Автомобиль сзади дал гудок, и Элен увеличила скорость.

– Поразительно, что все эти дома были построены до появления электрического освещения, – продолжала Элен. – Только подумай: никаких электроинструментов. Деревья валили топорами и распиливали двуручной пилой. Вся тонкая резьба на архитравах колонн и в других местах выполнена с помощью стамесок и молотка.

– Наверное, такие дома строили очень долго, – заметила Олив.

– Конечно, на это уходило больше времени, чем сейчас, но и уровень мастерства был выше. Изготовление и соединение опор и перекрытий требовало настоящего профессионализма, и вся мелкая работа выполнялась вручную. Строители были похожи на художников.

Олив это понравилось. Она сомневалась, что люди в то время могли быстро снести одну стену и поставить другую, чем постоянно занимались они с отцом. В глубине души Олив хотела вернуться в то время, когда не было электрических инструментов, клееной фанеры и гипсокартона.

Помимо этих увлекательных историй, Элен по-настоящему интересовалась Хетти. Не только жуткими историями о призраке, но и реальной женщиной, стоявшей за этими историями. Элен проводила исследование – она занималась поисками в интернете и расспрашивала жителей города, – но ее расстраивало, что до сих пор ей не удавалось добыть реальные факты. Олив сказала, что ее тетя Рили может помочь: она была волонтером местного исторического общества и могла походатайствовать за Элен. Сегодня они собирались посетить склад старых вещей и мастерскую, где работала Рили.

– Вам здесь понравится, – заверила Олив, когда они остановились перед складом «Фокс-Хилл». – И вам обязательно понравится моя тетя Рили.

Она повела Элен в большой склад, мимо вытесанных вручную старинных балок, рядов антикварных ванн и стоек с водопроводными приспособлениями и медными трубами. Элен остановилась посмотреть на раковины и ванны.

– Ты была права, – сказала она и пошла к глубокой раковине из мыльного камня, словно ее тянуло туда магнитом. – Это потрясающее место. Только посмотри на эту раковину!

– Я собираюсь поискать тетю, а вы пока осмотритесь вокруг, – сказала Олив.

Она нашла Рили за большим письменным столом на подиуме в центре склада.

– Эй, Олли! – окликнула Рили. Она обошла вокруг стола, соскочила вниз и заключила Олив в сокрушительные объятия, как обычно. – Какой приятный сюрприз! Что ты здесь делаешь? И где твой отец? – Рили оглянулась по сторонам.

– Он работает. Я пришла с нашей соседкой Элен; помнишь ту женщину, о которой я рассказывала?

– Класс! Мне не терпится познакомиться с ней.

– Она там, где стоят ванны и раковины. Кажется, она без ума от старинных вещей.

Рили улыбнулась:

– Тогда она попала в нужное место. Кстати, у меня есть кое-что для тебя. – Она вернулась к столу, достала снизу курьерскую сумку и немного порылась внутри. – Вот он! – объявила Рили, спустилась с подиума и протянула подарок Олив.

Это был маленький латунный компас, потемневший и поцарапанный.

– Я нашла его на дворовой распродаже.

– Отличная штука, – сказала Олив.

– Он поможет тебе лучше ориентироваться, – сказала Рили, и у Олив возникло ощущение, что она имела в виду нечто большее, чем просто выход из леса.

– Спасибо, – сказала Олив, глядя на компас. Стрелка вращалась и подрагивала, пока не указала на север. Олив внушала себе, что нужно быть храброй и просто спросить, сейчас или никогда. – Тетя Рили, можно задать вопрос?

– Конечно, детка. О чем?

– О моей маме.

Эти слова застали тетю Рили врасплох.

– Что ты хочешь знать, Олли? – с настороженной улыбкой спросила она.

– Можешь ли ты рассказать, что происходило в последние две недели? Может, ты знала, что она собиралась сделать и с кем встречалась.

Рили протяжно и глубоко вздохнула.

– Ты говорила об этом с отцом?

Олив покачала головой:

– Нет. Мы не говорим об этом. Только о том, как все будет, когда мама вернется домой.

– Наверное, это к лучшему.

– Я знаю. Папа не может справиться с этим. Он просто… не может. Но если тебе что-то известно и ты до сих пор держала это в тайне от меня, то я хочу знать. Можешь поверить, я справлюсь, что бы это ни было. Я больше не маленькая девочка.

Рили взяла Олив за руку и мягко пожала ее.

– Знаю, Олли. Ты быстро растешь. Даже не верится, что осенью ты будешь учиться в девятом классе. Я помню тот день, когда родители привезли тебя из клиники, какой ты была крошечной и чудесной. Куда уходит время?

– Ты опять, тетя Рили, – упрекнула Олив.

– Что опять?

– Меняешь тему, как только речь заходит о маме. Я устала молчать о ней и о том, что с нами случилось… Разве ты не устала?

Рили нахмурилась и несколько секунд смотрела на нее, размышляя о своем.

– Послушай, я расскажу тебе то, что рассказала твоему отцу, – наконец сказала она. – По правде говоря, я не знаю, что собиралась сделать твоя мама. Она вдруг стала очень скрытной. Я видела, что она что-то замышляет. Что-то изменилось.

– И я тоже это заметила! – сказала Олив. – Она точно так же вела себя со мной.

Было хорошо наконец поведать об этом, раскрыть свои чувства. Рили кивнула.

– С ней определенно произошла какая-то перемена.

– Ты помнишь вашу последнюю встречу? – спросила Олив.

– Да. Она была в таверне Рози. Я зашла туда с друзьями после работы и увидела ее там.

– Она была одна? – спросила Олив.

Рили помедлила с ответом и закусила губу. Олив умоляюще посмотрела на нее. «Давай же, мы уже сделали первый шаг».

– Нет, – сказала Рили. – Она была с мужчиной.

– Что за мужчина?

Рили отвела взгляд.

– Не знаю, кто это такой.

– А как он выглядел?

Она снова посмотрела на Олив и пожала плечами:

– Точно не помню. Темные глаза и волосы, кожаная куртка.

– Как думаешь, Сильвия может знать, кто это такой?

Сильвия работала за стойкой бара в таверне Рози и была одной из лучших маминых подруг.

– Не думаю, Олли, но, даже если она знает, какая разница?

– Так, может быть, она сбежала с этим мужчиной? И если мы будем больше знать о нем, то сможем выяснить, куда они уехали?

– Ох, милая! – Рили вздохнула и посмотрела на нее тем особенным взглядом, который неизменно означал: «Бедная малышка, мне жаль тебя». Олив стиснула зубы. Она не нуждалась в жалости, особенно от тети Рили. Она не хотела быть бедной малышкой.

– Вот в чем дело, милая, – продолжала Рили. – Если бы твоя мама хотела, чтобы ее нашли, то она бы связалась с вами.

– Но если мы…

– Поверь, я знаю, как это больно. Но нам нужно быть терпеливыми. Она вернется, когда будет готова, Олли. – Рили подняла голову, заглянула за плечо Олив и улыбнулась.

– Добрый день, – сказала Элен. – Должно быть, вы Рили.

Элен подошла и встала рядом с Олив.

– Тетя Рили, это Элен. Наша новая соседка, о которой я тебе рассказывала. – Олив выдавила улыбку, хотя чувствовала себя расстроенной и сбитой с толку предыдущим разговором. Как Рили могла думать, что попытка выяснить, куда на самом деле уехала ее мама, не приведет ни к чему хорошему? Заверения в том, что «она вернется, когда будет готова», было недостаточно для Олив, и она не могла поверить, что этого достаточно для Рили.

– Ах да! Вы живете возле Брекенриджского болота.

– Да, это мы живем на проклятой земле и тревожим призраков, – со смешком отозвалась Элен.

– Приятно познакомиться, – с энтузиазмом произнесла Рили и протянула руку.

– Подождите. – Олив посмотрела на Элен. – Что вы сказали?

– Ничего, – ответила Элен. – Прошу прощения, просто разные глупости, которые я слышала в городе.

– Значит, вы это слышали? Что они говорили? О том, что вы вернули к жизни призрак Хетти?

Элен прищурилась и посмотрела на Олив.

– Я кое-что слышала, и ты, похоже, тоже. Почему ты ничего не говорила?

Олив пожала плечами:

– Просто разные глупости, о которых болтают люди. Наверное, потому, что вы поселились у болота. Кроме того, вы искали в библиотеке разные книги о колдовстве.

Элен недоверчиво покачала головой:

– Ты не шутишь? Люди знают, какие книги я заказывала в библиотеке?

Олив кивнула:

– Брендан из универмага Фергюсона даже говорит, что вы тоже кажетесь ему похожей на ведьму.

Рили рассмеялась:

– В таком городке, как Хартсборо, нужно соблюдать осторожность даже при выборе книг в библиотеке. Возьмите книгу по оккультным наукам, и все решат, что вы в сговоре с дьяволом.

– Разве у библиотекарей нет никакой присяги? – спросила Элен. – Или хотя бы понятия об этичном поведении?

– Видимо, это не относится к Хартсборо, – заметила Рили.

– Дело не только в библиотечных книгах, – продолжала Олив. – Они утверждают, что после того, как вы пробудили дух Хетти, начали случаться дурные вещи.

– Что за дурные вещи? Вроде трагедии со школьным автобусом?

Олив кивнула.

– Давай догадаюсь: молнии и пожары – тоже наших рук дело?

– Возможно. – Олив пожала плечами. – Во всяком случае, некоторые так думают.

Рили улыбнулась.

– В эту категорию могут попасть даже неисправные светофоры, – заверила она. – Хетти обычно винят во всем плохом, что происходит в Хартсборо, но теперь старые слухи получили новую пищу, потому что появились реальные живые люди, на которых можно сваливать любые неприятности.

Элен пораженно качала головой.

– Я не стала бы слишком беспокоиться по этому поводу, – сказала Рили. – Оно само пройдет. Какая-нибудь школьница забеременеет или муж уйдет от жены к другому мужчине, и у горожан появится новая тема для сплетен.

– Да, – согласилась Олив. – Можете мне поверить, лучше не обращать на них внимания.

– Проклятье. Пожалуй, с этой поры мне стоит одеваться в черное и рисовать на тротуарах мистические символы, – сказала Элен, и все рассмеялись.

– Кроме слухов о новой городской ведьме, я слышала, что вы строите потрясающий дом, – заметила Рили и лукаво подмигнула.

– Он действительно классный, – подтвердила Олив. – И они сами строят его!

– Это впечатляет, – сказала Рили.

– Или же это безумие, – возразила Элен. – Может быть, даже идиотизм?

Все снова рассмеялись.

– Олив много помогает нам, – сказала Элен.

– Она хорошая работница, это верно, – сказала Рили. – Она многому научилась, когда работала по дому со своим отцом. Вы еще не встречались с моим братом Дастином?

– Еще нет. – Элен покачала головой.

– Я говорила с отцом насчет того, что стоило бы пригласить Нат и Элен на пикник возле дома. Ты придешь, тетя Рили?

Они часто так делали, пока мама жила с ними: устраивали пикники с грилем и приглашали гостей. Каждый что-то приносил с собой – пиво, картофельный салат или арбуз, – а после наступления темноты отец устраивал фейерверк на заднем дворе.

– Конечно, Олли, – ответила Рили. – Только назови дату и время. – Она повернулась к Элен: – Так что привело вас сюда? Ищете что-то особенное для дома?

– Вообще-то да. Мне очень нравится раковина из мыльного камня, которая стоит вон там.

– Да, это настоящая красавица. Давайте отметим ее как проданную, а потом я попрошу двоих ребят погрузить ее в вашу машину.

– Кроме того, я ищу брус для подстропильной балки. Что-нибудь старое, ручной работы. Желательно четырехдюймового сечения, длиной шесть футов.

– Посмотрим, что у нас есть, – сказала Рили и повела их в заднюю часть огромного склада.

– Олив сказала, что вы эксперт по местной истории, – заметила Элен.

Рили пожала плечами:

– Ну, я не стала бы так говорить. Я не эксперт, но определенно заинтересованный любитель.

– Я сказала Элен, что ты можешь пригласить ее в историческое общество, чтобы она могла проводить исследования, – вставила Олив.

– Я была бы очень рада, – сказала Элен. – В сущности, у меня есть телефон женщины по имени Мэри-Энн, и я оставила ей голосовое сообщение, но она так и не перезвонила.

– Да, они с мужем сейчас находятся в Северной Каролине, где живет их дочь со своей семьей. Скоро у нее должен появиться очередной внук, и они с мужем уехали туда, чтобы поддержать дочь во время родов. Но боюсь, что историческое общество, так или иначе, остается временно закрытым. Там прорвало водопроводную трубу, и вода причинила некоторый ущерб. Теперь придется перестилать пол. Массу вещей пришлось спешно паковать в пластиковые коробки и баулы. Сейчас там полный беспорядок, но я извещу вас, как только мы будем готовы к открытию.

– Это будет здорово, – сказала Элен. – Надеюсь, материалы не сильно повреждены.

– Нет, – ответила Рили. – К счастью, все удалось убрать вовремя. Пострадал только пол. Настил нужно снять и заменить, и остается еще вопрос о состоянии чернового пола.

Они подошли к раковинам, и Рили достала табличку со словом «ПРОДАНО», набранным заглавными буквами, и прикрепила ее к раковине. У Олив глаза полезли на лоб, когда она увидела цену: 799 долларов. Это была большая и глубокая двойная раковина, вырезанная из крупных блоков серебристо-серого камня.

– Она местного происхождения, – пояснила Рили. – По моему мнению, камень добывали здесь, в Вермонте.

– В самом деле? – Элен выглядела очень заинтересованной.

– Эта раковина из старого фермерского дома на Каунти-роуд. Супружеская пара купила его в прошлом году и сразу начала реконструкцию на современный манер.

Элен покачала головой:

– Не могу поверить, что кому-то захотелось отдать такую вещь.

– Я вас понимаю. Должно быть, они установили новенькую блестящую раковину из нержавейки, под стать другому кухонному оборудованию. А теперь давайте поищем подходящую балку.

Рили отвела их на другую сторону склада, где были сложены или расставлены крупные балки. Все они имели белые этикетки и желтые меловые пометки.

– Восхитительное место, – сказала Элен. – И не могу выразить, как я благодарна за предложение вступить в историческое общество.

Она стала рассматривать этикетки на балках.

– Вы хотите найти в архиве что-то конкретное?

– Все, что относится к нашему земельному участку. Но в основном я надеялась что-то выяснить о Хетти Брекенридж.

– Увы, сохранилось немногое. Есть несколько картин. Может быть, еще договор о земельной собственности с ее именем. Если есть что-то, о чем я не знаю, мы можем поискать вместе.

– Вы знаете, что с ней произошло? – спросила Элен, отвернувшись от балок и глядя на Рили. – Я не смогла получить внятный ответ у местных жителей.

– Само собой, – сказала Рили. – Это ужасная история, и жителям Хартсборо тут нечем гордиться.

– Ужасная? – повторила Олив. – Потрясающе! Расскажи нам.

Олив никогда не слышала подлинную историю о том, что случилось с Хетти. Она спрашивала маму, но та отвечала, что никто точно не знает. Олив даже в голову не приходило, что она могла бы обратиться к Рили. Разумеется, Рили должна была знать, что произошло на самом деле, и более того – Олив могла рассчитывать, что услышит неприкрытую и беспристрастную правду.

Рили прислонилась к высокому деревянному штабелю, отвела упавшие на глаза голубые локоны и начала:

– Ну, во-первых, люди считали ее ведьмой; это всем известно. Они думали, будто она может предвидеть разные бедствия. Ее предсказания часто оказывались правдивыми, и это пугало людей. Они считали, что она не просто может заглядывать в будущее, но и каким-то образом изменяет его. Что события происходили потому, что так говорила Хетти.

Олив попробовала представить такой род власти над людьми: заставлять их верить в то, что ты способен видеть будущее и даже предопределять его.

– Однажды она предупредила всех, что старое здание школы сгорит дотла. Когда это случилось, погибло трое детей. Дочь Хетти осталась в живых, в тот день она просто не ходила в школу, что только усилило подозрения против Хетти. Ее обвинили в пожаре, как и во всех остальных дурных вещах, которые она предсказывала. Как и сейчас, в то время люди боялись того, чего они не понимали. Им было нужно кого-то обвинить, и лучше всего – конкретного человека.

– Ну, разве не интересно, как мало изменяются человеческие нравы? – заметила Элен.

– Да, да, – нетерпеливо сказала Олив. – Так что случилось с Хетти?

– Они повесили ее.

Элен тихо ахнула:

– В самом деле?

Рили кивнула:

– После пожара в школе полгорода собралось на болоте. Погибли дети, и горожане окончательно разъярились. Они объявили Хетти ведьмой и повесили ее на старой белой сосне, стоявшей на краю болота.

– В каком году это произошло? – спросила Элен.

– В тысяча девятьсот двадцать четвертом году.

– Ничего себе! – Элен присвистнула. – Никогда не слышала, чтобы в двадцатом веке людей вешали за колдовство. Большинство судов и казней происходило в пуританские времена.

– Думаю, они поклялись молчать об этом. Жители Хартсборо не слишком гордились своим поступком.

– Где ее похоронили? – спросила Элен.

– Никто точно не знает, – ответила Рили. – Хотя говорят, что ее притащили к центру болота и утопили с привязанными камнями. Что она до сих пор лежит там, но ее призрак выходит наружу.

– Значит, она в болоте? – спросила Олив.

– Может быть.

– А дерево, на котором ее повесили, – что с ним случилось? – Олив пыталась понять, о каком дереве идет речь. На окраине болота не было больших белых сосен.

– Вскоре после этого его срубили и распилили, – ответила Рили. – Некоторые бруски были использованы при постройке новой школы на месте пожара.

– Той старой школы, которую снесли в прошлом году?

– Да. В сущности, я думаю, что две-три балки оттуда как раз и выставлены здесь на продажу. – Она повернулась к брусьям, разложенным на тяжелой металлической стойке.

– Не может быть! – сказала Олив. – От настоящего «дерева повешенного»?

– Так говорят, – пробормотала Рили, изучая этикетки. – Например, вот эта. – Она указала пальцем.

Элен подошла к балке, немного помедлила и провела ладонью по дереву.

– Она сделана из дерева с нашей земли? Которое росло во времена Хетти?

– Я не могу это доказать или предоставить свидетельство подлинности, но могу это утверждать с разумной долей уверенности. Это одна из балок старой школы Хартсборо.

Для Олив балка выглядела похожей на остальные: старая, темно-коричневая, со множеством зарубок от топора.

– Она прекрасна, – сказала Элен. – Именно то, что нам нужно для подстропильного бруса между гостиной и кухней.

– Не может быть! – воскликнула Олив. – Вы собираетесь поставить балку с «дерева повешенного» в вашем доме? Сделать его жилищем для призрака?

Элен рассмеялась.

– Призраков не существует, – сказала она. – Но эта балка… помнишь, я рассказывала о том, как дерево обрабатывали только с помощью топора? Вот откуда взялись эти отметины. – Она провела пальцами по поверхности бруса. – Можно практически почувствовать историю.

Олив тоже положила руку на балку, изо всех сил пытаясь представить дерево, из которого она была вырублена, стоявшее на краю болота. Она пыталась представить Хетти с петлей на шее: дерево было последним, что она видела в своей жизни. И это дерево знало Хетти. Оно удерживало ее вес, чувствовало ее последние движения. Олив думала, что какая-то часть Хетти продолжает жить в этом дереве, подобно пятну, скрытому глубоко внутри древесных волокон.

Глава 13

Элен

12 июля 2015 года

– Она прекрасна, – сказала Элен.

Они только что установили балку в качестве подстропильного бруса между кухней и гостиной.

Это была грубо высеченная балка, примерно четыре на восемь дюймов, идеально вписывавшаяся в шестифутовый проем между двумя комнатами. Она соединяла комнаты и создавала впечатление удивительной теплоты, исходившее от старинного дерева.

Удивительно, как комнаты стали приобретать настоящую форму жилого пространства. Каркас был полностью готов, фанерные черновые полы набиты, внешняя обрешетка завершена. Они поставили метки на полу и заклепки на стенах, обозначавшие места для установки тумбочек для кухонной столешницы, шкафов и большой раковины из мыльного камня, которая теперь хранилась под одним из навесов во дворе. Нат немного поворчал из-за высокой цены, но согласился, что она идеально подойдет для кухни.

Элен уже начала прикидывать, где разместится диван и любимый торшер для чтения и каково будет готовить кофе на новой кухне. Переходя из одной комнаты в другую, она чувствовала себя маленькой девочкой, которая играет с воображаемой мебелью.

– Давай просто скажем, что эта балка из старой школы в Хартсборо, и оставим в покое историю с повешением, ладно? – предложил Нат. Он моргал с таким видом, как будто все еще пытался что-то осмыслить. История балки показалась ему тревожной и даже зловещей, но он согласился с тем, что это замечательный образец старинной работы по дереву.

– Такую древесину в наши дни очень трудно найти, – сказал он, когда провел пальцами по грубо обтесанным краям со следами топора. – Прочная ядровая древесина из центральной части старого ствола.

Балка как будто испускала теплое сияние, по сравнению с новыми сосновыми брусьями два на четыре дюйма, расположенными ниже.

– Мне нравится, какое ощущение она создает, – сказала Элен, взяла Ната за руку и провела его по комнатам первого этажа. – Это ощущение реальной истории.

Нат рассмеялся:

– Жутковатая история, но я понимаю, что ты имеешь в виду.

– Просто поразительно, что это сделано из дерева, которое когда-то росло на нашей земле. Только представь, какие истории оно могло бы рассказать, если бы умело говорить. Я хочу использовать больше старых стройматериалов со следами местной истории. Тебе нужно посмотреть на этот замечательный склад. Там много старых вещей, которые дожидаются, когда они смогут получить новую жизнь! Мой отец полюбил бы это место. – Элен вспомнила, как ходила на гаражные распродажи и блошиные рынки, выбирая старые окна, раковины и скобяные изделия, которыми он мог пользоваться в своих ремонтных работах. – У них есть витражные стекла, ванны на кованых ножках, старые фермерские умывальники и многое другое. И каждая вещь имеет свою историю!

Нат кивал и ерошил бородку, которая заметно отросла и теперь была больше похожа на бороду, чем на двухнедельную щетину. Элен еще не разобралась, нравится ли ей эта новая борода. Ей казалось, что она делает Ната больше похожим на серийного убийцу, чем на лесника.

– Думаю, это превосходная идея, – сказал он. – Мы хотели строить из экологически чистых материалов, верно? А что может быть чище и экологичнее, чем повторное использование и переработка? Кроме того, это материалы более высокого качества, по сравнению с новыми. И в большинстве случаев они более дешевые, если не считать той массивной каменной раковины, которую ты привезла. В целом это одни плюсы и никаких минусов.

– Я собираюсь еще раз съездить туда и проверить кое-какие сайты, чтобы быть в курсе других полезных приобретений.

– Хорошо, – с улыбкой сказал он. – Ты будешь официально отвечать за приобретение старинных вещей.

– Охота за артефактами! – воскликнула Элен.

– Мне это нравится. – Нат поцеловал ее. – Но еще больше мне нравится, как ты радуешься этому.

– Рили может быть очень полезной советчицей. Она такая замечательная, Нат, что я не могу дождаться, когда ты с ней познакомишься. Она выглядит как готическая женщина с безумными волосами, татуировками и пирсингом, но она просто влюблена в местную историю. А летом она строит дома в «Среде обитания для человечества». Я уже говорила, что она предлагала помочь нам, да?

– Хм-мм…

– Думаю, нам нужно поймать ее на слове. Возможно, мы выделим рабочий день, когда она и Олив смогут приехать к нам, а может быть, стоит пригласить и отца Олив. Потом будет пицца и пиво. Как ты думаешь?

– Звучит отлично, милая.

– Нат? У меня только что появилась идея.

– Ты сегодня в ударе, – улыбнулся он.

Нат был прав: ее ум работал на полную мощность. Она чувствовала себя как никогда хорошо.

– Как насчет того, чтобы сегодня переночевать здесь?

Нат рассмеялся:

– Что, прямо на полу? Сделать постель из утеплителя и опилок?

Потом до него дошло, что она не шутит, и он нахмурился.

– Ты серьезно?

Элен положила руки ему на плечи и немного помассировала твердые мышцы.

– Давай, это будет весело! Мы можем очистить свободное место в гостиной. Принесем спальные мешки, зажжем свечи. Это будет вроде кемпинга, только лучше. Первая ночь в нашем новом доме!

– Не знаю. Я…

– Первый секс в нашем новом доме, – прошептала она.

– Хорошо, я согласен, – быстро сказал он и поцеловал ее, прижавшись колючей щекой к ее лицу.

* * *

Они выпили две бутылки вина, что объясняло пульсирующую головную боль и ужасную жажду Элен. Она проснулась обнаженной и дезориентированной. Повернув голову, она убедилась, что они лежат на досках гостиной их недостроенного дома. На том самом месте, где однажды будет лежать их плетеный домашний коврик.

Одна из свечей в стеклянной баночке до сих пор тускло мерцала. Нат тихо похрапывал рядом. Они застегнули два спальных мешка в один большой мешок, где сейчас было удушающе жарко и сыро от пота. Фанерный черновой пол внизу был слишком жестким для удобного сна. У Элен ломило спину и шею. И ей нужно было пописать.

Элен расстегнула мешок со своей стороны и выползла наружу, шаря по полу, пока не нашла свои трусики и футболку. Воздух был поразительно холодным и ясным. Элен потерла руки, стараясь разогреть кровь и отогнать мурашки.

За спиной что-то скрипнуло. Может быть, дом дает усадку?

Но разве новые, еще не достроенные дома дают усадку?

Громкий скрип раздался снова. Что это такое?

Ее влажная кожа вдруг показалась еще более холодной и липкой.

«Повернись, – приказала себе Элен. – Просто повернись туда».

Элен задержала дыхание и медленно повернулась к кухне, глядя через дверной проем с новой балкой наверху.

«Это балка скрипит, – подумала Элен. – Дерево помнит вес Хетти, повешенной на одной из самых прочных ветвей».

Она вспомнила, что когда-то читала о казни через повешение: если шея жертвы не ломалась от первого рывка, человек оставался висеть в петле и медленно задыхался. Чудовищная смерть.

Элен почувствовала комок в горле, когда наклонилась за свечой и заставила себя пройти под балкой на кухню, остававшуюся в глубокой тени. Оконные рамы еще не были вставлены, а проемы закрывала внутренняя фанерная обшивка. Ни звезд, ни луны.

Комната была похожа на гробницу с единственной мерцающей свечой.

Но Элен была здесь не одна. Она сразу же почувствовала это.

Потом она кое-что услышала – на этот раз не скрип и не храп Ната в соседней комнате, а тихое дыхание человека, не хотевшего, чтобы его услышали.

Там была женщина.

Она стояла справа от широкого дверного проема, спиной к стене. Ее тело находилось там, где предполагалось развесить кухонные полки. На ней было грязное белое платье и черные шнурованные башмаки. Когда Элен увидела спутанные черные волосы женщины и темные круги, похожие на синяки, у нее под глазами, то мгновенно поняла, кто это такая. Достаточно было только заглянуть ей в глаза. Элен узнала бы ее, даже не увидев тяжелую пеньковую веревку, обмотанную вокруг шеи, и грубую петлю, похожую на зловещее ожерелье с обтрепанным концом, свисавшим до талии.

На этот раз Хетти явилась по-настоящему.

Элен застыла на месте. Глаза Хетти были бездонно-черными и мерцали, как темная вода из омута в центре болота.

Элен хотелось что-то сказать – назвать имя Хетти или просто поздороваться, – но у нее в груди не осталось воздуха, и когда она открыла рот, то не издала ни звука. Элен чувствовала себя мультипликационной рыбкой, выпускающей пузырьки воздуха, которые беззвучно лопаются на поверхности.

Воздух был холодным и плотным, как будто ее завернули в туманное одеяло. А запах! Торфяной, первозданный запах болота с привкусом сладости и гнили.

Хетти посмотрела на балку у нее над головой, сделанную из того дерева, на котором она умерла; из дерева, которое выдержало ее вес и запомнило ее так же, как она запомнила его.

Хетти прикоснулась к петле у себя на шее и провела бледными пальцами по каждому узелку, словно женщина, перебирающая четки. И ее губы шевелились, как у молящейся женщины: она тихо, почти беззвучно, шептала, и Элен не могла разобрать слова. Хети становилась все более расстроенной, пока шептала; ее пальцы по-прежнему перебирали веревку, взгляд был устремлен на балку над головой.

Потом она посмотрела прямо на Элен и ясно произнесла одно слово: «Дже-еейн».

Ее голос звучал как разбитое стекло, нет, скорее это был звук раскрошенного стекла, перетираемого в ступке. Сломанный, шипящий, призрачный звук, от которого у Элен похолодело внутри. Сладковатый запах гнили усилился.

– Джейн? – прохрипела Элен с пересохшим горлом. Ей хотелось повернуться и убежать. Не оставаться здесь, рядом с этим… существом, появившимся из потустороннего мира.

– Милая?

Элен круто развернулась на месте.

Нат сидел и смотрел на нее. Он мог видеть Элен, но тот угол, где стояла Хетти, был скрыт за стеной.

– Что ты там делаешь? – Голос Ната был сонным, хриплым и немного невнятным от выпитого вина.

Элен судорожно вздохнула.

– Нат! – Она старалась говорить как можно спокойнее. – Подойди сюда.

– Что там такое? – Он расстегнул спальный мешок и голышом побрел к ней; его бледное тело слабо светилось в темноте. – Только не говори, что сюда пробрался дикобраз.

– Смотри. – Элен показала в угол, но, когда она сама посмотрела туда, Хетти уже не было.

– Куда смотреть?

– Она была здесь! – сказала Элен. – Она стояла прямо здесь, в углу.

– Кто?

– Хетти.

– О господи. – Нат улыбался. – Наша маленькая призрачная девочка снова взялась за свое?

– Нет, это была не Олив. Это была настоящая Хетти. У нее черные волосы и старое платье. Петля на шее.

– Дорогая, это тебе привиделось. – Нат взял ее за руку.

– Она была здесь! Я знаю, что видела ее. Разве ты не чуешь этот запах?

– Какой?

– Запах болотной гнили. Она была здесь, Нат!

Запах ослабел, но все еще чувствовался в воздухе.

Нат помедлил, с беспокойством и нежной заботой глядя на Элен, как обычно случалось, когда у нее была высокая температура.

– Это все из-за безумных историй, которые ты слышала. И книг, которые ты читаешь. Кроме того, мы здорово выпили вчера вечером. Наверное, она приснилась тебе. Ты проснулась, но часть твоего мозга оставалась запертой во сне.

– Нат…

– Ну же, Элен! Ты правда думаешь, будто я поверю, что в нашем доме обитает призрак?

Элен не ответила, да и что она могла ответить? Она только что видела доказательство у себя перед глазами. И она знала, что если Нат не верит ей, то она никак не сможет убедить его.

Она попыталась представить, что бы случилось, если бы вышло наоборот и он сам бы утверждал, что видел призрак. Поверила бы она ему?

Да, сказала она себе. Да, она бы поверила.

– Давай ляжем в постель, хорошо? – Нат обратился к ней, как к ребенку, который увидел дурной сон. – Но сначала я должен сходить в кустики.

– И я тоже, – ответила Элен.

Тем не менее они воспользовались туалетом в жилом фургоне, а потом Нат отправился в маленькую спальню.

– Нет, – сказала Элен. – Давай вернемся в дом.

– Ты уверена? – Он нахмурился. – Не лучше ли будет поспать на обычной кровати?

– Думаю, там вполне уютно. Кроме того, мы оставили зажженную свечу. Все равно придется вернуться туда.

– Ну ладно, – согласился Нат, и они, взявшись за руки, пошли обратно. Элен не сводила глаз с дома, но тот был просто деревянной коробкой без оконных проемов, так что она не могла видеть, что творится внутри, даже если Хетти вернулась обратно.

Нат залез в постель из застегнутых спальников, Элен еще раз зашла на кухню и проверила угол комнаты. Там было пусто, и ничто не выдавало чужого присутствия.

Но Элен видела то, что видела.

Она влезла на табурет и потянулась к балке. Дерево как будто пульсировало, словно обладало собственной памятью. И, может быть, способностью возвращать души с того света.

Что, если вещи хранят не только воспоминания, но и следы людей, которые прикасались к ним и жили вместе с ними?