Брюс Стерлинг
Такламакан
Ветер, сухой как мерзлая кость, терзал землю снаружи, и его мертвецкий вой доносился приглушенным стоном.
Катринко и Спайдер Пит стояли лагерем в глубокой скальной трещине, завернувшись в пушистую темноту. Пит слышал, как дышит Катринко, чуть стуча зубами. Подмышки бесполого существа пахли мускатным орехом.
Спайдер Пит затянул бритую голову спексом.
Снаружи пушистого гнезда липкие глаза десятка гель-камер расплескались по камню пожирающей небо паутиной наблюдения. Пит тронул рукоятку спекса, вызвал светящееся меню и подключил визуал к внешнему миру.
По ярдангам злобным туманом летела пыль. Полумесяц луны и миллиарды пустынных звезд, светясь как призрачные глаза, вертелись над жуткими ветровыми скульптурами Такламакана. Если не считать Антарктиды или глубин Сахары — мест, которые Пит не дал себе труда посетить, — эта центрально-азиатская пустыня была самым безлюдным, самым заброшенным местом на Земле.
Пит подрегулировал параметры, прогнав ландшафт через полосу ложных цветов. Записав серию панорамных снимков, он пометил весь метраж географическими координатами, а потом подписал штампом даты и времени от пролетавшего спутника-шпиона НАФТА.
Всю серию он сохранил в гель-мозгу. Этот гель-мозг был кусочком нейронной биотехники размером с орех, выращенным точно по образцу острейшей визуальной коры американского лысого орла. Никогда еще у Пита не было такого отличного и дорогого фотографического оборудования. Гель-мозг он держал в паховом кармане.
Работать с последними моделями федеральной шпионской аппаратуры Питу было приятно до интимности. За такую привилегию Спайдер Пит готов был пойти на смерть.
Военного смысла в лишней серии снимков безлюдной пустыни не было, но помеченные фотографии покажут, что Катринко и Пит были на назначенном рандеву. Там и тогда, когда надо было. Ожидая того самого человека.
А он запаздывал.
За время короткого профессионального знакомства Спайдер Пит встречал Подполковника во многих совершенно неожиданных местах. Гараж в Пентагон-Сити. Морской ресторанчик под открытым небом в Кабо-Сан-Лукасе. На пароме, идущем к Стейтен-Айленду. И никогда еще заказчик не опаздывал на рандеву больше чем на микросекунду.
Небо стало грязно-белым. Пена, искры, полный вони зенит. Все завизжало, задергалось, закувыркалось. Мерзкий звук грома. Сильно затряслась земля.
— Ч-черт, — сказал Пит.
Подполковника они нашли около восьми утра. Куски посадочного модуля раскидало почти на полкилометра. Катринко и Пит умело крались по грязно-желтой гряде выветренных валунов. Камуфляж менял цвет моментально, сливаясь с ландшафтом и подстраиваясь под освещение.
Пит приподнял маску с лица, вдохнул разреженный, безжалостный, металлический воздух и произнес вслух:
— Это он и есть. Никогда не опаздывал на встречу.
Бесполая сняла маску и утонченным жестом смазала губы и десны силиконовым гелем от испарения. Голос ее странной флейтой зазвучал на фоне назойливого ветра:
— Наверное, противокосмическая оборона засекла его радаром.
— Вряд ли. Если бы его сбили на орбите, он бы размазался по всей… Нет, что-то случилось около самой земли. — Пит показал на разметанные охряные камни. — Видишь, вот тут стальной модуль ударился и кувыркнулся. До удара он не горел.
Бесполая с непринужденной ловкостью ящерицы взлезла на булыжник высотой с трехэтажный дом, огляделась в поисках следов, умело играя рукоятками спекса. Потом так же ловко спустилась на землю.
— Значит, противовоздушного огня не было? Перехватчики ночью не летали?
— Не летали. Да тут вообще нет людей на площади больше, чем штат Делавар.
Бесполая подняла взгляд:
— Так что ты думаешь, Пит?
— Я думаю, это был несчастный случай.
— Чего?
— Несчастный случай. При тайном проникновении на посадочном модуле может многое случиться.
— Что, например?
— Гравитаторы, например, могут отказать. Неисправность системы. А может, он просто потерял сознание.
— Он был федеральным военным разведчиком, а ты мне хочешь сказать, что он упал в обморок? — Катринко манерно поправила спекс толстыми пальцами перчаток. — И вообще, какая разница? Он ведь не стал бы сам вести космический корабль?
Пит потер резиновую линию маски, освобождая покалывающую вмятину на темной татуированной щеке.
— Вообще-то стал бы. Он был пилотом. У военных это очень престижно. Летать вручную, в глубине территории Сферы, скрытое проникновение в глубокий тыл противника… Тут есть чем похвастаться после на Потомаке.
Бесполая восприняла эту новость без пренебрежения.
Как один из лучших скалолазов в мире, она сама была любителем бесполезной демонстрации опасных упражнений.
— Я могу туда залезть. — Она помолчала. — Хотя поломка очень серьезна.
Они снова загерметизировали маски. Главным дефицитом была вода, а проблемой — выдыхание пара. Вода организма утилизировалась в костюмах, и ее запас пополнялся случайными находками пятен инея. Тубы с пищевой пастой и концентрат из запаса глайдера кончился три долгих дня тому назад, и с тех пор есть не приходилось. И все же Пит и Катринко держались отлично, живя на больших кусках вживленного под кожу жира.
Скорее по привычке, чем по очевидной необходимости, Пит и Катринко переключились в режим уничтожения следов. Спрятать стелс-модуль труда не представляло — корабль быль невидим для радаров и полностью поддавался биологическому разложению. В резком ветре и холоде Такламакана самые большие обломки уже потемнели и стали крошиться, как пустые панцири кузнечиков. Все физические следы уничтожить было невозможно, но воздушную разведку обмануть вполне удалось бы.
Подполковник был мертв до последней степени. Он свалился с неба в полной военной броне НАФТА — в прыгающем, пробивающем кирпичи, плюющемся молниями экзоскелете, со всеми приспособлениями и приборами. Мощное и гибкое снаряжение, совсем другого класса, чем фиброзно-желейное на этих двух городских дурачках.
Но удар при посадке немилостиво обошелся с бронекостюмом, и еще жестче — с костями, жилами и кровью внутри.
Пит с тяжелым сердцем собирал в мешок куски покрупнее. Ничего хорошего он о Подполковнике сказать бы не мог: хитрый, беспощадно честолюбивый, скорее всего — сумасшедший. И все же Пит искренне сожалел о гибели своего работодателя. В конце концов, именно эти качества в первую голову навели Подполковника на мысль завербовать Спайдера Пита.
И еще Питу было искренне жаль простодушную ясноглазую молодую вдову и двух рыжих ребятишек в Огасте, штат Джорджия. В жизни он никогда их не видел, но Подполковник любил о них рассказывать и всегда показывал фотографии. Он был на добрых пятнадцать лет моложе Пита, пацан еще совсем, и никогда он не бывал счастливее, чем когда вручал мешки денег, психованные приказы или дорогое оборудование людям, которым ни один человек в здравом уме горелой спички не доверил бы. А теперь он лежит здесь, в холодном пустом сердце Азии, превратившись в желе с костяными кусочками.
Катринко еще раз осмотрела местность, пока Пит под карнизом выкопал алмазной киркой ямку, бритвенно-острым лезвием откалывая куски сланца.
Принеся последние кусочки работодателя, Катринко по-птичьи присела на ближайший камень, задумчиво пощипывая кусочек навигационной консоли модуля.
— А знаешь, этот гель-мозг вполне ничего, когда высохнет. Как печенье.
Пит хмыкнул:
— Может, ты от него сейчас кусочек лопаешь.
— И тоже полно добрых углеводов и белков.
Под импровизированную пирамиду Подполковника последним положили разбитый сапог. Кучка камней лежала здесь веками, и несколько струек эпоксидки сделали ее тверже кирпичной стены.
Был уже полдень, но температура держалась прилично ниже точки замерзания. В январе в Такламакане теплее не бывает. Пит вздохнул, стряхнул песок с локтей и коленей, потянулся. Тяжелая это работа — уборка, самая тяжелая во всем проникновении, потому что ее приходится делать, когда первый адреналин уже схлынул. Он протянул Катринко конец фибергласового оптоволоконного кабеля, чтобы можно было разговаривать, не пользуясь рацией и не снимая масок.
Подождав, пока она подключит кабель, Пит сказал в микрофон:
— Так что теперь идем обратно к глайдеру.
Бесполая удивленно подняла глаза:
— Как это?
— А вот так, Тринк. Вот этот друг, что мы сейчас похоронили, и был настоящим шпионом, которому дали задание. Мы с тобой были у него шестерками и резервом. Задание накрылось.
— Но мы же ищем огромную тайную ракетную базу?
— Вроде бы да.
— И мы должны были найти этого монстра, проникнуть и записать всю секретную информацию, которую никто не видел, кроме мандаринов. Потрясающее задание!
Пит вздохнул:
— Признаю, что задание очень высокой важности, но я уже старый человек, Тринк. Мне нужно что-то взамен, что-то с настоящими деньгами.
Дэвид Эллис
Катринко рассмеялась:
Наблюдатель
— Пит, это же звездолет! Целый флот, быть может! Тайно построенный в этой пустыне китайской разведкой и японскими инженерами!
Посвящается Салли Нистром
Пит покачал головой:
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Июнь, 1989 год
— Это параноидальная чушь, которую придумал вот этот армейский летчик, чтобы добыть грант и разрешение на операцию. Ему просто надоело сидеть в подвале за письменным столом.
«Резня в Мэнсбери»
«Источник в департаменте полиции Марион-Парк подтверждает, что было обнаружено шесть трупов. Тела нашли в подвале актового зала Брэмхолла, находящегося на территории колледжа Мэнсбери. До сих пор остается невыясненным, есть ли среди убитых пропавшие накануне студентки колледжа Мэнсбери Кассандра Бентли и Элиша Данцингер».
Кэролин Пенри Четвертый информационный центр, 13 часов 18 минут, 26 июня 1989 года
Катринко сложила на груди гибкие жилистые руки.
«Полиция округа Марион-Парк арестовала Терренса Диметриуса Бургоса, тридцати шести лет, разнорабочего колледжа Мэнсбери. Его подозревают в убийстве шести молодых женщин, которые были изнасилованы и убиты, после чего их тела спрятали в подвале актового зала кампуса».
«Дейли уотч», 27 июня 1989 года
— Послушай, Пит, ты видел те же материалы, что и я. Ты видел все спутниковые снимки. Видел анализ передвижений. Люди Сферы затеяли здесь что-то крупное.
Пит огляделся. Совершенным сюрреализмом показалась ему эта дискуссия под огромным, грозным, затянутым пылью небом, среди изъеденных песчаными бурями сланцев.
Глава первая
— Что-то они когда-то здесь большое построили, согласен. Но я никогда не считал версию Подполковника особо вероятной.
Понедельник, 26 июня 1989 года 8 часов 32 минуты
— И что же в ней невероятного? У русских сто лет назад была в пустыне тайная ракетная база. Американские пустыни набиты военными секретами и пусковыми установками. А теперь люди Азиатской Сферы полезли в ту же игру. Все сходится.
Пол Райли следовал за полицейской машиной. Он проехал за ограждение и затормозил возле патрульного автомобиля. Перейдя на нейтральную передачу, Райли заглушил мотор и прочитал про себя молитву.
— Нет, никак не сходится. Никто не ведет гонки в космосе ради строительства звездолета. Они в космическую гонку не входят. Полет к звездам занимает четыреста лет. И никто не будет финансировать серьезный военный проект, который может окупиться только через четыреста лет. А менее всех — шайка умных и хитрых азиатов, привычных к экономическим войнам.
А теперь — на штурм.
— Ладно, но они точно что-то строят. Послушай, нам только надо найти комплекс, проникнуть внутрь и чего-нибудь задокументировать. И это мы можем! Таким людям, как мы, никогда не были нужны федеральные начальники, чтобы помочь проникнуть в здание и нащелкать снимков. Мы это всегда делаем — для этого и живем.
Он распахнул дверь, впуская в салон тяжелый влажный воздух, и тут же вздрогнул, словно кто-то врубил на полную мощность стереосистему: офицер полиции через мегафон призывал зевак и репортеров проявить уважение к стражам порядка и оставить попытки пробраться через ограждение. Журналисты задавали вопросы каждому полицейскому, который попадал в их поле зрения, некоторые даже обращались к Райли, не имея представления, кто он. Полицейским, медикам и криминалистам приходилось перекрикиваться, чтобы услышать друг друга. Несколько репортеров, сжимая в руках микрофоны, стояли перед телекамерами и громко сообщали последние шокирующие новости. Сотни горожан стекались к месту преступления, обсуждая, что же именно обнаружили в актовом зале Брэмхолла.
Райли знал немногим больше, чем эти люди. Он слышал, что нашли шесть трупов — молодые женщины с различными увечьями. Но была и еще одна новость, которую босс сообщил ему дрожащим голосом: «Мы думаем, что одна из них Кэсси».
Пита тронул игровой азарт девчонки. Она действительно мыслит как Спайдер — городской паук. Но все-таки Питу было пятьдесят два года, и он решил, что должен хотя бы попытаться быть рассудительным.
Речь шла о Кассандре Бентли — студентке колледжа Мэнсбери и, что гораздо важнее, дочери Гарланда и Наталии Бентли. Это семейство владело миллиардами. Наследники огромного состояния, они финансировали политиков, имели большой вес в обществе. Их фамилия была символом богатства.
— Надо быстро волочь свои несчастные кости к глайдеру и проскакивать обратно над Гималаями. Можем полететь в Вашингтон туристским классом из Дели. Нас будут допрашивать во дворце загадок. Мы им расскажем печальные новости о нашем неудачливом боссе. Тут у нас будет достаточно вещественных доказательств… Шпионы нам что-то заплатят за несостоявшуюся работу и велят не совать носа дальше. Вот тогда пойдем и съедим по свиной отбивной.
Райли посмотрел на багровое небо над колледжем Мэнсбери, где кружили три вертолета, принадлежащие новостному каналу. Он прикрепил к лацкану пиджака пропуск, который получил еще три недели назад, и обвел взглядом стражей порядка. Кого здесь только не было, униформы всех мастей: синяя — у полицейских Марион-Парк, коричневая — у помощников шерифа округа, белая — у охранников колледжа Мэнсбери, черная — у представителей других ведомств, которых, вероятно, пригласили сюда, чтобы сдерживать толпу.
Тонкие плечи Катринко упрямо согнулись под выпуклостями изолирующего камуфляжа. Очень ей эти речи не нравились.
Райли назвал свое имя и свою должность. Он до сих пор не мог привыкнуть к тому, как она звучит: «Старший ассистент прокурора округа». По сути, главный помощник окружного прокурора.
— Питер, я не отбивных себе ищу. Я ищу возможности проверить себя как профессионала, ты понимаешь? Надоели мне эти мелкоуголовные проделки, перебиваться мелочевкой, влезая на сетевые сайты и проникая в офисы мэров… Это же мой крупный шанс!
— Кто здесь за старшего?
Пит двумя пальцами в перчатках забарабанил по подбородку маски.
— Лайтнер, — отозвался полицейский, указывая в сторону актового зала.
— Я понимаю, что ты не в восторге. Я это знаю, но ты же уже в свое время стал Спайдером, Легендой, Чемпионом! А теперь мой шанс, и ты предлагаешь сматывать удочки.
Актовый зал Брэмхолла — громадина с крышей в виде купола — возвышался над бетонной лестницей. По обе стороны от входа поднимались гранитные колонны, здание окружали аккуратно подстриженные лужайки.
Внутри было немного душновато. Колледж оставался закрытым, и помещения давно не проветривались. В это время года никто не пользовался актовым залом.
Питер поднял руку:
«Кто же имел сюда доступ?» — размышлял по пути Райли.
— Погоди, я этого не говорил!
Он двигался осторожно. Райли совсем недавно приступил к выполнению своих новых обязанностей, однако уже не первый раз присутствовал на месте преступления. Много лет он, как помощник федерального прокурора — федеральный обвинитель, — занимался уличной преступностью, так что к насилию привык. Райли тихо застонал, увидев, как много здесь представителей правопорядка. Обычно чем меньше полиции на месте преступления, тем лучше. Когда огляделся, Райли понял, что поиск отпечатков пальцев вряд ли даст результаты. В здании было просторное фойе и огромный зрительный зал с балконом, где могли уместиться не меньше тысячи человек. Проще будет выяснить, кто не оставил здесь своих отпечатков.
— Ну, так ты сказал, что уходишь. Поворачиваешься спиной. И даже не хочешь посмотреть сперва!
Боковая дверь в фойе открылась. Вероятно, это та самая дверь, которая вела в подвал, где в шкафу для инструментов обнаружили тела. На пороге появился полицейский. Он снял защитную маску с угольным фильтром, и его стошнило прямо у двери.
— Нет, — с нажимом сказал Пит, — я думаю, ты меня слишком хорошо для этого знаешь, Тринк. Я все еще Спайдер. Я не бросаю игры, всегда хотя бы посмотрю сперва.
Пол пожалел, что здесь нет полицейских из города. Как бывший федеральный обвинитель, он испытывал сильное предубеждение против городской полиции, но в тот момент подумал, что лучше бы здесь работали они, а не провинциальные копы. Но закон есть закон, и нужно следовать его букве. К тому же он больше не сотрудничал с ФБР.
Райли взял маску у понурого полицейского, который вытирал ладонью рот, велел ему убрать за собой и выйти на свежий воздух. Затем, глубоко вздохнув, открыл дверь в подвал.
Лестница была широкой, а ступеньки — грязными от многочисленных следов. Он спускался, стараясь не дотрагиваться до деревянных перил. Наконец миновал последний пролет и оказался внизу.
После этого темп задавала Катринко. Пит был рад пустить ее вперед. Совершенно глупая была мысль — выполнять задание без прикрытия Подполковника. Но тоже глупой, хотя по-другому и по-новому, была бы мысль вернуться домой в Чаттанугу.
В подвале Райли обнаружил всего лишь двух полицейских, причем один из них зашел в лифт. Вероятно, все фотографии уже сделаны, а отпечатки — сняты.
Перед ним тянулся широкий коридор. Тяжелые двери были распахнуты — служебные помещения осмотрели, но безрезультатно. Райли направился по коридору к последней комнате, которая интересовала его больше всего. Приближаясь, он постепенно замедлял шаг.
Людям профессии Пита не полагалось завязывать. Он однажды попытался это сделать, действительно попытался восемь лет назад после лопнувшего дела в Брюсселе. Он тогда получил нормальную работу на заводе педальных самолетов Лайла Швейка — спортивный магнат-миллионер был ему обязан услугой. И Швейк постарался отплатить по-честному.
Райли собрался с силами и нерешительно переступил порог.
Помещение было просторным, вдоль стен стояли шкафы с дверцами из проволочной сетки и стеллажи, где хранились чистящие средства и инструменты для уборки: метлы и швабры, огромное мусорное ведро и бутылки с распылителями, содержащими фиолетовую и синюю жидкость. А на полу в ряд лежали шесть трупов с вытянутыми вдоль тела руками.
Но быстро прошел слух, что Пит когда-то был чемпионом среди Спайдеров. Эти идиоты, с которыми он работал, начали отпускать многозначительные замечания. Некоторые просили его о так называемых «одолжениях» или пытались его охмурить. И оказалось, что нормальные люди — это самый большой геморрой.
Как можно передать это словами? Люди всегда говорят, что подобное описать невозможно. Неправда. Просто он не знал, с чего начать и чем закончить. Видел фотографии, сделанные в Дахау и Освенциме, но то были фото, плоские листки бумаги, запечатлевшие ужас и отчаяние. Райли попытался пустить в ход защитный механизм: представить, что эти шесть изуродованных девушек — всего лишь фотоснимки, не обращать внимания на взбунтовавшийся желудок и адреналин в крови. Он старался дышать ровно и сохранять хладнокровие.
Первая жертва — блондинка, довольно красивая молодая девушка, которую портил желтоватый оттенок кожи, придававший ей сходство с восковой статуей. Ее голова была слегка повернута, и дырка в черепе почти не видна. Куда серьезнее оказалась рана на груди, в том месте, где когда-то находилось сердце. Ее даже нельзя было назвать раной. Она выглядела так, словно из груди девушки вырвали жизнь.
Пит предпочитал общество людей с серьезными вывертами. Тех, которым действительно что-то небезразлично, настолько, что они готовы уйти в это с головой. Людей, которые от жизни хотят не только папочки, мамочки, денег и могилы.
Огромная рана зияла на шее у второй жертвы. Такая большая, что, казалось, приподними тело — и голова отвалится. Убитая была так же бледна и напоминала скорее манекен, а не человека.
Возможно, в дело опять вступил защитный механизм: Райли проще было думать о них как о неодушевленных предметах, а не о живых людях. По крайней мере в ту минуту, когда приходилось смотреть на мертвое тело. Возможно, убийца воспринимал их точно так же.
У края гряды они остановились для рекогносцировки.
На убитой, лежащей третьей в ряду, тоже не было одежды, тело с ног до головы обожжено кислотой. Почти вся кожа с лица слезла, обнажив кости; выпученные глаза страшно смотрели с голого черепа. Ее придется идентифицировать по зубам. К тому же на одной из ладоней сохранилась кожа, а значит, погибшую можно будет опознать и по отпечаткам пальцев.
Четвертую девушку, судя по всему, убили позже трех предыдущих — об этом можно было судить по цвету кожи. Но Райли подумал, что с момента ее смерти прошло уже достаточно времени. Ей отрезали руки и ноги, а затем приложили к телу, придав сходство с изломанной, разбитой куклой. Ее окровавленные глазницы были пустыми — кто-то извлек глаза тупым предметом.
Пит закрепил выносной глаз на конце катушки и запустил в воздух. На вершине траектории, с высоты шестого этажа, глаз сделал панорамный снимок.
У пятой жертвы был широко раскрыт рот, а точечные кровоизлияния на лице и шее служили подтверждением, что она умерла от удушья.
Опять же по цвету кожи Райли предположил, что последняя жертва умерщвлена позже остальных. Похоже, убийца расположил тела в хронологическом порядке. Лицо покойницы раздулось от ушибов, полученных еще при жизни, нос был сломан, лобную кость и одну скулу постигла та же участь, череп на макушке был пробит. Ее черные волосы слиплись от крови и фрагментов мозга. Судя по тому, что он слышал, это и была Кассандра Бентли.
Соединив спексы, Пит и Катринко вместе изучили изображение. Катринко, ткнув пальцем, подсветила участок внизу:
Шесть мертвых, изуродованных молодых женщин лежали перед ним как туши на скотобойне.
Итак, он увидел все своими глазами. Райли важно было побывать на месте преступления, поскольку он собирался выступать обвинителем по этому делу.
— Вот это на что-то похоже.
Все его тело было напряжено, голова кружилась. Райли медленно направился к лестнице. Ни в коридоре, ни на лестничной площадке он не заметил следов крови. Кровавая оргия разыгралась не здесь. Их убили в другом месте и привезли в актовый зал.
— Ты про эту расщелину?
Когда он открыл дверь в фойе, высокий худой мужчина с темными вьющимися волосами поприветствовал его кивком.
— Тебе надо почаще бывать под открытым небом, Пит. Мы, скалолазы, называем такое дорогой.
— Пол Райли? Я Джоэл Лайтнер, старший детектив полиции Марион-Парк.
Райли снял защитную маску и пожал Лайтнеру руку. У Лайтнера было немного детское лицо, и на вид — не больше тридцати пяти лет. Похоже, в таком городишке, как Марион-Парк, не очень много детективов.
Пит и Катринко с профессиональной осторожностью подошли к дороге. Это была мощеная лента шлакоблоков, изъеденных временем и засыпанных движущимися песками. Ее построили из выгоревшего клинкера, остающегося после больших городских мусоросжигателей — вещества, которое азиаты используют для покрытия дорог, потому что все остальное из него уже использовано.
— Шеф полиции Гарри Кларк, — представил Лайтнер человека, стоящего позади него.
Кларк относился к числу тех, кто сильно проигрывает, когда надевает штатское: сутулая спина, животик, оплывший подбородок, маленькие глазки и жидкие волосы, подстриженные коротко, на армейский манер.
Шлаковая дорога видала когда-то серьезное движение.
— Уолтер Монк — начальник охраны в Мэнсбери, — продолжил Лайтнер.
Там и сям виднелись следы шин, глубокие колеи на обочинах, дыры, где когда-то стояли светофоры или камеры наблюдения.
Они обменялись рукопожатиями и приветствиями. Лайтнер открыл блокнот и зачитал список увечий, нанесенных жертвам. У первой девушки проломлен череп и удалено сердце; у второй — перерезана глотка так, что голова едва не отделилась от тела; третью девушку облили кислотой; четвертой отрезали руки и ноги и извлекли глаза; пятая погибла от удушения или была утоплена; шестой нанесены сильные удары в область лица и головы, после чего ей выстрелили в рот.
— В каждом случае имел место половой акт, — добавил Лайтнер. — Судмедэксперты считают, что первая жертва была убита неделю назад. Остальные погибли позже. Возможно, преступник совершал по убийству в день в течение недели. Они предполагают, что последнюю убили только вчера.
Пит и Катринко пошли вдоль дороги на почтительном расстоянии, остерегаясь мониторов, растяжек, наземных мин и многих других возможных неприятностей. На отдых они остановились в высохшем русле реки, мост через которую был тщательно убран, и остались лишь аккуратные гнезда опор в русле и что-то вроде дуги в воздухе.
— Эти трупы лежали здесь целую неделю, и никто ничего не заметил?
Монк, начальник охраны, медленно кивнул, опустив голову.
— Самое жуткое, — сказал Пит по кабелю, — это как тут дьявольски чисто. Это ж дорога? Значит, кто-то мог выбросить пивную банку, старый ботинок — хоть что-то.
— Между весенним семестром и началом занятий летней школы у нас двухнедельный перерыв. На это время колледж закрывают.
Катринко кивнула:
«И убийца, — подумал Райли, — знал об этом».
— Последняя — Кэсси Бентли? — спросил он. — Дочка миллионеров?
— Я думаю, роботы постарались.
Монк вздохнул:
— Да, конечно.
— Трудно сказать наверняка. Ее сильно изуродовали.
Райли кивнул. Несчастной девушке разбили лицо. Придется опознавать ее по записи зубной формулы.
Она развела руками в пухлых перчатках:
— Но мы считаем, — добавил Монк, — что это она. Тем более что первая — Элли. Так что вполне вероятно.
— Тут же работала Сфера, значит, роботов было полно. Думаю, они и построили эту дорогу. Они ее и использовали. Они тут носили тонны всякого, чего им приходилось носить. Потом, когда большой проект закончился, роботы унесли все, что стоило хоть каких-то денег. Все дорожные знаки, мосты — все вообще. Очень тщательно, не оставляя слабины. Как работают в Сфере. — Катринко положила подбородок в маске на согнутые колени, будто замечталась. — Если есть много места в пустыне и труд роботов так дешев, что измерить трудно, может получиться много жуткого и странного.
Райли тут же оживился и ухватился за эту зацепку.
— Элиша Данцингер, — объяснил Лайтнер. — Элли. Они с Кэсси делили комнату в общежитии. И были подружками.
Катринко не теряла зря времени на технических инструктажах в разведке. Пит видал много таких, которые хотели стать Спайдерами, даже некоторых сам обучал. Но у Катринко было то, что отличает подлинного Спайдера: желание, физическая одаренность, беспощадная целеустремленность и даже сообразительность. Для нее самым трудным будет не попадать в тюрьмы и морги.
— Ты здорово восхищаешься Сферой, детка. Тебе действительно нравится их стиль работы.
Райли обратился к Монку:
— А я всегда любила все азиатское. У них еда куда лучше европейской.
— Сколько всего студентов в Мэнсбери?
Тот посмотрел на него с удивлением:
Пит воспринял это уже на ходу. НАФТА, Сфера и Европа — три сверхдержавы, задирающие друг друга с неприятной регулярностью солнечных пятен, иногда заваривающих бури среди режимов-сателлитов на Юге. За свои пятьдесят с хвостиком лет Пит не раз видел, как Азиатская Кооперативная Сфера меняла свой публичный образ, подчиняясь непонятному политическому ритму.
— Около четырех тысяч.
Экзотическое место для отпуска по вторникам и четвергам. Пугающая чужеземная угроза по понедельникам и средам. Серьезный торговый партнер на все дни, в том числе выходные и праздничные.
— Четыре тысячи. А почему вы так хорошо знали этих девушек?
Монк самодовольно крякнул.
В настоящий политический момент Азиатская Кооперативная Сфера глубоко ушла в режим Непостижимого Зла и в мрачных газетных шапках заняла место главного экономического врага НАФТА. Насколько мог понять Пит, это в основном значило, что большая банда отупевших североамериканских экономистов хотела изобразить из себя настоящих мачо. Главной их претензией было, что Сфера продает НАФТА слишком много аккуратных, дешевых и хорошо сделанных потребительских товаров. Уж из-за этого-то погибать было бы крайне глупо, но люди гибли массами и по причинам куда более странным.
— А кто не знает Кэсси Бентли? Она же Бентли… — Он помрачнел. — И у нее часто возникали проблемы с дисциплиной. Кэсси была немного неуправляемой девчонкой.
На закате Пит и Катринко увидели гигантские предупреждающие знаки — огромные щиты из эпоксидки и клинкера, куда тверже гранита. Высотой в четыре этажа, тщательно закрепленные в камне пустыни и тщательно изрисованные зловещими угловатыми символами и текстовыми предупреждениями по крайней мере на пятидесяти языках. Английский шел третьим.
Лайтнер похлопал ладонью по спине Монка:
— Радиоактивные отходы, — заключил Пит, быстро пробежав текст через свой спекс с расстояния в два километра. — Это радиоактивная свалка, ну и ядерный испытательный полигон. Прежние красные китайцы испытывали водородную бомбу в Такламакане. — Он задумался. — Надо отдать им должное, выбрали правильное место.
— Расскажите, что вы сейчас сообщили мне об Элли.
— Ах ну да, Элли. — Монк вздохнул. — У Элли случились неприятности с одним из служащих колледжа. Он трудился у нас рабочим на полставки: покраска, уборка территории, техническое обслуживание. Это как раз был его участок.
— Ерунда! — возразила Катринко. — Гигантские каменные знаки, предупреждающие, что вход воспрещен? Это явно отвлекающий маневр.
— И?..
— Он преследовал Элли. Когда она бывала в кампусе, вечно ходил за ней по пятам. Девушка обратилась в суд, и ему запретили приближаться к ней. Разумеется, после этого мы его уволили.
— А то, что они использовали роботов и потом разрушили все дороги?
Райли задумался. Рабочий. У него наверняка имелись ключи от всех помещений, включая актовый зал. И он хорошо знал расписание работы колледжа.
— Ничего не значит. Это как если тебе надо в наши дни спрятать что-то важное. Ты же не поместишь это за стены, потому что сейчас у каждого есть магнитометры, эхолокаторы и теплодетекторы. Так что самое лучшее ты будешь прятать среди мусора.
— Элли — та девушка, которой вырезали сердце? Самая первая?
Пит оглядел окрестности на телефото, сделанном спексом. Они с Катринко прятались на склоне, где когда-то потоком промыло большой аллювиальный веер отполированных пустыней зернистых камешков. Здесь даже что-то росло — низенькие жилистые травы с жирным восковым блеском былинок, похожих на пальцы мертвеца. Эта зловещая растительность не была похожа ни на какую знакомую Питу траву. Как будто эта трава блаженно заглатывала шальной плутоний.
Все кивнули.
— Знаешь, Тринк, давай будем проще. Мне кажется, что эта так называемая база звездолетов — просто огромная радиоактивная помойка.
— Может быть, — признала бесполая. — Но даже если это правда, то за такие новости все равно стоит заплатить. Если мы здесь найдем пустые бочки или плохо обслуженные топливные стержни, это же будет политическая бомба, так? А доказательства будут чего-то стоить.
— Так вы знаете этого человека? Рабочего?
— Хм! — сказал удивленный Пит. Но она была права. Долгий опыт подсказывал Питу, что среди чужого мусора всегда найдется полезный секрет. — И это стоит того, чтобы светиться в темноте?
— А в чем проблема? — возразила Катринко. — У меня детей не будет, я об этом давно позаботилась. А у тебя их и так достаточно.
— Его зовут Терри Бургос, — сказал Монк. — У меня сохранился его домашний адрес.
— Может быть, — буркнул Пит. Четверо детей от трех женщин. Ему долго и трудно пришлось постигать истину, что женщины, тающие при виде свободного и сексуально крутого мужика, обязательно растают и при виде следующего свободного и сексуально крутого мужика.
Райли взглянул на Лайтнера. Они поняли друг друга без слов.
— Я поеду туда и возьму еще пару машин.
А Катринко думала о том, что надо сделать:
— Подождите, — махнул рукой Райли. — Дайте мне телефон. И найдите ассистента прокурора округа. Не дадим подозреваемому ни шанса. Окружите дом. Если сможете получить разрешение на обыск, произведите его. В противном случае придется приостановить всю деятельность и ждать моих дальнейших распоряжений.
— Вполне должно получиться. Пит. У нас есть костюмы и дыхательные маски, и здесь нам не надо ничего есть или пить, так что мы практически от радиации прикрыты. Значит, сегодня станем лагерем подальше от помойки. Перед рассветом проникаем внутрь, быстро все смотрим, щелкаем снимки и линяем. Чистая классическая работа по проникновению. Вокруг нет жителей, никто нам не помешает. А когда у нас будет что показать шпионам, двигаем домой. Может, что-нибудь и продадим.
Лайтнер смерил Райли долгим взглядом. Полицейские знают множество способов получить разрешение на обыск, в крайнем случае они могут оформить его задним числом.
Пит обмозговал сказанное. Перспектива, в общем, недурная. Работа грязная, зато задание будет выполнено. И еще — что Пита больше всего и привлекало — люди Подполковника не станут посылать сюда другого беднягу.
— Мы не должны облажаться, детектив, — пояснил Райли. — Вам ясно?
— А потом — к глайдеру?
Райли оставил полицейских, разыскал ассистента прокурора округа и отправил ее в суд получать разрешение на обыск. Затем проследовал в администрацию колледжа и позвонил своему боссу — окружному прокурору Эду Муллани.
— Да, потом к глайдеру.
— Вам придется связаться с Гарландом Бентли, — сообщил Райли и выглянул в окно. В небе кружил вертолет новостного телеканала. — Хотя, возможно, он уже слышал последние новости.
— О\'кей, договорились.
Глава вторая
12 часов 35 минут
Перед рассветом следующего дня они накачались спортивными стимуляторами, сваренными в кишках соответствующих генно-измененных клещей, сохраняемых в спячке под мышками. Потом подогнали снаряжение и подобно призракам перелезли огромную стену.
К тому времени, когда Пол Райли добрался до дома Терри Бургоса, полицейские из департамента Марион-Парк находились там уже около часа. Когда детектив Джоэл Лайтнер постучал в дверь, Бургос открыл ее сразу. Он не оказал сопротивления, когда Лайтнер попросил подождать на крыльце, пока помощник прокурора округа получал разрешение на обыск.
Просверлив крошечную дыру в крыше одного из серых полузакопанных ангаров, они просунули туда шпионский глаз.
Вертолет новостного канала завис в воздухе. Репортеры выстроились вдоль оградительной ленты. Жители соседних домов высыпали на улицу. Некоторые из них явно собирались на работу и уже были одеты, другие вышли в халатах, держа за руки маленьких детей. Новость мгновенно разлетелась по округе: убийца жил в доме номер 526 на Розмари-лейн.
Взрывоупорные ряды саркофагов бочкообразной формы, твердых и блестящих, как полированный гранит. Большие сварные контейнеры для радиоактивных отходов, каждый размером с бензовоз. Они выстроились аккуратными рядами в герметичной темноте, немые как сфинксы. Похоже, они еще двадцать тысяч лет могут так простоять.
Сам дом представлял собой довольно невзрачное бунгало, которых немало к западу от колледжа. Здесь проживала городская беднота. Полиция была повсюду: стражи порядка осматривали задний двор в поисках трассологических улик и отпечатков пальцев, обыскивали гараж, где могли остаться следы крови и волосы жертв, обследовали «шевроле» Бургоса, припаркованный на дорожке у дома.
Пит снова разжижил гель-камеру и вытащил ее назад, потом запечатал дырочку каменной пастой, и они с Катринко слезли по склону пыльной крыши. На песчаных наносах, громоздящихся чуть ли не до вершины купола, змеились следы ящериц. Эти здоровые свидетельства жизни серьезно ободрили Пита.
Бургоса отвезли в полицейский участок для допроса. Райли хотел присутствовать на допросе, но прежде собирался осмотреть дом. Его уже ввели в курс дела. В просторной ванной, гараже и автомобиле обнаружили немало интересного, но самое любопытное находилось в подвале.
И снова они беззвучно перелезли через стену, обратно в грот, где оставили снаряжение. Там они сняли маски, чтобы снова поговорить.
Райли слегка мутило, но он старался сохранять хладнокровие. Это его дело, и придется вести за собой остальных. Райли кивнул Лайтнеру, и тот направился к гаражу. Лайтнер решил дождаться Райли и вместе с ним поехать в участок, поэтому дал четкие инструкции полицейским задержать Терри Бургоса до его приезда. Никто не должен говорить с Терри Бургосом до тех пор, пока не разрешит Райли.
Пит привалился за камнем, наслаждаясь расслаблением после опасной работы.
Райли пошел по мощенной булыжником дорожке к дому. Двор находился в запустении. Трава на лужайке высохла, и сквозь нее проглядывала бурая земля. Один из полицейских снял видавшую виды дверь из проволочной сетки. Входная дверь была распахнута, под нее положили камень, который подобрали у крыльца.
Внутреннюю обстановку дома на первом этаже почти не потревожили. Старая мебель, потрескавшаяся плитка на полу — жилище довольно скромное, но тем не менее в нем поддерживалось некое подобие порядка.
— Прогулочка, — сказал он. — Пикник.
Спускаясь по устланной ковром лестнице в подвал, Райли задержал дыхание, но все же успел почувствовать запах. Для человека, не отличающегося тонким обонянием, он напоминал запах сточной канавы. Обычно после убийства у жертвы расслабляется кишечник, и она испражняется. В подвале не обнаружили мертвых тел, но Лайтнер заявил, что убийства произошли именно там.
Пульс у него уже снизился до нормы и, к его радости, не ощущалась подозрительная боль под ложечкой.
И он оказался прав.
— Надо отдать им должное, роботы действуют чисто.
Здесь был бетонный пол и никакой мебели, только несколько гимнастических снарядов для тренировок. На полу стояла гимнастическая скамья, валялись штанга и небольшие гантели, покрытые паутиной. На стене висела покосившаяся мишень для дартса, а рядом — мишень для помпового ружья. Освещение в комнате было слабым, но полиция принесла мощные осветительные приборы, чтобы облегчить работу криминалистам.
Пит кивнул:
— Коронное применение для роботов — обслуживание смертельно ядовитой свалки.
Райли прошел в глубь подвала, где Бургос оборудовал мастерскую. Там находилась электропила, различные инструменты и козлы для пилки. Грязный пол был забрызган какими-то пятнами. Скорее всего кровь, которую Бургос пытался замыть. Лаборанты собирали волосы пинцетами и складывали в полиэтиленовые пакеты для улик. Вероятно, именно здесь произошли убийства.
Райли подошел к маленькому рабочему столу и судорожно вздохнул. Там лежал обычный кухонный нож с лезвием длиной десять — двенадцать сантиметров, весь в засохшей крови и в чем-то еще. Элишу Данцингер и вторую, не опознанную пока что девушку, вероятно, убили этим ножом. Рядом лежала ручная пила, также перепачканная кровью и какими-то частицами — скорее всего фрагментами костей. С помощью этого инструмента четвертой жертве отпилили ноги и руки.
— Я сделала телефото всей территории, — сказала Катринко, — и воды здесь нигде нет. Ни башен, ни трубопроводов, ни колодцев. Много без чего могут обойтись люди в пустыне, но не без воды. Здесь все наглухо мертво. И всегда было мертво. — Она помолчала. — С начала и до конца здесь были только роботы-автоматы. Ты понимаешь, что это значит, Пит? Что ни один человек этого места не видел. Кроме нас с тобой.
В углу стояла ванна, вся в ржавчине, словно ее притащили со свалки. Райли не сомневался, что именно здесь Бургос облил одну из своих жертв кислотой. Рядом на стиральной машинке он увидел стеклянную колбу и автомобильный аккумулятор.
— Так мы первые! Впервые осуществили сюда проникновение! Это просто чудесно, — ответил Пит в приливе профессиональной гордости.
Четыре готовы, две на очереди.
Он оглядел галечную равнину вокруг обнесенной стеной территории и нажал кнопку, перенося последнюю серию снимков спекса в архив гель-мозга. Два десятка огромных куполов, построенных по камешку гигантскими роботами, работающими с безмозглой точностью термитов.
Райли уже знал, что наверху, в ванной комнате, полицейские обнаружили в водостоке волосы, которые скорее всего принадлежали утопленнице, а в гараже нашли пулю, выпущенную из пистолета тридцать второго калибра, — вероятно, именно из этого оружия стреляли в рот Кэсси Бентли до или после того, как Бургос практически до неузнаваемости изуродовал ей лицо.
Раскинувшиеся купола выглядели так, будто окоченели на месте, и края их растаявшими леденцами вплавлялись в мелкие неровности пустыни. Со спутников купола наверняка сходят за естественные образования.
Они отыскали все, что было нужно. Этот человек практически не прилагал усилий, то есть вообще ничего не сделал, чтобы скрыть улики. Он оставил трассологические улики в подвале, в машине и в гараже. Даже сохранил у себя личные вещи погибших: сумочки, водительские удостоверения, одежду — их обнаружили в гараже в мешке для мусора. Терри Бургос совершал убийства у себя дома — по крайней мере на первый взгляд складывалось именно такое впечатление — и даже не предпринял попыток убраться или спрятать орудия убийства.
— Давай не будем мешкать, ладно? Я вроде как чувствую, будто эти рентгеновские пальцы перебирают атомы моей ДНК.
На рабочем столе рядом с ножом и пилой лежала Библия короля Якова с кровавыми отпечатками пальцев на страницах. Над столом висел деревянный щиток с прикрепленным к нему листком бумаги. Там были выписаны фрагменты из Библии, а также указаны главы и стихи. Райли оперся о стол и внимательно посмотрел на выписанные красной ручкой строки. В самом верху был стих из Иеремии 48:10:
— И тебя это так волнует, Пит?
«Проклят, кто дело Господне делает небрежно, и проклят, кто удерживает меч Его от крови!»
Пит засмеялся и пожал плечами:
— Какая разница? Работа кончена, детка. Мотаем к нашему глайдеру.
Под этим стихом в столбик под номерами были выписаны другие цитаты:
— Сейчас умеют отлично лечить генетические повреждения, как ты знаешь. В лаборатории у шпионов гены восстанавливают с нуля.
1. Книга Осии 13:4–8
2. Послание святого апостола Павла к римлянам 1:24–32
3. Левит 21:9
4. Исход 21:22–25
5. Вторая книга Царей 2:23–24
6. Второзаконие 22:20–21
В последней из шести цитат ссылка на Левита оказалась перечеркнута, и вместо нее написан фрагмент из Второзакония. Исправление было сделано фломастером.
— Кто, эти военные врачи? Не хочу давать им повода!
Райли тяжело вздохнул. Шесть погибших девушек, шесть цитат из Библии.
Ладно. Хватит. Обследование места преступления не входило в его обязанности, он просто хотел побывать здесь. Райли вышел на улицу и с наслаждением вдохнул свежий воздух. Около гаража он встретился с Лайтнером. Тот был сосредоточен и выглядел как полицейский, который знает, что расследует самое громкое преступление за всю свою карьеру. Но в его взгляде было нечто мрачное и зловещее. Он только что побывал на месте, где совершены ужасные преступления. Теперь настало время установить между этими убийствами связь.
Поднялся ветер — несколько резких, грубых порывов подряд, сухих, морозящих, полных жалящих песчинок.
— Поехали, самое время получить признание, — сказал ему Райли.
И вдруг донесся стон от обнесенных стеной куполов.