Если с прошлым все ясно, то последствия событий покрыты мраком. Зачем чужестранцы взяли Кропа с собой? Если они хотели у него что-то выведать, то могли бы сделать это на месте, а потом со спокойной душой прирезать пленника. Зачем таскать лишнюю обузу? И тем не менее, они его забрали. Зачем?

Ответ напрашивался сам собой: чтобы отомстить. Собрать своих товарищей, если они у них есть, или сдать пленника властям, и тогда сюда будет направлен отряд стражниц, которые покончат с бандой. В обоих случаях, надо уходить. Ко всему прочему, бродит слух, что княжна Ямисса ищет этих чужестранцев. И не просто ищет, а приглашает их к себе во дворец. Если это действительно такие важные шишки, то карательная экспедиция будет быстрой и безжалостной. Хорошо еще, что шерифа Поруза нет в городе. Впрочем, это все равно не спасет. Против всего государства не попрешь.

Гаржапак колебался несколько часов. Он хотел бы проиграть в уме все возможности, но на собственном опыте знал, что это невозможно. В любом случае, жизнь внесет свои коррективы, и возникнут один или два варианта, которые не мог предусмотреть никто. Больше всего главаря мучил вопрос: почему нападение на чужестранцев закончилось так плачевно? Мальчишка уверяет, что они были предупреждены и все знали заранее. Считает их колдунами.

Но это самое простое объяснение на все случаи жизни! Во-первых, мальчишка оказался трусом, в атаку он шел в последних рядах. Значит, как убивали паука не видел. Вполне возможно, произошла осечка, и смертоносец успел послать предупреждение. В таком случае внезапного нападения не получилось. Во-вторых, мальчишка говорит, что они долго выслеживали чужестранцев. Значит, крутились поблизости и вполне могли возбудить подозрения. И это опять означает, что фактор неожиданности перешел к врагу. А теперь остается простая арифметика. Шесть человек плюс внезапность против двух — явная победа. Два человека плюс внезапность против шестерых — равные силы. Минус трус-мальчишка — и вот вам результат.

В конце концов, Гаржапак пришел к следующему выводу: до Города пауков путникам осталось около трех дней. Надо сейчас же собрать отряд из шести самых отчаянных бойцов и послать на перехват. Причем, наказать им устроить засаду и нападать только из засады! Никаких ночных налетов, никаких попыток подобраться к врагу по-тихому: выскочить из-за кустов и свалиться с деревьев. Даже если в результате такой акции попадется кто-то еще, хуже не будет. А остальным надо уходить, уходить как можно дальше. С посланным отрядом достаточно просто договориться о месте встречи. Никто не должен знать, куда уходит банда: восьмилапые слишком хорошо умеют докапываться до истины.

С этим решением он вышел на крыльцо своей хижины.

Гаржапак подозвал к себе Нургана, одного из самых своих доверенных головорезов. Нурган, так же как и Фамут и Гарт, обладал даром посылать и чувствовать мысленные импульсы. К тому же он, пожалуй, лучше всех представлял всю сложность ситуации. Если большинство видело здесь только опасность быть раскрытыми, то помощник главаря понимал и другую сторону случившегося: при большом шуме покупатель мог отказаться от их услуг. Тогда пропадал всякий смысл нападать на караваны: детей никто покупать не будет, а просто разбоем особо не разживешься. Когда подошел коренастый плотный мужчина, Гаржапак пригласил его внутрь хижины, что делал довольно редко, и там, за кружкой вина описал свое решение.

— Возьми с собой лучше всего тех, кто согласится на дело сам, — сказал он своему помощнику. — Расскажи им, насколько важно для нас разделаться с чужестранцами. Отправляйтесь немедленно. Сейчас вы еще можете перехватить их до прихода в город Пауков, но с каждым часом этот шанс уменьшается. Учти и то, что чем ближе вы будете к городу Пауков, тем труднее устроить засаду. Не мне тебе объяснять, что если нам некуда будет продавать детей, то лучше будет разойтись в разные стороны и никогда не вспоминать, что мы были вместе. О том, как мы будем прозябать поодиночке, рассказывать тебе тоже ни к чему…

Нурган согласно кивнул.

Выйдя из хижины, Нурган довольно быстро обошел лагерь. Бойцов в отряд он выбирал сам, но и желание учитывал. Надо сказать, что трое из тех, кому он предложил пойти на важное рискованное дело, от этого отказались. И все же через час после его беседы с Гаржапаком он собрал отряд даже не из шести, а из семи человек.

Отряд выступил в погоню за чужестранцами уже через три часа после возвращения Жадра в лагерь.



ГЛАВА 16

СВЕЙЛИ

Свейли сидела у себя в хижине, склонившись над миской с водой. Несколько ночей назад она видела, как на отряд Баста напали бандиты. Видела она и результат этой схватки. В силе и способностях гостя она не сомневалась с самого начала, и все же надо было посоветоваться со Служителем Мага и попробовать оказать их избраннику хоть какую-то помощь.

Чужеземец еще не дал согласия примкнуть к ним, но это никого не смущало: рано или поздно он обязательно должен был понять, что он один из них.

Лицо Служителя заняло почти всю площадь миски. Оно даже казалось больше своих естественных размеров: из миски выглядывали только нос, глаза и рот. Ни борода, ни длинные седые волосы в ней не помещались. И вообще — все лицо покрывала словно бы вуаль или дымка. Ясными и живыми оставались только глаза. — Ты знаешь, что на них напали, — сказала Свейли. — И ты знаешь, что они отбились. Но сейчас на них начали охоту. Как мне следует поступить?

Лицо Служителя долго оставалось задумчивым и ничего не говорило, но вот губы раскрылись, и послышались неспешные слова:

— Он достаточно силен, чтобы одолеть их. Однако он может совершить ошибку, которую нельзя будет исправить. Наша задача — уберечь его от неожиданностей. Пока что он не знает наших приемов, наших возможностей. Надо помочь ему незаметно. Следи за теми, кто хочет на него напасть. Лиши их хотя бы частично того, на что они рассчитывают. Предупреди избранного об опасности. Пошли ему сигнал тревоги. Ни он, ни его враги не должны понять, что мы вмешиваемся в их ссору. И, конечно, как я уже не раз тебе говорил, надо выяснить, с какой целью он сюда явился.

— Я подумаю, как можно незаметно и надежно предупредить избранного. А вот как выяснить цель его путешествия сюда, даже не представляю. Я уже несколько раз пробовала просмотреть его мысли, но он умеет ставить надежный барьер такому проникновению в его сознание. То же самое сказала и Тивар, — прошептала над миской Свейли.

— Вы мне это уже говорили, — кивнул головой старик. — Но надо попробовать еще раз. Попробуйте застать его врасплох. В конце концов, попробуйте просмотреть мозг его друга. Ведь он тоже, наверное, знает о цели их путешествия? Насколько я понимаю, такими способностями, как Баст, он не обладает. Вряд ли проникнуть в его сознание окажется трудной задачей.

— Об этом я как-то не подумала, — прошептала ведьма. — Хотя у меня сложилось такое впечатление, что он знает очень мало. Мне он показался больше слугой, чем другом.

— В иных случаях слуга может знать больше, чем друг, — возразил Служитель Мага. — Слуга постоянно находится при хозяине и слышит многое из того, что говорится вовсе не для его ушей.

— Я подумаю над этим, — согласилась Свейли. — Мне это раньше как-то в голову не приходило.

Глаза Служителя, смотрящие на Свейли из воды, потускнели, поверхность подернулась рябью, и все исчезало. Свейли еще несколько минут посидела над миской, потом встала и подошла к развешенным на стене пускам трав. Она долго и внимательно рассматривала каждый пучок, потом решительно взяла с десяток разных травинок и направилась к очагу.

* * *

После нападения степняки каждую ночь по очереди охраняли стоянку. Обычно Лару стоял первую половину ночи, а когда луна переходила на другую половину неба, будил Пророка. То, что они недосыпали ночами, оба без труда наверстывали в дороге. Вот и в эту ночь Лару, как только правитель улегся спать, сел у колеса повозки, скрестив ноги, и начал вслушиваться в тишину. Он не любил обходить лагерь и считал, что избранная им тактика намного надежней: когда ходишь, то волей-неволей издаешь какой-то шум и этим самым выдаешь свое присутствие неприятелю. Сидя же в укромном уголке, сам слышишь каждый шорох, в то время, как враг порой даже не подозревает о твоем присутствии.

Ночные шелесты леса были для него незнакомы, но зато он хорошо знал звуки крадущегося человека в степи, и по его расчетам, они должны были ненамного отличаться от звуков, которые неприятель производит в лесу.

Уснуть от скуки он не боялся: степная жизнь приучила его к дисциплине.

Кочевник сидел и слушал тьму. Он любил степную песнь ночи. Здесь, в лесу, она оказалась совсем иной, непривычной — а потому и неприятной. Легкий ночной бриз играл листвой где-то в вышине деревьев. Время от времени вскрикивала потревоженная ночным хищником птица. В траве шебуршились маленькие ночные зверьки.

Первые две ночи после нападения прошли спокойно, но Лару по своему опыту знал, что расслабляться в таких случаях нельзя. Насколько они сумели выяснить у пленника, постоянно ворочающегося в кибитке, их отряд был послан специально для того, чтобы расправиться с чужеземцами. После неудачного покушения вполне можно ожидать нападения второго, более сильного отряда опытных воинов. Хотя их враги могли придумать и что-то более хитроумное, нежели обычная атака на спящий лагерь.

Когда луна перешла на другую половину неба, Лару встал, потянулся и тихо полез в повозку, чтобы разбудить Баста. Как только Пророк вышел наружу, Лару завернулся в плащ, с удовольствием вытянул ноги и уже через несколько минут погрузился в глубокий спокойный сон.

Его разбудил громкий крик. Степняк, схватив саблю, в два прыжка выскочил из кибитки. Снаружи было еще темно, хотя первые признаки рассвета и сделали небо не таким черным, а звезды не такими яркими. Оказавшись на земле, он двумя переворотами, чтобы не попасть под случайную стрелу или под направленный в грудь удар сабли, отскочил в сторону и, заняв низкую боевую стойку, огляделся. Сначала ему показалось, что все спокойно: кругом стояла обычная ночная тишина, нигде не было заметно никакого движения. Он никак не мог сообразить, что здесь произошло, кто кричал, и где, в конце концов, Баст? Несколькими быстрыми боевыми шажками Лару отступил назад, потом резкими переворотами проскочил под повозкой и вынырнул уже на другой стороне. Здесь он тоже не заметил никакого движения.

И тут он обнаружил всего в нескольких шагах от себя лежащее на земле тело. Он потихоньку начал приближаться к нему, постоянно следя краем глаза за лагерем. Когда кочевник подкрался, то понял, что перед ним Баст. Держа наготове в правой руке саблю, весь превратившись в слух, Лару начал левой рукой ощупывать правителя. Тело было еще теплым, но оказалось липким от крови. Степняк положил ладонь на лицо друга, но не почувствовал никаких признаков дыхания. Он опустил руку на горло, чтобы пощупать пульс, но тут же наткнулся на глубокую рану. В нем начал закипать гнев. Очевидно, кто-то подкрался к Пророку сзади и одним ударом перерезал горло. Такое мог проделать только очень хитрый и опытный враг. Баст был отличным воином, к тому же, его необычные способности не раз помогали ему. Но теперь Лару не мог уже ничего поделать, разве что отомстить.

Но и мстить было некому. Преследовать скрывшегося в неизвестном направлении врага в ночном лесу бессмысленно. Все еще соблюдая меры предосторожности, Лару подошел к разложенному костру и разжег его. Конечно, свет огня сделает его приметной целью, но зато и не даст врагу незамеченным подкрасться слишком близко. К тому же степняк хотел убедиться, что Басту, действительно, уже ничем не поможешь.

Когда запылало пламя, Лару вернулся к Пророку, но теперь одного взгляда было достаточно, чтобы понять — надеяться больше не на что. Баст лежал, широко раскинув руки и по-прежнему крепко сжимая саблю. Рана на горле была очень глубокой: нож убийцы остановили только шейные позвонки степняка.

Никакого сомнения: ворог незаметно подкрался к Басту, одним движением прирезал свидетеля и быстро убрался восвояси. То, что сам Лару — такой же свидетель преступления, кочевнику в голову не пришло. На него нахлынула ярость. Лару бросился к кибитке, рывком откинул полог и тут обнаружил, что пленника в повозке нет.

Вот тут кочевник озадачился. Все говорило о том, что бандит бежал, убив при этом Баста. Но это было невозможно! Во-первых, тот сидел в колодке, а ее нигде не видно. С таким грузом на шее уйти невозможно — не говоря уже о том, чтобы подкрасться и убить опытного воина. Во-вторых, у пленника перерезаны сухожилия. Он, вообще, ходить не может! Значит, в данном случае бандиту помогли. Но как?

Лару вышел из кибитки и еще раз осмотрел лагерь. Теперь он наткнулся на убитого паука. Но все равно, картина оставалась загадочной. Получалось так, что кто-то пробрался в лагерь, незаметно убил паука и Баста, проник в кибитку и вытащил оттуда пленника. При этом оставили в живых его, Лару. Почему? С ним-то разделаться было проще, чем с остальными. И как получилось, что он не проснулся, когда у него из-под бока выносили пленника? И кто в таком случае кричал? Ведь разбудил Лару чей-то крик, в этом у него не было никаких сомнений.

Ломая голову над всеми этими вопросами, Лару не заметил, как совсем рассвело. В лучах утреннего света он обошел лагерь и прилегавшую к нему опушку леса, но нигде никаких следов ночного происшествия не нашел. Не было видно ни единой сломанной ветки.

После осмотра поляны, он вернулся в лагерь и приступил к печальной процедуре похорон. С пауком кочевник управился довольно быстро: для этого потребовалось только вырыть могилу, положить туда тело и засыпать землей. С Бастом он провозился намного дольше. Сначала Лару переодел его в привычный степной костюм. Бывшие на Пророке местные одежды он разрезал на полосы и разбросал по сторонам. Затем начал связывать тело своего друга. По законам степи, человека положено хоронить сидя, причем так, чтобы лицо смотрело на восток. Теперь казалось, что Баст сидит на земле, прижав колени к груди, обхватив ноги руками и положив подбородок на колени. После этого кочевник вырыл еще одну могилу, посадил туда Пророка, прочитал молитву Великой Матери и, на всякий случай, еще нескольким степным богам, после чего хорошенько закопал яму.

И только покончив с погребальными обязанностями, Лару задумался над главным вставшим теперь перед ним вопросом: что делать дальше? По всем законам, следовало закончить дело, из-за которого они с Бастом и оказались здесь, потом отомстить убийцам и только после этого вернуться домой. Но Лару просто не знал, зачем они сюда пришли!

Найти убийц тоже казалось невозможным. До сих пор с местными людьми общался, благодаря своим способностям, Баст. Теперь же Лару стал глухим и немым. Искать в таких условиях банду, которая скрывается где-то в лесах, было безумием. К тому же, степняк не раз уже думал, что ночное происшествие не могло обойтись без колдовства. А раз так, то банда к этому, вероятно, вообще, не имеет отношения. Б таком случае стоило бы поговорить с кем-нибудь понимающим в магии… Да еще и как домой вернуться — непонятно! Дойти до Дальних гор он еще мог, хотя и это не просто. А вот как быть дальше? Теперь рядом не осталось ни пауков, ни Баста…

И все-таки, не оставаться же теперь в лесу навсегда? Лару решил попробовать все же вернуться домой, посоветоваться там с Дивиром и с кем-нибудь из магов, а уж там решить с местью убийцам.

Было далеко за полдень, когда он отправился в путь. Кочевник решил прикинуться глухонемым и попробовать прибиться к кому-нибудь из местных путников. Сюда они пробрались окольной дорогой, но теперь ему следовало двигаться по большим торговым трактам.

Теперь Лару был вдвойне настороже и внимательно следил за дорогой и окружающим лесом, но то, что случилось на одном из поворотов, оказалось полной неожиданностью. Внезапно у него из-за плеча, из полога кибитки появилась рука и крепко схватила его за правое плечо. И перед глазами Лару появилось… улыбающееся лицо Баста!

— Ну, приятель, ты и горазд спать, — продолжая улыбаться, сказал Пророк. — Ворочался так, что чуть кибитку не опрокинул. Вставай! Завтрак уже готов.

Лару сел и начал протирать глаза кулаками, постепенно понимая, что видел всего лишь кошмарный сон. Хотя сон был так реален, что он и сейчас мог описать каждую, самую мелкую деталь своего сновидения.

Все утро кочевник оставался мрачным и неразговорчивым, но на вопрос правителя о том, что ему приснилось, только отмахнулся. Пророк относился ко снам со всей серьезностью — но в то же время считал это личным делом, поэтому с дальнейшими расспросами приставать не стал.

* * *

Свейли снова сидела над миской с водой, и снова из миски на нее смотрели холодные голубые глаза Служителя Мага.

— Я проверила сознание спутника избранного, — прошептала она, — и он ничего не почувствовал. Самый обычный двуногий. К тому же, он не слуга, а друг. Это вполне очевидно. И все же о том, с какой целью его господин приехал в наши края, он ничего не знает. Я послала ему сон, в котором он остался один. И он, не долго раздумывая, направился обратно домой.

— Может, он просто решил позвать кого-то на помощь? — высказал предположение Служитель.

— Нет, — покачала головой ведьма. — Первое, о чем он подумал, это что ему следовало бы закончить начатое. Но он тут же прогнал эту мысль, так как совершенно не знал и не понимал, чем занимается его спутник. Я это очень хорошо почувствовала, так как в этом случае эмоции у него возникали довольно сильные.

— Странно, — покачал головой старик. — Меня это начинает все больше и больше интересовать. Подумай сама, каким важным должно быть дело, если ты опасаешься сказать о нем даже тому, кто рискует жизнью рядом с тобой! Подумай и о другом. Мы до сих пор не знали о существовании его народа. Думаю, его народ точно так же не знает о существовании нашего. Значит, каких-то поводов, вызванных отношениями его государства и нашего, для визита сюда нет. У человека с его даром должны быть очень веские причины, чтобы отправиться, рискуя жизнью, в неизвестные земли, да еще и держать в такой тайне цель своего путешествия. Эти веские причины, скорее всего, лежат в той области, которая нас очень интересует. И это меня беспокоит.

— Но, может быть, он просто хочет найти себе союзника в борьбе с сильным противником? — нерешительно высказала свое мнение Свейли. — Найл — очень выгодный союзник.

— Ерунда, — поморщилось лицо в миске. — Во-первых, он бы уже попробовал заполучить себе в союзники князя Граничного. А во-вторых, зачем он тогда ездил к Богине? Теперь он ищет Найла, а ведь Найл тоже не простой смертный. Его интересы лежат где-то в высших сферах. Боюсь, нам следует не помогать ему, а наоборот — всячески препятствовать.

— Не знаю, — пожала плечами ведьма, — решение помогать ему принимала не я, а вы. Не знаю, почему вы решили, что он может быть обращен в нашу веру. Я встречала людей, у которых тоже был подобный дар, пусть и не такой сильный, но которые не только не принадлежали нам, но были нашими врагами.

— Это Тивар обратила внимание на его дар, — заметил Служитель Мага. — Она рассказала об этом мне. При этом она заметила, что избранный относится к нам без всякой враждебности, а может быть, и с симпатией. Поэтому мы и решили, что его можно сделать одним из нас, поэтому мы и стали ему помогать. Пока он принимал нашу помощь и, думаю, испытывает к нам определенную благодарность. Это уже неплохо. Так что продолжим оказывать ему содействие, не показывая все наши возможности. Подождем его встречи с княжной. Найла в городе нет. После его разговора с Ямиссой мы попробуем прощупать ее сознание. У нее нет особых ментальных способностей, и она не сможет сохранить от нас тайну. Насколько я понимаю, без Найла решить свою задачу избранный все равно не сможет. Мы получил некоторую передышку, чтобы спокойно принять правильное решение.

— Хорошо, — согласилась колдунья. — Я буду продолжать помогать ему, хотя скоро он выйдет из сферы моего влияния.

— Это уже не твоя забота, — оборвал ее старик. — Степняками теперь займутся другие…

И опять его лицо поблекло, и поверхность воды в миске покрылась рябью.



ГЛАВА 17

ПОИСКИ

Баст почувствовал какую-то тревогу. Он не мог сказать, откуда она родилась, и что из этого следует. Ему просто стало не по себе. Он сидел на козлах повозки, держа в руках вожжи. Тревога нарастала с каждой секундой. Пророк придвинул к себе оружие и огляделся. Дорога практически не отличалась от той, что ложилась под колеса час, два, три часа назад: те же прогалины и тот же лес. Впереди, правда, снова начинался густой дубровник. Вход в эти заросли обозначили два древних кряжистых дуба, которые росли по краям дороги. Их раскидистые ветви соединялись над дорогой и образовывали некое подобие арки. Прогалина у леса казалась пустынной. День уже клонился к закату, воздух стоял спокойный и неподвижный, вечерние лучи солнца ласкали кожу. Казалось, все говорит о мире и покое. Но чувство тревоги все равно нарастало.

С той самой ночи, когда на Баста и Лару напали бандиты, правитель постоянно прислушивался к своим ощущениям и доверял им. Нынешнее чувство тревоги было каким-то странным, оно словно бы не рождалось внутри него, а было навеяно откуда-то извне, казалось чуждым, и это настораживало еще сильнее.

После долгих раздумий, Баст решил, что предыдущее нападение никак не было связано с его миссией: бандиты были всегда и везде. Нападение на караван паломников и нападение на его собственный отряд он рассматривал как происшествия одного и того же порядка, но никак не связывал с причиной, что привела его в эти земли.

Сначала ему показалось странным, что преступники зачем-то захватили младенцев: в степи очень верили в наследственность, поэтому детей врагов старались не брать. Но еще во владениях князя Граничного он слышал о том, что страна пауков скупает младенцев, да и вообще детей. Это вполне объясняло желание заполучить малышей, как выгодный товар.

Чувство тревоги нарастало с каждой минутой и теперь требовало каких-то действий. Баст повернулся и заглянул в повозку, Лару лежал на подстилке из сухой травы и безразлично рассматривал натянутый над ним полог. Вообще, товарищ ему сегодня не нравился: ночью он очень беспокойно спал, утром, когда Баст его будил, спросонья схватился за кинжал, а дальше весь день был каким-то раздражительным и вялым. Сам кочевник объяснил это скверным сном. Пророк знал, что плохой сон может выбить из колеи на весь день, и не больно-то теребил Лару. Но сейчас предчувствие опасности требовало от него вывести приятеля из этого ступора.

— Не нравится мне этот лесок, — сказал правитель. — Вылезай-ка из кибитки и пройдись немного рядом по обочине.

Лару кивнул головой и поднялся. Он тоже знал, что плохой сон может вывести человека из равновесия на весь день, но он точно так же знал, что это не повод, чтобы увиливать от исполнения своего долга. Только после этой ночи он понял, насколько сейчас зависит от Баста. Степняк выскочил из повозки и, положив руку на рукоять сабли, пошел вдоль обочины дороги. После предупреждения друга о подозрительных местах он откинул все ненужные мысли и весь превратился во внимание.

Принятые ими меры предосторожности оказались как раз кстати: когда кибитка въехала под нависшие над дорогой ветви дуба, с них прямо на повозку свалилось два человека. Еще четыре или пять воинов выскочили из кустов по краям дороги.

Баст первый сцепился с противником: оба свалившихся с ветвей бандита оказались на козлах, где сразу завязалась рукопашная схватка. Лару тоже противостояли два врага, которые выскочили из кустов с его стороны дороги. Три других разбойника были отрезаны от него кибиткой.

От возникшей позади возни камнеедки испугались и припустили рысью. Это в какой-то степени помогло Басту, так как выскочившие из кустов бандиты не успели заскочить в повозку — зато подставило Лару под нападение не двоих, а сразу пятерых врагов. Степняк уже имел дело с людьми, вооруженными мечами, и вполне оценил достоинства и недостатки этого оружия — в то время, как бандиты с саблей столкнулись впервые. Клинок в руках кочевника засверкал, как молния, а его владелец с такой же скоростью постоянно менял позицию. Лару почти не парировал удары мечей — он старался уходить от них. Но если ему приходилось скрещивать свое оружие с клинками противника, то делал он это так, чтобы его лезвие оказывалось как можно ближе к руке неприятеля.

Бандиты наносили удары изо всех сил, ни о каком умелом фехтовании и речи не шло, и траектории мечей были хорошо предсказуемы. Их защита состояла из шести позиций, которые закрывали главные направления ударов. Между тем сабля Лару описывала очень сложные кривые — и в результате уже через несколько секунд один из бандитов лишился правой кисти. Раненый схватился за изувеченную руку и закрутился на месте, оставив врага своему товарищу. Это его и сгубило. Лару, продолжая схватку, постоянно перемещался, и как только раненый попал в область досягаемости, он немедленно полосонул его поперек спины. Степняк знал, что в такой схватке оставлять противника, который еще способен передвигаться, нельзя.

Бандиты, напавшие на Баста, пользовались кинжалами. Один из них приземлился довольно удачно и сразу же повис у степняка на шее — одной рукой он пытался придушить противника, в то время как другой намеревался всадить в него свой нож. Второй приземлился на козлах несколько в стороне, и кочевник успел отпихнуть его ногой, вытолкнув из кибитки. Но при этом и сам правитель вместе с висящим на нем бандитом вылетел на землю с другой стороны.

Камнеедки, почувствовав облегчение, припустили еще быстрее.

Баст постарался упасть так, чтобы враг оказался внизу, и тот после удара о землю ослабил хватку, что позволило степняку вывернуться из захвата и вскочить на ноги уже с саблей в руках. Резанув клинком по животу лежащего врага, Баст бегло осмотрелся. Второй напавший на него бандит уже поднялся на ноги и медленно приближался, доставая на ходу меч; в стороне Лару вел бой с двумя противниками, но вот-вот их могло стать пятеро. Баст, не теряя времени, кинулся на помощь другу, быстрым движением левой руки выхватив из ножен кинжал и сразу же, от пояса, метнул его в бежавшего сбоку бандита. Он решил, что в данном случае время стоит потери одного клинка. Бандит такого не ожидал, и даже не попробовал уклониться. Кинжал с хищным хрустом по самую рукоять вошел ему в горло.

Обезопасив тыл, Баст с саблей в руке бросился на помощь соратнику. Их разделяло около пятидесяти шагов. Пока он бежал, то видел, как Лару разделался с одним противником и переключился на другого. Теперь его друг теснил своего врага к обочине дороги, в то время как трое других обходили его с тыла. Казалось, что Лару не чувствует надвигающейся сзади опасности. Но это было не так: когда первый из бандитов подбежал к нему и уже замахнулся для удара, кочевник быстрым ударом рассек ему бедро, перехватил за спиной саблю в другую руку и поразил не ожидавшего такого фокуса соседнего бандита. После чего несколькими кувырками ушел вперед по дороге.

Теперь силы нападавших и оборонявшихся уравнялись. Бандиты, очевидно сообразив, что с потерей всех преимуществ схватка проиграна, бросились в лес. Ни у Баста, ни у Лару не было никакого желания преследовать беглецов.

Отдышавшись после схватки, Пророк подошел к убитому им бандиту, выдернул у него из горла свой кинжал, вытер его о траву, потом убрал на место и только после этого взглянул на друга, улыбнулся и сказал:

— Отбиться-то мы отбились, но какой ценой! Теперь у нас не ни запасов продовольствия, ни повозки, ни пленника.

— Может, это и к лучшему, — пожал плечами Лару. — С пищей в лесу, думаю, проблемы не будет, но зато теперь мы можем пойти пешком в стороне от дороги и добраться до города Пауков незаметно. На это уйдет больше времени, но, как я понимаю, мы не торопимся — Смертоносца-Повелителя в столице все равно нет. Насчет пленника… Кажется мне, ты и сам еще не знаешь, нужен ли он нам. Однако ты забыл еще об одном: в кибитке остался паук.

— Да, об этом я не подумал, — посерьезнел Баст. — Остановить камнеедок для него не составит труда. Только вот когда он это сделает? Возможно, он решил, что я специально отпустил его с повозкой вперед, чтобы сохранить пленника. В таком случае он остановится только тогда, когда сочтет, что ушел на безопасное расстояние. Похоже, долгой прогулки нам все равно не избежать.

— А ты не можешь связаться с ним мысленно? — поинтересовался Лару.

— Я уже попробовал, — покачал головой Баст. — Но, похоже, он умчался слишком далеко для моих возможностей.

И друзья, предоставив раненных их собственной судьбе, отправились вперед по тракту.

* * *

А паук, оставшийся в повозке, попал в очень сложное положение. Он видел, что на них напали, видел, как Баст и нападавшие вывалились на дорогу. Но послать парализующий импульс, не видя жертвы, не мог. Смертоносец не знал даже, сколько всего было нападавших. Как и предполагал Баст, у него родилась мысль, что повозку с ним отпустили специально для того, чтобы уберечь живым пленника. И все же он хотел попробовать воспользоваться своим оружием и начал пробираться к заднему пологу кибитки — но повозка так подскакивала на ухабах, что восьмилапому для этого потребовалось слишком много времени. Когда он, наконец, сумел приподнять задний полог, то увидел только клубы пыли и пустую дорогу.

Теперь ему надо было выбраться на козлы и решить, когда же наступит время остановить повозку. Пленника тем временем кидало от борта к борту. Отпустить руки от колодки он не мог: при такой тряске она бы сразу же его придушила. Бандит катался по полу и хрипло кричал. Что кричал, ладно — но его метания мешали пауку пройти. И все же, потратив немало сил, восьмилапый сумел добраться до козел!

Но тут все трудности решились неожиданно быстро и без участия самого паука. Сделав очередной поворот, кибитка вылетела прямо на дорожный патруль. Застава состояла из нескольких девушек, которых обучали на телохранителей еще в старые времена, и трех восьмилапых братьев по плоти.

Смертоносцы сразу послали парализующие импульсы, и камнеедки, выбив из пыльного дорожного полотна последние облака желтой пыли, почти сразу остановились.

Караул с недоумением рассматривал кибитку: кроме паука, никого в ней не было видно, а пауки на повозках практически не ездят. Один из восьмилапых, сопровождавших патруль, начал расспрашивать выглядывающего над козлами сородича о том, что случилось.

Смертоносцы врать не умеют, поэтому гость Южных Песков тут же выложил всю историю с бандитами — как с теми, что вырезали караван паломников, так и с теми, что только что напали на его спутников.

Брат по плоти сразу же вспомнил про двух чужеземцев, которых желает увидеть правительница Ямисса, и напомнил об этом двуногим. Одна из девушек, тыча камнеедок копьем в бок, развернула повозку и забралась на козлы, остальные помчались бегом по дороге, торопясь помочь попавшим в переделку чужакам. А если повезет, заодно и бандитов захватить.

Примерно через час отряд примчался на место схватки. Здесь они обнаружили три трупа и двух раненых бандитов, но никаких следов чужестранцев нигде не осталось. Девушки дождались повозку, погрузили на нее раненых грабителей для подтверждения своих слов и повернули со всем этим грузом в город. Дисциплинированный отряд двигался поспешно и без остановок, поэтому в столице Южных Песков они оказались к вечеру второго дня.

* * *

Ямиссе о происшествии доложили только утром. На обычном утреннем докладе в тронном зале собрались княжна, командующий армией Дравиг, управитель города Тройлек и единственный уцелевший среди пауков ученый — Шабр. О происшествии доложил Дравиг, который еще вечером распорядился допросить пленных бандитов.

Больше всего эта история возмутила Шабра. Он был вне себя от ярости. Ученый паук считал, что бандиты похищают именно самых лучших младенцев, тех, ради появления которых он положил столько сил! Одна мысль о том, что плодами его многолетних трудов пользуется кто-то другой, была для него непереносима. Ямисса успокаивающе вскинула руки:

— Многоуважаемый Шабр, — громко произнесла она, хотя паук, естественно, мог услышать ее восклицание, даже поленись она шевельнуть губами. — Вы забываете, что мы сами покупаем младенцев в Граничном княжестве! Значит, это товар, за который разбойники могут получить деньги, а что еще нужно обычным бандитам? Думаю, каждый из этих малышей, в конечном счете, попадает именно в ваши лапы, а потому как раз вам переживать по этому поводу не стоит.

Ученый смертоносец опустился в ритуальном приветствии, признав своим логичным умом правоту княжны.

— Но я не понимаю, — повернулась Ямисса к Дравигу, — почему иноземцев все еще нет в этом зале? Мною давно уже отдан приказ, что я хочу встретится с ними. За это время бандиты уже два раза нападали на чужаков! Они-то не теряют их из виду. А вот ваша охрана, советник Дравиг, которая должна обеспечивать безопасность на дорогах и просто обязана знать о том, что происходит в стране, никак не может с ними повстречаться!

— Вы приказали оповестить всех, что хотите с ними увидеться, — парировал паук. — Вы велели, если мы их встретим, оказать им почет и уважение и помочь добраться до вас. Но вы не приказывали мне найти их. Их никто и не искал, но все знали, что при случайной встрече с ними надо сделать то, что вы приказали.

— Я приказала так, — вскинула подбородок княжна, — будучи уверенной, что вы знаете, что творится у нас на дорогах. Потому эта случайная встреча должна была состояться самое позднее через несколько дней после нашего разговора.

— Хорошо, я прикажу, чтобы их отыскали, — бесстрастно ответил Дравиг. — А как поступить с бандитами?

— Вы меня удивляете, советник. Вы командуете всей нашей армией, и не знаете, что обычно делают с бандитами? — пожала плечами Ямисса. — Оставшихся разбойников немедленно изловить, главаря допросить и узнать, куда он девает младенцев? Думаю, результат допроса окончательно успокоит уважаемого Шабра, так как он узнает, что младенцы все равно, в конце концов, попадали к нему.

— А я вот в этом очень сомневаюсь, — неожиданно запротестовал смертоносец. — Мы покупаем младенцев в Граничном княжестве, а не здесь. Если бы их продавали нам, то мы бы давно заметили, как их вывозят через ущелье. Там незаметно проскочить невозможно. Очень жаль, что с нами нет Посланника Богини: уж он-то понял бы важность происходящего. А вот что касается чужестранцев, то я не понимаю, зачем вокруг них создавать такой шум? Они и так идут в город Пауков, поэтому рано или поздно мы с ними встретимся.

— Во-первых, до Граничного княжества можно добраться морем, — заметила Ямисса. — А во-вторых, что касается чужестранцев: мы теперь доподлинно знаем — один из них правитель большой и сильной страны, он проделали очень долгий и опасный путь. Мой отец и его люди поняли это и оказали ему достойный прием и помощь. Здесь он запутался, заблудился, столкнулся с недоверием и враждебностью. Несколько раз успел столкнуться с бандитами, и ни разу не увидел братьев по плоти. Боюсь, раз они приложили столько сил, чтобы добраться сюда, то у них к нам очень важное и, может быть, срочное дело. Негоже, если их прирежут в грязной канаве, как какого-нибудь спившегося лесача. Вот поэтому я и хочу найти их как можно скорее.

— В ее словах есть доля здравого смысла, — согласился Тройлек. — Вполне возможно, что нам угрожает какая-то опасность, и они хотят нас о ней предупредить.

— Доля здравого смысла? — вскинув брови, повернула свое точеное личико княжна.

— Нет-нет, — спохватившись, заюлил советник. — Ваши слова мудры, как никогда! Просто я использовал не совсем правильный образ…

Ямисса многообещающе покачала головой и отвернулась. Получив звание управителя города, Тройлек чересчур возгордился и иногда забывал оставить свою гордость за порогом тронного зала. Советник был хвастлив и жаден — но настолько хитроумен и изворотлив в денежных делах, что Посланник Богини возвысил его до нынешнего звания, простив даже то, что когда-то побывал в лапах этого паука в качестве пленника.

— Я опасаюсь, — продолжила княжна, — что они принесли нам весть о некоей угрозе.

— Зачем пришельцам тратить столько сил, чтобы предупредить нас об опасности? — удивился Дравиг.

— Та же самая опасность может угрожать и им самим, — невозмутимо возразил Тройлек. — Предупредив нас об этой угрозе, они найдут себе союзника.

— Вот именно это я и хочу сказать, — кивнула головой Ямисса. — Может быть, если бы не безалаберность охраны у ущелья, мы давно уже готовились бы отразить нападение.

— Хорошо, — согласился Дравиг. — Я пошлю на дорогу усиленные патрули. И сегодня же отправлю отряд, чтобы захватить банду.



ГЛАВА 18

В ЛЕСУ

Чтобы избежать нежелательных встреч, Баст и Лару пошли не по дороге, а по краю леса, вдоль нее. Поэтому, когда они услышали шум спешащего им на помощь отряда, то заблаговременно успели укрыться в кустах.

Правитель сразу же понял, что никакого отношения к бандитам этот отряд не имеет — но помня свой печальный опыт первой встречи с такими же воинственными девицами, решил себя не обнаруживать. Когда отряд прошел мимо, Пророк предложил:

— Давай-ка отойдем поглубже в лес. Через несколько минут они наткнутся на оставленные нами трупы и, вполне возможно, начнут прочесывать окрестности. Интересно, они нашли нашу повозку?

— А может, попробуем отыскать ее сами? — предложил Лару. — Если мы пойдем пешком по лесу, то путь до города займет у нас времени в десять раз больше.

— Все это так, — согласился Баст. — Но с кибиткой нам будет уже не спрятаться. Через несколько минут все Южные Пески уже будут знать, что мы где-то здесь. Как только они увидят трупы, то сразу поймут, чьих это рук дело — их оружием таких ран не нанести.

— Но если мы бросим повозку, то останемся без паука, а значит, нам придется искать новую дорогу домой. Я все-таки надеюсь, что настанет время возвращения, — попытался настоять на своем Лару.

— Новый путь придется искать так и так, — покачал головой Баст. — С одним пауком по тоннелю не пройти. Меня беспокоит другое: местные патрули рано или поздно наткнутся на нашего восьмилапого, и он им все расскажет. Единственное, на что можно надеяться, так это что он, не дождавшись нас, бросит все и пойдет в город пешком. Ему проще, его от местных смертоносцев не отличишь.

Их спор был прерван стуком колес. Степняки быстро спрятались в кустах и оттуда увидели, как по дороге едет их повозка. Но теперь на козлах кибитки сидела девушка, за спиной которой торчало копье, а на поясе висел меч.

— Вот тебе ответ на все твои размышления, — прошептал на ухо приятелю Баст. — Теперь понятно, куда спешил этот отряд.

— Попробуем отбить? — предложил Лару.

— Не надо, — положил ему на плечо руку Баст. — До сих пор мы убивали только бандитов, а они, надеюсь, находятся вне закона на любой земле. Другое дело, если мы убьем кого-то из тех, кто служит этой стране. — Ты же можешь попросить паука послать парализующий импульс, или, в крайнем случае, сделать это сам, — не унимался Лару.

— Нет, — отказался Баст. — Ты же видел, что с отрядом пробежало несколько восьмилапых. Наверняка, чтобы не позволить нашему пауку воспользоваться своим оружием, в кибитке сидит и их паук.

Путники подождали, пока повозка отъедет подальше, и направились в глубь леса. Как и предсказал Лару, идти теперь стало гораздо труднее: трава цеплялась за ноги, приходилось обходить буреломы и заросли, а к вечеру нужно было еще и отвлекаться на охоту. Хорошо еще, что воды вокруг хватало: в лесу то и дело попадались роднички или ручейки.

Степняки старались двигаться в ту же сторону, куда вела дорога, когда они ее покинули, но им приходилось время от времени выходить к тракту, чтобы сверить направление. Во-первых, в лесу они ориентировались намного хуже, чем в степи, во-вторых, дороги имеют свойство время от времени поворачивать. Их обувь, не приспособленная к такому путешествию, быстро начала приходить в негодность, а кусты и сучья изрядно потрепали одежду. Теперь они сами смахивали на лесных разбойников. Раза два, когда они приближались к большаку, им встречались военные разъезды. Эти сторожевые посты в конце концов заставили путешественников забыть о дороге и двигаться среди деревьев, все дальше и дальше удаляясь от опушки.

Но только ли в разъездах дело?

Путники были уверенны, что они крадутся через наводненную воинами страну тихо, словно тени, соблюдают все правила маскировки и не дают врагам повода обнаружить себя. На самом же деле, это являлось иллюзией.

Появление степняков давно всколыхнуло всю округу. Об их похождениях знали правители и полководцы окрестных земель, люди, пауки, жуки-бомбардиры и даже бездомные изгои — дикари и лесные разбойники. И у каждой группы оказалась масса причин для того, чтобы найти скрывающуюся от посторонних глаз парочку. Кое-кто хотел уничтожить их, кто-то — захватить в плен, в основном же движителем поиска был страх, замешанный на любопытстве.

Ведь всех тревожило, что это за человек, обладающий редким даром, заставляющим думать о нем не как о простом смертном? Его спутник — наемный убийца или еще больший хитрец, граница власти которого над тонкими сферами распространяется даже дальше, чем у первого… Зачем они упорно продвигаются к Городу пауков, невзирая на массу препятствий, и при этом не желают открывать себя его обитателям?

Вот такие вопросы крутились в головах многих, кто следил за двумя фигурками, ползущими среди песков, камней и под сенью леса.

Многие десятки глаз старались увидеть их, сотни ушей чутко и настороженно вслушивались в звуковой фон природы этого края, силясь вычленить торопливые шаги и приглушенные разговоры степняков. Поисковые щупы и парализующие импульсы пауков хлестали по равнине, в надежде зацепить таинственных гостей.

Баст не знал обо всем этом, но догадывался, а еще вернее — чувствовал угрюмую настороженность окружающей местности. И ему с каждым шагом становилось все более и более неуютно в растревоженной их появлением стране.

«Мы словно две кометы, ударившие в стаю звезд и нарушившие их вечный покой, — печально думал Пророк, шагая вслед за своим спутником. — Темные небеса всколыхнулись, засияло множество новых огней, и теперь вряд ли мир скоро придет в равновесие. Он желает поглотить нас и сделать частью общей картины, или же выплюнуть, отторгнуть, уничтожить…»

Примерно о том же самом размышлял и Лару. Человек действия, не склонный к обобщениям и абстракциям, он погрузился в длительное тревожное ожидание. Оно изматывало его, давило, вызывало законное желание выхватить клинок и одним ударом разрубить тугой узел проблем. Но утомленный мозг отказывался от точного указания — куда направить разящее оружие.

Кто противник, и один ли он? Почему весь мир ополчился против них? Где конец этого бесконечного пути, на обочине которого остаются трупы и неразрешенные загадки?

Все это мучило Лару, привыкшего не к ожиданию притаившегося врага, а к смелому сближению с ним и сокрушению. Закрыв глаза, друг Пророка видел себя окруженным безликими призраками, сражаться с которыми нет никакой возможности.

Клинок вязнет в тумане, удары проваливаются в пустоту, крик ярости умирает на губах, так и не родившись…

Понимая состояние приятеля, Баст принял решение укрыться под пологом леса.

— Необходимо переждать суету, — сказал он негромко, когда они наблюдали за очередным отрядом амазонок, спешащих вслед за поджарыми пауками-смертоносцами мимо их убежища. — Не находишь ли ты это решение мудрым?

— О да, — вздохнул Лару, следя за женщинами-воинами своими лишенными выражения глазами. — Дней десять назад я сказал бы: всякие проволочки долой, вперед к цели, а потом ступить на дорогу домой! Но все происходящее там, — степняк обвел вокруг себя широким жестом, — напоминает загонную охоту.

— Решено, — поднимаясь и отряхиваясь, сказал Баст. — Лес поглотит нас и укроет от многочисленных врагов.

С грацией прирожденных кочевников они побежали среди деревьев, пожирая ногами пространство, словно находились в степи. Такой безостановочный и размеренный бег, вряд ли знакомый местным жителям, должен был оставить между ними и преследователями пустоту. Пусть они шарят в ней, сколько душе угодно. Двое гостей этого края очень скоро окажутся далеко от растревоженного муравейника.

Задайся Пророк целью глубоко обдумать все, что творилось в его голове и в голове Лару, он пришел бы к неизбежному выводу: все это является наваждением. Они совсем не исчезают из поля зрения местных стражников. Просто избегнув нескольких меньших по интенсивности центров внимания, они приближаются к самому большому.

Некто, заинтересованный в них, обладающий властью и силами большими, чем остальные, притягивает их к себе. А тревожное, почти паническое умонастроение — всего лишь часть его тактики, позволяющей заманить гостей в лес.

Но Пророк, измотанный бесконечными нападениями разбойников и тяжкими думами, не стал прислушиваться к голосу своей интуиции. Слишком простой и легкой, слишком заманчивой показалась перспектива избегнуть сразу и бандитов, и караульных Города пауков.

В лесу стояла странная, настороженная тишина. Имей они опыт блуждания по чащобам, им сразу же бросились бы в глаза несуразности происходящего: отсутствие хищников, ядовитых растений на пути, полная тишина в кронах деревьев. Но степняки, приняв происходящее как должное, неслись дальше, удаляясь от дорог, по которым рыскали отряды восьмилапых и амазонок.

Наконец Баст с бега перешел на трусцу, а затем и на спокойный шаг.

— Кажется, здесь нас не найдут, — сказал он, останавливаясь и стараясь вытряхнуть из обуви попавшуюся в пути колючку. Лару солидно кивнул. Оба вели себя так, словно только что спаслись от ужасной опасности. Пока они еще не понимали, что причина их действий крылась в весьма тонком внушении, наведенном истинными хозяевами леса.

Под сенью раскидистого дерева с розовыми мясистыми листьями Пророк и его спутник чувствовали себя уютно. Здесь они и расположились на привал. Знали бы они, что это растение может без труда парализовать своим ядом дюжину людей и пожрать их за одни сутки!.. Вряд ли двое воинов позволили бы себе валяться на травке и править клинки, беспечно поглядывая по сторонам.

На нижней ветви розового растения висела капля росы, каким-то чудом избежавшая солнечных лучей и не превратившаяся в струйку пара еще утром. С виду — самая обыкновенная капля. Оба мужчины отражались в ней гротескно: две раздутые фигуры головастых карликов, к тому же еще и перевернутых вверх тормашками.

Человеческий взгляд вряд ли мог заметить луч, ударивший в каплю и раздробившийся на несколько тонких световых составляющих. Частицы фиолетового цвета неведомым образом достигли поверхности лужи, находящейся на отдаленной поляне. Поверхность мелкого водоема подернулась фиолетовой рябью, и склонившаяся над ней ведьма поморщилась: изображение получилось недостаточно четким. Женщина повела руками, словно гигантская птица, спустившаяся к луже напиться, и дунула на воду.

Фигурки Баста и Лару колыхались среди мелких волн.

Ведьма наклонилась ниже, и ее сосредоточенное лицо приобрело самые настоящие птичьи черты: нос — словно крючковатый клюв, брови, напоминающие перья, и упавшие на плечи темные волосы, более всего похожие на пышный хохолок стервятника.

Ведьма внимательно вслушивалась в голоса, доносящиеся из ее магического зеркала.

— Я думаю, что следует повернуть назад, — твердо сказал Лару, проводя по лезвию клинка чуткими пальцами. — Не знаю, как тебе, а мне на голову давит, словно кто-то накинул на нее горячий медный обруч. Не к добру все это. В степи подобное предвещает грозу или суховей.

— Неужели мы окажемся столь малодушными, что повернем назад в двух шагах от цели? — поинтересовался Баст. — После всего пережитого? Скоро переполох на равнине уляжется, и мы тихо проскользнем в Город пауков.

— А зачем? — мрачно спросил Лару. — Мы и так узнали многое. К чему лишний риск?

Ведьма напряглась и буквально прильнула к дрожащей поверхности лужи, приняв позу, решительно невозможную для нормального человека. Даже акробат, возжелавший повторить это движение, неминуемо вывихнул бы себе позвоночник и шлепнулся в грязь. А уж простой смертный сделался бы калекой.

Баст прекрасно представлял себе, что Лару не знает и не особо интересуется истинной целью путешествия. Пророку иногда становилось совестно держать друга в неведении — но иначе он рисковал выдать свои намерения недоброжелателям. Поэтому и сейчас правитель предпочел отмолчаться.

Некоторое время мужчины перебрасывались ничего не значащими фразами, и ведьма, раздраженно тряхнув волосами, провела рукой над лужей. Рябь утихомирилась, а мерцающий фиолетовый цвет пропал.

С ветви розового растения, под которым отдыхали степняки, сорвалась водяная капля. Лару чутко повернулся в ту сторону и поворошил в траве кончиком клинка. Пожав плечами и вытерев полой одежды оружие, он снова погрузился в мрачные размышления.

Ведьма пошептала над лужей, и вскоре в толще воды появилось иссиня-черное пятно с неровными краями. Лужа кипела и бурлила, словно сама тьма собиралась материализоваться и выплеснуться наружу, заполняя собой лес. В самом сердце мрака горели два ярких глаза.

Ведьма, выказывая почтение, но без всякого подобострастия, коротко изложила суть последних бесед путешественников.

— Все ясно, — послышался голос того, чье имя подданные давно предпочли забыть, называя просто магистром. — Хорошо то, что вам удалось загнать их в лес. Изящная и эффективная работа, хвалю. Но пора кончать копаться в их мозгах и подслушивать разговоры! Так мы не узнаем ничего нового.

— Согласна, — кивнула головой ведьма, стараясь не глядеть прямо в глаза выглядывающему из лужи существу. — Слуга не знает ровным счетом ничего, а господин его — хитрец и лгун. Он интуитивно выскальзывает изо всех моих ловушек, не сосредотачиваясь на цели своего похода в Город пауков. — Зачем бы они ни шли, — задумчиво сказал обитатель мрака, — парочка идеально подходит для наших целей, не так ли?

— О да, — засмеялась ведьма. Голос ее сделался похожим на клекот грифа-падальщика. Простому смертному он резанул бы слух, а то и вовсе бы напугал. Но магистр великолепно знал своих подданных. За показной бравадой он углядел и кое-что другое… Глаза, засияв нестерпимым блеском, надвинулись, и ведьма отстранилась от глубокой воды. Но магистр уже разглядел достаточно, чтобы про себя усмехнуться. Ведьма пыталась скрыть, что покраснела до корней волос. Она была смущена!

«И все же они слишком похожи на людей, — вздохнуло существо, скрывающее свой облик во тьме. — Пока еще похожи!»

— Ты хорошо знаешь, что дальше делать? — спросил он.

— Да, магистр! — ведьма успела справиться со своими чувствами и вновь принять облик грозной фурии.

— Прошу об одном, — сказал голос из лужи, пока чернота исчезала, а глаза гасли у самого дна. — Не открывай своей сущности до тех пор, пока эти двое не окажутся в моих владениях. Обладатель дара может оказаться весьма опасной штучкой, а мне сейчас не следует терять учеников.

На поверхности мелкого лесного водоема вновь отражались верхушки деревьев и небольшие насекомые, порхающие под прологом леса. Магистр исчез.

Ведьма вздохнула с видом человека, скинувшего с плеч долго отягощавший его груз.

— Ему, видите ли, «не следует терять учеников»! А нам, что же, хочется потеряться? Лучше бы помог!..

Но делать было нечего, и женщина принялась за колдовство.

Несколько мгновений назад на поляне стояло пугающее существо, способное сделать из самого закоренелого разбойника глубоко религиозного человека — ибо не всякий способен пережить столкновение с созданиями тьмы и сохранить прежние убеждения. Сейчас же в сторону деревьев шла танцующей походкой миловидная девушка, в волосах которой мило желтели вплетенные цветы, а в руке покачивалась корзинка, доверху наполненная ягодами. При виде такой девушки тот же разбойник окончательно продал бы душу злу, ибо вряд ли смог бы избавиться от сплошного потока греховных и блудливых мыслей.



ГЛАВА 19

ЛОВУШКА

В это же самое время Баст и Лару покинули сень розового дерева и медленно двинулись по тропинке, когда их вдруг окликнул тонкий голосок, относительно которого более всего уместно было бы употребить слово «журчащий»:

— Не заблудились ли вы, путники?

Лару мгновенно очутился с одного бока от девицы, поигрывая саблей и шаря глазами по кустам в поисках засады, а Баст приставил к ее горлу кинжал.

Не делая попыток шевельнуться, девушка обиженно надула губки и продолжила:

— Вижу, вы идете издалека. Могу я помочь?

— С чего ты взяла, что мы идем издалека? — накинулся на нее Лару, убедившись, что лесное видение не приманка засевших в чаще разбойников.

— Вы странно одеты и говорите с удивительным акцентом, — пробормотала девушка, косясь на лезвие, касающееся ее нежной кожи.

— И давно ты идешь за нами? — подозрительно спросил Баст. — Ведь мы не разговаривали довольно долгое время, так что ты не могла слышать наш акцент!

— Пусть будет по-вашему, — сказала девица, не желая отвечать на первую часть вопроса, и вдруг густо покраснела. — И впрямь, разговором это не назовешь, так, пара слов…

Проследив за ее взглядом, Баст увидел корягу, об которую пару мгновений назад споткнулся.

Ему все стало ясно.

«Конечно, — подумал он. — Споткнувшись, я изрыгнул пару проклятий, по степному обыкновению. Невинной юной девушке не стоило слышать подобного!..»

Он поспешил замять вопрос и убрал кинжал от белоснежной шеи лесной красавицы. Пророку вдруг стало страшно, что он мог поцарапать оружием эту шелковистую кожу, на которой так мило дрожит синяя жилка…

Лару, внимательно оглядев нимфу, также оказался очарован. Он смущенно спрятал оружие и протянул руку, буркнув:

— Скорее тебе поможем мы, красавица. Дай, я понесу корзинку!

Баст удивленно поднял брови. Он еще никогда не видел своего друга в таком смятении.

Девушка мелодично засмеялась и протянула спутнику Пророка лукошко.

Сердце Баста уколола стрела ревности. Он сам потянулся к корзине, во внезапном порыве решив опередить приятеля. В результате их руки столкнулись, а ноша лесной нимфы упала на землю. Крупные ягоды раскатились по траве, и все трое уставились друг на друга.

— Ну, уж нет, — девушка удержала за плечи Лару, рванувшегося наклониться к ягодам. — Вы еще и головами столкнетесь! Пусть он и соберет, раз такой неуклюжий!

Баст, скрипнув зубами, принялся шарить рукой в высокой траве, подбирая раскатившиеся во все стороны ягоды.

Девушка, не особо торопясь, убрала свои руки с плеч Лару. Бывалый, опытный воин заметил, что у него вспотели ладони, только тогда, когда стал вытирать их о полы одежды.

Наваждение захватило обоих целиком и полностью. Подпав под очарование «случайной встречной», они как-то сразу забыли про все свои тревоги и поручение Великой Матери.

Когда лукошко оказалось собранным, девица решительным движением схватила его и весело сказала:

— Лучше я понесу сама! — она пригладила волосы и поинтересовалась: — Откуда вы, чужестранцы?

— Настолько издалека, что не хочется утомлять твои прекрасные ушки сложными подробностями, — Баст пошел рядом с нимфой. — А в лесу мы действительно заплутали, что верно, то верно… Поможешь нам найти человеческое жилье или тропинку к дороге?

Девица еще раз рассмеялась и, оттянув пальцами свое ухо, воскликнула:

— Мне всегда говорили, что уши несколько великоваты! Но никто не сообщал, что они прекрасны! Вы чудные люди, чужестранцы!

Люди? Да кто же будет жить в таком захолустье, когда рядом Страна Пауков и Княжество! — неожиданно поймал Баст промелькнувшую в ее сознании мысль.

Тут Лару хмыкнул и подал голос:

— Сама-то ты откуда взялась посреди лесной чащи?

— Только моя семья здесь и живет, — вздохнула девушка, уже привычным «обидчивым» движением оттопырив нижнюю губу. — Какие-то дурные люди разнесли по Стране Пауков и Княжеству весть о том, будто бы у нас гостят разбойники. С тех самых пор мы и забросили мысль переселиться ближе к цивилизации. Так и прозябаем в глуши.

— Разбойники? — Лару встрепенулся. — Какие разбойники?

— Ну, вы должны были слышать, — подхватила эту тему девушка. — Про извергов, что нападают на паломников и других честных путников, убивают, грабят, похищают младенцев…

— Да, краем уха… — неопределенно промычал Лару, вспоминая о своем.

— Они скрываются в каких-то берлогах, — болтала без умолку девушка, ведя их по узкой лесной тропке, — а власти не могут их выследить и уничтожить. Люди волнуются, ругают того же Найла или Нуфтус. Так что власть ничего не делает, чтобы прекратить слухи про меня и мою семью. «Как мы можем извести бандитов, если им помогают лесные отшельники?» — твердят глашатаи наших правителей…

«Бедняга, — подумал Баст, косясь на спутницу, беспечно размахивающую корзинкой в такт шагам. — Такая красота прозябает в дикой лесной пустоши! И все из-за людской злобы и тупости! Должно быть, ужасно скитаться под сенью деревьев, никогда не видя солнца, не ощущая на своем лице вольного ветра!»

Рассуждал он, естественно, как настоящий степняк, не признающий ничего, кроме просторных пустошей и монотонных равнин.

А еще он рассуждал, как глупец! Находись рядом с ним человек сторонний, но мудрый, он спросил бы: а куда ты идешь с этой странной девушкой? Почему не спросишь, с какой стати «прозябали в лесах без солнечного света» эти самые лесные отшельники до того, как их обвинили в укрывательстве бандитов?

Но Баст, впрочем, как и Лару, подобными вопросами задаваться уже не мог. Чары ведьмы оказались слишком сильны. Вкрадчиво проникли под черепную коробку острожные коготки, разорвав все невидимые нити, сигнализирующие о тревоге. Инстинкты грозных воинов и опытных путешественников уснули мертвым сном, убаюканные колдовской силой лесной нимфы.

Лишь раз встрепенулся Лару, подумав: «А где все те чудовища, которыми кишат здешние леса? Они что, повымерли или впали в спячку?»

Но он лишь положил ладонь на рукоять клинка и стал внимательнее вслушиваться в лесной гомон, не обнаруживая и тени опасности, исходящей от хищников.

Баст же, опустив голову, смотрел на босые ноги девушки, запачканные капельками грязи. Сырая земля под пологом леса быстро марала белоснежные пальчики, сотворенные словно бы из слоновой кости, но прохладная роса, слезами дрожащая на стеблях травы, быстро смывали грязь. Ничего, кроме этого раз за разом повторяющегося зрелища, Пророка не интересовало.

Перед ними сами собой раздвигались кусты, обнажая темные коридоры лесных тропок, и путники все дальше и дальше удалялись от опушки, погружаясь в темную сердцевину таинственной чащи.

— Погостите у нас немного, — продолжала щебетать девушка, касаясь локтем руки Лару, который млел и краснел. — А потом мы с сестрами выведем вас на дорогу. Только берегитесь воинственных девиц, что любят размахивать оружием и говорят грубыми вульгарными голосами! Они не любят пришельцев издалека и могут очень сурово обойтись с таковыми.

— А что, ты не очень-то любишь воительниц Найла и Нефтис? — спросил Баст, с трудом произнося непривычно звучащие имена.

Девушка расхохоталась и остановилась.

— Да они и сами себя не любят! Это же надо быть такими! Умора!

— Какими — такими? — спросил Лару, припоминая ничем не примечательный, на его взгляд, облик девушек-патрульных, разъезжающих по всем дорогам. Огромный рост, квадратные плечи, руки толщиной с мою ногу, — стала охотно перечислять лесная нимфа. — Все эти надменные взгляды, вульгарная речь и квадратные челюсти!..

— Ты не очень справедлива, — осторожно начал Баст, но тут девушка сверкнула глазами и резко спросила:

— Разве я такая?

Ее ладони плавно прошлись по бокам, сверху вниз, повторяя все соблазнительные плавные изгибы. Потом она решительным движением выдернула из копны пышных волос цветы и швырнула их на землю. Ее впечатляющая грива разметалась по плечам. Чтобы еще больше усилить впечатление, она легко повернулась вокруг себя на одной ноге и рассмеялась, невинно глядя на путешественников.

А они выглядели довольно глупо: Лару просто разинул рот и хлопал глазами, Баст же потупил взгляд, чувствуя, как кровь приливает к лицу.

— Ну? — требовательно спросила нимфа, упрямо топнув ножкой.

Лару что-то восхищенно буркнул и притворно закашлялся, словно подавился, один только Баст нашелся:

— Конечно, нет! — спохватываясь, воскликнул он. — Ты нисколько на них не похожа!

— Вот я и говорю, — усмехнулась девушка. — Они сами себя не любят!

Удовлетворенная произведенным впечатлением, она легкой походкой двинулась по тропинке, а две пары мужских глаз сопровождали каждое ее движение.

Пройдя еще несколько шагов, она остановилась, повернулась и, глянув на них, еще раз очаровательно рассмеялась:

— Ну, право, чудные вы! Идете, или нет? Вас что, громом поразило?

Глянув растерянно друг на друга, кочевники поспешили догнать жительницу леса. Тут Баст почувствовал даже не тревогу — а словно бы тень облачка, набежавшую на его внутреннее солнце. Все же он не был простым человеком, которого можно морочить сколь угодно долго. Пророк невероятным усилием воли попытался разорвать объятия иллюзии.

Конечно, он все еще не ведал более очаровательного существа во всей Вселенной, чем их молодая спутница, и боролся не с ней, а со странной пустотой внутри себя, захлестнувшей все существо. Тем не менее, лицо девушки вмиг осунулось, она пару раз споткнулась и даже обронила несколько ягод.

Лару, кинувшийся их поднимать, недоуменно спросил:

— Что-то случилось? Ты испугалась?

— Нет-нет, все нормально, — улыбнулась нимфа, покосившись на Баста, на лбу которого выступило несколько крупных капель пота, словно он только что рубил дрова или всего минуту назад закончил петь гимны Великой Матери, отстояв ночной молебен.

Чувствуя сопротивление своим усилиям, Баст уже более целенаправленно постарался скинуть опутывающие его невидимые тенета. У него возникло такое ощущение, будто его и Лару схватил голодный паук-смертоносец, пригвоздив к земле парализующим импульсом. И не просто смертоносец, а сильная, голодная самка!

Кое-какие навыки на этот счет у него имелись, да и бороться легче, определившись с типом врага. Баст в несколько приемов освободил сначала один участок своего мозга, потом другой. В следующий миг он выхватил саблю и стремительно рванулся к девушке.

Лару только рот разинул, когда его господин, обхватив нимфу за талию и воинственно вращая глазами, потащил ее в кусты.

— Ты что? — крикнул он, также хватаясь за оружие.

— Где-то рядом паучиха! — послышался ответ. — Она едва не парализовала нас!

Лицо девушки просветлело. Слегка отстранившись от Пророка, но не делая попыток скинуть его руку с талии, она сказала:

— И впрямь, паучиха! Давно они не забредали в наш лес, даже странно! Но ничего, я сейчас ее прогоню!

Она решительно вручила корзинку Басту. В тот момент, когда их руки соприкоснулись, она споткнулась и сделала вид, будто едва не упала, ухватившись за запястье Пророка. Незаметно ее пальцы скользнули по предплечью мужчины, резко и сильно надавив на нервный узел. В следующий миг девушка отстранилась с извиняющейся улыбкой на невинном лице:

— Я не сделала тебе больно? Мои сестры говорят, что я страшно неуклюжая!..

— Ничего, — пробормотал Баст, у которого вдруг зазвенело в висках и к горлу подкатил тугой ком. — Главное, чтобы сюда не прибежала восьмилапая тварь и не сделала больно нам всем!

— Не прибежит, — убежденно сказала девушка, поднимая толстую ветку и широким движением кидая ее в большой куст. — Найл, любимец Богини Дельты, запретил им охотиться на людей. Самка, наверное, подслеповатая и глупая, не разобралась, что имеет дело с двуногой дичью.

Вслед за броском нимфа издала серию воплей, захлопала в ладоши, затопала ногами.

— Теперь, кажется, она ушла, — сказала девушка, перестав шуметь и прислушиваясь.

Баст, растерянно потирая предплечье, вслушался в свои ощущения: никаких пауков вокруг нет, а есть лишь лес да они трое…

На самом деле, в тот краткий миг, когда ведьма выбила его из колеи, она послала краткое телепатическое сообщение. И сейчас несколько ее сестер спешили к ним, старательно прикрываясь от попыток обнаружить их присутствие. Они уже знали, что странные пришельцы — или, по крайней мере, один из них, — достаточно сильны, чтобы вырваться из невидимых пут колдовства. А потому, случись поблизости Дравиг, даже он не почувствовал бы приближения трех фурий.

— Ну что, мы можем наконец идти дальше? — спросил Лару, которому совсем не нравилось то, что девушка держится за лукошко в руках Баста, но не спешит взять его себе и наконец прекратить телесный контакт. Пожалуй, да, — растерянно сказал Баст, выпуская плетеную ручку корзинки.

Еще долгое время, пока девушка молча шла впереди, а Лару трусил следом, бдительно осматривая все встречные кусты и не торопясь убирать клинок в ножны, Баст все еще видел перед собой глаза спутницы. Они были необычайно глубокие, будто омут, и на дне словно бы бились какие-то смутные тени и неясные фигуры с расплывчатыми контурами. В какой-то момент Пророк даже натолкнулся на остановившегося Лару и смущенно хмыкнул: накатившая на него иллюзия оказалась пугающе правдоподобной — он бесконечно долго падал в темный колодец, а вокруг дрожали ненавистные ему лесные тени.

«Кажется, я нездоров, — подумал правитель. — Видимо, во время последних стычек я все же умудрился получить пару слишком крепких пинков и оплеух. В пылу схватки не заметил, а сейчас в голове немного шумит…»