Юноша сидел на скамеечке у окна, и осеннее солнце золотило его светловолосую голову.

— Что-о?!

— Твоя матушка не может тебе рассказать обо всем, — повторил Эрионд. — В глубине ее сердца скрыта тайна, которую она носит в себе давно, — это случилось еще до твоего появления на свет.

— Нет! — невольно ахнула Тамазина. — Не смей!

— Что еще за тайна? — требовательно спросил Ургит, подозрительно оглядывая всех присутствующих.

Щеки Эрионда порозовели.

— Я не должен говорить тебе об этом, право же, не должен, — смущенно произнес юноша.

Бархотка завороженно следила за происходящим. В мозгу Гариона только лишь начинала зарождаться смутная догадка, а она уже хохотала во весь голос.

— Что вас так забавляет, юная госпожа? — раздраженно спросил Ургит.

— Занятная мысль только что пришла мне в голову, ваше величество, — ответила Бархотка. Потом обратилась к Тамазине: — Вы, кажется, говорили, что были знакомы с отцом принца Хелдара?

Подбородок Тамазины дрогнул. Все еще смертельно бледная, королева-мать хранила молчание.

— Не скажете ли, сколь давно это было?

Губы Тамазины сжались еще плотнее.

Бархотка вздохнула, взглянув на Шелка.

— Хелдар, тогда ответишь мне ты. Когда-то твой отец приезжал в Рэк-Госку, так? Полагаю, он вел какие-то переговоры о торговле от имени короля Родара. Не соблаговолишь ли вспомнить, сколько лет тому назад это было?

Щелк был всерьез озадачен.

— Не знаю. Скорее всего это было… Помню, мы с матерью жили во дворце в Бокторе, когда он уехал. Кажется, мне исполнилось тогда лет восемь или около того. Значит, примерно лет сорок тому назад. А для чего тебе нужно это знать, Лизелль?

— Интересно, — пробормотала она, не обращая внимания на последний вопрос Шелка. — Госпожа Тамазина, вы постоянно уверяете сына в том, что он никогда не помешается, но разве не все без исключения мужчины из рода Урга сходили с ума, настигнутые наследственным недугом? Что вселяет в вас уверенность, будто вашему сыну удастся избежать этой печальной участи?

Лицо Тамазины стало совсем белым, побелели, даже крепко сжатые губы.

— Уважаемый сенешаль, — обратилась Бархотка к Оскатату, — позвольте мне из чистого любопытства поинтересоваться: сколько лет его величеству?

Тут побледнел даже суровый Оскатат. Он странно поглядел на Тамазину, и его губы тоже крепко сжались.

— Мне тридцать девять, — выпалил Ургит. — А какое это имеет… — и осекся.

Глаза его вылезли из орбит. Он обернулся с выражением величайшего изумления.

— Матушка!

И тут Сади расхохотался.

— Обожаю счастливые концы! А ты, милочка? — спросила Бархотка у Сенедры. Потом озорными глазками стрельнула в сторону Шелка. — Ну-ну, что ж ты прирос к стулу, Хелдар? Обними сводного брата!

Тамазина медленно и горделиво поднялась с кресла.

— Зови палача, Оскатат! Я готова.

— Нет, госпожа, — ответил тот. — Я этого не сделаю.

— Таков закон мургов, Оскатат, — настаивала она. — Женщина, опозорившая супружеское ложе изменой, немедленно должна быть предана смерти.

— О, прошу тебя, матушка, сядь. — Ургит рассеянно грыз ноготь. — Сейчас не время для представлений.

- Стюардесса сообщила мне о вашей проблеме, сэр, - сказал он, возвращаю Шутту пятифунтовую бумажку. - Нет никакой возможности куда-либо вас перевести, если только вы не согласитесь разделить каюту с тремя рок-музыкантами. Мы набиты битком, сэр.

Глаза Шелка расширились от изумления.

- Битком? И до которого часа будет стоять этот гам?

— Ты быстро соображаешь, Лизелль.

- Детей обычно в семь часов забирают спать, сэр.

— Не так уж и быстро, — возразила она. — Мне следовало бы догадаться много раньше. Ты и его величество вполне можете использовать друг друга в качестве зеркал для бритья, а торгуется он почти так же увлеченно и искусно, как ты. — Она взглянула на ошеломленного Короля мургов, и на щечках у нее заиграли прелестные ямочки. — Если ваше величество когда-нибудь устанет от бремени власти, уверена, что мой дядюшка сможет подыскать для вас подходящую работу.

- В семь? О Боже, сейчас ещё и четырех нет. А когда эта чертова детская открывается утром?

— Это несколько меняет положение дел, Ургит, — сказал Белгарат. — Ваши подданные широко известны своим ханжеством, и если они прознают о том, что вы — не настоящий мург, это их всерьез обеспокоит, не так ли?

- Не раньше семи, сэр, так что не волнуйтесь.

Ургит все еще во все глаза таращился на Шелка.

Когда он ушел, Шутт достал два патрона калибра 9 мм и, заткнув ими себе уши, уселся читать Винна-Эдвардса. Ему нельзя было покидать свою каюту до конца путешествия.

— Слушай, старик, помолчи, — рассеянно проговорил он. — Дай мне все это обмозговать.

Легковые машины и грузовики въезжали на паром и занимали свои места на огромной нижней палубе. Затем аппарель поднялась и закрылась. Были отданы швартовы. Прозвучал гудок. Паром отвалил от пирса и медленно двинулся, огибая остров Уайт, к выходу в море. Капитан сосредоточенно вел поединок с игральным автоматом, когда к нему обратилась дама, вышедшая на охоту за новыми знакомствами:

- Прекрасный день, не правда ли?

— Уверен, вы, ваше величество, понимаете, что вполне можете на нас положиться, — подобострастно произнес Сади.

- Да-да, конечно, - ответил капитан, продолжая бросать жетоны в чрево \"железного бандита\". - Вы не первый раз по этому маршруту?

— Разумеется, — сухо ответил монарх, — Но ровно до тех пор, покуда я буду делать то, что вы мне прикажете.

- Нет, конечно. Я десятки раз уже плавала туда-сюда.

— Ну, это, согласитесь, вполне естественно.

Ургит взглянул на сенешаля.

- Как здесь кормят?

— Ну, Оскатат, скоро побежишь на самую высокую башню дворца Дроим, чтобы объявить всему городу о правде, выплывшей наружу?

- Точно не знаю, но по-моему, отвратительно.

— С какой стати? — пожал плечами Оскатат. — Еще когда вы были маленьким мальчишкой, я уже знал, что вы не сын Таур-Ургаса.

- Этого я и боялся.

Тамазина ахнула, судорожно прижав ладонь к губам.

- Почему бы нам не пропустить по чуть-чуть для аппетита?

— Ты знал, Оскатат? И ты держал в тайне мой позор?

- Простите?

— Госпожа, — с поклоном ответил сенешаль, — я не предал бы вас даже на дыбе.

- Выпьем перед обедом - за знакомство. Значит, в баре, перед обедом?

Королева-мать странно посмотрела на него.

- Очень любезно с вашей стороны.

— Но почему, Оскатат? — ласково спросила она.

- Ах, что вы! - она похотливо улыбнулась, - Вы очень, очень милы! До встречи!

— Вы родом из королевского дома Хагги — так же, как и я. А преданность кровной родне — одна из национальных добродетелей Хтол-Мургоса.

- До встречи, мадам.

— И это все, Оскатат? Лишь поэтому ты стал мне другом, а моему сыну — защитником?

Шарль Бонне изучал магазины \"дати-фри\", чтобы посмотреть, нельзя ли там чем-нибудь поживиться после захвата судна. В шесть часов он подошел к окошечку и отправил кодированную радиограмму одной фирме по продаже недвижимости в Палм-Спрингз, Калифорния, в которой давалась команда поднять на четыре доллара цену за дозу героина в Соединенных Штатах. После этого криминальная статистика в крупных городах Америки должна была резко пойти вверх.

Он храбро взглянул прямо в лицо королеве.

— Нет, госпожа, — почти с гордостью объявил он. — Дело не только в этом.

Форд Макгенри следил за потоком денег, который потек в кассы, едва успели открыться бары, и девятьсот с лишним пассажиров поспешили утолить свою жажду. На нем был все тот же белый тренировочный костюм, и так же были одеты четверо автомехаников. В половине седьмого все пятеро встретились в кафетерии, похожие на цирковых воздушных гимнастов.

Тамазина смущенно опустила ресницы.

- Вы кто такие? - спросил у Макгенри маленький мальчик.

- Мы - автогонщики. Едем в Испанию, чтобы забрать все призы.

— Были и другие причины скрывать вашу тайну, — продолжал сенешаль, — куда менее личные, но ничуть не менее существенные. Династия Урга поставила Хтол-Мургос на грань катастрофы. И в юном Ургите я видел надежду всего королевства. Правда, я предпочел бы, чтобы он обладал большей силой воли, но живость его ума была весьма многообещающей. В конце концов, не вполне решительный, но умный король куда предпочтительнее волевого, но безмозглого.

- А-а-а, - протянул малыш, - а я думал, вы пекари...

Белгарат поднялся со стула.

Каллерс профессионально оценил спасательные шлюпки, затем опустился вниз, чтобы найти старшего механика, и показал тому свой профсоюзный билет.

— Я вынужден прервать ваши излияния, — твердо заявил он, — нам пора отправляться в путь. На свет выплывает слишком много секретов, и, я полагаю, с нас довольно. — Он поглядел на Ургита. — Вы уже послали кого-нибудь в храм? Если дагаш хочет присоединиться к нам, ему надлежит тотчас же отправляться в гавань.

- Я сам - стармех, - объяснил он, - сейчас у меня небольшой отпуск, прежде чем я догоню свой пароход в Ла-Корунье. Хотелось посмотреть на ваши железки.

Вконец разозленный Ургит стал медленно приподниматься с кресла. Его глаза превратились в щелочки.

Старший механик был рад услужить.

— Да кто ты такой, старик? По виду ты бродяга, но раскомандовался, словно император!

Капитан вошел в судовой ресторан в ожидании худшего. Он понюхал и попробовал красное вино.

Тамазина пристально глядела на Белгарата, и глаза ее постепенно раскрывались все шире. Она порывисто обернулась и изумленно уставилась на Полгару. Потом сдавленным голосом прошептала:

— Ургит!

- Это неплохое алжирское вино, - сказал он стюарду. - Зачем было наклеивать на него этикетку от \"Божоле\"?

— Ну что еще, матушка?

- Нашим пассажирам нравятся французские названия, сэр, - объяснил официант.

— Посмотри на него. Внимательно посмотри, а потом взгляни на его дочь!

Капитан попробовал суп, который поставил перед ним официант.

— Какую еще дочь? Я и не подозревал, что они родственники!

- Прекрасный суп! - воскликнул он.

— Так же, как и я — до этого самого момента. — Королева-мать взглянула Полгаре прямо в глаза. — Ведь он ваш отец, не так ли, Полгара?

- Да? - переспросил польщенный официант.

Полгара выпрямилась, и свет свечи упал прямо на ее белоснежную прядь, которая словно вспыхнула.

- В меню указан пряный индийский суп, но это совсем другое.

— Думаю, все зашло слишком далеко, отец, — сказала она, обращаясь к старику. — Более нет смысла что-либо скрывать, не правда ли?

- Разве?

— Старина, — непринужденно заговорил Шелк, — тебе следовало бы позаботиться изменить хоть немного свою внешность. За долгие века твой словесный портрет разошелся по всему миру, поэтому тебя и узнают так часто. Ты никогда не подумывал хотя бы бороду сбрить?

- Конечно. Это лучший баклажанно-крабовый суп из всех, что я пробовал.

Ургит глядел на старика, и в его глазах появилось нечто очень похожее на ужас.

- Я... я не знаю, что случилось, сэр.

— О, а вот этого не надо, — с отвращением заявил Белгарат.

Капитан попробовал рыбу.

Ургит вздрогнул.

- Что это такое? - спросил он у официанта.

- Морской язык из Дувра, пользуется большим спросом.

— И этого не надо. Что бы тебе там ни наговорили, поверь — не в моих привычках развлекаться, откусывая головы мургским младенцам! — Старик в задумчивости подергал себя за ухо, поглядел на Ургита, потом на Тамазину и, наконец, на Оскатата и Пралу. — Сдается мне, наши планы некоторым образом меняются. У меня такое ощущение, что во всех вас внезапно пробудилась страсть к морским путешествиям. Вы хотите, чтобы мы сохранили в тайне кое-какие подробности ваших биографий, а в наших интересах заставить вас молчать о наших маленьких секретах. Если вы будете сопровождать нас, то мы сможем приглядывать друг за другом.

- Да, это морской язык. Но это - суфле из морского языка, его нужно готовить четыре часа.

— Ты шутишь! — взорвался Ургит. — Никоим образом. Не люблю оставлять следы.

- Простите, сэр, я не знаю...

Двери открылись, и Гарион, вздрогнув, обернулся и потянулся к оружию, но тотчас же опустил руку. Офицер-мург, стоящий на пороге, изумленно оглядывал присутствующих, почуяв напряженность, витающую в воздухе.

Капитан проглотил две полных ложки суфле.

— О, простите, ваше величество.

- Великолепно! Превосходно!

Ургит взглянул на офицера — в глазах короля блеснул огонек надежды. Но, перехватив предостерегающий взгляд Белгарата, он сник.

Когда он попробовал утку (\"Что это? - Это наше специальное блюдо, сэр, утка\") он даже откинулся от стола.

— Слушаю вас, полковник, — спокойным голосом сказал он.

- Если ещё кто-нибудь спросит у вас, что это такое, можете, ссылаясь на мой авторитет, отвечать: это \"ле канар а ля фасон дю доктор Кушо\".

— Прибыл посланник от иерарха, ваше величество. Вам велено передать, что дагаш Кабах будет в гавани в течение ближайшего часа.

Сказав это, капитан встал из-за стола и отправился на камбуз.

Дарник и Тоф, двигаясь бесшумно и как по команде, встали по обе стороны от Оскатата, а Полгара подошла вплотную к креслу Тамазины.

Там трудился Хуан Франкохогар.

Лицо Ургита выглядело слегка испуганным.

- Капитан Хантингтон! - изумленно воскликнул тот.

— Очень хорошо, полковник. Благодарю за труд.

- Я так и знал, - сказал капитан. - Я догадался, что это ты. Что ты здесь делаешь?

- Еду домой. Это лучший способ. Работаю, чтобы не платить за билет, а когда мы пришвартуемся, до Франции останется всего два часа пути.

Офицер поклонился и направился к выходу.

- Нам нужно поговорить, - сказал капитан. - Когда ты заканчиваешь?

- В час, сэр.

— Полковник! — раздался вдруг голосок Пралы. Офицер обернулся.

- Я вернусь, - капитан вышел с камбуза. Ему было смешно. Вот типичный образчик того, как все планы могут полететь к черту из-за пустяка. Он не сможет высадить Франкохогара в море, потому что тот никогда не поймет, почему его, капитана Хантингтона тоже не высадили. Если он оставит его на борту, Франкохогар должен будет разделить с ним ответственность, если дело провалится.

Капитан стоял у борта, глядя в ночную тьму.

— Слушаю, принцесса.

Он решил оставить Хуана на борту, не позволяя ему покидать камбуз, как и полагается коку. Если операция провалится, они подпадают под французскую юрисдикцию, а ни один французский полицейский или суд никогда не поверит, что такой знаменитый повар, как Франкохогар, мог иметь что-нибудь общее с кражей вина.

Бархотка бесшумно и гибко скользнула к девушке. Гарион внутренне сжался — столь напряжена была атмосфера. Он даже мысленно высчитывал, сколько времени ему потребуется, чтобы оказаться рядом с ничего не подозревающим полковником.

Шутт решил отказаться от еды, хоть и был голоден, до тех пор, пока детская не закрылась, и не наступила тишина. Тогда он позволил стюардессе принести ему четыре сэндвича с ростбифом и бутылку \"Божоле\". Он больше не предлагал ей пяти фунтов. Он уже осуждал себя за то, что готов был выкинуть такую крупную сумму из-за какого-то пустяка. Шутт сухо поблагодарил стюардессу и, когда она вышла, принялся медленно жевать сэндвичи, запивая их мелкими глотками вина. При этом он читал про то, как краб-скрипач, сидя у своей норки, приветствует взмахами клешней других крабов.

Шутт всегда хорошо чувствовал себя в обществе крабов-скрипачей - так же, как и птиц, китов или кроликов - ведь их совсем не интересовало золото и все, что с ним связано.

— Располагаете ли вы какими-либо сведениями о погоде вдоль южного побережья? — спокойно спросила Прала.

Прошло одиннадцать часов с того момента, как паром покинул порт. Капитан Хантингтон спал в одежде. Проснувшись и перекинув ноги через край койки, он снял телефонную трубку и позвонил на камбуз. Макгенри ответил, что все в порядке. Капитан попросил убедиться, что мсье Франкохогар спит в совей каюте, и запереть его. Франкохогар спал, как дитя.

- Он может вообще все проспать, - сказал капитан. - Как там погода?

— Погода не из лучших, ваше высочество, — ответил полковник, — а у оконечности полуострова все время шквалистый ветер и дождь.

- Мокро и ветрено, кэп.

- Это плохо.

— Благодарю, полковник.

Паром сильно качало, когда капитан надевал непромокаемый плащ и фуражку. Сунув в карман пистолет, он вышел из каюты. Его слегка мутило, как когда-то, когда он впервые шел в бой. Капитан подумал, какая огромная разница - читать о девятистах двадцати пассажирах в распечатке компьютера и видеть их перед собой. Он подумал о том, что испортившаяся погода может помешать безопасной высадке пассажиров или, того хуже, вообще не позволит Паппадакису на сухогрузе выйти к точке рандеву вовремя.

Когда он выходил в коридор, из своей каюты в десяти ярдах от него появился Шарль Бонне. Они вдвоем двинулись по коридору, держась за поручни, потому что паром качало все сильнее. Когда они вышли на палубу, ветер был настолько силен, что им пришлось приложить все свои силы, чтобы открыть дверь. Хлестал дождь, вокруг не было видно ни зги. Они поднялись на капитанский мостик и толчком ноги распахнули дверь. Шарль Бонне держал в руке пистолет. Боцман и вахтенный офицер удивленно уставились на них.

Офицер поклонился и вышел.

Никто не произнес ни слова, когда капитан пересек мостик и направился к радиорубке. Там он растолкал радиста.

- Прошу пойти со мной на мостик, - сказал он.

Гарион шумно и с облегчением выдохнул.

Радист вскочил на ноги. Капитан подтолкнул его к выходу.

- Я захватываю это судно, - сказал он.

— Уважаемый Белгарат, — решительно сказала Прала, — вы не можете подвергать Тамазину такому риску — подобная погода опасна для здоровья королевы. Я не позволю сделать этого.

- Это пиратство, - грустно сказал радист. - Вас повесят.

Слово \"пиратство\" резануло слух капитана.

Белгарат часто заморгал.

Компьютеры и Макгенри употребляли слово \"захват\", но это было всего лишь эвфемизмом древнего термина. Он - британский морской офицер, который стал тем, с кем в свое время присягал сражаться - пиратом. Да, капитан Королевского военно-морского флота Колин Хантингтон стал пиратом.

— Вы не позволите? — с недоумением переспросил он.

Он услышал, как на мостик ворвались Макгенри и два автомеханика. Все они были вооружены.

— Никоим образом. Если вы решитесь настаивать, я закричу так, что рухнет крыша. — Девушка холодно посмотрела на Бархотку. — Ни шагу, Лизелль! Я успею завизжать по крайней мере дважды, прежде чем ты убьешь меня, а на мой крик сбежится вся дворцовая стража.

- Офицерские каюты на нижней палубе. Отведите их туда и заприте вместе с капитаном. Когда их будут высаживать, убедитесь, что они посажены в капитанский вельбот, а не в спасательную шлюпку. Если они смешаются с пассажирами и поднимут шум, что паром захвачен, это вызовет панику. Отпускать их в последнюю очередь, - скомандовал капитан.

— А знаешь, отец, она права, — спокойно сказала Полгара. — Тамазина не перенесет тягот путешествия.

Макгенри и автомеханики увели троих офицеров вниз. Капитан проверил место судна и радар. Затем он позвонил в машинное отделение. Ответил Каллерс.

— А не могли бы мы…

- На мостике все в порядке, чиф. Как у вас?

- В машинном тоже порядок.

— Нет, отец, — прервала его Полгара. — Совершенно исключено.

- Я спускаюсь вниз.

Белгарат вполголоса выругался и кивком подозвал Сади. Они отошли в дальний конец комнаты и вполголоса заговорили.

- Есть, сэр!

— У тебя под камзолом кинжал, не правда ли, Хелдар? — спросил Ургит.

Капитан ввел новые данные в автопрокладчик курса и поставил переключатель на автомат.

— Даже два, — беспечно ответил Шелк. — А еще один — в сапоге, и еще один — на шнурке, на груди. Я привык быть готовым к маленьким неожиданностям, но зачем обсуждать то, чего все равно не произойдет?

- Оставайтесь здесь, - сказал он Шарлю Бонне. - Нельзя оставлять без контроля радиорубку. Если услышите оттуда хоть шорох, звоните в машинное отделение.

— Ты ужасный человек, Хелдар.

- А кто будет крутить эту хреновину, пока вас не будет?

— Знаю.

- Она на автомате. Можете отдохнуть. Я вернусь через десять минут.

Белгарат возвратился к остальным.

Он спустился с мостика и прошел к лифту, который доставил его в машинное отделение. Там было жарко. У пульта управления сидели шведы механик и моторист. Их держали под прицелом двое автомехаников.

— Госпожа Тамазина! — обратился он к королеве.

- Я командую судном, - сказал капитан. - Я контролирую мостик, и наверху уже действует наша команда. Я спустился вниз, чтобы убедиться, понятна ли вам ситуация. Теперь слушайте меня. Старший механик - опытный дипломированный специалист, знакомый с вашими машинами. Делайте то, что он прикажет, и все будет в порядке. Продолжайте работать, и каждый из вас получит премию в тысячу крон. Если прекратите работу, вас застрелят. Подтвердите, что поняли меня.

— Да? — вздрогнув, ответила она.

- Мы поняли, - сказал механик, - вы совершили акт пиратства. Что такое убийство после пиратства, если вас все равно повесят? Так что мы сделаем все, что вы нам прикажете.

— Учитывая обстоятельства, я полагаю, мы можем на вас положиться. Вы уже доказали, как бережно умеете хранить тайны. И прекрасно отдаете себе отчет в том, что ваша жизнь — и жизнь вашего сына — зависит от того, удастся ли вам скрыть все здесь услышанное.

Капитану стало нестерпимо жарко. Чиф и механик работали в рубашках с короткими рукавами.

— Да, это мне вполне ясно.

- Моторист подскажет старшему механику, когда сменяется вахта. За двадцать минут до каждой смены очередная вахта будет доставляться сюда под пистолетом, а старая смена - уводиться и запираться в каюте. Через несколько минут вы услышите мой голос по судовой трансляции, - сказал капитан. - Я объявлю, что пассажиры и экипаж должны покинуть судно. Не обращайте внимания, это будет ложное объявление. Мы выгрузим всех офицеров, команду и пассажиров, кроме вас, на другое судно через полчаса. Все.

— Нам придется на некоторое время оставить страну на ваше попечение, госпожа.

Зазвонил телефон. Чиф Каллерс снял трубку.

— То, что вы предлагаете, совершенно немыслимо, уважаемый Белгарат.

Он послушал, затем передал трубку капитану.

— Хотел бы я, чтобы люди напрочь позабыли это слово! Какие проблемы на сей раз?

- Мостик.

— Мурги никогда не подчинятся приказу женщины.

- Слушаю, - ответил капитан.

Белгарат кисло ухмыльнулся.

- Из радиорубки доносится шум, - прокричал Бонне.

— Ах да. Я совсем позабыл об этом типично мургском предрассудке.

Капитан выскочил из машинного отделения.

— Уважаемый Оскатат, — раздался голос Сади. Сенешаль с каменным лицом взглянул на Дарника и Тофа, застывших подле него.

Пассажиры танцевали в салоне, стремясь взять от путешествия все, раз уж деньги уплачены. Стюарды носились с подносами, стараясь удержать равновесие при качке.

— Не соблаговолите ли принять на себя заботу о делах государства на время отсутствия короля?

Трое длинноволосых молодых людей извлекали дикие звуки из электрогитар и ударных и пели что-то на манер Элвиса Пресли и Рэя Чарльза с сильным миссисипским акцентом.

— Это вполне реально.

Небольшая группа людей сгрудилась возле рулеточного стола, хотя на часах было уже четыре двадцать пять утра. В салоне разместились и два карточных стола, один английский, очень шумный, другой, посолиднее испанский. Но больше всего народа было в баре. Не то чтобы это были все закоренелые пьяницы, просто они помнили, что у них на родине все питейные заведения уже шесть часов как закрылись, и стремились использовать это время с максимальной пользой.

— Но сколь искренна и глубока ваша преданность госпоже Тамазине?

До рассвета оставалось тридцать две минуты и девятнадцать секунд.

Оскатат злобно взглянул на евнуха.

Капитан промчался по коридору и взлетел на мостик. Он вбежал в радиорубку и сел у радиостанции. Дождавшись, когда наступит пауза, он взялся за ключ. Начался радиообмен.

— Эрионд! — позвала Сенедра.

- Что случилось? - спросил Бонне.

- Саутгемптон беспокоится, что мы двенадцать минут не отвечали. Они уже собирались обратиться к французской береговой охране, чтобы те начали нас искать.

— Да?

- О Боже!

- Все в порядке. Я ответил им, что у меня зуб болит. Сейчас пойдет радиограмма, из-за которой и поднялся весь этот шум.

— Можно ли доверять сенешалю? Не пошлет ли он вслед за нами погоню, как только наш корабль скроется из виду?

Капитан надел наушники и начал записывать. Его лицо мрачнело по мере приема. Он закончил и снял наушники. Наступила тишина.

Гарион спохватился — он успел позабыть о редком качестве своего юного друга — умении читать в людских умах и сердцах.

- Что случилось? Что им от нас надо?

— Он ничего такого не сделает, — уверенно ответил Эрионд.

- Это пассажирское судно. Радиограмма адресована пассажиру.

- Что за радиограмма? - занервничал Бонне.

— Ты убежден? — спросила Сенедра.

- Это из Беверли-Хиллз, где сейчас восемь часов вечера. В ней говорится: \"Жаль, что не удалось встретиться. Целую - Викки\" подпись Херм.

— Совершенно убежден. Он скорее умрет, чем предаст Тамазину.

Он встал и прошел мимо Бонне на мостик.

На изборожденных старыми шрамами щеках пожилого мурга появился кирпичный румянец, и он поспешно отвернулся, чтобы королева-мать не заметила его смущения.

- К сожалению, компьютеры не учитывают Хермов: а впереди их может быть ещё очень много, - сказал капитан себе под нос.

— Ну что ж, хорошо, — решительно сказал Белгарат. — Ургит поплывет с нами. — И, обращаясь к сенешалю, добавил:

- Как они все не укачаются в такую погоду? - спросил Бонне, входя на мостик, - я бы сам поблевал, если бы голова не была занята.

- Они валяются по каютам, - сказал капитан. Он взглянул на часы. - Две минуты и пять секунд до рассвета, и тогда у нас состоится первое представление, или все летит к черту.

— Мы высадим его неподалеку от Рэк-Хтаки. Даю вам честное слово. А вы останетесь здесь, с Тамазиной. Конечно, решать вам, но я настоятельно советую вам осуществить наш план и послать подкрепление в Рэк-Хтаку морем. В противном случае королю придется в одиночку сдерживать натиск маллорейцев.

- Где черти носят Макгенри? - спросил Бонне. - Я с ног валюсь.

— А что с Пралой? — спросила Сенедра.

Капитан перевел взгляд с часов на горизонт. Бонне тоже уставился в горизонт, сам не зная зачем.

Белгарат почесал ухо.

- Пора! - сказал капитан, и тотчас, словно по команде, где-то впереди взмыла в небо сигнальная ракета.

— Нет никакого смысла тащить ее с собой. Уверен, что, если она останется здесь, Тамазине и Оскатату совместными усилиями удастся заставить ее держать ротик на замочке.

- Слава Богу! - сказал капитан.

— Нет, господин Белгарат, — твердо заявила тоненькая принцесса. — Я не останусь здесь. Если его величество отплывает в Рэк-Хтаку, я последую за ним. Я не обещаю вам молчать. Таким образом, у вас не остается выбора: вам придется либо взять меня с собой, либо убить.

- Что это было?

— Это еще что такое? — воскликнул сбитый с толку Ургит.

- Это очень хороший моряк по имени капитан Паппадакис на борту \"Бенито Хуареса\". Спасение близко.

Но провести Шелка оказалось труднее.

Он всем телом навалился на сигнал тревоги. Сейчас же по судну раздался трезвон колоколов громкого боя. Капитан посмотрел вперед. Занимавшийся рассвет очертил впереди силуэт сухогруза.

— Если хочешь удрать от нее — бросайся наутек прямо сейчас, Ургит. А я попытаюсь задержать ее на какое-то время, чтобы дать тебе фору.

Внизу стюарды носились от выключателя к выключателю, заливая судно ярким светом.

— Что ты несешь, Хелдар?

Нервный уроженец Шропшира по имени Хант играл в карты в салоне. Когда зазвенели колокола тревоги, его рука с картой застыла в воздуха.

— Если тебе очень сильно повезет, братец, ты ускользнешь от Каль Закета, но боюсь, что твои шансы улизнуть от этой юной особы равны нулю. Послушайся моего совета — лучше беги прямо сейчас.

- Что это? - спросил он. - Странно для такого времени.

В это время из девяносто одного громкоговорителя раздался голос капитана, звонки прекратились.

- Говорит капитан. Всей команде подготовиться к аварийной эвакуации. Слышите меня? Приготовиться к аварийной эвакуации. Говорит ваш капитан.

Он ещё раз нажал на кнопку тревоги, и снова раздались трезвон.

Глава 16

Хант, игрок из Шропшира, вышел из шока и вскочил из-за стола, опрокинув стул. Он бросился к выходу, остальные игроки кинулись за ним.

Пассажиры, валявшиеся по каютам, зеленые от морской болезни, мгновенно забыли о ней, как только в их каюты вновь ворвался голос капитана:

Тяжелая темно-серая туча медленно наползала на город с Западного моря, И порывистый морской ветер раздувал одежды путешественников, когда они садились в седла.

- Вниманию всех пассажиров! Это капитан. Я приказываю подготовиться к аварийной эвакуации. Следуйте к местам посадки в шлюпки. Говорит ваш капитан.

— Ты знаешь, что должен делать, Оскатат? — спросил Ургит сенешаля на прощание.

Старый испанец, которому капитан Хантингтон помог взойти на борт в Саутгемптоне, выскочил из каюты и начал хватать за рукава проносящихся по коридору людей.

Высокий мург кивнул.

- Что он сказал? Что он сказал? - спрашивал он всех до тех пор, пока капитан не повторил свое обращение по-испански.

— Корабли с подкреплением отчалят в течение двух дней, ваше величество. Мое слово тому порукой.