– Меня захватили… то есть эту Снежану, в Харькове, Олег взял двух разведчиков и попытался освободить… так и погибли вместе со мной.
– Какой-то адский реал попался! – помрачнел Ларин. – С кем ты разговаривала?
– С дежурным по Управлению капитан-поручиком Губиным.
– Ты его знала? Я имею в виду там, в нашем реале?
– Нет.
– Ладно, не переживай, я думаю, все мы мертвы в том или ином варианте. Но ведь наверняка в других живы?
Снежана бледно улыбнулась, благодарно сжала плечо лейтенанта:
– Будем искать родственников?
– Не вижу смысла, – покачал головой Тарас. – Они не скажут ничего нового. Год мы знаем, то есть этот реал практически следующий за нашим. Хотя я не понимаю, почему здесь идёт двадцать четвёртый год, а не двадцать третий. Шагнули всего на одну ступеньку – и прошёл год?
– Кеша говорил, что могут случаться спонтанные пробои… может быть, между нашим и этим реалами проскочили десятки реалов.
– Рассуждаешь как настоящий теоретик. Давайте решать, что делать.
– А что тут решать? – пожал плечами Ларин. – Рвём когти отсюда, пока не заявились службы похоронщиков, возвращаемся домой. Надеюсь, теперь не промахнёшься?
– Постараюсь, – хмуро пообещал Тарас.
Издалека прилетел тихий рокот.
Ларин встрепенулся:
– «Вертушка»!
Снежана поморщилась.
– Устала? – пожалел её Тарас.
– До чёртиков! – призналась она. – Так хочется расслабиться!
– На море! – подхватил Ларин. – Да в приятной компании, да в хорошей гостинице, да с пивком!
– Размечтался, – улыбнулась девушка.
– Вернёмся домой, устроим отдых, – пообещал Тарас, не слишком уверенный в исполнении обещания.
К Снежане вернулся командирский тон.
– Поехали! Будем надеяться, что в нашем реале Олег жив и нас не встретят как врагов.
К рокоту винтов вертолёта прибавился приближающийся гул автомобильных моторов: к полю боя съезжались грузовики похоронной команды.
Снежану обняли мужчины, и Тарас вывел на экран памяти рисунок кюар-кода.
Россия‑41, окраина Луганска
12 июля, 16 часов
Он так и не понял, что помешало сосредоточиться: не то посторонний звук, не то собственная мысль. Но сознание «дрогнуло», отзываясь на помеху, и после короткой темноты в памяти остался неуютный след дежавю.
Очнулись в саду рядом с домом, в котором не уцелело ни одного окна. Глаза резануло ярким светом: солнце показалось горнилом ковша с расплавленным металлом, в нос шибануло смесью запахов горелой травы, прели, павших яблок, ржавого железа и сухих досок. Было жарко, не меньше тридцати градусов, кругом стояла тишина, нарушаемая далёким бурчанием фронта.
– Кажется, мы на месте, – проговорил Солоухин, отстраняясь от обнявшихся Итана и Лавинии.
Девушка вздрогнула.
– Не бойся, – сказал Итан, прижав её посильней. – Ты не одна.
Она подняла лицо, глянув на него снизу вверх с виноватой улыбкой:
– У меня от кюар-переходов сохнут губы.
– Привыкай.
– Мы дома?
Он отстранил девушку, прислушиваясь к звукам окраин города, минуту молчал, потом покачал головой:
– Если честно, не уверен.
– Почему?
– Посмотри на дом.
Лавиния послушно окинула строение оценивающим взглядом:
– Дом как дом…
– Он круглый! Я ни разу не видел в Луганске жилые постройки круглой формы. Да и рядом, – он показал на соседний дом, проглядывающий сквозь ветки яблонь, – тоже круглый.
Солоухин прошёлся по саду, стараясь не топтать упавшие яблоки, с любопытством вглядываясь в домики селения.
– Может быть, это не Луганск?
– Я уже объяснял, что кюар-трекинг соединяет связанные трёхмерной геометрией области пространства не хуже верёвки. Это Луганск. Но мобила моя молчит.
– Кому ты хочешь дозвониться?
– Антиболю.
– Кому?!
– Капитану Болиголову, у которого была кличка Антиболь. Он посылал меня работать оператором дронов под командованием капитана Прыгуна. Если мы вышли в нашем реале, Антиболь должен ответить. Но он пока молчит.
– Я могу позвонить Даше, – предложила Лавиния.
– Нет, после нашего с тобой бегства все твои подруги и знакомые будут под колпаком «старухи». Не стоит рисковать.
– Давайте пройдёмся по пригороду, – сказал Солоухин. – Похоже на частный сектор. Лавиния, узнаёшь район?
– Нет.
– Интересный компот, – покачал головой Солоухин.
– Если мы пойдём, нас заметят.
– Ну и что?
– Но ведь мы в розыске?
– Вряд ли здесь по всем улицам будут бродить разыскники военной полиции.
– Не будут, – согласился Итан. – Эти функции у нас давно выполняют беспилотники.
– Ах ты, чёрт! Вот где пригодился бы антидроновый пугач.
– Но идти придётся, не будем же мы сидеть тут в кустах до их появления. План такой: доберёмся до поста, либо военного, либо полицейского, узнаем год и местные новости, после чего решим, что предпринять.
– Классный план! – кивнул сержант с невозмутимым видом. – А если нас остановят?
– Удостоверение капитана у меня не отобрали.
– Ага, прекрасно. Пойдём открыто?
– Не торопясь и не прячась. Правда, наши дроны легко просекают нюансы поведения людей по лицам, поэтому, пока не найдём транспорт, будем на виду.
Выбрались на улицу, практически пустую в это время дня.
Сектор с частными застройками тянулся на километр в обе стороны, домов в нём насчитывалось не более сотни, преимущественно с круглыми фасадами, реже с четырёхугольными, хотя встречались и целые дворцы. За ними к северу виднелись многоэтажки, определяющие направление на центр города.
Ощущение чужеродности окрепло. Итан доверял интуиции и вскоре пришёл к выводу, что он промахнулся-таки с переходом. Они попали не в свой реал. А чтобы узнать точно, надо было искать такой источник информации, чтобы никто не заподозрил в них бывших беглецов. Сердито подумал, что промахнулся он уже второй раз, и это не радовало.
Мимо проехал джип «Ехоо» с муаровыми разводами камуфляжа.
Потянулись дома с заколоченными ставнями, окружённые садами.
Прохожих было мало, и никто из них не обращал внимания на неспешно бредущих по разбитому гусеницами асфальту двух военных в боевых комбинезонах и девушку. Солоухин повесил автомат ремнём через плечо, и он висел на спине дулом вниз, чтобы не сильно бросаться в глаза.
У домов кое-где стояли машины, в основном российские «Лады», хотя встречались и японцы, и китайцы. Один раз проехал бронетранспортёр с двумя бойцами на броне, но в пригороде машин было мало.
Вышли на более или менее оживлённую улицу, на которой виднелись магазины. Судя по входящим в них людям, они работали.
– Такое впечатление, – сказал сержант, – что война откатилась совсем далеко.
– Она и в вашем реале была далеко, километрах в пятидесяти, – напомнил Итан.
– Может, мы никуда не перемещались?
– Нет, прыгнули точно, да и дома здесь не такой формы, как в нашей сорок первой ветке.
Солоухин глянул на задумавшуюся спутницу.
– Неужели не помнишь эти места?
Лавиния виновато покачала головой:
– Наверно, это западный участок пригорода, а я жила на южном. И у меня тоже такое впечатление, что тут всё чужое.
Итан, у которого это впечатление появилось раньше, промолчал, ища что-нибудь вроде военного учреждения, возле которого можно было попытаться найти транспорт. Он собирался подъехать к центру Луганска, где располагался комплекс зданий мэрии и военных учреждений, и понаблюдать за входом в здание Центра информационных технологий, где он и работал до своей одиссеи на фронт.
Но ситуация сложилась иначе.
Сначала они увидели две зенитно-ракетные установки «Панцирь-М40», стоящие на небольшой площади слева и справа от двухэтажного строения с башней, обвешанной антеннами, и недалеко от них фургон 3D-репликатора. Площадь имела вывеску с названием «Площадь Казакова», и в памяти всплыла подсказка: как-то он проезжал по ней (ну, или по той, что осталась в родном сорок первом реале) и видел узел связи. Что узел окружало, он не запомнил, но здание с антеннами, скорее всего, и было тем самым узлом.
Подошли ближе, миновав ещё с десяток машин разного назначения, от мирного вида джипов до БМП и танка Т‑90М. Количество прохожих увеличилось, но ненамного, и большинство из них носило военную форму.
У Итана родилась идея:
– Подождите меня здесь, схожу туда и разузнаю, что почём.
– Я с тобой! – вырвалось у Лавинии.
– Нет! Мы не догадались взять ни одного документа.
– Я могла бы хакнуть сервер и узнать всё, что нас интересует, без расспросов.
Предложение показалось интересным, и, поразмышляв пару секунд, Итан согласился.
– Идём. Ты мой специальный помощник хорунжий Васильева. На все вопросы молчи, буду отвечать я.
– Она же не в форме, – засомневался Солоухин.
Действительно, уходя из дома, Лавиния переоделась из домашнего в брючный гражданский уник зелёного цвета, без каких-либо нашивок и звёзд, который годился разве что для ношения в деловых кругах. В военное время такие костюмы носили редко.
– Ничего, – сказал Итан, – спецпорученец не обязан носить боевые комбезы. Займи пост где-нибудь под защитой машин и жди. Возьми мой нож, чтобы не зазвенел на контроле.
Солоухин взял красивый мономолик чисадмина с чёрной пупырчатой рукояткой.
– Другого оружия нет?
– Я сам оружие, – усмехнулся Итан.
Оставив озадаченного сержанта на тротуаре, пара двинулась к входу в здание, из которого выходили и в которое входили служивые люди, поодиночке либо целыми делегациями. У железной двери охраны не было, её открывала автоматика, имевшая видеокамеру, но гостям повезло: им навстречу выкатился толстяк в муаре с единственной майорской звездой на погоне, козырнул в ответ на приветствие Итана и проскочил мимо, а чисадмин успел остановить закрывающуюся дверь носком ботинка.
Вошли.
Небольшой холл был перегорожен стойкой и рамкой магнитоискателя, за которой переминались с ноги на ногу охранники: двое рослых парней в боевых «скорпионах», но с откинутыми за спину шлемами, и два киборга, судя по шлемам, наглухо закрывающим головы, с чёрной стеклянной полосой.
Зрачок видеокамеры мигнул красным, когда Итан подошёл к рамке.
Киборги, стоявшие слева и справа от рамки, замерли.
Парни в камуфляже оживились.
Итан вытащил из кармашка удостоверение капитана.
– Лобов, капитан СИБ МО.
Охранники вышли к нему, оценивающе глянули на слегка побледневшую спутницу капитана, с трудом отвели взгляды от её прекрасного лица, вернули удостоверение.
– Вас нет в списке сотрудников центра, товарищ капитан.
– И не должно быть, – сухо ответил Итан. – Мы пришли по вызову начальника центра проверить причину сбоя «врунета». – Так сотрудники инфослужб называли военную сеть Рунета. – Работа под грифом «совсекретно», чем меньше сотрудников посвящено, тем лучше.
Охранники, совсем молодые, двадцать два, не больше, дружно посмотрели на Лавинию.
– Хорунжий Васильева, мой помощник, – сказал Итан, – спец по айти-взлому.
Парни помялись, но пропустили.
– Полковник Шилов на втором этаже. Лестница налево. Оружие сдать.
– Безоружны.
– Проходите.
Прошли рамку, мигнувшую зелёным индикатором, поднялись в левом крыле коридора на второй этаж. Остановились у первой деревянной двери без номера.
– Мы же не пойдём к полковнику Шилову? – сказала Лавиния.
– Не пойдём. – Итан попытался открыть дверь, но она оказалась заперта.
Третья от лестницы открылась, выпуская девушку в зелёном комби с белой коробкой в руках. Она пробежала мимо, разговаривая с кем-то на ходу (на глазах очки виджета), и ускорившийся Итан успел придержать дверь.
Вошли.
Комната с одним окном, забранным крупноячеистой металлической сеткой. Шкафы с мигающей аппаратурой у стен, пульт, два стула, пузыри матового стекла на потолке, кабели в плинтусах, стол с неубранными чашками и блюдцами, на которых лежали остатки печенья и бутербродов.
За пультом всего один оператор, примерно пятидесяти лет, тоже в зелёном комби и синем халате поверх. Смотрит на 3D-экран, показывающий местность с высоты около пяти километров.
– Что-то забыла, Кошка? – спросил он, не поворачивая головы.
Не отвечая, Итан, заранее подготовивший нанорезерв, шагнул к нему, положил руку на шею сзади и мысленно толкнул свою затаившуюся в кончиках пальцах нанитную «пчелу».
Оператор дёрнулся, оглядываясь, но ни сказать, ни понять, что происходит, не успел. «Пчела» заблокировала шейные синапсы, парализовав мышцы, и мужчина остекленел, превращаясь в статую. В таком состоянии он должен был находиться не менее двух часов.
Итан снял у него с головы дугу наушников, легко перенёс тело на соседний стул, а место оператора заняла Лавиния, деловито пробежавшая пальцами по виртуальной панели. Протёрла чашки наушников, нацепила на голову. Судя по её затвердевшему лицу, она почувствовала себя в привычной обстановке.
– Пара минут…
– Я тоже подключусь.
– Лучше постереги вход, чтоб никто не помешал.
Поразмыслив, Итан выглянул в коридор, никого не увидел и закрыл дверь на внутреннюю защёлку.
Лавиния и в самом деле справилась быстро.
– Год сорок первый… июль… фронт тянется от Одессы до Сум… Киев наш… о боже!
– Что?! – встревожился он, подскочив к девушке.
– Нас… нет…
– В смысле?!
– Мы погибли! Вот донесение контрразведки тыловому начальству: группой майора Шведа уничтожены пособники ВСУ Итан Лобов и Лавиния Иванова-Дотык…
Итан усмехнулся:
– Круто! Где нас уничтожили?
– Адрес не указан.
– Да и фиг с ним, не переживай, мы сейчас и в самом деле находимся в другом реале. Может быть, в сорок втором или близко. Плохо, что наши копии здесь погибли, но ведь мы-то живы? Можем уходить, больше нас ничего здесь не держит. Жаль, что Жора остался на улице, ушли бы прямо отсюда, никто и не узнал бы, что мы тут были. Вставай, найдём сержанта и вернёмся домой.
– Где нас тоже считают предателями, – грустно сказала Лавиния.
– Ничего, попробуем доказать, что это не так.
Из здания их выпустили без каких-либо инцидентов. Охранники козырнули капитану с помощницей, и гости вышли на улицу.
Однако Солоухина нигде видно не было, и пока Итан искал его, начались события, не предусмотренные планом действий.
Сначала к зданию центра технической связи подъехал пятнистый джип «Ларусс», из него стремительно высадилась группа бойцов спецназа в боевых «хамелеонах», вооружённых автоматами (Итан узнал АК‑40 с лазерными прицелами), и устремилась к входу в двухэтажку.
Итан с Лавинией в этот момент находились всего в двадцати метрах от подъезда, и возбуждённая интуиция чисадмина подсказала ему, что спецназ явился сюда по наводке «старухи». «Маршалесса» сорок первого реала везде в городах имела средства наблюдения за обстановкой, а её копия в соседнем могла-таки вычислить, что за гости появились на улицах пригорода Луганска. С другой стороны, ей могли доложить об их появлении в здании центра связи и системы контроля военных учреждений, после чего здешняя «Маршалесса» и отдала приказ спецслужбам выяснить, каким образом ожили мертвецы, ликвидированные в южном секторе города.
– Отступаем к соседнему зданию! – шепнул Итан на ухо спутнице, взял её под руку. – Идём спокойно, как на прогулке.
– Поняла!
Двинулись прочь, лавируя между стоящими машинами.
Прохожие, занятые своими делами, не обращали на них внимания, но бойцы спецназа (по эмблемам на предплечьях с изображением волка в капкане можно было судить, что это военная контрразведка «Смерш», воссозданная в двадцатых годах начала века), заскочившие в здание, выбежали обратно и рассыпались по сторонам, подчиняясь командам рослого «киборга» с повязкой на рукаве синего цвета.
Откуда-то вынырнул Солоухин, махнул рукой.
Итан повернул к нему, продолжая вести девушку под руку, и в это время с неба на улицу спикировал треугольник беспилотника. Лавиния увидела его первой, вскрикнула, останавливаясь:
– Итан – камик!
Она имела в виду дрон-камикадзе. Не ошиблась.
Это был киллербот «Лангуст», имеющий мощный электрический разрядник. На высоте тридцати метров он выстрелил, целя в затормозившую посреди улицы пару.
Остальное произошло в течение секунды.
Крикнув, Лавиния одновременно изо всех сил толкнула посмотревшего вверх Итана в плечо! При этом она сама отшатнулась, и ослепительная сине-золотая молния электрического разряда ударила в то место, где только что стоял молодой человек!
Раздался гулкий треск!
В асфальте появилась звездообразная дырка с разбегающимися лучиками трещин.
Лавиния начала оседать.
Оглянувшийся Итан подхватил её на руки и не дал упасть.
Джон Ринго, Майкл Уильямсон
Стоявший в десяти шагах у борта БМП Солоухин дал очередь по беспилотнику. Пули с треском прошили аппарат от носа до кормы с крестообразным оперением, и киллербот не успел выстрелить второй раз. Дёрнувшись, он с шипением косо пошёл вниз и взорвался прямо перед зданием центра связи. Все, кто в этот момент там был, в том числе два смершевца, с воплями попадали на тротуар.
Герой
– Соло! – выхрипнул Итан.
– Тут я! – подскочил сержант.
ГЛАВА 1
– Обними!
Зал собраний Специального Отряда Боевой Разведки, серый и невзрачный, чем-то под стать самому отряду. Стены, пол и потолок обшиты листами матово-серой пластистали. В помещении не видно ни столов, ни шкафов, ни вообще каких-либо удобств. В стенах, напротив друг друга, установлены две массивные пластисталевые двери, как у банковских сейфов. Особую прочность им придали в целях безопасности: если что-нибудь случится с блоками питания или боеприпасами, последствия могут оказаться катастрофическими.
Солоухин дал очередь под ноги остальным спецназовцам, обратившим на них внимание, заставив всех прятаться за машины, облапил Итана и Лавинию.
Разумеется, никто не хотел, чтобы и с отрядом произошло что-то ужасное, но легче смириться с потерей одного СОБРа, чем целой базы. По крайней мере такое мнение разделяет весь личный состав.
– Не давай им высунуться!
Жора молча выпустил ещё одну очередь.
Хорек, с безынерционной энергетической винтовкой на плече, вошел первым. Следующие четверо были вооружены гравитационными винтовками, не считая официально не зарегистрированного оружия. Но никто не собирался оспаривать их право на неучтенные пушки: несколько импульсных винтовок, два крупнокалиберных пистолета и даже гранатомет. Последним явился Кинжал, легко помахивая своей снайперской винтовкой.
Чисадмин закрыл глаза, сосредотачиваясь на вызове кюар-алгоритма.
– А тебе не слабо еще раз поучаствовать в олимпиаде? – Это Хорек подшучивал над Тором, бросившим на тренировке вызов Кинжалу.
Солоухин опустошил магазин ШАКа.
Тор поморщился, и Хорек откровенно рассмеялся.
Банковский счет у Тора стал на пятьсот кредитов меньше. Он был уверен, что на обычном оружии легко превзойдет Кинжала в меткости. Ведь Кинжал часами возится со своей сделанной на заказ и ужасно дорогой винтовкой… Пока же Тору казалось, что он обречен слышать насмешки до конца своих дней.
Перед глазами Итана соткался узор из чёрных точек. Он задержал дыхание и выговорил вслух, хотя необходимости в этом не было:
– Рок!
Кинжал, взяв обыкновенную g-винтовку, всадил прямо в яблочко десять из десяти зарядов с пятисот метров и девять из десяти – с тысячи. Один выстрел пришелся в девятку. Кинжал нажимал на спусковой крючок так быстро, что, казалось, даже не целится. Ни разу не моргнув, он произвел все двадцать выстрелов, и только когда узнал о промахе, гримаса недовольства исказила его лицо. Кинжал обладал сверхъестественной точностью. Это было видно и по его движениям, быстрым, однако плавным и выверенным. Снайпер должен не только отлично стрелять, но и уметь маскироваться. Кинжал и здесь был лучшим.
И наступила темнота…
Тор снова поморщился, и все захихикали.
Когда опомнившиеся спецназовцы и редкие прохожие высунулись из-за укрытий, улица возле следа электрического разряда была пуста.
– Вам не надоело? – спросила Куколка.
Сам Кинжал даже не вспоминал о состязании. Хорек щелкнул выключателем, и из-под пола выдвинулись столы и кресла. Они были такие же идеально серые, как и все вокруг. Куколка, прислонясь к стене, локтем надавила кнопку. В руках она все еще держала массивный штурмовой пулемет. Послышалась музыка. Это были одни из тех агрессивных танцевальных ритмов, которые так любила Куколка, но звучала музыка негромко, и никто не жаловался. На одной из стен вспыхнул голографический дисплей. На нем появились горы искореженных антигравитационных танков, погнутые стволы ракетных гаубиц, расплющенные боевые киборги. Посреди поля битвы стоял мощный, мускулистый солдат в черном берете СОБРа. В руках он держал пулемет; через одно плечо был перекинут гранатомет, через другое – легкий миномет. Устрашающего вида ножи висели на ремешках, которыми изобиловала его форма, а из кармана торчал плюшевый мишка. Надпись гласила: \"Никого не трогаю, погулять вышел!\" На другой карикатуре была показана неудачная высадка десанта: разбросанные повсюду тела в изорванных бронежилетах, разбитый шаттл, огонь вражеской артиллерии. Некто в майорских погонах держит в руках коммуникатор. И ниже: \"Все идет по плану!\" На экране мелькали надписи, проливающие свет на истинное значение аббревиатуры СОБР: \"СОБРался в ад? Добро пожаловать, СОБРат!\" Или просто:
\"СОБР-р-р-р\".
Луганск‑88
Беседа постепенно прекратилась: все разложили оружие, чтобы разобрать и вычистить его. Разведчики были потные и грязные, лица и одежда испачканы сажей, травой. Оружие сделалось грязным просто от использования, но о нем следовало позаботиться в первую очередь, поскольку от этого зависела жизнь каждого разведчика. В нестабильной послевоенной обстановке, когда уничтожено чуть ли не все человечество, когда пираты и дикие послины разгуливают на свободе, когда над всеми нависла угроза вторжения «клякс», командос не сидят без работы. И от оружия зависит, выживешь ты или твои останки пошлют родственникам в коробочке.
14 июля, 17 часов 10 минут
На оружие был нанесен специальный маскировочный слой, меняющий цвет в зависимости от фона. Поэтому стволы, положенные на стол, сделались почти невидимыми.
Иннокентий не промахнулся, как его «родичи» из других реалов, хотя он об этом ничего не знал. Кюар-трекинг стал для него обычным способом путешествий между разными пространствами, и псианалитик Минобороны воспринимал кратковременное отсутствие сознания как необходимость. Но он не ожидал, что его со спутником вынесет через мембрану перехода между реалами совсем не туда, куда он стремился попасть.
– Этот проклятый «хамелеон» будет работать вечно! Ему плевать, стреляешь ты или уже убит, – выругался Хорек, переключая цвет своей энергетической винтовки на нейтральный серый.
– Не вечно, – поправил Горилла, специалист-техник, – но очень долго: перекрашивание на таком фоне не требует больших затрат энергии. Однако на задании я не стал бы переоценивать \"хамелеона\".
Вместе с лейтенантом они проявились в пространстве возле гусеничной конструкции, напоминающей танк, у которой вместо пушки красовался нож бульдозера, а на корпусе были навешаны разные механизмы. Это была машина для разминирования, практически одинаковая во всех реалах, которые посещал Иннокентий. Она стояла аккурат напротив какого-то строения из бетонных плит, похожего на склад боеприпасов. А чуть поодаль, у торца строения, топталась троица бойцов в спецкомбинезонах, имеющих все признаки киборгов. Такие костюмы, называемые «скорпионами» (безрукавная разгрузка со множеством кармашков и приспособлений для ношения гранат и патронов, плывущий муаровый камуфляж, на плечах турели «универсалов»), носил далеко не каждый солдат, а точнее, только эскомберы, как называли спецназовцев особого назначения. Троица, вооружённая автоматами (Иннокентий узнал новейшие «чёрные балансы» российского производства), между тем спокойно беседовала и курила.
– А то я не знаю! Учи свою бабушку азам боевой разведки! \"Настоящий разведчик должен полагаться на свое хитроумие и смекалку, а не на различные приспособления\".
Иннокентий, рассчитывающий попасть точно в ту же точку пространственного ландшафта, коей являлась лесополоса под Луганском, напрягся, потому что в координатном плане кюар-трек доставлял путешественника в трёхмерной привязке к одной и той же точке континуума, так как объёмы трека реалов были вложены один в другой как фигурки матрёшки. Переходящий из одного реала в соседний пространственно не перемещался в другую Вселенную, эти метамиры пронизывали друг друга в каких-то невероятных измерениях. Поэтому, прыгнув из варианта, который сам псианалитик называл сто двадцать девятым (считая, что при обоюдном переходе сложились волевые посылы самого Иннокентия и сорок первого Лобова, мысленно направленные на выходы в восемьдесят восьмой и сорок первый реалы), они и должны были оказаться именно в родном восемьдесят восьмом. На этот раз никто ему не мешал настраивать кюар-трек.
Разведчики привычными, годами практики отработанными движениями разбирали оружие, раскладывая детали в обыкновенном порядке: стволы и g-двигатели – на середину стола, приклады, прицелы и все остальное, на край. Кинжал сидел за отдельным столом и бережно, словно лаская, разбирал винтовку. Всегда он так: хоть и в команде, но один.
Из лесополосы под Луганском они уходили разными группами: Тарас взял с собой Снежану и лейтенанта Ларина, Итан – Лавинию и сержанта Солоухина, Иннокентию достался лейтенант Шалва Топорадзе со смешной кличкой Штопор. И, по мнению Иннокентия, оба должны были попасть в такой же лесок под Луганском. Однако в восемьдесят восьмом реале в этой точке располагалась какая-то база, судя по рядам машин и БМП. Машина для разминирования дополняла спектр автотранспорта и стояла в ряду таких же гусеничных вездеходов.
Тор потянул казенник своей винтовки и, включив фонарик, уставился внутрь. Вдыхая едкий запах осевшей на металле гари, он тихо матерился. Все дело в том, что для оружия командос используют нестандартные боеприпасы. Обыкновенный заряд изготовлен из обедненного урана и покрыт графитовой оболочкой, а также снабжен крошечным кусочком антивещества. При выстреле антивещество высвобождается и аннигилирует. Таким образом прочищается ствол. Но у Айсландской Конфедерации недостаточно ресурсов, чтобы наладить производство сложных зарядов, и поэтому большинство используемых патронов просто уранграфитовые.
А на чудовищно большой скорости пули сильно нагреваются в стволе, покрывая его изнутри урануглеродным сплавом, который чертовски трудно отчистить…
Выйдя «из ниоткуда» прямо у бульдозерного отвала, путешественники начали озираться и увидели эскомберов: трое, мощного телосложения, на плечах турели «универсалов», шлемы полусвёрнуты и откинуты валиками на шеи, у всех троих в руках тлеющие сигареты, настоящие, судя по горьковато-пряным дымкам. В российской армии наркотическими спайсами не баловались, в отличие от вэсэушников и бойцов иностранного военного контингента, которых пичкали этой дрянью перед атаками. Курили, конечно, и российские солдаты, хотя и без наркосодержащих веществ. Иннокентий же по запаху определил, что эскомберы курят макиолы – препараты, расслабляющие и успокаивающие после стрессовых состояний. Возможно, именно это обстоятельство – парни расслабились – и не позволило им отреагировать по-боевому на последующие события.
Тор, засунув руку в рюкзак, чтобы достать из НЗ банку содовой, наткнулся на что-то хотя и твердое, но совсем не похожее на банку.
Иннокентий и Шалва проявились.
– Какого дьявола!
Аналитик мгновенно просёк ситуацию и хотел было сразу вернуться на кюар-трек, не желая ввязываться в разборки кто-куда-откуда с неизвестными, но в этот момент к зданию из бетонных плит подъехал немецкий джип, из него вышли два рослых спецназовца в обычном муаровом камуфляже и вытащили из машины девушку-блондинку в милитари-унике, но без знаков различия. Руки у незнакомки были связаны за спиной, на губах виднелась чёрная лента, не дававшая ей разговаривать, она пыталась освободиться из рук конвоиров, но парни в комби держали её крепко.
С трудом ухватившись за неизвестный предмет, он вытащил его наружу. Это был камень, килограммов пять весом. Обычный камень.
– Тупоголовые ублюдки.
Троица эскомберов отвлеклась на прибытие шутками и хохотом, что дало Иннокентию повод задержаться.
Речь шла о традиционном приколе. Всякий раз по возвращении с задания или тренировки какая-нибудь зараза ухитряется засунуть булыжник в его снаряжение. У него в углу комнаты уже целая груда разных камней. Штук сорок, наверное. Он и сам не знает, зачем хранит их. Может, на память. Есть у него камень и с Земли.
– Ждём! – проговорил он на ухо спутнику почти неслышно.
Штопор кивнул.
Все засмеялись, даже Кинжал улыбнулся.
– Кого взялы? – с интересом спросил один из эскомберов, с чёрным чубчиком.
– Еще камешек в твою коллекцию, – сказал Горилла.
Иннокентий вдруг увидел на рукавах приехавших жёлтые повязки и понял, что это украинские солдаты!
Заметил это и Шалва.
– Ну-ну. Камешек. Однажды меня задержат за попытку украсть какой-нибудь долбаный кусок священного румакского гранита, и тогда вы будете за меня штраф платить.
– Укропы! Как они здесь очутились?!
– Да уж придется, – засмеялся Хорек, – потому как все твои денежки скоро перекочуют к Кинжалу.
«Скорее, как мы здесь очутились!» – пронеслось в голове аналитика.
Тут и снайпер засмеялся. Все началось сызнова.
– Ждём! – повторил он.
– Привет, я ковбой Тор. Попадаю в конюшню девятью выстрелами из десяти.
– Скотыняку москальску, – с ухмылкой ответил дюжий рыжебородый мужик с перемотанной бинтом головой. – Переходила струмок на плавнi. Розвiдныца, вiдстрелювалась, паскуда!
– Спробовали, як вона по-жiночому?
– Пристрели меня, Кинжал, иначе в следующий раз я тебя точно сделаю!
– Ще вспiемо, – заржал второй конвоир, в каске, молодой, с узкими губами и ледяными глазами. – Командир допросыть, потiм помацаем.
Кинжал промолчал. А что он мог сказать? Тор тоже молчал, выжидая, пока остальные подыщут новую тему для разговора. Тему сменил Хорек:
Девушка снова начала сопротивляться, освободившись от руки рыжебородого, и ударила головой в подбородок конвоира в каске. Тот выпустил её предплечье, отшатнулся с криком:
– Ах ты стерва!
– Ты, Тор, лучше бы с «кляксами» воевал, чем с Кинжалом.
Шалва косо посмотрел на Иннокентия, и тот принял решение:
– Махач по полной! Ты бери левых!
Все дружно принялись строить догадки по поводу предстоящей миссии. Без сомнения, речь пойдет о «кляксах». Были, конечно, и другие проблемы, но не уровня СОБРа. Вопрос лишь в том, ожидает их впереди внезапное нападение, разведывательная операция или очередной идиотский план от пустоголовых парней из Стратегического штаба.
Девушка бросилась бежать прямо к машине для разминирования.
Конвоиры погнались за ней.
Так называемые «кляксы», цлеки, были основными врагами объединения разрозненных планет под названием Айсландская Конфедерация. Это темные мягкотелые существа, не имеющие постоянной формы. Вместо конечностей у них развились псевдоножки. Вообще-то, немногие видели цлека более или менее близко. По крайней мере, немногие после этого остались живы. Несколько отдаленных колоний было полностью уничтожено. Первые отчеты просто шокировали: города буквально превращены в раскаленный пар – судя по отчетам, ядерным оружием. Наряду с аннигиляционным оно запрещено к использованию среди всех цивилизаций. Чтобы лучше изучить угрозу, было послано много разведывательных спецподразделений. Некоторые вернулись.
Эскомберы встали на пути беглянки цепочкой, расставили руки как при ловле спортсмена-регбиста.
До сих пор неизвестно, сколько планетарных систем на краю исследованной людьми части Вселенной занимают цлеки. Люди обнаружили одну-единственную планету, на которой присутствовало \"мирное население\" «клякс». А в основном общество «клякс» милитаризовано. В настоящее время военная ситуация носила характер \"видимости мира\": обе стороны обнаруживали свою враждебность только осторожными вылазками за условную линию фронта. Хотя, конечно, и на такой войне убивали, причем немало…
И в этот момент ситуация изменилась.
Потери колонистов на границе исчислялись уже миллионами. Если же допустить вторжение «клякс» на более густо заселенную людьми область космоса, счет жертв пойдет на миллиарды.
Штопор, прыгнувший влево, ударил длинной очередью из ШАКа по эскомберам, целясь в головы.
Иннокентий не был вооружён огнестрелом, но он ему и не требовался. Вшитые в тело, а точнее выращенные биологически интерфейсы, имеющие генетические программы оптимального воздействия на противника (что в его времена уже не являлось экзотикой и чем-то сногсшибательным), а также хорошие физические данные и умение переходить в темповой режим, позволяли ему чувствовать себя в острых ситуациях как рыба в воде, и пока спутник стрелял, Иннокентий обработал сначала конвоиров – по удару каждому в висок, – потом ещё двух парней, вылезших из джипа, а затем и двух выбежавших из строения пятнистых здоровяков, снимавших с плеч автоматы. Перекрыл дорогу беглянке.
Данные, полученные разведывательными кораблями, свидетельствовали о том, что «кляксы» готовят массированную атаку на Внутреннюю Область, но людям не хотелось верить в грозящую опасность. Обычной тактикой было дать группе начать атаку, а потом перерезать пути сообщения с тылом. Именно при такой тактике Земля и Внутренняя Область оставались невредимыми, а все боевые действия разворачивались на территории Айсландской Конфедерации. Конечно, это было не очень приятно.
Девушка, бегущая к ряду машин, остановилась – глаза на пол-лица!
Шалва перестал стрелять, ошарашенный действиями напарника, справившегося с шестью вэсэушниками за три секунды. Но Иннокентий заметил толпу бегущих к зданию военных и крикнул:
Очевидно, «кляксы» испытывали потребность в том же, что и люди: в водородном топливе для своих кораблей, запчастях, кислороде для дыхания, пресной воде и пище. Они использовали такую же систему перемещения в пространстве: не требующие больших затрат передвижения по так называемым звездным трассам и гиперскачки, с помощью которых можно было со сверхсветовой скоростью попасть в любую часть космоса через гиперпространство. Люди и их союзники переняли эту технологию от своих врагов – послинов. Единственным минусом «скачков» был огромный расход топлива. Все это говорило о том, что «кляксы» периодически нуждаются в водороде для обыкновенного перемещения и в антивеществе для гиперскачков. Оптимальным способом было использование ресурсов захваченных территорий. То же касается и еды: на кораблях нецелесообразно культивировать растения – они занимают много места и обновляют воздух хуже специальных механизмов.
– Штопор, хватай её!
Шалва повиновался, заключив беглянку в объятия. Увернуться от него она не успела.
Поэтому цлекам нужен был некий аванпост на линии продвижения, снабжающий их армады всем необходимым. Для этого требовалась как минимум одна удобная звездная трасса, планета типа Юпитера для пополнения запасов топлива и планета земного типа для производства растительной пищи. Конечно, планета необязательно должна быть с атмосферой, но можно поспорить, что «кляксы» выберут (или уже выбрали) именно такую. Естественная атмосфера гораздо удобнее и надежнее защитных куполов и прочих сооружений. А разного рода облака прекрасно маскируют следы сельскохозяйственной деятельности.
Тогда и аналитик, ускорившись, метнулся к ним, прижал обоих к себе и активировал кюар-ключ.
Цлеки оказались не такими глупыми. Их мышление очень похоже на человеческое, а значит, им легко понять, каким будет следующий шаг людей. Они наверняка уже подготовились к возможным разведывательным операциям.
* * *
Миссии, относящиеся к угрозе со стороны «клякс», – ужасно рискованные, краткосрочные и кровопролитные. Разведчики все понимали и старались не шутить на данную тему. Любое задание может оказаться роковым, и недавние события только подтверждают это. За последнее время пропало уже несколько СОБРов, а никто даже не знает ни мест назначения, ни обстоятельств проведения операций. Разведчики просто получают короткие извещения: \"Такой-то отряд пропал без вести; предположительно уничтожен\".
На всякий случай он сделал два шажка «по ступенькам» кюар-трека, и все трое вывалились из мрака на окраине пустыря, истерзанного воронками и рытвинами так густо, словно по этому району били когда-то сотни орудий и ракетных систем. Самое же интересное при этом крылось в полном отсутствии разбитой техники и трупов. Только разнокалиберные кратеры, шрамы сгоревшей травы, канавы и бугры. И чёрно-коричневая щетина сгоревших деревьев, окружавших пустырь.
Пока в команде вспоминали погибших товарищей и обменивалась шутками, чтобы скрыть обыкновенный страх, показался капитан. У него с командой давно установились дружеские отношения, и формальности были бы ни к чему, если бы командир был один.
Освобождённая пленница дёрнулась в руках мужчин, замычала, сердито нахмурив брови.
А сейчас все замерли в оцепенении, потому что капитана сопровождало странное существо. Такое редко увидишь: дархел, да еще в униформе.
Иннокентий рванул с её губ чёрную полоску, зная, что боль при таком способе освобождения намного меньше, чем если бы полоску отклеивали медленно, а Шалва взмахом ножа разрезал такую же чёрную полоску, стягивающую запястья девушки.
Она отскочила, разглядывая освободителей светящимися янтарными, как у тигрицы, глазами и разминая кисти рук.
Обстановка стала напряженной. Несмотря на почти тысячелетнюю историю мирных отношений, дархелы были не в почете. Когда-то они использовали людей фактически как рабов. И до сих пор за ними сохранилась репутация бесчестных, не заслуживающих доверия шайлоков. Те немногие, кто имел дело с дархелами, говорили, что они изворотливее лисиц и коварнее гремучих змей. Им доставляет удовольствие не просто извлекать прибыль, но и издеваться над теми, кого они обманывают. Так поговаривали вокруг, хотя никто не был знаком с дархелами лично.
У неё было изумительно красивое лицо, от которого трудно было оторвать взгляд, и очарованный Иннокентий невольно вспомнил героиню новеллы О. Генри «Чудо»: «гордое лицо с оттенком милой дерзости». В следующий момент он понял, что пленница похожа на подругу Тараса Лобова, «родича» из двадцать третьего реала, да и на Лавинию тоже, подругу Итана. Невольно улыбнулся.
Это дархелы предупредили людей об угрозе нападения послинов, безжалостных межзвездных кочевников, уничтожавших целые планеты, как саранча посевы. Дархелы разработали новое оружие и оборонные технологии в обмен на стратегический опыт человечества. Но оружие поставлялось так плохо, что к концу войны потери среди недоэкипированного личного состава были ужасающими. Дархелы всегда утверждали, что в условиях военных действий перебои в поставках неизбежны. Но никто не забыл, что итогом стало уничтожение восьмидесяти процентов человечества и почти столетнее прозябание разрозненных его остатков в статусе беженцев, используемых дархелами в своих целях. Они, конечно, помогли людям заново заселить Землю – за разумную плату. Разумную для дархелов. Они даже не предоставили человечеству свои технические ресурсы – люди восстанавливали все по крохам из уцелевшего в войне.
– Что смешного?! – осведомилась она низким грудным голосом. – Кто вы такие?!
– Капитан Лобов, – представился Иннокентий. – Инфоцентр СИБ МО. Шалва, лейтенант.
Такое псевдосотрудничество имело роковые последствия. Дархелам надлежало либо оставить людей в покое, либо играть по правилам… Короче говоря, в ходе программ уничтожения, организованных уцелевшими федерациями, некоторые из них выжили. Лишь некоторые.