— Более чем, — сказал Локридж.

Флиделиус положил руку на меч. Сомнения и собственные грехи были забыты; перед Локриджем снова сидел человек, издевавшийся над знатным датчанином.

— Слава тебе, Господи! А теперь, друг, твоя очередь рассказывать. Кого нужно ухлопать?

… На холме, возвышающемся над пустошью, горел колдовской огонь. Красный отблеск лежал на боку валуна, когда-то служившего племени Тенил Оругарэй алтарем. В воздухе чувствовался легкий морозец.

Язычники мало интересовали Локриджа. Да и было их немного: фермеры в крестьянских платьях и шерстяных шляпах, крестьяне-поденщики в коротких куртках и узких штанах, подростки да еще девица легкого поведения из Виборга, чьи украшения маняще поблескивали в темноте. Они слетелись к костру из своих хижин и домов, они прошли много миль — и все для того, чтобы вздохнуть свободно, взять силу у древней святыни. Локридж надеялся, что ему удастся увести от костра Ори до начала Ритуала. Он не боялся, что оргия возмутит девушку. Ему просто не хотелось, чтобы она видела, во что превратились невинные мистерии ее времени. Но его отвлек Магистр.

Лицо Маркуса Нильсена, высокого и худощавого, было трудно разглядеть, потому что капюшон его мантии, похожей на одеяние доминиканца, был низко опущен на глаза. Здесь он называл себя странствующим проповедником (в отличие от Англии, где он звался Марком из Солсбери, Дания не преследовала католиков, в то время как колдунов жгли на кострах). Маркус был рожден Маретом-Властелином две тысячи лет спустя после появления на свет Локриджа и сам звался Марет. За свою жизнь он исколесил множество европейских дорог эпохи Реформации по воле Сторм Дэрруэй.

— Ты принес плохие вести, — сказал Марет.

С помощью диаглоссы он говорил с Локриджем на французском языке, непонятном для окружающих.

Помолчав, Марет продолжил:

— Ты, должно быть, не понимаешь, чего они стоят — Кораш и Бранн. Мы ничто по сравнению с ними. Но она в плену, и это катастрофа.

— Итак, — сказал Локридж, — я предупредил тебя. Полагаю, у тебя есть доступ в будущее. Организуй спасательную группу.

— Все это не так просто, как ты думаешь, — ответил Марет. — Период от Лютера до твоего века захвачен Реформистами. Силы Хранителей — в другом времени, и поэтому в периоде Реформации действуют только несколько агентов, таких, как я.

Он сжал кулаки и нахмурился.

— Должен признаться, что мы отрезаны от своих… По сведениям разведки, все ворота, через которые можно пройти в отдаленное будущее, тщательно охраняются. Лучше бы она послала тебя в другие годы датской истории — туда, где Хранители сильнее. Например, эпоху правления Фродхи. Я думаю, Флиделиус просто первым пришел ей на ум во время вашей короткой беседы.

И снова Локридж вспомнил Сторм, вновь ощутив ее прикосновение. Он схватил собеседника за плечи.

— Черт возьми, ты обязан что-то придумать! Должен быть какой-то выход!

— Да-да… — Марет в раздражении передернул плечами, высвободившись. — Конечно, надо действовать, но не опрометчиво. Ты еще не испытал на себе инерцию времени.

— Если я смог прийти сюда по коридору, то почему бы не вернуться обратно тем же путем? Есть возможность появиться в неолите раньше Бранна и ждать его там.

— Нет, — Марет убежденно покачал головой. — То, что уже произошло, изменить невероятно трудно. У нас не хватит сил. — Он тяжело вздохнул и продолжал. — Скорее всего нас остановят в туннеле. Но в любом случае я не вижу смысла оставаться в Дании. Нам здесь никто не поможет, кроме разве что этих, — он презрительно кивнул в сторону членов Братства, стоящих на коленях вокруг костра. — Да, ты прав, мы могли бы пройти по коридору в прошлое и получить подкрепление в довикинговой эпохе. Но к чему рисковать, прорываясь к нашим базам на востоке или в Африке, если помощь почти рядом?

— Как так? — изумился Локридж.

Сдержанность Хранителя сменилась лихорадочным волнением. Он принялся размышлять вслух, расхаживая взад-вперед.

— Бранн явился туда в одиночку, зная, что Кораш тоже одна. Но, заполучив ее, он соберет вокруг себя Реформистов, чтобы закрепить успех. Мы должны быть готовы к этому. Надо спешить. Наше преимущество — внезапность. А силы можно найти и здесь, да, можно. Только не в Дании, а в Англии.

Король Генри предал римско-католическую церковь, но мы позаботились о том, чтобы он не принял лютеранство. В нашей борьбе эта страна играет решающую роль. В период царствования двух Марий в Британии преобладали Хранители, потом, при Кромвеле они взяли верх, но в период Реставрации мы одержим полную победу! Но ближе к делу. У меня в Англии тоже есть паства. Правда, там я уже не языческий жрец. В Британии я проповедую рыцарям и богатым землевладельцам, призывая их встать за Святую Католическую Церковь. И… там тоже есть туннель, о существовании которого Реформисты не подозревают! В туннеле есть ворота, ведущие в неолит.

Марет взглянул на Локриджа горящими глазами.

— Ну что? Ты готов? Ты идешь за мной?

Глава XII

Мантия колдуна развевалась за его спиной, подобно крыльям. С обращенным вверх лицом и простертыми к небу руками он, а вместе с ним и его попутчики возносились над землей, подхваченные невидимым, неслышным и неосязаемым смерчем.

Они уходили ввысь, пока совсем не исчезли в ледяном безмолвии звезд. Уже потухший, казалось, костер вдруг вспыхнул, словно салютуя своему властителю всплесками огня и брызгами искр, и снова погас.

Ори, едва сдерживаясь, чтобы не закричать, и закрыв глаза, крепко прижалась к Локриджу. Гаспар Флиделиус, выдав длинную очередь замысловатых ругательств, наконец пришел в себя и теперь голосил в восторге, как мальчишка. Американец тоже попал во власть всеобщего возбуждения.

Сопротивления воздуха не было: оно полностью гасилось энергией, выделяемой скрытым под одеянием Марета поясом. Это был головокружительный полет в мертвой тишине; парение в нескольких сотнях футов над землей со скоростью нескольких сотен миль в час.

Внизу раскручивалось темное полотно суши; Виборг на мгновение сверкнул ярким пятном и растворился в сумерках; поблескивали воды Лим-Фьорда; песчаные валуны дюн сменились волнами Северного моря, пересыпанными серебристыми блестками, которые ронял на них застывший над рассветным горизонтом серп месяца. Очарованный волшебством ночи и полета, Локридж не заметил, как внизу снова оказалась суша.

Теперь они летели над долинами Восточной Англии. Среди жнивья виднелись соломенные крыши деревянных домов, над рекой нависали зубчатые стены замка… нет, все это было невероятно, это был сон: как он мог, обычный человек из плоти и крови, сопровождать в полете волшебника, да еще, возможно, в ту самую ночь, когда король Генрих ласкал Анну Болейн…

Сознание ирреальности происходящего преследовало Локриджа, словно наваждение.

Квадратики полей сменились нетронутым ландшафтом: мелькали крошечные островки среди озер и топей — это были Линкольнширские фены. Марет нырнул вниз, ловко опустившись на землю в вихре сухой листвы. Затем искусно приземлил остальных. На фоне бледного неба Локридж различил плетеные стены хижины.

— Моя английская резиденция, — пояснил Хранитель. — Ворота времени находятся ниже. Вы остановитесь здесь, пока я буду собирать людей.

За грубым фасадом скрывались роскошные аппартаменты с дубовым паркетом и резными панелями, хорошо обставленные, с богатой библиотекой. Запасы продовольствия, предметы из будущего были скрыты в потайных кладовых за раздвижными стенами; в комнатах нельзя было приметить ничего чуждого этому веку. Разве что случайного посетителя могло удивить, как хозяину удается в любое время года сохранить в доме тепло и избегать влажности. Правда, никто не осмеливался сюда захаживать. Крестьяне были чересчур суеверны, а местные помещики тяжелы на подъем.

Только на утро третьего дня Ори вышла на воздух, чтобы разыскать Локриджа. Он сидел на скамье возле двери и с наслаждением курил. Не будучи заядлым курильщиком, он все же скучал по табаку, и на его счастье Хранители оказались достаточно предусмотрительны (а может быть, старомодны), чтобы припасти на всякий случай немного курева и несколько глиняных трубок впридачу.

В эти дни установилась хорошая погода. Мягкий солнечный свет струился между стволов ив, сбросивших листву. Уплывал к югу запоздалый клин диких гусей, их призывный крик был единственным звуком, нарушавшим безмолвие. Локридж, услышав свое имя, поднял глаза… и был поражен красотой девушки.

До сих пор он думал о ней только как о ребенке, нуждавшемся в его защите. Но сейчас в это чудесное утро она появилась, как новорожденная Венера, — в облачении одних лишь длинных, ниспадающих до пояса шелковистых волос. Она подбежала к нему с грацией лани, ее огромные голубые глаза светились дерзостью, а на губах играла лукавая улыбка. Локридж встал, чувствуя, как стучит сердце.

— Идем скорее, — закричала она. — Я нашла такую крепкую лодку!

— О, Боже! — поперхнулся Локридж. — Одень хоть что-нибудь, девочка.

— Зачем, ведь тепло, — она танцевала перед ним. — Барс, мы можем взять лодку и порыбачить. Пусть весь день будет нашим, Богиня благоволит к нам, и тебе нужно отдохнуть. Пойдем же, пойдем скорее!

— Ну… а, впрочем, почему бы и нет? Хорошо. Но ты все-таки оденься, ладно?

Привязанный к пню ялик показался ему не очень надежным. Но Ори в своей жизни приходилось видеть лишь плетеные из ивняка и обтянутые грубой кожей лодки или долбленки без фальшбортов. А эта лодка была скреплена настоящими железными гвоздями, и в ней лежали два длинных весла.

— Наверняка они приплыли с Крита, — воскликнула Ори.

У него не хватило духу сказать ей, что превозносимый ею Крит, униженный и разграбленный, томится под гнетом венецианцев.

— Может быть, — промолвил он, выводя лодку из торчащих из воды корней и лозняка на открытое мелководье. Остров скрылся за густыми зарослями, тихая поверхность воды переливалась на солнце. Ори насадила наживку и уверенно забросила удочку к потаенному местечку под корягой. Локридж откинулся назад и раскурил новую трубку.

— Барс, я не хочу, чтобы ты разговаривал со мной, как с ребенком, — сказала она, внезапно. Ее длинные ресницы опустились, прикрыв глаза. — Я готова стать женщиной, когда только ты пожелаешь.

Кровь прилила к лицу Локриджа.

— Я обещал освободить тебя от заклятья, — пробормотал он. Ему вдруг пришло в голову, что он может погибнуть в предстоящей битве. — Можно сказать, ты уже свободна. Ты больше не нуждаешься в волшебстве. Пройдя через преисподнюю, ты родилась заново. Ясно?

С неожиданной радостью она бросилась к нему.

— Нет-нет! — отчаянно запротестовал он. — Я не могу…

— Но почему?

Она прижалась к нему, теплая, мягкая, жаждущая. Неопытность ее губ и рук туманила голову. Он утонул в паутине ее распущенных волос… О, Боже, нет, нет!

— Ори, я должен буду покинуть тебя…

— Тогда оставь мне ребенка.

Локридж понял, что ему не устоять. Единственное, что может еще как-то помочь, — холодный душ. Он позволил оттеснить себя к одному борту, и ялик перевернулся.

Когда они вернули лодку в нормальное положение и вычерпали воду, страсти уже улеглись. Ори восприняла вмешательство своего бога и проявленное им недовольство без особого страха, так как в жизни ей постоянно приходилось сталкиваться с неблагоприятными предзнаменованиями. Она без смущения отжимала на глазах Локриджа свою мокрую одежду, хохоча над его неуклюжим отказом последовать ее примеру.

— Что бы ты ни говорил, но запретить быть с тобой ты не можешь, — сказала она. — Я умею ждать. Посмотрим, что будет после освобождения Эвильдаро.

Он, хмурясь, произнес:

— Следует помнить, что деревня уже не будет прежней. Не забывай павших.

— Я помню, — ответила она со скорбью в голосе. — Эчегона, всегда доброго, и вечно веселую Виру, и многих других.

Было видно, что время уже успело смягчить горечь утраты. К тому же у Тенил Оругарэй, в отличие от их потомков, не было принято долго оплакивать умерших. Они привыкли принимать жизнь такой, какая есть.

— Вам не следует забывать, что еще остались юты, — сказал Локридж. — Мы можем отбросить одно племя, но придут другие, могущественные и жаждущие земель.

— Зачем ты каждый раз все стараешься испортить, Барс? — покачала головой Ори. — Сейчас такой прекрасный день и… гляди, рыба!

Он был бы рад насладиться минутой вместе с ней. Но мертвецы бесконечной чередой проходили перед его глазами: целые народы, ставшие жертвами многовековой войны во времени…

Они уже заканчивали завтрак, пустив на него свой улов, когда прозвучал горн. Локридж вскочил. Неужели так быстро? Он поспешил к хижине.

Марет уже был там вместе с шестью другими Хранителями. Они поменяли свои одежды священника, рыцаря, купца, йомена, нищего на облегающие фигуру костюмы, похожие на боевые одеяния Реформистов, но только зеленого цвета с прикрепленными к плечам радужно-переливчатыми плащами. Их темные глаза, до жути напоминающие взгляд Сторм, высокомерно взирали из-под забрал шлемов.

— У нас есть еще один агент в Британии, — сообщил Марет. — Когда стемнеет, он должен привести нашу армию. Нам же необходимо как следует подготовиться.

Локридж, Ори и Флиделиус занялись выполнением заданий, суть которых они толком не понимали. Поскольку туннель сохранялся в тайне от противника и его ворота открывались только в чрезвычайных обстоятельствах, его использовали как арсенал: вся «привратная» была заставлена военной техникой и снаряжением. Американец угадал в аппаратах с бочкообразными стволами пушки, но что представлял собой хрустальный шар, в котором, как звезды на ночном небе, кружились крошечные блестки? И для чего служила холодная на ощупь, но словно пылающая желтым огнем спираль? Он попытался выяснить это у Хранителей, однако те не удостоили его ответом. Даже Флиделиус чувствовал себя обиженным.

— Я им не слуга, — заявил он Локриджу.

Успокаивая датчанина, американец пытался одновременно рассеять собственные сомнения.

— Ты ведь знаешь, какое наслаждение для мелких сошек корчить из себя важных персон. Когда мы предстанем перед королевой, она воздаст всем по заслугам.

— Что верно, то верно. Ради нее я готов малость потерпеть. Но терпение мое, надо сказать, не столь вместительно, как пивной бочонок…

Наступили сумерки, а скоро и совсем стемнело. И вот с неба в воронке смерча спустились люди. Если попросту — это была банда: солдаты-наемники, бежавшие с кораблей матросы, бунтари из Уэльса, угонщики скота из Лоуленда, словом, всякий сброд, собранный из разных щелей от Дувра до Крайнего Севера, от холмов Шевота до лондонских трущоб. Всего человек сто. Локриджу оставалось только гадать, какие пути привели их к Хранителям. Малая часть — из религиозных убеждений, другие — ради денег, третьи — спасаясь от виселицы. Хранители посвящали всех в рыцари Братства. И вот, наконец, пробил час, когда они должны были сослужить службу.

Марет ждал их перед входом в хижину. Он обратился к толпе голосом негромким, но звонким.

— Братья, — сказал он, — многие из вас уже давно с нами, но мало кто успел забыть, кому обязан избавлением от тюрьмы или смерти. Вам выпала честь стать помощником магистров белой магии, которые своим искусством служат делу Святой Католической Церкви в борьбе с язычниками и еретиками. Этой ночью вас собрали для того, чтобы вы могли заплатить Церкви свою дань. В дальние и неизведанные края предстоит вам пуститься для битвы с коварными слугами черных магов, а мы, ваши господа, сразимся с их хозяевами. Смело идите в бой с Божьим Именем на устах: тех, кто переживет этот день, ждет щедрое вознаграждение, а те, кому суждено погибнуть, заслужат высшую награду на Небесах. А теперь преклоните колена, я отпущу вам ваши грехи.

«Дурной тон, — подумал Локридж. — Неужели нельзя обойтись без столь явного цинизма? Разве что ради спасения Сторм…» — и сердце Локриджа затрепетало.

Умиротворенные и серьезные, чего американец никак от них не ожидал, англичане прошли в дверь хижины, а затем вниз по уклону в прихожую. Здесь перед радужным занавесом они вооружились, взяв мечи, пики, топоры и арбалеты. Марет подал знак Локриджу.

— Тебе лучше остаться рядом со мной. Будешь проводником.

Он вложил энергетическое оружие в руку американца. Ори пробралась к нему сквозь толпу.

— Барс! — взмолилась она дрожащим от страха голосом. — Возьми меня с собой!

— Пусть дожидается здесь, — приказал Марет.

— Нет, — отрубил Локридж. — Она пойдет с нами.

Марет пожал плечами.

— Пусть идет, если ей не дорога жизнь.

— Я должен быть впереди, — объяснил ей Локридж. Она дрожала в его руках. Он хотел ее поцеловать… но не решился.

— Идем, малышка, — Гаспар Флиделиус положил волосатую лапу ей на плечо. — Будешь со мной. Мы, датчане, должны держаться вместе среди английских мужланов.

С этими словами он и девушка исчезли в толпе.

В течение дня Локридж помог отбуксировать через ворота несколько летательных аппаратов. Они представляли собой сверкающие яйцеобразные болиды. Каждый из болидов вмещал в себе человек двадцать. Он сел в первый — вместе с Маретом. Сидящие в нем люди тяжело дышали, нашептывая молитвы или сдержанно ругаясь, их глаза бегали, как у затравленных животных.

— Не слишком ли они испуганы, чтобы идти в бой? — спросил он Марета по-датски.

— Уж я-то их знаю, — ответил тот. — Кроме того, я немного поработал с ними, так что по прибытии их страх обратится в ярость.

Болид с жужжанием заскользил вперед по белоснежному туннелю.

Марет уверенно направлял аппарат. Он бросил взгляд на вмонтированные под пультом часы с календарем.

— Отлично! — воскликнул он с неожиданным задором. — Нам повезло. Даже не нужно ждать. Сейчас ночь. Время — примерно за час до того, как Кораш была схвачена.

Болиды устремились к воротам, которые распахнулись перед ними и тут же захлопнулись, как только аппараты вылетели из туннеля. Марет переключил режим на бреющий полет и направил болид на восток.

Локридж пристально всматривался в местность. В лунном свете болотистые низины Каменного Века казались еще более дикими. Затем под ними зашумело море. В ожидании рассвета Марет сбросил скорость, и они теперь ползли, как черепахи.

Но не прошло и двух часов, как впереди показались воды Лим-Фьорда.

— Приготовьтесь! — последовала команда.

Болиды с ревом устремились вниз. Воды залива отливали стальным блеском, роса серебрилась на траве и молодых листьях деревьев, а среди крон священной рощи замелькали крыши Эвильдаро. Локридж увидел, что люди Боевого Топора еще стоят в лагере, вблизи поселка. В отблесках затухающего костра он разглядел повергнутого в ужас часового, затем увидел воинов, с криком бросившихся к оружию.

Мерцающий огнями корабль начал подниматься с площадки перед Длинным Домом. Видимо, Бранн все же успел собрать своих людей. Под тускло сияющими звездами засверкали молнии, загрохотал гром.

Марет отдал несколько приказов на неизвестном языке. Два аппарата Хранителей ринулись на корабль Реформистов. Вспыхнуло пламя, прозрачные скорлупы болидов лопнули. Черные осколки разлетелись в сторону и рухнули на землю.

— Спускаемся, — бросил Марет Локриджу. — Они не ожидали нападения. Но если они вызовут подмогу… Нам нужно торопиться.

Он направил болид вдоль залива, и как только машина коснулась земли, выключил силовое поле.

— На выход, — приказал он.

Локридж выскочил первым. За ним последовали англичане. Еще один аппарат приземлялся чуть поодаль. Ринувшуюся из него группу возглавил Гаспар Флиделиус. В его руке сверкнул меч.

— За Бога и короля Христиана! — заревел он.

Другие болиды опустились в стороне на полянах, где располагались юты. Высадив десант, они тут же снова рванулись вверх. Повсюду слышался звон ударов металла о камень. Локридж ворвался в хижину, где осталась Сторм. Хижина была пуста. С проклятиями он устремился к Длинному Дому.

Дом охраняла дюжина ютов: они стояли наготове с занесенными над головой топорами. Бранн вышел вперед.

Длинное лицо Реформиста искажала гримаса бешенства. Из ствола его энергетического оружия вырвалось пламя. Локридж поставил защиту, пустив в ход свое ружье. Американец рванулся вперед мимо фонтанов огня и всем телом навалился на Бранна. Оба рухнули в пыль. В борьбе они потеряли оружие и теперь старались схватить друг друга за горло.

Взметнулся и опустился меч Флиделиуса. Воин с топором, обливаясь кровью, упал на землю. На его месте возник другой и тут же нанес датчанину удар — тот еле отразил его. Но вот уже подоспели англичане, и битва разгорелась с новой силой.

Краем глаза Локридж заметил, как в воздухе мелькнули два черных осколка и раздался хруст, ударили струи огня, отражаясь в щитах воинов. Он боролся с Бранном из последних сил. Реформист был нечеловечески силен и ловок. Но вот их лица оказались рядом, и Бранн узнал Локриджа. Его рот в ужасе раскрылся, и хватка ослабла; он попытался вырваться. Локридж тут же рубанул его ребром ладони по гортани и, навалившись сверху, прижал его голову к земле и удерживал до тех пор, пока тело Бранна не обмякло.

Недоумевая, что же так напугало Реформиста, американец вскочил на ноги. Где-то рядом Флиделиус и его люди преследовали отступающих ютов. Тела остальных Реформистов, обожженные и обугленные, лежали у ног Марета и других Хранителей. Локридж бросился к двери Длинного Дома.

В помещении было мрачно, как в склепе.

— Сторм, — позвал он дрожащим голосом. — Сторм, где ты?

Обнаженная, мертвенно бледная, она была привязана к помосту. На коже блестели капли холодного пота. Сорвав провода с ее головы, Локридж прижал безжизненное тело к себе и заплакал. Долгое время она не шевелилась и лишь тогда, когда Локридж в отчаянии решил, что она мертва, прошептала.

— Ты вернулся, — и поцеловала его.

Глава XIII

Клич разнесся по окрестным лесам, беженцы начали возвращаться по домам, и радость воцарилась в Эвильдаро.

Триумф победы и похороны павших слились в один дикий, безудержный праздник. Пришельцы, чье железное оружие одолело силу ютов, с удовольствием включились в первобытное веселье. Их не связывал общий язык, но разве это главное? Запах жареной свинины понятен каждому. Чтобы мужчине понять мужчину, достаточно улыбнуться, а женщина понятна и так.

Только в Длинном Доме сохранялась тишина: здесь поселились зеленые боги, принесшие избавление. Мясо и вино приносились к дверям дома, мужчины соперничали за право прислуживать богам и быть у них на посылках. На второй день празднеств один из посыльных отыскал Локриджа, когда тот любовался танцем на поляне, и сообщил, что его зовут.

Американец едва сдерживал желание броситься бегом. Беспокойство за Сторм не покидало его ни на минуту. И вот наконец Богиня Луны, как здесь ее называли, сама пожелала его видеть!

Не успел он переступить порог дома, как солнечный свет, запахи леса, дыма и моря, веселые крики и пение, словно по волшебству, исчезли из его сознания. Светящаяся сфера наполнила зал странным сиянием, тяжелые опоры и стропила проступали на фоне закопченных стен, расстеленные шкуры лоснились на свету. Семеро Хранителей на возвышении ожидали выхода своей королевы. Они встретили Локриджа молчанием.

Как только вошла Сторм, все встали. Вход в дальнюю часть дома был закрыт, но не стеной или ширмой, а силовым занавесом, испускавшим бледное свечение. Сторм прошла сквозь него. В полумраке она, казалось, сверкала, как звезда.

Три дня и три ночи, проведенные Сторм в расщепителе сознания, не прошли для нее бесследно: на лице явственно проступали высокие скулы, а глаза светились лихорадочным блеском. Но ее осанка сохраняла прежнюю горделивость, а локоны иссиня-черных волос ниспадали волнами, создавая пленительный контраст с бледностью лица и шеи. Через века были доставлены подобающие времени и месту наряды. Отливающее небесной голубизной свободное платье охватывал медный пояс — символ божественной власти, внизу платье приобретало пурпурный оттенок, падая волнистыми складками на пол, на шлейфе серебрились вытканные амулеты в виде змей и морской пены. Брошь в форме Лабрис удерживала плащ с белоснежным, как летнее облако, подбоем, сам же плащ был серый и украшен рисунком, изображавшим молнии и конские хвосты. Золотистые туфли Сторм были усыпаны мелкими бриллиантами, лоб украшал полумесяц из кованого серебра.

Ее сопровождал Марет. Он что-то вполголоса сказал на языке Хранителей. Коротким жестом она велела ему замолчать.

— Прошу говорить так, чтобы Малькольм мог тебя понять, — приказала она на языке Оругарэй.

Марет был явно смущен.

— На этом зверином наречии, Ваше Величество?

— Тогда по-критски. Этот язык достаточно изящен.

— Но, Ваше Величество, я только собирался доложить о…

— Он тоже должен знать, — перебила его Сторм и подошла к Локриджу, пока Марет переваривал унижение. Она улыбнулась. Американец неумело склонился над протянутой для поцелуя рукой.

— Я еще не поблагодарила вас за все, что вы сделали, — сказала она. — Не хватит слов, чтобы выразить вам мою признательность. И дело даже не в моем спасении — вы совершили большее…

— Я… я рад, — отозвался он, запинаясь.

— Можете сесть, если вам угодно. Повернувшись с кошачьей гибкостью, она отошла в сторону. Мягкий земляной пол скрадывал звук ее шагов. Чувствуя дрожь к коленях, Локридж плюхнулся рядом с Хранителем, ответившим на его неуклюжее движение равнодушным кивком.

— Нам удалось взять Бранна живым. — Мягкие звуки критской речи мелодично резонировали в ее гортани. — Из того, что от него узнали, следует: у нас есть отличный шанс завоевать господствующие позиции в Европе на ближайшее тысячелетие. Продолжайте, Марет.

Полуколдун-полуапостол встал со своего места.

— Поражаюсь, как Вам удалось все это выдержать, Ваше Величество, — заговорил он. — Бранн начал говорить. Немного времени, и мы узнаем от него все.

— Он добивался того же от меня, — заметила Сторм мрачно. — Не знаю, удалось бы ему воспользоваться информацией… нет, не хочу об этом вспоминать.

Локридж бросил взгляд на темный полог и быстро отвел глаза. Ему стало дурно. За ним лежал Бранн. Он не знал, что делают с Реформистом. Сторм не могла опуститься до пыток, и наверняка, как бы ни были жестоки мучения, для крепких, тренированных нервов и непреклонной воли хозяев будущего они не представляли серьезного испытания. Сторм вводили наркотики, потоки энергии проникали в ее сознание. Они не убивали, но препарировали ее личность, беспощадно извлекали мысли, методично выведывая все, что она когда-то знала или делала, анализируя ее мечты и желания; они выворачивали наружу всю ее подноготную и хладнокровно фиксировали полученную информацию. Возможного же сейчас делали с Бранном.

Марет меж тем начал доклад.

— Итак, нам удалось выяснить ситуацию. Когда Локриджу удалось спастись, Бранн, естественно, не знал о помощи, которую нашему человеку могут оказать в Англии. Но вероятность, что Локридж каким-то образом свяжется с Хранителями, беспокоила его. Поэтому Бранн оповестил своих агентов по всей истории Дании. И они, несомненно, все еще ищут нашего агента и пытаются обнаружить признаки подготовки десанта.

Это тысячелетие — отдаленное и редко посещаемое. С помощью нескольких Реформистов и с такими верными союзниками, как люди Боевого Топора, он мог не особенно опасаться неожиданностей. И хотя он попал к нам в руки, Реформистам об этом ничего не известно. Когда мы завершим анализ его сознания, в нашем распоряжение окажется бесценная информация. Используя ее, мы организуем неожиданные налеты на базы Реформистов по всему времени, устроим засады на отдельных агентов, устраним их анклавы, словом, нанесем решающий удар в войне.

Сторм кивнула.

— Да, я подумала об этом. Мы можем внушить противнику, что вышли из игры, а на самом деле затаиться. Бранн был прав, сочтя это подходящим местом для подготовки операций. Внимание было приковано к Криту, Анатолии, Индии. Реформисты считали, что уничтожение этих цивилизаций нанесет нам непоправимый урон. И мы, и они привычно забыли о Севере.

Она поднялась (полы ее плаща зловеще колыхнулись) и ударила в ладоши.

— Да! Мы можем незаметно обустроить эту часть мира в соответствии с нашими идеалами. Что известно на юге о варварах в отдаленных и неизведанных краях? Но когда наступит бронзовый век, варвары севера воспримут наши идеи, дадут нам людей и встанут на страже наших баз. Может быть, великий прорыв в будущее зреет именно здесь!

В свете энергетического поля она повернулась лицом к Хранителям.

— Как можно скорее необходимо создать вооруженные силы из аборигенов, причем достаточно мощные, чтобы обеспечить наше господство. Гуско, разработай план, определи цели и средства и завтра предоставь свои предложения. Спариан, твоя задача — сформировать из англичан отряд охраны. Здесь они чересчур заметны, но ворота в их стране остались без стражи, не так ли? Урио, возьми часть из них и переправь в Англию, остальные пока останутся с нами. И, конечно, нужно связаться с базой на Крите. Зарех и Нигис, послезавтра вы должны быть там. Чилон, ты займешься сбором информации об этом регионе. Марет, на тебе работа с Бранном.

Восьмой Хранитель поднял руку.

— Слушаю, Ку, — сказала Сторм.

— Будем ли мы оповещать штаб в нашей эре, Ваше Величество? — спросил он почтительно.

— Конечно. Это мы можем сделать через Крит, — ее желтовато-зеленые глаза сузились. Она погладила подбородок и уже мягче добавила: — Кстати, именно тебе предстоит возвратиться домой, но другим маршрутом и вместе с Малькольмом.

— Как? — воскликнул Локридж.

— Разве ты забыл? — спросил Марет. Его губы искривились в зловещей улыбке. — Мы записали твой разговор с Бранном. Ты выдал королеву.

— Я? — промямлил Локридж, ничего не понимая. Сторм подошла к нему. Он встал. Она положила руку ему на плечо и сказала:

— Возможно, у меня нет права на такую просьбу. Но мы не можем игнорировать факты. Вспомни, что Бранн говорил тебе: ты неизбежно встретишься с ним на его земле и расскажешь, где я скрываюсь. Таким образом, ты вытянешь первое звено в цепи событий, которые в конечном итоге приведут Реформистов к поражению.

— Но я не знаю… я ведь просто дикарь по сравнению с ним или с тобой…

— Еще одно из звеньев этой цепи — я сама, а исход борьбы неясен, — прошептала Сторм. — Это последнее одолжение, о котором я тебя прошу, Малькольм, но самое важное. После этого ты сможешь возвратиться домой. Я запомню тебя навсегда.

Он сжал кулаки.

— Хорошо, Сторм, — сказал он по-английски. — Как пожелаешь.

В ее улыбке, нежной и немного грустной, было больше благодарности, чем в словах.

— Возвращайся на праздник, веселись. Будь счастлив.

Он поклонился и вышел на улицу.

Солнце ослепило его. Желания принять участие в бесконечном празднестве не было: слишком много испытаний ждало его впереди. На берегу залива он остановился, глядя на бухту. Легкие волны набегали на поросший травой берег, в синем небе кружились белоснежные чайки, а у него за спиной на дубе завел свою песню дрозд.

Он обернулся: к нему подошла Ори. Губы девушки подрагивали, слезы катились из голубых глаз.

— Что случилось, малышка? Почему ты не на празднике? Я ведь сказал всем, что ты свободна от заклятия. Разве они не поверили мне?

— Поверили, — вздохнула она. — Они считают меня посвящений Богу. Никогда не думала, что это так тяжело.

Кое-как ей удалось объяснить ему, что же случилось. В представлении соплеменников ее путешествие в подземный мир наполнило ее маной. И теперь в ней искали могучие, неведомые силы. Она сама как бы стала равной богам. Кто же теперь посмеет ухаживать за ней? Ее не боялись, скорее — почитали. Соплеменники разговаривали с ней, откликались на просьбы, но уже не считали своей.

— Нет… это не значит… что они не любят меня. И я готова их любить… Но только, увидев меня, они перестают смеяться!

— Бедное дитя, — приговаривал Локридж, мучаясь ее болью. — Господи, когда же наконец все это кончится…

Ори еще крепче прижалась к нему. Уткнувшись носом в его плечо, она, запинаясь, произнесла.

— Если бы я была твоей, они… они бы знали, что это справедливо, что это по воле Богини. И снова считали бы меня своей. Правда?

Он благоразумно промолчал.

— Я знаю, ни один мужчина теперь ко мне не прикоснется, — сказала Ори. — Но так даже лучше. Мне не нужен никто, кроме тебя.

Локридж проклинал самого себя. Она ведь не ученица колледжа. Тайны рождения и смерти были известны ей с детства; дитя природы, вскормленная в кишащих волками лесах, на утлых суденышках посреди бурного моря, она одинаково привычно мелет зерно ручными жерновами и лицует шкуры зубами, переносит на ногах болезни а переживает северные зимы. Ее сверстницы — а он старше шекспировской Джульетты — уже давно матери. Неужели он не способен отбросить старомодные, дурацкие условности и пойти навстречу простому естественному желанию?

В тот день, когда они рыбачили с ялика, он у был на грани капитуляции. Сейчас он вообще начал терять голову. Но его чувство к Сторм сильнее. Если ему повезет и он выживет, то в качестве награды он попросит разрешения всюду сопровождать ее.

Он знал, что Сторм совершенно равнодушна его случайным связям. Но ему-то нужна только Сторм.

— Ори, — начал он. — Я еще не закончил свои дела. Я скоро должен уехать, выполняя волю Богини, и неизвестно, вернусь ли я когда-нибудь.

Дыхание у девушки перехватило, и она, приникнув к нему всем телом, зарыдала.

— Возьми меня с собой! Возьми меня с собой, — молила Ори.

Локридж заметил чью-то тень и поднял голову Сторм смотрела на них. Улыбка ее была непроницаема, совсем не похожа на ту, которой она одаривала его недавно в Длинном Доме.

— Я думаю, — сказала она с едва заметным волнением, — что смогу вознаградить девушку и сделать так, как ей хочется.

Глава XIV

Хранитель не опасался неожиданностей на пути домой и убедил Локриджа, что тому удастся добраться до Бранна как раз во временном интервале между отправлением Сторм в двенадцатый век и сокрушительным контрударом ее врага. Этот факт был «исторически предопределен».

Между тем детали встречи с Бранном оставались неясными. Впрочем, как и последствия, о чем с унынием думал Локридж. Что касается девушки, то даже при свете дня, в сопровождении двух мужчин — Бога и героя Ори обуял страх при одном виде склепа, прикрывавшего вход в коридор. Локридж заметил, как жалко она съежилась. Он попытался ее ободрить.

— Не бойся, будь такой же смелой, как в прошлый раз.

В знак благодарности она слабо улыбнулась. Кстати, он пытался воспротивиться решению Сторм, но та убедила его в своей искренности. Сбросив маску высокомерия, она объяснила.

— Нам необходима точная информация о культуре ее народа. Недостаточно элементарных антропологических данных, мы должны всесторонне исследовать их психику, чтобы избежать непоправимых ошибок при близком контакте. Опытные специалисты способны достичь многого, изучив типичного представителя этой примитивной культуры. Почему бы этим представителем не стать ей? Она ведь уже доказала свою адаптивность. Или ты предлагаешь поместить кого-то другого в совершенно непривычные условия?

Локридж не нашелся, что ответить.

На пути в будущее они не встретили ни души. Ку вывел их на поверхность в седьмом веке новой эры.

— В эту эпоху на материке царит мир. Продвинься мы чуть подальше — и вероятность встречи с агентами противника в эпоху викингов существенно выросла бы.

Локридж невольно поежился, вспомнив схватку в туннеле.

Была зима: на могучих ветвях деревьев лежали тяжелые шапки снега, холодное небо было затянуто угрюмыми беспросветными тучами.

— Можно сразу взлететь, — принял решение Ку, — если кто-нибудь из аборигенов и заметит — не страшно. Вперед…

Он включил гравитационный пояс, и они взмыли в небо.

— Барс, где мы? — воскликнула Ори. — Как красиво!

Его больше занимал другой вопрос: почему они не чувствуют холода на такой высоте? Все тот же энергетический пояс? Но, увидев потрясенные глаза девушки, он переключился на Ори, успокаивая ее.

Дания осталась позади. Германия — пограничный форпост христианства на Севере — была скрыта сплошной облачностью, но через час полета на горизонте зубцами проступили острые вершины Альп. Ку сориентировался по азимуту и решительно нырнул вниз в плотный покров облаков, увлекая за собой попутчиков. Локридж увидел деревушку: крытые дерном бревенчатые дома, окруженные хилым частоколом, сиротливо темнели посреди зимнего безмолвия. Белоснежная холмистая поверхность была густо испещрена черными венами рек, грифельно чернели многочисленные озера с ледяной каймой вдоль берега. Наступит время, и эту землю назовут Баварией.

На максимальной скорости Ку пронес их по наклонной в направлении высокой цепи гор. Когда они коснулись земли, он с облегчением перевел дух.

— Ну вот мы и дома!

Локридж оглянулся. Дикий ландшафт с крутыми скалами и глубокими пропастями действовал на него угнетающе.

— У каждого свой вкус! — сказал он.

В точеных чертах Ку промелькнула озабоченность.

— Эта земля Кораш: в будущем здесь расположится ее поместье, поэтому территория принадлежит ей на протяжение всей истории. Не менее семи коридоров проложены поблизости. Один из них имеет ворота в эту четверть века.

Они шли недолго. Войдя в пещеру, Ку открыл — дверь в подземный переход.

… Это была самая просторная «привратная», какую ему когда-либо приходилось видеть. Пол был застелен богатыми коврами; промежутки между стенными шкафами были завешаны красными портьерами. При появлении Ку четверо стражей отдали честь, подняв оружие до уровня бровей. Внешне они были похожи на Хранителей, но выглядели, как близнецы: короткие, коренастые, плосконосые, с тяжелыми подбородками.

Ку, не обращая на них внимания, порылся в шкафу и извлек две диаглоссы. Локридж вынул из уха свою диаглоссу периода Реформации, чтобы освободить место для новой.

— Я ее заберу, — коротко бросил Ку.

— Нет, она останется у меня, — отрезал Локридж. — Мне еще есть о чем поговорить с моим приятелем Гаспаром.

— Ты что, не понял? — удивился Ку. — Ты получил приказ.

Почувствовав неладное, стражники сделали шаг вперед.

Эта фраза окончательно вывела Локриджа из себя.

— Знаешь, куда тебе стоит отправиться со своим приказом? — сказал он. — Или до тебя еще не дошло, что я служу Ей, но больше никому.

Хранитель сразу сник. Нахмурившись, он произнес:

— Ладно, разберемся потом. Возьми гравитационный пояс.

Американец вставил в ухо новую диаглоссу, чтобы сразу получить необходимую информацию.

Языки: два основных — восточный и западный, Хранителей и Реформистов; другие языки — рудименты низшего класса, ассимилируемые основными. Религия: Восток — мистический ритуальный пантеизм, где Она — символ и воплощение Бога; Запад — объективизм и вульгарно-материалистическая концепция истории. Государственное устройство: Локриджа буквально захлестнул поток информации о территориальных владениях Реформистов, где немногочисленная каста избранных управляла превращенными в роботов людьми. О Хранителях информация оказалась скудной: их общество не было демократическим, однако иерархическое правление представлялось просвещенным, мягким, основанным скорее на традициях, нежели законах. Обществом управляли аристократы, составляющие единое целое с простым народом, для которого они были скорее пастырями и родителями, чем правителями и господами. Точнее сказать, наставницами, матерями и возлюбленными, так как в структурах управления доминировали женщины. На вершине пирамиды высилась Кораш, которая, если можно так выразиться, представляла собой нечто среднее между Папой Римским и Далай Ламой.

Но вот взору Локриджа открылся дворец Кораш, и он забыл о своих сомнениях.

Они не стали подниматься по наклонной лестнице, а взмыли вверх по стволу шахты на высотный ярус огромного здания. Пол, площадью не менее акра, голубовато-зеленых оттенков, был инкрустирован изображениями птиц, рыб, пресмыкающихся и цветов, выполненных так искусно, что они казались живыми. Нефритовые и коралловые колонны вздымались на немыслимую высоту, их венчали замысловатые капители, усыпанные драгоценными камнями. Не менее удивительны были фонтаны в центре зала и растения, окружавшие их. Локриджу были знакомы только некоторые: видно, ученые будущего вывели новые виды, радующие глаз. Сводчатый потолок поражал гаммой оттенков всех цветов радуги и порождал ощущение бесконечности: ни один церковный витраж не мог сравниться с ним по пышности. Стены же были прозрачны. Сквозь них Локридж видел яркий летний пейзаж: на холмах зеленели ухоженные сады, палисадники, парки.

Только один вечер позволили Хранители Локриджу провести в своем обществе.

— Слишком много шпионов вокруг, — объяснили они.

В роскошном одеянии сидел он рука об руку с Ори в необыкновенно удобном кресле, мгновенно трансформирующемся при малейшем изменении позы, и отдавал дань неизвестным и невероятно вкусным яствам. Вино было под стать кулинарным изыскам, уже после одного бокала мир превращался в мечту, наполненную несказанным счастьем.

— В вино подмешаны наркотики? — спросил он Ку.

— Оставь предрассудки. Неужели грешно применять безвредные эйфорики? — Хранитель рассказал ему о зельях и благовониях, позволяющих ощущать Ее присутствие во всем сущем. — Но эти снадобья используются только в самых торжественных случаях. Мужчины слишком слабы, чтобы долго выдерживать близость Богини.

— Женщины могут позволить себе это блаженство чаще, — вступила в разговор леди Юлия. Она занимала высокое положение в Совете Сторм. Светловолосая, с фиалковыми глазами — в ее осанке и чертах лица было заметно явное сходство с Богиней. В Совете преобладали женщины, и в делах они тоже играли первую скрипку.

Все присутствующие на вечеринке мужчины и женщины походили друг на друга: красивы, энергичны, молоды. Их беседа представлялась блестящей игрой остроумия, в которой Локридж вскоре почувствовал себя совершенно беспомощным и оставил всякие попытки включиться в нее. Он откинулся в кресле и наслаждался музыкой.

Вскоре все перешли в другой зал, где стены и пол переливались всеми цветами радуги в определенном ритме, гипнотизируя присутствующих. Бесшумно передвигаясь, слуги разносили прохладительные напитки. Хранители танцевали, но Локриджу так и не удалось разобрать, откуда исходила музыка. Диаглосса подсказала американцу несколько танцевальных па, и он решил пригласить дам, которые были послушны каждому движению. Хотя мелодии были непривычны его слуху, все же именно музыка произвела на него наибольшее впечатление, доставив блаженство, которое ему никогда в жизни не приходилось испытывать.

— Мне кажется, у вас, кроме нот, используются какие-то эффекты, не связанные со звуком, — наконец отважился он заговорить.

Юлия кивнула.

— Естественно. Но почему вы стремитесь всему найти объяснение?

— Прошу прощения. Ведь я всего лишь дикарь.

Она улыбнулась и прильнула к нему в танце.

— Совсем нет. Теперь я начинаю понимать, чем вы заслужили расположение Кораш. Только немногие из нас — и, разумеется, не я — могут решиться на такие авантюры, как она и вы.

— Гм… спасибо!

— Я взяла на себя смелость позаботиться о вашей юной подружке. Но посмотрите, она уже заснула и вряд ли будет нуждаться в этой заботе сегодня ночью. Может быть, вы позволите взять вас на это время под свою опеку?

Локридж считал, что возбудить его способна только Сторм, но Юлия была так на нее похожа, что каждая клеточка его плоти, казалось, готова была выкрикнуть «да» в ответ на это недвусмысленное предложение. Ему пришлось напрячь всю свою волю, чтобы отказаться, сославшись не необходимость отдохнуть перед поездкой.

— В таком случае надеюсь встретиться с вами по возвращении, — ответила Юлия.

— Для меня это будет огромной честью, — поблагодарил он. Леди Тарет, танцевавшая с Ку, игриво подзадоривала его:

— Не забудьте уделить время и мне, воитель.

Ее партнер без всякого лицемерия улыбнулся.

Супружество у Хранителей давно отмерло. Он вспомнил, как Сторм однажды, вспылив, заметила, что свободные люди не имеют друг на друга никаких прав собственности.

Локридж, беззаботный и счастливый, рано лег в постель и проспал всю ночь сном довольного ребенка.

Утром он почувствовал себя не столь весело. Ку настоял, чтобы он принял эйфорик.

— Твой мозг не должен быть затуманен страхом, — объяснил Хранитель.

Ку попрактиковал Локриджа в управлении различными приспособлениями, которыми снабдили американца; дал наставления, как применять заложенные в диаглоссу знания. Они взлетели высоко над бескрайним парком. Когда они уже приближались к цели, Локридж обратил внимание на серую башню. Ее вершину на высоте полутора тысяч футов украшали два распростертых крыла, вырастающих из золотого колеса, — композиция, символизирующая жизнь.

— Мы уже на окраине города? — задал он вопрос. Ку фыркнул.

— Не говори мне о городах. Только Реформисты строят эти отвратительные крольчатники. Мы позволяем людям жить в общении с матерью-землей. А это — завод. На нем только технический персонал, трудятся же роботы, которые могут обойтись и без солнечного света.

Они вернулись во дворец, чьи сверкающие крыши и шпили создавали впечатление гигантского водопада, переливающегося в замысловатых переплетениях радуг. Ку провел Локриджа в небольшую комнату, где их уже ожидали на сей раз одни мужчины — война и техника по-прежнему оставались уделом сильного пола, хотя он и занимал подчиненное положение.

Совещание затянулось.

— Мы сможем доставить тебя в район в нескольких милях от Ниуорека, — Ку ткнул пальцем в карту, указав точку на восточном побережье материка, чем-то смутно напоминающего Северную Америку. — Затем ты будешь действовать самостоятельно. В форме Реформиста, с помощью диаглоссы и другой информации, которую мы тебе передадим, ты доберешься до штаба Бранна. Мы убедились, что во время твоего прибытия он будет на месте и ты с ним обязательно встретишься.

Несмотря на успокаивающее действие наркотика, Локридж почувствовал неприятный холодок в животе.

— Что вам еще известно? — медленно спросил он.

— О том, что ты бежал, он знает. Ему доложили, точнее, доложат, о твоем бегстве по коридору времени, — взгляд Ку затуманился. — Большего я тебе сказать не могу — тебя будет сковывать ощущение предопределенности. Нельзя сознавать себя марионеткой в руках кукольника, играющего заезженную пьесу.

— Или знать, что тебя убьют, — заметил Локридж.

— Ты останешься жив, — возразил Ку. — А если повезет, ты сможешь выбраться из коридора через другие ворота — уже в будущем, выскользнуть из города, пересечь океан и прибыть на это место. Надеюсь, мы встретимся.

— Ладно, — сказал Локридж. — Займемся деталями.

Глава XV

В эту эру не происходило крупномасштабных войн, иначе Земли просто не существовало бы. Но каждое полушарие планеты было превращено в крепость, и столкновения противников случались постоянно.

Космический корабль Хранителей снижался, паря над грозными водами океана, потемневшими перед назревающим штормом. Наконец голос скомандовал:

— Пошел. — И капсула Локриджа отделилась от корабля. Словно метеор, она пронзила тучи, рассекая встречные потоки ураганного ветра и дождевые стены. Корабль уходил, набирая высоту.

Локридж, заключенный в стремительный раскаленный снаряд, чувствовал невероятное давление; его череп был готов расколоться от вибрации. Но вот защитная оболочка капсулы лопнула, как перезревший стручок, и он оказался в свободном полете, несомый только энергией гравитационного пояса.

Скорость была так высока, что предохранительное силовое поле едва спасало его от встречного потока, готового разорвать тело на части. Ураган бушевал: черное небо, молнии, сплошная стена ливня. Вздыбленные волны в бешенстве тянули к нему свои жадные гигантские губы, с которых слетали клочки пены. Когда он перешел на дозвуковую скорость, его уши наполнил рев ветра, раскаты грома и рокот волн. Неожиданно прорезавшая мрак вспышка на минуту ослепила его, а от последовавшего за ней взрыва заложило уши. Итак, их обнаружили, догадался он, объявили тревогу и нанесли удар по кораблю. Интересно, удалось ли Хранителям уйти… Не менее любопытно, удастся ли это ему…

Управление климатом не позволяло шторму приблизиться к побережью западного материка. Локридж вошел в спокойный воздух, и его взору открылся Ниуорек.

Его огни светились по всему побережью и уходили в глубину материка до самого горизонта. Америка этого века была словно покрыта щупальцами единого мегаполиса.

Миллионы тонн бетона и стали, колоссальная энергетическая сеть, затерянные в джунглях сверхцивилизации. Десять миллиардов рабов превратили некогда цветущую землю в пустыню. Надругательство над его родиной казалось американцу таким чудовищным преступлением, что ему не нужны были наркотики, его душило негодование.

«О, индейское лето в утренней дымке, я иду мстить за тебя», — думал он.

К северу, югу и западу город-дракон тянул вверх бесчисленные головы небоскребов, и лишь свет тусклых фонарей и жар тысяч печей едва рассеивали царящий внизу мрак. Гул стоял над морем: биение, пульсация, иногда заунывный вой, от которого мороз пробегал по коже, сопровождали работу станков и машин. На верхнем уровне на милю или более тянулись к облакам туловища больших башен; на лишенных окон гранях играли первые лучи восходящего солнца. Кабели, трубы, путепроводы связывали строение в общую конструкцию. И все же в этом безрадостном зрелище чувствовался размах. Эти люди, поднявшие к небесам вертикальные пещеры, не были лишены фантазии. Но избранные ими формы были чудовищны, как, впрочем, сама воплощенная в них идея демонстрации неограниченной мощи.

Шлем Локриджа загудел от сигнала вызова.

— Стой! — два часовых в черной, как у него, форме выдвинулись навстречу. Внизу он заметил нацеленные на него стволы.