— Связывайся со мной каждые пять минут, — приказал Питт. — Но что бы ты ни сделал, обеспечь работу генераторов.

— Нечего мне напоминать об этом. Если они будут работать, мы будем на ходу.

— Ты все понял.

Питт грохнул трубку на аппарат и с беспокойством посмотрел на Хейди.

Ганн стоял перед ней на коленях, поддерживая руками её голову. Она беспомощно лежала напротив столика для морских карт, почти без сознания, глядя невидящими глазами на свою левую ногу. Нога согнулась под странным углом.

— Забавно, — прошептала она. — Ни капельки не больно.

«Больно обязательно будет», — подумал Питт. Ее лицо стало белым от шока. Он взял ее за руку.

— Просто лежи, не двигаясь, пока мы принесем носилки.

Дирк хотел бы сказать что-нибудь еще, чтобы утешить ее, но времени не было. Он неохотно повернулся на страдальческий голос Хоукера:

— Борта нет.

Хоукер тупо уставился на потемневшую панель пульта и мониторы.

— Так ты зафиксируй проклятую штуку! — заорал Питт. — Нам нужно знать, что произошло с подводной командой.

Он надел наушники и подключился ко всем станциям «Оушен венчерера». На палубах и ниже палуб ученые и инженеры Государственного агентства подводных и морских исследований начали приходить в себя и изо всех сил старались спасти свой корабль. Тех, кто был тяжело ранен, отнесли в госпитальный отсек, который вскоре был переполнен, людей рядами укладывали в проходах. Те, у кого не было важной работы, занимались уборкой обломков вышки или герметизировали пробоины и трещины в корпусе, стоя по пояс в холодной воде. Команда водолазов поспешно готовилась к спуску в воду.

Сообщения продолжали поступать и тогда, когда Питт руководил восстановительными работами. Всё еще не пришедший в себя радист повернулся к нему.

— Радиограмма от капитана «Финикса». Хочет знать, нужна ли нам помощь?

— Да, чёрт возьми, нам нужна помощь! — закричал Питт. — Попроси, чтобы он привел свой корабль к нашему борту. Нам нужен каждый свободный насос, имеющийся у них, и все ремонтники, которых он сможет выделить.

Закончив, Дирк взял влажное полотенце и приложил себе ко лбу, нетерпеливо ожидая ответа.

— Пришло сообщение: «Держитесь, мы встанем у вашего правого борта», — взволнованно передал радист. И еще через несколько секунд он добавил.

— Лейтенант Уикс с «Гурона» спрашивает, покидаем ли мы корабль.

— Ему так хотелось бы этого, — заворчал Питт. — Это решило бы все его проблемы.

— Ждет ответа.

— Скажи ему, мы покинем корабль, когда сможем ступить на дно. Потом повтори запрос на людей и насосное оборудование.

— Питт? — в наушниках послышался голос Метца.

— Продолжай.

— Похоже, корма приняла всю силу взрыва на себя. Начиная от средней части и дальше вперед весь корпус герметичный и сухой. А от середины в противоположную сторону трещин больше, чем на картинке-загадке. Боюсь, что мы здорово пострадали.

— Сколько времени ты можешь продержать нас на плаву?

— При такой скорости поступления воды она должна затопить генераторы и закоротить их через двадцать или двадцать пять минут. Тогда мы потеряем все насосы. После этого, возможно, еще десять минут.

— Помощь уже близко. Открой бортовые загрузочные двери, чтобы перенести раненых и насосное оборудование.

— Им бы следовало поторопиться, а то мы не сможем обеспечить им хороший прием.

Радист жестом позвал Питта, тот направился к нему по наклонной палубе.

— Мне удалось восстановить контакт с «Сапфо I», — сказал радист. — Свяжу тебя по телефону.

— «Сапфо I», это Питт, пожалуйста, ответьте.

— Это Клингер с «Сапфо I» или того, что от нее осталось.

— Каково ваше состояние?

— Находимся на глубине ста пятидесяти метров на юго-восток от «Императрицы», наш нос увяз в глине. Корпус вздыбился от сотрясения, сидим как в звонящем колоколе, но треснуло одно из смотровых отверстий, прибывает вода.

— Системы жизнеобеспечения функционируют?

— Понял. Они должны в течение какого-то времени обеспечивать наше здоровье. Проблема в том, что мы утонем на добрых пятнадцать часов раньше, чем кончится запас кислорода.

— Свободно подняться можете?

— Я могу, — ответил Клингер. — При ударе я только потерял зуб. А вот Марв Пауэрс в плохом состоянии. Сломаны обе руки и сотрясение мозга. Не сможет подняться на поверхность.

На мгновенье Питт закрыл глаза. Ему не нравилось, как Бог играл жизнью людей. Когда снова открыл глаза, решение было принято.

— Нужно немного продержаться, Клингер. Мы придем к вам по возможности быстрее. Связывайся со мной каждые десять минут.

Питт ушел с крыла мостика и посмотрел вниз. Перебираясь через борт, в воду ушли четыре водолаза.

— У меня картинка, — триумфально сказал Хоукер, когда засветился экран одного из видеомониторов.

На мониторах появился вид котлована, показанного с верхней прогулочной палубы. Опорные колонны рухнули, и палубы, находящиеся ниже, упали внутрь. Нигде не было признаков двух костюмов «ДЖИМ» или водолазов из барокамеры.

Холодный глаз камеры видел только кратер, заполненный чудовищно искореженной сталью, но для Питта это зрелище было подобно открытой могиле.

— Да поможет им Бог, — прошептал Хоукер, затаив дыхание. — Все они, наверное, уже умерли.

58

На расстоянии семидесяти миль от «Оушен венчерера» капитан Тошно Дзюбари, крепкий, закаленный мужчина в расцвете своих сорока лет, сидел на стуле мостика, напряженно всматриваясь в движение малых судов впереди. Был отлив, вода уходила в море, контейнеровоз «Хондзё мару» шел на постоянной скорости пятьдесят узлов. Дзюбари решил переждать и снизить скорость до двадцати узлов после того, как корабль обогнет остров Кейп-Бретон.

«Хондзё мару» доставил 400 новых электромобилей из Кобе и совершал обратный рейс с грузом бумаги. Массивные рулоны, заполняющие контейнеры, были значительно тяжелее на единицу объема, чем машины, корпус сидел в воде низко, едва ли на три дюйма выше ватерлинии.

Первый помощник Шигахару Сакаи появился из рулевой рубки и встал рядом с капитаном. Подавил зевок и потер покрасневшие глаза.

— Веселая ночь на берегу? — спросил Дзюбари, посмеиваясь.

Сакаи пробормотал неразборчивый ответ и сменил тему.

— Удачно, что мы не вышли в воскресенье, — сказал он, кивая на флотилию плавающих шлюпов, соревнующихся по заданному курсу приблизительно в миле от их носа по левому борту.

— Да, мне говорили, что по уик-эндам движение настолько оживленное, что можно буквально перейти реку по яхтам.

— Будет ли хорошо, если я предложу сменить тебя на мостике, чтобы ты мог насладиться полуденной едой?

— Спасибо, — ответил Дзюбари, глядя прямо вперед, — но я предпочитаю остаться здесь, пока мы не выйдем в залив. Хотя ты можешь попросить стюарда принести мне миску лапши с уткой и пиво.

Сакаи уже почти пошел, но остановился, не сделав и шага, указывая на реку.

— Вот мчится отважная или очень безрассудная душа.

Дзюбари уже заметил глиссер и заворожено смотрел на него, как смотрят все любители высоких скоростей.

— Он идет на скорости почти девяносто узлов.

— Если он врежется в один из тех шлюпов, не останется почти ничего, чтобы сделать даже палочки для еды.

Дзюбари вскочил на ноги.

— Дурак направляется прямо на них.

Глиссер врезался в массу шлюпов, как койот в выводок цыплят. Шкиперы спешно бросили свои лодки врассыпную по всем направлениям, теряя ветер, паруса внезапно повисли, развеваясь бесконтрольно и бесполезно.

Неотвратимое произошло, когда глиссер врезался в нос одной яхты, отрывая ее бушприт и теряя при этом ветровое стекло. Затем он вырвался на свободу, оставляя за собой разбросанную по воде флотилию, продолжающую тяжело качаться в его кильватере.

Дзюбари и Сакаи были потрясены безумными выкрутасами глиссера, когда он, сделав резкий поворот, взял курс на «Хондзё мару». Небольшое молниеносное суденышко сейчас уже было достаточно близко.

Внезапно они отчетливо осознали, что водитель был ранен, когда бушприт шлюпа снес ветровое стекло.

Не было времени прокричать команды или дать предупредительные сигналы сирены, не было времени, чтобы Дзюбари и Сакаи вообще могли сделать что-нибудь. Они остались стоять, скованные бессилием, как пешеходы на углу улицы, ставшие свидетелями дорожно-транспортного происшествия.

Японцы инстинктивно пригнулись, когда глиссер врезался прямо в бимс левого борта «Хондзё мару» и взорвался мгновенными ослепительными языками бензинового пламени. Двигатель отлетел от основания высоко в воздух, а потом грохнулся на бак контейнеровоза. Рассеянные огненные обломки обрушились на корабль, как шрапнель. Несколько иллюминаторов рулевой рубки разбились вдребезги. Всё это летело с неба в течение нескольких секунд, осыпая корабль и с плеском падая в воду.

Удивительно было то, что на борту контейнеровоза никто не пострадал. Дзюбари отдал команду «Полный стоп», двигатели остановились. С борта спустили лодку для поиска участка на корме, откуда сочилась нефть и собиралась небольшими пятнами.

Обугленная кожаная куртка и сломанные пластиковые солнцезащитные очки — вот всё, что осталось от водителя глиссера.

59

По мере того как день приближался к вечеру, в настроении команды корабля «Оушен венчерер» можно было заметить осторожный оптимизм. Непрерывный поток людей и снаряжения поступал на борт с «Финикса» и «Гурона». Вскоре вспомогательные насосы уменьшили поступление воды, хлынувшей на нижние палубы. После расчистки палубы от всех остатков вышки крен уменьшился до девятнадцати градусов.

Большую часть людей, получивших тяжелые травмы, включая Хейди, перенесли в более просторные медицинские помещения военных кораблей. Питт встретил ее на палубе, когда носилки несли снизу наверх.

— Не очень похоже на круиз, правда? — сказал он, осторожно поправлял ее пепельные волосы, убирая их с глаз.

— Ни за что на свете не хотела бы пропустить его, — ответила она, храбро улыбаясь.

Он наклонился и поцеловал ее.

— Навещу тебя при первой возможности.

Затем повернулся и поднялся по наклонному трапу в рубку управления. В дверях его встретил Руди Ганн.

— Костюм «ДЖИМ» заметили, когда он плыл вниз по реке, — сказал он. — Его буксирует катер с «Финикса».

— Есть хоть что-нибудь от спасательной команды водолазов?

— Начальник команды Арт Даннинг докладывал всего минут назад. Они еще не нашли камеру, но он сказал, что центр взрыва находился где-то около носа «Императрицы». Весь бак разрушен. Загадка в том, откуда появилась взрывчатка?

— Она была заложена еще до нашего прибытия, — задумчиво сказал Питт.

— Или после.

— Невозможно пронести такое большое количество взрывчатки через кольцо нашей службы безопасности.

— Эта обезьяна Шо может пройти через любую систему.

— Один раз — вполне возможно, но не несколько раз, таща тяжелые контейнеры с подводной взрывчаткой. Они, наверное, хранили ее в носовом отсеке «Императрицы», пока не поняли, как следует ее разместить на судне, чтобы вызвать самые крупные разрушения.

— Взорвать останки кораблекрушения и договор до того, как мы появимся из-за горизонта.

— Но мы пришли рано и нарушили их временной график. Вот поэтому они украли зонд. Боялись, что он может детектировать наличие тайника с взрывчаткой.

— Неужели Шо так отчаянно стремился остановить нас, что пошел на массовое убийство?

— Этот вопрос занимает и меня тоже, — согласился Питт. — Он не произвел на меня впечатления человека, стремящего к этому. Он не мясник.

Взгляд Питта блуждал в раздумье. Неожиданно он увидел главного инженера Метца, который медленно приближался к рубке управления. У него был вид человека, готового упасть на ходу. Лицо усталое и изможденное, одежда промокла от фуражки до сапог, от него пахло дизельным топливом.

— Попробуешь догадаться? — улыбнулся он усталой улыбкой. — Старушка сделает это. «Венчерер» не будет тем, чем был раньше, но ей-богу, он доставит нас домой.

Эта была самая хорошая новость, которую услышал Питт после взрыва.

— Вам удалось остановить поступление воды?

Метц кивнул.

— Мы уже на восемь дюймов уменьшили ее уровень по сравнению с тем, какой был час назад. Как только ты смог выпустить водолазов, самые страшные пробоины были заделаны снаружи.

— «Гурон», — взволнованно сказал Питт. — Ты можешь отсоединить насосы «Гурона»?

— Думаю, да, — ответил Мерц. — Они нечто среднее между нашим оборудованием и насосами с «Финикса», должны справиться.

Питт больше не терял времени. Он закричал в микрофон наушников:

— Клингер!

Ответ последовал через несколько секунд, голос был не совсем четким.

— Эй, говорит капитан Немо с подводной лодки «Наутилус». Всё.

— Ты кто?

— Парень из «Двадцати тысяч лье под водой». Ты знаешь. Мировое кино. Смотрел, когда еще был малышом в Сиэтле. Лучшая часть — полет с гигантским головоногим.

Питту чертыхнулся.

— Клингер! — закричал он, и все, находившиеся в рубке управления, повернули головы. — У тебя слишком высокий уровень диоксида углерода! Ты понял? Проверь установку очистки воздуха. Повтори. Проверь свою установку очистки воздуха.

— Эй, а что с ней, — жизнерадостно ответил Клингер. — Индикатор показывает, что мы дышим десятью процентами СО₂.

— Проклятье, Клингер, слушай меня! Тебе нужно снизить его содержание до пяти процентов. У тебя развивается кислородное голодание.

— Очиститель включен. Что ты так волнуешься?

Питт вздохнул с облегчением.

— Продержись еще немного и активируй устройство передачи коротких высоких звуковых сигналов локатора. К тебе на помощь идет «Гурон». Тебя поднимут на борт.

— Как скажешь, — ответил Клингер неразборчивым голосом.

— Что с течью?

— Через два-три часа затопит батареи.

— Увеличь подачу кислорода. Понял? Увеличь подачу кислорода. Ждем тебя к обеду.

Он повернулся, чтобы поговорить с Ганном, маленький человечек предвидел это. Он уже был в дверях.

— Буду руководить извлечением «Сапфо I» с «Гурона» лично, — сказал Ганн и ушел.

Питт посмотрел через открытый иллюминатор и увидел, что уже подошел катер с «Финикса», и небольшой кран поднимает костюм «ДЖИМ» из воды. Купол отвинтили и открыли. Три члена экипажа «Финикса» протянули руки внутрь, достали фигуру, не проявляющую никаких признаков жизни, и положили ее на палубу. Затем один из них взглянул на Питта и поднял вверх большой палец.

— Он жив! — раздался крик.

Живы два человека в погружаемом аппарате, жив один оператор костюма «ДЖИМ», корабль всё еще на плаву — подвел итоги Питт. Только бы удача не изменила им.



Даннинг и его команда нашли барокамеру почти в двадцати ярдах от того места, где она стояла на якоре. Люк в отсек внешнего входа заело в закрытом положении, четыре человека трудились в унисон ломиками длиной четыре фута каждый, чтобы открыть его. Затем все уставились на Даннинга, глядя на него через свои маски: никто из них не хотел первым войти в барокамеру.

Даннинг проплыл внутрь так, чтобы голова оказалась в воздухе под давлением. Он добрался до небольшой полки и снял свой дыхательный баллон, немного поколебался, но затем пробрался в главную камеру. Электрический кабель, идущий к «Оушен венчереру», оторвался, и была полная темнота. Даннинг включил свой водолазный фонарь и направил его луч на небольшое помещение.

Все люди, находившееся в барокамере, погибли, они лежали друг на друге, как дрова. Кожа была темного багряно-синего цвета, кровь из сотен открытых ран собралась в одну огромную лужу на полу. От холода она уже свернулась. По тонким струйкам, сочившимся изо рта и ушей, Даннинг понял, что все они умерли мгновенно в результате ужасающего сотрясения, когда камера крутилась над дном реки, подхваченная круговращательным движением страшной силы.

Даннинг присел, тошнота поднялась к горлу, началась спазматическая рвота. Его трясло от слабости и запаха смерти. Прошло долгих пять минут прежде, чем он смог вызвать «Оушен венчерер» и говорить членораздельно.

Питт принял сообщение, закрыл глаза и тяжело облокотился на панель дисплея. Он чувствовал не злость, а только глубочайшую скорбь. Хоукер взглянул на него и прочитал эту печальную драму в складках сильного выразительного лица.

— Водолазы?

— Это был Даннинг, — сказал Питт, глаза уставились в пространство. — Люди в барокамере… никого не осталось в живых. Все умерли от контузии. Двоих нет. Если они были снаружи и подверглись воздействию взрыва, надежды нет. Он сказал, что они доставят тела.

Хоукер молчал. Он сразу очень постарел, вид у него был совершенно потерянный. Внезапно Питт почувствовал, что слишком устал. Пустая затея, весь проект — жалкая пустая затея. Они не добились ничего, кроме смерти десяти хороших людей.

Сначала он не услышал слабого голоса в наушниках. Наконец ему удалось прорваться, преодолевая полное отчаяние. Кто бы ни старался связаться с ним, голос был слабым и очень далеким.

— Питт слушает. В чем дело?

Последовал неясный и искаженный ответ.

— Говори громче, ничего не слышу. Постарайся увеличить громкость.

— Так лучше? — прорезался голос в приемниках.

— Да, сейчас слышу тебя, — эхом прозвучал собственный голос Питта. — Кто это?

— Коллинз.

Несколько следующих слов были искажены помехами.

— Я старался наладить телефонную связь, как только прибыл. Не знаю, что произошло. Внезапно начался настоящий ад. Только сейчас удалось пробиться.

Имя Коллинз ни о чем не говорило Питту. В те несколько коротких дней на борту «Оушен венчерер» он был слишком занят, чтобы запомнить сотни имен и лиц.

— В чем проблема? — нетерпеливо спросил Питт, его разум был поглощен другими заботами.

Наступила долгая пауза.

— Думаю, можно сказать, что я попал в ловушку, — последовал ответ, полный сарказма. — И если это хоть как-то возможно, я бы не отказался от помощи, чтобы выбраться из этого ада…

Питт похлопал Хоукера по плечу.

— Кто такой Коллинз?

— Разве не знаешь?

— Знал бы — не спрашивал, — проворчал Питт. — Говорит, что попал в ловушку и нуждается в помощи.

Хоукер недоверчиво посмотрел на него.

— Коллинз — один из операторов костюма «ДЖИМ».

Питт почти завопил в микрофон:

— Коллинз, сообщи свое положение и точное местонахождение.

— Костюм цел и невредим. Несколько вмятин и царапин, больше ничего. Система жизнеобеспечения показывает, что есть еще двадцать часов при условии, что я не буду заниматься аэробикой.

Питт усмехнулся про себя, оценив юмор Коллинза, и почувствовал сожаление, что не знал этого человека.

— Где я? Если бы я знал точно. Весь костюм до самого кончика в глине, облеплен мусором. Едва могу пошевелить руками.

Питт перевел взгляд на Хоукера, который ответил ему любопытным опустошенным взглядом.

— Есть ли у него возможность отсоединить подъемный канат, освободиться от груза и совершить свободный подъем, как его коллега? — спросил Хоукер.

Питт отрицательно покачал головой.

— Он наполовину в иле и придавлен обломками корабля.

— Ты сказал, он в иле?

Питт кивнул.

— Тогда он, скорее всего, провалился на палубу второго класса.

Такая возможность тоже приходила в голову Питту, но он опасался делать какие-то предположения, даже просто выразить надежду.

— Спрошу его, — спокойно сказал Питт. — Коллинз?

— Здесь, никуда не ушел.

— Ты можешь определить, не упал ли ты на нужный нам участок?

— Нет, хоть убейте, — ответил Коллинз. — Сплошная темнота после большого взрыва. Всё смешалось. Только сейчас начинает проясняться, появляется хоть какая-то видимость.

— Посмотри вокруг. Опиши, что видишь.

Питт нетерпеливо ждал ответа, костяшки пальцев бессознательно стучали по компьютеру. Взгляд, блуждая, остановился на «Гуроне», стоящем над «Сапфо I», посмотрел на кран на палубе кормовой части, свешивающийся за борт. Внезапно раздался треск в наушниках, он напрягся.

— Питт?

— Слушаю.

Самоуверенность исчезла, голос Коллинза прозвучал странно подавленно.

— Думаю, что нахожусь там, где нос «Сторстада» протаранил «Императрицу». Разрушения вокруг меня старые, много коррозии и значительное обрастание.

Он отключился, не закончив описания. После некоторого молчания он вернулся на связь; голос стал ледяным.

— Здесь кости. Я насчитал два, нет, три скелета. Они покрыты обломками. Боже, ощущение, что стою в катакомбах.

Питт попытался представить себе картину, которую видел Коллинз.

— Продолжай. Что еще есть там?

— Останки несчастных созданий, кем бы они ни были. Могу почти дотянуться до них рукой и потрогать их головы.

— Хочешь сказать — черепа?

— Да. Один меньше, возможно, череп ребенка. Остальные, похоже, принадлежали взрослым. Хочу взять один себе.

Питт подумал, не теряет ли Коллинз связь с реальностью.

— Зачем? Чтобы сыграть роль Гамлета?

— Черт возьми, нет, — с возмущением ответил Коллинз. — В челюстях полно золота, они стоят, наверное, тысячи четыре баксов.

Где-то в разуме Пита зазвонил колокольчик, он старался вспомнить изображение на фотографии.

— Коллинз, слушай меня внимательно. В верхней челюсти, вверху в центре вокруг двух крупных кроличьих зубов нет ли золотых коронок?

Коллинз не ответил сразу же, молчание сводило Питта с ума. Он не мог даже представить, что Коллинз был потрясен и не сумел ответить сразу.

— Невероятно! Совершенно невероятно, — пробормотал Коллинз в телефон в полном недоумении. — Ты абсолютно точно описал данные парня.

Это сообщение было таким неожиданным, таким невероятным, что Питт на минуту лишился дара речи, потрясенный до глубины души. Он мог лишь понять, что они нашли склеп, где похоронен Харви Шилдс.

60

Сарве подождал, пока закрылась дверь за его секретарем, затем заговорил.

— Ваш доклад я прочитал, он вызывает глубокую обеспокоенность.

Шо не отвечал, ответа и не требовалось. Он посмотрел на премьер-министра через письменный стол. Премьер выглядел старше, чем казался на экране телевизора. Шо был поражен тоской в его глазах и перчатками на руках. Хотя он и знал о травмах Сарве, тем не менее казалось странным, что за письменным столом работает человек в перчатках.

— Вы выдвигаете очень тяжелые обвинения против мистера Вийона, ни одно из них не подтверждается никакими вескими доказательствами.

— Я не адвокат дьявола, премьер-министр. Всего лишь представил факты такими, какими они известны мне.

— Почему вы обратились с этим ко мне?

— Полагал, что вы должны знать об этом. Генерал Симмс разделяет мою точку зрения.

— Понимаю. — Сарве немного помолчал. — Вы уверены, что этот Фосс Глай работал на Вийона.

— В этом не возникает никаких сомнений.

Сарве глубже сел в кресло.

— Вы сделали бы мне великое одолжение, забыв об этом.

На лице Шо отразилось полное удивление.

— Сэр?

— Анри Вийон не является более членом моего кабинета. А этот парень Глай, как вы сказали, погиб.

Шо не ответил, Сарве воспользовался его сомнениями и продолжал:

— Ваша теория о наемном политическом убийце туманна и невразумительна, мягко говоря. Нет даже достаточной базы косвенных доказательств, чтобы приступить к предварительному расследованию. Одни разговоры.

Шо бросил на Сарве свой лучший испепеляющий взгляд.

— Генерал Симмс полагает, что даже поверхностное расследование покажет, что за вашей авиационной катастрофой и недавней кончиной премьера Гуэррьера стоит небезызвестный мистер Глай, который и является исполнителем.

— Да, этот человек, без сомнений, способен… — Сарве остановился, не договорив до конца.

Глаза расширились, лицо стало напряженным. Он облокотился на письменный стол.

— Что это? На что вы намекаете? — В его голосе слышалось изумление.

— У Анри Вийона была причина желать смерти вам и Гурэррьеру, и он — я доказал это, по меньшей мере, себе самому — нанял известного киллера. Согласен, что два плюс два не всегда четыре, но в этом случае приемлемым ответом может быть даже три.

— То, что предлагаете вы с генералом Симмсом, отвратительно, — хрипло сказал Сарве с явным негодованием. — Канадские министры не убивают друг друга сплошь и рядом для того, чтобы занять более высокий пост.

Шо понял, что любые доводы будут бесполезными.

— Простите, что пока не могу предложить вам более точной информации.

— И я тоже, — холодно сказал Сарве. — Не исключено, что ошибка, допущенная вами или вашими людьми, вызвала этот неприятный беспорядок с американцами на реке Святого Лаврентия. А сейчас вы пытаетесь уйти от ответственности, перекладывая всю вину на кого-то другого.

Шо почувствовал, как внутри поднимается злоба.

— Уверяю вас, премьер-министр, что это совсем не так.

Сарве пристально посмотрел на Шо.

— Государства управляются не на основе вероятности, мистер Шо. Пожалуйста, поблагодарите генерала Симмса и передайте ему, чтобы он считал этот вопрос закрытым. И пока вы все ещё этим занимаетесь, проинформируйте его, что я больше не вижу причин, чтобы продолжать заниматься вопросом Североамериканского договора.

Шо от удивления не мог двинуться с места.

— Но, сэр, если американцы найдут экземпляр договора, они могут…

— Они не могут, — резко прервал его Сарве. — Всего доброго, мистер Шо.

Сжав кулаки, Шо встал и, не произнося ни слова, покинул кабинет.

Как только щелкнула задвижка, Сарве схватил телефон и набрал номер по своей частной линии связи.



Спустя сорок минут в комнату вошел комиссар Королевской конной полиции Гарольд Финн.

Это был незаметный маленький человек в помятой одежде, того типа, который теряется в толпе или сливается с мебелью во время званого ужина. Его угольно-черные волосы были причесаны на прямой пробор и контрастировали с густыми кустистыми седыми бровями.

— Простите, что заставил вас так срочно явиться ко мне, — извинился Сарве.

— Никаких проблем, — каменным голосом ответил Финн.

Он взял стул и начал что-то лихорадочно искать в портфеле.

Сарве не терял времени напрасно.

— Каковы ваши выводы?

Финн достал очки и, держа их перед глазами, начал просматривать пару открытых папок.

— У меня материал по аутопсии и доклад о Жане Ваучере.

— Человек, который обнаружил тело Жюля Гуэррьера?

— Да, телохранитель и шофер Гуэррьера. Он обнаружил останки, когда утром пришел будить премьера. В докладе коронера говорится, что Гуэррьер умер где-то между девятью и десятью часами накануне вечером. Вскрытие не смогло установить точную причину смерти.

— Уверен, что у них были какие-то соображения.

— Разнообразные, — сказал Финн, — но ни одно из них не убеждает. Жюль Гуэррьер одной ногой был в могиле. В соответствии с заключением судебно-медицинского патологоанатома, который проводил вскрытие, у него была эмфизема, желчнокаменная болезнь, атеросклероз — это последнее заболевание, вероятно, и погубило его, — ревматоидный артрит и рак предстательной железы. — Финн взглянул, едва улыбаясь. — Чудо, что человек сумел прожить так долго с этими заболеваниями.

— Следовательно, Жюль умер естественной смертью.

— У него было много причин для этого.

— А что об этом Жане Ваучере?

Финн прочитал то, что было в докладе.

— Выходец из добропорядочной семьи. Хорошее образование. Арестов нет, ничто не указывает на причастность к делу радикалов. Женат, двое детей, девочки, замужем за честными тружениками. Гуэррьер нанял Ваучера в мае шестьдесят второго года. Насколько нам известно, он был абсолютно предан премьеру.

— Нет ли у вас причин подозревать нечестную игру?

— Откровенно говоря, нет, — ответил Финн. — Но смерть известной личности требует строгого внимания к деталям, чтобы не возникали сомнения и споры позднее. Этот случай следовало бы отнести к разряду рутинных. К сожалению, Ваучер бросил тень сомнения на расследование.

— Каким образом?

— Он клянется, что Анри Вийон навещал Гуэррьера тем вечером, о котором идет речь, и был последним человеком, который видел премьера живым.

У Сарве был вид человека, сбитого с толку.

— Это невозможно. Вийон выступал с речью на открытии центра искусств на расстоянии двести миль. Его видели тысячи людей.

— На самом деле миллионы, — сказал Финн. — Событие транслировали по национальному телевидению.

— Мог ли Ваучер убить Жюля и выдумать все эти сказки в качестве алиби?

— Не думаю. У нас нет даже намека на доказательство того, что Гуэррьер был убит по политическим мотивам. Аутопсия ясная. Ваучеру не требуется алиби.

— Но его заявление, что Вийон приходил к Гуэррьеру? Какая цель во всем этом?

— По нашим данным, она не установлена, ее нет, но его утверждение непоколебимо.

— Возможно, у него галлюцинации, — сказал Сарве.

Финн наклонился вперед в кресле.

— Он не сумасшедший, мистер Сарве. Вот в чем дело. Ваучер потребовал, чтобы ему дали сыворотку истины, ввели в гипнотическое состояние и затем тестировали на детекторе лжи. — Финн перевел дыхание. — Мы назвали это блефом, но результаты оказались убедительными, он не блефовал. Ваучер говорит правду.

Сарве уставился на него, не в силах произнести и слова.

— Мне хотелось бы, чтобы у полиции были все ответы на все вопросы, но у нас их нет, — признался Финн. — Весь дом проверили эксперты из нашей лаборатории. За одним-единственным исключением, все отпечатки пальцев, которые они сняли, принадлежали Гуэррьеру, Ваучеру, горничной и повару. К сожалению, все отпечатки на ручке двери спальни стерты.

— Вы упомянули исключение.

— Мы обнаружили странный отпечаток правого указательного пальца на звонке входной двери. Нам еще предстоит его идентифицировать.

— Это еще ничего не доказывает, — сказал Сарве. — Он может принадлежать продавцу, почтальону или даже кому-то из ваших людей, проводящих расследование.

Финн улыбнулся.

— Если это было бы именно так, компьютер в нашем отделе идентификации определил бы его за две секунды или даже менее. Нет, это кто-то из тех, кого нет в нашей картотеке.

Он сделал паузу, изучая страницу в папке.

— Довольно интересно то, что мы приблизительно установили время, когда неизвестные звонили в дверь. Секретарь Гуэррьера, миссис Молли Сабан, принесла ему тарелку куриного супа, он же болел гриппом. Пришла около восьми тридцати, нажала кнопку звонка, передала суп Ваучеру и ушла.

Она была в перчатках, поэтому следующий обнаженный палец того, кто пришел, оставил четкие отпечатки.

— Куриный суп, — сказал Сарве, — вечное лекарство от всех болезней.

— Благодаря миссис Сабан нам известно, что кто-то подходил к дому Гуэррьера где-то после восьми тридцати в тот вечер, когда он умер.

— Если мы поверим словам Ваучера, то каким образом Вийон мог быть в двух местах одновременно?

— Не представляю.