— Спроси Мардж. Ты знаешь, что Карпатиу будет здесь уже завтра?
Ланту откинул крышку ящика с бомбой и быстро шагнул в сторону, пропуская Ангуса. Тот сжал в бронированном кулаке распределительную коробку, которую адмирал описал ему еще во время подготовки к операции, и вырвал ее с корнем своей механической рукой.
— Ты же сам сказал, что это мелочь. Возможно, он еще будет здесь, когда я вернусь.
Рейфорд Стил не мог уговорить свою скорбящую дочь выйти из дому. Хлоя часами просиживала в маленькой комнате брата или в спальне родителей, собирая личные впечатления, чтобы добавить их к воспоминаниям отца. Рейфорду было очень больно за нее. В глубине души он надеялся, что она станет для него поддержкой.
* * *
Теперь он знал, что это произойдет не так скоро. Ей нужно было время, чтобы пережить свою утрату. Однажды она объявила, что готова к разговору. После этого она предалась воспоминаниям и предавалась им до тех пор, пока Рейфорду не стало невмоготу, так что он уже не знал, выдержит ли его сердце. Тогда она сменила тему и перешла к рассуждениям о феномене исчезновения как таковом.
— Папочка, в Калифорнии всерьез принимают теорию космического вторжения.
Пророк ввел последнюю цифру кода и, усмехаясь, отошел от компьютера. Но его усмешка превратилась в злобный оскал, когда он увидел замигавшую на экране красную надпись. Он снова бросился к компьютеру и лихорадочно застучал по клавишам.
— Ты шутишь?
Ничего не произошло.
— Нет. Просто ты всегда скептически относился к таблоидам, а я нет. Я думаю, это как-то связано со сверхъестественными явлениями, чем-то внеземным, но…
Пророк выругался, пытаясь понять, что за ошибка вкралась в систему дистанционного включения часового механизма ядерного заряда. Впрочем, какая разница! Проходя мимо бомбы, он запустит часовой механизм вручную!
— Что?
— Мне кажется, что если какие-то внешние силы способны проделывать все это, они в состоянии и общаться с нами. Не захотят ли они установить здесь свою власть, или потребовать от нас какой-то выкуп, или заставить что-то делать для них?
* * *
— Кто? Марсиане?
— Папочка, я не говорю, что верю в это. Скорее, я не верю. Но разве в этих рассуждениях нет смысла?
Десантники майора М’Бото медленно наступали, постепенно оттесняя гвардейцев Пророка в глубь туннеля. Фиванские фанатики дрались за каждый метр. Потери десантников росли. Даже боевое снаряжение не всегда спасало их в ближнем бою с существами, мечтающими умереть за своего повелителя, прихватив с собой в могилу побольше язычников.
— Не убеждай меня. Признаю, что я мог бы посчитать что-то в этом роде возможным еще неделю назад, но сейчас у меня совсем другая логика.
Рейфорд надеялся, что Хлоя станет расспрашивать о его теории. Он не хотел начинать прямо с религии. Она
* * *
уже давно была настроена антагонистично к ней. Хлоя перестала ходить в церковь в университете, когда и он, и Айрин отказались спорить с ней об этом. Их старшая дочь была хорошим ребенком, с ней никогда не было неприятностей. У нее были достаточно хорошие оценки, чтобы получать стипендию. Хотя она иногда приходила домой довольно поздно, а в университете как раз пережила период юношеского негативизма, им ни разу не пришлось брать ее на поруки, и ничто не говорило о том, что она увлекается наркотиками. С этим он бы не примирился.
Рейфорд и Айрин знали, что несколько раз Хлоя возвращалась со студенческих вечеринок в подпитии, так что ночью ее тошнило, но на первый раз он и Айрин решили сделать вид, будто ничего не случилось. Они надеялись, что она достаточно благоразумна, чтобы этого не повторилось. Но когда это повторилось, Рейфорд поговорил с ней.
Полковник Эзра Монтойя спешил со своим полком в глубь туннеля. Подумать только, что какой-то зеленый лейтенант смог пробиться в центр крепости противника и удержаться там! Нет, Бог все-таки есть!
— Я знаю, я знаю, я знаю. Ладно, папа? Не начинай, пожалуйста.
* * *
Главный маршал Секах поперхнулся дымом, который принесло по туннелю. Гвардейцы Пророка дрались как герои, но звуки боя раздавались все ближе и ближе. Он отвернулся от люка и стал изучать мониторы, выясняя, где сейчас подразделения язычников.
— Я не ругаю тебя, просто хочу быть уверен, что ты не будешь водить машину пьяной.
Это какая-то ошибка! Не мог же в самое сердце Центра проникнуть еще один отряд противника! Впрочем, сначала надо разобраться с теми, чье местоположение ему известно!
— Конечно, не буду.
Секах выкрикнул новые приказы, и два батальона, пробиравшиеся ко второму отряду язычников, развернулись и поспешили на помощь гвардейцам Пророка.
— Ведь ты знаешь, как бессмысленно и опасно пить слишком много.
— Я надеялась, что ты перестанешь ругать меня.
* * *
— Так скажи мне, что ты это знаешь.
— Мне казалось, что я уже сказала это.
М’Бото и Фраймак сидели на корточках за разбитой противоударной дверью. Если бы не гвардейцы Пророка, они уже захватили бы командный пункт Центра, но проклятые фанатики продержались до подхода мощного подкрепления.
Он только покачал головой и больше ничего не сказал.
Майор взглянул на полковника. У того был унылый вид. Им не справиться с таким количеством фиванцев! А если остаться здесь, то противник может ударить им в тыл…
— Папочка, не считай меня пропащей. Ну продолжай! Поливай меня еще! Проявляй заботу!
Именно в этот момент у них за спиной заговорило оружие, и оба офицера в ужасе замерли.
— Не насмешничай надо мной, — сказал он, — когда-нибудь у тебя будет свой ребенок, и ты не будешь знать, что ему сказать, что сделать. Когда любишь кого-то всем сердцем, заботишься о нем…
* * *
Рейфорд не мог продолжать. Впервые за свою взрослую жизнь он был растерян. Такого никогда не случалось во время споров с Айрин. Он всегда занимал подчеркнуто оборонительную позицию, озабоченный тем, чтобы продемонстрировать, как он заботится о ней. Но тут, в разговоре с Хлоей, он в самом деле хотел донести до нее правильные вещи, защитить ее от нее самой. Он хотел, чтобы она понимала, как он ее любит, а получилось все наоборот. Получилось, будто он наказывает ее, читает ей нотации, упрекает, снисходит до нее. Это и заставило его замолчать.
Хотя он и не рассчитывал, это непроизвольное проявление чувств подействовало на Хлою.
Секах выслушал донесение и злобно ощерился. Язычникам оставалось преодолеть двести метров до его командного пункта, но теперь им конец! Они взяты в клещи гвардейцами Пророка, которых поддержал батальон пехоты, и батальоном, зашедшим в тыл противнику. Даже в своем боевом снаряжении им не выдержать такого плотного огня!
Месяцами она отдалялась от него, от них обоих. Становилась угрюмой, замкнутой, холодной, саркастичной, вызывающей. Он знал, что это неизбежно, что это возрастные явления — так человек обретает характер, но это было мучительное, тяжелое время.
* * *
Когда он плотно сжал губы, а потом глубоко вздохнул, чтобы овладеть собой, преодолеть растерянность, Хлоя неожиданно кинулась к нему и обвила руками его шею, как делала еще малышкой.
— Папочка, не переживай, — воскликнула она, — я знаю, что ты любишь меня, заботишься обо мне. Не беспокойся. Я получила урок и больше не буду дурить. Обещаю!
Амлето Эскаланте никогда еще не чувствовал себя таким усталым, испуганным и в то же время возбужденным. За последние десять минут им не встретилось ни одного фиванца, и у него немного отлегло от сердца. У его бойцов кончилась взрывчатка, и подрывать боковые туннели для защиты флангов было нечем. Ну и что?! Они все равно уже покойники! И чем глубже они проберутся, прежде чем принять последний бой, тем лучше!
Он расплакался, она тоже. Они стали близки друг другу как никогда. Он больше не делал ей замечаний. В церковь она ходить не стала, но к этому времени он и сам стал отдаляться от церкви. Они стали друзьями. По характеру она стала все больше походить на него. Айрин шутила, что их дети имеют своих собственных любимых родителей.
Эскаланте оглядел тридцать уцелевших бойцов и прочел в их глазах те же отчаяние и возбуждение.
Он подал знак выступать.
Теперь, после того, как прошло несколько дней после исчезновения Айрин и Рейми, Рейфорд надеялся, что их отношения с Хлоей вновь станут такими же, как после памятного эмоционального взрыва в студенческие годы. Тогда они смогут говорить обо всем. Что было важнее того, что случилось? Теперь он знал, что думают ее ненормальные однокашники и большинство калифорнийцев. В этом для него не было ничего нового. Он уже давно убедился, что для жителей Западного Побережья таблоиды имеют такой же вес, как для жителей Среднего Запада «Чикаго трибьюн» или даже «Нью-Йорк тайме».
К концу дня — это была пятница — Рейфорд и Хлоя неохотно согласились, что надо бы и поесть. На кухне они энергично принялись за приготовление салата из фруктов и овощей. Хотя они готовили молча, в том, что они делали это вместе, было что-то успокаивающее, исцеляющее. С другой стороны, к этому примешивалась горечь из-за того, что все здесь напоминало об Айрин. За столом они автоматически сели на свои обычные места — напротив друг друга. Это еще больше выделяло пустые стулья.
* * *
Рейфорд заметил, что Хлоя снова помрачнела. Он понял, что она заметила в нем ту же перемену. Прошло уже несколько лет с тех пор, когда они три или четыре раза в неделю собирались всей семьей за этим столом. Айрин всегда садилась слева от него, Рейми — справа, а Хлоя — напротив. Пустота и молчание действовали на нервы.
Рейфорд был голоден и прикончил большую тарелку салата. Хлоя перестала есть, едва начав. Она молча плакала, наклонив голову. Слезы капали ей на колени. Отец взял ее за руку. Она встала, села ему на колени, спрятала лицо у него на груди, всхлипывая. Рейфорд укачивал ее как ребенка, пока она не перестала плакать.
Майор М’Бото повернулся и двинулся вдоль стены назад по туннелю. Вскоре он наткнулся на свой отступавший арьергард. Видно, в тылу дела плохи! Он схватил за плечо первого десантника, обвешанного взрывчаткой:
— Где же они? — простонала она.
– Заминировать здесь, здесь и здесь! Когда пройдут все наши, подорви туннель вместе с павианами!
— Хочешь знать, что я думаю? — спросил он, — Правда, хочешь?
– Есть!
— Конечно!
М’Бото повернулся и пошел вперед, туда, где гремели выстрелы. Так, теперь в спину им не ударят! Но и путь к отступлению тоже отрезан!
— Я думаю, что они на небесах!
— Ох, папочка! У нас в университете были помешавшиеся на религии, которые так говорили, но если им это так хорошо известно, почему же они не там?
* * *
— Возможно, па самом деле они были грешниками и поэтому упустили свой шанс.
Пророк протиснулся мимо Кирсаля в лифт и стал нетерпеливо ждать, когда за ним последуют остальные. В переполненной кабине было не повернуться, но, нажимая на кнопку, отправившую лифт вниз, Пророк думал о другом.
— Так ты думаешь, что и мы тоже? — спросила Хлоя, возвращаясь на свое место.
* * *
— Боюсь, что так. Ты помнишь, как твоя мать говорила тебе о своей вере в то, что Иисус вернется и возьмет Своих людей прямо на небеса еще до их смерти?
Ланту сидел на обезвреженной бомбе с фиванской штурмовой винтовкой на коленях.
«Святая Мать-Земля, как же я устал!»
— Помню, но она всегда отличалась от нас своей набожностью. Мне казалось, что ее немножко заносит.
Подумав это, он невесело усмехнулся, но сейчас у него не было сил придумывать имя нового бога. Он смотрел, как Ангус отправил одну роту сторожить туннели, пока другая рота разыскивает М’Бото. Потом они через шахту лифта нанесут удар по командному пункту.
— Ну и словечки у тебя!
Ланту дышал полной грудью, получая от этого незамысловатого процесса огромное наслаждение. Он и не предполагал, что протянет в этих подземельях так долго! Теперь он мог признаться себе в том, что в глубине души жаждал смерти. Однако он выжил и ни на минуту в этом не раскаивался!
— А что такого?
Адмирал снова улыбнулся и потянулся было за бронированной перчаткой, но застыл на месте, увидев, как над дверьми лифта загорелась лампочка.
— Ее взяли на небо, Рейми тоже.
— Но ты на самом деле в это не веришь?
* * *
— Верю!
— Но ведь это такая же нелепость, как идея о вторжении марсиан.
Кучка космических десантников под предводительством Эскаланте замерла, услышав впереди звуки боя. Лейтенант усмехнулся и повернулся к старшине Эб-боту:
Рейфорд решил перейти к обороне.
– Ого! Да мы тут не одни!
— Ну ладно, а что думаешь ты? Хлоя принялась убирать стол и повернулась к нему спиной.
– Да, это наши, – усмехнувшись в ответ, сказал Эббот.
— Я честно признаюсь, что не знаю.
– Тогда бежим туда, а то всех павианов перестреляют без нас!
— Ты считаешь меня неискренним? Хлоя повернулась к нему лицом. На нем было написано выражение сочувствия.
* * *
— Разве ты не понимаешь, папа? Ты склоняешься к наименее болезненной версии. Если бы нам нужно было голосовать, то я отдала бы свой голос за то, чтобы мама и брат были на небесах с Богом, сидели бы на облаке и играли на арфах.
Секах в ужасе присел, когда от нового взрыва со стен командного пункта посыпалась каменная крошка. В наушниках отчаянно кричали, что язычники подорвали туннель, свод которого обрушился на взвод фиванского батальона, зашедший им в тыл. Впрочем, солдаты, защищавшие командный пункт, еще держались. Но уже из последних сил.
— Ты хочешь сказать, что я тешу себя самообманом?
Маршал судорожно жал на кнопки пульта, пытаясь вызвать на помощь не связанные боем подразделения. Найти бы хоть пару взводов!..
— Папочка, я совсем не порицаю тебя. Но согласись, что все это притянуто за уши.
Внезапно он почувствовал на себе чей-то взгляд и поднял глаза. Несколько мгновений он в ужасе взирал на чудовище в проеме никем не охраняемого люка в дальней стене командного пункта.
Теперь Рейфорд по-настоящему рассердился.
Секах уже вскочил на ноги и стал шарить по столу, нащупывая автомат, когда лейтенант космического десанта Земной Федерации Амлето Эскаланте одним выстрелом из гранатомета превратил его в кусок кровавого мяса.
— Как это притянуто за уши, если исчезают люди, а одежда остаетсз? Кто еще способен на такое? Раньше мы все валили на русских, говорили, что они изобрели какие-то новейшие технологии, лучи смерти, которые поражают только живую плоть. Но теперь больше не существует советской угрозы, и у русских тоже исчезают люди. И как это делается, как происходит отбор, кого взять, а кого оставить?
— Ты говоришь, что самое разумное объяснение — это, что Бог взял Своих и оставил остальных?
* * *
— Именно это я хочу сказать.
— Папа, я не хочу этого слышать.
Лифт остановился, и Пророк с довольным видом негромко выругался. Двери открылись, он вышел наружу и сделал шаг в сторону бомбы.
— Хлоя, посмотри, наша семья — типичный пример того, что случилось. Если я прав, то вполне логично, что двое исчезли, а двое остались.
Последнее, что он увидел, была вспышка штурмовой винтовки в руках у Ланту.
— Ты считаешь меня большой грешницей?
— Послушай, Хлоя. Кем бы ни была ты, но я — грешник. Тебя я не сужу. Если я прав, мы что-то упустили. Я всегда считал себя христианином, главным образом потому, что был так воспитан и не был иудаистом.
* * *
— И теперь ты заявляешь, что ты — не христианин?
— Я думаю, что христиане оставили нас.
Генерал Мэннинг медленно хромала по туннелю. Даже сейчас ей было трудно поверить в победу. Списки потерь продолжали поступать, но уже стало ясно, что у нее погибло очень много людей. Пока нашли по меньшей мере девять тысяч убитых – пятнадцать процентов десантников, принявших участие в высадке. Количество раненых еще не удалось подсчитать, но она не сомневалась, что число убитых и раненых еще будет расти и расти.
— Выходит, и я тоже — не христианка?
Шэрон Мэннинг, стараясь об этом не думать, открыла забрало своего поцарапанного фиванскими пулями шлема. В Центре имени Сен-Жюста воняло дымом и горелым мясом. И все же после девятнадцати часов боя ее тело под боевыми доспехами пахло еще хуже.
— Ты — моя дочь и единственный оставшийся со мной член моей семьи. Я люблю тебя больше, чем кого-либо еще на земле. Но если ушли христиане, то я считаю, что никто из оставшихся — не христианин.
— Ты хочешь сказать, что это были своего рода суперхристиане?
Сейчас, как и у большинства десантников, ее снаряжение работало на последней батарее, но взятие командного пункта решило исход сражения. Оборона фиванцев стала беспорядочной, а когда Монтойя со своим полком проник в самый центр крепости, у ее защитников не осталось ни малейшего шанса на спасение. Большинство из них погибли вместе с ней.
— Да, просто подлинные христиане.
Перешагнув через груду, Мэннинг оказалась на развалинах командного пункта, она удивленно подняла брови, увидев там обоих фиванских союзников землян. Не может быть! Она была уверена, что они оба погибли на задании.
— Папочка, но в этом случае, что представляет собой Бог? Больной диктатор-садист?
Присутствовавшие приветствовали генерала. Мэннинг устало отдала честь МакРори. (Что за осел позволил сержанту с такими задатками перейти в миротворческий корпус, не предложив ему офицерского звания в космическом десанте?!)
— Осторожно, дорогая! Ты считаешь, что я не прав. А если я прав?
– Рад вас видеть, господин генерал! – сказал МакРори.
– Я тоже рада, что вы целы!
— Тогда Бог — злопамятный, мерзкий, подлый. Кто захочет отправиться на небеса к такому Богу? — Если там твоя мама и Рейми, то я хочу туда, к ним.
Она кивнула Фраймаку и Ланту, отметив про себя, что у адмирала почему-то очень довольный вид, и повернулась к молодому человеку, сидевшему на стуле рядом с компьютерным терминалом. За спиной у него, словно на часах, стоял огромный старшина с мрачным лицом. На молодом человеке не было боевого снаряжения, потому что на левую руку и ногу ему наложили шины, замотанные окровавленными бинтами. Грудь у него тоже была перебинтована.
«Ему здорово досталось, – подумала Мэннинг. – Впрочем, ему вроде ничего не оторвало, а с остальным современная медицина справится в два счета!»
— Папочка, я тоже хочу быть вместе с ними! Но скажи мне, как это связать с любящим, всепрощающим Богом? Когда я ходила в церковь, я устала от бесконечных проповедей о том, какой любящий у нас Бог. Он ни разу не отозвался на мои молитвы, я ни разу не почувствовала, что Он помнит обо мне, заботится обо мне. Теперь ты говоришь, что у меня все было в порядке. А Он так не считает. Я не получила Его аттестата и была оставлена здесь. Лучше тебе думать, что ты не прав.
– Кто это? – спросила она, потому что с молодого человека во время перевязки сняли рубашку со знаками отличия.
— Но если я не прав, то кто же прав, Хлоя? Где они? Где все?
– Это спаситель М’Бото, – с широкой улыбкой сказал МакРори, и М’Бото закивал головой. – Разрешите представить вам лейтенанта Эскаланте, господин генерал.
— Ты ухватился за идею о небесах, потому что так тебе легче. Но мне от этой идеи только хуже. Я ее не принимаю, не хочу даже говорить о ней.
– Боюсь, что вы ошибаетесь, полковник, – сказала Мэннинг. Забинтованный и напичканный обезболивающими препаратами, молодой офицер ошеломленно посмотрел на нее, когда она протянула ему руку. Под недоумевающими взглядами собравшихся он обменялся с генералом крепким рукопожатием.
Рейфорд прекратил этот разговор и включил телевизор. Возобновились некоторые обычные программы, но он поискал сводку новостей. Его поразило, что он услышал странное имя нового румынского президента — Карпатиу, о котором он недавно читал. Он должен был прибыть в субботу в Нью-Йорк в аэропорт «Ла-Гардиа» и дать пресс-конференцию в понедельник, до выступления в ООН.
– Разрешите представить вам капитана Эскаланте, только что представленного к ордену Золотого Льва! – объявила генерал Мэннинг.
Итак, аэропорт «Ла-Гардиа» открыт. Предполагалось, что Рейфорд полетит туда в понедельник вечером, рейсом, на который уже были распроданы все билеты. Он позвонил в «Панкон».
Позднее она жалела, что в тот момент у нее с собой не было фотоаппарата.
— Хорошо, что вы позвонили, — сказал диспетчер, — я уже собирался сам это сделать. У вас не просрочена аттестация на семьсот пятьдесят седьмые?
— Я летал на них, но мне больше нравятся семьсот сорок седьмые, так что в этом году я не проходил аттестацию на пятьдесят седьмые.
Условия капитуляции
Иван Антонов гневно взирал на фиванца, вещавшего с экрана его монитора. Надменный тон его речи раздражал адмирала, и он выключил звук. Интересно, когда этот подлец перейдет к делу и даст ответ на предложение землян?! Антонов знал, что, если, конечно, фиванцы не поголовно лишены рассудка, он услышит этот ответ. Впрочем, адмирал уже начал сомневаться в наличии на этой планете нормальных существ помимо отдельных личностей, таких как Ланту и Фраймак.
— Тогда это все наши рейсы на конец недели. Придется взять кого-то другого. А вам нужно поскорее пройти аттестацию, чтобы у нас были возможности для маневра.
Потери землян при взятии Центра имени Сен-Жюста оказались не столь сокрушительными. Впрочем, и сейчас мысли о погибших во время штурма лишали его сна по ночам. Если бы во Вселенной существовала хоть крупица справедливости, вместе с этой крепостью пала бы и Церковь Святой Матери-Земли! Но не тут-то было! Уцелевшие члены Синода собрались, объявили погибшего Пророка святым, тут же избрали на его место другого и заявили о готовности продолжать Крестовый Поход и погибнуть мученической смертью.
— Принято к исполнению. Когда у меня следующий рейс?
Сам Антонов с удовольствием предоставил бы им такую возможность.
— Вы хотели в понедельник в Атланту и обратно в тот же день?
«Эх, Ванюша, какой ты кровожадный!» – грустно подумал адмирал, но не мог избавиться от мысли о том, что, перевешай он хотя бы членов Синода, остальное население Фив, может, и пришло бы в себя.
— На…
Разумеется, фанатики спят и видят, чтобы он сотворил им новых мучеников! Правда, у Антонова все равно чесались руки. Как жаль, что об этом нельзя говорить вслух!.. Интересно, что скажет Ктаар, услышав ответ фиванцев! Особенно сильно Антонова раздражало то, что Синод отреагировал на правду о Первом Пророке именно так, как предсказывал Ланту. Новый Пророк твердил, что язычники, сумевшие извлечь данные из компьютеров «Бегущей среди звезд», могли с таким же успехом их туда вставить. Пламенные речи, в которых он предавал анафеме гнусный человеческий род, опустившийся до того, чтобы осквернить Священный Бортовой Журнал, чуть не довели Антонова до инфаркта. А печальнее всего то, что они действительно верят в эту ахинею! Стоило идти на такие жертвы для уничтожения кучки наглых эгоистичных лжецов, чтобы на их месте тут же появились фанатичные идиоты!.. Да, религиозный фанатизм превращает любое мыслящее существо в глупца! Пожалуй, фанатичные фиванские правители даже хуже омерзительных земных политиков!
— На сорок седьмом.
— Прекрасно. Скажите, не найдется ли свободное место на этом рейсе?
Гневная речь Пророка явно приближалась к концу, и Антонов включил звук, пристально разглядывая бывшего архиепископа Ганхада, когда-то возглавлявшего фиванское министерство промышленности.
— Для кого?
— Для члена семьи.
– Поэтому, язычник, – гневно заявил Пророк, – у нас нет выбора. Мы выслушаем тебя, но знай, что твой поганый повелитель Хан-Сатана не сумеет превратить нас в таких же грязных отступников, как вы сами! Возлюбленный Народ Святой Матери-Земли никогда не отречется от Нее, и недалек день, когда вы, мерзкие язычники, заплатите за свои прегрешения перед Ней! Мы…
— Сейчас посмотрю.
Рейфорд слышал стук клавиатуры и смущенный голос.
Антонов что-то буркнул себе под нос и выключил монитор, не желая больше слушать старого придурка. Он узнал все, что ему было нужно. Теперь пусть Виннифред Тревейн внимательно ознакомится с этим бредом и извлечет из него рациональные зерна, если они там, конечно, есть! Ему было немного неудобно перекладывать на ее плечи такое тоскливое дело, но, в конце концов, кто из них адмирал флота?!
— Пока я тут смотрю, я хочу сказать, что поступила просьба от члена экипажа на ваш ближайший рейс. Я думаю, она имела в виду, что вы полетите сегодня, из «Логана» в «Кеннеди» и обратно.
— Кто это? Хетти Дерхем?
– Должен признаться, – сказал Ланту, – что у меня теплится слабая надежда.
— Сейчас посмотрю. Правильно.
— Значит, она назначена на рейс в Бостон и Нью-Йорк?
Антонов позавидовал адмиралу первого ранга, на лице которого, после того как он лично расстрелял Пророка и его свиту, вместо прежних мучительных сомнений чаще всего блуждала мечтательная улыбка. Ктаар’Зартан также завидовал Ланту, но в то же время был очень рад за него. Хоть он сам и не присутствовал при расправе, там был его дефаргай, и орионец почти мурлыкал от удовольствия, когда фиванец по его настоянию в очередной раз излагал подробности казни. Даже Антонов удивился, увидев, как Ктаар во весь рот улыбается своему бывшему смертельному врагу. Офицеры же его штаба были от этого просто в шоке. А когда Сущевский застукал орионца за причащением фиванца к прелестям совместного распития водки, изумлению адмирала не было предела.
— Н-да.
— А я — нет, так что вопрос повис?
– Надежда? – спросил Антонов, стараясь справиться с соблазном в очередной раз поддразнить своего орионского брата по крови.
— По-видимому, так. А как бы вы хотели?
– Да! Ганхад фанатик, но не дурак. Произнося пламенные речи, он наверняка понимает безнадежность положения и, не в пример своему предшественнику, все-таки заботится о судьбе своего народа. По-моему, с ним можно договориться.
— Не понял?
Антонов крякнул, вертя в руках стакан. Хотя он и был рад отставке Перикла Вальдека, политический хаос на прародине Земле повлек за собой уйму новых проблем. Из-за откровений Андерсона администрация президента Саканами попала в очень трудное положение. Среди либеральных прогрессистов уже поговаривали об импичменте. Они старались спасти свою шкуру, сместив президента, бывшего ставленником их же партии. В кабинете министров царила полная неразбериха. Из его довоенного состава там остался только Хамид О’Рурк. В свое время Вальдек и Саканами не поставили его в известность о секретном приказе Аурелли, а своими действиями с момента гибели миротворческого флота, особенно в качестве союзника Говарда в кабинете министров, О’Рурк заслужил всеобщее одобрение. Антонов улыбнулся, вспомнив, что уже поговаривают о том, не стоит ли О’Рурку баллотироваться на президентских выборах. Антонов был уверен только в одном: кандидатуру Саканами Хидеоши никто выдвигать не станет!
— Я думаю, что она еще будет звонить. У вас есть возражения по поводу того, чтобы назначить ее на один из ваших ближайших рейсов?
Тем временем в министерстве иностранных дел воцарился полный хаос. Его сотрудники были слишком заняты попытками усидеть в своих креслах и отбиться от нападок комиссий, созданных Законодательным собранием. На дипломатическую работу им просто не хватало времени. Вот поэтому-то блестяще сражавшемуся на протяжении всей войны Антонову и поручили ее завершить! После всего, что адмирал претерпел от политиканов за последние два с половиной года, они взвалили ему на плечи обязанность договориться с фиванцами о сдаче!
— Ладно, но только пусть это будет не рейс на Атланту. Это будет преждевременно.
– Ганхад, – сказал Ланту, протянув свою невероятно длинную руку к бутылке с водкой, – не согласится на безоговорочную капитуляцию. И стоит вам обнаружить хоть малейшую нерешительность или какие-нибудь колебания, как он возомнит, что ему помогает «сама Святая Мать-Земля», и заартачится. В остальном же он может пойти на ваши условия.
— Хорошо. Рейфорд вздохнул.
– Точнее, на ваши условия, адмирал, – заметил Антонов.
— Вообще-то возражений нет. Нет, подождем. Пусть будет, как будет.
Это было чистой правдой. Ланту лично знал многих членов Синода и активно помогал формулировать условия, приемлемые для обеих сторон. Впрочем, если бы фиванские священнослужители проведали, кто консультировал язычников, в их реакции можно было не сомневаться! Ланту на фиванский манер улыбнулся одними губами и пожал плечами.
— Я не совсем понимаю вас, капитан.
– Я полагаю, что адмирал первого ранга Ланту прав! – Хотя Виннифред Тревейн и говорила очень осторожно, было видно, что она крайне довольна. Ей ужасно нравилось предсказывать реакцию фиванцев, хотя сам Антонов и считал, что в этом есть что-то противоестественное. – Новый Пророк будет изрыгать проклятия и предавать нас анафеме, но на самом деле у него нет выбора, и он это прекрасно знает. В противном случае он не согласился бы встретиться с вами. Лично я думаю, что он боится услышать гораздо более страшные требования. Неудивительно, что он заранее готовит себе мученический венец! Если вы будете с самого начала разговаривать с ним жестко, он приготовится к самому худшему и, услышав условия, сформулированные адмиралом Ланту, будет так рад, что ухватится за них обеими руками. Полагаю, он сочтет, что только глупец будет предлагать поверженному противнику такие мягкие условия, – усмехнувшись, добавила Тревейн.
— Я хочу сказать, что если она будет назначена по обычному графику, то я не возражаю. Но не нужно заниматься специальной эквилибристикой, чтобы это произошло.
— Хорошо. Что касается рейса на Атланту, то, как будто, есть возможность устроить вам бесплатный билет. На какое имя?
– Прекрасную же репутацию вы создадите мне во всей Галактике, коммандер, – буркнул невольно улыбнувшийся Антонов.
— Хлоя Стил.
— Я записываю ее в первый класс, но вы знаете, если все билеты будут распроданы, ее пересадят на другое место.
– Ничего не поделаешь, – ответила Тревейн.. – Ведь это что-то вроде обычной военной операции. Неважно, что о нас думает противник. Важно, как он будет действовать.
Когда Рейфорд положил трубку, в комнату вошла Хлоя.
— Сегодня я не лечу, — сказал он.
* * *
— Это плохо или хорошо?
— Я освободился, могу провести с тобой больше времени.
Направляясь в конференц-зал, Пророк волновался. Он шествовал с каменным лицом, но его глаза бегали по сторонам, словно он ожидал увидеть в облаке дыма, появившегося из бутылки в углу, самого Хана-Сатану. Антонов поднялся из-за стола. С ним поднялись и офицеры его штаба, а также адмиралы и генералы, участвовавшие в Фиванской войне. За Пророком следовала свита из епископов и архиепископов. Их желтые глаза светились презрением к еретикам, но это была лишь маска, скрывавшая страх.
— После нашего разговора? Я подумала, что ты не захочешь ни видеть, ни слышать меня.
Антонов дождался, пока фиванцы усядутся с надменным видом на свои стулья, и опустился в свое кресло. Через секунду сели и его подчиненные. Антонов взглянул в лицо Пророку и откашлялся.
– Это предварительная встреча, – прорычал он, – и мы не будем ничего обсуждать. Потом вы можете совещаться сколько угодно. Меня это не касается.
— Хлоя, мы поговорили откровенно. Ты — моя семья. Я всегда буду думать о тебе. Я полечу в понедельник в Атланту рейсом туда и обратно. Я заказал и для тебя билет в первый класс, если ты хочешь.
Пророк застыл на стуле и хотел было что-то сказать, но под пристальным взглядом ледяных глаз Антонова захлопнул рот.
— Конечно.
– Скажу вам только одно, – заявил Антонов, убедившись, что Пророк не посмеет возразить. – Будь мы «гнусными язычниками», как вы нас называете, от вашей планеты уже ничего не осталось бы. У вас нет оружия, способного помешать нам полностью вас уничтожить. Мы не сделали этого только потому, что не хотим смерти народа Фив. В дальнейшем наша сдержанность будет зависеть от того, сумеете ли вы убедить нас в том, что мы можем пощадить вас, не рискуя при этом собственной безопасностью и безопасностью наших союзников. Сделать же это вы можете, только приняв наши условия.
— Я только прошу тебя не делать одной вещи.
Антонов снова взглянул в глаза Пророку и с довольным видом крякнул, увидев в них отчаяние. Виннифред Тревейн была права! Фиванец боится того, что ему предстоит услышать, но у него нет выбора!
— Какой?
– Во-первых, – ледяным тоном сказал Антонов, – Фивы будут целиком и полностью разоружены. Все оборонительные центры будут снесены, а тяжелые вооружения, пригодные для ведения боя на планете, – полностью уничтожены. Фивам нельзя будет иметь вооруженные космические корабли. – Адмирал увидел смятение на лицах фиванцев, но безжалостно продолжал: – Во-вторых, ВКФ Земной Федерации создаст в звездной системе Фивы укрепления на астероидах и орбитальные форты в количествах, достаточных для обеспечения своей безопасности. Эти космические укрепления охватят площадь в радиусе десяти световых минут от узла пространства.
— Не отказывайся наотрез говорить о моей теории. Тебе всегда нравились мои идеи. Я не против того, что сейчас для тебя эта теория неприемлема. Мне слишком мало известно, чтобы я мог развить ее так, чтобы она была вполне рациональной. Но твоя мать говорила со мной об этом. Однажды она даже предупредила меня, что если я не уверен, что буду взят, когда Христос придет за Своими людьми, то не стоит мне шутить по этому поводу.
— А ты шутил?
В-третьих, Центр имени Сен-Жюста на острове Хваравк перейдет в собственность правительства Земной Федерации, которое разместит там гарнизон в количестве до одной дивизии космического десанта с соответствующими вспомогательными подразделениями. Там же будет построен космопорт, находящийся под контролем Земной Федерации.
— Конечно. Но больше не буду.
Смятение священнослужителей сменилось ужасом при мысли, что святую фиванскую землю осквернит нога язычника. Антонов немного помолчал, чтобы до них дошел смысл сказанного. Как и предсказывал Ланту, они явно собирались с мужеством, чтобы отвергнуть неприемлемые условия, которые им наверняка предстояло услышать… Антонов откашлялся.
— Ладно, папочка. Я-то не шучу Просто я не признаю этого, вот и все.
– В-четвертых, – негромко сказал он, – вооруженные силы Земной Федерации не будут оккупировать Фивы.
— Это справедливо. Но не заявляй, что ты никогда не будешь говорить об этом.
От удивления глаза Пророка чуть не выскочили из орбит, а Антонов продолжал с каменным лицом:
— Ладно. Ну, а ты-то будешь говорить о теории вторжения из космоса?
– За пределами острова Хваравк в Фивах будут находиться лишь группы инспекторов Земной Федерации, следящие за точным соблюдением настоящих условий. Указанные инспектора будут иметь неограниченный доступ повсюду на территории Фив, но их фиванские коллеги будут иметь право их сопровождать.
— Буду
В-пятых, любой фиванский гражданин, желающий покинуть Фивы, будет иметь право это сделать. Если фиванское правительство не окажет поддержку лицам, выразившим такое желание, им поможет Земная Федерация с помощью своих учреждений на острове Хваравк.
— Смеешься.
В-шестых, Земная Федерация будет иметь право распространять среди населения Фив свою точку зрения на историю прародины Земли с помощью электронных средств массовой информации.
— Я рассматриваю все версии. Это так далеко выходит за пределы опыта людей, что мы можем придумывать все что угодно.
Сидевшие напротив Антонова фиванские священнослужители втянули воздух сквозь сжатые зубы при одной мысли о такой духовной заразе, но Антонов как ни в чем не бывало продолжал:
— Ну, ладно. Если я возьму назад свои слова и начну говорить об этом, что это будет значить? Мы станем религиозными фанатиками, начнем ходить в церковь? Но кто сказал, что уже не слишком поздно? Если ты прав, может быть, мы навсегда упустили свой шанс?
– Нам известно, что вы отрицаете правдивость информации, содержащейся в ваших же файлах… Мы не разделяем ваших сомнений, но Земная Федерация считает, что события, описанные в этих файлах, являются частью фиванской истории, а не истории прародины Земли. Поэтому в распространяемой нами информации мы не будем упоминать о том, что происходило в звездной системе Фивы до начала нынешней войны.
— А ты не думаешь, что именно это мы и должны выяснить? Давай разберемся, посмотрим, нет ли в этом чего-то, а если есть, разве мы не захотим узнать, есть ли у нас шансы оказаться когда-нибудь вместе с мамой и Рейми.
Ошеломленный Пророк откинулся на стуле. Неужели приспешники Хана-Сатаны упустят возможность подорвать устои истинной веры?!
Хлоя села, покачав головой.
Антонов понял его мысли и позволил себе усмехнуться одними губами.
— Нет, папа, я не знаю.
– В-седьмых, фиванское правительство будет само выдавать разрешения на въезд в Фивы, за исключением острова Хваравк.
— Знаешь, я звонил в ту церковь, куда ходила твоя мама.
— Ну, ты даешь!..
Члены Синода с недоверием смотрели на Антонова. Как, неужели не будет никакой оккупации планеты?! Никакого использования секретных файлов во вред Церкви?! Никаких агентов для тайного распространения ереси под видом «туристов»?!
Он рассказал ей о том, что услышал, о предложении получить магнитофонную запись.