- Долой его!
- Он к детям рвется!
-Ишь!
- Преподаватель!
- Ну, чего стоишь?
- Долой!
- Ты вправить очи нам хотел!
- Долой!
- Ты вправить душу нам хотел!
-Ты заменить скитальцем нас хотел!
- Ты не индиец, прочь от наших дел!.. -
А я освоился
И запыхтел,
Румян и смугл, и очень круглотел,
Я прямо, по-восточному, вспотел:
- Я самый просвященный на земле,
Я среди вас, как тот маяк во мгле,
Который освещает караванам
Пути, назло штормящим океанам!..
3
- Долой, ты разберись в своей судьбе!
- Пришелец!..
В нас копаться не тебе!
- Друзьями встретились,
Расстанемся врагами! -
Сказал поэт...
Проснулся я...
Рассвет...
И никого со мною рядом нет...
Нет никого.
И хорошо мне снова:
И русское летит, ликуя, слово,
Летит, и не мешает никому,
И так приветно сердцу моему,
Что, как тяжелый
Колокольный звон,
Стряхнул я сон,
И быстро вышел вон!
О, Индия,
Ты с четырех сторон
Нахлынула, распахнуто лаская,
С тобой сравнится лишь волна морская.
Ты - синева,
Ты - солнце,
Ты - трава,
Как Русь,
Ты самобытностью права!..
А мы - Попцов, Попцов, кто он?.. Космополиты - спидовые микробы... В самый разгар демократии свободоблюстительных реформаторов мне пришлось, защищая в суде Владимира Фомичева, послать такое вот письмо Сергею Александровичу Филатову, тогдашнему руководителю Администрации Президента России. Письмо я передал Филатову через его же мать, Марию Александровну, болезненно воспринимавшую несправедливые давления на нас, поэтов русских. Она - жена поэта Александра Филатова, есенинца. Ныне, к сожалению, оба они - покойные. Тем более - близкие для нас, патриотов Родины. Их нет, а соросовцы упражняются... Как в частушках:
Нам крутой пахан достался,
Все преграды нипочем,
В президенты он прорвался,
Ну а служит палачом.
Хорошо с вождем знакомым
На путях проверенных,
У него за \"Белым Домом\"
Кладбище - расстрелянных!..
Поэтам, идущим за нами, одаренным и совесть берегущим, - Олегу Кочеткову, тезке Виктора Кочеткова, Сергею Соколкину, Глебу Кузьмину, Валентину Суховскому, я желаю наступательного порыва. Смелее, свободнее, насмешливее над ними, циниками, чужими и сумасбродными, вставать надо, смелее, мы - у себя, мы - в собственном народе, мы - из колыбели русской матери. Не трусит же Евгений Юшин. А сейчас - к письму обернем глаза, к письму. В суде защищал Фомичева Эдуард Хлысталов, блестящий юрист, и я. Обвинителей мы растрясли удачно.
Уважаемый Сергей Александрович!
Владимира Фомичева преследует прокуратура Хорошевского района по Ст. 74, якобы - \"Пульс Тушина\", его газета, печатала тенденциозные выступления по национальным вопросам... Но трижды прокуратура Тушинского района отвергла обвинения и прекратила \"дело\". Газета давно не выходит.
Писатели возмущены склокой и несправедливостью. Мир литературный гудит. Кому такое противоречие на пользу: правительству, писателям? Да и преследовать такого человека - позор! Какой шовинизм? Мы - гои... Бондарев, Прокушев, десятки других писателей выступили в защиту Владимира Фомичева. Ведь его публикации можно оспаривать и опровергать в прессе, а не в камере? Мы не решаемся настоятельно просить Вас пособить прекратить это позорное \"дело\", но, кажется нам, - знать о творящихся беззакониях Вы должны. Возбуждены \"дела\" против многих русских патриотов теми, кто все еще не сыт русской кровью!..
С глубоким уважением - Валентин Сорокин
9 февраля 1993 года.
Из \"Нового завета\": “Ибо так же, как у каждого из нас есть тело со многими членами, и все же все члены составляют одно тело, так и Христос”.
Явлинский, якобы, свидетель жуткой смерти Пуго,*
Вот он и вздрагивает в Думе с перепуга...
Нервные, горькие, гневные стихи Ивана Савельева часто появлялись в центральных газетах и журналах, звучали с эстрады и на вечерах, посвященных искусству. Некоторым казалось, Иван Савельев преувеличивает надвигающуюся мглу: не случится то непоправимое землетрясение, именуемое сегодня перестройкой. Но поэт предчувствовал трагедию, народную катастрофу, крича и призывая услышать его:
Пурга и ночь. И не видать ни зги.
Лишь тени туч крадутся, словно воры.
Но почему нам слышатся шаги?
И за спиною клацают затворы.
Поэт, физически ощущая разгром великой державы, как бы показывал нам тех преступников, кто возбужденно и широко взрывал основы древнейшего государства, готовясь окутать огнем и дымом края и республики, пряча бандитское мурло за лозунгами о справедливом распределении благ и свобод. Мафии.
Порою я ожидал каких-то жестких воздействий на автора, способных притормозить в нем святые страсти и заглушить патриотический голос. У нас ведь умеют затыкать глотки.
Нас, как чернь, отдают при покорном молчанье
Властелины Кремля сатане на закланье.
Многие из нас до того оскудели смелостью - сторонятся, убегают боком, боком от людей, прямо осуждающих предательскую деятельность лидеров, попугайствующих и лакействующих перед Западом, перед США, унижая свой народ, свою обобранную Россию.
Вот и характер Валерия Хатюшина иным неприятен - слишком \"риторичен и грубоват\" Хатюшин в страданиях:
Опять изменой и злодейством
агент верховный осиян...
Опять покорное лакейство
явило стадо россиян.
Больно? А поэту не больно? Стыдно? А поэту не стыдно? Чиновная мокрица пожирает национальное золото и бриллианты. Кто они - прорабы поборов?
Беда наша большая, на много лет ее хватит. Сейчас проснулся бы Леонид Ильич Брежнев - закидали бы цветами, а ведь недовольничали: как меняются времена и жизнь!.. При застое круглая буханка хлеба из саратовской пшеницы за 50 копеек дороговатой нам казалась. Все мы числили себя в бедных, а ныне все - миллионеры: нищета вздыбилась, а богатеи над ней хохочут. Лапти не купить!
В самом деле: \"Запорожец\" каждый рабочий человек мог приобрести, а теперь - плати миллионы. Гайдар эпоху застоя превратил за год сверхскоростного правления в эпоху сплошных миллионеров: любая семья - миллионерская... Авантюрист от экономии, пузыристый блеф!
Доллар, трезвый и пьяный, кованым каблуком вышибает двери российского дома и загребает за центы не только наш быт и призвание, но и наше достоинство и судьбу. Доллар, покрытый скользью жирка и чесночной самоуверенности, похож на отставного вице-премьера Гайдара. Упитанный и плоскорожий.
Но защищают ли русские писатели человеческое право и русский смысл бытия? Конечно. За перестроечный период, роковой и оккупационный, выросли в России новые публицисты. Они не дают разбойным тайнам торжествовать в счастливой неизвестности. Они зовут к бдительности и строгости. Русская публицистика вновь - национальна!..
* * *
С первых дней горбачевского предательского кошмара Николай Дорошенко ведет летопись черных достижений героя. Если объединить, собрать статьи и очерки, получится книга. Книга благородных поступков Дорошенко, направленных на борьбу с межконтинентальным жульем, книга печали о разграбленной России, книга боли о великой поруганной стране.
Николай Дорошенко - пронзительный полемист. Его слово и за нагроможденную на пути преграду устремляется, не робеет. Он вел газету \"Московский литератор\", а сейчас издание патриотических дум - риск, бессонница и тяжба с \"демократическими\" властями, ошалевшими от блуда и зависти к порядочности, властями, поправшими русский образ и русский характер в Отечестве. Такие \"демократы\" запали в кражах и, как пираты, и нравы замутить и угробить рады.
Николай Дорошенко - терпеливый: песья свора трепала его на заседаниях партбюро и секретариатов, на сборищах различных инспекций и комиссий. Но ритуальное убийство Константина Осташвили \"интернационалистам\" не удалось обелить: \"Московский литератор\" первый широко поведал о злодействе... Да разве перечислить факты храбрости Николая Дорошенко?
А какое ядовитое шипение поднимают \"искатели истины\" вокруг Валерия Хатюшина? И - неграмотный он. И - нерусский он. И - бесталанный он. Копнул, зацепил \"русских\" глашатаев, диссиденствующих \"прорицателей\" века?.. Вина Валерия Хатюшина - преданность матери и отцу, забота его о собственном государстве. И - непокорность перед \"инопланетянами\": не хочет примириться с их уздечкой, закусивший удила гой...
Валерий Хатюшин, безусловно, один из острейших публицистов. Не юлит, не вертится: ведь сколько его сверстников молчит? Но мы замечаем их убогое молчание. Если молчание - невозможность, неумение, ладно, но если молчание - енотова хитрость, то подобное молчание не дороже презрения к молчанию. Хитрые нас хоронят... Как в частушках:
Президент у нас хороший,
Патриарх благословлял, -
Всю Россию облапошил,
Непокорных расстрелял.
Никто никому не обязан рапортовать о своем патриотическом шаге, но и умиляться тихонями сегодня вредно. Да и никто ничего одаренного не сотворит без капли национального подвига. Национальная суть - Родина. И Валерий Хатюшин - не исключение, а честная активность противоборства при опустошении родительского дома заезжими гангстерами, потерявшими равновесие и надежду.
Сидела жаба на кочке среди зеленого болота. Жаба зеленая и трава зеленая. И вода в болоте зеленая. Жаба толстая и неуклюжая. Разинула рот. И голову поворачивает, как экскаватор ковш, то налево, то направо. Летит комар слева, жаба его - хап. Летит комар справа, жаба и его - хап. А летит комар прямо, жаба не двигает челюстями, парализована. Лень у нее такая, параличу подобная.
Наглоталась - раздулась. Вперед ткнулась - и перевернулась. Еле-еле снова устроилась на живот, чуть не умерла вверх лапками. И кормчие у нас - жабья нелепость: нахапают, наглотаются, в \"святые\" ткнутся - перевернутся и лежат, вверх лапами, в зеленом болоте истории... Двигались бы прямо, пусть медленно, но прямо, со сдержанной скоростью и аппетитом. Лягушиные перевертыши.
А мы? Мы глядим на эти ороговелые памятники, бронзовые и гранитные бюсты, глядим на живые памятники ухарям-перестройщикам, командирам 500-дневной программы стабилизации и суверенизации, программы хамской капитализации и загона русского народа в политические и экономические резервации. Терпим. Когда же откажемся? Комары.
Стихи, стихи... В них - тоска и отчаяние. В них - боль. Меня спросят: \"А дальше? Туман наполз на Россию. Да, Брежнев - уже не застой. Застой - во, под окнами, настоящий, грабежный, бандитский, изуверский: Россия - нищая, народы ее - нищие.
Как в частушках:
За стеной кремлевской арки
Вместо тени пращура
Появились олигархи
Под командой ящера.
Стихи... Помогли стихи?..
Помогли. Если есть один поэт, значит - есть, есть люди, понимающие задачу поэта. Настоящий поэт не убегает, а глубоко проникается несчастьем родного народа, русский и незаменимый, как любой обычный поэт, не скурвившийся при раздаче \"прибылей от цента\", не кинувшийся на посулы.
В публицистике Иван Савельев раскрыл нам верхнекоридорную возню засценных изменников, менял, иуд, заживо погребенных во грехах. Я присоединяю к нему Николая Дорошенко и Валерия Хатюшина. Присоединяю Владимира Фомичева. Как не присоединить? Мужественные.
И - ничего у них за плечами, кроме правды!.. Где отец Ивана Савельева? Где их, друзей моих, отцы? Не от ран умерли, так от голода и холода, от бед, пущенных по Руси дельцами-новаторами, фашиствующими демократами-организаторами.
Владимир Фомичев зиму и лето, зиму и лето отбивался от дерзкой просионистской мафии, опутавшей нас. На допросы Фомичева таскают, в тюрьму обещают запихнуть, торопятся ублюдки.
Вдруг Фомичев догадался: Россия отобрана у русских. Русскому народу учредили рабство и 500-дневный экспериментальный концерт - зрелище для жабообразных лидеров перестройки, толстых и неуклюжих, наглотавшихся нашей безвинной крови. Владимир Фомичев виноват: русских унизили и полуистребили, виноват, как все мы - виноваты?..
Редактор, поэт, публицист, друг мой седой. Владимир Фомичев не корректный, не дальнозоркий, не догадливый, а как отец его, не сдающийся на милость вражью. Родина моя, Россия моя великая, когда же эти заболтавшиеся упыри насытятся нами? Когда они перестанут мешать нам дышать, думать и говорить?
В гнилом болоте радио и телевидения не сосчитать кочек и жаб. Нет, Леонид Ильич Брежнев - гигант коммунистического рабочего движения: он СССР не развалил, буханку хлеба при нем, белого, за 100 рублей не продавали. И Виктора Кочеткова, фронтовика, не травили. Ленинцы...
А эти? Купленные Западом. Настырные попугаи, зазубрившие \"правовое государство\", \"цивилизованное сообщество\", сумасшедшие карлики. Ну, кто смолчит? И говорить о них как? Только - беспощадно.
Иван Савельев: \"Мы хлебнули из ковша \"демократии\" мертвой воды, наивно приняв ее за живую. Мертвая вода заполнила капилляры народной души...\"
Валерий Хатюшин: \"Преступно навязанный нам \"рынок\" окончательно разорит не только страну и простое население, но и загубит целое поколение...\"
Почему нас безнаказанно уничтожает консолидированная свора преступников? Их свобода - обман и грабеж: сегодня - грабеж государства, завтра - грабеж тебя. Их приватизация - заглатывание народных фабрик и заводов, народной земли и народной воли. Их свобода печати - изматывание мыслящей русской прессы налогами, бессовестностью цен на бумагу и на типографию. И запреты.
Еще в 1973 году я, \"молодой\" Главный редактор издательства \"Современник\", возмущался: цитируя свои стихи Виктору Кочеткову в ЦДЛ, после очередного \"наезда\" на меня чекистского деятеля, сиониста:
Клевета
Клевещешь ты, жестокий и чужой,
От вздорных писем до прямых угроз,
-Все применил,
а я, такой большой,
Давно твои наветы перерос.
Я здесь умру, тебе же предстоит
Еще покинуть Родину мою,
На верности и правде мир стоит,
И лишь иной закон в твоем краю.
Там циников библейская толпа,
Там славится жестокость, ложь и спесь.
И не народ, а жалкий дух раба
Хотел бы ты увековечить здесь.
Но я тебя прощаю, ты, дикарь,
Ты ничего не основал нигде.
И, как сегодня, торговал ты в старь
За тенью фараона в слободе.
По всем земным базарам ты прошел,
Во всех науках громко побывал,
Но для души услады не нашел,
А только предавал и продавал.
Я эту ложь испепелю огнём,
Я, русский настрадавшийся поэт.
Таким, как я,
ни ночью и ни днём
В родном дому от вас покоя нет!..
- Задергают они тебя за русскость твою! - заключил Кочетков.
- Не сразу, а настроение я им попорчу! - И попортил: экзекуцию на КПК они мне заварганили классическую. Долго кашлял... Владимир Фомичев не заблуждается:
Отец мой русский пал в бою,
Как дед и прадед. Я усвоил:
Есть враг, чтоб землю жечь мою!..
Даст маху воин - Россия погибнет. Землю нашу полонят долларом, нас затравят \"красно-коричневыми\" пилюлями, громя и закалывая с экрана, как нерпу закалывают браконьеры на берегу океана. Третий год Владимира Фомичева таскают по следователям, прокурорам, судьям: слишком верно слышит боль своего народа, слишком чутко рассказывает о ней. Но не таскают Горбачева. Но не таскают беловежскую \"тройку\"...
Многие молчат. Многие прозябают, не подчиняясь антирусскому курсу. А я называю друзей своих, кого я люблю за чистоту гнева, за горечь в глазах, за слово зовущее. Я убежден: их скорбь радостью возвратится, их упорство ясным колосом возмездья взойдет.
Русские люди, не опускайте рук. Нас монгольская конница копытами не перемолола, чугунные армии не раздавили, не опускайте. Мы встанем и отряхнем кровавую ложь и там, впереди, доверчиво окликнет брат брата!..
Выперлось похмельное чучело из Спасских ворот
И мы, как парализованные, уставились ему в рот!..
Зачем явился поэт и что он должен делать, когда Родине его тяжко, а народу его невыносимо?.. Ведь любая страна, исключая время, израсходованное ею на войну и катастрофу, живет и созидает трудовыми усилиями и гражданским покоем, обязывающим тебя, поэта, видеть, думать, творить... Творчество - воскрешение памяти...
Где длился мир, где нужно было мало –
Всего лишь хлеб и кружку молока –
Из века в век несла и поднимала
К началу жизни женщину река.
Интересно, красиво Геннадий Космынин говорит, чувствует и любит жизнь. Пусть жизнь не забрасывала поэта шелестящими ассигнациями, не одаривала сверкающими коттеджами, но зато - была она понятною, нежною, как мать или невеста, заботливою, как жена, и не стучалась необходимость в сердце твое, необходимость гневаться, дерзить, искать клокочущие справедливым возмущением и протестом слова...
Ненастье Родины, вы ищете героя,
Он растворен, он в тысячах - один,
Мы вышли все. Стоим на поле боя.
И ждут вождя и раб, и господин.
Каким огненным ликом судьба к нам, к нам повернулась - рабу невыносимо, а господину неуютно: с какой стороны уважение встречать, из какого простора гроза обиды выкатится и обрушит рокот возмездья на лживый базарный быт, на горькое существование, униженное ликующими торгашами, дудящими жирными загрансиренами усталому пешеходу?..
Друзья мои! Сольем по капле в чашу
Из жил своих... Возьмем от плоти плоть.
И сами сотворим надежду нашу.
И пусть ее благословит Господь!
Не надо политики в стихах!.. Не надо. А что нам надо?.. В лихую пору, в годину тоски по справедливости и тоски по нормальной обыденности, чего душа поэта просит?.. Просит - дабы не тянули худые ручонки дети, моля у тебя копейку на пропитание. Просит - дабы не давили, не притесняли тебя роскошными зарубежными каделлаками новоиспеченные на воровской жаркой плите магнаты, обшарившие карманы у врача и учителя, машиниста и конструктора. Им, ханам атомной эпохи, и светофор подмигивает улыбчиво, как взятку получивший гаишник, забывший о чести и долге инспектора державных дорог...
Ветер носит пыль и скверну,
По канавам мусор прячет...
Ходит женщина по скверу,
Побирается и плачет.
Это ведь та, та тишина, о которой я только что сказал выше: вчера она дышала и пела, а ныне - побирушка и беженка: где ей взять автомобиль и на какой скорости умчаться от голода и холода, от гнета и позора?.. Ну каким же человеком явится в нашем движении поэт русский? Интеллигентным. Да. Некрикливым. Да. Но - берегущим совесть. Но - не предающим святынь. Но - не умеющим отворачивать очи от сестры и брата, пойманных в стальные клетки свежих суровых границ и надзирательств... Боль беженцев - завтрашний суд над нами.
Геннадий Космынин - добрый справедливостью поэт. Вырос на Волге, на земле деревенской, где с малых лет - коса и лопата, телега и лошадь, борозда и трактор. Богатырской стати, щедрый, уважительный, ласковый с теми, кто чем-то помог ему в юности, верный тому, чему осияно присягнула его молодость: русскому, родному и вечному, как серебристая мудрость небес наших, как непобедимый свет ветра, поющего в далях отчих. Да, да, поэт сам себя лепит, но из вздохов и праздников народа лепит, а не напяливает на себя рыночный фрак...
В одном из своих стихотворений поэт повторяет и повторяет вроде даже и невзрачную строку:
В краю всего хорошего...
Всего хорошего - значит: в его краю, в родном краю поэта, и соловей упоительнее поет, и река величавее течет, и девушки симпатичнее смеются, еще бы - родимый край, а из таких несравненных краев Россия в державу собирается. Родина - свеча планеты.
* * *
Да, да, застенчивость, кроткая недоговоренность, а в подтексте - наша национальная цельность, наша традиция внутреннего неразболтанного мира, взгляда, сосредоточенного на собственной душе и судьбе общей. Мы привыкли ощущать простор за плечами.
Жаль, не дают русским поэтам ни сцены, ни экрана. Не дают зала и нашей песне. Слово русского поэта и голос певца русского заменили волосатые черти. Гляньте, как они, несуразные и горбатые, стукаются рогами в телекадрах, машут грязными хвостами нам, терпеливым и наивным хозяевам страны, выстрадавшей слезами и кровью, казалось бы, самую справедливую заботу о себе...
Мы забываем, предаем Пушкина и Некрасова, Лермонтова и Блока, Есенина и Твардовского, Прокофьева и Кедрина, Ручьева и Луговского, Корнилова и Васильева, а не предаем, так меняем на конкурсы бездарно-безголосых и сумасшедших топтунов у пыльных микрофонов. Словно и великой традиции культуры у нас, у русских, нет, а есть этот животный рев, бессмысленный и вненародный. Россия - многонародная страна, почему же культуры ее народов заперты, а вненародная развязная богатая рвань таскается по экранам и сценам, унижая исторические народы России?
У нас и сегодня, повторяю утверждение, есть замечательные поэты, нежные, верные, когда необходимо - яростные: Виктор Кочетков, Сергей Викулов, Николай Старшинов, Станислав Куняев, Юрий Кузнецов, Станислав Золотцев, они нигде не предали русского достоинства и русского поэтического авторитета, и Космынин, в данном случае, продолжает их славу, наследует их авторитет. Доброта и мудрость не умирают.
Вдохновение - не политика. Митинг - не метафора. Но грош цена поэту, если он увиливает от прямого сопротивления насилию, чем упорно занят его народ.
За лукавый шаг в сторону - плати, поэт. За умолчание о разорении России - плати, поэт. За робость защитить безвинных - плати, поэт. А за безвинно казненных - говори, говори, говори, русский поэт: сестра тебя поймет, и брат тебя поймет, а народ и Бог в беде тебя не оставят!.. Поэт - куст неопалимый...
Пусть будет всегда здоров и светел поэт-патриот! Не один он у России, и в этом - сила его и наша. Моложе Космынина, тоже - давно зрелый, очень мною ценимый поэт с Урала - Сергей Соколкин, со словом, русским и храбрым, проносит, оберегая, суть творчества - достоинство биографии отцов и дедов наших, отдавших себя надеждам дела, солдатской доле и целям красивым, взорванным предателями, но не погашенным на трассе крови и слез, подвига и славы. Созиданием защищены Владимир Силкин и Леонид Вьюник, Владимир Бояринов и Сергей Суша.
Нелегко ныне поэтам. Молчит известный на Урале поэт - Владилен Машковцев, на Кубани - Сергей Хохлов, на Орловщине - Виктор Дронников, а в Москве - знаменитый Егор Исаев. Но молчат ли? Не молчат. Просто, как на днях определил Егор Исаев, нас отменили. Руководители в национальных республиках России берегут родных поэтов. Берегут слово родное. Стараются помочь заботами народу своему. А в России русским поэтам - преграда за преградою, барьер за барьером, потому и на дуэль Александр Сергеевич Пушкин вышел свободно и неодолимо!.. Потому поэты - беззаветные безумцы.
Нас не убьют, мы не помеха
И не угроза... Мы - слова.
Нас повторяет только эхо
У стен Кремля и Покрова.
Книга Геннадия Космынина \"Гнездо перепелки\" идет к читателю, к людям идет, полная справедливой доброты и красоты человеческой: она разговаривает со мною не фразами, а словами, не лукавыми намеками, а порывистым сердцем, тихо замирающим перед красотою России, Родины молитвенной нашей, и громко стучащем, когда благородному народу нашему, труженику и хозяину, глоток врачевательной энергии, золотая капля его же неувядающей истины требуется...
Поэзия - нить серебристая, струна золотая, вздох заповедальный, она звенит и звенит в ушедших и в действующих поколениях, и звездный голос ее окликнет нас в самые непредсказуемые минуты...
Эй, Самара, эй, Саратов,
Эй, Казань да Кострома!
Можно жить, характер спрятав,
Но ведь это же - тюрьма.
Эй, вы, люди-бедолаги,
Братья, гении труда,
Нам ли думать про овраги?!
Есть на Волге города...
Есть земля русская. Села и города есть. Люди есть - неистребимые и окрыленные: не мешайте им!.. В \"Новом завете\" мы находим изречение: \"И потому, братья, мы не должны подчиняться своей греховной природе и исполнять её желания, ибо, если вы живете, подчиняясь своей греховной природе, то вас настигнет духовная смерть\". Но поэты - воины Христовы: вперёд!..
Встретил я давеча Ваньку-псковича,
В кармане наручники - ищет Абрамовича!..
Виктор Иванович Кочетков родился в октябре 1923 года, октябрь - пушкинский любимый, месяц рождения Сергея Есенина... Октябрь - когда серединная Россия еще горит красной рябиной, греет сердце человека остывающим золотом лип и берез, а в предзакатном мерцании солнца - багрянцем кленов и дубов. Россия милая, родина золотая, страна разрушенных деревень и ввергнутых в нищету городов.
Каким же должен быть русский поэт - если не прямым и бесстрашным?
Чему мы служили? На что мы сгодились?
Пусть время без гнева ответит на это.
Под треск пулемета на свет народились,
Под треск автомата уходим со света.
Меж двух мировых мы с трудом разместили
и детство, и юность, и зрелости годы.
Моим поколеньем дорогу мостили
из царства терпения в царство свободы.
Поколение Виктора Кочеткова почти истреблено - войны, суды, лагеря, то фашистские, то отечественные, возведенные в мерзлотах и пустынях Коганами и Френкелями... Я около тридцати лет берегу прекрасные праведные отношения с Виктором Кочетковым. Ценю в нем верность дружбе, а в минуты невыносимые прошу у него помощи, ему помогаю, коли она для него существенная. Сам переживший много незаслуженных обид и унижений, я не скоро назову человека, равного в товариществе и мужестве Виктору Кочеткову, а это - высшее качество поэта.
В двадцатых и сороковых годах знаменитый американский журналист отчетливо уже просматривал и наше время, опираясь на собственный ум и на трагедии и горе народов той эпохи.
Дональд Дэй сокрушался:
\"Человек боролся и даже воевал за свободу слова, но допустил, чтобы наиболее важное средство словесной информации - радио - перешло под контроль либо правительства, либо в странах, претендующих ныне на монополию свободы, под контроль евреев. И после этой борьбы многих поколений, где же оказалось человечество сегодня?
Оно вовлечено в величайшую в истории войну - между националистами и интернационалистами, между неимущими и имущими, между христианской цивилизацией и еврейским фундаментализмом, между прогрессом и упадком. Многие страны пришли к печальному выводу, что невозможно обеспечивать свободу в обществе при наличии в нём инородцев, занимающихся оппозиционной деятельностью и разрушающих нравственные и духовные основы этого общества\".
И Дональд Дэй подтверждает:
\"Примером того, что может произойти с нацией, является Россия. Там чуждая русскому народу группа интернационалистов - контрреволюционеров уничтожает всех лучших представителей нации с целью установить свои собственные идеалы жизни\".
Благородный Дональд Дэй не дожил до телеэкрана и интернета, где садиствующие бесы ликуют и визжат, сея по народам и странам ложь, разврат, предательство, насилие и ужас. И действительно: Россия - и сегодня вроде центрального полигона, в России над русским народом сиониствующие изобретатели зверств проделали все, все эксперименты, даже их кровавые бейтаровцы в октябре 1993 года расстреливали нас возле Дома Советов. Мало они уничтожали русских в Соловецких и Колымских лагерях? Конструкторы погибельной машины для русских. Фашисты меркнут перед картавыми палачами. Убийцы России.
Как Пастернак - так гений... Как Бродский - так бессмертный... Как Боннэр - так мать Тереза... Даже хохотать над взвинченным еврейским экстремизмом надоело. На пятой скорости мчатся - в талантливые, в незаменимые: вот какое себеневерие и какое жадное чувство неполноценности в них бунтует!..
Почему \"Московский комсомолец\", \"Известия\" или \"Литературная газета\" не расскажут о прозе Петра Проскурина или Арсения Ларионова, об исторических поэмах Анатолия Парпары или публицистике Николая Дорошенко? Что, состав крови у них не тот?..
Жидовствующие русофобы шкодят, гундосят над русскими: \"Агрессивные!\"... \"Шовинисты!\"… \"Пьяницы!\"… \"Лодыри!\"... А Израиль? Пашут и сеют - арабы. Строят - арабы. Кормят обжор - арабы. Да ещё - дармоеды враждуют со всем арабским миром? Атакующие коалы...
Кремль с чеченцами воюет. А в Ярославской области уже более 100 тысяч их, чеченцев. Через десять лет - Чеченская республика вырастет на Ярославщине, в краю Александра Невского!.. А куда подевались из Чечни русские - 500 тысяч, куда? И с кем воюет Кремль? С народом русским Кремль воюет, добивает его.
В Москве выходят настолько сионизированные газеты - лица русского или татарского, любого лица, кроме иудейского, не встретишь. И жалобы - русские их давят: совести нет, элементарной благодарности нет.
Но экстремизм - не народ. А народа-экстремиста в природе быть не может. Каждый народ - страдалец. И еврейский народ - не исключение среди трагедий. Каждый народ среди народов - народ.
Где русский Донбасс? На Украине. Где русские порты? В Прибалтике. В чьих лапах русский Крым? Почему уральское казачество под улусной пятою Назарбаева? Кто позволил назойливо и твердо мусолить мысль отпада Чукотки - в Америку, а Калининграда - к ФРГ, кто? И Кремль помалкивает. Готов одаривать расхитителей и поработителей?! Русских теснят с дальневосточных и северных рубежей. Нужно много наручников...
* * *
В защиту Владимира Фомичёва я давал телеграммы на имя прокурора г. Москвы - Пономарева, давал телеграммы на имя Генерального прокурора России - Степанкова, дал телеграмму даже на имя правозащитника Ковалёва. Прокуроры отреагировали, а шелушащийся пархатой перхотью правозащитник, лагерник Ковалёв, натравил на меня визгливую бабу из Верховного Совета РСФСР, и мне пришлось резко отсунуть её от себя.
Позже к брошюрке Фомичева я дал вступленьице:
\"Эта книга - горькая боль. Владимир Фомичев, мальчишкой загнанный оккупантами в горящий дом, уцелел: фашисты сжалились... А вот \"отечественные\" фашисты сжигают его душу и судьбу доносами и преследованиями, требованиями - судить.
А за что судить? Судить - что русский. Судить - что защищает родной народ? Черные силы бомбят ракетами безвинных иракцев, устилая убитыми детьми и стариками тротуары Багдада. Черные силы не дают покоя России. Развалив СССР, рассекают единую Россию.
Надо помогать несгибаемому Владимиру Фомичеву, довольно созерцать и вздыхать, бездействуя над нашей национальной погибелью!.. Где Ю. Иванов, В. Бегун, Е. Евсеев, К. Осташвили? Хватит нам хоронить храбрых, хватит нам трусить и забывать тех, кто отдал жизнь за нас.
Владимир Фомичев, поэт, публицист, ученый, продолжает святое дело - борьбу с расиствующими сионистами, орудующими за спиною \"демократических\" оборотней и христопродавцев, стремящихся столкнуть \"на крови\" два народа, русский и еврейский. Лучшие люди страны ставят собственные имена под заявлениями, защищающими Владимира Фомичева, патриотизм которого понятен не только русскому человеку. Стыдно сегодня прятаться от высокого страдания брата и друга!\"
Валентин Сорокин, лауреат Государственной премии России.
В просторах, овеянных славою трёх поколений,
Цветут обелиски - подсолнухи мёртвых селений...
Мы, русские не храним друг друга: быстро соглашаемся с хулою, с наветами на близкого, быстро отдаем на суд и на пересуд родного, душу нам родную, а позже - стыд нас заедает, совесть мешает нам уснуть. Кого же винить, кроме самих себя? Мы согласились: десятки тысяч рублей - билет до Байконура, поездом. А позвонить - обеднеть, все сотворено - дабы русские люди очутились в резервациях, в котлованах изоляции и немоты. Кто виноват? Мы.
Сказать - робеем. Опубликовать - боимся. Но поэт не имеет права робеть. Не имеет права бояться. И запаса времени у поэта нет. Есть у поэта только обязанность двигаться вперед и вперед, только - на свет русской боли, на огонь истины:
Горит закат, И даль дымится.
И ветер чуть горчит на вкус.
Ни от одной твоей страницы,
Прошедшее,
не отрекусь.
У Виктора Кочеткова, честного русского поэта, нет причин вокруг, чтобы отрекаться от чего-то: позади могилы отцов и дедов, а впереди - обелиски братьев и сестер. Курганы, курганы. И сам поэт - пылающий клен. Роняя красные листья памяти и скорби, он уходит в синюю скифскую даль, где все мы - вместе, где все мы - едины... Кроме Ростроповича и Боннэр...
Русское золото из земли колымской - в Америку, а русский народ - в колымскую землю. Солдат Кочетков - не сильнее миллионера Борового, а поэт Кочетков не известнее миллионера Тарасова. Лидеры, развалившие СССР, догадались: если бы не развалили, не разорвали автоматические и конвейерные линии, не разрезали телефонные провода и железнодорожные рельсы - не случилось бы паралича производства. Сращивать решили. Какие гениальные и прорицательные вожди!.. Авральные Столыпины. И - не отвечают...
В СССР Совет Министров цапнулся с ЦК КПСС, а Верховный Совет России пободался с бражным президентом - кому нужны поэты? Мы - расстрелянные!.. Пародисты, судя по ситуации, точнее соответствуют внутреннему состоянию свежих владык: хохотать над плюгавыми хохмами интереснее, чем кручиниться над гробами, выезжающими из междоусобного ада Средней Азии и Кавказа...
Русская лирика режет слух. А русская публицистика мешает стабилизации. Лишь лысолобому Горбачеву удалось безнаказанно, повезло, своими фантастическими речероманами изнасиловать до смерти великую державу и при каждом нынешнем громе над ней, обкарначенной, ему удается выскользнуть из России не через форточку, так через балкон, не через балкон, так через какое-то заказное полпредство... Выпустили джинна из бутылки. Выпустили - надоел, а загнать в бутылку - противно связываться с Иудой?
Как позабыв последние приличия,
с Отечеством ведете долгий торг
в американском городе Бердичеве,
что в переводе значит Нью-Йорк.
Накажи их, Господи, а поэту дай силы, дай здоровья ему! Кто, если не поэт, заговорит о горе народном? И кто, если не поэт, заживит раны народу? Но на Бога надейся, а сам не плошай.
Деревья наклоняются и скрипят. Листья шумят, листья. А небо - крутое, замутненное: живые звезды загораются над нами и гаснут к утру, словно не светили.
Войны не обескуражили злобу, а слово не образумило ее. И поэта ведет не политика, а страдание. Ветер воет. И птицы переполошено стонут. Ночь распласталась. Шагни, а впереди - бездна.
Гнутся деревья, гнутся, а над краем бездны, далеко-далеко, катится лунный багряный диск, похожий на раненую душу моего друга... Умер Николай Старшинов, умер Владлен Машковцев, досадно рано мы простились с волжским витязем, Геннадием Космыниным. Нет с нами Феликса Чуева, Вячеслава Богданова, Анатолия Передреева, Николая Рубцова, Владимира Гордейчева, Бориса Примерова, Геннадия Серебрякова, Олега Алексеева, Анатолия Зайца, Ивана Лысцова, Николая Благова, а ранее - нет с нами Василия Фёдорова, Дмитрия Ковалева, Сергея Наровчатова, Михаила Львова, Сергея Орлова: предчувствие перестроечной катастрофы поторопило их в могилу, рождённых до войны, перед войною и в годы войны.
Но русские сердца их бьются и стучат, а их русское слово тревожит и умудряет нас. Его не заменят продажные реформаторы холуйскими изысками местечкового пошиба и не вытеснят его маразматическим ликованием филологического мурла, картаво ковыряющегося в иностранных обозначениях:
\"С тусовки из холдинга певица влезла в джип \"Мерседес-бемц\" к Отту Барровичу Кронштейну, олигарху, и, уплотняясь, озвучила кабину. Олигарх покраснел, а водила засунул ей в хит чубаевский ваучер, аж прокладки от скорости под капотом задымились. Крутой экспромт эксперта удался: Сюзанна Гоппер, певица, зажав ксиву, пожирала сникерс, измазав нос в баунти и милкиуэй”.
Мерзавцы!.. Вы отобрали у нас институты и академии, банки и производства, как ваши троцкистско-революционные деды отобрали у русских покой и свободу, станок и пашню. Вы окунули нас, ограбив богатства наши, в кабальные кредиты и долги. Вы уничтожаете армию - верность и стойкость народа. Прилаживаетесь - к спуску за доллары русской легендарной земли. Мы ненавидим вас, одутловатых и жестикулирующих на экранах и на трибунах, вас, пахнущих пыточной миссией и сексуальным пропадом!..
Не трогайте русскую сказку. Оставьте в покое русскую Родину. Не гогочите и не издевайтесь над русским соловьиным словом - нашей молитвой. Мы разгромим вас!
Сокол
Памяти командарма Ивана Сорокина
Я не верю, что предал ты Родину,
Флаг, в котором жар-птицы цвели,
Просто пал в клевету-непогодину
Сын казачьей страдальной земли.