Он сказал себе, что все как-нибудь устроится. Иначе и быть не может. Ведь она его судьба. И то, как она смотрит на Этвуда, не имеет никакого значения. Очень скоро все вопросы будут решены.

Очень скоро она понесет наказание.

Он стоял посреди бульвара, озираясь по сторонам. Но интересовавшая его троица куда-то исчезла.

Он сделал глубокий вдох и сказал себе, что все будет хорошо. Скоро он обязательно возьмет след.

И тут, словно в доказательство того факта, что она принадлежит ему, он услышал чудесные слова.

— Честное слово, это была Деви Тейлор и тот парень, который снимается с ней в последнем фильме.

— Чепуха, — возразил светловолосый подросток с роликовой доской.

— Нет, все точно, — уверенно заявил темноволосый мальчишка в черной футболке.

— Ты не врешь?

— И не думаю. Вот, смотри. — Он вытащил диск. — Они засунули его в компьютер, который я себе присмотрел. Продавец его вытащил, когда они ушли.

— И отдал тебе?

— А я ему соврал. Сказал, что это мой диск. Продавец был недоволен, но что ему оставалось делать? Оставить диск себе?

— И что на нем?

— Понятия не имею. Я еще не успел посмотреть.

— Так давай посмотрим. Пойдем к тебе. Может быть, там сексуальная сцена вроде той, что в парижском «Хилтоне», или с Памелой Андерсон.

— Ты думаешь?

— Надежда всегда есть, верно?

Подростки направились к подземной парковке. И Янус последовал за ними, поглаживая рукоять спрятанного в кармане куртки пистолета. Если в этом не будет необходимости, он не станет стрелять. Это не спортивно.

Ну а если они заартачатся?

Тогда он пойдет до конца.

ГЛАВА 47

Хотя я выросла среди кинозвезд, я всегда обожала «тематический парк»[30] студии «Юниверсал». Именно по этой причине мы доехали до него на такси (ну, почти до самого парка, дальше нам пришлось пройти пешком), решив, что нашей целью не является черный небоскреб, где расположены офисы «Юниверсал». Мы исходили из того, что игра ориентирована на меня. А я гораздо лучше знаю парк, чем офисы.

Кроме того, мы учли и практическую сторону, ведь тому, кто подбрасывал нам подсказки, попасть в парк гораздо проще, чем в офисы студии.

Как всегда, перед входом в «Юниверсал» кипит жизнь, туристы и любители кино стекаются сюда со всего Лос-Анджелеса. Я стою, переступая с ноги на ногу, перед огромным глобусом «Юниверсал», рядом бьет фонтан, окруженный водяным туманом.

Очередь продвигается со скоростью улитки, и у меня возникает уверенность, что вот-вот подойдет Янус и выстрелит мне в затылок. Я раздумываю, не воспользоваться ли мне своим статусом звезды (хотя меня просили не высовываться), но тут Энди замечает другую очередь, которая двигается гораздо быстрее: в ней стоят те, кто готов заплатить за билет полную цену по кредитной карте.

Конечно, мы готовы — и моментально оказываемся в парке. Однако никто из нас не знает, куда идти дальше, и нам приходится отойти в сторонку, чтобы принять решение.

— Есть какие-нибудь мысли? — спрашивает Блейк, оглядывая площадь с множеством вульгарных магазинчиков, где продают бронзовые статуэтки знаменитостей.

— По правде сказать, никаких, — отвечаю я.

— Здесь имеются экспонаты, посвященные Эбботу и Костелло? — спрашивает Энди. — Или Мэй Уэст и Джимми Стюарту?

Ответа я не знаю, и мне остается лишь смотреть на карту парка, которую нам вручили вместе с билетами. Я уже собираюсь заявить, что ничего не знаю, когда кто-то пронзительно выкрикивает мое имя и поднимается ужасный шум.

В первое мгновение мне становится страшно, но почти сразу же я понимаю, что произошло. Меня узнали.

Дюжины и дюжины подростков (и несколько взрослых) собираются вокруг нас, протягивая листочки бумаги, карты, руки и все, на чем можно писать. Я не знаю, что мне делать, поскольку у нас нет на это времени. В конце концов я ставлю несколько подписей и пытаюсь объяснить, что мы торопимся.

Однако никто меня не слушает, и тогда Блейк принимает огонь на себя. Кто-то его узнает, и его поклонницы начинают визжать от восторга. (Они на время оставляют меня в покое, давая возможность отдышаться. Хорошо, конечно… хотя немного обидно.)

Так или иначе, но наше положение только усугубляется. Вся надежда теперь на Энди, однако и у него ничего не получается.

И тут я слышу, как кто-то называет его имя. Я поворачиваю голову и вновь слышу:

— Энди? Эндрю Гаррисон?

Линди?!

— Привет! Я подумала, что это ты, — говорит она. — Я подруга Деви. Меня зовут Линди. Мы познакомились во время репетиций, когда я случайно оказалась на съемках. Что ты делаешь…

— Линди!

Она поворачивается, и ее глаза широко открываются при виде меня. К счастью, она прекрасно знает, как я не люблю давать автографы. Более того, Линди умеет справляться с такими затруднениями.

— Ладно, ребята, на сегодня достаточно. Мисс Тейлор и мистер Этвуд должны успеть на важную встречу. Позже вы сможете узнать, когда они будут давать автографы в следующий раз.

Я слегка приподнимаю брови, но замысел Линди срабатывает, и толпа начинает расходиться.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает она, когда последние любители автографов скрываются за дверями магазинчиков.

Одновременно она бросает быстрый взгляд в сторону Блейка и Энди. Одному только богу известно, что она сейчас думает.

— Это длинная история, — отвечаю я, понимая, что такой ответ Линди не удовлетворит. — А ты?

— Дженна в городе, — говорит Линди, имея в виду свою пятнадцатилетнюю племянницу. — И я, как и положено хорошей тете, отвела ее в парк.

Я поворачиваюсь и вижу, что у выхода стоит Дженна.

— Мы уже собирались уходить, когда я заметила вашу компанию. Кажется, я вас спасла?

— Совершенно верно, — киваю я. — У меня уже начался приступ клаустрофобии.

— Я бы ни за что не остановилась, если бы ты продолжала работать на «Юниверсал». Но раз уж ты теперь наша, то я решила тебя спасти, — с улыбкой говорит Линди, и я с трудом скрываю радость, когда она добавляет: — Я обещала Дженне обед в ресторане.

— Никаких проблем, — отвечаю я, почти отпихивая Линди от себя.

К счастью, Линди не обращает внимания на мое нетерпение (или считает, что для меня это нормальное поведение). Как только она уходит, я отвожу Блейка и Энди в сторону.

— Наемные работники, — говорю я. А потом, видя, что они ничего не понимают, добавляю: — Все эти актеры в разное время работали на «Юниверсал».

— Великолепно, — говорит Энди.

— В самом деле? И что нам это дает? — спрашивает Блейк.

— Понятия не имею, — признаюсь я. — Но мы близки к разгадке.

Мимо проходит человек с именной табличкой на футболке, и Блейк его останавливает.

— Скажите, пожалуйста, а где переодеваются люди, работающие на студии? Я имею в виду тех, кто носит спецодежду.

Мужчина смотрит на Блейка, потом переводит взгляд на меня, и мне кажется, что сейчас нам придется иметь дело еще с одним поклонником моего таланта. Но тут вступает в силу любимый лозунг «Не тревожь знаменитость понапрасну». Мужчина кивает и говорит:

— Понимаю, сэр. — А затем показывает куда-то в глубину парка. — По Звездному Пути.

Так он называет гигантский многоуровневый эскалатор, который ведет на нижние уровни парка.

Мы благодарим его и направляемся в указанном направлении, остановившись лишь возле одного из магазинчиков, где я покупаю шляпку. Надеюсь, теперь меня больше не будут узнавать.

Мы идем по парку мимо ресторанов вроде «Франк’н’Штейн» и персонажей вроде Граучо Маркса и Дока Брауна из «Назад в будущее». Наконец мы добираемся до Звездного Пути и начинаем медленный спуск вниз, одновременно слушая записанный голос, обещающий нам массу интересного. Несмотря на наши проблемы, я чувствую, как меня охватывает ностальгия. Парк вульгарен, но я его люблю. И мне очень хочется, чтобы мы с Блейком попали сюда не в поисках чертова противоядия, а чтобы просто провести здесь время и прокатиться на трамвае по старым съемочным площадкам. Мы держались бы за руки и слушали гида, который рассказывал бы нам о снятых фильмах — «Психоз», «Назад в будущее» и «Отчаянные домохозяйки».

Мы застреваем на эскалаторе за семьей из пяти человек, и я позволяю себе пару минут пожалеть себя. Но как только мы оказываемся на нижнем уровне, я отбрасываю все посторонние мысли. Я должна играть в игру, хочется мне или нет. Бессмысленно страдать из-за того, что я не в силах изменить.

Как только мы сходим с эскалатора, на нас обрушивается рев, доносящийся со стороны аттракциона «Парк юрского периода». Здесь мы вновь находим служащего, который направляет нас в сторону шоу «Обратная тяга», позади которого находятся помещения для служащих.

Мы появляемся во время пересменка, и здесь практически никого нет. Лишь молоденькая девушка с любопытством смотрит на нас, но ничего не говорит и через пару минут выходит через заднюю дверь.

Как только дверь за ней закрывается, я сразу же пробегаю вдоль прохода, чтобы убедиться, что в раздевалке никого нет.

— Что теперь? — с паническими нотками в голосе спрашиваю я.

Времени остается все меньше, а новых идей у меня нет.

— Подсказка должна быть чем-то постоянным, верно? — говорит Блейк. — Она не может просто лежать на полке, учитывая, что через это помещение проходит множество людей. Ведь в таком случае ее могут случайно унести. Или выбросить во время уборки.

— Звучит разумно, — отвечаю я.

— И мы уверены, что речь идет о служащих «Юниверсал», значит, искать подсказку нужно в раздевалке.

— Убедительно, — говорю я, озираясь по сторонам. — Несомненно, ты прав.

— Так что же, будем открывать все шкафчики? — спрашивает Энди. — Это займет много времени. Тем более что некоторые из них заперты.

Он прав.

— Нужно решить, какой именно шкафчик нам требуется, — соглашается Блейк. — Но я пока не знаю.

— Все в порядке, — говорю я. — Мы же сумели добраться сюда.

Однако Блейк встревожен. Иначе и быть не может. У нас ушло больше часа на то, чтобы доехать сюда из Санта-Моники. В Лос-Анджелесе в любое время полно машин, а в часы пик их становится несметное количество. Мы стартовали с пирса около четырех часов. Сейчас уже седьмой час. Если мы ничего не перепутали, Блейк съел клубнику в шоколаде около восьми часов вечера. Однако мы могли ошибиться минут на тридцать, и если он съел шоколад в семь тридцать, то времени остается совсем мало. К тому же мы вовсе не уверены, что это последняя подсказка.

— Фильмы, — говорю я. — Подсказка должна быть как-то с ними связана. В списке упомянуто шесть фильмов, верно? И еще нам показали портреты шестерых актеров.

— Значит, речь идет о шестерке, — говорит Блейк, устремляясь к нужному концу ряда. — Проклятье, шкафчик заперт.

— Ты можешь взломать замок? — спрашивает Энди.

— Черт побери, другого выхода нет.

Он дергает за ручку, но она не поддается, тогда Блейк поворачивается в сторону, как он не раз делал во время тренировок, и выбрасывает вперед ногу. Удар приходится в центр дверцы, металл поддается, и один из углов выпячивается.

— Нужен рычаг, — мрачно говорит Блейк, и мы с Энди принимаемся искать что-нибудь подходящее.

Я натыкаюсь на металлический складной стул, и Блейк находит ему удачное применение, превратив в столь необходимый ему рычаг. Дверца распахивается.

Я задерживаю дыхание… и тут же выдыхаю. Три экземпляра «Севентин»[31]. Блеск для губ. И туфли, которые идут вразрез с требованиями компании.

— Может, нам нужен шкафчик номер шестьдесят шесть? — предполагает Энди.

Блейк смотрит на него и вздыхает.

— Будем надеяться. Я в боевой форме, но не для схватки с металлическим шкафчиком.

Мы ищем шкафчик с этим номером, однако наш энтузиазм идет на убыль. Выясняется, что и этот шкафчик заперт, и в тот момент, когда Блейк собирается его взломать, мне приходит в голову новая мысль.

— Подожди!

Мужчины поворачиваются ко мне. Я смотрю только на Блейка.

— У тебя с собой сотовый телефон? — спрашиваю я.

Наши с Энди телефоны испорчены морской водой. Но если у Блейка есть телефон…

Он вытаскивает телефон из кармана и протягивает мне. Я пытаюсь выйти в Интернет, но у меня ничего не получается.

— Подождите, — говорю я и подбегаю к двери.

Здесь телефон работает. Я сразу же обращаюсь к базе данных фильмов. Набираю «Котенок с хлыстом» и «Я бы предпочел разбогатеть». Пока все идет хорошо. Чтобы убедиться в своей правоте, я печатаю «Марни» и «Остров голубых дельфинов».

Названий остальных фильмов я не помню, но этого не требуется. Я совершенно уверена, что ответ определяется годом выпуска фильма. Вбежав обратно в раздевалку, я говорю:

— Шкафчик номер тысяча девятьсот шестьдесят четыре, — говорю я. — Попробуй номер тысяча девятьсот шестьдесят четыре.

Время поджимает, и мужчины даже не спрашивают, как я пришла к такому выводу. Блейк еще раз прибегает к своим приемам боевых единоборств и открывает шкафчик.

С того места, где я стою, мне не видно, что там внутри, но из слов Блейка я понимаю, что на сей раз мы попали в яблочко.

— О, малышка, — говорит он. — Похоже, мы его нашли.

Когда он отходит в сторону, я вижу у него в руке фальшивую статуэтку «Оскара». Вдоль основания написаны какие-то слова, и я показываю на них:

— Что там сказано?

— «Голливудленд», — отвечает Блейк. — Проклятье, неужели еще одна подсказка?

— Не может быть, — говорю я. — Мы в конце пути. У нас нет времени, чтобы еще куда-то мчаться.

В моем голосе звучат истерические нотки, но здесь нет ничего удивительного: я на грани истерики.

— Да, мы не можем попусту тратить время, — говорит Энди, — так что постараемся понять, что означают «Оскар» и «Голливудленд» и как нам туда попасть. — Он смотрит на запястье. — И побыстрее.

— Он прав, — говорю я Блейку. — Пойдем отсюда.

Я поворачиваюсь к двери и замечаю тень. Мне не видно, кто это, но сердце замирает у меня в груди, меня охватывает ужас, я поворачиваюсь и бегу к Блейку.

Он видит мой сумасшедший взгляд, и я успеваю заметить, как широко раскрываются его глаза, когда он смотрит мимо меня.

— Ложись! — кричит он, толкая меня вниз, и статуэтка валится на пол рядом со мной.

Я падаю, и все вокруг замедляет свое движение. Я замечаю все детали: Януса, размахивающего пистолетом на другом конце помещения; статуэтку, разбившуюся от удара о пол; маленький пакетик «Зиплок»[32] с двумя розовыми таблетками, выпавший из статуэтки; Блейка, который вытаскивает из-за пояса джинсов пистолет.

Черт возьми, где он раздобыл оружие?

Блейк стреляет раньше, чем Янус. Я вижу, как он вновь нажимает на курок, но слышу только бесполезный щелчок. Рассерженный — или это лишь отвлекающий маневр? — Блейк швыряет пистолет в Януса. Я не знаю, попадает он в убийцу или нет; я бегу к задней двери, крепко сжимая в руке маленький пакетик с таблетками.

ГЛАВА 48

«Какое счастье, что я сохранил пистолет», — подумал Блейк, когда они выскочили через заднюю дверь. Конечно, в нем могло бы оказаться больше одного патрона, но и этот единственный позволил немного задержать ублюдка.

К тому же Блейк испытал огромное удовлетворение, когда брошенный им пистолет угодил Убийце в лицо. А главное, они получили еще несколько минут форы.

Блейк огляделся по сторонам. Они оказались в переулке, куда выходила раздевалка и задние двери зданий, в которых размещались различные выставки. Перед ними вырос высокий деревянный забор, и Блейк уже начал обдумывать, как через него перелезть. Нет, Янус настигнет их гораздо быстрее, чем они успеют справиться с новым препятствием.

Все эти мысли промелькнули у него в голове за долю секунды. Он резко свернул налево, крепко сжимая ладонь Деви, и побежал по переулку.

— Куда мы бежим?

— Понятия не имею, — признался он. — Нужно уносить отсюда ноги.

Как только они оторвутся от Януса, он решит, что будет следующим. Подсказка или больница. И если учесть, что статуэтка «Оскара» с надписью у основания «Голливудленд» не сулила ничего хорошего, он склонялся в пользу больницы.

Блейк слышал у себя за спиной тяжелое дыхание Энди, а потом лязгнула металлическая дверь. Он рискнул посмотреть назад и увидел Януса, который целился им в спину.

— Сюда! — крикнул Блейк, сворачивая в проход между двумя зданиями.

Они оказались в тупике, но вдоль узкого прохода шло несколько дверей. Первая оказалась запертой. Он бросился к следующей, и, хотя на ней висела табличка с надписью красной краской: «ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ! ВХОД ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА!», дверь не была заперта. Блейк колебался лишь мгновение — человек, который их преследовал, давал им автоматический пропуск в любое место.

Они вбежали внутрь, и, как только Энди переступил через порог, Блейк захлопнул дверь и принялся оглядываться по сторонам, пытаясь найти способ ее заклинить. К счастью, он увидел старомодный засов, идущий через всю дверь. Он задвинул засов, чувствуя, что им фантастически повезло.

Скорее всего, дверь вообще следовало держать закрытой, а кто-то из служащих забыл ее запереть.

Блейк был счастлив, что этот человек совершил ошибку.

— Что теперь? — прошептала Деви.

— Нельзя задерживаться в одном месте. Нужно убраться подальше отсюда, прежде чем он сообразит, куда мы исчезли.

Он двинулся было налево, но Деви схватила его за джинсы и заставила остановиться. Блейк повернулся и вопросительно посмотрел на нее, едва различая ее лицо в тусклом красном свете.

— Вот.

Деви вложила что-то в его руку. Блейк опустил глаза и увидел маленький пакетик с двумя таблетками.

— Внутри фигурки «Оскара», — добавила она, предупреждая его вопрос.

Блейк испытал огромное облегчение.

— О, малышка, я тебя люблю, — прошептал он.

Она дразняще улыбнулась.

— Я знаю. А теперь проглоти эти проклятые таблетки.

Поскольку спорить тут было не о чем, Блейк забросил обе таблетки в рот. У него промелькнула тревожная мысль, что он не знает, какое лекарство принял. Оставалось утешаться тем, что противоядие сработало в случае с Мел. Едва ли правила игры могли измениться.

Деви внимательно наблюдала за ним, словно ждала, что Блейк покроется разноцветными пятнами. Энди также не сводил глаз с Блейка, но его лицо оставалось невозмутимым. Блейку вдруг захотелось принести ему извинения за то, что он не умер. Мол, извини, приятель, она моя, и я не собираюсь уходить.

Он отбросил эти мысли, сказав себе, что сейчас не время для ревности. Энди помогает им, он делает все, что его в силах, чтобы защитить Деви, хотя и понимает, что она не отвечает на его любовь.

— Ты в порядке? — спросила Деви, положив руку ему на плечо.

— Все еще дышу. Наверное, через несколько часов станет ясно, помогли таблетки или нет, — ответил он.

— Таблетки помогут, — уверенно заявила Деви, хотя Блейка все еще преследовали сомнения.

— Она права, — вмешался Энди. — Теперь ты в порядке.

Блейк вопросительно посмотрел на Энди, но тот лишь пожал плечами и добавил:

— Так уж устроена игра. Правила не меняются.

«Скажи это Макензи», — подумал Блейк, но промолчал. Вместо этого он показал в сторону внутренней части здания.

— Возможно, яд нейтрализован, но Деви все еще грозит опасность. Нам необходимо двигаться.

Он свернул налево, Деви старалась не отставать.

— Будь осторожен, — прошептала она. — Должно быть, вокруг нас механизмы какого-то аттракциона.

Они пробрались сквозь лабиринт металлических труб и через некоторое время оказались в открытом помещении, по низкому потолку которого шли тонкие трубы. Странное помещение, но в дальнем конце Блейк увидел дверь с красной надписью.

— Я чувствую себя как Алиса, — призналась Деви, из-за низкого потолка вдруг ощутив себя великаншей.

— Наклонись, чтобы не задеть головой за трубы, — посоветовал Энди, когда они двинулись вперед.

— Что это за запах? — спросила Деви.

— Я не чувствую никакого за…

Но тут он его ощутил.

Нечто сладкое, тягучее, похожее на…

Проклятье!

— На пол! — крикнул Блейк в тот момент, когда у них над головами вспыхнули язычки пламени — это загорелся просачивающийся из труб газ.

Деви вскрикнула, и Блейк повалил ее на пол. Они поползли вперед, обжигая руки о раскаленный пол. Асбест, сообразил Блейк. Куда это они попали, черт возьми?

Наконец они добрались до противоположной двери, и Блейк ударил в нее плечом. Дверь даже не дрогнула, и его охватила паника. Неужели они с таким трудом добыли противоядие только для того, чтобы погибнуть внутри какого-то дурацкого аттракциона?

Он вновь ударил плечом в дверь, на этот раз в паре с Энди. Дверь распахнулась, и они вывалились в застеленный ковром коридор, где было полно людей.

Стоящий неподалеку маленький мальчик испуганно закричал, они вскочили на ноги и захлопнули дверь.

Гид, который вел группу, смотрел на них, разинув рот.

— Ничего страшного, — сказал Блейк. — Просим нас извинить.

Он начал решительно проталкиваться сквозь толпу к выходу, благодаря Бога за спасение, потому что успел рассмотреть помещение, в котором они оказались.

Это было шоу «Обратная тяга». В нем пожарные героически сражаются со страшным пламенем.

Блейк вдруг увидел новый смысл в поговорке «Из огня да в полымя».

ГЛАВА 49

Через десять минут мне все еще жарко. Я никак не могу поверить, что мы спаслись. От Януса и от огня. Однако так и есть. Блейк получил противоядие. И похоже, нам вновь удалось сбежать от Януса.

По крайней мере, сейчас его нет поблизости.

Если не считать того, что мы покрыты сажей и получили сильную встряску, все остальное в порядке. Выбрав укромное местечко, мы потягиваем содовую, которая кажется нам райским напитком.

Однако миг передышки краток — игра в самом разгаре. Мы нашли противоядие, и слава богу, но яд в крови Блейка — лишь один из стимулов для продолжения игры. Ужасной игры, где мне приходится отгадывать загадки, чтобы на шаг опережать Убийцу, вышедшего из моих ночных кошмаров.

Найди ответы на все загадки и выиграй игру. Но даже если я смогу ускользать от Януса до самого конца игры, даже если я, как в свое время Мел, увижу два чудесных слова: «Игра закончена», — не думаю, что я в это поверю. Во всяком случае до тех пор, пока Янус жив.

О, как я хочу его смерти!

Но сейчас мне необходимо сосредоточиться на игре и отбросить все страхи. Выиграть игру. Выжить. Обо всем остальном будем тревожиться потом.

Проблема состоит в том, что у меня нет следующей подсказки. Разбитая статуэтка «Оскара» осталась на полу в раздевалке. В тот момент я думала только о том, чтобы схватить таблетки и побыстрее выбраться оттуда. Теперь я не могу поверить, что оставила «Оскара» на полу.

— Мы возвращаемся обратно, — говорит Блейк, как только я сообщаю о своих сомнениях.

— Ты уверен, что это безопасно?

— Нет, — отвечает он. — Но ты будешь в безопасности только в том случае, если у нас появится очередная подсказка.

— Сначала нам нужно переодеться, — говорит Энди. — Во-первых, от нас воняет. Во-вторых, Янус почти наверняка поджидает нас там.

С Энди трудно спорить. Здесь полно туристов, и затеряться в толпе совсем просто. Но сейчас мы слишком привлекаем к себе внимание. Мы следуем совету Энди и покупаем свободные футболки с логотипом «Юниверсал» и черные шапочки. Я бы с удовольствием купила спортивные брюки, но их нигде не продают. В этой огромной футболке и мешковатых шортах, украденных на пляже, я становлюсь похожа на маленькую девочку.

Если бы Миучия Прада меня сейчас увидела…

Нам всем становится не по себе, когда мы обнаруживаем, что «Оскара» нет на полу перед шкафчиком № 1964, но у Энди возникает гениальная идея проверить мусорное ведро. Так и есть, «Оскар» там.

Основание прямиком отправляется в мой карман, сама статуэтка — в карман к Энди, и мы по длинной лестнице возвращаемся обратно — на сей раз мы решили не пользоваться эскалатором, чтобы иметь свободу действий.

Постоянно поглядывая по сторонам, мы добираемся до самого верха, но Януса нигде нет.

— Будем отсюда уходить? — спрашиваю я, останавливаясь, чтобы отдышаться.

— Пока нет, — отвечает Энди. — Здесь только один выход — через ворота. Если он нас там поджидает, мы будем очень легкой мишенью.

Такая перспектива меня не слишком вдохновляет, и я спрашиваю:

— Что же делать?

— Нужно потянуть время, а потом незаметно выбраться наружу, — предлагает Блейк.

Поскольку у нас с Энди других предложений нет, мы так и поступаем. В результате у меня наконец появляется возможность покататься на трамвайчике.

Это главный аттракцион парка, и нам приходится стоять в длинной очереди, что несколько нас тревожит, но потом мы занимаем свои места и убеждаемся, что Януса рядом нет. В какой-то момент у меня возникает мысль воспользоваться своей известностью и проскользнуть без очереди, но нам нельзя привлекать внимание, и я стараюсь быть терпеливой.

В течение следующих сорока пяти минут нас возят по съемочным площадкам, мы слушаем истории создания старых фильмов, разглядываем куски фасадов, нам даже показывают землетрясение в метро.

Мы с Блейком сидим рядом, держась за руки, и мне хорошо. Романтично. А когда мы въезжаем в туннель и становится темно, Блейк успевает сорвать такой горячий поцелуй, что он кажется мне жарче пламени, из которого мы только что спаслись. Я понимаю, что это затишье перед бурей, но наслаждаюсь минутами покоя, прекрасно зная, что меня ждет, когда трамвай остановится и мы вернемся в реальный мир — и в игру.

Наше путешествие заканчивается гораздо быстрее, чем мне бы хотелось, и мы выходим из трамвая. Посмотрев на настороженное лицо Энди, я ощущаю укор совести и беру его за руку. Теперь я держу за руки двух мужчин, которые так здорово обо мне заботятся. Энди поворачивается ко мне, и уголок его рта слегка приподнимается. Я улыбаюсь в ответ и больше не чувствую тяжкого груза вины на своих плечах.

— Что теперь? — спрашиваю я.

— Будем решать проблемы постепенно. Для начала попробуем пристроиться к какой-нибудь группе или большому семейству, — предлагает Блейк.

Он первым подходит к группе молодых парней, которые собираются уходить, и спрашивает, как попасть к одному из аттракционов. Парни начинают объяснять, он прикидывается дурачком, и они выходят из парка вместе.

Мы не слышим выстрелов и криков, когда Блейк подходит к фонтану, и я решаю, что пришла моя очередь. Рядом я вижу женщину с детской коляской — пройти с такой через турникет всегда довольно хлопотно, — подхожу к ней и предлагаю помочь.

Она соглашается, мы заводим беседу о детях, парке и калифорнийской погоде и вместе выходим наружу. Я стараюсь поддерживать разговор, продолжая искать глазами Януса.

Все складывается удачно, и я начинаю чувствовать уверенность. Это ощущение усиливается, когда ко мне подходит живой и невредимый Энди и я прощаюсь с новой знакомой.

— Неужели он просто сдался? — спрашиваю я, когда мы вновь остаемся втроем.

— Мне кажется, он решил положиться на систему слежения, — отвечает Блейк.

Мне требуется насколько секунд, чтобы сообразить, что это значит.

— То есть ты полагаешь, что датчик все еще указывает на нас и он может просто подождать, пока мы окажемся в таком месте, где будет не так много народу?

— Именно так.

— Тогда нам лучше отправиться в отель, верно? — спрашиваю я у Энди, который предлагал это раньше, поскольку датчик не способен точно указать то место, где мы находимся.

Очевидно, в парке Убийце тоже трудно было нас разыскать.

— Конечно, — кивает Энди. — Что тут есть поблизости?

— Давайте поедем в центр, — предлагаю я. — В какое-нибудь место вроде «Рэдиссона». Этот отель огромный и высокий. И тогда следящее устройство не поможет Янусу.

— В отеле мы сможем осмотреть наши вещи, — говорит Блейк. — Если мы найдем проклятую штуку, спрячем ее, например, в вагоне метро. Ублюдку будет чем заняться.

Я не могу сдержать смех, и не только из-за того, что это предложение кажется мне забавным. Как всякий уроженец Лос-Анджелеса, я до сих пор пребываю в восхищении, что у нас есть настоящее метро. И хотя оно действует уже больше десяти лет, я все еще к нему не привыкла. Каждый раз, когда я оказываюсь в вагоне, меня охватывает восторг.

Продолжая обсуждать наши планы, мы идем по бульвару. Мы уже были здесь по пути к «Юниверсал», но тогда я не особенно смотрела по сторонам. Теперь я замечаю, что за несколько лет тут многое изменилось. Стало больше магазинов и света. Больше шума и разных цветов. Повсюду стоят киоски, некоторые из них работают, другие дожидаются конца недели. Люди входят и выходят из ресторанов, у роскошного фонтана толпятся дети, привлеченные журчанием льющейся воды. Здесь весело и очень мило.

Но более всего меня привлекают магазины. Множество магазинов — от одежды до игрушек. И снова одежда.

— У тебя появилось особое выражение лица, — говорит Блейк.

— Какое выражение?

— «Я хочу пройтись по магазинам».

— Вовсе нет, — возражаю я, впрочем без особой уверенности, потому что ему удалось угадать мое желание. — Ну ладно, может быть, чуть-чуть. Здесь классные магазины, а мне бы не помешали джинсы.

Я видела очень симпатичные джинсы в витрине и теперь хватаю его за руку и тяну за собой.

В этот момент меня пронзает острая боль, настолько сильная, что я даже не понимаю, где ее источник.

— Дерьмо! — кричит Блейк, и я понимаю, что вцепилась рукой в собственное плечо, а из-под пальцев течет кровь.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать — или закричать, — но не могу произнести ни звука. У меня подгибаются колени, и я падаю на жесткий камень тротуара.

ГЛАВА 50

Блейк с ужасом смотрел, как Деви падает на землю. Слыша стук крови в ушах, он упал на колени рядом с девушкой, отчаянно надеясь, что Деви пострадала не слишком серьезно.

Ее грудь вздымалась под его ладонью, он слышал ее мерное дыхание, видел, как она шевелится и пытается подняться. Слава богу.

— Лежи спокойно, — приказал он, осматривая рану на ее плече. — Все не так страшно, как кажется. Честное слово.

Вокруг собралась толпа, но за спинами стоящих людей Блейк увидел Януса, который приготовился к заключительному выстрелу.

Нет! Этому не бывать!

Блейк мгновенно вскочил на ноги, чувствуя, как тело наполняет ярость. Ни о чем больше не думая, он бросился вперед, полностью полагаясь на свои обострившиеся инстинкты бойца.

Янус заметил его приближение, широко открыл глаза и поднял пистолет.

— Она моя! — завопил он. — Нам суждено вместе провести вечность!

— Ты проведешь вечность в аду! — выкрикнул в ответ Блейк, врезаясь в Януса.

Первый удар в грудь ошеломил Убийцу, вторым ударом Блейк выбил у него из рук пистолет, который с глухим стуком ударил Януса в челюсть.

В те несколько мгновений, которые потребовались Блейку, чтобы восстановить равновесие, он боковым зрением увидел черную вспышку и понял, что Энди бросился на Януса. Они покатились по тротуару, замелькали руки и ноги и замерли возле одного из киосков.

Блейк кинулся к ним, но опоздал. Раздался крик. Пронзительный вопль человека, получившего смертельную рану.

ГЛАВА 51

Именно крик возвращает мне способность двигаться. Жуткий пронзительный вопль, и я знаю, что его издал Энди.

Энди, который встал на пути убийцы, чтобы защитить меня, хотя я хочу только Блейка и верю Блейку.

Энди только что остановил напавшего на меня Януса.

Голова у меня слегка кружится, левая рука бессильно висит вдоль тела, меня гонит вперед лишь адреналин. Я больше не ощущаю боли, но знаю, что очень скоро она вернется и станет сильнее.

Но сейчас я могу воспользоваться короткой передышкой.

Блейк уже бежит к киоску, и я следую за ним, когда замечаю пистолет. Я хватаю его и вновь бросаюсь вперед. До меня доносится вой сирен, но он кажется мне далеким на фоне оглушительного рева в голове.

Ко мне приближаются какие-то люди, наверное, хотят помочь. Однако я судорожно размахиваю пистолетом, и они отступают. Я не нуждаюсь в помощи. Во всяком случае, не сейчас.

Сейчас я хочу только отомстить.

Я огибаю киоск, сворачиваю влево, и моим глазам предстает ужасное зрелище. Энди лежит на земле, в животе у него торчит нож, а рядом на земле уже собралась лужа крови. Блейк держит его, пытаясь остановить кровотечение, и Энди издает тихий звук. Он еще жив, это дает надежду, и я цепляюсь за нее, как за спасательный плотик.

Рядом с ними на спине лежит Янус, он явно оглушен, словно Энди успел нанести ему один удачный удар. Или с ним разобрался Блейк. Я не знаю. Все происходит слишком быстро, а шум у меня в голове становится все сильнее.

— Деви, — шепчет Янус, и в горле у меня появляется мерзкий комок только из-за того, что он произнес мое имя.

— Ублюдок.

Я поднимаю пистолет и целюсь.

— Нет.

Он опирается рукой о землю, пытаясь приподняться. Я не могу отвести глаз от его рук, опасаясь, что у него есть оружие.

— Не двигайся, — говорю я.

— Я люблю тебя, — произносит он. — Неужели ты этого не понимаешь? Ты моя. Моя и всегда будешь моей.

— Нет.

— Деви… — Это голос Блейка. — Все в порядке. Сейчас прибудут полицейские.

— Мы умрем вместе, — говорит Янус.

Неожиданно его рука тянется под куртку, и я понимаю, что там у него еще один пистолет.

Я не колеблюсь. Мой палец нажимает на курок, и я смотрю, как у него на лбу расцветает красный цветок.

Он мертв.

И я рада.

ГЛАВА 52

— Напрасно они дали мне морфин, — говорю я, с трудом преодолевая завесу тумана, застилающую сознание. — Вдруг мне понравится?

— Ничего страшного, — качает головой Блейк и берет меня за руку. — Ты быстро приходишь в себя.

Он прав, и я улыбаюсь, прекрасно понимая, что улыбка получилась ужасно глупой. Я пришла в себя всего несколько минут назад и еще не очень хорошо понимаю, что происходит вокруг.

— Энди? — спрашиваю я.

— Он в порядке. Просто поразительно. Нож не задел никаких важных органов. Его зашили, и он сейчас под наблюдением, однако хирург сказал, что трудно нанести более удачное ранение, даже если очень постараться.

— Это хорошо, — говорю я. — Энди классный парень.