— Он самый!

– В таком случае я возвращаюсь к неясности, о которой сказал пару минут назад. Итак, кому-то что-то требовалось от Вари. И не ее девичья благосклонность, понятно. И не секс – в этом случае ее бы просто изнасиловали. Порноснимки по принуждению служили средством для дальнейшего принуждения. И, раз их выложили в соцсеть – пусть через планшет Саблина, в данный момент это не важно, – значит, Варя так и не выполнила требования и ее наказали. А вот зачем, скажи мне, ее похитили? Ее держат взаперти? Или ее убили? Но тогда она уже точно не сумеет выполнить требование! В чем смысл-то? Из мести? Но месть уже состоялась публикацией снимков. Причем весьма страшная для девушки с хорошей репутацией! Как-то нелогично, ты не находишь?

— Вы с ним поссорились?

– Нахожу. Но не знаю, что тебе сказать.

— Совсем нет. Стала бы я к вам ходить по такому делу. Это не в моих привычках. Итак, вы знаете, кто такой Альфред?

– Знаешь, Игорек, знаешь. Просто еще не сообразил.

Мегрэ никогда его не видел. Вернее, видел мельком, когда взломщик сидел в коридоре, в ожидании допроса. Он припоминал тщедушного человечка с тревожными глазами. Одежда висела мешком на его тощем теле.

— Видимо, мы судим о нем по-разному, — сказала она. — Альфред — неудачник. Он гораздо интереснее, чем вы о нем думаете. Вот уже двенадцать лет, как мы женаты, но только сейчас я начинаю его по-настоящему узнавать.

– Чего? – удивился молодой человек.

— Где он?

— Не волнуйтесь, сейчас все расскажу. Где он сейчас — я точно не знаю. Мне только известно, что он невольно влип в одно грязное дело. Поэтому я и пришла сюда. Важно одно: чтобы вы мне поверили, а я понимаю, что это трудно.

– Где кроется разгадка. Не в чём – этого я пока сам не понимаю, – но где.

Он с любопытством смотрел на нее. Женщина говорила с располагающей простотой, не жеманилась, не пыталась произвести впечатление. Если она не сразу коснулась цели визита, то только потому, что дело, о котором шла речь, действительно было нелегкое.

И все-таки ее и Мегрэ разделял барьер, который она всячески старалась преодолеть.

– Где-где-где… – Игорь немного помолчал, и вдруг лицо его прояснилось. – В том, чего от Вари требовали!

Мегрэ никогда не приходилось заниматься Фредом Унылым, и он знал о нем только понаслышке. Личность взломщика почти знаменитая, а газеты старались еще больше раздуть интерес к этой колоритной фигуре.

– Ага, – кивнул сыщик. – А что от нее могли требовать? Варя обычная девушка и ничего особенного собой не представляет, кроме одного нюанса: она персональный секретарь Га…

Альфред долгое время работал в фирме Планшаров, изготовляющей сейфы, и считался у них одним из лучших специалистов. Это был унылый, замкнутый, болезненный парень, периодически страдавший приступами эпилепсии.

– Галина Докина! Им нужна была она! Точнее, что-то от нее. И бандиты хотели, чтобы Варя это добыла.

Буасье, конечно, мог бы рассказать Мегрэ, при каких обстоятельствах Альфред ушел из фирмы Планшаров.

– Именно, – одобрил сыщик.

Во всяком случае, в один прекрасный день, вместо того чтобы устанавливать сейфы, он стал их взламывать.

– Потому что у Вари есть какой-то доступ к чему-то… Нам надо поговорить с Докиной! Она поможет понять, на что бандиты могли позариться.

— Когда вы с ним познакомились, он еще работал честно?

– Для начала позвони Саблину. Он должен сообразить. Он имел с Галиной отношения, бывал в ее доме…

— Ну, ясно же, нет. Может, вы думаете, что это из-за меня он пошел по плохой дорожке? Он мастерил что-нибудь, иногда нанимался к слесарю, но я быстро смекнула, что у него на уме.



— А вы не думаете, что вам следовало бы обратиться к Буасье?

Выйдя от детектива, Андрей Саблин первым делом съездил домой, однако чека за цветы в мусорном ведре не нашел. В магазин он решил заглянуть попозже: несмотря на выходной, его контора выполняла срочные заказы, и ему, хозяину и директору, было необходимо там появиться – накопились дела, требующие его одобрения или принятия решения.

— Но ведь он занимается ограблениями, правда?

Стараясь не думать обо всем, что с ним приключилось, он пытался сосредоточиться на деловых вопросах, просматривая отчеты сотрудников. Несколько клиентов обратились за последнюю неделю, а голова его была занята исключительно Дианой. В основном обычные пожелания обзавестись подтверждением «поездок» – кто якобы в командировку, кто якобы к матери в другой город, кто якобы на курорт. Команда Саблина отлично выполнила эти заказы. Но одно из них оказалось весьма неожиданным: клиент попросил сфотографировать его с какой-нибудь девушкой в постели, чтобы супруга убедилась в его неверности.

А убийствами занимаетесь вы?

Чего только не бывает на свете. Практически все, кто прибегал к услугам фирмы, скрывали свои шашни на стороне с помощью всех этих фиктивных разъездов. А тут вдруг мужик захотел зафиксировать собственную фиктивную неверность супруге. Удивительное рядом.

— А разве Альфред кого-нибудь убил?

Приходил он в фирму вчера, уже после ухода Саблина, и его принял один из сотрудников. Клиента он заверил, что сделают все в лучшем виде, но им необходимо время на подготовку. А Андрею на столе сотрудник оставил послание, из веселого текста которого следовало, что начальству всегда виднее, посему пусть оно разбирается с такой странной задачкой само.

— Послушайте, господин комиссар. По-моему, дело пойдет быстрее, если вы не станете меня перебивать.

Про Альфреда можно говорить что угодно, но убить он неспособен, даже если его озолотить. Это может казаться странным, когда речь идет о таком человеке, как он, но Альфред — очень чувствительный, он способен расплакаться из-за пустяка. Я-то его знаю. Другие могут даже подумать, что он тряпка. А я поэтому его и полюбила.

Андрей набрал указанный номер телефона, представился. Спросил, могут ли они побеседовать прямо сейчас, поскольку за его дело берется лично он, директор фирмы. Мужик охотно согласился, будто только и ждал возможности выговориться, и уже через полчаса был у Саблина в кабинете.

Женщина спокойно посмотрела на Мегрэ. Последнее слово она произнесла без нажима, но с некоторой долей гордости.

— Если бы вы знали, что ему иногда приходит в голову, вы бы очень удивились. Но это не важно. Ведь для вас он только вор. Однажды он попался и проторчал пять лет в тюрьме. Я все время навещала его, не пропустила ни разу. В эти годы мне снова пришлось взяться за прежнее ремесло, хотя я и могла нажить неприятности, потому что у меня не было желтого билета, а в то время он еще требовался. Альфред все время надеется огрести большую сумму, чтобы мы могли потом поселиться в деревне. Он об этом мечтал еще в детстве.

Андрей не мог себе позволить лезть в личную жизнь клиента и спрашивать, зачем ему подобное представление понадобилось, хотя заподозрил, что тот хочет дать супруге повод для развода. По каким-то причинам ему удобнее, чтобы жена сама ушла от него. Однако задавать наводящие вопросы не пришлось: клиент охотно поделился своей проблемой.

— Где вы живете?

— На набережной Жемапп. Как раз напротив шлюза Сен-Мартен. Вы представляете? У нас две комнаты над бистро, выкрашенным в зеленый цвет. Нам это очень удобно, потому что там телефон.

— Альфред сейчас дома?

– Достала она меня! – сообщил он. – По самое не могу, – и он провел ребром ладони по шее. – Я ее предупреждал: будешь мне сцены ревности закатывать, я и впрямь начну тебе изменять! Так нет, не поверила. Ну смотри, вот ее фотка, смотри, какая она у меня красотка! Ну кто с ней может сравниться, скажи? – Клиент открыл свой мобильный и пролистал несколько фотографий. – Да на другую даже не встанет!

— Нет. Я же вам говорила, что не знаю, где он сейчас, и можете мне поверить. Он тут провернул одно дельце, но не в эту ночь, а в прошлую.

Женщина и впрямь была красавицей, хотя не в его, Андрея, вкусе: яркая брюнетка с резко прорисованными чертами: и брови вразлет, и глаза к вискам, и ноздри вырезаны размашисто. Платья на ней были весьма открытыми, подчеркивающими прекрасную фигуру и щедро открывающими не менее прекрасную грудь.

— И скрылся?

Андрей Саблин неожиданно задумался. По сравнению с этой знойной красоткой Диана была…

— Подождите, месье комиссар. Сейчас вы поймете, что все то, что я вам рассказываю, — очень важно. Вы знаете, что есть люди, которые каждый раз покупают билеты национальной лотереи, правда? Некоторые из них отказывают себе даже в пище, они надеются, что в один прекрасный день разбогатеют. Так вот! То же самое происходит и с Фредом. В Париже существуют десятки сейфов, которые он устанавливал. Он знает устройство каждого из них как свои пять пальцев.

А ведь вообще-то сейф покупают для того, чтобы упрятать туда денежки или драгоценности.

— Значит, он надеется захватить большой куш?

…была нежной, деликатной акварелью, наполненной воздухом, пространством, свежестью; в этой акварели дышалось, жилось. Там существовал целый мир, в который можно войти, присесть на лавочку, полюбоваться деревьями и птицами, поговорить с прохожим. Там можно дружить и любить – там можно ощутить счастье. Тогда как женщина на фотографии клиента гладкая, блестящая, гибкая, подобно змее. Пространство для другой личности у нее найдется разве только в пищеварительном тракте.

— Вы угадали.

– Красотка, – согласился Саблин. – Но ревность – это болезнь, которая не лечится. Вряд ли ваша провокация поможет.

Она пожала плечами, словно речь шла о безобидном капризе ребенка, а потом добавила:

– Еще как поможет! – убежденно воскликнул клиент. – Она не захочет меня терять. У меня деньжат много.

— Ему не везет. Чаще всего ему попадаются ценные бумаги, которые невозможно реализовать, или деловые документы. Один-единственный раз в сейфе оказалась сумма, которая позволила бы нам спокойно прожить остаток лет, но его арестовал Буасье.

Андрей, стараясь не выдать сомнение, окинул клиента взглядом. Не герой, нет. И животишко намечается, и лысинка, тогда как мадама его – хоть на подиум выставляй. А там все падут ниц и понесут в подол ее юбчонки любые дары, кто на что горазд: одни преданную влюбленность, другие пачки деньжат. И, как знать, вдруг поболее, чем у ее самоуверенного муженька.

— Вы были с ним вместе? Стояли на стреме?

Впрочем, не его это, Андрея Саблина, проблемы.

— Нет. Он всегда был против этого. Вначале Фред рассказывал мне, в каком месте собирается работать, и я старалась быть где-нибудь поблизости. Когда же он это заметил, то перестал мне говорить.

— Боялся, что вы попадетесь?

Он принялся расспрашивать, что именно хочет зафиксировать клиент, до какой степени откровенно, да какую девушку следует для съемки подобрать, да какое место для него предпочтительней, на природе или в отеле, к примеру. Беседа длилась почти час, и по ее окончании Андрей вынес стойкую убежденность, что вовсе не наказать и не напугать супругу этот неказистый мужичок с деньжатами хочет. Тут дело в ином: мысль, что жена увидит его с другой женщиной, просто-напросто клиента неимоверно возбуждает. Ну, будем надеяться (в интересах клиента), что супруге зрелище понравится и она не заглотит муженька с головой, а проблемы ревности-неверности они решат мирным путем.

— Вероятно. А может, из суеверия. Видите ли, хоть мы и живем вместе, Альфред ничуть не изменился, остался таким же замкнутым. Иной раз в сутки он не проронит ни слова. Когда я вижу, что он уезжает вечером на велосипеде, мне сразу становится все ясно.

Мегрэ вспомнил, что в некоторых газетах этого человека называли «Альфред Жюсьом, взломщик на велосипеде».

Все это время на периферии сознания у Андрея крутились мысли о Диане. Если она узнает, что он специально знакомился с персеками, чтобы подгрести к богатым дамам…

— Это он сам и придумал. Он считает, что ночью человек на велосипеде не привлекает к себе внимания, особенно если через плечо у него висит сумка с инструментами. Его принимают за мастера, который едет на работу. Вот видите, я рассказываю вам все, как другу.

Мегрэ недоумевал, что могло привести ее к нему в кабинет. Когда она вынула вторую сигарету, он зажег спичку и протянул ей.

У него даже желудок сводило от такого предположения. Диана ни за что не поверит в его искренность. И все закончится, едва начавшись!

— Сегодня четверг. В ночь со вторника на среду Альфред уехал, чтобы выполнить задуманное.

— Он вам это сказал?

Андрей настолько расстроился, что никак не мог отважиться позвонить ей. Хотя ему срочно требовался совет. Раз уж его пригласили на завтрашний банкет, нужно купить Марине Анатольевне подарок, но какой? И даже в выборе цветов: он сам усложнил себе жизнь, подсказав столь оригинальное украшение зала с помощью суккулентов, и теперь туда с розами, хоть с самыми пышными и дорогими, не пойдешь – слишком банально…

— И без того было ясно. Несколько ночей подряд он уезжал из дому в одно и то же время. Перед тем как забраться в какой-нибудь дом или контору, он иногда целую неделю ведет наблюдение, следит за людьми, которые там живут или работают.

— Чтобы удостовериться, что он там никого не встретит?

Клиент ушел, и Саблин, собираясь с духом, уже достал свой мобильный, – как аппарат завибрировал в его руке. Звонил Игорь Крымов из детективного агентства «АКИС», где Саблин был утром. Оказалось, что Алексей Кисанов чувствует себя уже вполне сносно и они с шефом обсудили дело Саблина. Но у них возникли некоторые вопросы по снимкам Вари.

— Нет. Это для него не важно. Я даже думаю, что он больше любит работать в доме, где кто-нибудь есть. Он умеет двигаться совсем бесшумно. Сотни раз он возвращался домой ночью и ложился рядом со мной так тихо, что я даже не просыпалась.

— Вы знаете, где он работал в позапрошлую ночь?

Андрею пришлось связываться с Тимошей, передавать юристу вопросы от детектива, а тому ответы. Закончив, он снова попытался настроиться на разговор с Дианой. Однако телефон опять зазвонил. И опять это был Крымов.

— Знаю только, что где-то в Нейи. И то узнала случайно. За день до этого, вернувшись домой, он рассказал мне, что полицейский вдруг потребовал у него документы и, должно быть, принял за какого-нибудь подонка, потому что окликнул его в Булонском лесу, в том месте, где проститутки заманивают клиентов.

«Где же это?» — спросила я. «За зоологическим садом.

– Хотелось бы еще кое-что уточнить, не могли бы вы подъехать на Смоленку?

Я возвращался из Нейи». Итак, позавчера вечером он уехал, захватив с собой ящик с инструментами. Я сразу поняла, что он отправился на работу.

– А по телефону нельзя? – Саблину почему-то не понравились неведомые вопросы.

— А он до этого не пил?

— Что вы! Он никогда не пьет. И не курит. Он этого не выносит. Он живет в постоянном страхе, как бы с ним не случился приступ эпилепсии, и ужасно стесняется, если это происходит на улице и его окружает толпа, его жалеют… Перед отъездом он мне сказал: «На этот раз мы скоро сможем переехать в деревню».

– Можно, конечно, – произнес Игорь. – Но все-таки будет лучше, если вы заглянете к нам.

Мегрэ стал что-то записывать, машинально окружая буквы завитушками.

— В котором часу он выехал с набережной Жемапп?

– Ладно. Когда? Имейте в виду, завтра я занят всю вторую половину дня.

— Около одиннадцати, как и все эти дни.

— Значит, в Нейи он мог попасть к полуночи.

– Я смотрю, у вас, как и у нас, нет выходных, – улыбнулся Игорь. – Зачем ждать завтра? Приезжайте прямо сейчас.

— Вероятно. Ездит он, правда, не быстро, но, с другой стороны, в эти часы на улицах свободно.

— Когда вы с ним снова увиделись?



— Больше я его не видела.

— Значит, вы полагаете, что с ним что-то случилось?

— Он звонил мне по телефону.

Наконец-то Андрей Саблин узрел Алексея Кисанова, легендарного детектива. Во всяком случае, так назвал его Тимоша.

— Когда?

— В пять утра. Я не спала. Беспокоилась. Я вам говорила, что Альфред всегда боится, чтобы с ним не случился приступ на улице, а вот меня пугает, как бы это не произошло во время работы. Вы меня понимаете?

С виду обычный мужик: возраст в районе полтинника, крепкого телосложения, темные волнистые волосы с проседью на висках. Любопытно, глаза у него были разного цвета: один каре-зеленый, другой серо-зеленый. Ну и небольшая ямочка на хорошо очерченном подбородке, такие нравятся женщинам.

Я услышала, как в бистро зазвонил телефон. Это как раз под нами. Вдруг раздался звонок. Хозяева не встали, а я кинулась вниз, догадавшись, что это Альфред. По голосу я сразу поняла, что у него что-то не ладится. Он спросил очень тихо: «Это ты?» — «Да, я». — «Ты одна?» — «Да. Откуда ты звонишь?» — «Из маленького кафе возле Северного вокзала. Послушай, Тина (он всегда зовет меня Тиной), мне необходимо на некоторое время исчезнуть». — «Тебя засекли?» — «Дело не в том. Точно не знаю. Меня видел какой-то человек, но я не уверен, что он из полиции». — «А деньги у тебя?» — «Нет. Это случилось до того, как я закончил работу». — «Что же произошло?» — «Я стал разбирать замок и вдруг вижу, что моя лампа высветила чье-то лицо в углу комнаты. Я подумал, что кто-то тихо вошел и на меня смотрит. Потом я понял, что это глаза мертвеца».

Женщина пытливо взглянула на Мегрэ.

– Я вас надолго не задержу, – пожимая Андрею руку, проговорил детектив. – Просто разговор деликатный, не хотелось обсуждать по телефону. За вами ведь кто-то следил, чтобы подкинуть снимки, – и как знать, вдруг все еще следит? Подслушивает? Проходите, Андрей, присядем. Чаю, кофе? Или, может, шоколаду горячего?

— Я уверена, что он не солгал. Если бы он убил, он бы мне признался. Я вовсе не собираюсь рассказывать вам небылицы. По голосу я поняла, что Альфред, того и гляди, грохнется в обморок. Ведь он так боится покойников…

— Что же там было?

Саблин помотал головой.

— Не знаю. Он мне не стал объяснять подробно.

Мне все время казалось, что он вот-вот повесит трубку. Боялся, как бы его не услышали. Сказал, что через четверть часа садится на поезд и уезжает…

– Тогда к делу. Видите ли, мы тут с Игорем рассудили и поняли, что для подобных снимков девушка позировала под принуждением. И ваш адвокат подтвердил это впечатление, как вы нам сами сказали. Откуда вывод: фотографии потребовались, чтобы Варю шантажировать. Стало быть, этому человеку (или людям) что-то было нужно от Вари. Вы согласны с ходом моей мысли? – любезно поинтересовался сыщик, вовлекая Саблина в процесс.

— В Бельгию?

— Надо думать, раз он звонил из кафе возле Северного вокзала. Я посмотрела расписание. Есть поезд, который отходит в пять сорок пять утра.

Тот кивнул.

— Вы не знаете, из какого кафе он звонил?

— Вчера я специально решила побродить в тех краях и попыталась кое-кого расспросить, но безрезультатно. Приняли за ревнивую жену и не стали со мной разговаривать.

– Но у Вари, похоже, ничего особенного не имеется. Разве только она тайная наследница миллионера? Внебрачная дочь миллиардера? Я шучу, конечно, но мало ли.

— Итак, все, что он вам сообщил: в комнате, где он работал, труп?

— Мне удалось вытянуть из него еще кое-что. Он добавил, что это труп женщины, что грудь ее была вся в крови, а в руках она держала телефонную трубку.

– Насколько я знаю, она обычная девушка, родители не богаты, квартира в Гольянове…

— Это все?

— Нет. В ту минуту, когда он убегал — представляю его состояние, — у ворот остановилась машина.

– В таком случае логично предположить, – продолжал Алексей Кисанов, – что Варю пытались заставить получить что-то от ее начальницы, Галины Докиной. Нет, не получить, я неверно выразился, а выкрасть. Вы с Докиной довольно близко знакомы. Как по-вашему, что могло заинтересовать бандитов?

— Он так и сказал, у ворот?

— Да. Я точно помню это слово. Кто-то вышел из машины и направился к дому. Пока этот человек шел по коридору, Альфред успел выпрыгнуть в окошко.

– Деньги, что же еще! – раздраженно пожал плечами Саблин. Из-за этой ерунды они вызвали его к себе! – Разве это не очевидно?

— А инструменты?

— Он их там бросил. Чтобы попасть в комнату, он, конечно, вырезал оконное стекло. В этом я уверена.

– Отнюдь. Разве у Галины нет иных ценностей? Вы бывали у нее дома, должны знать.

Он так делает всегда и на этот раз, думаю, не отступил от своей привычки, даже если дверь была открыта, потому что он — маньяк, а может быть, просто суеверный.

— Значит, его никто не заметил?

– Разумеется. У нее много картин, дорогих, полагаю. У нее красивая мебель, какие-то невероятные вазы. Но как Варя могла бы все это вынести?

— Заметили, когда он бежал через сад…

– У нее имеется доступ в дом Докиной?

— Он сказал «через сад»?

– Конечно. У всех персеков есть доступ в хозяйские хоромы.

— Я ничего не придумала. Говорю вам, когда он бежал через сад, кто-то выглянул в окно и осветил его электрическим фонариком, быть может, даже его собственным, который он там бросил вместе с инструментами, Альфред вскочил на велосипед и помчался, не оборачиваясь, а когда очутился возле Сены — в каком месте, точно не знаю, — бросил велосипед в воду, чтобы замести следы. Вернуться домой он не осмелился.

Детектив поднял брови.

Дошел пешком до Северного вокзала, а оттуда позвонил мне, умоляя не говорить ни слова. Я настаивала, чтобы он не уезжал. Пробовала убеждать. В конце концов он обещал прислать мне письмо до востребования, чтобы я знала, где он, и могла к нему приехать.

— Он вам не написал?

– Персеков?

— Письмо еще дойти не могло. Сегодня утром я уже заходила на почту. Целый день ломала голову, как быть. Купила все газеты, думала найти какое-нибудь сообщение об убитой женщине.

Мегрэ снял трубку и попросил соединить его с полицейским участком в Нейи.

– Персональных секретарей. Или личных, как вам угодно.

— Алло! Говорят из уголовной полиции. Было ли зарегистрировано в вашем районе за последние сутки какое-нибудь убийство?

— Одну минутку! У телефона рассыльный. Сейчас передам трубку секретарю.

– А, слышал о таких… У всех, вы сказали. Стало быть, вы и других знаете?

Мегрэ долго расспрашивал его.

Андрей сообразил, что сболтнул лишнего.

Не находили ли где-нибудь трупа? Не было ли в течение ночи какой-нибудь тревоги? Не выловили ли тела из Сены?

— Нет, месье Мегрэ. За ночь ничего не произошло.

– Почему вы со мной разговариваете, как в полиции? – На этот раз брови поднял он. – Я вас нанял, чтобы меня защитить. А вы мне допрос учинили!

— Никто не сообщал вам, что слышал выстрел?

– Что вы, что вы, – смешно замахал руками детектив, – и в мыслях не было! Просто у вас наличествует информация, которой не обладаю я. А она важна для расследования. Значит, у всех персональных секретарей есть доступ к ценностям хозяев, так?

— Никто.

Долговязая терпеливо ждала, сложив руки на своей сумке, словно дама, пришедшая с визитом.

– Ну, думаю, да. Их обязанности предполагают свободный вход как в офис, так и в жилье хозяек. Точнее, начальниц.

— Вы понимаете, почему я пришла к вам?

– И ключи у них, соответственно, имеются?

— Думаю, что да.

– Ах вот вы о чем думаете… – удивленно протянул Саблин. – Варю пытались заставить отдать бандитам ключи, да?

— Сначала я решила, что полиция уже напала на след Альфреда. Подвести его мог велосипед… да еще инструменты, которые он там бросил. Раз он бежал за границу, его словам теперь никто не поверит… И… выходит, что в Бельгии или в Голландии ему угрожает не меньшая опасность, чем в Париже… Лучше бы он сел в тюрьму за попытку ограбления, даже если бы ему пришлось снова отсидеть пять лет, лишь бы его не обвинили в убийстве.

– Может быть, может быть, – любезно улыбнулся детектив, подумав, что это как раз маловероятно: ключи можно отобрать силой, для этого не требуется шантаж. – Но интересно, откуда бандиты узнали о Варе? О том, что она персональный секретарь богатой женщины? И что по роду деятельности она вхожа в дом – следовательно, имеет доступ к ценностям? Такие детали вряд ли упоминаются в СМИ. Теоретически сведения преступники могли почерпнуть из частного разговора, но эта профессия существует в другом мире, в мире богатых людей, к которому наши бандиты не относятся. Богатые, конечно, тоже воруют, но иначе. Однако, как теперь понятно, именно возможность Вари беспрепятственно бывать в доме начальницы стала причиной, по которой выбор бандитов пал на нее…

— Все дело в том, что трупа-то ведь нет.

Детектив задумался. Преступники (сто пудов, это был не один человек) могли уже давно взять в оборот и других персональных секретарей, особенно девушек… Или Варя стала первой, и они пока только намереваются подступиться к другим?

— Значит, вы считаете, что он мне солгал или это я сочиняю?

Комиссар не ответил.

– А что знаете о них вы, о персеках? Расскажите, это очень важно. Возраст, пол, любые подробности.

— Ведь вы легко можете отыскать дом, где он в ту ночь работал. Конечно, может быть, я не должна была наводить вас на след, но я убеждена, что вы все равно догадаетесь. Этот сейф Альфред сам когда-то устанавливал. В фирме Планшаров, конечно, имеется список клиентов. Вряд ли за последние семнадцать лет в Нейи оказалось много желающих приобрести сейф.

– Чаще девушки, молодые женщины. Активные, расторопные, умеют водить машину или мотоцикл – ведь иной раз по заданиям хозяев надо обернуться очень быстро. Парни тоже попадаются, но реже. Обычно их нанимают мужчины. А богатые дамы больше девчонок: некоторые поручения весьма интимные.

— У вашего мужа не было подружки на стороне?

– Андрей, позвольте спросить, если не секрет… Откуда вы все это знаете? Я вот, к примеру, только слышал, что существуют такие личные помощники. Но ничего конкретного о них не смог бы сказать. У вас самого есть такой «персек»? Или у ваших клиентов?

— Ну вот! Так я и думала, что вы это спросите. Я не ревнива, а если бы и стала ревновать, то не пришла бы сюда рассказывать вам небылицы из мести, если это у вас на уме. Не было у него подружки. Ему, бедняге, это ни к чему. Если бы он хотел завести, я бы первая ему подыскала.

– Какое это имеет значение?

— Почему?

– Огромное. Боюсь, другие девушки тоже под угрозой. Смотрите сами: раз Варю шантажировали, значит, принуждали что-то сделать. И интерес у бандитов мог быть только один: ценности ее хозяйки.

— Потому что в жизни не так много радостей.

— Есть у вас на что жить?

– Ну почему же, – возразил Саблин. – Может наоборот, Варю пытались заставить что-то подбросить начальнице? Чтобы ее скомпрометировать, например?

— Нет.

– Сомневаюсь, Андрей. Сами посудите: ну кому нужно подставлять дилера произведений искусства? Была бы она высокопоставленным чиновником, подозреваемым в коррупции и распиле госимущества, – тогда я бы с вашим предположением согласился: улику потом должно найти следствие, и далее «поезд следует со всеми остановками». Но Галина Докина? Она просто покупает и продает картины. Никакого интереса. Кроме того, между украсть и подбросить существенная разница: за подбросить исполнителю платят, тогда как украсть вынуждают. То есть применяют силу. А фотографии Вари – это и есть применение силы, шантаж.

— Что же вы собираетесь делать?

— Как-нибудь выкручусь, сами понимаете. И явилась я к вам, чтобы помочь доказать: Фред никого не убивал.

– Ладно, убедили.

— Если он вам напишет, вы покажете мне письмо?

– Итак, бандитам известно, кто такие персональные секретари. Равно как и факт, что они вхожи в дома своих начальниц. То есть бандиты откуда-то получили сведения, аналогичные вашим. Поэтому я хочу узнать, каков источник вашей информации. Возможно, он у вас общий.

— Да вы прочтете его раньше меня. Теперь, когда вы знаете, что он должен мне написать, вы станете следить за всеми почтовыми отделениями Парижа. Вы забыли, что я знаю всю эту музыку.

Только не это! Если Андрей расскажет о Лизкином списке, то сыщик с ассистентом догадаются о его матримониальных планах. Что очень неловко…

Она поднялась, очень высокая, и сверху вниз посмотрела на сидящего за столом Мегрэ.

— Если то, что про вас говорят, не брехня, есть надежда, что вы мне поверили.

С другой стороны, если остальные персеки под угрозой, то в списке может оказаться Мила! Хуже того, раз бандиты следили за ним, Андреем, то уже могли знать и о его контактах с Дианой и ее секретаршей… Не хватало только, чтобы Мила пропала, как Варя, а потом у Андрея снова обнаружились бы какие-нибудь улики!!!

— Почему?

И Саблин отважился.

— Потому что иначе вы были бы дураком. А вы не дурак. Вы позвоните Планшарам?

– Видите ли, одна моя подруга, журналистка, написала о них большую статью. Для чего собрала уйму материала. Встречалась с персональными секретарями, с их нанимателями, многое разузнала об этой редкой профессии. Она считает ее экзотической, поэтому и решила написать о ней…

— Конечно!

– Значит, бандиты могли статью прочитать? – нетерпеливо перебил Саблина детектив.

— А меня будете держать в курсе дела?

Он молча взглянул на нее и не смог сдержать улыбки.

– Нет, ее не напечатали. Я обещал Лизке помочь с публикацией, и мне пообещали в одной редакции, но статья пока не вышла.

— Как вам будет угодно, — вздохнула она. — Я могла бы вам помочь. Вы, конечно, много об этом знаете, но существуют вещи, которые такие люди, как мы, понимают лучше вас.

– Я могу ознакомиться с материалами?

Слово «мы», вероятно, означало целый мир, мир, в котором жила Долговязая, мир, находившийся по другую сторону баррикады.

– Не проблема.

— Если инспектор Буасье не в отпуске, он подтвердит вам то, что я рассказала об Альфреде.

– Значит, вы эту статью прочитали, откуда все и узнали… – задумчиво произнес Кис. – Кому-нибудь показывали ее?

— Он еще не в отпуске. Он уезжает завтра.

– Нет, зачем?

Она открыла сумку и вытащила из нее клочок бумаги.

– А ваша подруга могла?

— Я оставлю вам номер телефона бистро, над которым мы живем. Если вам случайно понадобится ко мне зайти, не бойтесь, раздеваться я не стану. Теперь я предпочитаю быть в платье.

В ее голосе сквозила едва заметная горечь. Но тут же, иронизируя над собой, она добавила:

– Лизка? Хм, пожалуй, да. Она очень гордилась этим материалом, и отказ в публикации сильно задел ее самолюбие. Собственно, мне она статью показала, чтобы поплакаться на несправедливость мироустройства, – улыбнулся Саблин. – Вполне могла еще кому-нибудь пореветь в жилетку.

— Кстати, так лучше для всех!

– А в публикации почему ей отказали?

Только когда она закрыла за собой дверь, Мегрэ осознал, что совершенно спокойно пожал протянутую ему руку. Оса все еще жужжала под потолком, словно искала выхода, не догадываясь о раскрытых настежь окнах. Мадам Мегрэ утром сказала мужу, что собирается на цветочный рынок, и спросила, не будет ли он свободен около полудня, чтобы там встретиться. Сейчас как раз наступил полдень. Подойдя к окну, он минуту колебался. За парапетом набережной можно было разглядеть яркие пятна цветов. Вздохнув, он снял трубку:

— Попросите ко мне Буасье!

– Да ерунда какая-то вышла. Лизка в статье имен не называла, только инициалы, тем не менее одна из богатых дам обвинила ее в клевете, поскольку в статье упомянуто пристрастие этой дамы к пицце. В то время как она ведет якобы здоровый образ жизни.

Семнадцать лет прошло с того дурацкого происшествия на улице Луны. Теперь Мегрэ был важной персоной, возглавлял бригаду, занимавшуюся расследованием убийств. Вдруг ему в голову пришла забавная мысль, почти каприз. Снова сняв трубку, он сказал телефонистке:

— Соедините меня, пожалуйста, с пивной «У дофины»!

– Понятно. Эта статья все еще у вас?

А входивший в кабинет инспектор Буасье услышал, как Мегрэ произнес:

— Пришлите-ка мне перно!

И, посмотрев на инспектора, добавил:

– Нет, я всю папку со статьей и черновиками Лизавете вернул, уже давно.

— Даже два! Два перно! Спасибо!

Синевато-черные усы провансальца Буасье дрогнули от удовольствия, и он уселся на подоконник, вытирая вспотевшее лицо.

– В таком случае мне хотелось бы с Лизой встретиться. Поможете?

Саблин тут же набрал номер подруги, объяснил вкратце суть дела.

– Да ты что?! – ахнула подруга. – Я прямо сейчас прискачу! О частных детективах я еще не писала!

Глава 2

в которой немного говорится об инспекторе Буасье, а больше о доме, стоящем в саду за оградой, и о встрече, которая произошла у Мегрэ возле этой ограды

Андрей продиктовал адрес.



– Я вам больше не нужен? У меня множество дел.

Отпив глоток перно, Мегрэ произнес:

— Скажите, старина Буасье, что вы знаете об Альфреде Жюсьоме?

– Спасибо, что выкроили время. Игорь сейчас как раз беседует с Галиной Докиной, возможно, от нее узнаем что-нибудь интересное… А вы с другими дамами из списка Лизы общались? Или с их персональными секретаршами?

— Об Альфреде Унылом?

— Да.

– Вы как себе это представляете? – возмутился Андрей, почувствовав, как краснеет. Чертов детектив, неужели догадался о его матримониальном плане? – По-вашему, я знакомлюсь с женщиной и тут же бегу проверять, нет ли ее в списке Лизаветы?

Лицо инспектора вдруг помрачнело, он посмотрел на Мегрэ исподлобья и, перестав смаковать свой любимый аперитив, спросил изменившимся голосом:

— А он что-нибудь натворил?

Алексей Кисанов молча посмотрел на него.

Так всегда бывало с инспектором, и Мегрэ это знал.

– Ладно. Мы тогда сами пройдемся по списку, как только его получим. Возможно, у кого-то из девушек-секретарей уже что-то требовали.

Мегрэ знал также, в чем тут дело. Благодаря бесконечным предосторожностям со стороны комиссара, только с ним одним Буасье разговаривал без раздражения.



В сущности, Буасье тоже мог бы стать комиссаром, и он давно бы им уже стал, если бы полное незнание орфографии и безграмотность не мешали ему сдать самые элементарные экзамены.

Однако же начальство знало ему цену. Главой отдела назначили комиссара Пеше, старую сонливую калошу, а всю работу, кроме составления отчетов, выполнял Буасье; он же руководил и персоналом.

В этом отделе не занимались расследованием убийств, как в бригаде Мегрэ. Не интересовались там и любителями — служащими, которые в один прекрасный день сбегали, захватив с собой содержимое кассы, — или другими пустяками в таком же роде.

«Красивая женщина», – оценил Игорь, увидев Галину Докину в ресторане, куда она предложила ему подъехать: у нее только закончился там деловой обед. Игорь ее сразу узнал, хотя до сегодняшнего дня не встречал: просто именно так, по его представлениям, должна выглядеть женщина, которая занимается искусством и бизнесом. Яркая элегантность (в противоположность элегантности сдержанной, больше присущей дамам из интеллектуальных сфер); легкая, как дуновение ветерка, небрежность прически; блеск энтузиазма в глазах и ощутимая энергия в теле. Казалось, вот-вот вскочит и помчится по делам – легко, весело, никогда не уставая и не жалуясь. Такие женщины необыкновенно привлекательны, отчего на их живую энергию подсаживаются все: интроверты и экстраверты, нытики и романтики, бизнесмены и политики, крутые мускулистые парни и ученые зануды.

У Буасье и сотрудники, и обвиняемые были профессионалами. Там шла борьба между специалистами. Там было не до психологии. Нужно было изучать повадки и нравы каждого.

Зачастую можно было увидеть инспектора, спокойно сидящего на террасе кафе в обществе взломщика, и вряд ли, например, Мегрэ мог бы вести с каким-нибудь убийцей разговор вроде этого:

Завидев молодого и весьма симпатичного парня у входа, который пристально разглядывал ее, Галина сделала справедливый вывод, что именно он явился к ней на встречу, и помахала рукой.

— Послушай, Жюло, что-то ты давно уже не работал.

— Так оно и есть, инспектор.

Вблизи она оказалась еще более привлекательной и чрезвычайно сексапильной. Игорь представился, поцеловал руку (угадал: она привыкла к этому ритуалу) и сел за столик напротив нее.

— Когда я задержал тебя в последний раз?

— Наверное, месяцев шесть назад.

– Вот, оказывается, как выглядят частные детективы, – произнесла Галина с улыбкой.

— Значит, деньги уж на исходе? Держу пари, ты снова что-нибудь замышляешь.

Мысль о том, что Фред Унылый натворил что-то без ведома Буасье, привела последнего в ужас.

— Не знаю, действительно ли он работал в эти дни, — сказал Мегрэ, — но ко мне в полицию приходила Долговязая.

– Надеюсь, неплохо, – усмехнулся Игорь. Он отлично знал, что производит хорошее впечатление на женщин: наружность приятная, манеры интеллигентные, глаза умные. – В принципе, я…

Этого было достаточно, чтобы успокоить Буасье.

— Она ничего не знает, — заявил инспектор. — Альфред не из тех, кто станет рассказывать о делах женщине, даже собственной жене.

Игорь хотел пояснить, что он, хоть и получил лицензию частного детектива и некоторые дела ведет самостоятельно, больше все-таки работает как ассистент у Алексея Андреевича Кисанова… Но передумал: какая Галине разница?

Портрет Жюсьома, который принялся набрасывать Буасье, очень походил на описание, сделанное Эрнестиной, и, кроме того, инспектор еще кое-что добавил.