— Лили, предложение поддерживаю, — вернулась я к ведущим нашего конкурса, — оповестите девчонок, и завтра начнем на час раньше. Кто будет сильно возмущаться, отправляйте ко мне. И да, деликатесы, что они наготовили, пусть в хладокамеру поставят… — и тут я вспомнила, что есть такая штука, как месть, и добавила. — Хотя нет, пусть прилично одернуться и покормят тех… кому симпатизируют.
– Где-где!.. Двигай в управление… М-мать!
— Что? — удивленно спрашиваю я.
Синие глаза смотрят как-то странно, но еще более странным мне показался его неожиданно хриплый голос и какой-то обвиняющий тон:
— Вы лесбиянка? — с яростью спросил высокородный.
Обычно я иначе реагирую на данный вопрос, а сейчас просто весело стало, со смехом и ответила:
Звук – непредставим. Именно потому, что представляется сразу несколько причин, несколько субъектов или объектов, его издающих. Который из них?
То ли крыса пищит.
— Ага. А вас что-то смущает?
То ли кошка мяучит.
Некоторое время на меня просто с яростью взирали, затем высокородный хрипло произнес:
— Ясно!
То ли младенцев на свалку выбросили…
— Что именно? — и главное улыбка с лица не сходит.
То ли смех.
— Все! — многословность Джерга как и всегда радует.
То ли плач.
— Лесбиянки тоже люди, — продолжаю улыбаться.
То ли боль.
— Я вижу, — высокородный демонстративно отошел на шаг назад.
То ли оргазм…
— Ммм, — я тихо рассмеялась, — да вы шовинист, уважаемый. Между прочим, нетрадиционная ориентация часто встречается в сфере людей творческих.
— Избавьте от подробностей! — Лериан отступил еще на шаг.
То ли «ки-ай», вдох-выдох.
А во мне проснулось что-то такое… гадкое очень.
То ли визг покрышек летящей юзом машины.
— Ну что вы, — делаю шаг к генномодифицированому, — многие мужчины мечтают присоединиться к лесбийским играм, кстати.
То ли предсмертный крик.
Неожиданно Джерг отступать перестал, прищурился и все так же хрипло:
— А как же ваша неразделенная любовь?
И знал же чем настроение испортить!
Крик!
— Она платоническая, — буркнула я. — Ладно, переходим к делу.
– Япоша! Ты?! Ты че?! – приподнялся на локте «кобел» – Лёва. – Э, Япоша!
Мне очень не понравился взгляд ассаэна, а затем и его слова:
— Идемте, не здесь же нам \'переходить к делу\'.
Действительно, че? Даже от ночных кошмаров так не кричат. А кричат так, когда вдруг настоящая, а не мнимая смерть приходит. Весь барак разбудила. Ты че?
— Меня обстановка вполне устраивает… — начала я.
— Меня — нет!
Маска. Не Лицо – маска. Сомнамбула. Заключенная Анна Ким, статья 106, срок три года. Она шла к двери – и упаси Бог кому-либо попасться на пути. Глаза открыты, но лучше бы они были закрыты.
И пошел вперед. И оно мне надо бежать за ним. А побежала, Алидан жалко же. И вот он идет вперед, идет быстро и стремительно, а мне, чтобы поспеть, бежать приходится. Так и пробежала один коридор, затем второй, а потом неожиданно Джерг остановился и распахнул дверь. Я по инерции едва не врезалась, но меня не слишком аккуратно схватили и потащили в комнату. Попыталась упираться руками и ногами — не вышло.
Пока пыталась осознать идиотизм происходящего, была заброшена на постель… двуспальную, придавлена нехилым весом генномодифицированного, после чего Джерг снизошел до беседы с истошно визжащей мной.
«Кобел» – Лева из добрых побуждений бросился за ней – остановить. И рухнул с утробным рычанием. Остальные, подобравшие ноги под себя, каждая – в комочек. Жу-у-уть! Че это она?!
— Хватит верещать! — прошипел Лериан.
Не стойте на пути!
— Хватить пытаться меня изнасиловать! — возмущенно проорала я.
— Ладно, — ассаэн неожиданно усмехнулся, — больше пытаться не буду. Перейду сразу к процессу.
На пути стояла дверь.
Делаю глубокий вдох, потом выдох, затем в который раз пытаюсь остудить пыл излишне любвеобильных.
— Ассаэн Джерг, будем откровенны — вы не привлекаете меня как мужчина.
Удар. Удар! Удар!! Кулаком. Локтями. Ногами. Тот случай, когда еще чуть – и стенку лбом можно прошибить.
Ки-ай! Ки-и-иай! Окрики. Шум. Стук каблуков. Заполошный испуганный вой в бараке.
Высокородный устроился на мне поудобнее, перенеся свой вес на локти и проникновенно сообщил:
Ки-ай! Разбить. Уйти. Уже кровь. Пелена. Розовая, красная, бордовая, черная. Ки-и-иай!
— Главное, что я не привлекаю вас как женщина, а все остальное готов и потерпеть.
Если эта Ким – полное шизо, то и место ей в ШИЗО.
— Ну, знаете ли! — откровенно говоря, эти игры с эротическим уклоном мягко выражаясь уже злить начинают.
Штрафной изолятор. Вот там ей и место. Или в психушке. Взбесилась! Да как! Чтоб ее скрутить, целый наряд понадобился, так она чуть их всех не угробила. Ой бу-удет ей теперь довесочек к сроку, ой бу-удет!
— Не знаю, — Джерг вновь сменил диспозицию, на этот раз устроившись на боку и прижав меня к себе так, что даже дышать оказалось трудно… труднее, чем когда эта груда на мне возлежала.
— Вы. Мне. Отвратительны! — не сдержалась я.
А пока пусть охолонет. А чтобы башку не разбила – себе или кому-нибудь – пусть охолонет в смирительной рубашке. Целей останется – и она, и кто другой. Из ШИЗО еще никто никогда не сбегал. Из смирительной рубашки еще никто никогда не выпрыгивал. Не было такого…
— Дааа? — вот не нравится мне его такая улыбка. — Ночью я этого не заметил… А хотите, свет выключу?
… Нужно иметь чудовищную силу, сосредоточенность и… нужно зацепиться за какой-то предмет.
Смотрю на этого генномодифицированного носителя тестостерона в огромных количествах и подозрение вдруг вытеснило злость.
— А что происходит, ассаэн Джерг? — решилась поинтересоваться я.
Анатомия человека, суставы, гибкость – усредненные представления о возможностях среднего человека. Цирк. Старый папа О: уйти можно из любого захвата.
Хмыкнул, уложил на спину, сам все так же продолжал лежать на боку, начал… гладить все, что под руку попадет… попадала почему-то грудь, то одна, то вторая.
— Ой, да ладно, — не выдержала я, — у вашей пассии раза в четыре больше, так что нечего притворяться!
Цирк. Упаковывание в стеклянный прозрачный кубик с полуметровыми (не более) гранями. Погружение кубика в мешок. Узлы на мешке – пусть завяжет любой из публики! Дробь, темнота. Вспышка. Ап!!!
Меня смерили взглядом, сопроводив сие тяжелым вздохом, после чего Джерг невозмутимо заявил:
— Менее всего я расположен, обсуждать с вами своих бывших.
Из любого захвата можно уйти. Из любого…
Тяжело вздохнув, пыталась избавиться от поглаживающей длани. С насмешкой Джерг понаблюдал за тщетными попытками, после чего продолжил дело с облапыванием, задумчиво глядя куда-то вдаль.
Небо серое, предрассветное. Не в клеточку, но в проволочку. Колючую. Нельзя жить в обществе и быть…
— Знаете, Тиа, — не прерывая процесса поглаживаний и проверок на предмет вмещаемости моей груди в его ладонь, начал Лериан. — Очень глупо с вашей стороны, разбрасываться обещаниями, которые выполнить вы не в силах.
Я замерла. Вот теперь подозрений стало много.
И топот, топот. И команды по громкой связи:
— Да-да, — мне очаровательно улыбнулись, — все комнаты девушек под наблюдением.
– Внимание! Локальные сектора перекрыть! Бараки закрыть! Внимание! Локальные сектора перекрыть!
— Извращенец! — честно сообщила о своем мнении я.
Хмыкнул.
И телетайп: При задержании соблюдать особую осторожность…
— Я сказал под наблюдением, но не сказал что под моим. Все высокородные здесь под присмотром, и так как моя семья несет за них ответственность, то ваш разговор с Далией не остался не замеченным. — и мне окончательно поплохело. — Дядя просил передать вам, что мечтать иной раз бывает и вредно. И он не сожалеет, о лишении вас работы в СКГ.
И вот кому что, а меня иное заинтересовало:
Побег? Побег.
— Позвольте узнать, — стараюсь улыбаться, — моя комната так же под надзором Юлиана Джерга?
— Нет, — Джерг-младший склонился надо мной и прошептал. — Вы подписали договор, Тиа, следовательно, вы мой наемный работник и защита семьи на вас не распространяется… Дядя крайне огорчился, узнав об этом.
Да, но, ка-ак?!
Трижды обругав себя и свою жадность, фактически сделавшую меня беззащитной перед сим индивидом, я таки решила о ней вспомнить… я про жадность.
— Так, переходим к наиболее важному, — я легла поудобнее, мило улыбнулась заинтересованно вскинувшему бровь нанимателю и ласково поинтересовалась. — А потрудитесь-ка сообщить размер моей моральной компенсации.
– Внимание! Локальные сектора перекрыть! Бараки закрыть!
Синие глаза на мгновение сузились, после чего Джерг вернулся к своему насмешливо-ироничному стилю общения.
Поздновато хватились.
— А давайте-ка обсудим данный вопрос. — рука медленно опустилась к застежке на джинсах и пальцы легко расстегнули пуговицу моих, кстати, брюк.
— Ваши предложения? — стараюсь не показать, что от его движений, мне вообще-то уже жарковато стало.
И верещание звонков. Всех сразу и вразнобой.
— Начнем с наиболее щедрого — три тысячи и извинения, или… — он допустил паузу, в результате которой плавно расстегнул змейку, — или я сделаю более выгодное предложение — триста тысяч и положение моей любовницы. Что скажете?
Я обалдела от такого предложения. Лежу, открываю и закрываю рот, совсем как рыба, и молча смотрю на Лериана. Я просто в шоке! Нет, еще хуже — я в полном ауте! И даже голос слушаться отказался.
И ошарашенные лица – тех, кто охраняет, и тех, кого охраняют. Она сквозь стены, что ли?! Эта? Эта могла! Но ка-ак?! А вот смогла ведь. Наверное, очень тяжко было.
— З-з-з-за чт-т-то? — заикаясь, спросила я. — Что я вам плохого сделала, а?
Джерг опешил. Явно ведь другой реакции ожидал.
Можно выйти? – из детства.
— Тиа, — и даже ладонь его, поглаживающая то, что в принципе не должна была бы, замерла, — мне не понятна ваша реплика!
– Потерпишь! Урок закончится – выйдешь.
— Да что тут непонятного?! — я подскочила, села, скрестив рук на груди. — Я что, похожа на дуру?! Сначала подобное предложение от вашего дяди, теперь от вас! Замечательно просто! И я бы даже предположила, что это от больших эротических чувств, но… — меня даже затрясло от злости. — Но я слишком хорошо знаю вам подобных, это первое, и ваш родственник дал потрясающую характеристику моей внешности! \'Чисто поржать\' — называется! Так что этот вариант отпадает. И остается только одно — вам, Джергам, крайне необходимо, чтобы я замолкла!
– Не могу терпеть. Я выйду.
Так как высокородный находился в состоянии ступора, я соскочила с кровати и уже в полный рост продолжила.
– Я сказала, потерпишь… Итак, дано… Где Ким?!!
— У меня есть нехорошее такое предположение, что вы с дядей считаете меня обладательницей какой-то важной информацией, которую вам жизненно необходимо скрыть! Личность я публичная, убивать меня крайне глупо, а вот сделать любовницей и скрыть от общества — потрясающе беспроигрышный и малозатратный вариант, да?
А он все молчал, но глаза опять какие-то нехорошие стали.
И звонок. Урок закончен. Перемена.
— Ассаэн Джерг, — я тяжело вздохнула, — ну нет у меня никакой информации ни о вас, ни о вашей семье! Нет ее, понимаете? И Юлиан намекал на что-то в момент подписания контракта, но я увидела вас впервые на той дороге. Юлиана Джерга так же впервые в кабинете начальства. Проверьте свои информационные каналы повторно и может до вас это, наконец, дойдет!
Большая перемена в жизни очень многих. Звонок.
Развернувшись, я направилась к двери. Злость просто душила, ярость так же, а еще был страх — оказаться в сфере интересов высокородных, это как минимум весьма травмоопасно!
Шагов Лериана я не услышала, того как встал с постели так же, но едва взялась за ручку двери, сильные руки обхватили за талию. Джерг рванул на себя, прижал и склонившись к самому уху, зло прошептал:
— Все так, Тиа! И вы практически правы, но… Как бы я не хотел руководствоваться только указанными выше причинами, меня тянет к вам на подсознательном уровне. Вы действительно не являетесь эталоном красоты, но каждый раз при виде вас мое сердце замирает… как тогда, когда вы прижались ко мне. И я не могу этого объяснить. Пытался игнорировать, но это привело к печально известным вам событиям на кухне. Я хочу вас. И это желание сводит с ума. Вы — сводите меня с ума, возвращая в состояние, от которого я с таким трудом излечился. И я практически готов умолять о взаимности, да даже просто о согласии принадлежать мне… но… Но все же вы правы. Практически правы…
Звонок.
И он отошел. Я стояла ошеломленная данным признанием и угрозой в нем содержащейся, и боялась обернуться. А потом Джерг снова заговорил, на этот раз уверенно и властно:
— Я проверю вас по своим каналам. В случае если информация Юлиана не подтвердится, ваше имя будет вычеркнуто из списка представляющих опасность для семьи. А сейчас уходите!
«Это автоответчик. Ваше сообщение записывается. После короткого сигнала у вас в распоряжении тридцать секунд. Спасибо».
– Баксик! Звякни до семнадцати в «Орфей». Я буду там. Бумаги готовы – я их проработал. Они согласны. Наших – пятнадцать процентов, но есть один пунктик, и мы их съедим. Нотариус готов, мой человек. Если до семнадцати не появишься, звони в «Оборот» – я из «Орфея» туда.
В коридор вышла на ватных негнущихся ногах, осторожно прикрыла дверь. Постаралась отойти подальше, но тут же едва устояла и пришлось прислониться спиной к стене. Стена оказалась прохладной, стало немного полегче. А вообще жутко! Всю жизнь старалась не связываться с сильными мира сего и вот оно — получите и распишитесь! Реветь хочется в голос! Что за игры они ведут… И ведь я только пешка, разменная монета, и мне проигрыш обеспечен в любом случае. Вот тебе и сваха!
– Товарищ Баскаков… Э-э… В общем… Черт! Никак не привыкну… Это Изупов. Из Томска. По поводу леса. То есть я уже здесь… Короче, я перезвоню попозже, когда вы дома будете. Вы после девяти – дома? А я – Изупов. Из Томска. Помните, вы обещали: ваш юрист изучит вопрос. Я и прилетел. Короче, я перезвоню.
Невольно опустилась, села обняв колени, уставилась на мраморный рисунок. Зачем же я Джергам?! Что я могу знать, сделать, или рассказать такого, что для них это представляет столь огромную ценность? Женить Джерга-младшего — да без проблем! У них с Дел все же много общего, так что в этом направлении я могу работать и дальше. Особенно учитывая тот факт, что Прай Риос отпадает. Но что будет, когда свою работу я выполню? Что будет со мной, с Киану, с мамами? Они ведь даже до отца доберутся, если потребуется… а Юлиан обо мне все знает. Но что же могу знать я?! Нужно вспомнить! Только в голову ничего не приходит! Я действительно работала с Джергами впервые! Да даже если бы и пять лет назад с такими встретилась, точно бы не забыла. А все же нужно будет связаться с юристом, пусть поднимет договора за все прошлые годы, мало ли.
Уже собиралась встать, как распахнулась дверь в печально знакомую последними событиями спальню. Оттуда стремительно вышел Лериан, и так как очень спешил, то… в общем меня не заметили, об меня споткнулись, полетели кубарем и в результате генномодифицированная туша растянулась на полу, проехавшись на пару метров вперед по инерции. Кажется, я убила кандидата в президенты! Мне что и так проблем мало было?!
– Шеф! Это Член. Я тут, кажется, приболел. Сыпь какая-то. Кха! И температура. Ломит все. Я денек-другой отлежусь? Или как? Можно? А то озноб еще… Нет, правда!
Сижу. Он лежит и кажись не дышит. Осторожно встаю и… с одной стороны, если убила, то лучше сматывать с места преступления. С другой — а вдруг он жив? Тогда тоже лучше сматывать, высокородный вряд ли оценит спорт \'катание мордой лица по мрамору\'.
Осторожно поднимаюсь, медленно отхожу подальше и… с тяжелым вздохом возвращаюсь! Опустившись на колени, осторожно встряхиваю за плечи и стараясь не причитать, воспрошаю:
– Але! А-а-але! Как автоответчик автоответчику скажу: вы болван, Штюбинг! Хи-хи!.. Дай-дай, я тоже скажу. У меня зазвонил телефон. Кто говорит? Слон!.. Не толкайся! Все на подушку пролил, урод!.. На себя посмотри! А-але! Ку-ку! Я тучка-тучка-тучка, я вовсе не медведь… Ай, не щипайся, зараза! А ты не толка…
— Ассаэн Джерг… ассаэн, как вы?
Огромный генномодифицированный вздрогнул. Начал тяжело и глубоко дышать. После чего приподнялся. Глаза странные, на лбу огромная шишка, состояние явно неадекватное. И после всего это чудо произносит:
– Алло. Примите телефонограмму. Баскакову Анатолию Марковичу. Презентация акционерного общества «Оборот» состоится во Дворце молодежи. Москва. 21 августа, 19.00. Просьба подтвердить прибытие. Размещение в гостинице «Россия». Передала Шипилова.
— Где я?
— Дддома, — прошептала я.
– Бакс? Что случилось? Что-нибудь случилось? Я сделала все, как договорились, но так мы не договаривались. Где она? К ней в общежитие уже чучмеки приходили – Рыжик мне сообщила. Их не пропустили, но ЕЕ нет. Где она, Бакс? Ты позвонишь? Хорошо бы ты позвонил. Мне будет спокойней. И… тебе. Ты позвонишь? Бакс, мы так не договаривались, Бакс!
— Кто я?
— Тттолько не это!
– Здравствуй, дорогой. Наджаф говорит. Видишь, сам тебе звоню. Ты, когда у меня был, ничего не потерял? Молодец! А у меня, понимаешь, девочка потерялась. Хорошая девочка, послушная. Слова плохие не говорит, не пьет, не курит, спать вовремя ложится. И потерялась. Ты не поможешь найти? Не в милицию же нам с тобой вместе обращаться, дорогой, понимаешь. У тебя много друзей, у меня много друзей. Сегодня я потерял, завтра ты все потеряешь. Нам надо друг другу помогать, так, дорогой? Или не так? И время какое, сам знаешь. Время еще есть – до вечера, до девяти часов. А там… смотри.
— Что со мной? — продолжил высокородный.
Осторожно поднимаюсь, отступаю на шаг назад, потом еще на шаг и развернувшись стремительно мчусь по коридорам, с дикими воплями \'Лидия!\'.
Бакс выключил автоответчик. Душ, кофе, облачение в легкий костюм – пока телефон транслировал звонки-голоса. Однако пора. Еще, пожалуй, сигарету и – пора.
Отмотал пленку: «… Я сделала все, как договаривались, но так мы не договаривались, Где она?».
Лидия меня чуть не убила. Ветеринар порывался, но его остановили. Диана Рандер выругалась так, что у меня ушки едва не свернулись в трубочку, но худшее было впереди!
Набрал номер:
— Что вы сделали?! — у Юлиана Джерга на лице появилось какое-то хищное выражение.
– Я. Ну? Что за переполох?.. Нет, понятия не имею. И не видел. Значит, неправильно поняла… Зайчик, это твои проблемы, не мои. Куда ты с ней пошла, зачем ты с ней пошла – меня не интересует. Не иголка – найдется… Вот что, Зайчик! Это я у тебя должен спросить: где! Молчишь? Молчи. А то еще кто-нибудь спросит, а ты и знать не знаешь, что ответить. Поняла? Умница. Не звони – я сам позвоню. А тебе сейчас лучше помолчать. Ну? Молчишь? Умница, Зайчик. Все.
Я невольно сделала шаг назад и порадовалась тому, что нас разделяют еще дней десять до его приезда. Хотя должна признать, что даже с проекцией с сейра разговаривать было страшно. Разговор наш происходил в кабинете Джерга-младшего, темном таком, но Лидия привела меня именно сюда и едва включился сейр, стало понятно почему — здесь проекция Юлиана была фактически в полный рост! И оправдываться перед ним теперь было вдвойне неприятно. Однако слушали меня внимательно, а улыбка по мере рассказа все ширилась.
— Ариадна, — мурлыкнул высокородный, — вы гений!
– Я. Все готово, Юрия? Ты готов? Значит, по плану – мы все у Стасика. Да, про «Орфей» слышал, понял. Берем. Но сейчас главное не это. И вот еще что: Член дурака валяет, болезным прикинулся. Подошли к нему Бодю, пусть тот его на ноги поднимет и – в зал. В остальном – по договоренности. Да. По договоренности. Вперед!
Я так и замерла.
— Девочка моя, — Юлиан просто таки цвел, — карма существует, определенно! Какой блестящий поворот судьбы и какое невероятно простое и в то же время гениальное решение.
Вперед! – вполне могло и не относиться к хорошо сбитой команде крепышей в черных куртках, кроссовках, слаксах, с железными прутьями. Просто не любят у нас «черных». Терпят-терпят, а потом рыпаются: все скупили, черножопые, всех продали, надо, давно пора порядок навести!
— Я не специально, — простонала, уже в который раз эту фразу.
— Верю, — высокородный продолжал загадочно улыбаться. — Это временная потеря памяти, как сообщил ассэрд Ларвейн и у нас менее месяца, чтобы сыграть эту партию. Потрясающе! — взгляд синих глаз сфокусировался на мне, и Юлиан начал отдавать распоряжения. — Дерганная Дел, она же Далия Раян! Именно эта кандидатура меня устроит и именно формированием их отношений вы и займетесь.
Порядок – это витрина вдребезги.
— Но… — мне вдруг стало жаль Дел.
Это – махалово нунчаками, прутьями, цепями.
— Радость моя, — у меня просто таки болезненное желание стереть эту ухмылочку с его лица, — без \'но\'. Действуйте и быстро.
— Дел его не любит, — произнесла я идиотскую фразу.
Это – жестокий мордобой.
Надо мной долго и издевательски хохотали. Неприятно. Затем начали читать лекцию:
Это – порушенный «Восток».
— Вы прослушали весь курс по психологическим особенностям геномодифицированных, так что не мне вас учить. Назначте Далию его сиделкой — ухаживая за беззащитным и беспомощным она невольно создаст крепкую эмоциональную связь. Затем поменяем их местами, и взаимной привязанности будет достаточно для заключения брака.
Это крики из осторожной – на дистанции – толпы зевак:
Я промолчала. Вообще мне все это откровенно уже не нравилось.
– Так их, чурок! Давно пора! Россия для русских! Вперед, орлы, бей!
— В любом случае Лериан будет как минимум благодарен девушке, а после я намекну о судьбе ее ожидающей и племянник, как весьма благородный человек, женится. Беспроигрышный вариант. Я же говорю — вы гений!
— Это случайно получилось!
Это – сирена.
— Не имеет значения, моя дорогая. — Юлиан внезапно стал совершенно серьезен. — Завтра прибудут люди для вашей охраны, они уже вылетели, едва мне стало известно о нападении. Так же будут отправлены врач и мед персонал.
— Зачем? — устало спросила я. — Ассэрд Ларвейн позаботится о Джерге.
Это – все врассыпную, все, кто еще стоит на ногах.
Вновь коварная улыбка и весьма хитрое:
— Вот именно, он позаботится о Лериане, а не о моих интересах. И тогда эта богами подаренная амнезия продлится дней десять, не больше. А мне этого мало, понимаете?
А если на вас нападают с ударом маэ-гери по среднему уровню, то: защита блоком гедан-бараэ и контратака ударом тетцуи-учи и движением ноги вперед. А ну, еще раз! И еще раз! Отлично!.. Получается.
У Бакса получается. Нужно держать форму. На то и Стасик Ли, чтобы Бакс держал форму. Белые кимоно, шведская стенка, татами. Зал.
— Отчетливо! — стараюсь сдержаться.
Но, может, потому и получается у Бакса, что Стасик блюдет дистанцию: учить учит (сэмпай как-никак!), но щадяще для самолюбия – Бакс есть Бакс.
— Вопросы ко мне?
Другое дело: Член, Бодя, Юрия – на них можно отыграться. Хочешь научиться – терпи. Что-то там еще в Библии было: как бы ни старался ученик, не достичь ему уровня учителя! Ах, да! Стасик Ли – иной религии.
\'Как можно быть такой сволочью?!\'
Больно? Терпи, Член, терпи. Тяжело в учении – легко в бою. Впрочем, это не Стасик угостил водилу-Члена по печени, это Бодя постарался, без каратэшных затей, попросту, по-боксерски. И сочувствует:
— Нет вопросов, — усталость накатила волной.
– Бо-бо? Я ж легонько! Ну… ну как бабу. Здоровей будешь. Приболел? Теперь полегчало? Сыпь рассосалась?
– Это – татами. Это не ринг… – Стасик Ли внешне бесстрастен. Амплуа учителя-мастера. А ведь не любит он Бодю, нет, не любит. И не из-за вечного спора: кто победит – кит или лев, кто лучше – боксер или каратист. (Если уж Шо Косуги с Мохаммедом Али друг дружку не убедили…).
— Ариадна, — проекция Юлиана Джерга шагнула ко мне, я отшатнулась, забыв, что это только проекция. Высокородный заметил мою реакцию и беспомощно развел руками. — Не время для дружеских объятий, понимаю. Успокойтесь и расслабьтесь — свою главную задачу вы практически выполнили, путь найден, осталось чисто техническое исполнение, а в этом вы мастер.
– Иди ты! А я думал, ринг! Ну, давай-давай, китаеза! Попробуй. Я тебе не Паша Климов покойный. Я тя щас приложу – своих не узнаешь. Ты у меня развалишься, я тя достану! И-иди, и-иди, косоглазик!
Молча смотрю на высокородного. К этому генномодифицированому у меня было столько вопросов, но ответов от него было бы глупо ждать. Хотя…
— Какие у меня гарантии, что по завершению работы я избавлюсь от вашего общества, надзора и негласного присутствия? — глядя в синие глаза, уверенно спросила я.
Закружили по татами. Бодя в лучших традициях боксера-профи нагоняет жути угрозами. Стасик по- прежнему внешне бесстрастен, но не будь он «желтым», на глазах бледнел бы от внутренней ненависти. Зря Бодя покойного Пашу Климова помянул.
Юлиан Джерг улыбнулся, вновь обнажив идеальную улыбку, и даже снизошел до ответа:
— Никаких!
– Ста-асик! – капризно протянул ноту Юрия. – Ты нашего Бодю побереги. Он у нас один такой. Яведь тоже не всесилен – второй раз, как с Пашей Климовым, не выгорит…
Ну а чего я ждала? Кукловоды они вообще с веревочками с трудом расстаются.
— Последний вопрос, — я пристально следила за его реакцией, — почему именно меня вы выбрали, и что это за намеки на карму и тому подобное?
Упреждающий намек, скрытая угроза. А сам – святая простота и невинность. Кимоно в узорах-драконах, у «шведской стенки» ноги растягивает. Балетность и голубизна. («Мальщик! Конфетку хочешь?»).
Джерг присел на край стола, хотя я понятия не имею как он умудрился это сделать, разве что в его кабинете точно такая же обстановка и ласково спросил:
– Заснул, китаеза?! Н-на! – прямой по верхнему уровню.
— Неужели вы так ничего и не поняли?
— К сожалению — нет!
Да? Защита блоком аге-уки и контратака ударом маваши-гери по среднему необъятному уровню Боди- туловища: хр-рясь! Хоть и навороченный Стасик Ли но все же сэмпай.
Он посмотрел на меня даже с какой-то жалостью, затем снова спросил:
— Элран.
– Ты че?! Озверел?! Больно же!
— Ну?
Тяжело вздохнув, Юлиан произнес:
– Какой-то ты грубый и ни хера не женственный! – напоказ дует губки Юрия. – Что за манеры? Кто вас учил, юноша? Но-но! (С пылу-то с жару Стасик готов и Юрию рядышком с Бодей уложить – впервой ли вам, с-с-сладкая парочка!) Но-но! Или тебе мало было Паши Климова?!
— Десять лет назад, уже даже чуть больше, мой племянник Лериан Андар Джерг должен был вступить в брак с Эльвейс Аннатори Элран.
Дался им какой-то Паша Климов!..
Я пошатнулась. Не удержавшись, осела на пол и закрыв лицо руками, протяжно простонала.
А ведь дался. Во всяком случае, Стасик будто на стенку наткнулся, пригасил эмоции, свел напряжение на нет: он, мол, только сэмпай, они только ученики…
— Ммм, теперь вам все понятно? — насмешливо вопросил высокородный.
У меня даже сил подняться не было. Десять лет назад эта сука растоптала всю мою жизнь! Все что у меня было! Я потеряла семью, работу, любимого… все! Более пяти лет мне потребовалось, чтобы вернуть остатки некогда счастливой жизни… не смогла я вернуть только Киану и вот… снова!
– Кто учил, кто учил! Если бы я вам рассказал, где и как мне преподавали школу ягуара, никто из вас не поверил бы.
— Кстати, — сочувствия в голосе высокородного не наблюдалось, оно и не удивительно, — Эльвейс вернулась. За десять лет она добилась стремительного карьерного роста, множества наград, и в будущем планирует занять пост Министра Обороны. А это, моя дорогая Ариадна, не выгодно ни вам, ни мне, ни Далии Раян, чья мать активно стремится к данному назначению, ни даже Лериану.
Бакс и не верит. Он хоть и держит Стасика для себя, при себе, но в «монастырские сказки» не верит. Учить учи, но не возвышайся над хозяином. И размяв- промяв пресс на тренажере, приступил к избиению макивары, вроде ненароком бросил:
Продолжая сидеть на полу, я глухо спросила:
— Лериан знает?
– Только не забудь, из чьих рук кормишься, уч-читель!
— О том, что ваш непрофессионализм и излишняя эмоциональность стали тем фактором, что лишил его единственной женщины, которую он любил? Нет, не знает. — Юлиан усмехнулся. — И я не собираюсь рассказывать.
Может и стоило сказать спасибо, вот только было бы кому.
– Эх, вот если двое-трое в драке – я люблю это дело! – закрасил поражение Бодя. – Правда, и сам получишь, зато бить удобно! Всегда в кого-нибудь попадешь. А когда маленький и верткий…
— Я не хотела, — и зачем, спрашивается, я оправдываюсь.
Высокородный позволил себе вновь разразиться негромким смехом, после чего последовало ледяное:
Врет Бодя. Причина-таки не в количестве и массе противника, в квалификации причина. Тот же Член вряд ли сойдет за двоих-троих, он и за одного-то с трудом… маленький, пусть не очень верткий. С ним Бодя без зазрения совести… Печень до сих пор бо-бо. В глазах до сих пор ужас-испуг.
— Встаньте и прекратите себя жалеть. Прошлого не вернуть, Ариадна.
Молчу, продолжая сидеть на полу. Благо там ковер.
О-о, не-ет, ужас-испуг у Члена хоть и перманентный с некоторых пор, однако тут он впрыгнул на некую новую ступень.
— Встаньте! — упорствует Юлиан.
Вот и чуткий Юрия поймал взгляд Члена, перехватил его и перебросил Баксу: посторонние в зале!
— Не встану, — удобно, между прочим. И потом, а вдруг я встану, а он что-то еще выдаст такое, что опять ноги держать перестанут.
— Ариадна, вставайте! Я тут дух бестелесный, так что решить проблему моей осведомленности моей же амнезией не выйдет!
— Но вы же приедете, а я… потренируюсь, — упрямо заявляю в ответ.
Какие же это посторонние! Это товарищ капитан. Это товарищ Гуртовой. Потренироваться заявился? И ладушки! Заодно засвидетельствует присутствие в зале товарища Баскакова «со товарищи», пока в городе черт-те что творится. А что, капитан, в городе чэпэ? А что там? Черт-те что? Какая жалость, мы тут, а не там! Поглазели бы…
— Ари, прекращайте, — сверкающий и мерцающий образ подошел и устроился рядом. Пристально осмотрел и продолжил. — С теми наивными голубыми глазками и светлыми локонами медового оттенка вы мне нравились больше.
— Теперь у меня карие глаза и черные волосы!
– Ви-иктор Тарасыч! Какими судьбами?! Стариной решили тряхнуть? Или по делу?
— Вижу, — Юлиан продолжал загадочно улыбаться, — и нос прямой… а тогда был такой чуть курносый и забавный. Знаете, я не узнал вас при встрече. Знал что это вы, понимал это и все же как не вяжется образ опытного организатора праздников, с той милой голубоглазой девочкой.
— Спорить не буду, — теперь пришла моя очередь тяжело вздыхать. — Я просто хотела, чтобы первый организуемый мной праздник прошел на отлично, а потом у нас с Киану была бы свадьба… и ребеночек… и дом… и…
– По делу. Стариной тряхнуть.
И тут я подумала о Диане Рандер! Стервозной, целеустремленной и готовой на все ради власти… Прямо как Юлиан Джерг! А почему бы и не разыграть эту партию? Далия Раян достанется Джергу-младшему, а Диана Рандер прожженному интригану Джергу старшему!
— И что дальше? — проникновенно спросил Юлиан.
Там в уголку и кирпичи заготовлены – для лихих разбиваний ребром ладони. Так что способен еще капитан Гуртовой тряхнуть стариной.
— А дальше… — я постаралась скрыть улыбку, — я мечтала о счастливой и спокойной жизни…
Ки-иай!
Ничего не спокойной! Ди-стервоза власти захочет, так что усмирением сей амбициозной дамы Юлиан будет занят о-о-очень долго… Дел тоже не подарок, так что. Кесарю кесарево… тьфу ты, генномодифицированным генномодифицированное!
А с каким бы удовольствием он рубанул бы по верхнему уровню Анатолия Марковича Баскакова. Была б его, Гуртового, воля, он бы!..
Стремительно поднимаюсь и не прощаясь покидаю обескураженного высокородного. Мне, между прочим можно — у меня шок! Меня сегодня убивали, пытались изнасиловать… дважды, а потом я едва человека не убила. Да с такими нервами вообще странно, что еще не напилась. Хорошая идея, кстати. Вот как все это закончится, тут же напьюсь!
Я бодро зашагала к залу, где еще недавно шло постановочное охмурение Джерга, и остановилась, услышав… пение. Пел мужчина, красивым хорошо поставленным голосом. И исполнял он нечто лирическое, в общем, сердечно покорительное, а потому решила вмешаться.
Но воля не его.
Распахнув двери, влетаю в зал и замираю… там, вместо ожидаемой мною толпы, сидела Алидан, восторженно взирающая на сидящего на столе мужчину, который при моем появлении смущенно отложил гитару.
Вот и отчитывайся: погром в центре города, нанесение тяжких телесных повреждений, но пострадавшие в рот воды набрали, зубами золотыми скрипят, но молчат.
— Высокородный, — догадалась я.
Что следует? Следует ждать ответной м-м… санкции. Если верить на слово, ответной м-м… санкции не предвидится. Можно верить на слово гражданину «кавказской национальности» Рагимову Наджафу Хакимовичу?
Мужик, лет тридцати, кстати, еще и пнул инструмент, одним этим жестом заявляя \'Это не я, и рука не моя и голос тоже не мой был\'.
Гражданин Рагимов Н. X. Заявил, что заявлять не будет. Обычное дело: «Восток», напились, немножко поссорились. Люди злые, доведенные, понять можно. Он вообще человек мирный и не любит, когда люди злые. Он вообще давно собирался передать «Восток» в чьи-нибудь хорошие руки и домой вернуться, туда, где люди не злые, добрые, потому что дома тепло и кушать всегда много, гостей с радостью принимают, не то что здесь. А «Восток» он да-авно собирался – в другие руки. Конечно, чтобы и себя не обидеть, не за бесценок. Вот нашелся добрый человек, и документы у доброго человека готовы, и в цене сошлись. Какая цена? Коммерческая тайна. Нет, не от тебя, начальник, дорогой! Разве у меня могут быть тайны от тебя, начальник, дорогой?! Но – коммерция, понимаешь, начальник, дорогой?.. Так что все хорошо.