— Так точно, госпожа Кира. Он не знал, что его снимает скрытая камера! — на подъеме ответил Игнатов. — Какая-то старуха по соседству. Какие камеры?

— На спортивном костюме, обнаруженном в его доме, не была и следа замытой крови, — напомнила Кира о заключении экспертов.

— Был второй костюм. Я уверен, что он все продумал заранее и купил два таких костюма. Надо выяснить, где и когда он его купил. Позвони и спроси его об этом. Работай, товарищ майор. А я завтра-послезавтра проедусь по местам его служебных командировок. Может, ответ и найдется.

Глава 13

— Костюм? Серьезно? — неуверенно хохотнул Ардин, встретив ее на пороге своего дома. — Вас интересует, когда и где я его купил?

— Именно, — лучезарно улыбалась ему Кира, изо всех сил желая быть приглашенной в дом.

Но Ардин не приглашал.

— Считаете, что я должен помнить… — Он изо всех сил наморщил лоб, имитируя мыслительный процесс. — Кажется, кажется, это было год назад или чуть больше. Покупал я его…

Ардин назвал один из самых крутых в Москве магазинов. Кира там бывала, но в основном просто затем, чтобы поглазеть. Она любила красивую, качественную одежду, часто покупала ее, но переплачивать две-три цены не собиралась.

— Вы покупали костюм в спортивном отделе? — уточнила она, все еще не пройдя дальше порога.

— Вот не помню, убейте!

— А вы не могли бы позволить мне сфотографировать ваш спортивный костюм? Мне это очень надо для работы.

Он не хотел, но позволил. Особенно после того, как Кира, посмеиваясь, показала ему фото в телефоне, где некто в похожем костюме хоронит кого-то на соседнем участке.

— Ну не это же фото мне показывать в магазине, так ведь?

— Стойте здесь, я сейчас его принесу, — скомандовал он, когда Кира остановилась возле длинного зеркального шкафа в его холле.

Принес. Разложил толстовку и штаны прямо на полу. Дождался, когда она сфотографирует вещи. Потом сфотографирует великолепно сохранившиеся текстильные ярлыки. Тут же сдвинул босой ногой костюм к стене и указал ей на дверь со словами:

— Всего доброго, товарищ майор.

Конечно, это было невежливо. Но она никак не отреагировала. Кивнула и вышла из его дома. Напоследок бросила взгляд на соседний участок, все еще опоясанный сигнальной лентой в три круга. Решила, что проще всего было тащить мертвое тело от дома Ардина с торцевой части дома. Там кусты пониже и пожиже.

Тут же обругала себя за то, что поддается влиянию Игнатова и начинает разделять его точку зрения. Вышла за ворота, заблаговременно открытые Ардиным. Села в машину и поехала в тот самый модный магазин, где Ардин предположительно покупал себе спортивные вещи.

Все ее опасения о бесполезности затеи были развеяны старшим продавцом в три минуты.

— Конечно, я помню этот костюм! — воскликнула она. — Это была ограниченная серия. Их нам пришло всего пять комплектов. Дорого стоили, не скрою. Но все были раскуплены практически за пару дней.

— Ничего себе! — восхищенно округлила Кира глаза. — Вот это память! Год прошел. Вы настоящий профессионал!

Старший продавец Анна сразу погрустнела. Окинула взглядом отдел с ровными рядами стоек с дорогой фирменной одеждой. И тихо спросила:

— Вы видите здесь толпу покупателей?

— Нет.

— Вот и я их не вижу. Точнее, крайне редко вижу. И, как правило, это одни и те же люди. Постоянные клиенты. Мы их не то что в лицо знаем, а еще по именам и фамилиям!

— И вы можете вспомнить, кто именно купил у вас эти пять костюмов год назад?

— Не все. Только два. Один купил Миша Ардин. Наш любимый покупатель. Красавчик! Девочки наши очень любят с ним работать. Он если начинает что-то примерять — непременно купит. Второй купил еще один наш постоянный покупатель — Илюхин Илья. А вот три других разошлись через интернет-заказы. Тут я вам так сразу помочь не смогу. Надо поднимать документацию. Это не так быстро. Не сейчас и не сегодня. Но я вам позвоню, как только это выясню. — Старший продавец тут же широко заулыбалась куда-то в сторону и громко воскликнула: — Добрый день, добрый день! Ждали вас, ждали!..

Игнатова Кира набрала сразу, как села в машину.

— Он купил один костюм, товарищ майор. Так что ваша версия о причастности Ардина к убийствам рассыпается.

— Разберемся, — ответил ей Игнатов скрипучим, неприятным голосом. — Что удалось узнать в паспортном столе вчера?

Кира отчиталась.

— Обе женщины, с которыми встречались Анохин и Цыбин, одноклассницы. В городке том прожили всю жизнь, судя по регистрации. Три года назад обе приехали в Москву. Регистрация у них по разным адресам. Предвижу ваш вопрос: еще не успела, товарищ майор, их навестить. Собираюсь поехать прямо сейчас.

— Хорошо. Но будь осторожна. Кто знает, что это за женщины? И почему их любовники неожиданно оказались убиты и похоронены в таком странном месте. И да, к моему приезду должен быть готов полный отчет по следственным мероприятиям.

— Так точно.

Кира скривила губы. Вот чем она точно не любила заниматься, так это писать отчеты. Что касалось беготни по городу, опроса свидетелей — это пожалуйста. Но вот сочинение писать на тему «Как я провела день минувший»…

— Не слышу энтузиазма в голосе, госпожа Кира.

— Так точно, товарищ майор. Будет сделано! — громко и отчетливо повторила она. — А у вас как продвигается?

— Пока никак. Я в первой точке пока еще. Самый близкий к Москве пункт дислокации нашего командировочного. Его не особо помнят. Место очень посещаемое. Без предварительной брони не поселиться. И да, бронь была. Подтверждение его проживания имеется. Но когда заходил, когда выходил и с кем общался, никто не знает. Видеокамеры — все сплошь муляжи. Постояльцы мигрируют, так как отель на трассе. И я вот что подумал, майор Ростова… — Игнатов в продолжении минутной паузы с кем-то оживленно поговорил, потом продолжил: — Почему он каждый раз бронировал отели именно в местах, прилегающих к федеральным трассам? Ему же потом приходилось ехать до нужного места, где проводились семинары, совещания и так далее, минут двадцать-тридцать. И там поблизости множество отелей. А он селился на дороге буквально! Такой весь из себя пафосный — и вдруг среди дальнобойщиков. Странно? Странно!

Кира молча закатила глаза. Игнатов настойчиво продвигал обвинение в адрес Ардина.

— Товарищ майор, это его не обличает, — перебила она его в том месте, где он договорился до того, что Ардин за ночь мог автостопом доехать до Москвы и вернуться обратно. — Он селился там, где ему было удобно. А насчет того, что он катался на убийства автостопом… Извините, но это бред!

В мобильнике булькнуло, словно Игнатов чем-то подавился. Стихло на мгновение. И связь прервалась.

Обиделся. И ладно. Нельзя же подтягивать ничего не стоящую информацию как доказательство! Это глупо. Это путает. Это уводит следствие куда-то в сторону. А они и так не продвинулись ни на йоту. Отец пока еще только тихо ворчит на них, но не за горами тот день, когда он им как следует вмажет.

Во двор дома, где была зарегистрирована Новикова Анна Григорьевна, Кира въехала через полтора часа.

Надо было добираться на метро, ныла она своему отражению в зеркале, намертво встав в пробке из-за ремонта дороги. Давно бы уже была на втором адресе. А так еще до первого не доехала.

Ко всем прочим радостям у нужного дома места для парковки не оказалось. Двор был крохотным, со стоянкой на пять машин. Обнаглев, Кира поставила машину прямо у подъезда. Из трех окон первого этажа моментально высунулись три головы и одновременно заорали.

— Обнаглели, суки, совсем! — вопила одна из трех голов, принадлежавшая мужчине.

— Я сейчас полицию вызову! — угрожала седая женская голова.

— Это опять к Сереге-кобелю шлюха пожаловала! — догадывалась третья голова, тоже немолодая.

Кира встала у машины так, чтобы ее было видно всем трем орущим. Достала удостоверение и показала всем по очереди. Стало тихо. И тогда она громко сказала:

— А теперь я иду к вам!

На самом деле посещать сразу три квартиры первого этажа не было никакой необходимости. Новикова была прописана в одной из этих трех. Но она точно не была седой и старой. Судя по фотографии на карточке в паспортном столе, эта Новикова — очень симпатичная черноглазая брюнетка. И ей всего тридцать пять лет.

В ее квартире теперь проживал тот самый горластый мужик, который открыл на нее рот, на мгновение опередив соседок.

— А я что?! Я квартиру снял почти три года назад. С тех пор и живу, — оправдывался он, потирая красную от загара шею. — За хамство извините. Просто наглеют некоторые. Заезжают чуть не в подъезд.

Извинения Кира приняла и тут же потребовала показать ей договор аренды.

Договор нашелся. Был оформлен по всем правилам. Дата составления действительно трехлетней давности. Даты окончания не было. Были условия, что дядя съедет через месяц после требования.

— И как вам так жить? Вдруг придут, внезапно потребуют съехать?

— Ничего. Привык. Живу одним днем. Оплата небольшая, — косился он все время на окно, на ее машину.

— Квартплату как вносите?

— Наличными. В руки отдаю.

— Хозяйке?

— Нет. Подруге ее. Хозяйка уехала куда-то. Куда — не знаю. Оно мне и не надо.

— Как имя подруги?

— Оля. Мне ее привела знакомиться Анна. Сказала, будешь, Иван Ильич, ей деньги на руки отдавать раз в два месяца. Я и отдаю. Но вот Оля что-то в последние месяцы обнаглела чутка, — решил пожаловаться арендатор представителю правопорядка в ее лице. — Каждый месяц ходит. А однажды вообще каждые две недели являлась. Ты, говорит, Иван Ильич, квартплату раздели соответственно, а я забирать стану, когда… Я так понял, когда ей вздумается. Неприятная особа, скажу я вам, товарищ майор.

— А хозяйку квартиры — Новикову Анну Григорьевну — вы с той поры ни разу не видели? — уточнила Кира, тыча пальчиков в дату на договоре аренды.

— Нет. Как договор подписали, как подруге она меня представила, а было это в тот же день — три года назад. Так и все. Я убираю документ? — осторожно вытянул из-под ее ладошки папку с договором Иван Ильич.

— Сейчас. Я его сфотографирую. — Кира навела камеру мобильного на документ в одну страничку. — А подруга была только одна? Только Ольга? А Гореловой Светланы Ильиничны не было?

— Не было никакой Гореловой. Только Олька. Такая, прости господи, профурсетка! — то ли с сожалением, то ли с восторгом охарактеризовал ее жилец. — Не идет, а пишет. В хату войдет, когда за деньгами-то, не стоит, а пританцовывает. Мужики-то молодые наверняка от нее голову теряют.

— А как же мне ее найти? Мне же с ней поговорить надо. Очень надо.

— Где найти — не скажу. У меня даже телефона ее нет. Она сюда по часам заходит. Ее время с двенадцати до часу дня. Дни вот меняет, необязательная. А время всегда одно. Она же знает, что я в это время обедаю и всегда дома.

— Всегда?

— Всегда! Хоть гори все кругом огнем! С двенадцати до часу я ем. Война войной, а харч, как говорится, по расписанию. Так вы не печальтесь особо-то, товарищ майор, она когда ко мне придет, я попрошу, чтобы она вам позвонила.

— А вот этого делать не следует, Иван Ильич, — опасно сверкнула глазами Кира. — О моем визите ей вообще ничего не говорите. Хорошо?

Седая голова три раза степенно кивнула.

— Вы лучше окажите мне одну услугу… Когда она приедет к вам за деньгами, выйдите за ней следом. Посмотрите, на чем она к вам приехала? Если на машине, то запишите номера. Хорошо?

Голова застыла. Взгляд темных глаз сделался задумчивым.

— Так я и так знаю, без слежки всякой. Я видел, и не раз, на какой машине она приезжает. И номера приметные. Записывайте…

Кира простила ему даже «суку», которой он окрестил ее при неправильной парковке. Такой полезный дед!

— И последнее, Иван Ильич, сверим данные.

Она нашла в мобильном фото с личных карточек двух подружек. Показала сначала фото Новиковой Анны.

— Она хозяйка квартиры?

— Она. Хоть и фотография протокольная, узнать можно. Яркая девка. Только поспокойнее своей вихлястой подружки. — Тут уж старик не смог скрыть восхищения, Анна ему нравилась.

Она открыла фото Гореловой Светланы.

— А эту женщину точно никогда не видели с Анной?

— Здра-ас-сти-и-и! — протянул он с хохотком. — Так это Олька и есть. Она и ходит за деньгами. Ее Анна и приводила три года назад. И знакомила. Только представила как Ольгу. Никакой Светланы. Олька она…

Глава 14

Игнатов сидел в кафешке придорожного отеля и ждал своего заказа. Перед ним лежал расчерченный им же самим маршрутный лист Ардина за минувший год.

Нет, конечно же, перемещений у юриста было куда больше. Первую половину прошлого года Ардин вообще не вылезал из командировок. Но все остальные служебные поездки Игнатова не интересовали вовсе. Только эти пять. Все!

Почему? Да все просто! В эти дни, если верить записям с камер видеонаблюдения соседнего дома, и произошли убийства. Ни днем раньше, ни днем позже. Именно тогда, когда Ардин якобы уезжал из Москвы по служебным делам. Но…

Вот ответьте, люди: почему этот гражданин или господин, как вам будет угодно, во всех остальных случаях служебных выездов или вылетов селился в четырехзвездочных отелях? И только в пяти случаях из двадцати одного он предпочел привычный комфорт придорожным ночлежкам, почему?

Ответ у Игнатова был готов давно. Он считал Ардина подозреваемым. Тот причастен к убийствам! И пять ночей, что он провел в сомнительных мотелях, тому подтверждение. Жаль, что это не пройдет в суде как доказательство. Очень жаль!

— Ваш картофель с гуляшом.

На стол упала пластиковая тарелка с едой. Официантка тут же испарилась. Даже не пробуя, Игнатов понял, что картофель из пластикового стаканчика, заваренный кипятком. А гуляш — тушенка из банки. Да, была еще ложка соуса, которую даже не потрудились как следует размешать.

Повозив пластиковой вилкой по тарелке, он швырнул деньги на стол и вышел из кафе.

— Чего, мент, не устраивает тебя наша жратва, да? — раздался скрипучий женский голос откуда-то слева.

Игнатов обернулся.

В узком проулке между зданием кафе и гостиницей стояла дворничиха с двумя полиэтиленовыми черными мешками, туго набитыми мусором. Морщинистое лицо, загоревшее до черноты от работы на воздухе. Мешковатая роба с ярким оранжевым жилетом. Сгорбленная тощая фигурка.

— Как же вы такую тяжесть таскаете? — шагнул он к ней и протянул руку. — Давайте помогу, что ли.

— Не надо. — Она выступила вперед, оставляя мешки за собой. — Ты — такой сердобольный — мне сейчас поможешь, а меня тут же выгонят. Не положено помощь принимать со стороны. Устроилась работать — работай. Не справляешься — до свидания. У вас тоже небось так же.

— Так же. Как и везде, — не стал он протестовать. И кивком указал на вход в кафе. — А жратва здесь действительно так себе. Что это за гуляш с картошкой! Это же…

— А как ты хотел? Тут тебе не ресторан. Ресторан дальше по трассе. Там дорого-богато-вкусно. А тут иное все. Но мужики едят, и ничего. Когда семьсот верст в одни руки за баранкой пропилишь, кусок хлеба за пряник. А ты набалованный, смотрю.

— Да не особо, — вспомнил он свои холостяцкие завтраки. — По утрам тоже хлебом горелым давлюсь иной раз.

— Развелся, — кивнула она, догадываясь. — Вы все так: имеете — не цените, потерявши — плачете.

— Да вроде ценил. А она все равно меня бросила. За границу с любовником умотала. Там за него замуж вышла, — зачем-то откровенничал он с дворничихой. — А я вот как-то так…

— Так ты небось как пес гончий, все в работе! — возмутилась неожиданно дворничиха. — Бабе, ей внимание нужно. А ты… Смотрю, к нам второй раз за два дня заехал. Вот и как тебя любить-то? Если ты то расследуешь, то догоняешь. А ей дома сидеть, ждать, когда ты на пенсию выйдешь? Э-эх, мужики!

Она отвернулась, схватила мешки с мусором за верхние углы и потащила к контейнерам. Там лихо опрокинула их содержимое. Встряхнула мешки, свернула и пошла обратно.

— Все экономят, мать их… — тихо ворчала она, проходя мимо Игнатова. — Мешки одноразовые по сто раз вытряхаю. Миллионеры, мать их…

— Постойте, — зачем-то окликнул он ее и полез за телефоном. — Не посмотрите? Вот этого гражданина тут не видели? Было это три месяца назад, конечно. Девушки на ресепшене мне ничем не помогли. А он тут точно останавливался.

— Если говорят, что останавливался, значит, так и есть. Документы они строго ведут. У хозяина не забалуешь.

— А как проверишь, если камер нет? — усомнился Игнатов, протягивая ей телефон с открытой в галерее фотографией Ардина. — Можно и левачка сбить мимо кассы. Разве нет?

— Разве нет. Что она, камера? Ее и обмануть можно. Лучше любой камеры уши и глаза. — Она широко улыбнулась, обнажая на редкость хорошие зубы. — Осведомители всегда в почете. Разве у вас не так? Не будь у вас стукачей, хрен бы вы что-то раскрыли. Разве нет?

Он кивнул, подумав, и снова попросил всмотреться в фото.

— А что он натворил-то? — не отрывала она взгляда от Ардина на фото.

— Просто у него алиби, которым он мне в нос тычет. А я не верю. Сомнения гложут. Думаю, что он мог здесь зарегистрироваться, ночью в Москву съездить, а к утру вернуться.

— А в Москве что он делал? — Она вернула ему телефон, отрицательно качнув головой. — Не помню его. Видимо, очень хорошо шифровался. На глаза не попадался особо.

— В Москве он, предположительно, убил человека и зарыл его на соседнем со своим участке, — нехотя рассказал Игнатов.

— Сомнительно, — покачала головой дворничиха. — Весьма сомнительно. Конечно, если бы он отсюда в семь вечера стартанул и пошел с хорошей скоростью, то к утру успел бы вернуться. Но чтобы все проделать, о чем ты говоришь… Ты когда-нибудь яму копал, мент? Вряд ли… Спроси у могильщиков, которые втроем работают вручную. Они тебе скажут, что часа три-четыре, никак не меньше, уходит. Не там ищешь, сто пудов.

— Тогда что он тут делал? — возмутился Игнатов, обращая вопрос ко входу в придорожное кафе, на которое без слез невозможно было взглянуть с его обшарпанными ступенями и покосившейся ржавой вывеской. — Такой «белый воротничок», ниже «четверки» никогда и нигде не селился, а тут вдруг сюда заехал! Зачем?

— Баба… Наверняка баба замешана. Такой красавчик! — Прищелкнула дворничиха языком. — Сто пудов с бабой тут прятался. А что? Чем не вариант? Камер нет. Водилы мигрируют, найди свидетеля, попробуй! Администраторши в запаре вечной. Они ведь еще и номера убирают. Самое место, чтобы спрятаться, если мужик твой женатик.

Ардин женат не был. Но в офисе было полно замужних женщин, которые вздыхали ему вслед.

— Какая же женщина поедет в такую тьмутаракань? — усомнился он, вспомнив офисных красавиц.

— Насчет тараканов — это ты зря, мент, — поспешила обидеться дворничиха. — У нас чистота. Насекомых нет. А для свиданий даже три сруба имеются. Они за зданием основного корпуса. Там современно, уютно. Там гулящие всегда и прячутся. Сто пудов он тут с бабой был.

Администраторши не помнили Ардина ни одного, ни с бабой. Или же имели четкие установки от хозяина о неразглашении тайн постояльцев.

— Наши не скажут, — угадала дворничиха его мысли. — Ты у конкуренток спроси.

— Это кто?

— Те, кто на нем бы неплохо заработал, прикати он сюда один. Сто пудов они его пасти начали, как только он тачку на стоянку поставил. Только сейчас их нет. Отсыпаются. Они все больше в ночную работают…

Ждать до ночи Игнатов не мог и не хотел. Если он еще час проведет в этом месте, он заболеет, подхватит самую жесточайшую хандру и вечером, вернувшись домой, может напиться. А пить ему нельзя. И не потому, что он был алкоголиком и мог «развязать». Он им не был. Просто после алкоголя у него случались желудочные боли, изматывающие его по несколько дней. Приходилось принимать рекомендованный докторами сладковатый порошок, разводя его в стакане теплой воды. Почти ничего не есть. И мучиться дурным настроением. А вот как раз дурное настроение он сейчас себе позволить не мог.

Кира…

Красивая, дерзкая, смешливая, непонятная, манящая, недоступная Кира Ростова — ударение на первом слоге. Она нравилась ему, обманывать себя было глупо. В первую минуту, когда она вошла в его кабинет, он почувствовал что-то вроде удара под дых. И сил затратил немало, чтобы она этого не заметила.

Она не заметила, но продолжила тревожить его мысли, возродила давно забытую бессонницу и даже всколыхнула воспоминание о том единственном поцелуе, за который им потом было стыдно — он ведь на тот момент был женат.

Игнатов наблюдал за подъезжавшими и отъезжавшими фурами. Сколько их тут за сутки проходит? Десять? Двадцать? Полста?

Много. Свидетелей не сыскать. Игнатов, потоптавшись в метре от общей парковки, двинулся за здание гостиницы.

Дворничиха не обманула. Три гостевых дома с красивыми фасадами и затемненными стеклами окон действительно имелись. Крохотные клумбы у входа с заметно пожухшей растительностью. Добротные входные двери. Ни слева, ни справа к домам подъехать на транспорте невозможно. Значит, Ардина мог кто-то видеть, когда он шел пешком из главного корпуса. Но если он останавливался именно в гостевых домах, почему администратор промолчала?

— Я вызову вас повесткой на допрос! — с гневным рокотом в голосе пообещал Игнатов, глядя девушке в переносицу. — Вас, вашего хозяина и весь ваш персонал!

— Товарищ майор, — выдохнула она, вяло улыбнувшись. — Действительно желаете меня напугать подобными страшилками? Я работаю в гостинице для дальнобойщиков на трассе. Это вам о чем-то говорит?

Только о том, что в холле дико воняло выхлопными газами, в столовке подавали отвратительную еду и видеокамеры у них были просто муляжами. Он тяжело вздохнул.

— Вот видите. Сами все понимаете, — неправильно поняла она его вздох. — Меня пугать — время терять. Я повторяю: я не помню вашего клиента.

— Подозреваемого, — поправил ее Игнатов.

— Пусть подозреваемого, но не помню. Да, он останавливался.

— Номер его комнаты есть в журнале регистрации?

— Нет. Мы их от балды пишем. Непринципиально. Главное, чтобы в отчете не совпало одновременно, и все. Наши постояльцы иной раз за ночь по три раза переселяются. То им дует, то гремит. Между собой меняются. И мне, что же, каждый раз записи исправлять?

— А гостевые дома? Там регистрируете точно?

— А там так тем более! Некоторые туда приезжают, чтобы поблудить. Вы понимаете, что я имею в виду? — Ее широкие черные брови поплясали вверх-вниз. — Не найдете вы тут ответов, поймите. И не потому, что помочь не желаем, а потому, что давно это было.

Он вышел из главного корпуса с перекошенным от злости лицом. Девица врала ему, это очевидно. Но заставить ее раскрыть тайны постояльцев он не мог. Бессилен был.

Сев в машину, Игнатов решил вернуться в гостевой дом, который покинул ранним утром, переночевав в маленьком номере с удобствами на этаже. Там ему тоже не помогли, потому что не помнили. Но там хотя бы сносно готовили. И еще: тамошние жрицы любви ходили на работу круглосуточно, а не только ночами, как здесь.

Может, кто-то из них запомнил Ардина, потому что он отказался от их услуг?

Пятьдесят километров он преодолел за рекордно короткое время. И сразу пошел в ресторан на втором этаже. На первом располагалась закусочная. Поев много и сытно, он попросил кофе с собой. Расплатился и с горячим стаканчиком вышел на улицу. Сел за столик под выцветшим зонтом, открыл пластиковый клапан на крышечке.

— Что, никак меня забыть не можешь? — заставил его вздрогнуть вкрадчивый голос за спиной.

Он медленно повернул голову. Девушка — высокая, черноволосая, голубоглазая. Если бы не джинсовая ткань, то он подумал бы, что она в трусах, а не в шортах, настолько они были крохотными. Майка без бретелек телесного цвета такой низкой посадки, что держалась, кажется, только на сосках.

— Мы знакомы? — Он приветливо улыбнулся, поняв, что его сразу срисовали и приняли за клиента. — Не замерзла? Не июнь ведь. Кофе хочешь?

— Давай, что ли, свой кофе. — Разочарованно вздохнув, девушка села напротив. — Вижу, что не за тем ты здесь. Вчера был. Селился. От наших услуг сразу отказался. Сегодня вернулся. Не ради же меня? Или нет? Что скажешь, красавчик?

— Сколько?

Бесплатно она говорить не будет точно. А ему нужна была хоть какая-то информация. Не мог же он вернуться в отдел с пустыми руками.

Кира час назад прислала сообщение о какой-то важной информации. О которой не по телефону и которая в корне все меняет, и Ардин точно ни при чем.

Обычные женские штучки! Он даже перезванивать не стал. На это и был расчет с ее стороны: напустить тумана, заинтриговать. Чтобы он — что? Кулаки с досады принялся кусать? Кинулся ей тут же звонить, а у нее будет занято.

Не-ет, дорогая госпожа Кира! Не поддастся он на подобные уловки. Он тоже приедет не с пустыми руками.

Девушка назвала цену. Он вытащил бумажник. Положил на стол две купюры по тысяче. Накрыл их ладонью.

— Мне нужна информация, — пояснил он, поймав ее взгляд на своей ладони.

— А в номер не пойдем? — изумилась она.

— Нет. Только информация. Если сможешь помочь, деньги твои. Если нет, хватит с тебя и кофе. Договорились?

— Не знаю. Смотря что тебе нужно. Своих сливать не стану, так и знай. — Она осторожно тянула горячий кофе из стаканчика. — Ну! Давай озвучивай свой интерес.

Игнатов полез за телефоном. Открыл приготовленную заранее фотографию Ардина в мобильном. Тут же подумал, что за минувшие сутки он проделал это несчетное количество раз. И все безрезультатно.

— Видела его здесь? Только не мотай сразу головой. Всмотрись! — Ее взгляд снова прошелся по деньгам, прикрытым его ладонью. — Только не вздумай врать.

— Ага, вам врать — себе дороже. Думаешь, не поняла, что ты мент? Вынюхиваешь тут, высматриваешь…

— Ну!

— Видела я его. Видела. И даже подкатывала к нему. Я в день все время. У меня дочка маленькая. Ее на ночь нельзя одну оставлять. А больше не с кем. — Она поставила на край стола кофейный стаканчик. Пожала голыми плечами. — Я сразу поняла, что мужик с деньгами, и поспешила. Только толку-то! Он с бабой был.

— Как же ты к нему подкатывала, если он был с женщиной?

— Они порознь приехали. В противоположных углах машины поставили. Я, пока ее еще не было, к нему в номер постучала. Он открыл. Я начала с заманчивых предложений. А тут она подходит сзади. Потеснила меня. — Девушка встала и изобразила, как ее потеснили от двери жильца. — И хрипло так мне: он занят! А мне что? Я извинилась и ушла. Самое поганое, что эта цыпа уехала уже через четыре часа. И мне все обломала, потому что смена моя уже закончилась, и сама, судя по всему, обломалась.

— Почему так думаешь?

— Злая к машине шла. Из-под каблуков искры летели. — Девушка красиво рассмеялась, запрокидывая голову тоже очень красиво. — Видимо, поругались.

— Ну а теперь, красавица, ты должна мне рассказать то самое главное, за что я должен заплатить тебе в полном объеме.

Игнатов чуть сдвинул руку с денежных купюр, глядя на девушку с выразительным ожиданием.

— Хитрый ты, мент, — вдохнула-выдохнула она. — Номеров машины не помню, точно. И зачем? Если бы знала, что тебе понадобится… Но мадам сфотографировала. Не из-за ее выдающихся внешних данных, хотя они о-го-го.

— А из-за чего?

— Показала нашему Марику. Говорю, пробей, что за конкурентка клиентов уводит из-под носа? Может, в частном порядке решила деньги делать? В обход правил.

— Марик, надо понимать, твой сутенер?

— Смотрящий, защитник, — поправила она Игнатова, серьезно нахмурившись.

— И что Марик?

— Проверил мадам. У кого-то узнал номера ее машины. Не спрашивай, не знаю у кого! Говорит: нет. Серьезная. Не из наших. На этом все. У меня больше нет информации. — Ее пальчики потянули деньги из-под ладони Игнатова. — И ее фотографию, скажу сразу, я из телефона удалила. Марик — не знаю. Надо у него спрашивать. Но он на отдыхе в Тае. Вернется в конце сентября. И связи с ним нет.

Игнатов больше не сопротивлялся. Деньги отдал. Но напоследок попросил описать женщину, с которой встречался Ардин.

Описание вышло бестолковым, ничего не проясняющим. Красивая, высокая, ноги от ушей. Волосы длинные русые. Но могли быть и крашеными. Глаз не видно, лица не рассмотреть — слишком огромными были солнцезащитные очки.

Под такое описание подходила половина женщин из офиса, где работал Ардин. Если дама серьезная, а об этом свидетельствовал своей подопечной недосягаемый ныне Марик, он же Марк Сушилин, то узнать ее имя будет сложно. Она не станет против себя свидетельствовать. А Ардин попросту ее не выдаст.

— И это подтверждает мою версию о его непричастности, — приторным голосом произнесла Кира, когда он ей позвонил, возвращаясь в Москву. — Я сразу вам сказала, товарищ майор, что подставлять самому себя таким образом — быть сумасшедшим.

— А по-твоему, соседний участок превратить в кладбище мог нормальный?! — взвился тут же Игнатов. — Что по спортивным костюмам?

— Жду информации.

— По машине, на которой приезжала Ольга-Светлана?

— Жду информации, — не меняя интонации, ответила Кира.

— Ответ на запрос по Ардину не пришел?

Она вздохнула и в третий раз повторила ту же фразу.

Игнатов отключился. Они снова в тупике.

Глава 15

Кира сидела на открытой веранде второго этажа любимого ресторана и ждала своего молодого человека. Правильнее — уже не своего молодого человека. Он ухитрился в четвертый раз быть замеченным выходящим из отеля с их общей знакомой. Полторы недели назад, когда она пыталась поговорить с ним очень серьезно, расставив все на свете точки в нужных местах, он попросту рассмеялся ей в лицо и полез с поцелуями.

— Это бред, малыш! Полный бред!

Последовали такие логичные объяснения, что Кира устыдилась и разрыв на время отложила.

Ну как можно предъявлять претензии, если человек был в отеле по работе? Он как раз курировал эту точку. А их общую знакомую просил его подвезти, поскольку его личная машина была в автосервисе.

— Все три раза просил подвезти? — уточнила тогда Кира.

— Д-да, все три раза, — с легкой запинкой ответил ее парень.

Тут же полез в карман, достал красивую бархатную коробочку, распахнул ее, а там…

Нет, кольца не было. Была серебряная цепочка с серебряной подвеской, сделанной на заказ. Кира обожала ювелирные вещицы, пускай и не очень дорогие, но штучные. И тут не устояла, приняла.

— Не верну, если что, — предупредила она его со смехом и тут же цепочку на шею надела.

Прошло полторы недели с того дня. И ее молодой человек снова засветился на камерах видеонаблюдения выходящим теперь уже совсем из другого отеля, но опять с той же самой их общей знакомой. И засветился-то случайно, что характерно! Кира вовсе не отслеживала его перемещения. Она искала машину Ольги-Светланы Гореловой.

Та приезжала за деньгами к Ивану Ильичу, с его слов, всего лишь несколько дней назад. Номера машины дед Кире продиктовал, примерный маршрут нарисовал тоже.

— Иными путями с нашего двора не выехать и не заехать. Сами же знаете, — осуждающе кивнул он на окно, за которым у самого подъезда стояла ее машина.

Она знала. И еще помнила, что проезжала мимо банка и двух супермаркетов и отель попадался. Везде видеокамеры имелись. Сделав запрос, она получила записи за нужный ей день и приступила к изучению.

Машина Гореловой на записях не засветилась. Она словно испарилась, выехав со двора. А вот Кирин молодой человек…

Он снова выходил с их общей знакомой из дверей отеля, который ну никак не находился в сфере влияния фирмы, на которой протирал штаны ее возлюбленный. Кира не поленилась и съездила туда. По телефону в информации ей отказали, назвав ее конфиденциальной. Пришлось поехать. И не то чтобы ей так было это нужно, просто…

Да, ей это было нужно. Она ненавидела быть обманутой — раз. И уже хотела считать себя свободной — два.

— Да, этот молодой человек у нас неоднократно останавливался на ночь, — нехотя призналась девушка-администратор, когда Кира показала ей свое удостоверение и пригрозила всевозможными проверками в случае отказа в помощи. — Всегда с одной и той же девушкой.

Кира сфотографировала страничку из регистрационного журнала. В отеле вели параллельный учет посетителей и на бумаге, и в компьютере. И теперь сидела на открытой веранде второго этажа любимого ресторана и терпеливо ждала неверного жениха.

Он не вошел, ворвался. Высокий, в распахнутом пиджаке, с растрепавшимися на ветру кудрями, с милым букетом каких-то неведомых Кире оранжевых цветов. Красивый. Молодой. Энергичный. С обаятельной улыбкой. Ну как он может не нравиться?

Скорым шагом приблизился к столику, за которым она сидела и готовилась к расставанию с ним.

— Малыш, ты очаровательна! — воскликнул он, встав в метре от столика и широко распахивая руки.

Как на сцене! Не запел бы!

А петь он любил. По утрам голосил в душе, на тренажере в спортивном зале пел негромко. После обеда и ужина выдавал вокализы за мытьем бокалов, сгрузив всю остальную посуду в посудомоечную машину. Когда грузил туда тарелки, пел тоже. И еще он без конца таскал ее в караоке-клубы. Это было то еще испытание! К микрофону он не подпускал никого.

— Это тебе! — положил он ей на колени букет.

Последовало несколько легких поцелуев от ключицы к уху, от уха к скуле и обратно. Потом доверительным шепотом ее молодой человек, который уже и не ее был как будто, поинтересовался:

— Что-то срочное? Я все бросил, сорвался. Ты наконец решила, что нам пора…

— Расстаться? Да. Я решила.

Конечно, он ждал других слов. Ждал, что она к нему переедет. Он какое-то время назад на этом настаивал. А она сказала совсем не то. И это его обескуражило.

— В смысле?

Он мешковато опустился на стул напротив, растянул губы в неуверенной улыбке. Пригладил растрепавшиеся кудри, поправил лацканы пиджака. Потом зачем-то взял в руки букет, который все еще лежал на ее коленях. Пристроил на краю стола.

И посыпались вопросы:

— Расстаться? Я не ослышался? Что опять за капризы, Кира? Мы же все выяснили в прошлый раз. Если ты думаешь, что я тебе изменяю, то…

— Я не думаю, я знаю. Взгляни…

Она протянула ему телефон с фотографиями, подтверждающими его заезд в отель со спутницей — их общей хорошей знакомой.

— Ты следила за мной?! — возмутился он громким шепотом и сморщил брезгливую гримасу. — Как противно, Кира!

— Очень противно, милый. Но, как ни странно, мне совсем не больно. Наши отношения изжили себя, поэтому…

— Ты бросаешь меня?!

Далее он стремительно отыграл сразу три роли: от оскорбленного и униженного до убитого и раздавленного горем, а завершил гордым и несломленным.

Господи, на кого она потратила столько времени!

— Это не ты меня бросаешь, а я! — приподнял он зад со стула и слегка наклонился вперед. — Я устал от твоей постоянной занятости. От своей вечной ненужности. И я… Я бросаю тебя! Права была…

Он назвал имя как раз той самой их общей знакомой. И Кире совсем не интересно было ее мнение. Ну вот нисколько. Она оставила на столе деньги за кофе, не сделала попытки забрать букет и ушла.

Усаживаясь в машину на парковке перед рестораном, она почувствовала сначала удивительное облегчение, а следом спокойствие. И под занавес ее накрыло мыслями об Игнатове.

Он как раз должен был вернуться из служебной поездки и прямиком отправиться в отдел. И он наверняка будет злым и голодным. Злым, потому что его версия о причастности Ардина не нашла подтверждения. Голодным, потому что не любил есть за рулем. Спустившись с ресторанной веранды на первый этаж, Кира купила в кулинарии при ресторане пирожков и поехала на работу.

Игнатов ее разочаровал, прямиком отправившись домой, чтобы принять душ, переодеться и сожрать что-нибудь.

— Там у них вообще все несъедобное, — жаловался он Кире по телефону. — Чем он угощал свою любовницу, непонятно. Бутерброды, что ли, с собой привозили?

— Они же не есть туда приезжали, — отозвалась Кира ворчливо.

И покосилась на пакет с пирожками. Куда их теперь девать? Там и с мясом, и с клубникой, и с вишней, и с творогом.

— Буду часа через полтора, — отвлек ее голос Игнатова. — Дождись меня…

Куда она денется! Она успела соскучиться за эти два дня. И в голове ее, пока ехала из ресторана, зрел вполне себе коварный план по приручению Игнатова. Соблазнить его было невозможно — кремень, а не мужик. А вот приручить вполне вышло бы.

А что им мешает завести роман? Он свободен, она тоже. Пусть они время от времени цапаются, но это по работе. Личной жизни это не касается. Несколько лет назад лишь слегка соприкоснулись, а она до сих пор помнит вкус того вороватого поцелуя. И помнит, как Игнатов потом мучился угрызениями совести. Он же был женат, а они посмели…

Да, он честный и порядочный. И точно не из тех мужчин, которые ночуют с общими знакомыми в отелях. И вообще! Он ей нравится. Давно уже. И когда отец предложил ее Игнатову в помощь, она, сама того не ожидая, запела! А петь не могла, не любила и вдруг запела.

— Вас ожидают, — предупредил ее еще на входе дежурный.

— Кто?

— Коллега из соседнего отдела. Старший лейтенант Мокрова Инна Ивановна, — зачитал дежурный. — У нее к вам какое-то срочное дело. Вернее, к Игнатову. Но вы ведь теперь как будто вместе.

Пояснение прозвучало слишком многозначительно. И покраснела она слишком стремительно.

— Работаете, в смысле, вместе, — поспешил исправиться дежурный, отводя взгляд. — У кабинета она вас ждет.

Старшего лейтенанта Мокрову Инну Ивановну Кира сразу пригласила на улицу.

— Там и кофе выпьем, и пообедаем. — Она тряхнула пакет с уже ненужными теперь Игнатову пирожками. — Вы ведь наверняка не обедали.

Инна, а она просила называть себя по имени, без всяких уставных приставок, закивала часто-часто.

— К вам пока доберешься! Только я выпила бы еще чаю. Если можно.

Кира включила чайник, сходила за кофе для себя. Автомат стоял в коридоре и возле него всегда кто-нибудь был. Но сегодня повезло. Очередь отсутствовала. И через пять минут они уже сидели на скамеечке перед каменной чашей фонтана, никогда не видавшей воды.

— Итак, что вас привело к нам по таким пробкам? Телефонный звонок от вас нам исключался? — спросила Кира, попивая мелкими глотками крепкий двойной эспрессо.

— Именно!

Мокрова глотала пирожки, едва пережевывая. Кира внезапно позавидовала. При таком аппетите тонкая талия и запястья как у цыпы! Лично она не может себе позволить такого блуда с выпечкой. Стережется.

— Тогда рассказывайте, — нехотя произнесла Кира, жмурясь на яркое солнце.

Ясных дней оставалось немного, если верить прогнозам. Через неделю какой-то нехороший циклон должен нагнать осенней хмари, залить все ледяными дождями, а ночью пошалить с температурой, опустив ее ниже нуля.

— Мой рассказ покажется безумием, — предупредила сразу Мокрова, управляясь с пирожками. — История началась два года назад с банального дорожно-транспортного происшествия. Правда, повлекшего за собой смерть потерпевшего, но никто тогда даже и предположить не мог, что это ДТП будет иметь такое продолжение.

— Прелюдии закончились, Инна? — перебила ее Кира, уже пожалев, что вытащила Мокрову на улицу.

Под пирожки с чаем да на солнышке та затянет с рассказом. А ей еще отчет печатать. Скоро Игнатов прибудет. Хотелось встретить его во всеоружии.

— Приступаем к делу? — поторопила она ее, глянув излишне требовательно. — Поймите, у нас сейчас в производстве очень запутанное дело. И заниматься вашим ДТП двухлетней давности нет никакой возможности.

— Я понимаю, — нисколько не смутилась Мокрова. — Но дело в том, что фигуранты вашего запутанного дела, а я читала сводки, и фигуранты ДТП двухлетней давности — одни и те же.

— В смысле? — Кира так резко села прямо, что у нее в шее даже что-то заныло.

— Начну с самого начала.

Она наконец насытилась. Замотала пакет с оставшимися пирожками и двинула его по скамейке от себя подальше. Допила чай. Вытерла руки влажной салфеткой. Маленькая упаковка нашлась у нее в кармане. И начала говорить:

— Два года назад за углом своего дома был сбит насмерть Кириллов Вадим Сергеевич. Свидетелей не было. Он умер на месте от перелома шейного отдела позвоночника. Моим предшественником была проведена колоссальная работа…

Инна принялась пересказывать все до мелочи. И Кира прониклась: работа действительно была кропотливой. Честь и хвала незнакомому ей Олегу Комарову!

— Жена погибшего периодически позванивала нам в отдел, Комаров от нее как мог отбивался. Ну не смог он найти злоумышленника. Все машины с повреждениями, которые он выявил в ходе следствия, оказались непричастными к данному транспортному происшествию. У всех нашлось алиби именно на момент гибели Кириллова. Прошло два года, и вот Евгения Ивановна Кириллова — жена погибшего — снова объявилась. До этого год от нее ни слуху ни духу не было. Тут вдруг опять позвонила. Комаров уже уволился. Пришлось мне с ней возиться.

Кира нервно дергала ногой. Она пока не услышала ничего, что подтверждало бы пересечение их интересов. А время шло. А ее отчет был еще даже не начат. А Игнатов скоро приедет в отдел. Тут еще солнце облаком прикрылось. И сделалось неуютно и прохладно. Захотелось в тепло, в кабинет.

— Она приехала ко мне и попросила показать ей все машины, которые нашел в ходе следствия Комаров, — продолжила Мокрова, очень затягивая с кульминацией.