— Это я видел, — сэр Юстас брезгливо бросил письмо на стол. — В нем сообщается, что мисс Беннет едет в Шотландию. О Лондоне в нем не говорится ни слова!

Он вскочил с кресла и в ярости сжал кулаки, чувствуя себя одураченным. Совсем недавно он торжествовал, что утер нос этой пронырливой ищейке, поскольку беглянка, вопреки предположениям Тинкертона, поехала вовсе не в Лондон, а отправилась со своим кавалером в Гретна-Грин. Теперь же, когда выяснилось, что сыщик с самого начала оказался прав, сэр Юстас был не в силах перенести свое поражение.

— Вы припрятали, припрятали подтверждения того, что мисс Беннет направилась в Лондон, — бушевал судья, наступая на Тинкертона. — В своих личных, корыстных целях вы умолчали о новых фактах, чтобы воспользоваться ими тайно от следствия!

— Ничего я не скрывал, — Тинкертон вытащил из того же кармана лупу и ткнул ею в письмо. — Это вы, сэр, проигнорировали важные сведения, которые легко узнали бы, изучив внимательнее послание мисс Беннет.

— Что там было изучать? — кипятился сэр Юстас. — В письме ясно написано, что они поехали в Шотландию…

— Но бумага запечатана сургучом, на котором виден оттиск головы рогатого животного, — невозмутимо пояснил Тинкертон, не обращая внимания на вызывающий тон судьи. — Поэтому я порекомендовал драгунам уделить особое внимание гостиницам, в названии которых упоминаются олени, овцы или коровы. Таких гостиниц оказалось несколько, но ни в «Белом олене», ни в «Голове быка», ни в «Жареном барашке» следов беглецов не было обнаружено, зато, как мы сейчас узнали, в «Бодливой корове», стоящей на дороге в Лондон, действительно побывала младшая мисс Беннет, откуда и прислала это письмо.

— Вы должны были тотчас сообщить мне о своих выводах, — вскричал униженный судья.

— Я говорил вам о Лондоне, но вы были заняты тем, что высмеивали мой метод сыска, — с усмешкой напомнил Тинкертон. — И не удосужились изучить письмо от мисс Беннет, хотя никто не мешал вам этого сделать. Свою же голову, увы, я отдать вам не могу, она мне самому еще пригодится. Внимательно рассмотрев проблему, можно увидеть себя как часть этой проблемы.

Сэра Юстаса чуть не хватил удар. Он лишь беззвучно открывал и закрывал рот, пока сыщик спокойно подводил итоги заседания:

— Итак, беглецы направились в Лондон. Теперь их поиски становятся делом семьи Беннет. Пожалуй, я порекомендую им моего приятеля Макса Штирлинга, который славится способностью найти кого угодно и что угодно где угодно.

Судья пробормотал, что давно уже нужно было вплотную заняться происшествиями в Розингсе, не тратя время на поиски легкомысленной особы, вздумавшей сбежать в столь неподходящий момент.

— Не скажите, гррр-м, — возразил генерал. — Теперь мисс Лидии зато не будет грозить покушение со стороны местного злоумышленника… гррр-м…



В это время мистер Дарси подошел к Тинкертону и вполголоса обратился к нему:

— Мистер Тинкертон, могу я конфиденциально поговорить с вами?

— В силу своей профессии, мистер Дарси, я привык быть не только обладателем чужих тайн, но и их хранителем. Вы можете смело положиться на мою сдержанность, — отозвался сыщик.

Дарси и Тинкертон вышли из библиотеки и остановились в зале гобеленов.

— Я хотел уточнить, сэр, — сказал Дарси. — Вы упомянули некого мистера Штирлинга и весьма лестно отозвались о его способностях к сыскному делу. Не подскажете, как его найти в Лондоне?

— Мистер Штирлинг живет в Сохо, сэр, в меблированных комнатах дома под названием «Находчивый олень». Скажете ему, что пришли от меня, и он сделает для вас все, что в его силах, — Тинкертон внимательно посмотрел на своего собеседника, но не стал задавать никаких вопросов.

Дарси, чувствуя себя несколько неловко под пронзительным взглядом сыщика, поблагодарил того за информацию и только хотел отойти, как услышал женский вскрик и грохот на лестнице. Он мгновенно бросился в ту сторону. За ним следом поспешил Тинкертон.



Кэролайн постояла наверху, напряженно вслушиваясь в далекий и неразборчивый гул голосов, доносящийся снизу, из библиотеки. Только она собралась спуститься, как внизу промелькнул силуэт дворецкого. Мисс Бингли притаилась за балюстрадой, но через несколько минут, убедившись, что Дуглас ушел, и внизу никого более нет, она вновь решилась подойти к лестнице. И тут удача ей улыбнулась: внизу послышались шаги и раздались голоса мистера Дарси и сыщика Тинкертона. Они говорили тихо, и как ни вслушивалась Кэролайн, она не смогла разобрать ни слова, кроме упоминания о каком-то олене.

Стремясь остаться незамеченной, она осторожно шагнула на ступеньку… Тут нога ее почему-то соскользнула, и мисс Бингли с неподобающими для леди вскриком, поспешностью и шумом скатилась по лестнице, оказавшись у ног изумленного мистера Дарси и невозмутимого Тинкертона. Единственное, что помогло ей сохранить самообладание в этом унизительном положении, так это ожидание того, что Дарси проявит беспокойство и озабоченность ее состоянием. Но мистер Дарси, каковы бы ни были его намерения, мгновенно был оттеснен вместе с сыщиком в сторону более настойчивым джентльменом:

— Бог мой, мисс Бингли, вы живы?! — и Кэролайн узнала голос судьи Фэйра.

Мисс Бингли от досады не находила слов. Она лежала в нелепой позе с перекрученной юбкой, головой едва не касаясь сапог Дарси, а он не проявил никакого желания встать перед ней на колени, как это сделал сэр Юстас, и оказать ей помощь. Она слышала голос Дарси, который советовал положить ее на диван и распоряжался о вызове аптекаря, но именно судья отнес ее в гостиную, растер ее виски и запястья уксусом, бережно пригладил выбившиеся из прически локоны и обложил подушками, которые принесли расторопные слуги. Жестоко разочарованная мисс Бингли покорно принимала заботы сэра Юстаса, неожиданно для себя находя в них немалое утешение.

Глава пятьдесят первая, в которой подтверждается истина о том, что судьбою правят мелочи

«Девица прижала ладони к пылающим ланитам. «Я не знаю, как моя накидка оказалась здесь!» — воскликнула она в отчаянии, но гордый ревнивец уже не слышал этих слов». Из «Истории зловещих событий…»
Розингс, 23 апреля, пятница, 9:10 утра



Генерал Бридл и сэр Юстас были весьма разочарованы тем обстоятельством, что на завтраке не присутствовали леди Кэтрин и мисс Бингли. Генералу ощутимо не хватало общества очаровательной хозяйки Розингса, а судья наконец сообразил, что только прелестная мисс Бингли делала сносным его пребывание в этом доме.

— Гррр-м, — сказал Бридл, накладывая себе на тарелку омлет и почки. — Как жаль, что ночное происшествие лишило нас удовольствия лицезреть… гррр-м… фиалку…

— Утреннее происшествие, — заметил Фэйр, пробуя копченую рыбу и пирог с телятиной, — к сожалению, вынудило некую особу — замечу, восхитительную во всех отношениях, — остаться в своей комнате, из-за чего мы не имеем возможности наслаждаться ее присутствием…

Тинкертон выбрал себе несколько наиболее аппетитных кусков буженины и передал блюдо с ней подоспевшему мистеру Херсту. Когда судья также потянулся за бужениной, то обнаружил, что на блюде осталось лишь несколько невзрачных ломтиков. Он бросил испепеляющий взгляд на сыщика, который в этот момент вывалил на свою тарелку все вареные яйца из миски, стоящей на буфете, и прихватил с хлебницы самые румяные булочки.

— Куда только помещается, — пробурчал себе под нос сэр Юстас, с завистью наблюдая за худым Тинкертоном. Сам судья последнее время старался ограничивать себя в еде, поскольку каждая лишняя булочка или кусок пирога моментально сказывались на его талии. — Не в коня корм…

— Коня? — переспросила миссис Херст, сидевшая рядом с Фэйром. — Вы имеете в виду созвездие Малого коня? Меня тоже беспокоит перемещение к нему Венеры, что может вызвать бури и даже катастрофы…

Джорджиана сидела возле капитана Шелли. Намазывая булочку маслом, она с воодушевлением рассказывала ему, как в романе «Тайный ход» под героиней провалился целый лестничный пролет, благодаря чему она — правда, целая и невредимая, — попала в подземелье, где встретила закованного в цепи героя.

Шелли с покорным видом ее слушал, почти не воспринимая сюжет романа, более наслаждаясь возможностью находиться рядом с мисс Дарси, любоваться ее оживленным личиком и взглядом чудесных глаз.

Полковник то и дело посматривал на мисс де Бер, сидевшей рядом с Дарси. Дарси был угрюм и молчалив. Он старался не смотреть в сторону мисс Элизабет Беннет. Она же оказалась за столом между мистером Бингли и лейтенантом Йориком, которые наперебой предлагали ей то лимонный пирог, то сыр, то рыбу. Памятуя о словах мистера Дарси по поводу ее флирта с лейтенантом, Элизабет старалась как можно холоднее держаться с Йориком, но тот не замечал ее отчужденности, весело болтая о погоде и природе Кента, а также прилегающих к Кенту графств, то и дело переводя разговор на мисс Китти Беннет и интересуясь ее увлечениями и привычками.



После завтрака дворецкий доложил о прибытии из Хансфорда четы Коллинзов и семейства Беннет. Обменявшись приветствиями и полагающимися любезностями, пастор, беспокойно оглядевшись, поинтересовался, где же его уважаемая и досточтимая патронесса. Мысли о том, что последнее время он столь сильно обидел и рассердил дражайшую леди Кэтрин, не давали ему покоя, и он надеялся вымолить ее прощение в красноречивом и витиеватом потоке извинений. Полковник Фицуильям мягко и без излишнего драматизма изложил все ночные и утренние события. Но, несмотря на все его старания, Коллинз взволнованно вскочил и заметался по комнате, заламывая руки и восклицая:

— Не может быть! Поверить не могу, что на жизнь ее сиятельства покушались столь ужасающим и вопиющим образом! Кто посмел поднять свою недостойную руку на сию высокочтимую и благонравную во всех отношениях леди? Подобное злодеяние без ложной скромности можно отнести к святотатству, к самому неблагочестивому и злокозненному поступку! Считаю своим долгом заявить… необходимо выписать лучших лекарей из столицы… созвать консилиум… поставить охрану у покоев ее сиятельства… нанять личных телохранителей… немедленно поймать злоумышленников…

Немного опешив от подобного проявления темперамента, полковник вместе с Бридлом наперебой принялись уверять встревоженного пастора, что леди Кэтрин успели вынести из огня, что она не пострадала, разве что наглоталась дыма, что у нее сейчас мистер Бейтс и она чувствует себя вполне здоровой.

— Гррр-м, — заявил генерал. — Я лично прослежу за безопасностью леди Кэтрин, и отныне она и шага не сделает без… гррр-м… моего сопровождения…

Мистера Коллинза удалось наконец немного успокоить и усадить обратно на диван. Шарлотта села рядом с мужем и похлопала его по руке, напоминая, что он недавно встал с постели после тяжелой болезни и ему нельзя так волноваться. Пастор было притих, но миссис Херст неосторожно заметила что-то по поводу созвездия Жертвенник, от которого всегда следует ожидать всплеск неприятностей вкупе со злыми намерениями. Мистер Коллинз тут же забормотал что-то о жертве в виде леди Кэтрин, привнесенной на алтарь бедствий и страданий, и обнаружив рядом с собой на диване мистера Херста, обратился к нему с пространными рассуждения о злодеях, посмевших нарушить покой сего почтенного дома и его обитателей. Херст слушал вполуха, невпопад вставляя реплики вроде: «Да, да… Премерзко… Три дня в постели… Диета… Бесцельно проведенные дни… Отвратительно…»

Тем временем генерал пригласил мистера и миссис Беннет в библиотеку, чтобы сообщить им последние сведения о сбежавшей дочери. Едва следственная комиссия с Беннетами удалилась, как в гостиную вошла леди Кэтрин вместе с мистером Бейтсом. За ними бежал довольный МакФлай, весь увешанный шариками репейника.

Мистер Коллинз бросился навстречу леди Кэтрин, наткнулся на МакФлая, чуть не упал, но выправился и с радостными восклицаниями, как он безмерно счастлив видеть свою дорогую патронессу, препроводил ее к креслу и засуетился вокруг нее, поднося то подставку для ног, то подушки с ближайших диванов.

Леди Кэтрин весьма благосклонно восприняла радения пастора, который был на седьмом небе от радости, что видит свою патронессу и может ей чем-то услужить.

— У каждой собаки свой праздник бывает, — заметил мистер Бейтс, присаживаясь рядом с леди Кэтрин.

Мистер Коллинз посмотрел на МакФлая, который разлегся на ковре у ног полковника и принялся выгрызать из своей шерсти колючки, но укололся и обиженно взвыл. Фицуильям вздохнул и стал отрывать репейник от собаки, закидывая шарики в камин. Аптекарь же вынул из своего саквояжа бутылочки с микстурами для мистера Херста и мистера Коллинза и успокоительные настойки для дам.

— Как Кэролайн? Я хотела сказать: мисс Бингли? — осведомилась у него миссис Херст. — Вы же осмотрели ее?

— Как же, как же, — ответствовал аптекарь. — Мисс Бингли отделалась некоторыми, к счастью, незначительными ушибами и синяками, что даже странно, учитывая высоту потолков Розингс Парка.

— А что здесь с потолками? — поинтересовалась Джорджиана. — Неужели они двигаются, как в замке Туманного облака?

— Что за замок? — нахмурилась леди Кэтрин. — В каком графстве? Я знаю все замки Англии, но не припомню такого названия.

— «Замок Туманного облака» — это роман. Так в этом замке можно было опускать и поднимать потолки, стены и полы. Когда героиня зашла в рыцарскую залу, то злодей начал опускать пол, на котором она стояла, в подземелье. Но героиня успела перескочить на неподвижную плиту и взобраться на стену…

— Какой ужас, — поморщилась леди Кэтрин. — Как это неудобно — иметь такой дом, в котором невозможно спокойно ходить по полу.

— Поспешно взбирающиеся внезапно падают, — сказал мистер Бейтс и обратился к мистеру Херсту, призывая его не злоупотреблять пищей и спиртным после диеты.

— Сегодня пир, а завтра пост, — увещевал он своего пациента. — Если вы переедите, то у вас снова начнутся проблемы с желудком, а мне придется удвоить дозы выписанной для вас микстуры…

Мистер Коллинз по-прежнему крутился вокруг леди Кэтрин, которая с удовольствием и в красках описывала, какое пламя бушевало в ее спальне, и как генерал — этот мужественный, благородный и отважный джентльмен! — прорвался сквозь огонь и вынес ее на своих руках. Миссис Херст стала рассказывать миссис Коллинз что-то о Марсе и ожидаемых дождях, мистер Бингли не сводил глаз с мисс Джейн Беннет, которая в свою очередь тихо разговаривала с Элизабет. Мистер Дарси мрачнел, стоя у окна, Джорджиана уткнулась в новый роман под названием «Гордая леди и загадочные предубеждения», Китти забилась в угол гостиной и рассеянно обрывала лепестки с букета, стоявшего перед ней на столике, а Энн решила выйти прогуляться и подышать свежим воздухом.

Украдкой посмотрев на полковника, она сообщила леди Кэтрин, что идет в розарий — достаточно громко, чтобы ее услышал кузен, и вышла из гостиной, прихватив с собой роман о рыцаре в тигровой шкуре, который ей сегодня утром дала почитать Джорджиана.

В розарии Энн села на скамью, но книгу так и не раскрыла, ее занимали мысли весьма далекие от приключений рыцаря Автандилона в Индии, о чем гласил подзаголовок романа. Она думала совсем о другом рыцаре — о своем кузене Фицуильяме. «Как все изменилось буквально за несколько дней. Даже не верится, еще недавно я считала его убийцей, а теперь… теперь для меня он самый лучший, самый благородный, самый красивый джентльмен, какого только можно сыскать во всей Англии», — мечтательно думала она, то и дело поглядывая на увитую розовым кустом арку входа, ожидая услышать шаги полковника — ведь она так громко сообщила, что направляется в розарий. Она надеялась, что он вскоре присоединится к ней здесь, и они смогут погулять среди роз, наслаждаясь ароматом цветов и обществом друг друга…

И действительно, через несколько минут она услышала похрустывание гравия под мужскими размашистыми шагами. Энн вздрогнула, быстро раскрыла книгу и сделала вид, что полностью поглощена чтением, хотя краем глаза то и дело посматривала на арку. Шаги раздавались все ближе и ближе, вот показались ноги в блестящих начищенных сапогах и направились в ее сторону. Энн порозовела, заволновалась и…

— Тетушка забеспокоилась, что вы одеты не по погоде и просила вам передать вот это, — раздался голос, но не полковника.

Энн быстро вскинула глаза. Ужасное разочарование охватило ее, когда она увидела, что вместо ожидаемого Фицуильяма перед ней с весьма хмурым видом стоит Дарси и протягивает ей шаль.

«А где же полковник Фицуильям?!» — чуть не воскликнула она, но вовремя сдержалась.

— Благодарю вас, — она машинально приняла от него шаль и положила рядом с собой на скамью, закусив губу от досады, что вместо одного кузена сюда пришел совсем другой. «Это все мама, — с отчаянием подумала она. — Сегодня на улице так тепло, даже жарко, и мне совершенно не нужна эта шаль…» Энн сразу догадалась, что ее мать подыскала предлог, с которым смогла отправить Дарси к дочери, рассчитывая, что он использует эту возможность и сделает наконец предложение, которого ждала уже в течение нескольких лет.

Энн была уверена, что кузен также разгадал уловку своей тетки и теперь злился, что не смог отказать ей в такой невинной просьбе, как найти свою кузину и передать ей эту совершенно ненужную шаль. «Верно, мама еще сказала что-нибудь в своем духе, вроде: бедняжка Энн, оставшись без должного присмотра компаньонки, непременно простудится и заболеет, — с тоской подумала она. — Ну почему мама вечно ставит меня в неловкое положение перед кузенами? Фицуильям теперь будет думать, что я хилое и болезненное создание, хотя за последний год я и простудилась только один раз, когда во время прогулки попала под дождь и промочила ноги? И всего-то у меня пару дней немного болело горло…»

— Гм… — тем временем кашлянул Дарси. С его стороны было бы неучтиво уйти едва появившись, и не обменявшись с кузиной хотя бы парой фраз.

— Гм… — сказала Энн.

Дарси вздохнул.

— Погода в Кенте очень переменчива, — наконец выпалила Энн, от всей души сочувствуя Дарси. Она, как и он, также чувствовала себя весьма неуютно.

— Как и в Дербишире, — подтвердил он и тоскливо посмотрел на выход из розария.

Энн переложила шаль, размышляя, как ей ответить на вполне справедливое замечание Дарси, и случайно уронила книгу на траву. Мистер Дарси опустился на колено, чтобы поднять ее, и в тот момент, когда он подавал Энн упавшую книгу, в розарий вошел полковник Фицуильям. Улыбка на его лице моментально увяла, едва он увидел Энн и коленопреклоненного кузена перед ней.

— Вижу, что не вовремя, — сухо сказал полковник. — Понимаю и не смею мешать.

Дарси поднялся и положил книгу на скамью.

— Я принес кузине шаль и уже ухожу, — он с трудом сдерживал свое раздражение. — Вам же следует проводить мисс Энн в дом, поскольку скоро, вероятно, пойдет дождь.

Энн со вздохом подняла глаза — на голубом небе не было ни облачка.

Между тем Дарси решительно отодвинул полковника со своего пути и исчез за кустами. В розарии повисло тяжелое молчание. Первым заговорил Фицуильям.

— Вас можно поздравить? — ядовитым тоном поинтересовался он. — Примите мои сердечные пожелания и извинения в том, что своим появлением ненароком омрачил радость от столь желанного и долгожданного события.

— Что вы имеете в виду? — растерялась Энн. И вдруг поняла, что мог подумать кузен, застав ее наедине с мистером Дарси. — О, нет! Вы совершенно неправильно все восприняли…

— Вы предлагаете не верить собственным глазам, мисс де Бер? Думаю, честь отвести вас в дом принадлежит мистеру Дарси, и я не смею это оспаривать. Прошу простить, — полковник коротко поклонился и вышел из розария, оставив Энн в полнейшем расстройстве.

Глава пятьдесят вторая, в которой мистер Дарси покидает Розингс Парк

«Барон Д\'Арси пришпорил тяжело дышащего коня. Погоня осталась далеко позади, но он не мог остановиться в азарте бешеной гонки. «О, Элизабет!» — вдруг возопила его смятенная душа, и он резко натянул поводья. Конь вздыбился под ним, кося огненным глазом». Из «Истории зловещих событий…»
Розингс, 23 апреля, пятница, 10:35 утра



Энн посидела еще немного на скамейке, затем взяла шаль и книгу и направилась домой. Не желая никому попадаться на глаза, она вошла в дом через задний вход и по черной лестнице поднялась в свою комнату. Положив книгу на стол и забросив шаль на спинку стула, Энн достала свой дневник.

«23 апреля 18** года», — написала она и задумалась. Но вскоре продолжила:



«Я никогда не была суеверной, но некоторые события заставляют меня пересмотреть свое отношение к природе возникновения зловещих примет и странных совпадений.

Но начну с самого главного: ночью на маму было совершено покушение. Я ужасно испугалась, когда услышала крики о пожаре и увидела, что он случился именно в маминой спальне. К счастью, генерал (интересно, как это он оказался в это время рядом с маминой спальней?!) выломал дверь и… вынес маму на руках из огня. Мама потом до умиления нежно ворковала с генералом, и я могу ее понять: ведь когда джентльмен спасает даму от смерти столь романтическим образом, то любая леди непременно воспламенится самыми признательными чувствами к своему спасителю. (Честно говоря, я бы тоже хотела, чтобы Фицуильям спас меня и вынес откуда-нибудь на руках, так что я даже немного завидую маме, что ей довелось пережить подобное волнующее происшествие.)

Слава Богу, мама совсем не пострадала, хотя теперь я крайне обеспокоена, что злоумышленник добрался уже и до нее… Такое впечатление, что он хочет убить абсолютно всех обитателей Розингса и Хансфорда…

Да, еще было происшествие с мисс Бингли, которая самым неделикатным образом свалилась с лестницы. Мне ее почему-то совсем не жалко, тем более, что она легко отделалась незначительными ушибами… Еще непонятно, покушение это или нет. Но, признаться, если бы здесь не происходили все эти ужасные случаи, я бы подумала, что она упала специально, чтобы обратить на себя внимание кузена Дарси (говорят, она съехала прямо к его ногам).

Вчера судья арестовал Дарси, а мисс Элизабет Беннет вызволила его из-под стражи своими показаниями. Что-то там происходило с беседкой и пальто, и все это выглядит довольно подозрительно. Не в том смысле, что Дарси мог столкнуть мисс Мэри в пруд — такая странная идеям могла прийти в голову только этому недалекому сэру Юстасу, — а эта встреча Дарси и мисс Элизабет в беседке, позабытое пальто, молчание кузена при допросе…

Еще эта история с миссис Коллинз, когда взбалмошная миссис Беннет приняла обморок за убийство. Хотя после всех этих происшествий любому начнут мерещиться всякие ужасы. Да еще когда миссис Херст бесконечно верещит о кровавых пятнах на Меркурии и зловещем перемещении всех созвездий.

Кстати, о зловещем (приметах и совпадениях). Как выясняется, даже обыкновенная шаль может создать множество неприятностей и привести к самым неожиданным последствиям. Например, недавно одна шаль указала на кровавое преступление, а другая — привела к ужасному разрыву необыкновенно прекрасных отношений. Если бы миссис Дженкинсон не накинула на себя этот — довольно удобный, надо признать, — предмет одежды, то мы, возможно, никогда не узнали о трагедии в лесу. А не отправь мама кузена Дарси отнести мне шаль — я бы не сидела сейчас в одиночестве над дневником, а находилась в компании с Фицуильямом. Может быть, он даже решился бы сказать, как я ему нравлюсь… Или просто смотрел на меня своими красивыми глазами, от одного взгляда которых я начинаю таять…

Но теперь шаль сыграла свою роковую роль, и я вижу в этом знамение судьбы и созвездий, о чем постоянно твердит миссис Херст. Раз Фицуильям способен отказаться от меня только потому, что я разговаривала с Дарси (который, если и хотел с кем уединиться в розарии, то явно не со мной, — и всем своим угрюмым видом это показывал) — я готова принять этот удар и достойно выдержать все грядущие напасти. Я буду страдать и, может быть, даже чахнуть, но никогда не смогу простить Фицуильяма за высказанные им вздорные обвинения. Он не соизволил меня не то, что выслушать, — он чуть не обвинил меня в предпочтении ему Дарси, и ушел самым непростительным и даже вопиющим образом. Решено: я никогда более не посмотрю на него и никогда не прощу ему эту сцену — даже если он на коленях будет умолять меня о снисхождении. Я буду гордой и последовательной до конца…»



Тут что-то капнуло, и на последней строчке чернила расплылись в мокрое и мутное пятно. Энн вздохнула, смахнула невесть откуда появившиеся слезы, чувствуя себя настоящей героиней одного из готических романов Джорджианы, и достала второй дневник.



«Мама потрясающе мужественно пережила выпавшие на ее долю испытания и даже отказалась находиться в постели, несмотря на предписания мистера Бейтса. Едва успев оправиться от покушения, она неутомимо приступила к выполнению своих обязанностей хозяйки Розингса, являя нам всем пример для подражания своей стойкостью и бодростью духа. Страшно подумать, в какой упадок пришли бы поместье и окрестности, оставленные даже на день без ее твердого руководства…»



Леди Кэтрин была весьма довольна, что так ловко сумела отправить Дарси к своей дочери. «Конечно, он не упустит такой удобной ситуации и наверняка объяснится с Энн. Эти молодые люди теперь такие нерешительные — Дарси уже почти неделю живет в Розингсе, и до сих пор не сумел найти возможность сделать ей предложение, — чуть не потирая руки, размышляла ее сиятельство. — Взял бы пример с генерала Бридла — вот образец смелости, решительности и твердости… Свадьбу сыграем осенью со всевозможной пышностью…» И леди Кэтрин мысленно принялась составлять список гостей, которые удостоятся чести присутствовать на столь выдающемся мероприятии. Она не обращала внимания на бормотания мистера Коллинза, по-прежнему приносившего ей извинения за доставленные беспокойства, не слушала рассуждения миссис Херст о каких-то созвездиях, сошедших с орбиты, и даже не взглянула на мистера Херста, опустошающего второй графин с кларетом. Но было совершенно невозможно думать о таких приятных вещах, как свадебное платье и приданое дочери, когда послышались крики миссис Беннет — «бедная, бедная моя девочка!» — перемежающиеся со всхлипываниями и причитаниями, с которыми она ворвалась в гостиную.

— Лидия теперь потеряна для нас навсегда! — трагическим голосом возвестила она и рухнула в кресло.

— Что вы хотите этим сказать? — удивилась леди Кэтрин. — Разве на вашу дочь было совершено покушение?

— Уж лучше бы на нее совершили покушение! — простонала миссис Беннет. Джейн и Элизабет в смятении переглянулись и посмотрели на отца, вошедшего в гостиную в сопровождении генерала и судьи Фэйра.

— Лидия с мистером Уикхемом направились в Лондон, — объяснил дочерям мистер Беннет. Он был бледен, но спокоен.

— А ваш отец, дорогие мои девочки, собирается ехать за ними и стреляться с мистером Уикхемом. Конечно, мистера Беннета убьют, я останусь вдовой, вы — сиротами, нас выгонят из дома, и что с нами тогда станется?

Все вздрогнули и разом заговорили:

— Какие глупости! — воскликнула леди Кэтрин. — Нынче не принято стреляться…

— Я говорила, ведь я предупреждала, что на Марсе во время вхождения в созвездие Дракона появляются кровавые пятна… — затараторила миссис Херст.

— Мой христианский долг, дорогой кузен, отговорить вас от столь неразумного дела, как дуэль, напомнить о смирении и всепрощении, — воздел руки мистер Коллинз. — Со своей стороны, я могу заверить, что приход в моем лице позаботится и вдовах и сиротах…

— Пристрелить — и точка! — крякнул мистер Херст и вылил в себя очередной бокал кларета.

— Дуэль на шпагах выглядит куда романтичнее, — задумчиво сказала Джорджиана.

— Гррр-м, — пророкотал генерал.

— Дуэли преследуются законом, — напомнил судья.

— Папа! Мама! — Китти в испуге оторвала от букета последний лист, с ужасом посмотрела на голые стебли и кучку листьев на столике, сморщилась и заплакала.

— Мистер Беннет, мне кажется, вам не стоит стреляться с мистером Уикхемом — ведь, если вы его убьете, тогда некому будет жениться на Лидии, — подала голос Шарлотта.

— Мама, папа не будет стреляться — он лишь должен найти их и заставить обвенчаться, — сказала Элизабет.

— Мистер Уикхем поступит весьма благородно, если возьмет в жены Лидию — ведь у нее совсем нет приданого, — произнесла Джейн. — Выходит, зря о нем говорили, что он ищет богатую невесту.

— Мистер Беннет, вы можете располагать мной, — вмешался Бингли. — Я готов предоставить вам свой экипаж, чтобы добраться до Лондона.

— Прошу прощения, леди Кэтрин, — обратился мистер Беннет к хозяйке дома. — Но, как вы понимаете, мне придется срочно вас покинуть…

— Конечно, мистер Беннет, — ответила леди Кэтрин. — Я рада, что вы понимаете свой долг.

Мистер Беннет направился было к выходу из гостиной, но в дверях его остановил мистер Дарси, который успел застать конец только что разыгравшейся баталии.

— Мистер Беннет, — Дарси учтиво поклонился и пригласил мистера Беннета проследовать вместе с ним в холл. — Я услышал, что вы намереваетесь ехать в Лондон. Поскольку дела также призывают меня туда, я могу выехать сегодня же и предоставить вам место в моем экипаже.

Мистер Беннет, если и был изумлен таким вниманием со стороны обычно надменного мистера Дарси, то был слишком благодарен за столь своевременную оказию, и с готовностью принял это предложение.

Договорившись о времени отъезда, мистер Беннет поспешил в Хансфорд собрать необходимые в дорогу вещи. Дарси не успел сделать и нескольких шагов к лестнице, ведущей на второй этаж, как наткнулся на леди Кэтрин, которая вышла вслед за ним, горя желанием услышать о наконец состоявшейся помолвке своей дочери и любимого племянника.

— Ну, что? — спросила она Дарси, с сияющей улыбкой на лице.

— Что — что, мадам? — не понял он.

— Ну, вы видели Энн?

— Да, и передал ей шаль, как вы просили, — ответил Дарси. — Кстати, должен вам сообщить, что дела срочно требуют меня в Лондон.

— В Лондон? — удивилась леди Кэтрин. — И почему такая спешка? Неужели вы сможете вот так оставить свою несчастную тетю, которая чуть не сгорела в собственной постели, да и Энн…

Тут она поняла, в чем дело, и ласково похлопала племянника по руке:

— Неужели вам так не терпится? Я и сама когда-то была молодой, так что могу понять все ваше нетерпение, но, уверяю вас, вовсе не следует комкать столь значительное событие, напротив, оно должно происходить со всей пышностью… Да и вашему дяде графу тоже захочется присутствовать… И списки, списки гостей… Нет, нет, я категорически против спешки…

— Увы, — сказал Дарси, не вникая в слова тетки. — Я сегодня же уезжаю в Лондон. У меня дело, не терпящее отлагательств.

— Знаю я ваши дела… — со смешком кивнула леди Кэтрин. — И всегда говорила, что легкомыслие молодых людей приводит к необдуманным поступкам. Признайтесь же, зачем вам так срочно понадобилось ехать в Лондон?

— Простите, мадам, но у меня нет времени, — Дарси поклонился и быстро направился к лестнице.

— Что случилось? — в холл с улицы вошел Фицуильям и посмотрел на спину удаляющегося Дарси.

— Дарси мчится в Лондон за специальным разрешением, — сообщила ему леди Кэтрин. — Конечно, я рада, что они с Энн помолвлены, но я решительно против спешки в подобных делах. Да и выдать замуж свою родную дочь я хочу со всеми положенными обрядами, оглашением и достойной свадьбой… Фицуильям, догоните Дарси и передайте ему, что я не позволю ему венчаться по разрешению! Никто из семьи де Беров не запятнает себя скоропалительными и непродуманными поступками, тем более, вступлением в брак…

Но полковник не услышал последних слов тетки, устремившись за кузеном. Едва Дарси вошел в свою комнату, как туда же ворвался Фицуильям, схватил его за лацканы сюртука и отбросил к стене.

— Что вы себе позволяете, кузен?! — вскричал разъярившийся Дарси.

— Что позволяю?! — Фицуильям с ненавистью посмотрел на него. — Это вы, вы… Вам мало своего состояния — вы хотите еще и Розингс прибрать к своим рукам. Ну, берите на здоровье! Но Энн… Энн… Она же вам не нужна, вы ее не любите!

— Не люблю, — Дарси зло уставился на полковника.

— Тогда зачем? Неужели вам не хватает дохода с Пемберли?

— Мне хватает своего дохода, и мне не нужен Розингс, — вскричал Дарси. — Это тетушка вбила себе в голову идею, что я должен жениться на кузине. Но я не собираюсь этого делать. И если она вас подослала ко мне…

— Она сказала мне, что вы едете в Лондон за специальным разрешением, чтобы в ближайшие дни обвенчаться с Энн.

— Глупости какие, — Дарси передернул плечами.

— Но в розарии вы стояли перед ней на коленях, а такая поза всегда сопутствует предложению руки и сердца…

— Только в романах Джорджианы, — поморщился Дарси. — Я не собираюсь вставать на колени, делая предложение… Это вряд ли поможет получить руку, если ее не склонны вам отдавать…

— Так Энн отказала вам?

— Я не делал ей предложение, — устало проговорил Дарси. — Она уронила книгу на траву, и я поднял ее, вот и все.

— Но леди Кэтрин…

— Леди Кэтрин спит и видит женить меня на своей дочери — и вы это прекрасно знаете. С чего она решила, что я еду в Лондон за разрешением… — Дарси криво усмехнулся. — Так вы решили приударить за всеми барышнями, проживающими на данный момент в Розингсе?

— Ни за кем я не приударяю, — пробормотал Фицуильям, доставая платок и со вздохом утирая лоб. — Просто мне стало жаль кузину, на которой хотят жениться лишь из-за приданого…

— Можете успокоиться, — Дарси протянул руку полковнику. — Я не собираюсь ни на ком жениться. Во всяком случае, в ближайшее время.

— Тогда — счастливого пути, — Фицуильям крепко пожал руку кузена. — Прошу извинить, я погорячился.

— У вас были основания, — я бы тоже мог подумать подобное, застав вас на коленях перед какой-нибудь дамой.

Кузены распрощались, и через полчаса карета, запряженная четверкой гнедых, направилась в сторону Лондона. Измученный бессонной ночью и душевными волнениями, Дарси задремал.

«В какой бы форме вы ни сделали мне предложение, я все равно не смогла бы его принять», — услышал вдруг он, и из глубины кареты на него глянули темные глаза, сверкающие гневом и обидой. Дарси вздрогнул и проснулся. Напротив него, покачиваясь, дремал мистер Беннет. Стучали копыта, поскрипывали рессоры, карета уносила его все дальше и дальше от Розингса…

Глава пятьдесят третья, в которой спасенные дамы не в состоянии пролить свет на приключившиеся с ними беды

«Все зло от женщин, — вздохнув, сказал шериф. — Когда была жива моя незабвенная супруга, леди Анабелла, я, бывало, путал день с ночью под ее натиском». Из «Истории зловещих событий…»
Розингс, 23 апреля, пятница, 11:05 утра



— Джентльмены, и что теперь… гррр-м… нам предстоит сделать? — генерал откинулся в кресле и посмотрел на судью и сыщика. Сэр Юстас в свою очередь уставился на Тинкертона, который небрежно пожал плечами.

— Видимо, мы должны опросить потерпевших, — сказал он.

— Вы имеете в виду леди Кэтрин? — уточнил судья и поморщился, словно от зубной боли. Генерал, напротив, прибодрился и машинально поправил галстук.

— Гррр-м… — крякнул он. — Леди Кэтрин… Фиалка…

— Фиалки цветут, — согласился с ним сэр Юстас. — Не далее, как вчера, я видел в парке… И ранние белые розы Небесная роса — в моем розарии есть этот сорт, как и Розовый рассвет, и Кровавая Сесилия…

Пока судья перечислял розы, растущие в парке его поместья, Тинкертон продолжил:

— Еще нам следует побеседовать с мисс Бингли, мистером Коллинзом и мисс Мэри Беннет.

При произнесении последнего имени в голосе сыщика послышались нежные нотки. Судья пренебрежительно фыркнул. «Только невежественного ищейку могла привлечь эта странная и невзрачная девица. То ли дело мисс Бингли…» — перед его взором предстала темноокая красавица в желтом шелковом платье с изящными декольте, в каком она была накануне вечером. — Стать, манеры, ослепительная внешность…»

— Гррр-м, а детка… я имею в виду мисс Мэри Беннет… гррр-м, она уже поправилась? — поинтересовался генерал.

— Вполне, — ответил Тинкертон. — Я расспросил о ее здоровье мистера Бейтса, который утверждает, что с мисс Мэри все в порядке. Поэтому я попросил ее сестру передать ей, что мы пригласим ее на беседу, а пока, думаю, мы можем поговорить с хозяйкой дома.

За леди Кэтрин было послано, и она не замедлила вскоре появиться в библиотеке.

— Джентльмены! Вижу, вы, наконец, нашли время приступить к расследованию возмутительных ночных событий! — воскликнула она, пребывая в самом дурном расположении духа. Дарси пренебрег ее настояниями и все же уехал в Лондон, а Энн всячески отрицала факт своей помолвки с кузеном. Леди Кэтрин, придерживаясь собственных взглядов на происшедшее, сочла свою дочь чересчур невинной и добронравной, которая просто-напросто не поняла, что Дарси сделал ей предложение.

«Иначе ему незачем было мчаться в Лондон, да еще сразу после свидания с Энн в розарии, — решила леди Кэтрин. — Понятно, что он спешит приобрести специальное разрешение, но я не позволю им обвенчаться без оглашения и приличествующей свадьбы… Или лучше поскорее их поженить, пока Дарси не передумал?..» Сомнения мучили ее — ведь она уже несколько лет ждала, когда племянник надумает сделать предложение Энн, — потому прибыла в библиотеку в состоянии крайнего раздражения и недовольства. Бросив взгляд на судью, она тут же вспомнила о возмутительном и незаконном аресте Дарси и дала выход своему негодованию, накинувшись на сэра Юстаса:

— Меня — хозяйку Розингс Парка — чуть не сожгли в собственной постели, но, как я вижу, некоторых это совершенно не волнует!

— Гррр-м, — генерал приложил свои руки к сердцу с заверениями, что весьма и весьма обеспокоен этим вопиющим происшествием, но леди Кэтрин тут же заявила:

— К вам, генерал, это не относится — ведь своим спасением я обязана именно вам. Если бы не вы, — тут она бросила на него крайне выразительный взгляд, от которого Бридл сразу расцвел, — моя дочь осталась бы сиротой, а поместье — без должного присмотра… Я обращаюсь к вам, сэр, — исключительно к вам… — глазами василиска она уставилась на моментально поникшего сэра Юстаса, боявшегося хоть словом, хоть жестом навлечь на себя гнев ее сиятельства.

— Да, сэр, вы, — как местный представитель власти Британской империи, — должны были бы уже не только провести расследование, но и поймать злоумышленника, и отдать его под суд, чтобы другим было неповадно… О, я давно подозревала, что все эти происшествия направлены против меня, против моего поместья и моей собственной жизни! — леди Кэтрин так понравилась эта внезапно осенившая ее мысль, что она стала припоминать все случаи, из которых явственно следовало: именно она является объектом охоты убийцы.

— Похищением миссис Дженкинсон мне дали понять, что охота началась! — с воодушевлением восклицала она. — Затем этот яд, которым был отравлен мистер Херст. Яд определенно подсыпали в мой графин с бренди, и если бы мистер Херст — в своем прискорбном пристрастии к винному погребку Розингса — не выпил мое бренди, то яд достался бы мне. Ударом по голове мистера Коллинза было совершено покушение на мой приход в лице его пастора. А когда ночью злоумышленник забрался в дом?! Я уверена, что он подбирался ко мне, и если бы не мужество моей собаки, сорвавшей все планы убийцы… — она сокрушенно покачала головой, решив напомнить Дугласу, чтобы МакФлаю выдали дополнительную сахарную косточку.

— Мисс Мэри Беннет явно приняли за меня, — далее продолжала она, взмахом руки пресекая попытки судьи вставить хоть слово в ее монолог. — Да, да, цвет ее платья чем-то походил на мой, а я в тот день была в лиловом наряде, к которому, как заметил генерал Бридл, прекрасно бы подошла зеленая мантия с полосатой тигровой опушкой…

Судья прекрасно помнил, что мисс Мэри Беннет была в кремовом платье с узором из зеленых веточек — ведь он лично помогал сыщику вытаскивать ее из пруда и нести до дома. Но едва он хотел об этом сказать, как леди Кэтрин уже приступила к воспоминаниям о пожаре, который должен был уничтожить ее саму и ее дом, включая ее родную дочь, племянницу и племянников, а также гостей и следственную комиссию, чтобы не осталось ни улик, ни свидетелей, и если бы не отвага и истинное благородство спасшего ее генерала…

Бридл расправил плечи и гордо подкрутил усы, а Тинкертон уточнил:

— А как быть со случаем с мисс Кэтрин Беннет, которая залезла на дерево? Злоумышленник также перепутал ее с вами, миледи?

— Я никогда — слышите! — никогда не пятнала свою честь лазаньем по деревьям! Вот выдумали! Как вам только могла прийти в голову подобная мысль?!

— Прошу прощения, миледи, — Тинкертон хмыкнул. — Но все же мы хотели бы побеседовать с вами о пожаре…

— Ведь ваш рассказ о случившемся будет неоценим, учитывая вашу природную наблюдательность и острый ум, — с жаром подхватил генерал.

Леди Кэтрин, польщенная его словами, чуть порозовела и в знак одобрения слегка склонила голову:

— Что ж, это звучит, по крайней мере, разумно. Итак, что вам удалось выяснить? Что сказали мои племянники? От девиц толку мало, я полагаю. Современная молодежь… — миледи, похоже, намеревалась разразиться очередной филиппикой.

Джентльмены обреченно переглянулись. Тинкертон загремел пробкой графина, наливая себе херес. Судья вжался в кресло. Генерал, на которого, по безмолвному согласию, было возложено бремя беседы с хозяйкой дома, гулко откашлялся:

— Гррр-м… абсолютно согласен… гррр-м… Но ваш рассказ о случившемся позволит…

— Вы совершенно правы, генерал, — умиротворенная леди Кэтрин задумалась.

— Пожалуй, нужно составить полную картину случившегося. Так… Перед сном я решила немного почитать… Кажется, я упоминала об этом после обеда… Книгу «Полезные советы для юных девиц»… — тут миледи на мгновение запнулась. — Должна отметить, что автор не годится в наставники молодым девушкам. Можете себе представить, он заявляет, что девицам необходимо, прежде чем одеть обувь, налить в туфли холодной воды — якобы это укрепляет организм?! Более вздорного утверждения я не встречала!

— И действительно! — поразился судья. — Автор абсолютно невежествен…

— Это мнение философа 17 века Джона Локка, — заметил Тинкертон, — изложенное им в труде «Мысли о воспитании».

Судья смутился.

— Эти философы вечно чего-нибудь нагородят, — пробормотал он.

Леди Кэтрин впервые с одобрением посмотрела на сэра Юстаса.

— Итак, вы читали книгу, — напомнил ей Тинкертон. — А потом?

— Что потом? — удивилась леди Кэтрин. — Потом я заснула.

— Исключительно замечательно… — вздохнул Тинкертон.

— Заснули? — разочарованно вытянул шею судья — А подозрительные шаги, шум?.. Неужели не было чего-то такого?..

— Это — все, — миледи с достоинством взглянула на него. — Теперь я хотела бы услышать ваш отчет о произведенном следствии.

Генерал крякнул посмотрел на судью. Сыщик закатил глаза, отчего сэр Юстас с мстительным удовлетворением отметил, что даже этот пройдоха Тинкертон не нашелся с ответом на заявление леди Кэтрин.

Она выжидающе молчала. Судья заерзал, не зная, что рассказать хозяйке Розингса. На его счастье в этот момент отворилась дверь, и на пороге библиотеки появился дворецкий.

— Что случилось, Дуглас? — леди Кэтрин прекратила гипнотизировать взглядом сэра Юстаса, и грозно посмотрела на дворецкого.

— Прошу прощения, ваше сиятельство, — поклонился он. — Пришло письмо от лондонского ювелира.

— Спасибо, Дуглас, — кивнула миледи. — Джентльмены, как видите, дела хозяйки Розингса не терпят отлагательств. Представляете, мой ювелир утверждает, что не получал моего пакета, который я ему отправила чуть не неделю назад. И еще смеет мне говорить, что де не видел его. Естественно, я настаиваю, что пакет у него. Надеюсь, теперь он наконец признает, что нашел мой пакет, а не будет вновь юлить и оправдываться… — она с сожалением улыбнулась генералу. — Вынуждена отложить нашу беседу, поскольку мне необходимо срочно ознакомиться с этим письмом…

Судья облегченно поклонился вслед уходящей даме и упал в кресло, платком оттирая пот со лба.

— Ничего не прояснилось, увы, — заметил он и глотнул хереса из своего стакана.

— Никогда не стоит пренебрегать малым, ибо из мелочей состоит великое, — Тинкертон подошел к шкафу с книгами. — Когда я осматривал место происшествия, упомянутая книга — целая и невредимая — лежала на туалетном столике. Но в остатках обгоревшего полога нашлось несколько истлевших книжных страниц…

Тинкертон вытащил из шкафа какой-то фолиант и уткнулся в него.

Судья недоуменно взглянул на Бридла, тот пожал плечами и вызвал дворецкого.

— Пригласите сюда мисс Мэри Беннет, Дуглас… гррр-м…



Ночью Мэри приснился сон, что она золотая рыбка и плавает в каком-то пруду, изящно порхая в прозрачной зеленоватой воде, и вдруг замечает на дне пруда какой-то блестящий предмет. Она спускается ниже, ниже, чтобы рассмотреть, что это, и видит перед собой сверкающий изумрудом зеленый змеиный глаз… В этот момент какая-то неведомая сила повлекла ее вверх, навстречу бликам солнцам, и вот она уже бьется на берегу, у ног коварного рыболова. «А хороша рыбка!», — услышала она и проснулась в холодном поту…

Потом Мэри долго размышляла, что мог означать этот изумрудный змеиный глаз, но так и не пришла ни к какому выводу. И она знала, что спасла ее не неведомая сила, а сам мистер Тинкертон, и у нее сразу теплело на душе, когда она вспоминала, как он подхватил ее своими сильными руками, вытащил из воды и понес к дому, а она прижималась к его груди, успокаиваемая его ласковыми словами.

С утра она чувствовала себя вполне хорошо, и мистер Бейтс разрешил ей встать, добавив, что хорошо начатое — наполовину сделанное. Поэтому когда Лиззи передала ей просьбу мистера Тинкертона ответить на некоторые вопросы следствия, то она с нетерпением ожидала приглашения на беседу, мечтая вновь увидеться с джентльменом, занимавшим все ее мысли.

Когда она вошла в библиотеку, и мистер Тинкертон улыбнулся ей и подвинул для нее кресло, она почувствовала себя совершенно счастливой. Но судья посмотрел на нее с подозрением и резким тоном спросил, что с ней случилось у пруда, отчего настроение Мэри моментально испортилось.

— Не… не знаю, — тихо ответила она и закусила задрожавшую нижнюю губу.

Сэр Юстас нахмурился и что-то подобрал со стола, завертел в своих руках, и тут Мэри увидела, что он держит массивный серебряный перстень с изумрудом, и этот изумруд вставлен… в оправу, похожую на змеиный глаз…

— Я… я любовалась кувшинками, — еле слышно добавила она, в замешательстве уставившись на драгоценный камень. — Они только-только зацвели и так изящно качались на поверхности воды…

— Мы вас спрашиваем не том, что вы делали у пруда, — раздраженно сказал судья, — а о том… О чем же мы спрашиваем? — он вдруг задумался и в рассеянности оглянулся на Тинкертона.

— Гррр-м, — отозвался генерал, глядя, как сыщик ловким движением забрал перстень из рук оторопевшего судьи, надел его на свой безымянный палец, после чего покрутил кистью, с довольным видом любуясь игрой бликов на драгоценном камне.

— И откуда это у вас такой дорогой перстень? — с нескрываемой завистью в голосе поинтересовался судья. — Платина, старинная работа, да и изумруд… пара карат, похоже…

— Три, — похвастался Тинкертон. — Три карата. По наследству.

— Да откуда же у вас такие родственники, что могут передать по наследству столь ценные вещи? — фыркнул судья.

— Откуда, откуда? Оттуда, — ухмыльнулся сыщик и мягким голосом спросил у вздохнувшей с облегчением Мэри:

— Как случилось, что вы оказались в воде?

— Кхм… — она откашлялась. — Я любовалась кувшинками и ждала…

— Это мы уже слышали, — перебил ее сэр Юстас, с трудом оторвавшись от созерцания перстня Тинкертона. — Как вы вдруг попали в пруд?

— Не помню, — прошептала Мэри и сморщила лоб. — Я стояла… Кажется, нагнулась, чтобы рассмотреть кувшинку поближе… и вдруг каким-то образом оказалась в воде…

— Вас кто-то толкнул?

— Не знаю, — честно призналась девушка. — Я стояла, любовалась кувшинками… У них лепестки будто слеплены из воска — они безмятежны, покойны как все неживое, не склонное ни к необузданным чувствам, ни к непостоянству… Странно, но я не увидела тогда золотых рыбок, а они определенно должны были там плавать… как мне теперь кажется…

Судья многозначительно крякнул.

— Тут начал накрапывать дождь, — испуганно затараторила Мэри. — И вдруг — я сама не поняла, как — я оказалась в воде…

— А кто-нибудь был рядом с вами? — насупился Фэйр. — Ну там, шум какой послышался, шаги, дыхание…

— Н-нет, — Мэри испуганно оглянулась на генерала.

— Ну-ну, не стоит так волноваться, детка, гррр-м, — пророкотал генерал. — Все ведь обошлось…

— Мы верно поняли вас, мисс Беннет: вы не помните, как оказались в воде, не видели ничего подозрительного, не встретили кого-нибудь по дороге? — зловещим голосом перечислял судья.

— Верно, — растерялась Мэри и жалобными глазами посмотрела на Тинкертона. Тот ободряюще ей улыбнулся и протянул руку, помогая девушке подняться с кресла.

— Погодите! — вскричал сэр Юстас. — Нам нужно еще прояснить ту ситуацию в лесу, когда мисс Беннет заблудилась и…

— В другой раз, — отмахнулся от него Тинкертон и повел Мэри к дверям.

— Простите, что потревожили вас, мисс Беннет, — он задержал руку девушки в своей ладони. — Наши страдания никогда не бывают напрасны, ибо это — путь к очищению.

Она с восхищением посмотрела на него и опустила глаза, любуясь таинственным блеском перстня на руке мистера Тинкертона, которой он накрыл и на мгновение нежно сжал ее задрожавшие пальчики. Мэри показалось, что изумрудный глаз лукаво ей подмигнул…

Глава пятьдесят четвертая, в которой следственная комиссия пытается найти логику в деяниях неведомого злоумышленника

«— За что убили сэра Рупрехта? — спросил шериф. — Возможно, он слишком много знал… — ответил Фредерик, и все взоры обратились к нему: «Он что-то знает?..» Из «Истории зловещих событий…»
Розингс, 23 апреля, пятница, 12:10 утра



Проводив Мэри до лестницы, Тинкертон вернулся в библиотеку, где судья, поднявшись с места, нетерпеливо мерил шагами абиссинский ковер.

— А, мистер Тинкертон, наконец-то, — саркастически произнес он, — мы уже решили, что вы остались утешать мисс Мэри Беннет, — сэр Юстас ехидно глянул на сыщика, восхищаясь собственным остроумием и находчивостью.

— Не впадайте во искушение, ибо не каждому удается выйти из него невредимым, — хмыкнул Тинкертон.

— Гррр-м, — откликнулся генерал. — Теперь у нас на очереди мисс Бингли, я полагаю? Видимо, гррр-м, нам придется отложить беседу, поскольку леди не покидает свою комнату — еще бы, после такого падения!

— Я уже расспрашивал мисс Бингли — сразу после происшествия, — слегка смутившись, сказал судья.

— И? — Тинкертон выудил из шкафа очередной фолиант, сдул с него пыль и углубился в чтение.

— Она уверяет, что ее толкнули, — сэр Юстас метнул на сыщика недовольный взгляд. — Но кто и каким образом к ней кто-то подкрался — неведомо.

— А почему мисс Бингли оказалась у лестницы в такой ранний час? — спросил сыщик и перевернул страницу.

— Какое это имеет значение? — буркнул Фэйр. — Покушение налицо. Злоумышленник дождался, когда мисс Бингли подойдет к лестнице и…

— Так вы думаете, караулили именно ее? А каким образом этот злоумышленник мог предвидеть, что мисс Бингли ни свет, ни заря…

— Гррр-м, — согласился генерал, посмотрев на часы, стрелки на которых неумолимо приближались к заветной отметке, означающей начало ленча. — Действительно, гррр-м… Я так понимаю, что мисс Бингли неожиданно и случайно, можно сказать, вышла из своей комнаты… Если наверху околачивался кто-то чужой, его бы заметили мы с вами, когда выходили из спален после приезда капитана Шелли, или мистер Дарси и полковник Фицуильям — они подошли сюда чуть позже…

— Или мисс Дарси, — злорадно добавил судья. — Очень странно — молодая леди, поднялась чуть не с рассветом… Когда мы спустились, она уже беседовала в холле с капитаном, а потом поднялась наверх — незадолго до падения мисс Бингли… Очень подозрительно выглядит…

— А что дал допрос слуг? — Тинкертон явно не обратил внимания на странные действия мисс Дарси, что привело сэра Юстаса в еще большее раздражение.

— Слуги! — передразнил он сыщика и развел руками. — Какой толк расспрашивать слуг, когда совершенно ясно…

Что ему было ясно, он не прояснил, и накинулся на генерала:

— А где ваш капитан? И почему нет лейтенанта? Протоколы бесед не ведутся, в бумагах не разберешься!.. А ваш Йорик только песни петь горазд. Удивительно легкомысленный офицер, замечу я вам.

— Капитан уехал отдыхать после бессонной ночи, — благодушно отозвался Бридл. — А лейтенант Йорик — весьма исполнительный, кстати, офицер, — пошел рисовать план.

— Какой еще план?!

— Дорожек вокруг пруда и беседки, гррр-м…

— Он уже неделю рисует, никак не нарисует, — проворчал судья, выписывая круги по библиотеке. — И вообще, нам давно пора обсудить сложившуюся ситуацию. Пятый день мы бьемся с этим делом и пока совершенно безрезультатно. А происшествия продолжаются…

— Если у веревки есть один конец, у нее должен быть и другой, — оптимистично заметил Тинкертон.

— Абсолютно согласен с вами, сэр, — прогудел генерал, удобнее устраиваясь в кресле. — Судья, прекратите бегать и присядьте. Ваше мнение по данному вопросу?

— В жизни не сталкивался с подобным делом. Так все запутано, и не ясно, где искать этот самый конец веревки, — сказал сэр Юстас, бросив колкий взгляд на сыщика. — Только мы начинаем распутывать одно происшествие, тут же снова что-то случается.

— Любое решение порождает новые проблемы, — нравоучительно заметил Тинкертон.