– Монтальбано это.
Комиссар отметил, что она посмотрела глазок. Дверь открылась, за ней начинался коридор.
– Первая справа, – пробурчала надзирательница. – У вас десять минут.
Кровать была пуста. Фацио в пижаме и домашних тапочках сидел на балконе. С балкона было видно море.
– А где жена?
– Только что ушла. Объясни мне, что происходит? – спросил Фацио.
– Мы обеспечили тебе надежное укрытие.
– Зачем?
– Ты знаешь, что в колодцах нашли два тела?
– Два? Я столкнул только одного.
– Я сразу понял, что это сделал ты.
– Да. Те двое, они хотели сбросить меня вниз. Один положил свой пистолет на край колодца. Не знаю как, но я врезал ему изо всех сил. Он свесился наполовину в колодец, потерял равновесие и упал. Тогда я схватил пистолет. Второй, который со шрамом, бросился бежать. Я стрелял в него, но промахнулся. Это было ужасно, поверьте. Я не понимал, кто я, где я…
– Поговорим об этом в другой раз. Когда тебя искали, мы нашли еще один труп. Сегодня утром я понял, что это труп твоего друга, Манзеллы. Он пролежал там пять дней.
Фацио побледнел.
– Вы думаете, они хотят меня убить?
– А ты думаешь, этот тип со шрамом приходил справиться о твоем здоровье? Завтра шеф переведет тебя в нашу больницу, там безопаснее. А пока возьми на всякий случай.
Он протянул пистолет. Фацио положил его под подушку.
– Будь осторожен, надзирательница не должна ничего знать!
– Потом перепрячу.
– Я должен задать тебе один важный вопрос. Постарайся вспомнить, говорил ли тебе Манзелла, где он живет.
– Да, он хотел, чтобы я навестил его, и дал свой адрес. Но потом у него изменились планы. Я не могу вспомнить адрес… Мне очень жаль.
– Может, виа Форчелла?
Фацио без колебаний ответил:
– Нет, другая… не помню.
– Ничего страшного, потом вспомнишь. Мой номер телефона помнишь?
– Да.
– Если вспомнишь улицу, звони в любое время, даже ночью. А теперь расскажи по порядку, что произошло, когда ты пришел в порт.
Фацио рассказал примерно следующее. Для того чтобы напрасно не тревожить жену, он вышел из дома сразу после телефонного звонка. Поужинать он не успел, поэтому зашел в трактир. Перекусил и даже перекинулся с друзьями в карты. Ближе к полуночи он отправился в порт, где в это время кипела работа. Возвращались с моря рыболовные суда, разгружали улов, отъезжали груженные рыбой рефрижераторы. Он прохаживался взад-вперед вдоль холодильных складов, пока не устал, а Манзеллы все не было. Часа в три утра он понял, что Манзелла не появится, и решил вернуться домой. Народу на пирсе оставалось немного. Поравнявшись с доком, он услышал выстрел. Пуля просвистела совсем близко. Идти вперед было опасно, там находился стрелявший. Тогда Фацио развернулся и побежал назад, к складам, чувствуя, что преступник бежит за ним.
– Там были люди?
– Мне показалось, да.
– И тебе никто не помог?
– Вы шутите?
– Ладно, дальше.
Он хотел укрыться в домике смотрителя маяка. Но не успел, потому что раздался второй выстрел. Пуля попала ему в шею, он упал, ударился головой о камень и потерял сознание. Ненадолго придя в себя, понял, что находится в помещении одного из холодильных складов.
– Риццика!
– Не знаю.
– Зато я знаю. Продолжай.
Потом очнулся в лодке, кажется, его перевозили от центральной пристани к западной.
– Я не понял зачем, – сказал Фацио.
– Я тебе объясню. В машине, даже в багажнике, опасно. Охранник у ворот иногда просит открыть багажник.
Сознание возвращалось к Фацио ненадолго. Он понимал, что его куда-то везут на машине. Потом его вытащили на землю и били, чтобы привести в чувство. Дальше пришлось идти пешком.
Они добрались до пересохшего ручья. Бандиты хотели узнать, что рассказал ему Манзелла. Но Фацио даже не помнил, кто такой Манзелла. По правде говоря, Фацио не помнил, кто он сам. В конце концов его привели к колодцу и хотели сбросить вниз. Защищаясь, Фацио удалось расправиться с одним из бандитов, а второго, со шрамом, обратить в бегство. Услышав звук отъезжавшей машины, Фацио понял, что человек со шрамом бежал, и побрел куда глаза глядят. Добрался до заброшенного туннеля. Там он укрылся, но вскоре услышал шум мотора. Он был уверен, это вернулся за ним сбежавший бандит, и начал стрелять. Очнулся уже в больнице.
– В туннеле были мы с Галло на служебной машине, он за рулем, а я рядом.
– Я стрелял в вас?!
– Да. К счастью, ты был не в форме и промахнулся.
– Боже правый! – воскликнул Фацио. – Я же мог убить вас!
Дверь открылась, на пороге появилась надзирательница.
– Время вышло.
– Если вспомнишь адрес Манзеллы, позвони мне!
В лифте Монтальбано посмотрел на часы: стрелка подбиралась к шести. На первом этаже был бар. Посещения закончились, и в баре было пусто. Комиссар сел за столик.
– Будете что-нибудь? – спросил его бармен. И добавил: – Через полчаса мы закрываемся.
– Да, виски безо льда, пожалуйста.
Монтальбано подошел к стойке, взял стакан и вернулся за столик. Он пил маленькими глотками, чтобы потянуть время. На третьем глотке ощутил непонятную тоску.
«Если сомневаешься, позвони ей, придумай любую отмазку и спокойно возвращайся в Вигату», – сказал внутренний голос.
«Анжела тут ни при чем», – отмахнулся Монтальбано.
«Неправда! Анжела очень даже при чем, ты прекрасно знаешь!» – возразил внутренний голос.
В шесть двадцать девять он расплатился и вышел. Походил взад-вперед, выкурив три сигареты подряд, и медленно пошел к опустевшей парковке. Его машина была теперь видна издалека. Сначала ему показалось, что в ней никого нет, но, подойдя поближе, он заметил Анжелу. Она сидела на пассажирском месте, низко опустив голову.
– Можете говорить мне «ты».
– Хорошо, тогда и ты тоже.
– Простите, я не могу.
– Почему?
– Слишком большая разница…
– В чем? В возрасте?
– Нет, что вы! Я хотела сказать, слишком большая разница… в статусе.
– В социальном статусе, ты имеешь в виду?
– Да.
– Думаешь, это важно?
– Конечно, важно!
– Послушай, Анжела, представь, что я твой пациент. Я очень болен… ты будешь со мной на «ты» или на «вы»?
– Не знаю… Возможно, на «ты».
– Вот видишь? Считай, что я твой пациент, пожизненный.
Анжела рассмеялась:
– Убедил. Но не думай, что я буду играть с тобой в медсестру.
Она сказала это полушутя, полусерьезно. На этот раз рассмеялся Монтальбано.
13
– У тебя есть какие-то предпочтения?
– В смысле?
– Я о еде, вдруг ты соблюдаешь диету?
– Нет, я всеядная.
– Рыбу любишь?
– Очень.
– Не возражаешь, если я закурю?
– Нет. Дай и мне одну.
– Завтра утром рано встаешь?
– Завтра выхожу в вечернюю смену.
– Значит, можешь долго гулять?
– Конечно.
И чуть заметно улыбнулась.
– Как я понял, парня у тебя нет?
– Был, до недавнего времени.
Это было сказано таким тоном, что Монтальбано навострил уши.
– Он тебя бросил или ты его?
– Он.
– Как он посмел!
– Что именно?
– Чтобы бросить такую девушку, нужно иметь мужество. Ты любила его?
– Да.
– А он тебя нет?
– Он тоже меня любил!
– Тогда почему вы расстались?
Было очевидно, что разговор девушке не нравится, Монтальбано нашел слабое место.
– Потому что… – начала она.
– Что?
– Потому что есть вещи, которые от нас не зависят.
Дави сильнее.
– Ты хочешь сказать, он был вынужден тебя бросить?
– Да.
– Может, он передумает!
– Нет, уже не передумает.
– Ты не пробовала его переубедить?
– Как ты не понимаешь, что…
Это был крик отчаяния. Он попал в самую точку. Пусть считает его бестактным.
– Он женился на другой?
– Если бы! Пожалуйста, давай сменим тему.
– Ты плачешь! Прости, я не думал, что…
Ну и скотина ты, сам довел ее до слез, а теперь делаешь вид, что не понял.
– Куда мы едем?
– Здесь на берегу есть один ресторанчик, там прекрасно готовят рыбу!
– Как здорово! Далеко еще?
– Через полчаса будем на месте.
– Это рядом с твоим домом?
– Десять минут.
– У тебя хороший дом?
– Место красивое. Веранда выходит на пляж, я люблю там сидеть.
– Пригласишь в гости?
– Если хочешь.
– Угостишь меня виски на веранде?
– Я сочувствую твоему другу, но рада, что благодаря ему мы встретились. Как он?
– Ему лучше.
Тебе мяч, Анжела.
– Насколько я знаю, он потерял память, это правда?
Неплохой бросок для начала.
– К сожалению, да.
Твой удар, Анжела.
– Она потихоньку возвращается?
Прямой удар, точный.
– В том-то и дело.
– В чем?
– Он многого не помнит. Начинает что-то припоминать, но детали вспомнить не может. Не помнит, как, зачем оказался в порту, когда в него стреляли.
– Да, жаль! А о чем вы говорите, когда ты его навещаешь?
– Он что-то припоминает. Память у него работает странно. Он помнит какие-то действия, ситуации, но совершенно не помнит лица людей и имена.
– А что говорит профессор Бартоломео?
– Что нужно время. Память постепенно вернется.
– А почему его перевели в мансарду?
Ошибка. Этот вопрос ты не должна была задавать, Анжела.
– Ради спокойствия и безопасности. Он боится, что его могут убить.
– Зачем? Он же ничего не помнит!
Правильная доля удивления в голосе.
– Да, но люди, которые хотят его убить, этого не знают.
– Как здесь красиво! Давай сядем поближе к морю.
– Знаешь, мне так стыдно, но ничего не могу поделать.
– Ты о чем?
– У меня такой аппетит… Не могу удержаться, все очень вкусно!
– Мне нравится, когда у женщины хороший аппетит. Попрошу принести еще бутылку?
– Да.
– …Про больницу и не говорю! В отделении неотложной помощи работал врач, он, к счастью, уволился, так он мне проходу не давал! Представляешь, однажды вдруг схватил меня и хотел завалить прямо в больничной палате, сказал, это его возбуждает… Был еще пациент, из легких, председатель суда, так вот, когда я наклонилась…
– …Нет, я не хотела быть медсестрой, я хотела закончить медицинский, но умер отец, а пенсии едва хватало для нас с мамой… Я же тебе говорила! Обстоятельства бывают сильнее нас… нередко мы делаем что-то помимо своей воли.
– А ты, часто ты так делала?
Начинается жесткая игра, дорогая Анжела.
– Что?
Прекрасно знаешь что. Просто хочешь потянуть время.
– Что-то помимо своей воли.
– Случалось иногда.
– А бывало, ты делала что-то против своей воли, но в итоге получала удовольствие?
Она ответила не сразу. Поняла, что это не простой вопрос.
– Бывало и такое.
Переходим к атаке:
– А наша встреча?
– Не понимаю…
Хочешь потянуть время, Анжела?
– Думаешь, тебе понравится завершение?
– Когда она завершится, я тебе отвечу. – Почему-то она больше не смеялась. – Пока мне все очень нравится.
Монтальбано промолчал. Тогда она продолжила:
– С другой стороны, никто не заставлял меня пойти с тобой.
Немного запоздалое уточнение.
– Хочешь, пойдем?
– Да.
– Отвезти тебя во Фьякку?
– Нет.
– Поедем ко мне?
– Да.
Монтальбано завел машину и немного подождал, прежде чем тронуться. Нагнулся и пошарил на полу, будто что-то потерял.
– Ты что-то ищешь?
– Мне показалось, что…
И сорвался с места так, что Анжелу вдавило в кресло. В зеркало заднего вида комиссар увидел, что вместе с ним со стоянки тронулась серебристого цвета машина, которая следовала за ними от самой Фьякки. Все сходится. Он сбавил скорость.
Доехав до Скала-деи-Турки, притормозил. Теперь он тащился со скоростью двадцать километров в час и из каждой обгонявшей его машины слышал в свой адрес отборные ругательства. Серебристый автомобиль с мощным двигателем страдал, но продолжал висеть у них на хвосте. Анжела смотрела в окно на море и молчала. Монтальбано осторожно положил правую руку на левое бедро девушки. Она не возражала. Выждав немного, рука передвинулась и замерла между плотно сжатых ног Анжелы. И на этот раз она не возмутилась и руку не сбросила.
Как только они вошли в дом, не говоря ни слова, Монтальбано обхватил ее руками за талию и прижал к себе. Она не обняла его, но позволила своему телу прижаться к телу мужчины.
Но стоило Монтальбано приблизить свои губы к ее губам, как она отстранилась, качая головой.
– Не хочешь, чтобы я тебя поцеловал?
– Да, только не в губы, пожалуйста.
– Как хочешь, – сказал Монтальбано, лаская ее грудь.
– Угостишь меня виски? – спросила Анжела.
– Я могла бы просидеть здесь всю ночь.
Это была вторая порция виски. Они сидели на веранде, голова девушки лежала на плече у Монтальбано. Небо было высокое, ясное и такое звездное, что даже комиссару в диковинку. Какой-то человек в шляпе медленно шел вдоль кромки прибоя. Парочка на веранде была освещена, как актеры на сцене, но человек даже не повернул в их сторону головы.
«Ты идиот, – подумал Монтальбано. – Любой нормальный прохожий обязательно бы на нас посмотрел».
Интересно, это водитель или пассажир серебристой машины?
– Пойдем в дом?
– Я бы выпила еще виски.
– Еще? Нет. Мы и так много выпили за ужином, хватит.
– Неужели тебе жалко?
– Нет, но я не хочу провести ночь с пьяной женщиной.
Анжела вздохнула.
– Хорошо, пошли.
Когда они заходили в дом, комиссар заметил, что вдоль моря медленно идет еще один мужчина, без шляпы. Какое оживление сегодня ночью на пляже! Но второй, в отличие от первого, остановился и посмотрел на них.
– Вот спальня, вот ванная.
Монтальбано услышал звонок телефона, оставленного на столе в гостиной.
– Я отвечу. Ты пока раздевайся.
Он погладил ее ягодицы и вышел из комнаты.
Комиссар вышел с телефоном на веранду.
– Алло!
– Комиссар, это Фацио.
– Ты чего так поздно?
– Вы же сказали, что можно звонить в любое время.
– Ну да. Я за тебя волнуюсь. Почему не спишь?
– У меня бессонница. Зато я вспомнил адрес Манзеллы. Виа Биксио, двадцать два.
– Спасибо. Постарайся уснуть, тебе нужно отдыхать.
Человек все еще стоял на пляже. Монтальбано выключил на веранде свет и закрыл дверь.
Она не разделась. Сидела на краешке кровати и разглядывала свои туфли.
– Хочешь, чтобы я тебя раздел?
– Ты не рассердишься, если я тебе что-то скажу?
– Говори.
– Я хочу уехать.
– Хорошо, я вызову тебе такси.
Она вздрогнула. Явно не ожидала, что Монтальбано уступит так быстро. Но все же спросила:
– Можно я останусь еще ненадолго?
Не может уйти слишком рано. Этого ей не простят.
– Здесь – нет. Вернемся на веранду.
– Не хочу. На улице холодно.
На веранде их заметят любители ночных прогулок и поймут, что все пошло не так.
– Ты ставишь меня в непростую ситуацию. Ты же понимаешь?
– Да, но…
– Мы можем договориться.
– Как?
Смелей, Монтальба. Не тушуйся. Чем грубее ты будешь, тем быстрее она расколется.
– Возьми в рот, и я тебя отпущу.
– Нет!
– Решила поломаться? Сама напросилась ко мне в гости, а теперь…
Еще вульгарнее, Монтальба.
– …а теперь не хочешь снять трусы и раздвинуть ноги?
Она вздрогнула и схватилась за левую щеку, будто ее ударили наотмашь.
– Я же сказала, я не хочу. Я передумала.
Оправдание слабое, Анжела. Но сделаем вид, что я тебе верю.
– Хорошо. Тогда я сам отвезу тебя во Фьякку.
– Прямо сейчас?
– Прямо сейчас.
– А мы не можем посидеть еще немного?
– Хочешь, чтобы они поверили, что мы переспали?
Она вскочила на ноги.
– О чем ты говоришь?! Кто должен поверить?
– Сядь.