Дэвид Брин
ЭТОТ ОГНЕННЫЙ ВЗГЛЯД
David Brin Those Eyes 1994
Перевод с английского: А. Ройфе
Так вы хотите поговорить о «летающих тарелках»? Этого-то я и боялся. Черт возьми, и ведь такое случается всякий раз, когда мне выкручивают руки и заставляют нянчиться с вами, полуночниками. А Языкастый Ларри тем временем прохлаждается в Бимини, потому что ему, видите ли, очень нужно отдохнуть. По идее, я должен в течение двух недель отвечать на звонки по поводу астрономии и дальнего космоса. Знаете, кометы там разные, черные дыры? Но, похоже, в первую ночь нам просто необходимо поговорить об этих НЛО.
…Не стоит так волноваться, сэр… Да, я тот самый ученый сухарь, который сидит в башне из слоновой кости. Да, собираюсь душить все проявления нетрадиционного мышления. Как скажешь, приятель.
Если честно, я тоже мечтал о контакте с инопланетной формой жизни. Да я и сейчас участвую в программе… Вот именно, «Поиск внеземного разума», «СЕТИ»… Нет, это совсем не то же самое, что гоняться за НЛО! Лично я не верю, что Землю посещали хоть сколько-нибудь разумные существа…
Да, сэр. Полагаю, у вас целая гора подлинных случаев да парочка личных встреч. Угадал? Наслушался я таких историй несколько лет назад, когда некоторые из нас пытались изучать данный «феномен». На каждый случай уходили недели, и всегда оказывалось, что это либо метеозонд, либо самолет, либо шаровая молния…
…Ах, вот как?! Нет уж, парень, я-то видел шаровую молнию. Очень хорошо рассмотрел. Шрам на носу и расплавленный бинокль могу предъявить в качестве доказательства. Так что не говори мне, что это миф, вроде твоих дурацких «летающих тарелок»!
Нынешней ночью мы начали свой труд в Англии, неподалеку от Эйвбери, с того, что принялись сплетать стебли желтой пшеницы в красивые, ровные кольца. Это приятная работа - играть с лассо из света над морем зерна. Круги получатся на славу. Люди увидят фотографии в утренних газетах и удивятся.
Наша ослепительная эфирная лодка парит над нами, купаясь в добром сиянии Матери Луны. На гладкую поверхность корабля нанесено сверкающее покрытие, которое не позволяет глазу смертного задержаться на нем.
Если нас увидят - это хорошо. Но не слишком.
– Каждое кольцо должно быть безупречным! - объявляет Фирфалькон. - Пусть ученые болтают о «естественном феномене». После этой работы у нас прибавится верующих!
В старину его титуловали бы «королем». Но мы стремимся не отстать от меняющегося времени.
– Да, капитан! - кричим мы и спешим продолжить начатое.
Наш Слушатель взывает к нам со своего насеста:
– О нас говорят в земной радиопрограмме. Хотите послушать? Мы выражаем согласие веселыми возгласами. Хотя мы ненавидим земную технологию, она нередко работает на нас.
Теперь по поводу вашего второго вопроса, мистер. Так ли уж сильно энтузиасты НЛО отличаются от нас, астрономов, которые при помощи телескопов ищут во Вселенной признаки жизни? И те, и другие стараются обнаружить нечеловеческий разум, нечеловеческие идеи, что-то странное и удивительное.
Но в вопросе о доказательствах мы расходимся. Наука учит, что нужно ожидать - и даже требовать - чего-то большего, чем «страшные тайны». Какой прок в головоломке, если ее нельзя решить?
Терпение - это замечательно, но я и впредь буду просить Вселенную, чтобы она имела смысл.
Юноша гонит машину быстрей, чем ему хотелось бы. Очертя голову проскакивает крутые повороты, чтобы произвести впечатление на девушку рядом с ним.
Ему не нужно так спешить: она готова. Она уже все решила, когда вечер только начинался. Сейчас она смеется, изображая беспечность, в то время как дорожные столбы проносятся мимо, а ее сердце учащенно бьется.
Автомобиль с откидным верхом карабкается в гору в опаловом свете Луны. Голое колено девушки трется о руку парня, отвлекая его от механизмов управления. Он кашляет, борясь с импульсом, который куда древней, чем его раса, и поворачивает руль. Как раз вовремя: у него были все шансы сверзиться с обрыва.
Я чувствую их возбуждение. Он наполовину ослеплен желанием. Она сгорает от нетерпения.
Они не замечают нашего приближения.
В уединенном местечке за скалой он жмет на тормоза и оборачивается к ней. Она игриво отстраняет его, стремясь разжечь пламя страсти. Ее замысел понятен.
Мы кружимся сзади, наслаждаясь образчиком столь простого и честного вожделения. Затем наша лодка перелетает через скалу, делает круг и оказывается прямо под ними.
Мы включаем «мигалки», чтобы корабль предстал во всей своей красе.
И начинаем взлетать.
Никто не поверит их рассказу. Но этой ночью будет засеяно не только человеческое семя.
Вот высказывание, которое нам подойдет. «Отсутствие доказательств не есть доказательство отсутствия». То, что проект «СЕТИ» не зарегистрировал ни одного устойчивого сигнала с тех немногих звезд, на которые мы смотрим, не доказывает, что во Вселенной никто не живет.
…Да, конечно. То же самое относится и к НЛО, если вы настаиваете.
Но «СЕТИ» пытается найти источники радиоволн в обширной области космоса - поистине ищет иголку в стоге сена. Гораздо труднее объяснить, почему нет убедительных свидетельств присутствия на Земле «летающих тарелок». В конце концов, это маленькая планета. Если «чужие» гадят здесь столько времени, как говорят некоторые, не смешно ли, что они до сих пор не потеряли ни одного бесспорного инопланетного артефакта, который мы могли бы исследовать? Скажем, какой-нибудь марсианский эквивалент бутылки из-под «Кока-колы»?
Мы летим над восточной Канадой, осуществляя основное патрулирование. Создаем в случайно выбранных зданиях краткосрочные, микроскопические сингулярности, которые проглатывают кошельки, ключи от машин, выполненные домашние задания. Тем временем некоторые из нас пробуют вторгаться в сны мужчин и женщин - кстати, последние более восприимчивы.
Гриффинлок слушает ток-шоу в качестве звукового фона для своей работы. Когда этот ученый тупица говорит об «инопланетных артефактах», мы смеемся.
Какая глупая мысль! Мы не делаем вещей ни из твердых, ни из упругих материалов! Бутылку из-под «Кока-колы» я и в руках не держал. Даже те человеческие детеныши, которых мы похищаем, чтобы воспитать как своих собственных, чувствуют боль от скрытого тепла в стекле и металле - субстанциях, рожденных в огне.
Люди построили свою гордую цивилизацию на подобных вещах. Но зачем, если у них есть мы? Может ли железо быть столь же заботливым? Мы имеем дело с другим теплом. Наше - воспламеняет сердца.
Да, да… Для тех из вас, кто не читает «Инкуайер», поясняю: этот мистер интересуется моим мнением по поводу одной из самых знаменитых историй, связанных с НЛО, - о корабле, который, как предполагают, потерпел катастрофу в Нью-Мексико сразу после второй мировой. Вот уже сорок лет, как его обломки тайно исследуются на базе ВВС в Дейтоне, так?
И то сказать, разве от этой новости не забурлит кровь у честных граждан? Опять гадкое правительство скрывает от нас секреты!
Ну, допустим, у нас они есть - остатки этого супер-пупер-инопланетного разведчика с деформационным двигателем, корабля с Белибердана Одиннадцать. Почему же тогда из Огайо не валят валом технологии, о которых можно сказать, что они из дальнего космоса? Я не имею в виду сканеры в супермаркетах - их инопланетное происхождение вполне вероятно.
Да ладно, разве наш платежный баланс был бы в таком состоянии, как сейчас, если бы…
…Ах, вот как?! Все это было совершенно секретным? Хорошо, но возникает второй вопрос. Кто же, по-вашему, аккуратно возился с обломками целых четыре десятилетия?
…Правительственные инженеры? Угу. Ты вообще-то инженеров видел, приятель? Они не такие безликие зануды, как в идиотских фильмах про секретных агентов. По крайней мере, в большинстве своем. Они нормальные американцы, вроде нас с вами. У них есть жены, мужья, дети.
Сколько же тысяч человек должно было работать с тем инопланетным кораблем с 1948-го? Представьте этих дуралеев на пенсии - как они играют в гольф, копаются в гараже, тратят деньги в Ротари-клубе… и все это время подавляют в себе стремление выболтать сенсацию века?
Бросьте, дружище. Лучше оставим эту хреновину об Ангаре 18 и вернемся к НЛО: здесь, по крайней мере, есть о чем поспорить!
Я страстно хочу спуститься вниз и продемонстрировать этому ученому из ток-шоу «доказательство». Я заставлю свернуться молоко на его пороге и нашлю на него ночные кошмары. Я перекрою доступ к коммунальным услугам. Я…
Я ничего этого не сделаю. Не хотелось бы увидеть, как золотой корабль испарится, точно роса летним утром. Нас слишком мало, и Фирфалькон велел, чтобы мы показывались только самым впечатлительным, чьи мозги все еще можно перестроить в старом духе.
Я поднимаю взгляд на бесплодную, покрытую кратерами поверхность Луны. Наше убежище, приют изгнанников. Даже там они нашли нас, эти «новые люди». Облачко эктоплазмы - вот все, что осталось от наших братьев, которые попробовали напугать настырных исследователей. Тогда мы получили жестокий урок - убедились в том, что астронавты совсем не похожи на аргонавтов древности.
Их глаза горят безумным огнем скептицизма, и никто не может предстать перед ними.
Это профессор Джо Перес, сижу здесь вместо Языкастого Ларри. Вы в эфире.
Да? Вот как?.. Ну, друзья, похоже, наш следующий собеседник хочет поговорить о так называемых палеоконтактах. Согласен. Промоем косточки этим «богам» и их чудесным колесницам.
Говорят, они научили египтян строить пирамиды! И этого мало, черт побери! С их подачи мои собственные предки нацарапали на каменистом плато в Перу гигантские фигуры! Чтобы космические корабли могли отыскать посадочные площадки, верно? Да, все это вполне правдоподобно - пока не спросишь: зачем?
Ну зачем кому-то понадобились столь несуразные «посадочные площадки», если была возможность получить кое-что получше? Открыли бы небольшой колледж да объяснили нашим предкам, как использовать цемент. Пара-тройка электронных классов - и мы смогли бы производить лампы накаливания и радары, чтобы сопровождать их «тарелки» через все препятствия - от дождя до стаи саранчи!
…Что-что? Они прилетали сюда, чтобы помочь нам? Ах, спасибо вам огромное, инопланетные боги! Спасибо, что не удосужились рассказать о смывных туалетах, о печатных станках, о демократии, о микробной природе болезней! Спасибо, что не вспомнили об экологии и позволили нам разрушить полпланеты, прежде чем мы наконец сообразили, куда катимся! Черт, да если бы нам хоть кто-то показал, как делать обычные стеклянные линзы, мы справились бы с остальным. Скольких бед, какого вопиющего невежества избежали бы мы!
Вы относите такие человеческие изобретения, как архитектура и поэзия, физика и милосердие, на счет инопланетян?.. Серьезно?.. Что ж, полагаю, вы оскорбляете наших несчастных праматерей и праотцев, которые ползали в грязи, преодолевая суеверия и дикость, чтобы много веков спустя их потомки сумели очистить свои помыслы и взглянуть Вселенной в глаза. Нет уж, дружище. Если к нам и впрямь прилетали древние астронавты, мы ни черта им не должны!
…Куда? И тебя туда же, приятель… Да нет, забудь. С тобой я больше разговаривать не желаю. Можешь молиться на своих дурацких звездных богов, если хочешь. Следующий звонок, пожалуйста.
Хотя мы с трудом понимаем, как оно работает, это их изобретение пришлось нам по душе. Радио похоже на походный костер, возле которого так хорошо слушать невероятные истории.
Но сегодняшняя программа очень неприятна. Голос этого парня рассекает воздушные потоки - он острей стекла, а жжется сильнее, чем железо. Голос спрашивает, почему мы не научили их ничему полезному, когда человечество пребывало во младенчестве! Неблагодарный паршивец. Что значат какие-то линзы по сравнению с тем, что мы когда-то дали людям? По сравнению с яркостью впечатлений! Тайной! Ужасом! Если внушить простому сельскому бедняку, что ночь продлится сотню лет, будет ли ему дело до обычной чумы и мора?
Мы должны бороться с этим безумием, иначе «новое мышление» не позволит нам влиять на людей.
И они научатся полностью обходиться без нас.
Наш капитан чрезмерно осторожен. Я лечу в небольшой шлюпке и вижу одинокого путника на пустынной дороге. Мои огни ослепляют его, я принимаюсь плести узор из воображаемых путешествий в далекие миры. Он жадно впивается в «звездную карту», которую я ему показываю, и запоминает несколько банальностей, считая их секретами Вселенной. Необходимости в чем-то новом нет. Мы начали кормить своих верующих одной и той же пищей задолго до того, как появились эзотерические журналы, помогающие нам ее распространять.
Когда я улетаю, в его глазах отражается поклонение. Сегодня хорошая ночь: она полна старой магии. Как и всегда, я бросаю зеленому миру едва ли нужные ему загадки.
Мы справимся с этой чумой, которая отнимает у людей их прирожденные права. Мы утолим их тайный голод.
И наш тоже.
ЗНАКОМЫЙ МУЖЧИНА
Прелестнейшая Ванда, или, как она называлась в паспорте, почетная гражданка Настасья Канавкина, выписавшись из больницы, очутилась в положении, в каком она раньше никогда не бывала: без приюта и без копейки денег. Как быть?
Она первым делом отправилась в ссудную кассу и заложила там кольцо с бирюзой – единственную свою драгоценность. Ей дали за кольцо рубль, но… что купишь за рубль? За эти деньги не купишь ни модной, короткой кофточки, ни высокой шляпы, ни туфель бронзового цвета, а без этих вещей она чувствовала себя точно голой. Ей казалось, что не только люди, но даже лошади и собаки глядят на нее и смеются над простотой ее платья. И думала она только о платье, вопрос же о том, что она будет есть и где будет ночевать, не тревожил ее нисколько.
…Нет, мэм, все хорошо. Можно говорить об НЛО и дальше. Вечер все равно пропал.
«Хоть бы мужчину знакомого встретить… – думала она. – Я взяла бы денег… Мне ни один не откажет, потому что…»
Позвольте мне, однако, удивить вас. Как ученый я не отвергаю принципиальную возможность существования НЛО. Есть призрачный шанс, что нечто странное все же имеет место. Может быть, и впрямь живут где-то непонятные создания, которые спускаются к нам, чтобы погрохотать дорожными указателями и вызвать падение напряжения в сети. Может быть, они похищают людей и катают их по космосу.
Но знакомые мужчины не встречались. Их нетрудно встретить вечером в «Ренессансе», но в «Ренессанс» не пустят в этом простом платье и без шляпы. Как быть? После долгого томления, когда уже надоело и ходить, и сидеть, и думать, Ванда решила пуститься на последнее средство: сходить к какому-нибудь знакомому мужчине прямо на квартиру и попросить денег.
«К кому бы сходить? – размышляла она. – К Мише нельзя – семейный… Рыжий старик теперь на службе…»
Но тогда почему ни один из тех, кто клянется, что встречался с пришельцами, - почему ни один из них до сих пор не предъявил нам ничего такого, что было бы безусловно истинным и чего земная, наука пока еще не ведает?
Ванда вспомнила о зубном враче Финкеле, выкресте, который месяца три назад подарил ей браслет и которому она однажды за ужином в Немецком клубе вылила на голову стакан пива. Вспомнив про этого Финкеля, она ужасно обрадовалась.
«Он наверное даст, лишь бы только мне дома его застать… – думала она, идя к нему. – А не даст, так я у него там все лампы перебью».
Когда она подходила к двери зубного врача, у нее уже был готов план: она со смехом взбежит по лестнице, влетит к врачу в кабинет и потребует двадцать пять рублей… Но когда она взялась за звонок, этот план как-то сам собою вышел из головы. Ванда вдруг начала трусить и волноваться, чего с ней раньше никогда не бывало. Она бывала смела и нахальна только в пьяных компаниях, теперь же, одетая в обыкновенное платье, очутившись в роли обыкновенной просительницы, которую могут не принять, она почувствовала себя робкой и приниженной. Ей стало стыдно и страшно.
«Может быть, он уже забыл про меня… – думала она, не решаясь дернуть за звонок. – И как я пойду к нему в таком платье? Точно нищая или мещанка какая-нибудь…»
Я присоединяюсь к главному кораблю, когда тот скользит по серебряной дорожке над планетой, которую мы когда-то называли Домом. Теперь она принадлежит шумному, бойкому, стремящемуся к какой-то цели человечеству. Если бы они знали, что эту цель давали их предкам мы! И дадим опять, если они позволят.
И нерешительно позвонила.
За дверью послышались шаги; это был швейцар.
Позволят? Я стыжусь собственных мыслей. У червяков нет права позволять или не позволять!
– Доктор дома? – спросила она.
Теперь ей приятнее было бы, если бы швейцар сказал «нет», но тот вместо ответа впустил ее в переднюю и снял с нее пальто. Лестница показалась ей роскошной, великолепной, но из всей роскоши ей прежде всего бросилось в глаза большое зеркало, в котором она увидела оборвашку без высокой шляпы, без модной кофточки и без туфель бронзового цвета. И Ванде казалось странным, что теперь, когда она была бедно одета и походила на швейку или прачку, в ней появился стыд и уж не было ни наглости, ни смелости, и в мыслях она называла себя уже не Вандой, а как раньше, Настей Канавкиной…
Были времена, когда люди не смели поднять свой взор и дрожали от страха. Теперь поверхность ночной планеты сияет городскими огнями. Леса кишат туристами и натуралистами. Кажется, прошли века с тех пор, как мы получали весточки от наших кузенов из потаенных мест Земли - с гор и из глубоких озер. Возможно, они прячутся от современного человеческого взгляда - или уже исчезли.
– Пожалуйте! – сказала горничная, провожая ее в кабинет. – Доктор сейчас… Садитесь.
Это заставляет меня задуматься: найдется ли причина для того, чтобы люди снова стали нуждаться в нас?
Ванда опустилась в мягкое кресло.
«Так и скажу: дайте взаймы! – думала она. – Это прилично, потому что ведь он знаком со мной. Только вот если б горничная вышла отсюда. При горничной неловко… И зачем она тут стоит?»
Минут через пять отворилась дверь, и вошел Финкель, высокий черномазый выкрест с жирными щеками и с глазами навыкате. Щеки, глаза, живот, толстые бедра – все это у него было так сыто, противно, сурово. В «Ренессансе» и в Немецком клубе он обыкновенно бывал навеселе, много тратил там на женщин и терпеливо сносил их шутки (например, когда Ванда вылила ему на голову пиво, то он только улыбнулся и погрозил пальцем); теперь же он имел хмурый, сонный вид и глядел важно, холодно, как начальник, и что-то жевал.
Но есть и второе соображение касательно всех этих дел с НЛО; оно даже лучше первого.
– Что прикажете? – спросил он, не глядя на Ванду.
Ванда поглядела на серьезное лицо горничной, на сытую фигуру Финкеля, который, по-видимому, не узнавал ее, и покраснела…
– Что прикажете? – повторил зубной врач уже с раздражением.
Предположим, что некоторые из историй о контакте правдивы и являются «пробным шаром» маленьких серебряных человечков из космических кораблей. Мое мнение? Мы все еще можем управлять нашими отношениями с инопланетным разумом!
– Зу… зубы болят… – прошептала Ванда.
– Ага… Какие зубы? Где?
Посмотрите, что они творят! Пикируют на грузовики, пугают скот на фермах, вытаптывают посевы, похищают людей, чтобы втыкать им в мозг иголки… да разве разумные существа так поступают?
Ванда вспомнила, что у нее есть один зуб с дуплом.
– Внизу направо… – сказала она.
– Гм!.. Раскрывайте рот.
Финкель нахмурился, задержал дыхание и стал рассматривать больной зуб.
Я никогда еще не слышал такой трактовки.
– Больно? – спросил он, ковыряя в зубе какой-то железкой.
– Больно… – солгала Ванда. «Напомнить ему, – думала она, – так он наверное бы узнал… Но… горничная! Зачем она тут стоит?»
Возможно, кто-то из них на подсознательном уровне недоволен нашей работой.
Финкель вдруг засопел, как паровоз, прямо ей в рот и сказал:
– Я не советую вам плюмбуровать его… Из етова зуба вам никакого пользы, все равно.
Но мы-то делаем ее ради собственного блага.
Поковыряв еще немножко в зубе и опачкав губы и десны Ванды табачными пальцами, он опять задержал дыхание и полез ей в рот с чем-то холодным… Ванда вдруг почувствовала страшную боль, вскрикнула и схватила за руку Финкеля.
– Ничего, ничего… – бормотал он. – Вы не пугайтесь… Из этим зубом все равно мало толку. Надо быть храброй.
Хуже всего то, что если эти ребята из НЛО действительно существуют, они на контакт не пойдут!
И табачные окровавленные пальцы поднесли к ее глазам вырванный зуб, а горничная подошла и подставила к ее рту чашку.
– Дома вы холодной водой рот полоскайте… – сказал Финкель, – и тогда кровь остановится…
…Что-что? Вы говорите, они боятся нас? Нас, едва добравшихся до нашей жалкой Луны и уже не пытающихся повторить это? По-вашему, именно мы наводим страх на звездных пришельцев?! Ну, конечно. А я, например, просто в ужасе от черепашек в зоопарке!
Он стоял перед ней в позе человека, который ждет, когда же наконец уйдут, оставят его в покое…
– Прощайте… – сказала она, поворачиваясь к двери.
– Гм!.. А кто же мне заплатит за работу? – спросил смеющимся голосом Финкель.
Но мы и вправду боимся вас, ученая ты голова. Ваши представления искажены. Я научил бы тебя. Однако стоит мне только попытаться, как ты сожжешь меня там, где увидишь.
– Ах, да… – вспомнила Ванда, покраснела и подала выкресту рубль, вырученный ею за кольцо с бирюзой.
Выйдя на улицу, она чувствовала еще больший стыд, чем прежде, но теперь уж ей было стыдно не бедности. Она уже не замечала, что на ней нет высокой шляпы и модной кофточки. Шла она по улице, плевала кровью, и каждый красный плевок говорил ей об ее жизни, нехорошей, тяжелой жизни, о тех оскорблениях, какие она переносила и еще будет переносить завтра, через неделю, через год – всю жизнь, до самой смерти…
– О, как это страшно! – шептала она. – Как ужасно, боже мой!
Впрочем, на другой день она уже была в «Ренесансе» и танцевала там. На ней была новая громадная красная шляпа, новая модная кофточка и туфли бронзового цвета. И ужином угощал ее молодой купец, приезжий из Казани.
Давайте рассуждать, мистер. Проведем эксперимент. Вы ведь считаете, что инопланетяне - большие умницы, верно?.. Если так, можно допустить, что они сейчас слышат мои слова. И не просто слышат, но и понимают их, поскольку подобные ловкачи наверняка уже в совершенстве владеют нашим языком, не правда ли?
Прекрасно. Тогда я ненадолго забуду о земной аудитории и обращусь к небесным слушателям.
Привет вам, маленькие зеленые человечки, ловящие мой голос в своих диковинных кораблях! Я собираюсь бросить вам вызов. Вылезайте из «летающих тарелок», потому что я намерен рассказать, где найти наиболее квалифицированных людей на планете по части первого контакта со звездными пришельцами. Это люди, у которых есть все нужные знания, репутация, связи в правительстве и которые вдобавок всю жизнь мечтали пообщаться с другими формами жизни.
Готовы? Хорошо. Прежде всего я хочу, чтобы вы позвонили во Всемирный космический фонд, Пасадена, штат Калифорния. Вы узнаете их номер в справочной, с которой можно связаться при помощи любого из наших спутников… вы ведь достаточно образованы, чтобы с этим справиться? Наши технологии - просто детская игрушка, верно? Но я подскажу: код 1-818, а номер справочной - 555-1212. Этот фонд - наряду с Планетным обществом - финансирует наиболее перспективные исследования в рамках программы «СЕТИ», и именно тогда, когда по милости нескольких сенаторов-популистов все федеральное финансирование программы прекращено. Исследователи «слушают» небо в ожидании сигнала от далекой инопланетной цивилизации. Кстати, обычно им не нравится, когда их работа ассоциируется с НЛО… Впрочем, они немедленно бросят все дела, если вы докажете, что действительно существуете.
Это очень важно - доказать. Так что тем землянам, которые меня сейчас слышат, не стоит беспокоить этих добрых людей… если только вы не хотите присоединиться к фонду и помочь ему. К сожалению, наверняка найдутся придурки, которые все равно будут звонить, поскольку им кажется, что это очень умно и оригинально - выдавать себя за инопланетянина. А раз так - вот вам вторая часть моего плана. Я хочу, чтобы вы, серебряные человечки, позвонив, назвали себя, а потом кратко описали сотрудникам фонда, что именно вы продемонстрируете в небе. Завтра.
Ваши штучки должны быть видны из Пасадены, штат Калифорния, в десять утра и иметь явно инопланетное происхождение. К примеру, вы можете сделать один из лунных кратеров пурпурным или придумать что-нибудь столь же безвкусное.