Андрей КИВИНОВ и Сергей МАЙОРОВ

Щербаков Владимир

ВЫБОР ОРУЖИЯ

ЧТО ДЕЛАТЬ?

Жук

1

Владимир Щербаков

Три главных российских вопроса:

Жук

1. Что делать?

Нужно было возвращаться в город. Потому что солнце уже покраснело, и по траве поползли длинные прохладные тени. Красотки еще хлопали синими крыльями, но самые маленькие стрекозы-стрелки уже спрятались, исчезли.

2. Кто виноват?

Мы с Алькой прошли за день километров пять по берегу ручья и поймали жука. Теперь Алька то и дело подносил кулак к уху - слушал. Жук скрежетал лапками и крыльями, пытаясь освободиться. Час назад он сидел на пеньке, задремав на солнышке, и Алька накрыл его ладошкой. Но никогда в жизни не видел я таких жуков! Полированные надкрылья светятся, как сталь на солнце, лапы - словно шарниры, усы - настоящие антенны.

3. Сколько дадут?

- Знаешь, это совсем не жук, - сказал Алька серьезно.

Автор предупреждает, что все события и персонажи вымышлены, любые совпадения названий, фамилий и сюжетных коллизий – случайность.

- Да, мне тоже так кажется, - сказал я, безоговорочно принимал условия игры.

– Фролов Семен Петрович, семьдесят девятого года рождения, уроженец деревни Нижние Утюги… А что, есть верхние?

Но я слишком быстро и охотно это сделал. Альку не проведешь - хитрюга, в мать.

Милицейский сержант мусолил паспорт так, словно заподозрил в его предъявителе японского шпиона. Не торопясь, пролистал все страницы и заглянул под суперобложку; мелкий дождь его не беспокоил, и лишь когда тяжелая капля разбилась о дерматиновый козырек форменного кепи, раздраженно дернул головой.

- Я серьезно, а ты... - Он не закончил. Замолчал, замкнулся.

– Есть, двадцать километров от нас. Да только там никто не живет…

Дети - маленькие мудрецы, все чувства на лице, зато мыслей не прочтешь.

Проблемы географии и вымирающих деревень были сержанту не интересны. Страж закона не разменивался по мелочам:

Мы медленно шли к дому вдоль ручья с цветными керосиновыми пятнами, мимо куч щебня и цемента, заборов и складов товарной станции. Мы перешли железнодорожное полотно, деревянный мостик через канаву, на дне которой валялись так хорошо знакомые нам старые автомобильные баллоны, ржавые листы металла и смятая железная бочка. Лесопарк уступал место городу постепенно. И эта ничейная земля нравилась и Альке и мне. Отсюда до дому рукой подать. Мы всегда останавливались на мостике, словно ждали чего-то. Издалека доносился гул, стучали колеса поездов, раздавались гудки. Над полотном дрожали фиолетовые и красные огоньки. Такие дни очень похожи друг на друга.

– …Утюги Тамбовской области. Да ты, парень, бандит!

- Жук стал теплым, - сказал вдруг Алька.

– Какой же я бандит!

Я потрогал. Жук был очень теплый. Алька объяснил:

Среднего роста и плотно сбитый, с короткой стрижкой, в джинсах и тяжелой кожаной куртке, на представителя оргпреступности Семен тем не менее походил еще меньше, чем на иноземного лазутчика, засланного склонить российский парламент к отказу от Курильских островов.

- Я читал книгу про марсиан. Они, как кузнечики, сухие, с длинными ногами. Или как жуки.

– Известно какой – «тамбовский». Еще скажи, что не слыхал про них. Правда, они почти все из города убежали, испугались нашего генерала, как только он им войну беспощадную объявил…

- Это фантазия; - сказал я. - Никто не знает.

Фролов неопределенно кивнул. В местных приоритетах он разбирался слабо и название криминального сообщества слышал только от своего друга Славки, но ему показалось что сержант относится к фроловским землякам с симпатией.

- Фантазия всегда сбывается. Разве ты не знаешь?

– …и прописки у нас нету, – заметил проницательный мент.

* * *

– Я только вчера приехал, – Семен знал, как можно оправдаться, – к другу. Служили вместе.

... В моих руках стеклянная банка, и мы внимательно рассматриваем ее. Вечером Алька посадил туда жука, накрыл банку чайным блюдцем, поставил на окно.

– Ага, я в курсе: все так говорят. Где билет?

Мы молчим, хотя Алька мог бы повторить, что он говорил по дороге домой. Но теперь мы знаем, что все это очень серьезно. Банка пуста, за ночь в ней появилось отверстие с ровными оплавленными краями. С полтинник, не больше. Мы оба понимаем, что ждать продолжения этой истории придется, вероятно, очень и очень долго...

– Выбросил.

– Зря.

Сержант впервые поднял глаза от паспорта, и взгляд его Семену не понравился. Плохой взгляд, не ментовский – хотя у ментов он тоже не самый ласковый, но так смотрят темным вечером в безлюдной подворотне, готовясь ткнуть ножиком в брюхо или дать железом по черепу.

– К другу приехал, – повторил Семен, отгоняя неприятное впечатление. – В армаде вместе служили. В Чечне.