Джек. Да, но ты ведь сам сказал, что простуда — болезнь не наследственная.

Кирк поднялся на ноги и вернулся к поверхности стены, стараясь держаться как можно ближе к ней. Он взглянул в обе стороны. Слева он увидел проём двери. Он стал медленно продвигаться по направлению к нему, прижимаясь к стене, не желая снова проскользнуть в голографическую иллюзию.

Алджернон. Знаю. Так считали когда-то, но так ли это сейчас? Наука идет вперед семимильными шагами.

Всё было даже лучше, чем он надеялся. Он легко обнаружил маленькую панель управления дверью, которую заметил в первый раз, когда осматривался, как раз перед тем, как включилась симуляция. На панели были только две управляющие поверхности. Он нажал на ту, что была слева.

Джек. Могу я поинтересоваться, Алджи, что ты собираешься делать?

Алджернон. Ничего. Это то, что я пытаюсь делать последние десять минут, тогда как ты делаешь все от тебя зависящее, чтобы отвлечь меня от этого занятия.

Дверь скользнула в сторону, открывая коридор. Никаких входных кодов не понадобилось. Кирк мог понять эту простоту механизма с вулканской точки зрения: зачем беспокоиться о запирании двери, которую заключённый никогда не должен найти?

Джек. Ну а я собираюсь выйти в сад и поговорить с Гвендолен. У меня такое ощущение, что она ждет меня.

Он нажал на правую часть панели, уверенный в том, каким должен быть результат. И действительно, позади него пронёсся сверкающий снегопад вспышек, и, когда он повернулся снова, Спок стоял в центре пустой голокамеры, его мантия валялась на металлическом полу рядом с ним.

Алджернон. Судя по той исключительно холодной манере, с которой ко мне обращалась Сесили, она меня тоже там ждет, поэтому я ни в коем случае выходить в сад не буду. Если мужчина делает то, чего от него ожидает женщина, она никогда не будет о нем высокого мнения. Нужно всегда делать то, чего женщина от тебя не ждет, и говорить ей то, чего она не понимает. И тогда между обеими сторонами будет полное взаимопонимание.

- Поднимите, будьте так любезны, - Кирк указал на свой ботинок, лежащий у стены. - Я придержу дверь.

Джек. Какая чепуха. Ты всегда говоришь чепуху.

Алджернон. Гораздо разумнее говорить чепуху, чем выслушивать ее, мой дорогой друг, причем первое встречается гораздо реже, чем второе, несмотря на все то, что принято говорить на этот счет.

Затем он сделал пол шага в дверной проём и выглянул в коридор.

Джек. Я не слушаю тебя. Я не могу тебя слушать.

Алджернон. Это не что иное, как ложная скромность. Ты прекрасно знаешь, что если постараешься, то сможешь меня слушать. Ты вечно недооцениваешь себя, а это глупо, учитывая, сколько вокруг самонадеянных людей… Джек, ты снова ешь булочки! Мне это не нравится. Осталось всего лишь две. (Берет блюдо с тем, что осталось.) Я ведь тебе сказал, что обожаю сдобные булочки.

Кристина и М\'Бенга бежали по направлению к нему.

Джек. А я ненавижу кексы.

Алджернон. С какой тогда стати ты угощаешь ими гостей? Странное у тебя представление о гостеприимстве.

Кирк пристально посмотрел на них.

Джек (раздраженно). Ну при чем тут кексы?! Мы ведь говорим не о них. (Подходит к Алджернону ближе.) Алджи, ты меня просто бесишь. Почему ты никогда не можешь придерживаться сути разговора?

- Как… ?

Алджернон (медленно выговаривая слова). Потому что мне это вредно.

Джек. Черт возьми, кого ты из себя строишь? Терпеть не могу, когда кого-то из себя строят.

М\'Бенга, с молчаливым выражением боли, вращала плечом.

Алджернон. Что я тебе могу ответить, друг мой? Если тебе не нравится, когда кого-то из себя строят, если, иными словами, тебе не нравится поза, тогда я вообще не понимаю, что тебе может нравиться. Кроме того, это не поза. Придерживаться сути разговора мне действительно противопоказано. От этого я испытываю настоящую боль, а я ненавижу любую физическую боль.

Джек (ходит взад и вперед по сцене, время от времени бросая на Алджернона яростные взгляды. В конце концов подходит к чайному столику). Алджи, сколько раз тебе повторять, чтобы ты уезжал? Твое присутствие здесь нежелательно. Почему ты не уезжаешь?

- Кристину осенила эта блестящая идея, бросить меня в стенку.

Алджернон. Я еще не допил свой чай. И у меня осталась еще одна булочка. (Берет последнюю булочку.)



- Работает, не правда ли? - сказала Кристина.

Джек со стоном опускается в кресло и закрывает лицо руками.



Спок появился в дверях и протянул Кирку ботинок. Кирк указал через коридор.

Занавес

- Барк и Шрелл в этой…

Они услышали приглушённый лязг металла, хрюканье телларита, явно вызванное болью. Секундой позже, дверь камеры отворилась , представив на всеобщее обозрение Барка, трясущего головой. Шрелл вышел вслед за ним.

- Все вычислили тот же недостаток? - недоверчиво спросил Кирк.

Шрелл поправил свою куртку. Кирк понял что Шрелл и Спок оказались единственными, кто не увидел возможности выбраться.

- Когда вулканские заключённые помещаются в голографически воссозданный сад медитаций Сурака, - величественно сказал Шрелл, - ожидается, что они медитируют и размышляют над своими правонарушениями. Это новые средства задержания, и я представляю, какие коррективы внесут власти, принимая во внимание действия невулканцев.

- Логичная оценка, - сказал Спок. - А теперь, я полагаю, нам следует продолжить наш побег.

- Конечно, - сказал Шрелл.

Но это был тупиковый коридор. Кирк указал в направлении единственного выхода.

Действие четвертое

- Силовые поля, - напомнил он остальным, и наклонился, чтобы надеть ботинок.

Гостиная в доме мистера Уординга. Джек и Алджернон — на тех же местах и в тех же позах, что в конце третьего действия. В глубине сцены, из сада, появляются Гвендолен и Сесили.



Барк просто зарычал и пробрался к раме силового поля. В считанные секунды, он бросился на настенную панель доступа, и нанёс по ней мощный удар. Затем, забывший про ботинок Кирк с изумлением наблюдал, как телларит использовал свои, казавшиеся неуклюжими, руки, чтобы снять металлические значки со своего воротника, соединить их вместе ниткой, которую он вытянул из своей туники, и свесить их внутрь панели доступа. Он наполовину засунул туда свою голову, один глаз был закрыт, кончик широкого языка, высунутый сбоку рыла, выражал увлечённую сосредоточенность.

Гвендолен. То, что они не сразу пошли за нами в сад, как можно было бы ожидать от других молодых людей, доказывает, что они еще не совсем потеряли стыд.

Сесили. Они ели булочки. Это говорит о раскаянии.

Барк что-то хрюкнул раз или два самому себе, затем вытащил руку, и раму силового поля замкнуло обнадёживающими вспышками статики. Барк просунул свои пальцы наружу, и вернул обратно. Мех на его суставах тлел.

Гвендолен (после небольшой паузы). Они, кажется, не заметили, что мы вошли. Может быть, вы покашляете?

- Что-нибудь ещё? - сказал он с величайшим удовлетворением.

Сесили. Но у меня уже прошел кашель.

Гвендолен. А сейчас они смотрят на нас. Какое бесстыдство!

Кристина хлопнула его по плечу, заставив покачнуться.

Сесили. Они приближаются к нам. Какая самонадеянность!

Гвендолен. Будем хранить гордое молчание.

- Ты снова сделал это, Барк!

Сесили. Да, ничего другого не остается.



- Рррр. Я сделал.

Джек и Алджернон насвистывают невероятно знакомую арию из какой-то английской оперы.



Кирк поднял взгляд от своего надетого, наконец, ботинка.

Гвендолен. Гордое молчание, как мне кажется, производит на них нежелательное впечатление.

Сесили. Да, я бы даже сказала, угнетающее.

- Я здесь единственный, кому интересно, куда подевалась охрана?

Гвендолен. Но мы ни за что не заговорим первыми.

Сесили. Разумеется, нет.

Шрелл осмотрительно провёл рукой через раму силового поля, удостоверяясь, что поле выключено.

Гвендолен. Мистер Уординг, я хочу у вас спросить нечто важное, и от вашего ответа зависит многое.

Сесили. Гвендолен, ваша находчивость меня восхищает. Мистер Монкрифф, будьте добры, ответьте мне вот на какой вопрос: для чего вы пытались выдать себя за брата моего опекуна?

- В эту секцию не будет назначена охрана, до тех пор, пока образцы не подтвердят, что мы свободны от заражения вирогеном.

Алджернон. Чтобы иметь предлог познакомиться с вами.

Сесили (обращаясь к Гвендолен). На мой взгляд, это вполне удовлетворительное объяснение. А вы как считаете?

Кирк прошёл сквозь раму. Каким бы образом инженеру-теллариту не удалось отключить поле, не осталось даже остаточного статического заряда. Очень впечатляюще. Но силовое поле не могло быть единственной охранной мерой.

Гвендолен. Да, моя дорогая, если, конечно, ему можно верить.

Сесили. Я лично не верю. Но это не умаляет поразительной красоты его ответа.

- Почему они не используют сканеры в коридоре? - спросил он.

Гвендолен. Вы правы. В важных вопросах главное не искренность, а стиль. Мистер Уординг, чем вы объясните историю с вымышленным братом? Может быть, вы на это пошли, чтобы иметь предлог выбираться в Лондон и почаще видеть меня?

- Это было бы нелогично, - сказал Спок. - Поскольку никто не может сбежать из голокамеры, нет надобности наблюдать за беглецами.

Джек. Неужели вы можете сомневаться в этом, мисс Ферфакс?

Кирк увидел, как Барк повернулся к Кристине и М\'Бенге.

Гвендолен. У меня на этот счет большие сомнения. Но я решила пренебречь ими. Сейчас не время для скептицизма в духе немецких философов. (Подходит к Сесили.) Их объяснения кажутся мне удовлетворительными, особенно объяснение мистера Уординга. В нем есть какая-то завораживающая правдивость.

Сесили. Меня вполне устраивает то, что сказал мистер Монкрифф. Одного его голоса достаточно, чтобы вселить в меня абсолютное доверие.

- Всё это слишком просто, если спросите меня.

Гвендолен. Так вы думаете — мы можем простить их?

Сесили. Да. То есть нет.

Кирк согласился, но он не был склонен присоединиться к дискуссии.

Гвендолен. Верно! Я совсем позабыла. На карту поставлены принципы, и нам нельзя уступать. Но кто из нас скажет им об этом? Обязанность не из приятных.

Сесили. А не можем ли мы сказать это одновременно вдвоем?

- Почему бы нам просто не продолжить движение, - предложил он. - В конце концов, когда на Вулкане…

Гвендолен. Прекрасная мысль! Я всегда говорю одновременно со своими собеседниками. Только говорите со мною в такт, ладно?

Он повернулся и побежал вниз по коридору, прочь от судейского офиса, в общем направлении, где находились турболифты, обслуживавшие соединительные уровни дока. Он с удовлетворением услышал, как другие быстро догоняли его.

Сесили. Хорошо.



Кирк давно усвоил один урок: когда сталкиваешься с определённо сложной проблемой, лучше принять быстрое решение, чем оставаться на месте, пытаясь определить верное.

Гвендолен отбивает рукой такт.



Но даже приняв решение, он продолжал бороться с самим собой, думая, правильно ли он поступил. Потому, что Барк был прав. Несмотря на настояния вулканцев, этот побег был слишком лёгким.

Гвендолен и Сесили (говорят вместе). Непреодолимым препятствием по-прежнему являются ваши имена. Так и знайте!

Джек и Алджернон (тоже говорят вместе). Наши имена? И ничего больше? Но нас сегодня должны крестить.

Это означало, что он возможно вёл свою команду в другую ловушку, может даже ещё более худшую, чем предыдущая.

Гвендолен (Джеку). И вы готовы совершить этот подвиг ради меня?

Не впервой, подумал он. И, не видя перед собой иной альтернативы, Кирк сделал единственную вещь, которую мог сделать.

Джек. Да, ради вас!

Сесили (Алджернону). А вы — вы согласны пойти на эту муку, чтобы угодить мне?

Он побежал быстрее.

Алджернон. Да, чтобы угодить вам!

Гвендолен. Как все-таки глупо говорить о равенстве полов. Когда речь идет о самопожертвовании, нам очень далеко до мужчин.

Джек. Да, мы такие! (Обмениваются с Алджерноном рукопожатием.)

Сесили. Они порой проявляют такое мужество, о котором мы, женщины, и понятия не имеем.

Гвендолен (обращаясь к Джеку). Любимый! (Бросаются друг другу в объятия.)

Глава 27

Алджернон (обращаясь к Сесили). Любимая! (Бросаются друг другу в объятия.)



Пикард никогда раньше так не расстраивался.

Обе пары стоят обнявшись. Входит Мерримен. Чтобы привлечь к себе внимание, громко кашляет.



Повсюду вокруг он чувствовал ритм и пульс своего корабля. Даже в вакууме стыковочного отсека вибрация проходила через палубные перекрытия, по посадочным скатам и корпус «Галилео» оживал, резонируя в такт. Пульс корабельной жизни.

Мерримен. Кхе!.. Кхе!.. (Докладывает.) Леди Брэкнелл.

Джек. Боже милостивый!..

А из-за карантина Пикард не мог быть ее частью.



Входит леди Брэкнелл. Влюбленные поспешно отстраняются друг от друга. Мерримен уходит.

Беверли поставила чашку «Эрл Грея» на рабочую поверхность главной инструментальной панели «Галилео».



- Это совсем сведет меня с ума, - сказал он.

Леди Брэкнелл. Гвендолен! Что это значит?

Гвендолен. Всего лишь то, что я помолвлена с мистером Уордингом, мама.

- Чай?

Леди Брэкнелл. Иди-ка сюда и садись. Садись, тебе говорят. Нерешительность — это признак душевного разлада у молодых и физического угасания у старых. (Поворачивается к Джеку.) Сэр, узнав о внезапном исчезновении моей дочери от ее горничной, которой дочь полностью доверяет и язык которой я развязала с помощью небольшого денежного вознаграждения, я тотчас же последовала за ней в почтовом поезде. Ее бедный отец почему-то решил — и я рада, что ему пришла в голову эта странная мысль, — будто она сейчас присутствует на чересчур затянувшейся популярной лекции (одной из тех, которые университет организует для широкой публики) о влиянии ренты на развитие мысли. Я не собираюсь выводить его из этого заблуждения. Я никогда не выводила его из всяческого рода заблуждений. Это было бы бессердечно. Но вы, конечно, сами прекрасно понимаете, что любые отношения между вами и моей дочерью должны быть с этого момента прекращены. В этом вопросе, как, впрочем, и в любых других, я не пойду ни на какие уступки.

Просто ее улыбки было достаточно, чтобы ослабить его напряжение. Ее присутствие облегчало еще больше. Он с благодарностью улыбнулся в ответ. Неделя, что они провели вместе в тесном пространстве шаттла стала напоминанием о редкостной роскоши времени, проводимого вместе - свободного от вечной отвественности, к которой оба относились слишком серьезно.

Джек. Но я помолвлен с Гвендолен, леди Брэкнелл!

Леди Брэкнелл. Выбросьте это из головы, сэр. Ну а что касается Алджернона… Алджернон!

- Определенно не чай, - произнес Пикард, смакуя аромат. - И не компания. А… - он с тоской показал на маленький навигационный дисплей в инструментальной панели.

Алджернон. Да, тетя Огаста.

Леди Брэкнелл. Скажи мне, а не в этом ли доме проживает твой болезненный друг, мистер Банбери?

На нем, во всем своем непреклонном величии прекрасная алая планета Вулкан уменьшилась в нечто чуть большее тусклого красного диска на десятисантиметровом экранчике.

Алджернон (запинаясь). Нет, нет, Банбери здесь не живет… Банбери сейчас в другом месте… А по правде говоря, Банбери умер.

Пилотская кабина шаттла никогда не предназначалась на роль центрального мостика звездолета.

Леди Брэкнелл. Умер?.. Когда умер? Должно быть, его смерть была чрезвычайно скоропостижной.

Беверли уселась на подлокотник Пикардова кресла.

Алджернон (с беспечным видом). В общем, я его сегодня убил… То есть я хочу сказать — бедняга Банбери умер сегодня после обеда.

Леди Брэкнелл. И от чего же он умер?

- Мы не останемся здесь навечно.

Алджернон. Банбери?.. Ну, он… он просто был ликвидирован…

Леди Брэкнелл. Ликвидирован? Ты хочешь сказать, он стал жертвой этих ужасных революционеров? Но ты мне не говорил, что мистер Банбери участвует в политической жизни. В таком случае он был наказан за свой нездоровый интерес к политике.

- Значит ли это, что ты веришь в мое предположение относительно того, что лекарство симметристов можно найти на Вулкане? - спросил он. - Или собираешься сказать, что открыла анти-вироген сама?

Алджернон. Дорогая тетя Огаста, я хотел лишь сказать, что его разоблачили. Врачи разоблачили его в том, что он водит их за нос, продолжая жить с такими неизлечимыми болезнями. Вот он и умер.

Леди Брэкнелл. Он, надо полагать, очень верил своим врачам и всецело полагался на их мнение. Во всяком случае, я рада слышать, что он наконец-то выбрал четкую линию поведения и действовал в соответствии с рекомендациями медиков. А теперь, когда мы окончательно избавились от этого мистера Банбери, позволено ли мне будет спросить, мистер Уординг, кто эта молодая особа, чью руку совершенно неподобающим, на мой взгляд, образом держит в настоящий момент мой племянник Алджернон?

Последний вопрос Пикард задал почти в шутку. Он по-прежнему не отваживался поделиться с кем бы то ни было испугом Строна, определившего Сарека как лидера симметристов. Эта возможность, окажись она правдой, была ключевой причиной уверенности Пикарда в том, что Вулкан может скрывать ответы на загадку происхождения вирогена и цели его создания.

Джек. Эта леди — мисс Сесили Кардью, чьим опекуном я являюсь.



Леди Брэкнелл холодно кивает Сесили.

- Фактически, - сказала Беверли, - медики Звездного Флота добились кое-какого прогресса. Три дня назад они завершили лабораторные исследования и апробацию древнего клингонского растительного средства на определенных типах зараженной пищи. Высушенные листья траннин, в общем. Видимо, когда листья высыхают, то выделяют смолу, содержащую компонент, который прекрасно связывает углеродные цепочки вирогена, так что его РНК не может прилипать к клеткам. Это останавливает размножение вирогена, и связывает его, так что могут формироваться антитела. Лабораторные пробы показывают, что транниновый компонент может снизить количество вирогена в типичной животной модели до нуля за тридцать часов.



Алджернон. Я помолвлен с Сесили, тетя Огаста.

- Это сильно обнадеживает. Может ли лечение применяться к растениям так же как и к животным?

Леди Брэкнелл. Что, что?

Сесили. Мы с мистером Монкриффом помолвлены, леди Брэкнелл.

- Пока нет. Компонент является макромолекулой - слишком большой, чтобы эффективно проникать сквозь мембраны растительных клеток как это делает вироген. Но если компонент действительно пройдет все тесты и может быть синтезирован и реплицирован, то у нас появляется хороший шанс остановить перенос его животными. Что означет, что мы выберемся из этого челнока.

Леди Брэкнелл (содрогнувшись, идет к дивану и садится). Не знаю, может быть, воздух в этой части Хартфордшира действует на людей каким-то возбуждающим образом, но только число помолвок, о которых здесь узнаешь, явно превышает средний статистический уровень. Я полагаю, с моей стороны будет уместно задать несколько предварительных вопросов. Скажите, мистер Уординг, происхождение мисс Кардью тоже имеет отношение к одному из лондонских вокзалов? Мне просто нужно знать факты. До вчерашнего дня я даже не подозревала, что могут существовать семьи или отдельные лица, которые ведут начало от железнодорожных конечных пунктов вроде станции Виктория.



- Что же ты так сильно торопишься? Здесь так спокойно.

Джек явно взбешен, но берет себя в руки.



- Могу подчистить медицинские записи, - поддразнила она. - И мы засядем тут на годы.

Джек (говорит холодно, четко выговаривая слова). Мисс Кардью — внучка покойного мистера Томаса Кардью, проживавшего по адресу: дом 149 на Белгрейв-сквер, юго-западный Лондон; другие адреса: поместье Джервейс-парк, Доркинг, Суррей, и поместье Спорран, Файфшир, Шотландия.

Пикард собрался было закончить обдумывание возможностей вслух, но одна деталь его остановила.

Леди Брэкнелл. Звучит более или менее удовлетворительно. Сразу три адреса вызывают доверие, даже если речь идет о торговцах. Но где гарантия, что адреса не вымышленные?

Джек. У меня сохранились выпуски «Придворного альманаха» за те годы. Они в вашем распоряжении, леди Брэкнелл.

- А как флотские медики вообще додумались проверить древнее народное клингонское средство на новом болезнетворном организме?

Леди Брэкнелл (мрачно). Мне попадались в высшей мере странные опечатки в этом издании.

Джек. Дела мисс Кардью ведет фирма поверенных «Маркби, Маркби и Маркби», Линкольнз-Инн-Филдз, 149-а, Лондон, Уэст-Энд, центр. Не сомневаюсь, они будут рады предоставить вам любую интересующую вас информацию. Принимают они с десяти до четырех.

- Ну, технически, вироген - не организм. А идея пришла из медицинского дневника с одной из зараженных систем. Очевидно врач, назначенная в отряд спасателей, доложила о позитивных результатах у нескольких ее пациентов, и рекомендовала листья для дальнейшего изучения. Я читала только краткую справку, но думаю, что она получила листья от кого-то вроде клингонского народного целителя.

Леди Брэкнелл. «Маркби, Маркби и Маркби»? Да, фирма с весьма высокой репутацией. Мне даже говорили, что какого-то из мистеров Маркби видели на двух-трех званых обедах. Ну что ж, пока что я удовлетворена вашими ответами.

Джек (крайне раздраженно). Как это любезно с вашей стороны, леди Брэкнелл! Могу также добавить — и надеюсь, вы будете рады это услышать, — что я располагаю всеми необходимыми документами, подтверждающими различные обстоятельства и факты из жизни мисс Кардью — рождение, крещение, коклюш, прививки, конфирмацию и корь, причем как в немецкой, так и в английской ее разновидностях.

- Как нам всем повезло!

Леди Брэкнелл. О, я вижу, в ее жизни была масса волнующих событий — может быть, даже слишком волнующих для такой юной особы. Я лично не одобряю преждевременной опытности у молоденьких девушек. (Встает, смотрит на часы.) Гвендолен, приближается время нашего отъезда. Нам нельзя терять ни минуты… Да, мистер Уординг, еще один вопрос, чисто для проформы: обладает ли мисс Кардью хоть каким-нибудь состоянием?

Джек. Ее состояние — около ста тридцати тысяч фунтов в государственных ценных бумагах… Ну что ж, леди Брэкнелл, прощайте. Был рад побеседовать с вами.

- Надо сказать, самое время, чтобы наконец-то хоть как-то во всем этом повезло. - Улыбка Беверли дрогнула. Она на секунду оглянулась сквозь переднее обзорное окно шаттла на пустынный ангар. - Жан-Люк, по последним подсчетам медслужбы количество зараженных систем - девятнадцать.

Леди Брэкнелл (снова усаживается). Минутку, мистер Уординг, минутку. Вы говорите, сто тридцать тысяч?! И в государственных ценных бумагах?!.. Вы знаете, вот я смотрю на мисс Кардью и все более прихожу к выводу, что она в высшей степени привлекательная молодая леди. Немногие девушки в наше время могут похвастаться такими необходимыми в жизни качествами, которыми она обладает, — качествами, которые с течением времени не утрачиваются, а лишь развиваются и совершенствуются. И это тем более вызывает восхищение, что мы живем, как это ни прискорбно, в век поверхностных достоинств и чувств. (Обращаясь к Сесили.) Подойдите ко мне, милочка. (Сесили подходит к ней ближе.) Бедное дитя, платье у вас совсем простенькое, а волосы, пожалуй, остались точно такими, какими их создала природа. Ничего, мы все это скоро поправим. Опытные французские камеристки добиваются просто поразительных результатов, причем за самое короткое время. Помню, я порекомендовала одну такую особу моей приятельнице, леди Лансинг, и через три месяца ее перестал узнавать собственный муж.

Пикард был шокирован.

Джек. А через шесть месяцев ее вообще никто не узнавал.

Леди Брэкнелл (пронзает Джека уничтожающим взглядом, затем с отработанной за многие годы улыбкой обращается к Сесили). Пожалуйста, повернитесь, дорогое дитя. (Сесили поворачивается на триста шестьдесят градусов.) Нет, нет, я хочу видеть вас сбоку. (Сесили становится боком.) Что ж, мои лучшие ожидания оправдались. Ваш профиль меня обнадеживает. С таким профилем можно достигнуть большого успеха в обществе. У нашего века два достойных сожаления недостатка — отсутствие принципов и отсутствие подбородка. Кстати, держите подбородок чуть выше, дорогая. Стиль главным образом зависит от того, как держать подбородок. Теперь его держат очень высоко. Алджернон!

- Это почти в два раза больше, чем неделю назад.

Алджернон. Да, тетя Огаста?

- Срочный спасательный транспорт, продуктовые поставки, миссии спасателей… у Звездного Флота больше недостает кораблей, чтобы должным образом поддерживать карантин. Блокада прорывается повсюду. Зараза распространяется.

Леди Брэкнелл. С таким профилем мисс Кардью может рассчитывать на успех в обществе.

Пикард сел, наклонясь вперед и ввел свой код доступа в коммуникационную систему шаттла. Моментально на экране появились все бюллетени командования, полученные от Звездного Флота за последние семьдесят часов. Пикард читал их все в порядке поступления, но еще раз проверил заголовки их тем.

Алджернон. Сесили — самая милая, самая славная, самая прелестная девушка на свете. И мне дела нет до ее успехов в обществе.

Леди Брэкнелл. Никогда не говори неуважительно о высшем обществе, Алджернон. Так поступают только те, кому закрыт туда доступ. (Обращается к Сесили.) Дитя мое, вы, конечно, знаете, что у Алджернона нет ничего, кроме долгов? Но я не сторонница браков по расчету. Когда я выходила за лорда Брэкнелла, у меня ни пенни не было за душой. Однако я и мысли не допускала, что это может явиться для меня препятствием. Ну хорошо, я полагаю, что должна дать согласие на ваш брак.

- Беверли, по последним докладам командования зараженных систем только девять.

Алджернон. Благодарю вас, тетя Огаста!

Леди Брэкнелл. Сесили, можете меня поцеловать.

Беверли наклонилась, читая через плечо Пикарда. Причину нестыковок она определила сразу.

Сесили (целует ее). Благодарю вас, леди Брэкнелл.

- Посмотри на звездные даты. Они были уже четырех-пятидневной давности, когда ты их получил.

Леди Брэкнелл. Вы тоже можете называть меня тетей Огастой.

Сесили. Благодарю вас, тетя Огаста.

Леди Брэкнелл. Бракосочетание, я думаю, не стоит откладывать.

Пикард запросил самое последнее сообщение и вывел записанную в нем информацию о маршруте прохождения. Он был ужасающе сложен - безнадежно запутанная сеть звездных баз, подпространственных ретрансляторов, и даже прямых передач с корабля на корабль. Сообщение, которое обычно доходило на «Энтерпрайз» меньше чем за полдня шло целых пять.

Алджернон. Благодарю вас, тетя Огаста.

Сесили. Благодарю вас, тетя Огаста.

Пикард водил пальцем по данным на экране, поражаясь заключенным в них открытиям.

Леди Брэкнелл. По правде говоря, я не одобряю продолжительных помолвок. Это дает будущим супругам возможность лучше узнать друг друга, что, по-моему, совершенно недопустимо.

- Вся подпространственная сеть связи развалилась. Отсутствуют звездные базы, ретрансляторы… Как получилось, что Медицинская служба настолько опережает командование?

Джек. Прошу прощения, что прерываю вас, леди Брэкнелл, но ни о какой помолвке не может быть и речи. Я опекун мисс Кардью, и до совершеннолетия она не может выйти замуж без моего согласия. А дать такое согласие я решительно отказываюсь.

Леди Брэкнелл. На каком основании, позвольте спросить? Алджернон, можно сказать, на редкость завидный жених. У него за душой нет ни пенни, но с виду он миллионер. Чего же еще желать?

Беверли ввела свой код доступа, получив свои последние медицинские бюллетени на другом дисплее. Заключенная в них информация о маршрутизации частично объясняла такой разброс во времени.

Джек. Мне не хотелось бы вас огорчать, леди Брэкнелл, но вынужден откровенно сказать, что меня не устраивает моральный облик вашего племянника. Я подозреваю, что он неискренний, я бы даже сказал лживый человек.



- Бюллетени командования исходят из штаб-квартиры Звездного Флота на Земле. А медицинские - из центра по исследованию и борьбе с вирогеном на звездной базе 515.

Алджернон и Сесили смотрят на него с изумлением и негодованием.



Пикарду было абсолютно ясно, что в чрезвычайной ситуации как эта Звездный Флот децентрализует командную структуру ради более быстрой обратной связи, и также знал из личного опыта что медицинское оборудование у базы 515 превосходнейшее. Но согласно временным задержкам, отраженным в маршрутной информации, командование Флота и его Медицинский отдел больше не поддерживали между собой прямой связи.

Леди Брэкнелл. Неискренний, лживый человек? Мой племянник Алджернон? Исключено! Он ведь выпускник Оксфорда!

Джек. Боюсь, что сомнений здесь быть не может. Сегодня, когда я был в Лондоне по очень важному личному делу, он, выдав себя за моего брата, проник ко мне в дом и, назвав себя вымышленным именем, выпил, как мне только что сообщил мой дворецкий, целую бутылку сухого шампанского «Перье-Жуэ» тысяча восемьсот восемьдесят девятого года — вина, которое я специально приберегал для себя. Продолжая бесстыдно выдавать себя за другого, он за каких-то пару часов умудрился завоевать сердце юной девушки, чьим опекуном я являюсь, посчитав это достаточным основанием, чтобы остаться пить чай и проглотить все до единой домашние булочки. Поведение его тем более непростительно, что он с самого начала прекрасно знал, что у меня нет и никогда не было братьев и что я не имею намерения в ближайшем будущем обзаводиться ими. Я совершенно определенно дал ему это понять еще вчера вечером.

- Они не координируют свои действия, - произнес Пикард. - Они потеряли способность… - Он откинулся в пилотском кресле, устало массируя руками лицо. - Беверли, даже если мы отыщем лекарство симметристов на Вулкане… или если эти клингонские листья окажутся полноценным лечением для любых видов поражения вирогеном и животных, и растений, - если развал сети связи будет продолжаться, Звездный Флот не сможет распространить сведения о своих открытиях.

Сесили. Но, дорогой дядя Джек, вы ведь весь этот год давали нам понять, что у вас есть младший брат. Вы только об этом и говорили. Алджи лишь подтвердил ваши слова, и я думаю, он поступил благородно.

Пикард поднял взгляд на врача.

Джек. Извини меня, Сесили, но ты слишком молода, чтобы разбираться в подобных вещах. Присочинить какую-нибудь историю, выдумать несуществующую личность — для всего этого в наш коммерческий век нужна незаурядная смелость. Мало кто из современных романистов отваживается на такое. Ни для кого не секрет, что они попросту не умеют этого делать. Но, с другой стороны, потворствовать чужим выдумкам, быть соучастником обмана — это уже проявление малодушия. Газеты постоянно занимаются этим, перепевая несусветный вымысел, который первоначально печатает одна из них. Настоящий джентльмен так не поступает, он никогда не потворствует лжи.

- И если зона поражения вирогеном будет увеличиваться вдвое за каждые семь дней…

Алджернон (разгневанно). Ну, знаешь, Джек, это уже слишком!

Леди Брэкнелл. Кхм!.. Мистер Уординг, по здравом размышлении я решила не придавать большого значения тому, как вел себя мой племянник по отношению к вам.

Беверли не нужно было завершать эти вычисления.

Джек. Чрезвычайно великодушно с вашей стороны, леди Брэкнелл. И все же мое решение бесповоротно. Я отказываюсь дать согласие.

- Меньше чем за три месяца каждая самостоятельная система, каждая колония, каждый мир в Федерации будут заражены.

Леди Брэкнелл (обращаясь к Сесили). Подойдите ко мне, милое дитя. (Сесили подходит.) Сколько вам лет, дорогая?

Сесили. По правде говоря, только восемнадцать, но на званых обедах и вечерах я всегда даю понять, что мне двадцать.

Пикард уставился в переднее окно, охваченный осознанием масштабов нарастающей катастрофы.

Леди Брэкнелл. Вы совершенно правы, внося эту маленькую поправку. Женщина никогда не должна быть слишком точной в отношении своего возраста. Это отдает педантизмом… (Размышляя вслух.) Восемнадцать, но на званых вечерах двадцать. Что ж, не так уж много осталось до совершеннолетия и освобождения от оков опекунства… Так что согласие или несогласие вашего опекуна не имеет такого уж большого значения.

Джек. Простите, что снова прерываю вас, леди Брэкнелл, но считаю своим долгом сообщить вам, что, согласно завещанию дедушки мисс Кардью, срок опекунства над нею установлен до достижения ею тридцатипятилетнего возраста.

- Почему вы не поделились со мной своими медицинскими бюллетенями, доктор?

Леди Брэкнелл. Ну, мне это тоже не кажется серьезной помехой. Тридцать пять лет — самый расцвет для женщины. В лондонском обществе сколько угодно женщин самого знатного происхождения, которые по собственной воле на протяжении многих лет остаются тридцатипятилетними. Леди Дамблтон, например. Насколько мне известно, ей тридцать пять с тех самых пор, как ей исполнилось сорок, а это было уже Бог знает сколько лет назад. Я не вижу причин, почему бы нашей дорогой Сесили не стать в упомянутом вами возрасте еще более привлекательной, чем в настоящее время. К тому времени ее состояние будет значительно больше.

Он увидел, как Беверли одеревенела, словно защищаясь, услышав свой официальный титул. Ответила она точно таким же деревянным голосом:

Сесили (обращаясь к Джеку). А вы уверены, что я действительно не могу без вашего согласия выйти замуж до тридцатипятилетнего возраста?

- Потому что, капитан, у меня не было причин подозревать, что медицинские доклады существенно отличаются от данных командования.

Джек. Предусмотрев этот пункт в своем завещании, твой дедушка, Сесили, поступил очень мудро. Он несомненно предвидел возникновение сложных ситуаций, подобных сегодняшней.

Пикард тут же пожалел о жестком тоне своего вопроса. Интересно, сколь часто за последнюю неделю подобный разговор происходил на звездолетах и базах по всей Федерации, когда стал явным масштаб развала системы связи.

Сесили. В таком случае, у дедушки, должно быть, было потрясающее воображение. Алджи… готовы ли вы ждать, пока мне исполнится тридцать пять? Только не торопитесь с ответом. Это очень серьезный вопрос, и от того, как вы ответите на него, зависит судьба моего счастья — впрочем, и вашего тоже.

Алджернон. О, Сесили, конечно, готов! Об этом вы могли и не спрашивать. Я готов ждать вас целую вечность. Вы это и сами прекрасно знаете.

- Беверли, прости меня, - сказал он. - Вырвалось, я так не хотел.

Сесили. В глубине души я об этом догадывалась, но все дело в том, что я сама не смогу столько ждать. Для меня и пять минут ждать — настоящая пытка. Это меня всегда раздражает. Сама я не отличаюсь точностью, это правда, но в других люблю пунктуальность, и ждать столько лет, пусть даже своей собственной свадьбы, — об этом и речи не может быть.

Алджернон. Тогда что же нам делать, Сесили?

Беверли все понимала. Она положила руку ему на плечо.

Сесили. Не знаю, мистер Монкрифф.

Леди Брэкнелл. Дорогой мистер Уординг, поскольку мисс Кардью недвусмысленно дала понять, что до тридцати пяти лет она ждать не собирается, — а ее слова, должна вскользь заметить, свидетельствуют о некоторой нетерпеливости ее характера, — я просила бы вас пересмотреть ваше решение.

- Федерация видела и худшее, Жан-Люк.

Джек. Но, дорогая леди Брэкнелл, вопрос этот всецело зависит от вас. В ту самую минуту, как вы согласитесь на мой брак с Гвендолен, я с превеликой радостью разрешу вашему племяннику сочетаться браком с моей подопечной.

- И мы тоже, - произнес он.

Леди Брэкнелл (вставая и горделиво выпрямляясь). Вы сами должны понимать, что ваше предложение абсолютно неприемлемо.

Джек. Тогда наш общий удел — исполненное любовного томления безбрачие.

Она была так близко, такая заботливая, вместилище стольких воспоминаний.

Леди Брэкнелл. Что касается Гвендолен, ей это не угрожает — я уж позабочусь об этом. А вот Алджернон пусть решает сам. (Достает часы.) Пойдем, дорогая. (Гвендолен встает.) Мы и так уже пропустили пять, если не шесть поездов. Это может вызвать нежелательные разговоры на станции.

Он поднял руку и накрыл ее ладонь своей.



Входит доктор Чезьюбл.

Она наклонилась, губы ее приблизились к его губам…



Чезьюбл. Все готово для обряда крещения.

- Капитан? - неожиданно на дисплее за Вулканом объявился Уилл Райкер.

Леди Брэкнелл. Крещения, сэр? Не преждевременно ли?

Беверли выпрямилась настолько быстро, что чуть не свалилась с подлокотника кресла.

Чезьюбл (с несколько озадаченным видом указывая на Джека и Алджернона). Оба эти джентльмена выразили желание немедленно подвергнуться крещению.

Пикард ответил своему первому офицеру с такой невозмутимостью, словно они с Беверли просто беседовали как всегда.

Леди Брэкнелл. В их-то возрасте? Это нелепая и святотатственная затея. Алджернон, я запрещаю тебе креститься. И слышать не хочу о таких твоих выходках. Лорд Брэкнелл был бы страшно расстроен, если бы узнал, на что ты тратишь время и деньги.

- Да, Первый?