Присциллу Дивайн окружал такой ореол таинственности, что она, наверное, могла выбрать себе в подруги кого угодно, но она остановила свой выбор на мне. Однажды утром на уроке религии она подняла руку и сообщила сестре Терезе, что ее, кажется, сейчас стошнит и что она хотела бы, чтобы Пейдж отвела ее в медпункт. Но как только мы оказались в коридоре, она тут же почувствовала себя значительно лучше. Схватив меня за руку, она потащила меня в туалет, где из-за пояса ее юбки появились сигареты, а из левого носка — спички. Она прикурила и затянулась, после чего предложила сигарету мне, как трубку мира. На кону оказалась моя репутация, и я сделала глубокую затяжку, зная, что не имею права закашляться. На Присциллу это произвело глубокое впечатление, и это стало началом самого скверного периода моей жизни.

Мы с Присциллой делали все, что нам категорически запрещалось. Домой мы ходили через Саутсайд, район с дурной репутацией, населенный преимущественно чернокожими. Мы набивали лифчики ватой и списывали тесты по алгебре. На исповеди мы об этом помалкивали. Присцилла объяснила мне, что священникам можно говорить далеко не все. Дошло до того, что каждую из нас целых три раза отстраняли от занятий, и сестры предложили нам прервать нашу дружбу хотя бы на время Поста.

Дождливым субботним днем, уже учась в седьмом классе, мы открыли для себя секс. Я была у Присциллы и валялась на ее кровати, наблюдая за вспышками молний за окном, на доли мгновения вырывающим из тьмы улицу и дома напротив. Присцилла листала «Плейбой», который мы похитили в комнате ее брата. Этот журнал уже несколько месяцев находился в нашем распоряжении, и мы успели тщательно изучить все фотографии и много раз перечитать все письма. В них было полно непонятных слов, и мы все их посмотрели в словаре. Журнал успел надоесть даже Присцилле. Она встала и подошла к окну. Молния озарила ее лицо, на мгновение сделав его совершенно обескровленным и каким-то даже изнуренным, как будто она смотрела в окно не несколько секунд, а целую вечность. Она обернулась ко мне, под ее потемневшими глазами залегли тени, и я ее едва узнала.

— Пейдж, — прошептала она, — ты когда-нибудь целовалась по-настоящему? Я имею в виду с мальчиком?

Я ни с кем не целовалась, но не собиралась ей в этом признаваться.

– С другой стороны, если бы не кража, мы бы с тобой не встретились, – добавила она.

— Само собой, — хмыкнула я. — А ты?

Асра снова строго посмотрела на нее, но вскоре сдалась и, вздохнув, ответила:

Присцилла встряхнула волосами и сделала шаг ко мне.

– Это единственное хорошее в кражах.

— Докажи, — потребовала она.

– Я бы даже сказала, очень хорошее! – подтвердила Кас.

Я не могла ничего ей доказать. Более того, именно этот предмет вызывал мое наибольшее беспокойство. Ночи напролет я тренировалась на своей подушке, но многое мне понять до сих пор не удалось. Например, что делать с носом и как дышать.

— И как я буду тебе это доказывать? — поинтересовалась я. — Разве что тут есть парень, которого я не заметила.

Их первая встреча вызывала одновременно приятные и ужасные чувства у Кас. Она вспомнила, как, осиротев, бродила по улицам Серой стороны. Полуживая и ничего не соображающая от голода, она решила попробовать украсть сумку, оставленную кем-то возле магазина.

Как выяснилось потом, она принадлежала одному из стражей, охранявших Короля-императора Анрика.

Ее схватили и избили прямо посреди пыльной улицы, а затем высекли хлыстом с острым наконечником, да так, что у нее обожгло всю кожу и вытекло столько крови, что она чуть не лишилась чувств.

Присцилла подошла ко мне. Она была такой тоненькой, что в сгустившихся сумерках казалась почти прозрачной. Она склонилась надо мной. Ее волосы образовали шатер, заслонивший от меня окружающее.

После этого сам Король-император вышел из своей кареты. Он придирчиво оглядел Кас с ног до головы. От его внимания не ускользнули неумело покрашенные волосы и выцветшие глаза, которые она еще не научилась прятать. Он сразу понял, кто перед ним.

— Представь себе, что я и есть парень.

Отмеченная Тенью.

Я знала, что Присцилла знает, что я лгу. Я также знала, что ни за что в этом не сознаюсь. Поэтому я наклонилась вперед, положила руки ей на плечи и прижалась губами к ее рту.

Он приказал заключить ее под стражу. Но Асра, у которой были такие же седые волосы, сверкавшие на солнце, а также острый меч в руках, решила вмешаться. Вместе с двумя соратниками она шагнула прямо в эпицентр творившегося безобразия, выдернула Кас из рук стражников и побежала прочь, держа на руках истекающую кровью девочку.

— Вот так, — сказала я, отрываясь и отмахиваясь от нее рукой.

Она принесла ее к себе домой, спрятала и постаралась обработать все раны и кровоподтеки. Однако после той потасовки на щеке у Кас остался ужасный шрам в виде лунного серпа. Даже спустя столько лет он никуда не делся.

— Нет, не так, — возразила она.

В тот день она не только познакомилась с Асрой, но также в первый и последний раз своими глазами увидела Варена де Соласена, нынешнего правителя Кетры. В то время он был всего лишь юным принцем, таким же ребенком, как она сама. Сидя в карете, он смотрел в окно, прижавшись лбом к стеклу, и дыша на него так, что оно слегка запотело.

Она повернула голову и поцеловала меня. В отличие от моих застывших губ ее губы были мягкими и подвижными. Они понуждали меня подражать ей, повторяя все их движения. Широко открытыми глазами я продолжала смотреть на молнии. В это мгновение я поняла, что все связанные с Присциллой Дивайн слухи, как и предостережения монахинь, а также косые взгляды алтарных служек полностью обоснованны. Ее язык скользнул по моим губам, и я отшатнулась. Пространство между нами было так наэлектризовано, что волосы Присциллы подобно паутине опутали мои плечи и лицо.

Только он пальцем не пошевелил, чтобы ей помочь.

После этого мы стали часто проводить время, осваивая науку поцелуев. Мы стащили у матери Присциллы красную помаду и учились любить себя с помощью зеркала в ванной комнате, наблюдая за своими затуманенными обликами в запотевшем стекле. Мы ходили в городскую библиотеку и прятались за стеллажами с взрослыми романами, лихорадочно листая страницы в поисках любовных сцен. Найдя желаемое, мы вслух проигрывали диалоги. Порой мы целовались, по очереди исполняя роль мальчика. Та из нас, кому доставалась роль девушки, должна была млеть и, опуская ресницы, лепетать фразы героинь запретных книг. Та, кто была мальчиком, стояла прямо и несокрушимо, принимая капитуляцию как должное.

Судя по всему, ему не доставляло ни малейшего дискомфорта то, что он увидел. Он молча смотрел на то, как из ее ран сочилась кровь, – с холодным и отстраненным интересом, а через минуту откинулся обратно на подушки, спрятавшись за бархатными занавесками.

Однажды после уроков запыхавшаяся Присцилла появилась у меня на пороге.

Из всех ужасов и перемен в ее жизни, которые принес тот день, именно это Кас запомнила лучше всего: жесткий, отстраненный взгляд и то, что он попросту отвернулся, видя ее страдания.

— Пейдж, идем со мной! — распорядилась она. — Скорее!

Это было одной из причин, по которой, несмотря на возражения Реи против того, чтобы они участвовали в политике, Кас не могла не думать и не волноваться о том, зачем Варен послал своих солдат в Царство Забвения.

Она знала, что я дома одна и должна дождаться возвращения отца из офиса, где он подрабатывал программистом. Она также знала, что я никогда не нарушаю данных отцу обещаний.

— Пейдж, — настаивала она, — это очень важно.

Неужели он жаждал стать властелином этого жуткого места?

И я пошла с Присциллой. Мы пришли к ней домой и, спрятавшись в душной кладовке в комнате ее брата, где пахло нестираным бельем и копченой колбасой, прильнули к щели в двери.

Для каких ужасных дел ему понадобилась эта власть?

— Не шевелись, — прошипела Присцилла. — И не дыши.

Будто прочтя мысли Кас, Асра поинтересовалась:

Брат Присциллы, Стивен, учился в десятом классе и служил для нас источником, из которого мы черпали информацию о сексе. Мы знали, что он им занимается, потому что он хранил в тумбочке презервативы. Иногда там лежало по двенадцать штук одновременно. Однажды мы украли один презерватив и вскрыли его серебристую упаковку. Я раскатала его на руку Присциллы, с изумлением наблюдая за тем, как растет и растягивается бледная резина, напоминающая вторую кожу. Мои пальцы снова и снова скользили по бархатистой поверхности кондома.

– Как вчера прошла ваша вылазка?

– Неплохо. Мы закончили собирать доказательства, о которых просил Лорд Меррик. Нам хорошо заплатят. – Кас почувствовала горечь во рту, произнося эту полуправду, и все же она постаралась улыбнуться в подтверждение своих слов.

Через несколько минут после того, как мы расположились в кладовке, в комнату вошел Стивен с девушкой. Мы ее не знали. Наверное, это была старшеклассница из какой-нибудь государственной школы в центре города. У нее были короткие русые волосы и покрытые розовым лаком ногти. Белые джинсы с низкой посадкой тесно обтягивали ее узкие бедра. Стивен издал стон, рухнул на постель, увлекая девушку за собой, и принялся расстегивать ее блузку. Она сбросила туфли и, извиваясь, освободилась от джинсов. Не успела я понять, что, собственно, происходит, как они остались совершенно голыми. К счастью, я почти не видела Стивена, иначе я уже никогда не смогла бы посмотреть ему в глаза. Зато мне были отлично видны гладкие полушария его задницы и розовые пятки заброшенных ему на спину девичьих ног. Одной рукой Стивен стискивал клубнично-розовый сосок девушки, а второй шарил в ящике тумбочки в поисках кондома. А потом он начал двигаться на ней взад-вперед, напоминая игрушечное животное на детской площадке. Ну такое, на толстой пружине. Ее ноги взбирались все выше, и вот уже они скрестились на шее Стивена, а потом они оба начали стонать. Этот окутавший их тягучий звук был похож на желтый пар, разрываемый ритмичным поскрипыванием ножек кровати на паркетном полу. Я не очень хорошо понимала, чему стала свидетелем, потому что видела лишь разрозненные фрагменты происходящего, но мне казалось, что я вижу какой-то чудовищный механизм или мифическое существо с визгом пожирающее само себя.

– Отлично. Несса сказала, что запасы уже на исходе.



***



– Это все из-за Зева, он каждый раз ест так, будто это его последняя трапеза.

На пятнадцатый день рождения Присциллы ее чокнутая тетушка из Буаза прислала спиритическую доску. Первым вопросом, который мы ей задали, было: кто станет королевой мая? Май был месяцем Девы Марии. Во всяком случае, нас так учили в школе. Каждый год в первый понедельник мая в ее честь проводилось торжественное шествие. Процессия учеников под нестройные звуки школьного оркестра проходила от школы до церкви Святого Кристофера. В конце процессии следовала избранная отцом Дрэхером королева мая в окружении своих придворных. Королевой всегда становилась самая красивая восьмиклассница, и в этом году все были уверены, что ею станет Присцилла Дивайн. Поэтому, когда мы спросили у доски, кого выберут королевой, я незаметно подтолкнула стрелку к букве П, зная, что она в любом случае покажет именно на нее.

— Первая буква П! — воскликнула Присцилла. — А дальше?

Она начала нетерпеливо барабанить по краю доски.

Асра усмехнулась.

— Не стучи, — остановила я ее. — Доска реагирует на тепло, а не на стук.

– Ничего, скоро у нас будет много денег, и мы купим много еды, а еще лекарство для тебя.

Присцилла потерлась носом о плечо и заявила, что доска не хочет отвечать на этот вопрос. Мне показалось, что она просто опасается, что следующей буквой может оказаться не Р.

— Давай лучше спросим, с кем ты будешь встречаться, — предложила она.

– Не трать деньги понапрасну! – сказала Асра, отвернувшись к окну.

После нашего приключения в кладовке Присцилла успела сменить целую череду поклонников. Она позволяла им целовать себя и трогать за грудь. Она призналась мне, что, возможно, скоро пойдет еще дальше.

– Потрачу на что захочу, спасибо за совет! – возразила Кас. – У меня есть план, как все устроить, не волнуйся.

— С-Е-Т, — по буквам произнесла Присцилла. — Ты будешь встречаться с Сетом. — Она убрала пальцы со стрелки и нахмурилась. — Что еще за Сет?

– Ох уж эти планы! – с любовью пожурила ее Асра.

Сета не было ни в нашей школе, ни среди наших с Присциллой знакомых. Да мы вообще никогда ничего не слышали ни о каком Сете.

– Хоть кто-то из нас должен строить планы, не так ли?

— Да какая разница? — пожала я плечами, и мое безразличие было совершенно искренним.

– А я думала, что это Рея стала мозговым центром, отвечающим за все наши действия, вместо меня.

На следующий день отец Дрэхер объявил, что в этом году королевой мая станет Пейдж О’Тул, и я чуть не умерла. Я покраснела как рак. Что заставило их выбрать меня? Ведь Присцилла намного красивее. Присцилла сидела позади меня, и я чувствовала, как ее взгляд прожигает мой затылок. Впрочем, не ограничившись взглядом, она безжалостно ткнула меня в лопатку карандашом. Я также не могла понять, почему для осуществления ритуала в честь Богоматери они избрали человека, у которого вообще нет матери.

– С мозгами у нее все в порядке, только вот желания маловато! – ответила Кас, пожав плечами.

Присцилле досталось место в свите королевы, что означало, что она очень легко отделалась. Мне пришлось каждый день задерживаться в школе после уроков для примерок белого кружевного платья. Я часами слушала наставления сестры Фелисити и сестры Анаты Фаллы, подкалывавших подол и лиф платья, доставшегося мне после королевы прошлого года. Я смотрела, как лучи заходящего солнца освещают мокрые от дождя улицы, и думала о том, что Присцилла, наверное, уже нашла себе другую подругу.

– Значит, в ней нет импульсивности, которой у тебя в избытке? А еще твоей легкомысленности, а также…

Но Присцилла не обиделась на меня за то, что я лишила ее роли королевы. Прошло два дня и, сбежав с урока тригонометрии, она явилась к дверям кабинета, где у меня был урок английского языка. Она махала рукой и улыбалась, пока я не заметила ее и не попросилась выйти в туалет.

– Ну, все, все. Я поняла. Хватит! – Они обе тихонько рассмеялись. Затем Асра вновь начала напевать мелодию из детства, а Кас решила посидеть еще несколько минут, чтобы помочь ей расчесать спутавшиеся жесткие седые волосы и заплести косу, которую Асра носила, сколько она себя помнила.

— Пейдж, как насчет того, чтобы серьезно заболеть? — предложила она, как только я вышла в коридор.

Вместе мы придумали, как мне увильнуть от подготовки к роли королевы мая. В обед меня должен был начать бить озноб, который предстояло сменить сильным спазмам в животе. Едва высидев занятия, я должна была сказать сестре Фелисити, что у меня те самые дни, к которым сестры всегда относились с повышенным сочувствием. Мы договорились, что, после того как меня отпустят домой, мы встретимся за прачечной и поедем в город. Присцилла сказала, что хочет что-то мне показать и что это сюрприз.

Пока Кас занималась ее прической, она все время мысленно возвращалась к своему последнему импульсивному решению. Украденный браслет по-прежнему был спрятан в ее комнате. Выйдя от Асры, она собиралась отправиться к страшному головорезу, чтобы попробовать реализовать свой план. Еще одно решение, которое ее наставница точно сочла бы легкомысленным.

Было уже почти четыре часа, когда мы подошли к огороженному высокой металлической сеткой асфальтовому прямоугольнику старой парковки. По обоим концам стоянки кто-то повесил баскетбольные кольца без сеток. По этой импровизированной спортивной площадке, перебрасываясь грязным баскетбольным мячом, носилась взад-вперед толпа потных цветных парней. Под их блестящей кожей играли рельефные мышцы. Парни пыхтели, стонали и свистели. Конечно, я уже раньше видела баскетбол, но это было нечто особенное. Это была какая-то животная, злая и отчаянная борьба. Казалось, что игроки сражаются не на жизнь, а на смерть, как будто на кону стоят их души.

— Ты только посмотри на него, Пейдж, — прошептала Присцилла. Она с такой силой сжала отделяющую нас от парней проволоку, что костяшки ее пальцев побелели. — Он прекрасен.

Она указала на одного из мужчин. Тот был высок, поджар, а его прыжки отличались грацией горного льва. Его длинные пальцы полностью накрывали мяч. Он был негром.

Кас могла бы продать его на рынке еще утром, попросту обменяв серебряное украшение на золотые монеты. А затем купить на них еды и запасов на следующий месяц, как наверняка посоветовала бы поступить Асра.

— Присцилла, — обернулась я к ней, — мама тебя убьет.

Но все дело в том, что у человека, которому Кас собиралась его продать, было нечто гораздо ценнее монет. А именно – лекарство, которое нельзя было найти на обычных рынках Упавшего моста.

Присцилла и глазом не моргнула. Она по-прежнему не сводила глаз со своего кумира.

— Только если на меня настучит святоша и паинька королева мая, — небрежно бросила она.

При этой мысли ее пальцы замерли. Девушка вновь почувствовала тревогу, свою вечную и неизменную спутницу, которая поднималась внутри живота, угрожая охватить ее целиком. Сознание начало путаться, и она сразу же стала рассеянной. Асра каждый раз расстраивалась, видя ее такой. Поэтому Кас поспешила придумать благовидный предлог, чтобы сбежать.

Игра окончилась, и Присцилла окликнула парня. Его звали Кэлвин. Он приложил ладони к ее ладоням и прижался губами к ромбовидному отверстию в сетке, чтобы поцеловать мою подругу. Он оказался моложе, чем мне показалось вначале. Лет восемнадцать, не больше. Он улыбнулся мне.

– Я бы с радостью провела с тобой все утро, но, боюсь, мне пора бежать по делам. – Кас пыталась сочинить что-то на ходу, не обращая внимания на внимательный взгляд, которым Асра смотрела на нее.

— Так что, идем гулять или как? — поинтересовался он, выпалив эту фразу с такой скоростью, что я даже заморгала от удивления.

– Просто… мне нужно кое-что узнать для нашего задания от Лорда Меррика. Есть один человек в Горной Деревне, с которым мне нужно поговорить. – Сказав это, она взяла цветок, упавший с ветки на подоконник, и вплела его в косу Асре, после чего встала на ноги.

Присцилла обернулась ко мне.

– Ты справишься без меня? Могу попросить Нессу посидеть с тобой. Наверняка она предается мечтам где-то поблизости.

— Кэлвин предлагает нам отправиться на двойное свидание, — пояснила она.

Я решила, что она окончательно свихнулась. Мы учились в восьмом классе. Мы не имели права садиться с парнями в машину. По выходным мы были обязаны возвращаться домой еще засветло.

– За меня не волнуйся. – Асра похлопала Кас по руке. – Я всегда чувствую себя гораздо лучше после завтрака с тобой. Твое присутствие непостижимым образом прибавляет мне сил.

— Мы просто пообедаем, — добавила Присцилла, прочитав мои мысли. — В понедельник вечером.

– Ты все время так говоришь.

— В понедельник вечером? — не веря своим ушам, повторила я. — В понедельник вечером…

– Потому что это правда.

Присцилла пнула меня носком туфли в голень, прежде чем я успела произнести слова «майская процессия».

Тогда почему у тебя больше не хватает сил, чтобы встать с постели? Ей так хотелось задать этот вопрос, но вместо этого Кас снова широко улыбнулась и сказала:

— Пейдж занята часов до восьми, — пояснила она, — но после этого мы свободны.

– Я приду и принесу тебе обед.

Она еще раз поцеловала Кэлвина, с такой силой прижавшись лицом к сетке, что, когда она отстранилась, на ее щеках отпечатались красные кресты, похожие на шрамы.



– Хорошо! – Асра взяла руку Кас в свою сухую ладонь и слегка сжала ее. – Хорошо! – повторила она, а затем, то ли забыв о том, что Кас ей сказала, то ли соскучившись по тем дням, когда она отвечала за все и за всех, добавила: – А теперь иди по своим утренним делам и дай мне немного отдохнуть.

***

– Конечно, мама! – согласилась Кас.



* * *

В понедельник вечером я стала королевой мая. На меня пришли полюбоваться отец и все наши соседи. Я была одета в белое кружевное подвенечное платье и белую вуаль, а в руках несла букетик белых шелковых цветов. Впереди меня шла толпа детей, за которыми следовала моя свита, наряженная в свои лучшие платья. Я шла последней, являя собой живую икону, образ Пресвятой Девы Марии.

Выйдя от Асры, Кас поспешила в свою комнату и достала из тайника серебряный браслет вместе с кристаллом Огня, трубкой для дротиков, а также ремнем и ножнами с любимым кинжалом. Затем она быстрым шагом направилась к выходу, будто пытаясь обогнать тревогу, которая охватила ее в комнате Асры. Однако к тому моменту, когда она спустилась на первый этаж, ее походка стала нетвердой. Тело будто перестало слушаться, а в голове нарастала паника по поводу того, что ей предстояло. Кас пришлось остановиться, облокотиться о стену и постучать костяшками пальцев, считая до десяти и обратно. У тебя все хорошо, все хорошо!

Отец был так горд, что отщелкал две пленки по тридцать шесть кадров каждая. Он не стал задавать никаких вопросов, когда я сказала, что после службы пойду праздновать к Присцилле и останусь у нее на ночь. В свою очередь Присцилла сказала маме, что будет у меня. Я подобно ангелу плыла над медленно остывающим тротуаром, читая про себя «Богородице, Дево, радуйся…» Я снова и снова повторяла молитву, как будто пытаясь заставить себя опомниться.

Она не чувствовала, что у нее все хорошо. Но благодаря своему упрямству через несколько минут она смогла взять себя в руки и пойти дальше. Глубокий вдох и выдох. Еще один, а за ним второй…

Когда мы подошли к церкви, отец Дрэхер уже ожидал нас, стоя возле высокой мраморной статуи Пречистой Матери. Я взяла из рук Присциллы венок и шагнула вперед, чтобы возложить его на голову Марии. Я ждала чуда и не сводила глаз с лица статуи, ожидая, что ее черты преобразятся и я увижу свою собственную маму. Но вот уже венок возложен. Мои пальцы скользнули по мрамору, но голубовато-белые щеки Марии остались такими же ледяными и неприступными, как ненависть.

В конце концов у нее ушло всего несколько минут, чтобы прийти в себя. В основном благодаря ладони, которая внезапно прикоснулась к ее руке. Из-под нее лилась согревающая магия. Тепло заполнило все тело Кас, как бывает от вовремя выпитой чашечки чая, и распространилось до самых кончиков пальцев рук и ног. Она открыла глаза и ничуть не удивилась, увидев перед собой молодую женщину, смотрящую на нее.

Кэлвин подобрал нас с Присциллой на углу Клинтон и Мэдисон. Он приехал за нами в красном кабриолете. На переднем сиденье рядом с ним сидел другой паренек. У него были густые прямые каштановые волосы и улыбчивые зеленые глаза. Он выпрыгнул из машины и поклонился, распахнув перед нами дверцу заднего сиденья.

– Привет, Несса!

— Ваша колесница, — произнес он.

Думаю, именно в этот момент я в него и влюбилась.

– Привет! – улыбнулась Несса. У нее были широкие, глубоко посаженные глаза на узком лице – блестящие и карие, с небольшими вкраплениями золота, отчего казалось, будто они мерцают даже при тусклом свете. Создавалось ощущение, что Несса вот-вот заплачет о ком-то. Это соответствовало действительности, поскольку Несса была одной из носительниц магии Легкого Перышка.

Мы приехали ужинать в «Бургер-кинг», где больше всего меня потрясло не то, что парни предложили расплатиться за нас с Присциллой, а количество заказанной ими еды. Я и представить себе не могла, что люди могут есть так много. Джейк, а именно так звали моего нового знакомого, выпил два шоколадных коктейля, проглотил два гамбургера, бутерброд с курицей и огромную порцию жареной картошки. Кэлвин слопал и того больше. Мы ели прямо в машине, в кинотеатре для автомобилистов, под луной, расположившейся, казалось, прямо над громадным экраном.

Носители магии Легкого Перышка были обязаны своими способностями низшему духу, не относящемуся к Маррам, поэтому их магия была не особо сильна. Несса не обладала всеми способностями целительницы, зато она могла запускать волны покоя, которые давали человеку временное ощущение и веру в то, что он исцелен.

Мы с Присциллой вместе отправились в туалет.

Кроме того, она от природы имела дар создавать лекарства из трав и других субстанций, а также считывать эмоции человека и разделять их с ним, хотя, возможно, это не было связано с отметкой в виде перышка у нее на ладони.

— Что скажешь? — поинтересовалась она.

Несса явилась не одна, а вместе с Серебряной лапкой. Обычно лисичка шла к ней во вторую очередь, значит, Рея, возможно, еще спала. Что касается Зева, в этом не могло быть сомнений, так как Кас слышала его храп, несмотря на то что его комната была довольно далеко.

— Я не знаю, что тебе сказать, — совершенно искренне ответила я.

– Спасибо! – поблагодарила она Нессу, отталкиваясь от стены и разминая затекшую спину и плечи.

На первый взгляд Джейк показался мне неплохим парнем, но мы до сих пор не обменялись и парой слов, не считая приветствия.

– Пожалуйста! – ответила Несса своим приторно-сладким голоском. Она вытянула руки, и Серебряная лапка тут же запрыгнула на них. Лисичка дождалась, пока Несса сложит руки перед собой, а затем вольготно растянулась на своем насесте, опустив хвост вниз. Он был таким длинным, что еще немного – и она бы задевала пол, раскачивая им в разные стороны.

— Во всяком случае ясно, что спиритическая доска кое-что знает.

— Но она сказала, что я буду встречаться с Сетом, — напомнила я ей.

– Приходила навестить Асру?

— Подумаешь, Джейк, Сет… — пожала плечами Присцилла. — Главное, это то, что она знала, что ты будешь с кем-то встречаться.

– Да, – ответила Кас, протягивая руку, чтобы погладить лису по голове, так как она настойчиво вертела ею в сторону девушки.

К тому времени, как мы вернулись к машине, окончательно стемнело. Кэлвин дождался, пока мы с Присциллой усядемся, и ткнул пальцем в какую-то кнопку на приборной доске «шевроле». Над нами медленно поднялась крыша. Она захлопнулась с легким чмоканьем, напоминающим поцелуй, и Кэлвин обернулся к нам с Джейком. В темноте сверкнули его белоснежные зубы.

– Да уж, она всегда просыпается ради тебя.

— Не вздумайте делать ничего такого, чего ни за что не сделал бы я, — ухмыльнулся он и как клещами сжал плечи Присциллы.

– Не только ради меня.

Несса слегка нахмурилась, как будто спохватившись, что не стоило этого говорить.

Я не смогу рассказать вам, что за фильм мы смотрели в тот вечер. Я стиснула ладони коленками и смотрела на свои трясущиеся ноги. Я слушала, как с переднего сиденья доносится шорох. Это кожа Кэлвина скользила по коже Присциллы. Один раз я не выдержала и покосилась в ее сторону. Она млела и хлопала ресницами, в точности так, как на наших репетициях.

– Я просто хотела сказать… что я заходила к ней как-то, пока тебя не было, но не смогла заставить ее открыть глаза. А вчера вечером я даже не смогла разбудить ее, чтобы она поела. Поэтому я… я рада, что она хотя бы реагирует на тебя.

Нас с Джейком по-прежнему разделяло не меньше трех дюймов сиденья.

Теперь пришла очередь Кас нахмуриться. Кажется, еще немного, и ее мысли вновь потекут не в то русло из-за возникших перед глазами мучительных картин угасающей Асры. Однако сделав над собой усилие, она все же смогла изобразить подобие улыбки:

— Расскажи мне, Пейдж, — прошептал он, — чем ты обычно занимаешься на таких свиданиях.

– Я тоже этому рада.

— Только не этим, — выпалила я, чем ужасно его насмешила. Я отодвинулась еще дальше и прижалась щекой к запотевшему стеклу. — Мне здесь не место, — прошептала я.

Кас поспешила отвернуться, прежде чем на ее лице вновь появится обеспокоенность, и направилась к выходу.

Рука Джейка медленно ползла по сиденью, а я как завороженная следила за ее путешествием. Я сжала ее и в этот момент поняла, как отчаянно мне нужна была его поддержка.

Несса последовала за ней. Кас уже почти смирилась с тем, что эта девушка всегда старалась быть рядом с кем-то. Видимо, так сказывались несколько лет, проведенных ею в одиночестве.

Мы начали беседовать, и звук наших голосов заглушал стоны и шепот, доносящиеся с переднего сиденья. Я рассказала Джейку, что мне всего четырнадцать лет, и что мы с Присциллой учимся в приходской школе, и что всего несколько часов назад я была королевой мая.

Несса поселилась у них недавно, чуть меньше года назад. Ее родители бежали в Сандолийскую Империю в поисках места, где можно было использовать магию, которой не существовало в Кетре. А Несса осталась здесь, потому что, по ее словам, потеряла голову, влюбившись в глупого мальчишку. А он взял и бросил ее через несколько недель после отъезда родителей.

— Ну же, малышка, — произнес Кэлвин, и я услышала звук расстегивающейся молнии.

Бедняжка смогла несколько лет прожить одна, а затем решила тоже отправиться в эту южную империю и даже смогла добраться до границы Царства Глухоземья, только чтобы столкнуться с непреодолимым препятствием в виде бушующей эпидемии Изводящей Тени. Чаще всего люди, оказавшись в такой ситуации, стараются сбежать подальше от людских страданий, однако Несса увидела в этом шанс использовать свою магию для помощи жителям деревни, нуждающимся в утешении.

— Как же тебя угораздило связаться с такой девушкой, как Присцилла? — удивился Джейк.

Большинство из тех, кому она помогла, были ей благодарны.

— Не знаю, — ответила я.

Однако нашелся один недоверчивый и неблагодарный житель, который пожаловался на нее властям. Как-то утром Несса вышла из госпиталя и оказалась в окружении Стражей порядка Короля-императора.

Из-за Кэлвина и Присциллы я уже ничего не видела на экране.

Но ей повезло попасть на глаза Лоренту, который как раз находился в тех краях по каким-то своим, не связанным с их миссией, делам. В несвойственном ему порыве, преодолев обычное равнодушие ко всему происходящему, он решил ей помочь.

— Двигайся ко мне, — предложил Джейк, поднимая руку, как крыло, и приглашая меня под его защиту. Он пристально смотрел мне в глаза, а я вжалась в угол сиденья, чувствуя себя жертвой на краю коварной ловушки. — Да не бойся ты, — успокоил он меня.

Несса утверждала, что их встреча был неслучайной. В ответ Лорент закатывал глаза к небу. Однако, несмотря на это, нужно отдать ему должное – он взял девушку с собой и не стал возражать, когда Асра настойчиво предложила оставить ее у них.

Я положила голову на мягкую подушку его плеча и вдохнула резкий запах бензина, машинного масла и шампуня. Присцилла и Кэлвин не обращали на нас никакого внимания. Их потные руки и ноги прилипали к виниловому сиденью, издавая неприличные звуки.

— О господи! — наконец не выдержал Джейк, перегибаясь через меня и пытаясь дотянуться до ручки двери.

Кас была рада, что юная обладательница магии Легкого Перышка решила жить с ними, но она считала, что на юге она была бы в большей безопасности. Южная империя с безрассудной беспечностью относилась к божественной магии, которой владели Несса и Зев, – настолько, что в небесах над Сандолией висел странный туман. Жители империи его не замечали, но говорят, что чужеземцы сразу видели и чувствовали наполненный чем-то воздух при пересечении границ этого царства.

В тот момент, когда дверца распахнулась, я увидела их в луче яркого лунного света. Белую плоть, изрезанную черными полосами. Присцилла и Кэлвин как будто завязались в один узел. Кэлвин приподнялся над ней на руках, мышцы на его плечах вздулись. Грудь Присциллы торчала вверх. В тех местах, где по ней прошелся жесткой щетиной Кэлвин, она покрылась красными пятнами. Присцилла в упор смотрела на меня, хотя, похоже, ничего не видела.

Беспросветные Дебри вдоль границы были специально созданы для того, чтобы это облако не двинулось дальше, в соседние с ними королевства. Данные остаточные магические пары редко долетали до Кетры, но они влияли на флору и фауну этого леса, на местных обитателей, вроде той лисички, которая сидела на руках у Нессы. Именно в тех местах было добыто большинство кристаллов, которые время от времени использовала Кас.

Джейк выдернул меня из машины, обнял одной рукой за талию и повел к выходу из кинотеатра. Ряды автомобилей остались позади. Мы сели на влажную от росы траву, и я расплакалась.

Если бы кто-то из королевских Стражей порядка узнал о том, что умеет милая Серебряная лапка, ее бы тотчас же умертвили. Так же, как и Нессу, Зева или любого другого носителя символа, а также тех, кто пользовался незаконно добытыми магическими кристаллами и прочими магическими вещами. Живя в Кетранской Империи, они подвергали себя ежеминутной опасности. Люди, животные, предметы… Королю-императору и его Стражам порядка было все равно. Абсолютно все, на чем был след божественной магии, по требованию правителя империи, должно было быть конфисковано, уничтожено или порабощено.

— Прости, — шептал Джейк, хотя в том, что произошло, не было его вины. — Лучше бы ты этого не видела.

– Кстати, спасибо за то, что вчера посидела с Асрой! – сказала Кас, когда Несса поравнялась с ней.

— Да ладно, все нормально, — шмыгнула я носом, хотя это было совершенно не так.

— Тебе не стоит водиться с Присциллой, — повторил Джейк, большими пальцами вытирая слезы с моих щек.

– Я бы хотела сделать что-то еще, чтобы ей помочь.

— Ты ничего обо мне не знаешь, — прошептала я, отстраняясь.

– Ты и так сделала все, что могла.

Джейк взял меня за руки.

Несса взялась руками за плечи, явно не соглашаясь с этим.

— Это поправимо, — возразил он.

– Вчера я испробовала все для того, чтобы ее разбудить. Однако, по-моему, моя магия вообще не проникала в ее тело, как было до этого. Что бы я ни делала, она оставалась обеспокоенной, испуганной, будто ей снился кошмар, от которого она не могла проснуться.

Сперва он поцеловал мои щеки, потом веки, потом виски. Когда он добрался до губ, я уже дрожала всем телом. У него были мягкие, как цветок, губы, и он целовал меня медленно и осторожно. Несмотря на мою обширную практику с Присциллой, ничего подобного я себе и представить не могла. Это даже не было поцелуями. Он просто водил губами по моему лицу, но моя грудь и бедра горели огнем. Я поняла, что мне еще очень многому предстоит научиться. Губы Джейка коснулись моих губ, и я произнесла то, что уже давно вертелось у меня на языке:

— Никакого принуждения?

– Я собираюсь к Темнорукому, – сообщила Кас. – Возьму у него лекарство, изготовленное с использованием магии Призмы, оно должно помочь.

Это был вопрос, и он даже не был обращен к нему, но Джейк воспринял это довольно неожиданным для меня образом. Он поднял голову и привлек меня к себе, больше не целуя меня, но продолжая согревать теплом своего тела. Над нашими головами двигались огромные и молчаливые, как динозавры, актеры.

– Возьми меня с собой!

— Никакого принуждения, — улыбнувшись, сказал Джейк.

Кас не стала ей отвечать. Выйдя наружу, она увидела Лорента, сидевшего на ступеньках веранды, опоясывающей дом. Он выглядел гораздо лучше, чем в их прошлую встречу.

Он меня так больше и не поцеловал, а ведь мне этого отчаянно хотелось.

Видимо, эльфийская кровь сделала свое дело, решила она. А Несса наверняка использовала свою магию, чтобы успокоить его и сделать так, чтобы он быстрее поправился.

Лорент слегка кивнул в их сторону, не отводя взгляда от раскрытого пергамента в руках. Кажется, это была все та же карта Царства Забвения, которую он давал ей для ознакомления несколько дней назад. Кас внутренне содрогнулась при мысли о том, что ей придется вернуться туда. Она не сомневалась в этом, но…

Глава 9

Пожалуй, у нее и так полно проблем, чтобы думать еще и об этом.



– Мне надоело оставаться здесь, когда вы отправляетесь на задание! – упрямо заявила Несса, ни на шаг не отставая от Кас.



Девушка даже не посмотрела в ее сторону, она была занята тем, что застегивала ремень и вешала на него кинжал. Однако от ее внимания не ускользнул пристальный взгляд Нессы.

Николас

– Здесь ты в безопасности, – наконец промолвила Кас. – Верно, Лорент?



Лорент посмотрел на нее, не поднимая головы. Ему не нравилось, что его втянули в этот разговор.

Николаса послали за донорским сердцем. Прежде оно принадлежало тридцатидвухлетней женщине из Коннектикута, несколько часов назад погибшей в крупной автомобильной аварии на шоссе 95. Еще до ночи оно должно было оказаться в груди Пола Круза Аламонто, восемнадцатилетнего паренька, которому «посчастливилось» родиться с пороком сердца. Николас смотрел в окно вертолета, но перед его глазами стояло лицо Пола Круза: серые глаза с тяжелыми веками и иссиня-черные волосы, нервно пульсирующая жилка на виске. Этот парень никогда в жизни не бегал, не играл в бейсбол и даже не катался на американских горках. Этому парню предстояло обрести новую жизнь, которой он будет обязан Николасу и Фогерти, а также трейлеру, сегодня утром сложившемуся вдвое на шоссе 95.

– Верно? – настаивала Кас.

Для Николаса это была вторая операция по пересадке сердца, хотя он по-прежнему всего лишь ассистировал Фогерти. Это была очень сложная операция, и Фогерти позволял ему делать в ее ходе гораздо больше, чем любому другому хирургу. Впрочем, он продолжал считать его слишком зеленым, чтобы доверить ему ведущую роль. Но на протяжении нескольких последних лет Николас и его стремительный взлет приковывали к себе внимание всего персонала Масс-Дженерал. Ему единственному из резидентов доверялась роль старшего хирурга во время более простых операций, таких как аортокоронарное шунтирование. Фогерти уже даже не считал нужным на них присутствовать.

Он шумно вздохнул.

Другие резиденты старательно обходили Николаса, издалека завидев его в стерильных белоснежных коридорах больницы. Они избегали напоминаний о том, что кому-то удалось то, до чего им самим было еще далеко. У Николаса почти не было друзей среди ровесников. В основном он общался с заведующими отделениями. Все они были лет на двадцать старше, хотя их жены представляли юниорскую лигу. В свои тридцать шесть он фактически являлся заместителем заведующего кардиоторакальной хирургией одной из самых престижных больниц страны. Николас утешал себя тем, что отсутствие друзей — это не такая уж серьезная жертва.

– Скажи, что для ее же безопасности ей лучше оставаться здесь.

Вертолет завис над тармаком крыши больницы Святой Сесилии, и Николас потянулся за кулером.

— Поехали, — произнес он, оборачиваясь к сопровождающим его резидентам.

– Для твоей безопасности лучше, если ты останешься здесь, – повторил Лорент унылым, не вызывающим доверия и совершенно неубедительным голосом.

Он сунул руки в рукава кожаной куртки и шагнул на крышу, нервно поглядывая на часы и защищая лицо от ветра и дождя.

– А как же Кас? – спросила Несса. – Тебе нет дела до ее безопасности?

В больнице их уже ожидала медсестра.

– Я…

— Привет, — улыбнулся ей Николас. — Говорят, вы готовы отдать мне сердце.

– Как я могу научиться постоять за себя, если вы не позволяете мне вам помогать?

Кас внутренне негодовала. Ей показалось, что надутые губы Нессы – это один из тех немногих способов, который реально мог растопить сердце Лорента.

Николасу и его помощникам потребовалось меньше часа, чтобы извлечь орган. Николас поставил кулер на пол, придерживая его ногами, и вертолет взмыл в грязно-серое небо. Он откинул голову на сырую спинку сиденья, прислушиваясь к беседе сидящих рядом резидентов. Оба были хорошими хирургами, но ни у одного из них не лежала душа к работе в кардиологии. Если Николас не ошибался, один склонялся к ортопедии, а второй — к общей хирургии.

Поколебавшись минуту, он посмотрел на Кас, пожав плечами, и сказал:

Николас попытался выглянуть в окно, но обнаружил, что вертолет окутало плотное серое облако.

— Черт возьми! — почему-то выругался он и закрыл глаза в надежде, что ему приснится Пейдж.

– В принципе, она права.



Кас покачала головой, а затем повернула голову так, чтобы только Лорент мог видеть ее лицо, и прошептала одними губами:

***

– Какой же ты слабак!



Он недоуменно поднял бровь, свернул свиток с картой, а затем поднял меч и ножны, лежавшие у его ног. Рядом были кусок ткани и масло – видимо, он чистил клинок перед тем, как приступить к изучению карты.

Ему было семь лет, и его родители начали подумывать о разводе. Во всяком случае, они так это изложили Николасу, усадив его на диван в библиотеке. «Тебе не о чем беспокоиться», — твердили они. Но Николас был знаком с мальчиком, родители которого были в разводе. Его звали Эрик, и он жил с мамой. На Рождество, когда весь класс делал игрушечного жирафа из папье-маше, Эрику пришлось делать два, для двух разных елок. Николасу очень хорошо это запомнилось, особенно учитывая то, что Эрик оставался в классе труда в то время, когда все шли в спортзал играть в кикбол. Николас выходил из класса последним, но, увидев обращенные на дверь глаза Эрика, попросил разрешения остаться с ним. Они раскрашивали жирафов в одинаковый синий цвет и говорили о чем угодно, только не о Рождестве.

— А где будет папа на Рождество? — спросил Николас у родителей.

– Так когда мы выдвигаемся?

Прескотты переглянулись. На улице стоял июль. Наконец голос подал отец.

– Значит, ты тоже с нами? – Несса чуть не подскочила от удивления.

— Это всего лишь один из вариантов, — сказал он. — И никто не сказал, что уйду именно я. Вообще-то, — добавил Роберт Прескотт, — вполне возможно, что вообще никто никуда не уйдет.

– Разумеется.

– Лучше я пойду одна! – Кас предприняла последнюю попытку его вразумить.

Сквозь плотно сжатые губы мама Николаса издала странный звук и выбежала из комнаты. Отец присел на корточки перед сыном.

– А я бы лучше остался здесь, чтобы обдумать дальнейшие действия, или подремал, или занялся бы чем-нибудь еще, уж поверь! – сказал Лорент. – Но если вы обе окажетесь в беде, то мне по-любому придется вас вызволять, так что лучше сразу пойти с вами, чтобы не тратить время.

— Если мы не хотим опоздать к началу игры, — сказал он, — нам лучше поспешить.

Кас закусила губу, вспомнив слова, сказанные вчера вечером Реей: «Если один из нас решит броситься в пугающую бездну тьмы и смерти, значит, само собой разумеется, что мы все это сделаем, и неважно, кто был первым».

Отец Николаса всегда покупал абонементы на все игры «Ред Сокс». Он располагал тремя местами, но редко брал с собой мальчика. Обычно он приглашал коллег или даже старинных пациентов. Годами Николас смотрел бейсбол по тридцать восьмому каналу, надеясь, что камера выхватит из толпы болельщиков лицо отца. Но до сих пор этого не произошло ни разу.

– Хорошо, – сказала она им. – Но я выдвигаюсь сейчас, мне нужно вернуться к обеду. Я дала слово Асре.

– Мы с тобой, – сказал Лорент, с недоумением посмотрев на Нессу. Отмеченная Перышком радостно скакала возле него, испытывая полный восторг от возможности отправиться к одному из самых отпетых злодеев во всем Царстве Кровавых скал.

Николасу позволялось посетить стадион всего раз или два за сезон, и он с нетерпением ждал каждой такой возможности. Эти даты всегда были отмечены в календаре на стене его спальни, и он вычеркивал каждый день, отделяющий его от матча. Накануне вечером он извлекал из шкафа шерстяную кепку «Ред Сокс», которую ему подарили два дня рождения назад, и аккуратно запихивал ее в свою бейсбольную перчатку. На рассвете он был уже на ногах, готовый покинуть дом в любую секунду, хотя это никогда не происходило раньше полудня.

Не дожидаясь их, Кас направила коня в сторону леса. Услышав, как Лорент строгим голосом пытался убедить Нессу серьезнее относиться к этому приключению, ее губы тронула улыбка. В глубине души она была рада, что ей не пришлось ехать одной.

Однако после вчерашних событий она подозревала, что в любой момент все может пойти не так, как им хотелось.

Николас с отцом припарковали машину на одной из боковых улочек и пересели на Зеленую линию. Когда вагон бросало влево, плечо Николаса касалось руки отца. От Роберта Прескотта пахло стиральным порошком и нашатырем. Эти запахи у Николаса ассоциировались с больницей, точно так же, как резкий запах фотохимикалий и тусклый красный свет в темноте фотолаборатории ассоциировались с матерью. Он разглядывал благородный лоб отца, седеющие волосы у него на виске, решительную линию подбородка и комок адамова яблока. Его взгляд скользнул на желтую тенниску, голубоватый узел вен на сгибе локтя. Эти руки вылечили столько людей, подумалось ему. На его пальце не было обручального кольца.

— Папа, — окликнул Николас, — где твое кольцо?

Глава 7

Роберт Прескотт отвернулся от сына.

Сегодня рынок в южной части Упавшего моста был особенно оживленным и шумным, Кас даже удивилась такому скоплению народа.

— Я его забыл, — пробормотал он.

Кто бы мог подумать, что Савиан по прозвищу Темнорукий выберет это место для своей лавки. Кас полагала, что он сделал это специально, чтобы показать всем, что он не лыком шит, а также продемонстрировать свою неприкасаемость и отсутствие страха перед Стражами порядка Короля-императора и любым другим человеком, который мог нанести ему неожиданный визит.

Дом же его находился с другой стороны Рыночной дороги, которая вилась по берегам реки Лотеран. Эта река часто и широко разливалась, однако Темнорукому до этого не было никакого дела. В конце концов, в его арсенале было достаточно незаконной магии, чтобы защитить себя.

Услышав это, Николас почувствовал, как к горлу подступает тошнота. Отец знал, что у него нет кольца. «Но это не нарочно», — говорил он себе. Конечно, папа его просто забыл.

Кас с Лорентом шли вместе, а Несса – чуть поодаль, с неисчерпаемым энтузиазмом разглядывая все, что встречалось на ее пути, и радуясь так же, как перед отъездом. Она частенько останавливалась поболтать с наиболее радушными торговцами, и, несмотря на то что она ни за что не платила, примерно к середине пути у нее в руках уже было много цветов и фруктов, которыми она все время пыталась угостить Кас и Лорента.

Они плюхнулись на широкие деревянные сиденья за несколько минут до начала матча.

После третьей попытки Лорент наконец сдался и взял у нее пригоршню ягод кова и один цветок на длинной ножке, со скрученными розовыми лепестками. Тем временем Несса уже успела упорхнуть к реке и махала рукой незнакомцу на другом берегу.

Лорент взглянул на Кас и спросил с плохо скрываемым раздражением:

— Можно я сяду с другой стороны? — попросил Николас, когда все пространство перед ним заслонила широкая спина мужчины с прической «афро». — Ведь это тоже наше место?

– Почему она ведет себя так, будто мы весь год держали ее взаперти? Она же много раз бывала на рынке.

— Оно уже занято, — ответил Роберт Прескотт.

– Думаю, у нее просто хорошее настроение. Сегодня отличный денек, она вышла на прогулку. В мире есть люди, которые всегда чувствуют себя… счастливыми.

И как будто его слова обладали магической силой, рядом с ними возникла женщина.

– Как странно, – мрачно сказал он, выбрасывая ягоды в кусты, пока Несса не видит.

– Думаешь?

Она была высокая, и у нее были длинные желтые волосы, подвязанные красной лентой. На ней был свободный сарафан, а когда она села, Николасу стала видна ее пышная грудь. Она наклонилась и поцеловала его отца в щеку, а он протянул руку вдоль спинки ее сиденья.

– Конечно.

– Ох, расслабься! – рассмеялась Кас.

Николас попытался сосредоточиться на игре. Он даже открывал рот, чтобы вместе с остальными болельщиками подбодрить своих любимцев, но ему не удавалось издать ни звука. Неожиданно один из игроков соперника послал мяч на трибуны, как раз в сектор, где сидел Николас. Он почувствовал, как его пальцы дернулись в перчатке, и вскочил на деревянное сиденье, отчаянно балансируя, чтобы не упасть, и вытянув руку, чтобы поймать мяч. И тут он увидел, как отец склонился к женщине, щекоча губами мочку ее уха.