Модель. Живой манекен.
Вскоре он пришел к решению. \" Избався от него. Непростительно, что я разрешил этому случиться. Мы продолжим сохранять облик. Никто не должен заподозрить, что ты – это не ты. Не подведи меня.\"
“Что ты имеешь в виду?, что ты хочешь, чтобы я сделала?”, спросила Блисс, но прежде, чем она могла закончить, она была ВТЯНУТА, назад в ее теле, полностью в контроле. Это было ничем как патетическая попытка прошлой недели отложить в сторону ее удары о лоб. Она поняла, сколько ее он удерживает под своим контролем, мысль, которую она пыталась защитить от него.
Это было, как возвращение к жизни после ловушки в гробу. Она билась, как новорожденный жеребенок. Это было, как будто бы мир становился в фокус после после многих лет просмотра зернистого, расплывчатого фильма. Она могла почувствовать запах алтей, доносившийся с улицы, могла попробовать вкус соли в морском воздухе.
Ее руки, ее руки были ее собственными. Они были легкими и сильными, не отяжелевшими. Ее ноги двигались, она шла! Она прошлась по коврику. Ой! Она заставила себя подняться и идти еще более осторожно. Но свобода себя окупила сполна, так как она его чувствовала, его присутствие, позади в ожидании и наблюдении. Она думала это тест. Он хочет увидеть, что я сделаю. Я должна его пройти… Избавься от Генри. Но Генри не должен заподозрить, что со мной случилось что- то странное.
Она открыла дверь спальни, смакуя ощущение прикосновения к холодной дверной ручки и сбежала вниз по ступенькам.
\" Подожди! Мануелла! Впустить его?\" она позвала, вбегая в фойе. Как приятно было снова слышать ее голос, ее гортанный, разносящийся в воздухе, голос. Он звучал как-то по другому в ее голове. Она чувствовала как будто поет.
\"Блисс! Блисс?\" прокричал лысый мужчина. Генри выглядел точно также: те же самые очки без оправы, тот же самый монохромный гардероб. Он был одет во все белое, в его летнюю форму: в льняную рубашку и соответствующие штаны.
\"Генри?\"
Генри послал ей воздушный поцелуи. «Я пытался связаться с тобой в течение месяцев! Все чувствовали, что с тобой случилось что-то ужасное! О, мой Бог! Я все еще не могу в это поверить! Я так рад видеть, что с тобой все в порядке! Могу я войти?»
\"Конечно.\" Она провела его в залитую солнцем гостиную, где семья принимала гостей. Бобби Энн немножко переборщила с морской навигационной темой. На стенах висели весла, сине-белые подушки были отделаны веревками, и всюду были миниатюрные маяки.
Блисс попросила горничную принести завтрак, и устроилась на подушках. Игра в хорошую хозяйку давалась легко, ей помогало то, что этому ее учили всю жизнь. Это удерживало ее от того, чтобы потереть босые ноги о коврик и попрыгать на подушках.
Она была жива! В своем собственном теле! Говорила с другом! Но она следила за своим лицом так же тщательно, как и за своими мыслями. Чтобы не выглядеть безумной и восторженной, когда половина ее семьи погибла или пропала без вести. Это конечно пробудило бы подозрение.
\" Во первых, сочувствую в связи с гибелью Бобби Энн,\" сказал Генри, снимая свои очки и вытирая линзы краем рубашки.\" Ты получила наши цветы, не так ли? Не то, что- бы мы ждали благодарностей или еще чего. Даже не беспокойся об этом.
Цветы? Какие еще цветы? Генри выглядел обеспокоенным, когда не услышал ответ, и Блисс немедленно, скрывая свое замешательство, потянулась к его руке.
\"Конечно! Конечно? они были так прекрасны и так задумчивы.\"
Конечно агентство послало цветы на похороны Боби Энн. В ходе беседы, Блисс заключила, что газеты объявили причиной смерти Конклава пожар на вилле Алмейда. Подозревался поджог, но учитывая медлительность полиции, было мало надежды, что правосудие когда-либо восторжествует.
Горничная вернулась с кувшином любимого Бобби Энн \"Арнольд Палмерс\" наполовину чай со льдом, наполовину лимонад (сделанный из свежих лимонов из их сада)
\"Я не могу поверить, прошел год с тех пор как видел тебя?\" сказал Генри, наполняя холодный стакан янтарной жидкостью
Год!
Это был шок. Блисс почти уронила свой стакан, так сильно дрожали ее руки. Она понятия не имела, что прошло так много времени с тех пор, как она потеряла контроль над своим телом, над своей жизнью. Неудивительно, что для нее было большой проблемой вспоминать о вещах.
Это значило, что она пропустила свой последний день рождение. Год ее пятнадцатилетия, ее родители праздновали в Радужной Комнате. Но никого не было рядом, чтобы отпраздновать ее Милые Шестнадцать. Даже ее самой, холодно подумала она. Меня даже не было на свой собственный день рождение. Прошел целый год, в течение которого она боролась, чтобы быть в сознании. Она никогда не сможет его вернуть, и сейчас, это время стало все более и более дорогим.
Яростный гнев вспыхнул в ней, у нее отняли целый год, но снова, она подавила его (гнев). Она не могла позволить знать пассажиру на заднем сидении, что она почувствовала. Было слишком опасно. Она должна оставаться безмятежной.
Она повернулась к своему агенту, своему другу, и постаралась притвориться, что она не чувствовала себя так, как если бы он ударил её в живот.
Глава 14
Мими
Восход солнца начал уже освещать вершины гор. Еще одна бесполезная ночь в трущобах. Они изучили каждого мужчину, женщину, ребенка на обозначенной территории. Завтра они займутся тем же, начиная с северных трущоб Jacarezinho. Дух команды шел до победного.
Мими не думала, что они когда-либо найдут Джордан. По крайней мере не в Рио. Кингсли хорошо держался, но Мими могла сказать, что он расстроен.
\"Моя интуиция говорит мне, что я прав и она здесь\" сказал Кингсли, поскольку они быстро шли вниз через лабиринт кустарных лестниц cut into the hillside.(сокращавших склон?)
Узкие улочки были пусты если не считать собак с кладбищ старых автомобилей и случайных петухов
\"Мой дар (The glom – я так поняла, что это какая-то способность сканировать или читать мысли людей) говорит, что ты не прав босс\" сказала Мими. Она знала, что Кингсли ненавидит, когда она так назывет его.
Он выплюнул кусочки табака, коричневая слюна оставалась на его губах. Впечатляюще, если б не было так отвратительно.
\"Мне бы хотелось, что бы ты так больше не делал\", промолвила Мими.
\" Почему бы тебе не сказать мне что бы тебе хотелось, что б я сделал?\" улыбнулся в ответ Кингсли.
Мими не удостоила его ответом. Она задавалась вопросом, на что это походило, чтобы быть преобразованной Серебряной Кровью, независимо от того, что это означало. У него все еще был близнец? У них были те же правила? Что Серебряная Кровь делала, так или иначе? Они все еще нуждались в Красной Крови, чтобы выжить? Или они только жили на кофеине и сахаре?, на которых Кингсли казалось существовал. Парень был тощим, но он мог съесть дюжину пончиков за один раз.
“Шеф,” сказал Тед Леннокс. “тут маленькая девочка хочет поговорить с Форсом.”
Это была та же девочка, которая ходила за ними ранее вечером. Одинственный ребенок, которому Mими дала игрушку животного, которую девочка обнимала теперь.
\"Милая что ты здесь делаешь?\" спросила Мими. \"Ты уже должна быть в кровати. Сейчас пять утра\"
\"Сеньора. Сеньора. Вы ищите кого-то, да? спосила девочка на хромом португальском.
Мими кивнула. У венаторов было прикрытие. Если кто-нибудь спрашивал что они делают в трущобах, они изображали полицейских, разыскивающих без вести пропавшего.
\"Да. ищем.\" Ответила Мими на родном языке девочки.
Маленькую девочку, как я.
Как ты узнала? резко спросила Мими. Это не было частью их прикрытия. Они говорили, что ищут вора, сбежавшего преступника, взрослого человека. Никто не знал, что они ищут маленькую девочку. Если бы люди знали, кого они ищут, они бы непременно думали об этом, что существенно бы затруднило работу венаторов.
\"Как ты узнала, что мы ищем маленькую девочку?\"
\"Потому что она мне сказала.\"
\"Кто сказал тебе? Что она сказала?\" спросила Мими резко.
Девочка встряхнула головой, она выглядела испуганной.
\"Ты ее сканировала?\" спросил Кингсли, наклонив голову.
Мими кивнула. В первую же ночь после прибытия, она просканировала всех детей. Ничего не было. Может она была не слишком тщательна? Или слишко нежна? Эта ее способность была непредсказуема, некоторые люди не очень хорошо относилсись к вторжению в их сознание. Если они пробуждались в течение сессии, был шанс, что это могло бы повредить им, даже сделать их безумными. Как это случилось с тем их так-называемым свидетелем.
Венаторы были очень профессиональны и внимательны. Пока они никому из Красной Крови не повредили. Но возможно Мими не хотелось рисковать. Не с этой маленькой девочкой. Она сделала поверхностную экспертизу и не собиралась исследовать подсознательное ядро девочки.
Сэм достал из кармана фотографию. Это было школьное фото Джордан. Она выглядела обеспокоенной и серьезной в своей униформе из шотландки (такая ткань в клеточку, традиционно истользуется для шотландских килтов, отсюда и название) “Ты видела ее? Это она?”
Девочка кивала, изо всех сил прижимая к себе игрушечного щенка.
\"Хорошо, что ты знаешь? Действительно, устами ребенка глаголет истина\" сказал Кингсли.
\"Тише\" упрекнула его Мими. Ее сердце застучало быстрее. Неужели все это время ответ был прямо у них перед носом? Ходил за ними по пятам? Когда дети начали бегать за ними? Да практически с самого начала, с первой ночи. Возможно они пропустили это, из-за того, что Мими оказалась слишком слабой и мягкой, чтобы правильно осмотреть девочку?
“Ты уверена? Ты уверена, что видела ее?” Мими хотела потрясти девочку, хотя на самом деле ей хотелось встрехнуть себя. Она позволила своим чувствам к этой девочке помешать ее работе. И с каких пор Азраил имела чувства?
Маленькая девочка кивнула. \"Да. Это она. София.\" Она назвала Джордан ее настоящим именем. Мими почувствовала, как холод идет по позвоночнику.
Тед встал на колени рядом с девочкой. \"Как ты узнала о ней?\"
\"Она жила неподалеку\" ответила девочка \"с бабушкой. Мы боялись этой леди. И София тоже.\"
\"Где она сейчас?\"
\"Я не знаю. Они забрали её.\"
\"Кто?\"
Девочка не ответила.
“Фамилиар,” сказал Мими мягко, с принудительными тонами священного языка. Скажи своим друзьям. Она использовала принуждение. Она не хотела причинить вред девочке, но они должны были знать. “С тобой ничего не случится. Скажи нам, что ты помнишь.”
\"Плохие люди. Мужчина и женщина. Они забрали её\", сказала девочка безжизненным голосом. \"В понедельник.\"
Венаторы обменялись быстрыми взглядами. Они прибыли в Рио именно в тот день.
\"И эта её бабушка… она ещё здесь?\" спросила Мими.
\"Нет. Она уехала несколькими днями позже.\" Маленькая девочка взглянула на них большими, полными страха глазами. \"София сказала, что за ней придут люди, хорошие люди и плохие люди. Поначалу мы не были уверены кто из них вы именно. Но она сказала нам, что хорошие люди будут с красивой леди, и ты дала мне игрушечную собачку,\" сказала девочка запинаясь.
\"Она сказала тебе что мы придем?\" сказала Мими требовательно.
\"Когда хорошие люди приедут, она просила отдать им это.\" Девочка вытащила из кармана пакет. Он был неряшливым и весь в грязных разводах. Но почерк был образцом калиграфии, какой обычно можно увидеть на конвертах цвета слоновой кости, с помощью которых объявляли о соединении.
Письмо было адресовано Аракиель.
\"Ангел Правосудия\" Мими знала. Также называемый Ангелом с Двуми Лицами. Ангел, который нес в себе и темноту и свет.
Кингсли Мартин.
Глава 15
Шайлер
Во взгляде Джека, когда она разбила стекло была смесь шока и гордости, но Шайлер могла позволить себе лишь быстро взглянуть на него. Она должна была прекратить думать о нем и сконцентрироваться на том, что делала. Она прыгнула из комнаты в небо, приземлилась на решетке и спрыгинула с крыши на землю. Она бежала по улице в разгаре вечеринки, розовое пятно среди гостей.
Было уже за полночь, и празднества приняло более темный поворот, этот момент был на каждом незабываемом сборе, когда кажется что-нибудь и все доступно для любого и каждого. Было хриплое чувство дикой энергии в воздухе, поскольку звезды Болливуда танцевали шимми и танец живота, и сто барабанщиков на деревянных барабанах отбивают устойчивый и соблазнительный ритм.
Шайлер couldn’t put a finger on it, но было что-то зловещее в том, насколько гипнотической была музыка, ее привлекательность граничила с урозой. Слушая ее ощущение было такое же как когда щекотка прекращала быть забавной и становилась формой пытки, и смеха, неприятного и не поддающегося контролю.
Она прорвалась через линию танцовщиц, лязг тарелок, и сбила одного из клоунов на ходулях, едва проскочив команду torchbearers стоящих на страже по периметру.
Но везде, куда бы она не пошла, он был позади нее.
\"Биение далеко. Шайлер\"
Она ясно слышала его голос у себя в сознании. Джек применил к ней сканирование. Это было неспаведливо. Если бы он позвал ее вслух, она возможно простила бы его, но знать, что он был у нее в голове, что это было для него так же легко как прежде, расстраивало ее.
Она бежала мимо тигров и глотателей огня, мимо группы европейской знати пьяной от крови, их человек-фамилиар был оставлен падать в обморок рядом с речной стеной. Это уже была не вечеринка, а что-то другое. Что-то злое и развращенное…как оргия, ода к чудовищной снисходительности, пагубной и злой. И Шайлер не могла помочь, но она чувствовала что, что-то или кто-то провоцирует всех, направляет к бедствию. И она все еще слышала шаги Джека, легкие и быстрые у себя за спиной.
Преследование подбадривало ее: бежать быстрее, использовать свои вампирские способности так, как они еще их ни разу не использовались, богом клянусь, он был быстр! Но я быстрее, она подумала \"Я могу опередить тебя Джек Форс. Только попробуй, ты никогда не поймаешь меня.\"
\"Я могу и поймаю\"
Шайлер закрыла свой разум от вторжения, как учил ее Лоуренс. это не пропустит его.
Должно же быть где-нибудь место, где она сможет скрыться. Она знала такое место. Корделия оставляла ее надолго, когда они здесь гостили. И ребенком она исследовала каждый дюйм этой земли. Она знала каждую щель, каждое секретное потайное место, она сможет оторваться в жилом крыле, где было много скрытых туалетов и тайных комнат, она побежала назад внутрь замка через вход для прислуги.
Пока она бежала она отправляла сообщение через свое Проникновение (the glom). \"Оливер!\"
\"Оливер!\"
Она пыталась засечь его сигнал. \"Оливер!\"
Но люди не были столь чувствительны к ментальнному общению. Оливер никогда не был в состоянии прочитать ее мысли. И в то время как они пробовали на практике построить ментальный мост, который связывал вампира с его человеческим проводником, он был очень нестабильным в управлении. Они были молоды, а мост строился целую жизнь, как между Лоренсом Ваном Аленом и Кристофером Андерсоном. Возможно через пятьдесят лет они были бы в состоянии общаться телепатически, но не теперь.
Она должна была найти Оливера. Он был вероятнос ума сходил от беспокойства. Вероятно ходил из угла в угол, не обращая внимания на фейерверк, и пил слишком много коктейлей, чтобы успокоить нервы. Он бросил так много, чтобы быть с нею. Конечно он сказал бы ей, что это была его обязанность, его судьба, жить и умереть рядом с ней. Но тем не менее она не могла не думать, что была обузой для него, что взвалила на него слишком много, обрекла жить в бесконечном преследовании. Он дал ей все, его дружбу, его благосостояние, его жизнь, и все, что она могла дать взамен только ее сердце. Ее непостоянное, глупое, виновное, ненадежное сердце. Она ненавидела себя.
Ужасная мысль осенила её: что если они сначала схватили Оливера? Они не причинят ему вреда, подумала она. Пусть только попробуют. Если с ним что-то случилось… Она не хотела об этом думать.
Когда она пробегала через холл, все вдруг стало черным. Кто-то выключил свет во всем дворце. И она чувствовала, что знает кто это мог быть.
Прекрасно, но так же как и ты, я вижу в темноте. Она нашла дверь, которая приводила к секретной лестнице, которая вела вниз к подвалу, мимо кухонь, и в более низкие темницы, пережиток с более раннего столетия. Не многие знали, что Ламберт H’tel был основан на руинах средневекового замка, и что фундамент замка скрывал много тайн.
О боже, пожалуйста пусть это не будет скелетом, думала Шайлер, поскольку ее обутая в сандалию нога приземлилась на чем-то тревожно хрустнувшем.
Она могла видеть контур ступеней, разрушенных и крутых, вниз, вниз, она должна спуститься вниз…она должна выбраться.
\"Оливер!\"
Ничего.
Она должна была бы послать за ним позже так или иначе.
Потому что она наконец добралась. В очень самых низких глубинах темницы, в уединенной тюремной ячейке, которая разместила, кто знает, сколько заключенных, кто знает сколько несчастных душ до нее были закованы в железо. Он не найдет меня здесь.
Она чувствовала головокружение и неудержимую дрожь во всем теле, когда ступила внутрь.
И упала прямо в руки бывшей любви и нынешнего преследователя. Джека Форса.
Его захват был как тиски. Его голос был холоднее, чем воздух вокруг них.
\"Я говорил тебе, Шайлер, ты не единственная, кто знает секреты отеля Ламберт.\"
Глава 16
Блисс
Отличительной чертой людей моды было то, что они редко обращают внимание на реакцию собеседника. Таким образом Генри не замечал волнения Блисс, поскольку он болтал о последней сплетне в Нью-Йорке. Большинство новостей были мрачными: свернули журналы, дизайнеры остались без работы.
“Это ужасно теперь, так ужасно.” Анри покачал своей головой. “Но Вы знаете, жизнь продолжается… и наш девиз никогда не сдаваться. Там все еще есть работа,” сказал он действуя из лучших побуждений. “Я имею ввиду, я знаю, что прошу слишком много, и я полностью пойму, если ты не готова…“? Он посмотрел на нее поверх его очков.
Только теперь Блисс поняла, что Анри говорил о ее возвращении к работе.
Ощущая ее сомнение, которое он принял как признак капитуляции, Анри перешел прямо к делу, ставя его стакан и поднимая его Ежевику. “Ничего сложного, только кое-что простое, чтобы вернуться в ритм вещей. Ты знаешь о ежегодной демонстрации мод Астора Картера Muffie для благотворительности? Она принимает гостей на их поместье на Ист-Энде?”
Блисс знала. Ее мачеха имела обыкновение жаловаться, что Muffie никогда не давала ей переднее место ряда даже при том, что Боби Энн всегда заказывала полный сундук одежды на показе.
“Ты была бы идеальна для этого. Я могу сказать ей, что ты сделаешь это?” Анри подлизывался.
\"Я не знаю…\" Работать моделью. Насколько важным это было сейчас, насколько привычным. Как забавно было бы вернуться назад к прежней жизни? Дефиле, примерки, сплетни со стилистами и дизайнеры заискивающие перед тобой, делающие тебе макияж для вечеринки, это означало, что та жизнь все еще открыта для нее? Она перестала думать об этом. Полностью приняла факт, что та жизнь для нее закончилась, с учетом случившегося. Но что сказал Посетитель? Никто не должен ничего заподозрить. В конце концов, прошел год. Никто не обвинит ее, если она вернется к работе, ведь так?
И разве отвлечься это не лучший способ справится со своим горем и потерей? И что могло быть более отвлекающим, чем большая, глупая, фривольная демонстрация мод? Как сказал Генри сказал, смотрите на тех людей, которые растратили чужие деньги и вызвали крах, разве они все не ведет себя так, будто ничто не случилось? Устраивая благотворительные приемы и ярмарки, посещение магазины в Herm’s, в то время как жертвы их финансового безрассудства плакали в их кристаллические бокалы (into their crystal wineglasses)?
Она помнила молодую вдову, учителя из Дачезне, которая вернулась к обучению после того, как ее муж внезапно скончался. Вернулась, чтобы работать, вернулась к ее старой жизни… это было неожиданным… не невозможным.
Избався от него, приказал Посетитель. Хорошо, дать Генри то, чего он хотел, это лучший способ заставить его уйти. Как только ее агент будет уверен, что он вернул своего клиента, он непременно объявит, что у него естьдругие неотложные дела. Вопросы о ее самочувствии были вероятно только отговоркой, чтобы узнать сможет ли она участвовать в показе.
\"Окей\", сказала она, глубоко вдохнув и медленно выдохнув.
\"Окей?\" Генри поднял брови.
\"Окей\". Блисс улыбнулась.
Попрощавшись со своим старым агентом, Блисс еще немного посидела на кушетке одна. Через некоторое время после ухода Генри она ощутила в себе изменение. Посетитель ушел. Насколько она могла чувствовать, место на заднем сидении было свободно… Возможно она прошла проверку. В любом случае, как Elvis, он ушел. Но он оставил дверь открытой. Он невольно дал ей ключ к ее собственному телу. Или забыл забирать его.
Как родитель, который оставляет ключи от Феррари на столе. Точно так же как в том старом кино, которое она смотрела еще маленькой на канале США… чей – то свободный день. Ребенок разбил Феррари через окно. Она не сделала бы ничего такого глупого, конечно. Это было ее собственное тело. Она имела мало времени и должна была использовать эго мудро. Она решила принять ванну, и пошла наверх.
У каждой из десяти спален в доме была своя собственная просторная ванная, и Боби Энн позволила Блисс помогать проектировать ее собственную. Это было симпатичное место: весь теплый белый известняк, мрамор и чересчур яркое освещение. Она включила кран и заполнила старинную ванну на лапах, выдавила в руки большую порцыю своеголюбимого геля для ванны. Она быстро сняла свою одежду и опустилась в ванну, восхитительная теплая вода, покрытая слоем пены, поглощала ее голую спину.
Потом она одела один из пушистых турецких халатах ее мачехи, которыми она снобдила весь дом и спусти лась на кухню, где она попросила повара сделать ей обед. Она ела чизбургер, сок вытекал и смешивалcя с французской горчицей таким образом, как она любила, ведь она хищник.
Только тогда Блисс поняла, что она на самом деле не хотела есть. Ощущение вампира. Старая жажда крови была приглушена. Тяга ушла. Что это означало?
Она толкнула пустую тарелку и провела рукой по волосам. Она бы записалась на прием в салоне как можно скорее. Посетитель хотел, чтобы она соблюдать приличия, не так ли? Гонка за внешность была естественным для дочери Форсайта Ллевеллин.
Когда твой отец сенетор из Нью-Йорка пристального внимания не избежать.
Глава 17
Мими
По лицу Кингсли не возможно было ничего понять и Мими была не в состоянии этого вынести.
\" Ну? Что? Она пошла концерт Miley Cyrus? Она придумала роман по мобильнику? О чем там говорится?\"
Он успокаивающе посмотрел на нее и показал письмо. Одна только строчка, написана тем же каллиграфическим почерком. Phoebus ostend praeeo.
Мими знала, что Phoebus это имя короля солнца на старом языке, а остальное было и так понятно.
\"Солнце укажет путь\", сказала она. \"Что это значит?\"
В ответ Кингсли только аккуратно сложил записку и спрятал ее в карман пиджака.
Мими подумала, что он и представления не имеет о чем речь, или все же это не так.\" Зачем тогда Наблюдатель так старался передать нам записки, в которой нет смысла?, спросила она раздосадованно. \" И как она узнала, что я приду? И принесу мягкую игрушку?\"
\" Ты забываешся. Наблюдатель может видеть будущее. И если ее удерживала Серебряная кровь, а я не сомневаюсь в этом, она наверное сильно испугалась, если позволила себе самый тайный способ общения\".
\" Это загадка. Ключ\", внезапно сказал Тед. \" Ключ к ее местонахождению. \" солнце укажет путь\".
За весь год это было самым длинным предложением, которое он высказал. Даже Сэм выглядел удивленным, увидев брата столь болтливым. Кингсли кивнул.
\" Конечно. София всегда говорила, что мудрость нужно заработать.\"
Загадка. Чудесно. Год выслеживания наблюдателя, и когда они наконец получили хоть что-то, они наткнулись на какого-то одноглазого феникса,, преграждающего путь. Неужели ей было трудно написать меня держат в плену на Favela Lane, 101! Приходите поскорее и принесите Luna Bar? Или я слишком много прошу?
\" Ты делаешь из мухи слона\", высказался Кингсли.
\"Только пытаюсь сделать все интереснее\", Мими в свою очередь послала ответ. \" И убирайся из моей головы.Тебе там не место.\"
А тем временем другие Венаторы глубоко сконцентрировались (in the glom), сверяясь со своими воспоминаниями, пытаясь выяснить смысл выражения (прочитать между строк). И наконец Тэд открыл глаза и заговорил.
\"Здесь неподалеку есть бар, называется El Sol de Ajuste. Закат солнца.
\"И?\" сказала Мими.
\" Это старинное выражение Серебряной крови, садящееся солнце означает падение Люцифера на Землю\", пояснил Кингсли. \"возможно это то сто нужно\".
Правильно, Мими вспомнила. Люцифер был принцем Рая. Утренняя Звезда. Все приобретало смысл – для Серебряной крови закат солнца знаменовал его падение(приговор).
\"Ну, так чего мы ждем?\" спросила Мими. \"Нам нужно найти пропавшего Смотрителя, и не знаю, как вы, ребята, а мне нужно выпить.\"
Глава 18
Шайлер
“Не бойся. Пожалуйста не убегай от меня снова.” Дыхание Джека обжигало ее ухо, и Шайлер чувствовала нежность в каждом слове. Но он не ослабил захват, его пальцы крепко держали ее руки.
\"Отпусти!\" сказала она. \"Ты делаешь мне больно.\"
Она задыхалась, даже при том, что, к ее удивлению, ее дрожь уменьшилась, когда он прикоснулся к ней. Она чувствовала, что его хватка ослабла, и часть ее немного жалела, что он сдался так быстро. Та омерзительная, ненавистная часть ее, которая тосковала по тому, что между ними было. Она обнимала себя, пытаясь не чувствовать себя настолько преданной. Почему она чувствовала это? Это она отвергла его. Она уехала. Джек был ей никем. Никем.
\"Я сожалею,” прошептал он. “Что случилось?Ты в порядке?” Он внимательно смотрел на нее. “Ты дрожишь.”
“Ничего… Иногда мне бывает нехорошо… ничего,” сказала она. Она поворачивалась, чтобы стоять прямо перед ним. “Так или иначе, я не вернусь. Я не вернусь в Нью-Йорк.”
К ее удивлению, Джек выглядел освобожденным, как будто большой вес был снят от его плеч.
\"Вот почему ты убегала? Потому что думала, что я собирался забрать тебя обратно в Нью-Йорк? Я здесь совсем не для этого\".
Она была в замешательстве \"Тогда почему?\"
\"Ты правда не знаешь?\" спросил Джек.
Она помотала головой.
\"Ты в опасности здесь, Шайлер\" сказал он, осторожно оглядываясь вокруг. \"Серебрянная кровь повсюду вокруг. Разве ты не чувствуешь их? Их голод?\" В эту минуту она ощутила то, о чем он говорил, глубокую истребляющую жадность, неустанное желание.
Таким образом то, что она чувствовала на вечеринке, безграничная склонность к жадности и секс и желание, очарование сирены призывало к развращенности. Все это жужжало на заднем плане, как шум, который Вы не можете разобрать, но знаете, чо он там. Кроатан. Таким образом у нее действительно были причины бояться. Она чувствовала это.
Джек оттеснил ее в угол тюремной камеры, и Шайлер начинала чувствовать клаустофобию в маленьком пространстве. Она знала инстинктивно, что много душ пострадали и умерли в том же самом месте, она стояла теперь. Она могла чувствовать основную боль, безошибочный смысл несправедливости. Раньше заключенных посылали в темницы, умирать, гнить под землей, никогда не видя солнце.
Как забавно, что Совет заставил людей поверить, в то, что вампиры боялись солнца, когда на самом деле все наоборот. Они любили его так, что были изгнаны с небес из-за их любви к свету Люцифера. Шайлер дрожала, поскольку Джек продолжал объяснять.
\"Вечеринка стала опасной (compromised – подвергать опасности). Они здесь из-за тебя\"
“Но зачем я нужна Серебрянной Крови? Что во мне такого важного?” спросила Шайлер, пытаясь не казаться раздражительной и жалеющей себя. Почему она? Она не хотела этого. Все, что она когда-либо хотела, мирно уехать, но она как будто родилась, чтобы стать мишенью.
Когда Джек ответил, в нем чувствовались самоуверенность и серьезность более старого разума, показывая проблеск очень древнего существа под маской молодого вампира. Как Лоуренс назвал его? Аббадон. Ангел Разрушения. Ангел Апокалипсиса. Один из наиболее ужасных прежних генералов Люцифера.
Циклы – ключ к нашему существованию; они гарантируют нашу незаментость в человеческом мире. Согласно Кодексу, выражение каждого духа было тщательно проверено и зарегистрировано. Существуют списки и правила, исходя из которых решается кто будет вызван, у кого и когда. Не было никакой записи, что у Аллегры в этом цикле будет дочь. Таким образом, даже твое рождение уже было нарушением.
С самого рождения она была ошибкой, думала Шайлер. Ее мать… тихая фигура в больничной койке… почему она хотела меня? Задавалась вопросом Шайлер
“И что? Это ничего не объясняет. Почему это важно? Зачем это им? Это не имеет смысла.”
\"Я знаю\" вздохнул Джейк.
\"Ты не рассказываешь мне всего\", осознала Шайлер. Он защищал её. \"скажи мне правду. Должна быть причина, почему они пытались убить меня.\"
Джек опустил голову. Наконец он заговорил. “Давным-давно, во время кризиса в Риме, Пистис София увидела будущее. Она сказала, что нступит день, когда безвозвратное обязательство среди Неразвращенных (Голубой Крови)будет нарушено. Что Габриэлла отвергнет Михаила и родит дочь от Красной Крови. И та дочь будет смертью Серебряной Крови. София никогда не ошибалась.”
“То есть, я – их смерть?” Шайлер нашла это нелепо забавным. “Я? Они боятся… меня?” Полуистеричный визг вырвался прежде, чем она могла остановить себя. Это было настолько смешно. Что она могла сделать, чтобы навредить им? Как указал Инквизитор, она использовала меч своей матери и промахнулась. Она могла бы быть быстра и сильна и легка, но она не была борцом, не была воином или солдатом.
Джек скрестил руки. “Это не смешно. Левиафан убил бы тебя той ночью в Рио, если бы он знал, кто ты. И теперь, когда он знает, что был так близко к тому, чтобы покончить с тобой, он выследил тебя, чтобы завершить начатое.”
\"Но откуда ты знаешь, что Левиафан выслеживал меня?\"
“Поскольку я отслеживал Левиафана,” сказал Джек мрачно. “Мой отец и я отслеживали его в течение многих месяцев.”
“Чарльз здесь?” спросила Шайлер. Она задавалась вопросом, почему эта новость не давала ей чувства безопасности. Чарльз Форс был самый великим из них всех. Он был Михаилом, Чистым Сердцем, Отважным, принцем Ангелов, Верховным Командующим Армии Бога. Она сама искала Чарльза, и новость, что он был здесь в Париже, и как ее защитник, или один из них, так или иначе, должена был радовать ее сердце. Но это не происходило.
Чарльз Форс не был другом. Он не был врагом, но также не был другом. Но возможно теперь она могла бы узнать то, что просил Лоренс.. Чарльз должен был бы рассказать ей о Наследии Вана Аленов. Шайлер должна была узнать. Она пообещала дедушке. Джек кивнул.
“Да. Он решил приехать сам, когда Конклав не отправил Венаторов следить за Левиафаном после твоих показаний. Мы на шаг и два города позади него в течение многих месяцев. Когда Левиафан привел нас сюда, на эту вечеринку, мы думали, что он пришел ради Графини, поскольку она способствовала его заключению на Corcovado. Но когда мы увидели тебя в танцзале, мы внезапно знали, каковы его реальные намерения. Чарльз послал меня, чтобы удостовериться, что ты в безопасности, в то время как он возьмет на себя Левиафана.”
Так значит основная опасность исходила от демона. Замечательно. Она бежала от Венеторов, тогда как должна была бежать к ним, теперь, когда она знала правду.
\"И ты веришь мне? Ты веришь, что я не убивала Лоуренса, как думает Конклав?\" спросила Шайлер.
Он посмотрел вниз. \"Я не могу говорить за Конклав. Но я всегда тебе верил. Я всегда верил в тебя\", сказал он мягко.
“Хорошо.” Она кивала, пытаясь казаться деловой, скрывая, что она была тронута его верой. Джек верил ей. Он был на ее стороне. Он не ненавидел ее, по крайней мере. Он не ненавидел ее за то, что она разбила его сердце. “Так что теперь?”
“Начнем сначала,” сказал он оживленно. “Давай выбираться из этой темницы. Я бепокоился, что ты выберешь это место, чтобы скрыться. И я думаю, что ты заметила, что пахнет здесь довольно ужасно.”
Глава 19
Блисс
Muffie Astor Carter (настоящее имя Мюриел) была Голубой кровью в полном смысле этого слова. Она обучалась в Miss Porter’s и Vassar, и работала в рекламном отделе Гари Уинстона пока не вышла замуж за доктора Шелдона Картера, известного пластического хирурга на Park Avenue. Их связь была одной из самых обговариваемых за последнее время, на то что б найти друг друга у них ушло несколько попыток. Он был ее вторым мужем, а она его третьей женой.
Она была также одной из самых популярных светских дам New York. Ревнивые соперники поговаривали, что публике только нравится ее имя.Это было настолько возмутительно, что звучало как шутка. Но это ею не было; это было по настоящему, как сама Маффи, олицетворяющая лошадиную,Bedford, WASP подлинность во время дерзких nouveau-riche компаний, присоединяющих “von? или ‘de? к своим именам и не в силе отличить Verdura от Van Cleef.
Каждый год предоставляла свою недвижимость в Hampton, “Ocean’s End”, для показа мод в помощь ньюйоркскому банку крови. Это было главное свеиское событие Августа. Собственность, растянувшаяся на белее чем 6 акров, размещалась на Gin Lane и включалча особняк с отдельным, но не менее роскошным, гостевым домиком, гараж на 12 машин и помещение для персонала.
На широких лужайках размещались два бассейна (с соленой и пресной водой), теннисные корты, пруд с лилиями, и профессионально ухоженные сады. Трава в Бермуде стриглась вручную ножницами, через день, чтобы поддерживать правильную длину.
Бальтазар нежно пожал руку Блисс и передал ее Маффи с тусклой улыбкой.
“Я так рада видеть, что с тобой все в порядке, моя дорогая,” сказала Маффи, сжимая Блисс в иллюзорных объятиях. У Маффи был широкий, лоб без намека на морщины (самая эффективная реклама для ее мужа пластического хирурга) и прекрасне белокуре волосы, распространенные на Верхнем Ист-Сайде. Она была воплощением породы: загорелая, стройная, изящная, и уместная. Она была всем, чем Боби Энн хотела быть, но никогда не могла.
\"Спасибо,\" сказала Блисс, пытаясь чувствовать себя не слишком неуклюжей. “Хорошо быть здесь.”
\"Вы сможете найти остальных моделей позже. Я думаю, что мы опаздываем, как обычно\", веселилась Маффи.
Блисс шла к сцене из палатки, беря канапе с подносов и с бокалом шампанского с одного из фуршетных столов. Анри был прав: это был легкий концерт. Это была не реальной показе мод, а лишь представление для состоятельных клиентов во имя благотворительности. В то время как реальный показ мод был хаотической энергией волнения и тревог,в котором принимали участие сотни издателей, розничные торговцы, знаменитости, и сотни СМИ по всему миру, площадка была больше похожа на прославленное ствол-шоу, с моделями. Это было так странно вернуться в реальный мир, идти по мокрой траве (погружаться в нее каблуками, на самом деле), жуя на закуски,и глядя на Картеры и удивительный вид на океан, непрерывная линия синего горизонта, и выяснить, что в некоторых частях мира, даже в их мир, мир комитета и ковена, кое-кто остался равнодушным к тому, что случилось в Рио.
Muffie и другие женщины из Комитета, которых Блисс встретила на вечеринке не приняли смерть Боби Энн или уничтожение Конклава. Блисс поняла, что они просто продолжали жить своей жизнью: планируя вечеринки, принимая гостей, устраивая раунды показов модной одежды высокого класса, конноспортивных праздников, занимаясь благотворительностью, это заполнило их дни. Они не казались слишком взволнованными или пораженными. Корделия Ван Ален была права: они были в самом глубоком отрицании. Они не хотели принять возвращение Серебряной Крови. Они не хотели принять того, что Серебряная Кровь сделала и планировала сделать. Они были довольны своими жизнями, и они не хотели, чтобы что-то изменилось.
Очень давно все они были воинами, солдатами, рука об руку и бок о бок сражавшимися против Темного принца и его легионов. Было трудно представить этих недокормленных, накаченных ботоксом светских львиц и их еще более слабых детей воинами в борьбе небес и земли. Все было именно так, как, Корделия сказала Шайлер: вампиры становились ленивыми и снисходительными, становясь все более похожими на людей, и все менее склонными выполнить то, что суждено им судьбой.
Блисс чувствовала рассвет того, что заставило расстаться Корделию Лоуренса. Они были бдительны против сил ада и слышали тревожный звонок. Тревожный звонок, который больше никто не захотел услышать. Ван Алены были исключением из правил. Это означало, что Шайлер будет такой же как они. Ее подруга никогда не чувствовал себя своей в мире праздных богатых, даже при том, что родилась там. Но Шайлер не была единственной. Даже Мими и Джек Форс были другими. Они не забыли свое славное прошлое. Даже одного взгляда на Мими, когда та щеголяла своими экстраординарными способностями вампира, было достаточно, чтобы убедить любого, что в этой тощей сучке было что-то большее, чем умение делать покупки.
Но эти люди, эта самодовольная группы элиты, которые не успели даже моргнуть при известии о резне, эти люди называют себя вампирами?
Именно. Так же как и членов Конклава, их будет легко победить, когда настанет время.
Блисс вздрогнула. Она привыкла быть одна, и забыла, что Посетитель может зайти в любое время без предупреждения
Глава 20
Мими
El Sol de Ajuste размещался в Cidada de Deus, городе Бога, пресловутые трущобы западной части города, вдохновившие основное голливудское кино и последовавшую за тем телепередачу,City of Men. Естественно, настоящий город сильно отличался от вычищенной голливудской версии, равнозначной \"туру по трущобах\", организованному консьержем отеля: демонстрация модной смелости. Реальность бедности была намного ужаснее и отвратительнее, возвышающиеся горы мусора, канализационная вонь и отбросы, голодающие дети ослабевают на улицах, покуривая сигареты; никто не отганял мух, их не волновало что то настолько простое, как мухи.
Бар был не чем иным как оловянной лачугой, пристройкой с односкатной крышей и деревянным прилавком, рябым от дыр. Когда Мими и ребята вошли, группа хулиганов спорила с официантом, мальчишкой, который вытирал прилавок от пролитого пива рваными полотенцами. Мими узнала татуировки на щеках парней: они были членами Коммандос Прата, Серебряной Команды, печально известной уличной банды, ответственной за большинство преступлений в этой части трущоб. Это становилось интересным.
“Voc? deve tr’s pesos?” настаивал официант. Ты должен мне три песо. “Caralho! Vai-te foder?” Жирный рассмеялся и обругал мальчишку, толкая его к стене.
Пожилой владелец стоявший у стойки, выглядел напуганным и раздраженным, как из-за конфликта с его служащим, так и из-за, появления в его маленькой забегаловке странных, оденых в черное иностранцев.
\"Чем я могу вам помочь?\" буркнул он на португальском, не отводя глаз от мальчишки. \"Ты! А ну, оставь его в покое!\" крикнул он, когда один из бандитов свалил мальчика и ударил его лицом об пол.
В ответ, толстяк пнул мальчишку по голове. Послышался отвратительный хруст от удара стального носка ботинка о кость. Один из бандитов быстро приставил нож к горлу бармена. “Ты что-то сказал старик?”
\"Опусти нож\" тихо приказал Кингсли.
“Да пошел ты,” ответил главарь. Это был тощий подросток с рябым лицом, сидевший в задней части бара. Он небрежно держал свой автоматический пистолет. Местные наркобароны действовали как неофициальная полиция в трущобах, по собственной прихоти выступая судьями и палачами. Но единственные законы, которым они следовали, это их собственные законы.
“С удовольствием, как только ты прикажешь этим милым людям уйти,” мягко сказал Кингсли. Было двадцать членов банды и только четыре Венатора, едва ли справедливая борьба за извинение от Красной Крови. Если бы вампиры захотели, они могли бы уничтожить каждого в этой комнате без предупреждения. Мими уже видела это: груда трупов на полу.
Она чувствовала, что ее кровь вскипает, но это был небольшой подъем, мелкое волнение, которое бывает после просмотра матча по боксу, когда ты уже знаешь результат. Эти головорезы думали, что они были очень жестки, но они были ничем: блохи на спине Буффало, гиены передо львами. Мими желала лучшего соревнования, большего вызова.
Уличные бандиты не боялись иностранцев, как бы то ни было, и действовали они быстрее, чем Венаторы позволили им… Прежде, чем Кингслей смог обернуться, его ударили ножом и через дыру на рукаве была видна уродливая рана.
Это было уже слишком. Мими закрутилась вокруг, пинком свалив двоих бандитов на землю и завставив их встать на колени. Она уже тянулась к Eversor Lumen, Разрушителю, когда услышала голос Кингсли у себя в голове \"Никакого оружия! Никаких смертей!\"
С усилием, причинившем ей боль, она удержала лезвие в ножнах. Два крепких бандита попытались обойти ее сзади, но она увернулась, и оттлкнула их так, что они разбили хрупкие столы. Другой вытащил пистолет, но прежде, чем он смог выстрелить, Мими выбила оружие ногой. Пирог. Она могла сказать, что даже братья Леннокс наслаждались, поскольку они пробили головы и дали отпор нападавшим. Чтение мыслей и поиск воспоминаний не сравнится с старой доброй кулачной дракой. Один из головорезов взял ножку стула и направил прямо в грудь Кингсли, но Мими сломала ее прежде, чем она достигла цели.
“Спасибо,” сказал Кингсли. “Не знал, что ты так обо мне заботишься.” Он усмехался, поскольку быстро разобрался с мальчикой, державшим Uzi. (Кажется так)
Мими рассмеялась. Она лишь слегка вспотела, хотя дышала тяжело. Как Кингсли приказал, их противники выживут, чтобы увидеть новый день. Она переступала через кучу тел, Тэд помог ей присоединиться к остальным в баре.
Бармен вылез из под стойки, благодарно кланяясь. \"Что я могу для вас сделать?\"
\"Какой у вас фирменный напиток?\" спросил Кингсли.
“А?” беззубо усмехнился бармен. “Принеси Leblon,” сказал он официанту, чей порез прекратил кровоточить. Мальчик исчез в задней комнате и вернулся с бутылкой cachana: рома из сахарного тростника. Бармен разлил ром в четыре небольших стакана.
“Завтрак.” Кингсли кивнул и поднял свой стакан.
“Saude,” Мими сказал, залпом выпивая ром. За ваше здоровье. “Мы ищем эту девочку. Вы видели ее?” спросил у их новых друзей Кингсли, показывая фотографию Джордан. “скажите нам,” попросил он, немного используя принуждение.
Мальчик покачал головой, в то время как бармен долго рассматривал фотографию. Затем он медленно покачал головой. “Я никогда в жизни ее не видел. Но это не то место, куда люди приводят детей.” Мими и Кингсли обменяли взглядами, и их плечи поникли. Допив ром, они вышли из бара. Был полдень. Солнце стояло высоко, и погода было очень жаркая. Несколько любопытных зрителей толпились вокруг входа в бар, привлеченные дракой, но они держались на приличном расстоянии от четверки. Смотрели на них почтительно. Еще никто в жизни не побеждал Серебряную Команду.
“Возьмите,” сказала пожилая леди, вручая Мими бутылку с водой. \"Obrigado\".
Женщина перекрестилась, и Мими поняла, что это жест благодарности, за то, что они принесли частицу правосудия беззаконному месту.
\"Спасибо,\" ответила Мими, с поклоном принимая воду. Она снова была поражена тем, насколько беспомощной она себя чувствовала.
Проблемы этих людей тебя не касаются, сказала она себе. Ты не можешь помочь им.
Она чувствовала себя очень далеко от защищенного, привелигированного мира Верхнего Ист-Сайда, стоя на пыльном тротуаре в трущобах, ее мышцы все еще были напряжены после драки… Это было то, зачем она присоединилась к этой миссии, немного встряхнуться, увидеть ту сторону мира, который не был доступен с заднего сидения лимузина. Она могла бы быть испорченной принцессой в этом воплощении, но она была воином по своей природе. Азраил нуждался в этом.
Но это было печально. Они думали найти Наблюдателя еще год назад и все еще не было ничего, что оправдало бы их усилий, кроме письма, которое ни о чем им не говорило.
“Возможно Наблюдатель не хочет, чтобы ее нашли,” предположила Мими, залпом глотнув воды и передавая ее Кингсли. “Ты уже думал об этом?”
“Возможно,” ответил он, делая большой глоток и бросая бутылку одному из Ленноксов. “Но вряд ли. Она знает, насколько ценна ее мудрость для нашего сообщества. Она знала, что они пришлют меня, чтобы найти ее. Поверь мне, она хочет, чтобы ее нашли.”
“Можно мне еще раз взглянуть на записку,” спросила Мими. Кингсли вручил ей листок. Она перечитала послание. Поскольку она держала бумагу, она заметила кое-что, что она не видела прежде. Кое-что, что они не заметили на рассвете, так как было слишком темно.
\"Взгляни,\" сказала она Кингсли, держа записку, так чтобы солнце падало прямо на нее.
Солнечный свет ярко сиял через бумагу, показывая кое-что, что прежде было невидимо, как водный знак. Phoebus ostend praeeo, действительно. Солнце должно показать путь.
В середине страницы была карта.
Глава 21
Шайлер
“Это – этот путь,” сказал Джек. “Когда я был ребенком, повара выпускали меня отсюда.”
Он показал Шайлер секретные проходы, которые сворачивали по зданию сквозь обширные складские помещения под замком. Исторически, дом был построен так, чтобы разместить все дворянское общество. Там были крыло для слуг, отданное им полностью, и кухня и кладовые, которые располагались на трех нижних уровнях. Когда дворянское общество было в расцвете сил, королевская чета щедро устраивала вечеринки в течение месяца для гостей и их близкого окружения.
Замок предназначался, чтобы выдержать то, что станет более устаревшим, не говоря уже о невероятно дорогостоящем образе жизни. Неудивительно, что разработчики планировали разбить его на квартиры. Жить со штатом в 60 человек стало неприемлемым даже для графини, которая переезжала в свои виллу в Сан-Тропе с более умеренным домашним убранством.
В конце концов, не смотря на то, что в здании было множество скрытых комнат и подобных лабиринту проходов, из отеля Ламберт был лишь один выход. Все, начиная от дворянина самого высокого ранга до скромного кухонного стюарда, должны были пройти центральный внутренний двор и главные ворота. Джек и Шайлер поняли, что у них нет выбора: они должны пройти через гнездо гадюк, чтобы попасть на свободу.
Лестница, на четверть занятая обслугой, вела прямо в главный зал, где Джек и Шайлер смогли услышать звуки истерического смеха и неконтролируемого веселья, которые звучали больше, как переутомленная и обезумевшая музыка, набирающая скорость и обороты.
\"Что они делают?\" прошептаа Шайлер, поскольку они находились за одной из рифленных колон. \"Почему я чувствую так… как… как будто я хочу… навредить кому-нибудь?
\"Это то, что делает Серебряная Кровь, они \"вынуждают\", они используют манипулирование, как мы, за исключением того, что они используют это в противоположном направлении. Они приумножают худшее в людях.\"
\"Разве мы не должны всех предупредить?\" спросила она.
«Это не Рио. Здесь нас очень много, чтобы одолеть; Серебряная Кровь не будет рисковать ничем более опасным, кроме использования принуждения. Они здесь только из-за тебя,» сказал Джек, пытаясь притупить трудность их ситуации за непринужденной улыбкой.
Шайлер не хотела быть поглощенной своим собственным страхом, и поэтому взяла себя в руки, концентрируясь на борьбе с возрастающей болью, которую она чувствовала от давления Серебряной Крови.
Они должный найти Оливера, а затем они должны убраться отсюда, настолько тихо, насколько это возможно. Она навела много шума, убегая от Джека, но чрезмерное количество выпадов музыки Болливуда перекрыли весь балаган. Гости полагали, что она была частью шоу, особенно учитывая наряд, в который она была одета. В своем сари она смешалась со всеми.
\"Сюда,\" сказал Джек, отдав ей маленькое серебряное распятие на цепочке. \"Это должно помочь.\" Он вытащил еще один такой же из под его рубашки. \"Часть униформы Венаторов.\"
Они выползли в сад, и нашли Оливера, стоящего в одиночестве под величественным буковым деревом, держа напиток. Если он и был удивлен, увидев Шайлер с Джеком, то он этого не показал, за исключением небольшого поднятия бровей, хотя Шайлер стало больно, когда она заметила небольшой проблеск света в его глазах, когда он увидел их вместе.
Это не то, что ты думаешь, она хотела сказать ему. Я люблю тебя.
Независимо от всего, когда Оливер повернулся к Джеку, он был приветлив и черезчур сердечно пожал его руку.
\"Рад тебя видеть, чувак. Спустя столько времени.\"
Со своей стороны, Джек Форс, властно пожал руку Оливера. Двое из них были готовы к действию, как если бы они врезались в друг друга в последний раз. Только новости и сплетни с Верхнего Ист-сайда связала их.
\"Так что же тебе привело сюда, Форс? Я надеюсь, что не Комитет,\" – сказал Оливер, маскирую тревогу за непринужденным тоном.
\"Нет конечно,\" сказал Джек, так как Шайлер придала скорости Оливеру. После чего, Оливер понял в какой опасности они сейчас находятся.
\"Так что вы думаете делать ребята?\" спросил он у них. \"У меня такое чувство, что мы не собираемся спокойно выйти отсюда.\"
«Пока они не заметили, что Шайлер не находится в той комнате, не ожидая больше графиню,» сказал Джек, озираясь. «Я думаю, что мы можем сделать это до Lu?» Но прежде, чем Джек смог закончить свое предложение, он остановился, оглядываясь с пораженным выражением на лице.
Шайлер выглянула из-за его плеча. Барон де Кубертин вновь появился с другой стороны внутреннего двора. Но что-то было с ним не так. Он изменился. Даже издалека, Шайлер могла видеть, что его глаза были окрашены в темно-красный огонь. Серебряные зрачки.
Левиафан.