Рассаживаемся за подковообразным столом для переговоров, Громобой нависает над нами в центре комнаты, периодически оборачиваясь к мониторам. Он почти не пользуется жестами, только изредка взмахом руки подчеркивает важность той или иной фразы. Волосы у него седые, костюм — серебристо-белое трико с простой сине-желтой эмблемой на груди: ромб в круге, долженствующий означать нечто сокровенное для тех космических бродяг, с которыми он общается.
Регина — рядом с ним, в полном облачении, хоть и стоит на полу, но излучает королевскую властность. Остро чувствуется неприязнь Девы… Интересно, а дома Регина корону носит?
Члены «Супер-Эскадрона» редко появляются на публике. Громобой большую часть времени проводит за пределами Солнечной системы. Они когда-то казались значительными, как монументальные научные проекты того времени — гибридные термоядерные реакторы или ракеты «Сатурн-VI». Они ушли в тень, как и научные разработки Золотого века войны.
В годы Второй мировой мир увидел первых супергероев, спроектированных в правительственных лабораториях или выявленных американскими военными агентствам, отбиравшими из десятков тысяч новобранцев тех, кто обладал определенными качествами. Ходили слухи о солдатах, переведенных из учебных лагерей в специальные программы. В мирное время они становились борцами с преступностью, работали на правительство.
Раскрылся ящик Пандоры. За время Второй мировой на свет появились новые технологии, в мир хлынули потоки странного и страшного. Люди начали изменяться. С военнослужащими понятно — обе стороны пытались создать суперсолдат. Некоторые удивительные и ужасающие создания появились в разоренной Европе и на Дальнем Востоке — зародившиеся в этой колыбели цивилизаций существа вышли из укрытий, после того, как войны сровняли целые города с землей и началась миграция огромных масс населения.
Ничего, подобного «Супер-Эскадрону», до этого не было. Фараон (первый) — археолог, ставший борцом за справедливость. Волна Света — энергетическое существо, почти не сохранившее в себе человеческого после преобразований в лучистую информацию. Громобой — американский спортсмен, превратившийся в разумное торнадо, и Регина — таинственный генератор непонятной энергии. Бегун — самый быстрый человек на свете, и Парагон — Живое Пламя. Их спешно перепрофилировали как истинно американскую команду героев и отправили на защиту американского образа жизни.
Наступили шестидесятые; способности героев созрели, сформировались, стали невероятными. Люди, избранные за свою преданность идеалам, люди без особого воображения, невольно преобразились после пережитого. Перемены были заметны по их лицам. Хохочущие волшебники из калейдоскопа иных измерений, обольстительные инопланетные принцессы, цивилизации далекого будущего… воспоминания о годах обучения стирались из памяти. Герои становились извечными архетипами, фигурами космического масштаба. Превращение происходило на глазах у всех, они эволюционировали практически как «Битлз» от «Revolver» до «Let It Be». Их все реже видели на публике; к 1976 году только полномасштабная угроза самому существованию нашей реальности вызвала бы их из тени.
Визит Громобоя — еще одно напоминание о том, насколько мне далеко до остальных. Он непроницаем для сканирования любыми доступными мне приборами, тело под рентгеном — точно черная дыра или силовое поле. Мое оружие не оставит на нем ни царапины. Лучший образец биотехнологий двадцатого века для него — ничто, талантливая игрушка, забавная штучка, безделушка… то ли женщина, то ли ходики с кукушкой. Он сам — почти бог.
С трех экранов за его спиной смотрит на нас лицо Доктора Невозможного; крупный план, кадр сделан во время одной из его тирад на публику; темные волосы зачесаны надо лбом назад.
— Доигрались! Доктор Невозможный — реальная всепланетная угроза!
Громобой говорит… Безупречным баритоном телеведущего он перечисляет варианты нападений, источники силы. Черный Волк перебивает, отстаивая наши методы, но делает это чрезмерно почтительно. Деве от этого еще хуже. Лили ссутулилась в кресле рядом со мной, скрестила руки на груди. Громобой на нее даже не смотрит.
Все дрожит и искажается — это я скольжу взглядом по разным частям спектра. В более высоком диапазоне Громобой какой-то странный — сверхплотный, лучащийся энергией, блистающий, неземной…
Небо за окном из черного становится ослепительно белым, расцвечивается красным и синим.
Оглядываю зал и впервые отмечаю кое-что интересное: оказывается, Лили прозрачна не для всех световых частот! Ее тело пропускает лазерные лучи и микроволны, но мой сенсорный диапазон очень широк. Никто не обращает на меня внимания, я пробую все более высокие частоты… Лили теряет прозрачность, приобретает плотность.
Я — одна из немногих, кому удалось рассмотреть ее лицо. Ее прозрачные черты несут мерцающую, наполовину скрытую угрозу. Моему измененному зрению предстает вполне обычная приятная женщина с миловидным круглым лицом. Делаю фотоснимок и сохраняю в память.
Лекция закончена, мы толпимся у дверей. Дева направляется на крышу, Черный Волк — в спортзал. Всем есть над чем подумать, если мы хотим стать настоящей командой.
12:19 ночи, штаб-квартира «Чемпионов». Впрочем, кажется, супергероям полагается не спать допоздна. Здесь все свои, только те, кто живет в башне, плюс Мистер Мистик, почтивший нас своим нелепо-величавым присутствием — очевидно, он такой же полуночник. Это не настоящее собрание, — как-то так вышло, что все оказались на кухне одновременно.
Именно так я себе это и представляла: не спят отважные герои, готовятся спасти мир от катастрофы! В теплом свете лампы уютно. Мы с Лили сидим на табуретах; Мистик стоит. Дева примостилась на краешке стола с чашкой японской лапши рамен и торопливо говорит. Она так близко, что пар от лапши конденсируется на плече Лили, откупоривающей бутылку вина.
— Задали нам задачку! — Черный Волк пробует пальцем разделочный нож, целится в стену.
— У меня такое — каждое Рождество, — парирует Дева.
— Он меня всегда терпеть не мог… Настоящий суперсноб!
— Да ладно, брось…
— Думаете, он прав? — спрашиваю я.
— И что делать? Доктор умеет прятаться. Засел где-нибудь в километре под землей, мерзко хихикает и беседует с роботами…
— Это месть! Злодеи не такие уж умные, — поднимает голос Дикарь.
— Не согласна! — энергично взмахивает палочками Дева. — Он без дела не сидит. Что-то замышляет…
— Если это он, то придумал что-то новенькое… Наверняка! Иначе он не смог бы… ну, вы знаете, — тихо произносит Лили.
— Абсурд. Он — гений зла! Мы не можем предугадать, что он замышляет… Помните армию плесени? Никто этого не предвидел! А космическое чудовище?
— Воистину, он наш самый могущественный враг… Он властолюбив, ему нужны владения и рабы, — Эльфина устроилась на столешнице, точно попугай-переросток.
Все умолкают.
— Эльфина, кем ты считаешь Доктора Невозможного? — спрашивает Черный Волк.
— Волшебником? Злодейским королем или… не знаю.
— Должна быть какая-то тема. Лягушки. Шляпы. Что-нибудь в этом роде.
Лили поднимает руку.
— Мне неприятно это говорить, но у нас нет доказательств причастности Доктора Невозможного.
— Это не работа карманника! Здесь нужен гений! — Черный Волк поднимается со стула.
Лили вскакивает; в руке у Черного Волка блестит нож — пижонский захват тремя пальцами.
— Он же все время в тюрьме был. Как это объяснить? — встреваю я, не желая попасть под горячую руку Лили или Черного Волка… во всяком случае, не в кухонной драке.
— Он мог оставить ловушку для Сполоха, — бросает Дева. — Это вполне в его духе.
— А Сполох что, попросту попался? — Лили мечется по кухне.
— Ну, он, в общем-то, особым умом не отличался. — Дева натужно улыбается. — Но ты нам так и не сказала, что именно произошло…
— Ладно, — заявляю я. — Давайте представим, что мы — это он, хотя бы на минуту. Как бы мы попытались убрать Сполоха? — украдкой бросаю взгляд на Черного Волка, он должен знать.
Черный Волк подхватывает мой пас с почти наигранной готовностью.
— Вскрытие ничего не дало. На помощь пригласили самых известных лиц с суперспособностями; пробовали рентген, микроскопические исследования, иридий — впустую.
— Его невозможно было обжечь, раздавить, поранить. К тому же, сила… Не знаю, сумела бы я его одолеть, — подсчитывает Дева.
— У меня один раз получилось, — тихо добавляет Черный Волк. Это не хвастовство.
— Тебе повезло, что есть алиби.
— А что Эндерри? — спрашиваю я.
— Они не суются в эту систему. Если сунутся — мы узнаем.
— А вдруг он прячется в прошлом? Убивает наших дедушек-бабушек? — размышляет Дикарь, глядя в потолок.
— Вот повезет… — бормочет Черный Волк.
— От путешествий во времени меня тошнит! — фыркает Дева.
— Тебя от всего тошнит, — заявляет Черный Волк, вставая со стула. — Нет, Невозможный захочет открытого противопостояния, он вполне предсказуем. К тому же, тела бы не осталось. Я видел тело Джейсона, на нем ни единой отметины. Ничего! Сполох — самое прочное создание по эту сторону черной дыры, проверено.
— Должен тебя разочаровать…
— Телепаты? Воздействие на разум? — Я перебираю версии, как при расследовании обычного убийства.
— У него иммунитет, — объясняет Дикарь.
Мои слова принимают всерьез — прогресс!
— Но Док его достал! — перебивает Черный Волк. — Совершил невозможное!
— А теперь, убрав Сполоха, нацелится на все остальное…
— Я разбираюсь в науке не хуже других. Он пытается найти нестандартные решения для проблем, которые принято считать неразрешимыми. О чем это говорит? — Черный Волк пристально смотрит мне в глаза, отводит взгляд в сторону раковины.
Мистер Мистик переплетает пальцы, сложив ладони домиком. Он все это время стоял в углу, наблюдая и слушая, дожидаясь, пока мы дойдем до этой мысли.
— Вы знаете, о чем.
* * *
Расходимся поздно, но я не могу заснуть. Черный Волк, Мистер Мистик, Дева, и Эльфина час рассуждали о магических артефактах, демонах с других планет, полубогах, с которыми сражались и пьянствовали.
В конце концов, мы написали список на салфетке. В мире существует ограниченное количество мобильных, переносных предметов, способных вершить магию такого уровня: Дюрандал, Ночная Звезда, Глаз Фортуны, Текучий изумруд, Скипетр эльфов — предметы столь могущественные, что их заметно с орбиты. Любой из них мог убить Сполоха. Мы, конечно, знаем их местонахождение, но должно быть, один куда-то подевался…
Отыщем артефакт — найдем Невозможного. Выведем его из игры. Эльфина и Мистик при новом раскладе сыграют на своем поле, но для меня это — полнейшая неизвестность. Мутанты, роботы и космические пришельцы выглядят странно, но подчиняются законам науки. С ними можно разобраться, не разрушая собственной системы представлений. Но я изначально из другой оперы, чем существо, утверждающее, что явилось из легенд о Гвиневре.
Какое-то время вышагиваю по своей комнате, выхожу в коридор. Перед глазами разворачиваются данные — карты, таблицы, архивные записи, даты последних появлений и множество цифр: чужие способности и сверхъестественные ауры, измеренные в эргах и киловаттах. Кое-что зачеркнуто — эти штуки считаются утерянными или разрушенными; еще некоторые помечены красным или синим, обозначая наложенное проклятие или, в отдельных случаях, уровень чувствительности. Мой компьютерный мозг впитывает сведения — он справится лучше меня, а сохраненная информация всегда будет доступна.
Черный Волк дожидается лифта. Он собрался в ночной патруль, на ремне — канистры с нервнопаралитическим газом или еще какой гадостью. После похорон мы и не разговаривали по-настоящему.
— Привет, Фаталь. Мне тут надо кое-что просчитать, поможешь попозже?
— Угу. Конечно. Сочувствую. Мне очень жаль. Ну, Сполох, и все такое… Если я что-то могу сделать… — запинаюсь, хотя репетировала текст лишь пару секунд назад.
Хочу было коснуться его плеча, но отдергиваю руку. В конце концов, это Черный Волк. Гроза преступного мира. В ответ на меня смотрит стилизованная волчья маска — извечный оскал.
— Ты его не знала, — произносит он, отводя глаза.
— Прости, — после паузы бормочу я.
— Я ценю это, но… ты не знала Сполоха.
— Конечно, мне не понять, что вы чувствуете, но…
— Да все в порядке, — говорит он, и хуже, кажется, ничего и быть не может…
Я начинаю злиться.
— «В порядке!» Я не Галатея. Я — не робот, понятно?! Я — твой партнер в команде!
— Я… Нет. — Голос у Черного Волка холодный и злой.
— Что — нет?
Пусть продолжит!
— Я имел в виду, что Сполох был придурком.
Открываются двери лифта, он входит внутрь.
— Черный Волк, я…
— Ничего. Забудь, — бормочет он. Двери закрываются.
Поднимаюсь наверх, в зал управления, перечитываю досье и записи о Сполохе. Неужели все так просто? Припоминаю слова Лили… быть может, это не Доктор Невозможный? Честно говоря, точно нам известно только то, что Доктор никогда не мог совладать со Сполохом. С этой точки зрения, его-то следует подозревать в самую последнюю очередь.
Сполох появился в результате несчастного случая в лаборатории, получил полный набор способностей; разумеется, несчастный случай воспроизвести не удалось. Сложность в том, что убрать Сполоха со сцены желали практически все злодеи, но ни один не был на это способен. Сполох был неуязвим. Ключевое слово! По пальцам можно пересчитать, сколько раз встречается слово «неуязвимый» в описании более чем полутора тысяч зарегистрированных металюдей. В примечании к его досье сказано об иридии, но это расследованию не помогло.
Все хотят приписать себе неуязвимость. Не просто несгибаемость, а несокрушимость! Дева почти такая, и Лили ей практически не уступает, но обе они поддались бы под градом сильнейших ударов. Такое уже было. У меня хорошая броня, но там, где нет металла, осталась обычная женская плоть.
В досье собрано практически все, что когда-то было написано о Сполохе. Столько документов, что не перечитать за раз даже такому аппарату, как я. Задаю компьютерный поиск по имени: кто еще в базе данных получил такое же абсолютное признание? Лишь один — Фараон, несуразный злодей в дурацкой шляпе. Возвращаюсь к досье Сполоха, ищу необычное… Парень банален до безобразия! Сколько доброжелательного, самоуверенного хладнокровия! Судьба его так щедро наградила, что ловчить и увертываться ему было ни к чему.
Глава тринадцатая
Никогда не сдаваться
Сижу в кофейне в похоронной паре, рядом стоит портфель. Здесь находиться рискованно, но информационная безопасность — одна из моих сильных сторон. В лицо меня плохо знают, к тому же, темные очки… Имя мое никому неизвестно. Разглядываю прохожих: старики, бездомные бродяги, служащие в костюмах… бумажные стаканчики и конфетные обертки, к асфальту прилипли кусочки жвачки. Невероятно.
Закрываю на миг глаза. Бывают дни, когда даже не чувствуешь себя таким уж злым…
— Ух ты! Смотри! Доктор Невозможный…
Черт!
Так и начинаются супербитвы. Со всеми случается, надо быть наготове. Для многих эти драки — самое главное в жизни, ключевой момент существования. Только и могут, что крушить все вокруг. Я свой Жезл для этого и создал, но честно говоря, меня больше занимает наука. Если теория верна, ко мне никто не приблизится.
Вскакиваю со стула, опрокидывая кофе. Чашка почти полная, напиток выплескивается через весь стол, капает на пол с неестественно громким хлюпаньем, забрызгивает мне новенькие слаксы.
Черный Волк стоит в дверях и глаз с меня не спускает, бормоча в переговорное устройство на запястье. Посетители за соседними столиками начинают догадываться, что происходит. Черт, черт, черт! Он меня узнал. Сейчас поднимет всех «Чемпионов» по тревоге, а я — без костюма… Повезло им. Меня отметелят. В такие моменты ужасно хочется уметь летать.
— Кто первым вас ударил? — любимый вопрос психиатра Стива. Но я не знаю, кто это был. Я убегал из банка, вызвал вертолет… очнулся на тротуаре в квартале от того места, с онемевшей головой. Обернувшись, я увидел, где поскользнулся на заснеженном асфальте, ударился о колонну у входа в банк, отколол кусочек мрамора. В ушах звенело. Прохожие показывали на меня пальцами; накидка порвалась и испачкалась. Меня поколотили.
Противник приближался ко мне, шутливо переговариваясь с кем-то при помощи передатчика. Воскресный герой в самодельном каркасе из грязно-желтого пластика. Он трусил вперед, скрипя гидравликой, за спиной болталась пижонская винтовка.
Остановился, увидев, что я поднимаюсь с земли. Следующие секунды описываю с трудом, потому что плохо помню случившееся — я оказался на нем; он пробил головой банковское окно, не успев схватиться за винтовку, и влетел в вестибюль. Думаю, что до этого я несколько раз ему вмазал, потому что в воздухе пахло горелой изоляцией и оплеткой. Силы мне не занимать.
Он замахнулся, ударил, чуть задел меня, но явно был не в форме. Под пластиковым шлемом виднелись глаза и часть лица. Он понял, что попал. Мне это было яснее ясного.
Ухватив его за плечо, я просунул пальцы под шлем, сорвал его с пижона. На вид ему было лет сорок пять, темно-каштановые волосы и усы — пожарник, геройствующий по выходным ради хобби. Он перепугался и обозлился. За спиной завыли сирены, но я его не отпускал, придерживал ногой, кусками срывая с него костюм, неторопливо смакуя треск рвущихся полосок ткани и проводов. Тоже мне, герой! Высказал ему все, прошелся по кустарным доспехам, и ушел прочь.
Тот мужик был любитель, стареющий герой-спортсмен с инженерным образованием. А это — «Чемпионы»! То, что от них осталось. Лучшие в мире. С коммуникаторами, штаб-квартирой, и самолетами вертикального взлета… Сюда бы ПсихоПрайма — в трезвом состоянии. Или Лили. Лили замечательно дерется! Я тоже профессионал, если верить газетам. Выдергиваю салфетку из подставки, закрываю нижнюю половину лица. Следует защищать тайну личности. Посетители разбегаются прочь.
Церемониться не буду. Хватаю кружку с соседнего столика и решительно, изо всех сил швыряю в голову Черному Волку. Он замечает снаряд и уклоняется; кружка разбивается о стену, не причинив вреда. По крайней мере, выход свободен.
Боже мой… Ладно. Они, наверное, гонялись за мелкой шушерой где-то поблизости, или покупали сменные трико. Полиция уже перекрывает улицы, расчищает сцену для моего низвержения. В лучшем случае, у меня есть минута. Без паники! Злодеи должны уметь импровизировать. Закрываю лицо импровизированной маской (салфетки и обнаружившийся за стойкой скотч), пинками разбрасываю столы, освобождаю в центре площадку.
Все не так плохо. Часть костюма на мне, скрыта под одеждой; аварийный комплект тоже со мной. Открываю портфель, начинаю собирать Жезл силы. Разумеется, усилен дзета-мощью — двадцать пять лет прошло, а лучшего переносного источника энергии, который можно удержать одной рукой.
Выглядываю наружу. Не все собрались, только основные участники. Говорят, они больше не настоящая команда, но я не слежу за подробностями этой мыльной оперы. «Чемпионы» выстраиваются полукругом на тротуаре, совсем как на старых фотографиях.
Черный Волк («Совершенный борец с преступностью») вертит метательный нож. Дева («Первая леди силы») парит в трех футах над землей. С ней возникнут сложности… Дикарь («Дикий задира с улиц») не способен держаться в строю. Эльфина («Боевая принцесса») как всегда невозмутима, размахивает дурацким копьем. Где они ее раскопали? Торжество Радуги («Кумир сложных подростков»)… Боже мой…
Но в этом есть нечто странное. Они давно не были настоящей командой и на мой профессиональный взгляд кажутся… потрепанными. Дева и Черный Волк раньше сражались плечо к плечу, но теперь в строю между ними — Дикарь. Выглядит безумнее обычного.
Их можно победить? Возможно…
Дева берет мегафон у одного из копов.
— Доктор Невозможный! Это ты?
— Кто посмел?!
— Ты знаешь нас, Доктор Невозможный! Мы — «Чемпионы»! — Радуга что-то ей подсказывает. — «Новые Чемпионы»!
— Ладно! Это я.
— Ты — беглый преступник! Даем тебе возможность сдаться без шума. Сражаться не обязательно!
Такие предложения — простая формальность, когда у человека есть Жезл силы, а к лицу приклеены салфетки. Она и сама это знает. Я вспотел. Жаль, что на мне нет шлема. Я уже один раз зарекся вступать в битву в гражданской одежде.
— Вы думали, тюрьма меня остановит? Я собираюсь захватить весь мир!
— Пятеро против одного, Доктор Невозможный. Это уже было. Последний раз предлагаю!
Я мог бы напомнить им о Сполохе, но не стану. Они знают, что силенок маловато. Я выберусь из этой переделки! Мне суждено править миром!
— Налетайте!
Короткая пауза, воздух дрожит, как бывает в начале перестрелки. Встреча с ними — игра наудачу. В таких схватках противник — всегда персонаж странный и могущественный, нарушивший правила обыденных возможностей, появившийся в результате невероятного происшествия. Непременно особенный — то борец-олимпиец, то радиоактивный уродец, то чей-нибудь предначертанный сын. Они — победители. Выбирают эмблемой красную стрелу, морского конька, или букву G; пытаются испортить тебе жизнь.
Торжество Радуги выступает вперед — одна из моих самых известных противниц, кумир подростков; позирует во всей красе.
— Я знаю, что ты скажешь, — начинаю я.
— Ты арестован! — говорит, точно самоуверенная восьмиклашка. — Хватит болтать!
— По местам, ребята… — бормочет Черный Волк. У него бешеный взгляд, как бывает в драке; чуждая нервная система разгоняется, мозг работает в ускоренном режиме.
Они забыли о моей скорости. В кулаке мерцает шумовая граната. Героев раскидывает во все стороны. Дева в прыжке прикрывает бывшего мужа, но Дикарь — легкая добыча. Граната взрывается — во всем квартале вылетают стекла, завывают противоугонные сигнализации на четверть мили вокруг. Дикарь летит вверх тормашками, как плюшевая игрушка-переросток — о нем можно ненадолго забыть, но очнется он злым. Со стен осыпается штукатурка.
Торжество Радуги бьет меня в живот, и я складываюсь, точно бумажный пакет. Над дочерью одного из директоров «Гентека» работали долго, начали лечить на седьмом году жизни, когда выяснилось, что она страдает врожденной хрупкостью костей. Экспериментальное лечение спасло девчонке жизнь, но за все надо платить. Со временем она стала постоянной обитательницей их научно-исследовательской лаборатории. После первой порции имплантов ей стали вживлять новые, с каждым годом все больше. Тут ее и сцапал отдел маркетинга.
С одиннадцати лет из нее воспитывали супергероя, натаскивали на поисково-спасательные работы, повысили до борьбы с преступностью. Девица отлично смотрится в новостных сюжетах, но вблизи заметно, что человеческих тканей в организме почти не осталось. Я однажды захватил ее в заложники, из любопытства взял кровь на анализ — как и предполагал, кровь была неправильная, скорее оранжевая, чем красная, и воняла химией.
Дело не в «Гентеке» с их рекламными штучками, а в том, что девчонка умеет драться. Шипы на перчатках острые, как лезвия. Вот глупо: засмотрелся на улицу, а теперь соплячка отлупит меня до беспамятства. Она наносит удар, я падаю на пол. Весит она не много, но пользуется особым приемчиком, упирается в пол для равновесия. Умнейшему человеку мира пришел конец. Секунду барахтаюсь под столом.
Она встает в боевую стойку — роскошный стиль Винг-чунь: лицо решительное, глаза пугающе неподвижны. Двигается, точно анимированная картинка на быстрой перемотке. Я силен, но признаю: из меня никогда не выйдет такого бойца, как она! Не мое это ремесло… Замахиваюсь на нее стулом; она перехватывает его, выдергивает из рук и с размаху крушит о пол. Подныриваю снизу, набрасываюсь, но девчонка великолепным движением с разворота бьет меня в челюсть. Мир вокруг кувыркается, спина встречается с полом. Лечу вверх тормашками, скольжу из двери на улицу. Журналисты из вертолета снимают всю сцену для новостей.
Кто дальше? На меня несется клубок меха, штукатурки и битого стекла — Дикарь очнулся. С трудом выпрямляюсь на дрожащих ногах, сжимаю Жезл в руке, едва успев развернуться лицом к здоровяку с тигриной головой. В нем больше семи футов роста и непомерная силища, несется, точно грузовик с когтями. Он никого не убил по-настоящему, но особой осторожности сейчас не проявляет. Он многим карьеру поломал, вывел из игры. Тварюга еще не попадала ко мне в лабораторию, поэтому я не знаю, то ли это новый виток эволюции кошачьих, то ли результат генной модификации, то ли особенно мерзопакостный образчик хирургических экспериментов над животными.
Шагаю к Дикарю, с обеих рук замахиваюсь Жезлом, попадаю в лицо. Ощущение, как будто вмазал бейсбольной битой в бетонную стену. Ответный удар меня опрокидывает, сбивает с ног. Пролетев футов десять, тяжело плюхаюсь на асфальт. Меняю тактику: Жезл силы испускает усыпляющий газ — Дикарь спотыкается, падает.
Тот, кто близко не сталкивался с супергероями, не поймет, каково с ними драться. Даже для людей с особыми способностями из всех ощущений преобладает шок. Вокруг тебя действуют силы, находящиеся за пределами человеческих возможностей, и нервная система не знает, как с этим справиться. Все равно, что раз за разом попадать под машину. Боль приходит позднее.
Мир вокруг меня замедляется… В высоте гремит гром, сверкает молния… Опустившись на колено, подставляю Жезл, поглощаю энергию. Дева. Жезл силы полностью заряжен, в моей руке дрожит и гудит силовое поле. Кто прячется в тени? Лили? Мистер Мистик? Думать некогда. Сейчас начнется кровавая бойня.
Кто следующий? Дева атакует из облака дыма. Выворачиваю парковочный счетчик, размахиваю им одной рукой; в другой руке — Жезл силы. Отчаянно защищаюсь, случайно попадаю ей в глаз. Очередной замах, удар! Я быстрее, но она успевает выставить локоть. Хватает меня одной рукой — трещит ткань нового костюма — все кружится… Мы с размаху влетаем в кирпичную стену. Спотыкаюсь, точно пьяный, рукав пиджака почти оторван. Дева бросается на меня, но я, увернувшись, успеваю приклеить ей на задницу брусок пластиковой взрывчатки. Она пытается его содрать, раздается взрыв, Деву отбрасывает назад, она пролетает не меньше длины футбольного поля над магазинами и припаркованными машинами… Вдали раздается грохот падения и звон бьющегося стекла. Следующий!
Эльфина, вылетает из эпицентра шторма. С копья срывается лазерный луч, Эльфина замахивается для удара, копье звенит о мой Жезл силы, точно столкнулись два колокола. Включаю карманный акустический глушитель; Эльфина шатается, падает…
Оглядываюсь: витрина разбита вдребезги. Когда это случилось? Гул и грохот сотрясает окна во всех соседних домах. Небо темнеет, грозовые тучи сгущаются над Манхэттеном. Жезл мой раскрывается, словно по волшебству, пылает изнутри. Вокруг меня формируется энергетическая решетка.
Льет дождь. Движение транспорта перекрыто на много кварталов вокруг. Силовое поле бледнеет, шипит под дождем. Дева вернулась; мы сталкиваемся в рукопашной, охваченные голубым пламенем. Я долго не выдержу… Дикарь ухватил автомобиль, держит на вытянутых руках над головой, балансирует… симпатичный седанчик! Все хрустит, в багажнике что-то грохочет, но он напрягается, размахивается, швыряет… Их слишком много! Разгорается свет на кончике эльфийского копья, я отшатываюсь… но жар чувствуется!
Битва на миг замирает, словно в переполненном баре на секунду воцаряется тишина. Эльфина вздымает копье высоко над головой… Дважды ослепительно вспыхивает молния! Запах дождя, пар… зловоние плавящегося асфальта напоминает о летней жаре… Жезл силы поглощает заряд, но грохот и сотрясение сбивают с ног. Тротуар под ногами покрывается трещинами.
Чистой победы не выйдет. На Гудзоне меня ждет подлодка. Если удастся прорваться на Восемьдесят третью, то им меня не видать…
Сердито зыркаю на сборище врагов и швыряю дымовую шашку. Сдергиваю крышку люка, ныряю в канализационную систему. Жезлом запаиваю крышку изнутри — на минуту их задержит. Заряда в Жезле почти не осталось.
Глаза привыкают к полумраку, различаю знакомую кафельную кладку на полу и на потолке. Не в первый раз в канализации. Как тихо! К запаху постепенно привыкаешь… Даже не верится, что под Манхэттеном такая тишина. Под ногами — пара дюймов относительно чистой воды. В нескольких кварталах отсюда меня ждет солнечный свет — и свобода.
— Что случилось со Сполохом? — Тихий голос Черного Волка разносится по туннелям. Ну конечно! То-то его в драке не видно было. Видно, подготовился на несколько ходов вперед, изучил схему канализационных путей, спустился и поджидал меня. Стоит, театрально похрустывая костяшками пальцев.
— Черный Волк, это не моих рук дело! Не того ловишь!
Зря я врезал его бывшей жене…
Нож, срикошетив от кафельной плитки, летит мне в голову… Нацеливаю Жезл, пытаюсь выстрелить, но Волк предвидит все. Он уже в воздухе, уцепился за сточную трубу под потолком, раскачивается, лягает меня в грудь…
У него нет никаких способностей, он страшен сам по себе, а двигается так грациозно, что отвлекаешься и забываешь сосредоточиться. Как он этому научился? Какие первобытные эмоции заставляют его переодеваться в зверя? Что помогает ему сражаться? Кого он видит, глядя на меня?
Пытаюсь встать. Ноги подкашиваются… Он не спешит; стоит и ждет, пока я выпрямлюсь.
— Как тебе удалось? — настойчиво спрашивает он. — Как ты его убил?
Бьет, не давая ответить, не позволяя даже двинуться. У меня быстрая реакция, но Черный Волк — настоящий дьявол! В канализационном колодце мы вдвоем; телевизионных камер нет, и он не станет сдерживаться. Ему нравится драться.
— Что, иридий? — рычит он.
— Не знаю! Это не я!
Ныряю под него, но ему известен этот прием. Хватает меня за запястье, с размаха швыряет о стену.
— Черная дыра? Магия? — Он бьет меня в висок.
Я опрокидываюсь в грязь.
Пинок в живот, мелочь дождем сыпется из карманов. Он предугадывает любое мое движение. Надо его ошарашить, вывести из себя…
— Жену спроси! — хрипло выдыхаю я.
Он расслышал.
— Что?
На миг Черный Волк застывает, утратив грациозность. Рывок, захват — и я резко выворачиваю ему голень. Отчаяние придает сил, я вздымаю его над головой, раскручиваю в воздухе и шмякаю об стену. Кажется, оглушил…
Шатаясь, бреду вперед; шлепаю по слякотному мусору, надеясь, что он не поднимется и не погонится за мной… Я слишком устал, я больше ничего не могу.
Я не готов. Постоянно забываю об этом, а потом оказывается слишком поздно. Вот он, просчет в моем плане, из-за которого я все время проигрываю. Человек, менее склонный к размышлениям, не заметил бы, но я же — гений!
Приближается последний этап моего плана — я пока его не додумал. Нужно как можно быстрее стать неуязвимым! Пока не взошла луна…
В стену вделаны перекладины. Карабкаюсь наверх, на свежий воздух; вываливаюсь на тротуар; едва дышу, упав на карачки. Осталось два квартала… Вокруг мельтешат прохожие, не подозревая о моем сражении. Вдруг все задирают головы к небу.
Меня срывает с земли, я задыхаюсь… Дева хватает меня за лацканы пиджака, тащит вверх. Все выше и выше, этаж за этажом, прочь из ущелий Бродвея… На затылке — ее горячее дыхание… Взмываем над самыми высокими крышами. На долю секунду я застываю над городом, парю в лучах послеполуденного солнца, сверкаю, точно самый настоящий герой…
Придя в себя от шока, соображаю, что руки мои свободны! За щекой у меня спрятана миниатюрная капсула — порция газа, купленного у инопланетного торговца, атмосфера покрытой океаном планеты в сорока световых годах отсюда.
Хватаю ее за руки, прокусываю щеку и целую Деву в губы. Последний шанс. Этот прием я долгие годы держал в запасе. От изумления она распахивает рот и сглатывает мое отравленное дыхание.
Дева теряет сознание и падает, а я парю за счет кончающегося заряда своего Жезла. Она очнется через десять минут, но я буду далеко. Повезло! Лениво дрейфую в потоке воздуха: ветер несет меня на запад, над общежитиями Колумбийского университета, над деревьями вдоль набережной, прямо к Гудзону.
Снижаюсь к темной воде. Мне навстречу всплывает подводная лодка. У меня уже появилась задумка, куда направлюсь. В следующий раз мне так легко не уйти. Последний взгляд на Манхэттен, шутовской поклон на прощание — и я погружаюсь в глубину.
Глава четырнадцатая
Долгожданная встреча
Мы с Лили не спим, прочесываем руины вчерашней битвы, выискиваем улики, следы: откуда взялся Доктор Невозможный? Что замышляет?
Нас послали разбираться в наказание за пропущенную битву: я отвлеклась на ложный след в Пенсильвании, Лили тоже умудрилась все пропустить — выходной себе устроила. Где был Мистер Мистик — никто не знает. Дева в скверном настроении. После похорон все ходят мрачные.
О вчерашнем сражении никто из «Чемпионов» не распространяется. Подробности я узнала из газет. Похоже, дело обстояло так: Черный Волк наткнулся на Доктора Невозможного (без костюма), поднял всех по тревоге. После обычного обмена любезностями Доктор Невозможный разгромил команду (телевидение организовало прямую трансляцию битвы) и сбежал неизвестным способом. Черный Волк поединок с Доктором проиграл; у Девы — нашей красы и гордости — обнаружилось слабое место, о котором базы данных умалчивают. Дикарь угодил в больницу, похоже, надолго. Журналисты рвут нас в лоскуты.
Команда зализывает раны в штаб-квартире, а мы с Лили совершаем тщательный осмотр места происшествия. Опыта криминалистических исследований у нас нет.
Делаю пробный заход.
— Ого, сколько окон побили!
— Да, я тоже заметила.
— Чего здесь болтаться? Давай в зоопарк махнем… — После вчерашней грозы меня слегка заносит.
Квартал оплетен желтыми заградительными лентами, полицейские смотрят, как я слоняюсь по проезжей части. Гадают, наверное, с какого перепугу «Чемпионы» разнесли район, упустили Доктора Невозможного и прислали невесть кого на пару с известной преступницей якобы выяснить, что случилось.
Переключаю видеорежимы в надежде обнаружить хоть что-то необычное. Похоже, мы напрасно задерживаем бригады расчистки.
— Итак, Черный Волк наткнулся на Доктора… Позвал Чемпи… — делаю я второй заход.
— А те, кого не было в городе, совершенно не виноваты! — вставляет Лили.
— Ты где была?
— Банк грабила, а что?
— Ну…
А если за нами наблюдает Черный Волк? На полу кофейни остроносые следы девичьих туфелек Радуги перекрывают отпечатки ботинок суперпреступника.
— Он вышел из «Старбакса», — подсказывает Лили. Остаточные следы дзета-энергии ведут сквозь стекло центральной витрины.
— Чего он забыл в кофейне?
— Ах, гении такие непредсказуемые…
— Потом… была битва. — Я неуверенно взмахиваю рукой.
Асфальт на улице искорежен, разбит ударами невероятной силы. Энергетические следы заметны отчетливей: тут стремительно пролетела Дева; желто-зеленое пятно отмечает место, где Эльфина устроила один из своих метеорологических фокусов; жезл Доктора Невозможного оставил замысловатое переплетение форм и цветов.
— Да уж! Пятеро на одного… — Лили не видит энергетических следов, но вполне понятно, что тут творилось. Вся мощь «Чемпионов» сконцентрирована против одного упрямца.
— Отсюда он ушел…
Энергетический след Доктора Невозможного ведет к канализационному люку в асфальте. Классика! Неудивительно, что «Чемпионы» расстроились. Лили одной рукой поднимает крышку.
— Ну и вонища! Мистер Мистик тоже все пропустил, вот его туда и отправим.
— Давай, я пойду? Сделаю спектроскопию на месте битвы.
— Хвастунишка…
В тоннеле шум улицы резко затихает. Ремонтные бригады уже проверили серьезность повреждений. Следы наверняка затоптали, но для разнообразия можно и скрыться с глаз долой.
— Ну, что там? — кричит сверху Лили.
— Погоди…
Разбитые плиты; здесь встретились Волк и Доктор Невозможный. Доктор каким-то образом застал его врасплох и шваркнул о стену. Кусок стены отколот — туда угодил нож Черного Волка… Надо бы отыскать и вернуть нож хозяину… Вовремя вспоминаю, что он — миллионер.
— Похоже, твой бой-френд вмазал моему бой-френду! — сообщаю наверх.
— Он мне не бой-френд!
— Как знаешь…
— И Черный Волк тебе не бой-френд! Он с тобой просто поговорил…
— Конечно! — Я ей пересказала разговор с Черным Волком. А с кем еще поделиться?
— Эй, сыщица, улики нашла? Долго еще? На меня полицейские смотрят!
— Уже поднимаюсь…
Радар засекает под слоем воды небольшое скопление металлических предметов: горсть мелочи, старый жетончик для метро, гостиничный ключ с биркой… Мотель «Звездный свет», Квинс, Нью-Йорк.
Вход наудачу в жилище метачеловека всегда опасен. Никогда не угадаешь, чего ожидать: то ли генетически-модифицированных тараканов, то ли карманной черной дыры. Может, позвать остальных?..
У меня появился уникальный шанс поймать Доктора Невозможного в одиночку. Пожалуй, стоит рискнуть! Что там газетные заголовки — выражения лица Девы будет достаточно!!!
Поворачиваю ключ в замке… Тихонечко открываю дверь. Глупо… а вдруг он здесь? Что тогда? Свет выключен, гостиная пуста. Мешкаю в проходе… Правильно ли я поступаю? Местное время 18:59.
В комнате тепло, темно и тихо. Жду, пока настоящий глаз привыкнет к полумраку. Различаю полки, диван, мусор на полу. Белый пластмассовый телефон на тумбочке-развалюхе. Дверца приоткрыта, внутри свалены печатные платы, зеленые пластиковые панели с вкраплениями металла. На полках — непонятные предметы: голова куклы, глиняный черепок, пластиковая фигурка героя японского мультфильма.
Все покрыто толстым слоем пыли, даже провода и шнуры питания, валяющиеся в углу. Стены неровно окрашены липкой белой краской, как в дешевых нью-йоркских квартирах, мазками покрыты дверные ручки, лампочки, подоконники… Пахнет потом, протухшей едой и горелой пылью из обогревателя.
Вхожу. На двери висит пластиковый пакет, битком набитый пустыми контейнерами от еды на вынос и бумажными полотенцами — неубедительная попытка прибраться. Похоже, пару недель здесь кто-то спал и ел.
Сквозь грязные окна в номер проникают последние лучи солнца, освещая ковровое покрытие и засаленный линолеум. Передо мной — приоткрытая дверь в ванную; слева, должно быть, проход в спальню. Так, начнем с гостиной… На ковре — отрезок широкой полированной металлической трубы, окисленной на конце, словно часть гигантского двигателя. Труба покрыта трещинами, точно от сильного жара. Наверное, ее сняли с реактивного самолета Доктора Невозможного.
Диван обит поблекшей шотландкой; вид у мебели такой, точно ее неделями держали на улице. На полу, под грудой картонных коробок и упаковки, валяется механическая четырехпалая ладонь футов пять длиной, ярмарочной красно-синей расцветки. Вместо запястья — длинные провода, как будто руку вырвали из тела владельца. Трогаю прохладный, широкий палец на шарнирах. За спиной тихонько хлопает дверь, отсекая уличный шум. В комнате наверху слышны чьи-то шаги. В глубине здания раздается шум сливного бачка.
Неожиданно наступившую тишину нарушает только гул вентиляторов и жужжание дисководов. Иду на звук, по коридору, в спальню: зеленые и красные светодиоды светлячками поблескивают в пыльном воздухе; на голом полу лежит матрас. Похоже, я попала в самый центр чего-то важного…
Должно быть, он здесь скрылся, когда закончились деньги на дворцы и острова, когда власти обнаружили остатки его оффшорных счетов и запрятанных запасов наличности. Совсем недавно…
Осматриваю сплетения диаграмм и схем, стараясь ни к чему не притрагиваться. Он начал, с пяти или шести готовых компьютеров, от которых мало что осталось. Провода, непонятные штуковины, неведомо для чего предназначенные соединения, распиленные микросхемы, утопленные в неизвестных жидкостях в бумажных стаканчиках из «Бургер кинга». Передо мной — суперкомпьютер. Все детали куплены в ближайшем магазине радиотоваров; он собственноручно собирал свои безумные устройства, ползал вокруг на коленках. В уме ему не откажешь.
Надо бы вызвать подмогу, но хочется понять, чем он занимался. Присаживаюсь на матрас, высматриваю, как бы подключиться к одному из компьютеров. Мои разъемы уже устарели…
Данные мелькают на экране бело-голубыми кодами ASCII… Замысловатый образчик машиностроения, основанный на поперечных силах и инерции вращения. На диаграммах — Земля, оплетенная паутиной силовых линий, тысячи крошечных векторов. Здесь моделируется или контролируется нечто огромное, сложное… но мне не хватает математического аппарата. Начнем с того, что умники, способные понять такие штуки, находятся в лагере противника… С полдюжины линий на схеме пересекаются, сходятся к некоему символу или наброску, диаграмме, похожей на удар молнии. Рядом красуется вопросительный знак. Похоже, Доктор над этим еще работает. Тут же — жирно подчеркнутый комментарий: «Больше силы! Неуязвимость!».
Страницы орбитальных расчетов: движение астероидов, планет, комет; ряды цифр… Дальше начинаются странные каракули — схематичный набросок толстяка, драгоценный камень… Звезды и правительства, герои и злодеи соединяются пунктирными линиями, пронизывающими пространство, время и иные измерения. Наверное, так выглядит мир для супермозга… Замечаю упоминания о Деве, Черном Волке, остальных «Чемпионах». Себя не вижу… или я — это буква «Ф»? Что ему обо мне известно? Оно мне надо?
Загружаю все к себе, настороженно вслушиваюсь, не звучат ли шаги в коридоре? Впрочем, не думаю, что он вернется.
Выходя, замечаю кое-что еще… На кухонном столе лежит копия огромной механической ладони, но на этот раз — человеческих пропорций, нетронутая, с хитроумным шарниром в том месте, куда крепится рука. Моя, например — знакомая, мастерская работа.
Возвращаюсь к «Чемпионам»; стою перед гигантским экраном в Зале антикризисного управления. Рассказываю о своих находках: ключ, мотель, диаграммы. Вывожу на дисплей расчеты Доктора… Все внимательно следят за аналитическими выкладками.
Черный Волк лихорадочно строчит, не глядя на меня. Перечисляю все, кроме последней находки…
Закончила. Черный Волк и Дева начинают говорить, подхватывая фразы, начатые друг другом.
— Отличная работа, Фаталь, — произносит он, не поднимая глаз.
— Великолепно. Все складывается! — Дева недобро улыбается. — Вот и доказательство. Он занялся магией.
— У него отчаянная ситуация. Время ограничено.
На экране — коловращение сфер вокруг Солнца. Через несколько дней наступит критический момент.
— Ладно, а это что? — показываю на молнию.
— Какая разница? Главное, чтобы ему это не досталось.
— А комната какая? — спрашивает Лили.
— Да так… жилище злого, поиздержавшегося студента. — Я пожимаю плечами.
Вид у нее нерадостный.
— Ты права, он — в безвыходном положении. По-моему, он попытается захватить мир.
Черный Волк неестественно неподвижен, все еще затянут в черную кожу. Что-то беззвучно произносит. Присматриваюсь, читаю по губам: «Светопреставление».
Он пристально изучает доску, сплошь исчерченную красными, зелеными, синими, желтыми диаграммами. Похоже на расчеты Доктора Невозможного… Интересно, какой злодей получился бы из Волка? Почему он выбрал другую дорогу? Вспоминаю запустение в номере Доктора, запахи гниения.
— Злодеям Сполох был не по зубам… А что, если его убил герой? — мрачно цедит Черный Волк.
— Ты знаешь всех зарегистрированных суперменов, — скучающе тянет Дева. — Я могла бы. Ты мог. Кто еще?
— Лили.
— Нет. Я за нее ручаюсь, — уверенно заявляет Дева. Интересно, почему?
— Нужно расширить список.
— Начал — так договаривай! — поднимается со стула Дева.
— А может, это Скипетр эльфов? — Черный Волк нерешительно облизывает губы. Нервничает.
Наступает тишина. Эта тема — табу. Лицо Девы непроницаемо, но, похоже, она в смятении и… встревожена? Втайне благодарна Волку за эти слова? Хочет свести счеты с мачехой?
Сразит любого смертного врага…
Лаборатория Черного Волка где-то на верхних этажах. Глубокой ночью, в половине третьего, я отправляюсь на поиски. Все уснули, в здании тишина. Бродя по этажам, я, наконец, натыкаюсь на лабораторию. На двери кодовый замок, но такие штуки мне не помеха.
Внутри — прохлада и темнота; рабочая зона ярко освещена галогенными лампами. На нем рубашка и маска. Багровые синяки напоминают о вчерашней драке.
— Фаталь, — он не отрывается от покадрового просмотра видеозаписи сражения на большом плоском экране. Эльфина застыла, раскрыв рот в немом боевом кличе.
— Хм… привет.
Он переключает изображения. Доктор Невозможный пронзает тростью кого-то за кадром.
— Посмотри-ка… раньше была другая штука… У него новый жезл.
— Жаль, что я все пропустила.
— Ты не виновата.