Он с удивлением понял, что испытывает глубокую жалость к Хончо. Само ощущение было непривычным для него, но древнее забытое слово легко всплыло в памяти. Жалость… Странное чувство! Да, ему жаль Хончо. Они были так схожи… Ньютеры с мозгом гомида, результат случайной ошибки… слишком нелепое сочетание, слишком жестокое… Его силы ушли на овладение Знанием, на поиски Истины. Иначе — кто знает; — судьба бунтовщика Хончо стала бы и его судьбой.
Сута взял чистый лист и поднес к нему пишущий стержень. Потом, словно в нерешительности, отложил гибкую пластинку в сторону и взял верхнюю из пачки на краю Бассейна глаза его забегали по ровным строчкам, четко выделявшимся на белом фоне.
«Мой господин Блейд!
Я пишу скорее для себя, не надеясь, что ты сможешь прочитать эти страницы. Мне неведомы ни причины, по которым ты прибыл в Тарн, ни цели, поставленные перед тобой властителями вашего мира. Но я верю, что ты послан во спасение Тарна. Ты должен перестроить, возродить его. Но сначала тебе придется разрушить старый Тарн, жестокий, приходящий в упадок, невежественный в своей великой мудрости. И я, Сута, слабым разумом своим понял, что должен помочь тебе. Потому я сделал то, что сделал. Возможно, ты лучше меня поймешь мотивы этого поступка и отыщешь слова — древние слова, забытые у нас, — чтобы оценить его. Возможно… Сам я могу только догадываться о них. И могу действовать. Но я боюсь… очень боюсь!»
ОНИ уже идут. Сута отложил лист и повернулся лицом к дверям. До сих пор понятие боли оставалось незнакомым ему, что ж, у него есть шанс познать нечто новое. Конец будет нелегким, а ньютеры никогда не отличались мужеством. Впрочем, если он все же решится…
ОНИ пришли.
Исма в разорванном плаще, в разбитых, погнутых доспехах шагнула в Святая Святых. Шесть женщин шли за ней и Зард, второй в Совете. Глаза его мерцали предвкушением.
Кажется, жрицу не беспокоило то, что в Святилище появились чужие. Не склонив головы, она быстро обогнула саркофаг первой королевы и направилась к Суте. Старик отвесил низкий поклон.
— Приветствую Исму, Верховную Жрицу Тарна, победительницу. Я слышал, хорошие вести? Питцины уничтожены?
— В том нет твоей заслуги, Сута, — темные глаза пристально смотрели на него. — Ты сидел тут в безопасности. И ты лишил меня энергии! Меня! Исму! Как ты посмел?
Сута мягко улыбнулся.
— Я посмел, госпожа, я посмел… Ты знаешь, кто дал мне такой приказ. И погляди, разве все не сложилось к лучшему?
Исма нахмурилась, меч дрогнул в её руке. Гневный взгляд жрицы прожигал старика.
— К лучшему? К лучшему, ты сказал? Я потеряла половину своих женщин! Клетка и Питомник пусты! Перебиты почти все цебоиды! Да, старик, ты служил Блейду и выполнял его приказы. Слишком усердно служил! И потому стал не нужен мне, — она резко махнула мечом. — Сними цепь! Теперь её будет носить Зард.
Сута посмотрел на своего помощника и кивнул головой.
— Ну что ж, он долго этого добивался. Надеюсь, теперь ты удовлетворен, Зард?
Ньютер опустил глаза, прячась за спину своей повелительницы. Внезапно Исма ощутила леденящий холод подземелья и с опаской огляделась вокруг. Она знала, что совершает святотатство: непосвященных нельзя приводить сюда. Но так ли это важно? Отныне она и только она одна будет править Тарном; её слово — закон. А Блейд… Стоит включить энергию, и Блейда с его мейдакой нетрудно выследить. Но сейчас — Сута, нужно закончить дело с ним.
— Ты стар, Сута, и разум твой ослаб. Однако я помню, как преданно ты служил долгие сотни хроносов. Поэтому тебя уничтожат безболезненно — Она махнула рукой женщинам: — Взять его! И включить энергию!
— Нет, госпожа, — тихо произнес старик — Тебе не удастся сделать ни того, ни другого.
Он отступил, и прозрачные воды Бассейна сомкнулись над ним Тяжелая туника, предусмотрительно надетая минихронос назад, тянула вниз, в глубину, в бездну. И, погружаясь в бездонный колодец Бассейна, он помнил только о священном сосуде, едва заметно мерцающем среди хрустальной влаги… сосуда, который ждал прикосновения его руки.
* * *
Ричард Блейд нахлестывал изнемогавших лошадей и в первый момент не заметил взрыва. Он находился спиной к Урситу и сосредоточил все внимание на еле заметной точке, маячившей далеко впереди. Предчувствие подсказывало ему, что там, на мчавшейся по равнине колеснице, находятся Хончо и Зулькия. Иногда он проносился мимо разрозненных групп питцинских воинов. Мрачные, окровавленные, они упрямо брели на север, к родным ущельям. Блейд не трогал их.
Ужасающий грохот заставил его оглянуться. И тут же вихрь ударил в лицо, свирепый ветер, выпущенный неведомыми гигантами с чердака вселенной. Ураган прибил к земле посевы мейна по обе стороны дороги, под его напором колесница вильнула в сторону и, увлекая за собой лошадей, завалилась набок. Блейд был отброшен ярдов на десять, но густые заросли мейна смягчили удар. Он поднялся на ноги, стараясь держаться подальше от бьющихся в агонии лошадей, и посмотрел на Урсит.
Густой, черный, клубящийся столб дыма поднимался над городом — гигантская колонна, из которой вырастали то призрачные замки с башнями, то чудовищные или печальные лики, осмеивающие или оплакивающие погибшую столицу. Чудовищная мощь Энергетического Бассейна вырвалась наружу. Блейд не понимал, как и почему это случилось. Но он знал одно — энергия исчезла. Навсегда. Она уничтожила Урсит и все живое вокруг него. Но равнины Тарна не останутся необитаемыми. Кто-то уцелел — так бывает всегда, при самых страшных катастрофах. И пока он еще здесь, ему придется жить с этими людьми.
Он быстро двинулся по дороге, держа наготове меч. Пеший человек имеет совсем иной статус, чем тот, кто мчится на колеснице. Кое-кто из уцелевших питцинов мог доставить ему неприятности.
Но дикари не приближались к нему. Они предпочитали держаться подальше от Блейда и его ужасного меча. Он продолжал идти, иногда переходя на бег, и далекая точка стала постепенно превращаться в пятнышко, которое вскоре распалось на неясные очертания колесницы, лошадей и одинокой человеческой фигуры. Она была неподвижна. Казалось, Хончо больше не хотел спасаться бегством.
Блейд приблизился, сердце его замерло. Колесница выглядела неповрежденной, лошади спокойно щипали стебли мейна. Обмякшее тело Хончо лежало на дне повозки, голова свешивалась набок, ноги упирались в землю. Зулькия, мейдака, стояла рядом и смотрела на разведчика огромными аметистовыми глазами. Раньше она была обнажена. Сейчас её талию охватывал обрывок тексиновой ткани.
Хончо мертв. Блейд понял это сразу — и забыл про ньютера, словно отодвинув его в прошлое. В настоящем была только Зулькия. Она стояла гордо выпрямившись, и огненно-бронзовые волосы каскадом струились по плечам, прикрывая обнаженную грудь. Поклонится ли она? — подумал Блейд, и странная радость охватила его, когда девушка улыбнулась, не опустив головы. Он остановился в двух шагах от нее.
— Зулькия… Я рад видеть тебя, Зулькия.
Как мало можно выразить словами! Но она поймет. — Он был уверен в этом.
Ее аметистовые глаза, искрящиеся, как море под солнцем, были серьезны.
— Мой повелитель… Я знала, что ты придешь.
— Знала?
— Да, мой господин.
Должно быть, это правда, подумал Блейд. Ведь он сам понял с первого взгляда, что встретил самую желанную женщину в Тарне. Сейчас не время искать объяснение. Да и стоит ли?
Он кивнул в сторону мертвого тела Хончо.
— Что случилось?
— Он увидел взрыв и что-то проглотил. Маленький золотистый шарик.
— Он говорил что-нибудь?
— Да. — Девушка едва заметно пожала плечами. — Он сказал: «Блейд победил. Мой Тарн и мой Урсит мертвы. Возможно, он и в самом деле бог.»
— Так и сказал?
— Да, господин. Слово в слово. Потом посмотрел на меня своими зелеными глазами и умер. Господин…
Блейд поднял руку, прервав ее.
— Не называй меня больше так. Я — Ричард.
— Риччаард? — она напевно растянула его имя. — Ричард? Это означает что-нибудь?
Он подошел к ней, положил руки на бархатные плечи и ласково притянул к себе.
— Это означает поцелуй.
Девушка обвила руками его шею. Искорки света мерцали в аметистовых глазах. Поцелуй был долог.
Не выпуская её из объятий, Блейд посмотрел на мрачное облако, расплывающееся над Урситом. Слабо вздохнув, девушка сказала:
— Урсит погиб. Мы выстроим новый Урсит. Мы — или наши потомки.
Губы её сложились в неуверенную улыбку.
— Но кто будет править Тарном сейчас?
Блейд поднял меч, и лучи солнца, пробившиеся сквозь темную громаду облаков, заиграли на древнем клинке.
— Я буду править Тарном.
Зулькия кивнула. Она принимала это как бесспорный и свершившийся факт. Как нечто само собой разумеющееся. И Блейд, несмотря на мучившую его неуверенность, почувствовал, что спокойствие и твердость возвращаются к нему. Это возможно. И это будет сделано!
— Нам придется работать, — сказал он. — И вы, жители Тарна, познаете тяжесть труда, горечь неудач и ужас перед неизведанным. Но мы справимся, Зулькия, мы справимся, — он поднял глаза к просветлевшему небу, потом окинул взглядом бескрайний простор степи. — Чужим пришел я в ваш мир; и в мире, который я построю здесь, ты тоже сначала будешь чужой. Но ты привыкнешь.
По выражению лица девушки Блейд догадался, что она не поняла его. Он вздохнул и погладил её по плечу. Ничего, она поймет. В свое время. Время являлось той единственной вещью, в которой он был уверен. Но кто знал, сколько еще отпущено ему времени?
— Ричард?
— Да?
— Я хотела сказать тебе… После первой нашей встречи в башне… со мной происходит что-то странное, — она положила руку на живот. — Я читала о подобном в старинных книгах. Но… но… закон запрещает мне иметь детей.
Блейд посмотрел на нее, чувствуя, как теплая волна заливает сердце. Внезапно охрипшим голосом он произнес:
— Законы Тарна изменились! Я, его правитель, объявляю: ты должна родить ребенка! Я даже настаиваю на этом!
Он нежно поцеловал аметистовые глаза. Ощущение тепла под сердцем ширилось, росло, голова кружилась.
С самого начала эксперимента, еще в первых путешествиях в Альбу и Кат, Блейда подстерегала одна опасность. Он мог потерять себя — навсегда потерять того Ричарда Блейда, который некогда существовал в земном измерении. Сейчас это случилось. Почти случилось. Блейд тарниотский, прошедший через кровавую битву и запутавшийся в тенетах любви, забыл о Блейде земном, агенте МИ6А, участнике научного эксперимента. И когда внезапное головокружение сменилось болью в висках, он был искренне удивлен.
Прелестное лицо Зулькии начало расплываться, терять очертания, форму. Блейд пронзительно вскрикнул — боль становилась нестерпимой. Девушка не выпускала его из объятий, глаза её тревожно потемнели.
— Ричард! Что с тобой? О, боги! Ты… ты…
Равнины Тарна замерцали, заискрились и легкой дымкой излетели к небесам. Десятки раскаленных солнц взорвались у него в мозгу. Он хватался за девушку, чувствуя, как тает, испаряется под руками теплая плоть. Он уплывал в безвременье, в никуда, в космическую бездну… В последний раз Блейд посмотрел на Зулькию, ибо понял, что пробил час, и лорд Лейтон отзывает его обратно. Она, как птица, вспорхнула с его ладони и понеслась вверх, окруженная аметистовым сиянием.
Сознание еще не покинуло Блейда, он ощущал твердую рукоять драгоценного меча под локтем, но теплое живое сокровище уже вырвалось из его рук. Он услышал свой голос. Сквозь бездны пространства, из неизмеримой дали едва слышно донеслось:
— Зул… я! Лю…
Он исчез.
Глава 17
После очередного путешествия в Измерение Икс Ричард Блейд, как обычно, пребывал в полубессознательном состоянии. По опыту прежних вылазок было известно, что ему необходимо не менее двух-трех часов, чтобы оправиться от шока.
Профессор Лейтон и стоявший рядом с ним Дж. обеспокоенно вглядывались в стеклянную кабину, расположенную в чреве огромного компьютера. Янтарные глаза Лейтона радостно сверкнули, когда в кресле, установленном на резиновом коврике, начало материализоваться могучее загорелое тело Блейда. Дж. с облегчением вздохнул.
— Ну, старина, кажется и на этот раз все, обошлось Я уже стал тревожиться Не сомневаюсь, вы знаете, что делаете, однако я всегда нервничаю. Почему мы все время используем Ричарда? Ведь можно…
Лейтон прервал его, недовольно покачав головой.
— Лучше мы никого не найдем, и вы же это знаете, Дж. Так что пока Блейд согласен идти на риск, он будет участвовать в эксперименте. — Старый ученый махнул рукой в сторону стеклянной клетки: — Смотрите! Переход почти завершен, и через минуту мы сможем зайти к нему. Но что у него в руках?
Дж. бросил взгляд на Блейда. Тело разведчика опутывали кабели с присосками электродов, на руках и груди алели царапины. Он сидел неподвижно, уставившись перед собой пустым взглядом.
Дж. нахмурился.
— Это меч. Дьявольски огромный, будь я проклят! Куда же его занесло на этот раз?
Профессор похлопал Дж. по руке.
— Скоро мы все узнаем. Главное — он вернулся. Пошли!
Шеф отдела МИ6А посторонился, пропуская Лейтона вперед. В этих электронных джунглях он чувствовал себя неуверенно. Каждому — свое! Лейтон был современным Мерлином, гением начинавшейся космической эры, и чудовищный компьютер являлся для него детской игрушкой. Что касается Дж, то он придерживался старомодных взглядов; правда это не мешало ему заниматься шпионской деятельностью. Пожав плечами, он последовал за Лейтоном в прозрачную кабину. Кажется, с Блейдом все было в порядке.
Лейтон начал отсоединять электроды. Ричард Блейд не узнавал его, хотя казалось, что пустой, остановившийся взгляд разведчика устремлен прямо в лицо профессора. Когда с проводами было покончено, Лейтон взялся за меч. Пальцы Блейда судорожно сжали рукоять. Он не выпускал оружия.
Ничуть не смущаясь, Лейтон отступил назад.
— Все в порядке. Он еще не пришел в себя. Сейчас я поставлю его на ноги.
Он начал медленно водить перед лицом разведчика блестящим шариком. Эту методику лорд Лейтон разработал после возвращения Блейда из Альбы — гипноз помогал смягчить шок перехода. В нормальном состоянии Блейд не поддавался внушению, но в подобные моменты отчетливо реагировал на него. Мышцы разведчика затрепетали, каменное напряжение покидало тело.
Лейтон и Дж. осторожно взяли Блейда под руки и повели через компьютерный зал в длинный коридор к лифту. Он переставлял ноги как во сне, почти всей тяжестью навалившись на плечи стариков. Сейчас они находились на глубине шестидесяти ярдов под Тауэром, лифт опустил их еще на тридцать — прямо в небольшую, но прекрасно оборудованную больничную палату. Здесь Блейду предстояло провести несколько дней. Когда он выспится и выйдет из гипнотического состояния, его телом и разумом займутся врачи — десяток лучших докторов, которые проверят все, начиная от простейших анализов крови и до энцефалограмм головного мозга. Надо отдать должное Дж. и его людям: никто из медицинского совета не догадывался об истинных целях этой проверки.
Блейд молчал. Очутившись в палате, он без сопротивления отдал меч Лейтону.
— Это — по вашему департаменту, Дж., — заметил профессор, протягивая оружие шефу МИ6А. — Кажется, что-то зацепилось за рукоять… Может, химикам небезынтересно будет взглянуть.
Дж. восхищенно кивнул головой, изучая сверкающие самоцветы. На крестовине болтался клочок материала, похожего на пластик. Он поднял меч. Боже, как он был тяжел! Неужели человек способен справиться с таким оружием? Даже такой богатырь, как Блейд?
Разведчик уже лежал под белой простыней. Его загорелое лицо казалось безмятежным, и лишь открытые глаза показывали, что он не спит.
Лейтон провел ладонью над его лицом и негромко, размеренно заговорил:
— Сейчас вы уснете, Ричард. Вы будете спать и рассказывать. Вы расскажете обо веем, что происходило с вами. Вы расскажете нам все. Говорите, Ричард, говорите. Говорите… говорите…
Профессор кивнул Дж., и тот поспешно нажал клавишу магнитофона. Бобины начали вращаться с тихим шелестом; теперь они могли уходить. Все, что скажет Ричард Блейд, будет зафиксировано на магнитной пленке — каждое слово и каждый вздох.
Дж. повернулся к двери, чувствуя, как чудовищный меч оттягивает руки. Внезапно спящий заговорил, и шеф МИ6А изумленно уставился на него. Этот голос был голосом Ричарда Блейда — и в то же время не походил на него. Резкий, властный, он принадлежал повелителю, полководцу, хозяину жизни и смерти тысяч людей.
— Тарн Это был Тарн. Я правил им. Недолгое время…
Лорд Лейтон подтолкнул Дж. к двери. Мешать не следовало. Пусть выговорится, пусть опустошит кладовые памяти. Потом, когда гипнотический эффект исчезнет, во время процедуры восстановления, они прослушают эти пленки вместе с Блейдом.
Поднимаясь в лифте, Дж. сказал:
— Этот голос… он не похож на голос Ричарда.
Лейтон пожал плечами.
— Не вижу поводов для беспокойства. Все пройдет, и голос его станет нормальным. Тембр голоса в некоторой степени контролируется речевыми центрами мозга. После восстановления прежних нейронных связей он будет говорить как обычно.
Дж. молчал, пока они не очутились в маленьком кабинете Лейтона. Профессор, достав пинцет, снял клочок странной ткани с крестовины меча и начал разглядывать его.
— Хмм. похоже на обычную пластмассу, но готов поспорить на пару фунтов, что тут не все просто…
Дж. кашлянул, и лорд Лейтон поднял голову.
— Я заметил, — произнес старый разведчик, — что периоды релаксации у Ричарда становятся все длиннее. Вы уверены, что всегда сумеете привести его в норму?
Лейтон хмыкнул.
— Ни в чем я не уверен. И все же… все же я буду продолжать работу, — казалось, слова даются его светлости с трудом. — Поймите, Дж, будущее страны, судьбы миллионов людей зависят от того, что удастся узнать Блейду во время этих путешествий. Вы же понимаете, что…
Он продолжал говорить, но Дж. уже не прислушивался к давно известным доводам. Конечно, Лейтон прав. Судьба страны и жизнь одного человека не соизмеримы… тем более, что Ричард сам не отказывается от участия в этом дьявольском эксперименте. Тарн? Он, кажется, говорил о Тарне? Наверное, тоже какая-то страна… вроде Альбы или Меотиды… Впрочем, день-другой, и они все узнают. Там, внизу, вращаются бобины, и Блейд говорит, говорит…
«Мы слишком заездили его.» — с раскаянием подумал Дж. и поклялся про себя, что предоставит Блейду отпуск. На целый месяц, не меньше. Пусть едет на побережье, в свой домик в Дорсете… Дж. усмехнулся. Конечно, у него будет девушка… новая девушка. Жаль, что Зоэ оставила его; Дж. чувствовал себя виноватым. Проклятая профессия! Но, наверно, у Ричарда не будет проблем с заменой.
* * *
Проблем с заменой, действительно, не возникло. Рассмотрев несколько кандидатур, Блейд сделал выбор и увез девушку на юг, в Дорсет. Её звали Энн Уоткинс; она работала редактором в одном из лондонских издательств и являлась обладательницей пары прелестных ножек, тонкой талии и гривы огненно-бронзовых волос. Энн была чрезвычайно разумной девицей и даже не заговаривала о такой чепухе, как любовь, брак и семья. Их отношения строились на взаимной симпатии, добром товариществе и сексе.
Иногда, когда она тихо посапывала у его груди, Блейд слушал, как волны прибоя с шуршанием накатываются на прибрежную гальку и вспоминал Зоэ. Сожаление и смутная грусть охватывали его. Впрочем, он понимал, что вряд ли их совместная жизнь была бы удачной. Жены — странные существа. Они хотят, чтобы их мужья всегда были рядом, а не странствовали в неведомых мирах и иных измерениях.
Химики занимались анализом тексинового лоскутка, застрявшего на рукоятке меча Блейда. Этот материал поражал ученых. Если удастся его воспроизвести, то Англия вырвется в экономической гонке далеко вперед. Значит, проекты Лейтона не беспочвенны…
Блейд осторожно поцеловал Энн в теплую щеку и прикрыл глаза. Сейчас он не хотел думать ни о тексине, ни о том, что сделают с ним ученые умники, ни о Лейтоне с его исследованиями. Лунный свет коснулся сомкнутых век, заставив его нахмуриться. Что-то беспокоило его — нечто, чего он не мог пока осознать. Почему, когда он находился под гипнотическим внушением и наговорил на магнитофон историю своих приключений, он скрыл одну деталь? О ребенке, оставшемся в Тарне?
Сейчас он этого не понимал и не мог объяснить мотивы своего поступка. Но факт оставался фактом. На пленке не было ничего; но пройдет время, и где-то в космической дали, за гранью земного измерения, родится ребенок. Его ребенок. Будущий владыка страны Тарн.
Ричард Блейд спал.
Комментарии к роману «Сокровище Тарна»
1. Основные действующие лица
Земля
Ричард Блейд, 35 лет — полковник, агент секретной службы Её Величества королевы Великобритании (отдел МИ6А)
Дж., 68 лет — его шеф, начальник спецотдела МИ6А (известен только под инициалом)
Его светлость лорд Лейтон, 78 лет — изобретатель машины для перемещений в иные миры, руководитель научной части проекта «Измерение Икс»
Премьер-министр Англии — имя не указано
Зоэ Коривалл — художница, возлюбленная Блейда
Энн Уоткинс — еще одна любовница Блейда
Тарн
Ричард Блейд, 35 лет — он же Высочайший Мазда, живой бог
Исма — Верховная Жрица Тарна
Астар — Божественная Королева Тарна
Сута — мудрый глава Совета ньютеров
Хончо — ньютер, принципат Северного прово, гений и интриган
Орг — король питцинов
Тота — его дочь и супруга, королева питцинов
Гутар — начальник стражи, сильнейший среди питцинских воинов
Зулькия — служанка мейдака, любовница Блейда
Мойна — ньютер, надсмотрщик за цебоидами на плантации мейна
Зено — ньютер, слуга Блейда
Зард — высокопоставленный ньютер, член Совета ньютеров
Ярго — цебоид
2. Некоторые географические названия
Тарн — название страны и мира, который посетил Блейд
Урсит — столица Тарна
Северное ущелье — ущелье на севере Тарниотского плоскогорья, область обитания питцинов
Плантация Зиготе — расположена в прово Северного ущелья, где Блейд впервые появился в Тарне
3. Некоторые термины
хронос — интервал времени, примерно соответствующий двум неделям
мейн — основная и единственная сельскохозяйственная культура Тарна, из которой готовят пищевые продукты и строительные материалы
тексин — пластик, изготовляемый из мейна и по конструкционным свойствам напоминающий сталь
гомиды — общее название человеческой расы
тарниоты — обитатели плоскогорья, на котором расположен Тарн
ОНИ — высший класс Тарна, примерно тысяча женщин-воительниц
питцины — одичавшие обитатели ущелий; происходят от тарниотов-изгнанников
ньютеры — искусственно выведенные бесполые человекоподобные андроиды
цебоиды — низшее сословие Тарна — рабы, выведенные из животных
Клетка — узилище, в котором в течение года содержатся двадцать мужчин-тарниотов, предназначенных в жертву во время сакра
Питомники — комплексы, предназначенные для искусственного технологического воспроизводства населения Тарна — мужчин, женщин и ньютеров
прово — крупная территориальная единица Тарна, провинция
принципат — ньютер высокого разряда, управляющий прово
канто — округ прово, кантон
слип — опьяняющий напиток (у питцинов — дайм)
сакр — ежегодный праздник
симла — телекинетический фантом
мейдака — сословие девушек-служанок
Матери — сословие женщин, воспроизводящих в Питомниках тарниотских гомидов
карна — преступница, нечистая
Мазда — божество, олицетворяющее мужскую силу
4. Хронология пребывания Ричарда Блейда в мире Тарна
В башне Хончо — 4 дня.
В ущельях питцинов — 2 дня.
Пребывание в Урсите — ориентировочно 37 дней.
Всего предположительно 43 дня; на Земле прошло на один-два дня меньше.
5. Комментарии лорда Лейтона к отчету Ричарда Блейда
Ниже приводится запись, сделанная лордом Лейтоном в его лабораторном журнале после ознакомления с отчетом Ричарда Блейда о путешествии в Тарн.
«Лондон, 12 июля 1979 г.
Несомненно, в пятом странствии сложилась уникальная ситуация — Блейд не только попал в мир высокоразвитой технологии, но и получил возможность ознакомиться с его историей и культурой, ибо ему были доступны книги.
Тарн — умирающая цивилизация. Судя по сохранившимся историческим хроникам, предки тарниотов, которые заселяли всю планету, обладали высочайшими научными знаниями. Когда все минеральные ресурсы их мира оказались исчерпанными, а светило начало остывать (см. замечание в отчете Блейда — о кроваво-красном и огромном солнечном диске), было выбрано плодородное плато и реализован грандиозный план по спасению остатков населения.
Указанное плато обеспечили неиссякаемым источником энергии (ее природа неясна), прикрыли силовыми экранами и пеленой рассеивающих свет облаков, создав условия, необходимые для вызревания мейна. Эта универсальная культура, путем надлежащей переработки, может быть превращена в пищу и, судя по описаниям Блейда, практически в любые конструкционные и строительные материалы. Для культивации в земных условиях мейн не пригоден до тех пор, пока не будет решена проблема управления климатом, ибо это растение не выносит прямых солнечных лучей.
Мейн, телепортационные установки, решающие проблему связи, и технология воспроизводства населения являются тремя базовыми моментами, гарантирующими стабильность и жизнеспособность тарниотского общества. Видимо, далекие предки тарниотов были безэмоциональными существами, полностью отказавшимися как от секса, так и от естественной репродукции разумных существ. Такой порядок допускался только для цебоидов, низших полуразумных созданий, выведенных из животных. Человеческие же яйцеклетки оплодотворялись искусственно и шли на воспроизводство двух высших классов: бесполых ньютеров (которых Блейд счел белковыми роботами-андроидами) и собственно людей-гомидов.
Указанный порядок, обеспечивающий жесткую социальную структуру общества Тарна, сохранялся неизменным в части ньютеров и цебоидов, но не раз был нарушен самими гомидами, которые, бесспорно, являлись наименее надежным, но наиболее важным звеном всей системы. Исход на плоскогорье состоялся миллионы хроносов назад, т. е. десятки — если не сотни — тысячелетий (по данным Блейда, миллион хроносов — примерно двадцать тысяч лет); трудно ожидать, чтобы люди пережили подобный срок без потрясений.
Потрясения были: противоречия между полами, послужившие поводом для войны (можно только гадать о её причинах); изгнание мужчин и, видимо, части женщин с плоскогорья (они образовали новый народ, вернувшийся в эпоху варварства); затем — неоднократные нашествия варваров-питцинов на благодатный Тарн. Блейд полагает, что только ущелья вблизи тарниотской возвышенности способны поддерживать жизнь — за счет рассеиваемого облаками тепла; остальная часть планеты, скорее всего, скована ледниками. Если это действительно так, то вряд ли предпринятая им попытка создания нового общества будет успешной. Можно, однако, надеяться, что памятные машины и ньютеры Тарна сохранили достаточно древних знаний, чтобы использовать их для восстановления цивилизации.
Размеры плоскогорья, на котором расположен Тарн, примерно двести на двести миль; по приблизительным прикидкам Блейда, на этой обширной территории обитают два-три миллиона цебоидов, около миллиона ньютеров и только двадцать-тридцать тысяч гомидов, в подавляющем большинстве — женщин (причем практически все они сосредоточены в столице и её окрестностях) Численность народа питцинов не превосходит пятидесяти тысяч человек. Таковы остатки населения некогда процветающего мира.
Технологические достижения тарниотов представляют значительный интерес для Земли; однако еще более важным является тот урок исторического развития, который преподнес нам этот умирающий мир».
Дж. Лэрд. «Ветры Катраза»
Странствие шестое
(Дж. Лэрд, оригинальный русский текст)
Октябрь 1970 — январь 1971 по времени Земли
Глава 1
Ричард Блейд сидел под огромным колпаком из металлической сетки. Громоздкое сооружение, от которого к его голове, шее и обнаженному торсу тянулись десятки проводов, нависало над ним, прикрывая почти до пояса. Проводов и кабелей было вдвое больше, чем обычно, и если в предыдущих опытах Блейд напоминал только что угодившую в паутину муху, то теперь он был уже спеленут, превращен в кокон и подготовлен для паучиной трапезы. И в данный момент лорд Лейтон, ученый паук, как раз впрыскивал в него необходимую дозу желудочного сока — или чем там еще накачивают свою жертву пауки? — и сверлил Блейда пристальным взглядом. Это была двенадцатая попытка за последний месяц; одиннадцать предыдущих кончились полным провалом. Лакомое блюдо для стола паука никак не желало дойти до нужной кондиции — то ли повар сплоховал, то ли его кухонная плита вдруг объявила забастовку.
Сейчас Блейд чувствовал только легкую щекотку под черепом. Ни сокрушительных взрывов в мозгу, ни дикой боли, выворачивающей внутренности, ни грохота и рева, ни ослепляющих световых эффектов, чуть заметная щекотка — и все. Правда, он не имел понятия о том, какими ощущениями — зрительными, тактильными, слуховыми, обонятельными и вкусовыми — должен сопровождаться новый эксперимент. На всякий случай, он приготовился к самому худшему — к страданиям и боли, превосходившим те, которыми сопровождались его прежние перемещения в иные миры. Но на этот раз Лейтон никуда не собирался его посылать; цель сегодняшнего опыта была совершенно другой.
Его светлость вырубил ток, надавил красную рубчатую кнопку, и колпак взлетел вверх, подтянутый к потолку тросом. Плоские медные контакты, которыми заканчивались провода, с сухим треском покинули кожу Блейда — вместе с полосками липкой ленты, разорванными напополам. Блейд потер грудь, слегка зудевшую и покрытую густой мазью (она предохраняла тело от ожогов), помассировал виски и шею, потом откинул голову на спинку кресла. Колпак коммуникатора покачивался ярдах в трех над ним; с обручей, на которых крепилась сетка, свисали провода. Теперь это устройство напоминало большую медузу, нацелившуюся на него множеством тонких ядовитых щупальцев.
Блейд опустил взгляд и уставился на лорда Лейтона; лорд Лейтон уставился на него. С минуту в зале, загроможденном шкафами — блоками памяти гигантского компьютера — царила почти полная тишина, прерываемая лишь тихим шелестом вентиляторов системы охлаждения. Затем Лейтон с надеждой спросил:
— Ну как, Ричард?
Блейд пожал плечами.
— Ничего необычного, сэр. Я помню все и…
— Все? Очень неопределенное понятие! Мозг после накачки вряд ли способен отличить новую информацию от старой… кажется, будто знал это всегда, — теперь он суетился у стола, рядом с панелью компьютера, тасуя колоду плотных розовых карточек размером с ладонь. — Ваше «все», Ричард, сейчас может оказаться больше моего «всего» на порядок. А у меня в голове — отнюдь не вакуум, поверьте…
Он вытащил одну из карточек, взглянул на нее и с отвращением скривился.
— Ну, ладно… Пусть будет это. Чему равен интеграл от натурального логарифма?
— Единица, деленная на икс, сэр.
— О! Уже кое-что!
Блейд поднялся из кресла и шагнул на покрытый метлахской плиткой пол; он приятно холодил ступни, чуть шероховатая поверхность создавала впечатление устойчивости, почти незыблемости.
— Не считайте меня полным идиотом, ваша светлость, — с плохо скрытым раздражением буркнул он. — Таблицу интегралов вбили мне в голову еще в Оксфорде, и ваш железный ублюдок тут абсолютно ни при чем.
Лейтон хмыкнул и вытащил новую карточку.
— Что такое эсхатология?
— Мистическое учение о судьбах мира и вселенной… Спецсеминар по истории религии в разведшколе «Секьюрити Сервис»
— Так… Предельный молекулярный вес рибонуклеиновой кислоты?
— Миллион двести тысяч единиц. Тоже Оксфорд, курс химии.
— Мангры?
— Тропические заросли на африканском побережье, затопляемые приливом. С ними я познакомился на собственной шкуре весной пятьдесят девятого…
— Каротаж?
— Ну, это прямо по моей специальности… — Одно время, обучаясь в Оксфорде, Блейд собирался стать горным инженером. Он подтянул плавки, полузакрыл глаза и бодро начал: — Каротаж — совокупность методов исследования геологического разреза буровых скважин путем измерения физических свойств горных пород. Существуют различные виды каротажа: электрический, радиоактивный, сейсмический, магнитный…
— Хватит, хватит! — лорд Лейтон в изумлении уставился на своего подопытного кролика. — Знаете, Ричард, я начинаю думать, что вам моя машина совершенно ни к чему…
Блейд ухмыльнулся. Ну почему все эти яйцеголовые — все, как один! — считают людей его профессии законченными кретинами? Теперь он с удовольствием доказывал его кибернетическому сиятельству, что это совсем не так.
— Нууу… еще один вопросик… — протянул Лейтон, копаясь в своих карточках. — Что вы знаете о партеногенезе?
— Вполне достаточно, чтобы считаться образованным человеком, — Блейд потер плечи и обнаженные бедра. — Кончайте этот детский сад, сэр, не то я совсем закоченею.
— Да-да, Ричард, конечно… Предварительный тест ничего не даст… — Лейтон сунул пачку розовых карточек в стол и вытащил стопу голубых — в три раза толще. — Итак, мой мальчик, сформулируйте суть третьей проблемы Гильберта.
Этого Блейд не знал Он уже совсем замерз и, предвкушая теплый душ, решительно тронулся к закутку в конце машинного зала, где обычно раздевался. Лейтон ковылял сзади своей неуклюжей крабьей походкой шелестя карточками и бомбардируя его новыми вопросами.
— Машина Тьюринга?.. Уравнение Фредгольма второго рода?.. Метод оврагов поиска экстремумов функции эн переменных?.. Система Хартри-Фока?.. Сфера Шварцшильда?.. Неприводимое представление непрерывной пространственной группы для…
В ответ Блейд только энергично мотал головой, что ясно свидетельствовало о том, что двенадцатый эксперимент с треском провалился — как и одиннадцать предыдущих.
* * *
Через три часа, отмывшись от липкой мази, вынырнув из подземелья под Тауэром и перекусив, он сидел в мрачноватом кабинете Дж. Просторный старый особняк на пересечении Лоутбери и Барт Лэйн надежно прятал в своем чреве эту небольшую и скудно обставленную комнату, два окна которой выходили во внутренний дворик. Потемневшая от времени бронзовая таблица на фасаде здания извещала всех и каждого, что здесь находится правление ВосточноИндийской Компании по переработке копры. Действительно, любой посетитель, миновав обширный тихий вестибюль, попадал в коридор с дюжиной дверей из мореного дуба с вывесками: «Отдел экспорта», «Отдел импорта», «Маркетинг», «Председатель правления», «Исполнительная дирекция» и так далее.
Все это вовсе не относилось к разряду фантомов; фирма на самом деле работала и даже приносила прибыль. Блейд недавно удостоенный полковничьего звания — за первые экспедиции в Измерение Икс — числился в ней Старшим экспертом. Кажется, он занимался не то транспортировкой кокосовых масел, не то их перегонкой или фасовкой — точно он сам не знал. Это приносило ему пять тысяч фунтов в год, которые Британское казначейство аккуратно вычитало из его офицерского жалованья, руководствуясь железным принципом: никто не должен получать дважды за одну и ту же работу. Дж., исполнительный директор «Копра Консолидейшн», терял на этой афере двенадцать тысяч ежегодно, правда, он был бездетным холостяком и пуританином и не тратил на женщин ни пенса. Главной статьей его расходов являлся виргинский табак.
Окутанный голубоватым облаком дыма, он сидел за массивным дубовым столом, откинувшись на спинку жесткого кресла, и задумчиво следил за дрожащими колечками, неторопливо всплывающими к потолку. Было около шести: блеклую голубизну октябрьского неба вскоре начали сменять ранние сумерки, но Дж. не торопился зажигать свет. Полумрак четче обозначил морщины на его лице, подчеркнув суровую линию губ, впалые щеки и выступающие над ними скулы. Несмотря на свой весьма солидный возраст, он вовсе не выглядел стариком.
Наконец шеф МИ6А отложил трубку, потер переносицу и произнес:
— Чего же он хочет от вас, Ричард? Если не ошибаюсь, мы планировали очередной запуск еще в августе, но его светлость тянет уже второй месяц — причем без всяких объяснений.
— Насколько я понимаю, сэр, он и не собирается никуда меня отправлять — пока… — Блейд вытянул ноги, пристально разглядывая носки своих сшитых на заказ туфель. — У Лейтона несколько иные планы.
— Вот как? А объясняться с премьер-министром он предоставляет мне? Каждый раз я жду, что меня либо отправят в отставку без выходного пособия, либо разжалуют в курьеры «Копра Консолидейшн»… Конечно, лорд Лейтон выше таких мелочей, по мне хотелось бы выйти на пенсию более достойным образом!
Блейд усмехнулся про себя. Его шефу недавно стукнуло шестьдесят восемь, но в отставку он не собирался. Этот пожилой джентльмен крепкой викторианской закваски пережил две мировые войны, дюжину локальных, пытки в застенках гестапо и черт знает что еще. Дж. никогда не обладал атлетическим телосложением и вряд ли в молодые годы управился бы с двуручным норманнским мечом, но он был жилист, сухопар, вынослив и упрям — словом, относился к той англосаксонской породе, что в свое время положила к подножью британского трона половину мира.
— Я полагаю, сэр, — произнес Блейд, взглядом спросив разрешения закурить, — что лорд Лейтон пытается использовать свою машину по прямому назначению. Помните, о чем он толковал со мной перед самым первым перемещением? О гениях, которых его компьютер начнет выпекать пачками во славу Британии, о перекачке знаний из машины прямо в человеческий мозг…
— А!
Возглас Дж. прервал его, и Блейд остановился, вопросительно взглянув на шефа. Тот, однако, больше не сказал ничего.
Блейд чиркнул зажигалкой и затянулся.
— Он сажает меня под колпак — такой большой, что конструкция даже не помещается в старой стеклянной клетке, — держит в таком состоянии час-другой, потом устраивает допрос.
— Хммм… Допрос? Я надеюсь…
— Нет, нет, сэр, ничего подобного. Только тесты — по карточкам. Старик проверяет, не поумнел ли я. Но пока — сами видите… — Блейд с покаянным выражением развел руками.
Дж. улыбнулся.
— У тебя, мой мальчик, всегда хватало ума, — произнес он, явно давая понять, что разговор начальника с подчиненным закончен, и в дальнейшем можно придерживаться неофициального тона. — Так, теперь я понял, в чем дело, — шеф МИ6А выпустил очередную голубоватую струю, пронзившую сизое облачко дыма от сигареты Блейда.
С минуту Дж. что-то припоминал, покачивая головой и усмехаясь, потом вновь поднял глаза на собеседника.
— Я никогда не рассказывал тебе, Дик, предысторию проекта, который третий год кормит наш отдел и все заведения Лейтона под Тауэром?
— Не припоминаю, сэр…
— Так вот, дело обстояло следующим образом. В начале шестьдесят восьмого старый краб закончил программировать своего монстра и построил… этот… как его…
— Коммуникатор.
— Да, коммуникатор. Он полагал, что в эту штуку можно будет совать толковых парней и, перетряхнув им мозги, получать еще более толковых…
— Он называет это накачкой…
— Вот именно. Один дьявол знает, чем нафарширована его машина… математика, физика, химия, биология, кибернетика, история, литература… Я не удивлюсь, если он запихнул в нее все философские системы — от дзен-буддизма до Гегеля. Он полагал, что если все это перекачать в человеческую голову, то из-под колпака вылезет новый Эйнштейн… или, на худой конец, еще один лорд Лейтон.
Блейд позволил себе усмехнуться. Два его начальника, два пожилых джентльмена, меж которыми он встрял словно между молотом и наковальней, чаще всего находились в состоянии вооруженного нейтралитета и отпускали весьма ядовитые шуточки в адрес друг друга. Когда это происходило за глаза, Блейд покорно улыбался; в случае очной ставки хранил каменное спокойствие. Он хорошо усвоил извечную африканскую мудрость: когда дерутся слоны, достается траве.
— Адмиралтейство очень заинтересовалось такой возможностью, — неторопливо продолжал Дж., отбивая пальцами по столу первые такты гимна «Правь, Британия». — Собственно, они и финансировали проект на начальной стадии. Но получилось-то совсем иное! Вместо машины, выпекающей гениев — машина, которая забрасывает людей к черту на рога… Я подозреваю, — шеф МИ6А выпустил из ноздрей две изящные струйки дыма, — что для Лейтона наступил час расплаты.
— За что же, сэр?
— За деньги, которые он взял у военных три года назад, и за щедрые обещания, выданные авансом.
— Но разве он не может…
— Конечно, может. Теперь, когда проект находится под личным контролем премьер-министра, Лейтон может послать лордов Адмиралтейства к Сатане — поискать там свои денежки. Но видишь ли, мой мальчик, его светлость страдает одним большим недостатком, — Дж. неожиданно ухмыльнулся. — Он — человек честный, и не любит нарушать свои обещания.
С этим Блейд был полностью согласен. Лейтон всегда выполнял свои обещания, особенно когда дело касалось его научного реноме. Старик отличался дьявольским упорством и работоспособностью, а это значило, что подопытному кролику предстоит высиживать под колпаком до тех пор, пока он не превратится в самого сообразительного шимпанзе на Британских островах… или в безмозглую улитку. Такой вариант тоже нельзя было исключить.
Блейд передернул плечами, и Дж., бросив на него молниеносный взгляд, спросил:
— Что, эти… эти сеансы… так болезненны?
— Нет, сэр. Щекотка… Похоже на то, будто волосы проросли сквозь череп и скребут по мозгам… Можно вытерпеть.
Дж. вздохнул.
— Если не ошибаюсь, он уже сделал дюжину попыток? Значит, завтра — тринадцатая… Несчастливое число! — он выколотил трубку о край массивной пепельницы и решительно заключил: — Не нравится мне это, Ричард. Будь настороже! Как бы не случилось чего-нибудь непредвиденного…
На этот раз старый мудрый Дж. оказался прав.
* * *
Телефонный звонок поднял Блейда в половине шестого. Он сел в кровати, протирая глаза и пытаясь сообразить, кто же беспокоит его в такую рань. Рядом тихо посапывала Дорис; темные локоны разметались по подушке, одеяло съехало, обнажив стройные бедра с треугольничком мягких волос. Блейд ощутил мгновенный всплеск желания — вчера они впервые узнали друг друга, и ощущение новизны еще не ушло, но стало только сильнее после первых объятий.
С коварством подстерегающего добычу тигра он ждал до тех пор, пока непрерывные звонки не заставили Дорис пошевелиться, потом бесшумно вскочил и отправился в кабинет. Конечно, это был Лейтон! И в весьма раздраженном состоянии.
— Я полагал, что люди вашей профессии просыпаются быстрее, — заявил он вместо приветствия. — Ваш телефон еще не взорвался?
— Аппарат цел, и я проснулся после первого же звонка, сэр, — доложил Блейд. — Однако были некоторые обстоятельства…
— Ах, обстоятельства? — протянул Лейтон. — Вы не один?
— Предположим. Но это не относится к делу.
— Вы уже разобрались с ними? Я имею в виду — с этими… гмм… обстоятельствами?
«Надеюсь, что нет, если старик не засадит меня под колпак в ближайшие полчаса,» — подумал про себя Блейд. Вслух же он произнес: — Простите, сэр, но я не могу выгнать бедную девушку из дома в шесть утра, даже не напоив кофе… Я запер её в ванне, чтобы она не могла подслушать наш разговор.
— Ричард, у вас каменное сердце! — Лейтон на другом конце линии пришел в ужас. — Заперли в ванной! И что? Она стоит там голая… дрожащая… на холодном кафельном полу?
— Примерно так, сэр, — Блейд стиснул челюсти, чтобы не расхохотаться. Потом он пробормотал: — Но я бросил ей подушку и одеяло… в конце концов, она может встать под теплый душ…
— Безобразие! Вот что, Ричард: я работал всю ночь, кое-что переделал и хотел попросить вас подъехать немедленно. Но при сложившихся обстоятельствах мы проведем испытание в десять, как обычно. Вы же немедленно отправляйтесь к ванной и выпустите бедную девочку!
— Непременно, сэр. Теперь я успею напоить её кофе, — заверил Блейд его светлость и положил трубку.
Потом он отправился прямиком в спальню — но почему-то без кофейника.
Выяснение обстоятельств с Дорис, женщиной молодой и пылкой, заняло часа два. Затем они действительно напились кофе и, по дороге к Тауэру, Блейд еще успел завести свою подружку в ателье, где она подвизалась в качестве фотомодели. На место он прибыл в девять двадцать и ровно в десять, нагой и покрытый слоем мази, уселся в кресло.
Лейтон приспустил колпак коммуникатора и с привычной сноровкой обклеил своего подопытного электродами, укрепив один из них на шее, под затылочной впадиной. Что-то новенькое, решил Блейд. вчера он не заметил ни этого кабеля в синей оплетке, ни круглой медной пластинки диаметром в дюйм, которая сейчас холодила ему шею. Покончив с проводами, Лейтон надвинул колпак — теперь его нижний край почти упирался в колени сидевшего неподвижно Блейда, и он чувствовал себя канарейкой, запертой в тесной клетке.
— Ну, как ваши обстоятельства, Ричард? — копаясь у пульта, старый ученый махнул рукой куда-то вверх и вправо, где, по его мнению, должен был находиться Кенсингтон. Блейд снимал там квартиру уже больше десяти лет.