С самого момента своего основания в 1885 году «Футбольный Клуб Миллуолл» имел репутацию самого жесткого клуба в стране с соответствующими болельщиками. В 1965 году стадион Колд Блоу Лэйн (это название до сих пор у некоторых вызывает нервную дрожь) был местом, на которое без риска для здоровья мог попасть только тот, кто имел отношение к «Миллуоллу», то есть их футболист или болельщик. На гостевых матчах, особенно с другими клубами из Лондона, фанаты «Миллуолла» были безжалостны. То, что произошло 6 ноября на Гриффин Парк [стадион «Брентфорда»], оказало огромное влияние на развитие хулиганства в Англии.

Я разговаривал со многими людьми об этом дне и прочитал множество репортажей, большинство из которых противоречат друг другу. В любом случае, все, кто был там, до сих пор считают себя самыми счастливыми людьми на свете, так как им удалось оттуда выбраться. Факты говорят следующее. В тот день с трибуны, где располагались болельщики «Миллуолла», на поле была брошена Ручная граната. То, что она не сработала, еще ничего не значит, ведь нужный эффект был достигнут. Через год Англии предстояло принимать очередной Чемпионат Мира, и все поняли, что это событие оказалось под угрозой срыва.

В прессе появились статьи, посвященные предстоящему Чемпионату и тому, что необходимо предпринять, чтобы оградить его от насилия. В прессе стали подробно освещаться все околофутбольные события. Впервые появились статьи о беспорядках за пределами стадионов. Как и сейчас, данная тема стала очень прибыльной, и фотографии становились все более откровенными, а заголовки сенсационными. Складывалось впечатление, что каждая игра сопровождалась насилием, что не было правдой. Проблемы, конечно, были, но в большинстве случаев около стадионов наблюдались группы парней, которые просто производили много шума, а большая часть игр вообще проходила в спокойной обстановке. Но никто не предпринимал ничего конкретного для решения проблемы, и ухудшение обстановки было делом времени.

В то время еще никто не понимал, насколько мал был процент хулиганов на трибунах в те годы. Толпа могла быть настроена очень агрессивно, но реально действовать готовы были немногие.

Проблемы в то время возникали в основном на играх команд из одного города или из городов, которые располагались близко друг от друга. Путешествия в другие города были неудобными, и почти никто не приезжал поддерживать северные клубы в Лондон. Поездки на поездах были долгими, а машины были не у всех. Но были люди, которые хотели большего, и почти на каждой игре слышались разговоры о том, кто куда ездил, что где произошло и что принесет следующий матч. Но правда заключалась в том, что тогда никто, за исключением, может быть, болельщиков «Миллуолла», не устраивал ничего, что мы сегодня назвали бы «серьезным инцидентом». Были просто драки между болельщиками, но удивить этим можно было мало кого. Все изменилось в мае 1967 года, когда произошел случай, поднявший хулиганство на новый уровень.

Клубами с самыми «взрывоопасными» болельщиками были «Миллуолл», «Вест Хэм» и «Челси». Все они — из Лондона, а это значит, что их фаны могли постоянно закаляться в схватках между собой. Но клубом с самыми многочисленными болельщиками был «Манчестер Юнайтед». Даже тогда за них болело очень много людей на юге, и когда «МЮ» играл в Лондоне, поддержать их собиралась достаточно внушительная толпа. В конце сезона 1966-67 они приехали на матч с «Вест Хэмом», в котором могли стать чемпионами. Поддержать их приехали тысячи фанов, заполонившие весь Ист-Энд. Проблемы начались тогда, когда фаны «Вест Хэма», которым результат 6-1 не в их пользу показался оскорбительным, попытались взять реванш другого рода. Когда фаны «МЮ» шли со стадиона и отмечали победу пением песен, ничего страшного не было. Все резко изменилось, когда они начали крушить все вокруг. Фаны «Вест Хэма» были повсюду, и им удалось испортить праздник победителям. После этого слава самой «отмороженной» фанатской фирмы закрепилась за «МЮ». Многие считают, что им удавалось оставаться на вершине в течение следующих десяти лет, включая сезон 1974-75, когда «МЮ» играл во Втором Дивизионе, а их фаны устраивали беспорядки практически на каждой игре. За Cockney Reds [лондонская группировка фанатов «МЮ»] закрепилась слава самой жестокой фирмы; они нападали на оппонентов на Юстонском вокзале или в метро.

Для фанов «Вест Хэма» этот случай изменил многое. Они стали еще более жестокими, чем были, и стали гораздо больше путешествовать по стране. На западе страны тоже начали шевелиться футбольные фанаты. Болельщики «Ливерпуля», «Лидса», «Портсмута» и даже таких маленьких клубов, как «Олдершот», устраивали беспорядки на матчах из недели в неделю. Росло число желающих поддержать команду на выезде, и клубам приходилось организовывать для болельщиков специальные поезда. Многие с радостью вспоминают те дни. Поезда были хоть и неудобными, но дешевыми, а большинству было нужно именно это.

В первое время такие поезда очень облегчили работу полиции, так как она могла контролировать всех фанов, въезжающих в город. Это, впрочем, не слишком огорчало их, так как в то время за пределами стадиона происходило мало интересного. Приезжие фаны стали предпринимать попытки проникнуть на домашний сектор. Особой активностью отличались лондонские клубы, а многие их лидеры были не менее популярны в определенных кругах, чем игроки.

Внимание прессы к событиям на трибунах росло, и многие уже ждали субботу лишь для того, чтобы услышать новую информацию об околофутбольных событиях. Но никто не подозревал, что все только начиналось, и в конце шестидесятых хулиганство в Англии получило новый толчок к развитию. На трибунах стадионов появились скинхэды.

Об их культуре написано многое, и, в целом, в обществе сложилось крайне отрицательное к ним отношение. Но, как обычно, почти никто не стремился разобраться в проблеме глубоко. В первые годы движения скинхэдов интересовали три вещи: музыка, мода и футбол. Первые скинхэды не были расистами. В конце концов, их любимая музыка, ска и рэгги, была привезена в Британию иммигрантами с Ямайки в 1968 году. В то время было много африканских скинов, которые были враждебно настроены к росту азиатского населения в Англии. Правым движение скинхэдов стало намного позже. Расцвет движения пришелся на 1969 год, когда скины создали больше проблем на футболе, чем кто-либо до этого.

К 1970 году практически у каждого клуба в стране была поддерживающая его группировка скинов. У некоторых, таких, как «МЮ», «Лидс» и лондонские клубы, процент скинов среди фанов клуба был очень велик. Внешний вид скинов, а также их взгляды, привлекли внимание прессы, и вскоре их фотографии стали появляться на первых страницах газет. Это приносило большие деньги, ведь почти у каждого подростка в то время были десятки газет со статьями о хулиганстве.

В это время любимым занятием хулиганов стало проникновение на сектор вражеской группировки. Делом чести было не только разогнать противника на его секторе, но и защитить свой собственный. Было много способов, как это сделать, но на большинстве стадионов хулиганы просто шли на глазах у всех по периметру стадиона к нужному месту. Если они приходили раньше, чем оппоненты, то просто ждали их, а если же ждали их самих, то драка вспыхивала мгновенно. Первым признаком этого было пустое место в центре сектора, пока хулиганы дрались по краям у ограждений. Для того, чтобы остановить драку, часто требовались специальные подразделения полиции. Победа на вражеском секторе, особенно в гостях, — вот к чему стремилась каждая группировка в семидесятые. Ничего хуже для игры и придумать было нельзя.

Беспорядки на трибунах организовывали не только скины. Не все принадлежали или хотели принадлежать к этому движению. Следующее письмо прислал Крис Б., фан «Бристоль Роверc» с многолетним стажем.



В те времена не было еще никакой фанатской моды и мобильных телефонов. У многих банд даже не было имени. Но все хулиганы собирались в определенных местах трибуны, и часто их называли так же, как и сектор, который они занимали. У «Бристоль Роверc» это был Ист Энд, у «Арсенала» — Норе Банк, и так далее. Мы же называли себя «Тоут Энд» или просто «Тоут».

Эта трибуна было потрясающим местом. На ней можно было встретить представителей практически всех молодежных движений того времени. Большинство, как и я, были скинами, но было много и рокеров, байкеров и других неформалов. Такая смесь была редкой для большинства трибун, и нам действительно нравилось то, что мы отличаемся от остальных.

В то время беспорядки, которые мы устраивали, не организовывались заранее, а возникали спонтанно. Мы, как и все, путешествовали из города в город и пытались проникнуть на сектор соперника. Да в то время все это делали. От «Плимута» до «Ньюкасла» [Плимут — самый южный город Англии, Ньюкасл — один из самых северных], буквально все.



В то время стал появляться своеобразный кодекс чести, которого каждый, кто относил себя к хулиганам, должен был придерживаться. Одной из особенностей его было то, что банды должны драться только на футболе. Никаких драк на концертах и городских праздниках. Если враждующие стороны где-то пересекались, они предпочитали просто разойтись безо всяких контактов.

В дни игр обычно никакие правила не соблюдались. Драки становились все более жестокими, и полиции требовалось все больше усилий, чтобы предотвратить их. Участились случаи нападений на автобусы с болельщиками, и полиции приходилось сопровождать их в дни игр. Но если хулиганы по отношению к оппонентам иногда вели себя корректно, то полиция пощады не знала.

В 1971 году хулиганы вновь оказались на первых страницах прессы, когда фаны «Лидса» устроили беспорядки на игре с «Вест Бромвич Альбион». Все началось с того, что судья засчитал в ворота «Лидса» гол, споры вокруг которого не прекращаются и сегодня. Фанаты ринулись на поле. Один из боковых судей, получив удар по голове, отправился в нокаут, а полиции потребовалось около пятнадцати минут, чтобы восстановить порядок. «Лидс» проиграл, и в результате этого через неделю «Арсенал» стал чемпионом с преимуществом всего в одно очко.

После игры официальные представители «Лидса» были возмущены в большей степени судейством, чем поведением своих фанов. ФА приговорила клуб к штрафу в 750 фунтов и обязала провести четыре первые игры предстоящего сезона за закрытыми дверями. Это решение было первым в целой серии подобных, и тогда оно вызвало еще больше возмущения в обществе, чем сама игра.

Полиция всерьез взялась за хулиганов, ее представительство на играх становилось все более внушительным. Для фанов появилось новое интересное занятие — перехитрить полицию. На трибунах начала распространяться новая проблема — бросание предметов на поле. Снарядами становились заточенные монеты и дротики для игры в дартс, которые можно было бросать на длинные дистанции. Редко полиции удавалось обнаружить такие предметы при входе на стадион. Если даже удавалось видеть, как кто-то кидал на поле дротик, его было почти невозможно арестовать, так как проникновение полиции на трибуну непременно влекло за собой новые беспорядки. Единственным способом борьбы были обыски, но спрятать нужные предметы от полиции было очень легко. Правда, многие, занимавшиеся насилием, считали использование подобных предметов проявлением, трусости. В драке человек полагался только на свои руки и ноги, а те, кто кидал предметы, часто делали это иcподтишка.

Можно подумать, что в насилие были вовлечены фаны только крупных клубов, но это не так. Клубом с очень опасной фирмой в то время был «Норвич Сити». В феврале 1972 года на их матче с «Миллуоллом» были очень серьезные инциденты. Игра собрала 34000 зрителей. Во время беспорядков до, во время и после матча три человека получили ножевые ранения, один из которых был отправлен в госпиталь, а 18 человек было арестовано, причем лондонцев арестовали гораздо меньше, чем местных. Этот инцидент показал, что в Англии есть клубы, готовые оказать сопротивление признанным лидерам хулиганствоа. В том году беспорядки возникали на матчах «Норвича» с «Ливерпулем», Шпорами и «Арсеналом» — клубами, чьи фанаты были в то время наиболее опасными.

Проникновение на сектор соперника все еще было любимым занятием хулиганов, но с каждым разом оно требовало все больше смелости и определенных навыков. На стадионе же простой поход в туалет мог закончится в медпункте. Те, кто проникал на вражеские сектора, вели себя по-разному. Одни начинали действовать сразу, как появлялись на секторе, для других сигналом к началу служил выход команд на поле или первый гол. Победа на домашнем секторе на выездной игре была тем, к чему стремилась каждая фирма страны. Полиция в то время предпочитала не арестовывать тех, кто проникал на сектор, а просто отправляла их к основной части болельщиков. Иногда, впрочем они выкидывали несколько человек за пределы стадиона, где их уже поджидали местные. Некоторые полицейские не выпускали приезжих без того, чтобы местные несколько раз не треснули им в рыло.

Клубы наконец-то стали осознавать, что часть ответственности за поведение болельщиков лежит и на них, и стали думать, как разрешить проблему. В 1972 году «Ноттингем Форест», чья домашняя посещаемость из-за беспорядков на трибунах снизилась с 20 до 10 тысяч, был вынужден соорудить на трибунах стадиона оградительные решетки. Трибуна Трент Энд была разделена на четыре части, каждую из которых охранял усиленный отряд полиции. Это принесло неожиданный успех. Толпа не могла больше свободно перемещаться по трибуне, а тем, кто нарушал порядок, после этого было сложнее «потеряться». На несколько недель Трент Энд стала самым спокойным местом на стадионе. Но такие клетки показали, что клубы не стали решать проблему хулиганов, а просто изолировали их от остальных посетителей стадиона. В дальнейшем это решение привело к трагическим последствиям.

В тот год появилось еще кое-что новенькое. Везде, где они действовали, хулиганы стали оставлять свой «знак». Надписи на стенах, особенно в Лондоне, предупреждали гостей, что они находятся на чужой территории. Некоторые банды отвечали своими надписями, показывая, что они были там, несмотря на предупреждение. В этот же год впервые появились банды, целиком состоявшие из женщин.

Впервые это произошло в Питерборо на матче местной команды с «Дерби Каунти». По пути домой со стадиона одну из местных девушек остановила фанатка «Дерби» и предложила поединок один на один. После отказа она была завалена на землю и получила несколько ударов по голове от других фанаток «Дерби», которые все были в тяжелых ботинках. Люди, прекратившие избиение, рассказали, что на вид ни одна из нападавших не была старше пятнадцати лет. Естественно, ни одну из них не арестовали. Инцидент широко освещался в прессе, и именно поэтому по всей стране стали появляться женские банды.

На протяжении долгого времени болельщики считали обязательным показать всем, за кого болеют. Клубные шарфы и шапочки встречались на каждом шагу. Это начало меняться, когда на трибунах появились скинхэды. Одежда фирмы Ben Sherman, стэйпрессы [то есть брюки, сохраняющие форму, которые не нужно гладить (в теории, конечно)] Levi\'s и ботинки Doc Martens благодаря им стали ассоциироваться с футбольным насилием, но шарфы все еще продолжали использоваться фанами. Было очень обидно потерять шарф в драке, особенно если он доставался врагу. Хулиганы стали больше уделять внимания своему внешнему виду. После выхода в 1973 году фильма «Механический апельсин» [легендарный «A Clockwork Orange» режиссера Стэнли Кубрика по не менее легендарному роману Энтони Берджесса], который был наполнен сценами насилия, многие стали одеваться, как герои фильма. К счастью, это продолжалось недолго, иначе это было бы уж слишком [кто смотрел-читал, тот поймет, почему].

В 1974 году произошло еще одно событие, к которому все применяли слово «впервые». Это было убийство на футболе. Во втором туре чемпионата «Болтон» отправился на матч в Блэкпул, и эта игра не должна была стать поводом для серьезных проблем. Но стычки происходили весь день, причем во всех из них применялись подручные предметы. В перерыве во время очередной драки фан «Блэкпула» упал и не поднялся. В груди у него был нож. Человеку, который нанес смертельное ранение, было 14 лет.

Хотя этот инцидент привел всех в состояние шока, все именно к этому, а я вообще удивляюсь, как это не произошло е: раньше. Практически во все стычках применялись опасные бритв ножи и дубинки, и рано или поздно это должно было привести к трагедии. Все поняли, что надо было что-то менять.

По примеру «Эвертона» и «Ноттингем Форест» клубы по всей стране стали устанавливать на стадионах решетки. На какое-то время это действительно принесло положительные результаты. Полиция вела себя активно на всех играх, даже на тех, где не ожидался аншлаг. Изменилось то, что полиция начала контролировать в дни матчей не только трибуны стадиона, но и прилегающую к нему территорию. Приезжие болельщики находились под постоянным контролем полиции, а после игр оставались на своих секторах до тех пор, пока полиция не была уверена в том, что сможет обеспечить им безопасную дорогу на вокзал.

Впервые хулиганам пришлось преодолевать препятствия, которые им создавала полиция и футбольные чиновники. Фаны сменили сектора за воротами на центральные стоячие сектора. Они старались расположиться как можно ближе к приезжим фанам и могли закидывать их различными предметами на протяжении всего матча. Проникновение на вражеские сектора стало происходить все реже не только потому, что было трудно туда попасть, но и потому, что их было трудно покинуть, если что-то шло не так, как надо.

Но с некоторым затишьем на трибунах вспыхнули с новой силой сражения за пределами стадиона. Атакам подвергались как специальные поезда, так и автобусы — вид транспорта, который предпочитали хулиганские фирмы. Местами, которые приходилось защищать от врагов, как раньше нужно было защищать трибуны, стали пабы. Драки стали возникать задолго до начала матча, пока полиция не успевала взять ситуацию под контроль. Так как хулиганы стали собираться в основном в пабах, именно они стали местом большинства столкновений. Победа во вражеском пабе стала не менее почетной, чем победа на вражеском секторе. В середине семидесятых появились первые законы, направленные против футбольных хулиганов. Но в судах практически никто не получал тюремный срок, так как (несколько утрирую, конечно) достаточно было просто появиться там в приличной одежде и извиниться.

Все менялось в среде футбольных хулиганов. Теряла популярность музыка в стиле ска, всё меньше скинов было видно на футболе. Стала популярна музыка соул и джаз-фанк, которую я с удовольствием слушаю и сейчас.

В это время впервые у хулиганства появился расистский оттенок. Сказывалось влияние Национального Фронта. Все больше черных игроков стало появляться в клубах, а правые движения начали рассматривать футбольных болельщиков как идеальный способ борьбы с ними, и такие издания, как «Бульдог» [издание Национального Фронта], стали все чаще продаваться на стадионах. Многие из тех, кто увлекся этой идеей, стали одеваться так же, как скины, но отличало их от прошлых скинов то, что они брили головы [имеется в виду «налысо» — в Англии таких называют «бон-хэдс», то есть бонхэдами, в отличие от собственно скинхэдов, которые предпочитали просто короткие стрижки под машинку, «кропы» (английское crop)]. Новый имидж скинов стал популярен, а это означало конец эры «настоящих» скинов.

На трибунах появлялось все больше последователей Национального Фронта, именно они были тогда основными организаторами беспорядков на футболе. Хулиганы позволяли использовать себя в чужих политических интересах, и многие, вспоминая то время, испытывают чувство стыда.

В 1976 году у полиции появилось новое оружие в борьбе с футбольными хулиганами — камеры скрытого наблюдения. То, что арестовать могли теперь кого угодно, кто был заснят во время беспорядков, если не сегодня, то на следующей игре, многих хулиганов привело в состояние шока. Но хулиганы смогли достойно ответить. Проблемы практически исчезли с трибун, но стали появляться где угодно за их пределами.

Для фанатов лондонских клубов излюбленным местом для сведения счетов с оппонентами стало лондонское метро. Фирмы использовали для этого одни и те же станции. Хулиганы «КПР», например, предпочитали действовать на «Лэндброк Грув», а на «Фулхэм Бродуэй» было лучше не появляться, если ты не был фаном «Челси». Субботними вечерами станции метро и вокзалы Лондона становились местом разборок футбольных хулиганов. Атакам подвергался почти каждый поезд, на котором ехали болельщики.

Другим местом для драк стали станции обслуживания и бензоколонки на шоссе. На одной станции могло остановиться несколько автобусов с фанами разных клубов, и нетрудно догадаться, к чему это не раз приводило. Все это привело к тому, что в 1977 году станции перестали принимать фанатские автобусы, если они не предупреждали о своем приезде заранее.

Для полиции это создавало дополнительные проблемы. Они боялись того, что их нововведения не будут работать. Но на их стороне был закон, который иногда оправдывал не совсем адекватные действия. Хулиганы понимали — что бы ни делали полицейские в борьбе с ними, им все сойдет с рук.

Полиция фактически получила полную свободу в выборе средств борьбы с хулиганами и начала использовать эту свободу по полной программе. Для многих, кто выезжал в другие города в семидесятых — восьмидесятых, полиция была первоочередным врагом. Любой, кто ходил на футбол, был для полиции потенциальным хулиганом, и часто страдали невиновные люди. Все сходились во мнении, что хуже всех была мерсисайдская полиция. За ней шли лондонская и полиция Ньюкасла. Лично я считаю, что многие из них ничем не отличались от зверей. Но противостояние полиции и хулиганов не привело ни к чему, кроме обострения проблемы. Хулиганы получили еще один объект для ненависти.

В 1976 году погиб еще один болельщик. Им оказался болельщик «Миллуолла», получивший удар ножом во время драки с фанами «Вест Хэма» на станции метро «Нью-Кросс». Общественность была в шоке, а шеф полиции страны призвал правительство приостановить проведение чемпионата на год, чтобы полиция смогла лучше подготовиться к борьбе с хулиганами. Призыв этот был проигнорирован. Вместо этого на экранах страны появился документальный фильм «Панорама» о фанах «Миллуолла».

Невозможно переоценить эффект, который этот фильм произвел на развитие хулиганства в Англии. Благодаря газетам, все в стране знали, что из себя представляют фаны «Миллуолла», а теперь их можно было еще и увидеть. Кроме того, их фирма придумала себе имя и единую униформу. Это было незабываемо — видеть парней на трибуне в хирургических шапочках, называющих себя The Treatment [«лечение»]. Рядом с Halfway Liners и F-Troop они выглядели смешно. Но никому и в голову не приходило смеяться; было слишком страшно. Многие предполагали, что парни, которые были в фильме, оделись так именно для съемки фильма. Я не знаю, правда это или нет. Я знаю лишь то, что с момента выхода фильма каждая фирма в стране придумала себе имя, а фаны «Миллуолла» приобрели легендарный статус.

В это время как один из способов борьбы с хулиганами рассматривалось возвращение всеобщей воинской обязанности, но эта идея была обречена на провал, так как была очень непопулярной в народе. Также в это время зародилось новое молодежное движение — панки, а движение скинов переживало второе рождение.

Это движение отличалось от своих предшественников еще большей жестокостью. Многие скины вступали в откровенно фашистские организации, такие, как Британское Движение и Национальный Фронт. Вместе с панками скины были королями улиц тех лет. Некоторые панк-группы, такие, например, как Sham 69 и Cockney Rejects, посвящали песни футбольным хулиганам. Многие даже считали, что Anarchy In The UK группы Sex Pistols была о хулиганстве. В целом же панки не оказали никакого влияния на футбол. В их среде скоро стали популярны наркотики, и движение пошло на спад. Но скины остались, а хулиганство продолжал развиваться.

Использование оружия в драках, особенно ножей, было в порядке вещей. Происходили инциденты, о которых сегодня стыдно вспоминать. Так, сторонники Волков [«Вулвергемптон Уондерерз»], среди которых всегда было много националистов, демонстрировали симпатии к ку-клукс-клану. Впервые это проявилось на матче Кубка Англии с «Экзетер Сити». На протяжении всего дня фаны Волков устраивали беспорядки в городе, а на стадионе устроили прорыв на поле и сломали одни из ворот. На многих из них были белые колпаки. После этого символика ККК появилась на стенах пабов и стадионов, а белые колпаки стали популярны среди молодежи. Полиция же считала, что маски одевались для того, чтобы человека нельзя было вычислить по записи, сделанной скрытой камерой. Но увлечение ККК ушло в прошлое, к счастью, довольно быстро.

В том же году стадион «Миллуолла» был дисквалифицирован за беспорядки на матче с «Ипсвичем», и клуб был вынужден проводить домашние матчи в Портсмуте, городе, с хулиганами одноименного клуба которого у «Миллуолла» сложились очень плохие отношения. На игре против «Бристоль Роверc» фаны «Миллуолла» «отличились» массовой дракой с фанами «Роверc», «Портсмута» и представителями Anti-Nazi League [ультралевая британская молодежная организация], которые прибыли специально для проведения акции против лондонцев.

Сезон близился к концу, и было трудно представить, что может произойти что-то худшее, чем то, что уже было. Движение хулиганов росло, и фирмы, теперь каждая со своими названием и отличительными знаками, создавали проблемы по всей стране. Британский хулиган стал появляться на матчах английских клубов в Европе. «Ливерпуль», «Манчестер Юнайтед» и «Лидс» на матчи Кубка УЕФА привозили с собой тысячи хулиганов.

Но если семидесятые были плохими, то восьмидесятые стали еще хуже. А началось все с появления движения, которое подняло хулиганство на абсолютно новый уровень.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ЧЕРНЫЕ ДНИ

Здесь нет никакой ошибки; с 1979 года и по наши дни футбольное насилие — это кэшлс [точнее «кэжьюлс», то есть «модники», но поскольку в русский лексикон прочно (хотя и неправильно) вошло как «кэшлс», то было решено оставить все как есть]. Просто удивительно, что так мало внимания было уделено культуре, с момента своего появления поставившей насилие во главу угла. Причиной этого во многом являются разногласия, к чему вообще относить кэшлс, и с чего все началось.

Для меня это движение всегда было связано только с двумя вещами: футболом и модой. Только. На футбол я одевал лучшее, что у меня было. Некоторые относили сюда еще и музыку, особенно соул и джаз-фанк, но это, на мой взгляд, притянуто за уши. Я никогда не проводил параллели между музыкой и футболом и не собираюсь делать это сейчас.

Интересно скорее не то, как все началось, а то, кто начал. Впервые стильную одежду стали носить сторонники лондонских клубов, особенно «Челси». Я видел фотографии, на которых болельщики были одеты в форму для гольфа и даже велоспорта. Как южанину, мне нелегко признаться, но изначально законодателями мод в английской околофутбольной культуре были скоузерс [жители Мерсисайда].

В семидесятые годы, во многом благодаря «Битлз», жители Ливерпуля считались самыми дружелюбными в Англии. Но любой фан скажет вам, что фанаты «Ливерпуля», «Эвертона» (а в меньшей степени и «Транмер Роверc») всегда считались одними из лучших бойцов в стране. Они часто использовали ножи, а их выезд зачастую заканчивались кровопролитием. Когда «Ливерпуль» в 1983 году приезжал в Уотфорд, почти все продавцы футбольной атрибутики были ограблены. А когда фаны «Ливерпуля» отправлялись в Европу, они грабили магазины с дорогой одеждой, которую как носили сами, так и продавали в Англии.

К концу 1980 года люди стали замечать на трибунах стадионов парней в стильной, дорогой одежде. Мода быстро распространилась по всей стране, и продукция фирм Pringle, Fila, Ellesse, Tacchini, Diadora и Lacoste стала очень популярна среди хулиганов. Многие не могли позволить себе дорогую одежду в связи с некоторым ухудшением экономической обстановки в стране, поэтому очень широко распространено было ношение «подрезанной» одежды. Следующее письмо прислал Пэт, фан «Челси», живущий в провинции.



В сезоне 1980-81 я поехал на матч с «Ливерпулем». Полиция отвела нас всех в один паб и продержала там весь день. Через некоторое время к нам в паб вошли двое местных ребят, на вид им было по 13 — 14 лет, и дали нам какие-то листки бумаги. На этих листах оказались фотографии одежды, которую они украли специально перед нашим приездом и намеревались продать нам за полцены. И после этого они еще удивляются, почему мы называем их мелкими воришками [намек на анекдотическую склонность скоузерс к воровству]!



В восьмидесятые стиль на трибунах имел очень большое значение. Человек, который носил одежду неизвестных фирм, или даже замеченный в одной и той же одежде несколько раз, становился объектом для всеобщих шуток. Среди разных клубов была популярна одежда разных фирм, и по одежде можно было определить, какой клуб поддерживает человек. Лондонцев, к примеру, легко было отличить от других по белым кроссовкам. Мода менялась стремительно, и фирма, популярная сегодня, могла через неделю выйти из моды. Болельщиков, приезжающих в Лондон, отличали по одежде, менее стильной, чем у местных.

Первым нововведение заметил журналист Гэри Бушелл. Он называл этих молодых людей «хербертс», но этот термин не прижился, прижилось появившееся позднее «кэшлс». В фанзинах стали появляться статьи о моде. Фаны теперь стремились превзойти оппонентов не только в драке, но и в одежде.

Модные вещи стоили дорого, и некоторым приходилось тратить недельную зарплату на один-единственный джемпер. У хулиганов появилась новая проблема. Это время отмечено небывалым ростом краж в магазинах одежды.

Появление кэшлс добавило головной боли и полиции. Так как кэшлс не носили цветов клуба, стало труднее определить, кто за кого болеет. Единственным способом оставался прямой вопрос, что, понятно, далеко не всегда достигало цели.

То, что хулиганы стали одеваться в дорогую одежду, очень изменило их мнение о себе. Они стали считать себя «выше» остальных. Они начали путешествовать отдельно от скарферов, и возросло число фанов, путешествующих на машинах. Полиция просто не могла контролировать все машины, въезжающие в город, и иногда целые фанатские фирмы проникали в город незамеченными. Я слышал, что фаны «Лутона» ездили по городу в большом фургоне без окон, а когда находили паб с оппонентами, быстро вылезали и нападали на оппонентов. Правда ли это, я не знаю, но из двух независимых источников я слышал, что именно таким образом они в 1982 году накрыли паб с основой «Бирмингем Сити».

Участились случаи драк на шоссе, особенно вблизи Лондона, по субботним вечерам, когда болельщики возвращались с очередной игры.

Но не все считали, что путешествовать на автомобилях удобно. Специальные поезда были по-прежнему популярны. Но полиция могла остановить такой поезд в пути и ссадить кого угодно. В 1980 году в таких поездах была запрещена продажа алкогольных напитков. Полицейские наряды были в каждом вагоне, в котором ехали фаны.

На трибунах ситуация становилась все хуже. Наступали черные дни английского футбола. 6 сентября 17-летний фан «Миддлсбро» погиб в драке с фанатами «Ноттингем Форест». Из-за беспорядков на 29-й минуте была остановлена игра «Шеффилд Уэнсдей» с «Олдхэмом», и один из игроков получил ранение, когда пытался успокоить толпу. Всего пострадало 20 человек, включая полицейских. «Первыми» в стране в то время считались фаны «Вест Хэма». Именно они (против фанов «Ньюкасла») впервые использовали в драке слезоточивый газ. В тот же день на игре с «Шеффилд Уэнсдей» погиб болельщик Боро [сокращенное наименование «Миддлсбро»], а на следующем матче «Вест Хэма», на Стэмфорд Бридж, из-за беспорядков было арестовано 42 человека.

К этому времени выросла организация хулиганов. В семидесятых под этим словом подразумевался в основном выбор, где пить и на чем ехать на выезд, а почти все беспорядки возникали спонтанно. Фирмы кэшлс планировали прежде всего насилие. Если были известны номера телефонов членов банд противника, место драки устанавливалось в телефонном разговоре, а в дальнейшем для этого стали применяться колонки объявлений в субботних газетах. У фирм появились разведчики, которые проводили дни матчей в поисках соперника. У «Вест Хэма», к примеру, этим занимались несколько парней на мопедах.

Суппортеры разных клубов действовали по-разному. Излюбленным приемом фанов «Челси», например, было покинуть город после игры, а потом вернуться через пару часов.

Оружие, которое использовали хулиганы, тоже менялось, ведь разгуливать по улицам с ножом в кармане в дни игр было уже проблематично. Обычная газета превращалась в «миллуоллский кирпич», правда для этого ее нужно было сложить определенным образом, намочить и высушить. При обыске на такие штуки обычно внимания не обращали, и их было очень легко пронести на трибуны.

Другим популярным оружием в то время были две опасные бритвы, связанные изолентой. Такие шрамы оставались на всю жизнь. Поразить таким оружием человека старались ниже спины, поскольку это означало, что несколько недель он не сможет сидеть на стадионе. Использовались также металлические шарики с приклеенными к ним кусочками лезвий, набитые камнями пачки сигарет, маленькие баллончики с кислотой, которую плескали врагам в лицо. Представители некоторых фирм носили в карманах маленькие металлические шарики, специально чтобы бросать на дорогу в случае преследования конной полицией.

Для сторонников некоторых клубов кэшлс становились просто культовыми персонажами. Движение было очень привлекательным для молодежи, и ряды хулиганов постоянно пополнялись. Скрытые камеры, которые обходились клубам довольно дорого, перестали приносить нужный результат.

В 1983 году еще одна смерть потрясла страну. Болельщик «Арсенала» после драки с фанами «Вест Хэма» остался лежать на земле с пришпиленной на груди карточкой со словами «Поздравляем, вы только что имели дело с ICF». Пресса просто обезумела от такой сенсации, а фанатские фирмы по всей стране стали печатать свои визитные карточки.

На стадионе в тот день фаны «Вест Хэма» взорвали мощную дымовую шашку; когда она сработала, среди публики началась паника, но для хулиганов это был сигнал к действию. Фаны «Арсенала» не успели перегруппироваться после разгона; на место прибыла полиция. Все это происходило на «домашней» трибуне «Арсенала», Норс Банк, и для хулиганов «Вест Хэма» это был серьезный успех.

Попытки остановить хулиганов предприняло руководство «Челси». На программке, посвященной четвертьфиналу Кубка Англии со Шпорами, была напечатана большая «антихулиганская» статья. Никакого эффекта она не произвела, а все, кто приезжал на Бридж «в гости», старались что-нибудь устроить. Это редко доставляло фанам «Челси» какие-либо проблемы, чего нельзя сказать о полиции. Но одной из фирм, которая могла одержать верх над «Челси», была фирма «Лидс Юнайтед».

В 1982 году оба клуба оказались во Втором Дивизионе, и «Лидс» привез на матч в Лондон большой отряд. Стычка на станции «Пиккадилли» показала, что это достойные соперники. До приезда полиции не удалось добиться перевеса ни одной из сторон. Когда же на место драки прибыла полиция, именно фанаты «Лидса» оказали ей сопротивление, в то время, как лондонцы предпочли отступить. Было арестовано 153 человека, но лондонцев среди них оказалось меньшинство. Но это был всего один из четырех отрядов, которые «Лидс» привез в Лондон в тот день, и еще 60 человек было арестовано за беспорядки на трибунах. Для клуба из провинции это был большой успех.

Хулиганы «Челси» серьезно готовились к ответной игре на Элланд Роуд [стадион «Лидса»]. Но как только их поезд прибыл на вокзал, из стоявшего рядом фургона вылетели четыре гранаты со слезоточивым газом. Первая попала на крышу вагона, вторая, отскочив от него, ранила полицейскую собаку, третья упала на рельсы, а четвертая влетела точно в окно. К счастью, поезд оказался междугородним, а в таких поездах стекла делают двойными. Никто не знает, что могло бы произойти, если бы граната попала внутрь вагона. Когда поезд прибыл к месту назначения, многие отказывались покинуть его, мотивируя это тем, что им еще не надоело жить. Случай на вокзале несколько остудил пыл фанов «Челси», а полицию заставил предпринять экстренные меры безопасности, и нет ничего удивительного в том, что в тот день никаких серьезных инцидентов зафиксировано не было. Тем не менее, для «Лидса» это была еще одна победа. В октябре произошел еще один инцидент с участием болельщиков обоих клубов. «Челси» играл на выезде с «Хаддерсфилдом», и туда прибыли хулиганы «Лидса». Один из фанов «Челси» умер в больнице следующей ночью от побоев, полученных в драке, в которой принимали участие фаны всех трех клубов.

В 1983 году английские хулиганы вновь заявили о себе на международной арене. Фаны Шпор устроили беспорядки в Роттердаме после матча с «Фейеноордом». Беспорядки были и на матче сборной в Люксембурге. УЕФА предупредила английские футбольные власти, что если они не возьмутся за борьбу с хулиганами, английские клубы будут отстранены от участия в еврокубках. Здесь неожиданно для всех проблемой заинтересовалось английское правительство. Полиция старалась выявить лидеров футбольных хулиганов по видеозаписям беспорядков. Это принесло свои плоды, и в 1984 году несколько хулиганов оказалось за решеткой.

Движение кэшлс переживала в то время расцвет. Насилие стало более организованным; один из самых известных инцидентов того времени подробно описан в книге «Высшая мера» — участвовали в нем банды «Миллуолла» и «Бристоль Сити». Вкратце события развивались так: хулиганы «Миллуолла» прибыли в Бристоль и устроили беспорядки, в результате которых один из местных фанов получил перелом позвоночника, а двое приезжих были сброшены с моста. Через две недели «Сити» привезли в Лондон боевой состав и накрыли паб с основной бандой «Миллуолла». Через год в день игры этих клубов в Лондоне фаны «Миллуолла» развесили по всему Лондону липовые указатели для автобусов «Сити», и в результате они приехали в место, где их ждали несколько сотен хулиганов. Организация в тот день была практически идеальной.

1985 год стал худшим в истории английского хулиганства. Беспорядки на Кенилуорт Роуд произвели небывалый общественный резонанс. Чиновники из УЕФА указали английскому правительству на то, что хулиганство больше не проблема футбола; теперь он стал проблемой общества. Следовательно, бороться с ним должно было именно правительство. Возникли проекты введения специальных карточек для футбольных фанов, а на территории стадионов была запрещена продажа алкоголя.

Кен Бэйтс, президент «Челси», устав от хулиганских выходок своих болельщиков, решил действовать самостоятельно. Для начала он запретил появляться на Стэмфорд Бридж журналистам тех газет и журналов, которые, по его мнению, создавали клубу неблагоприятный имидж и в своих статьях вместо борьбы с насилием «пропагандировали» его. Также он распорядился пустить электрический ток по решетке перед сектором «активных» фанов. Это решение было оспорено в суде, и в результате ток так ни разу и не пустили, но такая решительность президента многим пришлась по вкусу.

11 мая 1985 года, в тот же день, когда 56 человек погибло в огне на стадионе в Брэдфорде, фанаты «Лидса» и «Бирмингем Сити» устроили беспорядки, в результате которых 96 полицейских получили ранения, а один несовершеннолетний подросток погиб, когда обрушилась стена. Но самое страшное произошло 18 дней спустя. На стадионе Эйзель в Брюсселе в давке, спровоцированной фанами «Ливерпуля», погибли 39 итальянских болельщиков. Много говорилось о том, что полиция провалилась в тот день, но я не думаю, что ее нужно строго винить, так как в то время английских хулиганов мало что могло остановить. УЕФА немедленно отстранила английские клубы от участия в международных матчах. «Манчестер Юнайтед», «Норвич», «Эвертон» и «Саутгемптон» оспорили это решение в суде, но оно, к счастью, осталось в силе. В Англии как раз в это время вышел еще один документальный фильм о хулиганах. Героями его на этот раз стали парни из ICF.

Inter-City Firm, названная так из-за постоянных путешествий одним и тем же способом [они путешествовали на междугородних поездах], всегда считалась одной из самых жестоких. Они заслужили ту репутацию, которую имели, постоянными драками и высокой организацией. Я видел их в действии всего один раз, но мне хватило этого на всю жизнь. В то время про ICF ходило множество мифов и легенд. Одним из них был слух о том, что банда собиралась защитить авторские права на логотип «ICF» и выпускать одежду со своей символикой. Не уверен, что это правда, но слухи поднимали рейтинг этой фанатской фирмы еще выше. Для многих явилось шоком то, что фильм, фактически рекламировавший хулиганскую фирму, вышел на экраны через несколько дней после страшной трагедии.

Фильм вновь поднял в обществе интерес к проблеме хулиганства, а по всей стране, как обычно, стали появляться банды, создаваемые по образцу ICF. Но хулиганы не знали, что полиция решила покончить с ними раз и навсегда. Стали разрабатываться операции внедрения полицейских в среду хулиганов.

Первой пошла на это лондонская полиция. В 1985-86 годах целью ее операции «Гол в свои ворота» стала фирма «Челси». После арестов лидеров фирмы хулиганы всей страны пребывали в шоке. В это же время правительство приняло еще несколько законов против хулиганов. На играх немедленно воцарилась спокойная обстановка, и хотя проблема не была решена полностью, по крайней мере, на стадион можно было ходить, не опасаясь за свое здоровье. Сезон 1985-86 был отмечен самой низкой посещаемостью, но в будущем на игры стало ходить гораздо больше зрителей.

В 1986 году УЕФА несколько ослабила санкции по отношению к английским клубам, разрешив им проводить контрольные матчи за границей. Первыми этим правом решили воспользоваться «Вест Хэм» и «Манчестер Юнайтед», чьи фаны отправились в Европу на пароме. Предстояло восьмичасовое путешествие, а на борту парома не оказалось полиции. Как только паром отчалил, во всех без исключения барах вспыхнули драки, и капитан, видя, что никто успокаиваться не собирался, был вынужден повернуть судно обратно в порт. По возвращении в Харвич [английский порт] 14 человек было арестовано, 4 человека отправлены в больницу с серьезными травмами, а еще 30 медицинская помощь была оказана на месте. Ни на УЕФА, ни на Футбольную Ассоциацию Англии этот случай благоприятного впечатления, как можно догадаться, не произвел.

За пределами стадионов для многих хулиганы оставались культовыми героями. В 1987 году вышел в свет художественный фильм «Стая». Я считаю этот фильм одним из лучших на данную тему. Ни если кто-то думал, что этот фильм заставит хулиганов остановиться! и задуматься над тем, что они делают, то он, конечно, ошибался. Для маленьких неорганизованных фирм этот фильм стал своего рода учебным пособием. Вновь возросло использование оружия, в частности, ножей.

Сезон 1987-88 не отметился серьезными инцидентами. Интересные вещи произошли только в самом его конце. В то время для определения команд, остающихся в Первом Дивизионе, применялась система плей-офф. Именно в таких матчах и предстояло встретиться «Челси» и «Миддлсбро». В матче на Стэмфорд Бридж, который «Челси» проигрывало 0-2, местные болельщики предприняли неудачную попытку сорвать игру. Всего во время и после матча было арестовано 102 человека. Через несколько недель должен был стартовать Евро-88, и ФА оштрафовала «Челси» на 75000 фунтов, опасаясь, что Англию могут отстранить от участия в чемпионате. К счастью, этого не произошло, но через несколько дней беспорядки повторились на товарищеском матче сборной в Германии.

Отношение полиции к футбольным фанам не менялось. Каждый посетитель стадиона был для нее потенциальным хулиганом. Отношение к полиции было соответствующее. И тогда произошло событие, которое изменило все: Хиллсборо.

События того дня, 15 апреля 1989 года, по праву заняли первые места в сводках новостей и на страницах печати. Много внимания было уделено бездействию полиции, но почти никто почему-то не сказал, что если бы безбилетные фанаты «Ливерпуля» не начали штурмовать входные ворота, те 96 человек, что погибли там, были бы до сих пор живы. Правдой было то, что все жертвы того дня целиком лежат на совести хулиганов. Аргументы вроде того, что полиция провела фанов «Ливерпуля» не к тем воротам, не могут служить оправданием. Если бы люди не занимались насилием в прошлом, не было бы вообще необходимости кого-либо охранять. На нас всех лежит вина за ту трагедию, как на людях, которые породили футбольное насилие. И занимались им.

Все поняли, что надо было что-то менять. На всех стадионах исчезли «стоячие» сектора. Но самым главным было то, что люди поняли, что не все посетители стадионов — хулиганы, а скорее наоборот, хулиганов явное меньшинство. Изменилось отношение к футбольным болельщикам. Грубость полиции стала уходить в прошлое.

Следующий сезон был самым спокойным с точки зрения безопасности. Все начали верить, что произошли изменения к лучшему. Но все усилия сошли на нет за несколько часов в день последнего тура, когда «Лидс» играл в Борнмуте за право выхода в Первый Дивизион. Полиция на протяжении всего сезона просила перенести игру на более ранний срок, так как предвидела, что игра может стать решающей, и не было известно, чем все закончится. Но просьба эта была проигнорирована. В результате на игру приехало около 5000 фанов «Лидса», 104 человека было арестовано, а полиции с трудом удалось предотвратить серьезную стычку на пляже. После этого Футбольная Лига дала полиции право переносить матчи, на которых возможны беспорядки, на удобное для нее время.

Через несколько недель сборная Англии отправилась на Чемпионат Мира-90 в Италию, где произошли очередные беспорядки с участием английских хулиганов, но следующий сезон не принес никаких серьезных инцидентов. Казалось, что проблема уходит в прошлое. Однако те, кто так думал, сделали одну из самых серьезных ошибок своей жизни.

В очередной раз внимание всех привлекла ICF. В то время одна фирма выпустила в продажу стиральный порошок, на упаковке которого был рекламный слоган «Surprise a friend this weekend» [«порадуй друга в уик-энд»]. Покупателям порошка в качестве рекламной акции предлагались дешевые железнодорожные билеты. Так вот, такая обертка была прикреплена к груди болельщика «Миллуолла», получившего в драке смертельное ранение, а на другой стороне от руки было написано: «Ничего личного. ICF».

К этому времени практически все операции по внедрению полицейских в среду хулиганов потерпели провал, и в обществе сложилось крайне отрицательное отношение к подобным мерам. Решено было шире использовать видеокамеры, которые теперь устанавливались не только на стадионах, но и за их пределами.

В 1990 году хулиганы поняли, что для того чтобы избежать проблем, нужно было знать планы полиции. Широкое распространение получили радиосканеры, чтобы «пеленговать» полицейские частоты. В этот же год впервые широкое применение получило оружие, которое стало одним из любимых у хулиганов: баллончики с разными химическими составами. Как всегда, к нововведению имели отношение хулиганы «Вест Хэма», но на этот раз они оказались в роли пострадавших в результате нападения на них фанов «Лестер Сити» неподалеку от Филберт Стрит [стадион «Лестера»].

Беспорядки на трибунах на играх «больших» клубов стали редкостью. Полиция и футбольные клубы усиленно делали вид, что смогли полностью решить проблему хулиганства. Но в низших дивизионах мало что изменилось. Драки на трибунах в провинции продолжались, а принимать участие в них стали те, кто еще вчера делал это в крупных городах. В высших дивизионах действовать становилось все труднее, и толпы хулиганов устремили свои взоры на низшие дивизионы и на нон-лигу.

Если футбольные чиновники думали, что хулиганство ушло в прошлое, то показывали этим лишь свою некомпетентность. В феврале 1992 года первый за несколько лет серьезный инцидент на трибунах заставил прессу вернуться к подробному освещению околофутбольных событий. На Сэйнт-Эндрюс фан «Бирмингем Сити» выбежал на поле и травмировал судью после того, как его клуб лишился победы на последней минуте матча со «Сток Сити». На поле выбежали другие фаны, судья прервал игру и последние 35 секунд провел только после того, как на трибунах и на поле не осталось ни одного болельщика. Клуб был приговорен к штрафу в 50000 фунтов, и две следующие домашние игры провел при пустых трибунах. Насилие возвращалось на трибуны, и в тот же год еще несколько судей и игроков подверглись нападению хулиганов.

В 1993 году хулиганы стали еще смелее, так как скрытые камеры практически не оправдывали себя. Если человека не арестовывали в день игры, то его просто невозможно было арестовать в какой-либо другой день.

Во время последней игры на Ден [старый стадион «Миллуолла»] фанаты «Миллуолла» устроили прощальное шоу. Через неделю бульдозеры сравняли его с землей. На первом же матче на новом стадионе, на котором не было стоячих мест и который должен был положить конец вандализму на трибунах, подвергся нападению тренер клуба «Чарльтон». На игре плей-офф с «Дерби Каунти» фаны «Миллуолла» оскорбляли двух чернокожих игроков команды гостей так, что их пришлось заменить еще в первом тайме. После финального свистка хулиганы прорвали ограждение за воротами и напали на голкипера «Дерби». Но события в тот день происходили не только на трибунах. Перед игрой две группировки схлестнулись на одной из улиц города, а после игры стычки в метро продолжались весь вечер. В тот день хулиганы впервые использовали для организации драки мобильные телефоны. Этот вид связи становился все дешевле и в дальнейшем получил широкое распространение в среде хулиганов.

Сильно выросла организованность фирм. Две враждующие банды могли контактировать друг с другом на протяжении всего дня, договариваясь о месте встречи. Хулиганы старались узнать как можно больше номеров телефонов членов вражеских фирм. Для этого применялись разные способы, включая подкуп сотрудников телефонных компаний. В целом же складывалось ощущение, что проблема хулиганства была не очень серьезной. Все больше людей стало ходить на стадионы, и иногда они не видели конфликтов на протяжении нескольких месяцев.

В 1994 году на видеокассетах вышел фильм «Беспорядки на стадионах». Подразумевалось, что это серьезный фильм о проблеме хулиганства. На самом же деле это был просто коммерческий проект, который принес авторам немалые деньги, а хулиганов еще больше убедил в том, что пока что никто не может ничего им противопоставить. Ни полиция, ни ФА не разделяли радость авторов по поводу успеха фильма.

25 января 1995 года игрок «Манчестер Юнайтед» Эрик Кантона был удален с поля за грубую игру в матче против «Кристал Пэлас». По пути в раздевалку к нему подбежал болельщик «Пэлас» и крикнул что-то оскорбительное. Футболист, не долго думая, с помощью удара в стиле кунг-фу отправил обидчика в нокаут. Лишь после этого стюардам удалось успокоить его и увести в раздевалку. Эти кадры обошли весь мир, а клуб отстранил своего игрока от участия в матчах до конца сезона. Всю вину после этого стали валить на болельщика, который «спровоцировал» и без того неспокойного игрока. Не знаю уж почему, но именно после этого случая пресса вновь заинтересовалась хулиганскими фирмами. Матч «Челси» — «Миллуолл» в Кубке Англии сопровождался такими беспорядками, каких Лондон еще не видел. 200 полицейских, которые пытались хоть как-то контролировать обстановку на улицах Лондона и на стадионе Ньюден, прокляли тот день, так как игра завершилась ничьей и нужна была переигровка. На ней беспорядки вспыхнули с новой силой, двое игроков «Миллуолла» были атакованы фанами «Челси» при выходе из туннеля, а за пределами стадиона фаны из Восточного Лондона сосредоточили свое внимание на полицейских и, применив слезоточивый газ, серьезно ранили 20 из них. Всего было произведено 38 арестов.

У хулиганов стало складываться впечатление, что старые добрые времена возвращаются. То было беспокойное время для всех истинных почитателей игры. Чиновники не понимали всей серьезности проблемы. До Дублина оставались считанные недели.

То, что там произошло, я подробно описал в книге «Англия, моя Англия». После тех событий пресса стала буквально охотиться за информацией о футбольных хулиганах, особенно о тех, кто был арестован. Печатались статьи об их жизни, семьях, положении на работе. То, что многие хулиганы занимали высокие должности, привело народ в ужас; все еще считали хулиганов безмозглыми идиотами, ничего не знающими и не умеющими. В среду хулиганов стали вновь активно внедряться ультраправые. К тому же после Дублина многие интернациональные организации стали рассматривать футбольных фанов как своих врагов и даже провели против них несколько акций.

Хулиганы тем временем продолжали действовать. Всего через две недели после событий в Дублине полиция города Брюссель была вынуждена разгонять безбилетных фанов «Челси» с помощью водомета, произведя при этом 354 ареста. В следующем круге «Челси» отправилось в Сарагосу, и его болельщики столкнулись там со зверством местной полиции. Но эти случаи не стоит рассматривать лишь как пример английского беспредела. В Бельгии фаны «Челси» подверглись атаке со стороны местных хулиганов, а в Испании, как я уже сказал, были спровоцированы местной полицией, и драка на трибуне началась целиком по ее вине. Но после этих двух случаев ни ФА, ни правительство не выступили в защиту английских фанов. Не было никаких официальных международных заявлений в оправдание на этот раз действительно невиновных болельщиков. Хулиганы этого не забыли.

Всего через несколько недель игру потрясла очередная трагедия. Переигровка полуфинала Кубка Английской Лиги на Вилла Парк [стадион «Астон Виллы» (Бирмингем)] между «Манчестер Юнайтед» и «Кристал Пэлас» закончилась смертью болельщика «Пэлас», который попал под колеса автобуса, пытаясь спастись от фанов «МЮ». Это случилось в самое неподходящее для английского футбола время. На горизонте уже маячил Евро-96, крупнейший футбольный турнир в Англии с 1966 года.

После Дублина все кому не лень призывали Англию добровольно отказаться от проведения турнира. После проблем с фанатами «Челси» заграницей эти призывы зазвучали еще громче. Пресса называла предстоящее лето войной, в которой примут участие фаны со всей Европы, которые приедут на чемпионат, чтобы отомстить английским парням. Полиция тем временем, искренне веря, что держит хулиганов под контролем, делала одно за другим заявления в прессе, где сообщалось об очередных арестах лидеров хулиганских банд и о том, что все руководство полиции уйдет в отставку, если во время чемпионата возникнут проблемы с безопасностью. Хулиганы взяли паузу. В прессе появились статьи о том, что они готовят создание «суперфирмы», в которую войдут топ-бои со всей страны, и о том, что все фирмы будут биться плечом к плечу. На самом деле авторы этих статей оперировали лишь слухами и своим богатым воображением.

Евро-96 прошел довольно мирно, за исключением игр Англии с Шотландией и Германией. Но пресса посвятила хулиганам столько статей, что в следующем сезоне не быть проблем просто не могло.

Чемпионат Европы еще больше увеличил популярность футбола в Англии. Хулиганов это заставило несколько пересмотреть свои взгляды. Скарферы больше не рассматривались как объект для атаки, нападения на них стали считаться проявлением слабости. Обычной практикой стало то, что в дни матчей несколько человек из одной фирмы находили представителей другой и спрашивали, хотят они что-нибудь устроить или нет. Если ответ был отрицательным, их оставляли в покое (независимо от причин). Если же обе стороны были не против столкновения, они обменивались номерами телефонов или договаривались о месте встречи. Этот способ практически исключал участие полиции и мирных болельщиков в драках.

После Чемпионата Европы на стадионах стали появляться люди, не делавшие этого уже несколько лет. Возвращение этих людей, у которых за время отдыха накопилось много энергии, добавило проблем полиции. Эти люди были старше остальных, а это означало, что они практически никогда не побегут. Они также лучше других знали свои права и не позволяли полиции обращаться с собой, как той придет в голову.

Впечатляло разнообразие средств, которые придумывали хулиганы для достижения своих целей. Разведчики отправлялись теперь в другие города, и не только для того, чтобы вычислять местных хулиганов, но еще и для того, чтобы узнать, есть ли на стадионе срытые камеры. Средства мобильной связи использовались очень широко, и полицейские стали подозрительно смотреть на каждого посетителя стадиона с сотовым телефоном. Движение кэшлс переживало очередной расцвет.

В 1998 году возобновились нападения на судей и игроков. Произошла очередная трагедия. Болельщик «Фулхэма» погиб в драке с фанами «Джиллинхэма».

Перед Чемпионатом мира хуже ничего нельзя было и придумать. Много говорилось о том, что устроят английские хулиганы во Франции, полиция вела усиленную работу по выявлению потенциальных защитников беспорядков. За неделю до смерти Мэттью Фокса, того самого болельщика «Фулхэма», 19 известных английских хулиганов не были пущены в Швейцарию, где сборная Англии проводила контрольную игру. На следующее утро полицейские произвели рейд по квартирам хулиганов «Сандерленда», надеясь предотвратить их выезд во Францию. Раздавались все более настойчивые призывы запретить выезд из страны тем, у кого не было билетов на футбол.

Но, само собой, люди поехали без билетов и проблемы возникли, но не так, как все этого ожидали. По возвращении из Франции английские парни рассказывали о том, как им пришлось столкнуться со зверствами местной полиции, которая только помогала местным фанам, охотившимся на англичан. В обществе сложилось в целом положительное отношение к поведению болельщиков на ЧМ-98. Но предстоящий сезон показал, что движение хулиганов вновь пошло на подъем.

В первые месяцы сезона в беспорядках отличились фаны «Норвича», «КПР», «Суиндона», «Оксфорда», «МЮ», «Ковентри» и «Бирмингема». Атаки на пабы производились в каждом туре, почти всегда в них использовался слезоточивый газ. Произошло несколько нападений на игроков и на клубные автобусы.

В ноябре 1998 года правительство издало очередной закон против футбольных хулиганов. Сделано это было потому, что ФА подала заявку на проведение Чемпионата мира-2006. Хулиганы ответили тем, что открыли для себя новый вид оружия: Интернет.

В 1999 году в Англии с домашних компьютеров в Интернет имели доступ 8 миллионов человек, гораздо больше имели выход в сеть на рабочих местах. Интернет обеспечивает доступ к любым темам, от порнографии до пособий по конструированию бомб, и нет ничего удивительного, что в своих интересах его стали использовать и хулиганы. Большинство посланий делались на неофициальных клубных страницах. Но затем появились специальные сайты, на которых помещались рассказы о том, что произошло в последние выходные. Следующее послание появилось в сети на следующий день после матча «Бристоль Роверc» — «Бирмингем Сити» в апреле 1999 года.



Вчера фанаты «Бирмингема» устроили очередное шоу. За 20 минут до начала игры на стадион вошли 100-150 хулиганов из Zulu Army, одетые в Stone Island, многие из которых были в бейсболках и темных очках, чтобы их нельзя было узнать на видеозаписи. Полиция для обеспечения порядка использовала, кроме всего прочего, вертолет. После игры было несколько стычек с полицией, но серьезных беспорядков не произошло.



Через Интернет стали забиваться «стрелки». Вот такой пример.



Помещено 7 мая 1999 в 12:56:44; братва из 60-70 North End будem на Baker St.. Укажите удобное для вас время?



Пресса впервые заинтересовалась нововведением в августе 1999 года, когда «Миллуолл» играл в Кардиффе. Все, что там произошло, было заранее оговорено на каком-то сайте, а кто-то вел о событиях репортаж в режиме реального времени. Правдой было то, что люди стали размещать на сайте разные эпизоды из истории взаимоотношений хулиганов двух клубов, а как только кто-то услышал новости, он поместил рассказ о событиях того дня.

Полиция перешла в наступление. На конкретных сайтах появились вопросы о том, что фанатские фирмы планируют устроить в будущем и к кому можно обратиться, если кто-то хочет принять участие. Для хулиганов не составило особого труда догадаться, что такие послания оставляли полицейские. Все, кто пользовался такими сайтами, использовали известные только им имена, а другие послания просто игнорировались. Но хулиганы стали опасаться, что их смогут вычислить через провайдеров, и стали для отправки сообщений использовать интернет-кафе и библиотеки. Некоторые просто перестали использовать Интернет и вернулись к традиционным способам общения.

Отчеты о беспорядках в сети не исчезли. Но больше внимания стало уделяться истории хулиганства в Англии и истории конкретных фирм. Обсуждалось не только то, что произошло в прошлую субботу, но и то, кто был виновником беспорядков, например, на Хайбери в 1983 году. Посещаемость таких сайтов была высока; многим было приятно вспомнить старые добрые времена.

События перед матчем Кубка Интертото «Мец» — «Вест Хэм» показали, что правительство вновь решило заняться проблемой хулиганства. За два дня до отъезда некоторые болельщики «Вест Хэма» были проинформированы своей автобусной компанией о том, что полиция запретила выезд автобусов из страны. Причем почти у всех фанов были билеты, а отменили поездку только потому, что полицейские не успели проверить всех отправляющихся на принадлежность к хулиганским фирмам. Но, как я слышал, заинтересованность полиции в этих автобусах действительно имела основания.

Начало сезона-99 не отметилось никакими беспорядками. В один из дней в Лондоне одновременно находилось 7(!) фирм. «Лестер» играл со Шпорами, «МЮ» с «Челси», «Арсенал» отправился на Аптон Парк, а «Лидс» в Уотфорд. В былые годы все они устроили бы проблемы полиции, а в тот раз инцидентов зафиксировано не было.

Но я думаю, что события не заставят себя долго ждать. Потому что не имеет никакого значения, что предпринимают правительство и полиция, или что происходит в Интернете. Футбольное насилие будет существовать, если даже останется всего два человека, болеющих за разные клубы и желающих из-за этого набить друг другу морду. Игра вступает в новое тысячелетие, и взрыв может произойти в любое время. Меня это пугает больше всего.

ГЛАВА ПЯТАЯ

СБОРНАЯ

В этой книге в основном описаны события, происходившие во внутреннем чемпионате. Я не касался проблем, которые возникали, когда английские фаны ездили за границу. Эта книга о хулиганстве, которое я наблюдаю каждую неделю во всех городах, где проводятся матчи чемпионата страны. Проблемы возникают в Шотландии, Голландии, Германии, России и даже Америке, но это все их проблемы, а не мои. Они не интересуют меня так, как наши, а откровенно говоря, они меня не интересуют вообще.

Причины, по которым английские фаны хулиганят за границей, отличаются от тех, по которым они делают это на родине. Я не собираюсь сейчас анализировать эти причины, это было сделано в книге «Англия, моя Англия», но нужно четко представлять, что из себя представляют фаны сборной, потому что они сильно отличаются от клубных фанов.

Путешествуя за границу с клубом, человек посещает просто еще один выездной матч. Стоит признать, что шумовая поддержка на таких играх значительно выше, чем дома, но происходит это чаще всего потому, что многие игроки и тренеры перед матчами за границей открыто призывают своих болельщиков стать «двенадцатым игроком». Многие считают, что всех, кто стоит на трибуне стадион в чужой стране, переполняет чувство гордости за Англию. Отчасти это так, но прежде всего, болельщики едут в конкретные города на конкретные команды. Чего стоят хотя бы противостояния «Ливерпуль» — «Ювентус» или «Тоттенхэм» — «Фейеноорд».

Национальная гордость — это нечто другое, и проявляется она Юма и на выезде по-разному. В Англии беспорядки на матчах сборной — редкость, а те, что возникают, становятся зачастую результатом противостояния двух или нескольких английских группировок. «Челси» и «Лидс», к примеру, дерутся в лондонском метро почти на всех играх сборной.

То, что игры на Уэмбли всегда проходят спокойно, происходит потому, что полиция научилась вести себя корректно по отношению к посетителям этого стадиона. Присутствие полиции очень велико, и большинство хулиганов в дни игр сборной не появляются на территории стадиона. Многие игры сборной игнорируются еще и потому, что на них просто трудно попасть. А те игры, на которые билеты продаются свободно, почти всегда не представляют никакого интереса. Лучше остаться дома и посмотреть игру по телевизору или пойти с друзьями в паб и сделать там то же самое. Судя по посещаемости таких игр, я не единственный, кто так считает.

На решающих играх обстановка, естественно, другая. Люди идут на футбол, а те, кто не попадает на стадион, встречаются на Трафальгарской Площади или в Вест-Энде. Хулиганы в такие дни собираются около паба «Globe» напротив станции метро «Бейкер-стрит» или в Ковент Гарден. Эти места считаются нейтральной территорией. За все время я слышал всего об одном инциденте в этих местах, это было во время Евро-96.

Другая причина, по которой игры сборной Англии дома проходят спокойно, это то, что практически никто не решается привезти в Англию своих бойцов и атаковать англичан. За последние десять лет достойные хулиганы приезжали в Лондон всего дважды. Шотландцы достойно выглядели во время Евро-96, а в марте 1999 года поляки привезли фирму из 100 человек, и только своевременное вмешательство полиции позволило избежать столкновений. Этот случай позволил полякам повысить свой рейтинг в глазах хулиганов всей Европы. Пусть не было никаких столкновений, но они приехали на выезд в Лондон, а фирмы из Италии, Голландии и Германии давно уже не отваживались на это.

Когда Англия играет на выезде, все резко меняется. Хотя я не останавливаюсь подробно в этой книге на проблеме хулиганства заграницей, она очень важна. Как ни странно, события за границей освещаются в прессе гораздо подробнее, чем более серьезные происшествия в Англии. Полиция так же уделяет внимания фанам, выезжающим со сборной, больше, чем тем, кто выезжает с клубами.

Многих привлекает в поездках за границу возможность отдохнуть от повседневной жизни. Мы живем в стране, чьи законы сильно отличаются от законов других европейских государств, и люди оказываясь на континенте, попадают в совершенно другую атмосферу. Многих привлекает алкоголь, а если человек пьет весь день, нет ничего удивительного в том, что к вечеру он становится пьяным. Когда я в первый раз оказался заграницей, это было в семидесятые, я несколько недель не выходил из запоя. Поездка та не имела к футболу никакого отношения. Начал завязывать я после того, как понял, что останавливать меня никто не собирался, а дешевый алкоголь никуда не исчезнет. Те, кто едет на футбол, пытаются в 24 часа вместить то, на что мне потребовалось несколько недель.

Но не следует обвинять алкоголь во всех тех неприятностях, которые англичане устраивают за рубежом. Если люди видят, что им позволено делать в отношении алкоголя, то почему нельзя попробовать что-нибудь еще? Основной причиной всех беспорядков за границей является один-единственный фактор. Дело тут не в организованных фирмах, использовании высоких технологий или чего-то еще в этом роде. Все дело лишь в репутации английских фанатов.

Как и многие, я горжусь тем, что я англичанин. Когда меня спрашивают, откуда я родом, я говорю название своей страны с гордостью, а кроме того, как ветеран войны, чувствую себя частью истории своей страны. Называть себя англичанином, а не британцем, больше не является грехом, а уровень патриотизма именно в Англии повысился после Евро-96, как никогда раньше.

Англичанам пришлось много натерпеться от так называемых европейских партнеров, которые либо нас недолюбливают, либо откровенно ненавидят. А мы просто подставляем другую щеку после очередной пощечины. Поступать по-другому англичане не привыкли. Но находятся люди, которые хотят показать всем, что к их стране следует относиться с уважением.

Многие граждане страны просто не задумываются о таких вещах. Гордость и патриотизм проявляются в дни побед и неудач, когда нация сплачивается, а в повседневной жизни вряд ли кто-нибудь чувствует что-то подобное. Происходит это еще тогда, корда репутации страны наносится ущерб. Ударом по репутации страны стали футбольные хулиганы. Вид человека в клубной футболке, бросающего кресла с трибуны или бьющего полицейского пивной бутылкой по голове, вызывает отвращение у жителей нашей страны.

Но действительно ли это так?

Я согласен с тем, что поведение английских болельщиков на протяжении многих лет было безобразным и недопустимым. Но правда и то, что со времен Чемпионата Мира-90 все конфликты с участием англичан провоцировались либо полицией, либо местными фанами. Пресса может сколько угодно писать о том, что организованные фирмы действуют в Англии, но за ее пределами вся организованность исчезает, и все конфликты, за исключением Дублина, происходят спонтанно. Даже для многих самых отъявленных хулиганов поездки за рубеж интересны в первую очередь не с точки зрения хулиганства. Просто когда англичане приезжают на игру или на целый турнир, их везде преследует их репутация. И полиция, и местное население смотрят на всех англичан, как на потенциальных хулиганов, которые приехали, чтобы смести их город с лица земли. Нетрудно догадаться, как к ним относятся и как их встречают. Естественно, что рано или поздно находится кто-то, кого такое отношение к себе начинает раздражать, за ним следуют остальные, и вот тогда все и начинается. В случае конфликта вина всегда и полностью ложится на англичан, а аргументом служит лишь их дурная репутация. Никто из англичан, особенно хулиганов, не станет просто стоять и смотреть, как кто-то выступает против его соотечественников. Все происходит само собой, и именно поэтому очень трудно выявить причину какого-то конкретного инцидента. Если в роли оппонентов выступают местные фаны, они могут просто убежать, и все на этом успокоится, но если противостоять приходится полиции, это всегда приводит к плачевному результату. Число полицейских может постоянно расти по ходу конфликта, но англичане успокоятся лишь тогда, когда у них не останется другого выбора. Они будут стоять спина к спине так долго, сколько смогут. Они будут защищать то, из чего и сложилась их репутация — англичане не бегают ни от кого.

Давайте обратимся не к тем, кто принимает участие в драках, а к так называемым «простым болельщикам». Принято считать, что каждый, кто узнает о новостях по телевизору, должен удрученно покачивать головой, когда на экранах показывают кадры очередных беспорядков и чувствовать к фанам крайнее отвращение. Я разговаривал со многими людьми и убедился, что это не так. Те, кто стоял и дрался с полицейскими во Франции, Польше и Италии не красили, естественно, английский футбол, но показывали, что англичане никому не позволят обращаться с собой, как с дерьмом. Позволю себе даже заявить, что все вышесказанное относится и ко мне.

Как люди относятся к футбольным хулиганам? Этот вопрос при изучении хулиганства показался мне самым противоречивым и провокационным. Но если мы хотим разобраться в том, почему англичане оказываются вовлеченными в насилие чаще, чем кто-либо еще, такие вопросы задавать нужно, и ответы на них должны быть откровенными. Сложилось так, что представители каждой нации считают себя лучшими в мире. А теперь вы лично попытайтесь ответить на вопрос: действительно ли вы считаете, что те, кто хулиганит за границей, позорят страну? Или вы испытываете чувство удовлетворения и/или гордости, когда видите, как англичанин стучит кому-то в рыло на фоне флага своей страны? Не это ли вы испытываете где-то внутри и стараетесь скрыть?

А может быть, это что-то другое, что-то намного более глубокое. Кто из нас равнодушен к тому, что наша империя распалась и не является больше ведущей европейской державой? Правда ли то, что большинство англичан в душе являются расистами? Не в смысле того, что можно делить людей по таким признакам, как цвет кожи или религиозная принадлежность — большинство из нас выше этого — а в смысле того, что «кто не с нами, тот против нас»? Если так считает один человек, то почему так не могут считать тысячи?

Как я уже сказал, не каждому будет приятно ответить на такие вопросы. Но вспомните, как наши парни бились в Марселе с арабами, французами, полицией, общественным мнением, которое всегда было против них, и попробуйте еще раз. Может, вы поймете, что причиной тех событий был вовсе не футбол, а английская психология.

Потому что если это так, то становится ясно, почему так много людей, которые в Англии не имеют к хулиганам никакого отношения, депортируются на родину за участие в беспорядках и оказываются на первых полосах газет. Это объясняет также, почему полиции никогда не удается решить проблему хулиганства.

Еще это объясняет, почему среди хулиганов так много ультраправых. И пусть тех, кто использует нацистскую символику гораздо меньше, все равно, когда целый сектор вытягивает перед собой правую руку, складывается впечатление, что все футбольные болельщики — нацисты. Но действительно ли все придерживаются нацистских взглядов, или кто-то просто использует такую символику в качестве устрашения и/или эпатажа? Многие из тех, кто в течение долгих лет занимался насилием, уверяли меня, что верно скорее всего второе. Иногда люди специально ведут себя так, чтобы все их считали отморозками.

Я не собираюсь связывать футбол с политикой. Все, что я сделал, это рассмотрел еще одну сторону проблемы, которая не спешит исчезать.

Если верно то, что все проблемы, которые создают англичане заграницей, возникают лишь из-за их репутации, то избежать этих проблем можно, лишь создав дружелюбный образ «фанов-путешественников». Именно так поступили шотландцы; репутация на них совершенно не давит, и отношение к ним заграницей соответствующее. Но я говорил со многими шотландцами, и они утверждали, что если кто-то попробует их спровоцировать, они не будут стоять и смотреть на это, сложа руки. Все дело в том, что их просто никто не провоцирует.

Так как же нам добиться того, чтобы в городах, где играет сборная Англии, не объявляли бы военное положение? Для начала нужно оглянуться назад и еще раз взглянуть на все другими глазами. Никто никогда не сможет запретить английским фанам ездить за своей сборной, и поэтому нужно искать другие способы решения проблемы.

Если сборная Англии играет за границей, особенно в Европе, всегда найдутся тысячи людей, желающих поддержать ее непосредственно в месте проведения матча. Большинство из них не будут иметь никаких шансов достать билеты, но это, как мы видели на Чемпионате Мира во Франции, никого не остановит. И несмотря на все трудности, которые ждут хулиганов, желающих выехать из страны, никто не опускает руки.

В то время как проблему с билетами решить практически невозможно, условия поездок улучшить вполне реально. Все, что предпринимает правительство, это то, что оно делает поездки на игры сборной все труднее и труднее. Делать, между тем, нужно абсолютно противоположное. Потому что единственный способ показать, что англичане могут себя нормально вести, это пропустить на игру всех желающих, и проблем при этом возникнуть не должно. Если кто-то не может достать билет на стадион, то можно установить большие экраны в городе. Практика показала, что это редко приводит к проблемам, за исключением, может, все того же Чемпионата Мира-98.

Такой шаг был бы, конечно, огромным риском. Будут ли все готовы к такой неограниченной свободе? Причем такие шаги уже предпринимались. На Чемпионате Европы-92 в Швеции присутствовали все англичане, кто хотел поехать. Кто-нибудь помнит какие-нибудь инциденты? Проблема в том, что было это восемь лет назад. Четырьмя годами раньше всех желающих англичан пустили на Чемпионат Европы в Германию. О том, что там происходило, уже довольно много писалось, но правду даже сегодня знают далеко не все.

На первой игре в Штутгарте полиция не позволила себе в отношении англичан ни одного грубого слова. Она знала, что зачинщики беспорядков в меньшинстве, и было принято решение вести себя с ними так же, как и со всеми. Это был огромный риск, поступать так в период расцвета хулиганства в Англии, но он полностью себя оправдал. Для англичан были выделены специальные места, где они могли делать что угодно в рамках закона, и эта идея была встречена с одобрением. Естественно, что эта территория хорошо охранялась, но делалось это, прежде всего, для того, чтобы предотвратить возможные попытки немцев проникнуть на территорию англичан. Между полицией и болельщиками царило полное взаимопонимание, и я не припомню ни одного грубого слова по отношению одних к другим. Я не стану говорить, что не было никаких проблем, потому что они были. Но в них принимала участие в основном местная молодежь, а происходили они за охраняемой территорией.

Но те, кто обеспечивал порядок на следующих играх английской сборной, не последовали примеру свои коллег из Штутгарта. В Дюссельдорфе полиция не смогла защитить англичан от нападения голландцев и немцев на вокзале. Обстановка накалялась весь день, и в результате произошло побоище, в ходе которого было арестовано 90 англичан и 40 немцев. Затем, после последней игры нашей сборной со сборной СССР, 150 человек было арестовано во время марша по центру города.

Все, что произошло в Германии, лишний раз доказало мне, что люди будут вести себя так, как к ним относятся, и в соответствии с тем, чего от них ждут.

Если что-то сможет измениться в ближайшее время, то начало этому может дать только правительство. Потому что, если даже мы сможем создать фанам благоприятный «имидж» в Англии, за границей их все равно будет преследовать дурная репутация. Мы можем 10 лет вести себя идеально, но все равно на каждой игре в каждом городе нас будут встречать так, как это было всегда. Только правительство может изменить такое отношение к гражданам своей страны. Но это, как я уже сказал, станет большим риском, потому что как только где-нибудь что-нибудь произойдет, вина ляжет на всех нас.

Но об этом все равно стоит говорить. Как правительство может спокойно смотреть на то, что в Марселе полиция позволяла себе по отношению к англичанам? Большинство не заслуживает, чтобы к нему относились так же, как к кучке отморозков. Так давайте же что-то менять.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

СИЛЬНЫЕ МИРА СЕГО

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ВЕЛИКАЯ ИГРА

Мне приходилось слышать, что футбол сегодня смотрит на своих болельщиков не как на зрителей, а как на клиентов. Возможно, это так. Но есть одно отличие. Обыкновенный человек, заплатив свои деньги, получает определенные возможности, которыми не обладает тот, у кого денег нет. Мне же, как футбольному фану, мой сезонный абонемент позволяет лишь посетить все игры своей команды на своем стадионе, да еще при этом я должен соблюдать те правила, которые полиция считает нужным установить. Я не могу по этому абонементу попасть ни на какой другой стадион, так как «Уотфорд» не проводит домашние матчи больше нигде. Короче говоря, клуб обладает монополией на меня и на мои деньги.

Руководство «Уотфорда», как и других клубов, впрочем, и само хорошо понимает это. Именно поэтому у разных клубов разные цены на сезонные абонементы, причем чем лучше выступает клуб, тем абонемент дороже. Но цена остается постоянной для данного конкретного клуба, так как они понимают, что даже если в будущем сезоне они вылетят в одну из низших лиг, я никуда не денусь и снова куплю абонемент, чтобы увидеть, как мой клуб вернется туда, откуда годом раньше вылетел.

Это относится не только к «Уотфорду», но и ко всем клубам страны. Примером служит следующее письмо от болельщика «Челси», имя которого лучше не называть.



Как простой болельщик «Челси», я вынужден покупать абонемент сразу на шесть игр. Абонементы расходятся мгновенно, и мне просто приходится их покупать. У большинства людей не бывает 144 фунтов наличными, и следовательно, такие абонементы покупают с помощью кредитной карточки, с которой клубом снимается один фунт за каждую произведенную операцию.

Я покупаю шесть абонементов для друзей по своей кредитке. Если сосчитать, то за сезон команда проводит 20 домашних матчей, плюс игры на кубок, в которых иногда возможны переигровки. Всего я должен купить 140 билетов, а это 140 фунтов сверх 24 за каждый билет.

Если же я захочу избежать налога за пользование кредиткой, мне придется уплатить 1000 фунтов наличными (у меня нет 1000 фунтов наличными), причем платить нужно в маленькое окошко около офиса клуба, и каждый в это время сможет просто ограбить меня. Естественно, проще воспользоваться кредиткой, причем и для клуба тоже, то есть по идее оплата кредитной карточкой должна приветствоваться. Проще, но каждый билет выходит на один фунт дороже. Почему — непонятно.

Футбол превратился в большой бизнес, а те, кто стоят во главе этого, не понимают, что на стадионы ходит в основном средний класс.



Стремясь получить больше денег, клубы стали плевать на своих болельщиков. Они думают, что нам достаточно просто приходить на стадион и видеть игру команды. Они думают, что мы готовы платить за это любые деньги. Многие люди так и делают, но лишь потому, что не понимают, что взамен за свои деньги они не всегда получают футбол высокого класса, а сервис на стадионах вообще не укладывается ни в какие нормы. Причем под словом «сервис» я отнюдь не имею в виду неудобные кресла, грязные туалеты и несвежий кофе. Я имею в виду только одно: безопасность.

Когда человек идет на стадион, он считает, что кто-то из тех, кто имеет отношение к клубу, должен позаботиться о его безопасности. В конце концов они обязаны делать это согласно закону, ведь каждый стадион имеет лицензию, которую выдает специальная комиссия. На стадионе должны быть люди, которые помогут найти свое место, продавцы еды и напитков. Обязательно присутствие медицинских работников и представителей пожарной охраны. Обстановка должна быть такой, как в кинотеатре, но есть одно отличие, которое останется, даже если будут выполнены все условия, которые я перечислил выше. На стадион помимо прочих приходят люди, имеющие цель устроить драку с фанами другой команды. Поэтому на стадионе должны быть еще и люди, способные быстро и без последствий предотвратить любой конфликт.

Мы, как и все футбольные фаны, привыкли видеть внизу трибуны полицейских и стюардов с направленными на нас камерами. Нам приходится также на большинстве выездных матчей и по пути со стадиона опускать голову, боясь, что кому-то не понравится наш взгляд. Нам приходится делать это, но почему мы должны мириться с этим? Что более важно, почему клубы позволяют так обращаться со своими болельщиками? Ведь каждый раз, когда известный хулиган появляется в подземном переходе, это представляет угрозу безопасности всех, кто там находится. Это совершенно неприемлемо, но на футболе это в порядке вещей. Разрешили бы McDonalds’y продолжать вести торговлю, если бы в их кафе постоянно возникали бы проблемы? Естественно, нет; они бы или закрылись сами, или сделали бы это под давлением властей. Такое случается с пабами и ночными клубами. Но почему не с футбольными?

Я считаю, что футбол за многие годы очень изменился, а охарактеризовать эти изменения могут слова, сказанные Маргарет Тэтчер: футбольное насилие — проблема не футбола, это проблема общества. Это значит, что проблема не решится сама собой, а решить ее сможет только полиция. Сегодня в это оказались вовлечены многие из тех, кто поддерживают кампанию по проведению Чемпионата Мира — 2006 в Англии. После Франции-98 я принял участие в радиодебатах с сэром Джеффом Херстом, в которых он неоднократно заявлял, что на Евро-96 с хулиганами не было никаких проблем. А если об этом говорят такие уважаемые люди, это непременно должно быть правдой. Значит, беспорядки на Трафальгарской площади после матчей с Шотландией и Германией целиком были плодом моего воображения.

То, что футбол оказался в таком положении, не произошло неожиданно, а было абсолютно логическим завершением того, что происходило многие годы. Если сам не можешь решить проблему, то лучшим решением является скинуть ее на чьи-то чужие плечи, футбол наблюдал, как хулиганство зародилось в шестидесятые, как в семидесятые единственным способом его искоренения была изоляция большинства посетителей стадионов и как в восьмидесятые английские клубы были отстранены от участия в еврокубках, а премьер-министр вообще поставила вопрос о будущем профессионального футбола [М. Тэтчер]. Но все это ни к чему не привело, что-то начало меняться только после Хиллсборо. Но все изменения заключались в том, что нашлись люди, которые поняли, что на футболе можно сделать неплохие деньги.

Эффект, который доклад Тэйлора [тогдашний министр юстиции] произвел на хулиганов, трудно переоценить, и в результате хулиганство убрали с трибун на прилегающую территорию, так что проблема вроде бы перестала быть футбольной. Но никто так и не понял того, что хулиганство существует потому, что клубы позволяют людям драться под своим знаменем.

Клубы обязаны нести ответственность за поведение своих болельщиков (клиентов, иначе говоря), потому что оно определяет имидж как отдельного клуба, так и футбола в целом. Как только фаны переступают определенную черту, клуб должен обратить свое внимание на это, как и полиция. Это намного проще, чем может показаться, ведь у клубов есть одно преимущество: они могут закрыть для своих фанов проход на стадион.

Около входа в любой ночной клуб есть табличка, в которой сообщается о том, что администрация оставляет за собой право не пускать в клуб непонравившихся людей без объяснения причин. Обычно этим занимается охранник при входе, и если вы ему не понравитесь, то он отправит куда подальше. Если же вы все же попытаетесь проникнуть в клуб, высока вероятность, что вас выкинут оттуда и больше никогда туда не пустят, так как будут знать в лицо. Это простая система, и она работает. Так почему не применить ее к футболу? Если одни и те же парни на протяжении многих лет ходили на одни и те же стадионы и занимали на них одни и те же сектора, то почему им до сих пор позволяют это делать? Если в каждом клубе есть сотрудники, которые ездят по стране с целью выявления потенциальных зачинщиков беспорядков, то почему полученную информацию нельзя передавать тем, кто стоит при входе на стадион? Никто не обладает неприкосновенным правом на посещение стадиона.

Нет никаких сомнений, что это сработает. Но если отнять у хулиганов право на посещение стадиона, то, естественно, они направятся куда-либо еще с целью устроить неприятности там. Пример этого хорошо виден в Глазго, где два крупнейших клуба решили проблему хулиганства, применяя именно такую политику. Естественно, проблемы возникают, но они редки, и причиной их является прошлая многолетняя вражда болельщиков обоих клубов.

Я вижу только одну причину, по которой клубы не идут на подобный шаг: деньги. Да, клубы Премьер-Лиги могут позволить себе расстаться с несколькими фанатами, потому что на их место тут же придут другие. Но могут ли это позволить себе маленькие клубы, такие, как «Бристоль Роверc» и «Уолсолл»? Могут ли они позволить себе рисковать 10, 20 или даже 50 клиентами в надежде, что их тут же заменят другие? Конечно же, нет. И клубы продолжают подвергать риску безопасность. Не свою, конечно, а приходящих на стадион футбольных болельщиков.

Что, если в один день фан, которого на стадионе атакует человек, причисляемый полицией к хулиганам, выступит против своего собственного клуба? Или вызовет его представителей в суд за то, что они, обладая лицензией, не могут обеспечить безопасность своих болельщиков на стадионе? Я не знаю, на чьей стороне окажется закон, но в том, что решение, каким бы оно не оказалось, будет приниматься очень трудно, не сомневаюсь. Любой клуб с дурной репутацией может получить серьезные проблемы или, еще хуже, будет закрыт.

Но клубы делают одну большую глупость, позволяя хулиганам появляться на стадионе. Они платят за их поведение огромные штрафы. Какой в этом смысл?

Все это доказывает только одно: те, кто управляет клубами, плюют на нужды простых болельщиков, отказываясь решать как проблему хулиганства, так и другие проблемы. Нам приходится доверять людям, чья заинтересованность в игре подвергается сомнениям. К примеру, спрашивали они наше мнение, когда продавали игру Sky TV? Но они все равно хотят, чтобы мы ходили на футбол и были частью программы по понедельникам на том же Sky TV. Или спрашивали они кого-то, когда решали вывести клуб на биржу? Никогда. Кому это нужно, когда речь идет о таких больших деньгах.

За все эти годы произошло несколько эпизодов, которые не оставили равнодушными даже самых лояльных болельщиков. Мне в голову приходит прежде всего одна вещь: слияние клубов. Но они подразумевают под собой не просто объединение двух клубов, но и объединение болельщиков этих клубов. Что может бесить больше, чем мысль о том, что придется стоять на одной трибуне со своими вчерашними оппонентами? Но мы тем не менее знаем несколько таких случаев. Примеры «Ридинг» & «Оксфорд» и «Сток Сити» & «Порт Вэйл» наиболее показательны, а один очень умный, наверное, человек, как-то предложил объединить «Уотфорд» и «Лутон». Президент «Олдхэма» Иэн Стотт предложил объединить свой клуб, «Бьюри» и «Рочдэйл», назвав все это «Манчестер Норе Энд». Но только идея объединить два клуба из Шеффилда широко освещалась в прессе. Это было выгодно всем, а футбол в то время не интересовал никого. Болельщики просто не могут воспринимать такие решения спокойно. А когда болельщиков действительно что-то не устраивает, у клуба появляются проблемы. Болельщики очень хорошо понимают, как с ними поступают руководители клубов, и то, что нельзя плевать на тех, кто фактически тебя кормит, продемонстрировали фаны «Ньюкасл Юнайтед» всего пару сезонов назад.

В то время, как клубы плюют на наши интересы, сама игра относится к нам с неуважением. Принято считать, что футбол существует для болельщиков, но в чем именно заключается наше участие в игре? Почему игра, которую мы любим, не дает нам того, в чем мы нуждаемся? Что у нас есть? Ассоциация футбольных болельщиков. Организация, которую, прежде всего, интересует своя жизнь, а не жизнь болельщиков данного конкретного клуба во время конкретного чемпионата. Что они делают, если кто-то пострадал от стюардов в Брэдфорде или от полиции в Бирмингеме? А если они что-то и делают, заметит ли это футбольный клуб? Единственный выход для пострадавших в таких ситуациях — дозвониться в прямой эфир на какое-нибудь радиошоу и рассказать все в надежде, что это к чему-нибудь приведет. Но есть ли у них желание и средства что-нибудь изменить? Естественно, нет, если это не является очередной рекламной акцией.

Мы не должны так себя вести. Мы должны вести диалог с клубами, а если он ни к чему не приводит, обращаться в Футбольную Ассоциацию. Но мы не можем делать этого, так как не существует соответствующего механизма. Вот почему возникают независимые фанзины и клубы болельщиков; только они позволяют болельщикам высказать свое мнение. Пусть это мнение почти никого не интересует, но оно не останется у вас в груди, а будет выведено наружу.

Существовала еще одна организация, которая имела отношение к проблемам фанов. Это была организация под названием Футбольный Союз. Неплохая, в принципе, идея так и не смогла принести желаемых результатов из-за того, что возглавил эту организацию Дэвид Меллор. Так называемый «голос фанов» был далек от реальности и очень уж монотонен, если вам приходилось слышать его по радио. Проблема была в том, что Меллор был занят в основном саморекламой. Он пропустил большинство собраний организации, его популярность была почти никакой, а без фанов этот человек ничего из себя не представлял. Его взгляды на расизм не разделялись некоторыми фанами, но к расизму отношение имели не все, а вот хулиганство касался многих, и если бы Меллор, или кто-то другой, поставил этот вопрос на обсуждение в Футбольной Ассоциации, я был бы первым, кто бы его поддержал. Но нет, они рассуждали на тему «почему азиатских игроков нет в Премьер-Лиге», а на все вопросы о хулиганстве отвечали: «Мы делаем только то, что нам говорят». В очередной раз из-за прихоти политиков пострадало большинство.

К сожалению, мы все задействованы в подобного рода вещах. По крайней мере до тех пор, пока относимся лояльно к тому, что происходит с нашими клубами и любимой игрой. ФА начинает изображать заинтересованность в проблеме только тогда, когда решает побороться за право принять очередной Чемпионат Мира или решит, вопреки нашему мнению, закрыть на реконструкцию главный стадион страны. Нам надоело, что наша любимая игра страдает, и пришло время что-то с этим делать. Я имею в виду не только проблему хулиганства. К примеру, ФА должна следить за тем, кто какие суммы вкладывает в футбольные клубы, и это, прежде всего, должно делаться с точки зрения интересов футбольных болельщиков. В наше время такие проблемы решают болельщики, используя свои средства. Это, конечно, неправильно. ФА должна прежде всего следить за тем, чтобы клубы не оказывались в подобной ситуации.

На футбольных полях дела обстоят не лучше. Многие игроки ведут себя так, что их действия не могут не выводить из себя фанов. Неоднократно они оскорбляли фанов, а иногда это приводило к серьезным беспорядкам. Недопустимое поведение некоторых игроков по отношению к официальным лицам вообще игнорируется как ФА, так и клубами.

Поведение игроков и тренеров стало одной из основных проблем современного футбола. Скандалы, которые привлекают аудиторию, случаются из недели в неделю, и лично меня уже тошнит от этого. Такие скандалы влияют негативно не только на клубы и на игру, но и на всех нас. Люди, знакомые с футболом из газет, на основании таких репортажей начинают считать, что в футбол играют идиоты, а смотрят его еще большие идиоты.

После дела Босмана изменилось отношение игроков к своей работе. Раньше это были обычные парни, занимающиеся необычным делом. Сейчас они считают себя прежде всего высокооплачиваемыми профессионалами. Многих игроков их клуб интересует только до тех пор, пока действует контракт, или же не интересует вообще. Есть некоторые исключения, но большинство игроков будут играть там, где больше заплатят. Для них это нормально и удобно. В конце концов, так поступило бы большинство из нас, если бы представился шанс. Но если они хотят, чтобы к ним относились как к профессионалам, тогда им следует и вести себя соответствующе. Их поведение должно быть примером для тех, кто смотрит за их игрой. Если игрок «Уотфорда» или какого-то другого клуба получает большие деньги, он должен на 110 процентов отрабатывать их, когда мы приходим на стадион. Это все, чего я от них прошу. Я вовсе не требую, чтобы они появлялись на первых страницах воскресных газет. Но если они все-таки появляются там, то могли бы хотя бы извиниться за свое отношение к нам. Легко и просто, так поступил бы любой из нас. Никаких неустоек, никаких дорогих клиник. ФИФА должна принять постановление, согласно которому контракт уволенного из клуба игрока должен оставаться в силе до тех пор, пока игрок не найдет себе новый клуб и не будет согласована его трансфертная цена.

Если ввести такую систему, то мы сможем наблюдать некоторое возвращение прежних ценностей. Но, наоборот, все становится только хуже. Футбол оказался загнанным в угол финансовыми агентами, чьи решения редко нравятся простым футбольным болельщикам. Я же, как и многие другие, могу только восклицать: «Что же это такое происходит?»

На первый взгляд все эти проблемы имеют мало отношения к хулиганству. Но если клубы и сама игра игнорируют интересы болельщиков, то совершенно ясно, что недовольных среди них будет становится все больше и больше. В конце концов, люди перестанут сдерживать свою злость внутри и переступят определенную, черту. И вдруг кто-то, чьи интересы клуб регулярно игнорировал, становится футбольным хулиганом. Так происходит уже давно, и будет происходить до тех пор, пока клубы не станут прислушиваться к мнению тех, кто платит свои деньги за то, чтобы смотреть игру. Но более важно, что те, кто уже был вовлечен в хулиганство, будут использовать такое отношение к себе для разжигания беспорядков.

Футбол должен пересмотреть свои отношения с болельщиками, иначе он рискует погубить как себя, так и нас. Начать, я думаю, нужно не с траты многих миллионов фунтов на кампанию за проведение Чемпионата Мира — 2006, а с обращения ко всем, кто имеет хоть какое-нибудь отношение к игре. Если сделать это, то, может быть, фаны и поверят в то, что клубы думают об их интересах, а не только о том, как содрать с них побольше денег.

Но я сомневаюсь, что это произойдет. Никакие моральные устои к футболу сегодня неприменимы. Слишком много президентов клубов, цель которых получить много, не отдавая ничего взамен. Слишком много игроков, не знающих, что такое преданность клубу, и игра, которая позволила купить себя австралийской компании.

Мы, как болельщики, не можем отвернуться от футбола, если нам что-то не нравится, как любые другие клиенты отвернулись бы от непонравившейся им фирмы. Но мы слишком любим футбол, чтобы бросить его. Футбол прекрасно понимает это и пользуется по полной программе. Мы должны молча сидеть и смотреть Sky TV. Но мы надеемся, что придет день, когда этого делать не придется, но пока он не настал, мы, футбольные болельщики, не можем изменить ничего.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ПРЕССА

Кто-то сказал, что написанное слово — самое сильное оружие человека, и был прав. Слово может формировать мнения, изменять и разрушать личности. Каждый, у кого в руках оказывается это оружие, будь то писатель или журналист, несет ответственность за каждое написанное слово. Как любой, кто пишет о спорных вещах, я должен помнить об этом всегда, когда включаю компьютер.

Мои возможности ограничиваются тем, что я могу поместить свое мнение в книгу, а книги эти выходят относительно редко. Газеты выходят ежедневно, а новости в них поступают постоянно. Власть, которую имеет пресса, трудно переоценить. Но кто-то может сфабриковать факты на страницах газет, а многие будут это считать правдой. Еще хуже, такие случаи могут формировать мнения людей относительно каких-то проблем. Мы знаем множество примеров того, как несколько «ошибок» приводили к серьезным последствиям.

Я знаю, потому что сам оказывался в подобной ситуации не один раз.

К счастью, я в состоянии отличить правду от лжи, и в своих книгах я старался опираться на проверенные факты. Но так поступают не все. Репутации, карьеры и даже жизни зависели от прессы в прошлом, и в то время, как кто-то этого заслуживал, страдали также и невинные. Если пресса взялась за кого-то, то некоторые вещи остаются на всю жизнь. А если о чем-то пишут постоянно и всегда одно и то же, то людям невольно приходится в это верить. С хулиганством происходит именно это.

В то время как история хулиганства связана с недопустимым поведением как тех, кто занимался насилием, так и чиновников, пресса тоже сыграла свою роль, и роль эта тоже не была положительной. Некоторые могут возразить, что пресса вела себя действительно недопустимо лишь в пятидесятые и шестидесятые. Тот тон, в котором печатались статьи о хулиганстве, оказался привлекательным для молодежи, и пресса, фактически, привела в ряды хулиганов новых людей. Во многом благодаря прессе пляжи Брайтона стали ареной для битв модов и рокеров, а футбольные стадионы — ареной для битв всех остальных.

Чем серьезнее становилась проблема, тем больше статей о себе хулиганы читали не только в местных газетах, но и в центральных изданиях. Пресса, естественно, с удовольствием удовлетворяла потребности читателей, еженедельно публикуя репортажи с трибун стадионов, часто сопровождаемые фотографиями.

В 1974 году, когда газеты думали, как еще можно было использовать хулиганство в своих интересах, одна из них опубликовала своеобразный рейтинг-лист всех фирм Англии. «Манчестер Юнайтед» уверенно его возглавлял, имея на счету около 100 арестов. В последующие недели фаны по всей стране предприняли усилия, чтобы свергнуть лидера с пьедестала. Беспорядки на трибунах были почти на каждом матче, и газеты быстро использовали в своих интересах то, что происходило.

Программа об F-Troop, хулиганах «Миллуолла», показанная по Би-Би-Си в 1977 году, имела огромное значение для развития хулиганства в Англии. Она резко ухудшила обстановку. Теперь все от Карлайла до Экзетера хотели иметь свои собственные фанатские фирмы. Это было одной из основных тенденций хулиганства в то время. Короче говоря, из этого можно сделать один-единственный вывод: британская пресса любит футбольных хулиганов.

Хулиганству присуще все, что нужно для хорошего рассказа: драматизм, чувство страха и интрига. Пресса никогда не делала конкретных предложений по борьбе с насилием на стадионах. Зачем бороться с тем, что приносит выгоду?

Я примерно понимаю, как это все происходит, так как тоже имею некоторое отношение к прессе. Для журналистов, которые работают часто под давлением, статья — это всего лишь статья. Предмет статьи не имеет значения, и он часто забывается, когда прекращается работа над статьей. Но когда средством написания статьи становится дезинформация, или хуже того — ложь, тогда это не может так продолжаться и с этим надо вести борьбу.

В случае с хулиганами это все, конечно же, имеет место. Например, когда показываются беспорядки по телевидению, то, что говорит голос за кадром относительно хулиганов, часто соответствует действительности. Но если показывают полицейских, которые лупят парней в футболках сборной Англии, то кого следует в этом винить? И если фильм рассказывает об иностранных хулиганах, кто объяснит зрителю, что к чему? И в результате те, кто сидит перед экраном телевизора, часто, складывая два и два, получают пять. А когда мнение уже сформировано, его почти невозможно изменить.

Такие вещи происходили и в последние несколько лет. К примеру, в 1997 году перед Чемпионатом Мира сборная Англии играла в Риме и на трибунах были беспорядки. Полиция на секторе делала с англичанами, что хотела, а по радио и телевидению еще долго говорили о том, что английские фаны получили то, что заслуживали. Потом вдруг кто-то узнал, что на секторе были не только простые фаны, но и члены официальных делегаций. Среди прочих там был и сын Дэвида Меллора. Сразу изменился тон всех репортажей, и теперь говорили только об «ублюдочной итальянской полиции». А так продолжали бы говорить об «английских отморозках».

Такая ситуация повторилась в 1998 году на Чемпионате Мира в Марселе. Англичане столкнулись с озверевшим местным населением и были вынуждены драться за свои жизни почти на каждом пляже, а полиция спокойно смотрела на это, не помогая даже женщинам и детям. Да, там были люди, которые искали неприятностей и стали причиной некоторых из них. Но большинство приехало именно на футбол, а пресса стала выпускать одну за одной статьи, в которых клеймила позором английских хулиганов. Остановилась же она только тогда, когда голос протеста стал слишком громким. У некоторых даже хватило смелости признать свои ошибки.

В последние годы много говорилось также о провокационных статьях в прессе о хулиганах. Перед Евро-96 несколько месяцев не прекращались статьи о том, что фанатские группировки со всей Европы приедут в Англию, и к чему все это приведет. Публиковались фотографии, на которых немцы, голландцы и даже шотландцы дрались с англичанами. Но те, кто имел о фанатизме хоть какое-то представление, понимал, что это все чушь. А мистер и миссис Среднестатистические верили, что надвигается Третья мировая война, и более того, что английские парни к ней готовы. Если это не провокация, то я не знаю, что тогда называть провокацией.

Но журналисты — не единственные, кто вводит народ в заблуждение. Полицейские и чиновники нередко оказываются перед видеокамерой. Следующее письмо прислал Пол из местечка Бонор. Оно рассказывает о Евро-96, но то же самое может быть сказано о любом турнире, в котором участвовали англичане.



Бонор — не футбольный город, и хотя сборная Англии только что сыграна со Швейцарией, никто особо этим не интересовался. Все изменилось после наших побед над Шотландией и Голландией. Пресса сходила с ума от предстоящего матча с Испанией, публикуя статьи о Фрэнсисе Дрэйке и Испанской Армаде. Эти статьи были на первых страницах газет, и люди в городе не думали ни о чем, кроме предстоящего матча.

Англия выиграла, и народ потянулся из пабов на улицы. Начались танцы на дорогах, потом на машинах, и все началось как-то само собой. Полицейская машина была перевернута, а после этого толпа попытаюсь сделать то же самое с дабл-декером [двухэтажный автобус], в котором были женщины и дети.

Я работал в пабе, где не было телевизора, и вскоре, услышав шум, вышел на улицу. Местные, которые долгие годы не знали, что такое беспорядки, стояли друг против друга и швыряли бутылки. Все превратились в полных идиотов, а сделала это с ними всего лишь игра.

Ночь после игры с Германией была еще хуже. Пресса вновь сыграла свою роль, призывая «бить их на всех пляжах», и после этого беспорядков не произойти не могло. Я наблюдал все это своими глазами. В нашем баре до 10.25 было всего несколько посетителей, и почти все были женщинами, но в 10.30 их стаю 300. Все кричали, пели и вели себя агрессивно. В следующие 10 минут произошло две драки, и на место прибыла полиция. Но полицейские просто не смогли ничего сделать против озверевшей толпы.

Я не знаю, как мы пережили остаток ночи, но нам очень повезло. Паб напротив нас, в котором был большой экран, выручил 2000 фунтов, но ущерб ему был нанесен на 3000. В другом пабе произошла драка, в которой приняло участие около 60 человек.



Многие журналисты даже не ищут сюжет для рассказа; они сами его создают. Истории о том, как англичанам предлагали за границей деньги за то, что они подерутся перед камерой, стали нормой. Я впервые столкнулся с этим в Германии в конце восьмидесятых, но занимаются этим не только английские журналисты. Я слышал рассказ о французском репортере, который во время последнего Чемпионата Мира предлагал англичанам несколько сотен франков за то, что они сожгут французский флаг. К счастью, парни отвергли его предложение (в первую очередь потому, что двое из них были полицейскими), но так поступали не все, и в результате репортер получил то, что хотел.

То, что пресса сама ищет потенциальные сенсации, говорит о том, что она никогда не будет действительно бороться с проблемой. Так было всегда, и сегодня это не является чем-то необычным. Посмотрите, сколько репортажей сопровождается словом «эксклюзив». Все остальное для них не имеет значения.

Я хочу, чтобы о хулиганстве писали, потому что люди должны знать о том, что происходит, но я хочу, чтобы о нем писали честно. Пресса за многое несет ответственность, а в последние 30 лет она категорически отказывалась это признавать.

Но это только часть проблемы. Пресса должна ответить еще и за то, что нередко освещала хулиганство не в негативных, а в позитивных тонах. В последние годы хулиганы стали просто знаменитыми антигероями, а программы и фильмы с их участием пользуются бешеным спросом. В журналах стали появляться статьи о жизни хулиганов. Репортер, ездивший с фанами «Миллуолла» в 1999 году на матч с «Манчестер Сити», рассказывая об этом, в своей статье часто употреблял такие слова, как «эйфория», «напор» и «жизнеутверждающий». Я понимаю состояние репортера после всего увиденного, но статья такого содержания не должна была печататься в газете. Те, кто читали ее, могли подумать, что пишет член группировки.

Но как среди болельщиков есть нормальные люди, так и среди журналистов есть такие, кто честно занимается своей нелегкой работой. Так же, как футбол не может сегодня существовать без хулиганов, общество не может жить без того, чтобы не относиться негативно к журналистам. Не стоит забывать и о том, что некоторые статьи либо неправильно понимаются, либо их неправильно толкуют другие печатные издания.

Стоит также признать, что пресса не всегда находится в выигрышной ситуации, когда речь заходит о хулиганстве. Если они уделяют ему слишком много внимания, их обвиняют в «пропаганде насилия», а если слишком мало, то в «игнорировании проблемы». Я слышал и о том, что пресса сама является частью проблемы футбольного насилия. Впервые я услышал это перед Евро-96, когда пресса была просто переполнена такими вещами.

Пресса, как ФА и полиция, находится в зависимости от правительства, которое поддерживает кампанию по проведению в Англии Чемпионата Мира-2006. Но где были все они во время Чемпионата Мира-98? Они что, не читали газет и не смотрели новости? За два дня после беспорядков в Марселе я дал 32 интервью, 15 из которых на телевидении. Во Франции все искали только организованные фирмы и хулиганов «категории С». И это было во время Чемпионата, а перед ним все обстояло еще хуже. После беспорядков в Кардиффе в 1999 году пресса просто помешалась на футбольных хулиганах. Она сама фактически стала причиной некоторых проблем. Я думаю, что если бы ФА заинтересовалась тем, что происходит с прессой, можно было бы что-то изменить.

То, что происходит сейчас, это просто рассказы о том, как отряд А атаковал отряд Б, который находился в пабе таком-то. Обычно такие случаи интересны региональной прессе, а крупные издания не уделяют им внимания. Но все меняется, если случается Дублин, или беспорядки на Чемпионате Мира, или смерть болельщика «Джиллинхэма». Внезапно эти новости оказываются на первых страницах. Это относится не только к хулиганству. Взять, к примеру, нападения собак на детей. Их происходят тысячи, но как только одно закончится плачевно, оно сразу появится на страницах прессы. Чтобы вызвать ее интерес, должно произойти действительно что-то серьезное.

По тому, что хулиганству в английской прессе уделяется так мало внимания, может сложиться впечатление, особенно за рубежом, что его нет вообще. А полиция тем временем продолжает посылать на матчи усиленные наряды для борьбы с хулиганами.

Пресса пишет о том, что делают хулиганы, но в ее силах кое-что изменить. Если в прессе появятся статьи, направленные против клубов и ФА, то, возможно, что-то и изменится к лучшему. У прессы есть такая возможность, но она ее не использует. Хулиганство очень удобный и нужный источник новостей, чтобы с ним бороться.

Иногда пресса делает то, что и должна. Относится это, к несчастью, не к футболу, а к крикету. Этим объясняется так же и название моей книги; я хочу предложить, как можно что-то изменить.

Когда люди стали ездить по миру за сборной Англии по крикету, за ними закрепилась репутация не просто любителей игры. Они приносили много проблем, но в целом их считали веселыми парнями, которые много пьют и много шумят. Но пресса заставила национальную федерацию обратить внимание на тех, кто ходит на крикет, а самих болельщиков стали называть «Barmy Army» [как говорилось выше, «бешеная (или „безумная“, как вам больше нравится) армия»]. В результате отчеты о матчах сборной включали в себя не рассказы о том, сколько полицейских обеспечивали порядок, а о том, сколько пива было выпито.

Я нормально отношусь ко всему этому. Благодаря усилиям нескольких людей крикет стал тем, чем должен быть футбол. Это своего рода фанатство, но без насилия. Страсть и шум не приносят никому никакого вреда. Крикетная Barmy Army должна стать примером для всех остальных.

Но если к ним присмотреться внимательнее, на многих одеты футболки разных футбольных клубов. Но они никогда не переступают черту, потому что к ним относятся, как к нормальным людям с нормальным хобби. И Barmy Army ведет себя соответственно. Они считают себя теми, кому нужно аплодировать. К ним не привязывается полиция, как к футбольным фанам, и они чувствуют себя свободнее. У них нет никакого желания нарушать такое течение событий. Они приносят в игру юмор и страсть. Крикет должен быть благодарен прессе за это, ведь она фактически спасла его.

Как футбольный болельщик, я знаю, что люди из Barmy Army ходят и на футбол. Но из-за нескольких хулиганов к ним не будут относиться так же, как и к любителям крикета. Я чувствую вину за это, так как сам раньше относился к этому меньшинству.

Если что-то и изменится, то мы не должны рассчитывать на помощь клубов и футбольных чиновников. У них есть власть, но пользуются они ею лишь после Эйзеля или Хиллсборо. На организованных фанов может оказать влияние только пресса. Если она поймет, что 99,9 процентов болельщиков заслуживают, чтобы к ним относились лучше, чем сейчас, то многое может измениться. Но зная все то, что было в прошлом, я бы не рискнул поставить на это деньги.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

«НАУЧНЫЙ ПОДХОД»

Мое отношение к тем, кто изучает хулиганство с «научной точки зрения», выражается в нескольких всем известных коротких словах. Выражаясь более высоким слогом, я не отношусь к большинству из них с уважением.

Для этого есть достаточно причин. Некоторые из них — это мое отношение к конкретным личностям, и они не главные. Проблема в том, что большинство из тех, кто изучает хулиганство, просто не понимают, с чем имеют дело. Я говорил многим это прямо в лицо, и я могу это объяснить.

Тому, что вы сейчас читаете, уже 18 месяцев [прибавьте еще 12-14], и у меня в офисе есть много писем, в котором люди просят только об одном: об информации — о том, какое влияние на хулиганов оказали скрытые камеры и мобильные телефоны, и о многом другом. Во многих из писем не было конверта с маркой для ответа, и я просто не мог ответить на них (в конце концов, если вам что-то нужно от меня, то почему я должен еще и платить за это?). Большинство из писем были от студентов, и приходят они регулярно.

Эти письма подтверждают, что проблема хулиганства стала больше интересовать общество в последние годы. Эта проблема дала работу многим людям. Люди держатся за работу и защищают ее. А. для прессы они предоставляют цитаты одну за другой. Кому из них это может не нравиться и кто из них будет с этим бороться?

Изучать проблему хулиганства стали совершенно разные люди. Некоторые, следуя теории марксизма, считают хулиганство следствием того, что рабочие хотят защитить игру от среднего класса.

Те, кого учили таким теориям, сейчас начинают сами кого-то учить. На людей выливается поток недостоверной информации, которую им приходится сопоставлять с еще более недостоверной информацией. К чему это приводит, всем хорошо известно.

Такие теории очень удобны для их авторов, а так как ими часто являются доктора и профессора, то все, особенно члены Парламента, прислушиваются к ним и стараются как можно чаще поставить их перед видеокамерой. После этого начинаются проблемы, так любая дурацкая идея начинает влиять на мнения людей.

Одним из первых, кто начал изучать хулиганство, был Джон Уильямс, и в первой половине восьмидесятых появились его работы с характерными названиями «Если думаешь, что крут…» и «Социальные корни футбольного насилия». В 1984 году вместе с Эриком Даннингом и Патриком Мэрфи он выпустил книгу «Хулиганы за границей». Если хотите знать, как далеко по ходу книги можно уйти от ее начальной темы, обязательно прочтите. Из нее вы узнаете также, что «большинство хулиганов родились на индустриальных окраинах и с детства росли без родителей». Одна из самых крупных дезинформации, которые когда-либо оказывались на страницах книг.

Но это был не единственный промах авторов книги. Метод их «исследования» можно охарактеризовать как «наблюдение за хулиганами с максимально дальней дистанции». Они изучали хулиганство на примере «Лестер Сити». Ими было сделано множество предложений, как можно воспрепятствовать поездкам хулиганов заграницу. Тех, кто желает выехать, они предлагают отправлять на автобусах, потому что их «легче контролировать». Но, несмотря на то, что президент ФА не раз заявлял, что неоднократно перечитывал книгу, ничего не изменилось.

Но труды принесли авторам известность и авторитет в определенных кругах. Когда основывался «Институт по исследованию футбола», авторы были первыми, кого туда пригласили. Все их идеи становились определяющими для тех, кто что-то предпринимал по данной проблеме.

В 1996 году, когда в свет вышла «Мы идем», на всех этих людей обрушился поток критики. Критиковались как они сами, так и их методы. Сказать в ответ ничего толкового они так и не смогли.

Уильямс вновь появился на сцене в ноябре 1997 года. «Когда наступает суббота» [английский фанзин] выделил ему две страницы на то, чтобы высказать все, что он обо мне думает. Мы с братом были обвинены в «скучности и монотонности», а наши книги — в «пропаганде футбольного насилия». Когда я читал эту статью, я очень громко смеялся.

Мои слова про этого человека можно отнести ко многим другим, занимавшимся этим же вопросом. Таких было много и до него, и они и создали те стереотипы, что существуют в обществе о хулиганстве: что все хулиганы — ультраправые и из разбитых семей, это внушили обществу именно они. В целом «научное исследование проблемы» нисколько не остановило ее роста.

Грустно, но из прошлого никто не сделал никаких выводов, и сегодня вновь создаются такие организации, как Честерский Институт Нормана. Это пугает меня, так как не приведет ни к чему, кроме траты денег, а хулиганство по-прежнему будет процветать.

Я всегда утверждал и продолжаю утверждать: единственными, кто может объяснить, почему взрослые люди дерутся друг с другом на футболе, могут быть те, кто делал это. Изучать же хулиганство можно сколько угодно, вот только кто сделает из этого правильные выводы?

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ПОЛИЦИЯ

Много лет назад я был в специальном поезде, который имел пунктом назначения бирмингемский вокзал Нью-Стрит. После нашего выхода началось обычное пение песен и другой шум, и продолжалось это во время всего нашего пути от вокзала к стадиону. На нас смотрело несколько полицейских, и внезапно один из них подбежал к одному из моих друзей и потащил его куда-то за собой. Отпинал его как следует, крича, что он сейчас в Бирмингеме и что пора прекращать орать, прежде чем отпустил его обратно к нам. Я до сих пор не могу этого забыть, и лозунг «all cops are bastards» [«все полицейские — ублюдки»] надолго остался в моей голове.

Ничего с тех пор не было сделано, чтобы изменить это, по крайней мере на футболе. Моих впечатлений от общения с полицией хватит на целую книгу. Я видел, как людей выбрасывали со стадионов ни за что, и как с моими друзьями обращались, как со скотами. Я видел полицейский автобус в десяти метрах от места, где 10 человек избивали скарфера, и видел, как ублюдки в форме смеялись, избивая невиновных болельщиков. Я слышал, как в суде они врали, рассказывая о тех вещах, которые я видел своими глазами. Когда речь заходит о полиции, я просто не могу говорить спокойно. Многие из тех, кто читает эту книгу, думают так же, как и я. Не всем нравится такое отношение полиции к футболу и футбольным болельщикам. Кто-то может возразить, что мы имеем такую полицию, какую заслуживаем. Да, среди полицейских много ублюдков, но их много и среди фанатов. Ясно и то, что полицейские думают так обо всех нас.

То, что хулиганы, да и простые болельщики, считают полицию врагом — одна из основных проблем хулиганства. Полиция присутствует на матчах, чтобы обеспечивать безопасность зрителей и выявлять потенциальных хулиганов. Но они не могут изменить к себе отношение тех, кто приходит на стадион, чтобы устраивать беспорядки. Ответственность за это лежит на тех и других.

Противостояние с полицией стало одной из основных задач хулиганов. Для некоторых оно стоит на первом месте. Полиция всегда знала об этом. Полиция знала и о кодексе чести хулиганов, согласно которому никто из хулиганов ни при каких условиях не должен сотрудничать с полицией.



Полиция применяла разную тактику в своей работе. Следующее письмо прислал Ник, фан «Ливерпуля».