3) в том, чтобы быть вполне свободным, не связанным ничем;

зарубка не клясться,

4) в том, чтоб никогда не приложить насилия, ни для защиты другого и себя, ни против животного; зарубка не уничтожать зло силою.

5) Не иметь врагов; зарубка творить добро врагам.

³Не думайте, что я защищаю прежнюю точку зрения в Ч[ем] М[оя] B[epa].

Я не только не защищаю, но радуюсь тому, что мы пережили ее. — Вступив на новый путь, нельзя не обрадоваться тому, что первое увидал впереди себя. И простительно принять то, что на начале дороги, за цель пути. Но, подойдя ближе и только благодаря тому, что видел сначала, нельзя не радоваться тому, что увидал впереди бесконечную светлую даль.

³Ваше объяснение слабого места общин совершенно справедливо. —

³Теперь о государстве и отношении к нему. Опять вы совершенно правы, или, скорее, думаете то самое, что я, но тут нужно ограничение. Не отрицать государства, т. е. насилия, мы не можем, как не можем не отрицать блуда, независимо от того, пользуемся ли мы тем и другим. — И, разумеется, что вполне свободным от государства, как вполне свободным от блуда, может считать себя только святой, и что отвращение к тому и другому и есть стимул истинной жизни — стремления к святости. Но опасно впасть в обратную ошибку, в к[оторую] впадает Сютаев,⁴ сколько я понял из вашего письма и помню его взгляды; сказать себе, что я не могу быть чист от насилия (п[отому] ч[то] пользуюсь им) и потому могу в известных пределах участвовать в нем, могу подать становому о лошади и т. п. Это всё равно что сказать себе: я не могу быть чист от блуда помыслов и даже падений, и потому пойду в дом, и потом буду целомудренно долго жить. — Это тот самый страшный путь, к[оторый] называется компромисс, сделка. — Христ[ианское] учение тем отличается от всех других, что оно не в заповедях, а в указании идеала полного совершенства и пути к нему, и это стремление заменяет для ученика Хр[иста] все заповеди и оно же указывает ему все соблазны. Отступает учен[ик] Хр[иста] от пути, указанного Хр[истом], не по обдуманному рассуждению, а по бессилию или, скорее, по отношению сил, стремящейся к идеалу и противодействующей. И потому равнодействующую этих двух сил нельзя никогда определить, как это пытаются делать любители компромиссов — она всегда переменяющаяся, особенная для каждого человека и даже для одного и того же человека в разное время. Всегда, всякую минуту, всякий пусть стремится ко всей истине, к полному освобождению от похоти, к полному освобождению от насилия, участия в нем и пользования им; а что выйдет — никто не знает. Но никогда пусть не содействует ни разврату, ни насилию, и в светлую минуту (не в увлечении) не пользуется ими. В прежней вере и вообще в нехристианских верах заповеди стоят впереди (они так стояли для нас по В ч[ем] м[оя] в[ера] — отчасти), в христианстве заповеди стоят назади, т. е. в известный период развития человечества сознание его говорит ему — стремись к полному совершенству, но, стремясь вперед, не спускайся ниже известных ступеней. Христос сказал: не сердись, не ругайся, не блуди, не клянись, не борись силою, не воюй, 1800 лет тому назад, как, я думаю, 6000 лет тому назад сказано б[ыло]: не убивай, не ешь людей и т. п. — Христианство тем и велико, что оно не выдумано Христом, а что оно есть закон вечный, к[отор]ому следовало человечество гораздо прежде, чем закон этот был выражен, и к[отор]ому оно всегда будет следовать и следует теперь в лице тех, к[отор]ые не знают или не хотят знать христианства. Разница только в том, что для знающих смысл христианства жизнь полна смысла и радости. Христианская жизнь не в следовании заповедям, не в следовании учению даже, а в движении к совершенству, в уяснении всё большем⁵ и большем этого совершенства и всё большем и большем приближении к нему. И сила жизни христианской не в различной степени совершенства (все степени равны, п[отому] ч[то] путь бесконечен), а в ускорении движения. Чем быстрее движение, тем сильнее жизнь. И это жизнепонимание дает особую радость, соединяя со всеми людьми, стоящими на самых различных степенях, а не разъединяя, как это делает заповедь. Разбойник на кресте и Закхей живут более христианской жизнью, чем апостолы и т. п. —

⁶То, что вы говорите об отношении к государству, когда его отрицаешь, а сам пользуешься им, совершенно справедливо, но из этого не следует, чтобы можно б[ыло] признавать его и мириться с ним, а следует только сознание своей слабости, негодности (как вы верно говорите), следует смирение, смирение, приближающее к любви.

⁶Целую вас и люблю всей душой. Привет вашим сожителям. Напишите еще. —

Л. Толстой.



Впервые опубликовано с пропусками в журнале «Минувшие годы» 1908, 12, стр. 298—300. Дата определяется записью в Дневнике Толстого 1 марта (см. т. 52, стр. 15).

Письмо Рахманова, на которое отвечает Толстой, неизвестно.



¹ Абзац редактора.

² Н. И. Горбунов.

³ Абзацы редактора.

⁴ Василий Кириллович Сютаев в 1891 г. собирался переселиться в тверскую общину Дугино. См. В. И. Скороходов, «Из воспоминаний старого общинника» — «Ежемесячный журнал» 1914, 11, стр. 80—82; 12, стр. 81—82.

⁵ Ударение Толстого.

⁶ Абзацы редактора.

247. В. Г. Черткову от 28 февраля 1891 г.



248. М. М. Лисицыну.

1891 г. Марта 3. Я. П.



Начну с последнего вопроса вашего: какие браки лучше — браки по увлечению или по рассудку? Я высказал в «Послесл[овии]» то, что я не могу не думать и что будет думать всякий, кто серьезно отнесется к этому вопросу, п[отому] ч[то] это одна истина и другой нет. Брак всякий хуже безбрачия, и потому стремиться должно только к безбрачию, и потому не может быть вопроса о браке по разуму; всякий брак противен разуму и может быть совершен только по чувству, по увлечению.

¹Страдания ваши, к[отор]ым всей душой сочувствую, испытав их и любя вас, происходят от ложного взгляда, о котором я тоже писал, состоящего в том, что может быть общение с женщиной, которое не есть брак. Всякое общение с женщиной есть брак. И если вы будете смотреть так (действительно верить в это), то вам труднее будет пасть, а потом, павши раз, вы уже не будете вновь падать, а будете там, куда вы упали, т. е. будете жить в плотском общении (в браке) с той женщиной, с к[оторой] вы пали, и, живя с ней, будете стремиться с ней вместе выдти из этого состояния падения, подняться к целомудрию. Всё происходит от ложного и безобразного представления, что те женщины, с к[оторыми] мы падаем, не люди и мы ничем не обязаны к ним. Если вы пали с проституткой, возьмите ее и живите² с ней как муж с женой — женитесь на ней, и это будет много лучше, чем то, что с вами теперь. Эти падения не что иное, как браки по рассудку. И если рассудок будет не содействовать, а противодействовать увлечению, то борьба будет много выгоднее для вашей высшей природы.

Написал от всей души всё, что перед богом думаю. Помогай вам бог. За вашу откровенность полюбил вас больше.

Л. Толстой.



На конверте: Дерпт. Русская публичная библиотека.

Михаилу Михайловичу Лисицыну.



Впервые опубликовано с ошибками в альманахе «Литературная мысль», Пгр. 1923, стр. 203—204. Дата определяется почтовым штемпелем и упоминанием этого письма под датой «3 февраля» в Списке И. И. Горбунова-Посадова.

Ответ на письмо М. М. Лисицына из Дерпта от 24 февраля 1891 г. с вопросами о половой жизни и о браке.



¹ Абзац редактора.

² Написано: живете

* 249. C. H. Толстому.

1891 г. Марта 3—5? Я. П.



Пожалуйста, не сердись на меня за то, что не скоро отвечал тебе. У меня завелся порядок отвечать сразу на набирающиеся письма, а теперь долго не набиралось много, а на твое я сейчас не ответил, в чем и виноват. У нас всё слава богу. Все переболели и теперь оживают. — Я хотел было воспользоваться путьком поехать к тебе на денек, да не знаю, соберусь ли.¹ Но очень хочется повидаться. Я собою очень недоволен и оттого мрачен, что ничего не пишу. Прощай. Бог даст скоро увидимся.

Л. Т.



Датируется приблизительно. Упоминание о том, что все переболели, позволяет считать его следующим за письмом к С. Н. Толстому от 12 февраля, № 235. По Дневнику С. А. Толстой все дети переболели к 25 февраля, и письмо, очевидно, было написано не ранее этого числа. Записи в Дневнике С. А. Толстой 25 и 28 февраля отмечают, что Толстой был в эти дни «спокоен, здоров и весел» и что «давно не было у него такого здорового и бодрого вида» (ДСАТ, II, стр. 12—13). Упадок самочувствия и работоспособности Толстой отмечает в записях своего Дневника 3 и 5 марта (см. т. 52, стр. 16).

Письмо С. Н. Толстого, на которое отвечает Л. Н. Толстой, неизвестно.



¹ Толстой ездил в Пирогово только в середине августа. См. Дневник, запись 27 августа (т. 52, стр. 50).

250. В. Г. Черткову от 5 марта 1891 г.



* 251. Р. Ф. Финку.

1891 г. Марта 8 или 9. Я. П.



Очень рад содействовать вашему предприятию. Все мои народные рассказы можете печатать. Боюсь только, что в этом вам воспрепятствует цензура. Поэтому вам лучше для этого избрать и другие книжки.

Какие книжки и как приобрести право их издания? На эти вопросы ответит вам лучше всего и, наверное, примет живейшее участие в вашем деле Владимир Григорьевич Чертков. Я пишу ему с этою же почтою об этом. На его выбор можете вполне положиться, так как он этими делами уже несколько лет специально занимается, и наши взгляды на этот предмет одинаковы.

От всей души желаю вам успеха.

Лев Толстой.



Печатается по копии рукой Р. Ф. Финка. Датируется на основании даты первого письма Финка к Толстому из Харькова от 6 марта 1891 г. и письма Толстого к Черткову от 9 марта 1891 г. См. т. 87, письмо № 283.

Р. Ф. Финк, заведующий харьковским складом фабрики земледельческих машин и орудий «Эмиль Липгарт и К^о», обратился к Толстому с письмом от 6 марта 1891 г., в котором излагал свой план «наиболее широкого распространения дешевых и простых машин между крестьянами». Считая, что стремление распространить машины может быть достигнуто только рекламой, Финк писал: «Я предполагаю издать для бесплатной раздачи несколько тысяч книжек, учебных или беллетристических, продаваемых в настоящее время от 5—20 коп., прилагая их по нескольку штук при каждом исполненном мною заказе или раздавая таковые десятками через крестьянские общества». Не доверяя своему выбору, Финк просил Толстого дать ему совет, какие сочинения будут наиболее подходящими для его цели и куда ему обратиться за получением права печатать эти сочинения.

252. В. Г. Черткову от 9 марта 1891 г.



253. Л. Ф. Анненковой.

1891 г. Марта 12. Я. П.



Очень рад был получить ваше письмо, дорогая Леонила Фоминична. —

Это вам показалось, что я избегаю вас или отдаляюсь: мне, напротив, с вами всегда спокойно и радостно. — То, что вы говорите о моем неудовольствии за то, что переписывается дневник — справедливо; я себя бранил за это и успокоился. Это наша дурная, слабая минута, которых бывает все-таки больше, чем твердых. А у меня, слава богу, напротив, всё радостнее и радостнее в семье.

Дунаеву я тогда же написал,¹ но не получил ответа. Вчера был у нас Никифоров² (вы, верно, слышали о нем — очень хороший человек, женат на Засулич, сестре знаменитой,³ и с 8 челов[ек] детьми живущий трудовой суровой жизнью).

Он рассказывал про Дун[аева] то же, что вы: он произвел на него в его семье тяжелое впечатление — споры с женой.

Очень мне жаль его, но надеюсь, что он выйдет победителем из этого испытанья: как хотелось помочь ему, насколько могу.

Нарочно под конец оставил самое важное, о вашем брате.⁴ Я думаю, что и для жены брата, и для вас, и для вашего брата, было бы очень хорошо, если бы вы могли ходить за ним. Не думаю, чтобы ваш муж воспротивился, если положение брата серьезно опасно, каким оно кажется. Впрочем, вам виднее. И когда отречешься совсем от своей воли, что вы, вероятно, и сделаете, прежде чем предпринять что-либо, то решение будет принято то, к[оторое] должно.

У нас вчера приехал американск[ий] издатель газеты большой,⁵ и я ужасно устал от него: надо говорить на языке, на к[отором] говоришь с трудом, а человек по взглядам своим вполне мирской, мало интересен для меня. А между тем оставить его одного, уйти, когда он ни с кем говорить не может и приехал для этого — совестно. Соня и Таня помогают мне. Писанье мое было стало подвигаться, и это для меня большая — не радость, а сознание жизни; но теперь два дни и не принимался.

Я был у Сергея⁶ — положение его ужасно, но мне кажется, и Маша вчера б[ыла] у него и подтверждает мое мнение, что он может поправиться. Он очень жалок. Поклон вашему мужу.

Любящий вас

Л. Толстой.



Впервые опубликовано почти полностью (с ошибками) в ПТС, I, стр. 198—199. Дата определяется почтовым штемпелем отправления «почтовый вагон, 13 марта 1891» и записью в Дневнике Толстого 13 марта о приезде американца «3-го дня» (т. 52, стр. 19).



¹ См. письмо № 244.

² Лев Павлович Никифоров.

³ Вера Ивановна Засулич (1849—1919), революционерка, в 1878 г. стрелявшая в петербургского градоначальника Трепова. Состояла членом партии «Черный передел»; одна из основательниц в 1883 г. социал-демократической группы «Освобождение труда». Со второго съезда социал-демократической партии примкнула к меньшевикам.

⁴ Александр Фомич Бенкевич (ум. 26 марта 1891), страдавший сахарной болезнью, вызвавшей гангрену и ампутацию ноги по колено.

⁵ Крильмэн, редактор нью-йоркской газеты «New York Herald». О нем см. письмо № 260.

⁶ Крестьянин из деревни Телятинки, долго страдавший от гангрены ноги, пациент М. Л. Толстой. Был помещен Толстыми в начале апреля в тульскую больницу, где умер 11 апреля 1891 г.

* 254. В. П. Золотареву.

1891 г. Марта 14. Я. П.



Спасибо, что написали мне, дорогой Василий Петрович. Я много вспоминал о вас и болел сердцем, что ничего не знаю. Только мало вы пишете. Ничего не знаю про ваше духовное состояние и про жизнь, отношения с людьми, а всё это очень мне близко сердцу.

Немецкой статьи обо мне¹ у меня нет, но я приищу что-нибудь вам интересное и пришлю. Сейчас Маша уехала к брату, а книги и еще кое-что, что хочу прислать вам, я не найду без нее. Да, вы очень одиноки, дорогой В[асилий] П[етрович], и давайте переписываться чаще. Я думал, что вы переписываетесь с Поповым или Хохловыми.² Попов у Черткова (Воронежск. губ., Россоша). Пишите ему. Хохлов³ в Москве, пишите к Дунаеву и через Д[унаева] к нему. От Рахманова недавно получил очень хорошее письмо, в к[отором] он осуждает внешность общин и, очевидно, идет в своих нравственных требованиях дальше. То же движение, я знаю, происходит и в Алехиных,⁴ и в Хилкове, и в Новоселове, и Ге, с к[оторым] я виделся недавно. То же я чувствую, хотя и слабо, в себе: именно потребность деятельности только для бога с исключением всего того, что во всякой деятельности есть личного и тщеславного.

Вы спрашиваете о моей истории О[тца] С[ергия]. Там я хотел бы выразить эти две различные основы деятельности. То он думал, что живет для бога, а под эту жизнь так подставилось тщеславие, что божьего ничего не осталось, и он пал; и только в падении, осрамившись навеки перед людьми, он нашел настоящую опору в боге. Надо опустить руки, чтобы стать на ноги.

Я не пишу этого теперь. Все силы, к[оторых] мало, отдаю на писанье статьи о непротивл[ении] злу, о церкви и воинской повинности, и почти не подвигаюсь. А знаю, что есть, что сказать, и нужно это сказать.

Что же вы хотели писать об иконах?⁵ Предмет очень важный; но сказать, что всё православие в иконах — слишком. Есть еще кое-что. Ну, пока прощайте. Напишите же поподробнее о себе и мне делайте вопросы, чтобы я знал, что вам интереснее всего знать.

Л. Толстой.



Дата машинописной копии из АЧ.

Письмо Золотарева, на которое отвечает Толстой, неизвестно.



¹ R. Löwenfeld, «Gespräche über und mit Tolstoy», Berlin 1891 (P. Лёвенфельд, «Разговоры с Толстым и о Толстом»). Золотарев просил прислать эту статью для практики в немецких переводах.

² Хохловы Петр Галактионович (см. письмо № 313) и Николай Галактионович — бывший сельский учитель, участник земледельческих общин.

³ Петр Галактионович, в то время студент Московского высшего технического училища.

⁴ Братья Алехины: Аркадий, Алексей и Митрофан Васильевичи.

⁵ О своем намерении написать «небольшую статью об иконах» Золотарев сообщал Толстому в письме от 30 октября 1890 г.

255. С. А. Толстой от 15 марта 1891 г.



256. В. Г. Черткову от 18—19 марта 1891 г.



257. Е. И. Попову.

1891 г. Марта 19. Я. П.



Письмо ваше очень тронуло меня, дорогой Евг[ений] Ив[анович]. Мне очень жалко стало вас, особенно жалко, п[отому] ч[то] ваши страданья близки мне. Все мы тем же страдаем — все мы несем грехи своего прошедшего, своих живых и умерших братьев. И слава богу, что мы страдаем, т. е. чувствуем страдание. Страдание и есть искупление. Разве можем мы, испорченные до мозга костей и воспитанием, и привычкой, и праздностью, и исключительностью положения, из к[оторого] мы, частью по слабости, частью по другим причинам, не можем выйти, — разве можем мы не страдать. Все мы тем или другим способом, с женою, без жены, делом или помыслом оскверняемся и страдаем из-за этого.

Для того, чтобы не страдать, нам надо не знать своего греха — иметь любовниц, жен, быть влюбленным и всё это считать хорошим, чистым,¹ как мы прежде это считали; а мы, слава богу, не можем этого. И остается нам одно — падать, пока не окрепнем, и страдать, всё так же страдать, ни на минуту не спуская требования от себя.

Вы пишете, что апатия, лень. У меня то же самое. Всё это от того же. Только бы не перестать быть себе гадким. —

Утешать вас не умею и не могу: одного желаю, чего и себе: не перестать страдать. —

Теперь о другом, хотя и имеет отношение к этому же, — знаете ли, что я замечаю последнее время, — то, что путь наш (всех нас, идущих по одному пути) становится или, скорее, начинает казаться особенно трудным. Восторг, увлечение новизны, радость просветления прошли. Возможность осуществления становится всё трудней и трудней, разочарования в возможности осуществления всё чаще и чаще. Недоброжелательство людей и радость при виде наших ошибок всё сильней и сильней. Всё больше и больше людей отпадающих. Мне кажется, теперь такое время. И я рад, что знаю это. Все эти явления меня не огорчают. Главное же, я рад тому, что внутреннее чувство — сознание пути жизни и истины ни на один волос не ослабевает. Напротив, крепнет. Одна слабость, хочется испытания, жертвы. Знаю, что грех, но хочется. — Как вы? Любящий вас

Лев Толстой.



Печатается по рукописной копии из AЧ. Впервые опубликовано с датой «1891 г.» в ПТС, II, стр. 120—122. Дата определяется записью в Дневнике Толстого 24 марта (см. т. 52, стр. 24) и упоминанием под датой «19 марта» в Списке И. И. Горбунова-Посадова.



¹ В машинописной копии из AЧ и в ПТС, II, вместо «чистым» напечатано «честным».

258. Л. П. Никифорову.

1891 г. Марта 20. Я. П.



Получил рукопись¹ и прочел. Художественности мало. Не натурально. Весь смысл в различии отношения к религии мущины и женщины. А это верно. Я не помню, зачем я просил вас прислать рукопись. Кажется, затем, чтобы послать ее Ч[ерткову] и напечатать. Она все-таки годится, по моему мнению, для Поср[едника], и я пошлю ее.

Если я ошибся, то напишите мне.

Л. Т.



На обороте: Тверь. До востребования. Льву Павловичу Никифорову.



Впервые опубликовано в «Ежемесячном журнале» 1914, 1, стр. 84—85. Дата определяется почтовым штемпелем «Тула, 21 марта 1891».



¹ Рукопись переведенного Л. П. Никифоровым рассказа французского писателя, участника Парижской коммуны, Феликса Пиа (Félix Pyat, 1810—1889) из эпохи раннего христианства (см. прим. Л. П. Никифорова в «Ежемесячном журнале» 1914, 1, стр. 84).

² В письме к В. Г. Черткову от 20 марта Толстой извещал его о посылке рукописи рассказа Феликса Пиа (см. т. 87, № 285).

259. В. Г. Черткову от 20 марта 1891 г.



* 260. Э. М. Диллону (Е. J. Dillon). Неотправленное.

1891 г. Марта 23. Я. П.



М-r Е. Dillon.

Dear sir,

Mr. James Greelman an American gentleman, editor of the New York Herald will forward to you this note. I advised him to see you in St. Petersbourg hoping that you will not refuse to give him all kind of information that he may want about certain Russians affairs, that interest him and help him as a stranger in Petersbourg society which you know so well. In doing it you. will greatly oblige me.

Yours truly

L. Tolstoy.

23 March 1891.



Г-ну Э. Диллону.

Милостивый государь,

Записку эту передаст вам г. Джемс Крильмэн, американец, редактор New York Herald. Я посоветовал ему повидать вас в С.-Петербурге, надеясь, что вы не откажете любезно сообщить ему сведения о некоторых интересующих его русских делах, а также поможете ему, как иностранцу, среди петербургского общества, которое вы так хорошо знаете.

Искренно ваш

Л. Толстой.

23 марта

1891.



Письмо предназначалось к пересылке Джемсу Крильмэну, для передачи Э. М. Диллону и по неизвестным причинам не было переслано. Джемс Крильмэн обратился к Толстому с письмом на английском языке из Петербурга от 12 марта нов. ст., в котором просил принять его, как одного из редакторов газеты «New York Herald», приехавшего в Россию изучать славян. Крильмэну по поручению Толстого ответила приглашением T. Л. Толстая. 12 марта Крильмэн приехал в Ясную Поляну и пробыл там до 13 марта (см. т. 52, стр. 19). По отъезде из Ясной Поляны Крильмэн в письме из Москвы от 14 марта благодарил Толстого за прием и напоминал об обещании дать ему письмо к Диллону.

* 261. К. А. Гринштайну (?).

1891 г.? Марта 19—24? Я. П.



Хотя чувствую большое сравнительно с прежним ослабление умственных и физических сил, но чувствую тоже и то, что жизнь моя не зависит ни от тех, ни от других. Иоанн, в глубокой старости говоривший только: братья, любите друг друга, и сосредоточивший всю свою жизнедеятельность в одной любви, он жил высшею и уже здесь вечною жизнью. И когда знаешь, что это всегда возможно, то не жалко того, что теряешь с годами, только бы это росло.



Отрывок письма, печатается по машинописной копии из AЧ с заголовком: «Грюнбергу? (сельск[ому] учит[елю])». Дата машинописной копии «1891 (?) г.» и фамилия адресата предположительно уточняются на основании пометы в Записной книжке Толстого, где среди перечня фамилий лиц, которым он считает нужным написать, числится «Гринштейн» (см. т. 52, стр. 166).

Константин Андреевич Гринштайн — учитель в местечке Песчанка, Ольгопольского уезда Подольской губ., написал Толстому несколько писем по вопросам религии. В письме от 25 февраля 1891 г. справлялся о состоянии здоровья Толстого.

262. И. Б. Файнерману.

1891 г. Марта 22—24. Я. П.



Очень рад был получить от вас весть, дорогой Исаак Борисович. То письмо ваше я получил — письмо о принципах. Я не отвечал, потому что нечего было. Отчасти я согласен с вами, хотя нахожу, что тут есть слишком тонкое деление. А всё слишком тонкое опасно, не потому, чтобы оно было несправедливо, а потому, что может выродиться в словопрение.

Верно то, что есть различие между поступками, вызываемыми рассудком, и поступками, вызываемыми верой; но и те и другие свойственны человеку, и человек движется вперед, делая и те и другие.

Впрочем, в этом мы согласны — в существенном, и не будем письменно рассуждать; можно поговорить о жизни на досуге, и, может, бог приведет, а в письме есть более, для обоих нас, интересные сообщения.

Письмо ваше очень поразило меня тем, что вы пишете в конце

о том шатании беспрестанном, которое происходит между нашими друзьями. Вы пишете: «считаю это наказанием божиим и верю, что оно кончится к радости и возвышению духа». Меня поразило это, потому что в этот самый день я писал Попову, который живет с Чертковым в Воронежской губ., что мне кажется, что в нашей жизни, — нашей я разумею людей, идущих по одному пути, — наступило тяжелое, или, скорее, кажущееся тяжелым время, требующее напряжения, твердости и лишенное той прежней радости — восторга, даже просветления; наступило время разочарований в попытках быстрого и полного осуществления, время отпадения, равнодушия и презрения и даже гонений (которые, напротив, ободряют). Я чувствую эту перемену и, к радости своей, вижу, что это положение вещей не только не колеблет того жизнепонимания, которое стало моим, но, напротив, очищает его от наносного, чуждого ему, и утверждает меня в нем. Вы, верно, поймете меня, как я ни плохо выражаюсь, потому что смысл вашей заметки в конце письма — этот самый.

Анатолий живет с братом¹ в Русановке. Лиза² должна родить на-днях. Он столярничает и всё так же кроток и умен. Клобского нет у него. Он проходил здесь, идя в Москву. И мне очень радостно было найти в нем перемену поразительную к лучшему. Ругин в Петербурге, ушел туда пешком. Рахманов ушел от Новоселова к Т[аирову].³ Ге старший в Петербурге с картиной Иуда,⁴ а младший дома и, чай, уже пашет.

Пускай шатанье; только бы каждый делал, что ему велит бог, без заботы о людях, и выйдет то, что должно быть, и чего ты наверно угадать и представить себе не можешь.

В Полтаве должен быть В. И. Алексеев. Не видали вы его? —

Я очень занят работой, кот[орая] идет очень медленно, напряженно, но которая засела так, что поглощает те слабые силы, к[оторые] есть во мне.

Что ваша жена Анна Львовна?⁵ Что дети? Напишите мне всё, если вам не тяжело. Мне всё, что вам близко, важно. Ну, пока прощайте, целую вас.

Л. Толстой.

Радостны очень всё более и более завязывающиеся отношения мои с шекерами. Сейчас буду отвечать 82-летнему старику Ивенсу,⁶ который на-днях прислал мне свою автобиографию и другие сочинения. Если бы не спиритизм, духовидство, это было бы наивысшее до сих пор проявившееся осуществление учения Христа: 1) Непротивление насилию. 2) Отсутствие частной собственности. 3) Отрицание священства, докторов, судейских. 4) Равенство полов. 5) Стремление к чистоте в половом от[ношении]. — На вопрос мой, как они удерживают от внешних свою общую собственность, он отвечал, что они в этом отношении далеки от идеала; но стараются как можно ближе быть к нему. — Я непременно переведу некоторые из их писаний. Они смешаны с суеверием спиритизма, но самого высокого духа.



Печатается по копии из AЧ с датой «1891 г.». С абзаца, начинающегося словами: «В Полтаве» — по автографу (начало утеряно). Большой отрывок с датой «Апрель 1891 г.» впервые опубликован в газете «Елисаветградские новости» 1904, № 92 от 22 февраля. Датируется приблизительно, на основании записи в Дневнике Толстого 24 марта (см. т. 52, стр. 24) и упоминания о письме к Е. И. Попову (см. № 257).

Ответ на два письма Файнермана — одно несохранившееся, другое с почтовым штемпелем «Полтава. 5 февраля 1891 г.», в котором Файнерман писал Толстому «о вере и принципах» и о разнице в поступках, вызываемых верой и «принципами».



¹ Анатолий Степанович и его брат Андрей Степанович Буткевичи.

² Елизавета Филипповна, жена Анатолия Степановича Буткевича.

³ Алексей Александрович Таиров (р. 1857), врач, живший в селе Сукове, Весьегонского уезда Тверской губ.

⁴ Картина Н. Н. Ге «Совесть».

⁵ Анна Львовна Любарская, вторая жена Файнермана.

⁶ Фредерик Эванс (не Ивенс). См. прим. к письму № 228. Написал ли Толстой Эвансу, неизвестно. Письма к Эвансу за это время не имеется.

263. В. А. Гольцеву.

1891 г. Марта 25. Я. П.



Дорогой Виктор Александрович,

Мой знакомый, А. И. Орлов, сделал прекрасный перевод мыслей Паскаля, особенным, выгодным для оценки их способом расположив их.

Не могу хвалить этого расположения, п[отому] ч[то] оно принадлежит мне, но все-таки [думаю], что оно будет содействовать успеху книги. — Не издадите ли вы ее? Орлов бедный человек и желал бы получить вознаграждение за свой труд. Я с этою же почтою пишу ему,¹ прося его, чтобы он пошел бы к вам за ответом. Простите, пожалуйста, если я этим утруждаю вас, но книгу эту я желал бы видеть напечатанною, не для того, как это часто бывает, чтобы сделать приятное или нужное составителю ее, но п[отому], ч[то] книга действительно очень хорошая.²

Как жаль, что за зиму не пришлось увидаться. Может, летом соберетесь. — Благодарю за книгу Алексеева; она, верно, уже вышла теперь.³

Желаю вам всего лучшего.

Л. Толстой.

P. S. Не пишите мне, что вы возьметесь издать, если я напишу предисловие, а решайте так, как есть. Предисловия писать мне всегда совестно и неприятно, а кроме того, я и вообще не умею их писать, а тем более цензурно.



Впервые опубликовано в сборнике «Памяти Виктора Александровича Гольцева», М. 1910, стр. 153. Датируется по содержанию и записи в Дневнике Толстого 25 марта (см. т. 52, стр. 24).



¹ Письмо это неизвестно.

² В. А. Гольцевым книга эта напечатана не была.

³ Книга П. С. Алексеева «О пьянстве» вышла между 24 и 31 марта 1891 г.

264. H. Н. Страхову.

1891 г. Марта 25. Я. П.



Давно ничего не знаю о вас, дорогой Николай Николаевич. Благодарю вас — мне всегда приходится благодарить вас, а не вам меня; вам это должно быть радостно — за книжку Спенсера ¹ Только это не в коня корм. Я совсем забыл уже то действие, к[оторое] производит на меня Спенсер, но при попытке прочтения этой брошюрки повторялось много раз испытанное прежде: не скука, но подавленность, уныние и физическая невозможность читать дальше одной страницы. Между прочим мне в эту минуту она и не нужна была, так как свою статью о науке и искус[стве] я опять отложил — она меня отвлекала от другого, более по моему мнению важного дела. Да кроме того и взялся я теперь за нее опять не по внутреннему влечению, а по разным натолкнувшим обстоятельствам, из к[оторых] одно б[ыло] то, ч[то] со мной не рассуждают, а махают на меня рукой, как на врага науки и искусства, что мне показалось обидным, т[ак] к[ак] я всю жизнь только и занимался тем, чего они меня называют врагом, считая эти предметы самыми важными в жизни человеческой. Выписал я себе Diderot² и читал последнее время, и вспоминал о вас. Помните вы его De l\'interprétation de la nature — первые параграфы до VII, да и далее, в особенности там, где он говорит об увлечении математикой в его время, и о том, как на ее место станут науки естественные, и о том, как и они дойдут до своего предела. И как их предел есть полезное. Всё это и многое другое поразило меня своей правдой и³ новизной. Если вы не помните или не читали, чего не может быть, но чему бы я б[ыл] очень рад, п[отому] ч[то] я бы заслужил этим вашу благодарность, то прочтите или перечтите. — Еще б[ыл] у меня на-днях американец, издатель Herald’a Нью-йоркского, и из разговора с ним да и из цитат, попадавшихся мне, я заинтересовался Thomas Paene, «Age of reason»,⁴ и захотелось не только прочесть, но и приобрести. Если вам попадется и недорого, то купите на мой счет, да еще хотелось мне приобресть Parerga и Paralipomena Шопенгауера.⁵ Тоже и это бы просил купить мне при случае во время прогулки, но прошу отнюдь не дарить, а получить деньги с Соф[ьи] Ан[дреевны], к[оторая] на-днях, кажется, будет в Петербурге, к великому моему сожалению, хлопотать о выпуске 13 тома. — Вы не можете себе представить, какое тут было — прежде трагическое, а теперь комическое недоразумение: С[офья] А[ндреевна] хлопочет, и как будто для меня, о выходе этого тома, тогда как всё в выходе этого тома мне только неприятно — прежде б[ыло] очень, но теперь чуть-чуть, но все-таки — неприятно: неприятно, что выходят отрывки статей с урезками, неприятно, что продаются мои сочинения, неприятно, что просто появляются теперь, в этой пошлой форме полного собрания. —⁶ Всё пишу о себе, а о вас даже и спросить не могу, п[отому] ч[то], спросив о главном деле вашей жизни, о писании, боюсь, что буду спрашивать о себе.⁷ Успешна ли работа? Это важно. Я по себе знаю, что только тогда не совестно жить, когда думаешь, что успешно. — Ну, пока прощайте, обнимаю вас.

Л. Толстой.

А мне ох как много хочется писать и как мало сил. Такую повесть⁸ я хотел бы очень писать, да некогда.

Еще не успел запечатать это письмо, как получил ваше зак[рытое],⁹ благодарю. Пришлите вашу посылку. Всё, что вы пишете, интересует меня.

Вашу статью прочту с большим интересом.



Впервые опубликовано в ПС, стр. 426—428. Датируется на основании записи в Дневнике Толстого 25 марта (см. т. 52, стр. 24).



¹ Герберт Спенсер (Herbert Spenser, 1820—1903), английский буржуазный философ и социолог, позитивист, апологет капитализма.. Страхов прислал его книгу: «Classification of the sciences» («Классификация наук»), вышедшую первым изданием в 1864 г., для работы Толстого над статьей о науке и искусстве (см. т. 30).

² Дени Дидро (Denis Diderot, 1713—1784), французский писатель и философ-энциклопедист. Толстой имеет в виду его книгу: Diderot, «Oeuvres choisies. Edition du centenaire. 30 juillet 1884», Paris 1884 (Дидро, «Избранные сочинения. Издание к столетию со дня смерти. 30 июля 1884»). Статья «De l\'interprétation de la nature» («Об истолковании природы») написана в 1757 г.; напечатана на стр. 11—72 этой книги. В сохранившемся в яснополянской библиотеке экземпляре этой книги Толстым отчеркнут на полях почти весь параграф пятый — о развитии науки и отношении к ней общества и ученых — и два места в параграфе шестом.

³ Зачеркнуто: глубиной.

⁴ Томас Пэн (Thomas Paine, 1737—1809) — англо-американский радикальный писатель, автор книги «The age of reason» («Век разума»), где он развивал рационалистический взгляд на религию.

⁵ В яснополянской библиотеке сохранились два немецких издания этой книги немецкого реакционного философа-идеалиста Артура Шопенгауэра (1788—1860): «Parerga und Paralipomena», Herausgegeben von Dr. Herman Hirt, и «Parerga und Paralipomena», Herausgegeben von Dr. Julius Frauenstädt, Berlin 1862. Русский перевод этой книги: А. Шопенгауэр, «Афоризмы о житейской мудрости», СПб. 1901.

⁶ С. А. Толстая приехала в Петербург 30 марта хлопотать о разрешении на выпуск арестованной цензурным комитетом тринадцатой части «Сочинений графа Л. Н. Толстого». Разрешение она получила после свидания с Александром III. См. ДСАТ, II, стр. 23—36.

⁷ H. Н. Страхов писал в то время статью «Толки об Л. Н. Толстом».

⁸ «Отец Сергий» или «Воскресение». См. прим. 3 к письму № 173, письмо № 254 и прим. 2 к письму № 272.

⁹ Письмо не сохранилось.

* 265. И. И. Горбунову-Посадову.

1891 г. Марта 26. Я. П.



Получил ваше письмо о Липгартовских книжках.¹ Я думаю, что это излишняя осторожность. А впрочем, делайте, как считаете лучшим, только я разрешил свои не только ему, но и всем. Книжки же о пьянстве едва ли будут пригодны ему. — В Рус[ское] Обоз[рение] о Pater² написал. Очень рад, что будут еще картины. —

Л. Т.



На обороте: Воронежск. губ. Россоша.

Ивану Ивановичу Горбунову.



Датируется по почтовому штемпелю и упоминанию под датой «12 марта» в Списке И. И. Горбунова-Посадова.

Письмо Горбунова-Посадова, на которое отвечает Толстой, неизвестно.



¹ См. прим. к письму № 251.

² Ф. Könne, «Le Pater» («Отче наш»). Речь идет о переводе этой драмы А. П. Барыковой. См. прим. к письму № 277. Письмо Толстого в «Русское обозрение» о «Pater» неизвестно.

266. П. И. Бирюкову.

1891 г. Марта 26. Я. П.



Получил письмо ваше, милый друг Поша, и очень рад был ему, хотя оно и показалось мне что-то холодным, строгим. Может быть, это происходило от моего настроения.

¹Со мной — я думаю, и со всеми тоже — всегда бывает, что когда я думаю, больше, чем думаю, когда мысль какая овладеет мной, то со всех сторон я слышу отголоски той же мысли. Файнерман писал мне предпоследнее письмо (в последнем на-днях он извещает только, что переезжает из Полтавы в Екатер[инославскую] губ.) о пагубности жизни по «принципам», к[отор]ые он противуполагает вере; он очень верно говорит, что принципы говорят «дай-ка я сделаю», а вера говорит «нельзя не сделать», принципы цепляют, тянут, а вера сзади толкает, прет. Вы пишете о том же. И я в своем писании² думаю о том же: о том, как движется вперед человек и человечество. И я понимаю отрицание рассудочной программной деятельности, но не разделяю его. Рассудочная деятельность забирает действительно вперед стремления; но это не только не беда, но необходимое условие движения вперед: надо прежде занести одну ногу вперед, не перенося еще на нее тяжести всего тела, а потом уже оттолкнуться другою ногою и перенести вперед тяжесть тела. Без этого нет движенья. И упрекать себя за то, что живешь или стараешься жить по вперед определенным правилам, а не по стремлению всего существа, всё равно, что упрекать себя за то, что заносишь вперед ногу, а не прыгаешь всё на одной.

³Маша дала С[офье] А[ндреевне] прочесть ваше письмо. Она ничего не сказала и мне тоже. Пишите мне чаще, милый друг. Посылаю вам письмо Рахманова очень хорошее.⁴ Он, как мне говорил Никифор[ов], ушел к Таирову. Я отвечал ему, совершенно соглашаясь с ним. Это тоже то новое отношение к жизни, к[оторое] наступило при новом положении, вызванном движением вперед.

Пишите почаще.



Впервые почти полностью опубликовано в Б, III, стр. 199—200. Датируется на основании записи в Дневнике Толстого 26 марта (см. т. 52, стр. 24).

Письмо Бирюкова, на которое отвечает Толстой, неизвестно. См. запись в Дневнике Толстого 24 марта (т. 52, стр. 241).



¹ Абзац редактора.

² «Царство божие внутри вас».

³ Абзац редактора.

⁴ Упоминаемое здесь письмо В. В. Рахманова, полученное Толстым 28 февраля, не сохранилось.

267. И. В. Файнерману.

1891 г. Марта 26. Я. П.



В ответ вам я не сказал вполне того, что хотел, о мысли вашего первого письма, с кот[орым] я согласен и не согласен.

Я согласен совершенно в том, что жить принципами одними пагубно; но не согласен в том, чтобы можно было жить без них, т. е. без умственной деятельности, определяющей жизнь. Жить одной верой так же пагубно, как и жить одними принципами. Одно не только связано с другим, но есть часть одного целого: нравственного движения вперед, т. е. жизни. Сказать, что бесполезно или пагубно составлять определение жизни и пытаться сообразовать с ним действительность, всё равно, что сказать, что бесполезно и пагубно заносить одну ногу вперед, не перенесши на нее тяжесть всего тела. Как нельзя итти, не занося ноги и прыгая на одной, так нельзя двигаться в жизни, не определяя умственно пути — не составляя принципов, и не соображая с ними жизнь. И то, и другое, т. е. и определен[ный] вперед принцип и неизбежное следование вере [нужно] для движения. И даже трудно отделить одно от другого, сказать, где одно начинается и другое кончается, точно так же, как при ходьбе сказать, на какую ногу я в данную минуту опираюсь и которая движет меня. — Вы поймете меня и надеюсь, что согласитесь. Я пишу не то, что вздумалось, а я много об этом думал. —

¹Пишите мне чаще и напишите мне подробно, что и как вы переезжаете в Екат[еринославскую] губ. — Анатолий Буткевич читал у меня ваше письмо, и оно ему очень понравилось. Теперь я давно не видал его. Он писал только о том, что Л[изавету] Ф[илипповну] хотели изгнать, как евр[ейку], но, кажется, теперь это уладилось. С Андреем Буткевичем живет Рощин, и, кажется, им хорошо.

Любящий в[ас] Л. Толстой.



Почти полностью впервые опубликовано, с датой «Март 1891», в газете «Елисаветградские новости» 1904, № 66 от 25 января. Датируется на основании записей в Дневнике Толстого 24 и 26 марта (см. т. 52, стр. 22 и 24).



¹ Абзац редактора.

268. С. А. Толстой от 29 марта 1891 г.



269. Л. П. Никифорову.

1891 г. Марта 31. Я. П.



Очень, очень был рад получить ваше доброе письмо, дорогой Лев Павлович. Я последнее время не избалован выражениями ласки и любви и потому особенно ценю их, тем более от людей, которыми дорожишь.

О Бутсе и армии спасенья¹ не хочется говорить; придется осуждать, а это всегда тяжело, а особенно теперь, в том радостном настроении работы, в к[отором] я нахожусь. Скажу, как Гамалиил:² если от бога это дело, то как бы не быть врагом дела божья, а если не от бога, то оно само погибнет.

Как вы мне не сказали о книжке о Достоевском — это очень интересует меня; и я уверен, книжка будет прекрасная.³ Хоть одно его изречение о том, что всякое дело добра, как волна, всколыхивает всё море и отражается на том берегу.⁴