12. H. Н. Страхову.

1895 г. Января 14. Никольское-Горушки.



Вот, дорогой Николай Николаевич, к вам опять просьба, боюсь, что самая неприятная.

Письмо это вам перешлет или передаст очень милая девушка, баронесса Майндорф,¹ с кот[орой] я провел несколько дней у Олсуфьевых,² у кот[орых] я жил и живу еще теперь. Я ей передал рукопись рассказа для Сев[ерного] Вестн[ика].³ Редакторы так жадны, что я не хочу давать им прямо в руки. А то они напечатают, не прислав мне корректур и без необходимых поправок. Поэтому я позволил себе послать этот рассказ вам и через вас. Bo-1-x, вы просмотрите его и скажите, можно ли его печатать. Не стыдно ли? Я так давно не писал ничего худож[ественного], что, право, не знаю, что вышло. Писал я с большим удовольствием, но что вышло, не знаю. Если вы скажете, что нехорошо, я нисколько не обижусь. Вот это-то и может быть вам неприятно. Если же вы найдете годным рассказ, то уж, пожалуйста, вы подпишите корект[уру] к печати.

Благодарствуйте за ваши добрые письма.

Любящий вас Л. Толстой.

14 января.

Таня говорит, что из письма моего не видно, что я прошу прислать мне корректуры. Я очень прошу, непременно прошу прислать мне в Москву.



Впервые опубликовано в СТМ, стр. 185—186.



¹ Одна из дочерей Федора Егоровича и Марии Васильевны Мейендорф, рожд. Олсуфьевой, сестры А. В. Олсуфьева, у которого гостил в это время Толстой.

² Олсуфьевы Адам Васильевич (1833—1901) и жена его Анна Михайловна (1835—1899), владельцы имения Никольское-Горушки, были в дружеских отношениях с семьей Толстых.

³ «Хозяин и работник».

* 13. П. П. Кандидову.

1895 г. Января 16. Никольское-Горушки.



Получил ваше письмо, дорогой Пав[ел] Петр[ович], а вчера и ваше письмо Тане. Не унывайте, голубчик. Не думайте, если можете, о том, что о вас думают и толкуют. И пусть это не смущает вас и не нарушает вашу деятельность. «Претерпевый до конца спасен будет». Как часто это бывало со мной и бывает со всеми, что именно в тот момент, когда отчаиваешься изменить взгляд другого, смягчить его, именно в этот момент тот, кого я считаю непоколебимым, уже колеблется и вот, вот поймет меня и вместо врага станет братом. Я сказал: не изменяйте вашей деятельности, и хочу сказать, как я разумею вашу деятельность и в чем представляю себе ее. Я думаю, что деятельность ваша, несмотря на то, что она не зачислена ни в какое министерство и не имеет определенной формы, — есть деятельность самая важная в мире и единственно нужная деятельность, про которую говорил Христос, когда говорил: «пусть свет ваш светит перед людьми, чтобы они познавали (хвалили) отца вашего». Но надо, чтобы деятельность эта всегда светила, всегда была свет и не застилалась раздражением или унынием. А в чем она должна состоять, спросят люди? В том, чтобы, забывая о себе, о своей выгоде и своей славе (людской), всегда быть готовым служить богу, делая всегда то, что он хочет, т. е. 1) добро людям, добро и материальное, отдавая свой труд другим, и, главное, добро духовное, не скрывая перед людьми тот свет, который есть в нас, и 2) стараясь с каждым днем и часом быть лучше и ближе к нему. «Будьте совершенны, как отец небесный».

Знаю, что это трудно, но знаю, что это одно радостно и всегда радостно, и знаю, что вы можете это, особенно первое. Постарайтесь же воспитать в себе и второе. Чего вам не достает (мы все более успеваем в одном, менее в другом) — так это мужества, христианского, смиренного мужества, при котором осуждения и незаслуженное недоброжелательство людей не ввергают в уныние, а только увеличивают силы для того, чтобы победить зло добром. Обнимаю и целую вас, как сердечно любимого дорогого друга. Мы с Таней у Олсуфьевых. Я писал глупости — рассказ. Теперь на днях едем в Москву. Пишите чаще.

Л. Т.

16-го янв[аря] 1895.



Печатается по копии с подлинника рукой T. Л. Толстой.

Павел Петрович Кандидов (р. 1867) — в 1893 г. был учителем Андрея и Михаила, сыновей Толстого. В 1895 г. жил у матери в г. Елатьме Тамбовской губ., занимаясь огородничеством.

Ответ на письмо Кандидова от начала января 1895 г.

* 14. Д. Р. Кудрявцеву.

1895 г. Января 16. Никольское-Горушки.



Дорогой Дмит[рий] Рос[тиславович],

Очень рад был получить ваше письмо,¹ хотя содержащиеся в нем известия об отношении к вашему делу² власти и «неутешительны», как определял не нравящиеся ему явления жизни Александр III. Я говорю, неутешительно отношение властей, но самое положение ваше, я думаю, вас не будет тяготить, и вы можете, — как тот мудрец, который, когда его изгнали из Афин, сказал: «вы приговариваете меня не быть в Афинах, а я приговариваю вас оставаться в них», — сказать, что и вы приговариваете жителей городов оставаться в них, а сами будете продолжать жить и работать в своем уединении. Досадно и обидно, что они отняли у вас бумаги и книги, но и тут, я думаю, если поискать, найдется возмездие.

Обыски и подписки о невыезде очень часто повторяются среди наших друзей последнее время. Так поступили с Поповым,³ Страховым,⁴ Ивановым⁵ (в Воронежской губ.), с Алехиным⁶ и др. — Хорошо бы вашими устами мед пить и думать, что хоть не везешь, но участвуешь в везении воза. Этого только одного желаю, но то, что меня оставляют в покое, заставляет меня сомневаться в этом. Радостно мне последнее время очень то, что в Англии Кенворти⁷ и его друзья, в Австрии — Будапеште — Eugen Schmitt и вообще все члены кружка Religion des Geistes⁸ совершенно совпадают взглядами со мною и ведут там ту же работу, встречая тот же отпор, хотя и в других формах.

Прощайте пока, желаю душевного спокойствия и душевных радостей, таких, которые никакие жандармы отнять не могут и которые вы знаете.

Любящий вас Л. Толстой.



Печатается по копии рукой Т. Л. Толстой. Дата копии.

Дмитрий Ростиславович Кудрявцев (ум. 1906) — помещик Николаевского уезда Херсонской губ., сочувствовавший тогда взглядам Толстого и занимавшийся воспроизведением на гектографе нелегальных произведений Толстого. См. т. 65, стр. 246.



¹ Письмо Кудрявцева неизвестно.

² В 1894 г. у Кудрявцева был жандармский обыск, и он был арестован, но затем до суда выпущен на поруки, причем с него была взята подписка о невыезде.

³ Евгений Иванович Попов. См. письмо № 94.

⁴ Федор Алексеевич Страхов (1861—1923). См. т. 50, стр. 261.

⁵ Николай Никитич Иванов (1867—1913). См. т. 85, стр. 334—335 и т. 58, стр. 608.

⁶ Митрофан Васильевич Алехин. См. письмо № 89.

⁷ Джон Кенворти. См. письмо № 59.

⁸ Эуген Генрих Шмит. «Religion des Geistes» («Религия духа») — кружок единомышленников Э. Г. Шмита, группировавшийся вокруг основанного им одноименного журнала. См. письмо № 24.

* 15. П. А. Сергеенко.

1895 г. Января 16—17. Никольское-Горушки.



Письмо ваше очень тронуло меня, и я от всей души благодарю вас за всё то, что вы говорите мне в нем. Всё это слишком хорошо, и потому боишься верить этому — именно, верить тому, что оставляешь по себе след добра. Благодарю вас очень. Я всё надеялся вас увидать и поговорить с вами о биограф[ии] Дрож[жина],¹ в редактировании к[оторой] вы предложи[ли] свою помощь. Я был в деревне и на днях вернусь, тогда увидимся и переговорим.

Л. Толстой.

Радостно узнавать про влияние на других людей, п[отому] ч[то] только тогда несомненно убеждаешься, что огонь, к[оторый] есть в тебе, настоящий. Настоящий — если зажигает.

На конверте: Коломна Сергеенко.



Дата определяется почтовым штемпелем отправления на конверте: «ст. Подсолнечная 17 января 1895 г.».

Петр Алексеевич Сергеенко (1854—1930) — писатель, один из близких знакомых Толстого.

Ответ на письмо Сергеенко от 1 января 1895 г.



¹ Евдоким Никитич Дрожжин (1866—1894) — сельский учитель. В 1891 г. был отдан под суд за отказ от военной службы и умер в Воронежской тюрьме. Биография его была написана К. И. Поповым. Сергеенко в редактировании ее участия не принимал.

16. Л. П. Никифорову.

1895 г. Января 18—19. Москва.



Получил ваше письмо, дорогой Лев Павлович, и очень хотел бы ответить вам на ваши вопросы, но так запустил переписку, что теперь не имею времени. В первом вашем вопросе, как вы его ставите, я совсем согласен. Добрая жизнь есть необходимое условие познания истины. Но истина познается все-таки не доброй жизнью, а любовью к истине. И пот[ому] чел[овек], не любящий истины, если может быть такой добрый чел[овек], как бы он ни был добр, не узнает истины. И точно так же чел[овек], не живущий добро, никогда не узнает истины, как бы он ни желал узнать ее, если может человек недобрый желать узнать истину.

Насчет 2-го — Рёскина¹ правило: не употреб[лять] ничего фабричного, но оно не получило распростр[анения]. До следующего письма.

Любящий вас Л. Т.

Рёск[ина] пришлю.²



На обороте: Льву Павловичу Никифорову.



Впервые опубликовано в «Ежемесячном журнале науки, литературы и общественности» 1914, № 1, стр. 89, с датой: «18 января 1895», подтверждаемой почтовым штемпелем отправления: «Москва, 19/1, 1895».

Лев Павлович Никифоров (1848—1917) — переводчик, сотрудник «Посредника». См. т. 63, стр. 318—319.

Ответ на письмо Никифорова от 5 января 1895 г., в котором он обращался к Толстому с вопросом о связи между «доброй жизнью» и познанием истины.



¹ Джон Рёскин (1819—1900), английский писатель, критик идеалистического направления. Рёскин призывал к бойкоту фабричных изделий, предлагая вернуться к ручному труду. Многие мысли его находили отклик в Толстом. «С Рёскиным спорить трудно, — говорил он, — у него одного больше ума, чем у всего английского парламента» (А. Б. Гольденвейзер, «Вблизи Толстого», т. I, М. 1922, стр. 96).

² В письме своем Никифоров просил Толстого прислать ему книжки Рёскина и указать те статьи, которые «заслуживают перевода».

17. H. Н. Страхову.

1895 г. Января 27—28. Москва.



Дорогой Николай Николаевич.

Очень благодарю за присылку книги.¹ Непременно прочту то, на что вы указываете, и, вероятно, перечту и все. Посылаю коректуры очень измаранные. Пожалуйста, не дайте напечатать в безобразном виде.² Надо мне после вас пересмотреть еще раз. Я и пишу Гуревич,³ чтобы мне прислали еще. Если вы будете добры просмотреть еще разик и поправить, чтó там неладно, то я очень буду благодарен. Мне не нравится этот рассказ. И в вашем отзыве я слышу неодобрение. Пожалуйста, напишите порезче всё, чтó вы скажете об этом рассказе, говоря не со мною. Мне интересно знать: ослабела ли моя способность, или нет. И если да, то это меня так же мало огорчит и удивит, как и то, что я не могу бегать так же, как 40 лет тому назад.

Ну, пока прощайте. Целую вас.

Л. Толстой.

Письмо это вам передаст мой хороший знакомый Зиновьев, брат губернатора.⁴



Впервые опубликовано в СTM, стр. 186—187. Дата определяется пометкой на автографе рукой Н. Н. Страхова: «Получ. 29 янв. 95 г.» и письмом Страхова от 25 января, на которое Толстой отвечает.



¹ «Философские очерки» H. Н. Страхова (СПб. 1895), о которых он в письме к Толстому от 25 января 1895 г. пишет: «Очень прошу Вас прочитать предисловие. Да, пожалуй, еще «Главную черту мышления».

² В письме речь идет о рассказе «Хозяин и работник», который в то время печатался в Петербурге в журнале «Северный вестник» (см. письма №№ 10 и 12).

³ Это письмо неизвестно.

⁴ Алексей Алексеевич Зиновьев, архитектор, кончил самоубийством в 1915 г., застигнутый войной в Германии; брат Николая Алексеевича Зиновьева, бывшего тульского губернатора.



На письмо Толстого с сомнениями относительно возможного с годами ослабления его творческих способностей Страхов отвечает в своих последующих трех письмах (от 29 января, 3 и 21 февраля), высказывая каждый раз, по мере чтения новых корректур рассказа, всё более восторженные отзывы о нем.

* 18. А. И. Чичаговой.

1895 г. Января 28 — февраля 1. Москва.



Пришлите рассказ, я скажу свое искреннее мнение.

Л. Толстой.



Печатается по листу 128 копировальной книги. Датируется на основании писем Чичаговой от 28 января 1895 г., на которое Толстой отвечает, и от 3 февраля, которое служит ответом на письмо Толстого.

Алина Иосифовна Чичагова в письме от 28 января просила у Толстого разрешения прислать ему на отзыв написанный ею детский рассказ «Горькие дни Кати».

* 19. В. Н. Веселовской.

1895 г. Февраля 1. Москва.



Пишу только с тем, чтобы известить вас, что письмо ваше я получил и постараюсь, насколько смогу, ответить на ваши вопросы.

Л. Толстой.

1 фев.



Печатается по листу 129 копировальной книги.

В. Н. Веселовская — вдова врача в Казани; обратилась к Толстому с письмом от 10 января 1895 г., в котором просила совета, как ей воспитывать своего единственного сына, гимназиста 7-го класса.

* 20. E. H. Воробьеву.

1895 г. Февраля 1. Москва.



Дорогой Николай Ефимович,¹ рукопись вашу я прочел и, к сожалению, должен сказать, что она для печатания, по моему мнению, не годится. Всё то, что вы высказываете там, справедливо, но высказано это не так, чтобы оно могло подействовать на читателя так, как бы это было желательно. Та развращенность девушки, кот[орую] вы описываете, представляет исключительное явление; все же посторонние лица, кот[орые] являются у Нарзана² и кот[орых] вы описываете, ничем не связаны с рассказом и неинтересны. Потом самая форма рассказа в вагоне неестественна, п[отому] ч[то] напоминает Крейц[ерову] сон[ату]. Да и вообще нет в этой повести ни чего-либо нового, ни литературного мастерства. — Мне очень жаль, что я должен дать вам неудовлетворительный ответ, так бы хотелось быть вам полезным, да что же делать.

Всё, что вы пишете мне о своей жизни и жизни наших общих знакомых, очень грустно с материальной стороны; но не скажу того же со стороны духовной и нравственной. Судя по мыслям, изложенным вами и в повести и в письме, кот[орое] вы прислали, видно, что в вас, не переставая, происходила духовная работа и работа небесплодная. А я думаю, что в этом всё и что, если мы только правильно, т. е. по закону бога, смотрим на жизнь, то жизнь практическая сложится так, как она должна сложиться, и всё будет хорошо. Надеюсь, что так будет у вас, и всей душой желаю этого.

Письмо я перешлю, как вы хотели. Я буду очень рад, если вы напишете мне и вообще будете извещать о том, как сложится ваша жизнь.

Любящий вас Лев Толстой.

1 февраля.

Что делать с рукописью?



Печатается по листам 130 и 131 копировальной книги. Год определяется на основании письма адресата.

В письме от 24 января 1895 г., прилагая свою рукопись (о ней см. выше, в письме № 4), Воробьев писал о своей жизни в земледельческой общине и о возникших у него сомнениях в целесообразности такого устройства жизни.



¹ Нужно: Ефим Николаевич.

² Минеральный источник Нарзан на Кавказе — место действия в повести Воробьева.

21. Арвиду Ернефельту (Arvid Järnefelt).

1895 г. Февраля 1. Москва.



Письмо, полученное от вас, доставило мне большую радость. Я получил и ваши книги и благодарю вас за них, но, к сожалению, не мог прочесть их, о чем истинно сожалею, так как, судя по той главе, кот[орую] вы перевели, и по названию глав, книга ваша должна быть не только интересна, но и очень значительна.

В России, я думаю, что книга эта не будет допущена цензурой,¹ но если бы мы имели перевод ее, мы бы поместили его в издающемся у нас рукописном журнале.²

Желаю вам неперестающего движения вперед на том пути, на который вы вступили. Желаю этого вам, п[отому] ч[то] радость жизни на пути Христовом приобретается только неустанным движением вперед, стремлением к бесконечному совершенствованию и вследствие того всё большим и большим осуществлением в этой жизни учения Христа, т. е. установлением царства бога.

Очень рад общению с вами и буду еще более рад, если буду в состоянии чем-нибудь служить вам.

Любящий вас Лев Толстой.

1/13 февраля 1895.



На конверте: Финляндия, г. Гельсингфорс. Арвиду Ернефельту.



Впервые опубликовано в книге: А. Ернефельт, «Мое пробуждение», М, 1921, стр. XVIII.

Арвид Ернефельт (Arvid Järnefelt, 1861—1933) — финский писатель, брат художника Эро Ернефельта, разделявший взгляды Толстого. Знакомство Ернефельта с Толстым началось с 1891 г. У Толстого Ернефельт был в 1899 и 1910 гг., в переписке состоял с 1895 по 1910 г. Ернефельт перевел на финский язык сочинения Л. Н. Толстого: «Воскресение», «Посмертные художественные произведения» и ряд статей.

Ответ на первое письмо Ернефельта от 2 февраля н. ст. 1895 г., одновременно с которым он послал Толстому свою книгу «Мое пробуждение» (на финском и шведском языках) с переводом на русский язык 15-й главы этой книги: «Почему я не вступил в должность судьи».



¹ В письме своем Ернефельт предлагал перевести всю свою книгу, если она покажется Толстому интересной, для издания ее в России.

² Машинописный журнал «Архив Льва Николаевича Толстого».

22. Г. А. Русанову.

1895 г. Февраля 1—2. Москва.



Простите, дорогой друг Гаврило Андреевич, что пишу несколько слов. Всё больше дела и всё меньше сил. Утешение в том, что дело всё как будто содержательнее и важнее с годами и с приближением к перемещению на другое дело. — Радуют особенно загорающиеся в разных местах Европы центры священного огня, к[оторый] Христос свел на землю. У меня теперь истинных друзей, единомышленников и соработников несколько в Англии, в Штутгарте некто Грунский,¹ в Будапеште целый кружок людей, принадлежащих к «религии духа», из к[оторых] я общаюсь с Eugen Schmitt, в Дании Лахман² написал чудесную книгу о христианстве в жизни, и на днях получил из Финляндии письмо и книги от Арвида Эрневельда, к[оторый] весь горит огнем христианского учения и проповедует в Финляндии и Швеции. Я согрешил рассказом, к[оторый] послал в С[еверный] В[естник]; пишу: согрешил, п[отому] ч[то] совестно тратить на это время. Целую вас и дорогую Антонину Алексеевну.³

Ваш Лев Толстой.



На конверте: Воронеж. Воскресенская ул., д. Устиновской. Гавриилу Андреевичу Русанову.



Впервые опубликовано в журнале «Вестник Европы» 1915, кн. 3, стр. 27. Датируется на основании почтового штемпеля отправления: «Москва, 2 февр. 1895».

Гавриил Андреевич Русанов (1846—1907)— один из друзей Толстого, жил в Воронежской губернии.



¹ Карл Грунский — издатель журнала «Neues Leben» («Новая жизнь») в Штутгарте. См. письмо № 49.

² Карл Лахман — датский писатель. О нем и о присланной им книге см. т. 67.

³ Антонина Алексеевна Русанова (1855—1905), жена Г. А. Русанова.

* 23. Г. Фасту.

1895 г. Февраля 1. Москва.



Очень благодарю вас, любезный г-н Фаст, что известили меня о себе так подробно и написали мне дружеское письмо. Жизнь ваша, если и не складывается так, как вы того желали, складывается все-таки очень хорошо. Только бы что-нибудь не помешало вам, а то влияние, которое вы можете иметь на деревенских детей, обучая их, может быть настоящим служением богу. Мне бог не привел устроить свою жизнь так, как бы я хотел, т. е. живя на земле и кормясь своим трудом, но мне всегда представлялось, что если бы я мог устроить так свою жизнь, то я поселился бы один, или с семьей, но без товарищей, в деревне и жил бы в экономическом отношении совершенно так же, как мои односельцы, вознаграждая свою непривычку работать и слабость бóльшей, чем большинство людей, воздержанностью в жизни и каким-нибудь полезным людям промыслом, вроде того обучения, которым вы занимаетесь. Но, видно, так вам не пришлось, или вы не нашли нужным устроиться. Во всяком случае полагаю, что если только цель вашей жизни заключается, как я и уверен о вас, не в служении себе, а в служении богу, то всё будет хорошо.

Дружески жму вам руку и прошу передать мой привет вашим товарищам и семье.

Любящий вас Л. Толстой.

1 февраля.



Печатается по листам 120 и 121 копировальной книги. Год определяется письмом адресата.

Герман Фаст — сектант-баптист, сопровождавший квакеров Беллоуза и Нива во время их поездки по России в 1892—1893 гг. и вместе с ними посетивший Толстого в Москве.

Ответ на письмо Фаста от 13 января 1895 г., в котором он описывал трудности первоначального поселения на земле в условиях общинной жизни.

24. Эугену Генриху Шмиту (Eugen Heinrich Schmitt).

1895 г. Февраля 1. Москва.



Lieber Freund,

Ich habe ihren Brief erhalten und habe mich herzlich gefreut über die Nachrichten, die Sie mir in demselben geben. Ihr Werk, unser Werk, das heisst Gottes Werk, macht bei ihnen Fortschritte. Dasselbe kann ich sagen nicht nur von Russland, aber auch von England (J. Kennworthy, Morrison¹), Danemark (Lachman), Schweden und Finland (Ernefeld). Ich danke Sie herzlich für ihre beiden Broschüren, die mir sehr gefallen haben, vorzüglich «Die Jagd», und besonders der Process, welcher daraus entstanden ist. Vom Catechismus der Religion des Geistes kann ich nicht dasselbe sagen. Obgleich ich in keinem einzelnen Punkte nicht uneinverstanden bin, doch hätte ich im Ganzen mehr Tiefe und, in Folge dessen, mehr Einheit gewünscht. Doch danke ich Sie herzlich nicht nur für die Sendung, aber auch für das Werk. Es wird manchen Leuten helfen eine neue und mehr rationale und erhabene Weltanschauung zu bilden. Beide Broschüren werden ins Russische übersetzt und werden in unserem Journal, der nicht gedruckt, aber geschrieben bei uns erscheint.

Die Zeitschrift habe ich leider bis jetzt nicht erhalten. Sie muss bei der Zensur stecken geblieben. Wenn es ihnen möglich ist, schicken Sie mir die Zeitschrift und alle andere Sachen, die Sie mir schicken wollen, an Herrn Professor Grott² bei der Moskauer Universität.

Ubergeben Sie, ich bitte, den Ausdruck meiner Dankbarkeit und meiner Liebe allen unseren Freunden und Glaubensgenossen.

Ich habe einen kleinen Artikel, eigentlich einen Brief, über das Verhältniss zwischen Glaube und Vernunft,³ dass ich, wenn Sie es wünschen, ihnen schicken kann. Sagen Sie nur, ob Sie einen guten Ubersetzer vom Russischen vorhanden haben, oder ich ihnen den Artikel im Deutschen zusenden soll.

Ihr Freund Leo Tolstoy.

1895 1/13 Februar.



Любезный друг,

Я получил ваше письмо и был сердечно обрадован сведениями, которые вы мне в нем сообщаете. Ваше дело, наше дело, т. е. божье дело, у вас делает успехи. То же самое могу сказать не только о России, но и об Англии (Дж. Кенворти, Моррисон¹), Дании (Лахман), Швеции и Финляндии (Ернефельт). Сердечно благодарю вас за обе ваши брошюры, которые мне очень понравились, главным образом «Охота», и особенно тот процесс, который она вызвала. О «Катехизисе религии духа» не могу того же сказать. Хотя в нем нет ни одного пункта, с которым бы я был несогласен, но я желал бы в целом больше глубины и, в связи с этим, больше единства. Но все-таки сердечно благодарю вас не только за присылку, но и за самое сочинение. Оно многим поможет создать себе новое и притом более правильное и возвышенное мировоззрение. Обе брошюры будут переведены на русский язык и [появятся] в нашем журнале, который выходит у нас не в печатном, а в рукописном виде.

Журнала я, к сожалению, до сих пор не получил. Он, должно быть, застрял в цензуре. Если возможно, присылайте мне журнал и всё остальное, что вы захотите мне послать, на имя профессора Московского университета Грота.²

Передайте, пожалуйста, выражение моей благодарности и моей любви всем нашим друзьям и единомышленникам по вере.

У меня есть небольшая статья, собственно, письмо, об отношении между верой и разумом,³ которое, если вы пожелаете, я могу вам послать. Скажите только, есть ли у вас хороший переводчик с русского, или же послать вам статью на немецком языке?

Ваш друг Лев Толстой.



1895. 1/13 февраля.



Печатается по листам 115 и 116 копировальной книги. Впервые опубликовано в книге «Die Rettung wird kommen... 30 unveröffentliche Briefe von Leo Tolstoi an Eugen Heinrich Schmitt. Zusammengestellt von Ernst Keuchel», Hamburg, 1926, стр. 28—29 («Спасение придет... 30 неопубликованных писем Льва Толстого к Э. Г. Шмиту, собранных Эрнстом Кейхелем»).

Эуген Генрих Шмит (1851—1916) — австрийский писатель, анархист, во многом разделявший взгляды Толстого, издатель журнала «Религия духа». См. т. 52, стр. 363.

Ответ на письмо Шмита от 27 декабря н. ст. 1894 г., в котором он, посылая свои две брошюры «Катехизис религии духа» и «Охота», сообщает о судебном процессе, возбужденном в Берлине против его издателя Хейдемана по поводу этой второй статьи, в которой власти усмотрели «оскорбление величества».



¹ О Моррисоне Давидсоне см. письмо к нему № 158.

² Николай Яковлевич Грот (1852—1899), профессор философии Московского университета, идеалист, редактор журнала «Вопросы философии и психологии». См. т. 64, стр. 31.

³ Письмо к А. Г. Розен (см. т. 67), напечатанное отдельным изданием М. К. Элпидиным в Женеве в 1895 г. под заглавием «Письмо Л. Н. Толстого о разуме и религии».

25. В. Г. Черткову от 2 февраля.



* 26. В. П. Потемкину.

1895 г. Февраля 2—3? Москва.



Рад буду видеть вас, когда хотите, от 6 и до 8 часов вечера.

Л. Толстой.



Печатается по листу 129 копировальной книги. Датируется на основании письма Потемкина от 1 февраля, на которое Толстой отвечает.

Владимир Петрович Потемкин (1877—1946). В 1895 г. был студентом историко-филологического факультета Московского университета. Принимал деятельное участие в революционном движении. В 1932—1934 гг. — посол Советского правительства в Италии, в 1934—1937 гг. посол во Франции, в 1940—1946 гг. — народный комиссар просвещения РСФСР. 1 февраля 1895 г. В. П. Потемкин обратился к Толстому с письмом, в котором просил разрешения лично зайти к нему, чтобы подробнее рассказать о случае из медицинской практики его отца, врача в Твери.

27. Л. Я. Гуревич.

1895 г. Февраля 9. Москва.



Любовь Яковлевна,

Причины мои личные, до вас не касающиеся, делают невозможным печатание моего рассказа. Вполне понимаю то тяжелое положение, в кот[орое] вас ставит мой недобросовестный поступок, и прошу вас простить меня за него.

Верьте, что если я поступаю так, то только потому, что не могу поступить иначе.

Лев Толстой.

9 февраля 1895 г.



На обороте: Петербург, Редакция Северного Вестника. Любовь Яковлевне Гуревич.



Впервые опубликовано в «Летописях», 2, стр. 122. В дате года «1894» цифра «4» жирно исправлена другой рукой на «5 г.» и вслед за тем рукой С. А. Толстой написано: «Не послано и написано по случ[аю] Хозяина и Работника».

Причиной, вызвавшей написание этого письма, был протест С. А. Толстой против печатания рассказа «Хозяин и работник» в журнале «Северный вестник», издававшемся Л. Я. Гуревич; об этом подробно рассказано в «Дневниках С. А. Толстой» (2, М. 1929, стр. 104—109). См. также ниже, письмо № 31.

28. Д. П. Маковицкому.

1895 г. Февраля 10. Москва.



Получил вчера ваше письмо, дорогой Душан Петрович, и очень был тронут и поражен сообщаемым вами известием о поступке нашего общего друга Шкарвана.¹ Когда я узнаю про такого рода поступки, то испытываю всегда очень сильное смешанное чувство страха, торжества, сострадания и радости. Во всех такого рода делах непременно одно из двух: или это есть проявление всемогущего бога в человеке — и тогда это торжество и радость и несомненная победа, хотя бы и сгорел тот человек, в кот[ором] проявился бог, или дело человеческого личного побуждения — славолюбия, раздражения, страсти — и тогда это проявление только служит источником страдания для того, кто проявляет его, и не только не служит, но только вредит делу божьему. Признак же того, что это дело божье, а не человеческое, есть то, что, совершая его, человек делает не то, что ему хочется, а то, чего он не может не делать. Надеюсь и верю, что наш дорогой Шкарван поступил так, как он поступил, п[отому], ч[то] не мог поступить иначе, и тогда это дело божие творится через него и, что бы с ним ни делали, он не будет страдать, а будет радоваться вместе с нами. —

Пишите, пожалуйста, о нем всё, что знаете. Не можем ли мы чем служить ему? Передайте ему мою любовь.

Обе брошюры получил. Брошюра обо мне² не хороша. Автор приписывает ложное значение художеству, ставит его выше всего и потому совершенно не понимает того, в чем состоит религия вообще и христианство в частности.

Также поразила меня брошюра о Назаренах.³ Видно, среди вашего духовенства та же ужасная недобросовестность и выставление человеческих государственных интересов впереди божеских. Поразителен страх духовенства перед истиной, часть кот[орой] проявилась в учении Назаренов, и сознание своего бессилия. Гнать нельзя — совестно, надо быть либеральным, а толкование учения только обличает правду Назаренов и ложь церквей. Что же делать? Надо вилять. Они это и делают, стараясь хоть на время, на свою жизнь, отстоять свое положение.

Благодарю вас за письмо и присылку. Пожалуйста, пишите.

Любящий вас Лев Толстой.

10 февраля 1894⁴ г.



Учение же Назаренов я понял еще яснее, чем прежде, и продолжаю считать это явление очень важным и считать то, что общение с ними интеллигентов будет иметь огромное значение.



Печатается по фотокопии с автографа, хранящегося в рукописном отделении Национального музея в Праге. Впервые опубликовано в ПТС, II, № 424, стр. 159—160.

Душан Петрович Маковицкий (1866—1921) — словак, последователь учения Толстого и его близкий друг, с 1904 по 1910 г. личный врач Толстого.

Ответ на письмо Маковицкого от 16 февраля н. ст. 1895 г., в котором он сообщал об отказе Шкарвана от продолжения военной службы.



¹ Об Альберте Шкарване см. письмо № 225.

² Одновременно с письмом Маковицкий прислал Толстому статью словацкого писателя Светозара Гурбан-Ваянского «Лев Толстой как художник и мудрец» (отдельный оттиск из «Славянского обозрения» 1892, кн. II и IV).

³ Имеется в виду статья венгерского протестантского пастора Себереньи (L. S. Szeberenyi) «Die Secte der Nazarenen in Ungarn» («Секта назаренов в Венгрии»). Назарены — христианская секта, последователи которой признавали обязательным для себя только учение Христа, как оно изложено в Нагорной проповеди, отвергали государство, суд и отказывались от присяги и военной службы. О них см. книгу В. Ольховского [В. Д. Бонч-Бруевича] «Назарены в Венгрии и Сербии», изд. «Посредник», М. 1905.

⁴ Описка, вместо: 1895.

29. М. В. Алехину.

1895 г. Февраля 14. Москва.



Сейчас прочел, дорогой друг Мит[рофан] Вас[ильевич], ваше письмо к Вер[е] Вел[ичкиной].¹ Ваша записка о присяге прекрасна, я бы прибавил только в конце: но клясться или обещаться ему в особенных, исключительных чувствах считаю не только ненужным, но и противоположным учению Христа. Письмо ваше получил и, вероятно, уже ответил.² Подкрепи вас бог. Знаете ли вы про докт[ора] Шкарвана в Австрии, кот[орый], будучи военным врачом, отказался продолжать свою службу и посажен в сумасшедший дом.

Пока прощайте.

Любящий вас Л. Толстой.



На обороте: Кавказ. Нальчик. Митрофану Васильевичу Алехину.



Впервые опубликовано в «Известиях общества Толстовского музея» 1911, 1, стр. 15. Датируется на основании почтового штемпеля отправления: «Москва, 18—14/II—95».

Митрофан Васильевич Алехин (1857—1935) — художник-пейзажист, был последователем Толстого. В 1895 г. жил возле г. Нальчика, занимаясь пчеловодством и огородничеством. См. о нем в т. 64, стр. 339.



¹ Вера Михайловна Величкина (1868—1918) — врач-общественник, член коммунистической партии, была членом коллегии Наркомздрава РСФСР, с 1900 г. жена В. Д. Бонч-Бруевича. См. т. 72, стр. 208—209.

² Последнее известное письмо Толстого к М. В. Алехину было от 11 декабря 1894 г. (см. в т. 67).

30. А. Л. Флексеру (Волынскому).

1895 г. Февраля 14. Я. П.



Посылаю вам, Аким Львович, исправленную коректуру,¹ извините, что так много перемарал. Пожалуйста, пришлите мне еще раз и, лучше всего, в сверстанном виде. Мне нужно теперь исправить только вкравшиеся неточности и стилистические ошибки. Но и это очень нужно, и потому очень прошу поскорее прислать.

С совершенным уважением

Лев Толстой.

14 февр[аля] 1895.



Впервые опубликовано в «Летописях», 2, стр. 166.

Аким Львович Флексер (1863—1926) — реакционный журналист, литературный критик идеалистического направления, писал под псевдонимом «А. Волынский», член редакции журнала «Северный вестник».



¹ Рассказа «Хозяин и работник».

* 31. H. H. Страхову.

1895 г. Февраля 14. Москва.



14 ф. 1895.

Дорогой Николай Николаевич!

Очень, очень вам благодарен за труд ваш чтения двукратного коректур¹ и больше не смею утруждать вас. Нынче я послал коректуры, исправленные, прямо в редакцию. Вашу книгу² получил и очень благодарю, не из одной учтивости. Предисловие я прочел — буду хранить вашу книгу не потому, что долг платежом красен, а п[отому] ч[то] приятно сказать то хорошее, что думал о вашем писаньи; — прочел и статью о Клод Бернаре,³ пробежал о Феербахе и начал обстоятельно сначала и прочел до половины о Гегеле. Читаю не по дружбе к вам, а п[отому] ч[то] всё мне чрезвычайно интересно, и, как начну, то тянет продолжать. В предисловии мне очень понравилось определение материализма и эмпиризма — ново и вместе с тем просто и ясно.⁴ Тоже понравилось начало о Гегеле, не знаю, что будет дальше. О Клоде Бернаре я знал более или менее главную мысль, но то, что вы говорите на стр[анице] 143, показалось мне не совсем ясно.⁵