— Нет. Не заметил.
Я поехал дальше. Симон запросто мог проехать через Шамбери, пока я бегал по отелям! В таком случае я остался у него в хвосте. Но его машина куда мощнее моей. У меня нет никаких шансов его догнать. В подавленном настроении я доехал до Лиона. Но когда передо мной стали появляться первые станции обслуживания, я вышел из оцепенения. Почему бы не повторить попытку? Хотя бы для того, чтобы прогнать сон. Я начал курсировать от станции к станции: «Тотал», «БП», «Эссо», «Элф». Безуспешно. Наконец я заехал на заправочную «Антар».
— Погодите-ка… Белый «мерседес»… По-моему, я его видел. И даже не так давно. В нем сидели двое… да, точно.
— Тогда это не тот. Мой приятель путешествует в одиночку.
— Эвакуация?…
— Наиболее предпочтительный вариант.
Я возобновил путь, и потянулась ночь — монотонная, угрюмая, в свете фар, выхватывавших из темноты одинаковые деревья, одинаковые дома, одинаковые перекрестки. Время от времени, когда я чувствовал, что веки неудержимо смыкаются, я останавливался, чтобы выкурить сигарету, немного размяться. Я оставил в стороне Фёр, чтобы побыстрее попасть в Тьер. Симону могло прийти в голову поехать через Тьер. Занималась заря: бледный свет пробивался сквозь тучи, цеплявшиеся за склоны гор. Я навел справки еще на двух заправочных — так, для очистки совести. В Тьере я обследовал стоянку у «Золотого орла». А впрочем, какого черта Симону делать в городе, где Сен-Тьерри знают как облупленного? Еще одно усилие, и я смогу отоспаться всласть. К дьяволу Симона!.. Завидев пригороды Клермона, я испытал огромное облегчение. Взглянув на часы, я понял, что гнал как безумный, но странно — ощущения этой скорости у меня не осталось. Я был уже за гранью истощения, в том состоянии полной отрешенности, в котором есть своя прелесть. Словно сомнамбула, я поставил машину у собора и прямым ходом устремился к постели. Раствориться во сне. Исчезнуть… Сил у меня хватило только скинуть ботинки. И я провалился в небытие.
Проклятье!..
* * *
…Мне снилось, будто звонит телефон. Раза два я перевернулся с боку на бок, чтобы избавиться от надоедливого дребезжания, потом разлепил веки. Это и в самом деле был телефон. Часы показывали половину десятого. Еще не очнувшись ото сна, я встал, чтобы снять трубку. Я узнал голос Фирмэна.
«Найтмар» за доли секунды разогнался почти до максимальной скорости, стартанув прямо с места и готовясь к погружению в субпространство. Тело оказалось буквально размазанным по ложементу чудовищной перегрузкой, с которой оказались не в силах справиться даже совершенно невероятные по своим характеристикам гравикомпенсаторы «Хрисаора». Краем сознания я видел, как вспыхивают алым какие-то узлы и коммуникации «найтмара», не выдерживающие нагрузки и выходящие из строя.
— Прошу мсье меня извинить… Я по поручению мадам.
Превозмогая чудовищную тяжесть, превратившую тело в совершенно неподъемную глыбу, и чувствуя во рту металлический привкус крови, я начал процедуру погружения в варп.
— Да… Я слушаю.
На расстоянии примерно десятка метров перед «найтмаром» установленный в носу генератор прокола начал формировать полыхающую изумрудно-зеленым светом линзу, состоящую из сконцентрированного до предела поля Танева.
— Не мог бы мсье приехать?.. Случилось нечто серьезное.
А где-то позади, совсем рядом от еле двигающегося спейсера «Асклепий», разгорается новосотворенное солнце, вызванное подрывом ракеты с аннигиляционной боеголовкой. Ярко-голубая точка постепенно все увеличивалась и увеличивалась в размерах, пока излучаемый ею свет стал совершенно нестерпимым даже для защищенных мощнейшими светофильтрами визуальных датчиков «Хрисаора».
— Серьезное?
В гуле рождающегося на ничтожно малое, по меркам Вселенной, время карликовой звезды тонет грохот взорвавшегося спейсера, а вслед «найтмару» уже летят испепеляющий свет и радиация.
— Очень серьезное… Мсье де Сен-Тьерри умер.
Быстрее, черт возьми, быстрее же!
Миг, другой…
— Что?
А затем в животе появляется привычная пустота, как будто от падения в какую-то бездну, которая появляется почти у всех ныряющих в субпространство.
— Мсье де Сен-Тьерри умер.
— Как?.. Как это случилось?
Вспышка. Все обзорные датчики внешней среды слепнут и глохнут, сталкиваясь с чем-то совершенно чуждым и запредельным…
«Хрисаор» уходит в субпространство.
Новость застала меня врасплох, и сквозь оторопь не сразу пробилось чувство облегчения.
— Несчастный случай, мсье. Сегодня утром нас известила жандармерия.
— Я еду.
Положив трубку, я пошел одеваться. Вполне естественно, что Симона приняли за Сен-Тьерри. Симон ехал в его машине, с документами на его имя… Только не суетиться. Не надо забывать: я всего лишь преданный, исполненный сочувствия друг семьи. Я старался освоиться с этой ролью, когда Фирмэн отворил мне дверь.
— Какое ужасное несчастье, — сказал я. — И почти сразу же вслед за отцом. Просто непостижимо!
Но по лестнице уже спускалась Марселина. Она была смертельно бледна. Я учтиво пожал поданную мне руку.
— Поверьте, я искренне разделяю ваше горе. Мы с вашим мужем были старинными друзьями.
— Благодарю вас, — пробормотала она. — Я знала, что могу на вас рассчитывать.
Отпустив Фирмэна, она повела меня в гостиную. Между нами вдруг возникла натянутость. Даже оставшись вдвоем, мы не смели выказывать свою радость.
— Должно быть, ему пришлось помучиться, — промолвила она. — Машина загорелась… Вот что не дает мне покоя. Каким бы он ни был, такого он не заслужил.
— Где это произошло?
— Не так далеко отсюда. На перевале Республики, немного не доезжая Сент-Этьена.
— Почему же, черт возьми, он поехал этой дорогой? Так ведь дальше.
— А почему он не остановился на ночь в Шамбери, как собирался? Авария произошла ранним утром… Ты же знаешь, он всегда поступал, как ему в голову взбредет… Судьба… Он не вписался в поворот. Машина упала в овраг и загорелась.
Глава 2
— Куда его отвезли?
— В морг… Ты можешь меня подвезти?
Об интеллекте человеческом и не только
— Ну конечно же.
Устало растянулся в ложементе. Сил после боя почти не осталось — ни последних, ни тех, что приходят после них. Хотелось просто лечь и отдохнуть…
Но нет, сейчас мне нельзя расслабляться — хоть на секунду потеряю инициативу и темп, и меня тут же прихлопнут враги…
— Спасибо. Я боялась, что ты еще не вернулся.
А у меня есть враги?
— Я вернулся еще вечером.
— У тебя усталый вид, Ален. А я так вообще с ног валюсь. У меня вдобавок и температура.
О да, у меня есть враги!
— Когда ты хочешь выехать?
Теперь у меня очень, очень много врагов… Целая Империя врагов.
Хотя вообще-то виновата здесь была вовсе не Империя, не все эти миллиарды моих подданных, а всего лишь один человек.
— Как можно быстрее… Как ты думаешь… меня заставят опознавать… ну, его?
И этот человек — мой отец. Но еще этот человек — Император.
— Не знаю.
Только с его ведома и позволения я мог оказаться на этом корабле мясников, проведя перед этим зачем-то целых пятнадцать лет в анабиозе.
— Мне кажется, я никогда не решусь…
Зачем это было нужно? Почему именно я?
Уткнувшись мне в плечо, она разрыдалась. Я прижал ее к груди. Мне было жалко нас обоих.
А так ли это важно, по большому счету?
— Ну-ну, успокойся же… Это последнее испытание. Ты слышишь? Последнее…
Я вытер ей глаза и торопливо поцеловал.
Вопросы «зачем» и «почему» бесполезно задавать любым фигурам, будь то пешка, ферзь или даже король…
Их нужно задавать игроку.
— Быстренько иди собирайся. Я подожду тебя здесь.
Сыграем партию, отец? Сыграем партию, где призом станут ответы на мои вопросы или же моя смерть? Меня только за последние несколько часов пытались убить столько раз, что я даже как-то перестал обращать на это внимание… А ведь наследника трона нельзя убить так просто и безнаказанно. В особенности если это пытается сделать такая плесень, как все эти мясники и им подобные жалкие пародии на офицеров Космофлота.
Я рухнул в кресло. Я так и не успел восстановить силы после той бешеной гонки, и тело мое словно одеревенело. При малейшем движении я готов был стонать. Зато мозг наслаждался долгожданным покоем.
Значит, решено. Терзаться философскими вопросами будем после, только лишь когда мы встретимся с тобой лицом к лицу, отец.
От завтрака в Сент-Этьене Марселина отказалась. Наспех проглотив два бутерброда, я позвонил в жандармерию. Мне ответили, что они пришлют кого-нибудь в морг, чтобы нас встретить. Приехал лейтенант. Представившись, он объяснил, что начато расследование: может быть, кто-нибудь рано утром что-то заметил. Но это маловероятно. Авария произошла около пяти утра. Водитель автопоезда издалека заметил отблески пламени… Но поскольку ехал он очень медленно, до места происшествия добрался лишь минут двадцать спустя. Он не остановился, решив как можно скорее известить жандармерию, которая немедленно выехала на место. Предварительным осмотром установлено, что машина не тормозила и ее не занесло: она просто перевалила на повороте через высокую насыпь и рухнула в пустоту. Скорее всего водитель уснул за рулем.
О, нет! Я еще не сошел с ума, чтобы просто прибыть на Центрум, постучаться в ворота нашего дворца, где я родился и рос, а потом попросить твоей аудиенции…
— Мсье де Сен-Тьерри, — вставил я, — держал путь из Милана.
Если ты зачем-то захотел избавиться от меня столь странным способом, то мы отныне с тобой будем говорить только на одном языке — на языке оружия.
— Это объясняет все, — заключил лейтенант.
Если тебе перестал быть нужен наследник, то в таком случае ты получишь соперника. А Галактика слишком мала для двух претендентов на трон Империи, отец.
Он открыл ящик и выложил на стол обгоревший кусок паспорта, цанговый карандаш, пуговицы с манжет и папку для бумаг, сильно попорченную огнем, но с сохранившимся вензелем «Э. С».
Да, пускай у меня сейчас есть только я сам и пусть и очень хороший, но только один корабль…
— Машина, — сказал он, — была снабжена металлическими дугами жесткости. Мсье де Сен-Тьерри оказался зажатым между ними.
Я поддерживал Марселину, чувствуя, что она на грани обморока.
Но это только начало, понимаешь? Мы с тобой еще встретимся, Император, встретимся… И уж тогда-то ты мне сполна ответишь за все и на все…
— Будьте любезны пройти со мной, — сказал лейтенант.
— Ваше Величество, вы сильно утомились в бою, не желаете ли отдохнуть? — послышался участливый голос СиСи.
* * *
— Да, пожалуй… — вздохнул я, начиная высвобождаться из ложемента. — Принимай на себя управление флаером и покажи-ка мне дорогу в мою каюту…
— Не могу я, — простонала Марселина. — Прошу вас…
— Слушаюсь, Ваше Величество. Какой курс прикажете держать?
Простыня, покрывавшая останки, была, казалось, наброшена на детское тельце. Лейтенант обернулся ко мне:
— Курс?… — Я уже открывал бронедверь, когда этот вопрос почти застал меня врасплох. — Двигайся пока что к ближайшей населенной точке, а там видно будет…
— Вы-то выдержите?
— Есть, Ваше Величество.
То, что я увидел, не было ужасным. Это было… ну, словом, совсем другое. Но когда он опустил саван, меня всего затрясло.
И вот до меня дошло ощущение чего-то неправильного… Чего-то… Чего-то такого, что было в корне неверно и…
— Конечно, это вряд ли что-нибудь даст, — заметил он. — Но порядок есть порядок… Вы были другом мсье де Сен-Тьерри?
Стоп.
— СиСи, — медленно произнес я, двигаясь по коридору, следуя указаниям появляющихся на стенах указателей.
— Да. Школьным товарищем.
— Да, Ваше Величество? — тут же откликнулся искин.
— Понимаю.
— Почему ты титулуешь меня как Императора?
— Как нам поступить в отношении похорон?
— Когда расследование закончится, вы сможете забрать тело. Ждать, я думаю, придется недолго. Мадам де Сен-Тьерри сможет также взять себе те вещи, которые я вам показывал. Формальности будут несложны.
— В моей базе данных ваш генетический код обозначен как личный код Императора, — слегка извиняющимся тоном произнесла СиСи. — Вам не нравится это обращение, милорд? Мне стоит называть вас как-нибудь по-другому?
Лейтенант подошел к Марселине, отдал ей честь.
— Да, пожалуй, — слегка рассеянно кивнул я. — Зови меня лучше Александр… Алексом — так будет проще и короче.
— Весьма сожалению, мадам, что подверг вас подобному испытанию.
Не люблю, когда соратники слишком вычурно меня титулуют… В конце концов, я ведь воспитывался и тренировался в очень разношерстной команде, включающей как наследников герцогского титула, так и сыновей простолюдинов. Ястреб всегда утверждал, что это с чернью нельзя излишне панибратствовать, а вот боевые товарищи — это совсем иное… А с этим искином, я так думаю, нам теперь придется провести ой как много времени, в том числе и в бою. И будет лучше, если наладить с ней более дружеский контакт: СиСи — дамы немного капризные и слегка своевольные бывают…
Он пожал мне руку.
Ну, насколько это вообще возможно для корабельного кибернетического комплекса, помогающего пилоту или команде спейсера в бою и не только. Это же не просто программа или автопилот — это еще очень сложный и тонкий механизм, по-настоящему являющийся искусственным интеллектом… Можно даже сказать — душа корабля…
— Езжайте потихоньку, мсье Шармон. Видите, к чему приводит быстрая езда!
Хотя и СиСи — это всего лишь сокращение от «кибернетический комплекс» — «Cybernetic Complex», а не полноценное имя…
Марселина повисла у меня на руке.
Кстати…
— Ален… Я никогда не смогу позабыть…
— СиСи, каково твое имя? — Согласно традиции пилоты и экипажи спейсеров почти всегда дают своим искинам какие-нибудь имена.
Бедняжка! А ведь ей еще предстояло смириться с исчезновением брата. Сколько я ни старался, но не мог придумать, как ее к этому подготовить… Но… что, если в «мерседесе» погиб вовсе не ее брат? То, что я узрел под простыней, — ужасные обуглившиеся останки, которых мне вовек не забыть, — лишено каких бы то ни было примет индивидуальности… Как я мог хоть на миг допустить, что Симон погиб?.. Ему нужно было создать видимость, будто за рулем находился Сен-Тьерри. Видно, он посадил туда кого-нибудь… пассажира, которого подобрал где-то по пути — может, туриста, путешествующего «автостопом», а может, итальянского рабочего, ищущего работу, которого взял с собой еще оттуда… Неважно кого, лишь бы его можно было превратить в бесформенную головешку… Да, дело обстоит именно так. Симон не из тех, кто может глупо сорваться с поворота. Зато он вполне способен загубить ни в чем не повинного человека, чтобы избавиться от Сен-Тьерри!..
— У меня еще не было ни одного постоянного пилота, Алекс, поэтому имени у меня еще нет, — с легкой грустью произнес молодой женский, почти девичий голос.
Вот еще что интересно — кому пришла мысль наделять искинов исключительно женскими голосами? Нет, я понимаю, женский голос вроде бы, согласно исследованиям психологов, побуждает мужчин действовать активнее и смелее…
Вот она, правда! Симон не только не умер, он живее и опаснее, чем когда-либо! Он возьмет меня измором… Едва избежав столкновения, я свернул с дороги и заглушил мотор.
Но вот слышать его, скажем, в дальнем походе, когда несколько сотен мужиков противоположный пол месяцами иногда не видят, — это уже почти что форменное издевательство.
— Ты совсем измотан, бедный мои Ален, — произнесла Марселина. — Да и я тоже… Давай заедем куда-нибудь выпить.
— Нет, только не это. Тогда я больше с места не тронусь. Надо возвращаться.
— В таком случае я буду звать тебя Элизабет, — заявил я.
— Спасибо, Алекс. Вот ваша каюта.
К счастью, дорога была мне знакома. Мысли мои вновь обратились к Симону. Он избрал самый тяжелый маршрут, чтобы как можно правдоподобней закамуфлировать свое преступление под несчастный случай. Видимо, остановившись под каким-нибудь предлогом, он убил своего попутчика. Затем благодаря автоматической коробке передач он включил первую скорость и направил машину к обрыву. Детские забавы! Пожар, скорее всего, тоже его рук дело. «Мерседес» сам по себе мог бы и не загореться при падении, но Симону не составило особого труда спуститься в овраг и не спеша довершить свое злодеяние.
Сейчас посмотрим, что тут у нас за условия проживания…
Открыл дверь, пригнул голову, чтобы не стукнуться лбом о традиционно низкий порог. Вошел, осмотрелся.
Марселина дремала. Я позавидовал ей. Все эти накопившиеся во мне тайны того и гляди меня задушат. Теперь я не рискну спать с ней — из опасения, что заговорю во сне. Что делать? У меня по-прежнему есть оружие против Симона, но официально констатированная смерть Сен-Тьерри лишила его действенности. Желаю я того или нет, но, не выдавая Симона, я становлюсь его сообщником. А как выдать его, не выдавая самого себя? Итак, с самого начала я старательно, по кирпичикам, подобно трудолюбивому и искусному зодчему, выстроил ловушку, в которую сам теперь и попался. А выхода из ловушки нет. И нет смысла его искать. Я-то думал, что загнал туда Симона, тогда как в действительности давно сам сидел внутри. Я всегда сидел в западне. Как пойманная крыса!.. Образ этот возник перед моими глазами с такой дьявольской отчетливостью, что я невольно притормозил, и голова Марселины сползла на мое плечо. Как крыса!.. Как крыса!.. Левой рукой я утер взмокшее лицо, протер глаза… Все это одни догадки! Может, Симон и вправду умер. Я обвиняю его, не имея ни малейшего доказательства, просто зная, что он мерзавец, а мерзавцы способны на все. Любой другой на моем месте наверняка бы, напротив, возрадовался. Сен-Тьерри окончательно стерт с лица земли, Симон мертв, остается один победитель: это я. И никто никогда не придет требовать у меня отчета. Ах, если бы было так!
Ну да, не адмиральские апартаменты, конечно, и не моя каюта на императорской яхте, но вообще-то очень даже неплохо. Помещение восемь на двенадцать футов, кровать, стол, стул — минимальный набор для существования в наличии. Зато по сравнению с каким-нибудь бомбером — просто роскошь и простор.
Я разбудил Марселину при въезде в Клермон и довез ее до замка. Она настояла, чтобы я зашел выпить чашку кофе. И вот мы наедине в столовой. Быть может, через полгода, через год мы будем каждый день сидеть здесь вот так, друг против друга. Нет, никогда! Симон, сам того не ведая, указал мне путь. Я обоснуюсь в Италии. Сколочу себе состояние. Вдалеке отсюда, вдвоем, мы сумеем все забыть. Зазвонил телефон.
— Элизабет, что еще за помещения есть на флаере?
Я подошел. Это был Симон. Я сел. Голова у меня пошла кругом.
— Есть еще две меньшие каюты, туалет с душевой и трюм.
— Шармон?.. Смотри-ка! Что ты поделываешь в замке?
Солидно. Простенько, но со вкусом. И как только все вместили-то в такую относительно небольшую посудину?
Жизнерадостный тон. Так разговаривает человек, совесть у которого чиста. Откуда он звонит? Возможно, из Сент-Этьена. Почему бы и нет?
— Ты еще в Милане? — спросил я.
— Маршевый реактор и система питания вооружения в данной модели занимают очень мало места. Новейшие разработки… — произнесла Элизабет.
— Это я сейчас вслух спросил, да?
— Конечно. Остается уладить два-три мелких вопроса, и я возвращаюсь. Ты не можешь подозвать патрона? Мне надо кое-что ему сказать.
— Да, Алекс.
— Патрона?
— Значит, и правда я сильно устал, раз не замечаю, когда вслух начинаю говорить, — задумчиво произнес я, стягивая с себя бронежилет и форму. — Я тут подремлю немного, а ты, если что-то серьезное случится, меня разбуди.
— Ну да, Эмманюэля… Ведь он приехал?
— Как?.. Ты хочешь поговорить с Сен-Тьерри?
— Разумеется, Алекс, — даже как будто бы слегка обиделась искин. — Это ведь моя обязанность.
— Угу, — совершенно неаристократически промычал я, падая на жесткую кровать и самым натуральным образом отрубаясь.
Так, значит, это мне предстоит… сообщить ему? Почувствовав, как сатанинский смех подступает к горлу, я прокашлялся.
* * *
— Алло… Шармон!
— Я нахожусь в замке, потому что Сен-Тьерри по возвращении попал в аварию. Он мертв.
— …Куда движемся, Элизабет? — спросил я, сидя за столом в своей каюте, попивая совершенно мерзкий на вкус синтетик, по непонятным причинам помеченный как «кофе натуральный, быстрорастворимый». Впрочем, эта дрянь оказалась вполне достойна совершенно безвкусной порции стандартного корабельного сухпайка, которую я раздобыл на складе. Кажется, после разогрева это должно было превратиться в какую-то кашу с мясом… Но, как обычно, превратилось в непонятную биомассу серо-зеленого вида.
— Что?!
Да, о настоящем кофе и даже просто о нормальной еде мне теперь скорее всего придется забыть, и забыть надолго… Кончилось твое счастливое время, принц, — теперь ты превратился в преступника Короны с большими планами, но неопределенным будущим…
— Он мертв. Мы с твоей сестрой только что из сент-этьенского морга. Машина упала в овраг на перевале Республики. Она загорелась.
— Ближайшей населенной точкой в пространстве является Кайман-Брак — именно туда я и осмелилась проложить курс, — ответила искин.
Подошла Марселина. Она протянула руку, и я передал ей трубку.
— Что за Кайман?
— Симон! — проговорила она. — Да, это правда. Он разбился. Он сгорел. Я просто с ума схожу… Что?.. О, нет… Я не решилась взглянуть… Шармон взял это на себя… Насчет похорон еще ничего не известно… Когда кончится расследование. Как будто нужно какое-то расследование!.. Все и так ясно. Эмманюэль поступил неосторожно… И вот доказательство: если бы он подлечился, если бы он дождался, пока окончательно не выздоровеет… Но послушай, Симон… Ведь не будешь же ты утверждать, что с его стороны было благоразумно гнать без остановки! Если бы он только остановился в Шамбери, как обещал… Я никак не возьму в толк, что ему взбрело в голову… Да, пожалуйста, Симон… Я хотела бы, чтобы ты был здесь… Да, благодарю тебя. Ты умница… Передаю.
— Сейчас покажу.
Она передала трубку мне.
Прямо передо мной на столе развернулась трехмерная карта сектора, в котором мы сейчас перемещались. Квадрат с одной красноватой звездой укрупнился так, что стали видны кружащиеся вокруг нее планеты, астероидные пояса и орбитальные станции.
— Кайман-Брак вторая планета в системе Кайман. Землеподобная, температура поверхности колеблется от…
— Я в отчаянии, — сказал Симон. — Уверяю тебя, когда мы расставались, он был в отличной форме. Иначе бы, сам понимаешь, я его не отпустил… Видно, заснул за рулем.
Неподдельная скорбь в голосе. Откуда у него такое хладнокровие? Дружеским тоном он продолжал:
— Элизабет, — слегка поморщился я. — Только без нудных лекций. Лучше скажи, кто там живет и чем занимается.
— Ты поступил как настоящий товарищ, Шармон. Я этого не забуду.
— Принято, Алекс. Большая часть населения системы сосредоточена на орбитальных станциях. Живут там в основном рудокопы, занимающиеся разработкой двух астероидных поясов системы. Военных объектов не отмечено.
Вне себя, я сухо прервал его излияния:
Астероиды… Астероиды — это хорошо. Где астероиды, там почти всегда есть конфликты, а значит, и различного рода махинации. В качестве первого пункта программы легализации в большой галактике сойдет.
— Куда тебе звонить в случае необходимости?
— Чьи это владения?
— Звонить не придется. Соберу чемодан — и сразу в дорогу… Поездом или самолетом — что будет быстрее. Сейчас посмотрю расписание… Так что не тревожься ни о чем. Тебя и так достаточно поэксплуатировали, старина… Еще раз спасибо. До скорого!
— Над системой установлен формальный протекторат Империи…
Он еще и издевается надо мной!
— Но? — выразительно поднял бровь я.
— Корпорация «Ютани индастриз» получила права на исключительную разработку и добычу ресурсов сроком на двенадцать лет.
— Иди перекуси и выпей кофе, — сказала Марселина. — Он скоро совсем остынет.
«Ютани», «Ютани»… Кто у нас там?… Промышленники вроде бы… Занимаются в основном добычей редких минералов, которые есть смысл не только перерабатывать на месте. Работают на оборонный комплекс, в составе правления одни аристократы, в чине не ниже лорда. Фактически государство в государстве. Имеют частную армию и флот, обожают получать подобные исключительные права на какие-нибудь окраинные миры, а потом превращать в свои форпосты…
— Как все предсказуемо, — негромко хмыкнул я. — Золото, серебро, уран?…
— Платиновые элементы.
Кофе был теплый и тошнотворный на вкус. Тошнотворным было и масло. И хлеб. И воздух, которым я дышал. Я схватил пальто и перчатки.
— Солидно. Так говоришь, что военных объектов в системе нет?
— Прости меня, Марселина. Я не могу задерживаться. Но я всегда в твоем распоряжении. Тебе достаточно позвонить. Не стесняйся.
— Армия и флот Империи не имеют здесь ни одного объекта.
— Только подумать, что все начнется сызнова, — простонала она. — Уведомительные письма, соболезнования, вся эта вереница людей… Покоя, боже, дай мне покоя!
— Ну, так то армия и флот… А вот «Ютани» здесь наверняка имеет всего и помногу… Так. А дай-ка мне, Элизабет, информацию относительно близлежащих систем…
Покой вымаливал себе и я, сидя в машине. Быть как все эти люди, что неспешно гуляют по улицам и без страха думают о завтрашнем дне. У меня же все внутри было словно раздроблено на мелкие кусочки. Я направился прямиком в свою комнату. Постель еще хранила отпечаток моего тела. Я уже спал не раздеваясь. Как бродяга. С таким же успехом я мог бы заночевать где-нибудь под мостом. Заснул я как убитый.
Спустя примерно минут двадцать у меня в голове начала вырисовываться довольно занятная ситуация.
* * *
Итак, в данный момент мы находимся на периферии доминиона Карибы. Данный сектор фактически отрезан от основной массы миров провинции и является, по своей сути, местом, где свили гнезда большие корпорации, а конкретно «Ютани индастриз» и «Лаланд ЛТД». «Лаланд», кстати, тоже является сырьевой компанией, так что борьба между этими титанами идет совсем нешуточная. Учитывая местные условия, я так вообще могу предположить, что эта борьба принимает форму до боли знакомой корпоративной войны…
Что было потом?.. Потом — провал… Знаю только, что прошел не один день. Все завертелось вновь после повестки, врученной мне полицейским. Меня вызывали в уголовную полицию по касающемуся меня делу. Несомненно, кому-то опять потребовались мои показания. Но что я могу добавить к сказанному? Я направился в полицию, где меня уже ждали. Меня сразу же ввели в довольно уютный кабинет. Сидевшего там человека скорее можно было назвать молодым.
Причем что мы еще имеем? А имеем мы три периферийные системы — Кайман, Аллигатор и Гавиал (н-да, туго у пионеров было с фантазией в данном случае… впрочем, как и всегда), принадлежащие «Ютани», и больше дюжины во владении «Лаланда», так что эти «рептилии» наверняка у них как заноза в заднице…
— Старший комиссар Базей… Садитесь, прошу вас… Видите ли, мсье Шармон, я хотел бы осветить с вашей помощью некоторые остающиеся пока неясными подробности в том, что я назвал бы делом Сен-Тьерри.
А вот что конкретно я здесь забыл?
Скрестив руки на груди, он наблюдал за мной. У него были голубые глаза и стриженные под бобрик волосы. Особой симпатии он мне не внушал. Чересчур самоуверен.
Ну, во-первых, это фронтир, так что искать меня в этих местах могут хоть до Второго Пришествия. Затеряться легче легкого, главное — не зевать, а то ведь не только я один такой умный — ищу убежища на границе. В таких местах всегда куча пиратов, бандитов и просто проходимцев присутствует, не упускающих случая поживиться за счет какого-нибудь наивного простачка…
— Мы тщательно изучили следы, оставленные машиной на насыпи. Скажите, обычно мсье де Сен-Тьерри ездил быстро?
Например, такого, как я — одиночка, на умопомрачительном корабле и без всякого прикрытия среди сильных мира сего.
— Очень быстро, — ответил я. — По крайней мере, любил этим похвастать. Ему нравились мощные автомобили.
Значит, придется действовать крайне осторожно и осмотрительно, если я не хочу в одно не самое прекрасное утро проснуться мертвым…
— Разумеется, сейчас невозможно точно определить скорость в момент аварии. Но дорога была хорошая… быть может, слегка влажная… Интересно, с какой бы скоростью ехали вы, спускаясь с перевала?
Так, теперь пункт номер два.
Именно отсюда можно будет начать построение своей… Ну, скажем так, организации. Что мне нужно для того, чтобы схватиться с Императором?
— Ну, семьдесят, восемьдесят…
В первую очередь — деньги, во вторую очередь — много денег, и в третью очередь — просто невероятное количество денег. Если уж за все века существования Империи ее так и не смогли свалить ни федералы, ни русские, ни вообще кто-либо, то будет поистине великой задачей схватиться с таким государством в одиночку…
— И я так думаю. Машина пересекла насыпь по диагонали. Следы совершенно отчетливы. Однако, если бы она шла со скоростью хотя бы шесть-десять в час, грунт разбросало бы в стороны, понимаете?.. Колеса проделали бы в нем глубокие рытвины. А что мы видим на фотографиях? Взгляните!
Манит такая перспектива, Алекс? Ой, как манит… Это не охота на зверя, не противостояние за карточным столом, и даже не поле боя, когда ты сталкиваешься лицом к лицу с противником.
Мне предстоит в одиночку придумать и привести в исполнение план, который позволит мне обрушить самую величайшую Империю за всю историю человечества. И игра с столь высокими ставками, черт побери, затягивает круче алкоголя, наркотиков и женщин!..
Он протянул мне крупные фотографии, которые я с любопытством рассмотрел. Отпечатки покрышек выглядели на них четкими, как слепки.
Итак, деньги. Мне нужны деньги…
А с другой стороны, кому они в нашем мире не нужны, хе-хе?
— Грунт, — продолжал он, — просто просел под весом автомобиля. «Мерседес» двигался не быстрее пешехода, когда пересекал насыпь.
Но мне нужно просто неприлично большое количество денег. Даже флаеры, не говоря уже о спейсерах, стоят ох как много…
Симон предусмотрел все, кроме этой детали. И эта деталь его погубит.
Хотя, по большому счету, собрать с нуля достаточно большую и сильную армию, чтобы разбить войска Империи в прямой войне, будет попросту нереально. Так еще вроде бы никто не делал, точнее, пытался, но у него это плохо получалось…
— Действительно, — сказал я. — Нет никаких сомнений.
Тогда так. Мне нужно добраться до Императора? Нужно. А чтобы задавать Императору неудобные вопросы, до него желательно идти по обломкам его Империи…
— Не правда ли, вывод напрашивается сам собой: машину подтолкнули. У «мерседеса» автоматическая коробка, как вам, должно быть, известно. Поэтому достаточно было переключить рычаг на первую скорость и довести автомобиль до насыпи, держась за баранку снаружи, через опущенное боковое стекло.
Значит, мне нужны недовольные. Влиятельные аристократы, крупные промышленники, военачальники, местные лидеры, до поры до времени лояльные Центруму, которые будут готовы развязать гражданскую войну ради… Ну, скажем, ради нового правителя. Разумеется, молодого, храброго, но не слишком разбирающегося в интригах, хе-хе…
— Но в таком случае…
Если недовольных будет много, то подобный мятеж будет лишь делом времени, а там можно будет пообещать своим сподвижникам всяческие привилегии, льготы и прочие бонусы… А потом избавиться уже и от них.
— Вот именно. Что в таком случае следует?
Еще в расчет можно взять тех, кому будет выгодно значительное ослабление Империи, то есть ее основного противника — Демократический Союз. Меня вполне устроит даже исход, когда я сойду на Центрум во главе иноземной армии. Мне, по большому счету, не нужна власть над Империей и сама власть — мне нужны ответы и… ну, и сам процесс обещает быть очень даже захватывающим.
— А Сен-Тьерри? — вскричал я. — Что делал все это время Сен-Тьерри?
Значит, привести на родную землю интервентов? В принципе вариант ничем не хуже прежнего, нужно будет только прикинуться лояльным к уже другим державам и немного поиграть в лидера марионеточного государства…
— Ничего. Потому что он был уже мертв.
— Как это?
Жаль только, что мировые войны уже давным-давно стали достоянием древней истории и сверхдержавы больше не сражаются друг с другом.
— Тут у меня заключение судебного медика. Смерть Сен-Тьерри наступила от удара по голове спереди тупым предметом. Ему раскроили череп.
Впрочем, те же демократы с радостью поделятся деньгами, оружием и ресурсами, главное — только дать им понять, что я стал достаточно серьезной занозой в заднице Императора, чтобы на меня можно было сделать хоть какую-то ставку… Хотя этот тезис справедлив и по отношению к деструктивным силам внутри самой Империи.
Кусок кварца!.. Перед глазами у меня явственно возник фиолетовый камень с бесчисленными шипами… Но ведь это произошло гораздо раньше! Мысли мои путались. Своими разговорами о Сен-Тьерри этот человек сводил меня с ума. Он по-прежнему изучающе смотрел на меня — точь-в-точь как тогда Клавьер.
Им всем будет нужна реальная и значимая в Галактике фигура, а не прыщавый юнец с большими амбициями.
— Кто-то, — медленно произнес он, — поджидал Сен-Тьерри на дороге… Несчастный остановился. Вы догадываетесь почему?
Отсюда вывод — начинать придется с более низкого уровня. Для начала неплохо бы найти какой-нибудь относительно нестабильный регион, где, скажем, сильны сепаратистские настроения, и попробовать отколоть, хотя бы на какое-нибудь время, несколько систем… Вывесить старый или придумать новый флаг, погромче орать в субэфир, провести грамотную информационную кампанию, подкрепленную ударами по Империи изнутри…
— Нет.
Но опять же, чтобы провернуть такое, нужно начинать на еще более мелком уровне… Нужна какая-то стартовая команда, способная стать ядром своеобразного подполья. И сколотить ее лучше, выдернув из уже какого-то имеющегося подразделения…
— Потому что он знал того, кто подавал ему знак… Другого объяснения тут быть не может… Налицо убийство… причем преднамеренное. Это ясно как день. И вероятнее всего убийца сам потом и поджег машину, надеясь скрыть свое преступление… Мы произвели замеры: падая с высоты семнадцати метров, «мерседес» ударился задом о выступ и перевернулся вверх колесами. От удара Сен-Тьерри размозжило затылок об одну из дуг жесткости. Затылок, а не лоб! Если бы машина не загорелась, преступление было бы еще более очевидным.
Что у нас из вариантов?
Я чуть было не крикнул ему: «Да нет же, идиот! Машина сгорела потому, что нельзя было допустить, чтобы опознали труп… Мертвец — это неизвестно кто». Но я должен молчать, молчать любой ценой. Симон допустил ошибку, Симон за нее и поплатится.
Скажем, примкнуть к какой-нибудь корпорации, а точнее — пополнить ряды очередной частной армии? Нет, это совершенно бесперспективно…
Комиссар перебирал бумаги. Вдруг он впился в меня глазами:
Перейти государственную границу, сдать «Хрисаор» демократам и попроситься к ним на службу? Совсем уж бредовый вариант, да еще и чреватый потерей единственного имеющегося на руках козыря. Да и не любят предателей нигде — единожды предав, как ты гарантируешь, что не предашь снова?…
— Где были вы, мсье Шармон, в ночь убийства?
Крупные мафиозные кланы меня не прельщают совершенно ни своим ремеслом, ни своей иерархической структурой. И вообще, можно сколько угодно говорить, что деньги не пахнут, но мне добытые на торговле наркотиками или людьми капиталы принесут только лишь отвращение…
Вонзи он в меня нож по самую рукоять, я бы и то не ощутил более острой боли.
— Я? — вскричал я. — Я? Почему я?
О, так у меня, оказывается, даже какой-то своеобразный кодекс чести имеется? Занятно, занятно…
— Отвечайте.
Впрочем, вернемся к делу.
— Я спал. Я ничего не знаю.
Где достать стартовую команду? Пока что именно команду, а не капитал — к финансовым вопросам я перейду чуть позже.
— Вы были дома?.. Вы в этом уверены?
Вообще, остаются только две привлекательные стороны — наемники и различного рода повстанцы.
— Да… да… Я в этом уверен.
Наемники — бойцы хорошие, надежные, но уж слишком зависящие от денег. Есть деньги — есть наемники, нет денег — нет наемников. К тому же они хорошо воюют, но плохо умирают за своего нанимателя…
И вот таким образом, отсекая все иные варианты, я подхожу к повстанцам и прочим борцам за свободу. Последние даже предпочтительнее: пообещать им свободу для их родной страны — и они будут убивать и умирать за одну только идею…
— Я задаю вам этот вопрос, потому что располагаю по этому поводу весьма любопытным показанием. У меня их даже несколько… Между нами говоря, я должен признаться, что, не будь этих свидетельств, гипотеза о преступлении просто не возникла бы. Наше ведомство и не подключилось бы к этому делу. Но представьте себе, что кто-то, прочитав в газете заметку о происшествии, вспомнил, как один человек часов в десять вечера разыскивал в Шамбери того самого Сен-Тьерри… Он позвонил в жандармерию. Те поставили в известность нас, и мы начали розыск… Мы установили, что некто действительно наводил справки в нескольких отелях. Мы получили довольно подробное его описание. Вид у него был крайне возбужденный и встревоженный… Дальнейшие поиски привели нас к станциям обслуживания, расположенным в тех краях. На многих из них также останавливался тот человек. Он был за рулем темно-синей «симки-1500». Один механик даже припомнил, что незнакомец завел речь о машине с номером, оканчивающимся на шестьдесят три… Пюи-де-Дом шестьдесят три… Какой марки ваша машина?
Прекрасно, не правда ли? Обожаю идеалистов и фанатиков. Никакого вознаграждения, кроме морального, зато сколько рвения и мотивации…
— «Симка».
Впрочем, повстанцы повстанцам рознь. Если я правильно помню историю, то в основной своей массе они, как правило, весьма скверно вооружены и еще более скверно обучены. Хорошо, если страну, в которой полыхает восстание, оккупировали относительно недавно — остается шанс, что во время вторжения не смогли перебить всех грамотных солдат и офицеров. Будет хоть кому в таком случае учить всю эту необученную толпу, сильную духом, но слабую тактически и технически…
— Цвет?
— Синий.
Итак, из рассмотренных вариантов этот мне кажется самым привлекательным. Берем какой-нибудь мятежный сектор, желательно относительно недавно завоеванный, поднимаем там широкомасштабное восстание. Отделяемся, просим покровительства у демократов, пока не подоспели эскадры Космофлота, закрепляем успех. А потом можно будет по такому сценарию и в других регионах нечто подобное провернуть… Хм, а ведь заманчиво, черт возьми! Сделать себе имидж эдакого «отца революций», окруженного романтическим ореолом… А такой ореол, это я вам скажу, — великая вещь. Создать себе образ рыцаря, борца за свободу угнетенных и обездоленных, несколько рыцарских поступков, немного широких жестов, поменьше радикализма в ведении войны с противником — и меня будут уважать и всякие высоколобые умники в самой Империи.
Наступила короткая пауза, затем комиссар продолжил:
Всегда есть такие засранцы, которые сотворят врагу ореол мученика, а собственной армии — образ палачей и карателей. Всегда есть такое отребье, всегда, черт возьми!..
— Мне остается лишь устроить вам очную ставку со служащими отелей Шамбери или с…