— Ага! — обрадовался Сет.— Вижу, что вспомнил! И воспоминание оказалось не из приятных! А теперь попробуй представить, что сталось бы с тобой, если б не она! Ты замерз бы еще до наступления ночи! Вспомни, когда она появилась, ты уже начал засыпать… Разве не правда? Так что для замерзающего Атали? Злое божество, отравляющее последний миг жизни, или последняя надежда, помогающая задержаться в Светлом Мире и не соскользнуть на Серые Равнины?

— Твоя правда,— сказал Конан, подумав,— но правда жестокая.

— Верно,— кивнул Сет,— но жизнь ведь и вообще штука не простая. Стоит ли обижаться, что помощь, которую тебе предлагают, нужно сперва заслужить? Ты ведь не обиделся на то, что остался в живых?

Конан невесело усмехнулся. Что он мог сказать? Наверное, он и в самом деле был обречен если бы не Атали, но всякий раз, вспоминая ту ночь, он невольно сжимал кулаки.

— Не хочу я говорить об этой девчонке,— мрачно буркнул он,— хотя и спорить с тобой не могу. Давай, если не против, о деле.

— Конечно,— с готовностью согласился Сет.— Я просто хотел тебе показать, в каком неприглядном обличье иной раз выступает Добро, и, думаю, тебе не стоит напоминать, с какой слащавой улыбкой Зло порой преподносит свои подарки?

— Пожалуй, не надо.

— Вот и хорошо,— улыбнулся Сет.— Надеюсь, Деркэто рассказала, что происходит, хотя бы вкратце?

— В общем, да,— кивнул киммериец,— но у меня есть кое-какие вопросы.

— Прекрасно! За этим мы здесь и собрались, Итак? — Он внимательно посмотрел на гостя.

— В первую очередь я хотел бы знать побольше о правилах, о которых прекрасная Деркэто упомянула лишь вскользь.

— Хорошо, что ты обратил на это внимание, ведь Посланец явится в сей мир для того, чтобы оспорить наше на него право. В борьбе с ним ты сможешь опираться только на свои силы, умение и опыт. Очень важно помнить об этом, ведь если ты потерпишь поражение, люди исчезнут.

— Исчезнут? — Конан оторопело взглянул на него.— Надеюсь, ты шутишь?

— А что? Это похоже на шутку? — Великий Змей в упор посмотрел на гостя, который переводил недоуменный взгляд с него на Деркэто и обратно.— Разве прекраснейшая не сказала тебе об этом?

— Я сказала,— заговорила богиня,— что, если алтарь Митры будет разрушен, это повлечет за собой чудовищную катастрофу.

— Которую человечеству не суждено пережить,— уточнил Сет.

— Я не хотела излишне сгущать краски,— пояснила Деркэто.

— Понимаю,— кивнул Сет.— Но так или иначе,— он повернулся к Конану,— теперь ты знаешь все.

— Значит, все погибнут,— задумчиво произнес киммериец,— и люди, и…

Он посмотрел на Деркэто, но Сет прекрасно понял, о чем он думает, и ухмыльнулся:

— Ну нет! Мы, боги, просто уйдем…— Он задумался.— Уйдем, чтобы рано или поздно отыскать другой мир, который согласится принять нас. Это, конечно, лучше смерти, но, поверь, совсем не походит на приятную прогулку,— Владыка Вечной Ночи сжал кулаки.— Но если такое случится, я позабочусь о том, чтобы в новом мире не нашлось места Митре.

Конан встретился взглядом с Деркэто, и она едва заметно кивнула ему, словно спрашивая: «Помнишь? Это то, о чем мы с тобой говорили!»

— Опять ты пытаешься убедить меня, что все Зло мира исходит от того, кого люди называют Подателем Жизни! А ведь сам говорил, что не существует ни Зла, ни Добра!

— Да нет же! — Отец Тьмы досадливо поморщился.— Зло и Добро здесь ни при чем! Пойми, есть всего два пути овладения знаниями, могуществом! Можно добиться этого с помощью магии а можно с помощью наук.

— Пока не вижу разницы! — запальчиво воскликнул киммериец.

— А ее пока и нету,— согласился Сет, намеренно сохраняя спокойствие.— Но представь самый простой случай. Без огня человеку не прожить. Так? — принялся объяснять он, и Конан кивнул.— Огонь согревает в стужу,— продолжал Сет,— отпугивает диких зверей в лесу, на огне человек готовит пищу. Без огня не сварить стали для оружия и не отковать ни меча, ни панциря. Как его добыть?

— С помощью кресала и трута,— ответил киммериец,— хотя я предпочел бы огниво — оно меньше и удобнее.

— Верно,— кивнул его собеседник.—А теперь задай себе вопрос: сколько людей должны потрудиться, чтобы изготовить такую вещь, и сколько времени у них на это уйдет?

— Не слишком много.

— И опять ты прав. А вот сейчас смотри!

Он сжал кулак, а когда раскрыл ладонь, в ней трепетал крошечный язычок пламени. Нежный, как лепесток неведомого цветка. Сет тихонько подул, и лепесток размножился, превратившись в бутон, ярко-желтый в середине и алый по краям.

— Впечатляет.— Конан не скрывал, что увиденное если и не поразило его, на своем веку он повидал всякого, то понравилось точно.— Но и я смог бы добыть огонь пусть и не столь красиво, но почти так же быстро.

— И снова ты прав,— согласился Сет, но на этот раз усмехнулся.— Результат один и тот же, однако и разницу ты должен видеть.— Он продолжал держать перед собой вытянутую руку, и нежный цветок огня продолжал трепетать на его раскрытой ладони.— Многим людям пришлось потрудиться, чтобы изготовить для тебя огниво, а мне оно ни к чему! Огниво можно потерять, трут может отсыреть, кремень искрошиться, а мое умение всегда при мне! А теперь представь, сколько времени нужно кузнецу, ткачу, каменотесу, чтобы обучиться ремеслу? Долгие годы! А с помощью магии я могу быстро научить тебя добывать огонь. А ведь я умею больше! Смотри!

Он тихонько дунул, и бутон оторвался от его ладони и поплыл по воздуху к лампаде, пока не окунулся в ее высокое пламя.

— И все-таки я не совсем понимаю, не все ли равно Высоким Богам, добывается огонь так, как это делаешь ты, или как я?

— Магия — это власть над силами мира. Это мой подход. Митра учит пользоваться телом мира, придумывая, как его использовать для своих нужд. Чтобы переплыть реку, человек изготавливает лодку. Я же просто пройду по воде как по суху. И так во всем.

— Это я уже понял! — перебил его киммериец, которому не терпелось узнать, к чему же клонит его собеседник.

— Так вот это огниво, эта лодка и все прочее — в них и сила такого подхода, и слабость! Я же говорил, огниво можно потерять, сломать, его могут у тебя украсть, а судно может затонуть или сгореть. Ты останешься без огня и не сумеешь переправиться через море. Мои же умения всегда при мне! Как человек, научившийся плавать, сможет держаться на воде, так и я всегда сумею использовать свои навыки. — Я понял,— повторил Конан. — Теперь сила. Из-за нее-то Высокие и всполошились,— Сет надолго задумался.— Видишь ли, только боги способны путешествовать между мирами. Магу, как бы искусен он ни был, такое не под силу. В науках все иначе. Именно с их помощью люди смогут в будущем добиться очень многого, может, и перемещаться между мирами. Если оставить все как есть, то это произойдет еще очень не скоро, но Высокие знают: чем большего люди достигнут, тем труднее их будет остановить. Это серьезная угроза, это вызов Высоким Богам. Человек, использующий для достижения своих целей магию, прикован к своему миру. Знания же когда-нибудь позволят человеку достичь иных миров и даже обустроить мир, непригодный для жизни. Но и это еще не все! Высокие Боги считают, что рано или поздно человек обретет такое могущество, что перестанет бояться и почитать их. Как стая волков, размножившись и почувствовав силу, гонит прочь тигра, так и люди когда-нибудь выживут богов!

— Но разве Митра об этом не знает?

— Знает, конечно, но прислушивается только к своему мнению.— Сет пожал плечами.— Он считает, что если дать человеку мешок монет, то он станет богатым, и это заметят все. Но если раздать столько же денег нищим, то этого никто не увидит. Он не понимает, что количество золота все равно остается прежним. Наверное, пример не слишком удачен, но он верен. Высоким такой подход совсем не по вкусу.

— Мне кажется, я понял тебя,— Конан задумчиво кивнул,— хотя не могу сказать, что ты меня убедил. Во времена наагов, твоих же детищ, уже было одно предупреждение? — Он вопросительно посмотрел на Деркэто.— Надеюсь, я не подвел тебя?

— Никаких секретов! — воскликнул Сет, подняв руки в примирительном жесте.— Все верно! Скажу тебе больше: иначе просто быть не могло. Рано или поздно предупреждение получают все! Вопрос лишь в том, можем ли мы позволить себе не обратить на него внимания.

— Звучит гордо! — усмехнулся Конан.

— Верно,— согласился Сет,— но тогда мы были готовы дать отпор!

— Так что же произошло?

— Митра не пожелал рисковать людьми ради моих, как он любит выражаться, уродов.

— А теперь мы не готовы?

— Нет,— ответил Великий Змей. Он не отвел взгляда, и Конан понял, то есть поверил, что собеседник его не лжет.

— Но если исход поединка для них столь важен, значит, у меня нет ни малейшей надежды на победу? — Конан не спрашивал, а утверждал, и лицо Деркэто болезненно исказилось.

— Надежда на победу есть всегда! — прервал его Сет.

— Не нравится мне все это…— Конан покачал головой.— Сам-то ты как себе представляешь, что будет?

— Ну вот мы и вернулись к твоему вопросу о правилах,— усмехнулся Сет.— Кстати, они весьма просты. Первое: противники должны быть примерно физически равны. Ты уже видел саркофаг?

— Да.

— Значит, понимаешь, что Посланец должен поместиться внутри. Правило второе: магией пользоваться запрещено. Правило третье: никто не имеет права вмешиваться в поединок ни на чьей стороне. И, наконец, последнее: Посланец может появиться здесь со своим оружием, но оно не должно быть мощнее того, что умеют изготавливать в мире, права на который он оспаривает.

— А если кто-то нарушит правила?

— Он станет более уязвимым, а его противник — более сильным.

— А если Посланец, нарушив правила, сумеет убить меня?

Сет задумался. Он понимал, что Конан печется вовсе не о себе и опасения его слишком серьезны, чтобы можно было просто отмахнуться от них.

— Он прав,— заговорила Деркэто.— И это заставило меня вспомнить кое о чем.

Однако едва она заговорила, как Сет резко взмахнул правой рукой, и странное напряжение повисло в воздухе, сделав его вдруг тяжелым и вязким. Богиня мгновенно умолкла. Конан ничего не понимал и потому смотрел на Сета, который выставил вперед левую ладонь, словно ощупывая ею окружающее пространство. Он медленно поворачивался, когда возле окна неожиданно сгустилось грязно-багровое облако и рванулось наружу.

— Вон отсюда! — воскликнул Владыка Вечной Ночи и, снова взмахнув правой рукой, послал вдогонку неизвестному такой мощный поток силы, что волосы у Конана на голове встали дыбом, хотя он всего лишь стоял рядом.

В тот же миг до них донесся ослабленный расстоянием вопль ярости и боли, и тут же все стихло.

— С ним покончено? — спросила Деркэто.

— Нет.— Сет покачал головой.— Я думаю, он успел удрать, и мне это совсем не нравится.— Он повернулся к Деркэто: — Могла бы известить меня об этом, прекраснейшая!

— Наверное, ты прав,— согласилась она и нахмурилась, недовольная собой,— но я не думала, что этот неизвестный, кем бы он ни был, сумеет выдержать твой удар.

— Меня тревожит не только это,— мрачно ответил Сет.

— Что же еще?

— Подумай! — выкрикнул он запальчиво, чего Конан никак не ожидал от Отца Тьмы.— Мы так и не узнали, кто это был, равно как и на что он способен и что ему нужно! — Лицо Великого Змея потемнело, брови грозно нахмурились.— Хорошо,— наконец заговорил он.— У нас еще будет время разобраться в этом, а сейчас продолжим.

— Я вот о чем подумал,— заговорил Конан,— во-первых, он может принести с собой незнакомое мне оружие, и второе … Если он вдруг решит воспользоваться магией…

— С этим я разберусь,— подумав, ответил Сет.

— Как?

— Сначала, едва появившись в нашем мире Посланец будет слаб. Я надеялся, что за это время ты успеешь расправиться с ним, но, видно придется действовать иначе. Ты будешь ждать его снаружи, а я попытаюсь все разузнать и, если понадобится, что-нибудь предприму.— Он сокрушенно покачал головой: — Жаль, конечно.

— Но кто такой этот Посланец? Если он придет из мира, где нет магии, то в чем может состоять его преимущество? Сет развел руками:

— Не знаю. Впрочем можно попытаться представить себе, кто это будет. Вспомни, например, о твари, с которой ты столкнулся в доме Мелии, когда еще был молод. Это существо передвигалось рывками и неправдоподобно быстро, и тебе пришлось с ним изрядно повозиться.

— Он может оказаться крылатым или многоруким?

— Нет,— тут же ответил Великий Змей.— Две руки, две ноги, одна голова.— Он усмехнулся.— Другое дело, что руки могут оказаться сильнее, ноги быстрее, зубы острее, ну и так далее. Не знаю,— еще раз повторил он,— но не удивлюсь, если Высокие создадут кого-то специально для этого случая. Тогда тебе не поздоровится. Правда, это может оказаться и к лучшему. Если Высокие переусердствуют в стремлении победить любой ценой, то в силе их творения неизбежно будет крыться и его слабость. Помни об этом!

— Ты еще говорил о чужой помощи…— нахмурился киммериец.

— Об этом можешь не беспокоиться,— заверил его Сет.— Против моей воли никто не пробьется сквозь защитный барьер.

— Ну хорошо, с этим разобрались. Как я могу справиться с ним?

— Возможно, тебе даже не придется с ним столкнуться,— усмехнулся Великий Змей.

— Что это значит?

— Есть две давно приготовленные для него ловушки. Нашего гостя даже не нужно заманивать в них — он сам пойдет туда.

— И что за ловушки? — поинтересовался киммериец.

— Попросту говоря, пара бездонных мешков,— пояснил Сет.— Если он угодит в один из них, я ничего не буду иметь против, чтобы он остался там до скончания веков. Эти ловушки ты должен осмотреть, хотя бы для того, чтобы не угодить туда самому.

— Не забывайте,— вставила свое слово Деркэто,— что кто-то должен позаботиться о сегодняшнем соглядатае, иначе все наши приготовления окажутся бессмысленными.

— Ты, как всегда, права, прекраснейшая! — с улыбкой согласился Сет.— Я что-нибудь придумаю, не беспокойся. Теперь о ловушках. Первая расположена в самом начале пути, вторая — в предгорье. Надеюсь, в одну из них он непременно угодит. Однако если ты,— он повернулся к киммерийцу,— придумаешь что-то свое, будет очень хорошо.

— Что ж, путь до горы я видел,— тут же отозвался Конан.— Там есть два обширных плоскогорья.

— Верно,— кивнул Великий Змей.

— Я заметил там несколько мест, где можно устроить завалы. Нужно только выждать удобный момент и вывалить на голову Посланцу гору камней. Если он не маг и не обладает сверхъестественной силой, мало ему не покажется.

— Хорошая мысль,— похвалил Конана Сет,— мне она нравится, а в остальном — смотри сам. Если удастся прикончить нашего гостя как-то иначе, не стесняйся,— милостиво разрешил он.— Буду только рад. Но понапрасну не рискуй. И еще одно. Я хочу, чтобы ты поупражнялся с моими воинами.

Конан ухмыльнулся:

— Ты мне не доверяешь?

— Да разве об этом речь? — удивился Владыка Вечной Ночи.— Но дело ведь предстоит нешуточное. Ты сам-то разве не хочешь себя проверить? Заодно присмотришь себе оружие. Ты ведь не собираешься драться с ним врукопашную?

— Кром! Конечно, нет!

— Ну вот видишь!

— Кстати, чуть не забыл спросить. Сколько у меня осталось времени?

— Точно не знаю. Не больше полугода.

— Что ж, не слишком много, но вполне достаточно. Впрочем, и терять его понапрасну тоже не стоит. Камни для завалов я должен таскать в одиночку?

— Тебе их совсем таскать не придется, иначе на это уйдет все оставшееся время. Просто покажешь приглянувшиеся места.

— Тем лучше,— кивнул на прощание Конан.— Завтра я осмотрю оставшуюся часть пути, и можно начинать.

 Глава вторая



Следующий день начался так же, как и предыдущий, с той лишь разницей, что теперь Конан с Деркэто летели не на север, а на восток. Ничего нового варвар не увидел: все та же усыпанная валунами каменная равнина внизу и растрескавшееся каменное небо над головой.

— Ты действительно можешь мгновенно переместиться в любое место? — спросил вдруг Конан, обернувшись к Деркэто.

— Конечно! — Она удивленно посмотрела на своего спутника.— Но почему ты спрашиваешь?

— Так… Просто когда я вчера услышал об этом, то удивился, зачем мы потратили полдня на перелет, когда все так просто …

— Но я хотела показать тебе этот мир!

— Это была вторая моя мысль,— признался Конан.— Поэтому я ничего и не сказал, а теперь вот вдруг вспомнил и решил все-таки спросить.

— Ну и как тебе увиденное? — поинтересовалась богиня.

— Здорово! Клянусь бородой Крома! Представить себе не мог, что здесь, внизу, в недрах земли, столько интересного! Это же целая страна, обнесенная стеной! — воскликнул он восторженно. — А Пурпурный Замок?! Я просто не представляю какой силой нужно обладать, чтобы решиться на его штурм! Скажи,— спросил он вдруг,— Сет что, готовился или готовится к обороне? Разве есть кто-то, кто может угрожать его могуществу? Не Митра же!

— Конечно, не Митра.— Лицо богини помрачнело.— Он не пошел бы на это, даже если бы мог всерьез рассчитывать на победу.

— Кто же тогда? Нергал?

— Нергал… Да ты что! — воскликнула Деркэто и невольно рассмеялась.— Да он спит уже сотни лет, и ему дела нет до борьбы за власть!

— Тогда кто же?

— Ты слышал когда-нибудь о Владыке Страха — Ксотли? — Деркэто пытливо посмотрела Конану в глаза, но тот лишь кивнул, ожидая продолжения ее рассказа.— Так вот когда пала Валузия, были уничтожены My, Атлантида и Лемурия, Ксотли предложил Сету объединиться, чтобы изгнать Подателя Жизни из нашего мира. Он был уверен, что Великий Змей с радостью согласится, но ошибся. Он считал Сета бесспорным приверженцем Зла, а стало быть, своим естественным союзником и поначалу просто удивился, услышав отказ. Ксотли посчитал, что Отец Тьмы просто набивает себе цену, но когда понял, что это не так, ярости его не было предела.

— Чем же кончилось дело? — спросил Конан, понимая, что вряд ли эти двое просто так разошлись.

— Сет победил,— кратко ответила богиня.

— Это-то понятно,— отозвался Конан,— но что стало с Ксотли?

— Он укрылся в Кавернах Нижнего Мира.

— Что еще за Каверны? Ты хочешь сказать…

— Верно,— кивнула богиня,— опасность вовсе не миновала. Помня о нависшей угрозе войны, Сет готовился к ее отражению все это время. Я думаю, именно из-за постоянных забот он так изменился. Великий Змей просто не успевал следить за всем.

Конан задумчиво посмотрел вниз. Теперь уже не только небо, но и земля оказалась изрытой трещинами. Да и воздух стал суше и горячее. Из некоторых трещин поднимался пар, кое-где полностью закрывая землю белым облаком. Струя кипятка ударила в небо чуть дальше и правее, словно кто-то пытался попасть именно в них, да промахнулся. Горг тут же начал набирать высоту.

— Не волнуйся,— успокоила киммерийца Деркэто,— он летал здесь не раз, и ему тоже совсем не хочется свариться заживо. Кстати, о Владыке Страха. Я не удивлюсь, если узнаю, что этот любопытный невидимка — один из его демонов. Время от времени они забираются к нам, чтобы подсмотреть и подслушать. Но залезть в замок самого Сета, да еще когда он там…— Она недоверчиво покачала головой.— Такого еще не бывало. Впрочем, если Ксотли узнал о предупреждении, он может попробовать напасть, ведь сейчас Сету не до него.

— Но победа Посланца и для Владыки Страха обернется гибелью! — не удержавшись, воскликнул Конан.

— Это единственное, что немного успокаивает,— согласилась она.— С другой стороны, кто знает наверняка? Быть может, он хочет предложить свою помощь, чтобы выторговать себе место в новом мире.

— Ты это серьезно?

— Не знаю… Просто размышляю вслух. Не обращай внимания. Если дело обстоит именно так, Сет об этом позаботится. И о любителе тайком подбрасывать другим свои идеи тоже.

Полет между тем подошел к концу. Горг не удалялся от исполинской стены дальше чем на две-три сотни локтей, оставляя ее слева от себя.

— Нам нет смысла осматривать пещеру с этой стороны,— заметила Деркэто, хотя они были еще далеко от входа.— Она отличается от той, что ты видел позавчера, только размерами.— Конан кивнул.— Эта часть пути короче,— продолжила богиня, когда они вновь полетели вдоль дороги. Смотри! Впереди Огненная Река и Мост Сета — единственная переправа через нее.

Исходившее раскаленным паром русло Огненной Реки змеилось вдоль стены исполинской чаши Вилайета. Чуть дальше и справа раскинулось озеро, еще дальше — Священная Роща, за которой, Конан помнил это, располагался Храм Подателя Жизни, сооруженный гигантами, а внутри него — Алтарь Митры, который ему предстояло оберегать.

— Давай остановимся сразу за рекой,— предложил северянин, как только понял, где они находятся.

— Хорошо.

Деркэто, кивнув; дернула поводья. Горг расправил крылья и начал стремительно снижаться. Через несколько мгновений повозка коснулась колесами земли и почти сразу остановилась. Конан спрыгнул на землю и протянул руки, чтобы подхватить свою спутницу, но, хотя сердце богини радостно затрепетало, она отстранилась.

— Ишь ты какой скорый! — фыркнула она.— Такую честь нужно заслужить!

— Я готов, о прекраснейшая!

Киммериец склонился в шутливом поклоне и подал руку.

— Не смей называть меня, как Сет! — нахмурилась богиня, но руку все-таки подала.— Ненавижу этот титул! — Конан улыбнулся.— И не думай, что на меня подействуют эти штучки,— они хороши лишь для смертных! Кстати, для начала забудь их всех,— грозно велела Богиня Страсти, и лицо киммерийца исказила гримаса боли.

— Кром! — хмуро, но беззлобно выругался он.— Ты хочешь отобрать мои воспоминания?

— А если я потребую такую плату? — серьезно спросила она.

— Мудрецы говорят, что именно память делает человека человеком,— заметил Конан.— Да и как я могу забыть Белит, вернувшуюся из холода Серых Равнин, чтобы защитить меня? Или Зенобию? Кому, как не тебе, знать, что любовь ее оказалась сильнее смерти! Так как же я могу вычеркнуть их из памяти?

— Так вот ты какой, Конан из Киммерии прошептала богиня, глядя на молодого мужчину за плечами которого осталась жизнь, и какая!

Не сказав больше ни слова, Деркэто пошла прочь, а Конан долго смотрел ей вслед, потом пожал плечами и направился к Огненной Реке. Он остановился на обрыве и взглянул вниз: не меньше двух сотен локтей отделяло его от огненной поверхности, которая лениво шевелилась, словно густое тесто. Подобрав с земли невесть как очутившийся здесь кусок дерева, он бросил его в реку. Долго, неправдоподобно долго летела деревяшка, но едва коснулась огненно-рыжего потока, как вспыхнула призрачным белесым языком пламени и исчезла.

— Огонь настоящий.— Деркэто вернулась и теперь стояла рядом с киммерийцем.— По нему не пройти.

— Знаю.— Конан повернул голову направо, где вдалеке дымились две горы с округлыми склонами.— Она ведь от них берет свое начало?

— Верно! — Деркэто кивнула.— И называются они Груди Хали.

Конан хмыкнул:

— У кого-то из живущих здесь богатое воображение.

— За ними лежит царство Нергала,— пояснила богиня, оставив слова Конана без внимания.— Я никогда там не бывала. Уже много веков Повелитель Загробного Царства крепко спит,— в который уже раз повторила она,— но говорят, что единственный путь к нему проходит между грудей Хали. А еще говорят, что прежде Нергал был страстно влюблен в Богиню Смерти, но она потребовала, чтобы он сменил обличье и стал более походить на человека.

— И чем кончилось дело? — поинтересовался киммериец.

— Не знаю,— равнодушно ответила Богиня Страсти— и, думаю, никто не знает этого. Пойдем лучше посмотрим Мост,— предложила она.— Ручаюсь, ты никогда не видел ничего подобного!

Богиня пошла впереди, но через мгновение северянин поравнялся с ней, и дальше они направились вместе. Через пару сотен шагов они свернули налево, прошли вдоль обрыва и еще через сотню шагов очутились рядом с Мостом Сета, который киммериец так и не сумел рассмотреть с высоты.

— Ничего себе! — невольно воскликнул Конан.

Дальний берег от того места, где они стояли, отделяло шагов двести. Почти полтора десятка каменных столбов торчало из потока лавы, неспешно раскачиваясь поперек течения. Иногда вершины отдельных столбов соприкасались, и в этот миг можно было переступить на следующий, который тут же уносился к противоположному берегу. Столбы раскачивались с разной скоростью, несильно, но были неодинаковыми в поперечнике, и самый тонкий из них не превышал полутора шагов киммерийца. К тому же они были разной высоты, но все-таки перебраться по этому мосту было можно.

— Мост Сета называют еще Качающимися Столбами,— сказала Деркэто.— А еще их называют Пальцами Сета.

Столбы продолжали раскачиваться, и из глубины Огненной Реки доносился звук трущихся друг о друга камней.

— Ага,— кивнув, зло процедил Конан,— я даже слышу, как хрустят их суставы! Или, быть может это кости тех, кто дерзнул по нему пройти?

— Неужто испугался?! — воскликнула богиня.

— Нет! — отрезал киммериец.— Но я пройдусь по этому мосту, только если иного выхода не будет!

— Признаюсь, путешествие не из приятных,— согласилась Деркэто,— но ты должен был увидеть его, чтобы знать, что такое Мост Сета.

— Тогда пошли отсюда,— бросил Конан и зашагал прочь, но внезапно обернулся.— А ты уверена, что через реку больше негде перебраться?

— Конечно! — не задумываясь, ответила она.— К тому же это самое узкое место! Посмотри, именно здесь Огненная Река огибает озеро.

— Странно, что оно так близко подходит к реке,— проворчал киммериец.

— Вовсе нет,— возразила Деркэто.— Когда-то по этому руслу тек совсем не огонь. Озеро соединялось с рекой короткой протокой. Ты забываешь, что тут прежде была поверхность Светлого Мира, которая потом опустилась. Это произошло задолго до гибели Атлантиды. Алтарь со Священной Рощей ушли под землю, берега протоки сомкнулись: огонь ведь не может соединяться с водой.

Некоторое время они шли молча. Конан размышлял об услышанном и о том, сколько еще пройдет времени, прежде чем мир перестанут сотрясать катаклизмы и все успокоится. Да и случится ли это вообще? Быть может, так и не суждено этому миру обрести покой? И на смену старинной вражде Митры с Сетом придет еще что-то, появится очередной незваный Посланец Высоких Богов …

— О чем задумался?

Низкий бархатистый голос оторвал его от рассуждений.

— Если выломать один из Пальцев, Посланец не пройдет здесь.

— Может, да, а может, и нет,— ответила богиня.— Но даже если ты и прав, это ничего не изменит. Найдется другой путь, длиннее, но надежней.

— Если Палец сломается у него под ногами,— не сдавался Конан,— я думаю, Посланец погибнет. Если, конечно, он окажется живым существом, а это должно быть так, ведь магия под запретом.

— Наверное, ты прав, но я не представляю, как это сделать.

— А что за другой путь? — вдруг спросил Конан.— Помнится, ты говорила, что этот, ведущий через мост, единственный?

— Верно. Из Аргоса в Шем ведет Тракт, но никто не запрещает тебе подняться к верховьям Красной, пересечь Немедию и Бритунию, перебраться через Кезанкийские горы и по туранскому побережью Вилайета спуститься к Замбуле. Эта дорога — такой же Тракт.

— Да,— согласился Конан,— понятно. Дурацкая, конечно, получается прогулка, но если прямой путь закрыт, то можно и так. А можно и срезать часть пути где-то в Карпатах,— Киммериец вновь задумался.— А здесь, значит…

Он посмотрел налево, туда, где в невообразимой дали пепельная дымка стелилась над самой землей. В прошлый раз, когда он побывал здесь впервые, она показалась ему ближе и гуще. Деркэто смотрела в ту же сторону.

— Серые Равнины…— прошептала она.— Унылый мир, полный печали и скорби. Маленькая часть обширных владений Нергала. Вот тебе еще один путь к Алтарю, и вот тебе еще одно место, где может найти прибежище твой любознательный советчик.

— Но разве Нергал с Сетом…— начал было Конан, но богиня перебила его.

— Нергал спит,— напомнила она.— Его сестры, Анунна и Эрешкигаль, охраняют зачарованный сон грозного брата — ведь если он проснется, могут случиться страшные беды. Кто знает, чего ему спросонья захочется…

— Ну, может, все и не так страшно,— возразил Конан.— Видал я уже бодрствующего Нергала.

— А-а! Понимаю…— Удивление на лице Деркэто сменилось усмешкой.— Ты говоришь об Агадее, когда возомнивший себя покорителем мира глупец Абокомо решил заручиться поддержкой Повелителя Царства Мертвых и велел Ибн-Мухуру разбудить Нергала? Вспомни-ка, он поплатился за это, впрочем, как и Абокомо. Но это был лишь миг Такое случается примерно раз в столетие, но не нарушает сонных чар, наложенных на мрачного бога его сестрами. Впрочем, дело-то не в этом. Раз есть царство, то и пройти по нему можно. Особенно если магия против тебя бессильна. А ведь есть еще к востоку отсюда царство Хали…

Она говорила, говорила, пока не поняла, что Конан ее не слушает, что он остановился как вкопанный, не в силах оторвать восторженного взгляда от раскинувшейся перед ними картины. Деркэто хотела фыркнуть, но не успела. Он мягко взял ее за руку, и на сердце у грозной богини потеплело, а с уст вместо гневной отповеди сорвался вздох восхищения.

— Не сердись на меня,— неожиданно мягко попросил киммериец, и Деркэто подумала, что не только она, но и бешеный варвар сильно переменился за последнее время. Точнее, за последние дни.— Это все память. Я ведь бывал уже здесь.

— Да, я знаю,— нехотя ответила богиня.— С этой…

— С Риной,— напомнил Конан, с болью вспоминая, какая судьба постигла его бывшую спутницу.

— Ты и ее помнишь…— прошептала Деркэто.

— Конечно,— спокойно кивнул киммериец,— И зря ты злишься. Как я могу забыть ту, которая спасла мне жизнь?

Северянин не желал больше спорить. Он ступил на изумрудный травяной ковер и словно окунулся в мир света и тепла, полный совсем других запахов и звуков. Вместо свиста ветра в каменных трещинах и леденящего кровь хруста в опорах Моста Сета вдруг уютно зажужжали пчелы, ласково зашелестела листва и радостно застрекотал кузнечик, поющий брачную песню. Удушливый зной от пылающей магмы и едва ощутимый запах тлена исходящий от укрытого в камне кладбища исполинских монстров, сменились медоточивым запахом цветов и волнами свежести от укрытой росой зелени.

Они вошли в яблоневый сад, наслаждаясь его ароматами, миновали небольшую рощицу абрикосовых и персиковых деревьев, совершенно не удивляясь тому, что на одних и тех же деревьях можно увидеть и зрелый плод, и только что появившийся зародыш, и цветок, едва раскрывший лепестки.

Конан не останавливаясь пошел дальше мимо раскидистых дубов и буков, лишь на миг задержавшись возле старейшины — гигантского дуба со стволом в три обхвата, чтобы бросить приветливый взгляд на старого знакомого. Словно на незримой границе, в этом месте иссяк сладкий запах медоносов, а воздух наполнился ароматом смолы и хвои.

Киммериец двинулся вдоль прямых, как мачты, сосен, золотистые стволы которых, казалось, рвались в синее небо, будто на его родине. Северянин бездумно задрал голову, но увидел все тот же покрытый трещинами камень. Однако это не испортило его настроения. Он миновал кедровую рощу и пошел мимо елей, словно припорошенных хрустящим инеем.

Он сам не заметил, как, любуясь деревьями, обогнул бравшее начало далеко позади озеро, увидел источник, вспомнил прошлое свое посещение слова Рины о том, что нельзя входить в храм Всеблагого Бога, не смыв с себя пыли дорог.

Он еще раз взглянул на источник — небольшой водопад, хрустальным потоком низвергавшийся в лазурную гладь озера. Тихий шелест прозрачных струй словно приглашал: «Встань подо мной, я освежу твое уставшее тело и прогоню невеселые мысли!»

Едва эта мысль родилась в его голове, он пошел вперед и встал под освежающий поток. О чем он думал, подставляя лицо живительной влаге? Быть может, хотел воззвать к Митре, чтобы Светлый Бог даровал ему сил для победы, а может быть, и нет. Ведь он прекрасно понимал, что никакие силы, дарованные богами, сейчас ему не помогут и полагаться ему надо только на себя.

Неожиданно Конан почувствовал на плечах нежные женские руки, и это отвлекло его от тяжких дум. Киммериец обернулся: рядом с ним стояла Деркэто. Роскошное белоснежное платье намокло и плотно облепило богиню, придав ей сходство с ожившей мраморной статуей, настолько прекрасной, что Конан готов был поклясться: таких еще не видывал свет. Богиня, казавшаяся такой маленькой рядом с гигантом киммерийцем, подняла лицо, и он увидел в них тревогу, любовь и страх…

— Ты боишься, Конан? — едва слышно прошептала она,— Это очень опасно…

— Но ведь ты спасешь меня, верно? — спросил он, и в его синих глазах на мгновение вспыхнула веселая искорка.

Вспыхнула и тут же погасла, но Деркэто кивнула, то ли не заметив этого, то ли сознательно решив не замечать, хотя понимала: любое вмешательство может оказаться для нее смертельным.



* * *



Посыпанная желтым песком, словно только что прибранная, дорожка извивалась между двумя рядами душистого кустарника. Крупные гроздья голубых и сиреневых цветов усыпали их, будто здесь царила вечная весна. Однако Конан не обращал внимания на окружавшую его красоту. Он смотрел на огромную арку, венчавшую невысокую лестницу, у ступеней которой заканчивала свой бег желтая дорожка.

Даже фасад, сложенный из ослепительно белого мрамора, не бросался в глаза, не говоря уж об огромных колоннах, уходивших в радужно мерцающую дымку, в серебристый туман, скрывавший мрачное каменное небо. Дюжина широких, не меньше полусотни локтей, ступеней, больше походивших на террасы, вела наверх, и стоявшие на каждой исполинские каменные статуи напоминали о славных днях подвигов Первосотворенных, об их битвах с немыслимыми тварями. Конан невольно замедлил шаг, вглядываясь в картины давно минувшего. Гигантские изваяния смотрели на него, словно сожалея, что не могут сделать его работу. Варвар нахмурился: еще не хватало перекладывать на других свои заботы! Он и сам прекрасно справится! Он медленно поднялся по ступеням, но у самого порога остановился.

— Иди, милый,— услышал он голос Деркэто.— Мне нельзя туда. Тем, кто правит силами, путь к Алтарю заказан. Разве что кроме самого Митры…— подумав, добавила она.

Впрочем, Конан и не боялся, просто ему почему-то показалось, что он идет сюда последний раз, и чем ближе он подходил, тем сильнее становилась уверенность в этом. Киммериец расправил плечи и вошел. Беломраморные колонны стремительно разбежались в стороны, открыв взору просторный зал.

Свод его тонул в искрящейся серебристой дымке, и определить, на какой высоте он находится, было совершенно невозможно. Четко различимые рядом с Конаном колонны в десятке шагов от него уже превращались в змеящиеся в тумане, едва видимые призрачные силуэты. Киммериец почувствовал потоки Силы, рвущиеся наружу откуда-то из глубины. Он помнил по первому посещению, что именно там находится Алтарь. Он пошел вперед и вскоре увидел его — огромный, многогранный, переливающийся всеми цветами радуги кристалл.

Конан приблизился, замер в десятке шагов перед Алтарем, висевшим высоко над головой, вгляделся в его глубину, и простая, но страшная истина открылась ему.

Он вспомнил рассказанную когда-то Пелиасом притчу о том, как в древние времена из алмазной пыли, замешанной на крови дракона, изготавливали клинки, равных которым не было в мире. Избранные люди всю свою жизнь занимались тем, что искали уязвимые точки адамантов и превращали их в порошок… Он посмотрел наверх. Это Алтарь, словно бриллиант, тоже должен иметь уязвимую точку, а значит, его можно разрушить несильным, но умело направленным ударом.

О том, что случится дальше, киммериец и думать боялся. Гигантский кристалл, заключающий в себе силы, которые сохраняют мир таким, каков он есть, обратится в прах, в пыль, настолько мелкую, что частицы ее, разнесясь по свету, покроют собой всю землю. Они сожгут этот мир, мгновенно выплеснув на него запас Силы, рассчитанный на сотни или даже тысячи веков. И тогда гибель Атлантиды покажется просто невинной шалостью по сравнению с тем, что произойдет. Выживет ли мир, или все живое на нем исчезнет, будет уже неважно. В любом случае места на нем людям уже не останется. Уже то, что Алтарь упрятан глубоко под землей, говорит о его уязвимости. Не раз после первого посещения возвращался киммериец мысленно сюда, в храм Митры, и никогда не мог понять, зачем Светлому Богу прятать источник своего могущества здесь, в Нижнем Мире, где нашли себе пристанище Темные Божества. Он задавал себе этот вопрос десятки раз, но ответа не находил, а вот теперь нашел…

Теперь наконец Конан понял, чего опасался Податель Жизни. Слишком уж мощным был поток Силы, чтобы держать его на поверхности. Земная твердь должна была смягчить его, рассеять. Ведь это как огонь: у костра можно согреться, но можно и сгореть, если подойти слишком близко.

Киммериец еще раз посмотрел на Алтарь, развернулся и пошел прочь. Только теперь он до конца понял справедливость слов Деркэто: «Нет в мире Зла, как нет и Добра, которые оставались бы тем, что они есть, при любых поворотах фантазии Рока. Только он, Высший Судья, способен верно оценить весь вред или всю пользу, что несет с собой Поступок. И даже средоточие самой чистой из сил, от существования которой зависит судьба мира, несет в себе возможность уничтожения всего, ради чего эта сила существует».

В глубокой задумчивости переступил он высокую стрельчатую арку входа, и лишь когда взгляд киммерийца встретился со взглядом Деркэто, на душе у него полегчало. Богиня настороженно вглядывалась в его лицо, словно спрашивая: ну как там? Конан усмехнулся:

— Одно тебе скажу: его необходимо остановить с той стороны гор. Здесь его сдерживать уже негде. Некоторое время они шли молча.

— Я ведь уже видел Алтарь,— вновь заговорил Конан.— Но память, стертая годами, не позволяла мне понять то, что я осознал сейчас.

— Ты узнал нечто важное? — встревожено спросила она.

— Да ничего я не узнал.— Конан нахмурился, и могучие плечи его поникли, как у смертельно усталого человека.— Просто я почувствовал ту силу, ту мощь, что заключена в Алтаре, и понял простую истину.

— Что же это?

— Чем мощнее сила, тем проще свалить ее, если отыщешь уязвимое место.

— И ты узнал…

— Да,— кивнул он,— для этого не нужно быть магом. Один умелый удар, и все будет кончено.

Незаметно, думая каждый о своем, они дошли до увитой виноградом беседки. Два чувства боролись в киммерийце. С одной стороны, он понимал, что должен уничтожить Посланца, прежде чем тот доберется до Алтаря. И в то же самое время он чувствовал, как в душе нарастает волна глухой ярости. Ему хотелось крикнуть: «Боги! Какое же право вы имеете судить нас, если сами устроили такое!» Он пытался доказать себе, что не волен судить о поступках, причины которых ему неведомы. У него даже мелькнула мысль: а не старческие ли это бредни?! Хоть тело его снова молодо, но отпущенный человеку срок он давно прожил! Но ничто не помогало. — О чем задумался?

Голос Деркэто вывел его из оцепенения. Конан вздрогнул, огляделся, увидел собранную ею горку фруктов и потянулся за персиком. Он хотел сказать что-то, но не успел. Листья обвивавшей беседку лозы затрепетали, хотя ветра не было, воздух слева от киммерийца сгустился, и перед ними возник Митра.

— Ты, как всегда, неотразима, прекраснейшая!

Податель Жизни произнес это так спокойно, будто просто поздоровался, слегка склонился перед Деркэто, которая привычным кивком ответила на его слова, и повернулся к Конану:

— Приветствую и тебя, мой друг! — Он опустился на скамью.— Я терпеливо ждал, когда ты вернешься из храма. Теперь ты знаешь, как разрушить Алтарь и что за этим последует…

— Да,— ответил Конан,— мы только что говорили о том же. Мир погибнет, вероятно, и боги тоже…

— Нет, боги выстоят,— возразил Митра,— но судьба их окажется горькой: века скитаний в поисках нового мира.

— Да,— согласился киммериец,— не позавидуешь… Уж лучше смерть…

Он говорил спокойно, не обращаясь ни к кому, но увидел, как блеснули глаза Деркэто, а лицо Подателя Жизни окаменело.

— Я не знаю, чем помочь тебе,— сказал Митра сухо,— да и очень сомневаюсь, что это вообще возможно.— Он помолчал.— И тем не менее хочу, чтобы ты знал: если тебе удастся убить его, Конан, я сделаю для тебя все, что пожелаешь.

— Нет.— Киммериец медленно покачал головой.

— Но почему? — Митра не скрывал удивления.— Ты отказываешься от моей дружбы?

— Жизнь научила меня выбирать друзей среди равных, а дары принимать лишь от любящих,— ответил Конан, бросив быстрый взгляд на Деркэто.

— Значит, все-таки отказываешься? — Податель Жизни сжал зубы, и мрачная тень легла на его лицо.

— Ну почему же? — Конан невесело усмехнулся.— Я сделаю все, что смогу, но не ради награды, а просто потому, что я привык помогать друзьям, не думая о выгоде, не ожидая от них благодарности. А что касается дружбы… Она ведь не возникает просто оттого, что кто-то пообещал быть другом.

— Ну что ж, пусть будет по-твоему.

Митра склонил голову в скорбном поклоне и медленно растаял в воздухе, словно всего мгновение назад его и не было в беседке.

— Не суди его строго,— прошептала Деркэто. — Он много веков бился за Добро, и не его вина, что не все он видел в истинном свете. Ведь только Рок способен до конца верно оценить поступки, не ошибиться, а главное, ничего не упустить, бросая дела и мысли людей на чаши весов.

Конан скептически хмыкнул, а Деркэто в ответ улыбнулась:

— Быть может, в этом тоже кроется глубокий, скрытый Роком от людей смысл: желание и сила идти против воли всемогущей судьбы, не подчиняться ее велениям, чтобы наперекор всему одержать победу?

— Ты у меня спрашиваешь?

— А у кого же еще? Люди ведь свободней богов, как это ни странно.

— Да кто я такой, чтобы судить богов? — удивился Конан.— До сих пор я ни с кем из них не встречался, зато знаком был со многими из тех, кто служит Светлому Богу, и обсуждать его поступки всегда было запрещено. Считалось, что все его деяния приносят благо, а иначе просто быть не может! Но мне на это было наплевать! Я возносил хвалу Крому, да и то не слишком часто, и считал, что понимаю, кто такие Митра и Сет… А теперь я просто не знаю, что и думать. Мир словно опрокинулся! Митра всегда защищал людей — в это я верил даже тогда, когда ощутил не только его щедрость, но и беспощадную силу. Эта вера не поколебалась даже тогда, когда во имя торжества высшей справедливости я едва не лишился жены! Я просто подумал, что и у доброго человека может оказаться уродливое лицо и он станет невольно пугать детишек. А теперь я вижу, что все не так! И даже то главное, что просто не может иметь изъянов, несет в себе угрозу всему, во имя чего и существует!

— Что ж, и так бывает,— задумчиво согласилась Деркэто.— Порой жертвовать приходится слишком многим, и чем выше цель, тем горше подстерегающие на пути к ней утраты.



* * *



В тот день сон долго не шел к помолодевшему варвару. В голове у него царил полный сумбур. Он все пытался понять, что с ним происходит, но ничего из этого не получалось. Как легко все было раньше, когда перед ним стояли простые задачи: раздобыть немного золота, чтобы весело кутнуть с друзьями, а после развлечься с приглянувшейся девчонкой… Когда же порой приходили думы о бессмысленности такого существования, он гнал их прочь, успокаивая себя тем, что еще молод, все у него впереди, и еще настанет пора думать о многом и о многих.

Первые по-настоящему большие заботы появились, когда Конан занял трон Аквилонии, но и тогда он не почувствовал растерянности. Быть может, потому, что сумел остаться самим собой и хотя враги его стали сильнее, уверенность в себе помогала побеждать. И уж во всяком случай никогда не сомневался, где добро, а где зло. Теперь же ему показали, что все не так просто и один и тот же поступок тебя могут назвать и подонком, и героем…



* * *



Второй полет к Пурпурному Замку проходил в точности, как первый, и, как и в прошлый раз, Конана охватил восторг. Когда накануне он попал в сад Митры, наряду с радостью он испытал и горечь… Он ощутил жгучую боль от сознания того, что окружающая его красота может безвозвратно исчезнуть, и в то же время появилась уверенность, что не должна судьба Светлого Мира решаться здесь, в Царстве Тьмы.

Киммерийцу вдруг показалось, что он стал жертвой какого-то чудовищного обмана. Что он вообще делает здесь?! Ему надо как можно скорее вернуться туда, наверх! Именно там решится все, если только и это не сказки, и Посланец Высоких Богов действительно явится. Однако едва он подошел к храму, как все сомнения исчезли… Правда, не до конца. Какой-то червячок продолжал вгрызаться в душу.

Теперь наконец он понял, что это было. Все время он невольно сравнивал увиденное накануне со Священной Рощей Митры, и она сильнее влияла на него, потому что питала память о былом. И только сейчас он сообразил, что красота бывает разной, но от этого не перестает быть красотой.

Он понял, что это вовсе не два мира, один из которых противостоит другому. Это один мир! И если он не сумеет защитить Нижний, показавшийся поначалу таким мрачным и чужим, то падет и Верхний, который дорог ему.

— Здорово, правда? — не выдержала Деркэто.

— Да,— Конан кивнул.— Не пойму только, от чего люди наверху ничего не знают о нем?

— Так ли? — Богиня насмешливо посмотрела на своего спутника.— Постарайся вспомнить. Алая Цитадель… Ты ведь бывал там. Разве она тебе ничего не напоминает? Я уж не говорю о названии.

Конан задумался. А ведь и верно. Правда, видел он только развалины крепости, но по сохранившимся обломкам можно было, хотя бы в общих чертах, судить и о целом. Но никто не задумывался о былом величии крепости, а ведь тот, кто некогда построил Алую Цитадель, видел Пурпурный Замок Сета!

— А ну-ка давай спустимся пониже!

Деркэто тронула поводья, и Горг ринулся вниз. Земля понеслась навстречу с головокружительной скоростью. То, что с высоты казалось цветными пятнами или просто движущимися точками, теперь становилось четким и вполне узнаваемым.

И здесь было гораздо светлее!

Они летели вдоль берега узкой, но быстрой реки, пробившей себе русло на песчаном плоскогорье. Ее перегораживали бесчисленные пороги, и тогда речушка широко разливалась, словно для того лишь, чтобы накопить силы и прорваться верхом. А потом поток сбегал вниз многочисленными каскадами.

Горг устремился к небольшому озеру, на левом берегу которого громоздились гроздья кристаллов, а на правом росли карликовые деревья с синими листьями. Их кроны тянулись не вверх, а вширь, и это было понятно: здесь свет не падал с небес, как то было в Светлом Мире, а как бы стелился по земле.

Горг быстро замахал крыльями и вылетел в степь, заросшую странной травой. Непривычного песочного цвета, высотой по пояс, с мохнатыми кистями на концах, она колыхалась, будто не земля, а безбрежное море раскинулось под ними.

Конан расхохотался, не в силах сдержать восторг. Горг на миг обернулся и, словно почувствовав настроение своего нового хозяина, радостно взревел. Его трубный глас разнесся далеко по степи, выгнав из зарослей низкорослых деревьев внушительное стадо двуногих драконов. Они помчались прочь, точно следуя за более крупным и сильным вожаком. Их мощные тела вытянулись почти горизонтально, в одну линию с шеями и хвостами, и мерный шорох когтистых лап по траве сопровождал стремительный бег зверей.

Горг снова взревел. Вожак шарахнулся в сторону, и стадо устремилось за ним. Дракон летел чуть впереди, словно теперь он указывал путь, направляя двуногих собратьев к видневшемуся вдали лесу. Когда до его кромки оставалось совсем немного, из-под деревьев вышел колченог и, подняв к губам горн, протрубил какой-то сигнал. Вожак тут же описал широкий полукруг и повел стадо назад. Колченог вскинул правую руку в приветственном жесте, Горг ответил громким ревом и направился к высившейся на горизонте громаде замка.

Хотя путь им преграждали густые заросли, дракон не поднимался вверх, а на бешеной скорости начал огибать деревья с синей листвой и бледно-желтыми стволами. Теперь, вблизи, они совсем не выглядели карликами, хотя и гигантами их тоже назвать было нельзя. Больше всего они походили на кряжистые дубы со странными раскидистыми и невероятно густыми кронами.

Горг мчался вперед, виртуозно лавируя в роще, пока наконец не вырвался на простор. Конан услышал, как стоявшая рядом с ним богиня судорожно вздохнула, едва не задыхаясь от восторга. Киммериец же лишь крепче обнял ее за плечи, и вдруг вместо окружавшего их древесного царства увидел прямо перед собой исполинскую пурпурную стену, вздымавшуюся на немыслимую высоту. На миг ему показалось, что они очутились слишком близко и вот-вот врежутся, хотя на самом деле до нее было еще далеко.

Горг быстрее заработал крыльями и начал набирать высоту. Теперь они летели вверх, и Конан вновь поразился чудовищной мощи этого сооружения, опоясавшего огромную страну.

— Пора, Конан,— тронула его за плечо Деркэто,— у нас нет времени любоваться картинами этого мира. Сет ждет нас.