— Я слышал, что может помочь серебро…

— Нужно спускаться по паутине! Внутри дерева нас сожжёт.

— Это только слухи, — Эскиламп грустно улыбнулся, — серебряная стрела или нож… После раны, нанесенной этими предметами, оборотень восстанавливается не так быстро — только и всего. А потом старается уйти из мест, где применили серебро.

— Ну, значит, польза все же есть…..

— Согласна! Я едва не сдохла внутри. Получается, здесь источник, что породил паука, способного убивать воинов? Ты представляешь, какой силы он должен быть? Откуда он здесь вообще взялся?

Тоскливый вой раздался гораздо ближе. Крылатое чудище Эскилампа проснулось и защелкало зубами. Колдун произнес несколько слов на непонятном, певучем языке, и монстр, распространяя ужасную вонь, расправил крылья и взмыл в небо.

— Пусть поохотится, нам он пока не нужен… Стало быстро смеркаться. За дальней хижиной замелькали бесплотные тени.

— Давай подумаем об этом, когда спустимся? — предложил я. — Идём, нам нужно до края ветки дойти. Там разберёмся, как будем действовать дальше.

— Если оборотня невозможно убить, — сказал Конан, — то почему они не заполнили весь мир?

— Ну, во-первых, превращается только тот, кого укусили, а не тот, кого разорвали на клочки и съели! А стая редко упускает добычу. Жертвы пожираются, и кости их обгладываются начисто! Вот пример: в деревне жителей было не так уж мало, а оборотнями стали только одиннадцать человек.

Пауки превратили исполина в странную конструкцию — практически с каждой ветки в сторону соседних деревьев, до которых было метров под сто, были протянуты толстые нити паутин. Они не были липкими, как у мелких пауков. Крупными тварями паутина использовалась как средство передвижения, а не ловли мелких мушек. Выбрав, как мне показалось, весьма крепкую паутину, я повис на ней вверх ногами и порадовался, что мы догадались обвязать туши пауков паутиной. Даже в таком виде они не падали. Дождавшись, когда Вилея присоединиться, я начал скользить вниз, помогая себе руками. Пауков, что поднимались нам навстречу, столь странный способ передвижения сородичей не заинтересовал. Хотя, может и заинтересовал, но поинтересоваться у собратьев этапа ученик бронзового ранга, всё ли у них хорошо с головой, они боялись.

— С каждой деревни — да по одиннадцать… — начал Конан.

На верхнем ярусе деревьев пауки устроили себе удобные дороги. Несколько слоёв паутины позволяли передвигаться с весьма приличной скоростью даже нам, так что минут через десять мы с Вилеей отдалились от страшного дерева на значительное расстояние. Казалось, что спасения близко, но организм всё же меня подвёл. Я зашёлся в приступе кашля и рухнул на паутину. Органы отказали окончательно. Мало того, что дерево едва меня не убило, так ещё и ношение сущностей такого высокого ранга не прошло для меня даром.

— А во-вторых, они долго не живут! Убить их невозможно, но они смертны — ежедневные превращения… смещения костей, хрящей, мускулов… организм оборотня быстро изнашивается.

— Ты как? — Вилея устроилась рядом. В голосе девушки слышалось беспокойство.

— Значит, если мы расколдуем Хепата…

— Он не будет дряхлым старичком, но станет значительно старше! А теперь — приготовься! Если не сработает мое волшебство, то придется драться!

— Боюсь, что уже никак, — произнёс я, с трудом сумев погасить кашель. Грудь разрывало от боли, сердце стучало через раз, перед глазами плясали круги. — Двигай дальне. Постарайся выжить.

Эскиламп извлек из складок плаща старинный кинжал и забормотал заклинание. Волки появлялись из темноты, как привидения. Садились полукругом, и, казалось, с любопытством рассматривали людей. Рядом с огромным вожаком крутился небольшой серовато-седой волк.

— Вот он — негромко сказал Эскиламп.

— Я тебя здесь одного не оставлю! — запротестовала девушка. — Ты меня не бросил, так что и я тебя не брошу! Ты должен выжить, человек! Кого я буду в будущем убивать, если ты сейчас сдохнешь? Если потребуется, то я тебя до наставника дотащу! Ты понял? Не смей мне тут умирать!

Кинжал его медленно разгорался фиолетовым светом. Конан стоял с обнаженным мечом в руке и печально вглядывался в маленького волка. Тот, чувствуя пристальный взгляд человека, рычал и скалил зубы, ожидая команды вожака к атаке.

Меня дёрнуло — Вилея действительно начала тащить меня подальше от исполинского дерева. Сил на возражение уже не было и всё, на что меня хватало — горько улыбаться. Но Вилея этого не видела — мешали туши пауков. Она продолжала меня тащить, хотя ей самой было плохо. На глаза начала накатывать тьма, но тут я услышал недовольный голос наставника Герлона:

Исходящий от кинжала фиолетовый свет начинал захватывать волков, и они один за другим издавая тихие стоны, падая на землю.

— Забирай Хепата и отступаем, — Эскиламп с тревогой наблюдал за ослаблением фиолетового свечения.

— Если ты надеешься сдохнуть, чтобы избежать таким образом наказания за свою тупость, то вынужден тебя разочаровать, ученик. Умереть тебе я не позволю. Однако могу гарантировать, что ты ещё сотню раз пожалеешь, что не сдох сегодня.

Подхватив маленького волка на руки, Конан широким шагом направился к ближайшей хижине. Волшебник поспешил следом. Заперев дверь, Конан уложил Хепата на лежанку и заметался в поисках веревки.

— Он начинает приходить в себя, — ровным голосом сказал Эскиламп.

Тело пронзила молния и тут же накатило невероятное блаженство — боль отступила. Послышался звук разрываемой паутины и туша паука улетела в неизвестном направлении. С трудом подняв голову, я увидел, как наставник Герлон руками разрывает крепкую паутину и срывает маскировку уже с Вилеи. Положив руку ей на плечо, даос прикрыл глаза и активировал красное лечение. Девушка выгнулась, словно в приступе боли, но вскоре обмякла.

Волк дергал лапами и тихо скулил. В старом сундуке, где хозяин, чьи кости лежали сейчас у порога, хранил самые ценные вещи, отыскалась, наконец, веревка. Волк открыл глаза, но Конан уже ловко связывал ему лапы. Затем петлей затянул пасть и закрепил веревку на шее.

Волк-Хепат окончательно пришел в себя и желтыми, как янтарь, глазами наблюдал за ненавистными ему существами. Это была пища! Вкусная, сочная, от одного вида которой текли слюнки. И эта пища связала его, оставив совершенно беспомощным! Эти мысли сводили с ума, и оборотень заскулил сквозь сжатые челюсти. Стая ответила дружным воем. Конан глянул сквозь забранное решеткой окно. Парные огоньки волчьих глаз метались вокруг хижины.

— Подарило же мне Небо учеников. Один головой пользоваться не умеет, вторая вообще тянет в рот всё, что под руку попадётся. Но им и этого оказалось мало — решили залезть бедному тигру в задницу. В буквальном смысле! Всё, не желаю слушать никаких оправданий. Сидите здесь и не высовывайтесь! Местные звери видеть вас не будут. Если я вернусь и не застану вас на месте, клянусь Небом — искать не буду! Нет, всё же найду, чтобы лично прибить бездарей!

— Ничего, — со смехом сказал Эскиламп, — дверь крепкая, а окна — с решетками. Ночь пересидим… Но с кобылой тебе придется проститься. Да все равно ее с собой не возьмешь.

Вспомнив про лошадь, Конан крепко и затейливо выругался. Бедная скотина! Она была такой послушной!.. Вспомнился и спокойный философ-верблюд, которого, конечно, сожрали еще раньше.

С этими словами наставник достал похожий на флаг предмет и подбросил его перед собой. Флаг повис в воздухе, разделился на шесть частей, каждая из которых воткнулась в ближайшие к нам ветки. Прошло мгновение, как между флагами появилось энергетическое поле. Удостоверившись, что всё сработало как нужно, даос пояснил:



— Это защитная формация, способная уберечь вас от любых существ этапа мастер бронзового ранга. Даже если на вас нападёт мастер золотого ранга, всё равно будет минута жизни. Я почувствую атаку и успею вернуться.



— Вы к дереву? — уточнил я.

5

— Дереву? — усмехнулся даос. — Нет, ученик, я отправляюсь к источнику, достигшему этапа мастер. Хочу понять, каким образом его занесло в нулевой круг и почему до сих пор он источает такую мощную энергию. Если судить по дереву, ему не меньше нескольких сотен лет. Однако источник всё ещё силён. Это нужно обязательно выяснить. Ждите.



С этими словами наставник Герлон испарился, ринувшись в сторону исполина, что был виден даже с нашего места.

Первое, что услышал Конан утром, были жалобы Хепата. Гном стонал, силясь разорвать веревки, и громко вопрошал друга — почему тот его связал.

— Я же говорила, что он нас не бросил, — произнесла девушка и неожиданно расплакалась. — Я знала это! Знала! Наставники никогда не бросают своих учеников! Даже такой! Он просто следил за нами, не вмешиваясь! Я знала это!

— Ты хоть что-нибудь помнишь? — мрачно спросил Конан.

— Все помню… Недавно ты меня зачем-то приковал к дереву…

Наверно, стоило проявить стойкость и проигнорировать выплеск эмоций, может быть даже восстановить в памяти образ Вилеи, поглощающей сущность тигра, но я поступил иначе. Перекатившись, я подсел к ней и обнял, прижав к себе. Мне показалось это правильным. Отстраняться девушка не стала. Вместо этого она уткнулась мне в грудь и зарыдала, кажется, ещё сильнее. Сам не ожидая от себя такой наглости, я начал гладить девушку по волосам, с удивлением отмечая, что они остались чистыми, несмотря на всё то, через что нам только что довелось пройти. Впрочем, чистыми были и мои волосы, выращенные благодаря чудодейственной мази. Артефакты, а наши волосы были уже обычными артефактами, грязь не впитывали.

— А сны? — зевая, спросил Эскиламп.

— Нам нужно медитировать, — произнёс я, когда рыдания утихли. — Наставник вернётся и начнёт нас наказывать, так что нужно потратить свободное время с пользой. Садись.

Хепат надолго замолчал. Затем смущенно покряхтел и сказал:

— Сны очень яркие… Будто я бегаю по равнине, залитой лунным светом… Я — охотник… И когда удается добыть пищу…

Отстранившись, я уселся напротив девушки. Та несколько раз всхлипнула, но повторила за мной. Какое-то время мы сидели, соприкасаясь коленями и глядя друг другу в глаза. Никогда так долго не смотрел в глаза демону. Было интересно наблюдать за тем, как вертикальный зрачок то уменьшался до тонкой ниточки, то расширялся во всю ширь. Эта пляска настолько манила, что я сам не понял, как ладони Вилеи оказались в моих. Девушка, кажется, тоже не отдавала себе отчёта в действиях — она не сводила с меня взгляда, даже не делая попыток вырвать руки.

— Так вот, запомни, — перебил Конан, — это не сон! Тебя укусил волк-оборотень, и ты каждую ночь превращаешься! И пожираешь людей!

— Много энергии тела не бери, — произнёс я охрипшим голосом и первым закрыл глаза, обрывая связь. Вновь накатило странное чувство. С одной стороны я видел остатки крови на губах, что служило напоминанием о том, как она обошлась с тигром. С другой — видел сами губы. Нежные, чувственные, манящие. Пришлось сбегать в мир энергии.

Хепат вдруг заплакал. Он смотрел на связанные руки, и слезы текли по его постаревшему морщинистому лицу.

В груди появился сгусток тепла и тут же побежал по привычному маршруту. Однако сейчас, находясь в таком тесном контакте с Вилеей, я видел не только своё тело, но и создаваемую девушкой энергию тела и её движение. Разве что имела эта энергия красноватый оттенок. Она полностью копировала моё тепло, а в какой-то момент потоки и вовсе синхронизировались, достигая одних и тех же частей тела одновременно. При этом я заметил странность, что у меня, что у девушки. Когда энергия достигала рук или ног, она замирала, словно решая, а не ринуться ли ей не по стандартному маршруту, а в новое тело, что так тесно соприкасается с моим. Долгое время я смотрел на это безучастно — кто знает, какие странности бывают с этими энергиями, но чем дольше начинала застывать энергия, тем больше боли она наносила. Следовало либо разъединиться, либо…

— Я… я же не хотел… — всхлипывал гном, — не хочу… я не виноват…

Не знаю, что побудило меня на второе «либо». Кажется, то, что наставник назвал «отсутствием мозгов». Когда в очередной раз сгусток энергии застыл у наших левых рук, я потянул тепло из Вилеи, отдавая ей своё. Понятия не имел, можно так поступать или нет, но какая-то внутренняя убеждённость говорила, что, если девушка не будет сопротивляться, проблем не будет. Обе энергии затрепетали, после чего неожиданно переплыли из тела в тело и тут же ринулись по привычному маршруту. Я едва не потерял концентрацию, увидев в себе красноватый сгусток, а внутри Вилеи свой синий. Красное тепло демона сделало полный оборот и даже чуть больше — оно добралось не до левой, а до правой руки. С противоположной стороны уже поджидала синяя энергия людей и, как только наши потоки достигли нужных мест, они не стали застывать, а сразу ринулись дальше, возвращаясь в родную стихию.

— Никто тебя не винит, — мягко сказал Эскиламп, — мы постараемся помочь. А пока потерпи. Мы не вправе тебя развязать даже днем: ты можешь, сам того не желая, сбежать. Потерпи.

Это было… Необычно. Энергия Вилеи не вызывала во мне какого-то отторжения, проблем или чего-то похожего. Как, в прочем, и моя в ней. Я увидел, как в груди девушки формируется дополнительный поток энергии тела. Следовало, наверно, возразить, что это опасно, но вместо этого я создал похожий по объёму вихрь и пустил его по кругу. Возникло необычное чувство — обмен энергией проходил теперь не только в руках, но и ногах. Тепло больше не застывало, словно оно обрадовалось, что мы смогли пробить плотину. Вилея увеличила объём. Я тоже. Потом ещё. И ещё. Остановились мы только тогда, когда наши энергии объединились и смешались, с безумной скоростью носясь по телам. Этого показалось достаточно и мне, и девушке. Всё, что оставалось — неподвижно сидеть и гонять тепло друг другу, не теряя концентрации.

Когда окончательно рассвело, друзья вышли из хижины. Конан скрипнул зубами, увидев груду аккуратно обглоданных лошадиных костей. Даже клочка шкуры не оставили оборотни от его кобылы.

Постепенно вихрь тепла начал утихать, оседая на внутренностях. Добавлять новую порцию мы не стали — вначале требовалось понять, что вообще произошло и как с этим жить дальше. Когда последние крохи смешанной энергии тела растворились, я открыл глаза. Было темно. В животе ощущалась чудовищная пустота, словно я неделю не ел. Внезапно сбоку вспыхнул яркий свет. Наставник зажёг фонарь.

Эскиламп развел руками — что ж делать? Его крылатый монстр сидел на прежнем месте, будто никуда и не улетал со вчерашнего дня. Завидев хозяина, он радостно щелкнул клювом.

— То есть вас даже на минуту оставить теперь нельзя? — спокойный голос даоса ударил сильнее кнута. Он посмотрел на Вилею: — Ты демон! Ты должна жрать таких, как он. Это твоя еда. Твоя сила. Твоё возвышение. Ты должна была добить Зандра, а не тащить его из последних сил, тратя собственную жизненную силу.

— Поспешим, — сказал волшебник, привязывая испуганного гнома к какой-то шишке на спине чудовища, — путь неблизкий и нелегкий…

Наставник Герлон резко повернулся в мою сторону и продолжил всё тем же спокойным тоном:

Конан, стараясь не слишком глубоко дышать, уселся на костлявый хребет ящера, позади Эскилампа.

— А ты? Ты должен убивать таких, как она! Должен нос воротить от её вони. Должен защищать свой мир. Должен был оставить её на съедение зверям. Но вам, как я вижу, законы мирозданья не писаны. Вы решили сделать всё по-своему.

— Готов? — обернулся колдун. — Полетели! Расправив кожистые крылья и окутав Конана своим неповторимым запахом, чудовище после короткого разбега устремилось в небо.

Казалось, само пространство притихло, боясь прогневать злого даоса.

Вскоре леса превратились в траву, холмы — в маленькие, еле заметные неровности, а облака казались не дальше, чем потолок в доме.

— То, что вы сотворили, называется обмен энергиями. Смертельно опасное занятие, к которому подходят после долгих годов подготовки. Нужно безмерно доверять партнёру, чтобы решиться на такое. Стоило хоть кому-то из вас потерять концентрацию, спасти вас не смог бы ни один лекарь. Ни этого, ни нашего миров. Одно сопряжение опасно, два смертельно, на три решаются единицы. Вы же гоняли энергию по четырём каналам, словно для вас это нечто настолько же естественное, как дышать воздухом. Причём гоняли не просто энергию — вы смешали её, достигнув максимального уровня единения. Если бы меня не оказалось рядом, вы бы просто сгорели! Не так я планировал наше обучение. Совсем не так. Небо никогда не даёт нам простых путей. Лишь трудности помогают нам возвыситься.

— Приготовься, — крикнул Эскиламп, — сейчас будем прорезать облака!

Наставник умолк, погрузившись в думы. Я посмотрел на Вилею и тут её глаза резко расширились.

Ровно и мощно работая крыльями, ящер окунулся в облачность. К удивлению Конана, облака оказались не густыми и липкими башнями, а легким полупрозрачным туманом, сквозь который он неплохо видел. Совсем как обычный, земной туман, иногда чуть гуще. Вырвавшись из пелены облаков, монстр продолжал набирать высоту.

— Зандр, твои зрачки… Они… Жёлтые!

— В какой стране живет эта царица? — спросил Конан.

— С таким уровнем единения, что вы здесь устроили, на ближайшие сутки Зандр превратился в демона. Во всяком случае, внешне, — пояснил даос, всё ещё пребывая в раздумьях. — Потом действие эффекта закончится, и он вновь станет человеком. Что же, раз само Небо решило устроить мне это испытание, значит, так тому и быть.

— В другом мире… — неопределенно ответил Эскиламп.

Наставник поднялся и из его рук вновь сорвался флаг, заключивший нас в защитную формацию.

Конан ждал продолжения, но так и не дождался. Очевидно, колдун не желал сейчас пускаться в объяснения и рассказывать о других мирах. Казалось, он был чем-то обеспокоен. Поглядывал по сторонам, затем несколько раз что-то крикнул своему «коню». И каждый раз ящер изменял направление полета, будто пробирался по невидимой, петляющей горной тропе.

— Разговор предстоит непростой, не хочу, чтобы кто-то нам помешал. Пауков больше нет, но другие звери могут этим воспользоваться. Вилея, я брал тебя во временные ученицы с одной конкретной целью — чтобы ты стала для Зандра противовесом. Я знаю, как ты любишь силу. Как ненавидишь слабых. Как любишь доминировать и побеждать. Меня это более чем устраивало. Имея такого достойного спарринг-партнёра, Зандр прошёл бы свой этап кандидата даже не заметив его. Вы должны были настолько возненавидеть друг друга, что бросили бы всё на алтарь победы. Должны были работать, не покладая рук, тренироваться до потери сознания, поглощать энергию, превращаясь в достойных идущих к бессмертию. Имея заклятого врага, вы оба продолжили бы своё возвышение после того, как вернулись бы домой. Периодически встречаясь в червоточинах и сражаясь, каждый из вас стал бы серьёзной силой, способной на многое. Но сейчас…

Склонив голову, Конан смотрел на причудливые горы и валуны облаков, медленно проплывающих под крыльями ящера. Ему хотелось спрыгнуть и побродить, или, может быть, как в детстве, побегать по этим пухлым и нежным горам и долинам.

Наставник сделал паузу, словно не решался озвучить следующую мысль.

— Вот оно! — Эскиламп указал на странное, золотистое сияние в виде неправильного овала или арки.

— Когда происходит сопряжение человека и демона, происходит не только обмен энергией. Происходит адаптация тел к специфике мира. Зандр стал демоном. У него изменились глаза, появился специфический запах, который чувствуют только даосы, исчез запах людей, которых так бесит демонов. Разве ты не заметила этого?

Монстр быстрее заработал крыльями. Сияние очертаниями напоминало кольцо табачного дыма, выпущенное умелым курильщиком. А по цвету — радугу с преобладанием золотистых тонов.

— Действительно, — ошарашенно произнесла Вилея. — Он больше не пахнет.

Ящер набрал скорость и промчался сквозь кольцо. Ничего не изменилось, но Конан почувствовал, что Эскиламп расслабился и похлопал ладонью по костям монстра, как ласково треплет наездник усталую лошадь.

— Даже воздух перестал влиять на Зандра, пока он находится в таком состоянии. Но у всего есть своя цена. В том числе и у сопряжения, тем более такого полного, как у вас. Однажды попробовав, вы уже не сможете отказаться от него. Это даже не наркотик — это нечто большее. Но даже это не главная проблема. Теперь ваше развитие предопределено. Стиль тигра, как я понял?

Пошли на снижение. Конан никак не мог вспомнить, как зовут этого крылатого «коня» Эскилампа. А спрашивать почему-то не хотелось. Какое-то красивое, звучное и непонятное имя…

Вилея кивнула, всё ещё пребывая в шоке.

Прорезав облака, чудовище сложило крылья и камнем ринулось вниз. Почувствовав ужас падения, Хепат закричал. Сердце Конана билось у самого горла. Эскиламп обернулся и кивнул: все в порядке. У самой земли ящер расправил крылья и приземлился плавно и мягко, чего Конан от этого костлявого чудовища никак не ожидал.

— Я сознательно не обучал Зандра какому-либо из стилей, чтобы у него был выбор. Он должен был сделать своей базой тот стиль боя, который подходил ему по духу. Ему и только ему. Но теперь нет выбора и базовый стиль определён. Завтра начинаем тренировки стилю тигра. Как в рукопашном бою, так и в работе с оружием. Этот момент уже не изменить. Видимо, само Небо решило сделать из вас ударных бойцов.

Вокруг теснились горы, поблескивая на вершинах снежными пиками. Монстр сел в небольшом каньоне, со всех сторон окруженном зубчатыми скалами. Эскиламп деловито отвязал Хепата и передал Конану. Спеленатый гном выглядел как небольшой кулек. Только воинственно топорщилась борода, и торчал крючковатый нос с двумя бородавками. Он смирился с судьбой и лишь смотрел на друзей печальными глазами.

— Предопределён только стиль боевых искусств? Или что-то ещё? Если я на сутки стал демоном, мне теперь придётся жрать сущности? — уточнил я момент, который сильно меня смущал. Наставник долго не отвечал. Он даже глаза закрыл, словно подбирал правильные слова. Наконец, даос заговорил:

— Где-то наверху берет начало река, название которой не произносят, — торопливо сказал Эскиламп, — она уходит вглубь горы, поглощает ядовитые вещества и превращается в поток с черной водой. Даже малейшие брызги сожгут кожу и плоть, будь осторожен. Войдешь в пещеру, — колдун показал на темной отверстие в скале, — дойдешь до реки, там должны быть лодки. Дальше вода тебя сама вынесет…

— Есть много путей к бессмертию и каждый из идущих сам выбирает дорогу, по которой ему нужно идти в тот, или иной момент времени. В большинстве своём люди выбирают путь гармонии — возвышение путём единения с энергией Ци. Таким путём сейчас иду я, таким путём сейчас идёшь ты. Но это не значит, что другие пути неправильные. Вилея, к примеру, идёт сразу двумя путями. Путём демонов — возвышение через поглощение чужих меридиан, а также путём зверя — через осознание сути зверя и поглощение его силы. Поглотив тигра, она осознала его техники и продвинулась в понимании стиля. Стала сильнее. Эта сила могла её сжечь, но Небо не напрасно свело вас вместе — ты сделал единственное правильное действие, чтобы её спасти. Увеличил площадь соприкосновения с источником заёмной силы и продержал его достаточно долго, чтобы тело поглотило всю энергию.

Эскиламп умолк и в сомнении покачал головой.

— Значит, существует всего три пути возвышения? Гармонии, демонов и зверя?

— Я бы пошел с тобой, но боюсь вызвать ее гнев. В прошлый раз мы немного повздорили… — волшебник грустно усмехнулся и продолжал. — Возьми кольцо, через него я буду тебя видеть. Узнаю, когда за тобой прилетать, если… Ну, словом, вперед!

— Есть ещё один. Путь крови. Путь, встав на который, вы станете врагом всего живого. Я лично явлюсь, чтобы прикончить вас. Этим путём идут те, кто упёрся в границы своего возвышения. Кто не может преодолеть барьер. Кто не желает подчиняться Небу и принимать барьер рождения. Да, этот барьер тоже можно разрушить, но об этом стараются лишний раз не говорить. Тех, кто идёт этим путём, называют сектанты. Их стараются убить как в нашем, так и в этом мире. Путь крови — это путь жертвоприношений. Путь безумства, боли и страданий жертв. Чем больше жертва страдает перед смертью, тем больше энергии она отдаёт своему мучителю. Это крайне опасные противники.

Конан надел на мизинец кольцо с крупным сапфиром. Вгляделся в камень, и ему показалось, что в глубине мелькнул чей-то глаз.

— Сектанты вырезали несколько племён второго круга, — произнесла Вилея с нескрываемой ненавистью. — Они… Они убивали даже детей.

— Потому что их энергия чище. Эмоции ярче. Порождаемая сила больше. Однако вернёмся к возвышению. Путь гармонии — это путь вверх. Идущий ему стремиться преодолеть преграды на возвышении, порой не уделяя внимания расширению своей силы. Для того, чтобы хоть как-то её улучшить, не тратя бесчисленное количество лет, нужны сущности зверей. Мой наставник их поглощал. Я их поглощал. Каждый даос рано или поздно их поглощает. Не минет сия чаша и тебя, ученик. Тебе тоже рано или поздно придётся их поглотить, чтобы усилить себя.

— Королева-то, наверное, такая же карга, как на Острове Пауков? — ухмыльнулся воин, устраивая под мышкой связанного Хепата.

— Я не стану этого делать, — произнёс я и неожиданно понял, что это обещание на всю оставшуюся жизнь.

— Это полностью твой выбор. Каждый даос сам принимает решение, где ему останавливаться в возвышении. Однако я должен сказать тебе сразу — если ты построишь колосса на глиняных ногах, он рухнет. Ты превратишься во владыку Лурт Минка.

Эскиламп с облегчением рассмеялся:

— Благодарю наставника за науку, но путь зверей мне не подходит, — уверенно заявил я. — Мне нравится гармония. Остановлюсь на ней.

— Нет, эта симпатичнее будет… Сам увидишь. Но коварства ей не занимать, так что будь осторожен.

— Как я уже сказал — это полностью твой выбор. Теперь с тем, что будет дальше. Как уже сказал, изначально Вилея планировалась в нашей группе только как причина твоего возвышения. Но теперь всё изменилось. Настолько, что я даже не знаю, как на это отреагирует оба наши мира. Но иного пути Небо мне не предоставило. Не мне спорить с его решениями.

Конан кивнул другу и широким шагом направился к пещере.

В руке наставника Герлона появился золотистый лист бумаги.

Ступив под низкие своды, он огляделся. Узкий, длинный тоннель. Со стен сочится влага. Впереди — слабый свет, очевидно, в изобилии растет светящийся мох. Королева позаботилась, чтобы гости не плутали в темноте… Конан осторожно двинулся вперед и вскоре услышал плеск. Пещера вывела к берегу черной подземной реки. Река до половины заполняла тоннель, стены которого были до блеска отполированы водой. Возможно, во время проливных дождей тоннель затопляло полностью.

— Демон Вилея из племени Урбангос — это ученический договор на два года. Я, искатель Герлон, человек, даос этапа мастер алмазного ранга, предлагаю тебе стать своей официальной ученицей. Ты старшая дочь главы племени. У тебя есть право самой решать, кто будет твоим наставником. Если ты подпишешь этот договор, я обещаю, что в следующие два года ты проклянёшь тот день, когда решила войти в мир людей и встретила меня. Ты проклянёшь тот день, когда подписала этот договор. Но если ты его подпишешь, то войдёшь в мир людей кандидатом алмазного ранга. Это я тебе тоже могу обещать.

Три небольших лодки лежали на камнях кверху дном. Рядом с каждой — весло.

— В мир людей? — опешила не только Вилея, но и я.

Хепат впервые подал голос:

— Что будет, если где-то впереди вода поднимется?

— Мне казалось, что я говорю на понятном всем языке. Решившись на единение, вы связали себя друг с другом. Отныне без такой медитации ваше возвышение невозможно. Я обещал своему ученику, что верну его в мир людей в шестнадцать. Я сделаю это, чего бы мне это не стоило. И тебе, моя потенциальная ученица, придётся пойти за ним. Без Зандра твоё возвышение невозможно. Как невозможно и его без тебя. В нашем мире ты станешь человеком и сможешь прожить там так много, как долго вы будете продолжать единение. Однако верно и обратное — Зандр в твоём мире станет демоном. Отныне вы жители двух миров и вам придётся с этим смириться. Так решило Небо и не нам с ним спорить.

— Тогда мы погибнем, — спокойно сказал Конан, — но не думаю, чтобы королева топила всех своих гостей… Разве, только некоторых.

— И она сможет снять с меня заклятие? — Хепат начал проявлять интерес к своей судьбе, и это был хороший знак.

— Просто подписать? Что потом? — Вилея крутила лист в руках, словно впервые видела бумагу.

— Тут не заклятие… — Конан возился с лодкой: перевернул и подтащил к воде. — В крови у тебя волчья зараза! Эскиламп считает, что королева сможет ее убрать.

— Магия обмена документов в этом мире такая же, как и в нашем. Копия договора уйдёт твоей матери, владыке Шан Ри, твоему бывшему наставнику. Многим даосам в наш мир. Хорошо это или плохо — решать тебе. Что ты получишь я описал. Твой выбор, соглашаться с этими или нет.

Он уложил Хепата в лодку, прыгнул туда сам и осторожно опустил весло в черную, ядовитую воду.

— Я чувствую, что сейчас начну превращаться, — внезапно прохрипел гном, — в голове так мутно…

— То есть без Зандра я не смогу взойти на этап ученицы?

«Значит, наверху уже ночь», — подумал Конан.

Он с грустью посмотрел на друга и внутренне содрогнулся, увидев ярость в желтых глазах с вертикальными зрачками. Время, казалось, остановилось. Медленное движение лодки, увлекаемой течением, серые стены тоннеля с пятнами светящихся растений пуго, низкие каменные своды.

— Без него ты не сможешь получить даже золотой ранг этапа кандидат. Как и он без тебя не получит своё серебро. Сопряжение даёт великую силу, но и требует немалых жертв.

Конан невольно задремал…

— Мы, кажется, приехали, — голос Хепата был хриплым и грустным.

Стало быть, ночь прошла, смекнул Конан и, широко зевнув, вгляделся в полумрак. Они находились невдалеке от берега обширного подземного озера. Своды и стены огромной пещеры терялись в темноте. А вдали, посреди озера, возвышался сверкающий дворец королевы демонов.

— Но я точно об этом пожалею? — Вилея, видимо, приняла решение. Она перестала крутить бумагу.

Конан долго смотрел на безумное великолепие прозрачных башен, отливающих всеми цветами радуги, на шпили, горящие в полумраке рубиновым светом, на нисходящие к черной воде стены из прозрачного минерала, возможно, горного хрусталя или кварца.

— Помнится, бывали мы в подобном замке — алмазном, — подал голос Хепат.

— Это я могу тебе обещать, — заверил даос. — Жалеть ты будешь всю оставшуюся жизнь.

Глаза у него все еще отливали желтизной.

— Как ни крути, а тот был меньше, — Конан взялся за весло и медленно стал грести. — Возможно, и этот замок — алмазный, любят они этот камень…

— Плевать! Если это сделает меня сильной, я согласна! — девушка достала цзянь, провела лезвием по ладони, после чего припечатала окровавленной рукой в золотистый лист. — Демоны не признают чернил. Мы подписываем договора только так.

Вскоре обнаружилось, что и в озере есть течение. Лодку закручивало, иногда она устремлялась в противоположном направлении, и Конан, работая веслом, с трудом направлял её в нужную сторону. Еще через некоторое время выяснилось, что озеро обитаемо! Из воды то и дело показывались спины огромных животных, лодка наталкивалась на препятствия, которые вполне могли оказаться телами монстров, обитающих в глубине.

«Какие чудовища, какие порождения мрака могут жить в этой ядовитой воде? — думал Конан, зорко глядя вперед. — Какие гнусные демоны, к королеве которых, мы плывем? И, вообще, почему Эскиламп так уверен, что королева поможет? Сам он, как нетрудно догадаться, едва унес отсюда ноги! Видишь ли, они «немного повздорили»!

Документ мигнул и исчез, после чего наставник Герлон кивнул:

И все же Конан доверял суждениям волшебника, его знаниям, его осмотрительности и мудрости. Эскиламп уверял, что королева демонов поможет. Вот только плата…

Внезапно вода впереди забурлила и вспучилась. На поверхности, взбивая ядовитую пену, яростно извивались толстенные щупальца. Казалось, несколько десятков огромных водяных змей сошлись в смертельной схватке.

— Добро пожаловать в этот мир, демон этапа кандидат серебряного ранга. Пожалуй, на этом наш разговор стоит сворачивать. Вам стоит осмыслить произошедшее. Вставайте, ученики, хочу показать вам причину, почему демоны избегают лес Дандура.

Конан изменил курс и налег на весло, пытаясь обойти стороной поднявшегося на поверхность монстра. К несчастью, течение в этом месте оказалось сильным, и лодку, несмотря на старания гребца, несло в прежнем направлении.

Положение становилось угрожающим. Конан видел, что встречи с неизвестным обитателем глубин не миновать. Все, что он смог сделать, это слегка отвернуть в сторону от извивающихся, жаждущих добычи щупалец, после чего отложил весло и взял в руки меч. Монстр, заметив добычу, замер, как паук в засаде. Теперь из воды лишь слегка торчали кончики его чудовищных щупалец, напоминавших корни затонувшего дерева.

Глава 9

Но стоило лодке приблизиться, как эти «корни» зашевелились, хищно нацелившись на жертву. Затем, будто с трудом раздвигая тяжелую, черную воду, показалась голова чудовища. Два мутных глаза, величиной с донышко винной бочки, пристально уставились на Конана.

Движение лодки замедлилось. Вероятно, огромная туша гигантского спрута разбивала поток, создавая завихрения, в которые лодка и попала. Несколько черных щупалец, почти незаметных на фоне воды, медленно скользнули по борту. Конан поднял меч, и это словно побудило монстра к действию. Пришли в движение остальные щупальца. Потянулись, ухватились за борт лодки. Конан с трудом остановил замах — он вдруг ясно услышал голос Эскилампа:

Золотистый лист бумаги появился перед лицом наставника Герлона раньше, чем мы добрались до дерева. Взяв его и прочитав, даос не удержался от ухмылки:

— Не шевелись! Спрут видит только то, что движется! Если замрешь — чудовище тебя не заметит.

И действительно, стоило Конану застыть с поднятым мечом, как движения чудовища стали вялыми и неуверенными. Монстр неторопливо ощупал борт в поисках живого, которое виделось ему только в движении, и как бы нехотя погрузился в пучину. Из предосторожности Конан не спешил взяться за весло. Медленно, стараясь не делать резких движений, он вложил меч в ножны и взглянул на кольцо, переданное ему волшебником.

— Владыка Шан Ри благословляет тебя на обучение, ученица Вилея. Как и мать. Она и вовсе рада, что могучий даос лично взялся воспитывать её чадо. А вот мастер Нарс-Го Ри высказал своё несогласие, что у него столь нагло украли ученика. Он отказался от всех ранее достигнутых договорённостей и объявляет меня своим личным врагом. Мало того, он объявит на нас охоту. Тот, кто сумеет прикончить меня, либо любого из моих учеников, будет вознаграждён. Странно, мне этот демон показался вполне разумным. Видимо, не видать тебе, ученик Зандр, учебников по артефактному делу мира демонов. Ничего, заберём добычу с тех безумцев, что на нас нападут.

— Пока ты не вошел во дворец королевы, я могу с тобой говорить, хотя это требует больших усилий, — вновь раздался из кольца далекий голос Эскилампа, — потом смогу только видеть… — последние слова прозвучали еле слышно, словно их относило порывами ветра.

Выждав для верности еще некоторое время, Конан взялся за весло. Сверкающий дворец приближался. Виднелась лестница, спускающаяся к воде, несколько лодок, застывших у причала. Конан вновь поймал слабое течение, и вскоре дворец из прозрачного, испускающего свет камня предстал перед ним во всем своем великолепии.

— Наставник, раз речь зашла о добыче, нам с Вилеей удалось найти вот это, — я скинул рюкзак и открыл его, продемонстрировав находки. Как ни крути, но для меня всё это не несло никакой пользы. Раньше второго пояса я вряд ли найду возможность взламывать привязанные артефакты. Однако, если даос поработает с пространственными кошельками, вдруг сможет найти там что-то ценное?

Гладкие, уходящие в глубины черного озера, стены, бесчисленные башенки с рубиновыми шпилями, лестницы, как внутри дворца, так и снаружи — все это сверкало, переливалось всеми цветами радуги, ослепляло сказочной, неземной красотой.

Наставник задумчиво ухмыльнулся и забрал артефакты. Стащив кольца, он отбросил кисти в сторону и какое-то время простоял с закрытыми глазами.

Конан перестал грести, и некоторое время любовался дворцом, как опытный ювелир наслаждается чистым светом бриллианта. Хепат впал в забытье или же просто спал, и Конан пожалел, что гном не может видеть великолепие дворца королевы демонов.

— Да, прекрасное зрелище, — донесся совсем слабый голос Эскилампа, — но поспеши, пока не настала пора нашему другу превращаться…

— Бесполезная дешёвка. Эти двое были воинами, причём не самым хорошими. Полагаю, максимум бронзового ранга. Даже то, что они вытерпели привязку пространственных кошельков, не заставит меня считать иначе. Амулеты бестолковые, да даже пространственные кошельки, и те созданы какой-то бездарностью. Всего пятьдесят килограмм, разве это на что-то годится? Уверен, внутри тоже ничего ценного не будет.

Осторожно подведя лодку к плоскому камню-причалу, Конан ступил на него, стараясь не замочить сапог. Затем вытащил лодку, сунул под мышку спящего гнома и направился к прозрачной лестнице.

— То есть продать это нельзя? — поинтересовался я.





— Это только и годится для того, чтобы продать. К моменту, когда вы достигните этапа воина, всё это будет вам уже бесполезно. Доберёмся до крупного города, обязательно сдадим местным властям. Пусть порадуют племя, чью печать мы нашли, что тела двух их представителей обрели покой.

6



Вот так всегда. Хотел похвастаться добычей, но наставник разнёс её в пух и прах. Полагаю, умудрись мы притащить ещё и копьё, оно бы вообще улетело в лес, как бесполезная палка. Наставник изменился после того, как мы с Вилеей очнулись. Видимо, ему тоже требовалось время, чтобы переосмыслить произошедшее.

Никто не вышел ему навстречу — ни рабы, ни воины, ни демоны. Конан поднялся по лестнице до величественной арки. Вход никем: не охранялся. Дверей также не было, и Конан беспрепятственно вошел во дворец. На миг показалось, что он попал внутрь солнца. Глаза слезились. Нестерпимое сияние пульсировало, будто живое существо, лучилось, переливалось всеми цветами радуги.

Паутина закончилась достаточно резко. Наставник активировал какие-то артефакты и в воздух взмыли несколько ярких звёздочек, довольно сносно освещая пространство. Исполинского дерева, что когда-то возвышалось над лесом, больше не существовало. Не было ни паутины, ни дерева, вообще ничего. Лишь огромная выжженная поляна, на которой уже даже ничего не тлело.

Прищурившись, Конан сделал несколько шагов и остановился, не зная, в каком направлении двигаться. Прозрачные стены являли взору очертания залов, коридоров, лестниц, переходов и небольших будуаров.

— Сколько же мы медитировали? — удивилась Вилея.

— О чем ты хочешь просить меня, смертный? — раздался голос, подобный нежным переливам флейты.

— Четверо суток. Первое сопряжение всегда долгое. Ученик Зандр, твои мысли по тому, что ты видишь?

Конан сглотнул комок, совсем некстати оказавшийся в горле, откашлялся и громко сказал:

— Можете центр подсветить? Слишком много теней.

— Мой друг стал оборотнем. Я прошу вернуть его… удалить из его крови…

Наставник выполнил мою просьбу и раздался удивлённый возглас Вилеи:

Внезапно стены пришли в движение. Закружилась голова. Мимо проплывали прозрачные, словно сотканные из воздуха, лестницы… Возможно, стены и не двигались, а перемещался сам Конан…

— Это что, черепаха?

Очнулся он в огромном зале с высокими сводами в виде арок и причудливыми резными колоннами, испускающими потоки нежно-голубого света. Сквозь прозрачные стены виднелись черные воды озера — вероятно, зал находился в одной из угловых башен дворца. Высокий, затейливый трон посредине напоминал сверкающий на солнце айсберг. Боль и слезы в глазах мешали разглядеть сидящую на троне женщину.

Там, где когда-то росло дерево, находился панцирь исполинской черепахи. Тела уже не было — время оказалось безжалостно к зверю. Местами панцирь был наколот, местами и вовсе продырявлен, но в целом это оказался вполне узнаваемый предмет размерами с несколько обычных деревенских домов.

Внезапно свет потускнел, и Конан увидел, наконец, королеву демонов загадочной страны Эн-Кастер. На троне в свободной позе сидела изящная молодая женщина в ниспадающих белых одеждах. Отстраненная, неземная красота ее бледного лица вызывала скорее грусть, нежели восхищение. Конан напомнил себе: перед ним — не человек, а демон, который может принять любое обличие. Но почему она решила выглядеть как земная женщина? Или все-таки это ее настоящий облик?

— Не просто черепаха, — подтвердил я. — Это зверь этапа мастер. Его энергетическая структура скрыта. Черепаха приползла сюда… Из поля битвы? Разве оно настолько близко располагается? Сил вернуться обратно не хватило и тварь сдохла. Но за время своей жизни она нажралась столько энергии, что даже выросшее вокруг панциря дерево не смогло его полностью поглотить.

Решив отложить выяснение этого вопроса до лучших времен, Конан вновь заговорил о своей просьбе:

— Моего друга, гнома, укусил волк-оборотень… — но королева прервала его капризным, как показалось, голосом:

— Так не бывает, — заявила Вилея. — Любой источник энергии в нулевом круге обнуляется со временем. Это все знают.

— Какую цену ты намерен заплатить за его исцеление? — огромные, сверкающие холодом глаза женщины смотрели с вызовом.

— Любую, — без колебаний ответил Конан.

— Кроме этой черепашки, — я закрыл глаза и полностью погрузился в духовное зрение, значительно увеличив радиус его работы. Неожиданно это оказалось довольно легко, а доступная область поражала. Значительно больше, чем раньше. Раза в три, не меньше.

— Готов ли ты ради друга пожертвовать жизнью?

— Готов!

— Наставник, можете добавить света к дальнему краю поляны?

В душе он все же надеялся, что такую плату королева не потребует. Женщина вдруг оказалась рядом. Она с: любопытством осматривала мужественную фигуру необычного просителя и даже легкой, как снежинка, рукой коснулась шрама на его подбородке. А Конан только сейчас разглядел, что одежда королевы была воздушной и прозрачной. По сути, перед ним стояла обнаженная женщина с гибким, как у танцовщицы, телом. Невольный вздох воина не укрылся от внимания королевы, и она, вскинув руки, как шаловливая девочка, сделала несколько танцевальных движений. Конан стоял столбом, все так же удерживая под мышкой спящего Хепата.

Женщина рассмеялась звонким, серебристым смехом и закружилась в невиданном никем из смертных танце. Необычные движения, похожие на плавный, странный ритуал, набегающими волнами размывали сознание Конана, как морской прибой детские песчаные замки. Словно зачарованный, зная, что действует не по своей воле, он положил спеленатого Хепата на пол, снял пояс с мечом, кольчугу…

И вновь даос выполнил мою просьбу без вопросов.

Оставшись в набедренной повязке, и чувствуя себя невероятно глупо, он стоял, не сводя глаз с танцующей женщины. Королева внезапно остановилась, и Конан почувствовал, что его воля свободна. Чары исчезли. Но что было делать? Броситься одеваться? Смешно и глупо… Киммериец видел, что его осматривают, как товар. Взглядом знатока оценивают фигуру, мышцы, мужественность и красоту воина.

С некоторым вызовом, скрестив руки на груди, Конан стоял молча — спокойный и величественный, ощущая свою силу мужчины и данную ему природой власть над женщиной. Пусть даже эта женщина — королева демонов! Его прекрасное, совершенное тело воина в сиянии дворца отливало бронзой.

— От черепахи в ту сторону тянется какой-то энергетический канал, но сейчас он угасает. Приползший сюда зверь что-то с собой притащил. Что-то, что было связано с огромным источником. Посмотрите на деревья с той стороны — часть из них сильно отличается от соседей. Это деревья, вставшие на путь возвышения. Их древесина должна быть весьма ценной. То, что притащила сюда черепаха, полагаю, сейчас находится в пространственном кошельке наставника. Вряд ли он оставил такую ценность бесхозной. Собственно — это всё. Пауки адаптировались к энергии и развились в тех монстров, которых мы видели. Дерево вымахало до невероятных размеров, но погибло. Либо пауки его сожрали, либо энергии стало слишком много. Наставник, давно хотел спросить — откуда здесь поле битвы? Ведь его нет в нашем мире!

— Я излечу твоего друга, но ты будешь моим слугой до тех пор, пока я сама тебя не отпущу! — королева вновь восседала на троне и говорила холодно и высокомерно.

— Почему нет? Есть. Как раз из-за него жители твоей деревушки никогда не ходят к океану. Потому что твари, что порой вылезают из поля битвы, их сожрут.

Конан молча склонил голову. Хепат вдруг проснулся и издал душераздирающий вопль. Разрывая веревки, забился в судорогах. На губах его выступила кровавая пена. На миг показалось, что в пульсирующем свете мелькнула тень волка. Метнулась ввысь и растворилась в сиянии. Хепат затих, слышались только жалобные стоны и хриплое дыхание.

— Он здоров, — сказала королева, — теперь он будет спать и во сне охранять твой меч и доспехи. Здесь они тебе не понадобятся.

— Червоточина соединила участки моря? — удивился я.

Гном поднялся и, двигаясь рывками, как марионетка на ниточках, принялся собирать вещи Конана. Королева простерла руку, и он исчез.

— Без меча я чувствую себя голым, — усмехнулся Конан.

— Если объединить карты двух миров, то окажется, что в нашем мы значительно отошли от берега. При этом до самого поля битвы ещё далеко. Мне даже интересно, как оно устроено. Со стороны мира демонов это определённо суша — слишком много на это указывает. Со стороны нашего мира — глубоководье. При этом червоточина стала минимальной. По сути — дырка в земле, что ведёт в другой мир. Но как она устроена? Почему вода не проникает сюда? С таким явлением я ещё никогда не сталкивался, нужно будет при случае изучить этот вопрос. На то мы и искатели.

И в тот же миг ощутил, что его набедренная повязка исчезла. Обнаженная королева вдруг оказалась рядом, и ее глаза засияли волшебным, неземным светом.



— Получается, закрыть червоточину нельзя?

* * *

— Почему же? Вначале нужно уничтожить всех тварей на этой стороне. Затем на нашей. После чего можно приступать к переходу. Вот только для этих целей придётся приглашать владыку с водной стихией — никто другой на такой глубине не выживет. Но не думаю, что кто-то из владык воды посмотрит в сторону этой червоточины. Она слишком непримечательна и не обещает добычу. Откуда им было знать, что порой из нашего мира выползают вот такие вот черепашки этапа владыка? Мало того, что она сама по себе грозная сила, ещё и Сердце Океана с собой приволокла.



— Сердце Океана? — опешила Вилея. — Это же сказка!

— Я, конечно, мог бы вам продемонстрировать эту сказку, но, боюсь, от вас останется только чёрная пыль. Если бы не мой ранг, мне бы тоже пришлось несладко. Однако это действительно Сердце Океана. Крайне редкий, почти уникальный источник энергии этапа владыки. Жаль, стихия мне не подходит, иначе я бы уже сейчас доставил вас в мир людей и попрощался, отправившись медитировать. Где его взяла черепаха и зачем так упорно ползла вглубь земель демонов — огромный вопрос.

Служба Конана состояла по большей части в удовлетворении похоти и капризов королевы. Опытный и сильный мужчина, он умел доставить женщине удовольствие и мог ласкать королеву в течении несколько колоколов подряд или даже всю ночь.

— Наставник, вы говорили, что червоточину этого поля битвы может пройти только владыка воды. Скажите, у таких высокоуровневых даосов бывают питомцы? Например, черепахи колоссальных размеров?

Таким образом, эта часть его работы трудностей не вызывала. Хуже приходилось во время пиров. Королева периодически устраивала в тронном зале долгие и обильные пиршества. Невесть откуда появлялись демоны самых невероятных форм и размеров: огромные, клыкастые и когтистые, как поднявшиеся на задние лапы остриженные медведи, с отвратительными складками кожи на брюхе и под мышками. Но были и небольшие, с хитрой шакальей мордой и телом уродливого горбуна. Встречались демоны-деревья и демоны-камни.

— Которая притащит в земли демонов силу, что превратит половину нулевого круга в пыль, — наставник правильно понял мою мысль. — Ты прав, ученик Зандр. Дырки и трещины на панцире — это не следы действия пауков. Такие твари ничего не смогли бы сделать зверю этапа владыка. Это следы техник тех, кто остановил здесь черепаху, сумев уберечь южную часть земель демонов. Мало того, они даже сердце запечатали в теле, закрыв его несколькими энергетическими куполами. Поэтому мне удалось его забрать. Сидите здесь, мне нужно изучить панцирь внимательней. Хочу знать, кто… Нет! Теперь я вас одних точно не оставлю! Пойдёте со мной. Уровень энергии возле панциря уже не такой огромный. Потерпите. Хватит мне сюрпризов, которые вы умудряетесь создавать каждый раз, когда остаётесь наедине. Больше такой оплошности я не допущу.

Некоторые и вовсе не имели формы и пребывали в виде клубящейся тучи. Но королева хмурилась, и Не Имеющий Формы, поспешно уплотнялся в некое подобие человека, после чего чинно сидел за столом, ел и пил наравне с другими.

Наставник обхватил меня за пояс, второй рукой сграбастал Вилею и нечеловеческим прыжком отправил себя вперёд. Дыхание перехватило — падать с такой высоты мне ещё не доводилось. Сбоку хрюкнула Вилея — девушку тоже впечатлил способ транспортировки. Удар о землю вышел чудовищным — как к нему не готовился, как не усиливал тело, всё равно меня едва пополам не сложило. Что-то сломалось определённо — слишком громким был хруст. Вот только боли не было — лечение пришло раньше. Меня поставили на землю и рядом я заметил ошалелые глаза Вилеи. Кажется, я нашёл что-то, чего моя сестра по обучению не переносит — высоту и падение. Хотя, признаться, мне это тоже не очень понравилось.

Во время пиршества Конан обязан был стоять, скрестив руки, у подножья трона. И, что хуже всего, иногда его заставляли вступать в рукопашные схватки с особо буйными демонами.

Королева взмахом руки удаляла когти и клыки у одного из гостей и превращала его в некое подобие человека — уродливого, с огромными кулачищами, бычьей шеей и ногами-тумбами.

Лечение действовало всего несколько мгновений и как только эффект прошёл, тело сразу заявило о близости к опасному предмету. Панцирь создавал такое количество энергии, что рядом с ним было крайне дискомфортно. Мне. Вилея уселась неподалёку и закрыла глаза, принявшись медитировать. Следующий этап возвышения заключался в том, чтобы создать в себе два узла. Для этого требовалось находиться вот в таких местах. Где энергия буквально бурлила. Но я не Вилея, мне медитировать и страдать было ещё рано. Наставник уверенным шагом пошёл к панцирю, что действительно был размерами с пару домов, я же попятился прочь. Нога на что-то наступила и едва не поехала, что было весьма странно — огонь наставника, что бушевал здесь четыре дня назад, должен был уничтожить всё. Наклонившись, я увидел берцовую кость, которую не взяло пламя. На человеческую не походило, видимо, осталось от какого-то крупного животного, что пауки затащили в своё логово. Наученный горьким опытом, хватать что ни попадя я не собирался, так что вначале посмотрел на предмет духовным зрением. Так я и думал — в кости витала энергия Ци. Когда смотрел на выжженную поляну, на фоне панциря я её не заметил, но сейчас могу чётко сказать, что кость принадлежала тому самому тигру этапа ученик серебряного ранга, в котором мы прятались. Слишком похожие потоки бушевали здесь. Насмотрелся я на них, пока пауки тащили нас в своё логово. Несмотря на то, что кость излучала весьма активную энергию, я всё равно её поднял. Отдам наставнику, пусть спрячет и отдаст мне потом, когда меня перестанет царапать. Вилея получила с этого зверя сущность, что даровала ей серебряный ранг, я же довольствуюсь этим предметом. Даром, что ли, Небо сделало так, чтобы мы столкнулись?

Конана выручала ловкость и быстрота. Силой он всегда уступал демону, но, непрерывно двигаясь, ускользал от медвежьих объятий чудовищ и с неожиданных позиций наносил сокрушительные удары в челюсть, в висок или затылок противника. После этого туша демона медленно уплывала из зала, а Конан с непроницаемым лицом равнодушно слушал одобрительные выкрики пирующих. Во время подобных схваток королева трепетала от страсти, и после каждой победы заставляла Конана заниматься с ней любовью прямо на троне, под завистливый вой пирующих чудовищ.

— Наказания не будет, ученик Зандр, — произнёс наставник Герлон, оторвавшись от панциря. Какое-то время он смотрел в сторону, откуда приползла сдохшая черепашка, но, тяжело вздохнув, покачал головой.

Затем Конан вновь стоял у трона, скрестив руки. Он надеялся, что скоро надоест королеве, и она отпустит его и Хепата восвояси. Может быть, даже наградит за усердие.

— Вы что-то выяснили, наставник?

— На панцире находится клеймо владыки Нургал Ли, что пропал две сотни лет тому назад. Эта информация стоит многого.

Если не считать пиров и гладиаторских схваток, жизнь во дворце текла однообразно. Королева часто и надолго исчезала, вероятно, вершила дела на местах, и тогда Конан отсыпался. Выспавшись, закатывал длительные пиры. Благо вино и еда появлялись сами собой. Не требовалось даже просить — дворец, казалось, сам знал, какое вино и какую закуску сегодня предпочитает воин. Конан входил в тронный зал — перед ним возникали прозрачные стол и скамья. Он садился, и появлялись яства. Воин ел и пил вволю, и единственным, чего ему не доставало, было общества Хепата, но все попытки найти его оказывались безрезультатными.

Долгими часами бродил Конан по дворцу в надежде запомнить расположение залов, лестниц и коридоров, составить в уме план, и, может быть, найти друга. Но дворец был переменчивым, как осенняя погода в горах. Ни разу Конан не побывал дважды в одном зале, за исключением тронного, да и тот все время оказывался в новом месте. Потом появлялась королева, и все повторялось — пиры, схватки, любовь…

— У людей так мало владык, что наставник знает тех, кто пропал так давно? — Вилея была в своём репертуаре.



— Владыка золотого ранга Нургал Ли был искателем, — произнёс наставник. — Одним из величайших гениев своего времени, почётный наставник школы Призыва. Его трактаты по приручению зверей до сих пор не утратили актуальность. Скорее наоборот, в них находят всё больше скрытого смысла, познавая все тайны великого владыки. За всю историю искателей владыка Нургал Ли был едва ли не единственным даосом, у которого имелись все ресурсы, шансы и основания для того, чтобы стать зародышем бога.

* * *



— Среди искателей нет ни одного зародыша бога? — поразился я.

— Слишком непростая у нас стезя, ученик Зандр. Теперь понятно, откуда здесь взялось Сердце Океана. Стихией владыки была вода.

Конан скучал по обычному столу. Рассеянно оглядывая возникающие перед ним яства, он вспоминал харчевни Шадизара с их пестрой, многоголосой толпой, ссорами, драками и терпким, дешевым вином.

— То есть где-то там находится табличка владыки? — я тоже посмотрел в сторону поля битвы. — Или тогда ещё их не делали?

В сияющем тронном зале, с возникающим из воздуха дорогим вином и изысканными закусками, ему не хватало простоты и незатейливости трактира толстого Асланкариба. Шума, гомона, смеха простого ремесленника или наемника, выпившего за один присест хороший кувшин вина. Конан знал, конечно, что, оказавшись в трактире, будет с грустью вспоминать изысканные угощения волшебного дворца. Но такова уж природа человека — только потеряв, он начинает понимать ценность того, что имел.

— Делали, — медленно проговорил наставник.

На сей раз, королева появилась прямо перед ним. Подняв все еще затуманенный воспоминаниями взор, Конан увидел позади нее высокого стройного юношу с ниспадающими на плечи белыми, как снег, волосами. Отстраненная красота лица выдавала в нем существо иной, нежели человек, породы.

— Наставник, я не понимаю, о чём идёт речь? — Вилея без всяких стеснений влезла в разговор. О том, что такое учтивость, ей, видимо, в детстве не рассказывали.

«Полукровка», — почему-то подумал Конан, наблюдая за плавными, даже нежными движениями юноши.

— Сейчас моё духовное зрение позволяет видеть на три сотни метров, — произнёс я задумчиво, игнорируя наглую девушку. — Радиус увеличился после обмена энергией тела. В теории, если мы потратим какое-то время на сопряжение, расстояние наверняка увеличится.

— Твоя служба, Конан, близится к концу, — с усмешкой сказала королева. — Остается последнее испытание. Сумеешь победить — будешь свободен, вместе со своим другом. Проиграешь — не взыщи!..

— Я слышал, что кому-то удавалось видеть до километра, — кивнул наставник. — Но не думаю, что это наш случай. Максимум, который ты сможешь добиться на этапе кандидата — пять сотен метров. Мне неизвестно, где была битва. Если мы наткнёмся на зверя этапа владыка, можем погибнуть.

Чувствуя тяжесть в голове от выпитого вина, а в желудке — от съеденного мяса, Конан молча встал и подошел к юноше. Слишком молод, слишком легок, наверное, быстр в движениях, но неопытен…

— Разве Небо не отвернётся от нас, если мы просто забудем всё, что сейчас узнали и уедем из леса? — спросил я и внезапно сам для себя понял, что говорю эти слова не потому, что хочу настроить наставника на безумие, а потому что сам в это верю! Я, житель отдалённой деревушки, ещё два года назад даже понятия не имевший, что такое Небо, считаю, что гневить его неправильными действиями нельзя.

Новый любовник королевы — в этом Конан не сомневался — стоял спокойно, только глаза его внезапно налились кровью.

— Да объясните вы, наконец, что задумали? — вспылила Вилея. — И ещё! Раз я теперь одна из вас, хочу понимать, что такое Небо и кто такие искатели!

— Одна из нас? — наставник Герон даже нахмурился. — Нет, ученица Вилея, ты не одна из нас. Ты демон.

Сияние в зале усилилось, и Конан на миг зажмурился. Королева явно подыгрывала своему любимчику.

— И что? Зандр вон, тоже теперь демон, пусть и временный. Он тоже не один из вас?

— Вначале верни Хепата, хочу, чтобы он видел бой! — Конан спокойно смотрел в глаза той, что еще недавно замирала в его объятиях, а теперь всем своим видом демонстрировала брезгливость и даже, похоже, ненависть.

— Он… — Герлон даже опешил. Нет, внешне он оставался невозмутимым, но паузы в разговоре говорили о том, что он не знает, что ответить.

Королева щелкнула пальцами, и в зале появился Хепат, прижимая к груди меч и доспехи друга. В глазах — тревога. Он уже не спал, ясно понимая, что будет наблюдать за смертельной схваткой на потеху женщине-демону.

— Так что пока не доказано обратное — я одна из вас! — припечатала Вилея. — У тебя даже золотая бумага есть, что это подтверждает! Так что не имеет значения, демон я или человек. В вашем мире всё равно придётся меня превращать в человека.

— Не вздумай его убить, Конан, — зло сказала королева. — Твоя задача — победить, не убивая!

— Ладно, — протянул наставник, не ожидавший такого напора от своей ученицы. — Идёмте. Нужно выбрать место для тренировок и разговора. Ученица Вилея права — пока не доказано обратное, она одна из нас. Небо никогда не даёт нам лёгких испытаний, значит, мы найдём возможность справиться и с этой.

— Разве такое возможно?

Обогнув по широкой дуге панцирь, мы вклинились в лес. Наставник не церемонился и вырезал широкую просеку техниками, перемалывая деревья и кустарники в щепки. Двигались мы туда, откуда две сотни лет назад приползла черепаха и мне приходилось всё время проверять пространство духовным зрением. Зверей не было, зато здесь оказалось так много неподвижных сгустков силы, что, казалось, кто-то посеял целые поляны растениями, вступившими на путь к бессмертию. Когда я наклонился, кажется, в сотый раз, срывая очередной цветок, что рос буквально под ногами, наставник остановился.

— Много их?