— Чародеи и колдуны, они решили, что станут сильнее, получив наш темный дар. Ты уже слышал, что их любимое занятие — эксперименты над людьми. Но с некоторых пор они начали охотиться и на киндрэт.

— Зачем им это? — Подросток внутренне содрогнулся.

Кристоф пожал плечами:

— Каждый клан по-своему распоряжается своим даром и по-своему стремится к совершенству. Мы не вмешиваемся в дела друг друга, пока не появляется реальная угроза со стороны соседей.

Лориан вспомнил, что рассказывал Дарэл, и спросил:

— А правда, что асиман умеют летать?

— Правда.

Кадаверциан усмехнулся и взглянул как-то странно.

И сразу стало понятно — он отвечает на вопросы только потому, что пытается отвлечь от тревожных мыслей. И это было очень кстати.

— Почему вы называете друг друга «киндрэт»?

— Некоторые из нас не любят, когда их называют вампирами, это звучит не лучшим образом. Киндрэт — значит «кровные братья». Получив дар, мы уходим из мира смертных навсегда. В новую семью, в семью киндрэт.

— Это ужасно!

Кристоф рассмеялся:

— Вижу, тебя не привлекает сила, власть, вечная молодость?

Лориан отрицательно помотал головой:

— Я вообще не верил в ваше существование до знакомства с Дарэлом. И даже после него не совсем верю.

— Хорошая тактика, — небрежно бросил колдун, как будто потеряв интерес к разговору. — Вивиан, проверь, они должны идти к тоннелю.

Тот кивнул молча. А Сэм попробовал, легко ли достается из кобуры пистолет.

Спутники еще раз свернули. Оставили за спиной узкую аллею, прошли под низкой аркой и оказались в самой глухой и темной части парка. Где-то недалеко должен быть пустырь, который упирается в кирпичную стену старинного кладбища.

Однажды, в детстве, Лориан забрался туда с приятелями, чтобы посмотреть на могилу волхва, похороненного под столетней сосной. Об этом месте рассказывали друг другу страшные истории все ребята во дворе. Ни сосны, ни могилы они так и не нашли, потому что сбежали, напуганные мрачной тишиной древнего кладбища и кровожадным выражением морды каменной горгульи, сидящей на одной из могильных плит.

При воспоминаниях о детских ощущениях по спине пробежал озноб, и желания испытать их снова не возникло.

Да, так и есть, они шли прямо туда. И теперь мальчишка не удивился бы, если узнал, что здесь тоже живут какие-нибудь вампиры. Нософорос, например.

Кристоф вдруг приостановился, медленно осмотрелся. Как будто принюхивался к холодному утреннему воздуху… За его спиной сухо щелкнули взведенные курки. Похоже, киндрэт почувствовали что-то… или кого-то. И приготовились.

Подросток напряженно вслушивался в темноту, но ничего не мог услышать. Он крепче стиснул кастет в кармане, и тут же сильная рука сжала его плечо, оттаскивая назад.

— Главное, не путайся под ногами, — шепнул Вивиан.

Лориан испытал мгновенную благодарность за этот совет, потому что заметил наконец тех, кого уже давно почувствовали кадаверциан. Это оказалось намного страшнее, чем все, что он мог себе придумать. Вроде бы ничего особенного, просто фигуры. Но хотелось закричать, бежать прочь. И было невозможно. Подросток не мог двинуться с места и едва дышал, загипнотизированный взглядами странных существ, стоящих на другом конце пустыря.

Их было пятеро. Похожие на обычных людей. Один в черной спортивной куртке, трое в кожаных, еще один — в плаще. У ног ближайшего из асиман лежало тело Дарэла.

— Не смотри им в глаза, — снова послышался спасительный шепот Вивиана. — Особенно вон тому, в черном.

«Они все в черном!» — мелькнула у мальчишки в голове паническая мысль, и Вив, словно прочитав ее, сильнее сжал его плечо, указывая на вампира, стоящего чуть впереди, на одной линии с Кристофом.

— Это Яков — очень сильный маг.

— А Кристоф? — прошептал Лориан с трудом. — Он тоже сильный маг?

Вивиан едва слышно фыркнул, но ничего не сказал, потому что кадаверциан пошел вперед, неторопливым, прогулочным шагом.

Лориан увидел, как один из асиман медленно вытащил из-за пояса нож и так же медленно завел руку для броска, целясь в Кристофа. А тот, как будто не замечая этого, продолжал идти.

Подросток хотел крикнуть, чтобы предупредить его, но не успел. Свистящее лезвие пронеслось в нескольких сантиметрах от головы мастера Смерти, но не произвело на того никакого впечатления, не остановило размеренного шага и даже не заставило пригнуться.

Хлопнул выстрел. Асиман, метнувший нож, схватился за плечо, но тут же выпрямился, мгновенно регенерируя.

Это было сигналом к началу. Сэм выстрелил еще несколько раз. Вивиан выхватил шпагу. Кристоф остановился.

И Лориан увидел самую невероятную драку в своей жизни.



Временами ему казалось, что он смотрит фильм с потрясающими спецэффектами. Потому что все это не могло происходить на самом деле.

Не могло.

Но происходило.

Пустырь освещали вспышки вампирской магии. Киндрэт двигались с такой скоростью, что человеческий глаз не успевал проследить за их перемещениями, и иногда подростку казалось, что он видит одно существо в нескольких местах одновременно. Словно кадры киноленты перед его глазами появлялись и исчезали: Сэм, палящий из пистолета, Вивиан со шпагой, клинок которой светился зеленым, Кристоф…

Кристоф с белым от напряжения лицом стоял напротив Якова, и в его вытянутых руках разгорался огонь ядовито-болотного цвета. Капли этого жидкого огня стекали с пальцев, и зелеными жгучими брызгами падали на противника. Одежда и волосы того дымились, но он, словно не замечая, отвечал вспышками лилового света, бьющего Кристофа наотмашь, словно хлыстом.

На мальчишку-человека никто не обращал внимания. Кажется, никто. Оцепенение стало проходить. Как будто быстрее забилось сердце. И он вспомнил:

— Дарэл!

Не замечая ничего вокруг, бросился через весь пустырь к кладбищенской ограде.

— Дарэл! Очнись!

Лицо даханавара было бледным, а тело слишком тяжелым.

— Дарэл! Нам нужно уходить отсюда! — Схватив за воротник куртки, Лориан встряхнул его изо всех сил. — Очнись же!!

В отчаянии ударил. Потом еще раз. И еще.

И вдруг кто-то налетел сзади, схватил, сжал так, что перехватило дыхание, поднял над землей. Грубым рывком с плеча дернули куртку. И только сейчас подросток понял, что с ним могут сделать. Закричал от ужаса и еще не существующей боли.

— Нет! Не-е-т!!

Острые клыки скрипнули по металлическим пластинам, закрывающим шею, и в ту же секунду раздалось короткое ругательство.

— Кристоф! Кри-ис!! Помоги!!

Из огненного клубка, оплетающего двух врагов, вылетел сгусток зеленого пламени. Лориан услышал громкий вопль. Панический ужас растворился в мгновенном понимании того, что эти жуткие киндрэт тоже испытывают боль. Он вывернулся из ослабевших рук асимана, не глядя, ударил кастетом и, кажется, попал. Упал, и тут же перед ним, еще оглушенным после падения, возник Вивиан. Клинок со свистом рассек воздух, и подросток зажмурился, чтобы не видеть обезглавленного тела, медленно оседающего на землю.

— Хорошая ты приманка, малыш, — услышал он смеющийся голос. — Теперь я понимаю, почему Кристоф взял тебя с собой.

Это было необидно, потому что он был прав.

— А как же Дарэл?! Он без сознания! Нужно помочь ему!

— Не сейчас!

Вивиан с легкостью, словно котенка, отшвырнул подростка на груду сухих листьев и успел встретить своей шпагой меч асимана, появившегося неизвестно откуда. Второй удар он пропустил, и острое лезвие рассекло грудь. Вив упал, успев, видимо, позвать на помощь, потому что Кристоф швырнул еще одну «шаровую молнию». Но асиман уклонился, и она снесла одно из надгробий, осветив поляну зеленым светом. Торжествующий враг занес свой клинок, примеряясь, как лучше раскроить Вивиану голову.

Лориан почти не сознавал, что делает, поднимая с земли обломанную деревянную палку, похожую на одну из жердей частокола. Очутившись за спиной вампира, он плашмя опустил кол на его поясницу. От неожиданности тот вздрогнул и обернулся. Под злобно-удивленным взглядом у мальчишки подогнулись колени, и бесполезное оружие выпало из рук. Мгновенно загипнотизированный, он смотрел в хищное лицо, а потом в черных глазах асимана вдруг появилось изумленное выражение. Он покачнулся. Попытался обернуться. И рухнул на землю.

Когда Лориан решился поднять голову, Вивиан, целый и невредимый, но с распоротой на груди курткой, подмигнул ему:

— Ну что, малыш, мы квиты.

Получить ответ он не успел, потому что вдруг прыгнул вперед, схватил подростка за шкирку, сбил с ног, зажал рот ладонью, прижал к земле, не давая дышать. Ошеломленный, испуганный, тот попытался вырваться, но коварный киндрэт, казалось, даже не чувствовал этого. Лориан замер сам, когда услышал далекий низкий вой. Он становился все громче и громче, превратился в оглушительный вопль, совсем низко над поляной пронеслось нечто стремительное, едва ли материальное, сделало круг, и теперь в этом жутком вое слышались человеческие крики, полные страданий. А еще ладонь Вивиана вздрагивала едва заметно. «Неужели он тоже боится?..»

Рядом зашуршали листья, кто-то еще упал, и донесся голос второго ученика Кристофа:

— Он вызвал Темного Охотника. Я еле ноги унес.

Вив коротко шикнул. Сэм замолчал. И вдруг стало тихо. Так тихо, что зазвенело в ушах.

Хватка ослабла. Лориану помогли встать.

— Все, малыш, Теперь уже все.

Следом за ним поднялся взволнованный Сэм:

— Я впервые видел, как он это делает. Представляешь, просто поднял руку, и тут прямо из пустоты… эта тварь…

Кажется, Вивиан не разделял этого восторга, он едва заметно подмигнул подростку, а потом вдруг развернулся и влепил приятелю пощечину. Любой нормальный человек от такого удара получил бы перелом челюсти, но тот только отступил на шаг, обалдев:

— Вив, ты что?

А спокойный, улыбчивый Вивиан бросился на него, сгреб за воротник куртки и едва ли не зарычал от бешенства:

— Из-за тебя он вызвал эту тварь! Нас чуть не сожрали живьем, кретин! Я видел, как он постоянно прикрывал тебя! Какого дьявола ты опять изображал из себя боевика?! Яков чуть не спалил его!

Молодой кадаверциан мгновенно ощетинился, сбрасывая с себя руки кровного брата:

— А какого черта он потащил сюда мальчишку?! Кажется, ты сам был его персональной нянькой?

— Не твое дело! Тебя это не касается!

— Вивиан! Хватит.

Голос колдуна прозвучал как нельзя кстати. Еще немного, и новые знакомые Лориана сцепились бы в грандиозной драке.

Кадаверциан выглядел очень усталым. Его белоснежная рубашка была забрызгана кровью и порвана, глаза казались потухшими, а лицо бледнее обычного. Увидев его, и Сэм и Вив опустили головы с видом провинившихся мальчишек.

— Кристоф, как ты? — осторожно спросил Вивиан.

— Он задел меня.

— Извини. — Сэм еще ниже опустил голову. — Это из-за меня. Я могу что-нибудь сделать?..

Колдун ничего не сказал, потому что заметил во взгляде Лориана тревожный вопрос. Он подошел и приложил руку к его щеке:

— Мы упустили их. Яков успел бежать и прихватил с собой Дарэла.

— Что же будет?!

Несколько мгновений кадаверциан смотрел молча, как будто думая о чем-то своем, а потом решительно повернулся к своим друзьям:

— Мне нужна кровь.

Вив и Сэмюэл встрепенулись. Каждый из них сделал едва ли осознанное движение — потянулся к запястью левой руки, чтобы расстегнуть манжет.

Кристоф кивнул Вивиану, тот протянул ему свою руку, и Лориан увидел, как это происходит на самом деле. Вив чуть поморщился, когда острые клыки вонзались в запястье, а потом на его лице появилось выражение едва ли не восторга и благодарности. «Наверное, в клане Кадаверциан считается честью отдать свою кровь старшему брату…» — подумал Лориан.

Сэмюэл, закусивший губы от досады, подтвердил эту догадку. Подросток так и не понял, в чем он провинился, но заметил, что Кристоф, отдав предпочтение крови Вивиана, достаточно сильно наказал его.

Выпустив запястье, колдун глубоко вздохнул, казалось, по его телу при этом пробежали искры. Потом потянулся и, став прежним невозмутимым Кристофом, повернулся, вытирая губы белоснежным кружевным платком:

— Идемте. У нас мало времени.

Никто не спросил, куда нужно идти. Все молча подчинились. Тин оглянулся на пустырь. Никаких следов сверхъестественной твари не осталось. Асиманы исчезли. Не было даже тел убитых.

Подростка мучила сотня вопросов, но только когда все трое вышли из парка, он осторожно пристроился рядом с заметно довольным Вивианом и тихонько спросил:

— А кто это, Темный Охотник?

— Существо из потустороннего мира, — так же тихо ответил тот. — Очень опасная тварь. Она пожирает все живое на своем пути и подчиняется только хозяину.

«Значит, тех вампиров, что не успели сбежать, тварь сожрала…» — Лориан поежился.

— А кто его хозяин?

Вивиан молча показал взглядом на учителя. И подросток понял, что начинает бояться загадочного друга Дарэла.

— Почему же этот Охотник не съест его?

— Потому что Крис заплатил ему своей кровью.

— А ты можешь его вызвать?

— Нет. И, даже если бы умел, не стал. Это слишком опасно.

— А Сэм?

Вивиан усмехнулся, взглянув на своего мрачного приятеля, и отрицательно покачал головой.

— Вы «птенцы» Кристофа? — со знанием дела спросил Лориан.

— Скажем так, мы его дальние родственники, — ответил Вив, улыбаясь. — А теперь помолчи.

Подросток замолчал, но не перестал думать о странности всего происходящего. Они снова сели в машину, потом петляли по темным дворам. Остановились перед серой пятиэтажкой. В ней светилось несколько окон. Кто-то проснулся и уже собирался на работу. Или только что вернулся.

Кристоф вошел в подъезд и уверенно направился вниз по лестнице, ведущей в подвал, к высокой металлической двери. Воняло сырой штукатуркой, помойкой, сигаретным дымом. Стойкий, никогда не выветривающийся запах старого дома.

Лориан крепче сжал в кармане кастет.

— Приготовились. — Одним ударом ноги колдун высадил эту новенькую дверь.

В неосвещенном узком коридоре за ней кто-то испуганно вскрикнул, метнулась неясная тень. Мастер Смерти бросился следом. Несколько мгновений, и все услышали его резкий, властный голос и невнятные, но явно испуганные ответы.

Подросток вопросительно взглянул на Вивиана. Тот отрицательно качнул головой, что, видимо, означало: «Молчи и жди»…

Ждать пришлось недолго. Кристоф появился в дверном проеме, крепко держа за шею совсем молодого вампира. Лориан еще никогда не видел таких совершенных черт и такого испуганного лица… Почему-то стало его жалко.

Кадаверциан же, сжимая тонкое горло затянутой в кожаную перчатку рукой, продолжал спрашивать о чем-то на непонятном языке. Парень быстро отвечал и, судя по интонациям его голоса, был готов признаться в чем угодно. Но ответы не нравились Мастеру Смерти.

Подросток отвернулся, чтобы не видеть, как молодой киндрэт задыхается, но даже не пытается защищаться. Парень отчаянно крикнул что-то. Раздался смех колдуна.

— Пошли, — сказал Кристоф. — Все в сборе.

Он крепко держал пленника за шиворот, а тот, судя по растерянному несчастному лицу, и не думал о побеге.



Коридор был очень узкий, плавно уходящий вниз, под землю. Каменный, с арочным сводом, освещен редкими, но ярко горящими светильниками, похожими на керосиновые лампы. Лориан уже давно был где-то за гранью страха и чувствовал в себе пустоту. Кристоф уверенно шагал вперед, словно у себя дома, по-прежнему не отпуская заложника. Тот спотыкался на каждом шагу и затравленно озирался. Подкованные сапоги колдуна вызывающе стучали по каменному полу. И можно было поклясться: кадаверциан делает это специально — совсем недавно он передвигался совершенно бесшумно.

Искоса наблюдая за его уверенными движениями, Лориан тоже невольно приободрился. Сэм и Вивиан за его спиной шли молча и тихо, как раньше. Подростку казалось, что сейчас они что-то типа телохранителей колдуна. Или почетный эскорт. Потому что некромант, без сомнения, сам мог позаботиться о себе.

Коридор постепенно расширялся. В стенах появились трещины, корни деревьев раздвинули плиты и свисали с потолка тоннеля. Послышалось журчание невидимой воды, потянуло прохладным ветерком, в котором чувствовался запах сырости, гниющего дерева и почему-то ванили. «Керосиновые лампы» сменились круглыми шарами, светящими молочным рассеянным светом. Пол под ногами стал мягче, и подросток понял, что они идут по земле. Кристоф поморщился. Вынул белоснежный носовой платок и смахнул им длинную нить паутины, повисшую на рукаве куртки. Лориан с восторгом осознал, что он совершенно не боится, даже не волнуется, и это путешествие по мрачному подземелью, может быть, совершается им не впервые.

Длинный тоннель стал разветвляться. Часто попадались боковые проходы — узкие, широкие или похожие на темные норы. У одного из них колдун на мгновение остановился, огляделся и указал уверенно: «Туда». Спутники свернули в сумрачный, затхлый коридор с зеленой плесенью на стенах.

— Сейчас здесь довольно чисто. Не так давно кругом валялись гробы и… и все такое. — Увидев выражение лица Лориана, Кристоф рассмеялся.

— Это тоннели Нософорос?! — ахнул тот от удивления и любопытства.

— Да, — улыбнулся кадаверциан. — Но не надейся, ты не увидишь ни одного. Они ушли. Давно. И теперь здесь ошивается всякий сброд… Стойте.

Он замер у стены и принялся осматривать кладку. Видимо, что-то особенно заинтересовало его, потому что Кристоф, оставив пленника под охраной учеников, принялся счищать плесень и мох, не боясь испортить кружевные манжеты. Потом отступил на шаг, окинул взглядом очищенную поверхность и обеими руками надавил на едва заметно выступающий кусок камня.

Стена под его руками как будто дрогнула, пошатнулась и плавно ушла в сторону. Тинейджер изумленно выдохнул, когда увидел открывшееся помещение.

Буквально семь метров по сухому, выстланному красным ковром полу, и спутники оказались в просторном зале. Хорошо освещенном, с пластиковым покрытием на стенах и решетками новейших кондиционеров под потолком. «Неплохо устроились», — пробормотал Кристоф, оглядываясь, и снова крепко сжал шею заложника.

Подросток вздрогнул и едва сдержался, чтобы не схватить колдуна за руку, когда увидел, кто направляется к ним из глубины, зала. В нем не было ничего нечеловеческого — обычный предприниматель из мегаполиса — строгий темный костюм, короткая стрижка. Но тинейджер почувствовал прокатившийся по спине холод. Внешне мужчине было не больше тридцати лет, однако казалось, что он очень стар. Быть может, одно из самых старых созданий на земле. И живет до того долго, что потерял все человеческие качества, даже те, которые остаются у киндрэт после «посвящения». И нервная дрожь Лориана была не от страха, а от невозможности находиться с этим существом в одном и том же месте в одно время.

Увидев мужчину, пленный вампир дернулся, торопливо заговорил на непонятном для тина языке с обилием гортанных звуков, но колдун слегка встряхнул его, а хозяин тайного убежища сделал успокаивающий жест, злобно глянув на кадаверциана.

— Я знаю тебя, — сказал мужчина, обращаясь к Кристофу.

Тот ответил великолепным равнодушным взглядом и чуть наклонил голову:

— Мы встречались.

— Англия? — спросил старый вампир.

— Ирландия, — уточнил Кристоф.

Они вежливо улыбнулись друг другу и заговорили на том же самом гортанном наречии. Лориан беспомощно оглянулся на Вивиана с Сэмом, по-прежнему стоящих чуть позади. Вив понял, в чем дело, наклонился и шепотом стал переводить разговор:

— Отпусти моего «птенца». Ты уже воспользовался им для того, чтобы попасть сюда.

— Я хочу только одного, — ответил кадаверциан любезно, — вернуть моего друга. Твои… младшие братья забрали его сегодня ночью. Он имел неосторожность встретиться с ними.

— Благородный Кристоф в прошлый раз тоже хлопотал о ком-то из своих друзей. Не помню, что с ним стало.

— Я пришел слишком поздно, — сказал колдун холодным, почти равнодушным голосом. — Верните моего друга, и мы уйдем из вашего дома.

— С чего вы взяли, что он здесь?

— Несколько дней назад Дарэл оказался в том месте, где асиманы проводили операцию по изъятию человеческого материала. Он вел себя не слишком осторожно, и у меня возникло впечатление, что кто-то из ваших братьев, посчитав себя оскорбленным, решил отомстить ему за вмешательство в дела клана.

— Вел себя не слишком осторожно?! — С вампира слетел весь светский лоск. Он оскалился и заорал: — Он убил моего лучшего ученика! Сжег его мозг!

— Забавно. — Кристоф посмотрел на свою ладонь, начинающую загораться зеленым светом. — А я не знал, что он это умеет. Выжигать мозги. Не могу поручиться, что у меня получится повторить его успех, но попортить личико этому красавчику смогу. Если не ошибаюсь, Эрнесто, это твой последний «птенец»?..

Пленник взвыл, вытаращив фиалковые глаза на магический огонь в руке кадаверциана.

— Учитель! Нет!! Пожалуйста!

— Отпусти его, — глухо произнес асиман. — И можешь забирать своего дружка.

Кристоф помедлил секунду, потом оттолкнул заложника. Молодой вампир почти пролетел несколько метров и упал к ногам учителя. Тот помог ему подняться, насмешливо глянул на колдуна:

— Пойди и забери его. — Мужчина кивнул на проход, открывшийся в стене. В голосе его прозвучала ненависть и злорадство.

Больше всего узкий коридор был похож на нору, даже Лориан мог пройти там только согнувшись. Кристоф шагнул, было, к тоннелю и тут же отпрянул с выражением отвращения на лице.

— Это что, глупая шутка?!

— Очень жаль, мой милый Кристоф, — сказал асиман, обнимая ученика за плечи. — Но к Хранилищу нет другого пути.

Кристоф коротко выругался и обернулся к спутникам. Его взгляд остановился на подростке. Что-то вроде легкого сомнения мелькнуло в глазах и тут же исчезло. Он быстро подошел:

— Лориан, тебе придется идти одному. Нам не пробраться сквозь ловушки.

Кадаверциан достал из кармана монету и бросил ее на пол коридора. Тут же под потолком вспыхнул яркий свет.

— Ловушки Нософорос и лампы дневного света, усиленные древней асиманской магией. Они выжгут нам глаза.

— Хорошо. — Согласие далось нелегко, но отступать было нельзя.

— Не бойся. Ты не заблудишься. — Кристоф по-своему понял его нервозность. — Иди все время прямо. Это длинный тоннель. Ты увидишь много… странного, но не особенно разглядывай. И поторопись, скоро рассвет. — Колдун на мгновение прикрыл глаза, как будто вспоминал что-то… — Когда дойдешь до конца, попадешь в круглую камеру. Посмотри, на стенах должно быть что-то вроде выключателя. Рычаг. Или каменный брусок, выступающий из основной кладки. Нажмешь на него, и лампы погаснут.

Лориан кивнул, вошел в коридор и зачем-то поднял монету, блестевшую в полосе света. Мельком заметил, что это золотой империал прошлого века, и, продолжая сжимать в кармане кастет, пошел вперед.

Некоторое время тоннель оставался прежним. Современным. Освещенным через равные промежутки. Здесь было нечего бояться. Пластик пола и стен кончился внезапно. Снова земля. Лужи. Корни. Низкий потолок. Потом неожиданно сухой поток воздуха с примесью тонкого пряного аромата. Под ногами появились каменные плиты, чуть присыпанные песком. Тихо, только едва слышно где-то далеко гудит ветер.

Темные ниши от пола до потолка. Лориан присмотрелся. В них что-то лежало… кто-то лежал. Высохшие, сморщенные тела. Похожие на засушенных насекомых, обтянутые кожей кости. Руки, как тонкие ветки, сложены на груди, головы с остатками волос, ребра словно паучьи лапы. Люди? Вампиры?

Стало жутко. Водолазка прилипла к взмокшей спине, и воздух сделался колючим, обдирающим горло. Только мысль о том, что Дарэл может оказаться среди этих мумий, подтолкнула вперед. «Он здесь из-за меня. Если бы не убил того асимана, не очутился бы тут».

Идти оказалось легче, если не глазеть по сторонам. Главное — не давать волю воображению. Ну мало ли что там может валяться, в этих рассохшихся от времени ящиках.

Подросток вскрикнул, когда с потолка ему на плечо, чуть ли не за шиворот, свалилось что-то здоровенное, темное, шевелящее колючими лапками. Одним взмахом сбросил это на пол и только тогда разглядел, кто на него напал. Оказалось — гигантский черный таракан. Мерзость! Содрогаясь от отвращения, он бросился вперед, уже не обращая внимания на неизвестные трупы.

Коридор закончился неожиданно. В центре круглого помещения с куполообразным потолком была пробита дыра, сквозь которую виднелось небо.

Дарэл лежал точно под ней в каменном саркофаге. Его лицо казалось восковым, руки сложены на груди, а на шею просто страшно смотреть. Она была изодрана. Кровь не сочилась сквозь порезы, ее как будто вообще не осталось.

— Дарэл… Сейчас я вытащу тебя отсюда. Потерпи.

Стены камеры были сложены из неровных каменных плит. Один брусок действительно заметно торчал. Но нашелся он не сразу, пришлось несколько раз обойти помещение по кругу, прежде чем выключатель попался на глаза. Он противно заскрипел под ладонями, сантиметр за сантиметром уходя в стену. Потом щелкнул и зафиксировался. Оставалось лишь надеяться, что лампы на самом деле отключал именно этот.

Глубоко вздохнув, Лориан попытался приподнять даханавара и вдруг с ужасом понял, что не может этого сделать. Вампир был слишком тяжелым.

— Ничего! Я справлюсь!

Бледная звезда светила над головой. Когда солнце поднимется, лучи упадут прямо на его лицо… Паника прибавила сил. Если перехватить вот так холодную, безвольную руку и потянуть… Нет, он не мертвый — просто в коме. От недостатка крови или от боли киндрэт засыпают. Об этом написано во всех книгах про вампиров, показано во всех фильмах.

Лориан изо всех сил дернул на себя Дарэла. Тяжелое тело перевалилось через бортик саркофага и мягко упало на пол. Отлично. Дальше уже проще. И совсем недалеко. Сначала через коридор с мумиями, потом до тоннеля с магическими лампами. Только бы сил хватило.

Стараясь дышать глубоко и не сбиваться с размеренного ритма, подросток тащил по земле бесчувственного даханавара. Он больше не думал об опасностях и ничего не боялся. Только чувствовал, как сильно колотится сердце, когда представляется приближающийся рассвет, и время от времени плечом убирал волосы, липнущие к потному лицу.

Примерно в середине коридора с высохшими трупами пришлось остановиться, чтобы передохнуть. Спина ныла. Перед глазами плыли разноцветные круги. Скоро рассвет. Надо спешить! «Что будет, если я не успею?!» Рука Дарэла неожиданно шевельнулась, ледяная ладонь сжала запястье Лориана. Он чуть не закричал от ужаса и неожиданности, но тут же обругал себя. «Конечно! Он же не мертвый! Всего лишь в коме!»

— Я вытащу тебя. Не бойся. Я справлюсь.

Холодные пальцы сжимались все сильнее, как будто хотели переломить кости.

— Дарэл! Не надо!..

Вырваться не получалось. От боли стало мутиться в голове. А даханавар начал медленно тянуть его к себе. И Лориан вдруг понял, что тот хочет сделать. «Он в коме. И чувствует меня. Я для него всего лишь источник крови. Это рефлекс. Он не понимает, что делает. В нормальном состоянии он бы никогда не обидел меня, а теперь…»

— Зачем ты?! Я же помогаю тебе!

Дурацкие слезы обиды обожгли глаза. Так унизительно быть кормом.

— Я не хочу! Нет! Не смей!

Лориан дернулся еще раз, зажмурился, ожидая новой боли, но ее не было. Клыки Дарэла с противным скрипом царапнули по ошейнику из «рыбьей чешуи». Как предусмотрителен Кристоф… И тут же вампир, отпустив свою несостоявшуюся жертву, впал в прежнее оцепенение.

Подросток громко всхлипнул, вытер нос рукавом, оттолкнул расслабленную руку вампира.

— Что, получил? Так тебе и надо! Оставить бы тебя здесь. Валялся бы до тех пор, пока сам не превратился в мумию.

Дальнейший путь запомнился плохо.

В коридоре с лампами дневного света Лориан понял, что больше не может сдвинуться с места. Но чьи-то сильные руки рывком забрали у него бесчувственное тело. Рядом стоял Кристоф. Сильный, невозмутимый, спокойный. При взгляде на него стразу стало лучше.

— Скорее, Лориан.

Кадаверциан с неправдоподобной легкостью перекинул через плечо тело Дарэла и пошел к выходу. Остальные поспешили за ним.



Серые предрассветные сумерки. Четкими стали силуэты деревьев и домов.

Вивиан бросился к машине, открыл перед Кристофом дверцу, помог ему уложить Дарэла на сиденье, обежал «БМВ», сел за руль. Сэм занял свое место. Колдун толкнул замешкавшегося Лориана внутрь и сам устроился рядом.

— Мы не успеем добраться ни до его, ни до моего дома. Это противоположный конец города. Придется останавливаться в другом месте, — пояснил кадаверциан подростку.

Автомобиль несся но проспекту, игнорируя красный свет светофоров. Один раз за ним попыталась увязаться полицейская машина, но тут же свернула в сторону, «забыв» о нарушителях. Сэм тихонько постукивал кулаком по ручке дверцы. Нервничал. Боялся, что не успеют до восхода солнца. Дарэл по-прежнему не подавал признаков жизни. Его запрокинутая голова лежала на спинке сиденья, глубокие раны краснели на белой коже шеи. Кристоф был абсолютно спокоен.

— Ну? — спросил он, поняв, что Лориану не терпится задать вопрос.

Подросток почувствовал, как горячеют щеки:

— Да, нет ерунда. Не важно.

— Спрашивай.

— Куда Вивиан дел шпагу после драки в парке? — Прозвучало это глупее некуда, но договорить пришлось. — На поясе не висит, под курткой вроде не заметно…

Кристоф рассмеялся. Серьезные глаза молодого кадаверциана, отражающиеся в зеркале заднего вида, смешливо прищурились.

— Потом расскажу, — пообещал он и резко повернул руль. Машина въехала во двор.

Кристоф вышел, снова взвалил на плечи Дарэла и почти бегом скрылся в подъезде. Спутники поспешили следом за ним. Не дожидаясь лифта, поднялись на четвертый этаж. Колдун открыл металлическую дверь, впустил всех и повернул ключ в замке.

Это была полупустая просторная двухкомнатная квартира. Только что после дорогого ремонта. Здесь еще пахло новым ковровым покрытием и влажными обоями. Подвесные потолки, великолепные дубовые полы, светлые стены, кажущиеся шелковыми в мягком свете ламп. Окон то ли вообще нет, то ли они отлично замаскированы.

Вивиан и Сэм остались в гостиной. Кристоф сгрузил даханавара на широкий диван в соседней комнате. Знакомым жестом закатал рукав на своей рубашке.

— Подержи ему голову, — распорядился кадаверциан и прокусил запястье. На белые манжеты снова брызнула кровь.

— А ему не вредно пить твою кровь? Вы же из разных кланов, — тихо спросил Лориан, осторожно придерживая тяжелый затылок.

— Не вредно, — сухо отозвался колдун, и было непонятно — раздражает его неуместное любопытство или настораживает непомерная любознательность.

Кровоточащая рука прижалась ко рту Дарэла, и тот впился в нее. Сжал предплечье Кристофа и пил жадно, торопливо, долго.

Колдун внимательно посмотрел на Лориана:

— Не очень красивое зрелище?

— Да. Не очень.

— Вот так это выглядит на самом деле. А когда прокусывают сонную артерию, — свободной рукой он провел себе по шее, — еще отвратительнее.

— Наверное.

Кадаверциан болезненно поморщился, разжал скрюченные пальцы Дарэла, перехватил свое запястье, останавливая кровь:

— Теперь он придет в себя.

Даханавар пошевелился. Его лицо больше не выглядело трупно-безжизненым, он глубоко вздохнул несколько раз, открыл глаза. Посмотрел на Кристофа, потом перевел взгляд на растрепанного, грязного Лориана в металлическом ошейнике. Резко сел на диване, ладонью поспешно вытер губы, испачканные кровью. Уже понял все, что произошло. Почувствовал. Он же телепат.

— Лориан, я… я ничего тебе не сделал? Не пытался… когда ты…

— Пытался, — ответил за него Кристоф. Застегнул манжет, зевнул, деликатно прикрыв рот ладонью, сел в кресло у стены. — И не ты один.

Дарэл свирепо глянул на него, но от комментариев воздержался:

— Лориан, извини, я…

— Знаю. Ты не хотел. Я не обижаюсь. Просто ты…

— Просто я — вампир. И для тебя опасно общаться со мной.

Глава 8

Искусство фэри

Искусство — это зеркало, которое отражает того, кто в него смотрит. Оскар Уайльд. Портрет Дориана Грея.
28 октября 2004

Картина была великолепна.

Из полумрака прямо над зрителем нависала колонна. Казалось, еще мгновение — и она упадет. Придавит росток плюща, растущий у подножия, погребет под собой девушку, остановившуюся на ступенях храма. Рухнет, выломав кусок рамы, разорвет холст, выбьет из мраморного пола каменные брызги…

Паула отвела взгляд, чтобы избавиться от ощущения опасности, веявшей от полотна. Александр стоял в дальнем конце комнаты, у фальшивого окна. За тонким венецианским стеклом пейзаж — жаркий испанский полдень. Пыльные кроны деревьев в плывущей дымке, холмы цвета охры и громады облаков, кипящие ослепительными солнечными лучами.

Фигура маэстро на фоне южной страны казалась нереальной, словно его вырезали из черной бумаги и наложили на цветную картинку. Как в театре теней. Площадь Вероны. Маленький павильон. Вход десять лир. Темные контуры, движущиеся за белым, туго натянутым полотном. Воспоминание было таким ярким, что Паула на мгновение почувствовала запах смолы от свежих досок помоста, а во рту вкус лакричных леденцов. Усилием воли отогнала видение прошлого.

Снова посмотрела на колонну, готовую прорвать холст, на хрупкую девушку, не догадывающуюся, что ее тело через секунду разобьет каменная глыба.

— Великолепная картина. Идеальная, — сказала Паула тихо, почти шепотом, для самой себя, но маэстро услышал. Медленно обернулся, посмотрел мимо ученицы, иронично приподнял бровь:

— Говорят, трагедия художника в том, что он не может достигнуть идеала. Но на самом деле, когда тот достигнут, причем в полной мере, возникает еще большее разочарование. Волшебная сила, таинственность совершенного творения теряется. Созданное произведение становится всего лишь отправной точкой для создания другого, не похожего на прежний идеал.

Паула улыбнулась. Раньше она честно пыталась понять парадоксальные размышления Александра, теперь просто наслаждалась ими. Принимая как аксиому каждое высказывание.

— И чей же это загубленный идеал?

— Ты не знаешь его. Пока никто не знает.

— Это символы? Плющ, ионическая колонна, полу разрушенная лестница на заднем плане… Они изображены с умыслом, или просто…

— Думаю, он сам не может сказать точно. Единственная цель художника — запечатлеть собственные переживания. Но с того момента как произведение закончено, оно живет самостоятельной жизнью и высказывает совсем не то, что в него было заложено.

Александр подошел ближе. Встал за спиной Паулы. Она продолжала смотреть на картину и вдруг увидела. Цвета на полотне стали меняться. Густая киноварь проступила сквозь белила, и теперь светлый хитон девушки у колонны перечеркивала алая полоса пояса.

Дрожь восхищения пробежала по спине ученицы, как всегда, когда она видела волшебство маэстро.

— Так лучше, — произнес он, и Паула снова задрожала, на этот раз от его голоса. Глубокого, наполненного низкими звучными нотами. Банальные желания, недопустимые во время сеанса высшей магии, затуманили голову. Ясность восприятия рассеялась. В его словах больше не было смысла, лишь чередование минорных нот, словно в пении виолончели.

— Природа, как и жизнь, всего лишь копирует искусство. Воздействуя на произведение искусства, я меняю реальность.

Она пыталась сосредоточиться, но добилась только того, что услышала стук его сердца. Размеренный, чуть замедленный, эхом отдающийся в ее теле.

— Паула, взгляни на себя.

Когда Александр произносил ее имя, в его голос возвращался легкий акцент. Получалось «Паола». Юная фэри посмотрела на свою белую блузку. На тонкой ткани рукава появилась алая полоса — от плеча до манжета. Такого же цвета, как и на полотне. Вот оно — воздействие искусства на реальность. Наверное, если бы он захотел, колонна на картине рухнула на девушку, стоящую на переднем плане, а Паула упала бы на пол с размозженной головой.

Ученица снова взглянула на рукав. Красный цвет был лишним в ее костюме, и маэстро прекрасно знал это. Шутка в его стиле. Еще вчера он цитировал Бодлера[17], завязывая галстук перед зеркалом: «Неразумно сводить дендизм к преувеличенному пристрастию к нарядам и внешней элегантности. Для истинного денди все материальные атрибуты — лишь символ аристократического превосходства его духа».

Воздействие на реальность через искусство… Иногда невозможно понять, говорит он серьезно или виртуозно играет своими парадоксами, дразня наивную ученицу.

Она была его ребенком. Любимой воспитанницей. Говорят, самой способной. Умела очаровывать, завораживать, соблазнять. Но не обладала его магической властью над миром. Александр был настолько умен, что рядом с ним не стыдно быть глупой. Недостижимая вершина. Если мудрость достигается с годами, то Паула не представляла, сколько веков нужно прожить, чтобы приблизиться к ней.

Он говорит, природа и жизнь — всего лишь отражение искусства. Разумом она могла понять это. Распутать сложное умозаключение, сделав его более-менее приемлемым для своей логики. Но почувствовать — нет. Отсюда ее бессилие в фэриартосской магии: влиять на реальность с помощью вымышленных образов.

Жизнь подражает Искусству гораздо более, нежели Искусство — Жизни… И так было всегда. Великий художник создает тип, а жизнь старается скопировать его. Воспроизвести в популярной форме. Сколько молодых людей покончили с собой, потому что это сделал Вертер в книге Гёте. И сколько прекрасных детей родилось в Элладе потому, что их матери смотрели на великолепные, совершенные статуи. Туманы не существовали в восприятии людей, пока искусство не изобразило их.

Это не были слова маэстро. Но, повторяя великого английского писателя и драматурга, Александр добился того, что нереально создать человеку. Наполнил магией великолепную теорию. Подобрал совершенный магический ключ к несовершенной реальности. Жаль, что сам Оскар Уайльд отказался принять бессмертие, чтобы насладиться реальными плодами своей идеи.

Когда-нибудь Паула поймет, почувствует и сможет создавать свою реальность. А пока она находит красивых, умных, талантливых, избранных. Тех, кто со временем все меньше и меньше будет соприкасаться с жизнью, потому что та несовершенна и жестока, за ее дары приходится платить непомерно высокую цену, катастрофы случаются в ней не с теми и не тогда, и она или слишком коротка или чрезмерно длинна.

Искусство никогда не причиняет боли. Волшебный мир, созданный им, вызывает страдания без реальной физической муки, печаль без трагедии, грусть без горечи. Он совершенен. И те, кто создают этот мир, должны быть подобны ему…

Паула не чувствовала себя совершенной. Она ничего не создавала. А лишь, как сказал Дарэл Даханавар, бегала по приказу своего господина. Но телепат не знает теории маэстро. Он всего лишь ворует чужие мысли и оживляет за их счет свою душу.

А Гемран… Гемран был нужен ей. Нужен, и все! И она не собиралась ни перед кем отчитываться!

— Александр, я хотела поговорить с тобой о Вэнсе.

Он отошел от картины, сел в низкое кресло, стоящее у низкого столика, положил ногу на ногу:

— И что ты хотела мне сказать о Вэнсе?

— Я думаю, он может стать одним из нас.

Маэстро вынул из вазы цветок подсолнуха, рассеянно покрутил его в пальцах.

— Может. Но не станет. По крайней мере не теперь.

Паула в отчаянии обвела взглядом комнату. Здесь все было великолепно. Идеально. Полная гармония цветов и линий. На этом диване так удобно сидеть, забравшись с ногами на его упругие подушки, эта лампа дает удивительно приятный золотистый свет, ковер нежно пружинит под ногами, круглое зеркало на стене сделано из отполированного серебра, и человек, отражаясь в нем, кажется окруженным божественным сиянием. И жаркий испанский полдень «за окном». Кажется, солнечные лучи бьют в комнату, освещая каждый уголок. Это ощущение возникает из-за правильно подобранных красок. Лимонные шторы, сливочный ковер, светлые гобелены. И только картина черным пятном выделяется на стене.

— Но почему? Почему ты против? Он очень талантлив. И так нравится публике.

— Да. — Фэриартос небрежно опустил цветок обратно в вазу. — Публика всегда чувствует себя великолепно, когда с ней беседует посредственность.

— Вэнс не посредственность! — Паула сама не ожидала от себя подобной горячности. — Ты же знаешь!

Маэстро ответил одной многозначительной улыбкой. В ней было и сомнение в объективности ученицы, и недоверие к успеху Гемрана, и легкая усталость от вереницы людей искусства, мелькающих каждый день перед глазами. Среди них встречалось очень мало по-настоящему талантливых.

Вэнс нужен ей. Александр непостижим. Его ум, магнетизм, его волшебная сила иногда становились непосильны для нее. Хотелось перенести на себя хотя бы часть восхищения, достающегося ему. А Гемран так смотрел на нее. С любовью, обожанием, тоской…

Паула подошла к креслу, в котором сидел маэстро, опустилась на пол, не думая о том, что может испортить свой английский костюм. Ворс мягкого ковра примялся под коленями. Александр взял ее за подбородок, заставил запрокинуть голову и посмотреть себе в глаза.

— Мышление — самое нездоровое занятие на свете. От него люди умирают так же, как и от других болезней.