– Только ты заранее сообщи, чтобы у меня было время на готовку, – заметила Анна-Луиза, принявшись убирать со стола.

– Конечно, мам. И спасибо за праздничный ужин, я такое вкусное никогда не ел.

– Спасибо тебе, милый. Иди отдохни.

Йорик ушел в свою комнату и, сев на диванчик, вытянул ноги, глядя в потолок.

А хорошо, что мама сама всё увидела – и форму, и Тину. Так надоело врать, изворачиваться. А он-то, дурак, думал, что Анна-Луиза будет ругаться, выговаривать, как из-за отказа поступать в финансовый колледж.

Она, понятное дело, старается, чтобы у него был хороший старт в жизни. Хотя жизнь в этом элитном районе была для него настоящей пыткой. Приходилось терпеть насмешки тех, кто жил в этом районе согласно своим доходам, а они с матерью питались скудно и отказались от теплового обеспечения даже в зимние ночи, когда на траве образовывался иней.

Йорик вспомнил Зару и вздохнул. Давнишняя боль еще давала о себе знать. Теперь он лучше понимал мать, которая убеждала не мечтать об этой «королеве».

«Она тебя погубит, сынок. Она только посмеется, а ты будешь страдать», – говорила мама и была права. Однако теперь, после появления Тины, эти старые раны у Йорика почти зарубцевались.

Спустившись на пол, он выволок из-под дивана магнитную дорогу, разложил ее и, достав из коробки пластиковые стаканчики, принялся расставлять их на магнитодорожных платформах. Потом взял из угла игрушечное пневморужье, накачал в камеру воздух, заложил в обойму десять мягких колпачков и, выдержав паузу, запустил состав.

И понеслось.

Йорик стрелял справа налево, слева направо, с задержкой или всю обойму подряд. Но мягкие колпачки неизменно валили все стаканчики с платформ, не оставляя им ни единого шанса.

Йорик прогнал восемь игр и не сделал ни единой помарки.

После чего ему стало скучно, он сложил игрушечную дорогу и зашвырнул в угол ружье.

«Спать пора», – подумал он и стал разбирать постель.

39

Как же Рискину не хотелось встречаться с «монстрами» из «АМС»! Теперь он подобрал им другое название – «мутанты».

Да, это было самое подходящее название, поскольку этот Лум-Критчер был очень похож на двоюродного дядю Рискина – Рево-Леопольда Гранского. У него был такой же решительный и безумный взгляд. Но Гранский остался в психиатрической лечебнице, прославившейся билазерными процедурами, а этот Лум-Критчер пытался распоряжаться жизнью Рискина, чего допускать нельзя.

В конце концов, кто тут местный?

Рискин намеренно распалял себя, чтобы избавиться от беспокоящего чувства тревоги, ведь ему предстояло связаться с «мутантами» и объяснить, что он работал в их интересах и продолжал подготовку к рейду.

– Мы приехали, сэр, – напомнил водитель, поскольку Рискин продолжал сидеть не двигаясь.

– Ах да!.. Задумался!

Дверца автоматически открылась, и, подхватив папку-планшет, Рискин бодро выскочил наружу.

Взбежал по лестнице, кивнул охраннику на пропускном терминале и подчеркнуто спокойно выдержал двадцать секунд проверочных манипуляций. В конце концов, он лично распорядился поставить новый комплекс безопасности вместо прежнего, хотя теперь это занимало больше времени.

Секретарь ждал по ту сторону рубежа безопасности и с ходу начал доклад о ситуации с документооборотом.

– Сэр, я взял на себя ответственность принять пятерых специалистов. Двоим я сразу дал нагрузку – они опытные и с хорошим проверочным уровнем. Оба работали в «Манистрое» до того, как мы поглотили его. А еще троих проверяет мистер Пауль. Обещал управиться за два дня.

– А чем они заняты сейчас? Сидят по домам?

– Нет, я загрузил их фальшивым документооборотом, чтобы не допускать к реальным секретным документам и одновременно проверить навыки. Разумеется, они об этой подкладке не знают.

– Это правильно, Канвиц, ты действуешь не хуже Пауля.

– Благодарю вас, сэр, – на ходу поклонился секретарь и распрямился только возле лифта.

– Какие у нас главные встречи с утра?

– Департамент частной охраны, департамент электронной разведки, департамент финансового учета… – начал перечислять секретарь, когда лифтовая кабина стала подниматься.

– Постой, а что за сигнал приходил мне на аккаунт личной переписки?

– Я об этом ничего не знаю, сэр, ваша личная переписка – это ваша личная территория, я никогда не посмел бы…

– Ладно, проехали, – сказал Рискин, когда лифт остановился одновременно с тем, как он изучил пришедшее на мидивойс сообщение. Обратным адресатом числился старшина учебной части Роун.

– Так, всех сдвинуть дальше по времени, а прямо сейчас вызвать ко мне старшину Роуна. Кто такой, знаешь?

– Это который из учебки? Странный такой? – поморщился секретарь.

– Он будет понормальней многих, к сожалению. Так что вызывай его скорее, график у нас не резиновый.

Долго ждать Роуна не пришлось, он прибежал через две с половиной минуты после вызова секретаря.

Рискин еще усаживался в кресло и подкручивал настройки, поскольку с утра немного ныла поясница, когда старшина постучал в дверь и зашел, не услышав разрешения.

Начальник, усевшись наконец в кресло, указал рукой на гостевой стул.

– Спасибо, сэр, но я ненадолго, – сказал старшина. – У меня только маленький вопросик, и я побегу – там новая группа с Самарии прибыла, нужно разместить, и все такое.

– Хорошо. Задавай свой вопрос и беги, – согласился Рискин.

– Сэр, я насчет группы «ка-эс-пятнадцать» хочу уточнить… – сказал старшина и потупил взгляд.

– Смелее, Роун, я не боюсь прямых вопросов.

– Сэр, как вы и велели, я не слишком заморачивался их настоящими способностями и талантами, поэтому всем ставил высший балл до истечения реальных сроков окончания дисциплин.

– Ну?

– Они теперь у нас все супермены, хотя даже по виду это доходяги. При этом весь запас дисциплин, которые мы им приписали, исчерпан. Они как бы все знают и все умеют, и нам их больше нечему учить.

– Неужели?

– Ну, согласно табелям. Как вы мне тогда и велели.

– И в чем вопрос?

– Чем их еще занять? Они и так перевыполнили все хозработы вместо обучения. Лучше всех таскают белье в прачечную, быстро расставляют стулья в новых аудиториях, а уж как умеют стены красить – не каждый специалист так сумеет.

– Ну что же, прекрасный взвод.

– Восемь человек, сэр, это не взвод, скорее отделение.

– Пусть так, старшина. Объявите им недельные каникулы. После этого я сообщу вам о наших дальнейших планах. На этом всё, можете быть свободны.

– Спасибо, сэр! – поблагодарил Роун и, выполнив команду «кругом», выскочил за дверь. Стены начальственного кабинета его угнетали.

– Канвиц, пожалуйста, на пару минут достаньте мне Пауля, – произнес Рискин, придержав клавишу интеркома.

– Уже выполняю, сэр, – отозвался секретарь.

Рискин откинулся в кресле, прикрыл глаза и постарался расслабиться, чтобы унять дискомфорт от уже принятого решения.

Да, ему случалось отдавать такие распоряжения, не до этики, как говорится. Навреди одному, но спаси сотню. Так, кажется, учили древние мудрецы?

Вдох, другой, третий… Почему-то пахнет горелой лактозой…

Рискин раздраженно ударил по клавише интеркома и строго спросил:

– Канвиц, что ты там готовишь? Опять жрешь на рабочем месте?

– Это принтер, сэр. Пластобумажный принтер. Вы же сами распорядились перейти на более экологическую модель после ксилотицинового модулятора.

– Значит, показалось, извини. Где там наш «полицай»?

Ответить секретарь не успел, «полицай» вошел в кабинет без стука.

– Что-то случилось, сэр? – спросил он, внимательно следя за реакцией босса. Паулю по его должности следовало понимать не только очевидные приказы, но и улавливать пожелания начальства, которые оно, по этическим соображением, не всегда могло озвучить буквально.

– Пауль, нужно отправить в отпуск одного сотрудника…

– Надолго?

– Хорошо бы на год.

– А потом? – уточнил Пауль.

– Потом как получится.

– Я понял, сэр. Когда приступать?

– На завтра лучше не откладывать.

40

Получив все необходимые данные, Пауль ушел выполнять приказ, а Рискин взялся за решение текущих дел.

Он принял несколько начальников отделов, ознакомился со статистикой финансовых нарушений у подрядчиков, наметил сотрудникам новые задачи, наорал на кого следует, но и не забыл о похвалах.

Затем график был нарушен внезапным звонком от личного агента Рискина, важного чиновника из регионального правительства.

– Фил?

– Да, это я.

– Фил, есть важная тема, не для диспикера.

Голос агента звучал приглушенно, как будто говорить ему было трудно. Такое бывало и раньше, когда агент говорил, сунув голову в розовый куст или в пачку салфеток, – для конспирации.

За сотрудниками регионального правительства часто следили, а если не следили, сотрудники испытывали приступы паранойи, и Рискин к этому относился с пониманием.

У него и самого в прошлом случались подобные приступы.

– Хорошо. Где?

– На старом месте. Ну, то есть не на самом старом, а которое было попозже.

– Где едят?

– Да, где это самое… И побыстрее, пожалуйста.

– Сейчас буду.

Рискин выскочил в приемную и бросил на ходу:

– Я в город, примерно на час.

– Я понял, сэр, – кивнул Канвиц и, вздохнув, принялся в который раз исправлять график.

Автомобиль уже ждал у входа и, едва Рискин плюхнулся на широкий диван заднего сиденья, резко стартовал – водителю уже было указано о срочности выезда.

За окном замелькали дома, прохожие, блестящие бока автомобилей и длинные тела двухэтажных туристических майнобусов с открытыми площадками. Город продолжал жить своей курортной жизнью, выжимая из затянувшегося сезона все возможное. Через месяц пойдут дожди, накатят шторма, и публики поубавится. Меньше станет работы для охранной компании Рискина, однако новые доходы с лихвой компенсировали низкий сезон.

Рискин неожиданно осознал, что уже давно не пользуется охраной. Никакого тебе прикрытия, контрнаблюдения. А ведь раньше каждый его выезд разрабатывался службой безопасности, словно целая спецоперация. И это было оправдано, между руководителями охранных служб часто возникали конфликты, которые они решали по-своему. Но все поменялось после визита к «монстрам». Стало понятно, что эти субъекты могли сделать все что угодно с кем угодно.

Они практически насильно скормили Рискину конкурентов из «Арго», а потом еще пару конкурентов помельче и фактически стали его «крышей». Защищаться от соперников стало не нужно, а «монстры» при желании могли достать его с охраной или без.

– Что же там у него случилось? – сам у себя спросил Рискин.

– Что, простите? – уточнил водитель.

– Это я не тебе, это я…

Неожиданно сознание Рискина помутилось, перед глазами поплыли какие-то странные картины, а в следующее мгновение он обнаружил, что опирается рукой на дорожное полотно, наполовину свесившись из распахнутой дверцы.

«Волновой шокер», – догадался он и позволил двоим незнакомцам взять себя под руки и отвести к другому автомобилю.

Там его посадили на заднее сиденье, стиснули с обеих сторон, и машина понеслась прочь из города.

Постепенно Рискин стал приходить в себя и после недолгих раздумий пришел к выводу, что его везут в горы, ведь они ехали по хорошо знакомому Восточному шоссе.

Поворот за поворотом, дорожные указатели, объемные регистраторы, о которых постоянно предупреждала аппаратура контрнаблюдения хорошо оснащенного автомобиля.

«Ага, теперь точно», – отметил Рискин, когда машина свернула на малознакомый участок.

В прошлый раз отсутствие известных ориентиров его озадачило, но теперь, несмотря на последствия удара волновым шокером, он многое узнавал. Брошенные на обочинах ржавые бочки, покосившиеся мачты линии энергоснабжения. Это была старая дорога, которая вела на бывшую военную базу.

Вскоре дорога со старым покрытием закончилась, и автомобиль нырнул в темный тоннель. Справа замелькали тусклые огоньки, похожие на сигнальное освещение какой-то аппаратуры.

Рискин вспомнил, что и в прошлый раз ему пришла такая же мысль. Целые ряды незнакомой аппаратуры, и это лишь то, что он увидел, а сколько скрыто в горных пустотах?

Машина стала притормаживать, повернула налево и заехала на платформу грузового лифта, которая начала опускаться, едва автомобиль остановился.

Запахло газовым дезинфектором, но хорошим и дорогим. В подвальных помещениях своей компании Рискин использовал волновые аппараты. Правда, в городе и мультивирусная обстановка была не такой, как в горах, а уж тем более во внутренних галереях.

Платформа качнулась и встала. Лимузин скатился по пологому съезду и, прокатившись еще с десяток метров, остановился. Охранники, всю дорогу теснившие Рискина с двух сторон, разом вышли, и пассажир даже растерялся, в какую сторону ему выбираться.

– Сюда, пожалуйста, – сказал тот, что был справа, и Рискин попытался встать, однако ноги оказались еще слабы, и охранник помог пассажиру выйти.

41

За знакомой дверью оказался незнакомый шлюз безопасности – в прошлый раз его не было. А когда гость вслед за охранником вошел в само помещение, то удивился тому, что приемной теперь не было вовсе, зато общее помещение стало вдвое больше, потолок выше, а стены блистали новенькими отделочными панелями.

В нескольких шагах от входной двери в кресле, повернутом к гостю, сидел уже знакомый Рискину Лум-Критчер.

Поскольку Рискин так старательно избегал встреч с этими господами, он ожидал ярости, выговоров и угроз. Но седоватый, в неизменной синей паре господин смотрел скорее приветливо, что слегка удивило Рискина.

Помощник Лум-Критчера Терри, как и прежде, сидел у дальней стены – теперь, после переделки, слишком далеко, однако его блокнот был при нем, и он держал наготове скорописную авторучку.

Лум-Критчер поднялся из кресла, и Рискин снова оценил ширину плеч этого «монстра». Он был ниже Рискина почти на голову, однако при его приближении гость испытал ужас, который зарождался где-то в пятках и поднимался выше, вызывая судороги в животе.

И ровно в это место Лум-Критчер ударил гостя, а когда тот согнулся, хватая ртом воздух, добавил по лицу. Рискин свалился у дверей, заставив попятиться охранника, который после знака начальника удалился, неслышно притворив дверь.

– Терри, нас навестил мистер Рискин, – сказал хозяин кабинета, возвращаясь за рабочий стол.

– Здравствуйте, мистер Рискин, – произнес Терри, привстав, словно Рискин стоял перед ним, а не валялся у двери.

– Давайте уже подходите и присаживайтесь, мистер Рискин, нам есть что обсудить, – сказал Лум-Критчер и разгладил перед собой чистый лист электронной бумаги.

Рискин с трудом поднялся, проверил, в порядке ли челюсть, вызвав этим усмешку хозяина кабинета, а потом приблизился к столу и сел на стул, который ему указали.

– И нечего тут вздыхать, партнеры так себя не ведут, мистер Рискин.

– Меня давно никто не бил…

– Значит, не давали повода. А теперь дали тем, что ушли в глухую защиту, – не отзывались на вызовы. А мы, между прочим, переживали. Ведь так, Терри?

– Так точно, сэр. Мы очень переживали, – отозвался со своего места Терри и принялся что-то быстро записывать.

– Я… никуда не прятался и напряженно работал в нужном для вас направлении.

– Я охотно этому верю, дорогой Филипп, но вы должны сообщать нам о том, как идут ваши дела. Что вы, в конце концов, планируете – какая у вас генеральная схема?

– Если я буду часто вам докладывать… – Рискин снова пошевелил челюстью, но как будто все было в порядке, хотя синяк, конечно, появится. – Так вот. Если часто буду болтаться в эфире, противник перехватит информацию.

– Да какой там противник? Госструктуры, что ли? – Лум-Критчер усмехнулся.

– Вы зря недооцениваете возможности государства.

– Все ваши спецслужбы у нас на агентурном контроле. Вся система, практически. Я прав, Терри?

– Вы правы, сэр.

– Мне бы вашу уверенность, однако я опираюсь на собственный опыт.

– И что же вам говорит ваш опыт?

– Мой опыт напоминает вам, что на последней стадии вербовки вы касаетесь аборигенной культуры, в которой ни хрена не понимаете.

Лум-Критчер и Терри переглянулись.

– Откуда вы знаете, что сливающий вам информацию абориген работает на вашей стороне?

Лум-Критчер и Терри снова переглянулись.

– Но позвольте! – воскликнул хозяин кабинета. – У нас существуют рекомендационные фильтры. Мы на сто процентов уверены в тех, кого завербовали у вас!

Рискин сделал паузу. Поначалу он хотел привести десятки, сотни и даже больше аргументов, но, увидев глаза хозяина кабинета, понял, что все это будет бессмысленно. Эти… «монстры» действительно уверены в собственной силе и своих возможностях, им и в голову не приходило, что их здесь могут обмануть.

И да, на этапе подломления бандитских гнезд все их методики действовали, но время простых побед прошло. А «монстры» об этом все еще даже не подозревали. Впрочем, это не давало повод самому Рискину впадать в подобное состояние и считать себя единственным, кто видит истинное положение дел.

Неожиданно мигнуло освещение, низко зажужжали насосы внутренней вентиляции, затем, совершенно неожиданно для Рискина, Терри вскочил и бросился к тоже вскочившему Лум-Критчеру.

Они коротко обнялись и разбежались по местам.

«Дебилы», – позволил себе выругаться Рискин, но лишь мысленно.

Напряжение в сети восстановилось, освещение выровнялось, и циклометры в вентиляции запели тише.

– Так, Филипп, вы должны прямо сейчас рассказать, что вы уже сделали. Это очень важно для нас и для вас. Хочу напомнить, что, в случае неудачи, второго шанса у вас не будет. Совсем.

– Да, я понимаю, – сказал Рискин, подавляя вздох. – Извольте, я, конечно же, расскажу, раз мы тут в полной безопасности. Правда, есть одно обстоятельство, которое не дает мне окончательно сформировать стратегическую концепцию контрабандной операции.

– Что за обстоятельство?

– Я до сих пор не знаю, что вы собираетесь вывозить.

– А зачем вам знать?

– Затем, чтобы понимать, карго какого уровня грузоподъемности готовить, нужны ли специальные боксы для защиты от поражающих видов излучений. Классы опасности гравитационной детонации, волновой детонации, диффузионный коэффициент. Я могу долго перечислять эти критерии, мистер Лум-Критчер.

– Я вам скажу плотность груза и габариты. Этого достаточно.

– Мне, может, и достаточно, но таможенному бюро – вряд ли. Им нужная полная ведомость с перечнем из двадцати шести характеристик.

– Вот вы и впишите все необходимые и безопасные для провоза параметры. Какие проблемы?

– Хорошо. Впишем.

– Давайте дальше, Фил, не заставляйте меня тащить из вас каждое слово клещами. Мое время стоит дорого.

В это мгновение на стене что-то шевельнулось, и Рискин вдруг понял, что на него, выпучив глаза, пялится огромный металлический паук. Да, это был тот самый робот-уборщик, которого он видел здесь в прошлый раз. А теперь эта тварь распласталась на стене и слилась с общим бежевым тоном.

Если бы робот не пошевелился, Рискин бы его вовсе не заметил.

– Забавная машинка, правда? Может прибраться на кухне, приготовить еду из натуральных продуктов. А может ассистировать при допросах, выполняя самую грязную, но очень нужную работу. Часто одно только ее появление возле пациента тотчас развязывает ему язык.

– Вы пытаетесь меня запугать, мистер Лум-Критчер? Но зачем?

– Затем, что не уверен в вашей лояльности, дорогой Филипп.

– Что же вас настораживает? На чем основаны ваши подозрения?

Лум-Критчер улыбнулся и повернулся к помощнику. Тот улыбнулся тоже, не отводя взгляда от своего блокнота и не переставая записывать.

– Вам о чем-нибудь говорит имя Роун?

– Старшина Роун? Это наш наставник из департамента обучения и повышения квалификации.

– Тем лучше. Так вот этот ваш Роун оказался под нашим крылом и поет, как «сказочная птица».

– Что такое «сказочная птица»?

– Я не знаю. Просто оборот аборигенной речи.

– Я не знаю таких оборотов.

– Неважно! – начал выходить из себя Лум-Критчер. – Главное, что старшина поведал нам о том, что вы усиленно готовите группу, которая, по нашему мнению, должна сопровождать наш особо ценный груз. Другие группы вы сейчас так интенсивно не обучаете. Я прав?

– Вы правы, – кивнул Рискин.

– Также этот старшина нам сообщил, что профессионализм этой вашей спецгруппы – дутый.

– Что значит «дутый»?

– Значит, никакой. Вы заставляли инструкторов подгонять карточки успеваемости таким образом, чтобы их тесты получали наилучший результат независимо от способностей курсантов.

– И что?

– Что значит это ваше «что»? Вы подтверждаете это?! – начал повышать голос Лум-Критчер и даже привстал, а железный паук на стене сверкнул восемью глазами и шевельнул хелицерами.

– Разумеется, подтверждаю.

– Ну так объяснитесь. В ином случае вы будете обвинены в сотрудничестве с противной стороной.

– То есть с государством?

– Нам оно не «государство»! – выпалил Лум-Критчер, а его помощник, не отрываясь от записей, неодобрительно покачал головой.

– Хорошо, я вам растолкую. Дело в том, что табели курсантов отражаются в онлайн-режиме на сервере разрешительной службы государства. Таким образом там видят, что такие-то курсанты проходят курсы очень успешно и им автоматически будет присвоена «суперлицензия». Понимаете?

– Нет, – качнул головой хозяин кабинета. – Хотя… Нет, не понимаю.

– Когда придет время сопровождать очень важный груз, мои бойцы сгодятся для этого, уже просто получив аттестат.

– Но… я не позволю вам приставлять к нашему грузу этих недоделков… – напомнил Лум-Критчер.

– Еще как позволите! – возразил Рискин, не скрывая улыбки.

– Я вижу тут какой-то подвох, давайте уже ближе к теме, у меня, знаете ли, есть и другие дела на сегодня, мистер Рискин. Довольно этих петель и экивоков, хочу видеть голимый распонятный смысл.

– Хорошо, – согласился Рискин, прикидывая, когда попадет домой, вернее, в контору, чтобы сделать несколько важных распоряжений. Он планировал их на сегодня, но не планировал попасть на откровенную беседу с «монстрами».

– Итак, для того чтобы я мог выполнить возложенную на меня задачу, я должен вывезти ваш груз за пределы второго кольца контроля. Вы понимаете, о чем я говорю?

Лум-Критчер кивнул.

– Второе кольцо – «режим бетта», весьма формален, если удастся пройти первый, самый сложный и тщательно проверяемый уровень «альфа». Почему это так? Потому что на «альфе» сосредоточены все сведения о вашем поведении, действиях, истории и даже помыслах, если вы хоть раз подключались к системы «лайт-таймс-архив». Этот ресурс считается частным, однако государство крепко держит его под контролем.

Терри перестал писать и стал слушать. Железный паук на стене, напротив, погасил глаза и погрузился в спячку. Ситуации, где не требовались его хелицеры, его не интересовали.

– Таким образом, когда дойдет дело до тщательных проверок, выяснится, что вся наша история – туфта. На платформу выскочит спецназ, наших поддельных суперменов повяжут, а потом к отправителю, то есть ко мне, явятся не очень добрые дознаватели. И начнется гонка – они будут просеивать ваше досье, а вы станете торопливо подчищать хвосты и свидетелей.

– А мне нравится, как он говорит! – заметил с заднего ряда Терри, но Лум-Критчер на это не отреагировал.

– То есть пройти пояс контроля «альфа» невозможно? – уточнил он.

– Невозможно. Подделку сопроводительной информации быстро обнаружат, груз изымут, опишут и начнется следствие. А судя по той секретности, которой вы окружаете этот груз, «сельские» вцепятся в нее и начнут копать уже на совершенно ином уровне.

– Сельские?

– Служба Государственной Безопасности, – негромко подсказал начальнику Терри.

– Но вы взялись за это дело, не стали отказываться… – напомнил Лум-Критчер и покосился на задремавшего на стене железного паука.

– Вы умеете подать предложение так, что от него трудно отказаться, – ответил Рискин и вздохнул.

– И все же, судя по тому, как вы снисходительно принимаете наше с Терри общество, у вас есть план.

– Да. План имеется. Дело в том, что, если в процессе следования груза с ним случится какая-то… криминальная история, груз изымет Федеральный Комитет и на время расследования происшествия поместит его на ответственное хранение в один из складов. При этом автоматически этот груз становится нейтральным с точки зрения таможенного ведомства, поскольку он переходит на баланс государства.

– И что же дальше?

– А дальше отправитель отказывается от этого груза.

– Что?! Что значит «отказывается»?! Вы в своем уме?! – воскликнул Лум-Критчер. Его лицо покраснело, и сквозь его красноту стали проступать нетипичные для людей лицевые кости.

– Дослушайте, я все объясню.

Хозяин кабинета нервно повел плечами.

– Так вот, отправитель отказывается от груза, тем самым его транспортная история полностью стирается из графиков и мониторов контрольных служб. А после того как следствие закончится, другая компания предъявляет на него свои права, предъявляя документ от прежнего отправителя.

– Так. И после этого груз будет считаться пройденным границу «альфа»?

– Вот именно. На радиусе «бетта» будет только формальный контроль документов. И все.

– Выглядит неправдоподобно легко, – покачал головой Лум-Критчер.

– Всего лишь прореха в инструкциях. Со временем ее заделают, но пока ею можно пользоваться.

– А криминальная ситуация?

– Нападение на команду. Или неожиданный внутренний конфликт. Жаркая перестрелка с закономерным результатом.

Лум-Критчер помолчал, глядя куда-то мимо Рискина, и потом сказал:

– Ну что же, я полагаю, что все недоразумения на этот момент разрешены. Сколько времени вам еще потребуется для подготовки?

– Теперь уже нисколько. Лицензированная команда готова. Как только вы предоставите груз, мы можем встать на маршрут в течение сорока восьми часов.

– Хорошо. Сейчас вас отвезут домой, и будьте наготове, на днях мы уточним сроки. До свидания, мистер Рискин.

Гость поднялся, бросил взгляд на дремавшего на стене железного паука и вышел. Дверь за ним закрылась. Лум-Критчер тоже встал и прошелся, разминая ноги.

Вдруг освещение снова моргнуло, взвыли на низких оборота компрессоры вентиляционной системы, а спустя пару секунд напряжение в сети вернулось к норме.

– Второй, сэр! Второй кристалл, меньше чем через час после первого! – воскликнул Терри и в восторге вскочил на стол.

Лум-Критчер лишь удивленно покачал головой, сдерживая внутреннее ликование. Лицо и шея его снова сделались красными, но на этот раз от радости.

42

Этой ночью грохотали тысячи громов. Шароиды будто сорвались с цепи и появлялись в небе большими группами. Они выныривали в стратосфере, на средних высотах и прямо над башнями новых жилых комплексов у побережья.

Трансформаторы «геликонов» источали жар, стволы штуцеров раскалялись докрасна, вспышки разрядов, находивших цели, озаряли ночное небо, словно праздничный салют, однако население в основном спало и видело сны.

Грохот их не пугал и даже не удивлял – в это время года часто приходили ночные шторма, а наутро уже ничто не напоминало о ночной непогоде, кроме наносов из водорослей и обломков кораллов на песчаных пляжах.

Но это на берегу, а на улицах города ничего не менялось.

Едва минуло десять, как диспикер Эрика резко завибрировал, и тот сразу понял, кто ему звонит, поскольку только для этого абонента вызов был запрограммирован на полную громкость.

Этот вызов был услышан и теми, кто находился рядом.

– Срочный звонок, это насчет обновления драйверов для вашего отопителя, – сказал Эрик и, отойдя к дальней стене помещения, ответил:

– Я слушаю вас, мистер Печерский, говорите!

– Эрик, он только что позвонил мне и сказал, чтобы я не беспокоилась. Что к нам они точно не заедут – девочки настояли на встрече у моря.

– Где именно?

– У старого грузового причала. Его сейчас разобрали, и на развалинах проросли эти, как их…

– Гузавии.

– Да, они самые. Короче, все назначено на половину четвертого.

– Понял вас, мистер Печерский, ваше сообщение было очень кстати.

Эрик вернулся к клиентам и, похлопав по лакированному боку главного нагревательного блока, сказал:

– Ну вот, для вашей машинки уже есть обновление, а это значит, у вас будет более эффективная работа ионизационной структуры и экономия топлива на полтора процента.

– Полтора? – переспросил хозяин, с сомнением поглядев на аппарат, за который заплатил немалые деньги.

– Полтора – это много, – поддержал коллегу напарник. – Полтора в месяц – это очень хорошо, а обновления драйверов выходят каждый квартал.

– Каждый квартал, дорогой! – воскликнула супруга хозяина, поскольку она являлась сторонницей установления отопления в доме.

– Эх, а по мне, так ночью должно быть холодно, чтобы задницу морозило! – подвел итог хозяин дома. – Но раз она хочет… Устанавливайте.

Эрик скрыл улыбку и перевел дух, пока его коллега вызывал бригаду установщиков. А когда они вышли на воздух, напарник спросил:

– Ты чего хвостом водишь? Я вообще не понял.

– Не обращай внимания, это частные дела.

– Значит, обновление драйверов – лажа?

– Лажа.

– Что еще скажешь? – уточнил напарник, когда они садились в фирменный минивэн.

– Меня после обеда не будет. Задействуй стажера, но начальству не говори. Я потом рассчитаюсь.

– Понял.

43

В пятнадцать ноль-ноль Эрик уже был на утесе – высоком берегу, некогда имевшем отвесный обрыв, но впоследствии обработанный строительной техникой так, что получился спуск со множеством террас.

Их использовали для складирования контейнеров, но позже грузовой бизнес переехал на другую площадку, и террасы превратили в туристические развлекательные площадки. Со временем и они перебрались в более удобное место, и утес стал совсем никому не нужен. Лишь изредка горожане приезжали сюда для дикого отдыха, привозя с собой еду и разогревая ее на переносных тепловолновых печках.

Заброшенная автостоянка почти заросла кустами гузавии, но это оказалось кстати, и припаркованный пикап Эрика был почти незаметен.

– Ты чего так поздно? – спросила неслышно подошедшая Анна-Луиза.

– Нормально. Ты же сказала в половине четвертого, а я прибыл на полчаса раньше. Что там на берегу?

– Трое ребят уже там, но Йорик еще не подошел.

– А что на работе сказала?

– Взяла выходной. У меня еще два не использованы.

– Специально для такого случая? – усмехнулся Эрик, отпирая замок на крышке кузова пикапа.

– Да. Такой резерв никогда лишним не бывает.

Крышка поднялась, и, увидев, что в кузове, Анна-Луиза с сомнением покачала головой.

– Ты обещал спецмодель.

– Бери что есть. А спецмодель пригодится на тот случай, когда без нее не обойтись.

– Но это же армейское железо… – продолжала ворчать Анна-Луиза, вытаскивая из кузова ручной пулемет, а затем еще короб на четыреста патронов. – Он же грохочет, как авиационная пушка, Эрик. Мы весь город переполошим!

– Не переполошим. Стрелять будем в сторону моря, так что эха не будет, а треск спишут на взрывы шутих. Туристы любят эти штуки, – начал успокаивать сестру Эрик, проверяя ход приводов на прицельном роботе автоматической винтовки.

Благодаря сложной аппаратуре она производила выстрел не сразу после нажатия на спусковой крючок, а только в случае точного наведения на выбранную цель.

– Ну все, давай выдвигаться, – сказал Эрик и пошел первым, раздвигая густые заросли и вспугивая бабочек-листвянок, на которых тут же начали охотиться их извечные враги – «кузнечики Маггера». Отталкиваясь тремя парами пружинистых ног, они взлетали, как зенитные ракеты, и, вцепляясь в своих жертв, падали вместе с ними.

Анна-Луиза была не из пугливых, но всех этих насекомых не переносила, поэтому морщилась и брезгливо встряхивала головой, когда на нее падала очередная сцепившаяся пара – охотник и жертва.