– Я не видел ни одной.

– Тогда все зависит от поведения девицы: заложит она тебя или нет, – сказал Деклан, лихорадочно двигая джойстиком.

Флинн ругался сквозь зубы, наблюдая, как Дек крушит его аватар.

– У тебя еще есть шанс вернуть спрайтов, – предложил Марк. – Сказать, что был пьян, извиниться и отдать назад.

Итан открыл рот, но в этот момент коробочка затряслась.

Затряслась, да еще как. Похоже, плененные спрайты всё слышали. Теперь даже Деклан и Флинн позабыли об игре.

– Однако, – поморщился Деклан.

– Вы нас слышите? – спросил Флинн, вперившись в коробочку.

Коробочка снова затряслась. Игроков передернуло.

– Кто-то выражает свое мнение, – усмехнулся Марк, наклоняясь ближе.

– Ты осторожнее, – предупредил его Дек.

Марк лукаво взглянул на него и открыл коробочку.

В гостиную хлынул золотистый и красный свет, изменив окраску стен и потолка. Итан прикрыл глаза, но свет тут же погас. На черном бархате лежало четыре перстня, где вместо драгоценных камней мерцали маленькие стеклянные пузыри.

Их мерцание тускнело, тускнело, пока…

Деклан и Марк в ужасе переглянулись.

– Солас пылающий, – пробормотал Флинн, отбрасывая джойстик. – Распять мало этого старого пердуна.

– Теперь понятно, почему ты их забрал, – сказал Итану Марк.

Итан что-то буркнул в ответ. Он смотрел на четыре женских силуэта, плененные в пузырях. Брайс не пускала его в библиотеку под галереей, и Лехабы он не видел. Только на снимках.

Три спрайты были на нее похожи: языки пламени, имеющие очертания женских тел. Две тоненькие, третья соблазнительно фигуристая, совсем как Лехаба. Внутри четвертого шарика виднелось только пламя.

Четвертый перстень подпрыгнул и загремел. Итан отпрянул. Теперь понятно, кто сотрясал коробочку.

– Мы что же, выпустим их наружу? – спросил Флинн, продолжая разглядывать коробочку и плененных спрайтов.

– Обязательно выпустим, – заявил Деклан и встал.

Итан смотрел на спрайтов, в особенности на четвертую, ярко светящуюся и казавшуюся ему слишком… сердитой. Он ничуть не упрекал ее.

– Ребята, вы всерьез не возражаете против освобождения четырех огненных спрайтов? Видите, какие они злющие?

– У нас есть огнетушители и пожарная сигнализация, – отмахнулся Флинн.

– Я бы все-таки крепко подумал, – сказал Марк.

– Нашел! – крикнул Деклан, неся с кухни молоток.

Марк привалился к спинке дивана и стал тереть виски:

– Это добром не кончится.

– Эх ты, маловер, – усмехнулся Флинн и поймал молоток, брошенный ему Декланом.

Итан вздрогнул:

– Только… поосторожнее.

– Сомневаюсь, что это слово есть в их словарях, – заявил Марк, схлопотав под ребра от севшего рядом Деклана.

Флинн пододвинул коробочку к себе.

– Прикройте голову, – сказал он спрайтам.

Три подчинились. Четвертая так и осталась сгустком пламени, лишь немного уменьшившись в размерах.

– Осторожнее, – снова предупредил Итан.

Взмахнув молотком, Флинн ударил по верхушке первого перстня. Стекло покрылось трещинами. Он ударил еще раз, затем еще. После третьего удара стеклянный купол раскололся на три части, однако спрайта не торопилась выпархивать оттуда.

Флинн освободил вторую спрайту. Третью. Осмелевшие спрайты высунули свои огненные головы. Совсем как цыплята, вылупившиеся из яйца. Флинн замахнулся молотком на четвертый купол, и когда тот стал трескаться, в гостиной раздался тихий хриплый шепот одной из бывших пленниц:

– Не надо!

Увы, было поздно.

Один удар молотка, и пламя разнесло стеклянный купол, вырвавшись наружу.

Друзья Рунна и Итан перемахнули через диван. Пламя было ярким и жарким. Пламя гудело и как-то странно верещало.

Затем что-то тяжело приземлилось на кофейном столике. Итан и другие выглянули из-за дивана.

– Что за Хел? – выдохнул Флинн.

Его рубашка на плечах была опалена и дымилась.

Три огненные спрайты прятались в обломках своих тюрем. Их пугала обнаженная женщина, восседавшая на кофейном столике. Она была ростом с человеческую женщину. Столик под нею успел почернеть.

Женщина приподнялась на руках. Ее волосы цвета темной ржавчины окружали лицо с правильными чертами. В местах соприкосновения ее пышного, смуглого, мерцающего тела со столом древесина обуглилась. Она подняла голову, а ее глаза…

Они пылали малиново-красным огнем, более похожие на кипящую кровь, нежели пламя.

Ее спина вздымалась с каждым протяжным, резким вдохом. Кожа женщины покрывалась красно-золотистыми чешуйками.

– Он вас убьет, – хриплым от долгого молчания голосом заявила женщина. Но смотрела она не на Итана, а на Флинна. Тот снова поднял молоток, словно молотком можно было защититься от ее огня. – Он обязательно тебя найдет и убьет.

А Флинн – этот глупый, самоуверенный придурок – поднялся и весело улыбнулся пышнотелой женщине на кофейном столике:

– Приятно сознавать, что драконесса передо мной в долгу.



Аталар превратился в бомбу с часовым механизмом, и Рунн не знал, как остановить зловещее тиканье. Вообще-то, забота об этом теперь лежала на его сестре. Брайс шла вслед за ангелом, одним глазом следя за ним, а другим – глядя на стремительное погружение корабля.

Его сестра обрела свою истинную пару. Такое у фэйцев встречалось довольно редко, но ангел в качестве истинной пары… Разум Рунна бурлил.

Отпихнув поток мыслей, он подошел к командиру Сендес и сказал:

– Я почему-то совсем не слышу звука двигателей.

– Ты и не услышишь, – ответила Сендес, открывая дверь шлюза на другом конце протяженного стеклянного туннеля. – Это бесшумные корабли, движимые силой Океанской Королевы.

Тарион присвистнул.

– И ты думаешь, такая махина, как твой корабль, сумеет ускользнуть от омега-лодки? – спросил русал.

– Нет. Нам незачем от них ускользать. – Она махнула вниз, указывая на темное дно. – Мы погрузимся в Запутанный каньон.

Рунн приподнял Кормака, отчего тот застонал.

– Если в каньон погрузится твой корабль, туда прошмыгнет и вражеская лодка, – возразил он.

– Сейчас увидишь, – улыбнулась Сендес, всем видом показывая, что знает какой-то секрет.

– Моему двоюродному брату требуется помощь медведьмы. – Рунн указал на принца, который буквально висел у него на плече.

– Медведьма уже оповещена и идет нам навстречу.

Сендес открыла противоположную дверь шлюза. Этот туннель был еще шире, с коридорами, отходящими в трех направлениях и чем-то похожими на кровеносные артерии могучего зверя. Центральный коридор…

– Какой потрясающий вид, – пробормотал Рунн.

Коридор оканчивался громадным биокуполом, наполненным роскошной тропической растительностью. Среди папоротников журчали ручьи. От них поднимался водяной туман, за стеной которого просматривались яркие цветы орхидей. Над ними порхали бабочки. Колибри лакомились нектаром орхидей и неизвестных Рунну цветов с неоновыми оттенками. Он мог поклясться, что заметил мохнатого зверька, бегающего в папоротниковых зарослях.

– У нас на корабле есть опреснители. Но если они вдруг откажут, биокупол имеет совершенно независимую экосистему, способную производить собственную пресную воду.

– Как это происходит? – заинтересованно спросил Тарион, когда Сендес остановилась на перекрестке трех коридоров. – У Речной Королевы есть нечто похожее, но нам до сих пор не удалось создавать пресную воду в биокуполе.

– Сомневаюсь, что ваш раненый друг выдержит пространное объяснение, – сказала Сендес, свернув в правый коридор.

Коридор не пустовал. Идущие навстречу внешне напоминали людей, но запах выдавал в них русалов и русалок. На пришельцев смотрели кто с изумлением, кто с недоумением. Иные махали Сендес, и она махала в ответ.

Коридор превратился в подобие улицы, пересекающей городской квартал. Его обитатели занимались своими повседневными делами. Кто-то был одет по-деловому, другие так, словно они отдыхали. Спортивные площадки были полны занимающихся. За столиками небольшого кафе посетители пили кофе и фруктовые коктейли.

Брайс вертела головой по сторонам, вбирая впечатления. Аталар по-прежнему молчал, потрескивая молниями.

– Неужели никого из ваших не волнует вражеская лодка? – спросил Рунн.

Сендес остановилась возле очередного протяженного окна.

– А с чего им волноваться? – вопросом ответила она, указывая на водяную толщу за окном.

Рунн ожидал, что корабль сейчас тряхнет. «Конь Глубин» двигался прямо на черную зубчатую стену, поднимающуюся со дна. Но корабль с легкостью парящей птицы изменил направление и поплыл вдоль стены, погружаясь. Через какое-то время остановился.

– Они в два счета нас найдут, – покачал головой Рунн.

– А ты посмотри на наш корабль. Что ты видишь?

Стараясь не уронить обессилевшего Кормака, Рунн прижался лицом к стеклу. На месте гигантского корабля была лишь черная скала, и больше ничего.

– Ваш корабль способен делаться невидимым?

– Не невидимым. Замаскированным, – с гордостью улыбнулась Сендес. – Океанская Королева снабдила свои корабли множеством даров моря. Наш обладает способностью кальмара сливаться с окружающей средой.

– Но весь корабль ярко освещен, – напомнил Тарион.

– Стекло имеет одностороннюю проводимость света. Свет, идущий изнутри, снаружи не будет виден, а всякая попытка заглянуть внутрь приводит в действие систему маскировки.

– А как же радар? – не унимался Рунн. – Ваш корабль невидим для обычного зрения, но радары имперских кораблей все равно вас засекут.

И снова на лице Сендес появилась горделивая улыбка.

– Нашим кораблем, как я уже говорила, движет сила Океанской Королевы. Радары омега-лодок запрограммированы на первосвет. Для вражеских радаров мы не подаем признаков жизни. Даже кит или акула засекается радаром. Мы же совершенно неуловимы. Для проплывающей омега-лодки мы не более чем нагромождение морских скал.

– А если их лодка врежется в вас? – спросил Тарион.

– Мы можем подняться выше или опуститься ниже и легко избежим столкновения… Глядите, их лодка приближается.

У Рунна душа ушла в пятки. Вокруг тела Аталара снова змеились молнии. Брайс что-то тихо ему говорила, однако ее слова никак не успокаивали ангела.

Впрочем, Рунну сейчас было не до Ханта. Он пристально следил за приближением вражеской лодки. Словно волк, выбравшийся из лесной чащи (в данном случае из чащи водорослей), омега-лодка кралась в сторону каньона. Прожекторы пронзали тьму, выдавая ее присутствие.

Обитатели «Коня Глубин» не испытывали ни малейших признаков тревоги. Лишь немногие равнодушно поглядывали в окна на приближавшуюся субмарину.

Что за непонятная бравада?

Имперская омега-лодка двигалась прямо на них. Настоящий волк, устроивший охоту.

– Смотрите, – сказала им Сендес.

Рунн затаил дыхание, словно это могло уберечь корабль от обнаружения. Омега-лодка подобралась еще ближе. Чувствовалось, находившиеся в ней хорошо владели стратегией охоты.

Вражеская субмарина находилась уже так близко, что Рунну были видны все царапины и вмятины на ее корпусе – следы прежних сражений, а также имперская эмблема и название – «С. И. Н. М. Фостус».

– «Фостус», – с нескрываемым ужасом прошептал Тарион.

– Тебе знакома эта лодка? – спросила Сендес.

– Слышал о ней, – ответил он, не отрываясь от окна; омега-лодка приближалась, совершенно не подозревая, что цель ее охоты находится под самым носом. – Эта посудина потопила шестнадцать кораблей мятежников.

– Приятно сознавать, что на этот раз в погоню за нами они послали одну из своих лучших лодок, – сказала Сендес.

Убрав когти, Тарион провел рукой по мокрым волосам.

– Они плывут мимо нас. Невероятно.

– Офион знает об этом? – приоткрыв глаза, спросил Кормак.

Его вопрос насторожил Сендес.

– Мы не связаны с Офионом, – ответила русалка.

Брайс облегченно вздохнула. Молнии Ханта чуть уменьшились.

– А астерии? Они знают о вашей технологии? – спросил Рунн, имея в виду устройство корабля-города.

«Конь Глубин» опускался на дно каньона. Омега-лодка проплывала у них над головой, так ничего и не заметив.

– Нет, – ответила Сендес, жестом приглашая их идти дальше. – И, учитывая обстоятельства нашей встречи, я думаю, вы не станете рассказывать о нас на каждом углу. Мы, со своей стороны, не станем ничего рассказывать о вас.

«Вы молчите – мы молчим», – подумал Рунн.

– Понятно, – сказал он и улыбнулся, но не получил ответной улыбки Сендес.

Корабль продолжал опускаться ко дну каньона.

– Ну вот и медведьма, – сказала Сендес.

Русалку-медведьму сопровождали двое санитаров с носилками.

– Храни меня Ктона, – пробормотал Кормак, тяжело приподнимая голову. – Мне этого не надо.

– Еще как надо! – хором ответили ему Рунн и Тарион.

Если медведьма с помощниками и узнали кого-то из гостей корабля, виду никто не подал. Санитары быстро уложили Кормака на носилки и понесли в медицинский центр. Медведьма пообещала, что операция продлится недолго и уже через час они снова увидят своего друга.

Все это время Брайс стояла рядом с Аталаром. Молнии по-прежнему струились по его крыльям и сверкали на пальцах.

«Угомонись», – попытался мысленно сказать ему Рунн.

Ответом были раскаты грома.

Ладно. Пусть Брайс тебя успокаивает.

Город-корабль плыл над дном каньона. Рунна поразила необычная гладкость дна. Если бы не скалы, дно можно было бы принять за городскую площадь. За окном промелькнула полуразрушенная колонна и…

– Мне показалось или на этой колонне есть какие-то узоры и надписи? – спросил Рунн, когда они продолжили путь по коридору.

– Не показалось, – тихо ответила Сендес. – Это свидетели очень далеких времен.

– Что здесь было? – спросил Тарион, глядя на проплывавшие мимо стены, покрытые странными символами.

– Шоссе. Не такое, как дороги на поверхности. Большая подводная дорога, по которой русалочий народ перемещался между большими городами.

– Никогда не слышал о чем-либо подобном.

– Это было очень, очень давно, – повторила Сендес.

Судя по напряжению в ее голосе, эти сведения считались тайными.

– Одно время я работала в антикварной галерее, – вступила в разговор Брайс. – Однажды хозяйке галереи привезли статую из подводного города. Якобы очень древнюю. Мне подумалось, не напутала ли она с датировкой, но она сказала, что статуе пятнадцать тысяч лет. Этот раритет нашли на океанском дне. То есть статуя была ровесницей астериев. Точнее, времени их появления на Мидгарде.

Лицо Сендес оставалось бесстрастным.

– Такое может подтвердить только Океанская Королева.

– Значит, у русалочьего народа когда-то здесь был город? – спросил Рунн, продолжавший разглядывать диковины за окном.

– Когда-то у нас было много чего, – уклончиво ответила Сендес.

Тарион покачал головой, посылая Рунну молчаливое предупреждение сменить тему. Рунн кивнул, понимая неуместность дальнейших расспросов о прошлом.

– Куда мы направляемся сейчас? – полюбопытствовал он.

– Вам всем не помешает отдых. Я отведу вас в нашу казарму, в ту ее часть, где вас никто не потревожит.

– А потом? – допытывался Рунн.

– Какое-то время нам придется оставаться здесь, пока омега-лодки не уйдут из этих мест. Как только они удалятся, мы доставим вас в любое нужное вам место.

– К устью Истроса, – сказал Тарион. – Там нас встретят мои помощники.

– Отлично. Чтобы не привлекать излишнего внимания, мы подойдем туда на рассвете.

– Разреши мне воспользоваться вашей радиосвязью, и я пошлю своим условный сигнал.

Сендес кивнула. Рунна удивила степень доверия среди русалочьего народа. Интересно, а если бы он захотел с кем-то связаться, предоставила бы она ему корабельную радиосвязь? Вряд ли.

Брайс остановилась на перекрестке и, взглянув на Ханта, спросила:

– Ты не возражаешь, если мы с моим светящимся другом немного погуляем по биокуполу?

Сендес опасливо посмотрела на ангела:

– Хорошо. Я временно закрою биокупол для постороннего доступа. Надеюсь, он там ничего не повредит.

Хант оскалился, а Брайс натянуто улыбнулась:

– Я постараюсь, чтобы обошлось без повреждений.

Взгляд Сендес остановился на звезде Брайс.

– Когда нагуляетесь, спроси, как добраться до шестой казармы, и тебе покажут дорогу.

– Спасибо. – Брайс повернулась к брату и Тариону. – Постарайтесь никому не создавать сложностей.

– И вы тоже, – ответил ей Рунн.

Брайс зашагала к биокуполу. Хант и его молнии последовали за ней.

Сендес достала из кармана портативную рацию:

– Всем покинуть биокупол. После того как туда зайдут наши гости, герметически закрыть двери.

– Это еще зачем? – насторожился Рунн.

Сендес пошла дальше. Ее сапоги негромко стучали по плиткам пола.

– Мне кажется, этой женщине и ее ангелу не захочется, чтобы им мешали.



46

Не было ничего, кроме Брайс и его магической силы. Остальной мир превратился в цепочку угроз для нее.

Хант смутно осознавал, что находится на гигантском русалочьем корабле. Смутно помнил разговоры с русалкой-командиром, громадный, ярко освещенный коридор, вражескую омега-лодку, проплывавшую за окнами, санитаров, куда-то унесших Кормака.

Его разум двигался по кругу, где все было пронизано бурями. Его сила кричала, требуя выхода. Едва увидев Лань, он переместился на этот уровень существования, где была только дикая, необузданная, беспощадная магия. Ради безопасности Брайс он был готов испепелить Лань молниями, не раздумывая о том, что вместе с нею могут погибнуть Данаан, Кормак и Тарион.

Ему было не отойти от края этой пропасти.

Брайс вела его по тихому теплому коридору в роскошный лес с соснами, папоротниками и цветами, с птицами и бабочками всех мыслимых цветов, с ручейками и водопадами. Но даже природа не давала ему успокоения.

Ему требовалось выпустить из себя скопившуюся магическую силу, излить свой гнев, а затем обнять Брайс и убедиться, что с нею все в порядке. Что с ними все в порядке.

Вместе с Брайс он перешел журчащий ручей. Здесь царил полумрак. Вдоль земли стлался туман. Казалось, они попали в древний сад, существовавший где-то на заре мира.

Брайс остановилась на полянке, поросшей мхом, среди которого белыми звездочками поднимались цветы. Она повернулась к Ханту. Ее глаза сверкали. Ангел видел в них желание, отчего его член мгновенно ожил и зашевелился.

Ее губы дразняще изогнулись. Не говоря ни слова, она сняла через голову и сбросила на мох свою мокрую футболку. Еще секунда, и туда полетел ее пурпурный кружевной лифчик.

При виде ее полных грудей с розовыми торчащими сосками окружающий мир и этот подводный сад перестали существовать. Рот Ханта наполнился слюной.

Брайс расстегнула и сняла шорты. Потом кроссовки. Наконец очередь дошла до розовых трусиков.

Она стояла перед ним совершенно нагой. Сердце Ханта бешено колотилось, готовое выскочить из груди.

Боги, какая же она красивая! Каждая плавная линия ее тела, каждый дюйм ее сверкающей кожи, не говоря уже о ее манящем лоне.

– Твоя очередь, – хрипло сказала она.

Его магия умоляюще взвыла. Хант едва ощущал, как раздевается и снимает обувь. Его не волновало, что член уже торчал колом. Зато он увидел, как ее взгляд переместился на его член и она довольно заулыбалась.

Они смотрели друг на друга в этом удивительном саду среди морских глубин.

Ханту хотелось удовлетворить свою истинную пару. Свою прекрасную, сильную истинную пару. Должно быть, он произнес это вслух, поскольку Брайс тихо ответила:

– Да, Хант. Я – твоя истинная пара. – Звезда на ее груди замерцала. – А ты – моя.

Эти слова прогремели по каждому уголку его тела. Магия жгла ему вены, словно кислота. Он что-то пробурчал.

Ее глаза потеплели, словно она почувствовала его душевную боль.

– Хочу, чтобы ты оттрахал меня, – хрипло сказала она. – Ты это сделаешь?

– Да, – ответил он, и молнии заструились по его крыльям.

Брайс провела ладонями по телу, очертив светящуюся звезду меж грудей. Член Ханта вздрогнул. Она шагнула к нему, утопая босыми ступнями во мху.

Хант попятился.

– Что, нет? – удивилась Брайс.

– Да, – повторил он. В его голове немного прояснилось. – Этот сад…

– Пока мы здесь, он закрыт для посещения, – вкрадчиво произнесла она.

Ее пальцы, подсвеченные звездой, стали розоватыми. Она снова шагнула к Ханту. Ангел больше не пятился.

Ему было не совладать с дыханием.

– Я… – Он сглотнул. – Моя сила…

Брайс остановилась в полушаге от него. Запах ее возбуждения невидимыми пальцами обхватил его член и резко дернул. Хант содрогнулся.

– Хант, тебе нужно освободиться. Выплескивай на меня все, что скопилось. Я выдержу.

– Не хочу причинять тебе вред, – сказал он и тихо застонал.

– Ты не причинишь. – Она улыбнулась нежно и кротко. – Я тебе верю.

Ее пальцы провели по его груди, и он снова вздрогнул. Брайс подошла почти вплотную. Она слегка покусывала кожу над его выпирающими мышцами, над сердцем. Молния Ханта вспыхнула. Казалось, что в саду взошло серебристое солнце. Брайс подняла голову и прошептала:

– Поцелуй меня.



Глаза Ханта состояли из молний. Его тело целиком состояло из молний. Брайс открыла рот, и его язык мгновенно очутился там, принеся вкус дождя и эфира.

Его магическая сила окутала Брайс, окружила со всех сторон, превратившись в миллион ласковых прикосновений. Она выгнула спину, отдаваясь этим ласкам. Хант взял в ладонь ее левую грудь. Молния пощекотала ей сосок, и она вскрикнула. Словно этот звук подстегнул Ханта, он еще глубже проник языком ей в рот.

Брайс сознавала: ему нужно выпустить наружу бурлящую магическую силу. Ей было необходимо найти способ убедить ангела, что она находится в безопасности и принадлежит ему. «Моя прекрасная, сильная истинная пара» – так сказал он, взглянув на ее нагое тело.

Другой рукой Хант сжимал ей ягодицы, притягивая ближе и зажимая член между их телами. Когда живот Брайс уперся в его живот, ангел тихо застонал. Брайс подвигала телом, чтобы еще сильнее его возбудить.

На ее коже танцевали молнии; они трещали в ее волосах, а она наслаждалась этим ощущением. Она вбирала молнии в себя, становилась ими. Становилась им, как и он становился ею, пока их души не сплелись воедино в этом удивительном саду на дне глубокого морского каньона.

Брайс едва ощущала, что несется по воздуху, сквозь пространство и время, пока не обнаружила, что ее осторожно и благоговейно уложили на мшистый ковер. Даже в своем нынешнем гневливом и сумбурном состоянии Хант заботился о ее безопасности и благополучии, желая дарить ей лишь наслаждение.

Она обняла Ханта за шею, приподнялась и слегка закусила ему губу, втянув в рот его язык. Этого ей было мало. Ей хотелось большего. Хант осторожно закусил ей кожу на шее и тоже втянул себе в рот. Брайс еще больше выгнулась, и в этот момент он очутился у нее между ног.

От прикосновения его бархатистого члена к влагалищу ее затрясло. Не от страха. От его близости, ибо ничто их не разделяло и никогда не будет разделять.

Его член стал влажным и блестящим от ее соков. Крылья ангела дрогнули. Мох покрылся паутиной молний, и эта паутина поползла дальше, поднимаясь по стволам деревьев.

– Хант! – тихо вскрикнула она.

Такую игру они оставят на потом. Сейчас, когда смерть была совсем рядом, сейчас ей хотелось, чтобы он находился рядом с нею и в ней. Она нуждалась в его силе, в его магии, нежности, улыбках, юморе и любви.

Пальцы Брайс обвили основание его члена, качнули и нагнули в сторону ее совершенно мокрого лона.

Хант замер. Брайс снова качнула его член. Он сжал зубы. Их глаза встретились.

В глазах Ханта не было ничего, кроме молний. Глаза бога-мстителя.

Брайс сама направила его член в себя, тихо вскрикнув, когда головка проскользнула внутрь. Но она тут же вытолкнула головку обратно. Пусть сам решает, хочет ли он этого. Хочет ли пройти по последнему мосту между их душами.

Его глаза освободились от молний, словно он приказал им отступить. Словно хотел, чтобы Брайс увидела любимого мужчину, а не мстящего бога.

Настоящего Ханта. Единственного в своем роде.

И здесь перед ним возник вопрос. Он был готов обнажить перед ней каждый шрам и рану, каждый темный уголок своей души. Но действительно ли ей этого хотелось? Брайс лишь нежно улыбнулась и прошептала:

– Я люблю тебя.

Вздрогнув, Хант поцеловал ее и вошел в нее.

Это было как нельзя более своевременно.

Хант протолкнул член на всю длину ее лона, заполнив пространство этого удивительного места. С каждым его осторожным толчком, с каждым продвижением внутрь ее свет вспыхивал все ярче. Над ними и вокруг них потрескивали молнии.

Спина Ханта сгибалась под ее пальцами. Он плотно сложил крылья. Его грудь вздымалась, как кузнечные мехи, надавливая на груди Брайс и сверкающую звезду.

Еще толчок, еще одна судорога наслаждения. Потом он стал извлекать член, дюйм за дюймом.

Язык Ханта прижимался к ее языку. Замерев на секунду, он снова погрузил член в нее. Из звезды Брайс хлынул свет, как вода из переполненной чаши, и заструился по мшистому ковру.

Брайс вцепилась ногтями в его спину, потом в шею. Зубы Ханта нашли ее грудь и сомкнулись вокруг соска. Это привело ее в неистовство. Она задвигала бедрами, совпадая по ритму с его толчками. Одна магическая сила сталкивалась с другой.

Хант нашел идеальный ритм для своих толчков: монотонный и тяжеловатый. Руки Брайс легли ему на ягодицы, чувствуя, как каждый толчок заставляет напрягаться его мышцы. Ей хотелось прочувствовать его одновременно изнутри и снаружи..

Губы Ханта вновь коснулись ее губ. Брайс обвила ногами его талию. Толчки стали быстрее и жестче. Брайс застонала. Молнии и звездный свет ударялись друг в друга и отскакивали.

Ей хотелось большего неистовства своей истинной пары. Пусть освободится от страха и гнева и вновь станет ее Хантом. Она плотнее обвила его бедра и качнула ими. Мир закружился. Брайс смотрела на Ханта, член которого упирался в заднюю стенку ее влагалища.

Молнии окружали его зубы. Он шумно дышал, напрягая брюшные мышцы. Боги, как же он был красив! И он целиком принадлежал ей. Только ей.

Брайс приподняла бедра, вытолкнув член и тут же впустив обратно. Хант поцеловал звезду меж ее грудей. Брайс приподнялась, затем медленно опустилась и снова проткнула себя его членом.

– Куинлан, это безжалостно, – прорычал он.

Оргазм был близко, совсем близко. Она снова приподнялась, наслаждаясь каждым дюймом его члена и почти соскальзывая с «мужского достоинства». И тут же она плотно сомкнула стенки влагалища.

Хант заревел. Брайс снова лежала на спине. Он придавил ее собой. Его сила потекла над нею и наполнила ее. Они стали единым организмом. Его член достиг самой сокровенной точки в ее влагалище, и мир превратился в сплошной свет.

Брайс захлестнул оргазм. Кажется, она смеялась, всхлипывала и выкрикивала имя Ханта. Хант продолжал толчки, наслаждаясь каждым мгновением. Короткая пауза, и толчки возобновились. Резкие, требовательные, от которых оба заскользили по мшистому ковру. Их прикрывала серая стена ангельских крыльев. Его крылья светились, но то был не блеск молний. Это был переливчатый свет, наполняющий Ханта целиком.

Брайс потянулась к сверкающим крыльям. Его пальцы, ее рука и предплечье светились одинаково. Словно их тела наполнились объединенной силой, а мерцание молний и звездный свет стали одним световым пространством.

– Брайс, посмотри на себя, – выдохнул он.

– Посмотри на нас, – прошептала она и приподнялась, желая его поцеловать.

Он перехватил ее на полпути, и их языки сплелись.

Его толчки стали неистовее. Хант приближался к своему оргазму.

– Я хочу кончить одновременно с тобой, – сказал он, не отрываясь от ее губ.

Его голос звучал почти как прежде.

– Так сделай это, – предложила Брайс, касаясь его яичек.

Пальцы Ханта надавливали ей на клитор.

Брайс продолжала сжимать его яички, пока Хант не содрогнулся. Потом еще раз. После третьей судороги она сжала что есть силы. Из-под его пальцев вырвалась молния, и потом…

Она падала, едва осознавая, что кричит от наслаждения, и ее крик несся сквозь толщу воды. Оргазм сотрясал Брайс, кроша ее разум. Ее лоно заполнялось чем-то обильным и горячим, и этот поток было не остановить.

Она падала сквозь время и пространство, сквозь тени и…

Верх и низ поменялись местами. Кроме них двоих, не было никого. Здесь, в этом саду, запертыми от власти времени.

Ей в спину уперлось что-то жесткое и холодное. Брайс даже не дернулась. Она крепко прижимала Ханта к себе. Ангел шумно дышал. Она спасла его разум. Хант дрожал, дрожали его крылья.

– Брайс, Брайс, Брайс… – шептал он ей на ухо.

Пот покрывал их тела. Она провела рукой по спине ангела. Он принадлежал ей, она – ему, и…

– Брайс, – позвал Хант, и она открыла глаза.

Она увидела ослепительно-яркий свет. Белые стены, оборудование для погружения и лестница. Куда же делся сад?

Хант мгновенно вскочил, оглядываясь по сторонам и оценивая место, где они очутились. Его член по-прежнему стоял торчком, сверкая растекшейся спермой. Брайс вскочила вслед за ним, упершись ногами в холодный пол.

Она узнала помещение.

Глаза Ханта оставались неистовыми, но в них больше не плясали молнии. Ни следа той первозданной ярости. Только переливчатый отпечаток ладони у него на груди, остаток звездного света, тускнеющий с каждой секундой.

– Каким Хелом нас перенесло в этот шлюз? – тяжело дыша, спросил он.



– Так, – хлопнув в ладоши, пробормотал Флинн. – Давайте проверим, правильно ли я запомнил ваши имена… – Он указал на хрупкую огненную спрайту, парившую в воздухе слева от него. – Тебя зовут Риди.

– Ритни! – пропищала она.

– Ритни, – с улыбкой поправился он и указал на пышнотелую спрайту, висевшую прямо перед ним. – Ты – Малана. – (Она заулыбалась.) – А ты – Саса, – сказал он спрайте справа. – И вы – сестры-тройняшки.

– Да, – подтвердила Малана, волосы которой плавали в воздухе вокруг нее. – Потомки Персины Фалат, Повелительницы искр.

– Верно, – подхватил Итан, словно эти слова для него что-то значили.

Он ничего не знал о спрайтах и их иерархиях. Только об их изгнании из Дома Неба и Дыхания за участие в неудавшемся мятеже. Это было несколько сот лет назад. С тех пор спрайтов перевели в разряд низших.

– А ты… – продолжал Флинн, поворачиваясь к обнаженной женщине, которая сидела на другом конце дивана, накинув на плечи одеяло, – тебя зовут…

– Я тебе своего имени не называла, – последовал ответ.

Ее огненно-красные глаза стали угольно-черными. Пылать она перестала, во всяком случае, обивка дивана не почернела.

– Точно, – сказал Флинн.