- На наблюдении. Наши люди очень удивились и удивили этих созданий своим появлением и сразу убили шестерых из них. Должно быть, вы читали патрульный отчет. Двое же оставшихся были настолько шокированы происшедшим, что не оказали ни малейшего сопротивления - их связали и доставили сюда, на «Мариестоупс». При данных обстоятельствах заботой любого живого существа станет прошение о помиловании или даже освобождении, если это, конечно, возможно. Одним словом, оно будет умолять. К сожалению, на сегодняшний день мы не встретили больше ни одного разумного существа в нашей части галактики. Но представители всех рас человечества умоляют одним и тем же способом - используя жесты наравне с речью. Эти же не используют никаких жестов. Их язык, вероятно, настолько богат различными нюансами, что отпадает надобность в жестикуляции, даже когда что-то реально угрожает их жизни.
Капитан презрительно фыркнул:
- В таком случае можете быть уверены, что они не молили о пощаде. И вообще, чем их поведение отличалось от действий собак, посаженных на цепь?
Его глаза закатились, а голова наклонилась в сторону, и он попытался ухватить Прию за руку.
- Сэр, мне кажется, что вам следует спуститься вниз и увидеть все своими глазами. Быть может, это даст вам повод думать по-другому.
– Не могу… больно…
- Я видел этих грязнуль вчера ночью и не имею ни малейшего желания встречаться с ними еще раз. Естественно, я понимаю, что они - важное открытие для науки; то же самое я сказал командиру патрульной службы. Они будут доставлены в Лондонский зоопарк для экзотических животных. И там вы с ними вдоволь наговоритесь. И, как я вам уже сказал, мы должны немедленно покинуть эту планету, у нас нет больше времени на продолжение исследований. С вашей стороны было бы очень любезным вспомнить, что это корабль частной компании и что у нас есть расписание, которому мы должны следовать. Мы и без того просидели уже целую неделю на этой ужасной планете, не найдя ничего крупнее зернышка риса. И я не могу разрешить еще двенадцатичасовую задержку.
Робби схватил со стола стакан воды и подал его Прии.
– Ему нужно больше воды. Пусть выпьет весь стакан. А когда закончит, дай ему еще один.
Брюс Эйнсон встал. За его спиной Фиппс сделал какой-то отчаянный жест.
Она кивнула и взяла у него воду.
- В таком случае вам придется улететь без меня, сэр. И без Фиппса. К сожалению, мы не были во вчерашнем патруле, и нам необходимо осмотреть место, где вы подобрали этих существ. Вы должны понимать, что экспедиция совершенно потеряет смысл, если мы даже не изучим их среду обитания. Знания важнее расписания.
- Идет война, мистер Эйнсон, и у меня есть приказ.
- В таком случае летите без меня, сэр. Хотя я не знаю, как это понравится Американской космической службе.
– У кого-нибудь есть аспирин или еще что? – Все отрицательно покачали головами. Если бы у кого-то были лекарства, мы бы уже предложили их ему. Я хотела выяснить, что же Скотт хотел сказать, прежде чем потерять сознание. Как именно Саша использовала какой-то его секрет против него самого? Но руки у него дрожали так сильно, что, когда он пытался отпить из стакана, вода выплеснулась через край. Ему явно нужна была передышка.
Капитан знал, как отступать, делая хорошую мину при плохой игре.
– Эй, вы, наше время истекает, – сказала Саша, глядя на бомбу. Она прикрыла уши руками, побелев как полотно, словно бомба могла взорваться в любой момент. Таймер, прикрепленный к куче перепутанных трубок и проводов, беззвучно вел обратный отсчет. Осталось двадцать восемь минут тридцать девять секунд. Тридцать восемь. Тридцать семь.
- Вылет через шесть часов, мистер Эйнсон. Что это время будете делать вы и ваш подчиненный, меня не интересует.
– Ладно, ладно. – Я прижала руку ко лбу, а Прия тем временем помогала Скотту сесть прямо, прислонившись к стене, хотя казалось, что она сама вот-вот потеряет сознание. Меня окатила волна страха.
- Спасибо, сэр, - ответил Эйнсон, вложив в свой голос столько иронии, сколько посмел.
– Давай подумаем. Как еще можно выбраться отсюда? Может, нам удастся как-то обезвредить бомбу? – В помещении повисла напряженная тишина. Все посмотрели на путаницу из проводов. – Боже, выглядит так, будто собравший эту штуковину специально добавил несколько проводов, чтобы нас запутать.
Эйнсон и Фиппс быстро вышли из кабинета капитана, спустились вниз на лифте и вышли на поверхность планеты под временным названием 12В.
– Ну да, может, нам лучше в ней не копаться? – предположил Робби. – Не думаю, что это работает, как в кино. И я ни хрена не понимаю в обезвреживании бомб. – Окинув взглядом бомбу, он провел рукой по волосам. – Может, переставить ее?
Столовая все еще работала. Повинуясь шестому чувству, двое исследователей, не колеблясь, вошли внутрь, чтобы отыскать там членов исследовательского корпуса, которые принимали участие во вчерашнем происшествии.
– Переставить… куда? – спросила я.
В столовой подавали популярные на Земле синтетические блюда. За одним столом сидел молодой крепкий американец, с загорелым свежим лицом, красной шеей и стандартной стрижкой «под бритву». Его звали Хэнк Квилтер. Наиболее наблюдательные друзья говорили, что он далеко пойдет. Он сидел над стаканом синтетического вина (не имеющего ничего общего с обычным виноградным, выращенным на твердой почве и созревшим под воздействием невозобновляемых элементов) и спорил. Его не скрывающее эмоций лицо отчетливо выражало презрение к точке зрения Джингера Дуффилда, тщедушного выскочки.
Эйнсон без церемоний прервал разговор. Осушив свой стакан, Квилтер покорно последовал за ним и Фиппсом, прихватив тощего парня Уолсамстоуна, который тоже был вчера в патруле. Все четверо отправились в автопарк выбирать вездеход. Эйнсон указал на одну машину, и они выехали. Уолсамстоун сидел за рулем, а Фиппс, раздавая оружие, говорил со старшим исследователем.
– Получится выкинуть ее в окно? – спросила Прия. Скотт уже сам пил воду из стакана.
- Брюс, у нас так мало времени. Что ты надеешься найти?
– Она не пролезет между прутьями, – сказала я.
- Я хочу осмотреть место, где они подобрали этих существ. И, конечно, не прочь найти что-нибудь такое, что могло бы утереть этому Баргероуну нос.
– О, у меня есть идея! – Робби щелкнул пальцами, а потом в задумчивости поднес их к губам. – Мы можем поставить бомбу в угол, – он показал на угол, между закрытым окном и большим зеркалом в медной раме, – и сдвинуть туда шкафы, столы, стулья. Мы сложим перед ней все, что найдем. – Саша согласно кивала. – А сами соберемся у противоположной стены.
Тут Эйнсон перехватил встревоженный взгляд Фиппса, смотревшего на парней, и резко сказал:
– В камине! – воскликнула Прия, отойдя от Скотта и метнувшись на другой конец комнаты. – Можем попробовать втиснуться сюда… – Она наклонилась над камином и принялась шарить в нем. – Хмммм, а может, и нет…
- Квилтер, ты был на дежурстве прошлой ночью. У тебя что, чесотка засела в палец, когда ты держал его на курке? Или ты решил, что прогуливаешься по степям Дикого Запада?
– Все мы там не поместимся, – произнесла Саша. – Не знаю. А если все, чем мы забросаем бомбу, разлетится на миллион осколков и превратится в шрапнель?
Квилтер оглянулся на начальника.
- Как раз за это сегодня утром меня хвалил капитан, - сказал он и умолк.
– Именно, – кивнул Диего. – И, если вы не заметили, мы тут заперты. Даже если взрыв нас не убьет, мы поджаримся до хрустящей корочки.
Не придавая значения этому своего рода упреку, Эйнсон пррдолжил речь:
Я скрестила руки на груди.
- \'Возможно, эти животные не производят впечатления разумных, но если вы вообще способны на сочувствие, то их вид был должен подействовать на вас. Они не паниковали и ничего не боялись.
- Что может служить в равной мере доказательством как примитивности, так и разума, - заметил Фиппс.
– Или задохнемся в дыму.
- М-м… ну да, конечно, я думаю. Все равно… Мне кажется, есть еще один момент, заслуживающий внимания. Каково бы ни было положение этих созданий, оно не похоже на положение других, уже найденных нами, причем более крупных по размерам. Да, я знаю, что мы обнаружили вообще какую-нибудь жизнь всего на паре планет, но - проклятие! - межзвездным полетам нет еще и тридцати лет. Но уже очевидно, что на планете с легкой гравитацией обитают легкие и вытянутые существа, а там, где гравитация тяжелая, - громоздкие и плотные. А эти, похоже, - исключение.
Диего наклонил голову.
- А, я понял, о чем ты. Эта планета имеет массу не больше Марса, а наша добыча скорее похожа на носорогов.
- Вдобавок, когда мы их нашли, они все валялись в грязи - какой же тут разум!
– Нет… думаю, ты не понимаешь. Это огромные бруски динамита. И бог знает, что это за жидкость. Может, здание снесет до основания. Дым – не главная наша проблема.
- Так или иначе, вам не следовало убивать их вот так, сразу. Должно быть, они очень редкие, в противном случае мы бы давно их уже обнаружили на 12В.
– Ты не знаешь наверняка, – сказала Прия.
- Когда имеешь дело с носорогами, почему-то редко останавливаешься, чтобы подумать, - обиженным голосом пробормотал Квилтер.
– Нет, не знаю. – Диего покачал головой. – Сейчас я вообще ни в чем не уверен. Но я правда не думаю, что, если мы спрячем эту штуку в углу и завалим ее стульями и скатертями, это как-то нам поможет.
- Ну-ну.
– Какая досада, что на окнах решетки… – Я подергала нижнюю губу. – А если положить бомбу в камин?
Они прогрохотали над неопрятной долиной в полном молчании. Эйнсон попытался восстановить то приподнятое настроение, которое он испытывал, впервые прогуливаясь по этой неисхоженной планете. Созерцание новых миров неизменно доставляло ему несказанное удовольствие. Но на сей раз оно было непоправимо испорчено - и испорчено, как всегда, другими людьми. Как он ошибся насчет корабля частной компании! На космических корпусных судах жизнь была простая и упорядоченная. Но, к сожалению, все корпусные суда сейчас заняты в маневрах, проводимых в Солнечной системе из-за Англо-Бразильской войны. И им хватает дел без таких мирных забав, как исследование космоса. Но тем не менее такого капитана, как Эдгар Баргероун, он не заслужил. Бедняга Баргероун, он не решился улететь и оставить его, Эйнсона, здесь одного. Вдали от людей, общаясь, - он вспомнил фразу, часто повторяемую отцом, - общаясь наедине с природой!
– Сомнительная идея.
– Нет, погоди, послушай! Мы положим бомбу в камин и завалим его всем, что тут есть! Может, тогда энергия взрыва направится вверх…?
– Нет тут никакого «вверх». – Наклонившись, Диего заглянул в камин и постучал по сплошному деревянному перекрытию, расположенному там, где должна была быть труба. – Это фальшивый камин. Так что взрыву некуда будет уйти… Но давай представим, что ты права и камин сдержит взрыв… Вот тогда мы точно задохнемся в дыму.
Я подошла к камину следом за ним и коснулась его плеча.
– Может, есть шанс, что взрыв пробьет дыру в стене, и мы выберемся оттуда.
– Большая часть этой комнаты находится под землей. – Он повернулся ко мне. – Даже если взрывом снесет верхнюю часть стены, нам все равно придется подсаживать людей наверх, а все вокруг будет в огне.
– Отстой, – сказала Саша, рассматривая лежащий на подносе шприц.
У меня сдавило грудь.
– Зачем ты это говоришь? – спросила я у Диего, понизив голос до шепота. – Если мы не переберем все возможные варианты – она снова может попытаться напасть на Скотта. Но мы можем найти другой способ. Ты же знаешь, так будет правильно. Давай хотя бы попытаемся. Нам нужен план.
– Понимаю…
Люди придут и на 12В. И скоро здесь возникнет, как и на Земле, проблема перенаселения. Поэтому-то она и исследовалась - с точки зрения дальнейшей колонизации. Наметили места первых поселений… Через пару лет бедолаги, вынужденные по экономическим причинам покинуть все привычное и родное, будут переведены на 12В (к тому времени планета заимеет приличное колониальное название - Клементина, например, - или какое-нибудь еще столь же дурацки-безобидное).
– Так почему ты просто отбрасываешь все идеи?
Да, люди возьмутся за эту нетронутую равнину со всей стойкостью, им присущей, превращая ее в типичный земной ландшафт. Плодовитость - вот проклятие всего человечества, думал Эйнсон. Томящиеся чресла Земли должны в очередной раз извергнуть нежелательных отпрысков на девственные планеты, ожидающие своей участи - впрочем, чего еще им остается ждать?
Он схватил меня за руки у самых плеч.
Течение мыслей Эйнсона было прервано Уолсамстоуном:
– Потому что это не сработает, Эмбер! Не всегда все идет по плану, как бы тебе этого ни хотелось.
- Вот там - неподалеку - река. Мы уже почти на месте.
2 месяца и 3 недели назад
Они обогнули насыпи гравия, из которых торчали кусты терновника. Над головами сквозь туман светило то самое розовато-лиловое солнце, вызывая слабое свечение у чертополоха, в огромных количествах росшего вдоль всего спуска к реке, а также на другом берегу, насколько хватало глаз, и только одна зацепка - какой-то большой, странный, тупой формы предмет, маячивший прямо перед исследователями.
Выпускной класс, ноябрь
- Это, - прошептали одновременно Фиппс и Эйнсон, уставившись друг на друга, - эта штука похожа на тех созданий.
- Та грязная лужа, где мы их поймали, как раз напротив, на другой стороне, - пояснил Уолсамстоун. Они продрались сквозь плотные заросли чертополоха и остановились в тени маячившего объекта, странно смотревшегося в этом месте, подобно обломку африканской статуи, лежащему на чьем-то камине где-нибудь в Абердине.
Время истекало. Я хмуро посматривала на дверь кабинета. У меня оставалось только двадцать минут, чтобы доделать это дурацкое задание по истории, прежде чем прозвенит звонок на первый урок. Но как бы громко ни звучал «Гамильтон» в моих наушниках, это ничуть не помогало быстрее находить в учебнике даты важных сражений Войны за независимость. А поскольку остальные еще не пришли, мне не у кого было спрашивать ответы.
Подхватив свои винтовки, они выскочили из вездехода и зашагали вперед. Подойдя к краю водоема, они остановились и глянули вниз. Одна сторона круга была всосана серыми губами реки. Сама жижа имела коричневато-зеленый цвет, испещренный красным. Пять больших трупов принимали свою последнюю грязевую ванну в беззаботной позе смерти. Шестое тело дернулось и повернуло голову по направлению к людям, чем рассердило облако мух, взвившееся над ним. Квилтер поднял винтовку, обращая свирепое лицо к Эйнсону, который остановил его руку.
Мои оценки медленно, но верно ухудшались, с тех пор как я стала проводить бо́льшую часть свободного времени за просмотром репетиции «Ромео и Джульетты». Саша всегда отыскивала какого-нибудь девятиклассника, чтобы он снимал репетиции, – слава богу, мне не приходилось разрываться на части, чтобы справляться еще и с этим в дополнение к работе с оркестром. Но каждый раз, когда они подправляли сценарий, мне приходилось вносить изменения в саундтрек, чтобы музыка подходила к их репликам. А ведь в сутках всего двадцать четыре часа.
- Не убивай его, - сказал Эйнсон. - Он ранен и не причинит нам вреда.
Пока я торопливо выписывала ответы на листок с заданиями, кто-то плюхнулся рядом со мной и, не говоря ни слова, вытащил из моего уха наушник – послышался отчетливый хлопок. Подпрыгнув от неожиданности, я подняла взгляд и увидела, как Диего вставляет его в свое ухо. Узнав песню, он закрыл глаза и улыбнулся.
- Мы не можем быть уверены. Так что дай мне его прикончить.
Я не разговаривала с ним с той университетской ярмарки, и меня приводило в ужас воспоминание о том, как я на него сорвалась. Он снова вынул наушник и похлопал по пачке заданий.
- Я сказал: нет, Квилтер. Мы его засунем в заднюю часть вездехода и доставим на корабль; я думаю, что мертвых мы тоже заберем. Их будет полезно анатомировать. На Земле нам никогда не простили бы, если бы мы упустили такую возможность. Вы с Уолсамстоуном достаньте из ящика сети и оттащите тела к машине.
– Ты что, не получила письмо от мистера Бэскина? Он сегодня болеет, урока не будет. Так что у тебя есть лишний день на подготовку.
Квилтер вызывающе посмотрел сначала на часы, потом на Эйнсона.
- Пошевеливайтесь, - приказал Эйнсон. Уолсамстоун нехотя побрел исполнять приказание; в
– О! – Я тут же вытащила телефон и открыла приложение электронной почты. И, о чудо, я тут же увидела письмо от нашего учителя истории.
отличие от Квилтера он не был из тех, кто становится мятежником. Квилтер надул губы и пошел следом. Они вытащили сети и встали на краю, пристально оглядев полузатопленное свидетельство их ночных действий, прежде чем приступили к работе. Вид этой резни охладил Квилтера.
- Несомненно, что мы их остановили, - сказал он. Хэнк был мускулистым молодым парнем с аккуратно
– Отлично. – Я поморщилась. – Ну, то есть, в его болезни нет ничего отличного. Разумеется.
подстриженными волосами и дорогой седовласой мамочкой в Майами, годовой доход которой составляли получаемые ею алименты.
– Да-да, я понял. – Он вернул мне наушник. – Ну так вот… Слушай, я хотел извиниться.
– За что? – Наверное, он жил в какой-то параллельной вселенной, потому что извиняться на самом деле следовало бы мне.
- Да. Иначе мы достались бы им, - согласился Уолсамстоун. - Двух пристрелил я. Должно быть, это те, что ближе к нам.
Он шумно выдохнул.
- Я тоже убил двух, - сказал Квилтер. - Они все валялись в грязи, как носороги. Боже, неужели они пошли на нас!
– За то, что не ответил на твое сообщение тогда. За все это. За то, что убедил папу выйти из компании твоего отца.
Я вскинула брови.
- До чего грязны, если смотреть вблизи. Ужас. Худшее, что можно найти на Земле. Я вижу, ты уж и не рад, что мы заткнули их?
- У нас не было выбора. Или мы, или они.
– Ты?
- Да, в этом ты прав, - Уолсамстоун потер подбородок и с восхищением посмотрел на своего друга. Надо признаться, Квилтер был настоящим парнем. Уолсамстоун повторил за ним:
Диего напряженно сглотнул, так что я заметила, как дернулся его кадык.
- У нас не было выбора.
– Ну… вроде того. Когда продажи «Губки-Клоуна» начали расти, я захотел превратить это в настоящий бизнес. Папа был слишком занят на работе и не мог посвящать делу много времени, но мне нужна была помощь – помощь взрослого человека – и деньги, чтобы купить больше оборудования. Так что я подал заявку на шоу «Бизнесмен или банкрот», ничего ему не сказав.
- Хотел бы я знать, черт возьми, что в них вообще такого хорошего.
– Когда нас пригласили на прослушивание, папа не смог отказать. Это был безумный шанс. А он всегда из кожи вон лез, чтобы меня порадовать. Думаю, это из-за того, что я приемный… как будто он хочет доказать, что безмерно меня любит, или что-то вроде того. А потом, когда мы попали на шоу и выступали перед инвесторами, они стали спрашивать, как же я буду управлять бизнесом, если еще учусь. Я подумал, кто-то из них, наверное, хочет предложить, чтобы за дело взялась его команда. Но папа сказал, что примет руководство на себя – на полный рабочий день. В прямом эфире сказал.
- Да я тоже. Хотя ведь мы их действительно остановили!
– Ага. Я помню, – ровным голосом произнесла я.
- Или мы, или они, - повторил Квилтер.
– Вот почему я не ответил на твое сообщение. Папа уже сообщил мне, что собирается покинуть компанию твоего отца, и он знал, что твой отец этого не одобрит. Так что я просто чувствовал себя ужасно виноватым.
Мухи опять взлетели, когда он плюхнулся в грязь к раненому человекообразному носорогу.
Мое сердце замерло. Я была потрясена.
Пока продолжался этот философский диспут, Брюс Эйнсон решительно подошел к возвышавшемуся над ними предмету, который служил указателем места бойни. Эйнсона впечатлила его форма - имитировавшая форму тех созданий. В ней было нечто, воздействовавшее на него эстетически. Это, должно быть, сотня световых лет отсюда; кто сказал, что на свете нет ничего прекрасного? Вот оно.
– Но я понятия не имел о том, как это повлияло на твою семью, – продолжал он. – Я так расстроился, когда ваш бизнес стал разваливаться. Я недостаточно все продумал. И тогда вина просто копилась и копилась, и я… не мог заставить себя что-либо сказать. И я не знал, что до сих пор все так плохо. Я точно не хотел сделать тебе больно. – Он положил руку мне на плечо. – Я никогда не хотел сделать тебе больно.
Он забрался в это замечательное сооружение, которое издавало невероятную вонь, доносившуюся до самых небес, и которая и определяла предназначение предмета. Пятнадцатиминутное исследование не оставило в душе Эйнсона ни малейшего сомнения: это был… выглядело это как перезревший стручок и даже давало ощущение перезревшего стручка, но это был - капитан Баргероун должен увидеть собственными глазами, - это был космический корабль.
У него были такие честные глаза, что я поняла: он говорит правду. Я провела все эти годы, обвиняя его в том, что он считает меня недостойной его внимания, – а он все это время винил себя.
Космический корабль, полный дерьма.
Я шумно выдохнула.
– Но это была не твоя вина. Ты был ребенком, которому открылась невероятная возможность, и ты ей воспользовался. Откуда тебе было знать о последствиях.
Глава 3
Он расслабился и нервно усмехнулся.
– Ну, я хотел бы как-то возместить тебе все это.
Я прикусила губу.
– На самом деле… ты можешь кое-что сделать.
Много событий произошло на Земле в 1999 году: двадцатиоднолетняя мать родила пятерых близнецов в Кеннедивилле, на Марсе. Команда роботов была впервые допущена к международным соревнованиям. Новая Зеландия впервые запустила свой корабль-систему. Первая испанская подводная лодка была спущена на воду принцессой. Две однодневные революций произошли на Яве, шесть - на Суматре и семь - в Южной Америке. Бразилия объявила войну Великобритании. Объединенная европейская команда победила команду России по хоккею. Японская кинозвезда вышла замуж за персидского шаха. Все члены бесстрашной техасской экспедиции погибли при попытке пересечь светлую сторону Меркурия в бронемашинах. Организована всеафриканская радиоуправляемая ферма по выращиванию китов. И чуть-чуть с сединой австралийский математик Баззард ворвался в комнату своей любовницы в три часа ночи с криками: «Получил! Получил! Тран-понентальный полет!»
– Да? – В его взгляде появилась такая надежда, что я едва не рассмеялась.
– Ага. Ты же умеешь снимать видео, верно?
Не прошло и двух лет, как первый автоматический транспонентальный двигатель был установлен в ракете, запущен и успешно испытан. Он никогда не вернулся на Землю.
– Ага.
– Ну вот… мы ставим «Ромео и Джульетту» через несколько недель, ну эту, школьную пьесу. И… – Я изобразила смущенную улыбку. – Я все-таки хочу подать документы в те университеты, чтобы учиться музыке. Уж где-нибудь мне дадут стипендию, в конце-то концов. Не попробуешь – не узнаешь.
Здесь не место для объяснения вычислений ТП-формулы, тем более что издатель отказался печатать три страницы математических символов. Достаточно сказать, что любимый прием в научной фантастике, к величайшему отчаянию и последовавшему банкротству всех писателей-фантастов, неожиданно стал реальностью. Благодаря Баззарду космические черные дыры стали не препятствием, а своего рода вратами к планетам. В 2010 году было гораздо удобнее и быстрее добираться из Нью-Йорка до Процоина, чем век назад - до Парижа.
Диего улыбнулся.
– Хорошо.
На этом закончим скучное отступление о современном прогрессе. Теперь уже вряд ли кому удастся свернуть его с достаточно старой экспонентальной кривой.
– Так вот, мне нужно заснять пьесу, чтобы отправить видеозапись вместе с заявлением. У меня есть все, что нужно для съемки и записи аудио, но я не могу записывать сама, потому что буду играть в оркестре, а на той неделе ты снимал бейсбольный матч, вот я и подумала…
Все это доказывает, что в 2035 году полет от В12 до Земли занимал значительно меньше двух недель, что все-таки достаточно для того, чтобы успеть написать письмо. Или, как это было в случае с капитаном Баргероуном, который составлял ТП-телеграмму для сочинения транспонентальных посланий.
– Сделаю. Все, что нужно.
В первую очередь он сообщил:
– Правда? – Я просияла.
«ТП-позиция 355073х 6915(В12). Ваш номер ЕХ 97747304. Отн.: в соответствии с Вашим приказом. В дальнейшем существа, захваченные на борт корабля, называются внеземными пришельцами (сокращенно ВЗП).
– Конечно. Но послушай…
ВЗП представлены следующим образом: два живых и здоровых содержатся в № 3. Остальные трупы вскрыты для изучения их строения. Сначала я не думал, что они - больше чем животные, но теперь главный исследователь Эйнсон разъяснил мне ситуацию. Я приказал ему отправиться с партией на место захвата ВЗП.
– Да?
Там мы нашли свидетельство того, что ВЗП обладают интеллектом, был обнаружен космический корабль. Сейчас он находится в главном грузовом отсеке, после перераспределения груза. Маленький корабль вмещает только восемь ВЗП. Нет сомнений, корабль принадлежит ВЗП. На всем одинаковая грязь. От всего одинаковый ужасный запах. Предположительно ВЗП также исследовали В12.
– Я хочу, чтобы ты точно поняла одну вещь… Я не просто чувствую себя виноватым из-за своего отца, и его бизнеса, и всего остального. Я хочу, чтобы ты знала: мне никогда, никогда не казалось, что я лучше тебя. Ни на единую секунду. И мне жаль, что я натолкнул тебя на эту мысль. Ты… ты просто чудо, Эмбер.
Приказал Эйнсону и его группе скорее преодолеть языковой барьер. Надеюсь на успех до конца полета.
Я буквально перестала дышать. Все эти годы мне казалось: всех моих стараний недостаточно. Я оказалась недостаточно хороша, чтобы сделать саундтрек для пьесы без вокальных партий. Чтобы добиться стипендии на обучение. Чтобы поровну уделять внимание всем, кому нужен был кусочек меня. Чтобы спасти жизнь сестры. Я никогда, никогда не была достаточно хороша. И поэтому, когда кто-то назвал меня «чудом», это буквально оглушило меня.
Эдгар Баргероун, капитан «Мариестоупса».
Г.М.Т. 1750: 6.7.2035».
– Я знаю, как усердно ты работаешь, чтобы профессионально заниматься музыкой, – продолжал он. – И ты ведь этого добьешься, какие бы препятствия ни вставали перед тобой! Ты настоящая звезда. Ты этого заслуживаешь.
Все прочие жители «Мариестоупса» были также заняты.
Уолсамстоун писал с великим трудом своей тете в западном предместье Лондона Виндзор:
От его слов у меня перехватило дыхание. Он посмотрел на меня своими невероятными медными глазами, и мне пришло в голову, что было бы так легко сейчас наклониться поближе и поцеловать его.
«Моя дорогая тетушка Фло, мы возвращаемся домой, и наконец-то я опять увижу Вас. Как Ваш ревматизм? Надеюсь, что уже лучше. В это путешествие у меня не было космической болезни. Когда корабль входит в ТП режим, если Вы знаете, что это такое, то потом часа два чувствуешь себя не очень хорошо. Мой друг Квилт говорит, что это все молекулы в организме перестраиваются по-другому. Но потом все восстанавливается.
Погодите, что? О чем я думаю? Я отвела взгляд, отстранившись от него. Мне нравился Робби. Я любила Робби. Какого черта я думаю о том, чтобы поцеловать Диего? Может, дело в благодарности за его готовность помочь и облегчении от того, что мы наконец-то все проговорили? Точно, все дело именно в этом. Меня просто захлестнули эмоции. Вот и все.
– Спасибо, – только и смогла выговорить я.
Когда мы оказались на одной планете, даже еще без названия, так как мы пришли на нее первыми, мы с Квилтом отправились поохотиться. Все место кишело огромными змеями и грязными животными, каждое размером с корабль. Они живут в грязных ямах. Мы убили несколько десятков. Двое живых сейчас на борту нашей калоши, мы зовем их риномэнами - они очень похожи на носорогов, их имена Герти и Маш. Они ужасно грязные. Я должен чистить их клетки, но они кусаются. От них столько шума! Еда, как всегда, ужасная. Мало того, что сущая отрава, так еще и порции маленькие. Передавайте пламенный привет кузине Мадж. Думаю, что у нее уже кончились занятия. Кто сейчас в наступлении - мы или бразильцы? Верю, что мы!!!
– Не за что. – Он снова вставил себе в ухо мой наушник, вытащил из своей сумки тетрадь на спирали и принялся писать, слегка покачиваясь в такт музыке. Но на какое-то мгновение мои мысли заглушили музыку – я безуспешно пыталась придумать оправдание, почему я только что захотела поцеловать не того парня, которого любила.
Надеюсь, что это послание благополучно дойдет до Вас,
Осталось 27 минут
Ваш любящий племянник Родни».
Глаза Диего расширились от страха, когда он взглянул на бомбу.
Августус Фиппс был поглощен сочинением любовного послания своей наполовину китайской, наполовину португальской девушке. Над его койкой висело ее игриво посматривающее изображение. Фиппс очень часто обращался к нему, -пока писал:
– А что, если мы засунем ее в камин и тогда у нас действительно появится шанс? – Мои глаза наполнились слезами, и я сжала его предплечья, наши лица разделяли считаные сантиметры. – Шанс выбраться отсюда живыми? Если мы запихнем туда достаточно вещей, чтобы не дать осколкам разлететься.
«А Чи, любимая, эта бесстрашная старая телега сейчас движется по направлению к Макао. Мое же сердце, ты знаешь, стремится постоянно (в самом что ни на есть прямом смысле) в это светлое место, пока ты проводишь там каникулы. Какое блаженство думать, что скоро мы будем совсем вместе, не только в мыслях. Надеюсь, что путешествие принесет нам славу и деньги. И все потому, что в этом закоулке галактики мы отыскали весьма странную форму жизни, и два могучих экземпляра сейчас с нами находятся на корабле. Когда я думаю о тебе, такой стройной, милой, исключительной, меня удивляет, зачем нам нужны на одной планете такие грязные и страшные звери - наука требует жертв!
– Думаю…
И - о чудо из чудес! - похоже, что они к тому же обладают разумом, во всяком случае, мой шеф в этом уверен. И сейчас мы заняты тем, что пытаемся с ними говорить. Ну не смейся, пожалуйста, ведь я помню, какая ты насмешница. Как долго я мог бы говорить с тобой, моя милая и страстная, и, конечно, не только говорить! Ты должна позволить мне (две страницы опущены. - Ред.)
.
– Это лучше, чем другой выход, – Я умоляюще посмотрела в его пронзительные глаза. – Лучше, чем убивать кого-нибудь прямо сейчас. Верно?
До встречи - когда мы опять сможем заниматься подобными вещами,
Робби хлопнул в ладоши.
– Если попробуем, хуже не будет, верно? – Мы с Диего отпрыгнули друг от друга, и Робби пристально посмотрел на Диего. Вот черт. О чем он сейчас подумал? Что он знает? Но он тут же отвел взгляд и посмотрел на Сашу, которая стояла в углу, скрестив руки на груди.
Твой преданный, преклоняющийся, пылающий страстью, Августус».
– Если кто-то уронит бомбу, станет хуже, – сказала Прия.
Тем временем в кубрике «Мариестоупса» Квилтер тоже совершал героические усилия, решая проблему общения со своей девушкой:
– Никто не собирается ее ронять, – заверила я ее, чувствуя, как ускоряется пульс.
«Привет, мой сладкий!
Сейчас, когда пишу тебе это письмо, световые волны со всей скоростью, на какую только способны, несут меня в Додж Сити. Правда, сейчас здесь со мной капитан и ребята, но я уж избавлюсь от них, прежде чем очутиться на 1477 Рэйнбоу.
– Пусть ее переносят несколько человек, – предложила Саша. – Просто для надежности.
Несмотря на бравый вид, у твоего парня очень кисло здесь на душе. Эти звери - риномэны, о которых я тебе говорил, - самые грязные существа, которых я когда-либо видел, их невозможно описать. Думаю, из-за того, что я тебе нравлюсь, я всегда гордился тем, что выгляжу совершенно современным и аккуратным, но эти животные - они хуже, чем звери.
– Хорошо. – Я кивнула. – Итак… кто ее понесет?
Это привело меня к решению покончить с Исследовательским корпусом. По окончании этого полета все бросаю и перехожу в Космический корпус. Там можно выдвинуться. Доказательство - наш капитан Баргероун: появился неизвестно откуда. Его отец - всего лишь какой-то завхоз в жилом доме где-то под Амстердамом. Что ж, это - демократия, думаю, есть смысл и мне попробовать: а вдруг тоже стану капитаном! Почему бы и нет?
Повисла тишина. Никто не хотел касаться этой штуковины, не говоря уже о том, чтобы поднимать ее. Никто не хотел выяснять, каково это – когда у тебя в руках взрывается бомба. Никто не хотел выяснять, правда ли, что ты не успеешь ничего почувствовать, когда тебя разорвет на части, – или ты все же успеешь ощутить пронзительную, оглушительную боль, сгорая заживо.
Похоже, что все здесь написанное относится только ко мне. Когда вернусь домой, мой сладкий, я все время буду поглощен только тобой.
– Я помогу ее нести, – поднял руку Диего.
Твой преданный Хэнк».
– И я тоже, – вставил Робби. Он быстро шагнул к бомбе – словно желая доказать, что он смелее Диего.
В своей каюте на В-палубе главный исследователь Брюс Эйнсон писал очень серьезное письмо жене:
«Моя дражайшая Энид, как я молю Бога, чтобы поскорее кончились все твои неприятности с Альмером. Ты все сделала для этого мальчика, никогда не упрекай себя на этот счет. Это наш крест. И лишь небеса знают, что с ним будет. Я боюсь, что его мысли настолько же грязны, как и его привычки. Моя вина в том, что мне приходится отсутствовать так подолгу, особенно когда наш сын - причина стольких проблем. Утешение в том, что это путешествие оказалось весьма плодотворным. Под моим контролем двое живых существ были доставлены на борт нашего корабля. Мы их называем ВЗП.
– Погодите минуту. – Я посмотрела на окна, расположенные у самого потолка, и подошла к камину.
Ты куда как больше удивишься, когда узнаешь, что, несмотря на свою странную внешность и привычки, эти создания обладают интеллектом. И, что более того, они принадлежат к расе, путешествующей в космосе. Мы подобрали космический корабль, который, без сомнения, имеет к ним отношение. Хотя они ли управляют им - это еще вопрос. Сейчас я занят тем, что пытаюсь наладить с ним общение, но пока, к сожалению, безуспешно.
– А почему бы нам не попробовать поставить бомбу на возвышение, чтобы она оказалась в верхней части камина. Тогда есть шанс, что взрыв снесет часть стены, которая находится над землей, а может, и дым будет выходить.
Я постараюсь описать тебе этих ВЗП. Команда называет их риномэнами. И пока не пришло на ум ничего лучше - пусть будет так. Риномэны ходят на шести конечностях, каждая из которых заканчивается очень ловкой, широко раздвинутой кистью с шестью пальцами, крайние из которых направлены в противоположные стороны и очень похожи на наши большие. Когда руки им не лгужны, они втягивают их в туловище, как черепаха свои ноги, и они становятся совершенно незаметны.
– Камин настолько высокий? – спросила Прия. – Она подошла к камину и опустилась на колени, чтобы заглянуть внутрь. – И правда… – Потеряв равновесие, она пошатнулась.
Я схватила ее за плечи, помогая удержаться на ногах.
Со втянутыми конечностями риномэны симметричны и по форме напоминают соединенные вместе две дольки апельсина. Одно плавное закругление представляет собой их позвоночник, другое, более крутое, - живот, а еще два отдельных - две головы. Да, да, у наших пленников по две головы. Они заострены кверху и посажены прямо на плечи - никакого намека на шею, хотя могут вращаться во все стороны. На каждой голове - по два маленьких темных глаза с нижним веком, которое поднимается вверх, когда они спят. Под глазами - две одинаковые трубки - сопла: одна - рот, другая - анальное отверстие. На теле у них расположено еще несколько трубок, возможно, это дыхательные горла. Экзобиологи сейчас производят вскрытие нескольких трупов, которые находятся у нас на борту. Когда я получу их отчет, многое прояснится.
– Ты в порядке? – На лице Диего промелькнуло беспокойство, и он подошел ко мне, чтобы посмотреть на Прию поближе.
Наши подопечные издают звуки очень широкого диапазона. Они начинают со свиста и крика, которые переходят в хрюканье и шлепающие звуки. Боюсь, что все это выдают их горла, и некоторые «слова» выше воспринимаемых человеческим ухом. Мы не можем пока понять ни одного из наших подопечных, хотя речь автоматически записывается на пленку. Но я уверен, что это только следствие шока, полученного ими при пленении, и на Земле, имея в распоряжении больше времени и более подходящие санитарные условия, мы обязательно добьемся каких-либо положительных результатов. Как всегда, эти длительные путешествия ужасно утомительны. Я стараюсь избегать капитана, как могу. Он очень неприятный человек, каждый жест которого напоминает вам о законченной им привилегированной школе и Кембридже. Я полностью посвятил себя нашим ВЗП. Несмотря на все свои неприятности и неприятные привычки, они в какой-то степени восполняют недостаток человеческого общения. Когда вернусь, у нас будет много о чем поговорить.
– Все нормально. – Она вытерла пот со лба тыльной стороной ладони. Ее рука дрожала. Взгляд был туманным.
Все время думающий о тебе твой муж
– Прия, может, тебе стоит поесть, – сказала я. И добавила, обращаясь к Диего: – У нее проблемы с уровнем сахара в крови.
Брюс».
– Все нормально, – повторила Прия. – Думаю, нужно так и сделать. Попробовать снести верхнюю часть стены.
Внизу, в главном грузовом отсеке, не обремененные составлением различного рода посланий чернорабочие разбирали по винтикам корабль ВЗП. Ко всеобщему удивлению, он оказался сделанным из дерева породы неимоверной твердости и упругости, такой же прочной, как сталь, дерева, которое внутри было в виде стручка и в котором произрастали различной формы ветки, похожие на рога. На ветках росли какие-то низшие паразитические растения. Одним из триумфов группы специалистов-ботаников стало открытие того, что эти паразиты были не листвой веток-рогов, а самостоятельно произрастали на них. Они также обнаружили, что паразиты выполняют функцию поглотителя диоксида углерода из воздуха и перерабатывают его в кислород. Они счистили кусочки паразитов с веток и попытались вырастить их в более благоприятных условиях - растения гибли. После ста тридцати четырех попыток они по-прежнему умирали. Но ботаники славятся своим упрямством. Внутренности корабля были завалены кучами некоей плотной субстанции, состоявшей преимущественно из грязи и экскрементов. Ни одному здравомыслящему человеку при сравнении этой грязной деревянной утлой лодчонки со сверкающе-чистым «Мариестоупсом» не придет в голову, что оба эти предмета - летающие аппараты, созданные для одной цели. Естественно, что многие члены команды, особенно те, кто чаще кичился своим здравомыслием, отказывались признавать это странное сооружение чем-либо иным, кроме консервной банки.
Робби осмотрел комнату, выискивая, чем мы можем воспользоваться, чтобы поставить бомбу повыше.
Девяносто восемь процентов смеха угасло после следующей находки - двигателя. Это был очень странный искаженной формы предмет, размерами не превышающий риномэна. Он оказался вмонтирован в деревянное дно без каких-либо видимых креплений. Сделан он был из вещества, чем-то напоминавшего фарфор. Двигающихся частей не было. И когда двигатель наконец высверлили из днища и понесли в инженерную лабораторию, за ним шел хнычущий керамист, томимый дикими предчувствиями.
– Что мы можем поставить друг на друга? – Все принялись оглядываться по сторонам.
– Выдвижные ящики, – простонал Скотт, взмахом руки с пустым стаканом показав на один из буфетов. – В буфетах и в этих комодах у стены.
Следующим открытием стали большие орехи, которые крепились к верхушке крыши с прочностью, не одолимой самыми лучшими огнерезами. В конце концов большинство решило, что это и впрямь орехи, и, благодаря волокнистой кожуре, отнесло их к плодам кокосовой пальмы. Но когда установили, что балки, спускавшиеся вниз от орехов, которые ранее определялись как подпорки, соединены с двигателем, несколько мудрецов заявили, что орехи - это топливные баки.
– Получится поставить их друг на друга устойчиво или они шататься будут? – спросила Прия, подавая ему еще один стакан воды.
– Есть только один способ это узнать, – сказал Робби. Он принялся резкими движениями выдвигать ящики буфета, стоявшего ближе к двери, и выгружать из них скатерти, ложки, вилки, обычные и кружевные салфетки, складывая их на пол за спиной. Саша принялась за второй буфет, а мы с Прией взяли на себя комоды. У того, что стоял у окна, большинство ящиков оказались пустыми.
Следующее открытие да время положило конец дальнейшим исследованиям. Один работник, разгребая кучу грязи, нашел в ней погребенного ВЗП. Вся команда собралась и начала весьма эмоционально обсуждать это событие.
– У комодов выдвижные ящики не такие широкие, – отметил Диего. – Так что их нужно класть сверху.
- Долго еще мы собираемся заниматься этим, ребята? - кричал стюард Джингер Дуффилд, вскочив на ящик с инструментами и демонстрируя всем свои белые зубы и черные кулаки. - Это корабль компании, а не корпусной, и мы не должны мириться с тем, что нам навязывают. В Правилах ничего не написано о том, что мы должны чистить чьи-то могилы или тому подобное. Я не возьму больше в руки инструмент, пока не получу надбавки, и призываю всех вас присоединиться ко мне.
Робби принялся переворачивать выдвижные ящики от буфетов и складывать их друг на друга. Получалось неплохо, но стопка доставала ему в лучшем случае до бедер.
Его слова нашли отклик в толпе:
– Недостаточно высоко.
- Да, заставим компанию заплатить!
– Лучше, чем ничего, – произнесла я. Робби передал Диего еще два ящика. Диего положил их поверх стопки. Они легли не очень ровно, так что он поправил несколько нижних ящиков, чтобы вся конструкция держалась лучше.
- Кто они тут такие?
– Какая-то чертова «дженга», – высказалась Саша.
- Пускай сами убирают эти вонючие дыры!
Скотт поставил на пол пустой стакан.
- Повысить зарплату! В полтора раза, ребята!
– На самом деле на «дженгу» совсем не похоже.
- Заткнись, Дуффилд, ты, проклятый зачинщик!
– Замолкни. – Саша сердито взглянула на него.
- Что говорит сержант?
– Не-а.
Сержант Уаррик проталкивался сквозь толпу. Он остановился, глядя на Дуффилда, чья тощая, едкая фигура отнюдь не испарилась под его пристальным взглядом.
По крайней мере, он снова пришел в себя.
- Дуффилд, я знаю таких, как ты. Ты должен быть сейчас на Замороженной планете, помогать выигрывать войну. Нам тут не нужны твои фабричные штучки. Слезай с ящика и принимайся за работу. Немного грязи не повредит твоим белоснежным ручкам.
– Подожди, подожди. – Диего жестом призвал Робби остановиться. – Если мы соорудим эту штуку тут, она получиться слишком большой, чтобы засунуть ее в камин. Нужно сначала поместить ее внутрь, а потом уже продолжать складывать.
Дуффилд заговорил очень спокойно и даже красиво:
– Верно, – согласился Робби.
- Сержант, я не нарываюсь ни на какие неприятности. Почему мы должны это делать? Это все, что я спрашиваю. Неизвестно еще, какая зараза затаилась в этой помойной яме. Мы требуем выплаты страховки за работу в ней. Почему это мы должны рисковать своими семьями ради компании? Что она для нас сделала?
– А как мы засунем наверх бомбу? – спросила Прия.
Ропот одобрения встретил этот вопрос, но Дуффилд сделал вид, что не заметил его.
– Именно… ее же нельзя наклонять, верно? – спросил Робби.
- А что они сделают, когда мы прилетим домой? Наверняка выставят напоказ эту вонючую коробку, и все будут приходить и нюхать ее, платя десять толстеньких за раз. Они собираются нажиться на этой штуке и на этих животных, которые жили в ней. Так почему бы нам не взять свой кусок сейчас? Ты бы пошел на С-Палубу и привел человека из управления, да держал бы свой нос подальше от этого дела.
– Нет. – Диего покачал головой. – Вот как мы сделаем. Сложим вот до такой высоты, – он показал уровень чуть ниже открытой части камина, – поставим бомбу наверх – а потом будем приподнимать стопку и запихивать ящики под низ – так, чтобы бомба оставалась в горизонтальном положении.
- Ты всего лишь отъявленный крикун, Дуффилд, вот в чем твоя проблема, - со злостью сказал сержант. Он выбрался из толпы и направился на С-палубу, Вслед ему по коридору послышались язвительные насмешки.
– И правда, совсем как «дженга», – прошипела Саша в сторону Скотта.
Он сложил руки на груди.
Двумя часами позже Квилтер, вооруженный шлангом и щеткой, вошел в клетку с двумя ВЗП. Они выпустили свои конечности и перебрались в дальний угол этого замкнутого пространства, наблюдая за Квилтером с надеждой в глазах.
– Ни капельки не похоже.
- Последний раз я у вас тут вычищаю, ребята, - говорил он им. - Через час присоединюсь к забастовке, просто чтобы продемонстрировать свою солидарность с космическим корпусом. И пока я буду занят, можете спать в своем дерьме, сколько вам понравится.
– Ладно, – сказал Робби. – Давайте так и сделаем.
И, будучи в крайне проказливом настроении, он направил на них шланг.
Совместными усилиями они с Диего принялись разбирать башню из ящиков и складывать их в камин. Как только башня дошла до кирпичной кладки, они повернулись к бомбе.
– Готовы?
Диего вытер лоб.
Глава 4
– Не то чтобы у нас был выбор.
Я сжала руку Робби, и он протиснулся мимо меня к столу, к бомбе – по пути задержавшись на секунду, чтобы поцеловать меня в лоб. Девушки встали под окнами, рядом со Скоттом, а Диего и Робби заняли свои места рядом с серебряным подносом.
Я коснулась плеча Скотта.
– Все нормально?
Редактор новостей газеты «Виндзор Секит» нажал педаль видеотелефона и хмуро уставился на появившееся на экране изображение главного репортера.
Его глаза сфокусировались на мне, и он опустошил очередной стакан воды.
- Где тебя, Адриан, черти носят? Немедленно отправляйся в космопорт, как тебе было сказано. «Мариестоупс» прилетает меньше чем через полтора часа.
– Жить буду. – Затем он взглянул на Робби и Диего. – Надеюсь.
Левая часть лица Адриана Бакера сморщилась, и он стал придвигаться к экрану до тех пор, пока нос его не расплылся и изображение не потеряло четкость.
Робби закатал рукава.