Второй пленник. Нет, это была женщина с длинным покрывалом.
Царица, вскрикивая. Фатима!
Первый пленник. Она несла лампу. Это было недавно.
Царица спешит ко второму выходу, зовет. Фатима! Возбужденно ходит взад и вперед. У нее была лампа? Она вышла к нему? И они вышли вместе?
Пленные, один за другим. Да, так было. Фатима входит.
Царица. Это была она?
Пленные один за другим. Да, она.
Царица. Вы можете идти. Пленные уходят, царица запирает дверь за ними, оборачивается к Фатиме и долго глядит на нее.
Царица. Прочь покрывало, Фатима!
Фатима отбрасывает покрывало.
Царица. Этой ночью ты освободила Товинского хана?
Фатима, опустив голову. Да, царица.
Царица. Тебе стыдно, ты опускаешь глаза. Тебе должно быть еще более стыдно.
Фатима. Нет, царица.
Царица. Нет! Да знаешь ли ты, что ты теперь зависишь от моей милости или моего гнева? Знаешь ли ты это?
Фатима. Я знаю. Ты можешь сделать со мной, что захочешь.
Царица бросается на диван. Зачем ты это сделала, Фатима? Плохо ты мне платишь за мою дружбу.
Фатима молчит.
Царица. Ты хочешь посрамить и победить моего Бога, показать, что твой пророк могущественнее моего.
Фатима. Да, так. Подле тебя хан начал забывать истинную веру, потому что ты была ласкова с ним.
Царица. Что говорил хан? Куда ты его отвела?
Фатима. Показывая. Я повела его этим путем.
Царица всплескивая руками. Потайным ходом? Так ты его знаешь? Ты хорошо шпионишь в моем доме.
Фатима. И через это я стала орудием спасения хана.
Царица. Молчи! Ты поступила бесчестно. Я уверена, что хан пошел неохотно. Что говорил хан?
Фатима. Я не поступила бесчестно. Сам пророк напал на караван в священный месяц и не пощадил ничьей жизни.
Царица. Да будет стыдно твоему пророку.
Фатима. Да накажет тебя Аллах за эти слова!.. Что говорил хан? Ты думаешь, что хан бежал неохотно? Хан — правоверный, он благословлял меня за великую победу над твоим Богом.
Царица. Нет, этого он не сделал… Ты волнуешься, Фатима. Я буду кротка с тобой.
Фатима падает на пол. Прости, царица!
Царица. Так бы тебе и следовало начать. Сядь! Фатима садится.
Царица. Нет, не здесь, не возле меня. Вон там. Фатима садится на другое место. Знаешь ли ты, что ты разрушила мои намерения заключить мир с товинцами?
Фатима. Нет.
Царица. Если бы я сегодня сама освободила хана, то он и его народ пошли бы под мое владычество и приняли бы мою веру.
Фатима. Так лучше, что я его выпустила и толкнула снова на войну с тобой.
Царица. Ты это сделала?
Фатима. Да.
Царица. Берегись!
Фатима. Что? Ты завоевала мою землю и увела меня из нее — стоит ли мне жить? Возьми мою жизнь. Я не боюсь тебя. У моего народа в Эрзеруме есть старая поговорка: последний день здесь — первый день вечности.
Царица. Ты все еще возбуждена своим вероломным поступком, я не забываю этого.
Фатима. Я не поступила вероломно.
Царица. Страшно вероломно. А хан — несчастный, с которым я была слишком милостива. Вчера он сказал, что не хочет бежать. А сегодня ночью он бежал. Его юная душа преисполнена лжи — таковы вы все, магометане.
Фатима горячо. В священной войне мы не раздумываем и не боимся ничего. Таковы мы, магометане.
Князь Георгий и священник входят из глубины сцены.
Князь Георгий. Ты звала меня?
Царица. Этой ночью Фатима освободила Товинского хана!
Князь Георгий. Вскрикивает. Освободила Товинского хана? Фатима?
Священник. Подходит с любопытством. Что такое?
Царица. Сегодня ночью, пока я спала. Она взяла ключ из-под моей подушки и освободила его.
Князь Георгий. Я ведь говорил, что мне нужно было взять ключ.
Священник. Вот величайшая новость, какую я слыхал когда-нибудь.
Князь Георгий. Может быть, нам удастся еще его поймать. Каким путем пошел он?
Фатима, показывая. Этим путем.
Царица. Потайным ходом, Георгий. Она его знала.
Священник. Прости, я не могу молчать. Фатима вошла к нему?
Царица. Да, с лампой.
Священник. А долго ли она там оставалась?
Царица. То-есть как?
Священник. Это имеет не малое значение; долго ли она там пробыла?
Князь Георгий. Его надо поймать. Если бы не было тумана, мы бы его сейчас нашли. Зачем Фатима при тебе?
Царица. Фатима? Не знаю. Я об этом не думала.
Князь Георгий. У тебя в замке есть двое турок, царица. У них есть шелковый шнурок.
Князь Георгий поспешно идет к выходу в сопровождении священника.
Фатима опускает покрывало.
Георгий и Русудан входят через второй вход; друг за другом говорят: „доброго утра“ — обнимают и целуют мать, затем идут к Фатиме и обнимают ее.
Царица. Нет, ее не надо. Фатиму не надо. Вы должны целовать только меня!
Дети друг за другом. И Фатиму тоже. Целуют ее.
Фатима. Да благословит вас Аллах!
Царица. Зачем вы это делаете, дети? Вам разве хорошо с Фатимой?
Дети. Да.
Царица, подумав, встает. Ради детей моих я тебя прощаю, Фатима. Уходит.
Фатима. Благодарю, царица. Спешит за ней.
Князь Георгий. Сегодня мы будем играть. Ищи меня. прячется.
Русудан, повернувшись, начинает искать. Вот ты!
Оба появляются снова. Георгий снова прячется. Товинский хан появляется из глубины сцены, осторожно осматривается и кланяется, поднося пальцы к груди, рту и лбу.
Хан. Не бойтесь, дети. Где ваша мать? Пойдите и скажите ей… нет, не ходите. Будем играть. Может быть, она сама придет. Как мы вчера играли… Не бойтесь, дети! Скажите вашей матери, что хан вернулся. Теперь я спрячусь, только вы меня не находите. Милые дети, теперь вы не должны меня находить. Скажите царице… Прячется.
В глубине сцены появляются много солдат с копьями. Они останавливаются у входа, входят только двое и смотрят во все стороны.
Первый солдат. Сюда не вошел человек? Дети молчат с таинственным видом.
Первый солдат. Человек, одетый в черное? Дети молчать.
Второй солдат. Здесь нам нельзя искать. Оба солдата отступают.
Георгий в сопровождении Русуцан показывается. Плохо же вы ищите. Вот он! Уходить.
Несколько солдат входят и смотрят, потом все врываются, слышен звон оружия и потом одиночный крик.
Дети кричат и бегут ко второй двери. Мама!
Первый солдат. Он уж не дышит.
Второй солдат. Как же ему дышать, если в него всадили десять копий.
Первый солдат. Мы хорошо напали. Кто-нибудь ранен?
Голос. Многие. Посмотри!
Отходят в глубину, у многих копья в крови.
Царица и Фатима входят поспешно, солдаты отдают честь копьями.
Царица. Что я слышу! Вы тут убиваете людей!
Первый солдат подходит и падает на колени. Нам приказал князь Георгий.
Царица подходит, смотрит, вскрикивает. Да это хан!
Фатима тоже вскрикивает. Хан!
Царица. Откуда он? Господи Иисусе!
Первый солдат. Мы не знаем, откуда он пришел. Мы видели, как он вошел, и пошли за ним.
Царица. Куда же он шел?.. Фатима, это хан!
Фатима, пораженная. Я вижу.
Царица. Может быть, он еще дышит? Попробуйте принести его в чувство.
Первый солдат. Он уж не дышит. В него всадили десять копий.
Царица. Что вы наделали, солдаты? Что вы наделали?
Первый солдат. Нам приказал князь Георгий.
Царица. Идите, идите! Пойдите к князю Георгию и скажите ему, что хан убит.
Солдаты уходят.
Царица. Не того я хотела, когда вчера я ему обещала жизнь. Как ты думаешь, зачем он вернулся?
Фатима опускает покрывало, молчит.
Царица. Не на мне эта вина… Ты молчишь, Фатима?
Фатима. Да, молчу.
Царица. У него открыты глаза, я их закрою.
Фатима живо. Дай я! Закрывает глаза хану.
Царица. Я уберу всю его темницу цветами и велю пока отнести его туда. Так можно? О, какое несчастие, Фатима!
Фатима. Ты больше горевала, когда хан бежал, чем теперь, когда он умер. Отчего это?
Царица. Молчи. Я горюю об его смерти.
Фатима. Прости мне, но нет ли в тебе при этом и немного радости?
Царица. Немного радости?
Фатима. Потому что, может быть, хан вернулся из-за тебя, так как ты связала его.
Царица. Да, — а почему он вернулся? Может быть, из-за меня. Уж верно не из-за тебя.
Фатима. Да, в тысячу раз скорей из-за меня! Хан был правоверный! И ты не могла увлечь его своей лаской.
Царица живо. Ты не можешь этого знать, Фатима. Не из-за тебя он вернулся. Ведь ты же не любила его.
Фатима. Что ты говоришь?
Царица. Нет! Ты его не любила! Я тоже не любила его, но ты не чувствовала его великого одиночества и его красоты, а я чувствовала. Он увлек меня немного.
Фатима невольно. Ты не настолько нечестива, чтобы в самом деле так думать.
Царица. Что думать? Он заставил на минуту радостно забиться мое сердце, в первый раз после долгих лет, и опять я почувствовала себя молодой. Слушай, что я нынче ночью сделала из-за него. Я молилась Аллаху, чтобы он победил моего собственного Бога! Я поносила твоего пророка за то, что он не всегда был милостив к нему и что допустил ему стать пленником. Сегодня я нарядилась богато и великолепно, чтобы свидеться с ним, и хотела не одевать покрывала.
Фатима. Нет, ты бы все-таки одела покрывало.
Царица. Нет, и вчера я сняла покрывало, он видел меня с незакрытым лицом и сказал: „Как прекрасна царица Грузии“! Вот тут мы стояли, когда он говорил это. И еще он сказал, что я звезды низвергла на него. Да благословит его Бог за эти добрые слова. Ни на кого не низвергала я звезд — на него только! А что он тебе говорил? Он стыдился тебя, ибо ты была неверна твоей царице и склоняла его на побег. И он вернулся оттого, что я не была неверна. Он увидел, что моя вера лучше твоей!
Фатима пламенно. Не лучше она! Хан был правоверный. Ты не победила его твоими словами и всеми твоими уловками.
Царица. Откуда ты знаешь? Разве он это говорил?
Фатима. Да.
Царица. Ты его верно не поняла. Ведь ты его не любила и не могла понять его слова.
Фатима. Я любила его!
Царица. Ты?
Фатима. Да, если хочешь знать. Там в келье он хотел целовать мои ноги.
Царица. Нет, нет, этого не было.
Фатима. И при побеге он хотел меня взять с собой. „Идем, беги со мной“, говорил он.
Царица. Он не говорил этого!
Фатима. Хан был правоверный. Он послал мне сказать, чтобы я пришла и освободила его из христианской неволи. И я пошла к нему, потому что любила его. Тебе больно, царица, что не к тебе, а ко мне послал он.
Царица, ломая руки. Да не посылал он к тебе, говорю я! Не стану я украшать цветами его темницу, я оставлю его валяться тут на земле, неверного.
Фатима. И мог ли он послать к тебе, к тебе, замужней царице христианской страны? Нет. Из-за меня вернулся он, чтобы бежать со мной.
Царица. Несчастный! Еще вчера он говорил, что я имею власть над ним! Неверный! Все вы неверные, магометане! И ваш пророк был неверный.
Фатима. Говори, что хочешь. Но говорить так о пророке ты не смеешь!
Царица. Твой пророк — он напал на караван в священный месяц! Да я бы его повесила, если бы он жил теперь.
Фатима. Да поразит Аллах язык твой за эти слова, да сгниет язык твой!
Царица. Я сброшу в погреб тело хана, пусть оно там валяется.
Фатима. Придут товинцы и заберут тело хана.
Царица. Заберут? И ты думаешь, что я им его отдам?
Фатима невольно, просительным тоном. Да, царица, ты это сделаешь! Они за него много дадут.
Царица. Я его не продам. Я велю вырыть могилу и велю закопать тело. Закопать вниз головой. И велю долго читать над ним христианские молитвы.
Фатима, сжимая руки. Берегись, царица Тамара! Хан был убит в твоем доме, а в Товине есть кровавая месть!
Князь Георгий и священник входят из глубины сцены, за ними солдаты. Фатима опускает покрывало.
Царица. Кровавая месть? Князь Георгий, вот эта женщина смеет грозить мне! Что мне с ней сделать?
Князь Георгий. У тебя в замке есть двое турок — я ведь и раньше это говорил.
Царица, указывая на вторую дверь. Ступай!
Фатима уходит. Священник оглядывает все кругом, пока не замечает тела.
Царица. Хан убит.
Князь Георгий. Солдаты уже сказали мне.
Священник. Вот он лежит с разинутым ртом. У него открыт рот.
Царица. Верно он опять хотел сказать какую-нибудь ложь… Снесите тело в погреб и положите его там в гроб, а у гроба поставьте стражу.
Князь Георгий. Зачем это?
Царица. Затем, что я не хочу отдавать тело товинцам. Это воля царицы.
Солдаты уносят тело.
Царица. Царица была слишком милостива.
Князь Георгий. Все время я тебе это говорил!
Царица. Мне грозят в собственном моем доме. Я бы посмотрела, что бы сделал калиф. Даже игумен противоречит мне.
Священник. Игумен? Разве игумен?..
Царица. Молчи. Игумен больше уж не игумен, а простой монах.
Священник, всплескивая руками. Простой монах!
Царица. Как идет война с ханом Карским, князь Георгий?
Князь Георгий. Нынче ночью я отправляюсь в лагерь.
Царица. Это будет не слишком уже рано.
Князь Георгий. Но и не слишком поздно!
Царица. И пусть будет немного пленных и много трупов… Что ты на меня глядишь? Ты слышал, что я сказала?
Князь Георгий. Да, слышал.
Царица. Я была глупа и слепа с моей кротостью. Там есть двое заключенных.
Князь Георгий. Да, двое грузин.
Царица. Повесить их!
Князь Георгий. Повесить? Ведь ты подарила им жизнь!
Царица. Повесить их!.. Дай им ночь и день, чтобы они приготовились.
Слышен барабанный бой.
Царица. Я слышу барабан. Кто идет?
Священник спешит в глубину комнаты и выглядывает.
Князь Георгий. Если ты не выдашь тела хана, товинцы станут мстить, Фатима права.
Царица. Фатима никогда не бывает права. Я достаточно сильна, чтобы уничтожить Товин.
Священник возвращается. Это люди из стана царицы! Идет опять в глубину.
Царица. С барабанами. Значит, Тарас сражался и победил.
Князь Георгий. Тарас не сражался. Я ему этого не приказывал.
Царица. Значит, он действовал без приказа. А ты, который всегда был во главе, пришел слишком поздно! Идем ко второму входу. Мецеду, позови писцов.
Князь Георгий. Да, если он был в бою — я опоздал.
Падает на сиденье.
Священник возвращается. Это гетман с десятью солдатами. Барабан замолкает.
Царица всходит на свое место и садится, появляется офицер с солдатами во входе и останавливается.
Царица дает солдатам знак подойти. Привет вам, воины. Добрые ли вести? Гетман, подходя. Да, вести добрые.
Двое писцов, один из них Игумен, входят и устраиваются со своими письменными принадлежностями у ног царицы.
Царица. Дай взглянуть на лицо твое, монах.
Игумен подымает голову.
Царица. Это ты? Зачем же?.. Что же, как хочешь.
Священник всплескивает руками. Игумен!
Царица. Докладывай, гетман.
Гетман. Воины твои захотели этой ночью, после победы, почтить тебя. Они избрали тебя царем Мефе.
Царица встает. Царем? Слышишь, Георгий? Царем!
Гетман. Так решило все войско.
Князь Георгий. Но придумал это Тарас. Он боится, чтобы кто-нибудь другой не стал царем, и хочет предупредить его.
Царица. Ты шутишь, князь Георгий, и не радуешься моей славе.
Князь Георгий. Я радуюсь. Только я не знаю, кто же я теперь.
Царица. Ты?
Князь Георгий. Прежде я был супругом царицы. Теперь я уже жена царя.
Гетман. Да здравствует царь, товарищи! Крики и гром барабанов.
Царица. Надо, чтобы мой сын слышал это. Позови Георгия; после меня он будет царем.
Священник идет.
Царица. Отнеси мою благодарность всему войску. Пока я буду жива, я буду гордиться великой честью, которую вы мне оказали. Садится.
Гетман. Далее, я должен сообщить, что сегодня ночью мы разбили Карскаго хана.
Князь Георгий. Карскаго хана! Падает на кресло.
Царица. Да — тебя при этом не было, князь Георгий. Я понимаю твое волнение.
Гетман. И сам хан пал.
Царица. Воистину ты мне приносишь добрые вести! Вы разбили его войско?
Гетман. Мы разбили его войско. Карс взят.
Царица. Слышишь, князь Георгий?
Князь Георгий. Слышу. Для меня все погибло.
Гетман. Наш стан теперь в Карсе.
Царица. В самом Карсе! В самой столице неприятеля! Спрячься, князь Георгий, спрячься еще больше.
Князь Георгий. Довольно, довольно!
Священник входит. Я не мог найти Георгия, царица.
Царица. Меня нужно теперь называть царем — я избрана царем. Разве Георгия нет во дворе?
Священник. Он ушел.
Мецеду входит. Георгий ушел с Фатимой.
Царица. С Фатимой?
Первый слуга. Я видел, как они шли. Они очень спешили и быстро скрылись в тумане.
Царица. С Фатимой? И Русудан тоже ушла с ними.
Первый слуга. Нет, они были только вдвоем.
Зайдата вводит Русудан. Русудан здесь.
Царица. Но Георгия нет. Она взяла его с собой и ушла. Но куда же она пошла?
Первый слуга. В горы. Они пошли рука об руку в горы, царица.
Священник слуге. Ты должен называть царицу — царем.
Царица. Нет, нет, все равно. Георгий будет царем. Но теперь Георгий ушел с Фатимой в горы. Ты думаешь, Мецеду, они пошли немного пройтись?
Входит много слуг и девушек.
Русудан. Георгий ушел?
Царица. Молчи, маленькая Русудан. Георгий пошел погулять — немного погулять.
Священник. Как бы только Фатима не увела его к…
Царица. К кому?
Священник. К товинцам. Ведь она сказала, что у них существует кровавая месть.
Царица. Нет, нет, поп! Молчи! Уходи!
Священник. Прости, царица.
Князь Георгий, который сидел задумавшись, вскакивает.
Царица. Воин, можешь ты его найти? Сбегает с престола, подходит к гетману. Иди и ищи его, воин.
Гетман. Если бы можно было видеть… Но в тумане видно только на три шага.
Князь Георгий. Мой план рушится, священник. Нынче ночью разбито войско хана. Теперь я покидаю замок.
Царица. О каком это ты плане говоришь? Можешь ли ты отыскать Георгия?
Князь Георгий. Я попытаюсь… Вперед, солдаты, я снова веду вас.