– Внимание! – БУНИК корабля приобрел голос Гавроша, и эти интонации тревожили душу каждого члена экипажа. – Боевая тревога! Это не учебная тревога! Повторяю – НЕ учебная тревога. Всем занять свои места по боевому расписанию…

Капитан вскочил с лежанки, на которую он все же прилег, чтобы перехватить пару часиков сна. Подтвердил молчаливый запрос УНИКа, который вколол ему химический коктейль, максимально быстро приводящий организм в оптимальное состояние и увеличивающий активность мозга. Другим мысленным усилием, быстро окинув взглядом обстановку и впитав информацию с УНИКа, он подтвердил тревожный статус, введенный БУНИКом.

Игорь Анатольевич подошел к стенному шкафу, достал оттуда части боевого скафандра, который за все время полета ни разу не покидал своего места хранения. Замерев на мгновение, осмотрел амуницию, потом не торопясь, зная, что время еще есть, достал ростовой костюм. Тонкая белая материя при необходимости могла менять цвет на противоположный. Капитан бросил костюм на кровать, быстро разделся догола, снова взял костюм-скафандр, влез в него, застегнулся. Скафандр синхронизировался с УНИКом, подтянулся по фигуре, как бы обняв ее, но не мешая движению. На груди появились имя и должность. Больше ничто не пятнало белоснежную поверхность. Если с капитаном что-то случится, то кроме трансляции в окружающее пространство медицинской информации УНИКом на самом костюме будут прорисовываться все необходимые спасателям сведения.

Капитан потрогал пальцем твердую окружность воротника. УНИК пискнул сообщением, что состояние шлема соответствует норме и в случае необходимости, например, при потере давления воздуха, в доли мгновения сформирует защитный пузырь вокруг головы. В подошвах ботинок достаточно спецсостава для встроенного миниатюрного синтезатора, используемого для образования воздуха и прочих нужных химических веществ – от всякого рода лекарств и их смесей до пищи и систем утилизации отходов жизнедеятельности. На день-два активного использования должно хватить или на две недели в состоянии медикаментозной комы.

Дополнительный капитанский искин в поясе также сообщил, что готов к работе. По мощности он, конечно, уступал БУНИКу корабля и работал в режиме сопровождающего, но если с БУНИКом корабля что-то случится, капитан с помощью этого искина быстро сможет взять на себя его основные функции. Но это совсем уж край – системы корабля достаточно надежны, чтобы такого не допустить. Однако правила обязывают… Предполагалось, что капитан является персонифицированным представителем корабля, его, так сказать, человеческим «я». Капитана сильнее всего охраняют, и именно на его системы данных дублируется абсолютно вся информация корабельного БУНИКа. И если что-то произойдет с экипажем, то, скорее всего, капитан останется единственным выжившим. Игоря Анатольевича это сильно напрягало, особенно когда он видел лица женского персонала своего корабля, но он ничего не мог поделать. Не нравится – капитаном будет кто-то другой.

Еще ему полагался пистолет, но Игорь Анатольевич на него даже не взглянул. Это скорее было данью традициям, нежели необходимостью. Вообще личного оружия практически ни у кого из команды нет. От кого защищаться? При абордаже? Даже не смешно.

– Медперсоналу проверить состояние систем жизнесбережения и экстренной помощи, – продолжал вещать БУНИК. – Инженерным службам провести визуальную проверку по месту расположения РОКОМов согласно расписанию. Боевым службам проверить состояние БРОКОМов. Складу контролировать подачу расходных материалов во время вероятного боестолкновения…

Игорь Анатольевич на миг замер. Быстро посмотрел на виртуальную стену со всей информацией, подготовленной для него БУНИКом. Время еще было. Тогда он повесил перед собой десятисекундную трехмерную визуальную картину, запечатленную перед отлетом. Практически не дыша он смотрел на то, как его жена, смеясь, что-то говорит сыну, который с серьезным видом кивает. Потом картина плавно перетекает в начало, и жена снова смеется, а сын внимательно слушает и кивает…



Светлана Орлова нервно сжимала кулаки, кусала губы, но, ни на секунду не останавливаясь, выполняла положенные действия. Включить и проверить комплексный анализатор. Проверить, соответствует ли наличие средств первой необходимости данным в ведомости. Еще много дел, которые, несмотря на практически полную автоматизацию всего и вся, для спокойствия необходимо сделать.

Когда с задачами было покончено, она села в кресло, откинула спинку и включила подгонку под форму ее тела. Ей тут неизвестно сколько еще находиться, можно и сутки просидеть, но таковы правила. У Светланы, наверное, самая противная работа на корабле – изнывать от ожидания. Но хуже, если ее ожидание прервется поступлением раненых. Ждать, жалеть, но делать свое дело.

Что-то сегодня сумрачно на душе. Как-то тревожно. Девушка хмурилась и продолжала кусать губы. Мельком глянула на подаренное колечко и вздохнула. Разбередил душу тот странный старикан. А как, почему – даже она не понимает. Нет, предположить может, что он как-то вызвал у нее формирование в организме разных ферментов или сам что-то подобное излучал, но ничего особого Светлана тогда не обнаружила, а врач она хороший…

Погладила маленький камешек на кольце. Как он там сказал? Три раза постучать по нему? Черт его знает! Чушь какая-то, но разве и сам старик – не чушь? И капитан насчет него нем как рыба. И эсбэшник только хмурится. Гаврош втихую с ней общается, сливает кое-какую информацию, но много ли он понимает? А никто больше ничего толком и не знает!

Немного успокоившись, девушка повесила перед собой фотографию смеющейся дочери и загрустила. Потом рядом повесила фотку мужа. Странные у них какие-то отношения. Спокойно могут год не видеться, но как только вместе, так голову у обоих напрочь друг от друга сносит. Много у них и общих интересов, например, искусство или музыка. А еще он любит смотреть, как она танцует. Правда, делает она это не очень часто – после такого они сутки из постели не вылезают. Но и спорят часто, ругаются. Как Светлана однажды узнала, лишь с ней Толя такой. Другие почему-то его считают ботаном, молчаливым и неразговорчивым типом. Она ведь, когда согласилась за него выйти, наотрез отказалась брать его фамилию. Это чтобы показать, что, несмотря на ее согласие, она самостоятельная личность и не потерпит доминирования. Он был недоволен, но не показывал этого особо и не настаивал, что ее даже как-то обижало, хотя сама виновата.

Светлана долго смотрела на мужа, потом открыла новое электронное письмо и написала: «Я согласна взять твою фамилию».



– Докладывайте! – произнес Игорь Анатольевич, заметно преобразившийся.

Теперь он мало напоминал того сугубо гражданского капитана, которого еще вчера видели подчиненные. Боевая психомаска, которую, как надеялся Игорь Анатольевич, никогда не придется применить, все-таки дождалась своего часа. Кристальная чистота сознания, сродни искусственному интеллекту, тактические навыки боестолкновений воздушных, космических и даже морских, вытащенные из подсознания. Почти полное отсутствие эмоций. Все это должно было помочь выжить кораблю и его команде. Разумеется, подобные психомаски способны использовать далеко не все. Очень уж сложная технология, и не каждый интеллект или психические возможности человека могут позволить плотно и надежно зафиксировать в себе такие инородные наслоения. Тем не менее руководящие сотрудники их применяли.

Петр недаром назывался главглазом. Все, что смотрело наружу, подчинялось ему. Сейчас он находился в командном пункте лично. Развернувшись в кресле к капитану, он окинул того взглядом и удовлетворенно хмыкнул. Он тоже был одет в скафандр, который внешне отличался от капитанского только другим знаком на спине – стилизованным изображением глаза. У капитана был обычный герб России, указывая на его официальный статус.

– Нам умники с Земли залили новые алгоритмы в РОКОМы, БРОКОМы и в БУНИК. Приспособили к этому делу даже телескоп. – Главглаз хмыкнул. Капитан сел в свое кресло и продолжил слушать подчиненного. – В результате чего удалось засечь движущуюся в нашу сторону армаду. Случайно, скорее всего, я так думаю. – Петр почесал подбородок. – Не верю я, что это так легко. Посмотрел я алгоритмы: это круто, но все же случайно…

– Да и армада так себе. – Несмотря на пониженную эмоциональность, капитан сохранил возможность шутить. – Всего-то десяток точек.

– Угу, только по нашей классификации – крейсеры. По размерам, конечно, меньше нас в три-четыре раза, но ведь они наверняка боевые, а мы – просто сундук в космосе.

– Который умеет больно огрызаться, – напомнил капитан. Потом внимательно посмотрел на главглаза: – Ведь умеет?

– Ну… Огрызаться – да. Больно? Тоже да. А вот смертельно ли – посмотрим. Прошлый раз можно смело списать на случайность или неожиданность. Так что посмотрим. Капитан, у нас осталось совсем мало времени. Какой тактики будем придерживаться?

– В нашем положении единственная правильная тактика – сидеть тихо. Может, не заметят. Хотя это вряд ли, летят точно к нам. Дальше тоже сидеть тихо и смотреть, что они будут делать. Может, полетают-полетают и двинут дальше по своим делам. Даже если начнут нас потрошить, проанализировать атаки, приготовить возможные варианты ответов, подгадать момент, чтобы максимально использовать эффект неожиданности. Дальше действовать по обстоятельствам.

– Совершенно верно, Игорь Анатольевич! – На настенной панели появился вид на зал ЦУПа, где в данный момент находилось больше сотни человек, многие из которых были военными.

– Игорь Петрович! – кивнул капитан, здороваясь с новым персонажем. Судя по знакам отличия, он был полковником.

– Майор! Здравствуйте! – поздоровался полковник с присоединившимся виртуально майором службы безопасности корабля. – А вы, Петр Иванович, – он посмотрел на главглаза, – зря обижаете наших разработчиков. На данный момент у вас задействованы три переделанных дрона, которые отслеживают приближающегося врага… Да-да! На данный момент это враг, так что не стоит морщиться, Петр Иванович!

– Да я не против…

– И еще телескоп. Как вы думаете, Петр Иванович, они видят наши дроны?

– Трудно сказать. Фактически они находятся к ним достаточно близко – около тысячи километров. Расстояние постоянно меняется, ведь угнаться на своих движках дроны за противником не могут, поэтому сопровождают их в режиме постоянных прыжков. Видят ли те такое странное поведение наших аппаратов или просто не смотрят вокруг, я даже предположить не могу. Но раз не отвлекаются на них, нам проще пока считать, что не видят.

– Хорошо. Пусть так и остаются в стороне, нам проще будет понимать, что происходит. Рекомендуем еще отодвинуть телескоп от корабля, чтобы можно было наблюдать происходящее под разными ракурсами и приближением.

– Мы уже думали об этом, – сказал капитан. – Где-то в пятистах километрах от нас висит небольшой астероид около километра в диаметре. Можно спрятать телескоп в его тени.

– Пойдет, – одобрил полковник.

– Уже делаем. – Капитан бросил взгляд на Петра, и тот отдал соответствующую команду своим службам.

– Внимание! – БУНИК вывел на главный экран (дублируя информацию на УНИКи персонала с дополнительной информацией согласно их должностям и выполняемой работе, которая показывалась в виде дополненной реальности) изображение, сформированное из нескольких внешних источников и обработанное БУНИКом для лучшего понимания.

Все перевели свои взоры на разворачивающуюся картину. Реалистичностью от нее, конечно, даже не пахло, явно искажен масштаб, – именно так любят изображать звездные картины создатели художественных полотен. Зато никто ничего не упустит, главное, что достоверность событий стопроцентная.

В данный момент группа из тринадцати кораблей в виде удлиненных чечевиц расходились, как бы охватывая сферу корабля со всех сторон. Не останавливаясь, они окружили, или правильнее сказать – осферили корабль землян, и продолжили двигаться по сфере, удерживая примерно одинаковое расстояние друг от друга. Радиус сферы был достаточно мал (если судить по космическим масштабам, то корабли противника практически ползали по нему на пузе) – около ста километров.

– Плазменный экран, – негромко произнес капитан.

Мгновенно в радиусе километр вокруг корабля образовался почти невидимый, тускло перемигивающийся и искажающий картинку, если смотреть изнутри наружу, пузырь. Однако никто не смотрел вживую, все проходило через визуальную обработку БУНИКа, в том числе и картинка с внешних РОКОМов-камер, переделанных дронов и телескопа.

– Посмотрим, что они будут делать. – Капитан откинулся в кресле, которое тут же подстроилось под его габариты и форму спины.

– Может, пустим наши ракеты? – Петр вопросительно посмотрел на капитана.

Он немного нервничал, но не более необходимого. А больше в центре и не на кого было смотреть. Физически они тут находились вдвоем. Остальные молчаливые помощники, а вернее, руководители своих направлений, были распределены по огромной площади корабля в целях надежности и могли отвлекать капитана только в случае крайней необходимости. Результаты работы их отделов уже в обработанном виде поступали напрямую капитану. Правильным или неправильным было такое решение, никто точно не знал, ведь реальных боевых столкновений в космосе у землян еще не случалось. Но на данный момент такая схема считалась предпочтительной. А вот Петр Иванович, главглаз корабля, советник капитана по техническим средствам наблюдения и вычислительным системам и ресурсам, предпочитал в таких ситуациях быть рядом с капитаном. Инструкциями его должности это дозволялось.

– Посмотрим, что они будут делать, – отрицательно качнул головой капитан. – Первыми мы агрессию не проявляем.

– Пфф… – скорее чтобы не сидеть в тишине, нежели чтобы поспорить, продолжил тему Петр. – Нас и так они в эту область пространства фактически запихнули, не спросив нашего мнения. Думается мне, прилетели они сюда, чтобы докончить начатое дело. Но там был один корабль, а тут их аж тринадцать!

– Первыми не начинаем, – повторил капитан.

Будто подслушав слова капитана, чужие сделали первый ход. Картинка их движения сменилась, и часть кораблей подлетела ближе к земному сфероиду. Плазменный экран поплыл отблесками энергий.

– Бьют энергетическим… чем-то на уровне элементарных частиц. – Главглаз комментировал ситуацию. – Гады, подобрали алгоритм. Быстро-то как! Наша установка больше не может генерировать цельный экран. Только энергия впустую уходит. Такое ощущение, что они на месте формирования экрана создают свои элементарные структуры, которые сдвигают условия создания нашего экрана за допустимые границы.

– Подтверждаем, – донесся голос полковника с Земли. – Собственно, экран и не предназначался для военных действий. Но все равно жаль.

– А уж как нам жаль! – чуть слышно пробормотал Петр, глядя, как остальные корабли, не занятые сдерживанием плазменного экрана корабля, проходят ближе. – Может, убрать его? Все равно смысла нет, а энергия жрется.

– Пока не надо. – Капитан продолжал спокойно смотреть на экран. – Пять их кораблей заняты удержанием нашего экрана. Вот пусть и занимаются этим. Все одно нам меньше противников.

– Не понимаю, зачем они его удерживают. Пролетели, и ладно. К тому же медленно его можно пройти без особых проблем…

– Очевидно, дуют на воду после прошлого раза.

– Ну, может быть.

Тем временем остальные восемь кораблей подлетели практически вплотную и снова стали крутиться вокруг «Луча». Через три минуты такого мельтешения пол слегка дрогнул.

– Капитан! – раздался голос БУНИКа. – Внешние контейнеры испытывают сильные динамические нагрузки! Наблюдаю постоянную смену гравитационных векторов и силы воздействия. Похоже, они пытаются разболтать и растащить внешние модули корабля.

– Немудрено было догадаться, что у нас не монолитный корпус, после такого-то изменения формы, – буркнул главглаз.

– Каков прогноз? – ровным голосом спросил капитан.

– Пока благоприятный. У нас примерно двойной запас прочности. Это исходя из расчетов взаимодействия и наблюдаемых нагрузок в материале. А вот если мерить изначальными прочностными характеристиками материала корпуса и контейнеров, заводскими, то чужие уже минуты три как должны были спокойно растащить нашу конструкцию по кирпичику, то есть по контейнеру. В общем, прочность конструкции не соответствует заявленной в лучшую сторону.

– Эль Багдади? – спросил полковник с Земли.

– Вероятно, – согласился капитан. – Хорошо. Явную агрессию против нас они проявили. Будем считать, что мы сделали все возможное, чтобы избежать конфликта. БЧ-один, включайтесь в работу. Задействуйте все противометеоритное оружие, как обычное, так и с боевыми нанитами. Лазерное оружие тоже пусть работает.

Это вроде бы простое и малоэффективное решение все же могло хоть как-то помочь. Основная надежда на боевые наниты. Чем больше их будет распылено в космосе, тем выше вероятность, что противник нахватает их достаточное количество, чтобы те, собравшись в координационную мини-сеть, приступили к деструктивным действиям. Впрочем, что точно они могут делать, капитан не особо интересовался. Их нашлепали согласно последним полученным алгоритмам для синтезатора, а военные даже в этой ситуации не блистали красноречием. Это скорее вспомогательное оружие, больше мешающее, чем уничтожающее. Конечно, при правильной профилактике проблемы.

– Принято.

Вокруг корабля сразу засверкало зеленым, загрохотало – это БУНИК чуть-чуть озвучивал и раскрашивал происходящее, чтобы людям легче было воспринимать. Никого не сбили, но на некоторое время чужие отпрянули от «Луча».

– Инженерная вахта! Рассчитайте возможность работы наших гравитационных генераторов в противофазе внешним силам. Если нужно, отключайте гравитацию на корабле. При необходимости меняйте расположение генераторов. Главное, не дайте растащить наш корабль на куски. Ну и чтобы экипаж не задеть.

– Принято. На один вопрос ответ уже есть – это возможно. Дежурные РОКОМы приступают к демонтажу генераторов. Приступили к расчету схемы расположения и алгоритмов работы. Просьба выделить десять процентов ресурсов БУНИКа, наш СУНИК по времени не укладывается.

– БУНИК? – обратился капитан.

– Без проблем, – ответил Гаврош.

На экране засверкало другим цветом – красным, но уже от кораблей противника в сторону «Луча».

– Лазеры?

– Типа того. Что-то в рентгеновском диапазоне. Красным я подсвечиваю, чтобы видно было. И не только – еще какие-то неопределяемые энергетические воздействия есть.

– Каковы наши дела?

– Не очень хорошие, но и не совсем уж печальные, – бодро ответил Гаврош, слегка подпуская в голос интонации своей эмоциональной матрицы. – Кое-где броню вскрыли. Против энергетического оружия, насколько я могу верить моим сенсорам, она лишь ненамного усилилась после вмешательства эль Багдади, совсем чуть-чуть. А вот на механические нагрузки – раз в пятьдесят.

– Как ведет себя наша вязкая броня во внешних контейнерах? – спросил полковник из ЦУПа.

– Неплохо. Совсем неплохо. Намного лучше бронестенок контейнеров. Если так дело пойдет, то мы можем тут сидеть до второго пришествия! – довольно сказал Гаврош.

Капитан слегка недовольно двинул бровями. Похоже, этот жест Гаврош уловил, так как следующие его слова были более спокойными:

– Гравитационные нагрузки уменьшаются. Инженерная служба уже пробует использовать наши генераторы.

– Хорошо, – отозвался капитан, чувствуя, как внутри появилось знакомое чувство невесомости. Как будто кто-то щекочет селезенку.

Впрочем, отвлекаться он не стал: кресло автоматически прихватило его за скафандр, тем самым зафиксировав на месте.

Вдруг на экране стало видно, как от нескольких кораблей отделились какие-то небольшие светящиеся шары. Маневрируя и уклоняясь с невероятными кульбитами, не дающими прицельным системам их захватить, они рванули к «Лучу».

Все молча ждали, что произойдет. Несмотря на резкие движения и большую скорость, двигались эти неизвестные образования довольно плавно и даже как-то лениво обходили легкие облачка взрывающихся снарядов и лучи лазеров. И вот они достигли поверхности «Луча».

– Вошли во вскрытые контейнеры, – сказал Гаврош.

– Что там происходит?

– Пока нет информации.

– Ладно, – кивнул капитан. – Гаврош, рассчитай и запусти сразу восемь наших новых ракет. По количеству кораблей.

– Расчеты уже готовы, – почти сразу ответил довольный Гаврош. Капитан впервые назвал его по имени, раньше предпочитая не замечать изменения в его поведении. Конечно – заменить-то его некем! Запасной БУНИК забрал эль Багдади, за что ему большое – нет, огромнейшее – спасибо! Хотя такие мысли у капитана Гаврош просчитывал на раз и старался, так сказать, не мозолить уши своим поведением, но и пойти против своей сути не мог, да и не хотел. – Предлагаю навести их прямо с корабля и телепортнуть к врагу. Хотя попасть вряд ли удастся, по дальности прыжка у нас проблемы с точностью управления, но зато сам запуск останется неотслеженным.

– Какова дельта разброса?

– Довольно большая, примерно от ста метров до нескольких километров. Потом время на наведение на новую точку – около секунды. Поэтому, чтобы вообще попасть, последние метры лучше на обычных движках догонять. И вообще-то лучше ракету сначала разогнать – после прыжка инерция и скорость у нее сохраняются, и эти метры она преодолевает за мгновения. Правда, не знаю, как с гравитационными движками получится.

– То есть прямо отсюда по цели попасть проблематично? С первого раза?

– Совершенно верно. Разве что случайно. Впрочем, статистики у нас почти нет, так что все может быть. У чужих будет несколько секунд, чтобы удрать, если скорость реагирования позволяет. Судя по тому, что мы вообще попали в тот корабль, после которого оказались здесь, расстояние до цели после прыжка все же ближе к метрам, чем к километрам.

– Ладно, практика покажет. Что там с абордажниками? – спросил капитан.

– Это с теми, что на нас спрыгнули? Пока глухо. Камеры и датчики ничего не показывают, БРОКОМы контролируют эти области, людей вывели ближе к центру. Может, отцепить эти контейнеры?

Капитан задумался. Если отстрелить контейнеры, то можно остаться в этих местах без защиты – на второй слой бронепенозащиты просто не хватило времени. С другой стороны, непонятно, что там могло прийти нехорошего.

– Пока не надо. Давай запускай ракеты, а потом по результатам решим.

– Начинаю.

Запуск ракет-дронов никто не заметил. Да и как их заметишь, если они не разрывают пространство длинным факельным выхлопом? Зато на месте двух инопланетных кораблей сразу же слегка сверкнуло.

– Ух ты! – воскликнул Гаврош. – Сразу попали! Чудеса, да и только!

– Но только по двум, – заметил капитан. – Да и не уничтожены они, судя по картинке.

И правда, несмотря на явное срабатывание термоядерного заряда внутри вражеских кораблей, они не были испепелены или превращены в газ. Один просто перестал осознанно двигаться, но продолжил прямолинейное движение, выбрасывая в космос быстро рассеивающиеся мутные то ли газы, то ли струи жидкости. Второму, видимо, больше повезло. Он явно сам повернул от «Луча», чтобы удалиться на безопасное расстояние, но по пути с ним стало происходить что-то странное: от него начали отлетать или просто отгибаться длинные полосы того материала, из которого были сделаны стенки. Как будто кто-то шинковал корабль огромным ножом.

– Впечатляюще… – донесся до присутствующих голос позабытого полковника, который, как многие другие на Земле, наблюдали за происходящим, не вмешиваясь с советами или командами, ибо капитан все так же оставался главным на своем корабле. Да и советов пока не требовалось, вроде бы все правильно делал экипаж «Луча». – Особенно то, что их корабли выдержали термоядерный взрыв внутри. Если такой заряд взорвется внутри «Луча», вряд ли от него останется что-то осмысленное. – Игорь Петрович покачал головой.

– Посмотрите, что происходит! – воскликнул главглаз.

Остальные корабли инопланетян неожиданно заметались. Было видно, что рядом с ними постоянно подмигивает какая-то точка, которая, как электрон вокруг ядра атома, появляется то с одной стороны, то с другой, пытаясь приблизиться к нему. Двум кораблям резкими, превышающими все возможные перегрузки, которые способен выдержать человек, рывками и сменой курса удалось отцепиться от преследующих их дронов. При этом они быстро двинулись к своим собратьям, оставшимся на условной внешней стороне окружения земного корабля. Правда, их действия привели к неожиданному результату. Земные дроны зацепились системами наведения за продолжающие крутиться вокруг «Луча» корабли чужаков, и в результате еще два корабля не смогли оторваться от одновременно преследующих их двух ракет.

– Что же у них там внутри? – раздался тихий голос полковника с Земли.

Странностей действительно хватало. Никакой термоядерный заряд не способен раскрыть чуть продолговатый объект (вероятно, бронированный), напоминающий огромных размеров банан, закручивая с него внешнюю броню, как кожуру с этого фрукта. Скорее ожидалось испарение хотя бы части конструкции, а не вот такое. Хотя и снижение объема материала также наблюдалось.

Осталось два корабля пришельцев, которые сумели сбить земные дроны.

– Сколько у нас еще таких ракет?

– Десять, – кратко ответил Гаврош.

– Запускай четыре на ближних, остальные – на дальних.

– Ничего не оставим про запас?

– Смысла нет. Вероятно, следовало сразу насытить поле боя дронами, надеюсь, в следующий раз будем умнее.

Все промолчали. Никто не хотел думать, что следующего раза может не быть.

То ли чужие сумели настроить логику своих компьютеров, то ли вначале землянам просто повезло, но сбить удалось только два ближних корабля, внешние же запущенные в них ракеты сумели уничтожить. Не сказать, что им это удалось легко, – карусель была та еще, но сбили. Правда, потеряли двух самых первых калек, пострадавших от начальных попаданий. Те продолжали двигаться наружу, скорее всего, уже мертвые, но дроны за них зацепились. При этом плазменный экран восстановился, так как чужаки отвлеклись на противодействие дронам. Другие два, которые сумели оторваться в начале боя, спокойно преодолели восстановившийся плазменный экран, правда, ползком, медленно-медленно. Но без особых последствий для себя.

– Жаль. – Главглаз вздохнул. – Я уж было подумал, что нам повезло. Похоже, у них стоят системы обучения в реальном времени, да еще и связанные друг с другом.

– Осталось семь кораблей чужаков, а у нас ракет больше нет, только системы ближнего боя.

– Еще были ракеты ближнего действия против метеоритов, но мы их тоже задействовали. Однако чужаки их просто не заметили – без возможности прыгать они совершенно бесполезны против инопланетян, – отчитался Гаврош.

– Что там с боевыми нанитами? – спросил капитан.

– Вокруг корабля образовалось небольшое облако из этих нанитов. Держатся относительно плотно…

– У них там своя распределенная система управления, позволяющая формировать облако заданной насыщенности, которая может гарантировать, что на враждебный объект их попадет достаточное количество, – пояснил полковник.

– На нас не перекинется?

– Я генерирую вокруг корабля определенное поле согласно спецификации на наниты, ближе к поверхности. Они его не пересекают, а если попали, то деактивируются. – Гаврош схематично пояснил сказанное: вокруг корабля мерцала легкая красноватая вуаль, чуть дальше – серая, вся рваная, больше похожая на разодранную на лоскуты тряпку, из которой кто-то пытался соорудить что-то целостное.

– М-да… – протянул Петр. – Не впечатляет.

Гаврош пометил два чужих корабля другим цветом:

– Предположительно эти двое, что утекли в начале боя, все-таки хватанули нанитов. Их движения слегка отличаются от движений других.

– Выведи на них отдельный поток наблюдения, – сказал полковник. – Нашим разработчикам полезно получить информацию об их созданиях из первых рук.

– Я даже телескоп на них могу навести.

– Это было бы просто замечательно.

Часть виртуальной стены отделилась, и в двух окошках появились укрупненные изображения вражеских кораблей. Картинки задвинулись куда-то на периферию.

– Перекинул вам поток.

– Получаем, спасибо.

Внешне корабли ничем не отличались от других таких же, но специалистам виднее.

Все помолчали. Чужаки чего-то ждали или приводили себя в порядок. Образовалось затишье.

– Может, нормальную гравитацию вернуть? – спросил Петр. – Все равно перестали ломать наш домик.

– Не стоит, – покачал головой капитан. – Про абордажников ничего?

– Ничего.

– Не нравится мне это…

И будто сглазил: тишину разорвал резкий звук тревоги, в ближнюю зону внимания резко выдвинулось изображение какого-то коридора корабля, в котором находилось несколько БРОКОМов. Их было два вида. Часть в виде жуков или пауков: максимально удобная форма и для стабилизации положения, и для быстрого перемещения по любым поверхностям, и в виде шаров с небольшими фиксирующими ножками. Впрочем, все они могли менять свою форму в широких пределах под конкретные нужды.

Также изображение шло и с камер БРОКОМов. Ближайшая стенка, на которую были направлены большинство камер, резко вздулась, выгнулась наружу и лопнула. Буквально сразу же видимость упала практически до нуля – все пространство заполнили вспышки скорострельных мини-пушек БРОКОМов и пулеметов, а также взрывы. Часто сверкали подсвеченные Гаврошем энергетические лазерные выстрелы, в основном работающие в невидимом человеческому глазу диапазоне. Все роботы быстро перемещались, их противник, очевидно, тоже. Он был практически незаметен – так, какие-то быстро пропадающие тени.

На отдельной панели Гаврош выделил несколько стоп-кадров, где удалось поймать изображение противника.

– Вы видели когда-нибудь подобное? – спросил капитан, обращаясь ко всем, но в первую очередь к полковнику, находящемуся на Земле.

– Нет. И в базах у нас таких существ нет.

– Гаврош! – Капитан отвернулся от искина и посмотрел на продолжающуюся бойню, в которой вряд ли бы выжил человек. Просто реакции бы не хватило, разве что в последних модификациях боевых экзоскелетов да в боевом психическом состоянии или под боевыми наркотиками. Примерно в таком скафандре, или скафе, как их еще иногда называли для простоты, сейчас находился капитан, только в полувоенной модификации. Многие члены команды также облачились в подобные. – Что с броней?

Тем временем один экран БРОКОМа погас.

– Они прошли пеноброню. Не знаю, каким образом. Ближайшие прилегающие контейнеры заблокированы, но вряд ли надолго их задержат. Однако чтобы забраться к нам, их кораблям сначала пришлось вскрыть внешнюю броню. Учитывая это, шансы на какое-то время задержать противника есть.

Тем временем погас еще один БРОКОМ, а третий, у которого, видимо, закончился боекомплект, смог вцепиться во врага и пытался его уничтожить воздействием кислоты, которая распылилась из специальных сопел, мощными ударами пиромолота, лезвиями вроде тесаков и распыленными боевыми нанитами.

Петр смотрел на изображение одного уничтоженного врага и испытывал состояние дежавю. Этот абордажник больше был похож на какого-то монстра из игры или фильма, чем на врага, которого он ожидал увидеть. Все-таки обычно реальность редко соответствует виртуалу. Полностью черно-матовая фигура, чем-то напоминающая и насекомое из-за формы шлема, и ящерицу из-за схожих лап и хвоста, которыми абордажник ловко пользовался как ударным средством и как стреляющим оружием, – у него оттуда вылетали непонятные светящиеся образования, оставляющие подпалины на стенах и более глубокие следы на телах БРОКОМов. Ну и стволы были, расположенные на голове, плечах и предплечьях. Также какие-то когтеподобные острые наросты, заменяющие лезвия. Сейчас как раз один такой на очень большой скорости фехтовал с БРОКОМом, если это можно назвать фехтованием: быстрое нанесение ударов в разных плоскостях и подставление своего лезвия для защиты. Никаких особых приемов. Просто грубая сила и скорость. БРОКОМ редко парировал, только когда считал возможный удар опасным, остальные принимал на корпус, который, несмотря на броню, довольно сильно страдал.

Тут практически одновременно произошел прорыв еще в двух местах. Сценарий не отличался от предыдущего: врагов встретили БРОКОМы, отследившие с помощью Гавроша точки вероятных прорывов.

В месте первого прорыва тем временем все было кончено. Все БРОКОМы уничтожены, а из нападавших остался в живых один.

– Пошлите туда еще БРОКОМов, – сказал капитан.

– У нас их не так много, – напомнил Гаврош. – Разрешите мне распределять нагрузку на БРОКОМов и кого куда посылать. Думаю, не стоит их отвлекать на этого – видите, как замедленны его движения? Мои сенсоры показывают, что на его поверхности активно работают наши боевые наниты. Может, и внутрь проникли. С высокой долей вероятности я считаю, что они справятся. Если же что-то пойдет не так, я всегда успею перекинуть туда кого-нибудь. Сейчас он заперт в отдельной зале, в то время как остальные комнаты этой секции пусты. Чтобы дойти до следующей, ему нужно пройти с десяток бронестен. А оружия я у него не вижу, основное уничтожили БРОКОМы.

Однако его слова прервала ярчайшая вспышка, сразу же выключившая камеры в этой области корабля. Небольшая дрожь даже докатилась до присутствующих. Судя по показаниям сенсоров, там, где находился последний враг, произошел довольно мощный взрыв, который уничтожил четверть контейнера.

– Или подорвался, что довольно странно, не самоубийц же послали, – сказал полковник, за его спиной забегали люди, что-то делая. Он покосился на них, но продолжил: – Или сработали наши наниты, повредив какой-нибудь энергетический накопитель.

– Возможно. Пострадавшие? – Игорь Анатольевич покосился на другие экраны.

– Пока нет, – отчитался Андрей Николаевич, с начала атаки не проронивший ни слова. Нагрузка на нем лежала очень большая, он занимался безопасностью персонала. – Пока оттягиваем оставшихся людей со следующей за этой секции.

– Капитан! – внезапно встревоженно сказал Гаврош. – Остальные корабли пошли на сближение!

– У нас что-нибудь осталось?

– Нет. Только исследовательские катера без оружия да противометеоритное ближнего радиуса.

– Значит, встретить их нам нечем. – Капитан на миг прикрыл веки.

– Игорь Анатольевич! – тихо позвал Гаврош.

Капитан удивленно открыл глаза:

– Что, Гаврош?

– Мы ведь умрем?

Капитан некоторое время молчал. Петр тоже, не отрываясь, смотрел на него.

– Вполне вероятно. – Игорь Анатольевич не стал никого успокаивать.

– Тогда разрешите воспользоваться последним подарком эль Багдади?

Капитан резко выдохнул, переглянулся с главглазом, покосился на заинтересованно подавшегося к камере полковника с Земли.

– Почему я ничего о нем не знаю?

– Ну, – засмущался Гаврош, – он взял с меня слово, что я воспользуюсь им только в крайнем случае. Мне кажется, этот случай наступил.

– Так! – Капитан с усилием потер лицо. И повторил: – Так! Используй все, что есть, и параллельно докладывай, что там такое у тебя припасено.

– Уже. Это какое-то энергетическое поле. Я его активировал, как мне сказали, но внешне никакого изменения пока не вижу. И еще это какие-то гравитационные ловушки. Надо указать направление и расстояние и… собственно, все.

– Корабли пока приближаются, – пробормотал Петр.

– Два корабля, как и предполагалось, видимо, повредили наши наниты – они не двигаются. А вот остальные…

– Смотрите!

Два корабля продолжали двигаться, они шли друг за другом на каком-то расстоянии, а вот третий за ними вдруг будто наткнулся на стену. Он резко остановился и буквально через мгновение взорвался, сопроводив свою остановку ярчайшей вспышкой.

– Ого! Вы видели? – удивленно воскликнул Петр. Глядя на то, как не успевшие проскочить заколдованное место два корабля медленно подбирались к точке взрыва, после чего их слегка отталкивало от невидимой стены, он сказал: – Эх, надо было раньше включить!

– Кто ж знал, – ответил Гаврош.

Капитан же с неподвижным лицом вопросил:

– Ты понимаешь, что твоя скрытность приведет к весьма трагичным последствиям для нас? А, БУНИК триста сорок восемь?

Через секунду молчания Гаврош отреагировал, но странным образом:

– Простите меня! Но я ведь обещал ему!

Капитан с Петром переглянулись. Петр незаметно пожал плечами.

– Хорошо, мы об этом поговорим потом, – наконец отозвался капитан. – Пробуй разобраться с этими гравитационными ловушками.

– Хорошо, капитан! – повеселевшим голосом проговорил Гаврош.

Тем временем два инопланетных корабля, которые успели проскочить барьер, стали трансформироваться, иначе это и не назовешь. Они сблизились, между ними появилась светящаяся связь, сами они приобрели шарообразную форму, и вскоре общая конструкция стала напоминать гантель, которая вдруг стала раскручиваться.

– Тебе лучше поторопиться, – одним глазом посматривая в космос, а другим – на продолжающийся бой в точках прорыва нападавших, сказал Петр.

– Активирую.

На экране гантель дернуло в сторону, и она теперь даже внешне закрутилась беспорядочно и в разных плоскостях.

– Сейчас еще раз… – Гаврош замолчал, и гантель бросило в другую сторону. – Никак не подберу параметры дальности и направления, неудобно как-то целиться.

– А как ты это делаешь? – поинтересовался Петр.

На экране появился простой гусеничный транспортный РОКОМ ростом с человека, который обычно использовался в качестве погрузчика или на поверхности астероида, или на складе. Небольшая гусеничная платформа, что-то вроде туловища, несколько рук-манипуляторов и прямоугольная голова с глазами-камерами, смотрящими во все стороны. Ничего особенного, даже до обычного РОКОМа не дотягивает, но очень надежный в эксплуатации. Сейчас он стоял на внешнем контейнере в космосе, намертво прикрепившись к поверхности. В своих манипуляторах он держал кусок трубы и направлял ее на далекие точки вражеских кораблей, невидимые с его места. После каждого выстрела из дальнего торца трубы вылетало облачко дыма, которое вызывало ощущение, что стреляют кинетическим пороховым оружием.

– Что это? – Петр вытаращился на экран.

Даже капитан выглядел удивленным, слегка растеряв свою невозмутимость.

– Ну, она самая. Гравитационная космическая чудо-пукалка два. Сокращенно гэкачепэ-два. Эль Багдади все сокрушался, что у нас нет на складе швабры. Говорит, тогда бы точность была выше, если стрелять из нее.

– Бред какой-то. – Петр помотал головой.

Капитан же легко-легко улыбнулся:

– А почему «два»?

– Не знаю… Есть! Попал! – закричал Гаврош.

Кувыркающаяся гантель вдруг переломилась в центре, и шарики-корабли на ее концах стукнулись друг о друга. Это столкновение привело к сильной вспышке.

– Не понимаю, чего они все время взрываются? – тихо спросил Петр.

– Молодец, Гаврош, – поблагодарил БУНИКа капитан, но был им прерван:

– Капитан! Еще два прорыва абордажников, и пропала связь с захваченными секциями!

И действительно, часть как виртуальных, так и обычных окон на видеостене погасла.

– Андрей Николаевич! – мгновенно отреагировал капитан.

Майор службы безопасности на одном из экранов сфокусировал взгляд на Игоре Анатольевиче:

– Слушаю!

– Уводите людей еще ближе к центру корабля. На основных вероятных местах прорыва чужих поставьте усиленные БРОКОМы. Их мало, но усильте их за счет БРОКОМов с менее вероятных путей нападения.

– Есть!

– Гаврош! Отстреливай внешние контейнеры, куда предположительно проникли чужие. Теперь снаружи к нам вряд ли кто войдет. – И под легкие толчки (контейнеры мгновенно начали отрываться от корабля) спросил: – Сколько мест прорыва?

– Уже пять. С разных сторон. К сожалению, они стали что-то использовать, что глушит нашу связь. Все-таки смогли разобраться с ней! Так что БРОКОМы там одни отдуваются и, к сожалению, уже не могут обучаться на опыте прочих БРОКОМов, сети между ними уже нет.

– Плохо! – Капитан задумался.

– Капитан! – На одном из виртуальных экранов, глядя куда-то в сторону, сказал Андрей Николаевич. – Судя по всему, мы полностью потеряли секцию бэ-четыре и ка-восемь. БРОКОМов становится все меньше. Нужны подкрепления.

Капитан посмотрел на Петра. Тот отрицательно качнул головой.

– Подкреплений у нас больше нет… – негромко произнес капитан и опустил голову. Но через несколько мгновений поднял ее: – Сколько у нас людей с экзоскелетами хотя бы уровня «Исследователь-три»?

Майор перевел взгляд на другой экран:

– Тринадцать вместе с вами, капитан.

– У скольких нет противопоказаний к боевым коктейлям?

– У десятерых.

– У скольких в деле указано наличие психомасок боевого направления вместе с боевым опытом?

– Почти у всех владельцев экзоскелетов и еще у десятерых членов экипажа.

– Значит, так. – Капитан медленно встал и оглядел боевую рубку. – Скафандры перераспределить между теми, у кого есть боевые психомаски и нет противопоказаний к боевым коктейлям. Выдать со склада запасное оружие для БРОКОМов – я знаю, там есть. Кому не хватит – для них демонтировать его с неисправных БРОКОМов и с катеров. Перепрограммировать всех инженерных РОКОМов на боевое использование, пусть хоть под ногами у противника мешаются. Гаврош, это на тебе.

– Есть!

– Максимально уплотнить людей в центре корабля, защитников в экзоскелетах поставить по внешнему периметру в качестве последней линии обороны с учетом направления движения чужих. На УНИКи защитников скинуть тактические модели поведения с учетом опыта, накопленного сетью БРОКОМов. Гаврош и Петр – это снова на вас.

– Есть!

– Вопросы?

– Скорее не вопрос, а предложение, – сказал майор и посмотрел на главглаза. – Петр Иванович, у вас же есть боевой опыт работы в условиях насыщенности поля боя БРОКОМами противника и мастерская степень по владению энергетическим, пулевым и холодным оружием?

Капитан с удивлением посмотрел на сидящего рядом с ним человека, о котором, как оказалось, он многого не знал. То, что это знал майор, – понятно, ему положено по званию. Но все же удивительно.

Петр же тем временем серьезно кивнул:

– Правда, опыт немного устарел, но он есть.

– Тогда это вам. Справитесь?

В открывшуюся дверь вкатился почтовый шар, остановился рядом с главглазом и раскрылся. На столике лежали обычные плетки, свернутые в кольца. Две штуки.

– Да, это то, о чем вы подумали, – силовые плети.

– Откуда они у вас? – осторожно притрагиваясь к простым, но даже на дилетантский взгляд эргономичным рукоятям, спросил Петр.

– Об этом я расскажу вам как-нибудь в другой раз. За чашкой чая.

– Договорились, – согласился Петр и уверенно взял в руки странное оружие. – Обязательно. – И, повернувшись к капитану, сказал: – Тогда я на самое опасное направление.

– Это к нему. – Капитан показал взглядом на майора. – Там уже он командир.

Петр пошел на выход, неся в руках необычное оружие.

Капитан оглядел рубку, в которой им пришлось отражать нападение. Хотелось бы думать, что все это было не напрасно.

– Гаврош?

– Да, капитан?

– Каков твой прогноз по событиям снаружи?

– Близко к ста процентам – там все закончилось. Оставшиеся недобитки, конечно, еще могут что-то пытаться сделать, но, судя по всему, пока они не поймут, что это за защитный экран, который нас закрывает, вряд ли будут сильно налегать. Кроме того, у нас еще остались гравитационные ловушки, так хорошо нам помогшие.

– Тоже так думаю. – Капитан мельком глянул на полковника с Земли, который тоже движением головы обозначил свое согласие с мнением Гавроша. – Что по внутренней ситуации?

– Вот здесь все не очень хорошо. – В голосе Гавроша появились нотки сожаления. – Несмотря на то что первый бой мы выиграли, вернее, задержали первый прорыв, сколько их еще осталось по разным направлениям, мы не знаем. Однако если грубо прикинуть по первому бою количество чужих в группе прорыва, то их раза в четыре больше, чем оставшихся БРОКОМов. А эффективность противостояния, или, скажем, размен, идет примерно один к полутора. Правда, наше преимущество, хоть и небольшое, как я считаю, связано с тем, что наши БРОКОМы имеют эффективные алгоритмы группового взаимодействия и распределения целей. Но как сейчас с этим дела обстоят, когда диверсы стали глушить связь, я не знаю. Может, БРОКОМы справляются с этим, все же РЭБ, система радиоэлектронной борьбы, в них хорошая стоит, а может, и нет, если судить по тому, что каюта за каютой выключается из общего мониторинга. Ну и БРОКОМов у нас очень мало осталось.

Капитан помолчал, потом повернулся к полковнику:

– Делать тут, кажется, больше нечего. Остался последний ресурс – мы сами.

– Ваше решение обосновано и одобряется. Мы тоже не видим других вариантов.

– А может, вызвать эль Багдади? – неожиданно вмешался Гаврош.

Капитан с полковником переглянулись и одновременно усмехнулись. Ответил полковник:

– Ты слишком сильно уповаешь на силу, предсказать поведение которой практически невозможно. Он может помочь, а может и нет, только хуже будет. И это «нет» заметно перевешивает. Понимаешь?

– Не очень, – обиженно буркнул Гаврош.

– Ну тогда просто поверь, времени тебя переубеждать нет. Разве что если положение совсем уж безвыходным станет, можешь попробовать, тогда вряд ли уже хуже будет.

Капитан пошел к выходу из рубки, отдавая последние распоряжения:

– Полковник, общее руководство за вами, после меня. Как только я стану недоступен или занят, все вопросы решаете вы.

– Может, все-таки просто отдадите свой скафандр другому?

– Смысла нет. С управлением боем справится и наш майор вместе со мной и Гаврошем. А если связь пропадет, как это и происходит сейчас, мне надо быть среди своих. Кроме того, у нас больше не осталось тех, кто может управлять скафом и при этом имеет в наличии боевые психомаски вкупе с боевым опытом. Остальных уже всех привлекли. В общем, я лучше подхожу.

Дверь открылась, и рядом с капитаном остановился транспортный шар раза в два крупнее почтового. Раскрывшись, он явил взору присутствующих приличных размеров агрегат с толстым стволом, намекающим на его боевое применение. Капитан активировал сервоприводы и легко поднял его, рассматривая со всех сторон:

– Гаврош, что там с гравитацией? По датчикам сейчас где-то треть от нормы. Но, боюсь, при использовании этого аппарата такое низкое значение будет сильно мешать. Да и справится ли сцепление скафандра с поверхностью? Не оторвет отдачей?

– Нет, капитан, в этом гибридном пулемете очень хорошая система стабилизации выстрела. Ну и его собственной массы вполне хватает, чтобы компенсировать остатки. Вы даже ничего не почувствуете! А пятьсот тысяч шариков из нитория, сверхплотного материала, вполне неплохо помогут справиться с чужими. По крайней мере, их броня, судя по первым записям, не переносит попадания из подобного оружия.

– Хорошо. – Капитан быстро разобрался с аппаратом и положил его себе на плечо. Несмотря на сервоприводы, помогающие справиться с тяжелым весом, так было удобнее нести. – Так, Гаврош. Команды полковника с текущего момента для тебя имеют такую же силу, как и мои. Вплоть до разрешения конфликта или особого распоряжения.

– Принято, – вздохнул Гаврош.

Капитан еще раз осмотрелся, кивнул полковнику – тот в ответ отдал честь, – слегка хлопнул ладонью по косяку двери и вышел.

Пока дверь не закрылась, до полковника и Гавроша донеслось:

– Андрей Николаевич, принимайте нового бойца. Где мое место?



К сожалению, все было намного серьезней, чем можно было предполагать, и хуже, чем Света надеялась. Уже стали поступать первые пострадавшие. Пока еще случайные и не сильно раненные – от нечастых взрывов кое-где стали смещаться блоки оборудования, придавив несколько человек. Пониженная гравитация не особо спасала, скорее сбивала с толку, заставляя неверно оценивать положение объектов, их вес и движение, что и вело к травмам в нестандартной ситуации. Один человек пострадал от каких-то газов, двое попали под ноги быстро меняющих позицию БРОКОМов. Бестолковость отдельных личностей никто не отменял. Но все говорило о том, что скоро пойдут и боевые раненые. Хорошо бы только раненые!

К сожалению, как видно было по онлайн-карте боевых действий, медицинский центр располагался не совсем в безопасном месте – ближе к краю аморфного внешнего спрута, пытающегося всунуть свои ножки внутрь защищаемого круга, который давно уже не был кругом. Это вызывало страх, но поделать ничего было нельзя – медоборудование быстро не переместить. Да и небыстро тоже не получится, многое было зафиксировано намертво.



Петр Иванович, или Петр, или просто главглаз, стоял в большой зале, ранее использовавшейся для проведения общественных мероприятий, на которых необходимо было личное присутствие. Часто тут проводили даже танцы! Это все рекомендации психологов. Сейчас зал был пуст. Из-за стен доносились удары, пулеметные очереди, порой цокающие звуки по ближайшей бронестене отсека.

Петр стоял в центре комнаты, прислушиваясь и пытаясь уловить по обрывочным, прорывающимся через помехи кускам информации, что происходит за стеной.

Впрочем, это он делал в фоновом режиме. В основном он готовился к бою. Боевые стимуляторы вот-вот пойдут в кровь, боевая психомаска проверена (есть методы) – за прошедшие годы после службы не растворилась в сознании, не стерлась и сейчас готова к применению. Да и поддерживал он ее в активном состоянии, периодически посещая медцентр. Осталось только дать сигнал активации. Как-то давно, когда он только поступил в погранслужбу и для него психологи подбирали нужный образ, неожиданно оказалось, что лучше всего ему подходит образ безэмоционального БРОКОМа человеческой формы, у которого в руках гибкие силовые лезвия. Под этот образ подобрали и оружие. Как раз тогда только появились силовые плети – оружие специфическое, но очень эффективное в ближнем бою. При правильном использовании даже БРОКОМы могут спасовать перед мастером.

Петр шевельнул кистями. Вызванная движением волна прошлась от его рук до самых кончиков оружия, расположенного от него в шести метрах. Причем длину хлыста можно менять прямо в процессе работы, но это уже для мастеров, и именно таким был Петр.