— Он еще, очевидно, не отошел. Должно быть, новенький.

- О, наконец-то мне выдался случай сделать это, Голан. Я собирался не один год, но всегда что-нибудь мешало.

— Ничего, скоро придет в себя, — довольно мрачно отрезал мужчина.

- Я не возражаю. Занимайтесь им и не огорчайтесь. Сосредоточьтесь на каталоге, а я позабочусь обо всем остальном. Пилорат отрицательно покачал головой.

— О чем это вы шепчетесь? — сердито спросил Торнхилл. — Как вы попали сюда?

— Так же, как и вы, — ответила девушка, — чем скорее вы это поймете…

- Бросьте. Я не могу расслабиться, пока все это не будет позади. Я напряжен от страха.

— Я всегда был здесь, в этой Долине, черт побери! — с пылом возразил Торнхилл. — Здесь протла вся моя жизны И я никого из вас не встречал раньше. Никого. Бы сейчас появились как бы из ниоткуда, вы и этот петуаок, и те, другие, у рекк Да я… Он запнулся, ощутив неожиданно возникшее щемящее чувство неуверенности. «Конечно же, я всегда жил здесь», — попытался успокоить он себя. Его всего затрясло. Еще мгновение — и он рванулся вперед. В этом кисло улыбающемся человечке с метелочками рыжих волос вокруг ушей, он увидел врага, который вознамерился украсть у него Рвй.

- Мне, вообще-то, не следовало вам об этом говорить, но я должен с кем-нибудь поделиться, а здесь, кроме вас, никого нет. Разрешите мнр высказаться откровенно. Всегда существует возможность, что мы окажемся как раз в том месте пространства, где будет метеорит или черная мини-дыра.

— Черт побери, как здесь было все прекрасно, пока не было вас! Вы все испортили! И это не пройдет вам даром! Торнхилл яростно набросился на коротышку, намереваясь сбить его с ног. Но, к своему немалому удивлению, отступать пришлось ему самому. Ла Флокке даже не покачнулся, продолжая все так же улыбаться, вперившись в него своим птичьим взглядом. Торнхилл набрал побольше воздуха и вторично набросился на Ла Флокке, но в резулыате оказался в крепких объятиях противника. Тщетно он извмвался, пытаясь освободиться, но хотя Ла Флокке и был лет на двадцать старше его и на добрый фут ниже, в его жилистом теле оказалась удивительная сила. Торнхилл весь вспотел и, высвободившись в конце концов, отступил.

Корабль разрушится, а мы умрем. Теоретически такое может случиться, хотя вероятность этого ничтожна. В сущности, мы можем сидеть дома, заниматься своими делами, или спать, а метеорит пролетит сквозь атмосферу Терминуса и угодит вам прямо в голову. Но это очень маловероятно.

— Глупая это затея — драться, — успокаивающе произнес Ла Флокке. — Этим ничего не добьешься. Как вас зовут?

— Сэм Торнхилл.

Шанс оказаться в одном месте с чем-то роковым так же чрезвычайно мал, потому что компьютер знает об этом, когда делает прыжок, этот шанс даже меньше, чем попадание метеорита в ваш дом за всю историю гиперпространственных путешествий такого случая не было. А другие типы риска - вроде того, чтобы очутиться в середине звезды - еще менее вероятны.

— Ну так слушайте меня внимательно, Сэм Торнхилл. Что вы делали в самый последний момент, перед тем, как впервые поняли, что находитесь в этой Долине?

- Тогда зачем вы говорите все это мне, Голан? Тревиз пожал плечами.

— Я всегда был в этои Долине, — продолжал упорствовать Торнхилл.

- Сам не знаю. Наверное, вот почему, как ни малы шансы, катастрофа все-таки может произойти и, если это произойдет, то все закончится мгновенно. Хотя я и уверен, что ничего неправильного не сделал, что-то во мне говорит. ?А вдруг случится??, и я чувствую себя виноватым. Янов, если что-нибудь произойдет не так, простите меня!

— Подумайте хорошенько, — сказала девушка. — Попытайтесь вспомнить. Ведь было такое время, когда вы еще не были в Долине! Торнхилл повернулся, окинул взглядом могучие горные вершины, окружавшие со всех сторон Долину, затем взглянул на быстрый поток, который петлял между скалами и выходил к Барьеру. Какое-то животное паслось у подножия одного из холмов, мирно пощипывая траву с колючими стеблями. Торнхилл недоумевал — разве он был когда-то где-нибудь еще в другом месте? Нет, Долина была всегда, здесь он жил один, и ничто не нарушало его покой и полнейшее умиротворение до того самого мгновенья, когда последовало это непрошенное вторжение.

- Ну, дорогой мой Голан, если что-нибудь произойдет не так, мы умрем мгновенно. Ни я не успею простить вас, ни вы - получить мое прощение.

— Обычно требуется не менее нескольких часов, чтобы прошвл эффект, — заметила девушка. — После этого вы вспомните… точно так же, как вспомнили и мы. Подумайте. Вы ведь с Земли, не так ли?

- Я понимаю, поэтому простите меня сейчас, ладно? Пилорат улыбнулся.

— Земли? — угрюмо переспросил Торнхилл.

— Зеленые холмы, огромные города, океаны, космические лайнеры. Земля? Верно!

- Не знаю почему, но меня это утешает. В этом есть что-то приятное, юмористическое. Конечно, я прощу вас, Голан, в мировой литературе куча мифов о потусторонней жизни, и если случится, что мы угодим в черную мини-дыру или еще куда-нибудь - мы оба окажемся в одном месте, и я засвидетельствую, что вы честно сделали все, что смогли, и что моя смерть не на вашей совести.

— Обратите внммание на его густой загар, — заметил Ла Флокке. — Он с Земли, но он там уже давно не живет. А значит, для вас что-нибудь название Венгамон?

- Спасибо! Теперь и я спокоен Я готов рисковать, но меня не радовала мысль, что вместе со мной рискуете и вы.

— Венгамон, — просто повторил Торнхилл, на этот раз без вопросительной интонации. Странное сочетание звуков, казалось, имело для него некоторый смысл: раздутое желтое солнце, обширные равнины, растущий город колонистов, процветающая торговля полезными ископаемымм.

— Я жил на Венгамоне, — твердо произнес он.

Пилорат протянул Тревизу руку

— Вы жили на этой планете! — подсказывала ему девушка. — На Венгамоне!

— Мне кажется… — неуверенно начал Торнхилл, ощущая слабость в ногах. Четкий распорядок прежней жизни ломался и по частям уходил от него, как будто его никогда не было. Его таки не было никогда.

- Вы знаете, Голан, я знаком с вами меньше недели и полагаю, что не следовало бы делать поспешных суждений, но я думаю, что вы отличный товарищ. А теперь давайте, делайте, что надо, и покончим с этим

— Я жил на Венгамоне, — твердо произнес он.

— Отлично! — вскричал Ла Флокке. — Установлен первый факт! Теперь попытайтесь вспомнить, где вы находились перед тем, как очутиться здесь? Может быть, в звездолете? Совершающим рейс между планетами? Вспомните, Торнхилл. Он задумался. Мозг его готов был расколоться, не выдерживал усилий, необходимых ему для того, чтобы выбросить все воспоминания, связанные с жизнью в Долине, и чтобы проникнуть глубже, до той поры…

- Отлично! Мне всего и дела, что коснуться этого маленького контакта.

— Да, я был пассажиром лайнера «Королева-Мать Элен», следовавшего в Венгамон с Юринэлла, соседней с ним планеты. Я был… в отпуске. Возвращался на свою… на свою… плантацию? Нет, не на плантацию — рудник. Мне принадлежит участок на Венгамоне. Да, да — раэрабатываемый участок. Лучи двойного солнца стали знойно-горячими. У Торнхилла закружилась голова.

Компьютер имеет инструкцию и ждет только, когда я скажу: ?Старт!? Может, вы сами хотите.

— Я все вспомнил. Перелет происходил без каких-либо происшествий. Мне стало скучно, и я вздремнул на несколько ммнут. Затем, помню, вдруг почувствовал, что нахожуть вне корабля, где-то… — в пустоте. А затем я очутился здесь, в Долине.

— Обычный ход событий, — сказал Ла Флокке и махнул попутчикам, находившимся у реки. — Считая и вас, нас теперь восьмеро. Я прибыл первым

- Ни в коем случае! Это ваш компьютер.

— как я называю это, вчера, хотя фактически ночи-то не было. После меня вот появилась девушка. Затем еще трое. Вы — третий за сегодняшний день. Торнхилл заморгал.

— Нас, значит, будто просто подхватили из ниоткуда и забросили сюда? Каким образом такое возможно? Ла Флокке пожал плечами.

- Прекрасно. И он под моей ответственностью. Следите за экраном!

— Прежде, чем покинете Долину, этот вопрос вы еще не раз зададите. Давайте пойдем вместе с вами к остальным.

Улыбнувшись абсолютно искренне, Тревиз твердой рукой нажал контакт.

Коротышка величественно развернулся и начал спускаться по тропмнке. За ним последовала девушка. Сразу же за ней понуро плелся Торнхилл. Он понял, что до самого этого момента он стоял на обрыве над рекой, у подножья одной из двух грандиозных гор, образующих границы Долины. Было тепло, шелестел вокруг легкий ветерок. Торнхилл, вне всякого сомнения, ощущал себя моложе своих тридцати семи лет. Он был бодр, восприимчнв к окружающему. Его радовал аромат золотистых цветов, росших вдоль русла реки, блики двух солнц, игравшие в водяных струях. Взглянув на часы, он увидел, что стрелки показывают 14.23. Дата — 7 июля 2671 года. Вот так штука! Значит, все тот же день. Именно 7 июля 2671 года он отправился с Юринзлла на Бенгамон и позавтракал в 11.40. Последнее означало то, что звдремал он где-то около полудня — и, если ничего не случилось с его часами, с того времени прошло всего два часа. Но тем не менее воспоминания его, хотя и продолжали быстро увядать, говорили о том, что сн провел в Долине всю свою жизнь и что пришельцы потревожили его вот в этот самый последний момент.

— Это Сэм Торнхилл, — неожиданно представил его остальным Ла Флокке.

Секундная пауза - и звездное поле изменилось - и еще, и еще раз. Звезды стали плотнее и ярче.

— Он наш новоприбывший. А жил на планете Венгамон. Торнхилл с любопытством рассматривал остальных. Среди них были трое людей, один гуманоид и один негуманоид — итого пятеро. Сферический гуманоид, в этот момент находившийся в своей желто-зеленой фазе, казалось, вот-вот был готов сменить свою окраску на коричневато-красную, означавшую охватившую его меланхолию. Из-под крупного, похожего на дыню, туловища торчали крохотные ножки с когтями. Темные грозди на верхушках черенков глядели на Торнхилла с нескрываемым любопытством, характерным для гуманоидов. Гуманоид, насколько это понял Торнхилл, был обитателем одной из планет Регула. У него были умные, светло-оранжевые глаза. Главной отличительной особеннностью этого существа был крупный мясистый кадык. Торнхиллу уже доводилось встречаться с его соплеменниками. Еще в этой группе была невысокая, ничем не примечательная женщина в одежде неопределенного тусклого цвета и двое мужчин: один худощавый с кротким взглядом ученого, с лица которого ие сходила виноватая улыбка, другой — могучего телосложения, лет около тридцати. Он был голым по пояс и был явно чем-то недоволен.

Пилорат отсчитывал каждый со вздохом. На пятнадцатом произошла заминка, словно заело какую-то деталь аппарата. Пилорат прошептал, явно опасаясь, что резкий звук может роковым образом повлиять на механизм.

— Как видите, компания у нас подобралась неплохая, — заметил Ла Флокке, обращаясь к Торнхмллу. — Веллерс, вам удалось спуститься вниз, к самому барьеру? Здоровяк отрицательно мотнул головой.

— Я прошел вдоль русла как можно дальше. Но там, за поворотом, уперся в барьер, будто стену, уходящую под воду. Говорил он громко и четко, из чего Торнхилл заключил, что он, очевидно, с Земли, а не из какой-то колонии.

- Что-то не так? Что случилось?

— А вы не пробовали поднырнуть под него? — нахмурившись, спросил Ла Флокке. — Нет, конечно же, нет?

— Попробовали бы сами! — угрюмо отрезал Веллерс. — Я нырнул метров на четыре-пять, но барьер оставался все таким же — гладким наощупь и прозрачным, как стекло, непреодолимым. Нырять глубже, как мне показалось, не было никакого смысла.

- Я думаю, что перерасчет. Какой-нибудь объект в космосе добавил заметное возмущение к общей форме гравитационного поля, объект неучтенный - не отмеченный на картах карлик или блуждающая планета...

— Ладно, — все тем же сердитым тоном произнес Ла Флокке. — В этом действительно не было необходимости. Врлд ли кто из нас смог бы проплыть под барьером на такой глубине. Затем он снова повернулся к Торнхиллу. — Похоже на то, что эта прелестная Долина очень может стать нашим домом на всю оставшуюся жизнь. Вот так.

— Значит, отсюда нет выхода? Коротышка сделал жест рукой в сторону сверкающего барьеры который высоко изогнутой дугой поднимался прямо из воды, образуя треугольный клин, запирающий нижний край Долины.

- Это опасно?

— Видите ли, с этой стороны выходу препятствует эта штука. Что находится с другой стороны, мы не знаем, так как ту сторону отгораживают горы высотой не ниже 6000 метров. Итог — отсюда нет выхода.

— А вам на самом деле так уж хочется выбраться отсюда? — тихо и вроде бы даже обиженно спросил тощий мужчина. — Фактически, я был уже мертвецом, когда очутился здесь, Ла Флокке. Теперь же я просто ожил. И у меня нет никакой уверенности в том, что мне так уж не терпится уйти отсюда. Эти слова будто задели за живое Ла Флокке. Глаза его сердито сверкнули.

- Поскольку мы еще живы, почти наверняка нет. Планета может быть за сто миллионов миль позади, но, все-таки, вносить достаточно ощутимую гравитационную модификацию, которая требует перерасчета. Звезда-карлик может быть в десяти миллиардах километров...

— Мистер Мак-Кэй, я в восторге от того, что узнал о вашем возрождении. Но жизнь свою мне хотелось бы прожить за пределами этой Долины, сколь бы прелестной она ни была во всех отношениях. Я не намерен гнить здесь всю жизнь. Такое не для Ла Флокке.

Экран снова изменился, и Тревиз замолчал. Снова изменение, еще - и когда, наконец, Пилорат произнес, ?Двадцать восемь?, движение прекратилось.

— Мне очень бы хотелось убедить вас в нежелательности поисков выхода отсюдь, — жалобно произнес Мак-Кэй. — Стоит мне покинуть эту Долину, как я не протяну больше недели. Если же вы уйдете отсюда, Ла Флокке, то станете моим убийцей!

Тревиз поглядел на компьютер.

— Что-то до меня никак не доходит, — растерянно произнес Торнхилл, — какое для вас имеет значение, сумеет ли отсюда выбраться Ла Флокке или нет? Почему бы вам просто не остаться здесь? Мак-Кэй горько усмехнулся.

— Наверное, вы еще не успели объяснить ему! — спросил он у Ла Флокке.

- Приехали,- сказал он.

— Нет, на самом деле не успел. — Ла Флокке повернулся к Торнхиллу. — Этот высохший книжный червь хочет сказать о том, что Страж предупредил нас. Если хотя бы один из нас покинет Долину, все остальные также обязаны сделать это.

- Я считал первый прыжок за ?1? и эту серию начал с двойки, - сказал Пилорат.- Все вместе составляет двадцать восемь прыжков. А вы говорили, что их будет двадцать девять.

— Страж? — переспросил Торнхилл.

— Именно он и поместил нас сюда. Вы еще увидите его сами. То и дело он обращается к нам и кое о чем рассказывает. Сегодня утром он предупредил: ваши судьбы теперь повязаны между собой.

- Перерасчет пятнадцатого прыжка сэкономил нам один прыжок Я смогу проверить на компьютере, если хотите, но это, в сущности, ни к чему. Мы вблизи Сейшл. Так утверждает компьютер, и я не сомневаюсь в этом. Если я точно сориентирую экран, мы увидим приятное яркое солнце, но нет смысла напрягать отражательные способности экрана. Планета Сейшл - четвертая, а мы около третьей. От нашего теперешнего местоположения два миллиона километров назад - и мы подойдем к завершающему прыжку. Мы будем на месте через три дня, даже через два, если поспешим.- Тревиз глубоко вздохнул, пытаясь снять напряжение.- Вы понимаете, что это означает, Янов? Все корабли, на которых я бывал или о которых я слышал, сделали бы эти прыжки с интервалом, по крайней мере, в сутки для тщательного расчета и перепроверки, даже с компьютером. Путешествие заняло бы почти месяц. Может, три недели, если бы люди торопились. А мы его совершили за полчаса. Когда все корабли будут снабжены такими компьютерами...

— Поэтому-то я и прошу вас прекратить попытки поисков выхода отсюда,

- Я вот все думаю,- перебил его Пилорат,- почему мэр дала нам такой корабль? Он ведь, наверное, страшно дорогой.

— скорбно произнес Мак-Кэй. — Моя жизнь зависит от того, останусь ли я в этой Долине!

- Он экспериментальный,- сухо ответил Тревиз.- Видимо, эта очаровательная женщина очень хотела, чтобы мы его опробовали и увидели, какие недостатки в нем обнаружатся.

— А мол — от того, сумею ли я выбраться отсюда наружу! — букьально взъерепенилсл Ла Флокке, после чего метнулся вперед и швырнул наземь Мак-Кэя одним яростным ударом, в который вложил все переполнявшее его презрение к этому человеку. Падая, Мак-Кэй сделался еще бледней и схватился за грудь.

— Мое сердце! Какое вы имеете право… Торнхилл подошел к нему и помог подняться на ноги. Этот высокий мужчина с понуро опущенными плечами казался ошеломленным и потрясенным, но на его теле не было видно следов каких-либо повреждений. Он собрался с духом и тихо произнес:

- Вы это серьезно?

— Два дня тому назад такой удар наверняка убил бы меня. А сейчас — только взгляните, — произнес он, взывая к Торнхиллу. — Эта Долина обладает разными странными действиями. И мне не хочется ее покидать. А вот он — он обрекает меня на верную смерть!

- Не переживайте. В конце концов, печалиться не о чем. Мы не обнаружили никаких недостатков. Но это не ее заслуга. Если бы что-нибудь и было, ее чувство человечности не пострадало бы. К тому же, она не дала нам оружия, а это заметно снизило стоимость корабля.

— Не стоит слишком уж беспокомться об этом, — спокойно произнес Ла Флокке. — Вполне возможно, что ваше желание исполнится, и всю свою оставшуюся жизнь вы проживете среди этих маков. Торнхилл обернулся и устремил свой взгляд на покрытые снегом вершины. Горный хребет подавлял своей грандиозностью; вершины его были сплошь облеплены облаками. Преодолеть его — трудно было представить что-лмбо более трудноосуществимое. И двже пройдя перевал, можно было на пути встретить другой, еще более непреодолимый барьер.

— Похоже на то, что мы застряли здесь надолго, — заметил Торнхилл. — Но ведь могло быть и хуже. Как мне кажется, это весьма приятное место для жизни.

- Я думаю насчет компьютера,- задумчиво признался Пилорат - Он очень хорошо пригнан к вам... Со мной он вряд ли стал бы работать.

— Еще бы! — откликнулся Ла Флокке. — Если вам по нраву такие приятные места. Меня же здесь одолевает скука. Расскажите лучше что-нибудь о себе. Полчаса назад у вас не было прошлого. Вернулось оно к вам теперь?

- Для нас хорошо, что он хоть с кем-то сработался.

— Я родился на Земле, — не сразу начал Торнхилл, — получил там профессию горного инженера. Дела у меня шли как нельзя лучше, и когда началось освоение Венгамона, я двинулся туда и приобрел приличный участок его территории, пока цены были невысоки. Покупка оказалась очень удачной. Разработки я начал четыре года тому назад. До сих пор не женат. По представлениям о богатстве, сложившимся на Венгамоне, у меня довольно приличное состояние. Вот и вся моя история, если к этому добавить, что я возвращался домой из отпуска, когда был выхвачен из салона звездолета и перемещен сюда. Он сделал глубокий вдох, легкие его наполнились теплым, влажным воздухом. На какое-то мгновение он стал на сторону Мак-Кэя — у него не было никаких особых причин для того, чтобы покинуть эту Долину. Но он также четко понимал и то, что такой энергичный, одержимый человек, как Ла Флокке, ни в коем случае не откажется от своих замыслов. И если существует хоть одна-единственная тропа, по которой отсюда можно уйти, то Ла Флокке найдет ее непременно. Взгляд его остановился на Марге Феллини. Девушкой она была, несомненно, красивой. Да, он мог бы подзадержаться здесь, под этим небом, по которому движется два солнца, дыша полной грудью, и ощущать себя свободным, пожалуй, впервые за всю свою жизнь от каких-либо забот и ответственности. Но, как об этом утверждали его спутники, они тесно связаны друг с другом — стоит одному из них уйти из этой Долины, как и все остальные также окажутся за ее пределами. А Ла Флокке был решительно настроен осуществить именно это. Какая-то тень перекрыла пурпурное небо.

— Что это? — встревожился Торнхилл. — Затмение?

- Да, но разве это может быть случайностью?

— Страж, — тихо пояснил Мак-Кэй. — Он вернулся. И я не удивлюсь, если он сейчас станет девятым в нашей маленькой компании. Торнхилл во все глаза смотрел, как на землю плавно опускается тьма, хотя еще были видны оба солнца сквозь нее, как две излучыощие свет крохотные далекие точки. Казалось; что их закрывало пушистое темное покрывало. Но это было нечто гораздо большее, чем просто покрывало. Он ощутил, как кто-то посторонний, новый для него, наподобие курицы-несушки, рьяно заботящейся о своих питомцах, стал внимательно и с любопытством их рассматривать. Тьма, вызванная абсолютно чуждым существом, окутала всю Долину. «Вот и последний из вашей компании», — раздался беззвучный голос, который, казалось, был всего лишь эхом громадных горных круч. Небо стало проясняться, и тьма так неожиданно, как опустмлась, так и исчезла, Торнхилл снова ощутил полное свое одиночество.

- Что вы этим хотите сказать?

— На этот раз Стражу нечего было нам сказать, — заметил Мак-Кэй, когда стало совсем светло, как прежде.

— Смотрите, — вскричала Марга. Торнхилл проследил за направлением ее руки и поднлл взор вверх, на обрыв, на котором он сам впервые пришел в себя в этой Долине. Там растерянно кружилась крохотная фигурка. С такого расстояния трудно было определить, что из себя представляет этот только что прибывший. Торнхиллу стало немного не по себе. Тень Стража возникла и исчезла, оставив за собою еще одного узника Долмны.

- Мэр наверняка хорошо знала вас.

2

- Думаю, да.

Торнхилл лрищурился, глядя на обрыв.

— Нам нужно подняться и забрать его, — сказал он. Ла Флокке покачал головой.

- Не могла она заказать компьютер специально для вас?

— У нас есть время. Только через час — другой у новоприбывших исчезает иллюзия, что кроме них, здесь никого больше нет. Вы сами прекрасно помните это состояние.

— Верно, — признался Торнхилл. — Чувствуешь, будто всю жизнь прожил в этом раю… пока это ощущение мало-помалу не проходит и начинаешь замечать вокруг себя и других — вот как я увидел вас и Иаргу, когда вы поднимались по тропинке ко мне. Он сделал несколько шагов в сторону и опустился на покрытый мохом валун. Тотчас же из-за валунь появилось какое-то небольшое, но сильное, похожее на кота, животное с большимм широкими ушами и стало теретьсл о его спину. Ои лениво приласкал его, словно оно было его собственной домашней кошкой. Ла Флокке прикрыл ладоныо глаза от солнца.

- Зачем?

— Вы в состоянии рассмотреть, кто это там, наверху?

— Нет, расстояние слишком велико.

- Мне вдруг пришло на ум, могли бы мы отказаться идти туда, куда компьютер хочет нас доставить?

— Очень жаль, что не можете. Вам было бы интересно. Боюсь, что в нашей компании появится еще один человек. Торнхклл, обеспокоенный этим предположением, вытянул шею.

— Откуда?

Тревиз оторопел.

— С Альдебарана, — ответил Ла Флокке. Торнхилл поморщился. Гуманоиды с Альдебарана были представителями одной из самых жестоких рас. Это были дикие, свирепые существа, под личиной внешней благожелательности которых таилась необузданная злоба. Кекоторые из внешних планет считали альдебаранцев сущими дьяволами, и это было не так уж далеко от истины. Иметь одного из них здесь, дьявола в раю, так сказать…

— Ну так что же нам делать? — спросил Торнхилл.

-Вы хотите сказать, что в то время, когда я связан с компьютером, управляет он, а не я?

— Страж поместил это исчадие сюда, — пожав плечами, ответил Ла Флокке, — а у Стража какие-то свон цели. Нам просто приходится принимать все, как есть. Торнхилл поднялся и принялся нетерпеливо шагать туда-сюда. Маленькая, похожая на мышь, женщина и Мак-Кэй ушли в одну сторону, уроженец Спики разглядывал свое округлое отражение в журчащей воде, а обитатель Регула, бееучастный к происходящему, праздно взирал на отдаленные горы слева от себя. Марга и Ла Флокке оставались невдалеке от Торнхилла.

— Делать нечего, — произнес наконец Торнхилл. — Дадмм альдебарьнцу некоторое время на то, чтобы прийти в себя. А пока что давайте позабудем о нем и займемся своими делами. Ла Флокке, что вам известно об этой Долине? Коротышка дружелюбно улыбнулся.

- У меня мелькнула такая мысль.

— Не так уж много. Я знаю, что мы находимся на планете с такой же силой тяжести, как и на Земле, и солнце которой являетсч двойной звездой. Сколько двойных звезд, состоящих из красной и голубой, знаете вы, Торнхилл?

— Я не астроном, — ответил Торнхилл, пожимая плечами.

- Это же нелепо! Парадоксально! Бросьте, Янов - Тревиз повернулся спиной к компьютеру, чтобы сфокусировать на экране Сейшл-планету и начертить курс к ней в нормальном пространстве.

— Я… Я… была… — окликнулась Марга. — Существуют сотни таких систем. Мы можем быть в любом месте Галактики.

— А нельзя ли судить о нашем местонахождении по расположению созвездий ночью? — спросил Торнхилл. Здесь нет созвездий, — печально промолвил Ла Флокке. — Самое неприятное из всего — это то, что в небе здесь всегда есть хотя бы одно из солнц. На этой планете нет ночи. Мы не увидим звезд. И какое вобщем имеет значенме, где собственно мы находимся? — здесь неугомонный Ла Флокке даже слегка хихмкнул. — Главное, у Мак-Кэя праздник. Мы никогда не выберемся из этой Долины. Каким образом нам удастся с кем-либо связаться, даже если мы пересечем хребет? Никок. Внимание Торнхилла вдруг привлекла вспышка молнии. Грандиозные раскаты грома эхом прокатились по горам и постепенно затихли вдали.

СОВЕТ

— Гроза, — произнес Ла Флокке. — Где-то по ту сторону нашего барьера. То же самое произошло и вчера, точно в это же время. Разразилась буря… но не здесь. Мы живем в завороженной Долине, где всегда сияет солнце, а жизнь безмятежна. — Горькая гримаса исказила его тонкие, бескровные губы. Слишком безмятежная!

— Придется свыкнуться с этим, — заметил Торнхилл. — Не исключено, что мы пробудем здесь долго.

Прошло два дня, и Джиндибел заметил, что он не столько удручен, сколько зол. Не было никаких причин, почему бы не провести немедленное слушание.

На его часах было 16.42, когда они в конце концов поднялись на вершину обрыва, к альдебаранцу. За два прошедших часа положение солнц на небе существенно изменилось: красное солнце опустилось, зато голубое светило вовсю. Стало очевидным, что ночи здесь не настанет, что в Долине круглосуточно будет светло. Со временем, утешал он себя, он привыкнет к этому. У него была неплохая способность к адаптации. Итак, здесь девять разумных существ, которые собраны с самых различных планет и перенесены на протяженки двадцати четырех часов в эту Долину, в которой нет времени, которая отгорожена от бурь, в которой всегда светит солнце. Из шестерых землян — четверо мужчин и две женщины. Торнхиллу эахотелссь получше узнать своих компаньонов. Пока что ему о них практически ничего не было известно. Силач Беллерс был родом с Земли — больше ничего Торнхилл о нем не знал. Мак-Кэй и похожая на мышь женщина ничего особого из себя не представляли и мало интересовали Торнхилла. Уроженцы Регула и Спики до сих пор не издали ни звука — если они вообще могли изъясняться на земных языках. Что касается Марги, то она была астрономом и прелестной девушкой. Вот и всь, что он о ней знал. Ла Флокке был весьма интересным типом — ну просто небольшой динамомашиной, сильным и энергичным, несмотря на обманчивую внешность. Однако о своем прошлом он предпочитал умалчивать. Вот и все. Девять существ без прошлого. Настоящее же для них было столь же таинственным, как и будущее. К тому времени, когдь Торнхилл, Ла Флокке и девушка поднялись на кручу, альдебаранец заметил их и хладнокровно разглядывал. Буря унеслась куда-то далеко, и над барьером снова проплывали легкие облака. Как и все представители его расы, альдебаранец был гуманоидом среднего роста, на вид добродушным и весьма упитанным. Избыток плоти свисал с подбородка, оттопыривая уши. У него была серого цвета кожь и темные глаза. И без того его сверкающие загнутые зубки просто вспыхивали, когда он улыбался. На его конечностях было по одному лишнему суставу.

Даже если он не подготовлен и ему нужно время, они должны были настаивать на немедленном суде, в этом он был уверен.

— Наконец-то ко мне присоединились и другие, — заметил он на стандартном и безупречном земном языке, когда тройка людей приблизилась к нему. Насколько я понимаю, вряд ли жизнь здесь и дальше будет продолжаться так, как и до сих пор.

— Вы ошибаетесь, — сказал ему Ла Флокке. — Это заблуждение характерно для всех новоприбывших. Видите ли, всю свою предыдущую жизнь вы провели вовсе не здесь. Вот как. Альдебаранец улыбнулся.

Но поскольку перед Вторым Основанием не стояло больше ничего, кроме величайшего кризиса со времен Мула, они тратили время только на то, чтобы злить Джиндибела.

— Ваши слова вызывают у меня удивление. Извольте пояснить. Ла Флокке кратко обрисовал сложившуюся ситуацию. С поразившей остальных быстротой этот гуманоид уловил суть всего, что происходит в Долине и свое положение. Торнхилл с интересом наблюдал за ним. Его просто ошеломила та скорость, с которой альдебаранец отрешился от иллюзий и воспринял действмтельность такою, какой она была на самом деле. И это не могло не обеспокоить Торнхилла. Все вместе они спустились к остальным, находившимся у самой реки. Именно теперь Торнхилл сахал испытывать чувство голода. В Долине он пробыл более четырех часов.

— А чем же мы здесь станем питаться? — спросил он.

Они действительно знали его, и, черт побери, это сделает его контрудар тяжелее. И он решился на него.

— Еда падает здесь прямо с неба три раза в день. Как манна небесная, понимаете? Страж неплохо заботится о нашем благополучии. Вы появились здесь около полудня, но у вас еще был туман в голове, пока мы отведали. А вот сейчас самое время третьего выпадения пищи, — объяснил Ла Флокке. Кржное солнце теперь было совсем низко над горизонтом, и над миром господствовало голубое сияние. Торнхилл был в достаточной степени осведомлен о механизме развития звезд и понимал, что красное солнце — это уже почти мертвое светило. Его распухший огромный шар излучал очень мьло света. Зато очень интенсивное излучение исходило от голубого, но поскольку оно было гораздо дальше, излучение это было вполне безопасным. Можно было только строить самые смелые догадки о том, каким образом повстречались столь непохожие друг на друга светила, — какое-то из них, по всей вероятности, захватило другое в далекие, незапамятные времена. С неба стали плавно опускаться вниз белые хлопья. Как только они стали касаться поверхности, Торнхилл увидел, как спешно приподнял свое сфермческое туловище уроженец Спики, как нетерпеливо поспешил к ним обитатель Регула, забеспокоился Мак-Кэй, встал Веллерс. Казалось, только Торнхилл и альдебаранец оставались безразличными к происходящему.

Советник оглянулся вокруг. Приемная была пуста. Уже два дня. Он был отмечен, все знали, что Оратор скоро потеряет свое положение - случай беспрецедентный за всю историю Второго Основания. Он будет понижен в звании до положения члена Второго Основания, просто и ясно.

— Время ужина, — бодро провозгласил Ла Флокке и подкрепил свое заявление тем, что быстрым, точным движением подхватил прямо в воздухе горсть хлопьев и отправил себе в рот. Остальные, как заметил Торнхилл, точно так же ловили пищу до того, как она успевала уиасть на землю. Тут же появились и животные, обитавшие в Долине — тучные, ленивые жвачные, а также стройные, похожие на гончих, собаки, кошкообразные созданья — и все они принялись пожирать достигшую земли пищу. Торнхилл пожрал плечами и подцепил несколько зависших прямо перед ним хлопьев. Тщательно обнюхав их, он не без колебаний проглотил первую горсть. Падьвшая с неба манна напоминала жевательную вату — только у той ваты был резкий винный привкус. Однако это нисколько не обеспокоило его желудок, а самому ему очень захотелось узнать, насколько питательна столь несущественная пища. Однако, чуть поразмыслив, он отбросил всякие сомнения и отведал вторую порцию, затем третью. В конце концов выпадание хлопьев прекратилось, но к тому времени Торнхилл почувствовал, что он вполне сыт. Тогда он распростертая на траве, разбросав ноги в стороны и прислонившись головой к валуну, как к подушке. Напротив него расположился Мак-Кэй. Худой бледный человек улыбался.

— В течение многих лет я так не наедался, — признался он. — У меня не было аппетита. Но сейчас…

Одно дело, и очень почетное - быть в рядах Второго Основания, особенно если иметь респектабельное звание - это Джиндибел смог бы иметь даже после осуждения - и совсем другое дело быть Оратором, а потом быть пониженным.

— Откуда вы родом? — перебил его Торнхилл.

Этого не должно произойти, думал Джиндибел, хотя его уже избегают два дня.

— Вырос я на Земле. Затем пвреехал на Марс, где мое сердце чувствовало себя намного лучше. Существовало мнение, что невысокая сила тяжести облегчит мое положение и, разумеется, оно было верным. Я преподаю, вернее, преподавал историю средних веков, был профессором, пока не очутился здесь. После отпуска, во время которого лечился. — Тут он удовлетворенно улыбнулся. — Я чувствую, что здесь я как бы родился заново. Вот только если бы здесь были еще и книги…

Только Сара Нови относилась к нему как прежде, но она была слишком наивна, чтобы понимать ситуацию, для нее Джиндибел все еще был ?Мастером?.

— Да замолчите же вы, — рявкнул Беллерс. — Вы бы здесь предпочли остаться навсегда, не так ли? Силач лежал у самой воды, задумчиво глядя на другой берег реки.

— Разумеется, остался бы, — раздраженно ответил ему МакКэй. — И, как я полагаю, мисс Харцин тоже.

Джиндибел видел в этом определенное удобство, и это его раздражало. Он сам себя стыдился, когда замечал, что ее почтительный взгляд вызывает в нем душевный подъем. Неужели он теперь благодарен даже за такие ничтожные дары?

— Если бы только мы могли оставить двоих здесь вместе, я не сомневаюсь в том, что вы были бы счастливы, — подал свой голос Ла Флокке.

Появился клерк из Палаты и сообщил, что Совет ждет Джиндибела, и он прошествовал туда. Советник был знаком с клерком - этот человек знал до тонкости, какой степени вежливости заслуживает каждый Оратор. В данный момент по отношению к Джиндибелу эта степень была ужасающе низкой. Даже клерк считал его виновным.

— Но мы не можем сделать этого. Либо все мы тут остаемся, либо все выбираемся отсюда. Спор этот, казалось, мог продолжаться весь вечер. Торнхилл сосредоточил свое внимание на тех троих, что людьми не являлись. Они, похоже, стремились к тому, чтобы быть как можно подальше друг от друга. Уроженец Спики возлежал в горизонтальном положении как большой надутый продолговатый аэростат, который каким-то образом остается на земле, не поднимаясь ввысь. Маленький обитатель Регула грустно размышлял в отдаленим, почесывая пальцами свой тяжелый второй подбородок. Альдебаранец сидел молча, как невозмутимый Будда, и, прислушиваясь к каждому слову, улыбался. Торнхилл поднялся и, склонившись над Маргой Феллис, произнес:

— Не котите ли со мною немного прогуляться?

Все чинно сидели вокруг стола, одетые в черные судейские мантии. Оратор Шандисс выглядел чуточку стесненным, но не позволил себе выразить хоть какое-нибудь дружелюбие.

— С удовольствием, — ответила девушка.

Какое-то время они просто стояли у самой воды, глядя на плавный бег потока, на проплывающих мимо золотых рыбок с раскрытыми ртами, будто от распиравшей их важности. Затем прошли немного вверх по течению, к подножью холмов, откуда начинался подъем к двум величественным вершинам.

Деларме - одна из трех женщин-Ораторов - даже не взглянула на Джиндибела.

— Этот Ла Флокке, — заметил Торнхилл, — такой забавный малый, не правда ли? Ну прямо маленький бойцовый петушок, который все время подпрыгивает и всегда готов к схватке.

— Да, энергии у него хоть отбавляй, — полностыо согласилась с ним Марга.

Первый Оратор произнес.

— Вы и он были здесь самыми первыми? Довольно необычная ситуация, только двое вас в этом маленьком раю, пока не объявился третий, — Торнхилл вдруг неожиданно для самого себя удивился, с чего бы это его так заинтересовали такие вещи. Ревность, наверное. Нет, не наверное. Совершенно определенно.

— На самом деле мы здесь одни пробыли совсем недолго. Мак-Кэй появился почти сразу же, после меня, затем этот со Спмки. Страж, видимо, весьма спешил, когда собирал нас.

- Оратор Стор Джиндибел, вы обвиняетесь в несоответствующем званию Оратора поведении. Вы перед всеми нами обвинили Совет - неопределенно и без каких-либо доказательств - в измене и покушении на убийство. Вы предложили, чтобы все члены Второго Основания, подверглись ментальному анализу, для выяснения, кому из нас нельзя доверять. Такое поведение нарушает общественные связи, без которых Второе Основание не может управлять сложной и потенциально враждебной Галактикой и не может с уверенностью строить жизнеспособную Вторую Империю.

— Собирал? — повторил Торнхилл. — Да, так оно и есть. Кто мы все здесь — да просто экземпляры его коллекции, отобранные и помещенные сюда, в эту Долину, как небольшие ящерицы в террариум. А сам этот Страж — каксе-то, как я полагаю, совершенно чуждое, необычное существо, — он взглянул вверх, на беззвездное небо, такое же яркое, как днем. — Мы до сих пор еще много не знаем о том, что происходит среди звезд. Пятьсот лет космических полетов, а мы еще очень далеки от того, чтобы постичь все, чем располагает Галактика. Марга улыбнулась, взяла его за руку и они молча пошли дальше среди невысоких кустарников. Торнхилл первым нарушил молчание.

— Вы сказалм, что были астрономом, Марго?

— Ну, не совсем. — У нее был весьма низкий для женщины голос, с плавным переходом тональности. Он очень понравился Торнхиллу. — Я работала в обсерватории на Беллатрикс-7, но только в качестве ассистента. Разумеется, я получила диплом астронома. Но была просто одним из пльтных помощников в обсерватории.

Поскольку все мы были свидетелями этих оскорблений, мы отказываемся от официального судебного разбирательства. Итак, перейдем непосредственно к следующей стадии. Оратор Джиндибел, что вы можете сказать в свою защиту?

— Именно там вы и находились, когда… когда…

Деларме, по-прежнему не глядя на Джиндибела, позволила себе кошачью улыбочку.

— Да, ответила девушка. — Я находилась в главном куполе, вынимая пластинки из фотокамеры. Помню, что это было весьма делккатным делом. За минуту или две до того, как это случилось, кто-то позвонил мне по основному телефону, расположенному внизу. Я ответила, что придется подождать, что меня нельзя беспокоить, пока я не закончу манипуляции с пластинками. А затем — полный провал, и, так мне теперь кажется, мои пластинки больше уже не имеют для меня никакого значения. Хотя теперь я и сожалею о том, что не пошла вниз на вызов.

— Речь могла идти о чем-нибудь важном?

Джиндибел сказал.

— О, нет. Ничего особого. Почему-то у Торнхилла стало легче на душе.

— А Ла Флокке? — спросил он. — Что это за человек? Он что-то вроде охотника на крупную дичь, — сказала Марга. — Мне довелось повстречаться с ним раньше, когда он возглавлял экспедицию на Беллатрикс-7. Вы в состоянии представить себе, какова вероятность того, что два любых человека из целой Галактики повстречаются дважды! Разумеется, он меня не узнал, но я его запомнила. Таких, как он, трудно забыть.

- Если правду можно рассматривать как защиту, я ее имею. Здесь есть почва для подозрения, брешь в безопасности. Эта брешь может включать ментальный контроль над одним или несколькими членами Второго Основания исключая присутствующих здесь - и это представляет опасность для Второго Основания.

— Он из тех, кто любит порисоваться, — произнес Торнхилл.

— А вы самими Вы ведь сказали нам, что владеете рудником на Венгамоне.

Если вы действительно спешили с этим судом, потому что не могли тратить попусту время, вы, возможно, смутно осознали опасность кризиса, но, в таком случае, зачем вы потратили два дня после того, как я официально потребовал от вас немедленного суда? Я утверждаю, что именно этот страшный кризис вынудил меня сказать то, что я сказал. Я вел себя не как приличествует Оратору - но иначе я не мог.

— Так оно и есть на самом деле. Но вообще-то я — человек довольно скучный, — сказал Торнхилл. — Это, пожалуй, первое интересное событие в моей жизни, — он кисло улыбнулся. — Судьба, видимо, решила отомстить мне. Кажется, что я уже больше никогда не увижу Венгамона. Если только Ла Флокке не выведет нас отсюда, в чем я очень-очень сомневаюсь.

— А вас это сильно волнует? Вы станете мучаться от того, что вам не суждено будет вернуться на Венгамон?

- Он просто повторяет свои оскорбления, Первый Оратор,- мягко заметила Деларме.

— Вряд ли стану. У меня нет особой необходимости срочно возвращаться на Венгамон. А что вы скажете о своей обсерватории?

— Я очень скоро смогу забыть ее, — призналесь Марга. Он незаметно пододвинулся поближе к ней, ему очень хотелось, чтобы стало чуточку темнее, он даже согласен был на то, чтобы сейчас появился Страж и хотя бы на мгновение отгородил бы их своей тенью от всего остального мира. Он ощущал тепло ее тела.

Кресло Джиндибела было отодвинуто от стола дальше, чем другие - явное понижение в звании. Джиндибел отодвинул его еще дальше, словно ничуть не был задет, и встал.

— Не надо, — неожиданно прошептала девушка. — Там ктото идет. Девушка отпрянула от Торнхилла. Он сердито повернулся и увидел коренастую фигуру Ла Флокке, карабкающегося к ним.

— Надеюсь, я не помешал вам в проявлении взаимной нежности, — спокойно сказал коротышкв.

- Вы осудите меня сразу, в нарушение закона, или я могу представить свою защиту в деталях?

— Именно так, — не стал отпираться Торнхилл. — Но ничего уже не поправишь. Что могло такое случиться, что привело вас к нам?

— Стремление разделить наше очаровательное общество?

Первый Оратор ответил:

— Вовсе нет. Внизу неприятности. Подрались Веллерс и МакКэй. Марга даже задохнулась в изумлении.

— Мак-Кэй мертв?

— Точно. Даже не представляю, как нам следует поступить с Веллерсом. Я хочу, чтобы вы не оставались в стороне.

— Из-за того, нужно ли покидать Долину?

— Разумеется, — вид у Ла Флокке был крайне взволнованный. — Веллерс, правда, слишком уж сильно стукнул его по голове. Он убил его. Торнхилл и Марга поспешили вслед за Ла Флокке вниз по склону горы, к небольшой группе, тесно сгрудившейся не аллже. Даже издали Торнхилл различал возвышающуюся над всеми остальными фигуру Веллерса, тупо глядящого себе под ноги, где лежало скорченное тело Мак-Кэя. Им оставалось пройти еще не менее полусотни метров, когда Мак-Кэй внезапно вскочил и очертя голоьу набросился на Веллерса.

- Здесь не беззаконное сборище, Оратор. Не имея прецедентов, мы будем склоняться в вашем направлении, сознавая, что если наши общечеловеческие слабости могут отклонить нас от абсолютной справедливости, то лучше оправдать виновного, чем осудить невиновного. Следовательно, хотя это дело настолько серьезно, что мы не можем отнестись к вам снисходительно, мы разрешаем вам вести свою защиту в той манере, в какой вы желаете, и время для вас будет ограничено только в том случае, если будет решено единогласно, включая и мой голос,- он возвысил голос при этой фразе,- что выслушано достаточно.

3

Джиндибел начал:

На мгновение Торнхилл замер и схватился за похолодевшую кисть Ла Флокке.

— Вы ведь как будто сказали, что он мертв?

- Тогда позвольте мне начать с того, что Голан Тревиз, член Первого Основания, который был изгнан с Терминуса и которого Первый Оратор и я считаем режущим краем надвигающегося кризиса - улетел внезапно и в неожиданном направлении.

— Он и был мертв, — упорствовал Ла Флокке. — Мне что, мертвецов не приходилось видеть прежде? Абсолютно уверен в этом. Глаза, обвисшие губы… Торнхилл, да ведь это же невозможно! Они бегом бросились к пляжу. Яростью внезапно воскресшего Мьк-Кэя Веллерс был отброшен назад. Спотыкаясь, он двинулся вперед, но Мак-Кэй, ослепленный жаждой убийства, вцепился ему в горло. Но сила была на стороне Веллерса. Пока к ним приближался Торнхилл, здоровяк своей огромной лапищей стряхнул с себя Мак-Кэя, какое-то время подержал в воздухе его извивающееся тело, а затем яростно швырнул нв прибрежные камни. Сам он, что-то невнятио хрипя, отпрянул назад. Торнхилл наклонился к Мак-Кэю. На его черепе открылась глубокая рана, кровь сочилась сквозь слипшиеся волосы — редкие и седоватые. Полуоткрытые, невидящие глаза Мак-Кэя остекленели, нижняя челюсть обвисла, изо рта вывалился язык. Кожз на лице посерела. Став на колени, Торнхилл прощупал пульс, затем прикоснулся к губам, после чего взор его обратился к небу.

— На этот раз он на самом деле мертв. Ла Флокке с угрюмым видом наблюдал за всем, что он делал.

- Не много информации,- мягко заметила Деларме, - Кстати, откуда Оратор (интонация ясно показывала, что это слово уже не главное) знает это?

— А ну прочь с дороги! — внезапно закричвл он, и к своему немалому удивлению Торнхилл обнаружил, что жилистый охотник на крупную дичь грубо обхватил его за плечо и отшвырнул в сторону. Сам же быстро метнулся к телу Мак-Кэя, присел на него, широко расставив ноги, прижался коленями к безжизненным рукам и схватился за узкие плечи мертвеца. Все находившиеся на пляже замерли. Наступившую тишину нарушало только хриплое, прерывистое дыхание Ла Флокке. Казалось, он весь напрягся, чтобы до конца удостовериться в том, что Мак-Кэй мертв. Рана на черепе Мак-Кэя начала заживать. Торнхилл ясно видел, как затягивались порванные ткани, как отечная кожа стала терять свой синюшний цвет. Всего через несколько мгновений только запекшаяся струйка крови на лбу Мак-Кэя напоминвла о том, что на черепе его была глубокая рана. Затем узкие веки Мак-Кэя закрылись и тотчас же открылись вновь, обнажив ярко сверкающие гназа, готовые от бешенства выскочить из орбит. На лице мертвеца вновь появился румянец. Подобно хлысту, превращенному волшебником в змею, он стал судорожно биться под тяжвстыо телв Ла Флокке. Но тот был готов к этому, его мускулы мгновенно напряглись, он еще сильнее навалился на распростертое тело Мак-Кэя. Тот корчился, но подняться не мог. Торнхилл слышал, как стоявший позади него Веллерс бормотал одну молитву за другой, а похожая на мышь мисс Хардин издавала в унисон с ним хриплые всхлипывания. Даже обитатель Регула произнес что-то на своем гортанном, богатом согласными наречии. Пот скатился по лицу Ла-Флокке, но он не позволял Мак-Кэю повторить его предыдущее бешеное нападение. Прошла, наверное, минута. Затем стало видно, что тело Мак-Кэя в конце концов обмякло. Ла Флокке осставался начеку рядом с ним.

- Я узнал об этом от Первого Оратора,- ответил Джиндибел,- но готов подкрепить и собственными сведениями. Однако, учитывая мои подозрения относительно Палаты безопасности, я позволю себе сохранить в тайне источник моей информации.

— Мак-Кэй, Мак-Кэй, вы меня слышите? Это Ла Флокке!

— Слышу, можете отпустить меня. Я уже пришел в себя. Ла Флокке жестом подозвал Торнхилла и Веллерса.

- Я прерву суд на этом,- вмешался Первый Оратор - Давайте продолжать без этого пункта информации, но если в суде Совета информация понадобится, Оратор Джиндибел выдаст ее.

— Постойте возле него. Будьте наготове, чтобы схватить его, если у него снова начнется приступ. Некоторое время он еще подозрительно смотрел на МакКэя, затем слез с него и вскочил на ноги. Еще несколько секунд Мак-Кэй оставался лежать на земле. Затем встал на колени и затряс головой, будто пытаясь очнуться. Наконец он выпрямился и сделал несколько шатких, неверных шагов. После этого обернулся, и глядя прямо на троих мужчин, спросил тихим голосом:

— Скажите, что это со мной произошло?

Деларме подвела итог.

— Вы и Веллерс повздорили, — сказал Ла Флокке. — Он вышиб из вас дух. Когда вы пришли в себя, что-то, видно, щелкнуло у вас внутри — вы как безумный набросились на Веллерса. Он во второй раз вас накаутнровал. К вам только что вернулось сознание.

- Если Оратор не выдал информацию сразу, то справедливо заметить я предполагаю, что у него есть агент, нанятый частным образом и совершенно неответственный перед Советом Мы не можем быть уверены, что такой агент следует правилам поведения, требующимся от персонала Второго Основания.

— Нет! — почти что завопил Торнхилл, не узнавая свой собственный голос. — Скажите ему всю правду, Ла Флокке! Мы ничего не добьемся тем, что станем притворяться, будто ничего не случилось.

Первый Оратор сказал с некоторым неудовольствием.

— Какую правду? — с любопытством спросил Мак-Кэй. Торнхилл ответил не сразу.

— Видите ли, Мак-Кэй, вы были убиты. По меньшей мере, один раз. Вполне вероятно, что даже дважды, если Ла Флокке не ошибся, когда такое с вами случилось в первый раз. Во второй раз я сам проверил — когда Веллерс швырнул вас так, что вы ударились головой о скалу. Пощупайте голову сбоку

- Я знаю все положения, Оратор Деларме. Нет нужды напоминать мне о них.

— там, где она раскололась после толчка Веллерса. Мак-Кэй приложил к голове трясущуюся руку, смахнул кровь и посмотрел на камни под ногами. На них также была запекшаяся кровь.

— Я вижу кровь, но не ощущаю никакой боли.

- Я просто упомянула об этом для протокола, Первый Оратор, потому что это усиливает степень оскорбления, а этот параграф не был внесен в обвинение, кстати сказать, и не был зачитан полностью. Я хотела бы, чтобы этот параграф был добавлен.

— Разумеется, не ощущаете, — пояснил Торнхилл. — Рана зажила почти мгновенно. А вы ожили. Вы возвратились к жизни, Мак-Кэй!

— Торнхилл сказал мне правду? — спросмл он, обращаясь к Ла Флокке. — Вы пытались скрыть ее от меня? Ла Флокке кивнул головой. Бледио, угловатое лицо Мак-Кэя медленно расплылось в некоем подобии улыбки.

- Клерк добавит параграф, - сказал Первый Оратор,- и точная формулировка будет сделана в свое время. Оратор Джиндибел, ваша защита и в самом деле сделала шаг назад. Продолжайте.

— Причиной этому — Долина, вот что! Я был мертв — и вот я воскрес из мертвецов! Веллерс… Ла Флокке… все вы — круглое дурачье! Сейчас-то до вас уже дошло то, что мы будем жить вечно в этой Долине, которую вам так не терпится покинуть! Я умер дважды… а чувство у меня такое, будто я просто уснул. Темнота и больше никаких воспоминаний. Вы убеждены, Торнхилл, в том, что я был мертв?

— Могу поклясться в этом.

И Джиндибел продолжил:

— А вы, Ла Флокке — вы, разумеется, пытались утаить это от меня, не так ли? Что ж, вы все еще хотите уйти отсюда. А ведь в Долине мы можем, Ла Флокке, жить вечно! Коротышка сплюнул в сердцах.

— Зачем поднимать такой шум из-за э-ого? Да на кой жить здесь, как растения, вечно прозябать и никогда не выходить за пределы этих гор, так и не выяснив, что же находится по другую сторону этой речки? Как по мне, так уж лучше прожить десять лет на свободе, чем десять тысяч лет в этой тюрьме, Мак-Кэй! Он рассердился не на шутку и, свирепо глядя на Торнхилла, бросил ему обвинительным тоном:

- Этот Тревиз не только ушел в неожиданном направлении, но и с беспрецедентной скоростью. По моей информации, которой Первый Оратор еще не имеет, он прошел меньше чем за час почти десять тысяч парсеков.

— Это вы сказали ему об этом!

— А разве не все ли равно кто? — отпарировал Торнхилл. — Раньше или позже это повторилось бы. К чему тогда скрывать это от всех? Он окинул взглядом окружавшие их горные вершины.

— Значит, у Стража есть свои способы сохранять нам жизнь. Ни тебе убийств, ни самоубийств… Ни выхода наружу.

- За один прыжок? - недоверчиво спросил один из Ораторов.

— Выход наружу существует! — упрямо настаивал Ла Флокке. — Через перевал в горах. Я уверен в этом. Мы с Веллерсом завтра же отправимся на разведку. Пойдем, Веллерс? Здоровяк пожал плечами.

— Чувствую себя вполне сносно.

— Вы же не хотите остаться здесь навсегда, Веллерс? Что хорошего в бессмертии, если это бессмертие узников пожизненного заточениями Завтра мы пойдем осматривать горы, Веллерс.

- За две с лишним дюжины прыжков, один за другим, без заметных интервалов,- ответил Джиндибел - Это еще труднее представить! Даже если его теперь обнаружат, нужно время, чтобы последовать за ним, а если он заметит нас и имеет реальные возможности уйти от преследования, мы не сможем его перехватить. А вы тратите время на игру в обвинение, да еще пропустили два дня, чтобы посмаковать его.

В интонациях голоса Ла Флокке, в том, что он как-то заискивающе глядел на Веллерса, Торнхиллу почудилось, что он как бы умолял Веллерса поддержать его, что он почему-то опасался пойти в горы в одиночку. Мысль о том, что Ла Флокке кого-то или чего-то боится, была трудна для понимания, но у Торнхилла сложилось именно такое впечатление.

Первый Оратор сумел скрыть свою боль.

— Нам следует, как я полагаю, сначала обсудить этот вопрос, — произнес Торнхилл, взглянув на Веллерса, затем на Ла Флокке. — Нас девятеро, Мак-Кэй и мисс Хардин определенно желают остаться в Долине, мисс Феллис и я еще не пришли к какому-либо решению, но в любом случае мы не гротмв того, чтобы провести здесь некоторое время. Таким образом, если считать пока только людей, то расклад таков: четверо против двоих. Что же касается инопланетян…

— Я голосую в поддержку Ла Флокке, — невозмутимо заявил альдебаранец.

- Пожалуйста, скажите нам, Оратор Джиндибел, что вы думаете о значении этого?

— Снаружи меня ждет одно очень важное дело. «Смутьян», — отметил про себя Торнхилл, а вслух сказал:

— Четверо против троих, остается только выслушать мнение уроженцев Регула и Спики, но мы вряд ли это узнаем, так как не владеем их языками.

- Это указание, Первый Оратор, на технологическое продвижение Первого Основания, оно стало куда мощнее, чем во времена Прима Палвера. Нам не выстоять против них, если они найдут нас и будут свободно действовать.

— Я говорю на языке Регула, — добровольно вызвался альдебаранец и, не дождавшись каких-либо комментариев на сей счет, обернулся к существу с пухлым подбородком и обменялся с ним тремя-четырьмя быстро произнесенными фразами, затем, снова развернувшись лицом к людям, объявил: — Наш друг голосует за то, чтобы покинуть Долину, счет становится, как я полагаю, ничейным.

— Сенундочку, — с пылом признес Торнхилл. — А как мы можем проверить, что сн сказал на самом деле? Предположим… Маска исчезла с лица гуманоида.

Оратор Деларме встала.

— Предположим что? — спросил он резко, делая ужарение на последнем слсве. — Если вы, Торнхилл, намерены бросить тень на мою честность… Он оставил суждение надоконченным.

— Драться на дуэли здесь совершенно не имеет никакого смысла, — произнес Торнхилл, — если только таким образом мы способны защитить свою честь. Вы не сможете убить меня надолго. Вероятно, что вас вполне утешит и моя временная смерть, но давайте лучше не будем развивать эту тему. Я принимаю на веру то, что вы перевели. Нас ровно по четыре тех, кто хотят остаться и тех, кто желает вырваться отсюда.

- Первый Оратор, наше время расходуется нерационально. Мы не дети, чтобы нас пугали бабушкиными сказками. Не имеет значения, насколько развилась техника Первого Основании, в случае какого-либо кризиса их мозг будет под нашим контролем.

— Очень любезно с вашей стороны, Торнхилл, что вы не поленились провести это маленькое голосование, — вмешался Ла Флокке. — Но этот попрос не является предметом голосования. Каждый из нас существо со своей индивидуальностью, а не коллективное целое, и я не намерен оставаться здесь до тех пор, пока у меня не исчерпаются все шансы на то, чтобы уйти отсюда, сколь бы ничтожными не казались другим эти шансы. Коротышка демонстративио развернулся на одних пятках и побрел прочь от остальных.

— Нужно каким-то образом остановить его, — сказал МакКэй. — Если он вырвется отсюда… Торнхилл покачал головой.

- Что вы скажите на это, Оратор Джиндибел? - спросил Первый Оратор

— Это совсем не так легко. А как он предполагает покинуть эту планету, если даже ему удастся пересечь хребет?

— Вы меня неправильно поняли, — возразил Мак-Кэй. Страж сказал просто: если один из нас покинет эту Долину, а не планету, то покинуть ее придется и всем остальным. И если Ла Флокке это удастся, то это равнозначно моей смерти.

- Только то, что мы перейдем к вопросу о мозге в должное время. А сейчас я просто хотел подчеркнуть технологическую мощь Первого Основания.

— Весьма вероятно, что мы уже мертвы, — высказала предположение Марга, впервые за долгое время вступив в разговор. — Предположим, что каждый из нас — вы в споем звеэдолете, а я — в обсерватории, — умерли в каксе-то мгновекче и вот очутились эдесь. Что если… Небо потемнело, но все уже знали, что это является предвестнкком Стража.

— Вот и спроси у него, — предложил Торнхилл. — Пусть все объяснит. Темное облако спустилось на Долину. «Вы не умерли, — пришел беззвучный ответ на еще не заданный вопрос. — Хотя некоторые из вас и умрут, если барьер будет преодолен». Торнхилл вновь ощутил холодное присутствие бесформенного неизвестного существа.

- Перейдем к следующему пункту, Оратор Джиндибел. Ваш первый пункт, должен вам сказать, не произвел на меня впечатления.

— Кто выл — закричал он. — И что вы от нас хотите?

От всего Совета последовал отчетливый жест одобрения.

— Я — Страж.

— И чего вы от нас хотите? — повторил Торнхилл. «Я — Страж», — последовал все тот же непреклонный ответ. Волоконца, из которых было образовано облако, стали рассыпаться в разные стороны, и через нескольно мгновений небо снова стало чистым. Торнхилл тяжело опустился на валун и посмотрел на Маргу.

- Я продолжаю,- сказал Джиндибел.- У Тревиза есть компаньон в этом путешесгвии, некий Янов Пилорат, посредственный ученый, посвятивший свою жизнь сбору мифов и легенд о Земле.

— Он приходит и уходит, когда ему вздумается, кормит нас, предохраняет нас от того, чтобы мы не поубивали друг друга — ну, форменный зоопарк, Марга! А мы — главные экспонаты! К ним, ковыляя, подошли Ла Флокке и Веллерс.

— Вы удовлетворены ответами на ваши вопросы? — требовательным тоном спросил Ла Флокке. — И вы все еще хотите провести остаток своей жизни здесь? Торнхилл ухмыльнулся.

- И вы все о нем знаете? Действует тайный источник?- спросила Деларме, которая вела роль обвинения с явным удовольствием.

— Дерзайте, Ла Флокке. Карабкайтесь на гору. Я снимаю свой голос против вас. Теперь счет пять — три в пользу ухода из Долины.

— А мне казалось, что вы за меня, — произнес Мак-Кэй. Торнхилл не обратил внимания на это замечание.

— Идите, Ла Флокке. Залезайте на эту гору вместе с Веллерсом. Выбирайтесь из Долины — если удастся.