— Как вам удалось стать невидимыми? — изумленно спросил одноглазый Бевьер.

— На самом деле мы вовсе не невидимы. Гхномб расщепляет мгновение надвое, и мы существуем в одном из осколков. Поэтому вы не можете нас видеть.

— Но ведь вы нас видите?

— Видим.

— Улаф, это же противоречит всякой логике.

— Я знаю, но Гхномб верит, что это так, и, видимо, его вера так сильна, что побивает всякую логику. Словом, мы с Тиниеном здесь и невидимы. Вам нужна какая-нибудь помощь?

— Можете вы пробраться в дом у ворот? — быстро спросил Спархок. — В тот, с зарешеченными окнами?

— Никак. Мы уже пытались. Там у дверей слишком много стражи. Блокв даже пробовал забраться туда через крышу, но бесполезно.

— Там ведь моя жена, Улаф! — шепотом воскликнул Спархок. — И ты говоришь, что послал пробраться в этот дом тролля?!

— Блокв не причинил бы ей вреда, Спархок. Напугал бы — да, пожалуй, но не более. Мы надеялись, что он сумеет забраться туда через крышу и вытащить Элану и Алиэн. — Улаф помолчал. — На самом деле, Спархок, это была вовсе не наша идея. Блокв сам вызвался — точнее говоря, просто начал карабкаться по стене прежде, чем мы успели остановить его. Он сказал: «Я найду их. Я добуду подругу Анакхи и другую женщину, а потом мы убьем всех детей Киргона и съедим». Блокв немного прямолинеен, но сердце у него золотое. Мне неприятно в этом признаваться, но он мне уже почти нравится.

Келтэн беспокойно огляделся.

— И где же он теперь? — осведомился он.

— Пошел охотиться. Покуда мы шныряли по городам на берегу Арджунского моря, мы убедили его не есть людей, а вместо этого перейти на собак. Собаки пришлись ему по вкусу. В Натайосе нет собак, а потому он отправился в леса — погоняться за слонами или что-нибудь еще в этом роде. — Улаф осекся — что-то блеснуло на краю его зрения.

— Господи, — воскликнул он, — это еще что такое?

— В чем дело? — спросил Келтэн, озадаченно озираясь.

— Из-за угла этого дома к нам движется живая радуга! — Улаф, разинув рот, уставился на четко очерченный радужный силуэт. Многоцветное сияние ослепляло его.

2

— Это Ксанетия, — пояснил Спархок. — Неужели ты и впрямь ее видишь?

— А ты разве нет?!

Когда она очнулась, Шэдвелл продолжал держать ее так крепко, что у нее онемела рука. Сначала она подумала, что удар повредил ее зрение, но потом поняла, что мир вокруг заволокло туманом.

— Она невидима, Улаф.

– Жива? – осведомился Шэдвелл.

– Давно мы здесь?

— Только не для меня.

– Минуты две.

— Должно быть, это как-то связано с тем странным временем, в котором ты, друг мой, пребываешь, — предположил Бевьер. — Лучше сообщи ей, что ты можешь ее видеть. В один прекрасный день это может оказаться важным.

– Где Бич?

Сотканный из радужного мерцания силуэт остановился в нескольких шагах от них.

Он покачал головой.

– Не знаю. Какая разница? Ты здесь, и ты поможешь мне...

— Анакха, — тихо позвала Ксанетия.

– Так вот зачем я тебе!

– ...или ни один из нас не уйдет отсюда живым.

— Слушаю тебя, анара.

– Но как?

– Задобри его. Выдай ему волшебников.

— Как ни горько мне говорить об этом, однако я потерпела поражение, — с грустью призналась она. — Разум Скарпы столь искажен, что я не сумела извлечь из него внятных мыслей. Однако же я проникла со всею осторожностью в мысли его сообщников и должна с печалью в сердце известить тебя, что твоей королевы более нет в Натайосе. Когда враги наши разоблачили уловку, связанную с юным сэром Беритом, Заласта под покровом тьмы увез отсюда твою жену и ее служанку. Ежели будет на то твоя воля, я отыщу в их мыслях название места, где ее укрывают ныне.

Она рассмеялась ему в лицо.

– Вторая попытка?

Сердце Улафа сжалось от сочувствия при виде искаженного отчаянием лица Спархока.

– Он не оставит нас в покое, пока не получит их. Ты не понимаешь, – он чуть не плакал, как обиженный ребенок. – Они все равно не спасутся. Но мы можем спастись. Мы выманим этих ублюдков, и он нас не тронет, – его лицо было совсем рядом. Она видела каждую морщинку. – Я знаю, ты меня ненавидишь. Но ты сделаешь это не ради меня, а ради себя. Я могу дать тебе все, что захочешь, – даже теперь он пытался торговаться. – Скажи, что ты хочешь... О Боже!

Они бежали стремительно и легко, отряд за отрядом, — рослые, в легких доспехах, и мускулистые тела отливали бронзой в сером холодном свете. Огромный король Андрол ровно бежал впереди своей армии. Так хорошо было вновь оказаться на марше и веселиться, предвкушая великую битву! Битва — это важное, осмысленное дело, в котором сразу видны результаты. Отсутствие жены обрушило на плечи Андрола, неподготовленные для такой ноши, тысячи мелких государственных дел. Так утомительно было принимать решения в делах, которые были ему непонятны, и не видеть немедленных результатов, которые сказали бы ему, правильно он решил или же ошибся. В который раз король атанов благодарил Бога за то, что тот даровал ему в жены Бетуану. Они и впрямь были отличными напарниками. Королева прекрасно умела управляться с деталями. Она была сообразительна и на лету схватывала те тонкости и нюансы, которые зачастую ускользали от внимания ее мужа. Андрол, со своей стороны, был создан для действия. Он с радостью позволял жене принимать все утомительные и скучные решения, а потом, когда все было улажено и они знали, что им теперь надлежит делать, он принимал на себя обязанность исполнять ее решения. Так было гораздо лучше. Король Андрол очень хорошо сознавал свои недостатки и знал, что жена простит его, если он случайно что-то упустит из виду. Он надеялся, что не слишком часто разочаровывает ее.

В тумане раздался вой, и он узнал его. Больше не упрашивая ее, он поднялся и побежал. Сюзанна с трудом встала. Земля вокруг была так изрыта, что она не знала, где искать лес. Дважды она падала, по шее струилась кровь.

Она уже не могла идти, когда из тумана появилась чья-то фигура. Это был Хэмел.

Ее предложение — она никогда не приказывала — привести большую часть их воинов к южной оконечности озера Сарна, дабы подготовиться к великой битве у Тосы, — это предложение как раз принадлежало к тем, которые были больше всего по душе Андролу. Это было действие — простое, ясное, ничем не усложненное. Все хлопотные решения уже были приняты, враг определен, и скучные мелочи более не загораживали дорогу к победе. Андрол улыбался, во главе своей армии входя в последние отроги гор в полусотне лиг к юго-востоку от Туалы. Послание Бетуаны намекало на то, что сражение у Тосы будет грандиозным — гигантская рукопашная, в которой противоборствующие армии растянутся на многие мили, а звон мечей о мечи достигнет неба. О, Бетуана будет гордиться им — уж об этом-то он позаботится!

– Я здесь! – крикнула она сквозь несмолкаемый вой.

Горная дорога вела к вершине длинного скалистого кряжа, проходила узкий перевал и затем ниспадала в глубокое ущелье, на дне которого тысячелетиями грыз и терзал горы бурный ледяной поток.

Он увидел ее, подхватил и повел в лес.

Когда король Андрол взбежал на вершину кряжа и повел свое войско по перевалу, его дыхание слегка отяжелело. Пустопорожние часы, проведенные в разговорах с послом Норканом, привели к тому, что он, Андрол, расслабился. Воин никогда не должен допускать, чтобы его выманили с тренировочного поля. Он перешел на шаг, выводя свою армию вниз, в ущелье, и вновь легко побежал по южному берегу бурной горной реки. Если он потерял форму, что же говорить тогда о его солдатах? Андрол надеялся, что на озере Сарна отыщется место для лагеря, настоящего лагеря, в котором довольно места для тренировок, учебных боев и упражнений, которые необходимы для того, чтобы поддерживать воинов в отменной физической форме. Андрол был целиком и полностью уверен, что никакая вражеская сила не может устоять перед хорошо обученной и подготовленной армией.

3

Шэдвеллу везло. Он выбрал верное направление. Дорога близко; скоро он доберется до нее, оставит ангела здесь, а сам сбежит куда-нибудь в безопасное место и забудет весь этот кошмар.

— Андрол-король! — голос военачальника Пемааса перекрыл рев горного потока. — Гляди!

Он оглянулся. Вой почти затих. На опасность указывал только туман, нависший над остатками холма. Снег еще шел, но от бега ему было жарко, по лицу струился пот. Расстегнув пальто, он, однако, понял, что жар идет из-под земли. Снег таял, и из него, как змеи, тянулись вверх побеги, в которых вместо цветов набухали бесчисленные страшные глаза – глаза Уриэля.

Он не мог убежать: они были повсюду. Ангел заговорил в его голове, как тогда, в Руб эль-Хали.

— Куда? — спросил Андрол, полуобернувшись и одновременно потянувшись за мечом.

– Мы можем спастись, – он передразнивал его.

— На краю ущелья — справа!..

Мы можем спастись.

Только что он был самим собой. В следующий момент он почувствовал, как трещит его череп, в который вламывается Страж Ворот.

Король атанов вытянул шею, чтобы дотянуться взглядом до края отвесной гладкой скальной стены ущелья.

Последнее, что он мог сделать, будучи человеком – это закричать.

Ему многое довелось повидать в жизни, однако ничто не могло сравниться с тем громадным чудовищным силуэтом, который вдруг возник, нависая над ними, в высоте, на самом краю ущелья.

4

– Шэдвелл, – сказала она.

Существо было глянцевито-черным, словно лоснящаяся кожа, и его громадные распростертые суставчатые крылья напоминали крылья летучей мыши. На конусообразном лике пылали раскосые щели глаз, и оскаленная пасть роняла с огненных клыков капли пламени.

– Нам не до него, ответил Хэмел. – Нужно уходить.

Король Андрол задумался. Трудность, само собой, была в том, что существо на вершине ущелья, а он в самом низу. Он мог бы повернуть назад, выбежать из ущелья и вскарабкаться наверх по наружному склону; однако это даст существу возможность бежать, и его придется долго преследовать, чтобы, в конце концов, прикончить. Поскольку он сейчас не в лучшей своей форме, это будет делом долгим и утомительным. Мог он также взобраться на вершину по склону ущелья, но это, опять же, займет немало времени, и существо, увидев его, обратится в бегство.

– Нельзя. Бич еще здесь, на холме.

И тут, что было удивительно, неведомое создание само приняло за него решение. Оно замахнулось своими громадными руками и принялось хлестать по краю скалы… огнем, что ли?

– У нас нет выбора. Чары почти утратили силу. Видишь?

В воздухе и в самом деле были видны туманные силуэты того, что находилось за экраном.

Андрол улыбнулся, когда обломки скалы с грохотом и ревом посыпались в ущелье. Глупая бестия сама так кстати предоставляла ему возможность расправиться с ней. Как могла она быть так глупа?

– Сил не осталось, – сказал Хэмел.

– Кэл с Нимродом не возвращались?

Король Андрол проворно отпрыгнул от падавшего прямо на него валуна размером с дом, оценивающе разглядывая стремительно растущую груду каменных обломков, которая все росла и росла у подножия скальной стены.

Он мрачно мотнул головой. Она обернулась на холм, но там никого не было.

– Так ты идешь?

Бестия и вправду вознамерилась напасть на него! Андрол разразился радостным смехом. Пускай это создание непостижимо глупо, однако же ему нельзя отказать в отваге — нелепой, бессмысленной, но отваге. Всей вселенной ведомо, что Андрол непобедим, а эта бедная безмозглая тварь полагает одолеть своей жалкой силенкой величайшего воителя со времен сотворения мира!

Она, понурившись, побрела за ним. Первый шаг – по снегу, второй – уже по земле. Где-то плакал ребенок.

Андрол задумчиво глядел на растущую гору валунов, не обращая внимания на крики тех его солдат, кто оказался недостаточно проворен, чтобы избегнуть гибели в сыпавшейся на них сверху каменной лавине. Почти то, что нужно… еще несколько футов…

– Хэмел, успокой его. Пожалуйста.

А затем он решил, что крутая осыпь стала в самый раз высока, чтобы он сумел добраться до глупой твари, что ревела и хлопала огромными крыльями высоко над его головой. Он увернулся от очередного валуна и начал подъем — соскальзывая, карабкаясь, уворачиваясь от камней и все быстрее приближаясь к обреченной бестии.

– Мы уходим?

Уже почти у самой вершины он на миг остановился, выхватил меч и приготовился к бою.

– Да. Но сперва я посмотрю, не вернулся ли Кэл.

И с воинственным диким кличем бросился вверх по осыпи, отбросив мгновенно мелькнувшее сочувствие к отважной заблудшей твари, которую он сейчас должен будет убить.

– Некогда.

– Ладно. Пойдем.

— Эй, куда это вы собрались? — вопросил кряжистый дакит в поношенном мундире и с длинной пикой, когда Спархок и Келтэн, толкая шаткую тележку с двумя большими бочками, завернули за угол здания.

Она прошла к наблюдательному пункту на опушке, где ее ждали несколько Чародеев.

– Ну что? – спросил один.

— Мы от Сенги к мастеру Крегеру, — ответил Келтэн.

Но тут взгляды всех обратились к холму. Там, в тумане что-то двигалось. Потом оно вышло из туманного облака и обрело форму.

Уриэль все-таки нашел торговца. На остатках холма стояло тело Шэдвелла, но его глаза пылали ангельским огнем. Уриэль больше не блуждал в пустыне. Он знал, что ему делать.

— Это кто угодно может сказать.

– Пошли, – сказала Сюзанна. – Дети первыми.

— Пойди да спроси его самого, — посоветовал Келтэн.

Когда беглецы цепочкой двинулись от спасительного леса прочь, Уриэль обратил свой смертоносный взгляд на поле, и снег задымился.

— Не хочу его беспокоить.

IV

Симметрия

— Тогда лучше пропусти нас. Он давно уже ждет это вино. Если ты помешаешь нам доставить ему вино, он уж точно обеспокоится, да так обеспокоится, что может пожаловаться самому лорду Скарпе.

1

На лице стражника отразился явный испуг.

Кэл не мог разглядеть своих следов, когда они с Нимродом пытались найти пакет. Буран замел все, и отыскать что-то в сугробах в человеческий рост было почти безнадежным делом.

— Подождите здесь, — велел он и, развернувшись, зашагал вдоль задней стены дома к массивной двери.

Он мог лишь догадываться о том, что происходит на вершине холма. Конечно, шансы Сюзанны выстоять против Бича и Шэдвелла почти равнялись нулю. Но она же спаслась в Круговерти и спасла его. Мысль об этом заставила его еще яростнее разрывать снег, по-прежнему не веря в успех.

— Когда войдем, я буду помалкивать, — негромко сказал Спархок другу. — Если спросит, кто я такой, — скажи, что взял меня помочь толкать тележку.

Нимрод отошел в сторону, и Кэл вспомнил о нем, лишь услышав его тревожный крик. Он поднял голову. На холме что-то горело. Он рванулся было туда, но подавил этот неуместный приступ героизма. Жива Сюзанна или мертва, он должен сделать то, что она сказала.

Грохот на холме нарастал, но он не оборачивался, роясь в снегу уже совершенно автоматически. Когда ему под руку попался лист бумаги, он сперва даже не обратил на него внимания. Потом понял и стал копать, как терьер. Кто-то издалека позвал на помощь, но это был не Нимрод, поэтому он продолжал копать. Зов повторился. Он нащупал пакет и выпрямился. Может, кто-то застрял в снегу? Мысль мелькнула и исчезла, как сам голос.

Келтэн кивнул.

Он рванул бумагу, и содержимое пакета высыпалось в снег. Сигары, записи и пиджак. В доме Глюка его было трудно узнать; сейчас тем более. Но, может, в лесу кто-нибудь сумеет извлечь из него пользу.

— Ты здесь, анара? — спросил шепотом Спархок, озираясь, хотя и знал, что не сумеет увидеть дэльфийку.

Он оглянулся, ища Нимрода, и увидел двух идущих к нему людей. Один – это был Нимрод, – поддерживал другого, неузнаваемого под слоем теплых вещей и снега.

— Рядом с тобой, Анакха, — услышал он ее шепот.

Нимрод увидел добычу Кэла и пошел быстрее, подгоняя незнакомца. Еще издалека он завопил:

– Это что, твой друг?

— Мы постараемся подольше занимать его разговором. Он, скорее всего, будет навеселе. Это затруднит твое дело?

Человек что-то пробубнил сквозь шарф, потом отодвинул его негнущимися руками.

– Вирджил?

— Мне и прежде доводилось разделять мысли Крегера, — отозвалась она. — Он мыслит внятно, если только не выпьет слишком много. Если удастся, направьте его внимание к дому, в коем недавно содержали под стражей твою королеву. Сие может подтолкнуть его разум к мыслям, кои представляют для нас интерес.

Глюк виновато поглядел на него.

– Извините меня. Я должен был их увидеть.

— Сделаю все что смогу, анара, — пообещал Келтэн.

– Если еще осталось, на чтосмотреть! – крикнул Нимрод сквозь вой ветра.

Вернулся стражник-дакит.

Кэл посмотрел на Сияющий холм. За завесой тумана бушевало пламя.

— Он примет вас, — сообщил он.

– Лес...

— Почему-то я в этом и не сомневался, — ухмыльнулся Келтэн. — Мастер Крегер просто обожает именно этот сорт вина.

Забыв про Нимрода и Глюка, он побежал к холму и к тому, что было за ним.

Спархок и Келтэн налегли на тележку, толкая ее по неровному, усыпанному мусором двору к задней стене наполовину восстановленных развалин, где располагалась штаб-квартира Скарпы.

Крегер, изнывая от нетерпения, дожидался их на пороге. Голова его лишилась волос, а в остальном он выглядел по-прежнему. Он был неряшливо одет и небрит, близорукие водянистые глаза покраснели, руки заметно тряслись.

2

— Несите их в дом, — велел он знакомым скрипучим голосом.

В атаке Бича не было никакой спешки. Он методично уничтожал поле, зная, что рано или поздно наткнется на тех, кого чует. В лесу еще оставались люди, надеясь спрятаться, хотя дети и большинство взрослых покинули лес. Сюзанне казалось, что это просто фатализм. Чар хватит ненадолго, и скоро взгляд Уриэля-Шэдвелла коснется леса.

Келтэн и Спархок опустили на землю оглобли тележки, развязали веревки, которыми были закреплены две бочки, и осторожно сняли одну из них с тележки. Келтэн измерил веревкой высоту бочки, затем проверил ширину дверного проема.

Рядом с ней появился Хэмел.

— Еле-еле пройдет, — объявил он. — Давай-ка повернем ее набок, Фрон. Тогда мы сможем катить ее.

– Ты идешь?

Спархок с усилием перевернул бочку набок, и вдвоем они прокатили ее через порог в захламленную комнату. У стены стояла разобранная постель, на полу повсюду валялась одежда. Вся комната насквозь пропиталась кислой вонью немытого тела и перегара, и в одном ее углу горой валялись пустые бочонки и разбитые глиняные бутыли.

– Сейчас.

– Скорее. Или будет поздно.

— Где поставить бочки, мастер Крегер? — осведомился Келтэн.

Она не могла оторвать глаз от бушующей перед ней силы. Такая мощь – и обращена на пустое, жалкое дело мести. Что же это за Создатель, который создал эту силу и забыл о ней, предоставив сходить с ума в пустыне?

— Да где угодно! — нетерпеливо бросил Крегер.

– Нужно идти, – повторил Хэмел.

— Э нет, так не годится, — осуждающе возразил Крегер. — Бочки тяжелые, сам ты их и с места не сдвинешь. Выбери для них удобное место.

– Так идите.

— Ты прав, пожалуй. — Крегер, щурясь, оглядел комнату, подошел к изголовью кровати и пинком отбросил прочь валявшуюся там одежду. — Ставьте вот здесь.

Слезы душили ее. Вместе с ними к горлу подступал менструм: на этот раз не чтобы помочь, а чтобы быть с ней в конце.

— Э-э… может, сначала рассчитаемся, мастер Крегер? Вино, знаешь ли, не из дешевых.

Она услышала крик Хэмела, и деревья справа от нее вспыхнули. Оттуда раздались еще крики.

— Сколько?

За завесой дыма Бич улыбнулся улыбкой Шэдвелла и приготовился к последнему удару.

— Сенга сказал, что хочет за каждую бочку по пятидесяти крон. Арсианское красное нелегко добыть так далеко от Арсиума.

– Шэдвелл!

— Пятьдесят крон?! — воскликнул Крегер.

Кто-то позвал торговца, но на зов обернулся Уриэль.

— За каждую, — подчеркнуто повторил Келтэн. — И еще Сенга сказал, чтобы мы откупорили для тебя обе бочки.

Сюзанна поискала взглядом говорящего. Это был Кэл. Он шел по грязи, которая еще недавно была снегом. Шел прямо к врагу.

— Коль, я и сам умею откупоривать бочки.

При виде его она шагнула из-за деревьев. Она смотрела на Кэла, но слышала рядом треск сучьев. Чародеи выходили из укрытия вместе с ней. Жест солидарности, говорящий: наконец-то мы вместе, Чародеи и Кукушата; часть одной истории.

— Я не сомневаюсь в этом, но Сенга честный торговец и хочет убедиться, что ты доволен покупкой, прежде чем я получу с тебя плату. — Келтэн подкатил бочку к стене. — Помоги мне, Фрон, — бросил он Спархоку.

Никто из них не слышал надтреснутого голоса Аполлины:

Вдвоем они поставили бочку, и Келтэн вытащил из-за пояса ломик.

– Он что спятил? – пока Кэл продолжал идти к холму.

— С пивом куда проще, — заметил он. — Хорошо бы кто-нибудь подсказал этим арсианским виноделам делать затычку на боку бочки.

Он осторожно поддел ломиком крышку, между тем как Крегер, с кубком наготове, нетерпеливо дышал ему в затылок.

За ними огонь пожирал лес, отбрасывая отблески на две фигуры на холме, стоящие друг к другу лицом. Шэдвелл в изорванной, обожженной одежде, с иссиня-белым лицом. И Кэл в лаковых туфлях, поднимающий зачем-то вверх свой пиджак.

— Пробуй, мастер Крегер, — сказал наконец Келтэн, подняв крышку и отступив на шаг.

– Нет, это егопиджак. Шэдвелла.

Крегер погрузил кубок в густую багряную влагу, поднял его дрожащей рукой и сделал большой глоток.

Как она сразу этого не поняла?

— Восхитительно! — счастливо выдохнул он.

Он встал в десяти ярдах от Бича. Уриэль молчал, но в любой момент мог разразиться огнем. Кэл повернул пиджак подкладкой к нему и заговорил – тихо, но внятно.

— Я передам Сенге, что ты доволен, — сказал Келтэн и рассмеялся. — Такое нельзя ожидать от разбойника с большой дороги, однако Сенга весьма озабочен тем, чтобы его клиенты оставались довольны. Поверишь ли, он даже велел нам вылить целую бочку прокисшего пива! Ну, Фрон, двинулись за второй бочкой. Пускай мастер Крегер проверит и ее, а уж потом мы рассчитаемся.

– Я принес тебе кое-что.

Сперва Уриэль-Шэдвелл не отвечал, потом ответил. Это был голос торговца, а не того, кто им владел.

Они вышли во двор и сняли с тележки вторую бочку.

– Мне ничего не нужно.

– Я говорю не с тобой, а с ангелом Эдема. С Уриэлем.

— Спроси его, почему они сняли охрану от дверей дома, где держали Элану и Алиэн, — едва слышно прошептал Спархок.

Ответом ему было молчание.

– Все, что ты хочешь. Бери его.

— Ладно, — буркнул Келтэн, с усилием опуская бочку с вином на землю.

Сюзанна поняла, что он хочет сделать, и поняла, что в этот момент ему нужна вся ее любовь, вся ее надежда.

Они поставили вторую бочку рядом с первой, Келтэн снял крышку, и Крегер вновь отведал вина.

– Что ты видишь? – спросил он Бича.

— Подходит? — спросил Келтэн.

На этот раз он получил ответ.

— Как нельзя лучше, — ответил Крегер. Он вновь зачерпнул вина кубком и, счастливый, растянулся на кровати. — Просто великолепно.

— Стало быть, сотня крон.

– Ничего, – голос Шэдвелла. – Ничего... не вижу.

Сюзанна вскрикнула от отчаяния. Неужели чары пиджака тоже потеряли силу? Может, им лучше спасаться, пока Уриэль занят Кэлом?

Крегер вытащил из-под пояса увесистый кошелек и небрежно швырнул его Келтэну.

Нависло долгое молчание. Потом Уриэль-Шэдвелл испустил тяжкий стон.

— На, считай сам, — сказал он, — только не укради слишком много.

– Не смотри, —приказал он сам себе.

— Это же торговля, мастер Крегер, а не грабеж, — отозвался Келтэн. — Если бы я хотел тебя ограбить, я приставил бы тебе нож к горлу.

Сюзанна затаила дыхание.

Он смахнул локтем со стола какие-то тряпки и засохшие хлебные корки, развязал кошелек и принялся считать.

– Ты видишь, – сказал Кэл.

— Мы тут заметили, что от дома с зарешеченными окнами убрали всю стражу, — сказал он как бы между прочим. — Пару дней назад мимо дома и пройти нельзя было, чтобы тебя не окликнули, а сегодня утром мы с Фроном прокатили тележку у самых дверей, и никто на нас и не глянул. Лорд Скарпа, стало быть, увез оттуда все ценности?

– Нет!

Припухшее лицо Крегера в один миг стало настороженно-трезвым.

– Смотри, – Кэл поднял пиджак как можно выше. – Смотри!

— Это не твое дело, Коль.

– Он лжет! – завопил внезапно Шэдвелл. – Это все проклятое волшебство!

— Я и не говорю, что мое. Просто можешь намекнуть лорду Скарпе: если он не хочет, чтобы люди примечали такие мелочи, лучше ничего не менять. Нужно было оставить стражу на прежнем месте. Сенга, да и все мы, знаешь ли, грабители, и всякий из нас был твердо уверен, что в этом доме лорд Скарпа держит свои сокровища, а при слове «сокровища» у людей поневоле ушки на макушке.

Но стон изнутри заглушил его предостережения. Это был не тот безумный вой, что слышала Сюзанна, а стон невыразимой печали, и, словно отвечая ему, подкладка пиджака заискрилась.

Крегер воззрился на него и вдруг расхохотался.

– Стой! – снова закричал Шэдвелл. – Стой, черт тебя побери!

— Что я сказал такого? — осведомился Келтэн, прервав счет.

Бич не обращал внимания. Он смотрел всеми своими глазами внутрь пиджака, видя там что-то невыразимо желанное.

— Все верно, Коль, там были сокровища, — ухмыляясь, проговорил Крегер, — только не того сорта, на который вы могли бы рассчитывать.

— Как ты сам уже сказал, это не мое дело, но все, кто работает на Сенгу, уже знают, что эти сокровища перевезли. Уверен, что сейчас уже все, кому не лень, шарят в развалинах в поисках нового хранилища.

Кэла охватили одновременно страх и восторг. События выходили из-под контроля, и он мог только стоять и ждать, высоко подняв пиджак.

— Пусть себе, — пожал плечами Крегер. — Сокровища уже далеко отсюда.

Ангел не слышал или не хотел слышать. Дар пиджака достиг высшей точки. До этого он обманывал легковерных Кукушат, чьи желания были просты. Но мечты этого существа были совсем иного порядка. Уриэль не вспоминал детство, не жаждал любви. Пиджак заглянул в его полуразрушенное состояние и, напрягшись, воспроизвел то, что там увидел.

— Надеюсь, их все-таки охраняют. Эти леса просто кишат такими, как мы с Фроном. Хочешь проверить мой счет?

Это усилие оказалось для него роковым. Кэл почувствовал, как пиджак тяжелеет в его руках и коробится, испуская струи энергии. Он видел перед собой в облаке света туманные образы того, что показывалось Уриэлю. Океан огня, бьющийся о берег из туч. Огненная планета, вращающаяся вокруг своей оси. Многие формы он просто не мог определить и подобрать им названия.

— Я тебе доверяю, Коль.

Но вот все кончилось, и он опять стоял на голой земле перед лицом Уриэля. Пиджак разваливался на куски, которые догорали у его ног.

Уриэль смотрел на него, требуя обещанного, и из рушащейся подкладки выплыл, наконец, образ, который он хотел видеть. Его яркость ослепила Кэла.

— В таком случае ты — болван.

Тело Шэдвелла начало биться, когда ангел устремился из него навстречу своему видению. Кожа торговца натянулась до предела, рот раскрылся в капризное О. Потом он лопнул, освободив заключенное в нем существо. Над его останками встал Уриэль, которого Кэл видел на Чериот-стрит: горящие крылья и тысячи глаз.

— Возьми еще десять крон для тебя и твоего помощника, — великодушно разрешил Крегер, — а потом, если вы не против, я хотел бы остаться наедине с моими новыми подружками.

И навстречу ему из остатков пиджака поднялся другойУриэль, точно такой же, во всем Ангельское блеске. Чувство невыразимой банальности охватило Кэла, и он опустил глаза. Он видел пустыню, вечную и бесконечную, заносящую песком времени все и всех, что он когда-то любил.

Он упал, пока песок в его голове шуршал, унося его в вечную пустыню – еще более страшную, чем Пустая Четверть. Сюзанна увидела это и поспешила к нему на помощь, игнорируя стоящих над ним гигантов, сияющих, как два солнца. Она уже ничего не боялась и ни на что не надеялась. Важно было только спасти Кэла.

— Щедрый ты человек, мастер Крегер. — Келтэн вынул из кошелька еще несколько монет, сгреб ладонью те, что отсчитал раньше, и ссыпал их в карман рубахи.

Другие присоединились к ней: Аполлина, Хэмел, Нимрод. Вместе они вытащили Кэла с линииогня.

— Пошли, Фрон, — сказал он Спархоку. — Мастер Крегер желает остаться один.

Противостояние над ними вступило в новую фазу. Уриэль начал преображаться во что-то иное, похожее на машину, состоящую из сплошного огня. Его визави проделывал то же самое, пока они сходились все ближе и, наконец, обнялись как братья.

— Передай Сенге, что я ему благодарен, — сказал Крегер, зачерпнув еще вина, — и скажи, чтобы поискал еще этого благодатного напитка. Я куплю все, что он сможет достать.

Различия между вымышленным Уриэлем и настоящим исчезли. Они существовали лишь для Кукушат, которые самонадеянно считали подлинной только свою жизнь.

— Я так и скажу ему, мастер Крегер. Наслаждайся в свое удовольствие. — И Келтэн первым направился к выходу из смрадной комнаты.

Уриэль знал лучше. Понадобилась Древняя Наука, чтобы пробудить в нем подлинную мечту – увидеть свое отражение, увидеть свою славу и то, что от нее осталось, пока он нес свою никому не нужную вахту. Бездна его безумия была глубока, как звездное небо, и, заглянув в нее, он ужаснулся.

Спархок прикрыл за собой дверь и протянул руку.

А ведь было небо, где вечность длилась не больше дня, и все его страдания ничего не значили.

По мере того, как эта мысль охватывала его, он рос, и, наконец, одной победной вспышкой унесся наверх, оставив только отблески света на лицах тех, кто наблюдал это.

— Что тебе? — спросил Келтэн.

* * *

— Мои из десяти крон, если не возражаешь, — твердо ответил Спархок. — Не стоит затягивать с расчетами.

– Исчез, – сказал Ло, когда свет померк и остался только падающий снег.

— Ты весьма хитер, сэр Келтэн, — донесся до них шепот Ксанетии. — Более чем искусно направил ты его мысли в сторону, наиболее ценную для нас.

– Это все? – робко спросила Аполлина.

Келтэн старательно отсчитал пять монет в подставленную ладонь Спархока.

– Думаю, что да, – ответил Хэмел. По щекам его текли слезы.

— Что тебе удалось узнать, анара? — напряженно спросил он.

Ветер с новой силой раздувал пламя в лесу, но это уже было неважно. Им больше незачем прятаться.

— День либо два тому назад закрытая повозка и впрямь уехала из этого города, постояв перед тем — под большой охраной — у дверей того самого дома, к которому привлечено все наше внимание. Повозка, коя представляет собою не что иное, как уловку, направилась в Панем-Деа, однако же тех, кого мы ищем, там не было. Еще прежде покинули они Натайос вместе с Заластой.

Сюзанна посмотрела на Кэла, которого она прижимала к груди, как когда-то Джерихо. Но Джерихо умер у нее на руках, а Кэлу она не даст умереть. Горящий пиджак опалил ему кожу, но это пройдет.

— А Крегер знает, куда увез их Заласта? — спросил Спархок.

– Как он? – спросил чей-то незнакомый голос.

Она подняла глаза и увидела низенького человека, закутанного в теплую одежду.

— Заласта, со всей очевидностью, полагал, что сие никому не будет ведомо, — отвечала Ксанетия, — однако же Крегер, всегда стремящийся уловить счастливый случай, хорошо понимал, что знание местонахождения Заласты могло бы спасти ему жизнь, буде дела обернутся худо, и изо всех сил стремился вызнать замыслы стирика. Притворяясь мертвецки пьяным, ухитрился он присутствовать при том, как Заласта беседовал с сообщником своим, Кизатой. Говорили они по-стирикски, однако же Крегер, что было тайной для всех нас, с грехом пополам понимает сие наречие, и потому сумел он вызнать из краткого их разговора те самые сведения, кои так нужны ему — и нам.

– Вы Сюзанна? Меня зовут Глюк. Я друг Кэлхоуна.

— Вот это сюрприз! — пробормотал Келтэн. — Пьян Крегер или трезв, а все же он настоящий пройдоха. Так куда же Заласта увез их, анара?

– Добро пожаловать, – сказал кто-то.

Ксанетия вздохнула.

Глюк просиял.

– Он не умрет, – Сюзанна погладила Кэла по голове. – Ему нужно отдохнуть.

— Ответ, увы, невесел, сэр Келтэн, — сказала она. — Страшусь я, что намерен Заласта доставить королеву и служанку ее в потаенный город Кирга, где царит сам Киргон и где он всею мощью своей преградит нам дорогу к тем, кого мы любим.

– Да, этой ночью ему пришлось поработать, – сказал Нимрод. На его исхудавшем лице тоже блестели слезы.

V

Лунатик

Часть 3

1

Кругом была пустыня, и Кэл был песком в ней, и все его мечты и надежды были песком. Все уносил безжалостный ветер.