В передававшейся затем средствами массовой информации Советского Союза \"Декларации народного правительства Финляндии\" (сообщалось, что это радиоперехват) было указано, что оно \"считает себя временным\", поскольку его \"полномочия и действия подлежат санкции сейма, избранного на основе всеобщего, равного и прямого избирательного права, при тайном голосовании\"²⁰. В программе \"правительства\" излагались задачи в области внутренней политики страны. Многие из них, однако, были весьма далеки от реальной жизни Финляндии. Одновременно говорилось и о формировании первого финского корпуса, который должен стать ядром \"народной армии Финляндии\". В области внешней политики провозглашался курс на установление дружественных отношений с Советским Союзом и со всеми другими государствами.

После сформирования \"правительства\" и обнародования его Декларации Куусинен срочно выехал в Москву. Там 2 декабря состоялась его встреча со Сталиным, Молотовым, Ворошиловым и Ждановым, после чего был заключен договор о взаимопомощи и дружбе²¹между Советским Союзом и Финляндской Демократической Республикой.

Хотя ранее проектом договора предусматривалось, что он будет подписан в г. Кякисалми и с советской стороны подпись под ним поставит Жданов, окончательное решение, принятое в Москва, оказалось иным: все происходило в Кремле, в кабинете наркома иностранных дел, а вместе с Куусиненом его подписал Молотов, Тем самым данному акту придавалось максимально весомое значение.

Согласно договору Финляндии передавались \"районы Советской Карелии с преобладающим карельским населением — 70 тыс. кв. км\"²², это значительные территории к северо-востоку и востоку от Ухты, Реболы, Поросозера и Олонца. В результате государственная граница должна была проходить на расстоянии 25–75 км от Кировской железной дороги. Петрозаводск оказывался не далее 30 км от границы. В обмен на это Советскому Союзу передавалась на Карельском перешейке к северу от Ленинграда территория в 3 970 кв. км. Граница там устанавливалась от г. Койвисто (Приморск) до Ладожского озера. Кроме того, Советскому Союзу сдавался в аренду на 30 лет п-ов Ханко и продавались о-ва в Финском заливе Суурсаари, Сейскари, Лавансаари, Тютерсаари, Койвисто, а также принадлежавшие Финляндии часть п-ов Рыбачий и Средний в Заполярье.

Считалось, очевидно, что уступка Финляндии значительной территории Советской Карелии могла вызвать положительный резонанс у тех, кто выступал с идеей включения карел в единое финляндское государство, и оказала бы тем самым поддержку правительству Куусинена. Но реакция на это оказалась диаметрально противоположной. В Финляндии в подобном шаге усматривали своеобразную \"уловку\", направленную в перспективе на \"лишение страны независимости\".

В самой Карелии также, вероятно, не однозначно отнеслись к чисто административному решению вопроса о присоединении большой ее части к Финляндии. Относительно выяснения позиции всего населения, проживавшего там, речи тогда не было.

Весьма важное значение придавалось в договоре тем положениям, где говорилось об обязательстве взаимопомощи в случае угрозы или прямого нападения на Финляндию или через ее территорию на Советский Союз любой европейской державы. Договором предусматривалось, кроме того, не заключать каких-либо союзов и не участвовать в коалициях, направленных друг против друга. Иными словами, цели СССР не выходили за рамки решения проблемы безопасности северо-запада страны. В этом смысле здесь прослеживается определенная схожесть с аналогичными положениями советско-финляндского договора 1948 г. о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи²³.

Заключенный 2 декабря 1939 г. договор имел секретное приложение — \"Конфиденциальный протокол\", подписанный одновременно. Содержание его остается пока не известным, поскольку в Архиве внешней политики России он еще не обнаружен, хотя в 1946 г. находился там²⁴. Тем не менее можно высказать предположение относительно характера этого протокола. Оно основывается на анализе упоминавшегося проекта \"Договора о взаимопомощи…\", подготовленного Соболевым и Козыревым. В нем были положения, касавшиеся чисто военных вопросов, не включенные в подписанный затем 2 декабря договор, хотя остальной текст почти не претерпел изменений. Из текста договора оказались изъятыми следующие положения: о разрешении иметь Красной Армии в Печенгской губе и в Лапландии свои наземные и воздушные вооруженные силы\"; о создании на трех островах в Финском заливе, которые передавались Советскому Союзу, баз ВМФ и ВВС; о предоставлении СССР права содержать войска, сооружать укрепления, иметь базы флота и авиации на территории выборгской губернии, о предоставлении права специальной советской контрольной комиссии посещать Аландские острова в случае необходимости²⁵. Не исключено, что именно эти положения оказались включенными в \"Конфиденциальный протокол\", поскольку они могли вызвать негативную реакцию в Финляндии в случае придания их гласности.

Эти строки были написаны до того, как из Архива Президента России авторы получили текст \"Конфиденциального протокола\". Приводим его полностью.



\"Подлинный Конфиденциальный Протокол от 2/ХП-39 г., являющийся приложением к Договору о взаимопомощи и дружбе между СССР и Финляндской Демократической Республикой.

1

Условлено, что СССР имеет право держать на арендованной у Финляндии территории полуострова Ханко и примыкающих островов до пятнадцати тысяч человек наземных и воздушных вооруженных сил.

2

Для наблюдения за проведением в жизнь настоящего договора и разрешения возникающих вопросов образуется Смешанная Комиссия на паритетных началах, которая вырабатывает правила своего делопроизводства.

Если по какому-либо вопросу, возникшему в связи с осуществлением настоящего договора, члены Комиссии не могли бы прийти к соглашению, то вопрос, по которому не состоялось соглашение, решается обычным дипломатическим путем. В случае, если этим путем соглашение не будет достигнуто, разногласие разрешается путем непосредственных переговоров между Правительствами обеих стран.

3

Настоящий Конфиденциальный протокол является приложением к договору о взаимопомощи и дружбе между Советским Союзом и Финляндской Демократической республикой, заключенному 2 декабря 1939 года.

В.Молотов О. Куусинен\"



В качестве контрмеры в декабре 1939 г. на заседании Государственного Совета Финляндии обсуждался вопрос о формировании русского альтернативного правительства во главе с Керенским или Троцким. Правительство Куусинена не признавалось в мире как реальность. Уже вечером 2 декабря из Франции финские дипломаты сообщали, что в Париже, по их словам, \"во всех кругах смеются над Куусиненом\"²⁷. Что же касается Германии, то ее позиция была своеобразной. Не желая осложнять отношений с Советским Союзом, Берлин официально не осуждал его действия, но правительство Куусинена не признавал. Правда, в Хельсинки поступила информация о том, что если советским войскам \"удастся овладеть Выборгом и переместить туда Куусинена, то Германия признает его\"²⁸. Как сообщал в Берлин; германский посланник из Хельсинки, в Финляндии выражалось \"всеобщее удивление, что немецкое радиовещание серьезно воспринимает это правительство\"²⁹.

Вместе с тем в Москву поступила обширная информация об отрицательном отношении различных стран к \"правительству Куусинена\". По каналам НКВД передавалось, в частности, что в скандинавских странах вообще не принимают всерьез \"народное правительство\" и его внешнеполитические акты. \"Никто в Швеции — говорилось в одном из донесений, — не считает и не принимает всерьез демократическое правительство Куусинена, в Стокгольме даже говорят, что его уже нет в живых\"³⁰. В те дни полпред в Швеции А. Коллонтай писала в своем дневнике: \"Наш договор с Куусиненом… логичен для нас, но совершенно непонятен здесь, в Швеции, да и в других странах. Куусинен популярен среди коммунистов, но поддержки в народе он не имеет\"³¹.

Но в кругах советского руководства не видели возможности сделать поворот к возобновлению отношений с Хельсинки. По свидетельству германского посла в Москве Ф. Шуленбурга, Молотов еще до объявления о сформировании терийокского \"правительства\" категорически заявил, что \"с нынешним финским правительством было бы невозможно найти взаимопонимание\"³². Наркомат иностранных дел решительно отверг попытку США выполнить посредническую роль между Москвой и Хельсинки сразу же в первый день войны. Затем, когда 4 декабря шведский посланник в СССР В. Винтер предложил советскому правительству посредничество для достижения мира с Финляндией, от Молотова последовал категорический отказ: \"Советский Союз не признает так называемого финляндского правительства, которое находилось в Хельсинки… Советское правительство признает только Правительство демократической Финляндии, во главе которого находится Куусинен\". На последовавшее затем со стороны Винтера предложение представлять дипломатическим путем интересы Финляндии в СССР, Молотов ответил так: \"Как же может в этих условиях представлять Финляндию шведский посланник, если он говорит от имени так называемого Финляндского правительства?\"³³. Важнейшие дипломатические вопросы решались теперь наркоматом иностранных дел непосредственно с \"правительством\" Куусинена. 7 декабря, в частности, ему официально сообщалось об установлении Военно-Морским флотом СССР блокады побережья Финляндии³⁴.

Отклоняя 14 декабря предложение Лиги наций об участии СССР в заседаниях ее Ассамблеи и Совета для обсуждения финляндского вопроса, Молотов сообщал, что \"отношения между Советским Союзом и Финляндией урегулированы Договором о взаимопомощи и дружбе, заключенном 2 декабря с.г. между Народным правительством Финляндской Демократической Республики и Правительством СССР\"³⁵.

Реально \"правительство\" в Терийоки не было дееспособным. Куусинен, возвратившись из Москвы, пытался в первое время развернуть его работу. Однако из-за того, что почти отсутствовало население в тех районах, куда вступили части Красной Армии (оно заблаговременно эвакуировалось в глубь Финляндии), не с кем ее было вести. На заседаниях \"правительства\" речь шла главным образом о войсках \"народной армии\", о пропагандистско-издательских делах и некоторых общих вопросах. Ни о какой конкретной деятельности большинства \"министров\" по их прямому предназначению не могло быть и речи.

На полиграфической базе Ленинграда и соединений округа \"правительству\" удалось наладить издание четырех малоформатных газет, а также выпуск листовок, предназначавшихся для распространения в войсках финской армии и в тыловых районах Финляндии. Тем не менее сколько-нибудь существенного успеха эта работа не имела.

Более заметных результатов добился \"министр обороны\" А. Анттила, непосредственно занимавшийся укомплектованием и боевой подготовкой частей \"народной армии\". Ее формирования прибыли к тому времени из Петрозаводска в Ленинград. По-прежнему особая сложность состояла в подборе кадров из числа финнов. Новые части пополнялись вепсами и карелами, проживавшими в Ленинграде и в области. В конечном счете был образован первый корпус финской \"народной армии\" в составе 1-й и 2-й дивизий, имевших по два полка в каждой, а также отдельный танковый полк и авиационную эскадрилью. Общая численность созданных формирований достигала к середине I декабря 18 тыс. человек³⁶.

Основные силы корпуса (две дивизии) и приданные ему части были переброшены 11 декабря на Карельский перешеек. Его штаб расположился на восточной окраине Терийоки, а войска заняли позиции во втором эшелоне наступавшей на выборгском направлении 7-й армии. По воспоминаниям начальника артиллерии (впоследствии генерала) Э. Тойкка, \"подразделения корпуса после выгрузки в районе Куоккала (ныне Репино. — Ред.) разместились в занятых уже населенных пунктах, а затем по мере продвижения передовых частей следовали за ними вглубь Карельского перешейка\"³⁷.

Кроме того, в районы Олонца, Поросозера и Медвежьегорска были переброшены подразделения двух полков \"народной армии\". На их базе после полного укомплектования планировалось развернуть 3-ю дивизию. В Северной Карелии формировался также 7-й отдельный полк, который должен был находиться в оперативном подчинении 9-й армии и имел задачу охраны тыла ее войск, наступавших в направлении Сулу. Создали и 4-ю дивизию. Ей предписывалось выполнять функции охраны границы с Норвегией и Швецией. Части этой пограничной дивизии выдвинулись в район Петсамо, где и закрепились.

Так шел процесс создания \"народной армии\". Все вопросы ее укомплектования согласовывались непосредственно с Ждановым, Куусиненом, командующими армиями, и информация об этом направлялась в Москву³⁸. Тем временем в сформированных частях велась подготовка к боевым действиям и принималась присяга, составленная Ждановым по образцу \"Военной присяги РККА\". Ее текст был направлен Сталину и Ворошилову для одобрения³⁹.

Поскольку в Карелии население отдельных районов, куда вступили части Красной Армии, не эвакуировалось в глубь Финляндии, у \"народного правительства\" появилась возможность начать там свою деятельность. В основу ее была положена специально разработанная Куусиненом инструкция, в которой определялись функции местных комитетов \"народного правительства\". Они должны были действовать как \"политические органы единого фронта\", обеспечить создание необходимой политической обстановки для проведения в будущем парламентских выборов, образовать систему местного управления в качестве \"приводного ремня\" между \"правительством и широкими массами трудового народа\"⁴⁰.

Создание местных комитетов стало главной обязанностью \"министра\" Прокконена. Постоянную помощь ему должен был оказывать первый секретарь Карельского обкома партии Г.Н. Куприянов, и прежде всего, по его словам, в подборе лиц, способных успешно выполнять функции представителей \"народного правительства\" — \"подготовить народ Финляндии к установлению советского строя\"⁴¹.

Под руководством Прокконена, прибывшего в занятые Красной Армией районы Карелии, удалось создать первоначально семь \"комитетов народного правительства\", каждый насчитывал 3–5 человек, не проявлявших особой активности. Деятельность этих комитетов была направлена прежде всего на нормализацию хозяйственной жизни, обеспечение безопасности жителей своей местности, восстановление работы школ, организацию торговли⁴². Для оказания помощи комитетам к ним направлялись специальные уполномоченные \"народного правительства\".

В итоге в декабре в ряде мест была налажена работа по восстановлению разрушенных войной хозяйств, созданы арендные коллективы для приобретения и современного пользования лесом, открылись лавки для торговли товарами первой необходимости. Удалось открыть две школы с 77 обучавшимися детьми. Предпринятая попытка осуществить вербовку добровольцев в ряды \"народной армии\" принесла скромные результаты. Согласно информации, полученной Куусиненом от Прокконена, в общей сложности смогли выявить только 720 желающих служить в \"народной армии\"⁴³. Беспочвенными оказались надежды на то, что будет возможность пополнить ее ряды за счет военнопленных. В условиях возраставшего сопротивления финских войск их было мало.

Процесс образования \"комитетов народного правительства\" в восточной части финской Карелии вскоре вообще приостановился, поскольку наступление Красной Армии затормозилось, а на некоторых участках (Толваярви-Иломантси и Суомуссалми) ее войска вынуждены были отходить, неся ощутимые потери. На этом деятельность Прокконена по существу свернулась, не получив развития.

Более того, созданные \"комитеты\" перестали играть предназначенную им роль местных органов власти, поскольку в условиях осложнившейся обстановки на фронте командование Красной Армии не стало особо считаться с ними. При отступлении ее частей встал вопрос о депортации финских жителей на восток в один из районов Советской Карелии. Так рушились замыслы о создании гражданской администрации \"нового правительства\" в восточной части Финляндии.

Весьма неясные перспективы дальнейшей деятельности стали вырисовываться для \"правительства\" Куусинена уже к концу декабря 1939 г. Особенно это почувствовалось после неудачных попыток прорвать с ходу линию Маннергейма и перехода войск Красной Армии к обороне. К этому времени для \"правительства\" Куусинена само пребывание в Терийоки оказалось двусмысленным, поскольку на основании заключенного 2 декабря договора эта часть территории Карельского перешейка передавалась Советскому Союзу. Не случайно, председатель исполкома Ленинградского областного совета Н.В. Соловьев подготовил и направил Жданову проект указа Верховного Совета СССР, в котором предлагалось включить территорию Карельского перешейка в состав Ленинградской области и осуществить там национализацию земли, ее недр и лесов⁴⁴.

Развитие событий поставило \"правительство\" Куусинена в кризисное положение: территория \"Демократической Финляндии\" не увеличивалась; контакты с финским населением установить не удалось; расчет на создание новых соединений путем вступления в \"народную армию\" военнопленных и финского гражданского населения оказался нереальным; противостоявшие красноармейцам финские солдаты стойко сражались на фронте и оказались невосприимчивыми к призывам \"перейти на сторону демократической республики\"; само \"правительство\" находилось во внешнеполитической изоляции — ни одна из стран не хотела его признавать.

Откровенно выражали нежелание сделать это и государства Прибалтики, с которыми СССР сотрудничал на основе заключенных осенью 1939 г. договоров, хотя советские дипломаты и побуждали их к этому⁴⁵. Лично Сталин при встрече в середине декабря с главнокомандующим эстонскими вооруженными силами генералом Й. Лайдонером дал понять ему, что советское руководство высоко ценит Куусинена, и \"очень хвалил его\"⁴⁶.

Но, как докладывал в Москву полпред в Латвии И.С. Зотов, \"появление Финляндского народного правительства породило испуг в правительственной верхушке и усилило их стремление к сближению с Англией…\"⁴⁷. Такого рода настроения в Прибалтике и сообщения о давлении на нее со стороны СССР в вопросе о признании \"народного правительства\" Финляндии доходили и до Берлина. Однако из немецкого посольства в Таллине информировали МИД Германии 10 январи. 1940 г., что слухи об оказании давления на балтийские государства с советской стороны в целях получения поддержки правительству Куусинена \"сильно преувеличены или, по крайней мере, необоснованны\"⁴⁸.

Финская дипломатия проводила в это время линию на игнорирование самого факта существования еще какого-то другого правительства Финляндии. В середине декабря в Хельсинки была распространена установка МИД, что \"нет оснований для того, чтобы вообще говорить о \"правительстве\" Куусинена. Указывалось на необходимость ограничивать, насколько возможно, информацию о нем⁴⁹. Вообще же в Финляндии, по словам историка М. Юлкунена, \"довольно скоро стало ясно, что терийокское правительство не станет внутрифинляндской проблемой\", поскольку \"у финнов сложилось понимание, что идет борьба за их национальные права\"⁵⁰.

По существу сам факт создания \"правительства\" Куусинена вверг в смятение и левые силы Финляндии. Действовавшие в подполье коммунисты едва ли могли в той обстановке выступать в духе Обращения ЦК КПФ и Декларации правительства. К тому же их влияние в массах с конца 1938 г. все более ослабевало⁵¹из-за кризисных явлений в рядах партии и в результате установок Коминтерна об изменении прежней тактики действий в отношении фашизма. В стране усилились репрессии против членов компартии⁵².

На отрицательную позицию к \"правительству\" Куусинена повлияло также то обстоятельство, что между руководством Социал-демократической партии Финляндии и шюцкором, отношение к которому являлось крайне негативным в рабочих организациях после его активного участия в подавлении революции 1918 г., было достигнуто соглашение о единстве действий. Как писал начальник штаба шюцкора А. Мартола, это означало \"окончательное забвение событий двадцатилетней давности\"⁵³.

Тем не менее среди населения Финляндии существовала определенная часть, которая занимала особую позицию в ходе войны. Свидетельством тому является факт, что после ее окончания, когда весной 1940 г. в Финляндии было создано Общество мира и дружбы с СССР, в него за короткое время вступило 40 тыс. человек. Такой шаг тогда был далеко небезопасным. Многие члены Общества оказались вскоре в финских тюрьмах и концентрационных лагерях.

Представитель левых сил Финляндии М. Рюэмя, находившийся в то время в армии, сумел переслать оттуда 19 декабря сложным путем известное письмо председателю Социал-демократической партии, министру иностранных дел В. Таннеру. В нем говорилось: \"Финский рабочий класс направляется на фронт против своей воли, он идет по принуждению, но стремится к мирным дружественным отношениям с Советским Союзом\".⁵⁴Попытка опубликовать это письмо в финских газетах не увенчалась успехом. Оно было напечатано в Швеции. Сам же автор попал за это в тюрьму. Очевидно, М. Рюэмя не преувеличивал, когда сообщал об имевшихся настроениях в отдельных кругах финского общества. Это подтверждает информация, направленная государственной полицией К. Маннергейму. \"В правоверных коммунистических слоях, преимущественно среди меньшинства населения, а также среди женщин, — докладывалось ему 9 марта 1940 г., — в различных районах страны все еще имеются в ряде случаев отдельные личности, которые живут прежними идеями, в определенных кругах мечтают о советской Финляндии\"⁵⁵. Характерно, что данная констатация относилась не к начальному периоду войны, а к ее концу.

В странах Запада определенная часть общественности также занимала позицию поддержки \"народного правительства\". В числе тех, кто открыто выражал свои симпатии, были довольно известные в мире политические деятели, представители культуры — литературы и журналисты: английский писатель Б. Шоу, редактор американской газеты \"Нью мэссиз\" И. Гранин (псевдоним М. Голд), американский писатель Д. Стейнбек, один их видных руководителей лейбористской партии С. Криппс, редактор английской газеты \"Дейли уоркер\" П. Датт, знаменитый детский писатель М. Андерсен-Нексе, Джавахарлал Неру и другие⁵⁶. Собрания сторонников левых сил, приветствовавших образование \"народного правительства\" и его деятельность, проходили в Нью-Йорке, Лондоне, Стокгольме, Осло, Бергене, Копенгагене, в ряде городов Канады. Отдельные митинги носили массовый характер. На одном из них в Нью-Йорке участвовало до 20 тыс. человек.⁵⁷Это говорило о том, что по отношению к \"народному правительству\" наблюдалась определенная поляризация мнений. Однако большая часть общественности все же осуждала \"правительство\" Куусинена. Поддержка, которая оказывалась ему за рубежом, не могла играть заметной роли.

Не способствовало авторитету \"правительства\" и то, как обстояли дела с его военными формированиями. Они не принимали участия в боях, занимали лишь тыловые позиции. Это объяснялось тем, что существовало опасение обескровить их преждевременно, до вступления в решающие сражения, которые были еще впереди. Из наркомата обороны 7 января 1940 г. последовало категорическое распоряжение на этот счет Анттиле: \"В бой не вступать\", \"продолжать реорганизацию\"⁵⁸. Одновременно была проведена дополнительная мобилизация советских граждан финской национальности для пополнения формировавшихся частей \"народной армии\". Ее войска усиленно занимались в тот период боевой подготовкой, совершали по тревоге марш-броски. Особое внимание уделялось их умению действовать на лыжах в сложных условиях лесистой местности⁵⁹. Были, однако, случаи эпизодического участия в боях частей 3-й дивизии (у побережья Ладожского озера) и 7-го отдельного полка, совершившего на участке 9-й армии глубокий рейд в тыл финских войск⁶⁰.

В начале марта, когда после прорыва линии Маннергейма бои велись уже на подступах в Выборгу, 1-я и 2-я дивизии 1-го корпуса, продвигаясь вперед за наступавшими частями Красной Армии, заняли позиции юго-западнее этого города и на побережье Финского залива, а также на ряде близлежащих островов⁶¹. Но в боях участвовала лишь артиллерия нескольких частей. Остальные войска несли охрану тыла и занимались сбором трофейного оружия.

Начиная с января 1940 г. деятельность терийокского \"правительства\" постепенно затухала. Хотя лично Куусинен постоянно занимался работой, связанной с делами \"правительства\", его члены уже не собирались на заседания, как это было прежде⁶². К тому же в кругах советского руководства стали думать уже не столько о перспективах дальнейшей деятельности \"правительства\" Куусинена, сколько о возможности прекращения войны и заключении мирного договора с Финляндией, в случае решения вопроса об изменении государственной границы. 22 января в Хельсинки поступила телеграмма со сведениями, полученными через МИД Эстонии, в которой говорилось, что \"народное правительство\" дало свое согласие на ведение Советским Союзом переговоров с правительством Финляндии⁶³.

С точки зрения оценки перспектив деятельности \"правительства\" Куусинена показательными были также факты, свидетельствовавшие об ограничении ряда его функций как в военной, так и гражданской области. В частности, командующий 14-й армией в январе получил от начальника Генштаба Б.М. Шапошникова телеграмму — не предусматривать охрану границы с Норвегией войсками \"финской народной армии\" (ранее это планировалось осуществлять силами ее 4-й дивизии), поскольку данная задача возлагается на части пограничной охраны НКВД⁶⁴. Созданные в восточной части финской Карелии \"комитеты народного правительства\" ликвидировались. Их упразднение происходило в преддверии февральского наступления советских войск, когда началось переселение финского населения из прифронтовых районов в глубь Советской Карелии. Более двух тысяч человек, вывезенных туда, были размещены в неблагоустроенных бараках и привлекались для работы на лесоразработках. Переселенцы оказались в весьма тяжелом положении из-за недостаточного обеспечения питанием, отсутствия у многих необходимой одежды, обуви, постельных принадлежностей и условий проживания — по 50–60 человек в бараке⁶⁵.

Обо всем этом докладывалось в Терийоки. Уполномоченный \"народного правительства\" И. Сюкияйнен сообщал также, что депортированное население нетрудоспособно и на лесозаготовках работает приблизительно 250 человек⁶⁶. Тем не менее мер для изменения положения в жизни переселенцев не принималось.

Формально \"правительство\" Куусинена просуществовало до конца войны. Во второй половине февраля и в марте советская сторона недвусмысленно давала понять, что если в Хельсинки не станут проявлять должного стремления к достижению мира, то вопрос об альтернативном правительстве не будет снят. 20 февраля Молотов напомнил, в частности, в беседе со шведским посланником в Москве, что СССР имеет с Финляндским народным правительством договор, который основан на доверии и дружбе. 4 марта об этом было сказано более прямолинейно. \"Если финны, — заявил Молотов, — будут упорствовать, несмотря ни на что, то СССР вынужден будет отказаться от теперешней линии и пойдет на окончательное соглашение с Финляндским Народным правительством Куусинена\". Наконец, за два дня до подписания мирного договора в Москве Молотов, настаивая на принятии финляндской делегацией советских условий, напомнил ей о том, что у Советского Союза \"есть договор с Народным правительством\"⁶⁷. Кстати, в ходе советско-финляндских переговоров Куусинен находился в Москве⁶⁸. Очевидно, он играл при этом консультативную роль.

В конце концов 12 марта переговоры завершились подписанием советско-финляндского мирного договора. В результате \"правительству\" в Терийоки ничего не оставалось иного, как самораспуститься. По воспоминаниям И. Лехтинен, \"деятельность Народного правительства прекратилась, когда обе стороны решили заключить с помощью посредничества договор. Мы размышляли в то время, что теперь последует дальше, какая обстановка сложится в Финляндии, улучшатся ли возможности для деятельности рабочего движения\"⁶⁹.

Странно, что о роспуске \"правительства\" Куусинена не было объявлено. В зарубежных странах и в Советском Союзе это породило недоуменные вопросы о его дальнейшей судьбе и \"народной армии\". Лишь позднее стало известно, что Куусинен и ряд бывших членов его \"правительства\" продолжили свою деятельность в созданной 31 марта 1940 г. Карело-Финской ССР. В тот же день 1-й корпус \"финской народной армии\" был расформирован, и на его базе образовалась 71-я стрелковая дивизия, командиром которой стал А. Анттила.



1 Julkunen М. Talvisodan kuva, Hels., 1975. S. 145.

2 Ibid. S. 146.

3 Mannerheim G. Muistelmat. Hels., 1952. Osa II. S. 146.

4 Российский государственный архив Военно-Морского Флота. Ф. Р-92. Оп. 2. 4 Д. 448. Л. 19. (Далее: РГАВМФ)

5 Мерецков К.А. На службе народу. М, 1968. С. 177.

6 Российский государственный военный архив Ф. 25888. Оп. 14. Д. 2. Л. 1-14;Ф. 37977. Оп. 1. Д. 233. Л. 1. (Далее: РГВА).

7 Мемуары Никиты Сергеевича Хрущева // Вопросы истории. 1990. № 7. С. 100.

8 РГВА. Ф. 37977. Оп. 1. Д. 232. Л. 19, 21.

9 Там же. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 13987. Л. 3.

10 Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга. Ф. 24. Оп. 2 в. Д. 4241. Л. 77. (Далее: ЦГАИПД С-П).

11 Архив внешней политики Российской Федерации. Ф. 06. Оп. 1. П. 18. Д. 194. Л. 8-13; Д. 190. Л. 36–40. (Далее: АВП РФ).

12 Там же. Оп. 19. Д. 192. Л. 5.

13 Зимняя война // Международная жизнь. 1989. № 12. С. 217.

14 Борьба финского народа за свое освобождение. М.; Л., 1939. С. 11.

15 Salomaa М. Punaupseerit. Porvoo etc., 1992. S. 332–333; Kansan Uutiset 1984. 22. 12.

16 РГВА. Ф. 33987. On. 3. Д. 1384. Л. 27.

17 Salomaa M. Op. cit. S. 335; Jussila 0. Terijoen hallitus. Hels., 1985. S. 24.

18 Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории. Ф. 522. Оп. 1. Д. 46. Л. 1. (Далее: РЦХИДНИ).

19 РГАВМФ. Ф. Р-92. Оп. 2. Д. 507. Л. 1.

20 Марков М. Финляндия. Л., 1940. С. 48.

21 В первоначальном проекте его указывалось, что это договор о взаимопомощи, но Молотов внес в текст поправку, добавив: \"и дружбе\". // Вестник Министерства иностранных дел СССР. М., 1989. С. 77.

22 Ранее в проекте договора речь шла о 62 000 кв км. См.: АВП РФ. Ф. 06. Оп. 1. П. 18. Д. 190. Л. 37.

23 См.: Сопоставимый анализ, проделанный историком Х.М. Вийтала // Tiedonantaja. 1988. № 11. S. 8.

24 24 Известия. 1989. 28 дек.

25 АВП РФ. Ф. 06. Оп. 1. П. 18. Д. 194. Л. 9-12.

26 Родина. 1995. № 12. С. 103.

27 Ulkoasiainministerion arkisto. 109. В 5а. (Далее: UM).

28 Peltuvuori R.O. Saksa ja Suomen talvisota. Hels., 1975. S. 189; UM. 109. В 5а.

29 Kansallisarkisto. Auswartiges Amt. Buro des Staatssekraters. 18/B 3219. (Далее: KA. AA Sts.).

30 РГВА. Ф. 33987. On. 3. Д. 1301. Л. 12.

31 Коллонтай А. \"Семь выстрелов\" зимой 1939 года // Международная жизнь. 1989. № 12. С. 205.

32 KA. AASts. В 18/В 3192.

33 Зимняя война. С. 218.

34 РГАВМФ. Ф. Р-1877. Оп. 1. Д. 93. Л. 16; АВП РФ. Ф. 06. Оп. 1. П. 18. Д. 188. Л. 34.

35 Внешняя политика СССР: Сб. документов. М., 1946. Т. IV. С. 475.

36 РГВА. Ф. 34980. Оп. 9. Д. 5. Л. 43.

37 Тойкка Э.В. Сквозь грозовые годы. Петрозаводск, 1980. С. 134.

38 РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 1380. Л. 138; Ф. 37977. Оп. 1. Д. 233. Л. 169.

39 РЦХИДНИ. Ф. 77. Оп. 1. Д. 891. Л. 1.

40 Там же. Ф. 522. Оп. 1. Д. 46. Л. 40.

41 Государственный архив общественно-политических движений и формирований Карелии. Ф. 3. Оп. 5. Д. 25. Л. 10. (Далее: ГАОПДФК).

42 Там же. Д. 176. Л. 9; Д. 162. Л. 79; РЦХИДНИ. Ф. 522. Оп. 1. Д. 46. Л. 14; РГВА. Ф. 34980. Оп. 5. Д. 51. Л. 1–2.

43 РЦХИДНИ. Ф. 522. Оп. 1. Д. 46. Л. 17, 20.

44 ЦГАИПД С-П. Ф. 24. Оп. 2 в. Д. 4241. Л. 76–77.

45 Полпреды… Сб. документов об отношениях СССР с Литвой, Латвией и Эстонией. М., 1990. С. 246.

46 KA. AA Sts. В 18/В 3342.

47 Спгронга А. Гибель государства // Даугава. 1990. № 5. С. 86.

48 KA. AAStS. В 18/В 3342.

49 UM. 109. В 5а.

50 Julkunen М. Tuhon portaalla — ensimmaiset reaktiot talvisodan syyttymiseen // Kansallinen sodassa. Hels., 1989. S. 124.

51 Soikkanen T. Kansallinen eheytyminen — myytti vai todellisuus? Porvoo etc., 1984. S. 134.

52 Ibid. S. 369.

53 Martola A.E. Sodassa ja rauhassa. Hels., 1975. S. 129.

54 KA. Ib. 4/III.

55 KA. G. Mannerheimin arkisto. 661. Paamajan asiakirjoja.

56 Jussila 0. Op. cit. S. 35.

57 Коммунистический Интернационал. 1939. № 11–12. С. 155–161.

58 РГВА. Ф. 37977. On. 1. Д. 253. Л. 75.

59 РГВА. Ф. 34980. Оп. 9. Д. 13. Л. 2.

60 Ленинская правда. 1989. 24 июня.

61 РГАВМФ. Ф. Р-92. Оп. 2. Д. 520. Л. 151. РГВА. Ф. 34980. Оп. 1. Д. 171. Л. 1.

62 Kansan Uutiset. 1984. 22. 12.

63 UM. 109. В6; Salomaa M. Terijoen hallituksen mysteeri // Historiallinen Aikakauskirja. 1985. № 1. S. 37.

64 РГВА. Ф. 33987. On. 3. Д. 1377. Л. 23.

65 ГАОПДФК. Ф. 3. Оп. 5. Д. 162. Л. 126.

66 Там же. Д. 28. Л. 1.

67 Зимняя война. С. 219, 220, 225; РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 1301. Л. 62.

68 Kansan Uutiset. 1984. 22. 12.

69 Ibid.

ИНОСТРАННАЯ ПОМОЩЬ ФИНЛЯНДИИ

© Т. Вихавайнен



После окончания зимней войны В.М. Молотов в докладе Верховному совету СССР 29 марта 1940 г. заявил, что Советскому Союзу пришлось сражаться с объединенными силами ряда империалистических стран. Отмечалось, что особенно Англия и Франция помогали Финляндии, прежде всего артиллерийскими орудиями и самолетами, \"добровольцами\", а также денежными средствами и пропагандой. Согласно докладу, \"по неполным данным\", Финляндия во время войны получила в виде помощи, по меньшей мере, 350 самолетов, 1500 орудий, более 6000 пулеметов, 100 тыс. винтовок, 650 тыс. ручных гранат, 2,5 млн. снарядов, 160 млн. патронов и прочее¹. Причем Молотов пытался представить дело таким образом, что враждебные Советскому Союзу империалистические государства еще до начала войны предоставляли все это своему пособнику в виде \"помощи\", а не в рамках обычных торговых отношений с нейтральной страной, платившей за товар по его стоимости.

Нельзя отрицать, что Финляндия получала помощь от Англии, Франции, Швеции и некоторых других стран, и не только оружием. В финской армии были также иностранные добровольцы. Но эта помощь все же была несравнимо меньше, чем сказано у Молотова в докладе, который затем использовался как \"официальное доказательство\" в советской историографии. Кроме того, военные поставки хотя и имели важное значение, но в ряде случаев использовать их было затруднительно или вовсе невозможно, поскольку зачастую они просто запаздывали. Так что можно заключить, что обобщенные данные искажают действительное положение. Следует также отметить, что реально вопрос стоял не о \"помощи\", а о торговой сделке, хотя продажу необходимых материалов стране, находившейся в состоянии войны, можно в сущности считать оказанием ей поддержки².

Оснащенность финской армии в межвоенный период представляла собой в смысле качественных параметров весьма пеструю картину. Вначале наиболее значительную ее часть составляло оружие, доставшееся от российской армии, — от винтовок до кораблей. Дополнительно оружие было получено в 1918 г. из Германии, а после первой мировой войны его приобретали у западных держав из имевшихся у них запасов. Российские образцы оставались основным оружием пехоты. Большинство артиллерийских орудий были российского происхождения. Использовались и друге образцы, как в артиллерии, так и в пехоте, а в период войны разнообразия в вооружении было еще больше. Это, конечно, создавало проблемы как с обучением личного состава, так и с пополнением боеприпасами. Особенной разнотипностью отличались самолеты.³

В 1938 г., когда военная опасность в Европе стала очевидной, парламент принял так называемый основной закон о закупках, согласно которому к началу 1944 г. вооружение финской армии должно было быть доведено до необходимого уровня. Третья часть ассигнований предназначалась для производства боеприпасов собственной промышленностью. После того как страна стала независимой, наряду с государственными пороховым и патронным заводом были построены еще два: по выпуску винтовок и авиационный. Кроме того, многие частные предприятия перешли на производство вооружения (от винтовок до минометов, орудий, боеприпасов и военных судов). В 1938 г. приступил к выпуску продукции государственный артиллерийский завод. Потенциал военной промышленности Финляндии был значительным, но до войны она не успела приступить к массовому производству артиллерийский орудий и стала работать на полную мощность только к январю 1940 г.⁴

С началом мировой войны вероятность оказаться в нее втянутой стала для Финляндии реальной, и она попыталась ускорить приобретение оружия из-за границы. Однако в условиях международной обстановки того времени это было сделать весьма непросто. Многие страны не хотели продавать, по крайней мере, первоклассное вооружение, к тому же повышали цены в том случае, когда закупленное требовалось поставить в определенные сроки. Тем не менее на этом этапе была получена значительная часть заказов: винтовки русского образца из Югославии, самолеты из Италии, зенитные орудия из Венгрии, зенитные и противотанковые орудия из Швеции. Англия и Франция не хотели продавать оружие, в котором сами испытывали потребность.⁵В то же время США в принципе согласились поставить Финляндии оружие, находившееся вне армейских складов. Велись переговоры с Германией о возможности обмена самолетов и артиллерийских орудий на медь и никель. В октябре 1939 г. с нею была заключена сделка о поставке 134 зенитных орудий 2-мм калибра, но до начала зимней войны в Финляндию было переправлено лишь 40 единиц. Затем Германии пришлось запретить поставки из-за протеста Советского Союза. Фактически же вторая партия из 20 орудий была отправлена после начала войны. Так или иначе, но Германия прекратила теперь выполнение заказа и к тому же препятствовала поставке в Финляндию через свою территорию итальянских самолетов, в результате чего в Финляндию поступило их лишь небольшое число. 6 Кроме того, не только Германия, но и Франция тормозила доставку приобретенных финнами винтовок, опасаясь, что немцы перехватят их в пути.⁷В целом поставки оружия в условиях военного времени происходили крайне медленно, не считая тех, которые шли из Швеции. Но они были весьма незначительными.

10 ноября 1939 г. финляндский Совет по вооружению доложил о сложившейся ситуации Государственному совету. Из доклада следовало, что в материальном обеспечении армии имеются существенные недостатки. Положение с вооружением пехоты (винтовки, автоматы и пулеметы, минометы) было удовлетворительным, но очень мало имелось противотанковых и зенитных орудий; три пехотные дивизии, кроме винтовок, не имели никакого вооружения, а в пяти дивизиях отсутствовала артиллерия. По подсчетам, тяжелая артиллерия оказалась не обеспеченной снарядами даже на один месяц. По мнению главнокомандующего маршала Маннергейма, армия при этом вооружении была неспособна вести боевые действия, вследствие чего он незадолго до начала войны подал прошение об отставке, но с ее началом его аннулировал⁸.



Количество вооружения пехоты финской армии к моменту развертывания военных действий 30 ноября 1939 г.:

винтовки — 254 520

пистолеты — 18 260

пистолеты-пулеметы — 4 150

ручные пулеметы — 4 060

станковые пулеметы — 2 405

минометы — 360

противотанковые орудия — 112⁹



Большую часть из 418 современных безотказных орудий полевой артиллерии составляли легкие 76-мм. Имелось 32 тяжелых 6-дюймовых орудия, но и их средняя дальность ведения огня не превышала 10 км. Кроме того, на армейских складах находилось 238 устаревших, главным образом легких полевых орудий, из которых 73, а также 12 тяжелых 6-дюймовых орудий пришлось направить в войска¹⁰.

Необходимо особо упомянуть о береговой артиллерии, основу которой составляло вооружение царского времени. Она была довольно эффективна и представляла собой ряд стационарных батарей из 305, 254 и 203-мм орудий, размещенных на побережье Финского залива. Наиболее распространенными здесь были 6-дюймовые орудия типа \"Канет\"¹¹.

С началом войны решение, принятое Лигой наций 14 декабря 1939 г., согласно которому странам — членам этой организации следовало оказывать помощь Финляндии, улучшило ситуацию. Важным моментом было изменение позиции Англии и Франции, которые признали, что помощь Финляндии в войне соответствует их собственным интересам и противодействию Германии. Удалось разместить значительное количество заказов на поставки вооружения во многих странах: Швеции, Англии, Италии, Бельгии, США, Венгрии, Норвегии, Дании и Испании и в ряде других государств. Однако доставка его требовала много времени, из-за чего большая часть заказов поступила на завершающем этапе войны или даже после ее окончания. Другая проблема заключалась в крайней разнотипности вооружения. Как отмечал маршал Маннергейм в своих воспоминаниях, наше вооружение в итоге представляло собой набор всевозможных калибров и типов, и это обстоятельство нельзя было только констатировать. Оно создавало трудности и неразбериху как в его использовании, так и оснащении им. Необходимость покупать все, что только было возможно, привела еще и к тому, что во многих случаях цена (поставок. — Ред.) была несравнимо выше, чем если бы они были осуществлены в мирное время\"¹².

Вооружение было разнокалиберным. К примеру, в пехоте основной была солдатская винтовка русского образца с 7,62-мм патроном. Непосредственно перед войной Финляндия получила из Югославии 60 тыс. винтовок русского образца, из которых половина были приспособлены для стрельбы итальянскими патронами и требовали предварительной реконструкции. В середине 1940 г. из Швеции поступило 77 тыс. винтовок 6,5-мм калибра, которые были переданы тыловым частям и войскам береговой обороны. Кроме того, в Италии приобрели 100 тыс. 7, 35-мм винтовок системы \"Терни\", доставленных в Финляндию после окончания войны. Производимый в стране ручной пулемет системы Лахти-Салоранта стрелял 7,62-мм патронами, как и 1574 трофейных пулемета Дегтярева. Помимо этого из-за границы в ходе войны были получены ручные пулеметы: 700 из Бельгии системы \"Браунинг\" калибра 7,9 мм, 5000 из Франции (8 мм), 100 из Швеции (7,7 мм). Кроме того, из Англии в январе поступило еще 100 станковых пулеметов \"Виккерс\" 7,7-мм калибра. Разнотипность вооружения была характерна и для такого рода войск, как артиллерия, а также для военно-воздушных сил. Это крайне осложняло освоение, использование и обслуживание оружия и боевой техники¹³.



Количество вооружения пехоты финской армии к концу войны (на 13 марта 1940 г.):

винтовки — 416 074

пистолеты — 26 800

пистолеты-пулеметы — 4 704

ручные пулеметы — 11 647

станковые пулеметы — 3 475

противотанковые ружья — 130

противотанковые орудия — 241

из них 37-мм калибра — 164

25-мм \" — 22

45-мм \" — 55

минометы — 818

из них 81-мм калибра — 788

82-мм \" — 15

50-мм \" — 15



Большая часть нового вооружения, поступавшего в финскую армию во время войны, была собственного производства, за исключением ручных пулеметов, а также полевых орудий, выпуск которых не удалось наладить¹⁴. Это видно из следующей таблицы:

Вооружение Количество

Произведено в Приобретено за Захвачено в

Финляндии границей качестве трофеев

Винтовки 82 570 77 300 25 248

Пистолеты-пулеметы 1265 — 54

Ручные пулеметы 960 5800 1574

Станковые пулеметы 605 100 954

Противотанковые

орудия:

калибр 37 мм 105 18 2

калибр 45 мм — 123^1*

Полевые орудия, — 395^2*160

в том числе

безоткатные — 182^3*-

Минометы 272 216 94<sup>4*

1*</sup>57 поступило в войска.

^{2 *}Намечалось закупить и получить безвозмездно из-за границы 754. в их числе 232

безоткатных.

^3*130 поступило в войска, из них 32 направлено на фронт.

^4*30 направлено в войска.



Из Швеции было получено 101 орудие, что в общей массе не составляло большого вклада. Однако это были новейшие образцы и быстро вводились в действие. Трофейные орудия использовались на фронте в незначительном количестве, так как их ремонт отнимал много времени.

По целому ряду причин не сразу удавалось использовать полученное вооружение: необходимо было провести его испытания, отладку прицельных механизмов в соответствии с финскими нормами, модернизировать транспортные средства. Особую проблему представляла недостаточная обученность кадров артиллеристов. Установлено, что за весь период войны прирост огневой мощи финской артиллерии был незначительным. Влияла также существенная нехватка боеприпасов¹⁵.

Снарядов 76-мм калибра, которые были важнейшим типом боеприпасов, насчитывалось на 30 ноября 1939 г. 206 тыс., но к 13 марта 1940 г. их осталось только 81 тыс. Иными словами, ситуация была критической. Боеприпасов для легкой артиллерии имелось лишь на срок не более двух недель, и за их использованием устанавливался жесткий контроль. Собственная промышленность смогла поставить за время войны 246 тыс. артиллерийских снарядов 76-мм калибра, 42500 было получено из-за границы. Все 75-мм орудия и 168 тыс. снарядов к ним также были зарубежные.

С боеприпасами для пехотного оружия ситуация была удовлетворительной: 156 млн. патронов к винтовкам 7,62-мм калибра в начале войны и 127 млн. — к ее окончанию. Потребность оказалось возможным удовлетворить за счет внутреннего производства (43 млн. шт.). К пистолетам (автоматам) на конец войны имелось почти столько же патронов, как и в ее начале (21 900 тыс. — 20 750 тыс.), и половина их произведена в Финляндии (10 962 тыс.). Зато из-за границы доставляли патроны к новым типам оружия и значительное количество боеприпасов для минометов. На начало войны имелось 100 800 шт. мин 81-мм калибра; к ее окончанию — 142 тыс. шт. Во время войны собственная промышленность смогла поставить 259 тыс. мин и приблизительно такое же количество заграница. В отношении боеприпасов для противотанковых и зенитных орудий ключевое значение имела иностранная помощь, хотя довольно много их произвела сама Финляндия¹⁶.

Таким образом, собственная промышленность смогла покрыть большую часть потребности в боеприпасах, однако нельзя отрицать важность иностранных поставок в этой области. Например, полученные из Франции в начале января 100 тыс. зарядов для минометов весьма помогли при отражении крупного наступления в феврале. Кроме того, существенным подспорьем были иностранные поставки зенитных и противотанковых орудий, а также снарядов к ним, поскольку возможности собственной промышленности оказались ограниченны. Зарубежная, прежде всего шведская, помощь во многом способствовала собственному производству боеприпасов¹⁷.

Относительно военно-воздушных сил прежде всего отметим, что в начале войны в Финляндии имелось всего 114 исправных самолетов и 31 нуждался в ремонте. Из числа действовавших машин наиболее современными были построенные в стране по лицензиям истребители Фоккер-21 (31 шт.) и 18 бомбардировщиков \"Бристоль Бленхейм\", приобретенные в Англии до войны. Отчасти самолеты, к примеру 10 истребителей \"Бристоль Бульдог\" и 15 морских самолетов-разведчиков \"Рипон\", хотя и были пригодны для полетов, но уже устарели.

Во время войны Финляндия получила 134 самолета восьми различных типов, из которых все, за исключением бомбардировщиков \"Бристоль Бленхейм\", являлись новыми, а к концу боевых действий на вооружении ВВС Финляндии находились самолеты шестнадцати типов, в том числе учебных и трофейных. Авиационных двигателей насчитывалось 12 видов, систем радиосвязи — 11. Как и следовало ожидать, при этом возникли проблемы: самолеты \"Гладиатор\" забыли снабдить соответствующим ремонтным оборудованием, боеприпасами к пулеметам, а самолеты \"Бленхейм\" — системами радиосвязи и бомбодержателями.

Иностранные самолеты поступили в Финляндию только в начале 1940 г., за исключением двух марки Фиат Г-50 из Италии. В большинстве своем они доставлялись в разобранном виде, и основную их часть удалось использовать в боях только в начале февраля. Наиболее современные — 8 американских истребителей \"Брустер\" и 8 английских \"Хаукер Харрикейн\" — прибыли с таким опозданием, что их не успели использовать в боевых операциях. Поставки самолетов имели важное значение для воздушных сил, которые потеряли в ходе боевых действий 47 машин и вследствие аварий — 15. На 1 марта 1940 г. Финляндия располагала 117 боевыми самолетами, что было немногим больше, чем в начале войны, и ситуация в этом отношении вскоре даже улучшилась¹⁸.

На вооружении флота в начале войны состояло 190 кораблей и 363 катера, причем большая их часть представляла собой старые русские легкие суда и модернизированные гражданские плавучие средства, не считая пяти подводных лодок, построенных в Финляндии, и двух броненосцев, которые были оснащены четырьмя 254-мм орудиями. Период действий военно-морского флота был кратким, и иностранные поставки в данном случае не имели практического значения, хотя заказы на оружие и боеприпасы были сделаны¹⁹.

При оценке поддержки Финляндии различными странами в ходе зимней войны необходимо учитывать, что собственно помощью можно считать поставки, не предусматривавшие какой-либо компенсации. Но они составляли лишь незначительную часть от всех заказов, сделанных Финляндией в различных странах как во время войны, так и до ее начала. Нормальная торговля сама по себе не является помощью, хотя согласие на продажу вооружения в кризисной ситуации подразумевает также поддержку страны-получателя. При любом раскладе важнейшую роль в этом сыграла Швеция.

Имеются исследования, содержащие попытки оценить значение вклада различных стран, помогавших Финляндии в период зимней войны, на основе подсчета как оплаченных, так и безвозмездных поставок ей. В итоге предстает следующая картина (в млн. финских марок): Швеция — 1470, Италия — 790, Франция — 600, Англия — 500, Бельгия — 500, США — 270, Венгрия — 100, Норвегия — 80, Дания — 70, Испания -55, Швейцария — 35, Германия — 35. Что касается Германии, то, как ранее отмечалось, имеются в виду поставки зенитных орудий, сделанные до войны и непосредственно в начале ее. Из Швеции, кроме различных поставок, поступили добровольные пожертвования на сумму 500 млн. марок²⁰.

Следует отметить, что обещаний было значительно больше, чем самих поставок, но эти обещания способствовали укреплению морального духа финнов²¹.

Помимо вооружения армии, важным, конечно, было и финансирование войны. До ее начала государственная экономика Финляндии находилась в отменном состоянии и иностранный долг был небольшим. Военные нужды удовлетворялись главным образом за счет внутреннего кредитования, хотя и иностранные займы имели, конечно, большое значение. Крупнейшими зарубежными заимодателями были США и Англия. Соединенные Штаты предоставили заем на сумму 30 млн. долл. (1380 млн. марок), что равнялось 1/3 государственного долга Финляндии в 1938 г. Заем из Англии составил 2 млн. ф.ст. (454 млн. марок). Размер внешнего долга страны в 1940 г. равнялся 3424 млн. марок, тогда как весь государственный долг к этому времени вырос до 17 031 млн. марок²². Этих данных достаточно, чтобы показать, что зимняя война не финансировалась заграницей бесплатно.

В Финляндию также прибыли иностранные добровольцы. Собственно, желавших принять участие в военных действиях было довольно много из разных стран, вплоть до Южной Америки, Австралии и Китая. Однако в Финляндию прибыло 11 663 человека. Из них в боевых действиях участвовал только отряд шведов численностью 8 тыс. человек, который занимал участок фронта в направлении Салла с 29 февраля 1940 г. Кроме того, у шведов в Северной Финляндии имелась авиаэскадрилья и зенитная артиллерия. Помимо шведов в боях участвовали некоторые зарубежные летчики, а в тылу действовали британские пожарные²³.

Наиболее крупными отрядами добровольцев, кроме шведского (8 680 человек), были датский (944), норвежский (693), американских финнов (364) и венгерский (346). Из западноевропейских государств прибыло сравнительно немного добровольцев: из Бельгии — 51 человек, Англии — 13 и из Франции — 2 человека. Были и немцы — 18 человек. Помимо шведов, все другие нуждались в специальной подготовке. Исключением являлся легион американских финнов, который, однако, прибыл на фронт, когда боевые действия уже прекратились²⁴. По поводу использования немецких добровольцев нужно заметить, что, по мнению Маннергейма, прежде чем воспользоваться их услугами, требовалось удостовериться, что они не являются сторонниками нацистской системы²⁵.

Записаться добровольцами в финскую армию предлагалось русским и другим эмигрантам из числа народов Советского Союза, так же как небольшому числу военнопленных. Но к этим предложениям проявлялось все же довольно осторожное отношение. Вместе с тем на завершающем этапе войны подумывали о том, чтобы привлечь русских добровольцев. Предложения со стороны известных противников большевиков, таких, как, например, Керенский, считали в принципе интересными с пропагандистской точки зрения²⁶.

Оценивая в общем те ресурсы, которые Финляндия получила из-за границы в ходе боевых действий, можно констатировать, что наиболее эффективным все же явилось оборонительное сотрудничество финнов и шведов. Оно наметилось уже начиная с 20-х годов и Финляндия пыталась ориентироваться на него, особенно в конце 30-х годов, несмотря на противодействие со стороны Советского Союза.

Влияние великих держав на ведение войны Финляндией в военно-политическом плане было весьма значительным. Обещанная и оказанная ими помощь явилась очень важным моральным стимулом для Финляндии, хотя она успела использовать в боях лишь небольшую часть полученного от них вооружения. Сочувствие и поддержка со стороны США также имели моральное и экономическое значение. Следует, однако, констатировать, что с военной точки зрения Финляндия сражалась самостоятельно и сама оснащала свою армию. Но это никак не принижает значение поставок из-за границы.



1 Правда. 1940. 30 марта.

2 Mannerheim C.G.E. Muistelmat. Hels., 1952. Osa 2. S. 244–245; Nevakivi J. Apu, jota ei pyydetty. Liittoutuneet ja suomentalvisota, 1939–1940. Hels., 1972. S. 270.

3 Mannerheim C.G.E. Op. cit. S. 246.

4 Seppinen J. Talvisodan talous. Kansakunta sodassa. Hels., 1989. Osa 1. S. 176.

5 Haikio M. Maaliskuusta maaliskuuhun: Suomi Englannin politiikassa, 1939–1940. Porvoo, 1976. S. 54–62; Tirronen E., Huhtaniemi P. Taloudelliset puolustusvalmistelut, 1920- ja 1930-luvulla i/ Talvisodan historia. Porvoo, 1979. Osa 4. S. 260–261.

6 Tirronen E., Huhtaniemi P. Op. cit. S. 254–255, 268–270, 273–277.

7 Ibid. S. 261.

8 Ibid. S. 263; Mannerheim C.G.E. Op. cit S. 128–140.

9 Tirronen E., Huhtaniemi P. Op. cit. S. 297.

10 Paulaharju J. Kenttatykkien hankinnat ja menetykset sota-aikana, 1939–1945 // Sotahistoriallinen Aikakauskirja. Hels., 1991. Osa 10. S. 74–75.

11 Tirronen E., Huhtaniemi P. Op. cit. S. 301–310.

12 Mannerheim C.G.E. Op. cit. S. 246.

13 Tirronen E., Huhtaniemi P. Op. cit. S. 297–300.

14 Ibid.

15 Paulaharju J. Op. cit. S. 71–90.

16 Tirronen E., Huhtaniemi P. Op. cit. S. 301–310.

17 Ibid.

18 Ibid. S. 321–326; Nevakivi J.S. Op. cit. 125. 241.

19 Tirronen?., Huhtaniemi P. Op. cit. 326–328.

20 Ibid. S. 289–291.

21 Nevakivi./. Euroopan suurvallat ja Suomen talvisota: Suomen turvallisuuspolitiikka. Hels. 1987. S. 62–63.

22 Seppinen J. Op. cit. S. 176; Suomen taloushistoria. Hels. 1983. Osa 3. S. 357–359.

23 Jarvela Т… Vourenmaa A. Ulkomaiset vapaaehtoiset // Talvisodan historia. Porvoo, 1979. Osa 4. S. 40–52.

24 Jarvela Т., Vuorenmaa A. Op. cit. S. 40–52. По этому вопросу см.: Brooke J. The Volunters: The Full Story of the Britsh Volunters in Finnland, 1939–1941. Worcester, 1990; Svenska frivilliga i Finland, 1939–1944 // Militarhistoriska Forlaget. 1989.

25 Ulkoasiainministerion arkisto. 109. C3. Kot. 12.

26 Ibid. Kot. 14.

ЭКОНОМИКА И ОБЩЕСТВО ФИНЛЯНДИИ ВОЕННОГО ВРЕМЕНИ

© Г. Вихавайнен



После обретения независимости Финляндии утратила свою долю товарооборота на российском рынке, которая была для нее жизненно необходима, особенно в годы первой мировой войны. Однако эта потеря была возмещена за счет торговых связей с Западной Европой, которые прежде также были весьма важны для страны. В 1906–1910 гг. доля торгового оборота Финляндии с Россией составляла 29 %, тогда как доля Германии в ее внешней торговле равнялась 28 %, Великобритании — 20 %, 23 % приходилось на остальные страны¹.

В 20-е годы в Финляндии начался период устойчивого экономического роста. Страна имела твердую денежную систему и в 1925 г. перешла на золотой стандарт. Финляндская марка оставалась относительно стабильной вплоть до второй мировой войны. Если в 1921 г. фунт стерлингов равнялся 199 финским маркам, то в 1930 г. — 193, а в 1938 г. — 2272. Благодаря жесткой экономической политике размер государственного долга был весьма незначительным. В 1938 г. он не превышал 1 тыс. марок на душу населения, 2/3 из которых приходились на внутренний долг³. Великая депрессия коснулась и Финляндии. В начале 30-х годов ее валовой национальный продукт (ВНП) несколько уменьшился. Однако в целом финская экономика развивалась довольно быстрыми темпами. Среднегодовой рост промышленности в 1920–1938 гг. составил около 8 %, а в 1933–1937 гг. промышленное производство ежегодно увеличивалось примерно на 15 %. Едва ли какое-либо европейское государство было способно продемонстрировать столь же быстрые темпы развития промышленности⁴.

Структура той части индустрии Финляндии, которая работала на экспорт, носила, однако, односторонний характер. Она по большей части ориентировалась на сбыт лесоматериалов, древесной целлюлозы и бумаги. Развивавшаяся столь же высокими темпами промышленность, работавшая на внутренний рынок, имела многоотраслевую структуру и была способна производить почти все необходимое — от обуви и одежды до кораблей и локомотивов, в том числе различные типы оружия и всевозможные боеприпасы. Например, суда ВМС Финляндии, вплоть до броненосцев и подводных лодок, были отечественного производства.

В 1937–1938 гг. важнейшими торговыми партнерами Финляндии были Великобритания (44 % экспорта, 22 % импорта), Германия (14 % экспорта, 20 % импорта) и США (9 % экспорта, 9 % импорта). Доля СССР как по экспорту, так и по импорту не превышала 1 %⁵.

Сельское хозяйство Финляндии также развивалось быстрыми темпами. До провозглашения независимости Финляндия была весьма зависима от импорта зерна, хотя, и экспортировала значительно количество продуктов маслоделия⁶. К 1939 г. она почти добилась самообеспеченности сельскохозяйственной продукцией. Это было достигнуто как за счет освоения новых посевных площадей (с 1920 до 1940 г. они увеличились на 30 %), так и благодаря новым методам обработки почвы. Поэтому во время зимней войны проблем с продовольствием не было. Правда, они появились в последующие годы второй мировой I войны отчасти из-за невозможности импортировать удобрения. Потеря карельских земель (15 % от производства зерна) также имела негативные последствия. После зимней войны Финляндии смогла производить только 60–65 % необходимого стране зерна⁷.

В Финляндии хорошо понимали, что ведение современной войны легло бы тяжелым бременем на народное хозяйство. Поэтому в 1929 г. 1 был создан Экономический совет обороны. Правительство Финляндии стремилось с помощью законодательства поддерживать на достаточном уровне резервы продовольствия и энергоносителей на случай кризисной ситуации⁸.

Большая часть депутатов, как из числа социал-демократов, так и аграриев, отрицательно относилась к использованию общественных накоплений для закупки оружия. Такую позицию они занимали до второй половины 30-х годов, когда военная угроза нависла над всей Европой. Как до, так и после зимней войны в Финляндии политиков критиковали за слишком малые ассигнования на оборону. \"Модель Каяндера\", получившая свое название по имени Каяндера, бывшего премьер-министра в 1937–1939 гг., и ассоциируемая с кое-как вооруженным финским солдатом (в гражданской одежде, с винтовкой в руке и с кокардой на меховом треухе в качестве единственного атрибута, указывающего на принадлежность к финской армии) символизировала плачевное положение со снабжением армии оружием, боеприпасами, амуницией и другими необходимыми материальными средствами. Более поздние исследования, однако, показали, что расходы Финляндии на вооружение в 30-е годы, если сравнить их с аналогичными затратами столь же небольших государств и принять во внимание экономические ресурсы, которыми она располагала, были все же довольно значительными⁹.

В 20-е годы считалось, что \"ахиллесовой пятой\" обороны Финляндии являются слабые военно-морские силы. В 1927 г. был разработан закон о ВМС и создана береговая оборона. Для защиты Финляндии от высадки десанта с моря имелось два броненосца, четыре подводные лодки и несколько минных тральщиков.

На рубеже 20-х — 30-х годов в Финляндии в ходе обсуждения нужд армии было установлено, что состояние ее вооружения, по большей части российского производства, внушало тревогу. Чтобы исправить это положение, парламент разработал \"кризисную программу\", которая исполнялась, несмотря на общий экономический спад и крайнее напряжение в сфере государственных финансов, характерных для того времени. В 1938 г., когда военная угроза в Европе стала явной, парламент принял закон о снабжении армии, который определил программу военных приготовлений на 1938–1944 гг.

Уже в начале 30-х годов доля военных расходов составляла 20 % всех расходов государства (примерно 4 % ВНП). В экономически благоприятном 1938 г. эта доля равнялась 25 % и согласно программе должна была возрасти в следующем году¹⁰. Весьма значительные отчисления на вооружение, особенно в конце 30-х годов, стали возможны благодаря тому, что в первые два десятилетия независимости финская экономика в общем и целом развивалась успешно. Однако мобилизованная в 1939 г. армия была достаточно велика. В сухопутных войсках насчитывалось около 250 тыс. человек. Всего же на военной службе в соответствии со всеми принятыми законами по обороне находилось 337 тыс. человек. Поэтому не возникало проблем лишь с обеспечением сухопутных войск легким оружием и боеприпасами. Промышленность Финляндии не имела тогда возможности производить необходимое количество современного тяжелого оружия для сухопутных войск. Реальная сила Финляндии заключалась в человеческом факторе — в боевом мастерстве военнослужащих и их желании сражаться, а также в единодушии ее народа.

Общественное согласие в 1939 г. вовсе не было неким естественным предопределением. В начале 1918 г. в Финляндии шла бескомпромиссная гражданская война. В ходе ее правительство народных комиссаров России вооружало красных, насколько это позволяли его крайне ограниченные ресурсы. Белых поддерживали германские военные формирования. Гражданская война, которую белые не без причины называли \"освободительной\", оставила финляндскому обществу тяжелое наследство. Среди сражавшихся на стороне законного белого правительства погибло 3178 человек, и, кроме того, красный террор унес жизни 1600 человек. Потери красных были еще больше: на фронте погибли 3463 человека, жертвами белого террора пали 8300 человек, около 12 тыс. умерли в концентрационных лагерях летом 1918 г. Это высокий процент, если учесть, что все население страны того периода не превышало 3 млн. человек¹¹. Однако после окончания войны правая диктатура не установилась. Социал-демократическая партия восприняла реформистскую точку зрения, и ей удалось сохранить за собой 80 из 200 мест в парламенте. Часть бывших социал-демократов в 1918 г. в Москве основала Коммунистическую партию Финляндии.

Деятельность коммунистов в Финляндии была разносторонней и не преследовалась до 1930 г. Они участвовали в парламентских выборах, имея примерно 10 % мест (27 мест в 1922 г., 18 — в 1924, 20 — в 1927 г. и 23 места в 1929 г.). В начале 30-х годов коммунистическая партия, а также праворадикальное лапуаское движение были запрещены. Напротив, жизнеспособная социал-демократическая партия продолжала оказывать сильное влияние на финскую политику и получила в 1939 г. 85 мест. Спустя десять лет после окончания гражданской войны, в 1926–1927 гг., в Финляндии было создано социал-демократическое правительство меньшинства во главе с премьер-министром Таннером. В 1937–1939 гг. социал-демократы и аграрии поделили между собой большинство мест в правительстве. В военные годы они также участвовали в правительстве¹².

Благодаря отмеченному ранее устойчивому экономическому развитию в 20-е — 30-е годы значительное внимание уделялось росту благосостояния граждан. В 1918 г. крестьянам было выделено около 100 тыс. новых сельскохозяйственных наделов. Финляндия была первой страной, в которой в 1917 г. вводился 8-часовой рабочий день, в 1921 г. — обязательное образование стало всеобщим. В 1939 г. все граждане получили право на пенсионное обеспечение.

Что касается ВНП на душу населения, то он почти удвоился за период с 1920 по 1938 гг. В этом отношении в 1938 г. Финляндия находилась примерно на уровне Нидерландов и Франции¹³.

Однако духовные шрамы, оставленные гражданской войной 1918 г., оказали свое влияние на взаимоотношения социальных групп. Например, работодатели не соглашались на заключение коллективных договоров с профсоюзами (система, которая вступила в силу во Франции с 1938 г.). Шюцкор, полувоенная добровольная организация, корни которой восходили к белой гвардии 1918 г., не принимал в свои члены социал-демократов, равно как и социал-демократические организации не позволяли своим членам вступать в шюцкор. Это дало основание считать шюцкор \"классовой\" организацией, хотя она и не действовала в сфере политики, но оказывала добровольную помощь армии и другим законным институтам.

Начало войны в Европе тяжело ударило по финской экономике, рост которой находился в сильной зависимости от экспорта продукции. Теперь экспорт катастрофически упал. Индекс 1940 г. равнялся лишь 31 (в 1939 г. он составлял 100 %). Это привело к существенному сокращению валютных доходов и государственного хозяйства, которое в значительной степени держалось на таможенных сборах. Крах внешней торговли повлек за собой дефицит топлива, удобрений и, соответственно, нехватку зерна и многих других товаров¹⁴. Это также означало, что над десятками тысяч людей нависла угроза потери рабочих мест.

Вместе с тем, Финляндия все еще оставалась аграрной страной, что помогало ей справиться с этими потерями. Например, рабочие-лесозаготовители, не имея доходов, которые они получали в зимние месяцы, занимаясь при нормальных условиях лесозаготовками для нужд экспортного сектора, вернулись к занятию сельским хозяйством, так как в большинстве своем были мелкими земледельцами. Из-за нехватки каменного угля и нефти возрос также спрос на дрова. Осенью 1939 г. в Финляндии не возникла массовая безработица, и не в последнюю очередь по той причине, что мужчин, по возрасту пригодных для найма, призвали на строевую службу. Так называемые экстренные тренировочные занятия (замаскированная мобилизация) начались уже в октябре, вскоре после того, как из Москвы пришло приглашение на переговоры. Преобладание аграрного сектора в финской экономике сделало возможным направить для нужд армии в период зимней войны 70 тыс. лошадей¹⁵. Это осложняло жизненно важную для страны проблему заготовки дров. Во время зимней войны Финляндия по-прежнему испытывала трудности во внешнеторговой сфере. Противоборствующие во второй мировой войне стороны объявили друг другу экономическую блокаду. Торговый договор Финляндии с одной из них был бы воспринят другой как отход от нейтралитета. Только надежда сохранить нейтралитет удержала Финляндию от подписания с Великобританией торгового договора осенью 1939 г.¹⁶Что касается Германии, то она ожидала быстрого краха Финляндии и поэтому вплоть до конца декабря отказывалась от переговоров о заключении с ней торгового договора, хотя и была заинтересована в финской меди. Новый торговый договор Германии с Финляндией был подписан лишь 12 марта 1940 г., когда выяснилось, что Финляндия способна выстоять¹⁷.

Зимняя война легла тяжелым бременем на государственную экономику. Как уже отмечалось, экономическая ситуация накануне ее была хорошей. Расходы государства в 1938 г. составили 5535 млн. финских марок, а государственный долг — 4045 млн. К 1939 г. государственный долг был равен 6071 млн. финских марок, к 1940 г. -17031 млн. В 1939 г. внешний долг достиг 1865 млн. финских марок, а в 1930 г. — 3424 млн.¹⁸. Иначе говоря, государство вынуждено было искать источники кредитования с тем, чтобы покрыть расходы, вызванные войной, и находило их за счет внутренних резервов. В чрезвычайной ситуации значительна сократились доходы от налогов. Индекс государственных доходов от налогов (100 в 1938 г.) равнялся 90 в 1939 г. и 71 в 1940 г., тогда как индекс государственных расходов составлял 149 в 1939 г. и 262 в 1940 г.

Расходы на военные цели, естественно, росли быстрее, чем любые другие. В 1938 г. их доля в ВНП была лишь 1,6 %, в 1939 г. — 10 % и в 1940 г. — 42 %. В 1938 г. затраты на военные цели составляли 53 % государственного бюджета, в 1940 г. — 77 %¹⁹.

Важнейшим иностранным источником финансирования были США. Финляндия получила от них кредит в 30 млн. долл. В период зимней войны это позволило ей сбалансировать разницу, возникшую из-за уменьшения доходов от налогов и сокращения валютных поступлений из-за границы. (В 1938 г. 1 долл. соответствовал 46,62 финских марок, так что сумма кредита равнялась около 1380 млн. финских марок, или примерно 1/3 государственного долга 1938 г.). С помощью этого кредита были приобретены необходимые продукты питания и сырье для производства. Великобритания предоставила Финляндии кредит на сумму около 2 млн. ф.ст. (по курсу 1938 г. это было 454 млн. финских марок) в начале марта, а Германия 12 марта согласилась на кредит в 10 млн. марок, который предполагалось погасить поставкой меди²⁰. В целом, благодаря созданному в мирное время экономическому потенциалу, народное хозяйство Финляндии оказалось способно успешно преодолеть трудности зимней войны в значительной мере за счет внутренних резервов. Заявление советской пропаганды до начала войны о том, что финская экономика потерпит крах из-за мобилизации и что страна полностью зависит от помощи извне, не подтвердилось.

Конечно, война прервала рост жизненного уровня населения. Уже осенью 1939 г. была введена система нормирования потребления сахара и кофе. Из продажи исчезла пшеничная мука. В 1940 г. реальные доходы индивидуального финского хозяйства сократились, примерно, на четверть по сравнению с 1938 г., снизившись до уровня 1934–1935 гг.²¹

Государство потеряло большую часть своих доходов также вследствие уменьшения таможенных пошлин; для компенсации этих потерь подоходный налог на собственность повысили на 20–50 % (с начала обретения независимости налог был прогрессивным, т. е. процент налогообложения возрастал пропорционально росту дохода). Был выпущен оборонный заем.

Остро стоял вопрос об обеспечении семей, чьи кормильцы были призваны в армию. Правительство объявило о продлении сроков выплаты заработной платы таким семьям. Некоторые работодатели отрицательно относились к этому указу. Однако со временем и они все же начали выполнять его. За добровольную работу членам этих семей также выплачивались определенные суммы денег²².

Что касается политической арены, то правящая социал-демократическая партия получила на выборах 1939 г. четыре дополнительные места в парламенте. Профашистское Патриотическое народное движение потеряло шесть из четырнадцати имевшихся ранее мест в парламенте. Отчасти это было следствием агрессивной политики Германии²³. Антипатии к ней по сравнению с предшествовавшим периодом усилились после подписания пакта Молотова-Риббентропа. Этот пакт был ударом по профашистски и просоветски настроенным кругам и способствовал еще большему сплочению центристских сил²⁴. Когда в октябре 1939 г. пришло приглашение прибыть на переговоры в Москву, политическая система Финляндии была достаточно прочной. Вместе с тем ощущалась потребность в национальном единстве, хотя все партии предпочитали не делать из жизненно важных национальных проблем \"яблоко раздора\". Даже закон о защите республики, который давал правительству большие возможности для принятия чрезвычайных мер, был принят без особой критики²⁵.

Финская печать воздерживалась от разжигания политических споров. Официальная цензура была введена с началом войны. Лишь журнал \"Сойхту\" (\"Факел\") и газета \"Суомен пиенвильелийа\" (\"Мелкий земледелец Финляндии\") имели явно антиправительственный настрой. Обе получали поддержку из Москвы²⁶.

Средства массовой информации по возможности стремились умалчивать о том, что каким-то образом могло задеть СССР. Например, была отложена премьера фильма \"Лихолетье\", запрещены антирусские комментарии по радио²⁷.

Министр социальных дел К. Фагерхольм писал в передовой статье газеты \"Суомен Сосиали-демокраатти\" (\"Финский социал-демократ\") 31 октября 1939 г.: \"Ни одна нация не может быть столь единой, как наш народ в этот час. Наш народ на все сто процентов сплотился для того, чтобы сохранить мир и независимость\".

Уже весной в обществе значительно усилилась тревога за обеспечение безопасности страны, были начаты фортификационные работы, которые приобрели характер народного движения. Десятки тысяч людей главным образом молодых, участвовали в строительстве линии обороны на Карельском перешейке²⁸.

Сразу же после того, как из Москвы пришло приглашение прибыть на переговоры, финская армия начала проводить экстренные мероприятия, которые вскоре разрослись до полномасштабной мобилизации. Для такого поворота была очевидная психологическая готовность. События, решившие весной судьбу Чехословакии, осенью — Польши и совсем недавно — прибалтийских стран, со всей ясностью свидетельствовали о том, какими способами действовали великие державы.

Непосредственно после обнародования информации о переговорах в Москве в Финляндии приступили к эвакуации гражданского населения. За два дня Хельсинки покинули примерно 100 тыс. человек. Частично она прошла и во многих других городах. Было эвакуировано около 1/3 жителей Карельского перешейка²⁹.

Когда военная угроза стала явной, было мобилизовано, примерно, 300 тыс. человек и столько же гражданских лиц сменили постоянное жилье на временное убежище, оказавшись вне привычной обстановки и в отрыве от своих рабочих мест. В этой ситуации возникла опасность ухудшения настроения народа. Для контроля за его состоянием была создана особая организация из добровольцев — \"Защита страны\". Она помогала бороться со слухами. В конце октября в ней насчитывалось более тысячи членов. Из донесений этой организации, сообщений полиции и армии можно составить представление о реакции общественного мнения на изменение обстановки, о настроениях в народе и армии. Все донесения свидетельствовали о том, что подавляющее большинство поддерживало чрезвычайные меры правительства. Отношение общества к переговорам в Москве не было, однако, столь же жестким, как у правительства³⁰.

Поскольку чрезвычайное положение длилось довольно долго, это вызвало недовольство эвакуированных, желавших вернуться в свои дома. 22 ноября министерство внутренних дел согласилось на возвращение тех, кто эвакуировался добровольно³¹. Одновременно в правительстве рассматривался вопрос о возможности демобилизации 50 % войск³². Обширная антифинская кампания, начатая в советской печати после последних переговоров во второй половине ноября, не оказала на финнов какого-либо воздействия. Финская печать не реагировала на выпады со стороны СССР³³.

В течение почти двух месяцев чрезвычайного положения, которое предшествовало началу войны, настрой финского общества был весьма устойчивым. Политика правительства не ставилась под сомнение, паники не возникло и не чувствовалось чрезмерной усталости в народе.

В отношении коммунистов министр внутренних дел Кекконен прибег к предупредительным мерам. 272 активиста были задержаны, препровождены в изолятор, но из-за протеста социал-демократов освобождены, за исключением 13 человек³⁴. Деятельность коммунистов не отличалась активностью отчасти в силу политической ситуации, частично вследствие мобилизации и мер, предпринятых полицией. Хотя в обществе коммунисты пользовались определенной поддержкой, в цело их влияние было незначительным.

Можно задать провокационный вопрос: было бы достигнуто единодушие в обществе, если бы \"игра на нервах\" продлилась более длительное время. Эвакуированные чувствовали свою никчемность, настроение в армии было отягощено длившимся неделями бездействием. Если бы СССР пошел на компромисс, демобилизация армии вылилась бы в массовую безработицу и правительство стало бы объектом критики, и не только советской пропаганды.

Другой возможный фактор, который мог бы расколоть народ Финляндии, — угрожающие требования со стороны СССР. Если бы правительство Финляндии оказалось перед необходимостью выбора — либо уступить СССР часть территории, либо вступить в войну, политическое бремя могло бы заметно увеличиться и таким образом затормозить процесс согласия в обществе. Сталин, однако, избавил финских политиков от подобного выбора. Неспровоцированное нападение на Финляндию оправдывало принятие контрмер финским правительством³⁵. Во многих смыслах, условия, которые породили дух зимней войны, были идеальными и однократными. Было достаточно времени для того, чтобы провести мобилизацию, подготовку войск, а также свыкнуться с опасностью войны.