- Превосходно. В таком случае, у вас есть прекрасная возможность поучаствовать в борьбе с хрулями прямо сейчас..

- Какая это возможность? - осторожно поинтересовалась Леся.

- По первому и по второму методу сразу! У нас на сегодня запланирован большой налет на их продовольственные склады. И, разумеется, поедание этого продовольствия тоже. Приглашаю вас поучаствовать в нашей операции.

- А если мы не?.. - начал было Максим.

- Никаких «не»! Чтобы принять вас в свой взвод, где вы сможете продолжить романтичную борьбу хрулями, я должен убедиться в том, что среди вас нет слабаков и трусов. В противном случае…

- Хорошо, хорошо, мы согласны! - поспешил заверить Царапса Денис, которого воодушевило обещанное «поедание продовольствия».

Налет удался на славу.

Сержанты из взвода Царапса любезно предоставили ребятам свои спины. Благодаря этому они отправились за долгожданной едой не на своих двоих, а верхом на крысах, которые оказались неплохими скакунами.

Нюхс, Нямс и Хряпс довезли ребят с ветерком только держись! Дух захватывало от стремительной скачки по темным крысиным лазам и закоулкам трюма!

Хрули держали провизию по соседству с тем помещением, где Мур-Ло и Сриб-Ло распотрошили рудоведную трубу. Провизия хранилась в мешках и корзинках.

Крысы ловко прогрызли дырки в ткани мешков и пошло веселье!

Лейтенант Царапс и сержанты сразу же принялись хрустеть захваченными припасами. А их подчиненные сняли свои желто-черные шейные платки и ловко скрутили из них… вместительные кули!

Эти кули, само собой, предназначались для похищения хрульской провизии.

Денис ожидал увидеть какую-нибудь типично хрульскую еду. Муку с червяками, всяких жаб, саранчу и плесневелый сыр. Он даже мысленно смирился с тем, что придется отсеивать червяков и соскабливать плесень с сыра.

Вместо этого в мешках обнаружился превосходный овес безо всяких жучков-вредителей. А в корзинах - морковка и душистые яблоки!

Одни крысы начали наполнять кули овсом. Другие - ловко разгрызали морковку и яблоки на кусочки и нанизывали их на толстые нитки, которые тут же выдергивали из хрульских мешков.

- Что стали, как вкопанные?! - крикнул ребятам Царапс. - Присоединяйтесь!

- К чему? - осведомился Максим. - К поеданию или похищению?

- Разумеется, к поеданию! Вы же все-таки гости, - лакомясь сладкой морковкой, Царапс добрел на глазах.

Проголодавшихся ребят просить два раза не надо пило. Денис и Максим первым делом набросились на морковку, а Леся - на яблоки.

«Все-таки это не еда, - тревожно думал Денис. - Хотя бы хлеба кусочек, да с маслицем. Не овес же сырой трескать, в самом деле?»

Но удивительное дело: когда он как следует распробовал морковку, она показалась ему вкуснее шоколадного торта! И такой же сытной - что тоже важно.

То ли дело было в том, что вместе с уменьшением роста у Дениса уменьшилась и привередливость, то ли морковка и впрямь была особенной, сверхпитательной.

Овес тоже заслуживал наивысших похвал. Денис даже начал жалеть, что он не лошадь.

«Ведь, кажется, в Закрытке овсом принято кормить лошадей?» - подумал Денис, расправляясь с третьим по счету овсяным зернышком.

И вдруг Денис застыл с открытым ртом, потрясенный неожиданной догадкой! Ведь не только овес, и морковка, и яблоки не относятся к повседневному рациону хрулей! Кому же тогда предназначен груз «Калифа Грошыкы-Мои»?!

- Скажите, господин Царапс, - обратился он к доблестному лейтенанту, - а часто корабль хрулей то есть, я хотел сказать, ваш корабль, перевозит овес, яблоки и морковку?

- Нет. Раньше никогда такого не бывало. Только в этом месяце. Вот сейчас - третий, ну может четвертый рейс с таким грузом.

- А вам не кажется это странным?

- Сами удивляемся. Наверное, хрули зачем пригласили к себе лошадей. В гости.

- А куда «Калиф Грошыкы-Мои» возит овес?

- Ясное дело куда. В Бухту Брошенных Кораблей.

- Где это?

- На Копейкином острове.

- То есть там, где расположен Халифат Хрульский, - пояснила Леся, которая с огромным интересом прислушивалась к разговору Дениса и Царапса.

- Ну и что в этой бухте? - продолжал допыты ваться Денис. - Вы видели тех лошадей, которых кормят хрули? Ну, приглашенных в гости?

- Нет, конечно. Зачем нам? Мы - вольные мореплаватели, на суше нам делать нечего.

- То есть лошади живут где-то на берегу?

- Точно не знаю. В бухте полным-полно старых парусников, севших на мель или выбросившихся на берег. Скорее всего, лошади живут в трюме одного из них.

- Зачем же, по-вашему, хрулям держать приглашенных в гости лошадей в трюме брошенного парусника, а? - полюбопытствовал Максим. - Лошади должны жить в конюшнях и пастись на лугах. А не сидеть в сыром тесном трюме.

- Я об этом как-то не думал, - признался Царапс.

- А следовало бы, - наставительно сказала Леся. - Скорее всего, хрули держат лошадей в трюме против их воли. Под замком. Понимаете?

- Но это же ужасно! - возмутился крыс. - Это совершенно противоречит принципам Гильдии Вольных Мореплавателей! Нельзя же так просто взять и посадить живое существо под замок! В этом нет решительно никакой романтики!

- Мы тоже так считаем, - согласился Денис. - 11 очень хотели бы вызволить хрульских пленников, а скорее всего - одну пленницу.

- Но и одну пленницу нам так же жалко, как если бы их было сто! - горячо заверил Царапс. - Верно, сержанты?

- Так точно, господин старший лейтенант! - дружно подтвердили Нюхс, Нямс и Хряпс.

После удачного налета на хрульские продовольственные склады крысы вернулись на свою повстанческую базу.

Она находилась в пространстве между нижней палубой и днищем корабля. Потолок получался настолько низким, что даже крысам там было тесновато.

- Зато уютно! - сказал Царапс, жестом радушного хозяина обводя раскинувшиеся насколько хватало глаз помещения.

Кроме бойцов из взвода Царапса на базе жили еще крысы-старики, крысы-мамы, крысы-девушки, крысы-дети, то есть крысеныши.

Все были при деле.

Старики учили крысенышей премудростям борьбы с хрулями и прочими мироедами.

Крысы-мамы и крысы-девушки занимались хозяйственной работой: штопали нашейные платки, шили новые мешки для захваченного продовольствия.

Двое молодых крысят трудились над портрете Суперпрезидента Кус-Куса Старшего.

Портрет исполнялся на большом куске грязной парусины. Крысята обмакивали в краденую хрульскую чернильницу хвосты и после этого пользовали ими как кисточками.

Само собой, из-за такого художественного метода Суперпрезидент больше всего походил на быка с наскальных росписей доисторического человека (такие картинки Денис видел в книгах для внеклассного чтения по истории).

Уши Суперпрезидента были похожи на рога, а коготки на его ногах слиплись в кляксы, неотличимые по виду от копыт.

Правда, в отличие от тех доисторических быков, Суперпрезидент держал в левой, прижатой к груди лапке увесистый свиток, похожий на бревно. А в правой, высоко воздетой над головой - какой-то пред мет, напоминающий факел американской статуи Свободы.

- Это еще что такое? - Максим ткнул пальцем в загадочный предмет на рисунке.

- О, это знаменитый колбасный обрезок! Он символизирует продовольствие, добытое Гильдией Вольных Мореплавателей в борьбе с мироедами. В молодости Суперпрезидент Кус-Кус утащил этот обрезок прямо с банкетного стола хрульского адмирала Давай-Сюды!

- Да что вы говорите? - притворно изумилась Леся. - Какой герой!

Еще бы! - подхватил Царапс. - Каждый крыс Гпльдии мечтает повторить подвиг Суперпрезидента!

- Послушай, Денис, - приблизив губы к уху товарища, вполголоса сказал Максим. - Давай все-таки, пока не забыли, позвоним Берендею Кузьмичу.

Денис кивнул.

- Царапс, извините нас, пожалуйста, нам с приятелями нужно кое-что обсудить.

- Это касается борьбы с нашими общими врагами - хрулями, - добавил Максим.

О, понимаю, понимаю! - оживился Царапс. - Вас так воодушевил мой рассказ о подвиге Суперпрезидента, что вы тоже замыслили какое-то дерзание? И хотите обсудить его наедине?

- Угадали, - согласился Денис.

Царапс убежал по своим делам. Денис, Леся и Максим вздохнули с облегчением.

- Может, обсудим для начала наши дальнейшие планы? - предложил Денис.

- Никаких обсуждений, пока не дозвонимся Берендею! Хватит! - отрезала Леся. - Давай звони немедленно и докладывай, что мы нашли Снежную.

А ты на все сто процентов уверена, что хрули везут яблоки и овес именно для Снежной?

- На все сто пятьдесят. Окончательно меня убедило то, что Снежная «погибла» в кораблекрушении около месяца назад, и именно с того момента «Калиф Грошыкы-Мои» начал возить в Бухту Брошенных Кораблей овес и яблоки.

- Все равно, я не понимаю главного, - вздохнул Денис. - Допустим, хрули собрали Алый Медальон. И еще у них есть Снежная. Предположим, они наденут Алый Медальон на Снежную. Тогда Царица сможет летать высоко и быстро, как настоящая птица. А толку? Объясни мне, зачем хрулям нужно, чтобы Снежная полетела? Ведь тогда она просто взметнет крыльями и - до свиданья, хрули!

- А вот это не нашего ума дело, Котик, - Леся злилась на нерасторопность Дениса. - Звони уже скорее. Расскажем нашим все как есть - а дальше ненаша забота. Пусть берут на абордаж «Калифа», пусть отправляют следопытов в Бухту Брошенных Кораблей - мне все равно. А я устала и домой хочу. В теплую постельку.

Знала бы Леся, что еще ей придется пережит прежде чем попасть в «теплую постельку» - наверное, упала бы в обморок.

Денис открыл свой емелефон.

Выскочил гвардеец.

- Здравия желаю, Денис Алексеевич! - отчеканил он.

- Привет, Леонид, - кивнул Денис. - Слушай у меня послание, очень срочное. Для Берендея Кузьмича. И очень секретное. Только для его ушей!

Гвардеец понимающе ухмыльнулся.

- Наша служивая братия давно приметила, что для Берендея Кузьмича почитай все послания очень срочные и очень личные. Так что вы, Денис Алексеевич, могли бы и не уточнять.

- Учту на будущее, - улыбнулся Денис. - Так слушай же послание…

- Минуточку, Денис Алексеевич, - гвардеец тревожно огляделся по сторонам. - А где это мы?

- Потом расскажу. Ты послание давай запоминай! Значит, так: «Уважаемый Берендей Кузьмич!…»

- Да погодите вы послание, - проворчал гвардеец. - Это кто тут кругом лазит, а? Крысы? А почему они такие большие?

- Ну крысы. Ну большие. А тебе какая разница? Я съел уменьшаблоко и стал очень маленьким.

- Выходит, и я стал еще меньше, чем был? - нахмурился гвардеец.

- Ну да. Раз эдак в сто.

- Так это у нас с вами сейчас голос тоньше писка комариного?

- По идее. Но мы-то с тобой друг друга слышим нормально! Мы же оба уменьшились. Про-пор-ци-о-наль-но!

- Порционально, оно конечно… Только вот другие емблефоны в нашей Всеархипелажской Сети остались такими же как были. Большими. И служивая оратия в них тоже большая. Верно?

- Ну верно… Слушай, Леонид, хватит мне голову морочить! Мне нужно немедленно связаться с Берендеем Кузьмичом! Потом поболтаем!

- Поболтать - это мы завсегда. Только вот не получится у нас с Берендеем Кузьмичом связаться. Никак не получится.

- Да почему же?!!

- Потому что меня в Центральной сейчас слышно не будет. Посудите сами: кто меня услышит, если мой голос как писк самого маленького комарика на свете?

- Какой еще Центральной?

- А вы, Денис Алексеевич, похоже, не знаете как Всеархипелажская Емелефонная Сеть устроена? Ну гак я вам расскажу…

- Не надо! - взмолился Денис. - Потом! Давай попробуем все-таки с Берендеем Кузьмичом поговорить! Леонид, миленький, ну пожалуйста!!!

- Деня, ты потише, все-таки, - попросил Максим. - Всех крыс распугаешь. Ты попробуй связаться через свой емелефон, а мы с Лесей - через свои. Авось, у кого-нибудь да получится.

Но увы, ни Леонид, ни Славик, ни Папоротник (гак звали гвардейца Леси) докричаться до Центральной не смогли. Хотя надсаживались они честно, как и положено настоящим гвардейцам Емелефонной Компании - до хрипоты.

- Ты был прав, Леонид, - понурившись, признался Денис. - Иди отдыхай пока что.

- Слушаюсь, Денис Алексеевич, - с видимы облегчением прохрипел Леонид и исчез под крышкой сундучка.

- Кстати, Денис, а почему ты своего гвардейца назвал Леонидом? - спросил Максим. - Тоже в честь брата, как и я?

- Да, ты ведь у нас такой затейник, - подхватила Леся. - А тут - ну совершенно незатейливое имя какое-то!

- Еще какое затейливое, - обиделся Денис. - Внимательней надо было на уроках истории слушать. Леонид - так спартанского царя звали. Того самого, который с тремя сотнями воинов защищал от персов Фермопильское ущелье.

- А, точно, - кивнула Леся. - Был такой.

- И я вспомнил, - сказал Максим. - Он погиб вместе со всеми своими воинами, верно?

- Верно, - кивнул Денис. - Это один из моих любимых исторических персонажей.

- А мой любимый - рыцарь Айвенго, - признался Максим.

Денис снисходительно улыбнулся.

- Не очень-то он исторический, - сказал он. Потому что Айвенго, да будет тебе известно…

- Денис, не надо! - взмолилась Леся. - Я помню, что история - твой конек. Если ты сейчас начнешь нам травить байки, мы никогда не решим, же нам делать дальше!

- А что делать? - пожал плечами Денис. - Дураку ясно. Надо выбраться с крысиной базы туда, где потолки повыше. Откусить с зеленого бочка уменьшаблок. Увеличиться. Вместе с нами увеличатся наши емелефоны. Голоса гвардейцев станут нормальными. И тогда мы сможем по-человечески позвонить Берендею.

- Это слишком опасно, - сказала Леся. - У хрулей неважное зрение, но чуткий слух. Даже наш шепот будет для них достаточно громок. Если где-то по соседству случайно окажется хруль, он легко услышит наши голоса.

- Ну и пусть услышит! Мы снова куснем уменьшаблок и убежим в крысиный лаз!

- Да. Но после этого хрули поймут, что их темные делишки стали нам известны. Они уничтожат все улики - утопят останки рудоведной трубы, спрячут и рубин из Алого Медальона. Главное же, они позвонят своим сообщникам в Бухту Брошенных Кораблей и те успеют перепрятать Снежную еще куда-нибудь.

Леся права, - поддержал Максим.

- Поэтому, - продолжала она, приободрившись, - мы не будем увеличиваться до тех пор, пока не сойдем с борта «Калифа». То есть пока мы не окажемся в Бухте Брошенных Кораблей. Оттуда и позвоним.

- А далеко до этой Бухты?

- Точно не знаю. Но, думаю, около двух дней пути.

- Два дня пути! - Денис схватился за голову. - Да мы помрем здесь от скуки!

- А вот это вряд ли, - сказал Царапс, неожиданно появляясь из-за пирамиды мешочков с овсом.

Сказано это было таким тоном, что у Дениса вдруг засосало под ложечкой.



История третья. То, чего майор Хрумс желает, но сам не знает



- Видите ли, возникли кое-какие проблемы. Даже и не знаю как сказать: юридического свойства? Экономического? В общем, проблемы, - говорил Царапс, нервно прохаживаясь взад-вперед перед ребятами. - Я доложил о вас нашему старейшине, господину майору Хрумсу. И он напомнил мне кое-что важное…

- Не забывайте: мы… - начала Леся.

- …волшебники, верно? - иронично переспросил Царапс. - Я вот только одного не понял: если вы такие опытные волшебники, почему вам не удалось связаться с Лицеем? А вы ведь стращали нас котами-архивариусами, которые по первому вашем зову прилетят на ковролете!

- Вы подслушивали?! - ахнул Денис, задыхаясь от негодования.

- Я? Нет, что вы, - Царапс пренебрежительно махнул хвостом. - Я такой ерундой не занимаюсь. Но вы так громко орали, что это было слышно даже в апартаментах майора Хрумса. Благо, до них здесь три шага. Так что давайте без «волшебников».

- Давайте, - вздохнула Леся, сдаваясь на милость победителя. - Хотя мы действительно учимся волшебству и действительно из Лицея.

- Я верю, верю! - поспешил заверить Царапс. Учитесь - и учитесь себе на здоровье. Более того, хотите плыть на нашем корабле - прекрасно, плывите! Только, видите ли, Гильдия - организация боевая, а не благотворительная. Поэтому мы не можем себе позволить бесплатную перевозку пассажиров вроде вас.

- Но мы не простые пассажиры, - заметил Денис. - Мы враги ваших врагов, вы разве забыли?

- Это очень хорошо, - кивнул Царапс. - Но майор Хрумс, который глубже проник в гениальное учение нашего Суперпрезидента, напомнил мне одну важную вещь. Как бы там ни было, но правом бесплатного проезда на кораблях Гильдии обладают только члены Гильдии. Это закон. Он не знает исключений. Ни-ка-ких! А вы, извините, вовсе члены.

- А хрули? Они разве члены Гильдии? - Денис уже усвоил, что все хрульские корабли крысы считают своими.

- Хрули плавают на наших кораблях, расплачиваясь за каждый рейс провизией. А также парусиной и чернилами, которые идут на увековечение нашего Суперпрезидента и его подвигов.

Леся предприняла последнюю отчаянную попытку отыскать лазейку в крысиной логике:

- А вам не кажется, что взимать с нас плату - неромантично? По-хрульски? Ведь именно хрули пытаются содрать с каждого втридорога за любую услугу?

Царапс замялся. Но все-таки нашел доводы и против этого аргумента.

- Я простой солдат, - решительно сказал он. - И подчиняюсь приказаниям майора Хрумса. Вступать с вами в дискуссии я не обязан. Так что решайте: либо вы платите за проезд на борту «Калифа», либо добираетесь до Копейкина острова вплавь.

- То есть как это вплавь? - опешил Максим.

- Очень просто. Хотите - брассом, хотите - кролем, а если умеете - баттерфляем.

Выхода из ситуации ребята не видели. Спорить с упрямцем было бесполезно.

- Какую же плату вы хотите? - неприязненно спросила Леся.

- Вот это разговор! - обрадовался Царапс. - Сказать по правде, - он понизил голос, - мне вовсе не хотелось бы препроводить вас за борт. Честное слово!

- Мы тронуты, - Леся была холодна, как Снежная Королева. - Так все-таки? Какая плата?

- Знайте же: господин майор Хрумс хочет с вас того, чего не знает сам.

- Ну и шуточки,

- Никаких шуточек. Господин майор Хрумс справедливо рассудил, что требовать с вас провизии или парусины невежливо. И, по правде сказать, бесполезно, потому что этого добра у нас сами видите сколько, - Царапс указал лапкой на бесконечные штабеля мешочков. - А вот нам бы чего-нибудь такого… особенного, понимаете?

- Особенного? - Денис был готов наброситься на Царапса с кулаками. - Особенного захотелось, да? Тут хрули черт знает что вытворяют, Царицу лошадей мучают, а вы тем временем вымогательством занимаетесь?!

- А кому сейчас легко? - невозмутимо ответил Царапс, деликатно позевывая в ладошку.

- Денис, остынь, - Максим дернул товарища за рукав. - У этой игры такие правила.

Леся тем временем кое-что прикинула.

- Предположим, мы с вами расплатимся, - начала она. - И притом именно такими вещами, каких Хрумс не знает сам. Но за это вы можете нам обещать помощь против хрулей, когда мы подплывем к Копейкину острову?

- Не вопрос, - заверил Царапс. - Вы все-таки еще плохо разбираетесь в учении Суперпрезидента, Помощь в борьбе против наших врагов мы окажем всегда и всем. Но и плату за проезд на наших кораблях мы будем взимать всегда и со всех. Одно другому не мешает. И не помогает. Понимаете?

Денису нестерпимо хотелось покрутить пальцем у виска. Но он сдержался.

Итак, пойди туда - не знаю куда.

Принеси то - не знаю что.

Иначе мой меч - твоя голова с плеч.

Выпросив сутки на решение этой непростой задачи, ребята взялись за работу.

Первым делом они затребовали у крыс все необходимое.

Среди необходимого номером первым шло полис собрание сочинений Суперпрезидента.

Оказалось, правда, что все собрание прекрасно умещается на одном свитке, исписанном самым корявым почерком из всех, какие им приходилось видеть в своей жизни. (Судя по всему, собрание сочинений тоже было написано хвостом, который обмакивали в чернила - как и портреты Кус-Куса).

Также среди необходимого значился дневной запас провизии.

К нему в придачу были затребованы три комплекта постельного белья (а именно - большая охапка соломы). И крысенок Нямс Второй, сын одного из сержантов, - в качестве мальчика на побегушках.

После того, как провизия была получена, ребята поужинали и завалились спать, рассудив, что утро вечера мудренее.

Короче, потрудились на славу - по методу Ивана-дурака.

Проснувшись, внимательно прочли свиток. На этом настояла Леся. Она сказала, что, не узнав учение Суперпрезидента, невозможно понять, чем эти крысы вообще интересуются.

Выяснилось печальное: крысы не интересуются ничем, кроме еды и воспитания потомства. На праздники (которые у них все-таки иногда случаются) крысы съедают двойной паек продовольствия. В этом и заключается «веселье».

На досуге крысы рисуют портреты своего горячо любимого учителя. Результаты их художеств ребята вчера уже видели. Снисходительное «ну-ну» - такой могла быть самая высокая оценка крысиного искусства.

Максим спросил у Нямса Второго, правильно ли они поняли свиток. Насчет того, что развлечений у крыс нет вообще никаких. Ни игр, ни музыки, ни песен, ни танцев - ничего!

Нямс Второй плохо понял вопрос.

- Посему зе нет развлечений? - прошепелявил он. - Мы воюем с курулями. Кусаем еду. Это осень весело. Нямс Второй любит кусать еду.

«Бедный ребенок!» - читалось в жалостливых глазах Леси.

- Короче говоря, мне все ясно, - вздохнул Денис. - Крысы не интересуются ничем. А потому и заплатить нам нечем.

- Погоди, Денис, у меня крутится в голове одна мысль…

- Да какая тут может быть мысль?! У нас же нет ничего, кроме одежды и содержимого наших карманов! Даже если бы нам не было жалко, например наших емелефонов - крысы бы их не приняли! Они же зануды несусветные. Зачем им емелефоны?

- Вот. Вот об этом же и моя мысль! - воскликнул Максим, назидательно выставив указательный палец. - Только ты мне ее мешаешь думать.

- Думай вслух.

- А что, тоже дело. Внимание: думаю!

Леся и Денис с вежливым интересом поглядели на Максима. Тот начал рассуждать:

- Крысам емелефоны не нужны. Это верно. Но на емелефонах свет клином не сошелся. В Мастеровом посаде учили, что в таком же сундучке, как емелефон, можно разместить разные полезные вещи. Например, музыкальную шкатулку… А что, шкатулка это идея! Познакомим крыс с музыкой!

- Что за чушь, - скривился Денис. - Из чего ты.. ее сделаешь, а?

- А вот это уже мое дело. У меня тут с собой кое-что есть…

С этими словами Максим начал доставать из карманов уйму маленьких сверкающих деталек. По виду их хватило бы на два десятка часов!

Были там винтики и гаечки, пружины и шестеренки, крючочки и маховички. И даже внушительного вида коробка с комплектом миниатюрных инструментов для точной механической работы!

- Ты все это тащишь с собой от самого Лицея?! - ахнула Леся. - Но зачем?!

- Да ни за чем. Оно как-то само набралось. В Мастеровом этого добра каждый день по двадцать килограммов выдают. Для учебных целей. Ну так я где шестеренку выпрошу, где гаечку… И все машинально по карманам рассовываю. У меня еще со школьных уроков труда такая привычка осталась.

- А ты можешь еще что-нибудь кроме музыкальной шкатулки сделать? - спросил Денис.

- Это вряд ли. И над шкатулкой-то целый день просидеть придется. Я просто не успею. Если ты что-то свое придумал - могу поделиться с тобой кое-какими деталями. Второго сорта, конечно. Ты уж извини…

Денис сник:

- Да нет, ничего я не придумал. Так что делай свою шкатулку…

«А я? Что могу предложить крысам я?» - лихорадочно соображал он.

Все мысли крутились вокруг его замечательного именного кортика, сделанного из трофейного ножа песьеголовцев. Но ему меньше всего на свете хотелось отдавать крысам эту вещь!

И не потому, что он любил оружие. Просто в этом кортике была заключена для него память о самом доблестном поступке, какой ему довелось совершить в жизни. А такие вещи дорогого стоят.

- О, я тоже придумала! - оживилась Леся. - Я ведь в школе неплохо рисовала! Правда, здесь нет настоящих красок. И их трудновато будет изготовить. Но можно сделать несколько перьев и нарисовать тушью или даже просто чернилами хоть один нормальный портрет их Суперпрезидента!

- Как же ты его нарисуешь, если никогда не видела? - ревниво спросил Денис (ему было обидно, что вот уже и Лесю посетила нормальная идея, а он мое еще в раздумьях)…

- Действительно… Нарисую-ка лучше портрет майора Хрумса! Ему же самому приятней будет! Денис с Максимом признали, что это неглупо.

Через пять минут Нямс Второй проводил Лесю на аудиенцию к майору. А Максим засел за свою механику.

И только Денис - бледнея, краснея и очень волнуясь - продолжал в нерешительности обкусывать ногти. Максим разбирается в технике, Леся умеет рисовать, а он?..

Мысли его были очень похожи на те, которыми он уже мучился на «Веселом Голландце». Тогда Денис тоже заедал комплекс неполноценности. И тогда он заключил, что единственное искусство, которым он владеет - футбол…

Футбол!

Так ведь и вправду футбол!

И для него ровным счетом ничего не нужно, кроме мяча!

Ура-а-а!

В эту минуту от майора Хрумса вернулся крысенок.

Денис поглядел на него, как на родного.

- Слушай, Нямс, а найдется у Гильдии Вольных Мореплавателей рыбий пузырь и пара кусочков кожи?

Вечером состоялась презентация.

На почетном возвышении из сорока мешков с отборнейшим овсом восседал майор Хрумс. По всем признакам, он был немолодым и видавшим виды крысом.

Если большинство крыс сидело по-собачьи, оперевшись на передние лапы, то Хрумс восседал в совершенно человеческой манере. Откинувшись мешки, составлявшие нечто вроде спинки кресла заложил одну заднюю лапку за другую, а передние раскинул в стороны.

Ни дать ни взять настоящий майор в настоящем кресле!

Длине хвоста Хрумса позавидовала бы иная мартышка. Хвост этот был не синеватым или нежно-розовым, как у других крыс, а нежно-желтым, будто слоновая кость!

На шее майора красовался чистенький платок точь-в-точь в тон его хвоста.

Крупная голова была увенчана миниатюрной, но совершенно неотличимой от настоящей офицерской фуражкой!

Хрумс был окружен своими семью сестрами, пятью женами, родственниками жен и неисчислимым потомством.

Все вместе они составили своего рода центральную трибуну.

Взвод Царапса выстроился в три шеренги перед Хрумсом и его родней.

Остальные крысы распределились полукольцом по обе стороны от них.

Напротив центральной трибуны по требованию Леси, выступавшей на этой презентации кем-то вроде распорядительницы, было устроено небольшое плоское возвышение из нескольких разнокалиберных фанерок. При определенной фантазии это возвышение можно было признать эстрадой.

На нее крысята вынесли три предмета, накрытых мешковиной.

Центральный предмет был довольно-таки широким и высоким. Два других казались рядом с ним неприметными кочками.

Леся, Максим, Денис и с ними Царапс поднялись на эстраду.

Крысы - народ дисциплинированный - сразу же перестали шушукаться и замерли, как изваяния.

- По законам, установленным Суперпрезидентом!… - торжественно и громогласно (по крысиным меркам) начал Царапс. - И по указанию майора Хрумса!… Пассажиры нашего корабля в качестве платы за проезд!… Представляют!… То, чего майор Хрумс желает, НО НЕ ЗНАЕТ САМ!!!

Первым зааплодировал майор Хрумс. Причем сделал это так: выставив обе передних лапки вперед ладошками вверх, он ожесточенно принялся лупить по ним своим хвостом.

Аплодисменты подхватила его родня, потом солдаты Царапса, а затем уже и все остальные.

Выражение восторга вышло бурным, но практически беззвучным.

«На наших бы стадионах да такую тишину», - вздохнул Денис. Он любил ходить на футбол, но его с раннего детства выводил из себя ажиотаж болельщиков, больше похожий на коллективное помешательство.

- Номером первым!… - продолжал Царапс. - Демонстрируется!… Первый в мире портрет нашего старейшины, майора Хрумса!

Леся сдернула мешковину с центрального предмета. Взорам предстал трехногий станковый мольберт (собранный по лесиной просьбе Максимом), к которому был приколот…

- Шедевр, - ахнул Денис.

- Неплохо, - пробормотал Максим, вечный скептик.

Что уж говорить о крысах?

Да они просто стали на уши! И притом некоторые из них - в буквальном смысле!

Одни крысы кинулись на эстраду и принялись недоверчиво обнюхивать рисунок Леси. Другие наоборот - обернулись и подозрительно уставились на оторопевшего Хрумса. Не подменили ли его? Не случилось ли так, что маленькие волшебники засунули настоящего Хрумса внутрь портрета, а вместо майора посадили заводную куклу?

Сам майор тоже не знал, что и думать. Он застыл с открытым ртом и как, завороженный, смотрел на свой портрет. Невероятно близкий к оригиналу - по его мнению.

Денис присмотрелся к портрету повнимательней.

Вообще-то, рисунок как рисунок. Он, конечно, так не нарисует. Но те художники из парка, которым Тюленько заказал карикатуру на их англичанку, наверняка изобразили бы Хрумса не в пример лучше.

- Такое впечатление, что они никогда вообще не видели обычного, нормального рисунка, - сказал Денис вполголоса.

- Так и есть, - подтвердила Леся. - Сам посуди, откуда у них возьмутся нормальные рисунки, если для художеств крысы пользуются исключительно хвостом? Когда я делала наброски к портрету Хрумса, майор все время удивлялся, отчего я шевелю «передними лапками» и что это у меня в «передних лапках» за палочки.

- Все дело в контрасте, - глубокомысленно изрек Максим. - Если всю жизнь пялиться на так называемые портреты Суперпрезидента, любая нарисованная крыса с правильно посчитанным числом усиков и коготков на лапках покажется неотличимой от оригинала. Тем более, что Леся рисовала пером по бумаге, а крысы мажут чернилами по парусине.

- И все-таки наша Леся - молодец, - похвалил Денис. - Настоящая волшебница!

- Что же тут волшебного? - Максим придирчиво ощупал бумагу, использованную Лесей для портрета. - Бумага как бумага, чернила как чернила…

- А знаешь, так говорят: «волшебная сила искусства»? Вот это она самая, - Денис обвел рукой восторженную крысиную толпу.

Тем временем Хрумс наконец пришел в себя. Помахав хвостом над головой, он призвал всех к тишине. И постановил:

- Первый в мире портрет майора Хрумса, то есть меня, признается лучшим в мире портретом! Я буду ходатайствовать перед господином Суперпрезидентом, чтобы автор этого портрета, капитан травоведения Леся Кобзарина, была принята в нашу Гильдию Вольных Мореплавателей!

- Вот спасибо, - еле слышно прошептала Леся.

Стоит ли говорить, что крысы встретили эту весть единодушными, продолжительными аплодисментами, переходящими в овацию?

Спустя минуту, Царапс продолжил свой конферанс.

- Номером вторым!… Демонстрируется!… Музыкальная шкатулка!…

Но никто не захлопал хвостом по ладошкам.

Майор Хрумс насупился - дескать, эт-то что еще за мура?

Крысы смущенно зашушукались. До слуха Дениса донесся чей-то недоуменный вопрос: «А что такое му-зы-ка?»

«Может, провизия такая?» - предположил сосед любопытствующей крысы.

Максима это не смутило. Он сорвал мешковину с музыкальной шкатулки и взял свое детище в руки.

Поскольку у Максима под рукой не оказалось ни подходящих деревяшек, ни столярного инструмента, в качестве корпуса шкатулки он взял наперсток хрульского боцмана. Этот наперсток использовался боцманом во время штопки парусов и был похищен по просьбе Максима двумя отважными сержантами.

Максим вставил ключик и неторопливо, с громким хрустом завел механизм.

Недоумение среди крыс усилилось. Выдвигались разные гипотезы:

«Там что, внутри кто-то грызет орешки?»

«А может, это кофемолка? Я такую видела в детстве. Какая жалость, что мы не едим кофейные зерна - они ведь такие горькие!»

«Скорее всего, это часы. Вот дурак, придумал нам подарочек! Мы же вольные мореплаватели, у нас свобода, зачем нам часы?!»

И тут из шкатулки донесся первый звук - мощный, басовитый.

Крысы навострили ушки.

За ним - еще один. И еще.

Это была тема Империи из «Звездных войн» - одно из немногих музыкальных произведений, которые Максим когда-то самостоятельно подобрал вместе с братом на фортепиано.

Тему Империи Максим решил поставить в свою шкатулку в качестве позывных.

И не ошибся!