— При скольких «джи»?
— А кто осматривает комнаты? — поинтересовался Баттл.
— При семи.
— Уильямc. Он хороший работник. Ничего не пропустит.
— И мне тоже. Что ты думаешь обо всем этом?
— Жильцов в комнаты не пускают?
Да не знаю… — Текс заколебался. — Жаль, что мой дядя Боди не пробовал такого. Думаю, он не стал бы постоянно рассказывать о том, как он однажды схватился с гризли.
— Нет. Пока Уильямс не закончит.
Во время обеда стол оказался наполовину пустым. Мэтт думал о тех, кто отсеялся — что они чувствовали — разочарование или облегчение?
В эту минуту дверь отворилась и заглянул молодой Уильямс.
Он был голоден, но ел мало, так как знал, что их ждет после обеда — первое знакомство с ракетными полетами. Мэтт ожидал этого этапа испытаний с нетерпением. Полет в космос! Непродолжительный, но все-таки настоящий космический полет. Он старался убедить себя, что, даже если не выдержит испытаний, уже то, что он совершит полет в космос, стоит затраченных усилий. Впрочем, теперь Мэн не был в этом уверен — прогулка «по ухабам» изменила его точку зрения на профессию космонавта. У него появилось новое, хотя и мрачное уважение к ускорению, и он больше не считал боязнь невесомости чем-то забавным; наоборот, его не покидали сомнения, сумеет ли он когда-нибудь привыкнуть к невесомости. Ему было известно, что некоторые никогда не могли к ней привыкнуть.
— Я хочу, чтобы вы посмотрели, что я нашел в комнате мистера Невила Стрэнджа.
Его группе надлежало прибыть на космодром в Санта-Барбаре в половине третьего. Оставался еще час — целый длинный, бесконечный час, в течение которого ему оставалось только волноваться и беспокоиться. Наконец подошло время спуститься вниз, выстроиться, ответить на перекличке и отправиться к космодрому по двигающейся дорожке.
Курсант, руководивший их группой, вывел юношей на поверхность прямо в бетонный окоп глубиной фута в четыре. Глаза Мэтта невольно сощурились от яркого солнечного света. Беспокойство исчезло; ему не терпелось взлететь в космос. С каждой стороны траншеи, примерно в двухстах ярдах, стояли учебные ракеты, выстроившиеся рядами как гигантские рождественские свечи, опирающиеся на хвостовые стабилизаторы с острыми носами, устремленными в небо.
Они встали и направились в западное крыло дома. Уильямс указал на груду вещей на полу: темно-синий пиджак, брюки, жилет. Лич быстро спросил:
— Если случится что-нибудь непредвиденное, — предупредил их курсант, — немедленно ложитесь на дно траншеи. Ни в коем случае не проявляйте любопытства — меня специально попросили предупредить вас об этом.
Полет будет непродолжительным — всего девять минут, причем первые полторы минуты при включенных тяговых двигателях. Вам покажется, что сила тяжести около трех «джи», однако на самом деле ускорение будет равняться всего двойной силе тяжести, потому что мы все еще близко к Земле.
— Где вы это нашли?
Через девяносто секунд двигатели включатся, и ракетный корабль будет двигаться со скоростью мили в секунду. В течение еще трех минут корабль продолжит движение по инерции и поднимется еще на сто миль, достигнув, таким образом, высоты в сто пятьдесят миль. Затем начнется падение на Землю в течение еще трех минут, торможение с помощью включенных ракетных двигателей и приземление на исходе девятой минуты.
— Лежало в куче на дне платяного шкафа. Вы только взгляните сюда, сэр, — Уильямс поднял пиджак и показал края темно-синих обшлагов. — Видите эти темные пятна? Это кровь, сэр. Провалиться мне на этом месте. Смотрите, весь рукав забрызган.
Посадка летательного аппарата без помощи крыльев, позволяющих управлять полетом, на планете с такой значительной силой тяжести, как Земля, — дело непростое. Она будет осуществляться автоматически, но в кабине ракетного корабля будет находиться пилот, постоянно сверяющий процесс полета и приземления с разработанным планом. В случае необходимости он может принять управление на себя. Вопросы?
— Хм… — Баттл старался избегать его горящих нетерпением глаз. — Пожалуй, плохи дела у молодого Невила. В комнате есть другие костюмы?
— Это — космические корабли с атомными двигателями? — спросил кто-то.
Курсант фыркнул: «Такие малютки? Нет, они работают на обычном ракетном топливе — это ясно по их конструкции. Двигатели этих кораблей питаются одноатомным водородом. Эти корабли очень похожи на первые большие ракеты, построенные людьми; исключением является только переменная тяга, так что пилоту и пассажирам не угрожает опасность быть раздавленными растущей силой тяжести при изменении массы корабля».
— Темно-серый в узкую полоску. Висит на стуле. А здесь на полу возле раковины — большая лужа.
С башни управления полетами взлетела зеленая сигнальная ракета.
— Похоже, что он в страшной спешке смывал с себя кровь. Н-да… Впрочем, лужа рядом с открытым окном, и сюда попадал дождь.
— Следите за вторым кораблем от конца, в северном ряду, — дал совет курсант.
У основания вертикально стоящего корабля внезапно вспыхнуло яркое оранжевое пламя, ослепительное, как солнце. «Смотрите, он взлетает!» — послышался чей-то возглас.
— Но не столько же, чтобы образовались такие лужи на полу, сэр. Они все еще не просохли.
Корабль оторвался от поверхности космодрома и начал величественно подниматься на столбе бушующего пламени. Грохот работающего ракетного двигателя достиг Мэтта и, казалось, физически надавил на него. Шум напоминал рев гигантской паяльной лампы. На вершине контрольной башни мигнул прожектор, и корабль продолжил свой полет: все выше и выше, с плавным ускорением — настолько плавным, что было трудно понять, насколько велика его скорость; через несколько секунд, однако, рев двигателя затих в вышине. Мэтт смотрел теперь прямо в зенит, следя за уменьшающимся искусственным солнцем.
Баттл молчал. Он представлял себе, как мужчина, руки и пиджак которого в крови, сбрасывает с себя одежду, запихивает ее в шкаф и лихорадочно льет воду на свои руки…
И вот корабль исчез. Мэтт закрыл рот и начал отворачиваться в сторону, так как его внимание привлек ледяной белый след, оставленный кораблем, прорезающим стратосферу. Под воздействием ветров, постоянно бушующих на такой высоте, этот след, похожий на змею, извивался и рассеивался.
Он взглянул на дверь напротив. Уильямс понял смысл этого взгляда.
— Это комната миссис Стрэндж, сэр. Дверь заперта.
— Все! — послышалась команда курсанта. У нас нет времени ждать его приземления.
Следуя за курсантом, они спустились вниз, прошли вдоль подземного коридора и вошли в кабину лифта, который поднял их к поверхности и продолжал подъем на выдвинувшемся вверх гидравлическом стержне. Кабина лифта остановилась у борта космического корабля. Мэтт с изумлением увидел, насколько огромен корабль.
— Заперта? С этой стороны?
Дверца в борту корабля откинулась наподобие подъемного моста, кандидаты прошли по нему внутрь корабля: курсант поднял дверцу-мост и закрыл ее, потом спустился вниз в опустевшем лифте.
— Нет. С другой.
Они оказались в коническом помещении. Над их головами в своем кресле полулежал пилот. На полу помещения, вокруг них, располагались кресла для пассажиров.
— Размещайтесь в креслах! — скомандовал пилот. — И сразу пристегивайтесь ремнями.
— Значит, с ее стороны, так?
Десять юношей, толкая друг друга, устремились к креслам, но вдруг один из них остановился, заколебался и поднял голову к пилоту.
Баттл размышлял минуту-другую. Наконец сказал:
— Э-э, мистер! — произнес он.
— В чем дело? Занимайте кресло и застегните ремни.
— Давайте-ка побеседуем еще раз со старым дворецким.
— Я передумал и решил остаться на Земле.
Пилот произнес несколько фраз, не входящих в состав изысканного офицерского лексикона, потом повернулся к пульту управления.
Хэрстл нервничал. Суровым голосом Лич спросил:
— Башня! Заберите одного пассажира из номера 19. Он выслушал ответ и рявкнул: «У нас нет времени менять план полета. Пошлите взамен массу.» — Пилот бросил в сторону одиноко стоящего юноши: «Какой у вас вес?»
— Э-э, сто тридцать два фунта, сэр.
— Почему вы не сказали нам, Хэрстл, что слышали, как ссорились мистер Стрэндж и леди Трессилиан?
— Сто тридцать два фунта, и побыстрее! — произнес пилот в микрофон. Повернувшись к юноше, он произнес: «А вы поспешите уйти с корабля, потому что, если из-за вас у меня сорвется время взлета, я сверну вам шею!»
— Я просто позабыл об этом, сэр, — уклончиво ответил старый слуга. — Да потом мне бы и в голову не пришло, что это можно назвать ссорой. Просто господа не сошлись во мнениях.
Через несколько мгновений открылся люк, и внутрь корабля вбежали три курсанта. Двое несли мешки с песком, третий держал в руках свинцовые бруски. Они быстро уложили мешки на кресло и закрепили бруски на его ручках.
— Сто тридцать два фунта! — объявил один из курсантов.
«Ничего себе, не сошлись во мнениях!» — едва не вырвалось у Лича. Вслух же он спросил:
— Теперь вон с моего корабля! — огрызнулся пилот и повернулся к щиту управления.
— Не злись, Гарри, предохранители сгорят, — посоветовал курсант пилоту. Изумленный Мэтт не верил своим ушам, потом пришел к выводу, что пилот корабля — тоже курсант. Тройка вышла наружу, и люк захлопнулся. Юноша, который решил отказаться от полета, ушел вместе с ними.
— Какой костюм был на мистере Невиле вчера вечером?
— Приготовиться к взлету! — скомандовал пилот и внимательно осмотрел пассажиров.
Хэрстл медлил с ответом. Баттл спокойно уточнил:
— Пассажиры на местах и пристегнуты ремнями, — произнес он в микрофон, обращаясь к башне управления полетами. — Этот проклятый лифт отошел от корабля?
Наступила тишина. Шли секунды. Вдруг корабль вздрогнул. Рев, такой низкий по тону, что находился едва ли не за пределами слышимости человеческого уха, донесся снизу, болезненно отразившись в голове Мэтта. На мгновение он почувствовал, как его придавило к сиденью, тут же это ощущение прошло, и в следующую секунду на него обрушилась сила тяжести.
— Темно-синий или серый в полоску? Я полагаю, что кто-нибудь другой сможет помочь нам, если вы забыли.
Мэтт с радостью отметил, что тройная сила тяжести уже не влияет на него так сильно — может быть, потому, что он полулежал, откинувшись на спину. Полторы минуты работы двигателя тянулись очень долго: слышен был лишь рев раскаленных газов, вырывающихся из дюз корабля, и через иллюминатор над головой пилота виднелся кусочек неба.
— Я вспомнил, сэр. Темно-синий, — сказал Хэрстл и после некоторого молчания добавил, стараясь не терять чувства собственного достоинства:
Было видно, однако, что небо становится все темнее. Вот оно превратилось в пурпурное и прямо на глазах почернело. Зачарованным взглядом Мэтт увидел появившиеся на небе звезды.
— Приготовиться к невесомости! — донесся голос пилота из громкоговорителя. — Под головными подушками лежат санитарные пакеты. Если сомневаетесь в себе, приготовьте их заранее. Я не собираюсь соскребать с палубы вашу блевотину.
— В семье не было принято переодеваться к обеду в летние месяцы. После обеда они обычно выходят прогуляться — в садили вниз к набережной.
Мэтт сунул странно потяжелевшие пальцы под подушку и достал санитарный пакет. Рев двигателя затих, и вместе с прекратившейся тягой исчезла сила, прижимавшая их к подушкам сидений. Пилот расстегнул ремни и повис в воздухе, глядя сверху на кандидатов.
Баттл кивком отпустил дворецкого. Уже в дверях Хэрстл столкнулся с Джоунзом. Тот был явно возбужден.
— А теперь слушайте, парни. У нас шесть минут невесомости. Можете отстегнуть ремни — по два человека — и подняться сюда, чтобы осмотреться. Но предупреждаю — держитесь за поручни. Если я замечу кого-нибудь, повисшего в воздухе или решившего позабавиться, тут же помечу себе и сообщу на базу. — Он ткнул пальцем в сторону одного юноши. — Вот вы. И тот, что рядом.
«Тем, что рядом» оказался Мэтт. Его желудок не переставал давать знать о себе, юноша чувствовал себя ужасно, и ему совсем не хотелось воспользоваться предложенной привилегией, но на карту была поставлена его гордость. Он стиснул зубы, проглотил слюну, заполнившую рот, и расстегнул ремни.
— Все в порядке, сэр. Я взял у всех отпечатки. Подходят только одни. Конечно, я только прикинул, но бьюсь об заклад, это те самые.
Освободившись, он поднялся вверх, держась одной рукой за ремень, и попытался сориентироваться. Было как-то странно и неприятно оказаться в обстановке, где нет ни верха, ни низа: все плыло у него перед глазами.
— Чьи же? — спросил Баттл.
— Поторопитесь, ребята! — послышался голос пилота. — Иначе упустите свою очередь!
— Отпечатки на клюшке, сэр, принадлежат мистеру Стрэнджу.
— Поднимаюсь, сэр!
Баттл откинулся на стуле.
— Подождите, дайте мне развернуть корабль. Пилот отключил гироскопы и привел в действие прецессионный маховик. Корабль повернулся вверх дюзами. К тому времени, когда Мэтт успел добраться до пульта управления, двигаясь подобно старой и очень осторожной обезьяне, нос ракетного корабля был направлен в сторону Земли.
— Что ж, — произнес он. — Это, кажется, решает все проблемы.
Мэтт прильнул к иллюминатору и посмотрел на земную поверхность, расположенную на расстоянии ста миль от него и медленно удаляющуюся. Зеленые и коричневые цвета на ней казались выцветшими и невыразительными по сравнению с ослепительной белизной облаков. Слева и справа виднелось иссиня-черное небо, усыпанное звездами.
— Прямо под нами находится база, — заметил пилот. — Если присмотритесь, увидите Хэйуорт Холл, вернее, его тень.
IV
Направление, которое указывал пилот, не было для Мэтта «прямо под нами», скорее, оно казалось просто снаружи — чувство ориентации у Мэтта отсутствовало. Это беспокоило его.
Они сидели в кабинете главного констебля — три человека с озабоченными лицами.
— А вон там — видите? — кратер, где раньше был расположен Денвер. Теперь взгляните на юг — темная полоса, вернее, темно-коричневая, — это Техас; рядом заметен Мексиканский залив.
— Итак, — сказал со вздохом майор Митчел, — полагаю, нам не остается ничего иного, как арестовать его.
— Отсюда виден Де-Мойн, сэр? — спросил Мэтт.
— Похоже на то, сэр, — подтвердил Лич. Митчел посмотрел на суперинтендента Баттла.
— Его трудно разглядеть. Вон там-найдите место, где Миссури впадает в Миссисипи, и поднимайтесь вверх. Вот это темное пятно — Омаха и Каунсил Блаффс. Де-Мойн где-то между ними, недалеко от горизонта.
— Встряхнитесь, Баттл, — мягко посоветовал он. — Вы же не на похоронах ближайшего друга.
Мэтт напряг зрение, стараясь найти свой родной город. Он не был уверен, что увидел Де-Мойн, однако отчетливо заметил край Земли как изгибающуюся дугу горизонта; несомненно, он наглядно убедился, что Земля — круглая.
— Достаточно, — скомандовал пилот. — Возвращайтесь в свои кресла. Следующая пара!
Баттл вздохнул.
Мэтт был рад, что пристяжные ремни снова надежно удерживали его в кресле. Оставшиеся четыре минуты тянулись бесконечно; он примирился с тем, что, по-видимому, никогда не совладает с космической болезнью, вызванной состоянием невесомости. Наконец пилот послал обратно последнюю пару, развернул корабль дюзами в сторону Земли и произнес в микрофон:
— Не нравится мне это.
— Приготовиться к перегрузке — будем спускаться к Земле хвостом вперед!
— Не думаю, что кому-нибудь из нас это нравится, — сказал Митчел. — Но у нас есть веские улики. Я намерен просить ордер на его арест.
Благословенная тяжесть придавила Мэтта к сиденью, и его желудок перестал протестовать. Девяносто секунд торможения казались намного продолжительнее, чем полторы минуты ускорения. Мэтта охватило пугающее чувство — он знал, что Земля мчится им навстречу, а он не мог видеть ее. Наконец Мэтт ощутил легкий толчок, и его вес внезапно стал нормальным.
— Совершили посадку! — объявил пилот. — Мы на поверхности, и никто не пострадал. Отстегивайтесь, парни. Скоро подъехал грузовик, из которого выдвинулась телескопическая лестница, и юноши спустились вниз. За ними последовал пилот. На обратном пути им встретился огромный трактор, направляющийся к ракетному кораблю. Водитель высунул голову из кабины и крикнул пилоту:
— Улик даже слишком много, — заметил Баттл.
— Эй, Гарри! Ты почему не приземлился в Канзасе?
— Но если мы не возьмем ордер на арест, то любой может спросить, какого дьявола мы медлим.
— Радуйся этому: представь, сколько времени тебе пришлось бы ехать за кораблем в Канзас, — огрызнулся пилот.
До ужина у Мэтта было еще много времени, и он решил вернуться в траншею, из которой они следили за взлетом первого корабля. Ему хотелось увидеть посадку ракетного корабля на столбе раскаленного пламени. Мэтту приходилось наблюдать за приземлением пассажирских стратосферных ракет, планирующих к посадочной площадке на крыльях, но он еще ни разу не видел посадки ракетного корабля.
Баттл уныло кивнул.
Едва Мэтт нашел удобное место в бетонной траншее, как послышался взволнованный крик — на посадку заходил ракетный корабль. Сначала это был огненный шар высоко в небе: шар увеличивался в размере и превратился в огненный столб, растущий впереди ракетного корабля. Языки пламени лизнули землю, корабль застыл, подобно балетному танцору, и плавно опустился на поверхность. Корабль совершил посадку.
Мэтт повернулся к кандидату, стоящему рядом.
— Итак, — сказал главный констебль. — Налицо мотив преступления: в случае смерти старой леди Стрэндж и его жена наследуют солидную сумму. Известно, что он последний, кто видел ее в живых. Обитатели дома слышали, как они ссорились. Костюм, который был на нем в тот вечер, испачкан кровью, и, конечно, самое главное — его, а не чьи-то еще отпечатки обнаружены на орудии убийства.
— Сколько времени до следующей посадки?
— И все же, сэр, — заметил Баттл, — вам все это тоже не нравится.
— Да, черт возьми!
— Они приземляются каждые пять минут. Оставайся на месте и все увидишь.
— А что конкретно вас настораживает, сэр?
Майор Митчел потер переносицу.
Через пару минут в небо поднялась зеленая сигнальная ракета. Мэтт оглянулся по сторонам, пытаясь увидеть взлетающий корабль, как вдруг чей-то крик заставил его обернуться. В небе снова появился растущий огненный шар.
— Получается, что этот парень уж слишком глуп.
— Верно, сэр. Но преступники иногда совершают глупости.
Невероятно, но шар продолжал расти. Мэтт застыл, не в силах двинуться с места. Из громкоговорителей донеслась громкая команда:
— Да, я знаю, бывает. Нам бы туго пришлось, если бы было иначе.
— Лечь, всем немедленно лечь!
Баттл повернулся к Личу.
Прежде чем Мэтт заставил себя выполнить команду, кто-то повалил его на дно бетонной траншеи.
— А что тебе не нравится в этом деле, Джим?
Раздался резкий удар, за которым последовал оглушительный грохот взрыва. У Мэтта перехватило дыхание.
Он сел и осмотрелся. Курсант, стоящий рядом с ним, осторожно наблюдал через парапет траншеи.
Лич растерянно пожал плечами.
— Господи боже мой, — услышал Мэтт ею шепот.
— Что случилось?
— Мне всегда нравился мистер Стрэндж. Он много лет приезжает сюда погостить. Он настоящий джентльмен, спортсмен.
— Корабль разбился. Все погибли. — Курсант увидел его, казалось, впервые. — Быстро возвращайтесь к себе, — резко скомандовал он.
— Не понимаю, почему хороший теннисист не может стать убийцей. Такое случается. — Баттл помолчал. — Что мне не нравится, так это клюшка для гольфа.
— Но как это произошло?
— Не ваше дело — сейчас не время для праздных разговоров. — Курсант пошел по траншее, выгоняя из нее зрителей.
— Клюшка? — озадаченно переспросил Митчел.
— Да, сэр. Или, скорее, звонок. Звонок или клюшка, что-то одно. — Он продолжал неторопливо, взвешивая каждое свое слово:
— Что же у нас получается? Мистер Стрэндж вошел в комнату старой леди, затеял ссору, вспылил и ударил ее по голове клюшкой для гольфа. Если это так и убийство было непреднамеренным, то почему вдруг у него оказалась с собой клюшка? Такие вещи не носят с собой по вечерам.
— Он мог отрабатывать замах или что-нибудь в этом роде.
IV. ПЕРВАЯ ПОВЕРКА
— Мог, но никто не сказал нам об этом. Никто не видел, чтобы он это делал. Последний раз его видели с клюшкой неделю назад на пляже, когда он тренировал удары на песке. Полагаю, могло быть что-то одно: либо он вышел из себя, поссорившись с леди Трессилиан… Но имейте в виду, я наблюдал его игру на кортах, а на турнирах эти спортивные звезды взвинчены, комок нервов, и если их легко вывести из себя, то это сразу видно. Я ни разу не видел, чтобы мистер Стрэндж сорвался. Он прекрасно владеет собой — лучше многих. И все же мы предполагаем, что он впадает в неистовый гнев и бьет старую больную женщину по голове.
Когда Мэтт вернулся к себе в комнату, она была пуста. Он вздохнул с облегчением. Сейчас ему не хотелось встречаться с Берком или вообще с кем бы то ни было. Он сел и задумался.
Погибло одиннадцать человек — в одно мгновение, будто погасла свеча. Взволнованные и счастливые люди, и вдруг — взрыв, и того, что осталось, недостаточно даже для кремации. Внезапно он представил себе, что находится в космосе, и тут же выбросил эту мысль из головы, дрожа всем телом.
— Но ведь есть и другая версия, Баттл, — сказал главный констебль.
По истечении часа Мэтт пришел к выводу, что Патрульная Служба не для него. Он понял, что, мечтая о космосе, представлял себе Космическую Патрульную Службу через призму детских иллюзий — «Капитан Дженкс из Космического Патруля», «Юные ракетчики» и тому подобное. Такие книги представляли интерес для детей, но Мэтт честно признал, что героя из него не выйдет.
К тому времени, когда в комнату вошел Берк, Мэтт успокоился; нельзя сказать, что принятое им решение сделало его счастливым, но, по крайней мере, он выбрал путь. К тому же, вспомнил он, его желудок вряд ли когда-нибудь привыкнет к невесомости. Даже сейчас, когда он подумал об этом, желудок болезненно вздрогнул. Берк вошел в комнату, беззаботно посвистывая.
— Знаю, сэр. Версия, что убийство было преднамеренным: Он-де хотел получить деньги старой леди. Что ж, тогда становится понятной история со звонком и отравлением горничной, но непонятно, причем же здесь клюшка и ссора? Если уж он решил ее прикончить, то постарался бы не ссориться с нею. Он мог усыпить горничную, пробраться в комнату госпожи ночью и проломить ей голову, потом инсценировать небольшое ограбление, стереть отпечатки с клюшки и поставить ее на место. Здесь что-то не так, сэр. Получается какая-то смесь холодного расчета и непреднамеренной жестокости, а это две вещи явно несовместимые!
Увидев Мэтта, он остановился и внимательно посмотрел на него.
— Ну что, юноша, ты все еще с нами? А мне казалось, что прогулка по ухабам отправит тебя домой.
— В том, что вы говорите, Баттл, действительно что-то есть. Но где же выход?
— Нет.
— Я вот все думаю об этой клюшке, сэр. Никто не мог воспользоваться ею и ударить старую леди, не смазав отпечатков Невила Стрэнджа, — это совершенно ясно. Но в этом случае, — продолжал Баттл, — получается, что ее ударили чем-то другим.
— Неужели тебя не тошнило при невесомости?
Майор Митчел глубоко вздохнул.
— Тошнило. — Мэтт старался сохранять самообладание. — А тебя?
— Меня? — усмехнулся Берк. — Нет, конечно. Ведь я не наземный космонавт, юноша, я…
— Весьма неожиданный поворот, вам не кажется?
— Меня зовут не «юноша», а Мэтт.
— Хорошо, Мэттью. Я летал в космосе еще до того, как научился ходить. Видишь ли, мой старик занимается строительством космических кораблей.
— Просто здравый смысл: либо Стрэндж ударил ее этой клюшкой, либо никто. Я полагаю — никто. Клюшку подбросили туда специально и специально запачкали ее кровью с волосами. Доктор Лазенби тоже не был склонен считать клюшку орудием убийства. Он согласился с этой версией лишь ввиду ее очевидности да еще потому, что не мог с уверенностью отрицать, что она могла быть использована убийцей.
— Вот как?
Майор Митчел откинулся на стуле.
— Что ж, действуйте, Баттл. Даю вам полную свободу. — сказал он. — Какой следующий шаг?
— Точно. Компания «Реэкторз Лимитед» — он председатель правления. Послушай, а ты видел этот фейерверк на космодроме?
— Исключим клюшку, — произнес Баттл. — Что же у нас останется? Первое — мотив. Были ли у Стрэнджа веские основания для убийства леди Трессилиан? Он наследует деньги, но многое, по-моему, зависит от того, нуждался ли он в этих деньгах. Сам он утверждает, что нет. Я предлагаю проверить это: выяснить состояние его финансов. Если у него есть денежные затруднения, то это усилит подозрения. Если же, напротив, он говорит правду и его финансовое положение вполне стабильно, тогда зачем же…
— Ты имеешь в виду разбившийся корабль?
— Ну и что же потом?
— В этом случае следует проверить, не было ли у других обитателей дома мотивов для убийства.
— Разумеется. Впечатляющее зрелище, правда?
— Значит, вы думаете, что улики против Невила Стрэнджа подстроены?
Мэтт почувствовал, что самообладание покидает его.
Суперинтендент Баттл прищурился.
— Неужели ты можешь стоять здесь и говорить, — произнес он тихим голосом, — что смерть одиннадцати человек — «впечатляющее зрелище»?
— Я где-то прочел фразу, которая мне запомнилась. Что-то о тонкой итальянской руке, которая запутывает дело… Вот с этим мы, по-моему, и столкнулись. Нас хотят убедить в том, что произошло грубое, жестокое, бесхитростное убийство. Но мне кажется, за этим просматривается что-то еще… кто-то ловко путает следы.
Берк смотрел на Мэтта непонимающим взглядом, затем рассмеялся.
После долгого молчания главный констебль внимательно посмотрел на Баттла.
— Извини, старина. Но мне даже не пришло в голову, что ты не знаешь элементарных вещей.
— Возможно, вы и правы, — промолвил он. — Черт возьми, действительно в этом деле есть что-то странное. Так как, по-вашему, нам следует действовать дальше?
— Не знаю? Что я не знаю?
Баттл потер квадратный подбородок.
— С другой стороны, тебе и не следовало знать об этом. Успокойся, сынок, никто не погиб. Тебя просто обманули.
— Видите ли, сэр, — начал он, — я всегда за то, чтобы идти наиболее очевидным путем. Кто-то хочет, чтобы подозрение пало на мистера Невила Стрэнджа. Так давайте и будем подозревать его. Может быть, доводить дело до ареста не стоит, но намекнуть на это, допросить его. А в это время понаблюдать за остальными. Проверим его показания, проследим все его действия по минутам. Одним словом, не будем скрывать наших подозрений.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Совсем в духе Макиавелли, — подмигнул майор Митчел. — В роли недотепы-полицейского — звезда кино Баттл.
Берк сел и принялся хохотать до тех пор, пока у него из глаз не потекли слезы. Мэтт схватил его за плечо и встряхнул.
— Прекрати этот спектакль и объясни, что произошло!
Суперинтендент улыбнулся.
Берк кончил смеяться, вытер слезы и посмотрел на Мэтта.
— Я всегда люблю действовать так, как от меня ожидают, сэр. Сейчас я не хочу торопиться, повременю. Мне нужно кое-что разузнать. Подозревая Стрэнджа, я имею хороший повод для того, чтобы выспросить все, что мне нужно. Сдается мне, что в этом доме происходит что-то неладное.
— Честное слово, Додсон, ты мне нравишься — где еще встретишь такого наивного деревенского парня. Скажи, ты веришь в деда Мороза и в то, что детей приносит аист?
— Подозреваете любовный треугольник?
— Перестань болтать!
— Можно и так сказать.
— Делайте, как считаете нужным, Баттл. Вам и Личу вести это дело.
— Неужели ты не понял, что делают с тобой, начиная с того момента, как ты прибыл сюда?
— Спасибо, сэр. — Баттл встал. — Ничего интересного от адвокатов?
— Что делают со мной?
— Нет. Я звонил им. Я хорошо знаком с Трелони. Он послал мне копию завещания сэра Мэтью и леди Трессилиан. У нее было около пяти сотен годового дохода в ценных бумагах. Она завещала наследство Баррет, небольшую сумму Хэрстлу, остальное — Мэри Олдин.
— За этими тремя нужно будет присмотреть, — заметил Баттл.
— Да ведь против тебя ведут психологическую войну, парень! Очнись! Разве ты не заметил, что некоторые тесты слишком легкие — настолько легкие, что нет смысла обманывать экзаменаторов? А когда тебя «тащили по ухабам», неужели ты не обратил внимания на то, что вам позволили подойти к самому краю обрыва и посмотреть вниз? Ведь вас запросто могли оставить внутри здания до начала испытаний!
— А вы подозрительный малый, — добродушно усмехнулся Митчел.
Мэтт подумал об этом. Это была интересная мысль — он понял, что она соответствовала некоторым вопросам, на которые он не мог найти ответа.
— Дальше.
— Не следует давать себя загипнотизировать крупной суммой, — твердо заявил Баттл. — Многие убийства совершались из-за пятидесяти фунтов и менее. Все зависит от того, насколько вам нужны деньги. Баррет получает наследство. А что, если она нарочно приняла снотворное, чтобы отвлечь от себя подозрение.
— Действительно, это превосходная идея — помогает избавиться от слабаков и парней настолько глупых, что они не могут устоять перед искушением обмануть экзаменаторов, которым даже не приходит в голову, что тесты рассчитаны именно на таких людей, как они. Причем такая идея действительно эффективна — офицер Патрульной Службы должен уметь думать, быстро действовать и логически мыслить. Можно сберечь деньги, которые в противном случае были бы затрачены на второсортные кадры.
— Она же чуть не умерла. Лазенби до сих пор не разрешает ее допрашивать.
— Ты назвал меня глупым, а ведь я выдержал все испытания.
— Разумеется, ты выдержал их, потому что у тебя девственно чистый разум. — Он снова засмеялся. — Я тоже выдержал все испытания. Но из тебя никогда не выйдет офицера Патрульной Службы, Мэтт. У них есть иные способы избавляться от честных, но глупых кандидатов. Ты сам в этом убедишься.
— Может быть, приняла по ошибке слишком большую дозу. Насколько можно судить, и Хэрстлу нужны были деньги. И мисс Олдин, у которой нет ни гроша, могла возмечтать о том, чтобы пожить в свое удовольствие, пока еще совсем не состарилась.
— Ну, хорошо, предположим, я глуп. Только больше не смей называть меня юношей. Итак, как все это связано с катастрофой?
— Что ж, — с сомнением вымолвил главный констебль, — вам двоим решать. Приступайте к делу.
— Это элементарно просто. Им нужно избавиться от всего балласта еще до принятия присяги кандидатами. Среди них есть парни с желудками из чугуна, на которые не влияют ухабы или все остальное. Поэтому офицеры Академии запускают ракетный корабль с роботом за пультом управления без пилота или пассажиров и разбивают этот корабль, чтобы напугать тех, кто не обладает железными нервами. Причем это куда дешевле, чем готовить одного курсанта, который в конце концов может не стать офицером.
— Откуда ты все это знаешь? Имеешь доступ к закрытым от нас сведениям?
V
— В некотором роде да, имею. Это логическая необходимость — такие корабли не могут разбиться, если, конечно, их не разбивают намеренно.
— Пожалуй. Может быть, ты и прав. — Мэтт замолчал, не удовлетворенный объяснениями Берка, но у него не было весомых доказательств обратного. Впрочем, этот разговор укрепил его решимость в одном отношении — он будет бороться за право стать курсантом, независимо от состояния желудка; по крайней мере до тех пор, пока в списке кандидатов остается Жирар Берк — и уж во всяком случае никак не меньше 24 часов.
Вернувшись в Галлз Пойнт, полицейские выслушали доклады Уильямса и Джоунза. Ни в одной из комнат не было найдено ничего такого, что вызывало бы подозрения. Слуги настойчиво требовали разрешить им выполнять домашние обязанности. Наверное, можно разрешить?
На их столе за ужином стояла надпись: «Стол 147, 149, 151, 153». За одним столом было достаточно места, чтобы разместить всех оставшихся кандидатов.
— Думаю, можно, — сказал Баттл. — Только сначала я сам пройдусь по верхним этажам. Комнаты, если в них не часто убираются, могут много интересного рассказать о своих хозяевах.
— Поздравляю вас, джентльмены, — обратился к ним курсант Саббателло с уважением в голосе. — Вы преодолели трудные испытания. Поскольку сегодня вечером вам предстоит принять присягу, наша следующая встреча будет уже в другом качестве. — Он улыбнулся. — Так что наслаждайтесь своим последним ужином, который вы будете есть как свободные люди.
Сержант Джоунз выложил на стол небольшую картонную коробочку.
Несмотря на утерянный завтрак и легкий обед, Мэтт ел мало. Его беспокоила интерпретация тестов, с которой познакомил Мэтта Жирар Берк. Он по-прежнему собирался принять присягу, но его не покидало ощущение, что ему вот-вот предстоит сделать решающий шаг, а он все еще не понимает, что такое служба в Космическом патруле.
После ужина что-то заставило его подойти к курсанту, в течение всех этих дней сидевшему во главе их стола, и обратиться к нему.
— С темно-синего пиджака мистера Невила, — объявил он. — Рыжие волосы были на обшлагах, белые — на внутренней стороне ворота и правом плече.
— Извините меня, мистер Саббателло, вы позволите мне поговорить с вами по личному вопросу, сэр?
Баттл вытащил два длинных рыжих волоска и несколько светлых. В его глазах сверкнула искра интереса.
— Что? Разумеется, идите со мной.
— Отлично! В этом доме живут блондинка, рыжая и брюнетка. Что мы имеем? Рыжие волосы на обшлаге, волосы блондинки — на воротнике. Мистер Невил Стрэндж и впрямь Синяя Борода, рукой обнимает одну жену, а голова другой покоится на его плече.
— Кровь с рукава отправлена на анализ, сэр. Они нам позвонят, как только будет готов результат.
Он провел Мэтта к себе в комнату — она ничем не отличалась от комнаты, где жил сам Мэтт.
— А что слуги?
— О чем вы хотели поговорить со мной?
— Я выполнил ваши указания, сэр. Никто из них не собирался покидать дом, похоже, все ладили со старой леди. Она была строга, но ее любили. Впрочем, слугами распоряжается мисс Олдин. Они ее уважают.
— Мистер Саббателло, я хотел спросить вас о сегодняшней катастрофе. Кто-нибудь пострадал?
— Я сразу понял, что это хваткая женщина, — заметил Баттл. — Если убила она, то нам будет это не просто доказать.
— Пострадал? Погибло одиннадцать человек. Вы считаете, про них можно сказать, что они «пострадали»?
— Вы уверены в этом, мистер Саббателло? Разве не могло случиться так, что корабль управлялся автоматически, и внутри не было ни одного человека?
Джоунз изумленно уставился на него.
— Да, могло, но не в данном случае. Мне бы очень хотелось, чтобы все произошло так, как вы говорите; дело в том, что пилот корабля — мой близкий друг.
— Но отпечатки пальцев на клюшке, сэр…
— Извините, сэр. Но я должен был задать этот вопрос. Ответ на него очень для меня важен.
— Знаю, знаю, — проворчал Баттл. — Они безусловно принадлежат мистеру Стрэнджу. Почему-то бытует мнение — кстати, ошибочное, — что у спортсменов нет мозгов. Но я не могу поверить, что Невил Стрэндж — законченный тупица. Что вы узнали о лекарстве, которое принимала горничная?
— Почему?
— Оно всегда находится на полке в ванной комнате для слуг на третьем этаже. Баррет обычно заваривала его в полдень и оставляла там до вечера, чтобы принять на ночь. Таким образом, доступ к настойке был абсолютно у всех. Точнее, у всех обитателей дома.
Мэтт описал ему версию, изложенную Берком, не назвав его имени. Слушая Мэтта. Саббателло хмурился все больше и больше.
— Понятно, — кивнул он, когда Мэтт закончил рассказ. — Действительно, некоторые тесты носят скорее психологический, чем технический характер. А вот говоря о катастрофе, откуда у вас появилась такая невероятная версия?
Лич убежденно произнес:
Мэтт молчал.
— Убил кто-то из своих, как пить дать!
— Ну хорошо, не будем говорить об этом. Если хотите, можете не выдавать свой источник. В конце концов, это не имеет значения. Но относительно катастрофы… — Саббателло задумался. — Я готов дать вам свое честное слово — нет, я даю честное слово, но раз вы приняли гипотезу своего товарища, вы не обратите никакого внимания на мои клятвы. — Он снова задумался. — Вы — католик?
— Э-э, нет, сэр. — Мэтт был удивлен таким вопросом.
— Я тоже так думаю. Хотя трудно точно очертить круг подозреваемых. Любой, у кого был ключ, мог открыть парадную дверь и войти. Вчера вечером ключ был у Невила Стрэнджа. Но ведь нетрудно изготовить дубликат, а опытный преступник мог открыть замок и отмычкой. Хотя вряд ли посторонний мог знать о звонке и о том, что Баррет принимает на ночь настойку из александрийского листа. Чтобы это знать, нужно жить в доме. Пойдем, Джимми, сынок! Поднимемся в ванную и все там хорошенько осмотрим.
— Впрочем, это неважно. Вы знаете, кем была Санта Барбара?
Они отправились наверх. По пути заглянули в кладовку. Там было полно старой поломанной мебели и прочего ненужного хлама.
— Я не разбирал эти завалы, сэр, — сказал Джоунз. — Не знал…
— Говоря по правде, сэр, я не уверен. Космодром…
— Что искать? Правильно. Пустая трата времени. Судя по пыли на полу, сюда никто не заходил по крайней мере месяцев шесть.
— Да, космодром. Она приняла мученическую смерть в третьем веке. Но дело в том, что ее считают святой покровительницей всех, чья деятельность связана со взрывчатыми веществами, включая ракетчиков. — Он замолчал.
Комнаты слуг находились на этом же этаже. Здесь же были расположены две незанятые спальни с ванной. Баттл обошел все комнаты и бегло их осмотрел. От его внимательного взгляда не укрылось, что Алиса (пучеглазая горничная) спит с закрытым окном, что у тощей горничной Эммы очень много родственников, чьи фотографии в изобилии стояли на комоде, а у Хэрстла один или два еще вполне приличных, хотя и треснувших, прибора из немецкого фарфора. Комната кухарки была строго прибрана, а у судомойки царил хаос. Баттл прошел в ванную комнату, которая располагалась рядом с лестницей. Уильямс показал на длинную полку, висевшую над раковиной. Пакетик с александрийским листом был с одной стороны распечатан.
— Если вы пройдете в церковь, вам скажут, что завтра состоится месса, во время которой будут просить Санта Барбару спасти души тех, кто погиб сегодня. Думаю, вы понимаете, что ни один священник не согласится пойти на такой обман, о котором говорит ваш товарищ.
— Есть отпечатки на стакане или пакете?
— Я понимаю, что вы хотите сказать, сэр, — торжественно кивнул Мэтт. — Я не пойду в церковь — мне и так все ясно.
— Только самой горничной. Я снял ее отпечатки в ее комнате.
— Отлично. А теперь бегом к себе в комнату и начинайте готовиться. Вам будет очень неловко, если вы опоздаете на собственную присягу.
— А ему и не нужно было брать в руки стакан, — заметил Лич. — Только подсыпать в него снотворное.
Первая Поверка была назначена на двадцать один час в центральном зале. Мэтт пришел одним из первых, начисто выбритый, в чистом комбинезоне. Курсант, стоящий у входа, записал его фамилию и предложил подождать в зале. Мэтт увидел, что все стулья были убраны из зала. Над сценой в дальнем его конце висела эмблема Федерации — три переплетенных кольца, символизирующих Свободу, Мир и Справедливость. Кольца были соединены одно с другим таким образом, что стоило удалить одно из них, как вся эмблема рассыпалась. Под эмблемой Федерации виднелась эмблема Космической Патрульной Службы — звезда, сияющая в ночи.