– Я не хочу знать, как повторить этот подвиг. Я просто хочу, чтобы у меня перестала болеть голова каждый раз, когда я пытаюсь выяснить, кто в этой части космоса ещё может с нами общаться и обладает нужными ресурсами, чтобы отремонтировать такое количество знамемотов.

– Если бы у нас всё ещё были Нирай, – заметил Наджад, – я бы мог пригрозить кому-то из них пытками, чтобы он разобрался с проблемами интерфейса. Но наш любимый генерал заставил их собрать вещички, так что, боюсь, вы в западне.

– Я обязательно внесу это в список своих претензий к нему, – сказала Кируев. – И предоставлю ему в следующий раз, когда мне захочется покончить с собой.

Наджад, слава богу, перестал доводить терминал до истерики.

– По крайней мере, он ещё никому не ткнул ножом в спину. Я вообще-то весьма…

– Сообщение для генерала Кируев от дежурной по связи, – сказала сеть.

Кируев проверила заголовки и скрыла удивление. У неё возникло предчувствие, что Связь пытается сообщить что-то, что по правилам необходимо передать старшему по званию. Было несколько причин, по которым дежурная могла избрать такой курс действий. Ни одна из них не предполагала ничего хорошего.

– Вы свободны, полковник, – сказала она. – Я свяжусь с вами, когда смогу.

Наджад отдал честь, стукнув каблуками, в последний раз ткнул пальцем в интерфейс, заставив Кируев дернуться, и покинул помещение.

– Обезопасить комнату до новых указаний, – сказала Кируев мот-сети. – Дайте мне дежурную.

Ей переслали не одно, а два сообщения от Командования Кел. Она тотчас же поняла, почему связистка не решилась передать их Джедао напрямую. Не было сомнений в том, какое послание важнее, но Кируев знала, в каком порядке с ними нужно разобраться.

Она запросила соединение с дежурной и получила его.

– Проследите, чтобы коммандер Джанайя получила эти приказы. – Джанайя была не на дежурстве, но Кируев знала, что коммандер чутко спит. – Генерал Кируев всем подразделениям. Я знаю, что вы, возможно, получили известия от Командования Кел. Всем оставаться в строю. Нарушения формаций повлекут за собой обычные последствия.

– Мы все передали, сэр, – через пару секунд ответила офицер.

– Хорошо, – сказала Кируев. Это не даст много времени, но если повезет, она сумеет со всем разобраться до того, как рой охватит паника.

Она велела мот-сети отыскать Джедао и пометила запрос как срочный. Сеть странным образом зависла, а потом ответила, что Кируев надлежит встретиться с Джедао в его каюте. Строго говоря, Джедао мог ограничивать доступ к собственной персоне, как ему вздумается. Для этого могла быть какая-то заурядная причина. И всё же ей ничего не оставалось делать, как явиться на зов, веря, что немертвый генерал просто хочет поговорить.

Кируев покинула конференц-зал и направилась прямиком в апартаменты Джедао. Дверь её впустила. Ревенант стоял, заложив руки за спину, и разглядывал несколько больших картин, которые проецировались в разные места на дальней стене. Кажется, он пытался понять, каким образом цвета гармонируют друг с другом, и большей частью терпел неудачу – это было одно из его любимых развлечений.

– Вы слышали новости, сэр? – спросила Кируев, войдя.

– Какие новости?

Дежурная по связи не хотела приносить такие вести. Кируев её не винила, но в том, чтобы переадресовать сообщения так, чтобы Джедао про них не узнал, был огромный риск.

– Их две, – сказала она. Пора рискнуть самой. – Мы получили от гекзархов ультиматум.

– Должна быть причина, по которой он попал напрямую к вам, – проговорил Джедао, устремив на неё заинтересованный взгляд. Он отключил картины взмахом руки. – Не желаете ли меня просветить?

– Вы позволите?

По кивку Джедао Кируев проиграла сообщение на основном терминале. При виде видонского ската по её телу пробежал давно знакомый холодок. На лице Джедао отразилось вежливое любопытство. Женский голос, лишенный эмоций, проговорил на чистейшем высоком языке:

– Шуос Джедао. Вам предписывается передать рой «Лебединый узел» ближайшей станции Кел к двадцать седьмому дню месяца Погребальных костров и сдаться властям гекзархата. Мвеннин находятся под надзором Видона. Если вы не подчинитесь, мы их уничтожим. Если вам требуются напоминания, мы…

И она продолжила, излагая вкратце, кто такие мвеннин, какова их численность и где они живут. Всего насчитывалось около пятидесяти восьми тысяч представителей этой народности, обитающих преимущественно в мире под названием Кострище. Единственная причина, по которой Кируев о них слышала раньше, заключалась в том, что Брезан обратил её внимание на эту часть личного дела Черис. Гекзархат был домом для ошеломляющего числа этнических групп, но мвеннин выделялись тем, что избегали службы во фракциях и, помимо других культурных причуд, практиковали в основном естественное деторождение. Они с Брезаном гадали, что привело Черис в ряды Кел. Её личное дело указывало на стремление вписаться в более широкий культурный контекст гекзархата. Такова была официальная точка зрения, но Кируев готова была поспорить, что мотивация Черис в конечном итоге изменилась.

– Я не совсем понимаю, чего они надеются достичь, – сказал Джедао, и в его голосе было мало беспокойства. – У них ушло – сколько? – два с половиной месяца, чтобы придумать такую угрозу? Интересно, сколько канцелярской работы для этого понадобилось. Впрочем, я никогда не был высокого мнения о зацикленности Видона на процедурах.

Кируев сосчитала до шести. Игра уже пошла плохо. Поверив, что голос не будет дрожать, она произнесла:

– Сэр, неужели вам всё равно? Они умрут из-за того, чье тело вы для себя выбрали. – Неужели она все-таки ошиблась в Джедао? – Должно же быть что-то, что вы можете…

Она мысленно увидела, как мать Экесра кладет руки на плечи Ктеро, как опадает трупная бумага, складываясь в пару лебедей. В лебединый узел.

– Что я могу, генерал? – ледяным голосом поинтересовался Джедао. – Давайте выясним, где находится это Кострище. – Он набрал запрос. Перед ними возникла карта гекзархата, постепенно обретая четкость. Расположение роя было отмечено золотом. Мир под названием Кострище обозначался синим. – Полагаю, вы когда-то изучали логистику? Глядите-ка, Кострище находится в Оссеровской марке, по другую сторону гекзархата. Это чертовски большой крюк, и мы не знаем – ведь Кел благоразумно не сообщают мне о своих перемещениях, – есть ли где-то поблизости достойный рой, способный во время нашего отсутствия удержать Отсеченную марку. Вы хотите сказать, что я должен предоставить захватчикам свободу действий ради шестидесяти тысяч человек, которым не могу помочь?

– Я надеялась, что вы придумаете какой-то план, – огрызнулась Кируев. – Одна из моих матерей была Видона. Знаете, как они проводят чистки? А я знаю. Она приходила домой и рассказывала, потому что для неё это была просто работа. Каждая мелочь была разделена на подзадачи, и они складывались, как кусочки головоломки. Аннулируйте право целевого населения заниматься определенной деятельностью. Выдайте им специальные удостоверения. Обновите запасы ресурсов в учреждениях, предназначенных для обработки. Убедитесь, что вам хватит пуль, ножей, канистр с ядом или что там в моде в этом месяце. Вышлите дополнительные патрули, чтобы расправиться с теми, кто вздумает заняться терроризмом или довести остальную часть населения до бунта. Если сосредоточиться на кусочках головоломки, можно было и не заметить, что она, будучи сложенной, приводила к гибели целого народа.

– Я знаю историю вашей семьи, генерал, – сказал Джедао. – Я понимаю, что смерть отца на вас сильно повлияла. Но прекратите действовать импульсивно и начните соображать. У меня нет сверхъестественных сил, как и у вас. Ни один из нас не имеет никакого влияния на власти Кострища, и даже если бы в рое нашелся кто-то со связями, для полезного вмешательства уже слишком поздно. И куда именно мы эвакуируем шестьдесят тысяч человек? Наш рой с таким наплывом беженцев просто не справится.

– Очень рада, что вы вооружились причинами, позволяющими даже не пытаться, – сказала Кируев. Глядя на себя со стороны, она поражалась: это же надо было так потерять самообладание. Что с ней такое? И, что самое главное, почему она ожидала большего от человека, на чьей совести массовые убийства?

– Продолжаете реагировать импульсивно, – заметил Джедао. – Вам не приходило в голову, что Видона могут лгать? Шестьдесят тысяч – это слишком много, чтобы без труда перевезти в воображаемое убежище, но по стандартам гекзархата это тривиальное количество потенциальных жертв. Да, я знаю – вы можете мне всё рассказать о том, как Видона гордятся своей основательностью. В строгом смысле слова, эти люди уже мертвы.

Кируев разочарованно посмотрела на него. Она служила тому, кто занял тело женщины из фракции Кел. Катастрофа, грозящая соплеменникам этой женщины, и на её совести тоже.

– Не так уж плохо, что вы столь взволнованы, – тихо проговорил Джедао. – Значит, Кел не безнадежны. – Кируев вздрогнула. – Но, генерал, вы способны на большее. Подумайте-ка. Допустим, некое чудо все-таки возможно. Мы телепортируемся через весь гекзархат с флотилией космических станций, которые можно собрать за пять минут, и вызволим мвеннин. Что дальше?

Кируев начала ходить из угла в угол, потому что не могла придумать, куда ещё направить свою нервную энергию. Джедао оставил дверь в первую из внутренних комнат открытой, как обычно. Проходя мимо, Кируев заметила на столе полированный камень с выгравированной на нем птицей. «Странно», – подумала она, с неловкостью осознавая, что сует нос не в свое дело. Если не считать вездесущих карт джен-цзай и металлической чаши, это была первая личная вещь Джедао, которую Кируев удалось увидеть.

Дойдя до стены, Кируев повернулась на каблуках – и застыла, как вкопанная. Она собиралась что-то сказать, но слова вылетели из головы, когда генерал увидела, что Джедао вытащил пистолет. Он рассеянно глядел на стену, ведя дулом по подбородку. Сердце Кируев сбилось с ритма.

– Сэр, – неуверенно произнесла она. – Вам нужен курс повышения квалификации по безопасности обращения с огнестрельным оружием?

Джедао бросил на неё хмурый взгляд.

– Что? О, простите. Вредная привычка.

Кируев воздержалась от упоминания о том, что она сделала бы с любым своим солдатом, который продемонстрировал такую «вредную привычку». К её облегчению, Джедао положил пистолет на стол рядом с колодой джен-цзай. Переступил с ноги на ногу и на мгновение замер, постукивая по столу в беспорядочном ритме.

«Он не так уж равнодушен, как мне кажется», – поняла Кируев. До сих пор она редко замечала, чтобы Джедао нервничал, даже если лицо его выражало только раздражение. Как это ни парадоксально, открытие воодушевило Кируев.

– Так или иначе, – проговорил Джедао, начиная расхаживать по комнате, где на каждой горизонтальной поверхности он разбрасывал карты, как будто рисуя созвездие проигранных партий, – это надо обдумать. Итак. Мы волшебным образом спасаем мвеннин. Скажите мне, каков будет следующий шаг гекзархов.

Кируев приостановилась возле одной из карт. Башня-в-цепях. Она невольно поискала взглядом двойку шестерней, но не нашла. Зато Джедао оставил туза шестерней, выглядывающим из-под карты, которая лежала рубашкой вверх.

– Двое моих родителей родом из хайгарской общины на Денозине-4, – медленно проговорила Кируев. – По всей системе разбросаны и другие поселения хайгарцев. Потом командир Джанайя. У неё смешанное происхождение, но она предпочитает называть себя мойонна из-за любимой бабушки. Мурис тоже имеет мойоннские корни, хоть и далекие. Четверо родителей подполковника Риозу были частью волны иммигрантов, которая хлынула из Ансяо на Ин-Нан во время гражданских волнений. Я могу продолжать. – Брезан рассказал бы об этом больше, не заглядывая в шпаргалки, но упоминать о нем в присутствии Джедао было плохой идеей. – В рое много людей, и представлено много народов.

Губы Джедао изогнулись в невеселом подобии улыбки. Он ждал, что Кируев доведет свою мысль до конца.

– Видона смогут получить личные дела через Командование Кел, – сказала она, – если уже не получили. Они могут без труда выбрать ещё несколько народностей и пустить их в расход, чтобы оказать давление на экипаж роя. – Она не гордилась тем, каким ровным голосом произнесла слова «пустить в расход». – Это приведет к массовым восстаниям, но, возможно, они достаточно отчаялись, чтобы всё равно пойти на такой шаг.

– К сожалению, – сказал Джедао, – даже если мы не выкажем ни малейшего интереса к такому малоизвестному народу, как мвеннин, нет никакой гарантии, что они всё равно не попытаются сделать то, что вы описали. Я надеюсь, что Кел будут возражать по причине, о которой вы упомянули, но не могу сказать, что очень верю в Командование Кел.

– Сэр, – сказала Кируев, – я спрошу ещё раз: каковы ваши намерения относительно роя? У вас должна быть какая-то долгосрочная цель.

«Вы должны были понимать, что рано или поздно случится что-то в этом духе».

– У меня нет оснований испытывать теплые чувства к тому, во что превратился гекзархат, – сказал Джедао. – Но люди не станут сражаться с собственным правительством, пока не решат, что у них есть возможность победить. Мы дадим им эту возможность.

– Моя видонская мать часто приходила домой с бюллетенями о еретиках, которые думали, что смогут одолеть Кел и Шуос каким-нибудь новым секретным оружием, – ответила Кируев. – Никому из них это не удалось.

– В этом и заключается их главная проблема, – возразил Джедао. – Думаете, я не положил свою долю еретиков по приказу Командования Кел? Они всегда думают, что дело в гребаной технике. Это не так. Дело в людях.

Кируев пристально вглядывалась в лицо Джедао.

– Экзотическая технология по определению связана с системами верований – значит, вы имеете в виду что-то еще.

Они обсуждали государственную измену.

Всю свою долгую карьеру Кируев выполняла волю Командования Кел, потому что решила, что будет верной Кел. Как только она стала ястребом, выбор сделался весьма ограниченным. Тем не менее она спросила себя, не следовало ли ей подумать об измене раньше. Она бы никогда так не поступила, если бы не встретила Джедао. Она, по крайней мере, достаточно хорошо разбиралась в себе, чтобы не сомневаться в этом.

Джедао сделал неопределенный жест.

– Генерал, вы должны были заметить, что математика – не мой конёк, так что мой план не может на неё полагаться по определению. В бою я часто обращаюсь за помощью к сети.

– Я предполагала, что у вас есть какой-то способ это компенсировать, – сказала Кируев, не скрывая любопытства. Человека с математическими проблемами, наличие которых она подозревала у Джедао, не должны были принимать в офицеры Кел. Однако он попал во фракцию кружным путем, через Шуос, и было трудно оспаривать его полезность.

– У меня разновидность дискалькулии, – сказал Джедао и отвел взгляд. – Этого никто не заметил, пока я не закончил Академию Шуос, потому что я… ну, просто работал усерднее. Но это означало, что пока мои однокурсники выполняли замысловатые вычисления, я был занят тем, что придумывал, как их обмануть, чтобы эти замысловатые вычисления им не пригодились. И в любом случае я думал, что моя будущая карьера не потребует от меня быстрого обращения с цифрами, так что какое-то время это не имело значения.

Но у еретиков есть одно свойство. Они обычно зациклены на цифрах, будь то манипулирование атмосферными параметрами или создание календарных всплесков, чтобы их новая разновидность оружия сработала, когда появятся Кел. Люди одержимы оружием… – Он ненадолго сжал губы. – Но упускают главное. Все дело в том, чтобы выстоять против гекзархов вместе, а не перестрелять их всех. Это возможно. Я учился пропаганде у знатока этого искусства. – Его голос дрогнул на слове «искусство», но выровнялся. – Вот увидите.

Кируев поразмыслила.

– А в ваше время гекс… гептархат был совсем другим?

– Кое-что было плохо, – сказал Джедао. – Кое-где дела уже тогда шли плохо. Но ситуация не была такой целиком и полностью кошмарной, какой стала сейчас. – Надлом в его взгляде был невыносим. – Кое-что из того, что стало хуже… кое-что из этого стало хуже из-за меня. Я должен всё исправить.

Не было тактичного способа спросить, когда Джедао это понял. Историки Кел обходили вопрос стороной, но не требовалось большой проницательности, чтобы понять: половина проблем с Командованием Кел была связана со страхом, который ранний коллективный разум испытывал перед Джедао. Со временем этот страх не уменьшился. Немертвый генерал и коллективный разум кружились в подобии танца вот уже несколько веков; они могли продолжать кружить ещё столетия.

– Со службой гекзархам покончено, – сказал Джедао. – Думайте что хотите, но я больше не мог выносить «черную колыбель», и я не мог продолжать убивать людей ради Командования Кел. Может, слишком поздно мучиться угрызениями совести. Но все же я проявил бы беспечность, не оставшись на последний раунд карточной игры. – В его улыбке было что-то жестокое. – У вас – у всех вас – не было выбора. Я не лучше, чем они. Но мне требовался рой, и вот мы здесь.

– Ваш план…

– Нет. Я не могу рассказать вам подробности, потому что не могу рассказать их никому. Я прошу вас довериться мне. Я ничего не сделал, чтобы это заслужить.

– Вы выигрывали битвы. Значит, можете выиграть войну.

– Если бы существовал способ спасти мвеннин, мы бы этим занимались прямо сейчас, – сказал Джедао. – Можете сомневаться во всем остальном, если пожелаете, но это правда.

Кируев устремила на него долгий взгляд, вспоминая, что Джедао говорил про убийство детей, затем кивнула.

– Есть ещё одна вещь, которую вы должны услышать, сэр.

– Кажется, я догадался. – Джедао изогнул бровь и прислонился к стене.

По крайней мере, он относился к этому с юмором. Кируев включила воспроизведение второго сообщения. Оно открылось эмблемой Командования Кел – пепельный ястреб с мечом. Когда эмблема исчезла, появилась гекзарх Кел Тсоро. Она была в парадном мундире.

– Сообщение всему персоналу Кел, – сказала Тсоро ровным голосом. – В силу сложившихся обстоятельств, офицерское звание Шуос Джедао отозвано. О его передвижениях необходимо сообщать властям гекзархата. Конец связи.

В короткой передаче было нечто обескураживающее, как будто в конце терминал должен был взорваться.

– Вот так, – сказал Джедао. Он подтащил ближе стул и оседлал его, положив руки на спинку и уткнувшись в них подбородком. – Вы свободны.

Такого ответа Кируев не ожидала.

Улыбка Джедао почти согрела его лицо.

– Вы сначала показали мне другое сообщение, чтобы выведать, что у меня на уме, не так ли? Стоит признать, вы хитрее, чем я думал. Знаете, Командование Кел, похоже, убеждено, что я могу очаровывать людей, заставляя их делать всё, что мне нужно – словно какой-нибудь супер-Андан. Им бы стоило больше верить в собственных подчиненных.

– Я буду командовать роем за вас, сэр, – сказала Кируев, гадая, полностью ли Джедао оценил серьезность ситуации. – Но скоро они захотят получить более четкое представление о своем положении.

– Вы выбираете это вместо того, чтобы оправдаться в глазах Командования Кел. Вам ведь не составит труда доставить им мой изрешеченный пулями труп.

Кируев скривилась.

– Я не такой меткий стрелок, как вы.

– Это неважно. С вашей стороны людей много, а я один. Разве что вы и впрямь думаете, что я мог бы с боем прорываться на свободу через весь пепломот.

– Это бы означало предать вас, сэр.

– Генерал, неужели вы забыли, кто я? – Улыбка Джедао стала шире. Он достал пистолет, аккуратно вытащил патроны и бросил оружие в дальний угол. Кируев поморщилась: «Неужели Шуос совсем не учат кадетов, как безопасно обращаться с оружием?»

– Упрощу вашу задачу. Никакого сопротивления.

«Ну да, – мрачно подумала Кируев, – я ведь просто обожаю стрелять по беспомощным мишеням». Впрочем, четырехсотлетний Шуос мог быть каким угодно, но только не беспомощным.

– Почему вы так сильно хотите, чтобы я вас предала?

– Вы женщина, которую трудно раскусить, – сказал Джедао, имея в виду противоположное. – Весь этот разговор… Вы явно не хотите вернуться в лоно Командования Кел. Они были бы рады услышать, что вы разобрались со мной навсегда.

Кируев сердито посмотрел на него.

Голос Джедао смягчился.

– Вы могли бы продолжить карьерный рост. В этом вся проблема, не так ли? В тот момент, когда в личном деле накопилось слишком много хвалебных отметок, вы подали заявление на должность инструктора. В досье указано, что у вас был нервный срыв, но он всё ещё длится, как я погляжу.

Кируев проговорила ледяным голосом:

– Если хотите обвинить меня в трусости, то вы…

Она спорила не потому, что ей этого хотелось, а потому, что знала: этого ждал от неё генерал.

Джедао перебил:

– Не может быть, чтобы вы ненавидели саму идею композитной работы. Это тело для неё не приспособлено, а когда я был жив, технологию ещё не изобрели, так что я понятия не имею, каково это, но вы были частью композита много раз и отлично справились. Вы могли бы даже использовать композиты против Хафн, принимая во внимание то, как странно локализованы календарные возмущения, но тут появился я и помешал. Нет… вам просто ненавистна мысль о том, чтобы присоединиться к Командованию Кел, верно? Или, может быть, правильнее сказать, что вы боитесь.

– К этому моменту, – сказала Кируев, – вас совершенно не должно удивлять то, что я не питаю к начальству особо тёплых чувств. Но я в этом смысле отнюдь не редкость среди Кел, даже среди старших офицеров.

– Я уже понял, что вы готовы пожертвовать карьерой, потому что появился союзник, пусть и опасный. Чего я не понимаю, так это того, зачем вы изначально стали ястребом.

– Я рассчитывала, что погибну при исполнении ещё в молодости, – призналась Кируев. – В то время как и сейчас, гекзархат был охвачен серьезной смутой. Кажется, вам не нужно объяснять, что собой представляет стремление к смерти.

– За четыреста лет, – ответил Джедао, – я узнал, что есть судьбы, по сравнению с которыми смерть выглядит легкой прогулкой. Я уже говорил, что мне нужна ваша жизнь, а не смерть. Это по-прежнему правда. Но я должен понять, каким образом вы игнорируете прямой приказ Командования Кел.

– Вы здесь, – проговорила Кируев. Как же вышло так, что Джедао не знает?.. – А Командование Кел – в тайной крепости далеко отсюда.

– Трогательное умозаключение, но к делу не относится. Вы так сильно страдали от эффекта нарушения формации, когда пытались убить меня, – это значит, что прямо сейчас вы должны испытывать нечто вроде реакции на желание переметнуться от Командования Кел к человеку, которого только что выгнали из армии.

– А кто говорит, что реакции нет? – спросила Кируев. Ноги вдруг стали ватными. Она отыскала кресло и села.

– Да, вы выглядите ужасно, – согласился Джедао. – Каково это – обладать формационным инстинктом?

– Прошло столько времени, что я уже не помню, что испытывала до того, как мне его впрыснули, – сказала Кируев. Ей хотелось закрыть глаза и ждать неизбежной пули. Она была уже достаточно взрослой, чтобы понимать: не все пули сделаны из металла или выпущены из оружия. – Сэр, должна предупредить. Я сказала, что буду командовать роем вместо вас, и слово сдержу, но не ждите, что я буду полезной на протяжении долгого времени. – Собраться и произнести нужные слова вслух оказалось очень тяжело. – Отсчет уже пошёл.

– Отсчет? – резко спросил Джедао.

Он все-таки не знал. Да уж, забавно…

– Генерал, если есть что-то, о чем я должен знать, лучше скажите. Прямо сейчас.

– Сэр, – проговорила Кируев, – вам известно об оговорке Врэ Талы?

– В жизни об этом не слышал.

– Значит, вы ничего не знаете и о генерал-лейтенанте Врэ Тале.

– Я так понимаю, вы кружным путем подбираетесь к какому-то выводу.

Кируев мрачно улыбнулась. Её сердце билось медленней обычного, но последствия не могли наступить так рано – значит, ей кажется.

– Генерал Врэ Тала принимала участие в кампании Огненных Трав двести восемьдесят один год назад. Из-за проблем со связью последним приказом, который она получила, был приказ о полном фронтальном наступлении на очень хорошо защищенные позиции противника, ввиду неизбежного прибытия вражеского подкрепления, в то время как сама она не могла рассчитывать на таковое из-за сбоев в логистике. Вы бы как-нибудь прочитали официальную хронику. Историки Кел, вопреки своему обыкновению, язвительны.

– И что же, Врэ Тала потерпела неудачу пред лицом ужасных обстоятельств? Не первый такой случай в истории военных действий.

– Врэ Тала была хорошим генералом. Я читала хронику. Она поступила с приказами наилучшим образом. Истинная проблема заключалась в том, что Командование Кел их бы никогда не отдало, если бы у него была текущая информация о происходящем.

Губы Джедао сжались в ниточку.

– Неужели «отсчёт» означает то, о чем я думаю?

– Это относится только к генералам, – сказала Кируев. – И мы нечасто об этом говорим, но да. Если я считаю, что приказы ставят меня в безвыходное положение, я могу приостановить действие формационного инстинкта, чтобы выполнить дело. За это надо платить, разумеется. Они не отказались бы от контроля так легко и не позволили бы злоупотреблять оговоркой, поэтому ссылка на неё неизбежно фатальна. У меня есть сто дней. У нас есть поговорка: каждый генерал – это часы. Что ж.

– Идиотка долбаная… – прорычал Джедао. – Ты не имела права…

– Командование Кел неизбежно узнало бы о том, что вы ещё живы, – перебила Кируев, расправив плечи. – И в тот момент они, вне всяких сомнений, должны были изорвать ваш офицерский патент на пиксели. Но они не собирались лишать рой всех офицеров – это же нелепо, особенно если требуется, чтобы он в короткий срок опять сделался боеспособным. Они совершенно точно отправили кого-то, чтобы принять командование, но до той поры, пока этот человек не прибудет сюда, меня никто не разжалует, и я могу отдавать приказы от вашего имени. Вам придется как-то выкручиваться, когда я упаду замертво. Но вы же лис. Думаю, вы найдете выход.

На этот раз Джедао лишился дара речи.

– Вы просили моей жизни, сэр, – сказала Кируев. – Это лучший способ, которым я могу вам её предоставить.

– Не могу не спросить, отчего вы не задействовали оговорку раньше. Ваше покушение на убийство могло бы пройти лучше.

Кируев посмотрела ему в глаза.

– Я не хотела совершать самоубийство ради Командования Кел, – проговорила она. – Даже для того, чтобы остановить вас.

– Я не хотел для вас такой участи, – сказал Джедао спустя секунду.

– Знаю, – ответила Кируев. – Вот почему я так поступила.

Они некоторое время молчали. Потом Джедао отпустил Кируев, не скрывая беспокойства. Она вышла, мимоходом отметив, что Джедао, по всей видимости, прихватил со стола загадочный полированный камень, когда ходил туда-сюда. Но вспомнить об этом ей предстояло гораздо позже.

Глава четырнадцатая

Брезан сам не знал, чего ждал от шелкомота, но точно не изящества, пусть даже фракция Андан славилась своей утонченностью. Прямо сейчас новоиспеченный верховный генерал находился на транспортном судне, которое должно было встретиться с шелкомотом «Под сенью орхидеи». Командование Кел выделило ему личную охрану. Сперва он подумал, что это шутка. Потом отговорил начальство от этой идеи. Композит, с которым пришлось иметь дело, выглядел сбитым с толку настойчивостью Брезана, но тот знал: будь он проклят, если позволит повышению, которое состряпали для одноразовой специальной миссии, вскружить себе голову.

– Почти на месте, сэр, – донесся из стены голос пилота. – Сейчас я устрою так, что вы сможете им полюбоваться.

– Спасибо, – машинально ответил Брезан.

Самым странным в шелкомоте было то, что он не имел клиновидного профиля, общего для боемотов Кел, но он ещё и не напоминал другие анданские моты, которые случалось видеть Брезану, с их завитушками вдоль краев и выгравированными цветочными мотивами, укрупненными деталями, от которых не было никакой практической пользы. Вместо этого «Под сенью орхидеи» выглядел серебристо-синим кружевом, очертаниями напоминающим звезду, подвешенную в пустоте. Пришлось приглядеться, чтобы удостовериться: в дырах на «кружеве» не просвечивают звёзды.

– Нам разрешили выпустить челнок, чтобы перевезти вас, сэр, – сказал пилот через некоторое время. Брезан был так занят, глазея на шелкомот, что позабыл обо всем. – Следуйте за золотыми метками и прибудете куда надо.

Брезан выпутался из ремней безопасности, взял свой вещмешок.

– Спасибо за всё, – сказал он.

Перелет на челноке прошел без происшествий. Он поначалу думал, что приземление на шелкомоте будет ощущаться как-то по-особенному, но потом посмеялся над собой. А вот с выходом из челнока действительно вышла совсем другая история. Когда люк открылся, Брезану показалось, что он оказался в саду – если, конечно, бывают сады, где повсюду порхают огни, похожие на хвосты комет, и осыпаются лепестки… а это что такое, миниатюрный водопад? Хотя он уже встречал пару анданских мотов, ни один из них не был столь экстравагантным. Надо было помнить, что Андан часто принимали гостей, иногда из-за пределов гекзархата. Им было важно создать видимость могущества и роскоши.

Андан Тсейя стояла на вершине искусственного холма, сопровождаемая тремя птицеформами с каждой стороны. Да уж, любой Андан не упустит возможности забраться повыше. Это был один из тех тактических принципов, которые даже эта весьма далекая от войны фракция усвоила очень хорошо.

Тсейя была высокой, почти такого же роста, как сам Брезан. Её длинные черные волосы струились до талии. Кожа у нее была фарфорово-бледная, а лицо могло бы остановить сердце тому, кто забудет, кто она такая, однако у Брезана не было подобного намерения. Сейчас её глаза были карими – он проверил, но отвел взгляд на всякий случай, как только смог.

На агентессе была голубая шелковая блуза, сшитая точно по фигуре. На женщине с менее впечатляющей осанкой она выглядела бы жесткой и неудобной. Брюки были более темного оттенка, а туфли – почти черными. На горле сверкала брошь с голубым драгоценным камнем – по всей видимости, сапфиром.

Брезан низко поклонился, вспомнив уроки этикета.

– Агент, – произнес он очень вежливо. Анданская иерархия сбивала с толку, но лучше уж ошибиться и польстить, чем наоборот. – Я к вашим услугам по приказу Командования Кел.

– Честно говоря, не думала, что мне пришлют настоящего верховного генерала, – проговорила Тсейя. У неё был приятный, ироничный голос, альт, и Брезану сразу захотелось ей доверять. – Я Андан Тсейя, как вам уже известно. Буду откровенна, генерал. В последние годы наши с вами фракции не стремились играть друг с другом по правилам. Эта миссия станет для вас проблемой?

Что ей выдает его язык тела? Генерал Кируев однажды сказала, с веселым блеском в глазах, что он постоянно выглядит раздраженным.

– Послушайте, – сказал Брезан. – Кел бывают сильными, преданными и тупыми, но ни одно из этих определений не является синонимом фанатизма.

– Или тактичности, – сказала Тсейя с внезапной веселой улыбкой. – Я заметила, что обстановка вам не нравится, так почему бы мне не проводить вас в апартаменты? Сервитор прихватит ваш багаж.

Брезан предпочел бы нести его сам, но не было вежливого способа возразить. Он протянул машине свой вещмешок.

– Рад служить, – сказал сервитор.

Брезан чуть не подпрыгнул: он забыл, что анданские сервиторы иногда разговаривают.

Коридоры шелкомота не были прямыми и даже не изгибались разумным образом. Скорее, они блуждали. Брезан уверился, что Тсейя ведет его живописным маршрутом. Понятно, что даже такой маленький мот может иметь переменную компоновку, если у него передовое энергетическое ядро, но зачем целенаправленно делать интерьер менее эффективным?

– Мы объединим сады на время путешествия, чтобы сберечь энергию, – сказала Тсейя, подтверждая его подозрения. – А вы не из тех, кто любит цветы и каллиграфические свитки, да? – Она приостановилась возле одного такого свитка, искусным образом прикрепленного на низкой ветке дерева. Брезан понял, что опасается, как бы его не унесло ветром, хотя ветра в этих садах не было.

Будь это мимолетная встреча на каком-нибудь официальном приеме, он бы попытался ее развлечь, пустившись в лживые разглагольствования, но в таких обстоятельствах, как сейчас…

– Хороший образец каллиграфии, – сказал Брезан. – Но если вы ожидаете, что я сумею определить стиль, то вам нужен другой Кел.

– По крайней мере, вы знаете, что существуют разные стили, – с улыбкой заметила Тсейя. – Осмелюсь предположить, что в моей фракции многие не в силах отличить кинжал от зубочистки.

– Нет, это вы про нас, – невозмутимо ответил Брезан. – Совершенно уверен, что никогда не слышал о зубочистках.

– Думаю, мы поладим, генерал.

Они повернули и оказались перед чистым, ярким прудом, в котором плавали самые большие карпы из всех, каких Брезан когда-либо видел. Он чертовски надеялся, что карпы были иллюзией, потому что чем они питались? А если они проголодаются? Могут ли они выпрыгивать из пруда и атаковать прохожих?

Через пруд был перекинут аккуратный арочный мостик с эмблемами фракций, вырезанными на перилах. Тсейя ступила на него, не подавая вида, что обстановка её хоть как-то беспокоит. Миг спустя Брезан последовал за нею, бросив на карпов последний нервный взгляд.

Тсейя это заметила – впрочем, он и не пытался скрывать свои эмоции.

– Вы считаете подобное экстравагантным, не так ли? Лично мне медитации во время поминальных церемоний кажутся куда более приятными, если ими заниматься в красивой обстановке. – Персонал мота, находящегося в пути, освобождался от соблюдения поминальных церемоний, но некоторые настаивали на их необходимости.

Брезан призадумался.

– Наверное, я бы мог приказать сети проецировать мне что-нибудь красивое, – сказал он. – Но не понимаю, зачем мне бы такое понадобилось. Это бы слишком меня отвлекало.

– А пустые стены вас не отвлекают?

Что это такое они миновали? Какую-то водяную птицу с мудрыми глазами?

– Я привык к ним, – сказал Брезан. Он вырос на станции, которая предпочитала не притворяться миниатюрной планетой. Там были парки, но не такие роскошные, как этот.

– Ну как скажете.

К счастью, вскоре они прибыли в отведенные ему апартаменты. По обе стороны двери стояли небольшие деревья в кадках. Брезан ожидал, что его поместят в какой-нибудь маленькой, уютной, укромной комнате. Он не учел, что у Андан особое представление о «маленьких» и «укромных» помещениях.

Каюта была люксовая, похожая на ту, в которой жила генерал Кируев на «Иерархии пиршеств», и откуда говнюк Джедао должен был её вышвырнуть. Брезан надеялся, что эти покои не больше, но все намекало на то, что так оно и есть. Наверное, здесь жили почетные гости. Предусмотрительная Тсейя украсила гостиную нарисованным тушью изображением пепельного ястреба, сжимающего в когтях стрелы. Про генерала Андан Чжэ Наво, которая так блистательно служила в войсках Кел, говорили, что она ко всем прочим талантам ещё и умеет стрелять из лука. Напоминание было не очень-то деликатным, но его это не побеспокоило.

Сервитор осторожно положил вещмешок на пол и удалился. Тсейя не обратила на него внимания.

– Даю вам час на обустройство, – сказала она, как будто прогулка была утомительной. – Пообедайте со мной, когда будете готовы. Один из сервиторов будет дежурить на всякий случай. Но даже без него вы не заблудитесь, если будете следовать за желтыми цветами.

– Буду иметь в виду, – ответил Брезан. Он заметил цветы, которые были не только желтыми, но не понял, что они служат не для одних лишь декоративных целей. Милая альтернатива указателям, если только у гостя нет какой-нибудь редкой и неизлечимой аллергии.

– О, и у нас есть все виды чая, с которыми вы, возможно, захотите расслабиться. Я серьезно. Сеть вам все расскажет. Но если вы предпочитаете алкоголь, сперва поговорите со мной на эту тему. Запасы «Орхидеи» составлял мой кузен, и его вкусы слегка трудны для понимания.

– И это я тоже буду иметь в виду, – сказал Брезан, хотя его вкусы в том, что касалось алкоголя, сводились к напиткам, которыми можно было напиться и которые не оценил бы утонченный эстет.

Тсейя вопросительно взглянула на него, пробормотала извинение и вышла. Когда дверь закрылась, Брезан позволил себе расслабиться на целых шесть секунд. Потом окинул взглядом бестолково огромную гостиную, красиво нарисованную картину. Мазки кисти не выглядели ни слишком вольными, ни слишком выверенными – он узнал на уроках каллиграфии, что добиться этого куда сложней, чем кажется. Наступили несколько мгновений тихой паники. В любую секунду мог появиться настоящий генерал и вышвырнуть его вон.

«Заткнись», – приказал Брезан внутреннему голосу. Командование Кел было непредсказуемо, но оно не проделывало такие трюки ради забавы. Он должен помочь спасти генерала Кируев и рой от Джедао.

Минут двенадцать он распаковывал и раскладывал свои вещи. Ну и чем ему заполнить все это пространство? Некоторые офицеры таскали с собой много личных вещей. Генерал Кируев – коллекцию безделушек. Коммандер Джанайя – фигурки осьминогов. (Она отказывалась объяснять, почему осьминоги.) Майор-аналитик Шуос Иградна – флейты, большинство из которых были не настроены для совместной игры. И всякое другое… А вот Брезан оставил большую часть своих вещей родителям. Он не понимал, почему хотел разделить свою жизнь надвое. Когда он был молод, разделение казалось ему очень важным, и он так и не избавился от этой привычки.

Брезан с сожалением посмотрел на единственный предмет, который положил на самый большой стол в тщетной попытке сделать его менее пустым. Сестры-близнецы Миузан и Ганазан подарили ему эту штуку, когда он окончил Академию Кел: миниатюрная модель планетной системы. Стоило признать, прекрасная работа – серебряные и золотые орбиты, сверкающие шестерни и кружащиеся планеты, усыпанные драгоценными камнями. Когда Брезан смотрел на модель слишком долго, то почти слышал, как она поет. Все луны отбрасывали тени в виде водопада перьев, бесконечного пепельного потока. Модель не соответствовала ни одной системе, которую могла бы опознать какая-то из мот-сетей. Близнецы делали вид, что ничего об этом не знают; он склонен был им верить. В самые мрачные моменты Брезан думал, что модель представляет собой какую-то тихую процессию миров и лун, не тронутую гнилью гекзархата, – если, разумеется, не принимать во внимание нескончаемый поток перьев, который мог символизировать прикосновение ястребов-завоевателей.

Он потянулся к модели, но потом решил ее не трогать. Что ж, если он не собирается бродить из угла в угол, лучше заняться одеждой. В Академии Брезан, как и все остальные, брал уроки протокола, но почти всё успел забыть. А переподготовка запутала его ещё сильнее.

Верховный генерал несколько раз перебрал свою гражданскую одежду, потом покачал головой. К черту всё – он останется в униформе. Если это и не лучший вариант, то, по крайней мере, не неправильный. Тсейя сочтет униформу скучной, ну и что с того? Если она отнесется к его наряду с презрением, он утешится тем, что не сам придумал эту чертову тряпку. Впрочем, поддавшись порыву, он надел два кольца, чтобы не выглядеть совсем педантом.

Сел и пнул ногой пол, сожалея, что чувствует себя таким напуганным. Иметь дело с другим офицером Кел – это одно. Там бы он понял, как себя вести. Но здесь? Тсейя руководила операцией, и она сочтет его ненадежным, если он выкажет страх при виде – допустим – каких-нибудь причудливых столовых приборов.

«Будь справедлив», – сказал он себе. До сих пор Тсейя вела себя вполне вежливо. Пока они вынуждены работать вместе, он обязан ей тем же.

Брезан спросил сеть, сколько времени понадобится, чтобы добраться туда, где Тсейя хочет встретиться с ним за обедом. На всякий случай добавил к ответу восемнадцать минут. Потом нервно ждал момента, чтобы выйти из каюты. Интересно, легко ли здесь заблудиться? Жаль, что он не прихватил с собой ничего, на чем можно было бы нарисовать карту, пусть карты и не могли помочь при переменной компоновке или потенциальном враждебном…

«Ну хватит уже!»

Как оказалось, желтые цветы услужливо склонялись на своих лишенных шипов стеблях, указывая дорогу, стоило ему приблизиться. Наверное, какая-то лаборатория Нирай получила немало денег, чтобы заставить их вести себя таким образом. Он миновал ещё несколько длинношеих птиц – почти все были белыми, некоторые щеголяли причудливыми разноцветными гребнями. Казалось, его присутствие их не беспокоило. Он мог лишь предположить, что никто им не сказал, как много среди Кел любителей охоты. Брезан этим не занимался, главным образом из-за брезгливости. Может, птицы почувствовали, что им нечего бояться.

«Я могу и пристраститься к жизни на станции», – подумал Брезан и поспешил дальше, не обращая внимания на тревожную трель лягушек. Ему даже удалось проскочить мимо карпов. Он был почти, но не совсем уверен, что это тот самый пруд, мимо которого раньше вела его Тсейя.

Сбивающая с толку садовая дорожка с ее желтыми цветами вела в более нормальный коридор и открытую арку, задрапированную занавесками.

– Войдите, – крикнула Тсейя.

На одиннадцать минут раньше: не так уж плохо. Брезан с трудом удержался, чтобы не оглянуться на последний желтый цветок и посмотреть, не указывает ли он теперь в другую сторону. Собравшись с духом, он вошел в комнату. К его удивлению, обстановка была сдержанной. Примечательной оказалась единственная ваза в углу – в половину его роста, какая-то разновидность селадона[4]. На низком столике их ждала еда. Тсейя уже сидела на полу. Напротив нее лежала голубая подушка для него. Интересный нюанс: в центре стола стоял контейнер с зубочистками. Анданский юмор?

– У вас такой вид, словно вы думаете, что еда вот-вот взорвется, – заметила Тсейя. – Увы, по части разрушений я всего лишь посредственность, к вящему разочарованию моих инструкторов. Присаживайтесь! Нет смысла голодать, пока мы оцениваем друг друга.

– Конечно, агент.

– Не надо быть таким официальным. У меня ведь есть имя. – Она улыбнулась одними глазами.

Он вовремя спохватился и не запротестовал, а потом занял свое место.

– Полагаю, вас предупредили о том, чтобы вы не играли в джен-цзай.

Не то чтобы он признавался в слабости, о которой она раньше не догадывалась.

– Да, я избегаю этого, – подтвердил Брезан. – Однажды я присоединился к генералу Кируев и некоторым другим штабным офицерам для игры. Она обчистила нас всех, хотя постоянно вытаскивала ужасные расклады.

Тсейя налила чай сперва ему, потом себе. Она не стала устраивать церемонию. В ответ на его удивленный взгляд, агент скорчила гримасу.

– А вам никогда не приходило в голову, генерал…

Его очередь.

– Просто Брезан, пожалуйста.

– …Брезан, значит. Вам никогда не приходило в голову, что не все Андан в одинаковой степени влюблены в правила этикета? Иногда мне просто хочется выпить этот чертов чай.

Если это была уловка, рассчитанная на то, чтобы вызвать симпатию, она сработала превосходно.

– Боюсь, единственный значительный контакт с вашими собратьями по фракции у меня случился во время официальных мероприятий.

– Уверена, эти мероприятия показались вам очаровательными, – пробормотала Тсейя. Она взяла палочками кусочек чего-то в темном соусе, прожевала, проглотила. – Мне попробовать все, чтобы доказать отсутствие яда?

– В этом нет необходимости, – сказал Брезан. И это бы все равно ничего не доказало. Он принялся за еду. Темный соус был сладковатым, с ноткой лемонграсса и, возможно, рыбного соуса. Что до мяса, то он не смог его опознать. Но было довольно вкусно. Он решил позже попросить рецепт.

– Вы ужасно молчаливы, – сказала Тсейя через некоторое время. Брезан почти доел рис, а она опустошила свою миску всего лишь на четверть. – Наверное, вам было трудно расстаться со своими товарищами из-за всего, что случилось.

Брезану захотелось рассказать ей, что он думает о решении Командования Кел сделать Джедао бессмертным, но это была плохая идея.

– Мне стоит быть благодарным, – сказал он, не чувствуя и намека на благодарность. Сидя напротив агентессы Андан, он лишь острей осознавал, как сильно скучает по офицерскому столу. – Мне дали понять, что Джедао, по крайней мере, не взорвал рой. – У него было время, чтобы ознакомиться с донесениями, пока они не догонят беглецов.

– Он – Шуос, – сказала Тсейя. – А это значит, что он такой же, как Андан, только хуже работает с общественным мнением.

Брезан чуть не подавился овощем. Старая шутка заиграла новыми красками.

– Если он и не уничтожил рой, то лишь потому, что нуждается в нем. И, к несчастью, у любого роя есть лишь одно применение. – Она вздохнула. – Если бы он взрывал наши станции без разбора, я бы меньше волновалась. Но нет, он отбивается от вторжения. Это не может быть ничем иным, как уловкой для завоевания симпатий среди населения.

– Он – массовый убийца, – запротестовал Брезан.

– Вы – Кел, – сказала Тсейя, – поэтому смотрите на ситуацию с келской точки зрения. У Шуос на него зуб, что неудивительно. Для всех остальных, особенно для широких масс, которые не принадлежат ни к одной фракции и большей частью заняты тем, чтобы не быть замеченными такими людьми, как мы, он больше похож на ожившую фигуру из сказки, чем на угрозу. Адское Веретено случилось несколько поколений назад. Многим людям попросту наплевать, или, по крайней мере, их это не сильно волнует. Возьмем, к примеру, бомбежку, которая убила гекзарха Нирай Хавреказ триста семьдесят три года назад. Даже если бы вы о ней знали… – Брезан покачал головой, – разве стала бы она вас больше волновать?

Брезан призадумался.

– Я чувствовал себя спокойнее до того, как вы привели этот довод, – наконец сказал он, – но вы правы.

От этого их миссия лишь сделалась важнее. Они обязаны остановить Джедао. Они обязаны остановить Хафн. И, в качестве бонуса, им ещё надо помешать Джедао остановить Хафн и сделаться героем.

Они продолжили есть в молчании. Брезан заставил себя сбавить темп. Он не привык трапезничать ради удовольствия. Его старший отец, в прошлом Кел, считал ненужным медлить с едой. К тому времени, когда Брезан стал достаточно взрослым, чтобы запоминать происходящее, означенный отец вышел в отставку, но от келских привычек так просто не избавишься.

– Я знаю, почему Командование Кел послало вас, – сказала Тсейя, когда сервитор принес к столу маленькие пирожные. Они были украшены ломтиками фруктов, бледно-зеленых, оранжевых и сочно-красных, расположенных в форме цветов. – И в этом смысле, похоже, я ставлю вас в невыгодное положение. Полагаю, вы обо мне не знаете ничего. Ну, не больше, чем о каком-нибудь произвольном жителе гекзархата.

Брезан попробовал пирожное. Сладость уравновешивалась кислинкой плодов. Он надеялся не пристраститься к такой еде, потому что рано или поздно придется вернуться к нормальному меню Кел. Может, стоит попросить и этот рецепт, если, конечно, он не секрет фракции.

– Если вас беспокоит моя способность выполнять приказы…

– Я лишь хочу сказать, что мы лучше сработаемся, если вы будете знать, какова моя ставка в этой игре и почему выбрали меня, а не кого-то другого. – В голосе Тсейи слышалось какое-то чувство – не горечь, но что-то очень похожее.

– Тсейя, – сказал Брезан, гадая, к чему все это приведет. – Вы не обязаны мне ничего объяснять.

Она поймала его взгляд, прежде чем он понял, что происходит, и улыбнулась. Это была безразличная улыбка, а не теплая или милая, и это его испугало. Он не мог отвести взгляд. Впрочем, он уже знал, что анданское порабощение действует именно так. Он просто не ожидал, что она нанесет удар столь быстро – ведь при повторном использовании способности на той же мишени, воздействие ослабевало. Наивно с его стороны. Ее глаза все еще были карими, а не темно-синими, розово-синими. Как только цвет изменится, он будет принадлежать ей до тех пор, пока она сможет удерживать его в плену.

Тсейя прервала зрительный контакт. Брезан вновь обрел способность дышать. Он сунул руки под стол и сжал кулаки, борясь с дрожью. Она могла понимать, что происходит, но видеть это ей незачем. Придется обойтись этим.

– Может, я и не обязана вам что-то объяснять, – сказала Тсейя, – но нам придется полагаться друг на друга. Вы должны знать, что я не заставлю вас делать то, что противоречит вашему долгу. Я должна знать, что «падающий ястреб» будет следовать приказам. Мне проще, откровенно говоря. Что бы ни думало Командование, я считаю, что вы на самом деле преданный Кел.

Брезану не очень-то понравилось, что его свели к такому простому выводу. Теперь, справившись с потрясением, он начал злиться.

– Это была пустая угроза. – Рука Тсейи сомкнулась на чашке с чаем, замерла.

– Да уж, – сказал Брезан.

– Я не смогу вас поработить.

Её губы сжались в ниточку. Ей не нравилось признаваться ему в таком. Но зачем миссию поручили дефектному агенту? Он знал, что такие существуют, как и «падающие ястребы». Он слышал, что выживать им удавалось примерно столько же.

– Это не то, о чем вы подумали, – сказала Тсейя. – Дело не в способности как таковой – она действует нормально. Просто раньше меня звали Андан Неже. Проблема в том, что я в опале, а вы – нет.

Брезану не потребовалось много времени, чтобы понять, что она имеет в виду, даже если имя ничего ему не говорило.

– Никогда о вас не слышал.

Ее глаза загорелись каким-то циничным весельем.

– О, это необычно. Вам придется поверить мне на слово: я нажила могущественных врагов среди Андан.

– Так с Джедао у вас не будет никаких проблем?

– Совершенно верно.

Формационный инстинкт зависел от звания. Порабощение – от социального статуса. Или, как средний отец Брезана объяснял ему в детстве, «всё дело в том, что так они не позволяют анданским малышам обрести власть над теми, кто выше их по статусу, и заставить их отдать критически важные инвестиции». Любой Андан мог поработить лишь того, кто находился ниже в иерархии доминирования.

Тсейя скорчила гримасу.

– Я хочу сказать, вдумайтесь. У Джедао больше нет никакого звания, пусть он и контролирует рой. Он полагается исключительно на свою дурную славу. Только представьте себе, как трудно будет пригласить его на ужин. У любого Андан, если поручить ему рассадку гостей, случится мигрень.

Брезана это не позабавило.

– Значит, вы здесь, потому что вы тоже расходный материал.

– Я здесь, потому что у меня есть особая мотивация искупить свою вину перед начальством, – возразила она. – У нас случились серьезные разногласия по политическим вопросам. Оно плохо это восприняло.

– Полагаю, я не в том положении, чтобы судить, – сказал Брезан.

В наступившей тишине он доел пирожное, все ещё не понимая, нравится оно ему или нет.

Глава пятнадцатая

Кируев никак не ожидала, что её близкое, пусть и эксцентричное знакомство с антикварными магазинами пригодится во время одной из миссий роя. Оказалось, что генерал узнала об искусстве торговаться куда больше, чем предполагала. Она пропустила трапезу за офицерским столом, когда станция Танкут-Главная ответила на предложение провести переговоры о ремонте и поставках, и теперь находилась в командном центре, изучая последнюю версию их условий.

Полковник Наджад, начальник логистики, бросал на неё обеспокоенные взгляды. Он явно надеялся получить собственное сырье, чтобы напечатать компоненты, а не полагаться на станцию, которая могла это сделать лишь по заоблачным ценам. Обычные активы Кируев и экипажа были заморожены фракцией Андан, но они все ещё могли продавать боевые данные о Хафн на черном рынке и, помимо всего прочего, независимым драматургам и историкам. Однако Кируев была в силах давить на начальницу станции лишь до определенного предела, поскольку та не была Кел. На самом деле именно то, что начальница не принадлежала ни к одной фракции, плюс репутация Танкута как станции, связанной со сделками на черном рынке, и побудили Джедао и Кируев выбрать её.

Начальница станции – женщина с отличными зубами и улыбкой, которую она использовала с безупречной меткостью, – ждала ответа Кируев. Генерал сделала несколько поправок к списку и отослала его обратно.

– Последнее предложение, – сказала она. – Иначе мы попробуем продавать трофеи напрямую частным коллекционерам.

Это была не совсем пустая угроза. Ей становилось все интереснее узнать, сколько могут принести кое-какие из частей того странного двигателя. Кто-то предложил продавать «гробы», но она запретила об этом даже думать, едва услышала такую идею.

– С вами приятно иметь дело, – ответила начальница станции, судя по тону, искренне. – Я выслала местный регламент. Убедитесь, что ваши люди будут ему следовать, пока мы займемся работой.

Сеть пробежалась по документу и обнаружила лишь несколько разделов, отклоняющихся от стандартной практики. Кируев решила, что ни один из них не создаст проблем. Джедао согласился с её предложением свести контакт с местными к минимуму, необходимому для того, чтобы обеспечить пополнение запасов.

– Рада стараться, – сухо ответила Кируев. – Я запомню это место на случай, если однажды решу, что мое истинное призвание – контрабанда.

Начальница станции ухмыльнулась и отключилась.

– Что такое? – спросила Кируев, увидев мрачную физиономию Наджада. – Вы никогда не мечтали о том, чтобы сбежать и стать пиратом? Вот на что похожа такая жизнь.

– Герои драм никогда не испытывают такой нехватки сырья для принтеров, как мы сейчас, – пробормотал Наджад. – Но, думаю, с этим ничего не поделаешь.

Кируев ненадолго отвлеклась от составления отчета для Джедао.

– Взгляните на это с точки зрения станции. Заключая сделку с нами, они рискуют сами оказаться вне закона.

– Сомневаюсь, что все дело в альтруизме. Уж скорее им платят местные шуосские агенты за возможность установить жучки. Или они заискивают перед кем попало ради защиты от Хафн. А может быть, планируют продать нас чужакам.

– Это вне моей компетенции, – медленно произнесла Кируев.

Наджад напрягся. Это было едва уловимо, но Кируев ждала такой реакции. В рое уже все знали, что она задействовала оговорку Врэ Талы. Генерал бы не удивилась, узнав, что кто-то делает ставки на то, доживет она до конца своих ста дней или нет. Наджад вел себя вежливо, но явно не одобрял её поступок.

Они обменялись ещё несколькими словами относительно ухищрений, на которые придется пойти из-за отсутствия в персонале членов фракций Нирай и Шуос. Потом их прервал поступивший от Джедао вызов, удивительно лаконичный: «Приходите сейчас же».

Кируев посмотрела на коммандера Джанайю, которая последний час встречалась с нею взглядом лишь тогда, когда это было необходимо.