Тем временем небольшой части отряда «ополченцев» все же удалось перебраться через стену и вступить в бой с подоспевшими наемниками. С одной стороны, им повезло, поскольку арбалетчики противника не обстреливали их, опасаясь попасть в своих. Но, с другой стороны, драться с хорошо обученными солдатами оказалось куда более сложным делом, чем воображали себе нищие, воинственно размахивая в катакомбах полученным оружием и похваляясь друг перед другом тут же выдуманными боевыми подвигами. Оправившись от первого изумления, защитники дворца быстро поняли, с кем имеют дело, и теперь рубили нападающих, точно капусту, даже успевая обмениваться циничными шуточками. Возможно, нищие давно бы разбежались, но скрыться им было некуда: позади возвышалась стена, впереди был противник. В первых рядах «ополчения» рубился Шамсудин, стараясь по возможности прикрыть своих неумелых соратников. Рядом с ним понемногу собрались те, кто хоть немного был способен постоять за себя. Этот маленький отряд в основном и наносил урон врагу, оттягивая на себя силы противника и не давая им попросту уничтожить своих товарищей.

По другую сторону стены метался Серкл, яростно и без особого успеха понукая немногочисленных оставшихся у стены нищих лезть на помощь своим соратникам, поскольку по доносящимся выкрикам тюремщик ясно понимал, что их дело плохо. Сам Серкл, пару раз попробовав подтянуться по веревке, оставил это безнадежное занятие, решив дождаться, пока Сварог откроет ворота. Мэтра Бебедора, висящего на веревке ровно посредине стены и уже собиравшегося потихоньку спуститься обратно, кто-то из ожидающих внизу нетерпеливо подтолкнул так, что философ, к собственному неудовольствию, моментально оказался наверху. Перво-наперво мэтр уронил в сад свой меч, потом свалился туда сам. Немного посидев в кустах шиповника и переведя дух, достойный преподаватель философии нашел в себе мужество подняться и присоединиться к своим соратникам. Приметив Бебедора, Шамсудин тотчас оказался рядом, защищая философа от случайного удара.

Стрелки маленькой армии короля праздновали победу – кому-то из них случайно удалось подстрелить арбалетчика, высунувшегося из-за парапета, обрамляющего плоскую крышу дворца. Нимед в отчаянии молотил кулаком по стволу дерева, за которым укрывался. Ирина и Ильма едва удерживали короля от того, чтобы он кинулся в бой. Пфундс, исчерпавший весь богатый арсенал ругательств и проклятий, беспомощно смотрел, как арбалетчики уничтожают тех из его друзей, кто еще не сбежал в лес.

– Ну, где же они, во имя Митры?! – Ирина в нетерпении топнула ногой, глядя на закрытые по-прежнему ворота.

…Сварог с трудом дождался, пока его подчиненные выберутся из воды и приготовятся к бою. Горячка близкого сражения уже бурлила в крови славянина, заставляя сердце биться быстрее. Как всегда в такие мгновения, слух и зрение сибиряка обострились, точно у дикого зверя. Он слышал звуки боя, идущего в противоположном конце сада, видел прилипшие к окнам лица челяди, пытающейся разглядеть, что происходит. Оглянувшись, Сварог заметил со вздохом облегчения, что «гвардейцы» уже одеты, а оружие находится у них в руках. Махнув рукой, северянин бросился по едва заметной тропинке, ведущей вдоль стены сада. Остальные последовали за своим командиром. Вскоре укрывающие их деревья закончились, и отряд выбежал на большое пустое пространство, заросшее травой, посреди которого возвышался давно заглохший фонтан. Их тут же заметили арбалетчики, сидевшие на крыше дворца. Внезапно за спиной Сварога раздался крик, перешедший в хрип – это противник точным выстрелом уложил одного из людей Сварога. Все тут же, не дожидаясь команды, вернулись в заросшую деревьями часть сада. Сам Сварог вместе с Ингодой и Ревендом укрылись за парапетом фонтана.

– Чтоб демон выпустил кишки тому садовнику, что устроил здесь эту проплешину! – в сердцах ругнулся сибиряк.

– Сейчас все дворяне делают в саду такие площадки. Они здесь играют в шары, новомодную игру, придуманную в Коринфии, а ввела ее у нас королева – матушка Нимеда. Дурацкое, право слово, занятие. Нужно загнать костяной шар в такую лунку… – принялся было объяснять Ревенд, но замолк под свирепым взглядом своего командира. Тем временем Ингода молча натянула тетиву арбалета, приставила его ложе к плечу, как учил ее Шамсудин, и, дождавшись, пока арбалетчик противника высунется для следующего выстрела, спустила крючок. Наемник повалился назад с болтом, засевшим у него во лбу.

– Да ты прирожденный стрелок, девочка! – восхищенно воскликнул сибиряк. Ингода улыбнулась и пожала плечами, словно не видела в этом ничего особенного. Ревенд открыл было рот, подумал и закрыл его снова.

Последний оставшийся в живых на крыше дворца арбалетчик после гибели двух товарищей не рискнул сразу же высунуться из-за парапета, поэтому отряд Сварога без помех преодолел пустое пространство и вновь скрылся среди деревьев. Неподалеку от ворот Ингода остановилась и аккуратным выстрелом сняла еще одного арбалетчика, сидевшего в надвратной башне. Правда, остальные, увидев, что враг уже пробрался в сад, прекратили обстреливать находящихся по ту сторону стены нищих и перенесли свое внимание на «гвардейцев». Сварог слышал, как сзади к ним через цветники бегут наемники, раньше не принимавшие участия в сражении и охранявшие непосредственно дворец. Сибиряк занервничал. Сейчас они увязнут в безнадежном бою, а стрелки, сидящие в надвратных башнях, не позволят приблизиться к воротам и открыть их. Он взглянул на Ингоду, но девушка покачала головой – арбалетчики врага стали куда более осторожнее и уже не высовывались в окна башенок. Сварог перевел взгляд на своих подчиненных – те смущенно мялись и отводили глаза. Пространство перед воротами отлично простреливалось из обоих башен, а времени, требующегося на то, чтобы отодвинуть запирающий ворота засов, вполне хватало, чтобы не торопясь прицелиться и в упор пристрелить свою жертву.

Сварог быстро отобрал из рядов «гвардейцев» восьмерых, показавшихся ему наиболее смышлеными и крепкими.

– Вы четверо – в ту башню, вы – в эту, и выкиньте оттуда этих сукиных детей! – кратко приказал сибиряк. В глубине души он не слишком надеялся на успех своих солдат, но другого выхода северянин не видел – необходимо было во что бы то ни стало отвлечь арбалетчиков и не дать им выстрелить. В конце концов, какой-то шанс у «гвардейцев» был: арбалет – не лук, пока натянешь тетиву, пока наложишь болт, пока прицелишься – вполне можно успеть добежать до башни. Конечно, при условии, что предыдущим выстрелом уложили твоего товарища, а не тебя.

Сам Сварог повернулся к надвигающимся на отряд наемникам, справедливо полагая, что, если первым не вступит бой и не подаст этим пример, его «гвардейцы» попросту разбегутся. Ингода, встав на одно колено и уперев локоть в другое, успела сделать несколько выстрелов, пока защитники дворца не приблизились к солдатам Сварога. Сибиряк взревел, и его «гвардейцы» откликнулись нестройными воплями, храбро кидаясь в атаку вслед за своим командиром. Нищие дрались отчаянно, поскольку речь шла об их жизни, наемники – осторожно, вычисляя при этом в уме, сколько им запросить за этот бой с хозяина сверх уговоренного. Сварог рубился впереди всех, стараясь, как и Шамсудин, прикрыть тех из «гвардейцев», кто был ближе к нему.

Один из наемников увидел одиноко стоявшую Ингоду и, рассчитывая на легкую добычу, прыгнул на нее, замахиваясь мечом. В последний момент девушка успела разрядить арбалет, прошив нападающего навылет. Другой наемник, заметив, что его товарища убила какая-то девка, выругался и, мимоходом вспоров грудную клетку одному из нищих, двинулся на нее. Ингода растерянно отступила, машинально подняв разряженный арбалет в качестве защиты. Подойдя к девушке, наемник даже не поднял меч, а просто ударил ее кулаком в лицо, присовокупив к этому грязное слово. Ингода упала, ее лицо залила кровь из разбитого носа. Наемник занес ногу для второго удара – но вынужден был обернуться, чтобы защитить свою жизнь, ибо на него напал Ревенд, совершенно озверевший от того, что увидел. Выкрикивая что-то нечленораздельно-угрожающее, юноша яростно наседал на не успевшего опомниться противника, уже понявшего, что ругать эту даму ему не следовало. Видевший это Сварог лишь восхищенно цокнул языком и подумал, что никогда раньше не видел настоящего берсерка. Посягнувший на Ингоду наемник был буквально смят бушующим Ревендом и не сбежал лишь потому, что не успел. Когда красный туман злобы в глазах юноши развеялся, и он увидел то, что осталось от его врага, Ревенд затрясся и его вырвало. Впрочем, наемника эти запоздалые признаки раскаяния уже не трогали.

Тем временем из каждой четверки, посланной Сварогом на стрелков противника, до башен добрались лишь двое, что указывало на то, что в каждой башне находится по два арбалетчика. Открыв двери башен, «гвардейцы» бросились внутрь. Приметивший это Сварог понял, что у него есть несколько мгновений, пока арбалетчики расправятся с напавшими на них нищими. Махнув мечом напоследок и отрубив кисть своему противнику, сибиряк понесся к воротам, машинально вжав голову в плечи в ожидании арбалетного болта. Добежав до ворот, северянин перевел дух и без труда отодвинул тяжелый железный засов, поскольку силы ему придавала любовь к собственной жизни. Толстые деревянные ворота распахнулись, и скрип их давно не смазываемых петель не хуже боевой трубы возвестил нищим, что весы победы склоняются на их сторону. Вскоре вооруженная толпа оборванцев, прятавшаяся дотоле в лесу, ворвалась в сад и поспешила на помощь своим товарищам.

Теперь численный перевес был на стороне нищих. В драке они использовали старый и хорошо известный прием, нападая на наемников по трое и даже по четверо: пока один отвлекал внимание противника, остальные били в спину. Не выдержавшие натиска наемники спешно отступали вглубь сада. В первых рядах среди своих солдат сражался и Нимед, которого уже ничто не могло удержать от священного боя за свою поруганную честь. Серкл, напротив, был среди последних, неустанно подгоняя отстающих и раздавая команды направо и налево. Те наемники, что нападали на Шамсудина и ту горсточку «ополченцев», что была с ним, почуяв неладное, предпочли присоединиться к товарищам, бросив своих врагов на произвол судьбы. В воздухе ощутимо запахло долгожданной победой.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Сварог выбрался из надвратной башни, где он прикончил двоих арбалетчиков и тем спас жизнь оставшегося «гвардейца», и с опаской посмотрел в сторону второй башни. К его удивлению, оттуда никто не стрелял, а из окна высовывался один из посланных туда нищих – тот молодой парень, что привел маленького Ниди – и махал киммерийцу рукой. Сварог пожал плечами, восприняв удачу своего подчиненного как еще одну непознаваемую загадку природы. В этот момент он увидел Шамсудина и Бебедора и направился к ним.

– Где король? – вместо приветствия спросил полугном.

– Я откуда знаю! – пробурчал сибиряк, досадуя на полную бесчувственность друга. – Как у вас там было?

– Погано, – вздохнул полугном. – Наемники посекли много людей, а я в одиночку не мог им помешать.

– Ах, месьоры, боюсь, я не оправдал вашего доверия, – грустно заметил философ. – Во время боя мне несколько раз предоставлялась возможность убить врага, но я не смог заставить себя нанести роковой удар. Как приверженец идеализма, я не гожусь в солдаты. Если бы не старания месьора Шамсудина, ваш покорный слуга давно лежал бы бездыханным в этом прекрасном саду.

– Знаешь, мэтр, способность убивать себе подобных – не такое уж большое достижение в развитии человека, – усмехнулся Шамсудин. – Мир держится на таких, как ты. Если бы все вокруг годились в солдаты – люди давно перебили бы друг друга.

– Дорогой друг, это утверждение спорно, – запротестовал Бебедор, и глаза его загорелись опасным дискуссионным блеском. – Если позволишь, я, опираясь на принципы нормативной этики, докажу тебе, что счастье напрямую связано с добром и что утверждения этического релятивизма об относительности морали – полная чушь. К тому же, нельзя не признать, что теология с ее идеей наказания грешников оказывает положительное…

Через открытые ворота вбежала Ирина с обнаженным мечом. За ней семенила Ильма. Оглянувшись, рабирийка увидела Сварога и Шамсудина, и на ее лице на мгновение вспыхнула радость. Сварог приосанился, ошибочно отнеся это полностью на свой счет. Ильма, заметив разглагольствующего Бебедора, победно взвизгнула и повисла у него на шее, осыпав поцелуями и не дав достойному философу закончить свою мысль. Мэтр смущенно покраснел, но вид у него при этом был довольный, и все принципы нормативной этики явно тут же выветрились у него из головы. Ирина покосилась на Ильму и философа и собралась было сделать язвительное замечание, но наткнулась на взгляд Шамсудина и прикусила губу.

Внезапно Ирина нахмурилась.

– Где король? – требовательно спросила девушка-гуль.

– Чтоб меня кто так искал! – уязвился Сварог.

– Станешь королем – будут, – серьезно пообещал Шамсудин.

– Вы что, его не задержали? – Ирина гневно посмотрела на Сварога и туранца. – О чем вы вообще думали?

– Знаешь, когда вокруг сыплются арбалетные стрелы и бегают парни с мечами, думать обычно некогда! – с неудовольствием сказал Сварог.

– На это всегда надо находить время, – назидательно заметила Ирина. – Что же вы стоите? Нимеда надо догнать, пока его не убили, не дай Митра!

С этими словами девушка-гуль легко побежала вперед, туда, где кипел бой. Неожиданно у нее на пути оказался наемник, решивший, видимо, что уже отработал свое жалование и теперь пришло время сматываться. Ирина подняла меч, но ее противник, будучи гораздо выше и сильнее рабирийки, одним ударом выбил оружие из ее руки. Шамсудин страшно крикнул и бросился к ним. Ловко упав на траву, Ирина избежала первого удара мечом наемника, но второй удар неминуемо должен был пригвоздить ее к земле. Понимая, что не успеет, полугном перехватил свой меч и с силой метнул его в спину солдата. Хорошо сбалансированный клинок пролетел несколько локтей и с хрустом вошел слева от хребта, проткнув легкое и раздробив ребра. Наемник пошатнулся, захрипел и рухнул на лежащую перед ним девушку-гуля. Мгновение спустя Шамсудин уже был рядом и вытаскивал из-под умирающего противника залитую чужой кровью Ирину.

– Тысяча демонов, я уже думала, мне конец, – слегка дрожащим голосом проговорила рабирийка и криво улыбнулась. Она поднялась с земли, но тут ее ноги подогнулись, и девушка снова бы упала, но Шамсудин подхватил ее и крепко прижал к себе.

– Никогда больше не позволю тебе взять в руки меч, – твердо сказал полугном. – Слышишь – никогда!

– Я же гуль – ты забыл? Кровь мне не в новинку, – слабо произнесла Ирина, но не сделала попытки освободиться. – В конце концов, я могу убить и без меча.

– Я заметил, – с ласковой насмешкой ответил туранец, и рабирийка вспыхнула, поняв, что со своей самоуверенностью сейчас выглядит глупо.

– Ну, гном, ты и бегать! – вскричал подоспевший Сварог. – Может, род твоего папаши произошел от зайцев? – сибиряк хотел еще что-то добавить, но осекся, увидев, что Шамсудин даже не замечает его присутствия. Зато Ирина подняла голову и мягко, но настойчиво отстранилась от полугнома.

– Да, собственно, а где же король? – встрепенулся Шамсудин и смущенно кашлянул.

Пришлось снова кидаться в гущу боя, чтобы вытащить оттуда увлекшегося короля. Нимед отбивался и что-то кричал, но его не слушали. Сварог пару раз встряхнул монарха, и Нимед пришел в себя, осоловело хлопая глазами и тяжело дыша после сражения.

– Простите, увлекся, – пробормотал король. – Я как воин не могу наблюдать бой со стороны.

– Вот вернем тебе трон, тогда и навоюешься, – сказала Ирина. – Если захочешь, берусь устроить небольшую войну с Аквилонией. А сейчас нам необходимо найти Арраса и самозванца, пока они не поняли, что их игра проиграна, и не сбежали!

– Да-да, мое тело! – заторопился Нимед.

Бой шел теперь вокруг дворца – наемники еще удерживали позиции, но явно помышляли о бегстве, не в силах справиться с такой толпой. Сварог, Шамсудин, Ирина и Нимед пробились через заслон у парадной двери и, не обращая внимания на оставшихся в тылу наемников, ворвались во дворец. На первый взгляд он казался вымершим – слуги где-то попрятались, хозяева, похоже, затаились.

– Покои моей матери на втором этаже. Думаю, они там, – сказал Нимед. – Вряд ли они стали бы жить в комнатах для гостей или слуг.

– Аррас точно не стал бы, – фыркнула Ирина.

– Надеюсь, в этом дворце нет потайного хода? – поинтересовался Сварог.

– Зачем он моей матери? – удивился Нимед. – Она была честной женщиной и не изменяла мужу. По крайней мере, с мужчинами, – немного подумав, уточнил король и слегка покраснел.

Сварог и его друзья торопливо поднялись на второй этаж и почти сразу нос к носу столкнулись с обладателем тела Нимеда, который собирался удрать по парадной лестнице. Увидев своих преследователей, он вскрикнул и опрометью бросился в одну из комнат. Нимед и Сварог ринулись за ним. Вбежав в комнату, оказавшуюся столовой, они сразу увидели Арраса, стоящего у окна, и рядом – самозванца с обнаженным клинком.

– Что ж, сбежать мы не успели, – хладнокровно констатировал молодой маг, повернувшись к двери. – Доброе утро, месьоры… и дорогая Ирина.

Рабирийка взвизгнула и прыгнула вперед, целясь острыми ногтями Аррасу в горло. Шамсудин и Нимед с трудом успели удержать девушку-гуля. Ее глаза полыхали желтым огнем, как у разъяренной кошки.

– Наша дама, как всегда, очаровательна, – с усмешечкой сказал аквилонец. – Однако несколько несдержанна. Не думал, что уважаемую Ирину настолько снедает тоска по мне, что она готова на глазах у всех кинуться в мои объятия.

– Придержи язык, а то я отрежу его вот этим самым мечом, – посоветовал Шамсудин. Аррас посмотрел в холодные глаза полугнома и сразу же погасил свою ухмылку.

– Ваша игра проиграна, господа, – светским тоном заметил Нимед. – Так что прошу вернуть мне… то есть вернуть меня в мое тело.

– Наша игра не проиграна, уважаемый король, – проговорил Аррас, – пока ты в теле Тулеара. А вернуть ли тебе твое тело – целиком зависит от меня. Я не знаю другого чародея, владеющего этим способом. Может быть, кто-нибудь из вас знает? – колдун насмешливо поклонился в сторону Сварога, Шамсудина и Ирины.

– Когда ты почувствуешь острие моего меча у своего тощего горла, ты по другому запоешь, индюк расфранченный, – пригрозил Сварог и двинулся к аквилонцу с намерением исполнить обещанное. Аррас быстро пробормотал какое-то заклинание и очертил вокруг себя и самозванца, названного им Тулеаром, овал. Сибиряк сделал еще шаг и уткнулся в невидимую, но твердую стену. Северянин в ярости рубанул преграду мечом, но оружие отскочило, едва не задев стоящего позади Нимеда.

– Изменение консистенции пространства, – сообщил Аррас. – Мой наставник научил меня этому заклинанию, когда мне было четырнадцать. Очень простенькое, но эффективное.

– Ах ты, зараза! – в сердцах сказал Сварог и плюнул. Плевок медленно стек по стенке невидимой сферы, окружающей мага и Тулеара.

– Сейчас раскроет портал и уйдет, – горестно пробормотал сибиряк. – Как ведьма Чари в Дэлираме…

– Сварог, нож! – зашипела вдруг Ирина.

– Какой… А, нож! – оживился северянин и вынул из прикрепленных к поясу маленьких ножен магический кинжал, вывезенный им из Турана.

– Ну, держись, колдун хренов! – торжествующе возгласил Сварог и метнул нож в сферу. Раздался звон, словно сталь ударилась о прочное стекло, и кинжал упал на пол, заставив Сварога изумленно поднять брови.

– Как же так? – растерянно произнес сибиряк. – В Дэлираме же сработало!

– А, магическое оружие? – хмыкнул Аррас. – Что ж, вы неплохо подготовились. Но мой наставник обучил меня справляться с действием подобных штучек, когда мне было семнадцать…

– Чтоб он сдох, твой наставник! – буркнул Сварог, с досадой подбирая кинжал.

– Ну, что ж, ничего не остается, как начать переговоры, – с философским спокойствием заметил Нимед. – Мы, месьор Аррас, в равном положении – тебе отсюда не выйти, пока ты не дашь согласие вернуть мне тело.

– Посидит в своем коконе пару дней без воды и пищи – мигом даст согласие! – злобно сказал Сварог.

– Я могу перенести сюда воду и некоторые виды пищи, – непринужденно признался маг. – Правда, на это требуются значительные усилия и концентрация воли, но мой наставник обучил меня…

– Да катись ты к Нергалу со своим наставником! – взревел славянин, взбешенный сверх меры. Шамсудин успокоительно похлопал друга по плечу.

– Чего ты добивался, Аррас, затеяв эту интригу? – продолжил Нимед. – Денег? Высокого титула? – король проницательно взглянул в лицо своему бывшему придворному. – Ты все это получишь, если выполнишь то, о чем мы просим тебя.

– Я не верю тебе, король, – холодно ответил аквилонец. – Получив свое тело обратно, ты четвертуешь меня на Площади Трех Ворот как шпиона, и ты это знаешь не хуже меня.

– Я согласен дать письменное заверение в твоей безопасности, – настаивал Нимед.

– Пергамент слишком легко горит, – покачал головой Аррас.

Неожиданно молчавший доселе Тулеар беспокойно пошевелился.

– Соглашайся, Аррас! – взволнованно заговорил он. – Пусть король пообещает нам жизнь! Все кончено, заговор провалился, нам ничего не остается, как принять их условия.

– Если бы не твоя трусость, Тулеар, мой план удался бы, – жестко сказал Аррас. – Я уже не раз пожалел, что именно твою жалкую душонку пришлось ввергнуть в тело короля. Но ты был единственным, кто хорошо знал дворцовую жизнь и при этом сам оставался в тени, и кто согласился за деньги предать своего монарха.

Глаза Тулеара злобно сверкнули. Внезапно он обхватил Арраса и приставил лезвие меча к его шее.

– Я держу его, Ваше Величество! – заорал он. – Я с вами! Они заставили меня предать вас! А ну, пес, снимай защиту, иначе горло перережу! – рявкнул он на мага. Ирина невольно подалась вперед, но опомнилась и скривила губы в досаде на саму себя.

Аррас даже не пошевелился, только презрительно усмехнулся.

– Если ты убьешь меня – кто же поменяет ваши с королем души местами? – невозмутимо поинтересовался он.

– Да, Тулеар, отпусти-ка его, – скомандовал Нимед, и самозванец со вздохом послушался. Аррас тщательно расправил помятые соратником кружева и с насмешливой благодарностью слегка поклонился в сторону Нимеда.

Король, Шамсудин, Сварог и Ирина растерянно переглянулись. Им казалось, они уже дошли до конца, и остается лишь с почетом водворить истинного короля во дворец и наказать заговорщиков, но выяснилось, что все не так просто. Они уперлись в тупик, и никто не видел выхода. Тулеар с тоской смотрел на короля и мялся с ноги на ногу. Аррас с деланным равнодушием разглядывал свои безупречные ногти, но было видно, что маг тоже обескуражен и не знает, что ему предпринять.



* * *



– Что приуныли, почтенные господа и дамы? – раздался вдруг незнакомый Сварогу голос. – Возникли непримиримые противоречия? Что ж, дело привычное, будем улаживать.

Вместе с этими словами в комнату вошел хорошо одетый мужчина средних лет. Был он невысоким, блеклым, с тусклыми волосами, водянистыми светлыми глазами и невыразительным лицом. Взгляд скользил по этому человеку, ни на чем не задерживаясь, и через несколько мгновений его образ начисто улетучивался из памяти. И если бы кто-нибудь сказал, что это – один из самых богатых и влиятельных людей Немедии, что он определяет всю внутреннюю и внешнюю политику государства, что он узнает о действиях монархов сопредельных стран раньше, чем они начинают их предпринимать, и что к тому же самые красивые и знатные дамы складывали свои сердца к его ногам – поверить в это было бы почти невозможно. Особенно в последнее.

А зря, поскольку этот человек был не больше не меньше как глава Немедийской Тайной Канцелярии и непосредственный начальник легендарного Пятого Департамента – самого секретного отдела Канцелярии, занимающегося исключительно делами государственной важности.

– Герцог Лаварон!? – воскликнула Ирина, расширив от удивления глаза.

– Лаварон? – повторил за ней Нимед. – Что ты тут делаешь, задери тебя Сет?!

– Как всегда, Ваше Величество, соблюдаю интересы Немедии, – поклонился герцог. – И, кажется, я прибыл как раз вовремя.

Тут дверь снова отворилась, пропуская остальных – Ильму, Бебедора, Серкла Ингоду и Ревенда. По счастью, никто из них даже не был ранен, лишь дочь тюремщика то и дело притрагивалась к немилосердно распухшему носу.

– Мы победили! – восторженно закричал племянник философа. – Сейчас наши разделываются с теми из наемников, которые не успели сбежать! Я сумел зарубить еще одного! – не смог не похвастаться юноша.

– Нашел чем гордиться, неразумный! – одернул его Бебедор.

– Никогда не понимал, почему за идею люди сражаются с гораздо большим рвением, чем за деньги, – покачал головой Аррас.

– Потому, дражайший Аррас, что, сражаясь за деньги, человек первым делом печется о сохранении своей жизни, чтобы иметь возможность потом эти деньги использовать, – любезно пояснил Лаварон.

– Эй, что же вы не хватаете Арраса и самозванца? – возбужденно закричал Ревенд, делая шаг вперед. – Зачем время тянуть!

– Ревенд, взяв в руки оружие, ты стал самоуверен и, как следствие, глуп, – поморщился его дядюшка. – Раз наши друзья не хватают мага и его спутника – значит, не могут.

– В самую точку, мэтр, – хмуро кивнул Сварог.

– Лаварон, может быть, ты объяснишь нам, как ты здесь оказался? – с хорошо слышимым раздражением вновь спросил Нимед.

– Если вы не спешите – с величайшим удовольствием, Ваше Величество, – склонил голову герцог. – Я, правда, собирался поначалу довести до конца переговоры с месьором Аррасом, но королевская воля – для меня закон, – Лаварон позволил себе в голосе ровно столько иронии, чтобы все поняли, что королевская воля не всегда принуждает к целесообразным поступкам.

– Когда, мой король, ты около двух месяцев назад вдруг неожиданно сменил линию как внутренней, так и внешней политики – прости, теперь я знаю, что это был не ты, – Лаварон снова поклонился – видимо, привычка к поклонам глубоко укоренялась в каждом немедийском царедворце, – я сразу заподозрил неладное. Особенно после начавшихся казней. Я сразу заметил, что на эшафот идут лучшие военные и политические умы государства, те люди, что обеспечивали успех нашей армии, дипломатии и торговли. В официальную чушь о якобы раскрытых заговорах я не поверил, ибо все заговоры – и застарелые, и только нарождающиеся – всегда становятся известны мне, и карательными мерами испокон веков занималась наша Канцелярия. Создавалось такое впечатление, что король Немедии, образно выражаясь, рубит сук, на котором удобно сидит его держава. По правде говоря, сперва я заподозрил наследственное умственное расстройство, – герцог развел руками и посмотрел на Нимеда. – Ведь, мой король, не секрет, что твоя достойная бабушка…

– Да, да, – нетерпеливо оборвал Лаварона Нимед. – Все знают, что моя бабка всю жизнь искала какую-то сказочную страну, где нет ни магии, ни богов, ни демонов, зато люди ездят без коней и живут в домах высотой с гору. Эту историю сочинил для нее придворный поэт, когда она была ребенком. Зато, руководствуясь своими неустанными поисками, она заставила мужа завоевать два независимых графства, отхапать солидный кусок от Бритунии и аннексировать коринфскую провинцию, а это послужило только на благо Немедии.

– Я это учел, – кивнул Лаварон. – К тому же, в твоих… извиняюсь, в действиях того, кто занимал последнее время трон, усматривалось слишком много логичности для простого сумасшедшего. Тогда я решил скрыться, ибо, по моему скромному мнению, меня вполне можно отнести к цвету немедийской нации, а посему плаха для меня была предрешена. Но при этом я держал связь с моими подчиненными, которые докладывали мне о всех событиях, происходящих в столице и в королевском дворце. Признаюсь, я впервые в жизни был в растерянности и не знал, как мне повлиять на ход дела и остановить ввержение Немедии в хаос. И тут мне докладывают, что в Берлине видели мою дорогую Ирину, – герцог улыбнулся в сторону девушки-гуля, – видимо, вернувшуюся после дэлирамского задания. А при ней – кого бы вы думали? – служанку Ее Величества Ильму с Нимедом-младшим!.. Кстати, вам, – Лаварон взглянул в сторону Арраса и Тулеара, – было очень на руку, что королева Рэлея решила спрятать мальчика от своего якобы сумасшедшего мужа. Вы тут же объявили о смерти единственного законного наследника трона, усилив тем смуту в стране и расчистив на всякий случай дорогу к престолу… Кому, Аррас? Впрочем, теперь это не важно. Боюсь, Ниди был в серьезной опасности, попав к вам в руки, ведь живой принц для вас был не выгоден…

– Я не чудовище. Я не причинил бы вреда ребенку, – хмуро сказал Аррас.

– Что ж, это делает тебе честь, – не без насмешки заметил Лаварон. – Тут я окончательно утвердился в мысли, что дело нечисто, и с королем что-то сотворили. Я с горечью признал, что упустил драгоценное время и при этом не обладаю никакими сведениями. Но надежда у меня была, – Лаварон вновь взглянул на рабирийку. – Я понял, что ты, дорогая Ирина, знаешь больше меня. Проработав с тобой немало лет и полностью оценив тебя как замечательного конфидента, я решил, что у тебя наверняка уже есть свой собственный план разгадки тайны короля. Превратить твое расследование в официальное в той обстановке было невозможно. Вдобавок, мне не хотелось ограничивать твою инициативу, и я не вышел на связь с тобой, предоставив тебе полную свободу действий…

– Ты, герцог, мог нам помочь и не помог! – возмутилась Ирина. – Если бы у нас были твои связи и возможности, мы раскрыли бы этот заговор гораздо быстрее и гораздо меньше рискуя жизнью!

– Ну, Ирина, после многих лет работы на Пятый департамент ты должна была знать, что высшие интересы государства иногда требуют от нас не слишком благовидных поступков, – укоризненно сказал Лаварон. – Вспомни, к примеру, случай с Франсесом, когда ты…

– Да, я помню, – торопливо пробормотала рабирийка. Было видно, что эту тему ей развивать не хочется.

– Но, конечно, совсем без помощи я вас оставить не мог, – продолжил Лаварон. – И поэтому я связался с нашей маленькой Ильмой… Как, вы до сих пор не знали, что Ильма была моим лазутчиком среди вас? Удивительно, при ее-то болтливости…

– А что вы все на меня так смотрите? – запальчиво воскликнула Ильма, невольно покраснев. – Я же ничем вам не навредила! Наоборот, господин герцог обещал, что будет помогать и защищать вас. Только поэтому я и согласилась, хотя вы, конечно, мне не поверите! – девушка состроила оскорбленную мину и отвернулась.

– Дорогая Ильма поставляла мне кое-какие сведения, еще будучи на службе у королевы Рэлеи, – невозмутимо пояснил Лаварон, словно не замечая сверлящего взгляда Ирины. – По правде говоря, я никогда не считал ее ценным шпионом, но сейчас у меня не было выбора. Зато я был в курсе каждого вашего шага и знал все, что узнавали вы… Ну-ну, не сверкай глазами, любезная Ирина. Не будь этого, я не смог бы вам помочь, например, когда вы спасались от стражников на Храмовой площади… Да-да, тот экипаж, что стоял у храма Митры, был послан мною. Я предполагал, что у вас возникнут неприятности при вызволении месьора Шамсудина из Каземата. Правда, я думал, что вас там будет трое, но никак не семеро, иначе я подыскал бы экипаж побольше… Кстати, кто же все-таки убил новоиспеченного барона Вольденского? – Лаварон посмотрел на Арраса. Тот молчал, зато Тулеар встрепенулся.

– Это барон Вик и он! – Тулеар обличающе указал на мага. – Вроде, Вольденский хотел их предать, совесть его заела. Я был против, я не хотел убийств, но они не слушали меня! Они никогда меня не слушали!

– Вполне их понимаю, – покачал головой герцог, смерив взглядом Тулеара. – Вернемся к нашей беседе. Знаете, если б не Ильма, сообщившая мне, что месьоры Сварог и Шамсудин отправились в Рощу Девы на какую-то туманную встречу, я не смог бы направить на ваш след отряд гвардейцев, прибывших, как я знаю, очень кстати. Так что вы обязаны этой малышке жизнью. Ну, и мне тоже. Впрочем, я не из тех, кто требует за это оплату, – Лаварон мило улыбнулся и развел руками.

– Вы уж очень завуалировано поддерживаете своих агентов, герцог, – сухо сказала Ирина.

– Некоторые начальники секретных служб вообще их не поддерживают, дорогая, – пожал плечами Лаварон. – Я делал, что мог. Когда я узнал, что же в действительности произошло с королем, признаюсь, я был ошеломлен. Как всякий политик, я никогда не придавал особого значения жрецам, магам, алхимикам и всяческим потусторонним явлениям. А вот король Вилер думал иначе, не так ли, господин Аррас? – герцог повернулся к магу, с наигранно-скучающим видом прислонившемуся к стене внутри своей защитной сферы. – Нетрудно догадаться, что тебя нанял аквилонский правитель. В последнее время на нашей границе с закатным соседом наблюдается концентрация войск. Король Вилер ждет, когда его ставленник на троне Немедии окончательно обескровит страну и парализует армию, чтобы без помех завоевать наше государство. Надо будет поинтересоваться, что он собирался сделать потом – просто присоединить Германию к Аквилонии или устроить здесь протекторат с марионеточным королем на троне?

– Ты, герцог, можешь делать любые предположения, – холодно ответил Аррас, но по его лицу было видно, что Лаварон попал в цель. Герцог усмехнулся и продолжил:

– После того, как стражники напали на дом этой вдовы… м-м… кажется, Сезии… если не ошибаюсь, хозяйки тайного убежища нашей уважаемой Ирины, – Лаварон любезно кивнул в сторону раздосадованной девушки-гуля, – я потерял вас всех. Впрочем, разгадка тайны уже была у меня в руках, и я разрабатывал план дальнейших действий, когда мой человек из королевского замка донес, что видел достойных господ Сварога, Ревенда и незнакомого ему третьего месьора не много не мало как в спальне самого короля. Я было пришел в ужас, ибо уже знал, кем именно был тот третий месьор, но мне сообщили, что вас удалось спасти и вывести за пределы дворца. Это сделал один офицер, очень ценный агент, работающий на Пятый Департамент уже десятилетие… Он знал от меня ваше описание и думал, что вы тоже тайные агенты Канцелярии. К счастью, он ошибался, – улыбка Лаварона была само очарование.

– Лаварон, через много лет, когда я состарюсь и отрекусь от трона в пользу Ниди, ты расскажешь мне, наконец, кто из моих слуг и приближенных работает на твое заведение? – весело спросил Нимед.

– Думаю, Ваше Величество, будет проще перечислить тех, кто не работает, – поклонился королю глава Канцелярии.

– Своей выходкой, месьоры, вы вынудили самозванца скрыться и тем разрушили мой тщательно обдуманный и уже подготовленный план, – с философским спокойствием сообщил Лаварон, – но я вас не виню. Молодо, как говорится, зелено. Мои люди проследили за месьором… как его зовут-то?

– Тулеар, господин герцог, – торопливо подсказал бывший самозванец. – Младший смотритель королевских покоев…

– Благодарю, – кивнул Лаварон, – …за месьором Тулеаром до самого Дворца Королевы. И какого же было их удивление, когда они заметили, что не одни наблюдают за дворцом! У моих ребят хватило ума не трогать вас, а сообщить мне. Я велел ничего не предпринимать…

– Проще говоря, снова решил вытащить каштаны из огня нашими руками, герцог? – сдвинула брови Ирина.

– На этот раз – нет, – не смутился Лаварон. – Просто вы меня опередили. Я только рассылал секретные приказы верным мне командирам, а тут заявились вы с этой разномастной армией и принялись штурмовать дворец. Ваша быстрота и решительность восхищает меня, месьоры! – герцог склонил голову, словно не обращая внимание на хмурые взгляды. – Я прибыл с небольшим отрядом вам на помощь, но все уже было кончено. Так что примите мои поздравления – вы прекрасно справились с делом. По отношению же к тебе, дорогая Ирина, мое безграничное уважение стало еще безграничнее.

– Польщена, – скривила губы девушка-гуль.

Аррас утомленно пошевелился у стены, и Лаварон перевел взгляд на него.

– Теперь, я думаю, пришло время заняться нашим магом, – герцог отыскал глазами единственный стул и бесцеремонно уселся на него. – Главное правило при перевербовке агента: узнай, что ему пообещали, и пообещай больше. Не думаю, что нашего достойного аквилонского друга интересуют деньги. Сдается мне, месьором Аррасом двигало честолюбие, столь обычное для нас, простых смертных, но редко встречающееся среди представителей вашего ремесла. Обычно маги копаются в заплесневелых пергаментах и переливают вонючие растворы из реторты в перегонный куб, насколько мне известно. А вот господин Аррас решил, используя свои знания, удариться в политику и добиться определенных высот… План-то, наверняка, сам придумал и Вилеру предложил, а, господин маг? И рассчитывал со временем начать свою игру, о которой бы не знал твой наниматель? Может, метил остаться теневым правителем при ничего из себя не представляющем месьоре Тулеаре, носящим тело нашего короля?

– Да, – спокойно ответил Аррас.

– Ценю твою искренность, – Лаварон задумчиво покачался на стуле и в упор взглянул на аквилонца. – Твое дело не выгорело, Аррас, так почему бы тебе не перейти на нашу сторону? Ты умен и честолюбив, такие люди нам нужны. Пост одного из младших советников короля тебя устроит? Естественно, со всеми причитающимися титулами, поместьями и доходами?

Аррас и Нимед одновременно выпучили глаза и посмотрели на герцога так, словно тот рехнулся.

– А ты подумай, подумай, – глава Канцелярии, как ни в чем не бывало, продолжал покачиваться на ножках стула. – Такое предложение раз в жизни бывает… Мой король, ты тоже подумай. Такого человека, как Аррас, лучше иметь в нашем лагере и прикармливать с руки, чем ожидать от него новых каверз.

– Такому человеку лучше всего отрубить голову, – холодно сказала Ирина.

– Ну, моя дорогая, в тебе говорит личная обида, а так быть не должно, – укорил рабирийку Лаварон. – Ежели мы всех умных людей будем на плаху отправлять, то общество вскоре деградирует и опустится до славянинства… извини, Сварог, я не хотел тебя обидеть.

– Ничего, я привык, – буркнул сибиряк.

– Я согласен, – внезапно с решимостью произнес Нимед. – Ты прав, Лаварон, как всегда. За годы правления я смог убедиться, что ни один твой совет не был плохим. Как только Аррас вернет меня в мое тело, я назначу его своим младшим советником, дарую графский титул с поместьем и малую государственную печать.

Маг закусил губу, размышляя. Потом внимательно посмотрел на Нимеда, затем на Лаварона, словно удостоверяясь в их искренности. Наконец, Аррас кивнул.

– У меня нет другого выхода, – слегка хрипло сказал аквилонец и криво улыбнулся. – Не до конца же жизни мне здесь сидеть…

– Мудрое решение, господа, – одобрил Лаварон и громко крикнул: – Эй, кто там с бумагами? Зайди!

В комнату немедля вбежал человек в гвардейской форме, неся с собой свиток пергамента, чернильницу и кисточку.

– Приказ насчет Арраса я уже заготовил, мой король, – небрежно проговорил герцог. – Подпишись вот здесь… и здесь… вот и печать… готово! – Лаварон продемонстрировал магу свиток с еще не просохшими чернилами, где Аррас назначался советником с графским титулом. Вместо ответа маг пробормотал заклинание и сделал шаг вперед, показывая тем самым что снял защиту. При этом он напряженно смотрел в сторону Ирины, Шамсудина и Сварога, но они не пошевелились, хотя киммерийцу очень хотелось слегка подпортить красивую физиономию мага, и, скорее всего, рабирийка разделяла это желание.

– А я? – забеспокоился вдруг Тулеар. – Почему обо мне не сказано ни слова? Я, можно сказать, сберег королевское тело, согласен вернуть его в целости и сохранности…

– Успокойся, – махнул рукой Лаварон. – Тебе мы тоже что-нибудь подыщем… соответствующее.

Бывший самозванец довольно улыбнулся и потер руки.

– Боги, до чего мерзкая у меня ухмылка, – с отвращением произнес Нимед, глядя на Тулеара.

Аррас внимательно изучил пергамент, аккуратно свернул его и спрятал за пазухой. Обычная насмешливость и самоуверенность на глазах возвращались к нему.

– Пойдем, Ваше Величество, – позвал маг. – Сейчас я верну тебя в твое тело… Тулеар, где ты там застрял, сожри тебя демон?

Аррас двинулся к двери, но остановился около Ирины.

– Мне жаль, что ты сердишься на меня, – негромко сказал он. – Мы ведь сделаны из одного теста, оба игроки и идем до конца. Уверен, на моем месте ты поступила бы также. Теперь мы в одном лагере, и нам неплохо бы наладить сотрудничество…

– Держись от меня подальше, ублюдок, – прошипела рабирийка. – Еще раз подойдешь ко мне – располосую твою смазливую физиономию так, что даже девица из борделя на тебя не взглянет! Твои политические интриги меня не волнуют, но то, что ты использовал меня в своих целях, я тебе никогда не забуду, подлец!

– Ничего, Аррас, ничего, – успокоительно произнес Лаварон. – Позлится и простит. Женщины переменчивы.

Маг вышел, за ним последовали Нимед и самозванец, сопровождаемые солдатами, прибывшими с Лавароном. Герцог удовлетворенно кивнул и обвел взглядом присутствующих в комнате.

– Что ж, господа и дамы, разрешите всех поздравить – наша страна спасена! – торжественно возгласил Лаварон. – И, поскольку вы принимали в этом непосредственное участие, вы вполне заслужили хорошую награду. Что, например, желаешь ты, мэтр Бебедор? – герцог повернулся к философу, безошибочно узнав его среди остальных.

– Я… я право… даже не знаю… – замялся мэтр.

– Ценю твое бескорыстие, месьор философ, – склонил голову Лаварон и, не обращая внимания на протестующие жесты Бебедора, повернулся к Серклу: – А ты, достойный Серкл, столь же бескорыстен?

– Ни-ни! – энергично запротестовал тюремщик. – Я заради нашего короля жизнью рисковал, неужели мне за это ничего не положено?

– Положено, – успокоил Серкла герцог. – Что же ты хочешь? Какую-нибудь должность?

От умственных усилий на лбу тюремщика вспухли жилы. Видения, где он занимал самые высокие и ответственные посты, за одно мгновение промчались перед внутренним взором Серкла, вызвав у него испарину. Тюремщик издал несколько невразумительных звуков, откашлялся и сказал:

– Я тут подумал, господин герцог… Нельзя ли вернуть меня обратно на службу в Каземат? Мне уж там привычно, товарищи опять же… Я, поди, не гожусь для разных высоких должностей. Вот жалованье бы мне прибавить, все же дочка подрастает, деньги-то нужны…

– По-моему, твоя дочь давно подросла, – Лаварон покосился в ту сторону, где Ревенд в уголке целовался с Ингодой. – Впрочем, это не помеха для того, чтобы повысить тебе жалованье. И существенно.

Не слушая благодарственное бормотание Серкла, герцог посмотрел на Ильму.

– А что хочешь ты, девочка? – спросил глава Канцелярии.

– Дом! – жадно воскликнула Ильма. – Большой-большой, с шикарным парадным входом, с садом и фонтаном, с тремя спальнями и гостиной, отделанной золоченым штофом!

– Но зачем тебе дом, дорогая? – удивился Бебедор.

– А где мы будем жить? – подняла брови девушка. – Судя по тому, что ты мне рассказывал о своем доме, это халупа какая-то!

– Ну, знаешь ли, Ильма… – оскорбился философ.

– Ругаться будете потом, когда поженитесь, – остановил их герцог. – Я выполню твою просьбу, Ильма. Насколько я понимаю, это будет последняя просьба, ибо ты не будешь больше сотрудничать со мной, целиком посвящая себя домашним обязанностям?

– Совершенно верно, господин герцог, – решительно сказал Бебедор, и Ильма растерянно закрыла уже открытый для ответа рот.

– Так, ну им явно ничего не надо… – Лаварон махнул рукой в сторону все еще целующейся парочки. – Тебя, дорогая Ирина, наградят, как обычно…

– Надеюсь, не третьим Орденом Чести? – фыркнула рабирийка. – Лучше наградите меня Орденом Черной Розы, у меня как раз есть серьги и браслет с опалами, будет целый гарнитур.

– О, женщины! – герцог картинно воздел руки кверху. – Даже ордена подбирают, согласно моде… Ну а вы, месьоры, насколько мне известно – наемники, поэтому вас в первую очередь интересуют деньги?

– Да! – тут же сказал Сварог.

– Нет, – спокойно произнес Шамсудин.

Лаварон удивленно поднял брови и взглянул на полугнома. Сварог вздохнул и окончательно поставил на туранце крест как на полноценной личности.

– Я всего лишь хочу, чтобы вы взяли меня на службу, – пояснил Шамсудин. – Я не наемник, я бывший офицер гвардии Илдиза Туранского. Жизнь наемника не по мне, я предпочитаю верой и правдой служить закону и порядку. Волею случая я близко узнал вашего короля, и с радостью отдам свой меч под начало столь достойного правителя.

– Счастлив ответить на твою просьбу положительно, – улыбнулся Лаварон и огляделся. – Пожалуй, никого не забыли.

– А нищие? – подсказал Шамсудин. – Они доблестно сражались за короля Нимеда.

– А, нищие, – пренебрежительно скривился герцог. – Да, конечно. Раздадим им немного денег и устроим гулянья за счет казны. Думаю, они будут довольны.

Шамсудин усмехнулся. По его лицу было видно, что он так не думает.

– Ну-с, вот, собственно, и все! – объявил герцог и, поклонившись, вышел. Сварог, Шамсудин, Ирина, Серкл, Бебедор, Ильма, Ингода и Ревенд переглянулись, и на их лицах явно ощущалась растерянность, как бывает всегда, когда, наконец, происходит что-то, к чему очень долго стремишься.

«Действительно, все, – подумал Сварог. – Сейчас бы пожрать, потом бабу и вздремнуть. Нет, лучше сперва вздремнуть, а потом бабу. Но первым делом обязательно пожрать!»

ЭПИЛОГ

– Ну что, Лаварон, у тебя, наконец, все? – нетерпеливо спросил король Нимед и закинул ногу на подлокотник кресла.

– Последний указ, Ваше Величество, – герцог положил перед монархом лист пергамента. – Об освобождении из Каземата облыжно обвиненных в измене барона Солвези и его…

– Да мне плевать, кого. Давай, подпишу, – Нимед небрежно обмакнул кисть в чернила. – Ну, дружище, и насажали вы в темницу народа! Целую седмицу освобождаю и освобождаю, а конца-краю не видно, – король взглянул в сторону примостившегося в другом кресле Арраса. Маг улыбнулся и развел руками.

– Вот мою Рэлею вы зря тронули, – укоризненно заметил Нимед, размашисто подписывая указ. – С ней теперь невозможно дело иметь. После освобождения из Каземата она только и тем и занимается, что молится с какими-то бесноватыми жрецами и провидцами, а меня к себе подпускает лишь в дни, указанные ей дворцовыми медиками и астрологами как благоприятные для зачатия. В другое время – дверь спальни на замке. Представьте, моя женушка утверждает, что безумие было послано мне богами в наказание за похоть… Надеюсь, народ так не думает?

– Нет, мой король, – невозмутимо ответил Лаварон. – Народ проглотил официальную версию о том, что безумие было наслано на тебя коварным чернокнижником. На показательную казнь этого негодяя люди из деревень и других городов за десятки лиг ехали.

– А кто играл роль негодяя? – поинтересовался король.

– Один алхимик из Ибры, – пояснил герцог. – Тихий человек, но внешность у него самая злодейская, за это и выбрали. На эшафоте все кричал, что невиновен, и отчаянно сопротивлялся. Зрители были в восторге.

– Ну, это главное… – Нимед зевнул и перекинул через подлокотник вторую ногу. – Ах, Лаварон, ты не представляешь, как хорошо в собственном теле. Правда, увы, меня снова беспокоит больной зуб. И почему этот Тулеар им не занялся, скипетр ему в печенку?.. Кстати, что там с моим дорогим графом Корнелиусом? Его, кажется, уже освободили?

– Три дня назад, Ваше Величество, – подтвердил герцог. – Только, боюсь, тюремные палачи перестарались с графом, и он теперь слегка не в себе. Жена увезла его в Коринфию, лечиться. Зато дети Корнелиуса в восторге. Насколько мне известно, его сын Агритас пустился во все тяжкие, а дочь уже выскочила замуж за какого-то безродного смазливого юнца…

– Пусть не надеется, что я приближу его ко двору только за то, что он зять Корнелиуса, – хмыкнул король. – А Агритаса образумь. Все же потомок древнего и славного рода. А то промотает наследство, наделает бастардов и долгов, а потом – ко мне в ноги: дескать, помогите, Ваше Величество! Ты уж сразу передай ему, что хрен с маслом я ему помогать буду!

– Ваше Величество… – укоризненно произнес Лаварон.

– Вот демон! – ругнулся король. – Был среди нищих всего-то месяц, а отделаться от их жаргона никак не могу, – Нимед снова повернулся к Аррасу: – Ну что, младший советник, ты уже обдумал план, о котором мы говорили вчера?

– Да, Ваше Величество, – молодой маг поднялся и положил на стол перед королем свиток, исписанный мелким аккуратным почерком. – Здесь я подробно изложил мои мысли и идеи на этот счет.

– Отдай это Лаварону, пусть прочтет на досуге. Он у нас книг не читает, одни докладные записки, – король отодвинул бумагу. – Ты мне так расскажи.

– Я думаю, целесообразней всего выбрать Офир, – заговорил Аррас. – Коринфия и так пляшет под нашу дудку, Пограничное Королевство – местечко не слишком лакомое, Аквилония нам не по зубам, да и мне там появляться теперь нельзя, а мое присутствие при осуществлении этого плана обязательно. В Кофе царствует ваш тесть, его трогать неудобно.

– Да, я сам думал об Офире, – кивнул Нимед. – Добравшись до реки Красной, мы будем иметь надежный выход в море, что удобно как в стратегическом, так и в экономическом плане. Затем, плодородные офирские равнины – я смог бы обеспечить крестьян землей и выделить дворянам новые лены… Сколько понадобится времени на подготовку, Аррас?

– Месяца четыре, я думаю, – маг непринужденно уселся обратно в кресло. – Необходимо провести тщательную разведку при офирском дворе, подыскать кандидата на роль носителя теля короля Офира и ввести его в курс тамошних дел. На этот раз я не совершу такой ошибки, выбрав ничтожество вроде Тулеара… Где он, кстати, а, герцог?

– Мы нашли ему соответствующую должность, как и обещали, – Лаварон усмехнулся. – Сейчас он пробирается через южные джунгли в город Кисангани, чтобы приступить к исполнению важной и ответственно миссии представителя Немедии в Зембабве.

– А что случилось с нашим прежним представителем? – поднял брови Нимед.

– Съели зембабвийцы, – пояснил герцог. Король и Аррас засмеялись.

– Ваше Величество, – заговорил более серьезно Лаварон, – меня несколько беспокоит ваш план относительно короля Офира… Я убежден в высоких способностях месьора Арраса, но, если его интрига в Офире провалится, как провалилась здесь, в Немедии, это вызовет большой политический скандал, могущий закончиться войной. Благо Аквилония сейчас настроена очень дружески по отношению к Офиру. Ты, мой король, должен понимать, чем это нам грозит…

– Пустое, Лаварон, – махнул рукой Нимед. – Вспомни: кто, кроме Ирины и ее друзей, догадался о моей подмене и начал предпринимать хоть какие-то действия? Да никому и в голову не пришло, а уж офирцы не умнее нас! По счастью, Ирина – на нашей стороне, Шамсудин теперь тоже на моей службе. Главное – перед началом наших действий в Офире проверить, не обретается ли там Сварог, а если да – то незаметно вытурить его из страны. Тогда нам незачем сомневаться в успехе.

– А ты не предполагаешь, мой король, что в Офире могут найтись своя Ирина, свой Шамсудин и свой Сварог? – осведомился герцог.

– Насчет Ирины и Шамсудина – не поручусь, – согласился Нимед. – А вот Сварог – это вряд ли!



* * *



– Ну что ж, друзья, – Шамсудин обвел взглядом всех сидящих за столом и поднял свой кубок, – пью за судьбу, которая свела меня с вами!

Слушатели польщенно и одобрительно зашумели, потянувшись своими кубками, чтобы чокнуться с потомком гномов. Все участники событий, связанных с подменой немедийского короля, собрались в доме Ирины, чтобы проводить в дорогу Сварога Сибиряка, решившего, что в Берлине ему больше делать совершенно нечего, и пора двигаться дальше. Заодно обмывались новый орден рабирийки, новая должность Шамсудина, назначенного командиром специального воинского отряда Пятого Департамента, новый дом Ильмы и Бебедора, новое жалованье Серкла и старые как мир, но такие новые для них самих отношения Ревенда и Ингоды, вчера вечером скрепивших брачный союз в одном из храмов Иштар.

– У меня ответный тост! – вскричал Серкл, уже умудрившийся захмелеть, поскольку пил тонкое заморское вино, подававшееся у Ирины, так, словно это был дурной кабацкий эль – огромными глотками, при этом занюхивая сальным обшлагом рукава. – За нашего дорогого… нет, дражайшего друга Шамсудина из Турана!

Все снова одобрительно зашумели. Сварогу стало скучно. Он уже наелся, а напиться этим легким дамским вином было просто невозможно. Он незаметно опустил руку за пазуху, нащупал там увесистый кошель с золотом, врученный ему от имени короля Нимеда, и на сердце славянина снова потеплело. Он представил себе, как заявляется в бордель матушки Вильи и начинает сыпать золотые талеры в корсажи ее девиц, а потом обыгрывает в кости половину посетителей матушкиного заведения. Сварогу стало совсем хорошо. Северянин справедливо полагал, что деньги на то и существуют, чтобы их незамедлительно спускать, причем с наибольшим шумом и треском.

– А теперь… а теперь выпьем за нашего друга Сварога! – возгласил Ревенд. Сварог снисходительно кивнул и поднял свой кубок.

«Ага, а это уже интересней, – подумал он. – Сейчас будут пить за каждого из присутствующих по кругу, потом, когда поймут, что еще трезвы, начнут пить за родителей и отсутствующих друзей, потом кончится вино, кто-нибудь предложит сбегать в ближайший трактир, там-то вино покрепче… Хотя нет. Тут Шамсудин и Ирина, а, значит, потехи не будет,» – и Сварог вновь поскучнел, досадуя на высокие моральные качества бывшего гвардейца Илдиза и любовь Ирины к порядку.

За окном опустилась ночь, хозяйка дома уже несколько раз демонстративно зевала, и гости, наконец, засобирались. Сварог обрадовался этому не меньше Ирины, поскольку рассчитывал еще успеть в заведение матушки Вильи, где как раз начиналось самое горячее время, и там повеселиться как следует. Оставалось лишь проститься со своими недавними соратниками. И тут Сварог невольно почувствовал грусть. Что ни говори, а он уже успел привыкнуть к своим спутникам и по-своему привязаться к ним. Пережитые вместе опасности, неудачи и победы сроднили этих разных по сути людей, превратив в маленький сплоченный отряд, который теперь распадался, и всем было немного жаль этого.

К Сварогу подошли Ревенд и Ингода. Юноша здорово изменился за последнее время, повзрослел, стал увереннее и решительней, но все равно выглядел младше своей невозмутимой и молчаливой жены. Ревенд принялся смущенно бормотать какие-то прощальные слова, а Ингода лишь улыбнулась славянину и поцеловала его в щеку.

– Единственная приличная женщина в нашей компании, а досталась молокососу, – тихо пробурчал Сварог. Ингода услышала слова сибиряка, подняла на него глаза и нежно прижалась к плечу своего мужа, без слов говоря славянину, что любовь – штука необъяснимая и непредсказуемая.

– Ах, Сварог, до чего мне жаль, что ты покидаешь нас! – горячо заговорил мэтр Бебедор, тряся руку славянина. – Ты очень многому научил меня как в плане жизненного опыта, так и в философском смысле…

– Ну, с жизненным опытом понятно – я научил тебя жульничать в кости, – закивал Сварог. – Ты, мэтр, главное, тренируйся с кубиками побольше, и скоро переплюнешь завзятого шулера. А вот с твоей философией-то я не понял – чем я тебе помог?

– Благодаря тебе я стал дуалистом, – торжественно возгласил Бебедор. – Я отказался от идеалистических воззрений. Я больше не считаю, что абстракции можно гипостазировать и наделить онтологическим статусом, придав их универсальным отношениям характер фундаментальных проформ…

– Ты уж прости меня, мэтр, – не на шутку испугался Сварог. – Я этого не хотел, клянусь Митрой! Может, это можно вылечить? Так я денег на лекаря дам, будь спокоен!

– Нет, Сварог, не надо, – покачал головой Бебедор. – Я ошибочно презирал физическое и материальное, ставя во главу угла дух. Я думал, что лишь духовное может изменить окружающий мир в лучшую сторону. Но я ошибался. Дух не изменяет ничего, он лишь оценивает, анализирует и взвешивает поступки на весах морали и пользы. Но если бы не было физического, взвешивать было бы нечего, и мир застыл бы в своей неизменности. Такие люди, как ты, Сварог, меняют окружающий мир, и пусть не всегда в лучшую сторону – но ведь меняют, сожри меня демон!

– Славный ты человек, мэтр, – внезапно произнес сибиряк. – И хотя я ни пса не понял из того, что ты мне сказал, но я рад нашей встрече.

– Взаимно, – улыбнулся философ и направился вслед за племянником.

К Сварогу важно подплыла Ильма. Бывшая служанка королевы вовсю разучивала свою новую роль жены именитого ученого и хозяйки богатого дома. Ее туалеты по расцветке и количеству украшений соперничали с оперением экзотических дарфарских птиц, а прическа заставляла Ирину всякий раз страдальчески морщится, когда немедийка попадалась ей на глаза. Ильма церемонно наклонила голову и протянула Сварогу обтянутую перчаткой и унизанную кольцами руку с изящно отставленным мизинцем. Сварог немного подумал и пожал ее, но по взгляду девушки понял, что сделал не то.

– Ну что ж, прощай, Ильма, – сказал сибиряк. – Ты уж береги мэтра. Он – человек не от мира сего, не нам чета. Когда свадьба-то?

– Скоро. Мэтр еще не договорился с жрецами. Я хочу, чтобы церемония происходила в самом большом храме Берлина, и чтоб были приглашены все сливки общества, – жеманно проговорила Ильма, и вдруг маска напыщенности слетела с ее лица, а глаза наполнились слезами. – Ой, Сварог! Я никогда не встречала мужчину, подобного тебе! Ты мог бы составить счастье любой женщины, понимаешь? Если бы ты только захотел! Одно слово – и любая кинулась бы тебе в объятия! – казалось, девушка сейчас разрыдается. Сварог обеспокоено огляделся, не зная, что делать, если Ильма решит не дожидаться этого слова.

– Боишься, что захочу убежать с тобой? – Ильма торопливо вытерла набежавшие слезы, размазав краску с ресниц. – Не бойся. Женщине нужен дом, нужна безопасность, семья, дети. А ты только и знаешь, что бродить по миру и ввязываться в опасные неприятности. С тобой хорошо провести ночь, но на большее может согласиться только сумасшедшая. А я еще в здравом уме, дорогой Сварог, – Ильма приподнялась на цыпочки и поцеловала сибиряка в губы. Сварог ощутил вкус ванильного крема, которым были обильно политы пирожные, подававшиеся на десерт.

– Прощай, – шепнула Ильма и выбежала вслед за Бебедором.

– Ну что, Сварог, все-таки уезжаешь? – Серкл благодушно икнул. – Не понравился, значит, Берлин? А и правда, что в нем хорошего, кроме Каземата! Ты, парень, помни: ежели в Каземат попадешь, у тебя там есть надежный друг, который тебе все по высшему разряду обустроит: и камеру, и харч, и обслугу…

– Нет уж, спасибо, – пробормотал Сварог. – Обойдусь как-нибудь.

Наконец, в доме остались лишь сибиряк, Ирина и Шамсудин.

– Как там наш дружище Пфундс? – лениво очищая апельсин, поинтересовался полугном.

– А что ему сделается? – пожал плечами славянин. – Просит милостыню на своем месте. Я вчера был в «Королевском Плоту», видел его. Мы с ним пропили те деньги, что Лаварон из казны выделил Вонючке в награду.

– Немного же герцог выделил, раз вы пропили их так быстро и при этом не спалили пол-Берлина, – усмехнулся туранец.

– Другим нищим – и того меньше, – махнул рукой Сварог. – Правда, Пфундс утверждал, что от имени короля в катакомбы прислали несколько бочонков отличного вина, да всем не хватило.

– Щедрость правителей не знает границ, – с издевкой произнес Шамсудин. – Особенно немедийских правителей.

– А ты бы хотел, чтобы король всю казну раздал нищим и пустил страну по миру? – сухо осведомилась Ирина.

– Просто Шамсудину хочется, чтобы все было по справедливости, – вступился за друга Сварог.

– Так не бывает, – улыбнулась рабирийка. – Неужели ты до сих пор этого не знаешь?

– Нет, не знаю, – отрезал полугном. – И знать не хочу.

– Ты неисправимый идеалист, – грустно констатировала Ирина. – Идеалист с парой мечей на поясе. Ну ладно, месьоры, я пойду спать, у меня завтра трудный день. Лаварон что-то опять для меня придумал, с утра поеду в Канцелярию, посмотрю, стоящее ли дело.

Ирина поднялась и, шурша платьем, подошла к Сварогу.

– Ну что, бездельник, снова отправляешься искать неприятностей на свою… голову? – девушка-гуль фамильярно взлохматила киммерийцу волосы. – Кто же будет сдерживать твою бешеную натуру, когда меня не будет рядом?

– А ты уверена, что ее так уж необходимо сдерживать? – пробурчал Сварог, приглаживая свои длинные космы.

– Не спорь со мной. Я лучше знаю, – Ирина снова растрепала черную шевелюру славянина. – Не скрою, мне приятно было с тобой работать… и не только, – желтые глаза рабирийки лукаво блеснули. – К моему удивлению, ты оказался не лишен некоторых моральных принципов, что вызывает к тебе определенное уважение.

– Хоть сейчас ты можешь разговаривать нормально? – не выдержал Сварог. – Ведь мы больше никогда не увидимся!

– Ох, чует мое сердце, так просто мне от тебя не отделаться, – вздохнула Ирина. – Смотришь, лет через двадцать я еще узрю твою покрытую морщинами и шрамами героическую физиономию… Пути, предначертанные нам богами, неисповедимы! Ты только не позволь какому-нибудь шальному клинку или взбесившемуся колдуну отправить тебя к Нергалу раньше нашей встречи, ладно? – девушка-гуль снова дотронулась до волос Сварога, и теперь сибиряк почувствовал в этом прикосновении ласку.

– Хорошо, Ирина, не дам, – серьезно пообещал северянин.

Легко коснувшись губами виска Сварога и обдав его при этом запахом сирени, рабирийка встала и направилась к двери. Уже у порога девушка обернулась.

– Так я буду ждать, Сварог, – сказала она.

– Чего? – не понял сибиряк.

– Нашей встречи, – улыбнулась Ирина. – А если умудришься стать королем – пригласи меня на коронацию. Ручаюсь, это будет незабываемое зрелище…

– Приглашу, – Сварог невольно улыбнулся в ответ, любуясь изящным силуэтом девушки-гуля.

Рабирийка ушла. Некоторое время Сварог и Шамсудин сидели молча, думая каждый о своем.

– Шамсудин, поехали со мной, – вдруг сказал сибиряк. – Что тебе здесь делать? В мире тьма-тьмущая интересных мест! Можно отправиться к корсарам в Зингару. Или в Пограничное Королевство, я слышал, там нужны отчаянные парни. А можно двинуть на полдень, я там плавал когда-то с Белит… Или поискать путь в Вендию. Богатая страна, говорят… Мы найдем уйму сокровищ, повстречаем таких красавиц, что дух захватит, увидим чудеса, которые и не снились здешним обитателям! Клянусь Кромом, перед нами столько дорог, а ты хочешь запереть себя в этом грязном вонючем городе!

– Прости, Сварог, но я не поеду с тобой, – покачал головой полугном. – Я нашел то, что искал всю жизнь, и ради этого я готов пожертвовать приключениями и свежим воздухом.

– Ирину? – сибиряк задумчиво стукнул ножом по серебряному бокалу и вслушался в мелодичный звон. – Ты уж извини, но у нее на уме одни интриги, шпионство и политика. А если она и увлечется кем на время – так лощеным красавчиком вроде Арраса. Поверь, Ирина никогда не оценит тебя.

– Не верю, – Шамсудин принялся тщательно изучать орнамент на блюде с фруктами. – Она уже устала играть в эти игры с Канцелярией и воображать себя несгибаемой и сильной, устала от своего вечного одиночества. Может быть, она сама еще этого не знает, но я-то знаю. Ирине, как и любой другой женщине, нужны тепло, ласка, любовь и защита. Если не сейчас – обязательно понадобятся в будущем. Я подожду. И тогда она оценит то, что я могу и хочу ей дать.

– Можно подумать, мало баб на свете, которые побегут за тобой на край земли, едва ты свистнешь, – пробурчал Сварог.

– Может быть, найдется парочка, – согласился Шамсудин. – Но мне нужна Ирина. Только она и никто другой. И я готов бороться за нее и жертвовать многим. Может быть, когда-нибудь ты поймешь меня. Может быть, нет.

– Надеюсь, Кром охранит меня от такого безумия, – хмыкнул Сварог. – По мне, так лучше свободы ничего нет.

– Есть, – спокойно возразил Шамсудин. – Когда в твоей жизни появляется тот, ради которого ты готов добровольно расстаться с этой свободой.

– Вижу, ты крепко влип, – пожал плечами Сварог, поднялся и потянулся, хрустнув суставами. – Ну, воля твоя. Митра даст, свидимся еще. Хотелось бы мне посмотреть, каким станет неистовый воин Илдиза лет эдак через двадцать…

– И мне бы хотелось посмотреть, что станется с тобой, Сварог, – улыбнулся Шамсудин.

– Известно, что, – ухмыльнулся северянин. – Я буду королем. Только вот страну себе приищу подходящую.

– Может, и станешь, – кивнул туранец. – Только, пожалуйста, не в Немедии, а то мне придется срочно переехать. И не в Туране. Родина все-таки, жалко ее.

– Тогда из подходящих только Аквилония остается, – хохотнул сибиряк. – То-то старый Вилер обрадуется!

Сварог протянул руку полугному, и Шамсудин крепко пожал ее. Воцарилась пауза: каждый думал слишком о многом, но вслух не решался выразить свои мысли.

– Ну, бывай, сын гнома, – неловко сказал Сварог. – Удачи тебе. Во всем.