Рожету она предсказала, что он прославится, как доблестный воин, Лейжесу пообещала королевство, а Мкори — любимого мужа, прекрасного принца, который станет отцом ее семерых красавцев сыновей. После ребята долго спорили между собой о том, чье будущее лучше. Когда Лейан, в конце концов, нашел детей, его очень встревожило их приключение. Больше никто из них никогда не видел старой монашенки.

Сейчас, вспоминая тот маленький эпизод, Лейжес ощутил возвращающуюся горечь. Пророчество и детские мечты! Он пожал плечами. Кто знает? Может быть, это и правда… Может, прославился на поле боя, и его назвали великим воином. Но он также нашел там и свою смерть, сраженный стрелой неизвестного лучника после победы над повстанцами острова Фиситии. А человек, за трон которого брат отдал свою жизнь, позже зверски убил его отца.

И вот теперь Лейжес стал бунтовщиком. Судьба его решена. Он мрачно смотрел на дары, принесенные Мкори. Безвкусные стихи, цветы — все необходимое для побега из этого погреба, от жуткой участи. Но самое неприятное то, что эти вещи остро напоминают о заточении под землей.

Юноша стиснул душистый букетик в кулаке и со злостью посмотрел на него. Лейжес и сам не мог понять, хочет ли он втоптать подарок любимой в грязь на полу или, наоборот, прижать его к губам.

 Глава пятая



Касси всегда был человеком вне закона. По крайней мере, большую часть своей жизни. Его детство прошло в трущобах Аграпура, где дети или очень быстро взрослели, или умирали в раннем возрасте. Выживали самые сильные и умные. Касси рос хилым ребенком, но ум имел острый и изворотливый, как у крысы. Этот врожденный талант, в конце концов, привел к тому, что вечно голодный худенький мальчонка стал одним из самых удачливых воров империи. А когда Касси все-таки схватили, он сумел ускользнуть от ожидающей его виселицы, совершив беспрецедентный побег из императорской тюрьмы. Ни разу больше стражам правопорядка столицы не удалось вновь засадить его в мрачные казематы. Товарищи по ремеслу только дивились невероятной везучести Касси.

Лишь очень немногие знали, чем расплатился «сверхудачливый» вор за свою свободу. Дело в том, что он стал шпионом императора, и притом самым лучшим. Правитель случайно познакомился с Касси и решил использовать его таланты на пользу государству. Марил сам организовал побег вору, предварительно обо всем с ним договорившись. Легендарные кражи, якобы совершенные Касси, и сделавшие его большим авторитетом среди преступного мира, были просто тайными платежами за ценные сведения. Нетистен не скупился.

Смутные подозрения о заговоре заставили императора Турана послать новых лазутчиков на остров Пеллин. Он уже давно установил тщательный тайный надзор за этим княжеством, еще с тех пор как раскрыл предательство его королевы. Несмотря на то, что доносы, получаемые Марилом все это время, были довольно обычными, а тут еще и измена племянника несколько отвлекла его, правитель почувствовал тревогу, когда все меньше и меньше шпионов с Пеллина стали присылать ему свои доклады. Те немногие, кто недавно вернулся с этого острова, уверяли, что там все благополучно и спокойно. Будто бы пеллинитам абсолютно наплевать на смерть их повелительницы. Но Марил не был глупцом и знал, что шпион — такое оружие, которое не так уж сложно повернуть против хозяина. Он кожей чувствовал, что множество отдельных, незначительных и, казалось бы, не связанных друг с другом фактов, произошедших в разных концах империи, говорят о готовящемся заговоре. Все ниточки вели в Пеллин. Вот почему император послал туда Касси.

И слуга обнаружил, что опасения его господина были не напрасны.

Уже в течение нескольких месяцев по всем грязным закоулкам, трущобам и притонам, где скрывался Касси, бродили смутные слухи. Люди шептались между собой, пересказывая байки об убежище, тихой гавани, где обещают богатство и безопасность любому мошеннику, независимо от совершенного им преступления. Все эти блага якобы предоставлялись в обмен на повиновение и участие в каком-то секретном рискованном предприятии. Но где находилось это таинственное убежище и что конкретно от них там ждали, никто не знал. То проходил слух о вновь формирующемся пиратском флоте, набирающем в свои ряды сильных и смелых, то об одном из правителей с далеких островов, будто бы собирающемся тайно создать личную армию, или о том, что кто-то готов объединить под своим крылом контрабандистов со всей империи. Обилие подобных сведений потоком лилось на голову Касси.

Предложения казались слишком дикими и мало походили на правду. Но интуиция подсказывала шпиону, что все эти слухи как-то связаны с островом Пеллин. Пытаясь найти подтверждение неясным догадкам, шпион заявил во всеуслышание в своих кругах, что ему надо срочно укрыться от правосудия. Вскоре после разговора с Марилом легендарный вор и впрямь почувствовал, что императорская стража создает ему невыносимые условия. Это ускорило события, и Касси удалось выйти на контакт с теми, кто обещал убежище и богатство. В результате его взяли на Пеллин. Судно было переполнено личностями, желающими быстро и без хлопот разбогатеть. Все они, вне всякого сомнения, вполне заслуживали того, чтобы быть повешенными без особого разбирательства на площади Правосудия Аграпура.

По приезде их разместили в недавно построенных бараках, давших приют и сотне других только что прибывших рекрутов. Это было сборище подонков и отбросов из сточных канав преступного мира со всей обширной империи. Здесь они получили кров, пищу, оружие с доспехами и обещание богатого вознаграждения. Взамен от них требовали постоянных тренировок в боевом искусстве. Несмотря на «особую секретность», любому идиоту было понятно, что готовится открытое восстание. В бараках не умолкали разговоры о предстоящем перевороте. Все прекрасно знали, что обычно приносит с собой смута, и с нетерпением ожидали команды для начала грабежа. Активно обсуждались возможные положительные и отрицательные последствия этого отчаянного предприятия. В воздухе носились дикие догадки о зловещем чужестранце, руководящем всеми приготовлениями к битве.

Подобные слухи нуждались в уточнении, и Касси решил выйти на связь с некоторыми осведомителями из шпионской сети императора. Он выбрал подходящий момент и выскользнул из барака. Однако многих из агентов ему найти не удалось. Наконец шпион вышел на Толсита, который также являлся и главным поставщиком вина в Дан-Легех.

В винном подвальчике воняло застоявшимся уксусом и кислым потом. Выглядел он, как пустая таверна после закрытия бара,— потрепанный, обносившийся и покинутый. Похоже, посетители здесь давно уже стали редкостью. Сам Толсит лишь отдаленно напоминал типичного веселого толстяка-виноторговца. Правда, он еще оставался довольно упитанным, но повисшие складки кожи свидетельствовали о значительной потере веса за сравнительно короткое время. А уж ни о каком веселье и речи не шло. Скорее наоборот. Перед Касси стоял до смерти напуганный человек, который, судя по всему, не просыхал уже в течение нескольких месяцев.

Когда единственный посетитель вышел, и они остались одни, посланец императора сообщил виноторговцу пароль. При этом осунувшееся лицо Толсита побледнело еще больше.

— Так что же здесь произошло?— требовательно спросил Касси.— Клянусь черным сердцем Сета, твои люди не могли не знать, что происходит на Пеллине вот уже несколько месяцев! Почему об этом не поступало никаких сообщений? Почему те несколько агентов, что вернулись на Товнос, ни словом не обмолвились о том, что здесь готовится заговор против императора Турана? А ведь Марил за последнее время увеличил количество осведомителей здесь больше чем в два раза. Где они? Где все остальные?

— Их нет. Умерли. Все умерли,— просто ответил Толсит, разведя руками.— Но бог мой, как они умерли!

Голос виноторговца дрожал. Касси с тревогой заметил, что на его глазах даже появились слезы, хотя лицо не выражало никаких эмоций.

Посланец императора взорвался.

— Умерли? Что, все, кроме тебя, умерли? И ты думаешь, что я поверю твоей дерьмовой лжи?— И без того узкие глазки Касси превратились в щелочки.

Он был небольшим человечком, серой ничем не примечательной наружности. Так и маленькая змейка не производит никакого впечатления до тех пор, пока не укусит.

Виноторговец в ответ глупо улыбнулся сквозь слезы.

— Да, они все умерли, кроме меня. Остался только Толсит. Но нескольких она, похоже, перевербовала. Этих немногих она освободила, чтобы они сумели передать Нетистену Марилу свои фальшивые доклады о тихом безоблачном Пеллине. Судя по всему, подлецы неплохо на этом заработали. Может быть, именно они рассказали ей о том, где найти своих бывших товарищей. Возможно, она вырвала признания адскими инструментами пыток из тех, кого постигла иная участь. Видел бы ты, что она сделала с ними! Она была так горда, вывесив их останки перед стенами Дан-Легеха, чтобы каждый мог насладиться ее искусством. Судя по всему, она долго работала над ними, возможно, не один день. С них содрали кожу, обожгли тела, переломали кости…

— А почему остался жив ты? — подозрительно спросил Касси.

— Марил всегда предполагал возможность предательства. Он внедрил две независимые шпионские сети на Пеллине. Так, чтобы одна из них не подозревала о существовании другой. К тому же император использовал много независимых осведомителей. Разумеется, были и еще агенты, подобные мне, которым поручено наблюдать за одним сегментом шпионской сети. Про нас никто ничего не знал. Наверное, поэтому я все еще жив. Хотя всех других она нашла. Всех, кого я знал. Одному Хорменту известно, как много людей было объявлены шпионами! Может быть, демоны прошептали ей их имена? Я точно знаю только одно — они не назвали моего имени. Да, я не рискнул предупредить Марила, не рискнул помочь попавшим в беду. Я не пытался даже бежать. Я не сделал ничего, что послужило бы хотя бы намеком на то, чем в действительности я здесь занимаюсь. — Он часто замигал под пристальным взглядом Касси.— Если бы ты находился здесь, ты бы сделал то же самое. Все это время я наблюдал, как эта ведьма охотится за нами. Как ласка в садке с кроликами. Я жил в непрерывном ужасе, что настанет день, когда она вывесит и мое изуродованное тело у стен Дан-Легеха.

— Так ты веришь в то, что Эфрель все еще жива? — с презрением спросил Касси, а про себя подумал: «О боги! Почему судьба сохранила эту бесполезную трусливую жизнь в то время, как люди, достойные уважения, умерли страшной смертью?»

И тут Толсит взорвался. Впервые за все время разговора в нем проявились хоть какие-то эмоции, кроме всепоглощающего ужаса.

— Жива ли Эфрель? Да ты можешь поклясться императору Турана своей задницей, что она жива. Это не просто слухи, распускаемые, чтобы распалить воображение публики. Каждый пеллинит знает — Эфрель жива. Не важно, что никто не видел ее. В подготовке тайного заговора чувствуется ее рука. А кто, как ты думаешь, стоит за этим делом? Альремас? Конан? Ах, да, ты ведь у нас самый умный! Прокрался сюда, когда большинство наших уже лежат, раскромсанные ножом мясника, и сразу же оценил, что было сделано неправильно. Стоишь тут, целый и невредимый, и сомневаешься в словах единственного человека, который оказался достаточно предусмотрительным, чтобы избежать сетей чертовой ведьмы.

Касси хмуро глядел на виноторговца, недоверчиво взвешивая каждое его слово. Ему нужен был помощник, но какая уж тут помощь от этого слизняка! Да и можно ли вообще доверять Толситу? А что, если его спасло не просто везение?

— Почему никто не сбежал с острова? — подозрительно спросил Касси.

— Такой шанс представился очень немногим. Она нанесла удар слишком внезапно. Уже несколько месяцев ни один корабль не может покинуть Пеллин без тщательного досмотра. Проверяются даже лодки рыбаков. А с теми, кто пытается ускользнуть тайно, всегда происходят несчастья.

— Как так? Их ловят? — Шпион императора Турана скептически нахмурился.— Ни одна блокада не может остановить абсолютно все суда.

— К сожалению, около этого острова беглецов ожидает гораздо более худшая участь, чем просто столкновение с флотом Эфрель.— Толсит содрогнулся при одном только воспоминании о судьбе, постигшей известных ему людей.— Кадон и Мосна сбежали. Они украли маленькую лодку и выплыли в туманную ночь. Я видел, как они удалялись от берега. А на следующее утро снова встретился с ними, вывешенными у наружной стены Дан-Легеха, посиневшими и раздувшимися. Их тела были покрыты красными полосами, как от ударов кнута, но словно выжженными. Можно подумать, что несчастных выпороли раскаленными прутьями. И это все, что мы знаем о том, что с ними случилось. Они отправлялись ночью, а уже утром их вытащили из Дан-Легеха и вывесили у стены на радость воронам. Мне сейчас и не сосчитать, скольких еще людей постигла та же участь.

Касси решил сменить тему разговора.

— А что ты думаешь об этом чужестранце, о Конане?

— Ничего я о нем не знаю. Никто ничего о нем не знает. Говорят, будто Эфрель вызвала его, чтобы он возглавил восстание. Оксфорсу Альремасу пришлось отступиться. Теперь эти двое — смертельные враги. Но Альремас слишком могущественный дворянин и как адмирал известен своими победами, чтобы просто так отдать власть. А Конан настолько хорошо знает свое дело, что вряд ли Альремасу удастся вернуть лидерство. Их конфликт должен как-то разрешиться. Однако всему свое время.

— А что по поводу этих, ну… историй, которые рассказывают о Конане?

Толсит пожал плечами.

— Ты имеешь в виду слухи о том, что он и легендарный разбойник прошлого — одно лицо? Киммериец-пират, вернувшийся отомстить империи, разгромившей его флот много лет назад? По-моему, это может быть и правдой. А почему бы нет? Ведь Эфрель тоже была убита, но, тем не менее, она все еще жива. А чем Конан хуже? И вообще, всё в заговоре колдуньи идет против законов природы. Зачем Марил когда-то пустил эту колдунью в свою постель?

— Спроси у него самого, когда он прибудет сюда,— едко посоветовал Касси.— И можешь не сомневаться, Нетистен будет здесь со своим флотом. Он явится, чтобы вырезать эту опухоль на теле империи, как только я сообщу ему о происходящем. А я не собираюсь тянуть с докладом. Я найду способ вернуться в Аграпур. И, уж будь покоен, я не разделю участи твоих неудачливых товарищей,— подчеркнул он.

Толсит пожал плечами.

— Да, я уверен, ты своего добьешься и обо всем доложишь императору. Нет ничего проще: добираешься вплавь до Марила и говоришь ему, что его бывшая жена, которую он убил два года назад, и пират, которому должно стукнуть лет двести, как бы хотят вытащить из-под него трон. Валяй! А я тут пока подожду прибытия императорского флота.

Касси тоскливо подумал, что, наверное, ему все же придется положиться на Толсита.

— Я что-нибудь придумаю. А сейчас мне надо побродить около моря и попытаться собрать сведения. Итак, завтра, да, пожалуй, завтра ты проведешь меня в Дан-Легех. Если Эфрель действительно до сих пор жива, Марил пожелает узнать об этом подробнее и из достоверных источников.

Пухлое лицо Толсита снова побелело.

— Я?! Чтобы я отправился в Дан-Легех, сотню демонов тебе в печенку? Это равносильно самоубийству. Марил платит мне за то, чтобы я шпионил для него, а не за то, чтобы меня убили. Я уже и так достаточно натерпелся. Я сделал все, что смог.

— Не думаю,— возразил Касси с удивительно милой улыбкой. В его беспечных глазах появилось жесткое выражение.— Мне надо попасть в Дан-Легех. Ведь ты поставляешь вино в крепость. Почему бы тебе не нанести им визит вместе со своим новым помощником? Лучше не зли меня, Толсит. Я ведь тоже знаю, как убить побольнее.

— Но очередная поставка только через неделю…

— Завтра, Толсит. Ты как раз получил какое– то особенно хорошее вино и знаешь, что главному управляющему оно очень понравится.

Касси повернулся спиной к хнычущему виноторговцу и поспешил выйти из лавки.

Напрасно потратив время на проверку остальных шпионов, чьи имена значились в его списке, Касси был вынужден признать, что Толсит не преувеличивал. Это казалось невероятным, но всю агентурную сеть Марила здесь на острове выкорчевали с корнем. Да, дело обстояло именно так. Похоже, придется положиться на Толсита.

А приготовления к восстанию шли полным ходом, как заметил Касси, пока ходил по городу. Улицы были переполнены вооруженными людьми. Грохот десятков кузниц, где ковали оружие и доспехи, не умолкал ни на секунду. На всех площадях тренировались солдаты. К этому времени Касси уже знал, что еще несколько военных лагерей расположены в глубине острова. Судя по всему, бунтовщики рассчитывали нанести удар очень скоро. Размах операции теперь уже достиг того уровня, когда понятно, что основные приготовления закончены. Даже тщательная изоляция и самая изощренная ложь не могли больше скрыть признаки подготовки мятежа. Необходимо как можно скорее сообщить об этом Марилу.

Гавань была до отказа забита кораблями. Сотни рабочих усиленно трудились над производством новых судов, а также над ремонтом и переоборудованием старых. В одном из районов порта Касси заметил несколько необычных конструкций и с риском быть разоблаченным решил подойти к ним поближе, прикинувшись праздношатающимся зевакой. Лениво покусывая довольно зеленое яблоко, купленное здесь же с лотка у ничего не подозревающего торговца, он медленно приблизился к докам.

Производимые работы его немало удивили. Тут мастеровые строили несколько гигантских катапульт, какие иногда используют при осаде городов. Громадные военные машины устанавливали на широкие баржи, неуклюжие старые корабли, оборудованные только рядами длинных весел для передвижения. Касси, нахмурившись, задумался. Зачем они эта делают? Вряд ли громоздкие посудины смогут плыть по морю. По крайней мере, до Аграпура они, разумеется, не доплывут. Если Конан планирует использовать их для осады столицы Турана, тогда лучше было бы транспортировать такие махины в разобранном виде, в трюмах военных кораблей, и собирать на месте.

Начало темнеть. Касси решил, что пора возвращаться в бараки, пока его отсутствие не показалось кому-нибудь подозрительным. Хотя вряд ли в хаосе, царящем повсюду, офицер казармы обратит внимание на то, что нет солдата. Тем не менее, пеллиниты уже продемонстрировали свою бдительность при вылавливании шпионов.

К нему приближался небольшой конный отряд. Касси отступил назад, освобождая ему дорогу. В одном из всадников он с удивлением узнал Имиля. О предательстве туранца и получении им высокого поста в армии повстанцев шпион императора уже слышал. Стараясь остаться незамеченным, Касси нырнул в тень навеса небольшого магазинчика. Имиль, был ему знаком по Хоарезму, где вор неоднократно встречал мальчишку. К счастью, ренегат не знал Касси в лицо.

На другой лошади восседал темноволосый мужчина довольно бандитской наружности в кожаных брюках и куртке с серебряными пуговицами. На руках и груди неизвестного вырисовывались крепкие мускулы. Касси его не знал.

Третий всадник, тоже не знакомый императорскому лазутчику, мог быть только Конаном. Длинные черные волосы, примитивные черты лица, массивная фигура. Даже необыкновенно крупная лошадь, казалось, приседала под его тяжестью. Одет он был, как и его товарищ. Сапоги с курткой, прекрасные, черного цвета брюки, гармонирующие с бородой. Одного только взгляда на его демонические голубые глаза было достаточно, чтобы исчезли последние сомнения. Касси быстро опустил голову, поежившись.

Он с удивлением поймал себя на мысли, что, быть может, невероятные слухи о Конане не так далеки от истины? Ведь много в мире странных и загадочных тайн. Кто знает, каких невообразимых помощников удалось призвать к себе на службу сумасшедшей колдунье?

Маленький конный отряд остановился неподалеку от Касси.

Прислушавшись, тот мог расслышать все, о чем они говорят. Делая вид, что внимательно рассматривает фрукты на прилавке, шпион не пропустил ни единого слова из разговора всадников.

— Тут, похоже, дела идут полным ходом,— проговорил Имиль.— Однако я до сих пор никак не могу понять, в чем их польза? Насколько точными могут быть выстрелы с баржи по цели, находящейся на расстоянии в четверть мили?

— Они сделают то, для чего созданы,— уверенно ответил Конан.— Я много раз видел их в деле. Разумеется, использование такого вида оружия несколько ограничено, но, если удается пустить его в ход, оно обладает огромной разрушительной силой. Впрочем, катапульты нужны для любой осады, и нам все равно пришлось бы их строить. А если у нас еще останется время, чтобы надлежащим образом подготовить людей, то солдаты смогут довольно точно наводить орудия. Для поражения цели зажигательным ядром не нужно быть слишком метким. Главное, чтобы оно попало туда, где есть, что зажечь.— Он пожал плечами.— Я думаю, мы еще успеем посетить Альремаса, пока не стемнеет. Он поделится с нами своими впечатлениями по поводу того, как вела себя сегодня его группа во время маневров на море. Однако я уже проголодался. Арбас, как эти яблоки? Съедобны?

— Не слишком; — проворчал темноволосый мужчина.— Все, что я до сих пор видел, были зелеными. Впрочем, если ты любишь зеленые яблоки, тебе должно быть все равно. Однако здесь есть довольно вкусные апельсины.

— Да, это, пожалуй, была неплохая мысль, купить апельсины,— пробормотал Конан, когда они отъехали чуть дальше.

После их отъезда, Касси выбрал гроздь винограда побольше и расплатился с хозяином. Ему показалось, что тот смотрел на него как-то слишком уж внимательно. Выплевывая на ходу косточки, шпион императора побрел в задумчивости по направлению к баракам.

 Глава шестая



Вода была холодная и черная, как базальт стен Дан-Легеха. Конан опустил в нее ногу и выругался.

— Ты уверен, что это необходимо? — спросил Арбас.

Конан ничего не ответил.

Ночь была беззвездная. Море укрыто тяжелым, одеялом тумана. Холодный ветер гнал белые барашки по темной, как чернила, воде. Начался отлив, и снизу доносился плачущий вой прибоя, бьющегося о скалы. Влажный воздух был насыщен запахами водорослей и застоявшейся воды. Чернее, чем сама чернота, возвышались над ними башни Дан-Легеха.

— Твоя задача проста — последи, чтобы какой-нибудь ублюдок не свистнул мое добро. Да, оставь мне чуть-чуть вина,— проворчал Конан, осторожно входя в полосу прибоя.

Его сапоги и одежда лежали, сваленные горкой поверх плаща на покрытой водорослями скале. Меч и ножны остались ожидать хозяина вместе с вещами. Он взял с собой только большой нож, пристегнув его к поясу.

Арбас скептически наблюдал за действиями приятеля. Покачав головой, Душегуб сделал большой глоток вина из фляги. Он уже привык и к сумасбродным идеям Конана, и к тому, что тот всегда приводил их в исполнение, доводя дело до конца. А если на сей раз все сложится иначе? Ну что ж, он будет ждать, пока не начнется прилив или не кончится бренди.

Уверенно пройдя через затянутые туманом волны прибоя, Конан поплыл к скалам под Дан-Легехом. Он был уверен, что никто не сможет разглядеть его в эту безлунную ночь. Самому же ему темнота нисколько не мешала.

Достигнув основания скал, бесстрашный пловец нырнул. От соленой воды щипало глаза, от ледяного холода немело тело. Внезапно ногу обвила толстая водоросль. С большим трудом Конану удалось вырваться из склизкой хватки. Ему понадобились все его силы, чтобы плыть против выносящего в открытый океан подводного течения. Он был могучим пловцом, но знал, что даже ему не под силу долго бороться с предательской стихией. Стоит немного расслабиться, и сразу потянет вниз, в бездонные глубины Сорн-Эллина. А Конан сильно сомневался, что его там радушно встретят.

Он нырнул под ревущий прибой настолько глубоко, насколько мог себе позволить, опускаясь вниз, пока давление воды не сжало голову с невыносимой силой. Подводное течение начало засасывать его все глубже и глубже. Конан уже почти не мог ему сопротивляться. Появилась страшная боль в конечностях. Грудь была готова разорваться от долго сдерживаемого дыхания. Однако, судя по всему, до дна ему оставалось еще очень далеко. Ровная поверхность черной скалы уходила глубоко вниз, в бездну.

Намного глубже в толще воды под собой Конан почувствовал какое-то движение.

Спустя несколько мгновений он вынырнул на поверхность, жадно хватая воздух ртом. Его рука сжимала нож. Что-то холодное, обвило ногу. Но это оказалась всего-навсего водоросль.

И вновь Конан ощутил внизу что-то живое. Он решил больше не испытывать судьбу и быстро поплыл к прибрежным скалам. Взобравшись на скользкий выступ, киммериец остановился, чтобы восстановить дыхание. Море, в том месте, где он только что нырял, забурлило. Конан забился в щель между искрошившимися базальтовыми обломками, и, прикрывшись сетью морских водорослей, стал наблюдать.

Над поверхностью воды показалась голова и начала оглядываться вокруг. Конан плотнее прижался к холодным камням. На фоне бушующих барашков и кипящего прибоя разглядеть лицо было трудно. Оно выглядело просто бледным пятном.

Внезапно вода вокруг него забурлила, и на поверхности замелькали какие-то странные темные силуэты. Голова сразу нырнула и больше не показывалась, хотя Конан еще долго смотрел на море.

Затем он поплыл назад, стараясь держаться ближе к берегу, и вдруг, уже в конце пути, натолкнулся на труп обнаженного мужчины, застрявший среди скал.

Тело покойного было раздувшимся, как у всех утопленников. Морские крабы еще недоделали свою работу, и Конану удалось рассмотреть раны, обезобразившие бескровную плоть. Ему однажды довелось видеть человека, которого обернули раскаленными добела цепями. Отметины на коже погибшего вызвали из памяти именно эту картину. Но более тщательный осмотр показал, что перед ним не ожоги, а как бы выдолбленные в коже протоки.

Конан оставил крабам их деликатесное блюдо и начал взбираться туда, где ожидал его Арбас. Он не мог унять крупной дрожи, и не только из-за брызг ледяного прибоя.

Наемный убийца кинул другу флягу и ухмыльнулся, когда киммериец залпом выпил ее содержимое до дна. Зубы северянина громко стучали, пока он растирался плащом и пытался натянуть одежду на все еще сырое тело.

— Если ты уже вдосталь нанырялся сегодня, пойдем, поищем какой-нибудь огонь и бочонок хорошего вина,— предложил Арбас.— Я целый колокол отбивался здесь от голодных крабов, ожидая, когда ты вернешься. Что ты там делал? Неужели встретился с хорошенькой маленькой русалочкой?

Конан странно посмотрел на приятеля, затем стал сосредоточенно бороться со своими сапогами.

— Да, я видел там еще одну любительницу поплавать,— наконец, тихо ответил он.— Надеюсь, что она меня не заметила…

Арбас подумал, что Конан поддержал его шутку, и воскликнул:

— Русалка! Я так и знал.

— Это была Эфрель…

 Глава седьмая



На следующий день Касси подкупил сержанта стражи, чтобы тот счел его больным. Освободившись, таким образом, от тренировок, шпион императора заторопился к винной лавочке Толсита, где сразу поменял свое солдатское обмундирование на выпачканный в саже и заляпанный винными пятнами передник. Толсит принял его без особой радости, сообщив, что наполнил бочонки прекрасным вином и готов везти их в крепость. Его ароматное дыхание и весь вид говорили о том, что он очень старательно отбирал и пробовал вина, прежде чем погрузить в повозку. Они оба взобрались на облучок и медленно поехали по заполненным толпами улицам к Дан-Легеху. Толсит восседал на козлах с таким выражением лица, будто правил своей собственной погребальной колымагой.

Тем не менее, он прекрасно сыграл свою роль, когда они достигли крепости. Охранники после не большой перебранки пропустили их через ворота, позвав главного управляющего, который сразу же пришел и проинспектировал товар. Вина действительно оказались прекрасными. Толсит был гораздо лучшим торговцем горячительными напитками, чем шпионом. Но сейчас он был слишком озабочен и испуган, чтобы долго торговаться, и управляющему посчастливилось купить замечательное вино за очень низкую цену. Некоторое время ушло на разгрузку спиртного. Затем они быстренько покидали в повозку пустые бочонки и бездельничали до обеда. Дело в том, что торговцы получили разрешение поесть вместе с кухонной прислугой.

Более или менее оправдав свое пребывание внутри замка, Касси и Толсит решили, как бы, пройтись после еды. Они, не торопясь прогуливались по крепости, беседуя со слугами и чутко прислушиваясь к разговорам солдат. Множество народа заполняло огромную территорию замка, создавая им хорошее прикрытие. Со стороны они выглядели, как два бездельника, которые, раскрыв рот, осматривают достопримечательности дворца.

Через некоторое время Касси отвел своего товарища в сторону.

— Теперь расстаемся,— прошептал он.— Надо порознь пробраться к северному крылу и посмотреть, что там делается. Может быть, что-нибудь услышим от слуг, живущих в апартаментах пеллинских правителей. Если нас обнаружат слоняющимися вдвоем, трудно будет объяснить, чем мы там занимаемся. По одному проще. Каждый скажет, что заблудился. Запоминай все. Любая информация важна. Могут оказаться полезными обрывки фраз, имена. Гляди в оба и не развешивай уши. Я хочу узнать что-нибудь определенное про Эфрель. Сплетни, которые мы слышали до сих пор, ничего не доказывают.

— Демоны Серых равнин! Касси, пора сваливать отсюда,— заскулил Толсит.— Марилу хватит и того, что мы уже узнали. Все слуги в один голос клянутся и божатся, что Эфрель жива и занимает северное крыло крепости. Пора уходить. Они убьют нас, если увидят болтающимися по коридорам.

Касси заглушил его протесты угрожающими проклятиями, приказав охваченному паникой виноторговцу делать то, что ему велено. Толсит расстался с грозным попутчиком и на подкашивающихся от страха ногах поплелся по лабиринтам коридоров замка. Касси мрачно подумал, что его напарник в таком состоянии может наломать дров, однако не остановил Толсита. Он, не задумываясь, принес бы в жертву любого своего сообщника, если бы этого требовала необходимость.

Очень осторожно Касси шел по запутанным переходам дворца, с любопытством заглядывая в каждую приоткрытую дверь. Внешне его движения казались уверенными. Он напустил на себя вид занятого человека, который спешит по обычным повседневным делам. Периодически ему приходилось останавливаться и прятаться за пыльные гобелены или в открытые дверные проемы, стараясь избегать встреч с теми, чьи приближающиеся шаги шпион слышал в коридорах.

Касси чувствовал все нарастающее напряжение, по мере того как он продвигался к северной части Дан-Легеха. В этом крыле было мало людей; и перед ним остро встала проблема, как в случае чего объяснить свое присутствие здесь. Тем не менее, императорский шпион продолжал путь, рассчитывая получить от Марила щедрую награду за ценнейшие сведения из первых рук о лидерах заговора.

Свернув за угол, он внезапно налетел на двух подпирающих стену стражников. От их взглядов Касси стало как-то не по себе.

— Куда это ты направляешься, дружище, Нергал тебе в глотку? — недовольно спросил один из них.

Шпион почувствовал, что мгновенно взмок от страха и по спине потекли струйки пота. Но Касси заулыбался своей самой очаровательной улыбкой.

— Бог мой! Как я рад, что наконец-то вас встретил! — воскликнул он с замечательным гирканским акцентом.— Как бы мне выбраться отсюда? Я уже хожу больше колокола. И, похоже, совсем заблудился. Никого нигде нет! Даже спросить не у кого. Боги спасите и помилуйте, это место не для слабонервных! Как вы выдерживаете тут целый день?

— Пожалуй, начнем с того, парень, как ты попал сюда и что здесь делаешь? — продолжал охранник, подозрительно глядя на него.

Касси начал, как бы в замешательстве, теребить свой ремень.

— Видите ли, вместе с хозяином мы доставили в замок вино. Десять больших бочек роскошного вина! Лучшего в мире вина! После этого мы немного перекусили, и хозяин слегка вздремнул, как обычно, а я решил взглянуть на дворец, о котором только и разговоров на моей родине, чтобы потом суметь рассказать о нем дома. Знаете, я подумал, может, мне удастся увидеть золотой внутренний водопровод, который, говорят, эти знатные, голубая кровь, тут установили. Я слыхал, им могут пользоваться даже особо приближенные слуги!

Касси сделал паузу в потоке бестолковых слов и приятно улыбнулся, прикидывая, не переборщил ли он.

Как помощнику виноторговца ему не полагалось носить с собой оружие. Но даже если бы он смог взяться за рукоятку меча, Касси все равно никогда не удалось бы вырваться из крепости. Оставалось полагаться на врожденную хитрость.

Второй стражник смотрел на него с презрением, разглядывая винные пятна, украшавшие одежду.

— Давай отпустим его, Йорен,— зевнув, лениво протянул он.— Конан сдерет с нас три шкуры, если мы потревожим его из-за этого деревенского недоумка.— Он с досадой посмотрел на шпиона.— Разворачивайся и давай топай назад, парень! Здесь нельзя находиться. Ты понял? Держись все время левой стороны, пока не дойдешь до главного коридора. Потом пройдешь через три поперечных прохода и свернешь направо в четвертый. Затем — прямо, на запах кухни. Сет! Спросишь там еще у кого-нибудь. А теперь давай-ка отсюда, дружок. И не вздумай еще раз соваться в северное крыло крепости! А то штаны ни в одном водопроводе не отстираешь! Дошло?

Не жалея слов, Касси рассыпался в благодарностях и, пятясь на полусогнутых, направился к выходу. Тайное удовольствие от того, что он обманул стражников, компенсировало обиду за их пренебрежительное обращение и грело душу. Было только досадно, что его уже заметили и предупредили. Теперь придется пробовать другой путь, чтобы приблизиться к цели и узнать что-нибудь существенное. Размышляя о том, как дела у Толсита, Касси скоро свернул с указанного маршрута и очутился в коридоре, который показался ему сырым и безлюдным. Он надеялся, что здесь может встретиться с сообщником, прежде чем тот наткнется на тех же самых охранников.

Касси не знал, в какую именно сторону пошел компаньон, и даже понятия не имел, насколько далеко мог зайти Толсит прежде, чем его окончательно покинула смелость. Однако он помнил, что тот собирался идти вниз по лестнице, чтобы проникнуть в северное крыло замка по подземным коридорам. Учитывая это, Касси спустился по крутым ступеням к колоссальному фундаменту цитадели, не переставая удивляться размерам этого легендарного сооружения.

Он быстро миновал анфиладу темных и пыльных комнат. В этих редко посещаемых нижних этажах царила тишина. При каждом шорохе шпиону приходилось прятаться в укрытие, избегая встреч с людьми. Поэтому, когда послышалось еле уловимое шарканье острожных шагов, он быстро скользнул за древний гобелен.

Едва дыша, Касси выглянул в слабо освещенный коридор, боясь, что путь к отступлению перерезан бдительными стражниками. Спустя некоторое время он увидел вошедшего. Это оказался всего-навсего Толсит, тихо крадущийся по направлению к спрятавшемуся товарищу. Виноторговец был уже недалеко от места, где укрывался Касси. Тот легко распознал его округлый силуэт, хотя факелы светили довольно тускло и черты лица сообщника все еще оставались едва различимыми. Касси не терпелось узнать, что нового смог разведать виноторговец. Кроме того, пора было сообща решить, стоит ли рисковать, продвигаясь дальше. Он уже собирался окликнуть напарника, но язык словно прилип к гортани, и Касси замер, окаменев от испуга. С Толситом творилось нечто странное: движения его стали скованными и очень медленными, он передвигал свои пухлые конечности так, словно на них повесили тяжелые гири. Виноторговец был похож на человека, увязшего в зыбучих песках и пытающегося вырваться из засасывающей трясины. На его лице застыла гримаса смертельного ужаса. С губ сорвалось хриплое блеяние, которое через мгновение превратилось в стонущий дребезжащий звук, будто язык отказывался повиноваться ему. Вскоре все движения Толсита стали совсем вялыми, и он остановился, как парализованный, в позе беглеца, пойманного в ловушку беспомощной неподвижности. Касси словно стал свидетелем сцены из ночного кошмара.

Но он довольно быстро справился с охватившей его паникой, когда послышался громкий скрежет камней и скрип плохо смазанных дверных петель. Ярко загорелись факелы, будто раздутые легким ветерком. Часть стены, на которой висел затхлый гобелен, отодвинулась вместе с ним. Выходящая в коридор потайная дверь распахнулась, и в ее проеме показались два силуэта.

В одном из них шпион узнал Конана. Мужчина держал в руке факел, который ярко освещал его лицо. Огромная колышущаяся тень гротескно изгибалась на холодных камнях у него за спиной. Рядом с ним прихрамывало создание, весьма отдаленно напоминающее женщину. Она передвигалась на деревянной ноге причудливой формы. Складки дорогого шелка ниспадали с плеч, подчеркивая силуэт. Даже при неверном свете факела сразу бросалось в глаза, что ее тело было страшно изуродовано. Вот женщина повернулась в сторону, где спрятался Касси, и тот едва сдержал крик ужаса. Теперь он нисколько не сомневался в том, что колдунья Эфрель все еще жива. На жутко изувеченном лице горел единственный глаз. Только он один и напоминал о прежней красоте императрицы, которую Касси когда-то видел при дворе в Аграпуре. Шпион в глубине души порадовался, что в неярком свете факела невозможно рассмотреть детали.

Колдунья глядела на виноторговца с удивлением.

— Итак, ты видишь, Конан, что придуманная мной система безопасности не подводит, когда посторонние вторгаются в мое святилище. Ворам здесь делать нечего. А в отношении этого глупышки, крадущегося с такой осторожностью и так внимательно осматривающего все вокруг, и сомнений никаких быть не может.

Эфрель издала счастливый вопль, как ребенок, которому подарили желанную игрушку.

— Шпион! Толстенький, маленький шпион, пробирающийся потихоньку, как крохотная жирненькая мышка! Неужели ты рассчитывал вернуться к своему господину с интересными новостями?— Она радостно засмеялась.— И это после того, как я думала, что очистила свои владения от сующих нос во все дыры паразитов! Бедный маленький шпион! Ты напуган?

— Каким заклинанием тебе удалось заморозить его, как статую?— поинтересовался Конан.

— Какое заклинание держит тебя, моя мышка? Может быть, моя неотразимая внешность очаровала тебя? Нет, Конан. Он слишком застенчив. Я думаю, это что-нибудь другое. А разве ты не видел, как Эфрель наводила на него свой заговор? — захихикала она.— Да, теперь я припоминаю. Я сказала, чтобы ты понаблюдал за моим шпионом через глазок, пока я превращала его конечности в глину. Впрочем, это не важно, возможно, я покажу тебе в другой раз. Никому из рода Пеллинов не удавались эти магические слова. Но Эфрель — не только госпожа Дан-Легеха, но и повелительница всех тех, кто рискнул проникнуть в ее дворец. Это очень простое заклинание, и в то же время очень могущественное. Оно быстро произносится и крадет у моих жертв все силы. Этот глупыш не может теперь двигаться по собственной воле. Взгляни, мой толстенький шпион может только стоять и дышать. Подожди, я слышу, как бьется его маленькое сердечко в своем пухленьком гнездышке. Думаю, что мой мышонок стоит в луже, которой не было здесь раньше. Теперь он сможет пошевелиться, только когда я этого захочу. Отныне он моя марионетка. Мне все равно, один человек или сотня. Это заклинание может заставить всех плясать под мою дудку. Хочешь посмотреть, как моя маленькая куколка ходит?

— Я бы лучше послушал, что он нам скажет,— мрачно пробормотал Конан.— Заставь его сказать, зачем он здесь? Спроси его, кто еще шпионит за нами? Где…

— Я могу заставить его говорить только те слова, которые я разрешу произносить его губам,— нетерпеливо прервала своего генерала Эфрель.— Ну, иди сюда, мой маленький шпион. Присоединяйся к нам, и пойдем в секретные комнаты, которые ты так хотел увидеть. Мы покажем Конану пару игр, в которые я играю с моими драгоценными игрушками. И вскоре, я думаю, ты сам захочешь поделиться с нами всеми тайнами, наполняющими твой маленький, заплывший жиром умишко.

— Возможно, у него есть сообщники здесь, в крепости,— предположил Конан.— Нужно распорядиться, чтобы все ворота закрыли, и, если ты позовешь своих слуг, мы могли бы немедленно узнать о том предлоге, под которым он пришел в Дан-Легех. А главное, надо как можно скорее выяснить, кто его сопровождал. Понадобится всего несколько минут, чтобы навести справки. И не важно, насколько лазутчик окажется упрям и захочет ли говорить. Впрочем, судя по его виду, он готов нам рассказать все, что надо, прямо сейчас.

— Конан, временами ты ведешь себя удручающе невоспитанно. В тоне колдуньи появился оттенок безумной злобы. Конан, подумав, решил не возражать.

— Шпионы теперь так редко навещают Дан-Легех. С тех пор как мои последние любимчики зачахли здесь, я уже придумала несколько новых развлечений, чтобы и их повеселить, и самой позабавиться. Милый толстячок обязательно нам все расскажет. Но сначала я поставлю на нем несколько опытов. Да, кстати, я желаю, чтобы ты при этом присутствовал.

И она прошептала успокаивающе:

— Пойдем со мной, толстенький, маленький мышонок.

С застывшей маской жалкого ужаса на лице Толсит, как завороженный последовал за ее манящим пальцем. Неуклюже переставляя ноги, он с трудом перешагнул через порог и скрылся в потайном коридоре. Конан с досады плюнул, но вошел следом за ним.

Пока дверь не закрылась, до Касси еще долетал радостный голос Эфрель.

— Мой дорогой маленький шпион! А в какие игры мы с тобой поиграем! Интересно, может быть, ты один из тех, кто прошептал о моих планах Нетистену Марилу целую жизнь назад? Знаешь, каково это, когда твоя кожа сдирается с костей? Может, мы и в эту игру сыграем? Маленький, бедненький, толстенький шпион. Похоже, ты очень испугался.

Закрывшаяся дверь прервала поток ее издевательств и раскаты безумного смеха. Перепуганный Касси вышел из своего укрытия. Толсит, на поверку оказался более стойким, чем предполагал агент императора. Ведь, что ни говори, ему, наверное, удалось добраться до личных покоев Эфрель. Неспроста же эта часть замка охраняется при помощи сигнализации. Похоже, виноторговец на что-то наступил и привлек к себе внимание королевы и ее приспешника. Поэтому они и пошли на расследование.

Касси облизал сухие тонкие губы. Это хорошо, что Толситу удалось вытащить колдунью из логова. Жаль только, все сведения, собранные им, теперь утрачены навсегда. К напарнику Касси никакого сострадания не испытывал. Он чувствовал только громадное облегчение, что подобная участь миновала его самого.

Внезапно у него внутри как будто все оборвалось. Ведь Эфрель с Конаном очень скоро узнают о нем от того же Толсита. Только благодаря садистским наклонностям колдуньи его не выдали сразу на месте. И Касси заторопился к выходу настолько быстро, насколько позволяла осмотрительность. Лазутчик ни секунды не сомневался, что Конану не понадобится много времени, чтобы составить из разрозненных кусочков общую картину. Если бы не Эфрель, слуги уже прочесывали бы крепость и искали его в этот самый миг.

Касси бежал по бесконечным коридорам. Стремительно летели минуты. Драгоценное время терялось впустую, когда приходилось прятаться, чтобы переждать проходящих мимо солдат. Вот и кухня. Но и здесь задержка. Теперь нужно идти не торопясь, как ни в чем не бывало. Однако пока все шло более или менее удачно.

Вернув несколько кивков и приветствий тем, с кем познакомился сегодня утром, он устроился поудобнее на козлах и хлестнул лошадей. Повозка, наполненная пустыми винными бочками, загрохотала по вымощенному булыжником внутреннему двору. Ворота для слуг Касси миновал спокойно, без происшествий. Стражники лениво помахали ему вслед, не отрываясь от игры в кости. Оставалось проскочить главный вход.

Сержант караула посмотрел на него озадаченно.

— А куда ты дел своего хозяина? — растягивая слова, манерно спросил он.

Касси в ответ только выругался.

— Этот жирный сукин сын послал меня обратно одного, чтобы я привез вторую порцию вина. Пока я тут надрываюсь, он там слоняется без дела и волочится за молоденькими кухарками.

Охранники рассмеялись.

— Ну, хорошо, поезжай,— проворчал сержант.— Только поторопись, чтобы вернуться обратно до темноты.

Касси перевел дух, только когда вырвался из-под сводов Дан-Легеха. Лошади нетерпеливо рванули после долгого ожидания, и он пустил их галопом. Резко затормозив у пустого винного магазина, шпион спрыгнул и побежал внутрь, чтобы надеть свое обмундирование. Никто не обратил внимания на одинокого солдата, который через некоторое время вышел из помещения и побежал по направлению к докам. Но Касси знал, что в его распоряжении очень мало времени.

Ему нужно как можно быстрее убраться с острова, пока не поднялась тревога, и не начались поиски. Прятаться где-нибудь в скалах не было смысла — ведь так он не сможет передать срочную информацию Нетистену Марилу. Не говоря уже об опасности быть пойманным. Касси не чувствовал особой привязанности к человеку, сохранившему его шею от виселицы, но император щедро платил за услуги. А успешное выполнение этого задания могло сделать шпиона одним из богатейших людей, не беднее любого правителя города.

Многочисленные варианты побега роились у него в голове, быстро сменяя друг друга, пока он стремительно несся к докам. Большинство из них Касси отбросил, как неосуществимые, зная, как хорошо заблокирована пеллинитами гавань. Когда шпион уже подбежал к самой воде, он увидел, что от берега медленно отчаливает тяжеловесная трирема. Это был шанс. И ничуть не хуже остальных. Не останавливаясь и пытаясь на ходу вспомнить любые мелочи, которые могли бы ему сейчас помочь, Касси изо всех сил припустил к отплывающему кораблю. Он прыгнул на судно в самый последний момент, когда трап был убран, и оно уже отчаливало.

Шпион радостно улыбнулся находящимся на палубе матросам и солдатам морской пехоты, как своим старым знакомым. Те, в свою очередь, уставились на него с любопытством. Он плюхнулся на палубу и, откинувшись спиной на перила, пытался отдышаться. Устало стянув с головы новый, только что полученный шлем, Касси отер взмокшее лицо тыльной стороной ладони и огляделся. Внизу рабы вставляли весла в уключины. Корабль набирал скорость. К новичку подошел хмурый офицер.

— Так-так. Ну и что же ты хочешь мне сказать? — пролаял он.

Касси неловким движением нахлобучил на голову шлем и выкрикнул приветствие.

— Лучше поздно, чем никогда, господин. Меня… э… тошнило этим утром. Я не мог проснуться до тех пор, пока они не кинули меня… Я имею в виду, я прибыл сюда, как только смог. Но я уже исправился.— Он быстро, но бессвязно бормотал свои нелепые оправдания, брызгая слюной и глуповато озираясь. Время от времени Касси кидал косые взгляды на береговую линию.

Офицер сплюнул.

— Тьфу, дерьмо. Эти недоноски не могут даже провести ночь в борделе так, чтобы встать нормально на следующее утро. Мне бы высечь тебя для острастки. Э-э, да что сделаешь из таких помоечных отбросов? Дерьмо — оно и есть дерьмо. И где Конан откапывает подонков вроде тебя? На что он рассчитывает? Как настоящие доблестные офицеры могут сделать солдат из таких, вот как ты? Не представляю!

Обозленный офицер долго-долго распекал Касси в назидание всем остальным, кто собрался на палубе вокруг них. А тем временем, разогнавшись при попутном ветре, трирема уже вышла в открытое море. Наконец совсем выдохшийся от своей яркой речи командир стал водить указательным пальцем по книге с перекидными листами.

— Как ты сказал твое имя, солдат? — прорычал он.

Касси ответил. Он внимательно следил, как палец начальства проскочил через несколько замусоленных страниц, исписанных именами.

— Это ведь «Сорпат», я полагаю? — задал вопрос императорский агент, когда офицер дошел до конца списка и был готов начать все сначала.

Несколько секунд командир ошалело смотрел на него.

— «Сорпат» вышел на военные маневры сегодня утром,— устало сказал он.— Ты — глупый осел! Ты попал не на тот корабль. Это «Хаст Эндаб». И нам поручено в течение двух недель патрулировать южные берега острова Фисития.

Касси разразился удивленными заверениями в своей невиновности. Он, дескать, думал, что еще утро. И как он мог понять, что это не тот корабль, если ему было некогда не только спросить, но и прочитать то, что написано на корме.

К тому времени как офицер кончил ругаться, корабль находился уже далеко от берега.

— Неплохо было бы скормить тебя рыбам,— заключил командир,— но уж раз ты сюда попал и я с тобой влип, то займешь место тех, кто так и не смог выбраться из притонов, чтобы занять свое место в этой команде. Только Сету известно, с каким трудом нам удается поддерживать дисциплину в отрядах, созданных из того дерьма, которое генерал посылает нам в качестве рекрутов. Лучше держись от меня подальше, солдат. Ну, на этом, пожалуй, и все.

Последний приказ Касси выполнил с радостью. Он присоединился к хохочущим воинам. Шпион императора сразу ослабел и почувствовал себя совершенно разбитым, когда напряжение, наконец, потихоньку спало. Осталось только найти подходящий способ в нужный момент улизнуть с корабля.

И Касси погрузился в мечты о наградах, которыми осыплет его Нетистен Марил через несколько дней. Было также приятно сознавать, что он, вор, родившийся в сточных канавах, отважно влез, а затем ловко выбрался из дьявольских сетей, которые сплела Эфрель.

 Глава восьмая



Нетистен Марил сидел на обсидиановом, украшенном золотом императорском троне в зале для аудиенций. Хотя на дворе был ясный день, высокие сводчатые потолки тонули во мраке. За узкими окнами виднелись мощные крепостные стены. На фоне голубого неба сияли в солнечных лучах стройные башни белокаменного дворца Аграпура, столичного города Турана и всей империи. Лицо чернобородого императора было темным, как грозовая туча, от едва сдерживаемой ярости. Он нервозно постукивал по золотому подлокотнику трона рукояткой кинжала, оставляя все новые вмятины на мягком металле. Правитель обвел долгим взглядом собравшихся советников, пытаясь, судя по всему, найти какой-нибудь предлог, чтобы перерезать несколько глоток. Впрочем, для этого ему обычно не требовалось никаких предлогов.

Марил был хорошо сложен и прекрасно выглядел в свои сорок лет. Он находился в самом расцвете сил. Крупный, мускулистый, сильный. Ни морщинки на благородном лице. Лишь суровая складка между бровей, говорящая о вулканических страстях, кипящих в этом человеке, и его деспотическом нраве. Иссушенную ветрами смуглую кожу покрывали еле заметные бледные шрамы, следы прошлых сражений. Марил относился к типу людей, не выпускающих из рук того, что, как они полагают, принадлежит им по праву. Этот человек никогда не давал спуску своим противникам и считал слабым всякого, кто проиграл ему в бою. Злить его было чрезвычайно опасно. А сейчас правителю как раз сообщили пренеприятнейшую новость. Нетистен только что узнал о серьезной угрозе его императорской власти. И угроза эта исходила от врага, которого Марил считал полностью уничтоженным.

В тронную комнату вошел стражник.

— Его уже привели сюда, наверх,— сообщил он и снова занял свой пост у двери.

Марил хмыкнул и враждебно посмотрел в сторону входа. Вошел безоружный юнец лет двадцати пяти. За ним показались два конвоира, которые не стали дальше сопровождать пленника и остановились.

Лейжес держался прямо. С гордо поднятой головой он прошел к отделанному золотом черному трону. Физические упражнения позволяли ему не только скоротать время, но и поддерживать свое тело в хорошей форме. Однако некоторая бледность лица юноши напоминала о том, что он больше двух месяцев провел в темнице. В его внешности было все же что-то жалкое, потертое. Длинные каштановые волосы не расчесаны, одежда подобрана безо всякой тщательности и наспех приведена в порядок. Лейжесу дали очень мало времени, чтобы приготовиться к этой встрече. К тому же он не сомневался, что в конце аудиенции ему предстоит познакомиться с палачом. Выражение его лица было угрюмо, а мускулистое тело напряжено. Карие глаза быстро осмотрели огромный зал в поисках Мкори, но девушки здесь не оказалось. Только самые доверенные советники и бдительные охранники пристально смотрели на него со всех сторон. Неторопливо подойдя ближе к трону, он в упор поглядел на Марила.

Тот с огромным трудом подавил в себе неприязнь к племяннику и заставил себя говорить спокойно.

— Итак, Лейжес, я надеюсь, что твое последнее пребывание в моих темницах научило тебя хоть чему-нибудь?

Ответа не последовало, лишь взгляд юнца стал более дерзким.

Марил пожал плечами.

— Я мог бы убить тебя. Я должен был бы так поступить. Только твое высокое происхождение и непричастность к измене Лейана спасли тебя от смертной казни, когда я искоренял всех заговорщиков. Тогда, когда ты в первый раз так безрассудно пытался убить меня, я опять освободил тебя, потому что смерть отца лишила тебя последнего рассудка. Наверное, я поступил опрометчиво, относясь к твоему обещанию не предпринимать никаких действий против меня, как к слову, данному благородным человеком. Но ты нарушил свою клятву и сбежал, позволив стае шакалов сделать из себя марионетку и держать за дурака. Когда ты вновь попытался вступить в сговор против меня, по всем законам империи и здравого смысла я должен был обезглавить тебя сразу, без суда и следствия. И сделал бы это, если бы не старая дружба, связывающая меня с твоей семьей и непонятная привязанность моей дочери к твоему ничего не стоящему телу.

— Оставь в покое Мкори, проклятый мясник. Не вмешивай ее сюда,— взорвался Лейжес.— И можешь приберечь свою ложь о дружбе между семьями для другого, более торжественного, случая. Ты ненавидишь меня почти так же, как я ненавижу тебя. А на чувства Мкори тебе всегда было наплевать. Существует только одна причина, по которой ты еще до сих пор не уничтожил меня. И сегодня она та же, что была два года назад: мы с тобой последние потомки линии Нетистенов. А ты слишком горд, чтобы позволить этому роду исчезнуть. И если бы у тебя появился наследник по мужской линии, меня давно уже не было бы в живых. Поэтому избавь меня от упреков в черной неблагодарности в ответ на твое безграничное милосердие. Я знаю, какое милосердие ты проявил по отношению к отцу и его друзьям.

— Ты наглый сукин сын! Твой отец был предателем, он участвовал в заговоре против империи, и я убил его в честной схватке.

— Ты убил его в постели, когда узнал, что он наставил тебе рога с твоей супругой. Может быть, ты сам даже выдумал заговор, чтобы одновременно избавиться и от претендента на трон, и от бесплодной жены.

Марил взревел от злости и вскочил с трона. Он уже был готов нанести удар ножом. Лейжес отпрыгнул назад, приняв боевую стойку. Юноша дикими глазами настороженно следил за ненавистным противником. Без оружия, голыми руками, в присутствии стражников он мог бы убить этого человека, если бы только представилась такая возможность.

— Остановитесь,— закричал один из советников. Во имя всего святого! Не время сейчас ссориться между собой! Это может привести к гибели империи и к смерти всех нас.

Некоторые из приближенных нерешительно подошли к соперникам, но держались на расстоянии, поскольку все знали, что не стоит попадаться Марилу на глаза, когда он взбешен.

С большим трудом император взял себя в руки и, опустив кинжал, сказал:

— Отойдите! Выйдите! Все выйдите! Я позову вас, когда вы мне понадобитесь.

Пугливо оглядываясь, придворные толпой повалили из тронного зала, наступая друг другу на пятки. Охранники нехотя последовали за ними, как моряки, покидающие тонущий корабль.

— Ну, а теперь,— тихо, но четко начал Марил,— несмотря на твою строптивость и упрямство, на твою враждебность и предательство, вопреки здравому смыслу и приговору суда, я собираюсь снова рискнуть и помиловать тебя. Может быть, это глупо, но я хочу дать тебе последний шанс искупить вину. Если ты сможешь доказать, что тебе все же можно доверять, я забуду то, что произошло между нами, освобожу тебя из-под стражи и возвращу все полагающиеся тебе привилегии. Я возложу на тебя командование императорским флотом и даже сделаю своим вторым помощником, как поступил бы, если бы ты был моим отпрыском и законным наследником. Помни, что у тебя еще есть возможность когда-нибудь получить этот трон, Лейжес. Но не зли меня снова, поскольку иначе, клянусь, я убью тебя, как убил бы в подобной ситуации даже своего единственного сына.

Лейжес был ошеломлен. Он знал о неумолимости императора. Юноша пришел на эту аудиенцию, не сомневаясь, что обречен на неминуемую гибель. А вместо этого заклятый враг предлагает ему свободу и высокий пост. Удивление по поводу невероятного поворота судьбы прорвалось даже через броню ненависти.

— Почему ты думаешь, что можешь рискнуть и снова доверять мне? — решил узнать юноша. Одновременно он ломал голову над тем, какую «милую» шутку намерен сыграть с ним Марил на этот раз, предлагая полное прощение.

Император откинулся на спинку трона и внимательно наблюдал за молодым человеком.

— Я думаю, что я тебя знаю, Лейжес. Ведь, если ты даже и не хочешь себе в этом признаться, ты понимаешь, что я не мог поступить иначе с Лейаном. Это была не просто маленькая дворцовая интрижка, он вступил в серьезный заговор против императора. И обычай, и закон требуют одинакового наказания за это преступление. Не забывай, что помимо того, что Лейан был твоим отцом, он приходился мне братом. Вот почему я поступил с ним так, как поступил, дав ему последнюю возможность или убить меня, или умереть в честном поединке.

Лейжес в ответ лишь сжал кулаки, но сдержал гнев.

— Может быть, это и правда. Трудно сказать. Человеческая душа — потемки. Но одно я знаю наверняка: обычай также требует, чтобы я отомстил тебе за смерть отца.

Марил кивнул.

— Да, я понимаю твои чувства. В этом кроется еще одна причина, почему я до сих пор не расправился с тобой.

— Но это не значит, что я пытался уничтожить тебя, только чтобы соблюсти обычай. Между нами кровная вражда. Вечный поединок. Как бы я хотел когда-нибудь убить тебя вот этими руками. Медленно, с наслаждением. Клянусь тебе, у меня нет мечты заветнее.

И юноша поднял оба кулака перед лицом императора для пущей убедительности.

Глаза Марила вспыхнули ответной ненавистью, но он лишь громко расхохотался.

— И, тем не менее, тебе придется отложить на время нашу вражду, племянник. А вместо этого, если, конечно, я понимаю тебя, а мне кажется, что понимаю, ты действительно поможешь мне.

— Я бы мог задушить тебя твоими собственными кишками.

Марил никак не отреагировал на последний выпад.

— Да, ты поможешь мне. Мы оба жаждем отомстить за твоего отца.

Лейжес был пойман врасплох.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он тихо, пытаясь понять, в чем подвох.

Хитрость была столь же свойственна Марилу, как и показное милосердие, которое он до сих пор проявлял по отношению к своему смертельному врагу.

Нетистен холодно улыбнулся, чувствуя, что преимущество теперь на его стороне.

— Я не убивал твоего отца. Тебе следует это понять. Да, разумеется, это моя рука проткнула его мечом, но, тем не менее, это не я убил его. Лейан был моим братом, и я никогда не желал его смерти до тех пор, пока судьба не распорядилась иначе. Я ответствен за смерть Лейана не больше, чем тот клинок, что пронзил его. Моя рука и меч были всего лишь орудием злой судьбы, поймавшей нас в свои сети. В искусные сети, сплетенные хитрой ведьмой, которая замыслила это злодейство и организовала заговор, чтобы сжить со света наш род.

Нет, Лейжес, это не я убил Лейана, это сделала коварная колдунья. Она отравила рассудок моего брата и настроила его против меня. Эфрель соблазнила его вступить в сговор, чтобы выполнить свои собственные черные замыслы. Она убила твоего отца. Я повторяю, Лейана убила Эфрель. С таким же успехом она могла бы лично воткнуть острие в его сердце.

Лейжес стоял, нахмурившись, и молчал. Мысль о том, что во всем виновата Эфрель, не раз приходила ему в голову и до этого разговора. Но юноше надо было на ком-то сорвать зло, кому-то отомстить за смерть отца. А Эфрель была недосягаема. Часто бессонными ночами он метался по постели не в силах побороть приступы ярости.

Молодой человек неистово проклинал ведьму, которая принесла его семье так много зла, пытаясь воплотить в жизнь свои демонические планы. Зато под рукой был дядя, чья победа означала смерть отца и крушение его собственных надежд. Марил все еще жил, в то время как все остальные умерли. И Лейжес не мог простить ему этого.

— Да, Эфрель.— Император заметил отразившуюся на лице племянника борьбу эмоций и решил не останавливаться на достигнутом.— В глубине души ты и сам знаешь, что в гибели Лейана виновата ведьма. Но ты не хочешь думать об этом, не хочешь признаться в этом даже самому себе. Ведь Эфрель уже не отомстишь, а я жив, осязаем, на меня можно обрушить всю ненависть. Ты был сам не свой от горя и стыда. Ты жаждал крови. А тут и страшный злодей налицо. И вот ты яростно накидываешься на Нетистена Марила и забываешь о ядовитом создании, совратившем твоего отца и толкнувшем его на гибельный путь.

Лейжес наклонил голову. Его душу раздирали противоречивые эмоции. Наконец он тихо пробормотал внезапно севшим голосом:

— Эфрель! Да, то, что ты говоришь, правда. Теперь я окончательно осознал это. Возможно, с самого начала я просто не хотел смотреть правде в глаза. Но Эфрель мертва, и я…

— Нет! — прервал его Марил.— Эфрель жива!— В его голосе появилась новая нотка — оттенок трепетного страха, почти ужаса.— Эфрель не умерла! Колдунья засела в своем логове на Пеллине. Клянусь тебе, она все еще жива. Но, ей-богу, я никак не могу взять в толк, как ей удалось выжить!

— Как?! Откуда ты знаешь?— Лейжес уже перестал что-либо понимать. Ведь рушились казавшиеся ему незыблемыми представления о мире. Прописные истины оборачивались ложью.— Этого не может быть! Ты издеваешься? Шутишь, наверное?

— Я уже давно чувствовал. Уже несколько месяцев. У меня было ощущение, что готовится какой-то заговор,— не обращая внимания на ошеломленного племянника, продолжал Марил.— Агенты приносили мне доклады о необычных передвижениях кораблей внутри империи. Некоторые из моих дворян стали слишком упрямы, другие внезапно исчезли из поля зрения. В последнее время резко увеличилась смертность среди моих шпионов. Особенно сложно стало добывать сведения, относящиеся к Пеллину. Я получил несколько шаблонных отчетов, в которых расписывались успехи пеллинитов. Они выглядели очень подозрительно на фоне тревожных докладов из других частей империи, особенно учитывая тот факт, что большинство моих агентов на Пеллине вовсе никак не давали о себе знать. Все это дурно пахло. Стало ясно, что против меня готовится какой-то заговор. Но мне все никак не удавалось раздобыть нужные сведения, ничего, что я смог бы разоблачить и разрушить.

Марил нахмурился.

— А тут еще ты, со своими многочисленными попытками устроить заговор против дяди! Разве можно быть настолько подверженным чужому влиянию? Надо же и своей головой думать! Из-за тебя я чуть было не прозевал более серьезную угрозу империи. Разумеется, самым логичным для меня было предположить, что ты как-то замешан в назревающем мятеже.

Император не стал добавлять, что это одна из причин, по которой он отпускает Лейжеса. Нетистен хотел выйти через племянника на его возможных сообщников.

— И вот сегодня утром Касси, один из самых способных моих шпионов, вернулся с Пеллина. Ему удалось проскользнуть туда вместе с бандой головорезов, которым пообещали, что для них вскоре будет работа. Касси чудом выбрался живым с этого проклятого острова, чтобы доставить мне правдивые сведения. Он был уже полумертвым от усталости, когда его подобрала рыбацкая лодка недалеко от Султанапура. Мой шпион ночью спрыгнул с корабля мятежников и поплыл по направлению к берегу. Он сумел так долго продержаться на плаву только благодаря набитым пробкой штанам.

Как бы там ни было, Касси доставил мне очень важную информацию. Ту, что я давно пытался получить. Мой агент рассказал, что Эфрель жива, хотя страшно искалечена после того, как бык проволок ее через весь наш город. Шпион клянется, что видел ведьму в подвалах Дан-Легеха своими собственными глазами. Трудно объяснить, как ей удалось выжить. Но, к сожалению, она жива и продолжает строить дьявольские козни. Теперь ее злую душу пожирает огонь ненависти. В течение многих месяцев Эфрель тщательно разрабатывала далеко идущие планы по захвату Товноса и ни много ни мало всей империи. Ей уже удалось перетянуть на свою сторону немало сторонников, собрать приличное войско. Касси также сказал мне, что королева отыскала на побережье Западного моря и назначила своим генералом некоего таинственного чужестранца. Этот воин называет себя Конаном.

— Конаном? Я слышал только об одном человеке, носившем это имя.

— Да…— Голос Марила утратил свою привычную уверенность.— Это еще одна загадка, которая не дает мне покоя. У Касси два раза была возможность разглядеть его с близкого расстояния, и он утверждает, что этот Конан как две капли воды похож на кровавого разбойника из легенд, а также на исчезнувшего короля Аквилонии. Больше того, он говорит, что бунтовщики похваляются между собой, будто их лидер и есть тот самый легендарный Конан-Амра, чьи пиратские орды грабили наши острова много лет назад. Якобы это один и тот же человек.

Марил замолчал, глубоко задумавшись.

— Подожди, я позову сюда Касси. Скорее всего, он уже слегка отдохнул после своего трудного испытания. И мы сейчас вместе послушаем его полный отчет.

Император громовым голосом вызвал охранников. Те предстали пред ним в одно мгновение.

— Приведите ко мне Касси!

— Конан из прошлого, дядя? — Лейжес озадаченно и с недоверием покачал головой.— Нет, это невозможно. Скорее всего, колдунья придумала очередную хитрость. Эфрель, должно быть, нашла кого-то очень похожего на того Конана, какого-нибудь киммерийца, и теперь успешно использует его легенду, чтобы придать бунтовщикам уверенности.

— Согласен. Я тоже так думаю, Лейжес,— ответил Марил, с удовольствием отметив, что племянник вспомнил об их родственных отношениях. Похоже, все-таки можно будет рассчитывать на его преданность.

— Но с другой стороны… Разве Эфрель могла выжить? Кто скажет, какие силы подвластны этой колдунье? События принимают зловещий оборот, и мне это не нравится. Совсем не нравится. Я никогда не боялся ничего, сделанного из плоти и крови, и даже стали, но колдовство…

— Так, значит, я могу рассчитывать на твою преданность? — Марил произнес последнюю фразу с наигранной убежденностью.— Дай мне слово закончить бесполезную вражду между нами. Ты ведь поможешь мне в борьбе против ведьмы, чьи черные преступления и отвратительные стремления оскорбили богов и навлекли проклятие на дом Нетистенов?

Понятие о чести никогда не позволило бы Лейжесу отказаться. Юноша в задумчивости кивнул.

— Да, вы можете рассчитывать на мою преданность, я даю вам клятву сделать все, чтобы уничтожить колдунью. И если Эфрель действительно избежала заслуженной кары, вы можете быть уверены, что я не успокоюсь до тех пор, пока она и ее дьявольский заговор не будут уничтожены. Эфрель должна ответить за смерть моего отца! И ни воскресший Аквилонский правитель, ни все ее колдовские силы не спасут расчетливую шлюху от справедливого возмездия.

— Я знал, что ты внемлешь доводам рассудка,— торжественно произнес Марил.

И он с убедительным энтузиазмом пожал племяннику руку.

— Еще есть надежда, что мы успеем пресечь этот бунт в зародыше. Сейчас Касси предоставит нам полный отчет о своей миссии: точные планы защитных сооружений Эфрель, мельчайшие подробности о ее коварных замыслах, имена предателей, находящихся среди нас. Надо как можно скорее послать в Призарт императорский флот, командование которым я собираюсь поручить тебе. Мы отправим столько кораблей, сколько сможем мобилизовать за седмицу, и, думаю, этого будет достаточно, чтобы смести восставших с лица земли и сжечь город с крепостью дотла.

В тронный зал вошел перепуганный охранник, лицо белее полотна. Он был один.

— Где Касси? — завопил Марил.

— Господин, я думаю, вам лучше посмотреть на все это самому.

Марил впился взглядом в несчастного стражника. Ругаясь на чем свет стоит, император поднялся с трона и вышел.

Лейжес остался один в пустом тронном зале. Его взгляд задумчиво остановился на богато украшенном пустом троне. Скрестив руки на груди и нахмурившись, он размышлял над тем, что услышал. В голове у него царил хаос. От такого обилия новостей и открытий путались мысли. Еще утром пленник, лишенный всех привилегий и ожидающий казни, теперь он снова свободен и восстановлен в звании. Ему оказана честь командовать императорским флотом, а в будущем даже обещан престол. Слава и могущество ждали его впереди, нужно было только немного постараться. Боги дали ему шанс отомстить Эфрель, занять место на императорском троне и жениться на Мкори. Мерзкие планы. Но талантливый, смелый и сильный мужчина может победить все на свете.

Итак, всевышние решили изменить узор его судьбы. Лейжес улыбнулся, вспоминая пророчество. Монашенка знала, что он — любимец богов.

Но вдруг, в одно мгновение, улыбка сошла с лица юноши, и Лейжес глухо зарычал.

— Однако это ничего не меняет, дорогой дядюшка,— прошептал молодой человек теням за троном.— Я дал тебе слово, что буду предан, пока мы не уничтожим Эфрель. Но после этого…

И только старые стены слышали его безрадостный смех.

 Глава девятая



Касси открыл один глаз — шелковые простыни и великолепные шкуры на широком ложе, другой — шикарные изысканные покои. Личный агент императора зевнул и, сладко потянувшись, размял уставшие мышцы занемевших конечностей. Он находился в императорском дворце Аграпура и больше не был преступником, объявленным вне закона.

Мало того, Касси стал очень богатым человеком. Шпион почесал щетинистый острый подбородок и начал прикидывать, до каких пределов может простираться императорская щедрость. Его ждала жизнь аристократа. Теперь больше не придется скрываться в темных закоулках Аграпура. Он заживет в прекрасном роскошном доме. Будет хорошо одет, обут, накормлен и напоен. Осталось единственное беспокойство — как сохранить от своих бывших коллег свалившиеся на него богатства: драгоценности и дорогую обстановку.

Но что же разбудило его? Он посмотрел на дверь. Нетистен Марил поставил у входа столько охранников, что они могли бы сразиться с целой армией. Ощущалась, конечно, приятная безопасность, но в настоящий момент Касси хотел спать.

Если бы эти болваны поменьше шумели…

— Господин, вы проснулись?— Охранник стоял на пороге. Весь — внимание.

Касси не торопился с ответом, наслаждаясь подобострастным видом представителя императорской стражи. Он важно округлил губы и протянул:

— Да-а. А что случилось? — всем своим тоном намекая, что лучше бы тот не обращался к нему по пустякам.

— Некто хочет видеть вас, господин.

— Скажи ему, чтобы убирался к демонам в задницу.

Новоиспеченный аристократ зевнул. Человек его положения не мог позволить себе развлекать каких-то случайных посетителей. Если бы с ним хотел встретиться Марил, охрана не была бы столь осторожна и вела бы себя по-другому.

— Но я так хочу побеседовать с вами, господин,— промурлыкал приятный женский голос.

Касси сел на кровати. Всю его сонливость как рукой сняло.

— Меня послал к вам Нетистен Марил,— улыбаясь, продолжила девушка.— Я вам нравлюсь?

Она была гибкая, как танцовщица. Ее упругая фигура просвечивала через складки прозрачного шелкового платья. Короткие волосы, завитые в тугие локоны, призывно покрашены в цвета осенних листьев. Лицо, такое же золотисто-загорелое и невинно кокетливое, как личико ребенка, светилось радостной улыбкой. Длинные ногти были покрыты черным лаком. Касси подумал, что ей не больше пятнадцати лет.

— Подойди сюда! — Расплывшись в самодовольной улыбке, он поманил девушку к себе.

— Господин, но нам не велено пускать никого, кроме самого императора,— возразил стражник.— Существует опасность, что…

Она рассмеялась удивительно приятным гортанным смехом.

— А что, я выгляжу так опасно, мой господин?