Собравшиеся вокруг Ангуса партизанские командиры кровожадно засмеялись.

– Думаешь, он сдержит слово? – с недоверчивым видом спросил Шон Баллок.

– Пожалуй, да, – ответил Ангус. – Этот Ланту отличный боевой командир, и, по-моему, ему можно доверять. И вообще, он не так уж и плох… для павиана, конечно!

«Все мы должны выполнить свой долг, адмирал Беренсон!»

– Прежде всего, – заявил Антонов, оглядывая своих офицеров, – мы заслушаем коммандера Тревейн, которая обобщит для нас последние разведывательные данные… Прошу вас, коммандер!

– Благодарю вас, господин адмирал! Недавно повышенная в звании начальница разведывательного отдела штаба Антонова поднялась на ноги. До изобретения биохимической коррекции зрения на носу у Виннифред Тревейн обязательно красовались бы очки, поверх которых она смотрела бы на своих коллег-офицеров, как строгая учительница на младшеклассников.

– Как вы знаете, фиванцы всегда уничтожают свои корабли, если те могут попасть к нам в руки. В тех редких случаях, когда им этого не сделать, они совершают коллективное самоубийство, предварительно автоматически уничтожив всю информацию в своих компьютерах. Поэтому до сих пор нам было известно только строение их тел, а также то, что по какой-то загадочной причине они говорят на стандартном английском и присваивают своим кораблям имена земных исторических личностей.

Однако недавно нам повезло. Один из дивизионов фиванских эсминцев, оказавшийся запертым в беззвездной системе QR-107, довольно долго скрывался от наших кораблей, прячась в неожиданном месте: в глубинах пространства за узлом, ведущим в Редвинг. Эти эсминцы и до сих пор сидели бы там, если бы их командир не совершил самоубийственное нападение на один из конвоев наших транспортных кораблей. Фиванские эсминцы напоролись прямо на корабли эскорта и немедленно были почти полностью уничтожены. Однако один из них получил очень удачное попадание, вызвавшее ряд поломок в его электронных системах. Так, у него автоматически отключился термоядерный реактор двигателя и вышли из строя системы уничтожения данных в бортовых компьютерах. С неработающим двигателем этому эсминцу было от нас не уйти, и наши космические десантники взяли его на абордаж. Кстати, господин адмирал, – повернувшись к Антонову, сказала Тревейн, – в полученном донесении особо отмечен командир абордажной команды космических десантников капитан М’Бото, который сразу приказал взять под охрану термоядерный реактор, чтобы фиванцы не попытались его починить, и отправил своих лучших людей прямо в компьютерный отсек, где команда эсминца хотела разнести вдребезги свои компьютеры. Как обычно, фиванцы не сдались в плен, но в нашем распоряжении оказалась бесценная информация. Разумеется, мы знаем еще далеко не все, но теперь я могу объяснить вам, ради чего фиванцы затеяли эту войну.

Послышались оживленные восклицания, которые, впрочем, тут же затихли, потому что офицерам не терпелось выслушать Тревейн, а Антонов смерил их строгим взглядом. Конечно, они все уже знали о захвате фиванского эсминца, но Тревейн долго молчала о захваченной информации. Отчасти это объяснялось ее молчаливым характером и обязанностью начальника разведывательного отдела держать язык за зубами, а отчасти тем, что она сама не могла поверить в то, что узнала. Лишь Антонову уже было известно о том, что остальным предстояло услышать впервые.

Тревейн начала издалека: с хорошо известной всем истории о флоте колонистов, вылетевшем к Новейшим Новым Гебридам в самый разгар Первой галактической войны и почти полностью уничтоженном в звездной системе Лорелея; об уцелевших кораблях этого флота, искавших спасение в узле пространства, прозванном Вратами Преисподней, потому что из него не вернулся ни один корабль ни до исчезновения в нем беглецов, ни после него. Впрочем, в конце рассказа об этих событиях Тревейн сообщила кое-что новенькое.

– Теперь мы знаем, почему разведывательные корабли не возвращались из Врат Преисподней, – ровным голосом заявила она и на мгновение замолчала, невольно накалив напряжение до предела. Потом Тревейн включила голографический дисплей, на котором взорам собравшихся офицеров впервые предстало изображение звездной системы Фивы. – Как вы видите, эта система имеет только один узел пространства, который с фиванской стороны упирается в пояс астероидов. – Тревейн подняла руку, успокаивая хор удивленных возгласов. – Да, я сама понимаю, что это редчайший случай. Возможно, единственный во всей Галактике.

Однако мы видим, что эта система кишит астероидами, что не редкость в системах с двойными звездами, где гравитационное поле маленькой звезды, вращающейся вокруг большой, препятствует формированию планет гораздо сильнее, чем притяжение простого газового гиганта. Дело в том, что корабли колониального флота были весьма крупными. Шла война, и на них стояли электромагнитные щиты, сравнимые по мощности со щитами боевых кораблей. Вот поэтому-то они и выдержали удары астероидов, которые просто разносили в щепки более легкие разведывательные корабли, оснащенные менее мощной довоенной защитой.

Большинство офицеров потеряли дар речи. Они сидели и лихорадочно обдумывали свалившуюся на них лавину информации. Беренсон первый сделал единственно возможный логический вывод и с видимым усилием заговорил.

– Выходит, – проговорил он и наклонился вперед, словно решив сразиться врукопашную с неизвестностью, – у истоков этой войны стоят те самые колонисты или скорее их потомки? Поэтому-то фиванцы и говорят на стандартном английском? Пожалуй, этим можно объяснить и то, что они называют свои корабли именами наших исторических личностей. А как насчет не известных нам имен и фамилий в названиях их кораблей?

– На самом деле, господин адмирал, именно эти имена и навели меня на правильный след. Они и постоянное упоминание какого-то «Ангела Сен-Жюста» в религиозных текстах, которыми кишат фиванские базы данных! Я уже боялась, что придется отправлять этот материал для исследования на прародину Землю, но, к счастью, в редвингских архивах сохранились имена и фамилии всех людей, когда-либо участвовавших в колонизации близлежащих миров. Изучив базу данных экипажей кораблей упомянутого колониального флота, я обнаружила в ней все интересующие нас имена и фамилии и, в частности, упоминания о некоем Алоизе Сен-Жюсте. – В глазах у Тревейн появилось мечтательное выражение. – Найти конкретную информацию об этом Сен-Жюсте оказалось не так трудно, как я опасалась.

Судя по всему, этот человек оставил неизгладимое впечатление у всех, с кем общался. Он был специалистом по экзотическим культурам, но при этом увлекался историей. Особенно его интересовал Древний Египет. Поэтому-то он и назвал систему, в которой очутился, Фивами. У него было много и других увлечений, – с мрачным видом сообщила Тревейн. – Он был незаурядной личностью, но явно не совсем в своем уме. Его терзало предчувствие поражения Земной Федерации. В то время многие этого боялись, – добавила Тревейн, бросив извиняющийся взгляд на слушавшего ее с невозмутимым видом Ктаара. – После того исчезновения Сен-Жюста во Вратах Преисподней приходится восстанавливать его дальнейшую карьеру по фиванским религиозным текстам, где он фигурирует так часто, что составить представление о дальнейших событиях не так уж сложно.

Земляне, спасшиеся под предводительством Сен-Жюста, застали фиванское общество на пороге второй промышленной революции. Однако политическая власть в Фивах по-прежнему находилась в руках наследственной аристократии, отличавшейся религиозным фанатизмом. Земляне приземлились на обширный, густонаселенный остров. Нарушив Эдикт 2097 года «О невмешательстве в дела иных рас», они предоставили в распоряжение его обитателей современную земную технологию, чтобы те насильственно объединили все проживавшие на планете народы, создав в мире Фивы единое государство, способное стать потенциальным союзником Земной Федерации в борьбе с Орионским Ханством.

Замысел землян отчасти удался. Однако скоро большинство их погибли от болезни, вероятно вызванной земным микроорганизмом, мутировавшим в новой среде обитания. Сен-Жюст и несколько его спутников уцелели, но землян осталось так мало, что они стали постепенно попадать в зависимость от высокопоставленных фиванцев и, в частности, от аристократа по имени Сумаш. Судя по всему, он отличался развитыми склонностями к мистике. Вероятнее всего, он объявил себя любимым учеником и последователем Сен-Жюста. Хочется верить, что сам Сен-Жюст не поощрял отношение к себе как к Божественному Посланнику, но мы никогда об этом не узнаем, так как скоро болезнь вспыхнула с новой силой и все земляне умерли, оставив Сумаша самого решать свои проблемы.

В базах данных колониальных кораблей наверняка содержалось много материалов по истории земных религиозных учений. Взяв их за основу, Сумаш приступил к созданию собственной религиозной доктрины, в соответствии с которой Сен-Жюст и остальные земляне были признаны Божественными Посланниками, принесшими фиванцам последние достижения современной техники. Орионцы же, уничтожившие так много благодетелей фиванцев, – сказала Тревейн, еще раз смущенно взглянув на Ктаара, – стали считаться исчадиями ада, а их предводитель – «Ханом-Сатаной».

Сен-Жюст объяснил фиванцам, что звездная система Лорелея, находящаяся с другой стороны узла пространства, захвачена орионцами. Поэтому Сумаш, ныне известный под именем Первого Пророка, запретил фиванцам вступать в любые контакты с другими расами до тех пор, пока они не окажутся способными выступить в полномасштабный Крестовый Поход…

– Который они наконец и начали, – мрачно подытожил Беренсон. – Но объясните мне одну вещь, коммандер! Если, согласно этой безумной эрзац-религии, земляне – своего рода ангелы, почему фиванцы напали на нас?

– Как это часто бывает, господин адмирал, после смерти своего основателя религиозное учение приняло необычный оборот. В частности, главный акцент в нем сместился с землян на их родную планету, которая под именем «Святой Матери-Земли» стала считаться наделенным божественной сущностью источником благодати. Оказавшись в Лорелее, фиванцы наверняка были ошеломлены, услышав с борта орионского военного корабля человеческий голос. Они сразу подумали, что сбылось предсказание Сен-Жюста и его собственный народ был покорен и оболванен Ханом-Сатаной, в результате чего они, фиванцы, остались единственными существами, сохранившими верность Святой Матери-Земле.

На этот раз первым понял смысл сказанного Тревейн Сущевский.

– Боже мой, Виннифред! Выходит, фиванцы собираются освободить прародину Землю от землян?!!

Тревейн неторопливо кивнула:

– Хотя это и кажется полным безумием, но, судя по всему, дело обстоит именно так.

– Но это же бред какой-то! – Возглас Беренсона прозвучал как пушечный выстрел в тишине помещения, наполненного онемевшими от изумления офицерами. – Теперь, заняв несколько звездных систем, населенных землянами, они должны знать, что мы одержали победу в Первой галактической войне и у нас никогда не существовало культа Святой Матери-Земли!

– Господин адмирал, боюсь, вы недооцениваете способность любого «правоверного» фанатика самым извращенным образом интерпретировать существующие факты. Все только что упомянутое вами лишь «доказывает», что Хан-Сатана и его земные приспешники умудрились превратить землян в безнадежных ренегатов, фальсифицировав всю историю человечества и искоренив из нее упоминания об истинной вере.

Вновь воцарилось ошеломленное молчание. В мертвой тишине низкий бас Антонова прозвучал особенно грозно:

– Благодарю вас, коммандер! Ваш отдел проделал большую работу!

Впрочем, все знали, что Антонов не любит говорить комплименты, а возможно, вообще на них не способен. Поэтому никто не удивился, когда он тут же добавил:

– Однако, по-моему, данные о фиванских оборонительных сооружениях в Лорелее были бы нам сейчас намного полезней.

– Сию минуту, господин адмирал! – Тревейн нажала какие-то кнопки, и на голографическом дисплее появилось изображение Лорелеи с ее пятью пустынными планетами и шестью очень важными со стратегической точки зрения узлами пространства. Вокруг четырех узлов, которые вели в системы, принадлежащие Земной Федерации, светилось множество маленьких красных точечек.

– Вы, конечно, понимаете, – со знанием дела стала объяснять Тревейн, указывая на укрепления вокруг узлов пространства, – что эти данные уже устарели. Фиванцы наверняка успели усилить свою оборону…

Внезапно Тревейн замолчала, поняв, что говорит очевидные вещи. Собравшиеся были и так поражены объемом собранных ею разведывательных данных.

– Вот это совсем другое дело, – негромко сказал Антонов. – Оказывается, оборонительные сооружения в Лорелее по меньшей мере в два раза мощнее, чем мы думали. Впрочем, чему тут удивляться, раз фиванское общество находится на высокой ступени индустриализации, а его членами движет фанатизм. Ведь Лорелея их последний форпост за пределами Фив. Прорвать эти укрепления мы сможем только с помощью оружия, которое стало бы для фиванцев полной неожиданностью. – С этими словами Антонов посмотрел прямо в глаза Беренсону. – Поэтому я решил не использовать беспилотные носители стратегических ракет в Парсифале, а штурмовать эту систему с помощью тяжелых кораблей, вооруженных новыми гетеролазерами. Как только они появятся у нас в достаточном количестве.

В помещении в очередной раз повисла мертвая тишина. Антонов не предлагал высказываться или задавать вопросы, но Беренсон медленно встал. Несколько мгновений они с Антоновым молча смотрели друг другу в глаза. Когда Беренсон заговорил, его тон был спокойным, почти дружелюбным. Офицеры, ожидавшие от него новой вспышки гнева, перевели дух.

– Я хотел бы спросить только одну вещь, господин адмирал. Следует ли теперь считать гибель экипажей трех эсминцев, посланных на верную смерть в Парсифаль, совершенно напрасной?

– Отнюдь нет, адмирал Беренсон! – Антонов тоже держал себя в руках и говорил совершенно спокойно.

Борьба двух адмиралов, каждый из которых старался сломить волю другого, достигла такого накала, что повышать голос им уже было не нужно.

– Разведданные можно использовать не только для программирования беспилотных носителей стратегических ракет, – сказал Антонов. – Когда операция начнется, информация, купленная ценой гибели этих кораблей, будет иметь для нас огромное стратегическое значение. Экипажи этих эсминцев просто исполняли свой долг, как и все мы, адмирал Беренсон.

– Разумеется, господин адмирал! Я, безусловно, выполню свой долг! Кроме того, я отправлю лично адмиралу Бранденбургу рапорт, в котором изложу свою точку зрения насчет ваших методов ведения боевых действий. Это я тоже считаю своим долгом.

Теперь присутствовавшие приготовились к светопреставлению, но снова испытали разочарование и облегчение. Антонов ограничился тем, что несколько бесконечных мгновений мрачно смотрел на Беренсона. Потом в его взгляде, направленном на непокорного адмирала, мелькнуло невольное уважение.

– Поступайте как считаете нужным, адмирал Беренсон, – неторопливо проговорил он. – А я буду действовать так, как кажется правильным мне.



* * *



Месяц спустя Антонов стоял на флагманском мостике «Госентана», созерцая на экране монитора обломки, витавшие в пространстве на фоне незнакомых созвездий, светивших в системе Парсифаль.

Картина разрушения произвела на Антонова большое впечатление. Обычно после сражений в космическом пространстве почти не остается следов, так как бои ведутся на огромных площадях. Однако возле узла пространства, ведущего в QR-107, осталось так много обломков, что они еще не успели разлететься по просторам Парсифаля.

Фиванцы расположили там свои силы, чтобы отразить нападение, аналогичное тому, какое было совершено на них в QR-107. Рядом с узлом пространства они разместили космические крепости, вооруженные лазерами, а их корабли были отведены подальше – на предел дальнобойности зенитных ракет. Космические форты должны были уничтожать авианосцы язычников по мере из появления из узла пространства, а фиванские корабли должны были сбивать ракетами те истребители, которые эти авианосцы могли успеть катапультировать. Но вместо этого в авангарде землян шли модернизированные линейные корабли типа «Громовержец» и «Кобра» при поддержке также модернизированных сверхдредноутов типа «МакКинли». Два флота, оснащенных самыми смертоносными в истории космических войн лазерами, начали дуэль с использованием энергетического оружия. Они были подобны пулеметчикам, строчившим друг по другу в упор. Противники обменивались сокрушительными ударами, не думая о собственной безопасности. Вооруженные ракетами фиванские корабли и космические форты вели интенсивный обстрел сил Земной Федерации, и каждая волна ее кораблей несла огромные потери. Однако Антонов железной рукой посылал в Парсифаль все новые и новые корабли, и большое количество гетеролазеров, установленных у них на борту, наконец дало о себе знать. Авианосцы же появились из узла пространства только после того, как сопротивление фиванцев стало ослабевать. Оказавшись лицом к лицу с истребителями и модернизированными тяжелыми кораблями землян, Яханак решил сократить свои потери и, под прикрытием уцелевших космических фортов, отвел фиванские корабли к узлу пространства, ведущему в Лорелею.

Теперь авианосцы Беренсона под прикрытием крейсеров и эсминцев преследовали отступавших фиванцев по всей системе Парсифаль, а Антонов краем уха слушал сообщения об уничтожении последних космических крепостей.

– Из предварительных донесений вытекает, что в нашем распоряжении оказались кое-какие новые данные, – говорила Виннифред Тревейн. – Они позволят нам уточнить информацию об укреплениях в Лорелее.

– Да, конечно, – с рассеянным видом проговорил Антонов, Он еще несколько мгновений созерцал витавшие в пространстве обломки, потом резко повернулся, включил голографический дисплей с изображением Лорелеи и жестом подозвал к себе Сущевского с Ктааром: – Смотрите, как много укреплений возле узла пространства, соединяющего Лорелею со звездной системой, в которой мы сейчас находимся. Уверен, что меньше их там не стало. Кроме того, там будут сосредоточены все ускользнувшие от нас сегодня фиванские корабли. Ведь это самый короткий путь из Парсифаля в Фивы, – добавил он, включив на дисплее изображение узлов пространства. – И фиванцы ждут, что отсюда мы бросимся прямо в Лорелею. Но, – продолжал он, перемещая по дисплею курсор, – в Лорелею есть и другой путь. Через другой узел пространства.

Непредвиденные проблемы

От узла пространства, ведущего в Парсифаль, до подобного Солнцу желто-оранжевого светила G8 системы Сандхерст было почти шесть световых лет. На таком расстоянии оно казалось Антонову бесконечно далекой звездой первой величины.

Он с трудом дождался, пока починят корабли, поврежденные во время яростной лазерной бойни в Парсифале. Слабые космические укреплений, прикрывавшие узел пространства между Парсифалем и Сандхерстом, были только что разнесены вдребезги. Теперь силы Антонова двигались по гиперболе к находящемуся по ту сторону местной звезды узлу пространства, ведущему в Новейшие Новые Гебриды. Его корабли летели со скоростью, равной шести сотым скорости света, тяжелые корабли не могли двигаться скорее, но адмиралу казалось, что Второй флот ползет со скоростью черепахи.

Он даже позавидовал Беренсону, командовавшему быстроходным авангардом, чьи линейные и тяжелые крейсера выдвинулись далеко вперед, прочесывая пространство перед легкими авианосцами и эскортирующими их кораблями. К счастью, третья планета Сандхерста – газовый гигант такой огромной массы, что еще немного, и он стал бы самостоятельно светящимся «коричневым карликом», – в настоящее время находилась в той части своей орбиты, где она не создавала кораблям землян астронавигационных проблем. В поле притяжения этой огромной планеты возник пояс астероидов, но он тоже лежал в стороне от курса кораблей и не мешал их полету.

Антонов постарался отогнать недобрые предчувствия.

«Ты стал суеверной старой бабой, Иван Николаевич!» – упрекнул он себя.

В Сандхерсте фиванских кораблей не было видно. Они наверняка по-прежнему сидели в Лорелее и ждали вторжения из Парсифаля. Фиванцы еще наложат в штаны, – или что они там носят? – когда их патрульные корабли, удравшие в Лорелею от узла пространства, ведущего из Сандхерста в Новейшие Новые Гебриды, доложат о том, что увидели! Противник не ответил на разрушение немногочисленных космических крепостей, имевшихся в Сандхерсте. Значит, земляне застали его врасплох. А если какие-нибудь фиванские безумцы и вылетят из Лорелеи прямо в лапы его истребителей, корабли передового патруля, уже оказавшиеся вблизи авангарда Беренсона и достигшие дальней границы пояса астероидов, своевременно засекут их, и Антонов успеет привести Второй флот в боевую готовность.

И все же, наблюдая на дисплее за светящимися точками, изображавшими корабли Беренсона, подходившие вслед за передовым патрулем к внутренним границам пояса астероидов, адмирал не мог избавиться от терзавшего его ощущения, что он что-то упустил.

Внезапно он понял, что напоминает ему изображение на дисплее.



* * *



Адмирал второго ранга Яханак, находившийся на борту линейного крейсера «Арбела», тоже следил за дисплеем. Однако в его голографической сфере было больше светящихся точек, чем на дисплее Антонова. Там были видны фиванские корабли, сосредоточившиеся в скоплении астероидов недалеко от узла пространства, ведущего в Новейшие Новые Гебриды.

Яханак постарался успокоиться. После отступления из Парсифаля для него наступили тяжелые времена. Синод, ранее просто раздраженный, теперь страшно разозлился. Оправдания адмирала, сводившиеся к тому, что он и не собирался давать генеральное сражение так далеко от родной звездной системы, и упоминания о святом предке больше не действовали на перепуганных священнослужителей.

Впрочем, в сложившейся ситуации были и свои положительные стороны. Яханаку удалось доказать, что силы, находившиеся в системе Мантикора для слежения за небольшой эскадрой язычников в системе Гриффин, лучше использовать для защиты Лорелеи. Так он получил хоть какие-то подкрепления. Благодаря наличию этих кораблей, а также нескольких захваченных у язычников авианосцев, как раз сейчас переоборудовавшихся для размещения первых эскадрилий космических истребителей Святой Матери-Земли, адмирал почувствовал себя в состоянии оборонять хотя бы Лорелею. Кроме того, Яханак мог теперь попробовать нанести язычникам хоть какой-то урон, чтобы удовлетворить Синод, настойчиво требовавший от него действий.

К сожалению, язычники не попались в ловушку. Они не ринулись из Парсифаля прямо на Лорелею, где их ожидали мощные космические укрепления и многочисленные фиванские корабли. Этому могло быть лишь одно объяснение: противник решил двигаться к Лорелее через Сандхерст, Новейшие Новые Гебриды и Альфред! Это, конечно, противоречит содержанию тактических наставлений язычников, подчеркивавших необходимость всегда двигаться наикратчайшим путем, но, судя по предыдущим действиям их командующего, он этих наставлений не читал!

Если противник действительно решил пойти в обход, то почему бы не попробовать по ходу дела уничтожить хотя бы несколько языческих авианосцев?! Если же противника не окажется в Сандхерсте, крупная группировка фиванских кораблей сможет оттуда, с тыла, угрожать язычникам, намеревающимся ударить в Лорелею из Парсифаля.

По этим соображениям Яханак переместил свои линейные крейсера и эскортирующие их легкие единицы в Сандхерст, где и обнаружил удобное скопление астероидов. (Вопреки расхожему представлению, небесные тела в поясах астероидов расположены на солидном расстоянии друг от друга. Конечно, астероидов там миллионы, но лишь отдельные их скопления похожи на то, как их обычно себе представляют.) Старший военный капеллан Хинам не одобрял решение Яханака отойти от укреплений возле узла пространства, но адмирал, отыскав скопление астероидов, не стал обращать внимания на его возражения. Скопление было достаточно обширным, чтобы укрыть всю его эскадру в пространстве, пригодном для мгновенной передачи приказов. Кроме того, узел, ведущий в Новейшие Новые Гебриды, был совсем рядом. Можно нанести удар и сразу испариться! Принесенные же в жертву противнику космические укрепления должны были убедить командующего язычников в том, что фиванцы его здесь не ждут. Сейчас, на мостике «Арбелы», глядя в сферу голографического дисплея, Яханак знал, что Святая Мать-Земля на его стороне. Его главная цель – авианосцы язычников пересекли всю звездную систему, двигаясь прямо к нему в лапы. Эскортируемые лишь эсминцами, они удалились от состоявшего из крейсеров авангарда на приличное расстояние. Главные же силы язычников ползли слишком далеко позади, чтобы успеть вмешаться в предстоящую схватку.

– Господин адмирал второго ранга! – указывая на голографическую сферу, в которой крейсера противника уже удалялись от астероидов, воскликнул капитан Юрах, командовавший теперь «Арбелой» (у Яханака в нынешней трудной ситуации не было ни малейшего желания привыкать к новому капитану флагманского корабля). – Авианосцы язычников вскоре окажутся в точке максимального приближения к нашей позиции.

Яханак кивнул. Ему были очень нужны эти авианосцы. Он, конечно, не знал, на каких именно кораблях установлены новые маскировочные устройства, потому что сейчас они их не применяли. Но если он приблизится к авианосцам до того, как те включат эти устройства, операторы его сканеров на такой короткой дистанции не упустят их.

Ведь они будут знать, что именно ищут, а также каким курсом следует противник. В конце концов, эти маскировочные устройства, на создание которых язычников явно вдохновил сам Хан-Сатана, все же не волшебные, что бы о них ни поговаривали в кубриках фиванских кораблей!

Яханак искоса взглянул на Хинама. Невеселые мысли напомнили адмиралу об упадке боевого духа на кораблях фиванского флота. Старший военный капеллан сидел в кресле с понурым видом. После сражения в беззвездной системе QR-107 он впал в апатию и не создавал Яханаку особых проблем. Даже против отхода от космических крепостей он протестовал вяло и явно для проформы. Впрочем, и помощи от него теперь никакой. А ведь экипажи кораблей так нуждаются в духовной поддержке! Может попробовать расшевелить Хинама?!

– Святой Отец! – обратился Яханак к капеллану. – Сейчас начнется бой. Вы не хотите обратиться к экипажам наших кораблей?

Яханак знаком попросил Юраха убедиться, что в информационной сети, объединявшей корабли, нет важных тактических данных. Тончайшие лучи коммуникационных лазеров были практически невидимыми, но могли создавать в информационной сети значительные перегрузки. Капитан флагманского корабля проверил состояние приборов связи и кивнул. Яханак жестом пригласил капеллана к коммуникационному пульту. О, Святая Мать-Земля! Мог ли он представить себе, что будет просить, чтобы Хинам открыл рот!

Капеллан вяло пошевелился. В его глазах мелькнуло что-то отдаленно напоминающее некогда сверкавший в них огонь. Он сгорбился над пультом, нажал кнопку и заговорил в микрофон низким, хриплым голосом, столь непохожим на тот, которым он некогда произносил свои пламенные речи.

– Воины Святой Матери-Земли! – начал он. – Наконец-то язычники у нас в руках! Победы, одержанные ими на пути из Редвинга в Парсифаль, и нечестивое влияние Хана-Сатаны исполнили их самоуверенной спеси, но они бессильны перед теми, кого ведет истинная вера.

Хинам замолчал, чтобы перевести дух, и его глаза вспыхнули. Когда он снова заговорил, его голос звучал гораздо сильнее и звонче:

– Воины Святой Матери-Земли! Как и герои, служившие Ей во времена Ангела Сен-Жюста, мы знаем, что смерть в схватке во имя Ее славы легка и почетна! Но нас ждет суровое испытание! Соберите в кулак все свое мужество, и Святая Мать-Земля наделит вас частицей собственной силы! Сейчас Ее недруги приближаются к горнилу, уготованному Ею для них. На вашу долю выпала великая честь низвергнуть их в его очищающее пламя. Приготовьте ваши мечи, о воины Святой Матери-Земли, ибо пришел момент решающего удара. Вперед во славу Крестового Похода! Победа будет за нами!

Последние слова Хинам выкрикнул в микрофон с прежним энтузиазмом. В нем воскресла прежняя вера, в глазах его засверкали языки желтого пламени. Потом капеллан выключил связь и откинулся на спинку кресла.

– Благодарю вас, Святой Отец, – пробормотал Яханак. – Ваши слова вдохнули в нас веру в победу!

«Надеюсь, они хоть кого-нибудь подбодрили», – мрачно подумал адмирал, наблюдая в голографической сфере за авианосцами язычников, оказавшимися ближе всего к «Арбеле» и другим фиванским кораблям.

– Капитан Юрах, вперед! – воскликнул Яханак. Приказ был передан на остальные корабли, и адмирал второго ранга, вздохнув, устроился в кресле. Неплохо отплатить язычникам той же монетой, заманив их в ловушку, подобную той, что они когда-то подстроили Ланту…



* * *



– Редвинг! – Антонов внезапно понял причину своего беспокойства. – Капитан Чен! – крикнул он командиру своего флагмана. – Боевая тревога! Свяжитесь с адмиралом Беренсоном! Скажите ему, что…

Слишком поздно! Не успел Антонов открыть рот, как до идиотизма бесстрастный компьютер, управлявший дисплеем, получил новые данные, и адмирал увидел, как из пояса астероидов появились красные точки вражеских кораблей. Они оказались в сфере досягаемости энергетического оружия легких авианосцев Беренсона, отстававших от мощного крейсерского авангарда землян на целых семьдесят пять световых секунд.

Беренсон тоже увидел противника, потому что на таком ничтожном расстоянии данные передавались почти мгновенно.

По меркам космических сражений, фиванские корабли стреляли по его авианосцам в упор. Адмирал тут же объявил боевую тревогу и стал разворачивать свои крейсера. Однако, несмотря на реакционно-инертные двигатели, для разворота требовалось время, которого сейчас не было. Беренсон в ужасе наблюдал, как фиванцы уничтожают его практически безоружные авианосцы, судорожно пытающиеся катапультировать хотя бы несколько истребителей.

– Господин адмирал! – хриплым голосом проговорил Сущевский. – Кажется, тут все фиванские линейные крейсера и много легких единиц. Сейчас они уничтожают остатки наших легких авианосцев. Противнику удалось отрезать их от нашего авангарда. Адмирал Беренсон развернул свои корабли и полным ходом летит к месту сражения, но его линейные крейсера еще не приблизились к нему на дальность действия тяжелых ракет. Эскадренные авианосцы, согласно вашему приказу, включили маскировочные устройства и полным ходом выдвигаются на свою позицию.

Антонов рассеянно кивнул. Слава Богу, у него хватило ума не отсылать вперед хоть эскадренные авианосцы! В этот момент он вспомнил, что фиванцы вообще никогда их не видели. Они наверняка считают, что корабли, способные загадочно исчезать, находятся среди попавших в ловушку легких авианосцев! Пожалуй, именно этим и объясняется упорство, с которым фиванцы за ними охотятся. А как хитро они спрятались рядом с узлом пространства, ведущим в Новейшие Новые Гебриды! Ведь самым быстроходным тяжелым кораблям Антонова не угнаться за самыми тихоходными кораблями фиванцев, которые ускользнут в узел пространства еще до того, как адмирал сможет открыть по ним огонь ракетами. Впрочем, фиванцам наверняка не известна фактическая дальнобойность тяжелых ракет землян!..

– Прикажите эскадренным авианосцам подойти как можно ближе к узлу пространства, ведущему из этой системы. Фиванцы их не ждут и не будут тщательно прочесывать сканерами пространство, кажущееся пустым! Пусть катапультируют свои истребители, как только фиванцы начнут отход… – распорядился Антонов. – Нет, Ктаар, ты не полетишь с ними. Сейчас некогда переправлять тебя на борт авианосца… – с мрачной усмешкой добавил он. – Теперь нам не приходится выбирать. Мы не можем больше скрывать новые возможности наших тяжелых ракет. Передайте адмиралу Беренсону, чтобы он открыл огонь, как только фиванцы окажутся в досягаемости его ракет с увеличенным радиусом действия.

Приказ устремился к крейсерам авангарда, и практически в тот момент, когда Беренсон подтвердил его получение, сканеры показали, что его линейные крейсера дали залп тяжелыми ракетами по фиванцам, находившимся на пределе их досягаемости, равном теперь двадцати световым секундам.



* * *



Яханак выругался, начав получать доклады с кораблей, пораженных тяжелыми ракетами, выпущенными линейными крейсерами язычников с расстояния, превышавшего то, что считалось дальностью действия этого оружия. Ракет было не очень много, и летели они издалека, так что эскадра Яханака пострадала не слишком. Но этот факт заставил фиванского адмирала серьезно задуматься. Если это новое оружие – очередная дьявольская выдумка язычников! – есть на линейных крейсерах, то на приближающихся линкорах и сверхдредноутах оно наверняка имеется в гораздо больших количествах! Значит, тяжелые корабли язычников смогут вмешаться в сражение намного раньше, чем он предполагал!

Еще больше Яханака обеспокоило то, что ни один из легких авианосцев противника не попытался спастись, воспользовавшись маскировочным устройством, которое скрыло бы его от глаз операторов фиванских сканеров. Пять авианосцев уже уничтожены. Почему же остальные не маскируются, пытаясь спастись от неминуемой гибели?! А может, они не могут?! Да, наверняка авианосцев с загадочными маскировочными устройствами здесь нет. Но где же они?!

– Капитан Юрах! Прекратить бой! Отходим в Новейшие Новые Гебриды!

Немногочисленные истребители, успевшие стартовать с авианосцев язычников, уже израсходовали свой боезапас, и их преследования можно было не опасаться. Сближение с линейными крейсерами язычников на расстояние огня энергетического оружия также не пугало Яханака. Из разведданных, полученных после сражения в Парсифале, вытекало, что новыми гетеролазерами у язычников оснащены только линкоры и сверхдредноуты. Таким образом, если авангард язычников приблизится к напичканным лазерами линейным крейсерам типа «Мансикерт» на расстояние действия энергетического оружия, это будет последней ошибкой командующего этим авангардом! Конечно, обидно так хорошо подготовить ловушку, а потом упустить загадочные авианосцы-призраки! Впрочем, и так уничтожено много легких боевых единиц противника! Как раз в этот момент на дисплее исчезла очередная точка, обозначавшая легкий авианосец землян. Да, уцелевшие легкие авианосцы язычникам придется долго ремонтировать! Конечно, он, Яханак, не добился цели, которую изначально ставил перед собой, но все равно нанес противнику ощутимый урон.

Потом адмирал второго ранга взглянул на Хинама. Военный капеллан по-прежнему сидел с безучастным видом. В этот момент Яханак внезапно вспомнил другого доброго священнослужителя, в детстве рассказывавшего ему великие предания его народа, и еще одного, который утешал его, когда его первый ребенок умер совсем маленьким. Яханак положил четырехпалую руку на плечо капеллану.

– Не думайте, что мы обратились в позорное бегство, Святой Отец, – необычно сочувственным тоном сказал адмирал. – Мы разгромили эскадру легких авианосцев противника, практически не понеся при этом потерь. Теперь, согласно нашему плану, мы должны отступить.

«Это чистая правда! – подумал адмирал. – Почему же эти слова звучат так неубедительно? Неужели из-за моих прежних неискренних отговорок?! Пожалуй, теперь я как блудница, которой не смыть пятно падения всей остальной добродетельной жизнью! Однако, если это так, выходит, что дело не в словах…»

Впрочем, тут Яханаку стало не до рассуждений, невесть откуда появившиеся истребители язычников возникли в мертвых зонах его кораблей.



* * *



Когда тяжелые корабли Антонова приблизились к месту схватки на расстояние действия энергетического оружия, им оставалось только принять на борт космические истребители, стартовавшие с уничтоженных легких авианосцев. Из одиннадцати авианосцев Беренсона уцелело только четыре, да и те, за исключением одного, имели значительные повреждения.

Несмотря на тяжелые ракеты с увеличенным радиусом действия и авианосцы-невидимки, Второму флоту не удалось причинить фиванцам сопоставимый ущерб. Впервые после сражения в Редвинге противник нанес землянам сильный удар, не поплатившись за это. После ряда блестящих побед ВКФ Земной Федерации ощущать это было особенно больно.

Конечно, истребители с эскадренных авианосцев постарались отомстить врагу, но, чтобы добраться до его линейных крейсеров, им потребовалось пробиться сквозь строй защищавших их эскортных кораблей. А после первого удара было уже некогда перевооружаться, чтобы пойти во вторую решающую атаку. Авангард Беренсона также интенсивно обстреливал противника ракетами, но у него не было гетеролазеров, и он не рискнул приблизиться к фиванцам на дальность действия энергетического оружия. Поэтому он тоже не мог внести решающий вклад в разгром противника. У фиванцев погибло много крейсеров и эскортных кораблей, но большинству линейных крейсеров удалось скрыться в узел пространства, хотя многие из них при этом из-за пробоин теряли кислород. Потрепанный же, но не побежденный флот Земной Федерации отныне безраздельно господствовал в Сандхерсте.

Ктаар, незаметно наблюдавший на флагманском мостике «Госентана» за разговором Антонова и Беренсона, которые могли теперь общаться не дожидаясь, пока слова собеседника пересекут космическую бездну, снова подумал о том, как трудно постичь загадочную человеческую природу. Оба адмирала, казалось, смаковали непривычный вкус поражения. У орионца сложилось впечатление, что Антонов особенно обескуражен.

– Ну что ж, адмирал Беренсон, – буркнул огромный, как медведь, адмирал флота Антонов, – пожалуй, этот путь в Лорелею оказался чреватым э… непредвиденными проблемами. – При этом он скривился так, словно надкусил лимон. – Кроме того, выходит, что мы не в такой степени вольны выбирать подходящий момент для использования новых систем вооружения, как нам, то есть мне, казалось раньше.

– Да уж! – Несколько мгновений на лице Беренсона играло выражение, которое орионец уже научился распознавать как злорадное. Впрочем, оно тут же исчезло, и Беренсон продолжал: – Полагаю, мы все проявили чрезмерную самоуверенность и недооценили фиванцев.

– Да, – мрачно кивнул Антонов. – Но этому больше не бывать! Для начала не следует думать, что в Данциге нас не могут поджидать сюрпризы. Мы не знаем, какие фиванские силы там могут находиться! Поэтому мы не оставим эту звездную систему у себя в тылу неисследованной. Сначала я хотел изолировать ее и взять находящихся там фиванцев измором, приказав нашим кораблям немедленно, пока фиванцы не пришли в себя, отправиться в Новейшие Новые Гебриды. Однако теперь мы направимся к узлу пространства, ведущему в Данциг, и пошлем туда разведывательную эскадру, предварительно приняв меры.

– Полностью с вами согласен, – сказал Беренсон. – Прикажете отправить туда разведчиков?

– Будьте так добры, – ответил Антонов. – А я выделю вам для поддержки эскадренные авианосцы. Потом я оставлю несколько тяжелых кораблей прикрывать узел пространства, ведущий в Новейшие Новые Гебриды, а с остальными двинусь вслед за вашим авангардом. – Потом Антонов с мрачной усмешкой добавил: – Корабли фиванцев, появившиеся из этого узла пространства, больше туда не вернутся.

– Это точно, – сказал Беренсон, и Ктаар заметил, что впервые за все время знакомства эти два адмирала улыбнулись друг другу.

Без законных оснований

Сидя на флагманском мостике, Ханна Аврам изучала последние отчеты с кораблестроительных заводов и вновь удивлялась тому, какие невероятные перемены произошли с Ричардом Хезелвудом за последние тяжелые месяцы. Разумеется, недоброжелатели сказали бы, что потеря поддержки правительства Нового Данцига не оставила ему выбора и он волей-неволей перешел на ее сторону, но сама Ханна так не думала. Целый месяц после того, что президент Вышинский упорно именовал «военным переворотом», Хезелвуд злился на Ханну и неохотно шел на сотрудничество с ней, но, когда защитники Данцига отбили первую попытку фиванцев проникнуть в эту звездную систему, не потеряв при этом ни одного корабля, Хезелвуда как подменили.

Вторую вылазку фиванцев удалось отбить почти так же легко, как и первую, но вот за третью победу пришлось заплатить дорогой ценой. Ханна оглядела мостик, и у нее опять защемило сердце. В третий раз она наделала много ошибок. И в первую очередь слишком поздно открыла огонь. Во главе эскадры фиванцев шли линейные крейсера типа «Конго». Уже потом Ханна поняла, что они были захвачены в Лорелее, но тогда внезапное появление кораблей ВКФ Земной Федерации привело ее в замешательство. Фиванцы первыми открыли огонь, а она все еще старалась убедить себя в том, что это не друзья, а враги.

Кроме того, Ханна не догадалась, что фиванцы могли разработать свои собственные тяжелые ракеты. Поэтому первые же залпы головных кораблей противника с внешней подвески разнесли на куски ее любимый «Дюнкерк». «Киров» уцелел, хотя и получил тяжелые повреждения. Как ни странно, более двух третей команды «Дюнкерка» спаслось, но потеря этого корабля стала тяжелым ударом для Ханны, и справиться с этим ей помог не кто иной, как Дик Хезелвуд.

Ханна до сих пор вспоминала, с каким удивлением Дэнни Магир слушал Хезелвуда, критиковавшего ее действия. Бывший начальник фортификационного командования Данцига делал это достаточно уважительно, но без малейших следов прежнего подобострастия. Она сама очень переживала то, что так долго колебалась и не открывала огонь. А еще она корила себя за то, что не стала строить в первую очередь корабли, вооруженные тяжелыми ракетами. Из-за этого «Дюнкерку» и «Кирову» пришлось бороться с линейными крейсерами противника в одиночку, а те сразу по выходе из узла пространства открыли огонь тяжелыми ракетами на предельной дистанции. Та же уверенность в отсутствии у фиванцев тяжелых ракет заставила ее приказать своим кораблям нести на внешней подвеске только ударные ракеты.

Своим приказом Ханна исключила на внешней подвеске «Дюнкерка» ракеты для расширения энергетического поля, подписав тем самым этому кораблю смертный приговор. С помощью таких ракет можно было искусственно расширить энергетическое поле линейного крейсера, заставив неприятельские ракеты взрываться преждевременно, но Ханна пожалела места для этого оборонительного оружия. Она самонадеянно полагала, что фиванцам нечем достать ее линейные крейсера, поэтому заменила оборонительные ракеты на ударные, чтобы сразу же нанести противнику как можно больший ущерб. Из-за этого ее линейные крейсера были выведены из строя еще до того, как в бой вступили сопровождавшие их корабли, располагавшие не столь дальнобойным оружием, и космические укрепления. В такой ситуации можно было считать, что и ей самой чудом удалось спастись.

Впрочем, Хезелвуд проанализировал ситуацию достаточно хладнокровно. Он указал на ошибки Ханны, но при этом отметил, что победой они обязаны ей же, потому что она настояла на усилении минных полей вокруг узла пространства. Данцигские минные заградители почти в четыре раза повысили их плотность. Конечно, разместить спутники-истребители в самом узле пространства было нельзя, потому что их засосало бы в него и они были бы разрушены там гравитационными перегрузками, но именно плотные минные заграждения не позволили фиванцам продвинуться в глубь Данцига. Оказавшись запертыми у самого узла пространства, они не смогли лавировать, уклоняясь от ракет. Сосредоточив же огонь на линейных крейсерах Ханны, они дали космическим укреплениям время привести их оружие в боевую готовность. В конечном счете фиванцы потеряли восемь линейных, четыре тяжелых и шесть легких крейсеров, а защитники Данцига отделались потерей «Дюнкерка», «Атаго» и трех эсминцев, а также тяжелыми повреждениями «Кирова» и двух космических фортов. Коммодор Ричард Хезелвуд не преминул язвительно заметить, что это хоть и не блестящая, но все-таки победа.

Он был прав, и Ханна была благодарна ему за поддержку. Он также заслужил ее похвалу за ревностное выполнение своих обязанностей координатора кораблестроительных заводов. Ханна однажды подумала, что его с самого начала нужно было перевести не в фортификационное командование, а в Бюро кораблестроения. В своей новой должности Хезелвуд чувствовал себя как рыба в воде и с нескрываемым удовольствием шпынял Виктора Токарева и его компаньонов. Благодаря сотрудничеству с экономическим и промышленным секторами мира Данциг, Хезелвуд знал, кто за что отвечает в этой звездной системе, и охотно разыскивал самых полезных для Ханны людей. К своему огромному удивлению, она и Дик Хезелвуд стали друзьями. А ведь упомяни кто-нибудь о такой возможности в момент их первого знакомства с Хезелвудом, она просто расхохоталась бы этому человеку в лицо.

Ханна снова погрузилась в изучение файлов на экране монитора. Ее новый флагман, линейный крейсер «Харуна», и однотипные корабли «Хиэй», «Рипалс» и «Аляска» были самыми крупными боевыми единицами, вышедшими из доков данцигских кораблестроительных заводов. Когда в будущем месяце в строй войдет «Фон дер Танн», четвертый корабль этого типа, все они, вместе с «Кировым», станут мощной эскадрой! Ханне хотелось бы иметь хотя бы парочку действительно крупных единиц, оснащенных мощным энергетическим оружием, потому что каждая новая атака фиванцев была опаснее предыдущей, и она уже начинала побаиваться следующего столкновения, но имевшиеся в ее распоряжении ресурсы были все-таки ограниченными. Она и так рисковала, отдав значительную часть кораблестроительных мощностей под сооружение линейных крейсеров, строить более крупные корабли стало невозможно.

Впрочем, у Ханны уже было немало новых легких единиц для поддержки линейных крейсеров. Вряд ли ее эскадру можно было назвать «сбалансированной» по своему составу, но в Данциге приходилось защищать только один узел пространства, а ее «легкие корабли» несли на борту мощное оборонительное вооружение. У тридцати эсминцев, приспособленных для ближнего боя, которыми располагал Данциг, щиты были намного слабее, а броня – намного мощнее того, на что согласилось бы пойти Бюро кораблестроения до первой встречи с фиванскими лазерами. Легкие корабли поддерживали четырнадцать авианосцев типа «Оса», спроектированных лично бывшим начальником фортификационного командования в Данциге, – благодаря этим кораблям Ханна поняла, в чем истинное призвание Хезелвуда.

Их нельзя было отнести к классу эскадренных авианосцев или хотя бы легких авианосцев ударного флота. Они были маленькими, не больше эсминца, и поэтому строились очень быстро. Они несли на борту не так много истребителей, как легкие авианосцы типа «Эссекс», но не меньше, чем старые авианосцы типа «Пегас». Кроме того, Ханна благодарила Бога за то, что у экипажей ее космических истребителей было достаточно времени для боевой учебы. С помощью пилотов немногочисленных машин, базировавшихся на космических фортах, Ханна стала быстро готовить новые экипажи штурмовиков, а Дэнни Магир придумал, как наилучшим образом использовать имеющиеся истребители с помощью метода, применявшегося Ригельским протекторатом во время Третьей галактической войны. У Ханны было более трехсот истребителей, базировавшихся на планете, на орбитальных фортах и в нескольких крайне тихоходных орбитальных ангарах. В случае сражения Ханна намеревалась использовать старый ригельский прием переброски истребителей с одного маленького авианосца на другой, туда, откуда они смогут нанести удар по противнику. Этот метод требовал отличной координации действий всех участников такой операции, но на учениях все шло гладко.

Ханна вздохнула, закрыла файл с кораблестроительными отчетами и откинулась в кресле. Дик координировал работу заводов, капитан Тинкер командовал космическими укреплениями, Билл Ян выполнял обязанности командующего флотом; благодаря этому она наконец могла обратиться к политическим вопросам, которые должна была решать в качестве губернатора системы Данциг. Здесь ей также сопутствовала удача. Юридический консультант Ханны Рихенда Бандаранайк оказалась способной на чудеса юридической эквилибристики. Она была умна и изворотлива. Поэтому гражданские обязанности Ханны сводились главным образом к тому, чтобы ставить подпись на составленных Рихендой документах. Вышинский с Токаревым с ужасом убедились, что Бандаранайк не моргнув глазом сможет выполнить любое пожелание Ханны, найдя юридическое основание, к которому будет не подкопаться.

Как Ханна и предполагала с самого начала, наибольшие проблемы возникли с людскими ресурсами. Население Данцига было не слишком велико, и вербовать экипажи для новых кораблей и техников для их обслуживания оказалось не так-то просто. Однако ее приятно удивила положительная реакция местного населения на ее начинания. Ханна злорадно думала о том, что, несмотря на деньги Токарева, нынешнему правительству, зараженному пораженческими настроениями, придется очень нелегко на следующих выборах. Вышинский по-прежнему не проявлял особого желания сотрудничать с Ханной, начиная каждый разговор с протеста против ее «бессовестной узурпации полномочий гражданских властей». Впрочем, граждане Данцига, кажется, не очень расстраивались по этому поводу. Ханне даже не пришлось вводить воинскую повинность. В ее распоряжении оказалось столько добровольцев, что учебные центры не успевали их готовить.

Ханна потянулась, взглянула на хронометр, устало улыбнулась и позвонила стюарду, чтобы он принес еще чашку кофе. Было уже поздно. Хотя ее помощники и трудились не покладая рук, рабочего дня на все не хватало. Бремя политической и военной ответственности за существование целой звездной системы оказалось тяжелее, чем она думала. Иногда Ханне хотелось, чтобы Космическое адмиралтейство и Законодательное собрание не одобрили ее действий. Когда ее с позором отправят в отставку, она наконец сможет позволить себе роскошь поспать подряд целых шесть часов!

Стюард принес кофе, и Ханна, с наслаждением потягивая горячий напиток, принялась научать очередной отчет. «Боже, как я устала!» – подумала она.



* * *



Ханна подпрыгнула в кресле от душераздирающего воя сирены и невольно выругалась, ошпарившись кофе. Боевая тревога! Ханна обеими руками оттолкнулась от стола с компьютером и развернулась к боевому дисплею.

Световые обозначения ее кораблей мигали и менялись, по мере того как те стремительно приходили в полную боевую готовность. Все внимание Ханны было приковано к точкам, появлявшимся из узла пространства, ведущего в Сандхерст. Если в прошлый раз во главе фиванской эскадры шли земные линейные крейсера типа «Конго», то теперь в состав авангарда противника входило шесть земных эсминцев типа «Акула», явно когда-то захваченных неприятелем. Ханна хмуро сдвинула брови. На этот раз им ее не провести!

– Дэн! Переведи минные поля в ручной режим! Даже если фиванцам удалось починить на захваченных кораблях системы распознавания «свой-чужой», им все равно не обмануть спутники-истребители, из которых состоят минные поля, потому что теперь Ханна сама сможет приказать им открыть огонь!

– Слушаюсь!.. Минные поля в ручном режиме!

– Если противник не попадет на минные поля, мы достанем его ракетами. Незачем терять истребители или приближаться к противнику на расстояние действия энергетического оружия.

– Вас понял! – Дэнни Магар несколько секунд вглядывался в экран своего дисплея, а потом сказал: – Цели найдены.

– Огонь! – негромко приказала Ханна.



* * *



Капитан Жоржетта Мюллер, командовавшая девятнадцатым дивизионом эсминцев, не веря своим глазам смотрела на дисплей. Как и весь личный состав ее дивизиона, она полагала, что, оказавшись в Данциге, почти сразу погибнет. Конечно, иногда можно застать защитников узла Пространства до такой степени врасплох, что они бросаются наутек без единого выстрела, но особенно надеяться на это не приходится. Значит, шансов вернуться в Сандхерст у ее эсминцев практически нет! Капитан Мюллер и ее люди были готовы умереть, выполняя свой долг, но уж никак не ожидали увидеть то, что предстало их взорам.

Да тут же десятки кораблей! И все земные! И даже opбитальные форты – целые и невредимые! Не может быть! Данциг пробыл в полной изоляции двадцать пять земных месяцев, а до войны, кроме космических фортов, здесь было всего шесть эсминцев! Откуда же взялись все эти корабли?!

– Господин капитан! – Голос оператора сканера прервал мысли Жоржетты. – Эти линейные крейсера навели на нас свои ракеты!

Жоржетта повернулась к офицеру связи:

– Свяжите меня с их командиром! Скорее! Передавайте открытым текстом!

Офицер связи, не утруждая себя ответом, уже стучал по клавишам, а побледневший оператор сканера еле слышно прошептал:

– Они открыли огонь!



* * *



– Первый залп пошел, – дрожащим голосом доложил коммандер Магир. – Цель будет поражена через двадцать пять секунд.

Ханна что-то буркнула, пристально наблюдая за дисплеем. Ну вот вам и конец, уроды! Нечего было посылать сюда эсминцы без прикрытия! Неужели вы надеялись снова меня провести?!

– Господин коммодор! – воскликнул офицер связи. – От них получено срочное сообщение.

Ханна кивнула. Фиванцы уже не раз демонстрировали умение виртуозно притворяться на коммуникационных каналах землянами. Даже если бы она колебалась всего несколько секунд, получив такое сообщение, они успели бы запечатлеть оборонительные сооружения ее системы и отправить их описание с курьерской ракетой. Эта информация очень пригодилась бы их кораблям, следующим во второй волне.

– Что за сообщение? – почти равнодушно спросила она.

– Это земляне. Сообщение подписано какой-то Жоржеттой Мюллер.

– Что?!

Ханна вскочила на ноги и перепрыгнула через пульт Магира, как чемпионка Земной Федерации по бегу с барьерами. Она подбежала к офицеру связи, повернула к себе маленький коммуникационный монитор и увидела на его экране лицо своей лучшей подруги по Военно-космической академии.



* * *



Жоржетта Мюллер смотрела, как к ее кораблям мчатся ракеты. Все! Слишком поздно! Нет времени убеждать стреляющих, что перед ними друзья. Значит, ее кораблям все-таки суждено погибнуть!

– Расчеты противоракетной обороны – к бою! – хрипло приказала она, понимая, насколько это бессмысленно. Противоракетные лазеры нацелились на стремительно приближавшуюся тучу ракет, и Жоржетта прикусила губу. Несколько тяжелых ракет было уже сбито ее ракетами-перехватчиками, но этого было слишком мало. Потом огонь открыли лазеры.

И вдруг, когда головной ракете оставалось пролететь до цели каких-то девяносто километров, экраны оптических дисплеев на эсминцах потемнели, защищая глаза операторов от невыносимо яркой вспышки. Это стрелявшие дали восьмидесяти уцелевшим тяжелым ракетам приказ на самоуничтожение.



* * *



Бортовой катер с «Харуны» пришвартовался в шлюпочном отсеке. Люк открылся, и из него вышла высокая стройная женщина в форме коммодора. Засвистела боцманская дудка, и караул встал по стойке «смирно». Ханна Аврам отдала честь знамени Земной Федерации, прикрепленному на переборке, а потом повернулась и приветствовала встречавшего ее коренастого капитана. Она никогда раньше не встречалась с Павлом Сущевским, но говорила с ним по каналу связи, передавая свои официальные рапорты для адмирала. Когда Сущевский и Аврам обменялись приветствиями, Ханна снова почувствовала, как внутри у нее все опустилось. Отсутствие адмирала Антонова в шлюпочном отсеке, а также его молчание в ответ на ее доклады не предвещали ничего хорошего.

– Коммодор Аврам, – ровным голосом сказал Сущевский, – адмирал Антонов просит вас пройти к нему в штабную рубку. Прошу вас следовать за мной.

Ханна кивнула и пошла рядом с Сущевским, стараясь придать лицу непроницаемое выражение и побороть непреодолимое желание засыпать капитана градом вопросов. Скоро, может даже слишком скоро, она все узнает, но пока не стоит выдавать своего волнения!

Они вышли из бортового электромобиля рядом со штабной рубкой. Сущевский вежливо пропустил Ханну вперед. Ну что ж, значит, с ней решили пока обходиться как с коммодором, а уж потом!.. С Антоновым она никогда не встречалась, но о нем ходили такие слухи, что Ханна понимала, какое удовольствие он получит, лично возглавив экзекуцию.

Антонов с каменным лицом смотрел на застывшую у стола Ханну Аврам.

– Коммодор Аврам явилась по вашему приказанию! – четко доложила Ханна, и адмирал кивнул. Он с непроницаемым лицом изучал ее, и впервые за два года Ханна почувствовала себя неловко в форме коммодора. Широкоплечий, могучий, как гора, адмирал сидел за столом. Рядом с ним находились смуглая женщина в чине коммандера и… – Ханна не поверила своим глазам – орионец!

Она с трудом отвела удивленный взгляд от усатого-полосатого и встала по стойке «смирно», прикидывая, как Антонов отреагирует на ее рапорты. Ей без всяких объяснений приказали прибыть к нему на борт «Госентана», находившегося в Сандхерсте. Это заставляло Ханну предположить, что события будут развиваться самым неблагоприятным для нее образом. Антонов славился не только склонностью нарушать правила, но и безжалостным отношением к их нарушителям. Теперь, глядя на него, Ханна прекрасно понимала, почему его прозвали Иваном Грозным.

– Коммодор! – Ледяной голос Антонова напоминал гул надвигающегося землетрясения. – Вы хоть понимаете, что чуть не убили тысячу двести человек на борту эсминцев ВКФ Земной Федерации?

– Так точно! – Ханна уставилась в переборку над головой Антонова.

– Вам не кажется, – так же мрачно продолжал он, – что в будущем стоит внимательнее идентифицировать корабли, по которым вы открываете огонь?

– Так точно! – повторила Ханна.

Что она могла сказать? Конечно, все это было ужасно несправедливо, особенно после ловушки, в которую ее чуть не заманили фиванцы! Но она могла понять Антонова. У нее самой до сих пор мороз пробегал по коже, когда она думала о том, что до гибели Жоржетты и всех ее кораблей оставались считанные секунды.

– Однако, – с непроницаемым лицом продолжал Антонов, – полагаю, что на этот раз мы можем оставить этот инцидент без последствий. Ведь и я сам не предусмотрел, что в Данциге может не оказаться фиванцев. Если бы такая возможность пришла мне в голову, я послал бы вместо эсминцев курьерские ракеты и ничего этого не произошло бы.

– Так точно! – снова сказала Ханна.

– Поэтому, – пробурчал Антонов, – давайте поговорим о других ваших действиях. Полагаю, вы согласитесь, что, сместив с должности старшего по званию офицера, вы поступили не вполне по уставу. Впрочем, вы не стали утруждать себя объяснениями и не сказали ему, что на самом деле он старше вас по званию.

Ханна промолчала. Сохранявший каменное выражение лица, адмирал усмехнулся одними губами.

– Кроме того, должен упомянуть вашу невероятную, я бы сказал беспрецедентную, интерпретацию конституционного законодательства. Судя по всему, у вас крайне изобретательный юридический консультант.

– Господин адмирал, я беру на себя полную ответственность за все происшедшее! Коммандер Бандаранайк действовала по моему приказу!

– Понятно!.. То же самое, вероятно, относится и к подразделениям ВКФ и космического десанта, которые помогли вам силой сместить правительство Данцига? Должен упомянуть, что это правительство уже потребовало немедленно отдать вас под трибунал за мятеж, измену и попрание прав собственности, обвинив вас при этом во всех остальных смертных грехах.

– Так точно, – опять сказала Ханна. – Все подразделения в Данциге действовали исключительно по моим приказам, а я полагала, что имею право их отдавать.

– Неужели вы действительно пытаетесь убедить меня, «коммодор», в том, что ни один из ваших офицеров и прочих помощников ни разу не заподозрил, что вы действуете без должных законных оснований? Что никто из ваших людей не знал, что на самом деле коммодор Хезелвуд старше вас по званию?

– Господин адмирал, им было известно только то что… – Ханна замолчала, прикусила губу, а потом заговорила, тщательно подбирая слова: – Господин адмирал, я никогда никому не упоминала о том, при каких обстоятельствах меня досрочно произвели в коммодоры. В сложившихся обстоятельствах ни у кого из моих офицеров не возникло причин ставить под вопрос мое право действовать так, как я это делала. Не знаю, о чем они думали, однако они всегда действовали в соответствии с уставом и соблюдали безукоризненную военную дисциплину. Как бы ни оценили мои действия лично вы и Космическое адмиралтейство, я настаиваю на том, что все мои подчиненные заслуживают лишь поощрения.

– Я ценю вашу попытку защитить их, «коммодор», – ледяным тоном сказал Антонов, – но ни за что не поверю, что даже офицеры вашего штаба не знали, как обстоят дела на самом деле. Что в действительности вы действовали исключительно по собственной инициативе, без каких-либо законных оснований и без санкции вышестоящего начальства.

Ханна оцепенела от ужаса. Она уныло понурила голову, взглянула в лицо бородатому адмиралу и застыла от изумления, увидев, что Антонов расплылся в такой широкой улыбке, что его глаза превратились в узенькие щелочки.

– Из этого вытекает, контр-адмирал Аврам, – прорычал он, – что ваших офицеров следует похвалить за то, что они не испугались и поддержали вас в трудную минуту. Вы молодец, адмирал! Хвалю!

С этими словами Антонов с такой силой сжал в своей волосатой ручище тонкие пальцы Аврам, что у той захрустели все косточки.

Валет бьет даму

У Ангуса МакРори глухо бурчало в животе. Он пробирался сквозь холодный туман, негромко и монотонно ругаясь. Под покровом тумана можно скрыться от павианьих систем наблюдения, но из-за него грязная тропа стала предательски скользкой. К тому же ел он последний раз десять часов назад!

Шагавшая впереди Кэтрин поскользнулась, и Ангус, прикусив губу, стал ждать, когда она поднимется и устало потащится дальше. Теперь он переживал за нее вдвойне. Ангус стер пот со лба, отмахнулся от клубов тумана и побрел по тропе вслед за Кэтрин.

На Новые Гебриды пришла зима, а ВКФ Земной Федерации так и не появился. Пленные говорят, что фиванскому военно-космическому флоту приходится туго, но, если Земная Федерация не пошевелится, торжественно встречать ее корабли на Новых Гебридах будет попросту некому!

Ангус снова выругался. Он убеждал себя в том, что мрачные мысли лезут ему в голову от голода, но и сам понимал, что это не так. Адмирал Ланту не успокоится, пока не сживет партизан со свету, да и погода на его стороне!

Светило Новых Гебрид звезда F7 была яркой, но находилась почти в восемнадцати световых минутах от этой планеты. Поэтому год на ней длился триста сорок суток, а среднегодовая температура была невысокой. Благодаря небольшому наклону оси и обширным океанам на Новых Гебридах не бывало жары и мороза, но зимой они были окутаны туманами, омывались дождями и продувались всеми ветрами. Снег и лед были там редкостью, но сырой холод сковывал тело и мысли. Еще печальней было то, что гигантские дубы сбрасывали листву на зиму. Почти все листья с них уже опали, и теперь, когда похолодало, партизан было легче обнаружить термическими датчиками.

Впрочем, Ангус понимал, что своими успехами Ланту обязан не только погоде. Фиванский адмирал уже подавил сопротивление на Новой Шотландии и сейчас занимался Новой Ирландией. Скоро придет черед Абердина!

Первым недобрым знаком стали вырубки. Фиванцы заставляли новогебридцев валить лес вокруг своих баз. Затем, под дулами конвоиров, местные жители стали прорубать широкие просеки по границам оккупированных зон. Сначала Ангуса это мало заботило. Ведь для такого титанического труда у фиванцев было мало тяжелых машин. А потом из Фив привезли дефолиант, и фиванские автожиры стали кружить по периметру оккупированных зон, поливая этим веществом дубы, которые тут же сбрасывали листву.

Конечно, просеки не были непреодолимым препятствием, но воевать стало опаснее, и потери партизан возросли. Теперь в лапы к фиванцам в среднем попадал каждый девятый человек Ангуса. Долго так продолжаться не могло.

А ведь это была только первая ласточка! Потом фиванцы передислоцировали свои отряды быстрого реагирования так, чтобы благодаря расчищенным просекам их действия распространялись на более значительные территории. Сначала Ангус не понимал, что Ланту собирается делать с высвободившимися солдатами, но очень скоро адмирал перебросил их на Новую Шотландию, увеличив там фиванский контингент вдвое, и начал беспощадную войну против местных партизан. Он привлек новые автожиры и сканирующие спутники, поливал Новую Шотландию дефолиантом и уничтожал партизанские базы одну за другой. Едва ли четверти партизан с Новой Шотландии удалось перебраться на Абердин, остальные пропали без вести. Ангус надеялся, что хотя бы некоторым из них удалось уйти в подполье, но он слышал, что потери партизан были огромны.

А в начале зимы обнаружили и уничтожили его собственную первую базу. Хотя партизаны и сбили несколько фиванских летательных аппаратов и потери были сравнительно невелики, пропало множество бесценного снаряжения. Следующий удар Ланту наметил нанести по третьей базе, но разведчики Ангуса своевременно обнаружили приближавшихся фиванцев, и партизанам удалось скрыться без потерь, захватив с собой большую часть того, что было на базе.

Но вечно так продолжаться не может, думал Ангус. Раньше фиванцы были рады хоть чем-то навредить партизанам, а теперь Ланту непрерывно проводил тщательно подготовленные операции, умело используя превосходство в вооружении. Ангусу стало понятно, что адмирал решил любой ценой довести задуманное дело до конца.



* * *



– Господин адмирал первого ранга! Ликвидирован еще один партизанский лагерь! – Полковник Фраймак подошел к карте и воткнул булавку с флажком куда-то в отроги Новоирландских гор. – Наши разведчики сообщают, что уничтожено до тридцати процентов находившихся там партизан и почти все их снаряжение. Пленные сообщают, что, вероятнее всего, погиб и сам Клейборн.

– Даже так? – Ланту потер роговой щиток у себя на черепе.

Дункан Клейборн был новоирландским Ангусом МакРори. Если солдатам Фраймака действительно удалось его убить, по партизанам на Новой Ирландии нанесен очень тяжелый удар.

– Так точно! – Фраймак положил каску на стол, нахмурился, взглянул на карту и провел пальцем по изображению гор: – Нельзя ли переместить сканирующие спутники вот сюда? Партизаны не успели уничтожить все свои документы. Из захваченных бумаг вытекает, что где-то здесь у них находится крупная база.

– Наверное, можно! – Ланту подошел к Фраймаку. – Кроме того, на орбите сейчас вращается один из наших эсминцев. Можно послать его вместо спутника.

– В таком случае, господин адмирал первого ранга, полагаю, что к концу следующей недели мы уничтожим у них еще один лагерь, а к концу месяца, пожалуй, полностью очистим Новую Ирландию от партизан.

– Отлично! – Ланту постарался, чтобы его возглас прозвучал убедительно. Как профессиональный военный, он действительно радовался своим успехам, с мрачным удовлетворением думая о том, что они посадили в лужу Хуарка, который требовал массированных бомбардировок. Впрочем, на самом деле все это уже не очень волновало Ланту. Ведь происходящее давно стало терять для него смысл.

Адмирал стал избегать Манака. Он знал, что расстраивает этим старика, но тот его слишком хорошо знал. От чувства безнадежности Манак старался укрепиться в своей вере, прогоняя мысли о неизбежном поражении, и сразу заметил бы, что адмирала терзают мучительные сомнения.

Ланту в очередной раз проклял собственную порядочность. Будь у него другой характер, он, наверное, плюнул бы на сомнения и не страдал бы от предчувствия того, что в один прекрасный день сам окажется в руках инквизиции.

Однако он не мог себя переделать и продолжать пребывать в бездействии, как когда-то в Редвинге не смог обречь свой флот на уничтожение. Стараясь действовать незаметно, Ланту тщательно изучал материалы новогебридских библиотек и их базы данных. Он сравнил исторические материалы Земной Федерации с учением Церкви и обнаружил множество несоответствий и расхождений.

Сплошная ложь! При этом ему было никак не убедить себя в том, что лгут земляне.



* * *



Кэтрин, с осунувшимся от усталости лицом, подбросила ветку в костер и прислонилась к стене пещеры. Ангус покрепче обнял ее за плечи, стараясь успокоить девушку и ничем не выдать своего беспокойства. Кэтрин никогда не призналась бы в том, что смертельно устала или напугана, но он чувствовал, как страх и усталость подтачивают ее силы. Он погладил ее по худым ребрам, но отдернул руку, коснувшись ее уже вздувшегося живота.

«Этого только не хватало! – с горечью подумал он. – Беременность на партизанской войне – это уж слишком!»

Он выругал себя за то, что все так получилось.

– Ну хватит уже! – Кэтрин схватила Ангуса за руку и прижала ее к животу, где был их будущий ребенок. – Мы оба в этом виноваты.

– Да, но…

– Никаких «но»! Если бы я вспомнила, что действие имплантированного контрацептива заканчивается… Если бы я не упрямилась и сделала аборт…

Ангус снова крепко обнял Кэтрин за плечи и смущенно прижался щекой к ее плечу. Сам он не стал бы противиться аборту. Как-никак, он многое повидал за свою жизнь. Целых семь лет он летал по всей Земной Федерации! Но новогебридцы были жителями Дальних Миров. Для них, в отличие от жителей Внутренних Миров, ребенок имел колоссальную ценность. Кроме того, Ангус понимал, что Кэтрин не стала делать аборт и по другой причине. Она решила сохранить ребенка, потому что он был частицей его самого – Ангуса! Если фиванцы убьют отца, он возродится в своем ребенке, которого Кэтрин будет любить и лелеять. В пещеру влетел Таллох, и Ангус нехотя повернулся к нему.

– Все уже здесь, – устало сказал тот, и Ангус кивнул.

– Завтра надо идти еще быстрее, – сказал он.

– Хорошо, – пробормотал Таллох, краем глаза глянул на Кэтрин, потом встрепенулся и добавил: – Пойду расставлю часовых.

Он исчез, а Ангус посмотрел на огонь и нахмурился.

– Я вот все думаю, – медленно проговорил он, – что это только вопрос времени… Очень скоро павианы вернутся на Абердин. А, Кэти?

– Я знаю, – устало ответила она.

– Тогда нам пора искать укрытие.

– Где?

– На юге. Там теплее и есть где спрятаться.

– Логично.

– Я знаю… Один из нас должен этим заняться.

Ангус почувствовал, как напряглась Кэтрин, и уставился в огонь, не решаясь посмотреть ей в глаза. Она хотела что-то сказать, но передумала, и Ангус понял, что Кэтрин все стало ясно. Если он отправит ее сейчас на юг, подальше от зоны боевых действий, ей придется пересечь одну из оккупированных зон. Впрочем, шансов, что ее задержат, очень мало, а на юге она, по крайней мере, какое-то время будет в безопасности!

– Где именно на юге? – через некоторое время спросила Кэтрин сдавленным голосом.

– Думаю, где-нибудь подальше. Например, в Новом Гуроке.

– Понятно.

Ангус чувствовал, что в Кэтрин идет внутренняя борьба. Ее сильная волевая натура протестовала против того, чтобы прятаться в безопасном месте. Однако, если бы речь шла о другой беременной женщине, она без колебаний приказала бы ей отправляться туда. Сейчас она думала именно об этом. Кроме того, Ангус знал, что она думает и о нем. Она понимает, как ему хочется видеть ее в безопасности.

– Ну хорошо, – наконец сказала Кэтрин унылым голосом. – На юг так на юг.



* * *



Ланту выбросил последнюю компьютерную запись в мусорную корзину и облегченно вздохнул. В окна барабанил дождь, но в кабинете было тепло и уютно. Он потянулся, широко раскинув свои длиннющие руки, гнувшиеся в локтях в обе стороны.

– Ланту!

Адмирал поднял голову и увидел вошедшую в кабинет Ханату. Она тихо закрыла дверь у себя за спиной. У нее было встревоженное лицо, и Ланту сразу понял, что что-то случилось.

– Что такое?

– Задержали одного из тех, кто тебя интересует.

Ханата нервно шевелила пальцами, что было так на нее не похоже. Ланту уперся руками о стол и замер.

– Где?

– На сорок первом блокпосту. Во время обычной проверки документов на пропуске этого человека не было новой печати. Спасибо еще, – продолжала Ханата, пытаясь убедить себя в том, что все не так уж плохо, – что это были простые солдаты, а не гвардейцы Синода.

– Это точно! – Ланту внимательно изучал свои ногти. – Кого задержали?

– МакДагал, – негромко проговорила Ханата. Ланту вздрогнул, потом взял себя в руки и поднял глаза на свою секретаршу:

– Закрой доступ к донесению о ее задержании моим личным паролем, и пусть ее доставят сюда.

– Ланту!..

– Так надо! – Голос адмирала прозвучал неожиданно резко, и он с извиняющимся видом улыбнулся Ханате. – Прошу тебя! Так надо, – повторил он намного мягче.