Лоуренс Блок

Артефакт острее бритвы

Лекарство Эренграфа

Гарднер Бриджуотер вышагивал по кабинету Мартина Эренграфа. Огромный, могучий. Колосс. Рядом с ним маленький адвокат чувствовал себя полевой мышкой.

Глава 1

– Если бы я хотел убить эту женщину, – правый кулак Бриджуотера врезался в его левую ладонь, – за этим бы дело не встало. Я бы стукнул ее по голове чем-то тяжелым. Молотком. Или кочергой.

Артефакт острее бритвы

Наковальней, подумал Эренграф. Плитой. \"Фольксвагеном\".



10–11

– Или я мог бы свернуть ей шею, – гремел Бриджуотер. – Или забить до смерти вот этими руками.



Мир живых оказался отделён от царства мёртвых чертой, проведённой по брусчатке белилами. Решительно все абитуриенты полагали, будто мир живых на другой стороне, для меня же всё обстояло ровно наоборот. И я остался там, где остаться был должен.

Перед мысленным взором Эренграфа возник сельский кузнец Лонгфелло.[1]

Впрочем — не так сразу. Начать с того, что до лагеря мы еле добрели. Пусть действие усыпляющего аркана невесть куда сгинувшей Сурьмы долго и не продержалось, Дарьян не пришёл в себя, сколько ему ни тёрли щёки и уши.

– \"Кузнец, могучий, с сильными руками\", – процитировал он.

Попутно меня засыпали неудобными вопросами, и я запираться и выдумывать небывальщину не стал, рассказал всё как было. Лишь приписал победу в схватке Дарьяну, да ещё умолчал о том, что узнал «демона», принявшего обличье внутреннего ученика. Между делом предложил никому о случившемся не рассказывать, но меня не поддержали, а настаивать на своём не рискнул. Когда б не Зван и Огнич, ещё мог привести кое-какие доводы, а с этой парочкой откровенничать было себе дороже.

Ещё, пока возились с книжником, спросил у Беляны:

– Простите?

— Ты как иллюзию-то различить умудрилась?

– Ничего, ничего. Так вы говорите, возникни у вас желание убить, вы бы тут же реализовали его?

Черноволосая пигалица неуверенно передёрнула плечами.

— Кто б самой сказал! Просто всё яснее ясного вдруг стало. — Она ещё потормошила Дарьяна и объявила: — Надорвался! Придётся нести!

– Уж ядом я бы пользоваться не стал. Это оружие слабых, хитрых, трусливых.

И — понесли. Тащить соученика выпало мне, Огничу и Звану. Двое волокли, закинув руки не слишком упитанного, зато очень уж нескладного книжника себе на плечи, третий переводил дух, но и так вымотались сверх всяких мер. Как по каменной осыпи поднялись — даже не знаю, не иначе лишь чудом.

– Однако, вашу жену отравили.

Наше позднее возвращение в лагерь никого из наставников не удивило и не возмутило — ну да мы ещё и не самые последние на перевал поднялись. И даже бессознательное состояние Дарьяна чем-то из ряда вон не стало: такая реакция на слишком длительное пребывание в небесном омуте оказалась делом обычным — школьные врачи поставили книжника на ноги буквально за пару минут.

— Не перенапрягайся в ближайшие дни, — сказали ему, прежде чем выставить из госпитального шатра.

– Так они говорят. В среду после обеда она пожаловалась на тошноту и головную боль. Приняла лекарство и легла отдохнуть. Когда она проснулась, ее самочувствие еще более ухудшилось. Она задыхалась. Я отвез Элиссу в больницу. Ее сердце перестало биться еще до того, как я заполнил вопросник к страховому полису.

Беляна уловила в моём взгляде намёк на укор и развела руками.

– И причиной смерти стал довольно необычный яд.

— Ну а что ты хотел? Я ещё даже наложение рук до конца не освоила!

— А чего это? — уставился на нас сбитый с толку Дарьян. — Когда в лагерь-то успели вернуться?

Бриджуотер кивнул.

Но поговорить нам не дали, сразу погнали прочь от госпитального шатра. Нельзя сказать, будто к тому выстроилась очередь, да только не выстроилась она лишь по той простой причине, что на исцеление пустяшных травм и ушибов много времени у лекарей не уходило, а с укусами, переломами и отравлениями пациентов доставляли не так уж и часто.

– Сидонекс. Без вкуса, без запаха, кристаллическое вещество, токсичный углеводород, получаемый как побочный продукт при изготовлении полимера, из которого потом отливают детали приборных щитков. То количество сидонекса, что обнаружили в организме Элиссы, могло свалить и слона.

Кругом царила суета, возвращавшихся из омута абитуриентов отпаивали травяными настоями, после чего отправляли сдавать трофеи, и вот уже там без очередей не обошлось — даже у котлов с кашей не такое столпотворение наблюдалось, как на приёмке. Оно и немудрено: все находки сначала самым тщательным образом изучались, обмерялись и взвешивались и лишь затем вносились в общую опись. Ещё и каждый второй абитуриент полагал, будто отыскал в омуте нечто куда более ценное, нежели заявляли наставники — дело разве что только до прямых обвинений в обмане не доходило.

– Вы недавно купили восемь унций сидонекса.

Пока дожидались своей очереди, я не утерпел и спросил:

– Купил, – кивнул Бриджуотер. – У нас на чердаке поселились белки. Понимаете, деревья у дома разрослись, и с ветвей им прыгнуть в окно чердака – сущий пустяк. Белки шумят, пакостят, да еще очень хитрые. В капканы не лезут, отравленную приманку не трогают. Как так может быть, чтобы наука, придумавшая напалм и газ «орэндж», не нашла способа борьбы с грызунами, поселившимися на чердаке.

— Беляна, получается, это у тебя из-за капища способность различать иллюзии прорезалась?

Черноволосая пигалица тяжко вздохнула. Точно послала бы меня куда подальше, но ответа ждала и Заряна, так что девчонка всё же соизволила ответить.

– И вы решили вывести их сидонексом?

— Да просто я аколитом стала! — заявила она.

– Я подумал, что стоит попробовать. Я смешал его с ореховым маслом и разбросал кусочки по чердаку. Белки обожают ореховое масло.

Все так и ахнули, от поздравлений воздержался один только Дарьян.

— Нет! — сипло выдохнул он. — Такие способности сами по себе не проявляются. Не читал ни о чём подобном.

– Однако, вы выкинули сидонекс. Следователи нашли почти полную банку на дне вашего мусорного контейнера.

— Читал он! — фыркнул Зван. — Будто в книгах обо всём пишут!

– Совершенно верно. Понимаете, недавно я увидел, как соседская собака поймала белку. И подумал, что белка эта отравлена сидонексом, а потому и стала легкой добычей. Если же собака съест нескольких таких белок, то отравится сама. Кроме того, как я уже говорил, яд – оружие тех, кто боится честного поединка. Даже белки заслуживают того, чтобы с ними боролись в открытую.

— Обо всём! — отрезал Дарьян. — Скорее уж, сказалось смещение аспекта. Лунный свет запросто может оказаться сродни небесно-голубому спектру.

Беляна кивнула.

На тонких губах Эренграфа появилась улыбка и тут же пропала.

— Очень похоже на то.

– Остается только понять, как попал сидонекс в организм вашей жены.

Тут подошла наша очередь, и предъявленный Заряной костяной шар произвёл самый настоящий фурор — он и вправду оказался пресловутой небесной жемчужиной. Впрочем, и вырезанные из обитателя пруда костяные сростки упаковали с ничуть не меньшей тщательностью. Потроха секача и слизь паука — тоже. А вот с расспросами на нас покуда не насели, приёмщикам было попросту не до того.

– Для меня это загадка, мистер Эренграф. Не подбирала же бедная Элисса кусочки орехового масла с пола на чердаке. Представить себе не могу, как это могло случиться.

– У полиции, естественно, есть своя версия.

Затем я предложил подкрепиться, но нет — пришлось вместе со всеми тащиться к наставнику Синеоку. Тот, вопреки своей угрозе о ночёвке в горах, занимался формированием поисковых групп и поначалу от нас попросту отмахнулся, всерьёз рассказ о демоне принял лишь после того, как не сумел докричаться Огнеяра; ученика в лагере не оказалось.

— Вы его, часом, не прихлопнули? — Наставник смерил нас хмурым взглядом. — Какие-то сказки рассказываете!

– Эта полиция!

— Это не он был! — заявила в ответ Беляна. — Демон его иллюзорную личину натянул!

– Я вас понимаю. Они уверены, что вы подмешали смертельную дозу сидонекса в вино, которое ваша жена выпила за обедом. Яд без вкуса и запаха, так что его не почувствуешь в воде, не то что в вине. Позвольте спросить, какое она пила вино?

— Откуда знаешь?

– \"Нюи-сен-жорж\".

— Аспект у меня такой — иллюзии насквозь вижу!

– А что подавали на второе?

— Да нет у тебя ещё никакого аспекта!

– Кажется, телятину. Какая, собственно, разница?

— Ну, склонность! Назовите как хотите!

– \"Нюи-сен-жорж\" перебивает вкус телятины. Что ж там говорить о сидонексе. Полиция утверждает, что бокалы были вымыты, а остальная посуда – нет.

Он никак не хотел и отправил нас на корабль. В трюме Огнич сразу притворил за нами дверь кубрика и спросил:

– Бокалы хрустальные. Я всегда их мою вручную, а остальную посуду Элисса ставит в моечную машину.

— Как думаете, не аукнется теперь эта история?

— Да чего тут гадать-то⁈ — фыркнул Зван и погладил утаённое от наставников паучье яйцо. — Мне другое непонятно: чего это всех без досмотра на борт запускают?

– И то, – Эренграф поправил узел галстука цвета бутылки «нюи-сен-жорж». – Как ваш адвокат, я должен коснуться нескольких щекотливых тем.

— А почему нет? — фыркнул Огнич. — Что на воротах изымут, за то платить не придётся.

– Я вас внимательно слушаю.

Его приятель вскинулся так, будто шилом в зад кольнули.

– Ваша любовница, молодая женщина, ждет от вас ребенка. Вы и ваша жена не очень-то ладили. Ваша фирма, приносящая немалый доход, в последнее время испытывает недостаток оборотных средств. Жизнь вашей жены застрахована на пятьсот тысяч долларов, которые в случае ее смерти должны получить вы. Кроме того, вы ее единственный наследник, и достанется вам немало, даже с учетом уплаты всех налогов. Все так?

— Что⁈ Нет! Я не отдам!

– Да, – признал Бриджуотер. – И полиции это показалось подозрительным.

— Будто тебя спрашивать станут! — усмехнулся фургонщик.

– Меня это не удивляет.

Звана аж затрясло, ладно хоть ещё вмешалась Беляна.

Бриджуотер неожиданно остановился перед столом, оперся на него могучими руками, наклонился к маленькому адвокату.

— Ну ты ведь косу лунного беса не просто так себе вытребовал? — уставилась она на Огнича. — Верно?

– Мистер Эренграф, – голос его снизился до шепота, – как вы думаете, признавать мне свою вину?

Паренёк снисходительно ухмыльнулся и пояснил:

– Разумеется, нет.

— Есть в посёлке человечек надёжный, он в том числе и вещички на хранение берёт. За среднюю коробку целковый в седмицу просит. Если скинемся и после посадки вы меня прикроете, я к нему смотаюсь и обо всём договорюсь.

Деньги при себе оказались только у меня, пришлось раскошеливаться. Нет, до Звана и Огнича мне никакого дела не было, но мы и сами по настоянию Беляны утаили три колючих сростка, вырезанных из зловонных останков обитателя пруда.

— Сплошные расходы! — проворчал я и предупредил фургонщика: — Смотри, под твою ответственность!

– В этом случае можно будет договориться с прокурором о более мягком обвинении.

Огнич, принимая крупную серебряную монету, лишь покривил уголок рта, а Беляна уверила меня:

– Но вы же ни в чем не виноваты, – удивился Эренграф. – Все мои клиенты невиновны, мистер Бриджуотер. Да, я беру за свои услуги большие деньги. Кто-то может сказать, бешеные. Но получаю я их лишь после того, как мой клиент оправдан и все обвинения с него сняты. Я намерен доказать вашу невиновность, мистер Бриджуотер, после чего вы и заплатите причитающийся мне гонорар.

— Не волнуйся, окупится сторицей.

– Я понимаю.

— Если только эти штуки протухнуть не успеют, — в пику ей отметил я.

— Не так сразу! — отмахнулась черноволосая пигалица.

– А теперь, – Эренграф поднялся, потер руки, – давайте разбираться, что же мы имеем. Ваша жена ела то же, что и вы, не так ли?

Дальше речь зашла об Огнеяре и о том, каким образом мог добраться до него демон, но я в разговоре участия не принимал и всё больше отмалчивался. Беляна вроде бы что-то заподозрила даже, но ограничилась пристальными взглядами и от неудобных вопросов пока воздержалась. Ну а дальше в кубрик начали подходить другие абитуриенты из нашего отряда, и при посторонних мы эту тему обсуждать не стали. И без того нашлось, о чём поговорить.

Трофеи, переродившиеся звери, покалеченные и заблудившиеся соученики.

– Совершенно верно.

Опять же вымотались до невозможности. Лично я весь обратный перелёт продрых без задних ног.



– И пила то же вино?

Как ни странно, сразу к старшему наставнику меня не вызвали, более того — выдернули на разговор с ним последним из всей нашей ватаги. Традиционно уже случилось это непосредственно перед обедом, что меня нисколько не порадовало. Ещё и облюбованное в предыдущие визиты кресло у камина оказалось занято хозяином кабинета.

– Да. В вине, что осталось в бутылке, яда не обнаружено. Но я мог бросить несколько кристаллов сидонекса ей в бокал.

— Всё даже хуже, чем я думал, Лучезар! — проскрипел Горисвет недовольным голосом, стоило только прикрыть за собой дверь. — Гораздо хуже!

– Но вы этого не сделали, мистер Бриджуотер, так что давайте не забивать голову подобной ерундой. Кажется, вы сказали, что сразу после обеда ей стало нехорошо.

Я с показной невозмутимостью взгромоздился на краешек его рабочего стола и улыбнулся.

– Да, она почувствовала тошноту, у нее разболелась голова.

— В самом деле? Но ведь никто не умер?

– Тошнота и головная боль. Вы же не врач, мистер Бриджуотер, так что не можете считаться экспертом в этих вопросах. Она прилегла отдохнуть?

— Не твоими заботами! — отрезал старший наставник и поднялся на ноги.

– Да.

Я незамедлительно соскользнул со стола, и мы поменялись местами.

– Но сначала приняла лекарство?

— О чём вообще речь? — уточнил я, развалившись в кресле.

– Именно так.

Горисвет сел за стол и объявил:

— О твоих родственниках, Лучезар! — Он смерил меня недобрым взглядом и вздохнул. — Признаю: с письмом они были в своём праве. В конце концов, никто посторонний не пострадал. С големом… — Старший наставник неопределённо покрутил пальцами, но сразу махнул рукой. — Да чёрт с ним, с големом! Тоже ничего страшного не случилось! Но вот с нападением после небесного прилива они откровенно перегнули палку. Сначала впутали в ваши семейные дрязги внешних учеников школы, а сейчас так и вовсе едва не отправили на тот свет ученика внутреннего!

– Аспирин или что-то в этом роде?

У меня по спине побежали мурашки, но виду я не подал и небрежно уточнил:

— Сейчас — это когда? Что-то я вас не понимаю…

– Какое-то патентованное средство. «Дарнитол». В его состав входит аспирин. Элисса принимала его от всего, будь то несварение желудка или подагра.

— Всё ты понимаешь! Не дурак же, в самом деле! Не было никакого демона, так? Был подосланный твоими родичами убийца!

– \"Дарнитол\", – повторил Эренграф. – Болеутоляющее средство.

Я покачал головой.

— Был кто-то в белой маске, натянувший на себя иллюзорную личину Огнеяра. Он не произнёс ни слова и мотивов нападения не объяснил. А когда припекло — сбежал. Готов поклясться в этом!

– Болеутоляющее, – кивнул Бриджуотер. – А также противосудорожное, прочищающее и прочая. Панацея, лекарство от всех болезней. Элисса в это свято верила, мистер Эренграф, и мне представляется, что этим-то в значительной мере и обусловлена эффективность этого препарата. Я не принимаю лекарств, никогда не принимал, а головная боль у меня проходила так же быстро, как и у нее, – Бриджуотер хохотнул. – Во всяком случае, в антидот для сидонекса «Дарнитол» не годится.

— Перестань! — отмахнулся старший наставник. — Огнеяра нашли в номерах над трактиром. Сутки провалялся там в бессознательном состоянии. Не помнит даже зачем туда пошёл и с кем встречался, так алхимией накачали. Подмена случилась не в небесном омуте, а ещё до отлёта. Сомнений быть не может: целью нападения был именно ты!

Интересоваться состоянием ученика я не стал и с показным безразличием пожал плечами.

– Г-м-м, – вырвалось у Эренграфа. – Подумать только, ее убил \"Дарнитол\"!

— Звучит логично.



— Из-за тебя, Лучезар, слишком много неприятностей. Дальше так продолжаться не может!

После их первой встречи прошло пять недель, и за это время настроение клиента Эренграфа заметно улучшилось: Гарднера Бриджуотера уже не обвиняли в убийстве жены.

Я и сам прекрасно отдавал себе в этом отчёт, поэтому уточнил:

– Я сразу же подумал об этом, – ответил Эренграф. – Полиция зациклилось на экстраординарном совпадении: вашем приобретении сидонекса, который вы решили использовать для уничтожения белок. Я же исходил из презумпции вашей невиновности, поэтому отмел это совпадение, как не имеющее отношения к делу. И только когда другие мужчины и женщины начали умирать от отравления сидонексом, картина стала проясняться. Учительница в Кенморе. Пенсионер-сталелитейщик в Лакауэнне. Молодая женщина в Очард-Парк.

— И какие будут предложения?

Хозяин кабинета меня словно не услышал.

– И другие, – вставил Бриджуотер. – Всего одиннадцать, не так ли?

— Наведённый убийцей морок был высочайшего уровня! В школу бы он ему проникнуть не помог, а в полёте неладного никто из наставников не заподозрил! — Горисвет прервался и застучал пальцами по краю стола. — Месяц ты находился под особым надзором, и месяц пособник твоих родичей никак себя не проявлял. Как бы ни хотелось мне взять его за жабры, но стоит признать, что и дальше использовать тебя в качестве живца не имеет никакого смысла. Более того — это чревато очередными осложнениями.

Едва ли старший наставник беседовал со мной, скорее уж рассуждал вслух, и его мысли набирали ход подобно тронувшемуся с места паровозу. Я отнюдь не желал оказаться у него на пути, к тому же в голову пришла небезынтересная идея.

– Двенадцать, – поправил его Эренграф. – Если бы не дьявольская хитрость отравителя, ему бы не удалось так долго водить полицию за нос.

— Огнеяр как-то очень уж удачно подвернулся убийце, не находите? Быть может, они действовали сообща?

– Я не понимаю, как же он этого добился.

Горисвет покачал указательным пальцем.

– Не оставляя улик, – объяснил Эренграф. – И раньше отравители подмешивали яд в таблетки того или иного лекарства. А один мужчина, кажется, в Бостоне, подсыпал мышьяк в сахарницы в кафетериях. И хотя убийства поначалу кажутся случайными, со временем между ними выявляется связь. Но этот убийца вкладывал яд только в одну капсулу во всем флаконе. И жертва могла преспокойно принимать лекарство, пока не проглатывалась роковая капсула. Следов во флаконе не оставалось, так что полиция не могла выйти на след преступника.

— Подозрения! Это всё инсинуации и ничем не обоснованные подозрения! Доказательств — ноль! Более того, Огнеяр — аколит на пике способностей, работай он на твоих родичей, в подмене бы не возникло никакой нужды. Он бы вас всех в тонкий блин раскатал! К тому же никак не мог подкинуть письмецо с проклятием в бурсу. В тот день у него был выходной, вернулся в школу уже после того, как тебя доставили в госпиталь. Я проверил на проходной.

– Святой Боже!

— А что насчёт остальных покушений?

– Полиция отправляла на экспертизу флаконы с «Дарнитолом», которые всякий раз оказывались среди вещей покойного, но не находила в таблетках ничего криминального. Но число погибших росло, и в конце концов не осталось никаких сомнений, что смерть этих людей напрямую связана с «Дарнитолом». Полиция арестовала все запасы этого лекарства в аптеках. И выяснилось, что во флаконах имеется лишь одна капсула с ядом.

— Вот тут алиби у него нет.

– А убийца…

Значением непонятного словечка я интересоваться не стал и спросил о другом:

— А ритуалистику он изучал?

– Его найдут, я в этом не сомневаюсь. Это лишь вопрос времени, – Эренграф поправил галстук, в чередующиеся широкую синюю и узкие золотую и зеленую полосы. Галстук Кейдмонского общества, память об одном клиенте, которого ему довелось защищать. – Не удивлюсь, если это будет один из сотрудников предприятия, на котором изготавливают «Дарнитол», обозлившийся на руководство. Такое случается. Или какой-нибудь неуравновешенный тип, которому не помогло это лекарство. В итоге двенадцать покойников, не считая вашей жены, и фирма на грани банкротства. Как-то мне не верится, что сейчас хоть кто-нибудь покупает \"Дарнитол\".

Бриджуотер вздохнул.

Старший наставник ухмыльнулся.

– А мне кажется, истинного убийцу не найдут.

— В правильном направлении мыслишь, Лучезар! Нет, на ритуалистике он не специализировался. Но…

– Найдут обязательно, полиция не любит оставлять свободные концы. Кстати о свободных концах. Если чековая книжка при вас, сэр…

— У него мог быть сообщник из числа ритуалистов, — подхватил я недосказанную мысль и поинтересовался: — С кем он вчера встречался? Вообще ничего не помнит?

– Да, конечно, – Бриджуотер выписал чек Мартину Эренграфу на очень приличную сумму. На мгновение его ручка застыла над тем местом, где следовало поставить подпись. Возможно, он подумал о том, что платит деньги человеку, который вроде бы ничем ему не помог.

— С какой-то барышней. Это всё. И нет, он отнюдь не симулирует амнезию, кто-то хорошенько порылся у него в памяти. Увы, теперь придётся Огнеяра отчислить. И всё это из-за тебя!

Но кто сможет узнать, какие мысли роились в голове Бриджуотера. Он подписал чек, вырвал его и с поклоном протянул адвокату.

У меня и без того голова от множества непонятных слов кругом шла, а указующий перст старшего наставника и вовсе револьверным стволом в лицо уставился. Сделалось не по себе, но с оправданиями я повременил, и правильно сделал.

– А что бы вы пили под телятину? – спросил он.

— На кой чёрт вы полезли к лунному капищу? — резко поменял вдруг Горисвет тему разговора.

Я выдержал паузу, затем неопределённо пожал плечами.

— Полезли, потому что могли. Смысл ведь был в сборе трофеев, не так ли?

– Простите?

— Не юли! — стукнул старший наставник пальцем по краю стола. — Вы целенаправленно шли за небесной жемчужиной! Кто надоумил? Отвечай!

– Вы говорили, что «Нюи-сен-жорж» перебивает вкус телятины. Какое бы вы выбрали вино?

Тут бы пойти в отказ, да только никакого смысла в этом не было вовсе. Зван и Огнич точно всё как на духу выложили. Не об утаённых трофеях, само собой, а о том, что мы не случайно к тому драному пруду вышли.

– Прежде всего, я не выбрал бы телятину. Я не ем мясо.

В итоге я неопределённо пожал плечами.

— Да среди учеников ещё и не такие слухи ходят!

– Не едите мясо? – Бриджуотер, похоже, мог без труда умять целого барашка. – А чем же вы питаетесь?

— Слухи? — нахмурился Горисвет. — Вздор! Вы точно знали, куда именно следует идти! Неспроста же выбрали кратчайший путь!

Терять мне было нечего, так что упираться не стал.

– Сегодня вечером я буду есть запеканку из орехов и соевых бобов. Под нее отлично пойдет «Нюи-сен-жорж». А может, я отдам предпочтение доброй бутылке \"Шамбертина\".

— Мы и знали. Весьма опрометчиво вывешивать карту небесного омута в читальном зале. Я как-то заглянул туда…

— Заглянул⁈



— Случайно вышло.

— Ну-ну! — Старший наставник вздохнул, устало зажал своё невыразительное лицо в ладонях, помял его и сказал: — Ты хоть понимаешь, что вас отправили на верную смерть? Если бы не духолов, вы бы сгинули, даже не добравшись до лунного капища.

— Когда б не атрибут Дарьяна, мы б туда и не полезли, — парировал я.

\"Шамбертин\" и запеканка из орехов и соевых бобов остались лишь приятным воспоминанием, когда четырьмя днями позже охранник привел маленького адвоката в камеру, где его дожидался Эванс Уилер. Адвокат, в сшитом по фигуре темно-сером костюме, жилетке, голубой рубашке и галстуке цвета морской волны разительно отличался от своего клиента. Высокого, худого, словно молодой Линкольн, в полосатом комбинезоне и джинсовой рубашке. Клиент был в стоптанных кроссовках, адвокат – в начищенных туфлях из кордовской кожи.

— Ой ли? — остро глянул на меня Горисвет. — Впрочем — не важно! Тот, кто живёт в пруду, и с полудюжиной аколитов потягаться способен, что уж об адептах говорить! Теми тварями неизменно кто-то из наставников занимается — у вас ни единого шанса на успех не было! Не проявись у девчонки склонности к лунному аспекту и не сформируй она ядро, никто бы оттуда не ушёл!

Однако, отметил Эренграф, наряд этот был молодому человеку к лицу, даже пятна от реактивов на комбинезоне и заштопанный рукав рубашки.

Я кивнул и признал:

— Мы сглупили. Что есть, то есть.

– Мистер Эренграф, – Уилер протянул руку, – прошу извинить, что принимаю вас в столь неподобающей обстановке. Подозреваемых в массовом убийстве в хоромы не селят, – он печально улыбнулся. – Газеты называют случившееся преступлением века.

Но Горисвет покачал головой.

– Это ерунда, – отмахнулся Эренграф. – До конца века еще далеко. Но преступление, несомненно, очень серьезное, сэр, и собранные улики ставят вас в щекотливое положение.

— Это была не глупость, хотя и глупость тоже, а недооценка опасности. И ты скажешь мне, кто ввёл вас в заблуждение!

– Потому-то я и хочу, чтобы вы были на моей стороне, мистер Эренграф.

— А если нет?

– Это понятно.

Хозяин кабинета недобро улыбнулся одним уголком рта.

– Я знаю вашу репутацию, сэр. Вы творите чудеса, а меня, судя по всему, может спасти только чудо.

— В школе мы не приветствуем нечестную игру, а сейчас только от меня зависит, проявила Заряна из дома Пламенной благодати беспримерную отвагу, победив чудовищного обитателя пруда, или же обманом вынудила пятёрку соучеников раздобыть для неё трофей. В первом случае почёт ей и хвала, во втором она недостойна зачисления в ученики. Выбор за тобой.

– Вас может спасти специалист по затягиванию расследования. Если оно сильно затянется, возмущение общественности пойдет на убыль. А когда о вас почти что забудут, он заявит, что вы признаете себя виновным, но при совершении преступления вы не отдавали отчета в своих действиях. Упор на временное помешательство может сработать, по крайней мере, вам вынесут менее суровый приговор.

Я прекрасно помнил, сколь уважительно относился мой собеседник к дому Пламенной благодати, и потому усмехнулся:

– Но я невиновен, мистер Эренграф.

— Вы блефуете!

– Я не в праве утверждать обратное, мистер Уилер, но я не уверен, что именно мне следует браться за вашу защиту. Я прошу большие деньги, но платят их лишь те клиенты, которых полностью оправдывают. Поэтому я берусь защищать далеко не всех.

— Да ну? А ведь, если разобраться, в части неприятностей Заряна от тебя не так уж и отстаёт!

– Только тех, кто может позволить себе ваши расценки?

Но я прогибаться не собирался.

– Не обязательно. Мне случалось защищать бедняков по определению суда. Один раз я добровольно предложил свои услуги поэту, у которого за душой не было ни цента. Но вот в чем обычно схожи мои клиенты: они могут оплатить мои услуги и они невиновны.

— Предлагаю обмен. Я называю имя, вы гарантируете честную оценку найденных нами трофеев.

– Я невиновен.

— В школе мы не приветствуем нечестную игру! — отрезал старший наставник. — Никто не станет обманывать учеников, занижая расценки!

– Охотно допускаю.

— Так то — ученики, а мы — абитуриенты.

– И я далеко не бедняк, мистер Эренграф. Вы знаете, что я работал в \"Трайдж корпорейшн\", изготовителе \"Дарнитола\".

— Не имеет значения.

– Мне это известно.

— Тогда вам и делать ничего не придётся, не так ли?

Хозяин кабинета тяжело вздохнул и нехотя кивнул.

— По рукам!

– Вы знаете, что я уволился шесть месяцев тому назад.

Тянуть кота за хвост я не стал.

— О жемчужине рассказал Горислав, двоюродный брат Заряны.

– После того, как поспорили с работодателем.

Старший наставник смежил веки, затем остро глянул на меня и улыбнулся.

— Хорошо! С этим мы разобрались. Теперь, что касается тебя, Лучезар… Скажу прямо: в школе тебе не место. Да ты и сам это понимаешь, верно?

– Мы не спорили, – возразил Уилер. – Я просто сказал ему, куда он может засунуть пару пробирок. Видите ли, я мог дать ему такой совет, хотя и не знал, воспользуется ли он им. В свободное от работы время я разработал оригинальный режим процесса полимеризации, позволяющий получить оксиполимер с уникальными характеристиками, стойкий к…

Я округлил глаза.

— Вовсе нет! Это мечта всей моей жизни!

Уилер продолжал объяснять, к чему оказался стойким этот самый оксиполимер, а Эренграфу оставалось лишь гадать, о чем же толкует этот молодой человек.

— Не юродствуй! — разозлился хозяин кабинета. — Я костьми лягу, но не допущу твоего зачисления в ученики! Так что предлагаю договориться по-хорошему!

– …Роялти за первый год использования предложенного мною процесса превысят шестьсот пятьдесят тысяч долларов в год. И мне сказали, что это только начало.

— Договориться — это не сломать через колено. Это ты — мне, я — тебе.

– Только начало, – эхом откликнулся Эренграф.

— Ты не в том положении, чтобы торговаться!

– Я не стал устраиваться на работу, потому что в этом уже не было никакого смысла, и не поменял образа жизни, поскольку меня и так все устраивает. Но я не хочу провести остаток дней в тюрьме, мистер Эренграф, и не хочу получить свободу с помощью каких-то юридических уловок: ненависть соседей мне ни к чему. Я хочу, чтобы меня полностью оправдали, и ради этого готов на любые расходы.

— Раз этот разговор вообще зашёл — значит, в том!

Старший наставник глянул уже не зло, а с какой-то затаённой усмешкой, выложил на стол лист писчей бумаги и передвинул на мою сторону чернильницу.

– Разумеется, готовы, – покивал Эренграф. – Другого и быть не может. В конце концов, дорогой мой, вы же невиновны.

— Пиши, как узнал от Горислава о небесной жемчужине, ознакомился с картой омута и подбил соучеников на эту смертельно опасную авантюру. И не забудь добавить, что Заряну из дома Пламенной благодати в свои планы не посвятил, а уже непосредственно на месте она неоднократно призывала вас одуматься.

– Абсолютно верно.

Я перебрался из кресла у камина на стул для посетителей и уточнил:

– Хотя, – Эренграф вздохнул, – доказать вашу невиновность будет непросто. Улики…

— А что взамен?

– Не в мою пользу.

— Того, что барышне не сломают жизнь, тебе мало?

– Да уж. В вашей мастерской найден наполовину пустой контейнер с сидонексом. Вы, правда, заявили, что раньше его и в глаза не видели.

— Не мало, — признал я. — Но хотелось бы ещё прожечь исходящий меридиан. За счёт моей доли в трофеях. Это ведь не станет слишком обременительно для школы?

– Именно так.

— Не станет, — объявил Горисвет после не столь уж и долгих раздумий. — Пиши!



Эренграф нахмурился.

Школьный казначей этой точки зрения не разделил.

— Нет, нет и нет! — отрезал он, не желая ничего слушать. — Мы и без того слишком сильно потратились на этого молодого человека, а кто знает, что он выкинет завтра? Ещё не хватало уйти в многолетнюю судебную тяжбу!

– А может, вы купили сидонекс, чтобы избавиться от грызунов. Крысы доставляют столько хлопот. Вы понимаете, крысы в подвале, белки на чердаке…

— Он не станет ничего выкидывать, — уверил коллегу старший наставник, склонившись над его плечом. — Не придётся даже увеличивать наши вложения, а за контракт адепта одиннадцатой ступени возвышения получится выручить больше.

– Летучие мыши – на колокольне. Я понимаю, но грызунов в моем доме нет. Я держу кота. Он справляется со своими обязанностями.

Затем Горисвет взял перьевую ручку и поправил какие-то расчёты.

— Что ты делаешь⁈ — возмутился казначей, отдёргивая листок.

– Справляться-то он справляется, но нам от этого толку ноль. Вроде бы вы купили сидонекс в магазине химических реактивов на улице Норт-Дивижн, о чем свидетельствует ваша подпись в реестре. Вы же знаете, магазин фиксирует, кому продаются ядовитые вещества.

— Срощенное сосредоточие идёт по три сотни, обычное по сто целковых, — заявил старший наставник и позволил себе усмешку. — В школе мы не приветствуем нечестную игру.

— Да чтоб тебя! — ругнулся плешивый дядька.

– Подделка.

Горисвет пропустил этот возглас мимо ушей и спросил: