— Я так и знал! — непослушными губами прошептал Петр Ефтимьевич, затем медленно повалился из кресла на великолепной работы ковер.
— Вспомнила! — услышал он вдруг ее торжествующий голос. — «Отель». Старый фильм, его несколько месяцев назад крутили по телевизору . Род или кто-то еще открыл люк в потолке кабины и взобрался вверх по кабелю.
— Забудьте об этом. Если вы решили, что я собираюсь лезть куда-то из застрявшего где-то на сороковом этаже лифта, то могу вам заявить — этого не будет.
Последнее, что увидел в жизни Петр Ефтимьевич, были атрибуты и символы Великого Магистра, которым он все-таки стал, но об этом так уже никогда и не узнает: ровно двадцать пять минут назад Великий Магистр подписал свое отречение и назначение преемником Пятого цлена Великого Магистрата, после чего почти мгновенно умер, словно это было единственным, что поддерживало в нем жизненный огонь.
— Яйца оторвались, да? — В голосе ее была жалость.
— Они мне и ни к чему, мэм. У вас их хватит на двоих!
Остекленевший взгляд новоиспеченного Великого Магистра остановился на портрете уже бывшего Великого Магистра, которого он и пережил-то всего лишь на двадцать пять минут…
Коста бросил телефонную трубку. Дарио. Вечно у него какие-нибудь неприятности. Вечно. А ведь такой привлекательный парень: блондин, стройный и мускулистый. И такой извращенец.
— Ну, Джерри, ловко же ты сыпанул ему яду. Я даже не заметил! — восхищенно проговорил Барри.
Если только Джино станет известна правда о его единственном сыне…
— А, ерунда! — отмахнулся тот. — Мне больше всего понравилось, как он боялся взять не тот фужер!
Коста беззвучно выругался. Немногое могло заставить его даже про себя произносить ругательства, однако когда дело касалось Дарио, Коста вдруг обнаруживал, что не испытывает никаких затруднений в подборе слов.
— Да, это была симфония чувств! — усмехнулся Барри. — Ладно, давай протрем свои бокалы и поставим их на место.
Он задумался на мгновение, затем вновь потянулся к телефону, быстро набрал номер. Ему ответил женский голос.
— И посадим этого чудика в кресло! — напомнил Джерри.
— Рут, сокровище мое, — мягко обратился он к своей собеседнице, — говорит Коста Дзеннокотти. Как ты там?
— Надо поторапливаться: я еще хочу в сейф заглянуть!
Рут принялась жалобным тоном долго распространяться об отключении электричества. Коста перебил ее.
— Может, не стоит? — нахмурился Джерри. — Мне как-то не по себе. Помоги-ка!
— Сал у себя?
— Да что это с тобой? С каких это пор ты стал таким пугливым? — усмехнулся Барри, вместе с братом усаживая Петра Ефтимьевича. — Вот так! — Он салфеткой взял фужер, из которого пил покойник, и опрокинул его на стол: треснул тонкий хрусталь, отвалился небольшой кусочек.
Она переключила его на Сала.
— Это не испуг, Барри, это нехорошее предчувствие!
— Чем я могу быть вам полезен, мистер Дзеннокотти? Коста продиктовал адрес Дарио.
— Да брось ты, братишка! — не обращая на него внимания, Барри внимательно осматривал стены. — Или тебя смущают те пятеро, которых нам пришлось засунуть в подвал?
— Отправляйся туда немедленно, — приказал он. — Тебе придется взломать дверь — куда-то запропастились ключи. Разберись с ситуацией на месте так, как сочтешь нужным. Позвонишь мне завтра, чтобы решить вопрос с оплатой.
— Причем здесь те трупы? Меня подташнивает!
— Ага, и на солененькое тянет! — Барри рассмеялся, продолжая свой осмотр.
Он положил трубку. Дарио повезло. Сал — специалист по решению деликатных проблем. Конечно, возможно, уже поздно. Но, с другой стороны, станут ли по Дарио действительно убиваться?
Он заглянул за картины, за стенные шкафы, тщательно проверил все книги, но никакого сейфа и в помине не было.
Если только Джино.
— Похоже, его здесь и вовсе нет! — бросил Джерри. — Пошли отсюда!
Может быть.
— Его вдруг передернуло.
— Сукин кот! — торжествующе вскричал парень, взломав дверь спальни с помощью отлитой из чугуна статуэтки, которую он обнаружил в ванной.
— Не может быть! — задумчиво проговорил Барри и вдруг вспомнил невольное движение Петра Ефтимьевича к стене, когда тот заговорил о деньгах. — Странно! — Он подошел ближе и радостно воскликнул: — Я так и знал! Сейф тут! Тут, родимый! Замаскирован обивкой. — Он быстро и уверенно на что-то нажал: — Есть!
— Где ты, сукин кот?
Часть стены отодвинулась в сторону, там действительно оказался сейф с мощной дверкой.
Лицо его исказилось, глаза бегали по затемненной гостиной в поисках спрятавшегося Дарио.
— Не спеши, может сработать сигнализация! — воскликнул Джерри.
— Где ты, вонючка? Твою грязную задницу это не спасет!
— Вряд ли, — буркнул Барри, но все-таки еще раз все осмотрел. — Нет, при такой охране ему это совершенно ни к чему, — уверенно сказал он, достал из кармана какой-то приборчик, приставил чуть ниже замка и нажал кнопку.
На индикаторе замелькали цифры, через несколько минут высветилось восьмизначное число: 29041977.
Скорчившись за кухонной дверью, Дарио судорожно сжимал в руке нож для разделки мяса.
— Сечешь? — ухмыльнулся Барри.
— Сукин кот! — бушевал в гостиной его гость. — Я доберусь до тебя!
— Ты о чем?
— О цифрах!
Как в тумане, шла Кэрри по улицам Гарлема. Складывалось такое впечатление, будто из домов высыпали все жители, рассчитывая воспользоваться редкой удачей и урвать свое. Они били витрины магазинов и хватали все, что попадалось под руку. Мимо проковыляли двое мужчин, похожие на героев из детского мультфильма, таща огромный дубовый сундук. За ними шел парень, сгибаясь под тяжестью телевизора. Из динамиков радиоприемников и магнитофонов неслась музыка.
— И что?
Теперь уже на нее никто не обращал внимания: просто еще одно чернокожее лицо, с растрепанными волосами вокруг него, с размазанной косметикой, с кровью на мочках ушей.
— Двадцать девятое апреля тысяча девятьсот семьдесят седьмого года! — Барри горделиво надул грудь.
Она представляла, на кого сейчас похожа, но это не имело ни малейшего значения. Злость волнами сотрясала ее тело, бесконтрольная злость гнала Кэрри через толпы людей на столь важную для нее встречу.
— А, вспомнил! В этот день родилась его внучка Наташа, из-за которой мы хотели заставить его помучиться! — Джерри глубоко вздохнул: план с похищением внучки ему был совсем не по душе, и он был рад, когда Рассказов изменил приказание.
Еще два дня назад жизнь казалась ей такой безмятежной. А потом раздался телефонный звонок. Чей-то голос сообщил, что если она, Кэрри, знает, чем ей дорожить, то в среду вечером, в половине десятого будет стоять у входа на мясной рынок на Западной Сто двадцать пятой улице.
— Наконец-то! Ну н кретин же был покойный: даты рождения — это первое, что обычно проверяют взломщики в качестве шифра.
— Кто говорит? — нервным шепотом спросила она трубку: Эллиот сидел в соседней комнате.
— Да уж теперь-то Петру Ефтимьевичу все равно, — вздохнул Джерри.
— Если ты не хочешь, чтобы твое прошлое всплыло на поверхность, ты придешь, — ответил ей голос.
— Слушай, бери быстрее и валим отсюда!
Потом она услышала гудки. Она не смогла даже понять, кто это был: мужчина или женщина.
— Сей момент! — Барри стал торжественно открывать дверку, не заметив мизерного отверстия прямо на уровне лица. Стоило только стронуть дверцу с места, как ему в лицо со змеиным шипением ударил какой-то газ. Он обхватил руками обожженное горло, упал на колени и повалился на спину.
Кэрри с яростью прибавила шагу. Ее где-то кто-то ждал. Она должна была выяснить, кто это.
— Что с тобой, братишка? — испуганно вскричал Джерри, бросаясь на помощь.
Должна была…
Шасси огромного реактивного лайнера мягко коснулись бетонной полосы. Как только самолет закончил посадку он проговорил.
К счастью, именно то обстоятельство, что он сразу же наклонился, и спасло ему жизнь, но долго оставаться в этой комнате все равно было нельзя.
— «Отель» . Старый фильм, его несколько месяцев назад крутили по телевизору. Род или кто-то еще открыл люк в потолке кабины и взобрался вверх по кабелю.
— Ты был прав, братишка, со своими предчувствиями, — прошептал посиневшими губами Барри. — Я умираю!
— Забудьте об этом. Если вы решили, что я собираюсь лезть куда-то из застрявшего где-то на сороковом этаже лифта, то могу вам заявить — этого не будет.
— Нет, ты не умрешь! — воскликнул тот. — Я отнесу тебя к врачу.
— Яйца оторвались, да? — В голосе ее была жалость.
— Нет, родной, все кончено. Хватай то, что в сейфе, и быстрее уматывай отсюда! — Лицо его стало белым как полотно.
— Они мне и ни к чему, мэм. У вас их хватит на двоих!
— Но… — Джерри всхлипнул.
Коста бросил телефонную трубку. Дарио. Вечно у него какие-нибудь неприятности. Вечно. А ведь такой привлекательный парень: блондин, стройный и мускулистый. И такой извращенец.
— Уматывай! — собрав все силы, выкрикнул Барри. Голова его резко дернулась и глухо стукнулась об пол, но боли он уже не почувствовал.
Если только Джино станет известна правда о его единственном сыне…
Со стороны это выглядело как кадр из фильма ужасов: на полу лежал мертвый Барри, а Джерри — его зеркальное отражение склонился над братом. СМЕРТЬ и ЖИЗНЬ — неразлучные спутницы, вечные странницы…
Коста беззвучно выругался. Немногое могло заставить его даже про себя произносить ругательства, однако когда дело касалось Дарио, Коста вдруг обнаруживал, что не испытывает никаких затруднений в подборе слов.
Он задумался на мгновение, затем вновь потянулся к телефону, быстро набрал номер. Ему ответил женский голос.
Приложив к лицу носовой платок, Джерри быстро встал, заглянул в сейф. Первое, что он увидел, был черный «дипломат». Внутри лежали ка-
— Рут, сокровище мое, — мягко обратился он к своей собеседнице, — говорит Коста Дзеннокотти. Как ты там?
— кие-то документы. Разбираться было некогда, и, побросав в чемоданчик все деньги, что лежали в сейфе, и маленькие сафьяновые коробочки с драгоценностями, он закрыл сейф, спутал цифры, вернул назад стену. На все про все понадобились какие-то секунды, после чего Джерри склонился к братишке, вынул из его карманов документы, оружие и электронный дешифратор, потом вытащил из-за пояса нож.
Рут принялась жалобным тоном долго распространяться об отключении электричества. Коста перебил ее.
— Прости, братишка, но ты сам всегда говорил об этом! — Он быстро срезал кожу с подушечек пальцев, чтобы невозможно было снять отпечатки. — Прощай, родной! — Джерри несколько секунд смотрел ему в глаза, затем прикрыл их и быстро вышел: в горле уже першило, его подташнивало. Еще несколько минут — и ему уже никогда не удастся выйти из этого особняка смерти…
— Сал у себя?
Воронов открыл глаза и тут же зажмурился от яркого солнечного света. Он долго не мог сообразить, что с ним, но ощущение счастья и тепла было столь осязаемым, что он мгновенно вспомнил предыдущий вечер и удивительную ночь блаженства с любимой и очаровательной девушкой.
Она переключила его на Сала.
— Вставай, сонюшка, — раздался нежный и ласковый голос Ланы. — Сколько можно спать, Андрюша? Ты посмотри, погода-то какая!
— Чем я могу быть вам полезен, мистер Дзеннокотти? Коста продиктовал адрес Дарио.
— Я ничего не вижу! — со счастливой улыбкой ответил он, жмурясь от яркого солнца.
— Отправляйся туда немедленно, — приказал он. — Тебе придется взломать дверь — куда-то запропастились ключи. Разберись с ситуацией на месте так, как сочтешь нужным. Позвонишь мне завтра, чтобы решить вопрос с оплатой.
— А сейчас? — Лана подошла ближе и загородила солнце.
Завернувшись в простыню, как в тогу, она сейчас скорее походила на греческую богиню, и Андрей невольно залюбовался ее красотой.
Он положил трубку. Дарио повезло. Сал — специалист по решению деликатных проблем. Конечно, возможно, уже поздно. Но, с другой стороны, станут ли по Дарио действительно убиваться?
— Я что, похожа на Медузу-Горгону? — усмехнулась она.
Если только Джино.
— А мне казалось, что я смотрю на тебя с любовью, а не с ужасом, — обидчиво заметил он.
Может быть.
— Я имела в виду то, что ты словно окаменел при виде меня.
— Сукин кот! — торжествующе вскричал парень, взломав дверь спальни с помощью отлитой из чугуна статуэтки, которую он обнаружил в ванной.
— На твоем месте я бы проверил!
— Где ты, сукин кот?
— И проверю! — задорно воскликнула девушка, скинула с себя простыню и бросилась прямо на него.
— Чудо мое! — прошептал счастливый Андрей, обнимая хрупкую фигурку.
Лицо его исказилось, глаза бегали по затемненной гостиной в поисках спрятавшегося Дарио.
— Это ты мое чудо! — возразила Лана и страстно прильнула к его губам.
— Где ты, вонючка? Твою грязную задницу это не спасет!
И в этот момент в дверь осторожно постучали.
Скорчившись за кухонной дверью, Дарио судорожно сжимал в руке нож для разделки мяса.
— У, черт! — недовольно бросил Андрей.
— Сукин кот! — бушевал в гостиной его гость. — Я доберусь до тебя!
— Не ругайся, милый, — попросила Лана. — Это, наверное, Дональд!
— А который час? — встрепенулся Воронов.
Как в тумане, шла Кэрри по улицам Гарлема. Складывалось такое впечатление, будто из домов высыпали все жители, рассчитывая воспользоваться редкой удачей и урвать свое. Они били витрины магазинов и хватали все, что попадалось под руку. Мимо проковыляли двое мужчин, похожие на героев из детского мультфильма, таща огромный дубовый сундук. За ними шел парень, сгибаясь под тяжестью телевизора. Из динамиков радиоприемников и магнитофонов неслась музыка.
— Без пятнадцати двенадцать!
Теперь уже на нее никто не обращал внимания: просто еще одно чернокожее лицо, с растрепанными волосами вокруг него, с размазанной косметикой, с кровью на мочках ушей.
— Неужели? — Он вскочил с кровати и стал быстро одеваться. — Что ж ты меня не разбудила?
Она представляла, на кого сейчас похожа, но это не имело ни малейшего значения. Злость волнами сотрясала ее тело, бесконтрольная злость гнала Кэрри через толпы людей на столь важную для нее встречу.
— Ты так сладко спал! — Лана виновато улыбнулась.
Еще два дня назад жизнь казалась ей такой безмятежной. А потом раздался телефонный звонок. Чей-то голос сообщил, что если она, Кэрри, знает, чем ей дорожить, то в среду вечером, в половине десятого будет стоять у входа на мясной рынок на Западной Сто двадцать пятой улице.
— Одевайся быстрее! — попросил он. В дверь постучали сильнее.
— Кто говорит? — нервным шепотом спросила она трубку: Эллиот сидел в соседней комнате.
— Минуту! — крикнул Воронов, подхватил одежду Ланы и понес в другую комнату. — Пошли, милая, нельзя же так долго держать человека за дверью!
— Если ты не хочешь, чтобы твое прошлое всплыло на поверхность, ты придешь, — ответил ей голос.
— Нет, ну какое же все-таки свинство с его стороны! — со вздохом заметила она. — Не мог прийти попозже!
Потом она услышала гудки. Она не смогла даже понять, кто это был: мужчина или женщина.
Кэрри с яростью прибавила шагу. Ее где-то кто-то ждал. Она должна была выяснить, кто это.
— Он и так на сорок пять минут опоздал. — Воронов пошел открывать дверь.
Должна была…
— Привет, Андрей! Ну вы и спите! — укоризненно покачал головой Дональд.
Шасси огромного реактивного лайнера мягко коснулись бетонной полосы. Как только самолет закончил пробег и остановился, сидевшая рядом с Джино женщина преобразилась. Она резким движением отдернула свою руку от его, как если бы увидела на его лице отметины проказы. Вызывающе громко щелкнула пальцами, подзывая стюардессу.
— Я не прочь продолжить. — Воронов сладко потянулся, но вдруг заметил тревожный взгляд американца: — Что-то случилось?
— Мое манто, — услышал Джино ее высокомерный голос.
— К Рассказову наведывались «гости»!
Стюардесса наклонила голову.
— Какие гости?
— Сию минуту, мадам, — и, наклонившись к Джино, спросила:
— Думаю, что не с визитом вежливости: убита его домоправительница!
— Вам есть на чем добраться до Нью-Йорка, мистер Сантанджело?
— А он?
— Нет. Я никак не предполагал, что мы приземлимся в Филадельфии.
— Кто? Рассказов? Рассказов уже в Америке! Вылетел вчера, незадолго до налета.
Девушка улыбнулась.
— Откуда ты знаешь?
— Я знаю. Да и кто бы мог подумать? Он расстегнул ремень безопасности.
— Кое-что от полковника Джеймса, а коечто разузнал по своим сингапурским каналам.
— Вы не вызовете для меня машину?
— Ничего не понимаю! Может, объяснишь все толком?
— С удовольствием. Хотя, если в Нью-Йорке вы собираетесь поселиться в гостинице, я рекомендовала бы вам остаться на ночь в Филадельфии — похоже, во всем Нью-Йорке нет света, и никто НЕ ЗНАЕТ, как долго это может продлиться.
— Я и сам в полной прострации, — пожал плечами Дональд. — И конечно же, не стал бы вваливаться к вам так рано, — он подмигнул, кивнув на другую комнату, — но нам приказано вылетать в Нью-Йорк первым же самолетом!
На секунду он задумался. Его ждал заказанный номер, но стюардесса права: если в городе нет электричества, будет просто глупо отправляться туда на ночь глядя.
— Приказано? — нахмурился Воронов.
— Можете посоветовать мне здешний отель? Она улыбнулась.
— Мне приказано, а вам предложено! — поправился Дональд. — Мне кажется, произошло что-то экстраординарное: полковник даже не стал объясняться по телефону! Итак, что ты решил?
— Конечно, мистер Сантанджело. Я могу и сама в нем остановиться, Лаки забылась в легком сне. Стив почувствовал облегчение. Без ее бесконечного нытья пребывание в тесном темном ящике становилось почти сносным. Походило чуть ли не на отдых. Некоторые находят необходимым даже платить за такую терапию.
— Тебе приказали? Приказали. Вот и мне пусть прикажут. — Андрей подошел к телефону и быстро набрал номер. В трубке раздался знакомый голос.
Во сне Лаки пробормотала что-то нечленораздельное.
— Порфирий Сергеевич? — удивился Андрей. — Это я, Воронов! Как бы мне переговорить с генералом?
Вообще-то ему не следовало бы винить ее за грубость и раздражение. Наверно, она очень испугалась.
— Во-первых, здравствуй!
Ха! И представить себе трудно, чтобы женщина с таким языком, как у нее, чего-то испугалась.
— Ой, извините, Порфирий Сергеевич! — смутился Андрей. — Я так удивился, что из головы все повылетало! Здравствуйте!
— Что такое? — вдруг спросила Лаки, проснувшись и начав тереть глаза. — Господи Боже. Мы ведь уже выбрались отсюда, правда?
— У вас что-то случилось? Может быть, я помогу?
— А что, Константина Ивановича кет? — В поведении Говорова Воронов почувствовал непонятное смятение.
— Нет.
— Да, он… в отпуске!
— Я сейчас описаюсь.
— В отпуске? — Воронов не так бы удивился, если бы услышал о болезни генерала: уйти в отпуск в то время, когда затеяна такая игра?! Здесь что-то не так! — Что случилось, Порфирий Сергеевич? — прямо спросил он.
— Тебе обо всем расскажет его «крестник»! Теперь уже Воронов нисколько не сомневался, что произошло что-то из ряда вон выходящее.
Она сейчас описается. Как будто это его вина.
— Но он же в Нью-Йорке!
— Мне хочется писать, — с горечью сказала Лаки. — Сейчас.
— Вот именно! Что с твоим подопечным?
— Мне очень жаль, — с сарказмом ответил на это Стив, — но когда они проектировали кабину лифта, то, по-видимому, просто забыли предусмотреть унитаз.
— Он тоже там!
— Долбаный остряк!
— Что?! — Всегда спокойный Говоров не выдержал.
Он замолк. Пусть она грызется сама с собой. Духота стала невыносимой. Поскольку не было тока, кондиционер не работал, и теперь, через несколько часов, кабина напоминала внутренность раскаленной печи. Стив разделся до трусов, и тем не менее все его тело покрылось потом, как в сауне.
— Да, вчера вылетел! Майкл просит срочно прибыть туда же. Во всяком случае, своему сержанту он это приказал.
Стивен вспомнил, как вместе с Зизи они отправились в сауну во время их медового месяца. Малышка Зизи. Бедовая женщина пяти футов двух дюймов, до предела заряженная неукротимой энергией. Относительно нее его мать оказалась совершенно права.
— Значит, нужно вылетать! — задумчиво проговорил Говоров, потом добавил: — И ничего не предпринимай, пока не переговоришь с «крестником»! Это приказ! — Голос звучал строго, как в былые времена.
— О-о! — не выдержала Лаки. — Последний раз я намочила свои трусики, когда мне было два года!
— Слушаюсь, товарищ генерал! — по-военному ответил Воронов.
— Боже!
— Держи меня в курсе, — чуть подумав, добавил он. — По этому телефону.
— Не стоит зажиматься, все равно очередь теперь за тобой!
— Понял!
Дарио мог слышать, как парень бесновался в квартире, выкрикивая непристойности и колошматя мебель.
Положив трубку, Воронов задумчиво покачал головой. Господи, как много вопросов! А самое главное — почему генерал Говоров посоветовал обо всем расспросить Савелия?
Сердце его бешено стучало. Что такого ужасного он совершил? Да, он гей. Ну и что? Это же не преступление, так? Он всегда по-доброму относился к своим партнерам. Платил им, если у тех был вид, что они не откажутся от денег.
— Что-то случилось? — спросил Дональд, но Воронов никак не отреагировал, и американец пихнул его в бок. — Эй! Очнись, приятель!
Господи! По той лишь причине, что он сын этого Джино, долбаного Сантанджело, вся его взрослая жизнь состояла из одной огромной лжи. Он вздрогнул и крепко сжал веки. В любое мгновение парень может обнаружить его, и тогда, возможно, все кончится.
— Что? — Воронов как-то странно взглянул на Дональда. — Да так, пустяки? Личные проблемы!
— О каких это личных проблемах идет речь, а? — кокетливо проговорила Лана, эффектно появляясь перед ними.
Кэрри никак не удавалось наткнуться на мясной рынок. Она бродила вдоль улицы с толпами людей, которые толкали и отпихивали ее. Если бы только знать, кого ей нужно отыскать.
Красиво причесавшись, чуть-чуть пройдясь по лицу косметикой, в коротеньком приталенном голубом платьице, удивительно подчеркивающем ее изящество, она сейчас выглядела на миллион долларов.
— Рождество! Просто Рождество! — визгливо кричала рядом с ней какая-то тощая женщина.
— Что делает с человеком любовь! — не удержавшись, не без зависти заметил восхищенный Дональд.
Кэрри ступила в водосточный желоб, чтобы пропустить двух парней, намеревавшихся, по-видимому, взломать стальную решетку на витрине ювелирного магазина. Рядом мальчишки разбили окно лавки, торговавшей электроприборами, и целая банда подростков уже вовсю хозяйничала внутри.
— Спасибо, вы так галантны! — присев в легком реверансе, проговорила Лана, но тут заметила странный, почти отсутствующий, взгляд Воронова. — Андрюша, что-то случилось?
— Давайте-ка сожжем его дотла! — закричала невысокая девчонка своей подруге. Толпа подхватила призыв.
— Нет-нет, все в порядке! — Воронов тряхнул головой, пытаясь взбодриться, потом с улыбкой воскликнул: — Представляешь, Ланочка, а Дональд предлагает нам махнуть с ним в НьюЙорк? Причем прямо сегодня!
— Жечь! Жечь! Жечь!
— Для него самого пригласить с собой девушку было совсем неожиданным, но приятным порывом.
Кэрри поторопилась прочь. За прошедшие пятьдесят лет ничего в этом городе не изменилось. Гарлем по-прежнему населяли одни крысы.
— В Нью-Йорк? — растерялась девушка. — А как же Рассказов?
Наконец-то Кэрри увидела перед собой мясной рынок. Но она ведь наверняка уже проходила здесь? Люди вокруг давили друг друга, набивая свои сумки, пакеты, карманы цыплятами, бифштексами — всем, чего касалась рука.
— А он уже там! — хитро улыбнулся Дональд.
Она посмотрела по сторонам. Снаружи никто не стоял, не ждал ее. И снова она подумала: «КОГО Я ИЩУ?»
— Вот как? — Лана недоуменно взглянула на Воронова. — И что ты решил?
— Как что? — искренне удивился тот. — Конечно же, летим! И прямо сейчас? Заезжать к тебе нужно?
— Ну не могу же я ехать в одном платьице?! Кстати, мы туда надолго?
Выяснить это можно только одним способом. Ждать. Внимательно вглядываться в каждую новую фигуру.
— Не знаю! Но уверен, что не на день! — задумчиво ответил Воронов.
— Сколько тебе лет, Джилл? — спросил Джино.
— Вот что, Дон, ты займись билетами, а я отвезу Лану домой, она быстренько там соберется, и мы сразу же возвратимся!
— Двадцать два, — ответила ему хорошенькая стюардесса, стоя у постели в том виде, каким наградила ее природа.
— Надеюсь, вы не очень задержитесь? — с явным намеком улыбнулся тот.
— Двадцать два?
— Через час будем здесь! — Воронов посмотрел на девушку, та неуверенно кивнула.
— Мне двадцать два года, и я о-о-очень опытная. — Она хихикнула.
— В таком случае я помчался! — Дональд вскочил с дивана и тотчас вышел.
— Ну еще бы.
— Андрюша, может, ты мне все-таки объяснишь… — начала Лана.
Они вошли в спальню гостиничного номера ровно пять минут назад, однако этого времени ей хватило, чтобы раздеться и быть в полной готовности к тому, что должно последовать, как будто для нее это являлось самой естественной вещью в мире. Для нее-то, может, и так. Вот только куда ушел весь романтизм?
— Да я и сам пока толком ничего не знаю! Совершено нападение на особняк Рассказова, убита его домоправительница… А Рассказов за полчаса до этого вылетел в Нью-Йорк.
Джино чувствовал себя усталым: желудок полон, дает о себе знать язва. Сон — вот единственное, что ему действительно необходимо.
— И ты считаешь, что мы его там найдем и во всем разберемся?
Идея принадлежала безраздельно ей.
— Лететь — не совсем моя идея, — признался Андрей. — Это просьба полковника Джеймса!
— Шефа Дональда? Но он не имеет к нам никакого отношения!
— Хочу подняться в ваш номер, чтобы проверить, все ли там в порядке, — заявила она после ужина.
— Как бы не так… — Андрей поморщился. — Знаешь, так не хочется тебя впутывать… Была б моя воля, отправил бы тебя в Москву: от греха подальше!
Войдя, она тут же скрылась в спальне, чтобы через минуту появиться абсолютно голой. Неплохое тело. Ему случалось видеть и лучше, и хуже. Несколько тощевата — на его вкус.
— И ты думаешь, я бы смогла уехать и бросить тебя одного? Глупенький ты мой! — Она села к нему на колени и положила голову на плечо.
— Скажи, а почему это такая молоденькая девушка, как ты, хочет улечься в постель с таким стариком, как я, а? — не спешил Джино.
— Не пробуждай во мне Восток! — заявил он. — Быстренько встаем и мухой к тебе!
— Что за вопрос, мистер Сантанджело! Ну как же, вы так знамениты!
— Один поцелуй — и мы в машине! — упрямо сказала девушка и тут же, не ожидая ответа, страстно впилась в его губы.
Он подумал, насколько она оскорбится, если сказать, что он ее не хочет.
— Боже, что ты со мной делаешь? — взмолился Андрей. — Иногда мне кажется, что это сон!
— Сон? А сейчас? — неожиданно Лана сильно ущипнула его.
— Ну, приступим, — хорошо поставленным голосом стюардессы предложила Джилл. — Давайте-ка снимем с вас брюки.
— Ой! — вскрикнул Воронов. — Вроде бы не сплю! — Он вдруг подхватил ее на руки и понес к выходу.
— Мне шестьдесят девять лет, — признался Джино, надеясь остановить ее этими словами, сбросив все же пару лет, поскольку даже в душе не готов был смириться с тем, что уже перешел семидесятилетний рубеж.
— Погоди, сумка! — рассмеялась Лана. Он вернулся, наклонился вместе с ней к креслу, девушка подхватила свою сумочку.
— Сумасшедший ты мой! — счастливо прошептала Лана, крепко прижимаясь к его груди.
— Мое любимое число! — воскликнула она, возясь с его молнией и стаскивая затем брюки вниз.
Не прошло и трех часов, как они уже летели в Нью-Йорк. В этом огромном городе, похоже, собрались все наши герои. Все ближе и ближе их встреча. Что их ждет? На чьей стороне окажется госпожа Фортуна? Кто останется в живых, а кто вознесется на небеса? Посмотрим…
Ему удалось поднять свой пенис ровно на половину его высоты. Последний раз Джино имел дело с женщиной несколько недель назад. Жизнь складывалась как-то так, что к семидесяти одному году подобные забавы значили для него уже не так и много. Не то чтобы он не мог поднять свой таран в полный рост — когда хотел; — дело заключалось в том, что для настоящего удовольствия ему теперь требовалось нечто исключительное.
— Уа-у! — изумилась она. — Да ты у нас просто гигант! Джино опустил глаза вниз. Она что — издевается? Его гигант почти совсем поник.
— Может, мне пососать? — буднично спросила Джилл. «А стоило ли до этого доводить?» Он принялся натягивать на себя брюки.
— Зачем ты это делаешь? — встревоженно спросила она.
— Потому что я так хочу.
— Ну же, давай продолжим, И вовсе ты не хочешь. Дай мне всего лишь пять минут — и ты почувствуешь у себя за спиной крылья!
— У меня дочь, которая на пять лет старше тебя.
— Ну и что?
— А то, что я не хочу этого. Ладно?
Джилл никак не могла сообразить: обидеться ей или рассердиться. Скрывшись в ванной, она вышла через мгновение уже полностью одетой в свою униформу.
— Мистер Сантанджело, — бесстрастно проинформировала она его, — вы — настоящий динамист!
С этими словами стюардесса громко захлопнула за собой дверь номера.
Джино потянулся за сигарой. Нельзя же, в конце концов, перетрахать их всех.
ДЖИНО. 1928
Известие о замужестве Леоноры явилось для Джино ударом. Он никак не мог заставить себя поверить этому. Отказывался верить. Косте пришлось несколько рая повторять имевшие место факты, прежде чем информация начала проникать в душу Джино.
Когда же до Джино дошло, что то, о чем толкует его друг, — правда, он превратился в помешанного. Таким Коста еще никогда его не видел. Диким зверем Джино мерил шагами комнату, сыпал проклятиями, бил кулаками в стены, а потом заплакал, так свирепо и с таким отчаянием, что Косте стало не по себе от своего присутствия.
Награда двух Президентов