— Сволочь!!! — в сердцах выругалась я и потопала вперед.
Алекс рассмеялся, догнал меня и нежно приобняв правой рукой, левой взял меня за руку… так приятно стало… А может ну его этот побег, тут такая ночка намечается…
В общем домина у Алессандро Делвери была впечатляющая… Я разов пять заблудилась бы, если бы гуляла тут одна. Сначала мы прошли в противоположный конец дома, там поднялись на внешнем лифте, через прозрачные стенки которого я с упоением любовалась открывающимся пейзажем.
— А те голубые деревья там что? — спросила я у Алекса, отрывая его от процесса трения носом о мою шею.
— Это осариговая роща, — прошептали рядом с моим ухом, и начали ласково покусывать его.
— А что в ней растет? Что вообще такое эти осариги? — продолжила расспрашивать я и ощутила как моя юбка снова опадает на ноги — оказывается, я оторвала Алекса от увлекательного процесса поднимания юбки. Он точно какой-то помешанный.
— Там растут летисс, такие оранжевые сладкие, — его ладони накрыли мои, крепко стиснутые на поручне руки, — очень они такие сладкие и… сочные, и… манящие такие.
– Оп-па, – сказал Серж, – вот и приход.
Ооо, кажется, речь шла о самых эротичных фруктах на свете, потому что его руки скользнули вверх по моим и потом мягко накрыли мою грудь. Я оглянулась и поймала потемневший взгляд Алекса, который дышал так, словно это он поднимал меня на руках, а не лифт мчал вверх.
— Слушай, Алекс, — выдала я, — мне кажется у тебя проблемы с дыханием. Ты обратился бы к Аде, пусть обследует.
– Как самочувствие? – спросил Берни. Коулмэн медленно повертел головой.
На меня очень внимательно посмотрели и в результате пожаловались:
— Уже обращался. Ада сказала, что это у меня аллергия…
– Колбасит, сосисит, вставляет, втыкает, тащит, таращит, топорщит, топырит, колдырит, барабанит, чемоданит, тараканит, бычит, глючит, гнет, гребет, пыжит, прет, рулит, долбит, клинит, кренит, крутит, вертит, выпирает, распирает, мотыляет, козявит, коробит, корчит, крючит, корежит, кукожит, лохматит, мочалит, морщит, плющит, развозит, коматозит, трамбует, контачит, суслит, плюмбит, мозги срывает, крышу сносит, чердак сдувает, торкает, торчепорит, шваркает, штырит, ящит…
— На цветущие розы? — поинтересовалась я.
— На наглых журналисток, — совершенно спокойно ответил он.
Вот и поговорили.
11
Лифт выехал на самый верх и оказалось, что тут обретается роскошный пентхаус. Хотя это название сложно применить к небольшому, комнат на двадцать дому в колониальном артинском стиле, окруженному небольшими и карликовыми деревьями.
— Ого, — только и смогла выдать я, — неплохо так жены богатых землевладельцев живут.
Джима Дэйвенпорта долго приводили в чувство. Полицейский психиатр выписал успокоительное, и Марта по дороге домой заехала в аптеку. Выйдя из машины, Джим тут же сомнамбулически присел на качели; жена отправилась в дом за лимонадом.
Не знаю, что я сказала такого, но Алекс внезапно посмотрел на лифт и произнес:
— Знаешь, будет лучше, если ты меня подождешь внизу…
Прибежала Глэдис.
— Ну, ты и сволочь, — я гневно смотрела на Алекса, — знаешь, мне и так не слишком приятно, что для меня ты отвел роль недостойной любовницы. Причем ту самую роль, от которой я отказалась, но куда там — Алессандро Девелри не прощает отказов. — Серые глаза потемнели, Алекс напрягся, но слушал не перебивая. — Иногда, Алекс, я смотрю на тебя и мне кажется, что я готова пойти за тобой на край света, а иногда… Ты просто мерзкий мелочный сноб! Что, девочка из детдома не пара для Алессандро Девелри, а?
Я развернулась и направилась к лифту, но меня остановили, внаглую пользуясь силой, развернули и владелец \'Семи Вершин\' приподнял мое лицо за подбородок.
– Джим, Джим, как вы? Я все знаю! Какой ужас!
— Иногда я ненавижу тебя, Лика, — признание далось Алексу с трудом. — Ты как заноза, как инфекция, как… Меня в жар бросает от одного твоего присутствия! Зачем ты вообще появилась в моей жизни?! Зачем?
— Я не знаю, — честно ответила я.
Марта вышла на веранду с кувшином. На той стороне улицы раздался грохот: Коулмэн сверзился с лестницы студенческого дома, да так, что сорвал перила. Студенты подняли Коулмэна, убедились, что тот цел и невредим, и пошли за Сержем бросать летающие тарелки.
Алекс судорожно вздохнул и сжал меня в объятиях.
К дому Дэйвенпортов подъехал микроавтобус с надписью «Новости кабельного ТВ Флориды». Вылезший оттуда корреспондент Блейн Криз пожелал выслушать историю об убийстве злобного бандита Гердоса Макгро.
— Лика, я не могу отказаться сейчас… просто не могу. Изарина попала сюда потеряв память, не помня кто она и что делает в этом мире. Я передал ее в руки полиции, я просто забыл о ней, но спустя несколько дней со мной связался сенатор Арли. Он рассказал о произошедшем с его дочерью и попросил, чтобы девушка пожила у меня, пока не вернется память. Сенатор не тот человек, которому отказывают, к тому же я не видел причин отказываться. Изарина вернулась сюда уже роскошной блондинкой, улыбчивой, веселой, элегантной и очень влюбленной в меня. Я не скрою, что мне нравилось видеть восхищение в ее глазах, вскоре мы стали любовниками…
Джиму говорить не хотелось. Как Блейн ни просил, Джим не поддавался.
Вот теперь судорожный вздох издала я, потому что представить как Алекс… МОЙ Алекс, целовал, обнимал и ласкал другую девушку… Он все понял, просто прижал меня чуть сильнее, начал гладить по плечам, а вскоре продолжил:
Блейн пошел по соседям: может, хоть кто-то снимется в сюжете?
— И мне казалось, что это лучший вариант, что все так и должно быть. Изарина Арли завидная невеста, которая любила меня и которая мне нравилась, а потом появилась ты… — я вздрогнула, но Алекс не остановился. — Когда я увидел твою улыбку, мне казалось, что кто-то подарил мне ангела. Красивого солнечного ангелочка, с самой доброй улыбкой на свете… Я уже говорил, что девушек таким образом присылали не в первый раз, но ты была первой, чьего пробуждения я ждал так долго. И вот ты открыла свои невероятные карие со смешинками глаза… Самые красивые глаза которые я видел в жизни, но затем ты открыла свой очаровательный ротик… Мне не передать что я почувствовал после твоих слов о пламенной страсти!
— Тебе стало за меня стыдно? — шепотом спросила я.
– Конечно!
— Нет, — Алекс тихо рассмеялся, — просто ты озвучила то, чем так сильно хотел заняться с тобой я, и знаешь… это как-то смутило. Я ведь до твоего появления года два ничего не готовил, а после твоего выступления в смотровой… — и внезапно сжав меня так, что дышать возможности не осталось, Алекс простонал. — Я как чертов идиот влюбился в тебя, Лика!
Коулмэн встал перед камерой. Блейн подставил микрофон, оператор включил эфир.
— Взаимно, — тихо ответила я. Потом все же спросила. — Алекс, но если ты решил быть с ней, зачем тебе я?
– Как ваше имя, сэр?
Он спрятал лицо в моих волосах, и еле слышно ответил:
– Эйот.
— Я не знаю… Я очень сильно пытался забыть о тебе, я очень старался не поддаваться твоему обаянию и знаешь… мне почти удалось. Почти! Пока не увидел как ты целуешься с другим у всех на глазах!
– А фамилия?
Мы опять замолчали, потом я не выдержала.
– Соси.
— Алекс, но я не вещь… я живая женщина.
— Еще нет, в смысле не женщина… как оказалось, — парировал мой любимый. — Лика, я знаю, что ты не вещь, я знаю, что поступил подло, когда приказал тебя похитить, но удержаться уже не мог. Просто не мог оставить тебя там, где твой начальник считает нормальным намекать на секс, а другие мужики считают возможным нагло целовать и лапать тебя! Я идиот, знаю.
Блейн повернулся к камере.
— Ревнивый идиот, — \'утешила\' его я.
— Я очень боюсь сделать что-то неправильно, Лика, — продолжил изливать душу мой самый идеальный мужчина, — я очень стараюсь не быть тем жестоким ублюдком, которым был в прошлой жизни. — Ооо, а вот эта информация меня заинтриговала. — Но когда ты рядом, во мне просыпается все то, что я так долго и так упорно подавлял в себе.
– Мы решили поговорить с мистером Эйотом Соси…
— И много скелетов в твоем шкафу? — тщательно скрывая любопытство, поинтересовалась я.
Коулмэн и студенты на заднем плане прыснули. Блейн закрутил головой:
— Много, Лика. Ты умная девочка и сама понимаешь, риантан армии Танарга это высокий чин и его не дают за хорошее поведение в вашем понятии.
– Что такое? Что смешного?
Коулмэн и студенты сделали серьезные лица.
— Тебе приходилось убивать? — мой голос упал до шепота.
— Да, Лика, — Алекс отпустил меня, внимательно смотрел, ожидая моей реакции, — и многих. А еще мне приходилось казнить, пытать… убивать, стреляя в спину.
– Ничего.
Я представила себе Алекс а, в той самой красивой черной военной форме, не смогла представить его лицо, когда он убивает. Просто не смогла!
Блейн снова заговорил в камеру:
— Алекс, — я взяла его за руку, — идем, я буду вести себя как помощница Ады, пошли давай.
Серые глаза посмотрели на меня с такой безграничной нежностью и любовью, что я невольно почувствовала, как от удивления у меня банально челюсть упала.
– С нами беседует близкий друг человека, предотвратившего крупное ограбление банка, Эйот Соси…
— Лика, — мягко произнес Алекс, беря меня за руку, поднимая мою ладонь к губам и нежно целуя, — да мне уже абсолютно все равно кто там и что о нас подумает, я просто не хотел тебя расстраивать…
Коулмэн и студенты расхохотались и уже не смогли успокоиться.
Информация все больше и больше \'радовала\'. Нервно забрав руку, я сквозь зубы произнесла:
— Надо было думать об этом, когда твои мордовороты вытащили меня из постели, насмерть перепугав моего Алекса!
Блейн уехал несолоно хлебавши.
— Кого? — переспросил внезапно приходящий в ярость мужчина.
— Моего котенка, я его… Алексом назвала… Думала вот буду приходить вечером домой, и говорить \'Привет Алекс\'. А он будет мне радоваться и мурлыкать когда я чешу ему за ушком… И не будет женится на другой только потому что она дочь сенатора. Все, пошли давай, пока я не психанула и не спустила тебя с крыши!
Серж размотал садовый шланг и вытащил из пакета какой-то предмет.
В дом я вошла первая. Потопала на звук разговоров и открыв еще одни допотопные двери которые назывались красивым словом \'раритет\' вошла в просторную гостиную. На меня уставились: гневная блондинка в составе одна штука, ее группа поддержки в составе три штуки и один доктор Ада, ну она сразу понятно, что единственная и неповторимая.
– Что это он надевает на шланг? – спросила Марта.
— Привет, — выдала я и улыбнулась.
— Пррривет, — блондинка, которая точно была крашенная, окатила меня волной ледяного презрения, явно заметив, что на мне чужое платье, а уж тапки… — Ты еще один доктор-мозгоправ?
– Водяной волчок.
— Ага, — спокойно согласилась я.
– Волчок?
И тут вошел Алекс. Я, невольно повинуясь всеобщему поведению, тоже обернулась и уставилась на героя моей мечты. Владелец \'Семи Вершин\' медленно и уверенно вошел в помещение, оккупированное бабским батальоном, подошел вплотную ко мне и совершенно естественным жестом положил руку на мою с трудом угадывающуюся в столь просторном платье талию.
— Лика моя девушка, — совершенно спокойным, чуть ленивым тоном произнес Алекс.
– Разве у вас такого в детстве не было? – удивилась Глэдис. – Их продавали тысячами! Желтый конус из пластмассы, а на нем смешная рожица. Прикрепляешь к шлангу, и он направляет воду назад. Шланг прыгает по всему двору как сумасшедший.
Не, он не тормоз… Он идиот! И как только у него такая карьера в армии Танарга сложилась? С другой стороны они там все идиоты, так что не удивительно. Я попыталась сделать шаг в сторогу, но меня не пустили и даже вполне демонстративно прижали к себе. И это на глазах гневной блонди… упс, уже не гневной а зареванной, ее явно мамочки, бабули и тети, потому что чем-то они все были похожи. Зато реакцией было блаженное поднимание глаз к небу, типа \'Ну наконец\'.
– И для чего? – не поняла Марта.
Слово взяла крашеная блонди:
— Алессандро! — картинно заломив руки, девушка взглянула на Алекса так, что мне стало стыдно. А Изарина эта вообще ничего так, красивая.
– Для развлечения, – ответила Глэдис. – Вы посмотрите!
— Изарина, мы все обсудили, — ледяным тоном ответил Алекс.
Посреди двора стоял Коулмэн. Он поглощал пиво и шатаясь крутил хулахуп. Водяной волчок подскочил и ударил Коулмэна в затылок.
Группа поддержки молчала, переводя взгляд с меня на Алекса. Блин, парад абсурда какой-то. Вот эта невеста, вместо того чтобы схватить что-то тяжелое и отметелить Алекса по башке стоит и молча плачет, а ее родственницы даже не вмешиваются! Или они все писиханутые или бояться Девелри. Девушка в результате отвернулась к окну во всю стену, чтобы попытаться скрыть льющиеся ручьем слезы. Это становилось невыносимым!
Коулмэн ойкнул, но в сторону не отошел.
— Алекс, — я раздраженно скинула его руку с талии, — ты больной, Алекс! На всю блин голову больной!
И пока явно военный, потому что тормоз, опять тормозил, я подошла к девушке, которая таки выше меня оказалась, и приобняла за плечи:
Серж включил магнитофон и поставил «Лавин спунфул». Студенты стали перебрасываться летающими тарелками. Сиддхартха прислонился к забору и мирно пускал пузыри.
— Рина, солнышко, нашла из-за кого плакать, перевоспитаешь потом. Все равно поженитесь, буду у вас детки красивые. Ну, Риночка.
— Не будет у нас детей, — всхлипнула Изарина, — и свадьбы не будет! Я все испортила!
Волчок снова стукнул Коулмэна.
Ого, как все серьезно. Нет, одна часть меня где-то там возликовала, а вторая часть поняла, что Алекс расчетливая жестокая тварь. Он меня сюда специально притащил, чтобы показать девушке где ее место… С другой стороны это я притащилась, он не хотел… Я запуталась… Блин, я совсем запуталась.
– Ай!
— Изарина, иди сюда! — впервые слышала, чтобы вот так приказывали.
«…В городе лето, в городе жара, и на шее грязь и пот с утра…»
Невеста Алекса вздрогнула и безропотно подошла к этому… мужик вообще охамел. Алекс подвинул ей кресло, бросил на меня убийственный взгляд и рукой махнул Аде. Видимо они планировали продолжить то, что делали до того, как я сбежала. Ну да, оторвала их от выяснения отношений, а зачем так гневно смотреть-то.
Серж отмерил пару шагов от желтой дорожки и стал в позу олимпийского прыгуна. Недолго собирался с мыслями, а потом с воплем «Кавабанга!», как черепашка ниндзя, рванул вперед.
— Изарина, смотрите на меня, — Ада чуть склонилась к девушке, — сейчас я буду говорить слова, а ваша задача меня внимательно слушать, хорошо?
Коулмэн задрал голову, чтобы осушить бутылку. Очередной удар волчка сшиб его прямо на пластмассовую дорожку, в то время как Серж уже заскользил по ней на животе, по-суперменски растопырив руки. От толчка Коулмэн взмыл в воздух и упал на ключицу. Серж закрутился и, слетев с дорожки, врезался в проволочный «Геттисбург».
Бедная девочка кивнула и вытерла слезы. А Алекс даже не смотрел на нее, все так же пялясь исключительно на меня, и лицо у него было такое… Ой, Дени, кажется меня уже прямо сейчас спасать нужно…
Студенты долго обкладывали Коулмэна льдом и извлекали Сержа из груды покореженного металла. На заднем плане все так же змеился шланг.
— Вы расстроены, — начала говорить Ада, — корабль, вы смотрите в окно сквозь слезы, что вы чувствуете?
Глэдис налила себе лимонаду и покачала головой:
Лично я чувствовала, что Ада не спец в программировании сознания, совсем не спец. Даже смешно было, да и девушка оказалась не промах.
– Ох уж эти съемщики…
— Я чувствую, — зло ответила Рина, — что человек, которого я люблю, намеренно причиняет мне боль, да еще и пытается в чем-то обвинить!
По улице медленно проехал еще один микроавтобус и остановился через четыре дома слева.
Дам, девочка определенно мне нравилась и я чувствовала себя виноватой в том, что происходит, в конце концов, это именно моя идея была с Лестианом. Ладно, будем разруливать.
– Кто там живет? – спросила Марта.
— Ада, можно я? — я подошла ближе, проигнорировала возмущение Алекса и взяв стул, села напротив Рины. Судя по ее улыбке, она тоже невольно испытывала симпатию ко мне. Эх, а мы могли бы стать подругами, если бы не любили одного мужика. — Рина, ситуация такая: Вам могли интегрировать определенную программу в подсознание. Я не говорю что она есть, я говорю что она может быть. Если эта программа есть нам нужно ее обнаружить и снять, если ее нет, я вам такое про Алекса расскажу, что живот от смеха дооолго болеть будет.
– Санчесы, – ответила Глэдис. – Вообще-то один Санчес остался, Рауль. Симона от него недавно ушла. Когда они подключились к интернету, Рауль стал по восемнадцать часов в день ходить по сайтам Джиллиан Андерсон.
Изарина рассмеялась, окончательно вытерла слезы и подмигнула мне:
Из автобуса вышли четверо мужчин с напомаженными волосами. Все – в одинаковых черных брюках и черных же футболках-безрукавках.
— Это ты про то, как продавала квартиру с его плакатами повсюду?
– Двойники группы «Ша-на-на», – объяснила Глэдис. – Неплохо, кстати, работают.
Я рассмеялась и резко смех оборвала, под очередным убийственным взглядом Алекса.
Мистер Санчес отворил. Низенький «шананаец» вручил ему какие-то бумаги и задудел в дудочку. «Почтальоны» завели на три голоса:
— Эх, там вообще интересная история была, видела бы ты как победительница аукциона целовалась с плакатом в прихожей, хи-хи. Мы ее всей съемочной группой отдирали.
– О-о-о-о, тебе пришел развод, тебе пришел развод, тебе пришел развод…
— Да я представляю, это же моя тетя по отцу, — улыбка у Рины была очень добрая. — Я тебя не сразу узнала, ты ведь Лика Пресветлая, работаешь в Авангарде, да? Прикольный журнал.
Вступил двойник солиста с недвусмысленным прозвищем Гавкер:
— Ну, так, сойдет, гонорары высокие, — Рина начинала мне нравиться все больше и больше, вообще всегда мечтала о сестричке.
– Гав, гав, гав!
— А ты здесь зачем? Новое задание… или… — любопытство в глазах девушки внезапно сменилось отчаянием, и второй вопрос был уже еле слышным. — Вы с ним вместе, да? Ты, наверное, очень счастливая… теперь герой твоего романа с тобой… Я за тебя рада…
— Читала статью? — спросила я.
– Жена тебя бросает, не будет больше секса, ты мало получаешь…
— И роман тоже, — Рина снова грустно улыбнулась, — беленькой тебе лучше, зря перекрасилась.
— Знаю, но так начальство требовало для последнего задания, я ж пару месяцев во Вкусе Успеха обреталась. Так, что-то мы не туда завернули. И кстати, по поводу Алекса, мы не вместе. Он вообще, падла такая, меня украл!
– Гав, гав, гав!
— Как?! — возмущенный взгляд Рины на моего злостного похитителя мне понравился.
– А еще у тебя короткий чле-е-е-е-ен!
Может она и не безнадежна, Алексу еще предстоит получить вазой по голове. По сути, мне даже жаль не будет, вот уж он точно заслужил.
— Лика, — этот гневный голос явно принадлежал мужчине моей мечты, я его нагло проигнорировала.
Рауль убежал в дом, через пару секунд выскочил с огромным револьвером и начал беспорядочно палить. Один «шананаец» упал с простреленным плечом, остальные рассыпались по двору.
Переключившись на девушку, я потянулась к ней, взяла за руки, и вернулась к тому, с чего начали:
– Боже мой! Вы видели?! – ужаснулась Марта. – Он застрелил Гавкера!
— Я тебе потом обязательно все расскажу, обещаю. Может, поколотим этого… тормоза вместе! — после этих слов Алекс двинулся ко мне с явно недобрыми намерениями, поэтому я поспешила перейти к делу. — Так, закрой глаза, я буду говорить, а ты постарайся представить образы, хорошо?
– Ну, не самого Гавкера, двойника.
— Ладно, — Изарина доверчиво закрыла глаза и улыбнулась, — а больно не будет?
Жилище Санчеса окружила полиция. Операция по захвату длилась недолго. С Раулем связались по телефону и даже заставили «Ша-на-на» извиниться в рупор. Все это время Рауль усердно опустошал свой бар, поэтому вскоре затребовал стриптиз. Полиция заслала к нему тайную агентку, в совершенстве владеющую камасутрой и тэквондо. Подставная стриптизерша быстро утихомирила Рауля танцем интимного характера, который закончился вывихом бедра. Рауля молча и торжественно вынесли на носилках.
— Если будет больно, ты сожми мои ладони, хорошо?
– Вот увидите, – сказала Глэдис, – этот дом тоже снимут.
Рина распахнула удивленные глаза и с подозрением спросила:
Марта посмотрела на небо.
— Слушай, ты же журналистка…
– Будет дождь.
— Ой, у меня такая бурная молодость была, что я и… так, закрывай глаза давай!
– Буквально на пару минут, – успокоила Глэдис. – Летом так каждый день.
На этот раз Рина все же закрыла глаза и чуть сжала мои руки, так по-дружески выразив свою поддержку. Нет, она мне определенно нравится.
– Это ваша машина? – спросила Марта, указывая на синий автомобиль, припаркованный перед домом Дэйвенпортов. – Со вчерашнего дня стоит.
— Рина, Рина, представь себе, что ты разрезаешь лимон. Желтый сочный лимон. Из отрезанной дольки капает сок, ты чувствуешь его свежий аромат и твой рот наполняется слюной. Чувствуешь?
– Нет, – удивилась Глэдис, – я думала, ваша.
— Да, — шепчет Рина и улыбается.
– Окна опущены, салон намокнет, – заметила Марта. – Сейчас прибежит хозяин.
Сколько они ни ждали, хозяин не прибегал.
А я смотрю на ее красивое личико и вспоминаю того старика, который пытался утешить меня в космолете, причем стараюсь вспомнить его тон, его голос. Сложно, блин! Но попытка не пытка… а там черт его знает, учитывая сопение взбешенного Алекса за моей спиной. И я произношу, пытаясь копировать старческий голос:
– Все понятно, – решила Глэдис. – Машину угнали. И бросили, когда бензин кончился.
– Угнали? В этом-то районе? – не поверила Марта.
— Милая девушка, я давно наблюдаю за вами и не могу остаться безучастным к вашему горю…
– Конечно! Мы живем в «решетке».
Трансформация была мгновенной! Изарина выпрямилась, лицо ее окаменело, улыбка исчезла. Мои руки она сжала так, что я едва не закричала от боли. И я не знала, что делать дальше, но тут Рина произнесла:
– Решетке? – переспросил Джим.
— Да, выполню! Я не подведу вас.
– Все улицы идут с востока на запад и с севера на юг, как на шахматной доске. Образуют решетку, на которую очень легко съехать из центра. Преступники любят скрываться в «решетках», потому что здесь улицы не делают мертвых петель и не кончаются тупиками. То есть мы гораздо ближе ко дну Тампы, чем хотелось бы. Угонщики оставляют машины чуть ли не каждый день. Если разбогатею, обязательно перееду в район с кривыми переулками.
Я задохнулась от удивления и перевела испуганный взгляд на Алекса. Тот теперь смотрел исключительно на Рину и взгляд его… Дени, забери меня отсюда.
– Я позвоню в полицию! – сказала Марта и сбегала за ограду, чтобы посмотреть номер.
— Цель? — Алекс как-то по-особому говорил сейчас, и я внезапно поняла, что ему действительно доводилось участвовать в допросах.
Через некоторое время она вернулась на веранду.
— Алессандро Девелри, — совершенно безжизненным голосом ответила Рина.
– Вы были правы! Машина в угоне. Уже выслали эвакуатор.
– Дождь кончился, – заметила Глэдис.
Да что тут происходит? Там на записи когда я видела подобный допрос, все было не так.
– Добрый вечер!
— Задача? — снова спросил ледяным, подчиняющим тоном Алекс.
Перед верандой стоял исцарапанный мужчина и улыбался.
— Убить!
– Давно хотел представиться, да все дела, дела… – Он поднялся по ступенькам и протянул руку. – Я ваш новый сосед, Серж. Серж Стормс.
Все пожали друг другу руки.
Я вздрогнула, услышав ответ Изарины Арли. Женщины, сидящие на диване вскрикнули, кто-то, и я полагаю, что мама Рины, заплакал. Обернувшись, я посмотрела на Алекса с совершенно спокойным, я бы даже сказала убийственно спокойным лицом. Алекс покачал головой, словно отгоняя неприятные мысли и закрыв мне рот рукой, задал еще один вопрос:
– Славный у вас райончик. Присесть можно? Они неохотно потеснились, и Серж сел на качели.
– О да! Райский уголок, особенно для детей. Не то что всякие трущобы, а я жил и в таких… Соседи просто обязаны держаться друг за друга. На кого еще положиться в нашем непредсказуемом мире? Только на соседей!..
— Условие?
Глэдис закивала; Марта и Джим подались в стороны.
– А знаете, почему этот район такой замечательный? – спросил Серж. – Все дело в передних верандах! Дома старые, появились еще до массовой застройки пригородов. Между прочим, отсюда все проблемы – с застройки пригородов. Даже в журнале «Парэйд» писали: в новых домах передние веранды не предусмотрены. Вся жизнь ушла на задний двор. Люди поставили заборы и отгородились от соседей. Перестали знакомиться. Замкнулись в себе, принесли общественную жизнь в жертву на алтарь барбекю. В последнее время, правда, поговаривают о новой волне реурбанизации, и знаете – может, не все потеряно!
Я внезапно поняла, почему он просто закрыл мне рот — руки Рины свело словной судорогой, и от этого она сильнее сжала мои ладони. Я дернулась, но закричать от боли не получилось, и я, замерев, ждала ответа бедной девочки. Рина ответила:
На тротуар с визгом заехала «лагуна» семьдесят шестого года выпуска. Голый до пояса татуированный водитель смерил взглядом дом Дэйвенпортов и налег на сигнал.
— Ночь после заключения брака.
Парадная дверь распахнулась; оттуда вылетела Дэбби.
— Обязательные условия? — Алекс отпустил меня, но его рука теперь лежала на моем плече.
– Дэбби, куда собралась? – крикнула вслед Марта, вставая. – Кто этот парень?
— Наличие свидетелей! — безжизненный голос Изарины Арли прозвучал набатом.
Дэбби запрыгнула в «лагуну».
Алекс отпустил меня, отошел к окну и выругался на танаргском, потому что я ни слова не поняла. Выругавшись, он вернулся к нам, чуть склонился к Рине и прошептал:
– Я не разрешаю! – повысила тон Марта. – Об отце подумай, что он сегодня пережил!
— Речь для жертвы?
«Лагуна» рванула с места. Марта села.
Рина дернулась всем телом, ее ногти впивались в мою кожу так, что я с ужасом смотрела на капельки крови, стекающие по моим рукам, а потом она ответила, дрожа, как осиновый лист:
– Ого! – сказал Серж. – На вашем месте я бы вообще с ума сошел! Видал я подобных парней. У них на уме такое, чего вам лучше и не знать. Поседеете!
— Секере апита э…
На веранду вышел восьмилетний Мелвин в бейсболке, с перчаткой и мячом. На восемь лет он, правда, не выглядел; бейсболка была ему велика и съезжала на лоб.
— Стой! — мой визг пронесся в гостиной, отдался эхом где-то в пустом коридоре, куда не закрыли дверь. — Рина, — я начала поглаживать ее ладони не обращая внимания на то, что при этом ногти ранят меня сильнее, — Рина, лимон. Сок лимона. Ты ставишь его в рот, по губам капает слюна. Рина, очнись, пожалуйста. Риночка, солнышко, ну давай же!
– А это кто? – весело спросил Серж.
— Что ты делаешь? — почти прошипел Алекс, — она должна ответить на вопрос!
– Мелвин, – отозвался Мелвин и потянул отца за рубашку. – Давай поиграем!
Серж спрыгнул с качелей.
— Алекс, — я вдруг поняла что плачу, потому что что-то теплое катилось по щекам, — Алекс, на той записи, где я это видела, там подопытный умер, когда ответил на все вопросы… Алекс, она дрожит вся, Алекс! Я не хочу чтобы она погибла и мучить ее больше не надо… — Он двинулся с таким видом ко мне, что я уже представила свой полет с верхнего этажа, но все же испуганно прошептала, — Прошу тебя… пожалуйста…
– Позволите?
Не знаю, какое выражение было у меня на лице, но Алекс остановился, с какой-то обреченностью покачал головой и приказал:
Джим, который еще не оправился от недавних событий, устало пробормотал:
— Ада, приведи Рину в норму. Исара Арли, — обратился он к плачущей женщине, — вы все слышали. Космолет будет готов через час, позже я свяжусь с сенатором Арли. — Затем тот, в котором теперь было не сложно угадать раинтана армии Танарга, повернулся ко мне. — Лика, ты идешь со мной!
– Да к чему…
– Ерунда, – сказал Серж. – Вы же знаете пословицу: ребенка растят всей деревней.
Я отрицательно покачала головой и повернулась к Изарине. Девушка была бледная как смерть, и казалась какой-то мертвой, пустой… Что же я наделала? Что же с ней наделали? И зачем? Я не знаю, кто этот Лестиан Алексу и Аде, но как, же я мечтала в этот момент избить его чем-то тяжелым и костедробительным!
– Я…
– Пошли, Мелвин! – обратился Серж к мальчику. – Покажу, как закручивать мяч с плевком.
Ада подошла ближе, щелкнула пальцами и произнесла какую-то фразу на том ненавистном уже танаргском. Рина вздрогнула, ее лицо начало терять бледность, и только глаза все еще не открывались.
И они сбежали с веранды во двор.
— Рина, Риночка, — позвала я, — Рина, хочешь апельсинку, а? А виноград хочешь, сладкий такой? Хочешь, мы за ним вместе пойдем и ограбим вотчину вредного Алекса, а?
– Может, не надо? – спросила Марта.
На бледных губах Изарины появилась улыбка и она, наконец, ответила:
– Он просто хочет быть хорошим соседом.
— Хочу! — распахнула черные глаза, и улыбка стала шире, — Начинали с лимона, а закончили виноградом. Лика ты смешная, хотя я тебя себе такой и представляла после твоих статей. Ну что там с экспериментом? — теперь побледнела я, а Рина мне подмигнула. — Не переживай, зато теперь можешь написать статью на тему: \'Почему журналисткам не удается гипноз\'.
– Не уверена, – сказала Марта. – Какой-то он странный.
Эмм, я единственная у кого мелькнула мысль о том, что Изаринка ничего не помнит? А с другой стороны это было бы к лучшему.
– Пусть поиграют, ничего страшного.
— Лика, — очень-очень злой шепот раздался у самого моего уха, после чего безвольные ладони Рины отцепили от моих, а меня перекинули через плечо. — Ты, я смотрю, с первого раза не понимаешь!
Серж бросил Мелвину мяч по земле.
И развернувшись, это живое ископаемое из каменного века, преспокойно отправился на выход, нагло таща меня на плече. Он-то спиной изумленные взгляды не видел, зато мне весь спектр достался, от изумления родственниц Рины, до ее тихого \'Что, правда похитил?\'. В ответ я развела руками, типа \'И чего мне теперь делать?\'. \'Наслаждайся\' — одними губами ответила Рина, и я поняла, что она его тоже любит… Блииии! Ну почему, таким как Осс ничего, а таким как Алекс все?!
– Не забывай: в бейсболе главное – запугать противника. Иначе никак.
Меня донесли до лифта, аккуратно опустили на прозрачный пол и мы поехали вниз. Я обиженно молчала, Алекс смотрел куда-то вдаль.
Напротив, во дворе Пита Терьера, команда профессиональных ландшафтных дизайнеров укладывала шесть квадратов дерна, привезенного из самого Сент-Огастина. К дому подкатил красный «форд». Пассажирская дверь открылась, оттуда вылез высокий подросток – ростом со взрослого мужчину, но слишком худой, – в дорогих бейсбольных кроссовках и безупречно белой форме с черным кантом. На груди красовалась яркая надпись: «Рапторы». На спине – «Химчистка за один час! Филиалы по всему заливу».
— Знаешь, — не выдержал герой Танарга, — мне не слишком приятно, когда ты меня прилюдно оскорбляешь!
На вид юнец никак не годился для детской бейсбольной лиги, что вполне понятно: отец подделал его свидетельство о рождении. Подросток увидел Мелвина и насупился:
— Знаю, — спокойно ответила я, но как же тяжело мне далось это спокойствие.
– Мы вас сделаем, малышня!
Алекс взял мои руки, с каким-то странным чувством осмотрел маленькие, полукруглые ранки. Его судорожный вздох я расслышала, но дальше мы ехали молча. Сохраняя молчание вышли на третьем уровне от поверхности планеты, Алекс провел меня в кабинет Ады, очень аккуратно обработал ранки… но я все равно была злая, он это видел.
На «рапторовской» форме Пита было написано «Тренер». Пит подошел к сыну и так же злобно сдвинул брови:
— Время обеда… — почти ласково напомнил этот тираннозавр.
— Знаю, — спокойно ответила я.
– Эй, Дэйвенпорт! Мы вас сделаем!
Мое \'знаю\' его уже явно начало бесить, но Алекс держался.
– Джим, это он тебе? – спросила Марта.
— Ты пообедаешь со мной? — проникновенно спросил покоритель женских сердец, чуть наклонившись ко мне.
– Он просто серьезно относится к игре.
— Не знаю, — оооочень спокойно ответила я.
– Мне не нравится, когда нашу семью оскорбляют.
— Лика, ты издеваешься? — вспылил Алекс.
– Слышь, Дэйвенпорт? – Терьер повысил голос. – Ты и твой хиляк, считай, готовы!
— Знаю, — обворожительная улыбка.
– Ах ты гад! – Марта вскочила. – Ты, ты… Терьер ухмыльнулся еще шире.
Недобрый такой взгляд настоящего мужчины, который готов рвать и метать и меня аккуратно взяв за запястье тащут в столовую. Блин, забыла как она у них называется. И все равно я буду молчать, а он пускай мучается… И еще пусть наконец объяснит что там наверху произошло!
– Боевая дамочка! Не то что муженек.
В столовой было полно народа, но столик Алекса, как и всегда, дожидался хозяина… Кто бы сомневался. Едва мы вошли в столовую, Шед вышел на встречу:
– Не смейте говорить о моем муже в таком тоне!
— Алекс, я только думал тебя вызвать. Я тебе такое приготовил, — быстрый взгляд на меня и такое с намеком, — вы оба останетесь довольны.
– Марта, прошу тебя, сядь, – сказал Джим. – Это пустяки! В спорте всегда есть дух соперничества.
Это он о чем? Алекс тоже с каким-то недоумением взглянул на повара, но видимо событий сегодняшнего дня хватило для размышлений, поэтому размышлять еще и о странностях поведения повара, мой гад был не в силах.
– Значит, я не люблю спорт! – Марта с размаху села на качели и скрестила руки на груди.
Мы прошли и сели за столик, окруженный кустами цветущих роз. Алекс внимательно смотрел на меня, а я… на розы!
Пит Терьер несколько раз ударил кулаком по раскрытой ладони; сын повторил за ним.