Крис Картер
Игры с палачами
Этот роман посвящен всем тем моим читателям, которые сражались за право стать героями этой книги, а в особенности победительнице — Алисе Бомонт из Шеффилда. Надеюсь, книга вам понравится
Благодарности
Многие считают, что писательство — это для одиночек. Что до меня, то я придерживаюсь иного мнения. Мне посчастливилось заручиться помощью, поддержкой и дружбой нескольких выдающихся людей. Благодарю моего друга и самого лучшего агента из всех, о котором только может мечтать любой автор, Дарли Андерсона. Камиллу Врей за очередную помощь в преображении чернового наброска в законченное произведение. Максину Хитчкок, моего замечательного редактора из издательства «Саймон-энд-Шустер», за изумительный профессионализм, помощь, предложения и руководство от первого до последнего слова. Эмму Лоусс за взгляд эксперта и советы. Саманту Джонсон за то, что была рядом и терпеливо меня слушала. Всех сотрудников литературного агентства «Дарли Андерсон» за их непростой труд в нелегком издательском деле. Яна Чепмена, Сьюзанну Бейбонью, Флоренс Партридж, Джейми Гроувс и всех-всех-всех из британского отделения «Саймон-энд-Шустер». Вы, ребята, лучше всех! Большое спасибо всем моим читателям, которые с самого начала оказывали моим романам самый радушный прием.
Глава 1
— О боже! Я опоздала!
Мелинда Уоллис вскочила с постели. Усталые глаза уставились на электронные часы, стоявшие на ночном столике. Спать она легла в половине четвертого ночи, потому что допоздна готовилась к экзамену по клинической фармакологии, до которого оставалось всего три дня.
Еще не проснувшись до конца, девушка неуклюже задвигалась по комнате, соображая, что же делать. Бросившись в ванную комнату, Мелинда взглянула на свое отражение в зеркале.
— Блин! Блин! Блин!
Взяв пудру из косметички, она принялась пудриться.
Мелинде исполнилось двадцать три года. Несколько дней назад девушка прочла в глянцевом журнале, что страдает небольшим ожирением… по крайней мере, для ее невысокого роста — пять футов четыре дюйма.
[1] Свои длинные каштановые волосы она стягивала на затылке в конский хвост и не распускала, даже ложась спать. Девушка ни за что на свете не вышла бы на улицу, не нанеся на покрытое угрями лицо тональный крем. Чистить зубы Мелинда не стала. Желая избавиться от неприятного привкуса во рту, она просто выдавила в рот немножко зубной пасты.
Девушка вернулась в комнату. Ее одежда была аккуратно сложена возле письменного стола. Белая кофточка… чулки… белая, до колен, юбка… белые, без каблуков, туфли. Одевшись за рекордно короткие сроки, Мелинда выбежала из крошечного гостевого домика и устремилась к главному зданию.
Девушка училась на третьем курсе Калифорнийского университета Лос-Анджелеса, на кафедре сестринского дела и ухода за больными. По выходным она проходила практику, работая сиделкой. Последним ее пациентом оказался мистер Деррик Николсон из Чевиот-хиллз, Западный Лос-Анджелес. Сегодня был четырнадцатый уик-энд ее практики.
За пару недель до того, как наняли Мелинду, у мистера Николсона диагностировали рак легких в тяжелой форме. Опухоль достигла размеров сливовой косточки и быстро разрасталась. Ходьба вызывала в теле больного спазмы. Иногда ему приходилось пользоваться аппаратом искусственного дыхания. Понять, что говорит мистер Николсон, было совсем непросто. Несмотря на мольбы дочерей, старик упорно отказывался пройти курс химиотерапии. Ему не хотелось провести оставшееся время в больничной палате. Старик предпочел доживать свой век у себя дома.
Отперев входную дверь, Мелинда ворвалась в огромную прихожую, откуда быстрым шагом вошла в не менее большую, хотя и небогато обставленную гостиную. Спальня мистера Николсона находилась на втором этаже. Как всегда, по утрам в доме царила гробовая тишина.
Деррик Николсон жил здесь один. Его жена отошла в мир иной два года назад, а дочери жили отдельно, хотя и навещали старика почти каждый день.
— Извините, что опоздала! — крикнула Мелинда, подходя к ведущей наверх лестнице.
Девушка снова посмотрела на часы. Она опоздала на сорок три минуты.
— Блин! — вполголоса выругалась Мелинда, а потом позвала старика: — Деррик! Вы уже проснулись?
Она побежала наверх, перепрыгивая через две ступеньки.
Во время знакомства старик попросил девушку называть его по имени. Он не любил, когда к нему обращались слишком официально, называя мистером.
Подойдя к двери спальни, Мелинда ощутила сильный, неприятный запах.
«Блин!» — пронеслось у нее в голове.
Видно, мистер Николсон сходил по нужде не туда, куда нужно.
— Ладно! Сейчас помоемся, — открывая дверь, проговорила девушка, — а затем я принесу вам завтрак…
Тело Мелинды окоченело, глаза расширились, а воздух покинул легкие, словно ее внезапно забросили в абсолютный вакуум. Содержимое желудка устремилось наружу, и девушку стошнило прямо там, у двери.
«Господи», — хотела произнести Мелинда, но ее губы лишь беззвучно шевелились.
Ноги девушки подогнулись, мир закружился перед глазами, и ей пришлось обеими руками схватиться за дверной косяк. Зеленые глаза, в которых читался животный страх, уставились на стену. Секунду ее разум отказывался понимать увиденное, а затем Мелинду обуял первобытный ужас.
Глава 2
Лето в Городе Ангелов только началось, а температура уже достигла восьмидесяти семи градусов по Фаренгейту.
[2] Проживавший в Хантингтон-парк, к юго-востоку от центра города, детектив Роберт Хантер из убойного отдела полиции Лос-Анджелеса добежал до многоэтажного дома, в котором он жил, и остановил хронометр на наручных часах. Семь миль за тридцать восемь минут. Результат показался ему вполне приличным, хотя пот лился с него градом, подобно тому, как вытекает жир из индейки, которую готовят в духовке ко Дню благодарения. Колени у детектива болели. Следовало немного размяться перед тем, как начинать пробежку. Хантер знал, что растяжку желательно делать до и после любых физических нагрузок, особенно перед бегом на дальние дистанции, но обычно пренебрегал дополнительными упражнениями.
Детектив поднялся на второй этаж по лестнице. Лифтов он не любил. К тому же лифт в его доме давно пользовался дурной репутацией. Шутники недаром прозвали его «ловушкой для сардинок».
Хантер открыл дверь и вошел в свою квартиру — маленькую, но опрятную. Впрочем, люди, не знавшие детектива, вполне могли бы подумать, что мебель, которой обставлена квартира, досталась ее хозяину в подарок от какой-нибудь благотворительной организации. В комнате стоял диван, обитый черным кожзаменителем, стулья из разных мебельных гарнитуров, поцарапанный обеденный стол, на котором стоял компьютер, и старый книжный шкаф с полками, гнущимися под тяжестью книг. Казалось, он может рассыпаться в любую минуту.
Сняв с себя футболку, мужчина вытер ею пот, струившийся по лицу, шее и мускулистой груди. Дышал он теперь гораздо ровнее. В кухне Хантер достал из холодильника кувшин с охлажденным чаем и налил себе большой стакан. Впереди вырисовывался спокойный денек подальше от административного здания полиции и убойного отдела. Выходные выпадали Хантеру нечасто. Можно будет съездить на Венецианский пляж и поиграть в волейбол. Он уже успел забыть, когда играл в последний раз. Или же можно посмотреть матч «Лос-Анджелес лейкерс».
[3] Хантер знал, что сегодня вечером они играют. Но первым делом нужно принять душ, а потом сходить в прачечную, расположенную в подвале.
Допив чай, мужчина направился в ванную комнату и встал перед зеркалом. Надо побриться. Когда его рука потянулась за бритвой и гелем для бритья, зазвонил оставленный в спальне мобильный телефон.
Детектив взял мобильник с ночного столика и взглянул на экран. Звонил Карлос Гарсия, его напарник. Хантер заметил маленькую красную стрелочку вверху экрана. Десять непринятых звонков.
— Замечательно, — проворчал он, нажимая на кнопку приема.
Детектив прекрасно понимал, что значат десять непринятых звонков от его напарника.
— Карлос! — поднося мобильник к уху, сказал Хантер. — Что стряслось?
— Боже! Где ты был? Я звоню тебе уже полчаса!
«Через каждые три минуты, — подумалось Хантеру. — Плохо дело».
— Я бегал, — объяснил он. — Когда вернулся, не посмотрел, есть ли звонки. Я только сейчас увидел, что ты мне звонил. Что случилось?
— Полный отстой. Собирайся живее, Роберт. Я такого еще не видел. — Гарсия секунду помедлил, а затем добавил: — Не исключено, что такого никто у нас прежде не видел…
Глава 3
Несмотря на то что было воскресенье, Хантеру понадобился почти час, чтобы преодолеть расстояние от Хантингтон-парк до Чевиот-хиллз.
Гарсия не вдавался в подробности, но дрожащий голос в телефоне говорил о многом. Не такой его напарник человек, чтобы впадать в панику по пустякам.
Хантер и Гарсия входили в небольшой отряд профессионалов, которых задействовали для раскрытия особо жестоких убийств, требующих специальных навыков и опыта. Они занимались серийными убийцами и маньяками. Познания в области криминальной психологии делали Хантера еще более ценным сотрудником. Все убийства, совершенные с особой жестокостью, находились в компетенции отряда, членами которого были Роберт Хантер и Карлос Гарсия. Шокировать их было почти невозможно. Они повидали такое, чего не видели подавляющее большинство людей во всем мире.
Хантер остановил машину возле черно-белых автомобилей, припаркованных перед двухэтажным зданием. Представители средств массовой информации уже подъехали к месту преступления и теперь заполнили подступы к узкому переулку. Впрочем, удивляться такой оперативности не приходилось. Обычно журналисты добираются до места преступления раньше детективов.
Выйдя из своего старого «бьюика лесабр», детектив почувствовал себя так, словно оказался в парилке. Расстегнув пуговицы на пиджаке, он прицепил жетон к ремню на поясе и огляделся. Хотя дом располагался в тихом переулке, подальше от суеты большого города, толпа зевак за полицейским ограждением приняла внушительные размеры и продолжала быстро расти.
Хантер посмотрел на дом. Красивое двухэтажное здание из красного кирпича. Синие оконные рамы и четырехскатная вальмовая крыша. Палисадник большой и ухоженный. Справа от дома виднелся гараж на две машины, но никаких автомобилей на подъездной дорожке, кроме полицейских, видно не было. Фургончик судебных экспертов стоял всего в нескольких ярдах от детектива.
Из парадной двери дома быстрым шагом вышел Гарсия. Хантер тут же заметил напарника. На Гарсии был белый комбинезон из тайвека. Ростом детектив был шесть футов два дюйма,
[4] ровно на два дюйма выше Хантера.
Остановившись на крыльце, Гарсия сдернул с головы капюшон. Его длинные волосы были стянуты сзади резинкой. Видно было, что и он заметил приехавшего напарника.
Не отвечая на вопросы возбужденных репортеров, Хантер показал свой жетон офицеру, стоящему перед полицейским ограждением, и нырнул под желтую оградительную ленту.
В таких городах как Лос-Анджелес репортеры становятся просто одержимыми, когда дело касается преступлений, совершенных с особой жестокостью. Большинство из этой братии хорошо знали Хантера в лицо, а также понимали, что по пустякам его вызывать не будут. Они, заглушая друг друга, выкрикивали свои вопросы, но так и не получили на них ответы.
— О плохих новостях быстро узнают, — сказал Гарсия, кивая в сторону орущей толпы. — А эта новость станет сенсацией.
Вытянув полиэтиленовый пакет с чистым комбинезоном из тайвека, он протянул его напарнику.
— Что стряслось? — открывая пакет, поинтересовался Хантер.
— Жертва из судейских, — пояснил Гарсия, — мистер Деррик Николсон. Когда-то работал окружным прокурором в нашем штате.
— Просто замечательно!
— Он был уже на пенсии.
Хантер расстегнул змейку комбинезона.
— Врачи диагностировали у него рак легких, — продолжал тем временем Гарсия.
Напарник бросил на него вопросительный взгляд.
— Он уже и так стоял одной ногой в могиле. Кислородные маски… Не мог передвигаться без посторонней помощи… Четыре месяца назад врачи утверждали, что больше полугода ему все равно не протянуть.
— Сколько ему было лет?
— Пятьдесят. Ни для кого не было секретом, что он умирает. Зачем в таком случае мочить старика?
Помолчав, Хантер спросил:
— Его действительно убили?
— Без сомнения…
Гарсия провел напарника через входную дверь в прихожую. Рядом с дверью виднелась клавишная панель охранной сигнализации. Хантер бросил на напарника многозначительный взгляд.
— Она не была включена, — проинформировал его Гарсия. — Как я полагаю, сигнализация нужна была ему просто для вида…
Хантер скорчил недовольную гримасу.
— Знаю, — продолжал Гарсия, — но именно так, судя по всему, думал покойный.
Они пошли дальше.
В гостиной двое судебных экспертов сметали что-то со ступенек лестницы у стены.
— Кто нашел тело? — спросил Хантер.
Успенский Эдуард
— Сиделка убитого, — ответил Гарсия, указывая рукой на распахнутую дверь, через которую можно было попасть в просторный кабинет.
Там, на большом кожаном диване, выполненном в стиле честерфилд, сидела одетая в белое девушка. Ее волосы были стянуты на затылке. Глаза опухли и покраснели от слез. Обеими руками она сжимала чашку с кофе. Взгляд — далекий и растерянный. Хантер заметил, что девушка чуть-чуть покачивается всем телом вперед-назад. Определенно, она еще не оправилась от шока. Рядом с ней сидел полицейский в форме.
Укус гадюки
— С ней кто-нибудь разговаривал?
— Я, — кивнув головой, сказал Гарсия. — Мне удалось вытянуть из нее несколько слов, но она, сам видишь, в каком состоянии. Удивительно было бы обратное. Попробуй поговорить с ней, но позже. Ты в этих делах лучше смыслишь…
Эдуард Успенский
— Она была здесь в воскресенье?
— Девчонка приходила сюда только по выходным, — прояснил ситуацию Гарсия. — Ее зовут Мелинда Уоллис. Она учится в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса. Скоро станет бакалавром по сестринскому делу и уходу за больными. Эта работа — часть ее преддипломной практики. Мелинда получила это место через неделю после того, как врачи поставили мистеру Николсону диагноз.
Укус гадюки
— А кто присматривал за ним в будние дни?
— За мистером Николсоном ухаживала, — расстегнув змейку, Гарсия извлек из-под комбинезона блокнот и прочел, — Эмми Доусон. Она не студентка, а дипломированная медсестра. Эмми Доусон следила за состоянием здоровья больного. К тому же к мистеру Николсону каждый день приезжали его дочери.
Это было в рабочем поселке Рагациеме в Латвии. Мы с собакой Астрой тибетским терьером пошли к озеру искать янтарь. Около озера канал прокладывали экскаватором, и в отвалах песка можно было янтарь собирать, даже очень крупный.
Брови Хантера вопросительно поползли вверх.
— Они пока не давали о себе знать.
Собаке Астре янтарь был совсем ни к чему, она больше за компанию ходила, а я очень хотел кусок янтаря найти с мухой внутри. Такой янтарь редко, но встречается. И эта доисторическая муха меня очень интересовала. Я бы ее с современной мухой сравнивал - у кого больше ног, больше крыльев, и узнавал бы, в какую сторону мухи за тысячелетия развивались.
— Значит, убитый жил один?
— Ага. Его жена погибла в автомобильной катастрофе два года назад. Ей было сорок шесть лет. — Гарсия сунул блокнот обратно во внутренний карман пиджака. — Труп наверху.
Светит солнце, я янтарь ищу и вдруг слышу, моя Астра как залает, потом как заскулит. Я обернулся, вижу Астра рычит на маленькую черную гадюку, а гадюка на песке вьется, тихо так шипит и назад отползает.
Детектив начал подниматься вверх по лестнице.
Хантер шел за ним, стараясь не мешать работе судебных экспертов.
\"Укусила она или не укусила?\" - думаю. И понял, что укусила. Уж больно моя Астра лапой морду трет.
Лестничная площадка второго этажа напоминала, скорее, комнату ожидания: два стула, два кожаных кресла, небольшая книжная полочка, журнальный столик и сервант, украшенный фотографиями в стильных рамках.
По полутемному коридору детективы проследовали вглубь дома. Четыре спальни и две ванные комнаты. Гарсия довел Хантера до последней двери справа и остановился.
Я Астру схватил и в деревню ходу. Там спрашиваю у стариков:
— Знаю, ты много чего повидал, Роберт. Господь свидетель, мне это известно. Но такого даже в кошмарном сне не увидишь.
Затянутой в латексную перчатку рукой Гарсия распахнул дверь…
- Что бывает, если собаку змея укусит?
Глава 4
Они мне говорят, что собака день походит, потом становится вялой, судороги начинаются и дохнет.
Хантер замер у распахнутой двери в просторную спальню. Его глаза зафиксировали то, что увидели, вот только ум отказывался им верить.
Караул! Моя собака уже дергается, у нее судороги. Потому что она очень маленькая.
У стены стояла регулируемая по высоте двуспальная кровать. Справа от нее, на деревянном ночном столике, лежали небольшой баллон со сжатым кислородом и маска. В изножье кровати стояло кресло-каталка. У противоположной стены — старинный комод и письменный стол из красного дерева. На стене висели полки. Центральное место «композиции» занимал телевизор с плоским экраном.
Хантер с шумом выпустил воздух из легких, но ничего не сказал, даже глазом не моргнул.
Я ее в рюкзак посадил и ходу в соседнюю деревню на велосипеде. Там ветеринарный пункт был.
— С чего начнем? — спросил Гарсия.
Подлетел, стучу. Вышла женщина. Я ей говорю:
Кровь была повсюду: на кровати, на полу, на коврике, на стенах, на потолке, на шторах и на мебели. На постели лежало тело мистера Николсона, вернее то, что от него осталось. Труп расчленили. Ноги и руки отделили от туловища. Одну из рук разрубили в локте и кисти. Ступни также были отрезаны.
Но наиболее сильное впечатление производила «скульптура».
- Спасите мою собаку, ее змея укусила!
На низеньком кофейном столике у окна отрубленные части тела жертвы были аккуратно сложены, образуя нечто кровавое, непонятное, вызывающее омерзение и ужас.
Женщина говорит:
— Ну и шуточки, — чуть слышно прошептал Хантер.
— Я не буду даже спрашивать у тебя, Роберт, — обратилась к вошедшему доктор Каролина Хоув, которая занималась чем-то в дальнем углу комнаты. — Такого ты прежде не видел… никто из нас такого не видел…
- Мне жалко вашу собачку, только я ничего не могу сделать. Наш ветеринар в отпуске. Я просто уборщица.
Доктор Хоув была главным судебно-медицинским экспертом коронерского департамента округа Лос-Анджелес. Длинные каштановые волосы женщины были аккуратно заправлены под капюшон белого комбинезона. Полные губы и изящный нос спрятаны под хирургической маской.
Я чуть не заплакал. А женщина говорит:
Хантер лишь на секунду отвлекся, взглянув на женщину, а затем уставился на большие лужи крови на полу. Он не знал, что делать. Ходить по полу, не вступая в них, было попросту невозможно.
— Все уже сфотографировано, — подозвав его и Гарсию, сказала доктор Хоув.
- Я вам ампулу дам.
Роберт Хантер ступал осторожно, стараясь не испачкаться в крови. Он направился к кровати, на которой лежало то, что осталось от тела мистера Николсона. На лице трупа запеклась кровавая корка. Глаза и рот были широко открыты в немом последнем вопле. Простыня, подушки и матрас порваны в нескольких местах.
— Его убили в постели, — подойдя к Хантеру, сказала Каролина Хоув.
- Какую ампулу?
Детектив не отрывал взгляда от трупа.
- С противозмеиной вакциной. Нам для коров выдают. Вы в больницу поезжайте, пусть вам укол сделают.
— Судя по расположению брызг и количеству крови, убийца сначала помучил жертву, а потом уже добил ее, — продолжала врач.
— Убийца вначале его расчленил?
- Если у вас ампула есть, дайте мне шприц, я сам себе, то есть собаке, укол сделаю.
Доктор утвердительно кивнула головой.
— Начал с неглубоких, не опасных для жизни порезов.
Уборщица говорит:
Хантер нахмурился.
— Думаю, прежде чем расчленять тело, убийца отрезал жертве пальцы ног и язык, — переведя взгляд на кофейный столик, продолжала доктор Хоув.
- Нет, это не так просто. Есть инструкция, как уколы делать. И не один, а несколько.
— В доме мистер Николсон жил один?
— Да, — ответил за доктора Хоув Гарсия. — Мелинда, сиделка-студентка, которую ты видел внизу, днем работала здесь, а вот спать шла в домик для гостей… вернее, в помещение над гаражом… Ты его видел. Она говорит, что дочери мистера Николсона приезжали каждый день, оставались на пару часов со стариком… иногда дольше… Вчера вечером они уехали около девяти вечера. После их ухода Мелинда уложила больного спать, прибралась в доме и ушла около одиннадцати. Она вернулась к себе и готовилась к экзаменам до половины четвертого утра.
Она принесла мне ампулу в яркой картонной коробочке. И там была инструкция. Сначала надо было сделать укол из слабого раствора сыворотки. Потом укол корвалола, чтобы сердце стимулировать. Потом укол из концентрированного раствора. Потом еще какой-то.
Хантер прекрасно понимал, почему девушка ничего не слышала ночью. Гараж находился на расстоянии добрых двадцати ярдов от фасада. Спальня убитого, последняя по коридору, выходила окнами на задний двор. Если бы тут организовали шумную вечеринку, то и тогда девушка вполне могла бы ничего не услышать.
— А как насчет кнопки срочного вызова? — поинтересовался Хантер.
Я бросил у нее велосипед, выскочил на шоссе, сел на попутку и в город Тукумс бросился. А собаке моей все хуже. Лежит тихо в рюкзаке, только вдруг дергаться начинает.
Гарсия указал пальцем на лежащие в углу полиэтиленовые пакеты. В одном из них находился электропровод с кнопкой срочного вызова на конце.
— Провод перекусили.
Шофер меня к самой \"скорой помощи\" подвез. Я рюкзак с собакой оставил у входа, сам в чистую-пречистую больницу вхожу, где все белое. От этой белизны я еще чумазее и грязнее стал. Врачи на меня с удивлением смотрят:
Взгляд Хантера пробежал по пятнам крови, покрывающим кровать, мебель и стену.
— Оружие нашли?
- Что с вами?
— Пока нет, — ответил Гарсия.
— Брызги крови и края порезов свидетельствуют о том, что убийца использовал электропилу, — сказала доктор Хоув.
- У меня щеночек умирает, - говорю, - его гадюка укусила. Помогите!
— Цепную? — предположил Гарсия.
— Возможно.
Им показалось \"сыночек\" умирает. Они требуют:
Хантер покачал головой.
— Было бы слишком много шума. Рискованно. Не думаю, что убийца хотел, чтобы его услышали и оторвали от работы. К тому же цепной пилой точные надрезы не сделаешь.
- Несите его немедленно сюда.
Еще немного постояв у кровати, детектив подошел к кофейному столику и мерзкой «скульптуре», возвышающейся на нем.
Обе руки мистера Николсона были согнуты под неестественными углами в локтях и запястьях, образуя вполне определенную, но лишенную смысла конфигурацию. Отсеченные ступни и кисти также образовывали какую-то замысловатую фигуру. Все это скрепляли вместе куски тонкой, но крепкой проволоки. На концы двух обрезков проволоки были нанизаны пальцы ног жертвы. Отрезанные ноги образовывали пьедестал ужасной «скульптуры». Все было покрыто коркой запекшейся крови.
А как я с собакой вошел, они на меня как закричат. И между собой сердито по-латышски заговорили.
Хантер медленно обошел кофейный столик.
Я им говорю:
— Такое за пару минут не соорудишь, — сказала доктор Хоув. — На это потребуется много времени.
- Это не простая собака. Она в кино снималась. Она петь умеет.
Отойдя на пару шагов, детектив издали осмотрел ужасную «скульптуру». Бесформенное нагромождение мерзости.
— Можно будет сделать в лаборатории муляж в натуральную величину? — спросил он у Каролины Хоув.
Только они еще больше сердятся.
Видно было, что рот женщины искривился под маской.
Тогда я им говорю:
— Почему бы нет… Это уже сняли, но я позову фотографа еще раз. Пусть сделает несколько снимков со всех сторон. Уверена, в лаборатории с этим справятся.
- Да послушайте. Сегодня собаку укусили, завтра - мальчика. А вы даже не знаете, как уколы делать надо. Вы бы хоть попрактиковались на собаке. Вот у меня ампула в кармане, а вот какая сложная инструкция.
— Хорошо, — сказал Роберт Хантер. — Сейчас мы не будем этим заниматься.
Врачи задумались и говорят:
Повернувшись к дальней стене, он замер. Она была настолько испачкана кровью, что вначале детектив даже не обратил на это внимания…
- А ведь, вправду, мы не умеем противозмеиной вакциной пользоваться. А ведь мы же \"скорая помощь\". Ладно, давайте вашу собаку сюда, будем ее спасать. Только вы в своей одежде уходите на улицу. Когда надо будет, мы вас позовем.
— Какого черта?
Взглянув на напарника, Гарсия посмотрел на стену и тяжело вздохнул.
Я на улицу пошел и ждал целый час. Через час мне собаку вынесли. Она была без сознания. Но врачи сказали:
— Это наш худший кошмар…
- Будет жить ваша собака. Мы все правильно сделали, не упустили ее. И вам спасибо. Мы теперь умеем вакциной пользоваться.
Глава 5
И точно, собака Астра ожила. И много еще героических подвигов сделала. А когда я в деревню вернулся, старики у меня спросили:
Доктор Хоув стянула с лица хирургическую маску и бросила взгляд на Гарсию.
— Он не знает?
- А ты гадюку убил?
Хантер вопросительно приподнял брови.
- Нет, не убил.
Его напарник расстегнул змейку на комбинезоне и полез во внутренний карман за блокнотом.
- А зря, надо было ее лопатой ударить. Каждый человек в жизни должен змею убить.
— Сейчас расскажу обо всем, что нам известно, но, чтобы было понятно, начну издалека.
— Хорошо.
И вовсе не каждый. И не надо никого убивать. Эта гадюка там живет, и мы к ней на ее территорию пришли. Она маленькая, а собака для нее большая. Однако она на собаку смело бросилась.
Хантер был заинтригован.
Гарсия заглянул в свои записи.
Это давно было. Тогда еще не знали, что змеи полезные. И я тоже этого не знал, а ведь правильно сделал, что гадюку не убил. Сейчас ее дети по свету гуляют и свой яд людям отдают. А гадючий яд очень полезный. Он на противозмеиные сыворотки идет.
— Старшая дочь мистера Николсона, Оливия, приехала около пяти часов вечера. Другая его дочь, Эллисон, добралась сюда полчаса спустя. Они поужинали в обществе отца и посидели с ним до девяти часов вечера. Уехали они в одно и то же время. После этого сиделка Мелинда провела старика в ванную комнату, а потом уложила спать. Такого расписания она придерживалась с самого первого дня своей работы в этом доме. Заснул старик примерно через полчаса. Все это время Мелинда провела у его постели. — Гарсия указал на стул, стоящий у кровати. — Сидела она вон там. С собой девушка принесла учебники. — Детектив закрыл блокнот. — Потом Мелинда выключила свет, вытащила посуду из посудомоечной машины и около одиннадцати вечера вернулась к себе.
Кивнув, Хантер снова уставился на стену.
— Я уже подхожу к главному, — продолжил рассказ Гарсия. — Мелинда утверждает, что закрыла все двери, в том числе и черный ход, ведущий в кухню. А вот что касается окон, в этом девчонка не уверена. Когда я приехал сюда рано утром, два окна на первом этаже были распахнуты — одно в кабинете, другое в кухне. Полицейские, которые прибыли сюда первыми, утверждают, что ничего здесь не трогали.
— Значит, есть вероятность того, что окна оставались открытыми всю ночь, — сказал Хантер.
— Скорее всего, да.
Роберт Хантер перевел взгляд на раздвижные стеклянные двери, ведущие на балкон.
— Их оставляли приоткрытыми, — сказал Гарсия. — Летом, мне кажется, в этой комнате довольно душно, а мистер Николсон не любил кондиционеров. Из балкона открывается вид на задний дворик и плавательный бассейн. Вся стена увита ипомеей. Под растениями я обнаружил прочную деревянную решетку. По ней вполне можно вскарабкаться на балкон, так что проникнуть в эту комнату со стороны заднего дворика труда не составит.
— Судебные эксперты займутся балконом и двором, как только закончат работу в доме, — заявила доктор Хоув.
— Около полуночи, — вновь заглянув в свой блокнот, продолжил Гарсия, — Мелинда обнаружила, что забыла один из учебников здесь, в спальне больного. Она вернулась в дом и поднялась по лестнице. — Предугадывая вопросы Хантера, его напарник отвечал на них, прежде чем его товарищ успевал их озвучивать. — Входная дверь была заперта. Мелинда хорошо помнит, что отпирала замок ключом. Когда она сюда вошла, то ничего странного не заметила и никаких подозрительных звуков не услышала.
Хантер кивнул головой.
— Мелинда поднялась наверх и, чтобы не будить мистера Николсона, свет в его спальне зажигать не стала. Она точно помнила, куда положила книгу. — Гарсия указал на письменный стол из красного дерева, стоявший у стены. — Девушка подошла на цыпочках, взяла книгу и так же тихо вышла из комнаты.
Детектив Хантер вновь взглянул на окровавленную стену у изголовья кровати. Сердце у него в груди забилось чуть быстрее, когда до него стал доходить смысл происшедшего.
— Мелинда не услышала звонка будильника и проспала, — продолжал тем временем Гарсия. — Она вскочила с кровати, быстро оделась и побежала к дому. Девушка говорит, что, когда она открывала входную дверь, на ее часах было восемь сорок три. — Закрыв блокнот, Гарсия сунул его обратно в карман. — Она пошла прямо наверх, открыла дверь спальни и увидела то, что мы все здесь увидели и прочли.
Детектив указал рукой на стену, на которой поверх засохших потеков было выведено большими кровавыми буквами: «ХОРОШО, ЧТО ТЫ НЕ ВКЛЮЧИЛА СВЕТ».
Глава 6
В комнате повисла напряженная тишина. Подойдя ближе к стене, Хантер долго стоял, рассматривая надпись.
— Чем убийца это писал? — наконец задал он вопрос. — Клочком ткани, пропитанным кровью?
— Мне тоже так кажется, — согласилась с ним доктор Хоув. — Парни в лаборатории выяснят это через день… или два…
Женщина отвернулась от стены и взглянула на кровать.
— Это вызов нам, Роберт. Такого я еще не видела. Убийца провел в этой комнате несколько часов. Вначале он мучил жертву, а когда старик умер, расчленил тело и составил из его частей эту мерзость на столе, — указав на «скульптуру», сказала Каролина Хоув. В ее голосе слышалось отвращение. — А еще у него хватило времени на то, чтобы оставить на стене это послание. — Женщина взглянула на Гарсию. — Сколько лет девушке… студентке-сиделке?
— Двадцать три.
— Ты не хуже меня, Роберт, знаешь, что на ее психологическую реабилитацию уйдут месяцы, а то и годы. Не исключено, что девочке вообще никогда не забыть этого ужаса. Убийца находился в этой комнате в то время, когда она приходила сюда за книжкой. Если бы она включила свет, то на руках у нас было бы два трупа, а части ее тела, вполне возможно, тоже стали бы частью «скульптуры». Ее карьера медсестры закончилась, так и не начавшись. С психической уравновешенностью покончено навсегда. Впереди у девушки бессонные ночи и ночные кошмары. Ты и сам знаешь, как это тяжело.
Предрасположенность Хантера к бессоннице ни для кого не была секретом. Проблемы со сном у него начались в семилетнем возрасте, после того как рак свел в могилу его мать.
Хантер был единственным ребенком в малообеспеченной семье рабочих. Жил он в социально неблагополучном городишке Комптоне, расположенном чуть южнее Лос-Анджелеса. После смерти матери никого, кроме отца, у него не осталось. Мальчик ужасно страдал от одиночества. Иногда его душевная боль становилась почти ощутимой физически.