Находясь в нижних камерах Мосгорсуда 24.09.2009 года, в предвкушении, возможно, самого важного момента моей жизни, о чём я думал? Сейчас те часы для меня покрыты тайной, ибо много последующих перекрыла неописуемая радость от произнесённого старшиной коллегии присяжных заседателей и повторенного судьёй, даже с некоторой дрожью в голосе, по всей видимости, от небывалого и неожиданного приговора в отношении меня. Всё, что осталось от этих тяжелейших минут, впрочем, облегчённых после маленькой молитовки, – несколько строк, написанных от руки, будто сошедших свыше как откровение предстоящего.
60 секунд
А уходя на эшафот, слова толпы:
«Так вам и надо!» —
Услышав, друг мой, не грусти,
Хоть и печальна серенада.
Твой страх и ужас позади,
Конец известен и бесславен,
Не бойся, просто посмотри
В глаза, кем будешь обезглавлен.
Смотри, своих не отводя,
Пусть души каменея стынут
У тех, кто руки занося,
Топор обрушит нам на выю!
Пока же солнышку дивясь,
В его лучах последних каясь,
Всех тех, кого припомнишь, злясь,
Прости, молитве отдаваясь.
Сам грешен. Может, Бог простит?!
Как хорошо, семья не видит:
Отрезан ворот, ножниц скрип
Мурашкой к кадыку подходит!
Щекой на плахе, воздух – рёв,
Чего тянуть, визжи железо!..
Вдруг барабаны резко – стоп!
А я смотрю на всё тверезо:
Вступая чинно на помост,
Глашатай возвращает к жизни —
Вдыхая жадно, в полный рост,
По-детски радуясь новизне.
Помилован – какой вираж!
Рожденный заново – как мило!
Пусть бывшее сейчас – мираж,
Как лопнувший пузырь от мыла!
Всё заново: врагов простил,
Друзья же сократились сами
И для меня лишь ты – весь мир,
Пусть и с сгоревшими краями.
Всего-то шестьдесят секунд,
Перевернув мировозренье,
Освободив от стольких пут,
Открыли к Истине стремленье!
Написано 24 сентября 2008 года за час до вынесения и оглашения вердикта.
…Но вот и зал. Людей больше, чем всегда, тёплые, обнадёживающие улыбки родственников, трёх друзей, один из которых даже с супругой и моей крестницей, адвокаты… И напряжённые лица присяжных заседателей. Сегодня их день…
Несколько часов ожидания, и присяжные заседатели в своём полном составе, в большинстве почему-то улыбаясь мне, занимают свои места, старшина коллегии присяжных заседателей подходит с листочками к судье и передаёт написанное. Внимательно прочитанные, листы возвращаются обратно с твёрдой просьбой кое-каких исправлений. Присяжные удаляются, оставляя недоумённые взгляды, передающиеся нам в души. Так происходит два раза, и то ли ошибки, то ли действительно необходимость, задержавшая на какое-то время то, что ожидалось почти три года, наконец-то разрывается словами одного и повторяется голосом другого, откликаясь и отражаясь от всех стен, наконец-то проникая в подкорку головного мозга и впитываясь с наслаждением разумом – СНИСХОЖДЕНИЕ!
Произошедшее гарантировало срок не более 16 лет и семи месяцев, с чем поздравляли все, кто это понимал, даже пришедшие поздравить в тюрьму следователи и опера МУРа (думаю они были в изоляторе по своим служебным делам, но все же посчитали необходимым поздравить меня с моей спасенной жизнью), сами не ожидавшие такого исхода.
Но обвинитель запросил 24 года, хотя в кулуарах было известно, что собирался просить только 18. Что-то поменялось с утра, но не настолько плохо, чтобы жизнь не смогла этого впоследствии поправить.
Я знаю имя человека, влиявшего на изменение цифры в бумагах прокурора, наверное, он имел на это моральное право, я не в обиде и не в претензии. К тому же, произнеся это число, судья выносил приговор на основе вердикта присяжных, определив строгий режим, не лишив ни офицерского звания, ни наград, что на самом деле для меня очень важно. С позиции сегодняшнего дня, я прекрасно понимаю, что 23 года – для меня самый минимальный срок, который мог быть тогда, и я бесконечно этому рад.
Один процент быть задержанным обернулся именно арестом, также, как и один процент избежать пожизненного заключения стал явью. Столько же я бы положил на предположение, будучи офицером, что стану «чистильщиком», а став последним, проживу до сегодняшних дней. Итого – 2:2. Что дальше?
Эпилог
Примерно в 1996 году один из Пылёвых настоятельно советовал мне найти или воспитать себе замену, чтобы перестать самому рисковать «на переднем крае». Неважно, зачем это было нужно ему, важно другое – за всё это время я не встретил ни одного человека, которому смог бы хотя бы предложить подобное.
* * *
Думал, что всё из того, что стерпит бумага, выложено в этих тетрадях, но вернувшись в начало и мельком прочитав отрывки, понял – невозможно описать пережитое так, как оно этого заслуживает. Какие-то кусочки, отдельные всплески, мысли, повергающие в уныние, ужас, обволакивающий сначала сознание, затем парализующий нервную систему, обостряя совесть и унижая перед самим собой.
Зачем, для чего, почему провёл меня Господь самыми узкими проходами? И узкими ли? У каждого своя оригинальная и неповторимая дорога. К чему? Станет понятно перед самой смертью. Эти пути неисповедимы.
Не особенно важно, что будет завтра и когда это всё закончится, важно другое – каким я дойду к своему концу.
Всему есть своя причина, и у каждого своё предназначение. Какое моё – кто знает, сегодня оно кажется одним, и я делаю всё, чтобы оправдать надежды. То, каким оно мнится, мало исполнимо, но мне, «человеку одного процента», пришедшего к осознанию силы Слова, материальности мысли и охватившей меня веры, даже просто в желаемое, очевидно: «Просите и дастся, стучите и откроется, ищите и обрящете».
Может сложиться такое впечатление, что всё написанное здесь – вымысел, но верно одно: на сегодня это всё, что у меня есть – перенасыщенное и далеко не самое подходящее прошлое, но этого достаточно, чтобы переосмыслить многое, ещё больше понять и сделать.
Одно кажется невыполнимым, но более всего желанным – быть прощённым.
* * *
Следующий день был днём посещения адвоката, который рассказал, что Ирина, услышав о сроке, который оказался выше предполагаемого, потеряла дар речи, в прямом смысле, на сутки. Действительно, ей тоже многое пришлось перенести. Уладив неясности, мы расстались, с моей просьбой передать благодарность всем, кто нашёл силы поддержать меня в этот непростой для меня период жизни.
Эти первые сутки после озвучивания вердикта, по моему глубокому убеждению, не внесли ничего нового. Настало время чтения в моём, уже устоявшемся, достаточно жёстком режиме и, устроившись на самой удобной кровати второго яруса – наиболее выгодном месте для чтения, подперев для удобства спину подушкой, положенной на дужку, я, наконец взял книгу.
«Мария Стюарт» Станислава Цвейга. Цвейг – поразительный писатель, просто глыба, творчество которого я по-настоящему отрыл только здесь, в заключении. Его «Нетерпение сердца», ранее прочитанной, даже выбило меня из привычной колеи на некоторое время и заставило забыть о моей подготовке к суду.
Быстро пролистав полкниги, выпуская страницы веером из-под большого пальца, остановился на первой попавшейся, уткнувшись взглядом в среднюю из строчек, смысл которой подтверждал, что случайностей нет. Всё закономерно, и является следствием, вытекающим из моря причин: «…В прожитой жизни идут в счёт лишь напряжённые, волнующие мгновения, вот почему единственно в них и через них поддаётся она верному описанию…». Это не только о ней, королеве Шотландской, ждущей быстротечного суда, после которого последует казнь, опозорившая Елизавету, не только обо мне, прошедшем два суда присяжных и избежавшем высшей меры наказания, но и о всех живших, живущих и тех, кому предстоит жить…
…Прочитанного хватило, чтобы задуматься. Положив книгу на бёдра и закинув руки за голову, приятно прогнувшись до щелчков в среднем отделе позвоночника, постарался уменьшить восприятие в сознании звука, исходящего из телевизора…
Мне представилось, что я иду по улице, залитой ещё не создающим жару в атмосфере, но греющим в прохладе ветерка солнцем. Некоторые прохожие почему-то узнавали меня, за спиной полушёпотом произнося фамилию, которую я когда-то оставил на четырнадцать лет и которая сейчас значилась в моём паспорте, где год рождения определял уже давно наступившую старость, хотя тело и ощущения были по-прежнему молоды и до сих пор знали приличные физические нагрузки. Одиночество не ощущалось, да я и не могу существовать один. Настроение под стать погоде, и лишь изредка появляющаяся душевная боль напоминала о том, что я устал жить, может, из-за перенасыщенности событиями и их тяжестью в жизни или из-за их восприятия, груза их неподъёмности, и, кажется, так и неискупленной вины – «Нетерпение сердца».
Я шёл куда-то, после окончания литургии исповедавшись и причастившись Святых Христовых Тайн, потому что должен был идти и знал, что всё будет, как будет – всё будет хорошо, ведь «…Никто из нас не откажет тебе в погребальном месте…», – фраза, пульсирующая всегда, когда появлялись сомнения, редкие, но порой даже необходимые.
Я не опоздал – об этом говорил бой башенных часов и стрелки на моем золотом хронометре имевшем надпись на циферблате» От президента России», а на обратной стороне загадочные цифры 05/99 – пятый из девяносто девяти…
Уже подходя, услышал, а скорее подумал, что послышалось, как кто-то позвал меня когда-то бывшей приставкой к имени: «Солдат».
Я обернулся и увидел вылетающее пламя из ствола незнакомой мне модели пистолета (давно перестал интересоваться оружием – внуки, знаете ли). Вместе с теплотой, разливающейся от головы по всему телу, появилась и последняя мысль: «Наконец-то!». Всё заполнило чистое голубое небо и полное спокойствие. Куда теперь?
Нет, страха не было, лишь переживания за стоящего рядом и почему-то не убегающего человека. По его лицу текли слёзы…
22.07.2011 год. г. Москва
СИЗО-99/1
Гостья
Врасплох концом своим застигла
Событий жизненная нить,
Невесть откуда заструила,
Тьмой покрывающая смерть!
Хладна, стройна, невозмутима,
Спокойствием своим внушив,
Что неизбежна – в этом сила,
Но сердце бьётся – ещё жив.
В её глазах большим экраном,
Вся жизнь мгновением прошла
И с холодцом свинцом по венам
Влилась. И замерла душа.
Хладеют пальцы и немеют,
В объятьях стыну недвижим,
Иссякли силы, взгляд мутнеет,
Но рядом Тот, Кому я мил…
Сжимает нежно, забирая
Остаток жизни, а затем
С последним вздохом вынимает
Мой голос – я остался нем.
Последний штрих – он самый главный.
И мастер, руку приложив,
Меняет облик мой недавний,
Безжизнья маску наложив.
Душа взлетела искрой с глаза,
Той, что сверкала столько лет,
Сверкала и сгорела разом —
Меня, наверно, больше нет!
12.11.06
Приложение
Показания об Алексее Шерстобитове
ВЫДЕРЖКИ ИЗ ОФИЦИАЛЬНЫХ ДОКУМЕНТОВ ДВУХ СУДОВ, В КОТОРЫХ ОН ПРОХОДИЛ ОБВИНЯЕМЫМ
Первый суд.
Протоколы судебного заседания
Допрос свидетеля Гусятинского Виктора
(брат Григория «Северного») 21.01.2008 г.
Обвинитель: Шерстобитов часто менял свой облик?
Свидетель: Я видел его в разных обликах. Один раз я встретил Шерстобитова возле стадиона «Слава», он был вместе с моим братом. У Шерстобитова были длинные волосы, борода и усы. По волосам Шерстобитова можно было понять, что это парик. В начале я не узнал Шерстобитова.
Второй раз я видел Шерстобитова в Боткинской больнице. Я лежал в этой больнице. Я вышел на улицу погулять и увидел Шерстобитова. Я узнал Шерстобитова только по походке. У Шерстобитова были крашенные волосы. Шерстобитов сказал, что у него умерла мама и что ему нужно оформить документы. Ещё раз я видел Шерстобитова, когда он был одет в кожаную куртку, он выглядел как «байкер».
Как-то брат охарактеризовал его, как человека, за которым всё время гоняется милиция, а он успешно всегда избегает встречи с ней.
Второй допрос потерпевшего
Гусятинского Виктора Евгеньевича
на втором суде от 18.08.2008 г.
Гос. обвинитель Семененко к свидетелю:
– Шерстобитов какую роль играл в группировке?
Потерпевший:
– Впервые я его увидел в офисе на 5-й Кожуховской ул., их было трое, Шерстобитов, Карасёв и Шарапов. Брат был не доволен их дружбой, они пьянствовали, бегали по баням, в итоге он разбил эту группу, Карасёв Тимофей занимался бизнесом, Алексей куда-то пропал, я его не видел, а Шарапова я часто видел с Андреем Пылёвым. Брат восхищался Шерстобитовым. Конкретно, он не рассказывал, что и как.
Государственный обвинитель Семененко:
– Чем Ваш брат так восхищался в Шерстобитове?
Потерпевший Гусятинский:
– Его деятельностью. Он на тот момент уже был в розыске, снимал квартиру. Брат рассказывал, что в гостинице группа захвата пыталась взять Алексея, и ему удалось уйти. Говорил, что такое только в кино бывает.
Протокол судебного следствия первого суда
Допрос свидетеля Погорелова А. И. от 4.02.2008 г.
Обвинитель Ковалихина:
– Как Вы познакомились с Шерстобитовым?
Свидетель Погорелов:
– Я работал с Чаплыгиным, видел несколько раз издалека. Чаплыгин запрещал мне выходить на контакт с Шерстобитовым. Впервые я увидел Шерстобитова в середине 1997 года. Нас друг другу представил Чаплыгин, и тогда у нас с Шерстобитовым впервые состоялся разговор. Изначально я знал о Шерстобитове по рассказам Чаплыгина. Я представлял Шерстобитова, как надёжного человека. Я стал работать с ним.
Обвинитель Ковалихина:
– Вы считали Шерстобитова агентом из Ген. штаба?
Свидетель Погорелов:
– Да, считал.
Протоколы судебного заседания второго суда
Допрос свидетеля Погорелова А. И. от 28.08.2008 г.
Гос. обвинитель Семененко:
– Какими на тот период были ваши отношения с Шерстобитовым?
Свидетель Погорелов:
– Шерстобитова я знал на тот период не долго, плохого о нём я ничего сказать не могу. Он мне несколько раз помогал серьёзно. У нас были некоторые финансовые отношения, он помог мне купить квартиру. Это были дружеские отношения.
Протоколы судебного заседания второго суда
Допрос свидетеля Грибкова Владимира от 12.11.2007 г.
Обвинитель Ковалихина:
– Какое место занимал Шерстобитов в структуре группировки?
Свидетель Грибков:
– У Алексея Шерстобитова была своя специфика, и он не хотел засвечивать своих людей. Он брался за заказы не ниже 100.000$. Шерстобитов осуществлял слежку, прослушивание, розыск. Шерстобитов ликвидировал тех, кого не могли убить другие. Он находил и убивал.
На вопросы защитника Шерстобитова А. Л., Бижева:
– Скажите, пожалуйста, в каких либо убийствах Шерстобитов принимал участие?
Свидетель Грибков:
– Я не могу сказать, принимал ли он участие или не принимал.
На вопросы обвиняемого Шерстобитова свидетель Грибков:
– От кого Вы узнали, что я принимал заказы на убийства за 100.000$?
Свидетель Грибков:
– Я не знаю от кого я узнал, но мне известно, что Вы получали такие заказы, а именно за 100.000$.
Протоколы судебного заседания второго суда
Допрос свидетеля Грибкова Владимира от 20.08.2008 г.
Гос. обвинитель Семененко:
– А Шерстобитов кто?
Свидетель Грибков:
– Киллер, у него свои люди были, у него профессиональная специфика. По более значимым людям.
Протокол судебного заседания первого суда
Допрос свидетеля Федина Александра от 15.01.2008 г.
Обвинитель Ковалихина:
– Чем занимался и кем был Шерстобитов?
Свидетель Федин:
– Я могу только догадываться.
Обвинитель Ковалихина:
– У Шерстобитова была своя законспирированная бригада?
Свидетель Федин:
– Возможно была.
Обвинитель Ковалихина:
– Какое положение занимал Шерстобитов?
Свидетель Федин:
– Я знал, что у Шерстобитова своя бригада, но чем они конкретно занимались, не знал.
Тогда же, там же
Допрос свидетеля Туркина Дмитрия от 15.01.2008 г.
Обвинитель Ковалихина:
– Какую роль занимал Шерстобитов?
Свидетель Туркин:
– В 90-е годы мы познакомились, мы общались на общих встречах, спортивных мероприятиях, потом прекратили общение, он пропал. Про Шерстобитова больше ничего сказать не могу.
Обвинитель Ковалихина:
– Кто-то в бригаде обсуждал Шерстобитова, говорил об его планах?
Свидетель Туркин:
– При мне нет.
Там же, тогда же
Допрос свидетеля Махалина Сергея от 15.01.2008 г.
Обвинитель Ковалихина:
– Чем занимался Шерстобитов?
Свидетель Махалин:
– В 1993 году Шерстобитов был самостоятельным членом группировки. Кто был в подчинении у Шерстобитова я не знаю.
Обвинитель Ковалихина:
– Шерстобитов был руководитель среднего звена?
Свидетель Махалин:
– Нет. Шерстобитов был руководитель группы, которая занималась слежкой. Шерстобитов, по согласованию с Пылёвыми, некоторые указания давал нам.
Обвинитель Ковалихина:
– Какие преступления совершал Шерстобитов?
Свидетель Махалин:
– Убийство директора «Доллс» и другие несколько покушений, о которых я здесь узнал.
Обвинитель Ковалихина:
– В каких отношениях Вы были с Шерстобитовым?
Свидетель Махалин:
– С Шерстобитовым мы были в нормальных отношениях.
Обвинитель Ковалихина:
– Расскажите о методах, которыми бригада Шерстобитова занималась вычислением людей.
Свидетель Махалин:
– Они осуществляли наблюдение за людьми, чтобы определить место жительства, а затем ставили прослушивающие устройства.
Обвинитель Ковалихина:
– Вы знали кто входил в бригаду Шерстобитова?
Свидетель Махалин:
– Нет.
Протоколы судебного заседания второго суда
Допрос свидетеля Бутко Андрея от 28.08.2008 г.
Государственный обвинитель Семененко:
– В связи с чем Вам знаком Шерстобитов?
Свидетель Бутко:
– Мы познакомились в Греции, я помню когда это произошло, мы заехали с другом в ресторан, там находился как раз Алексей, «Ося», Солоник с Наташей, которая прилетела из Стамбула, ужинали. Они быстро уехали, остались я, Алексей, Александр, «Ося» и его жена.
Государственный обвинитель Семененко:
– Вы знали, чем он занимался?
Свидетель Бутко:
– Нет, не знал. Общее понимание было. Солоник (Валерьяныч) и Шерстобитов произвели самые приятные впечатления. Из общения мы поняли, что это «хулиганы». Раньше каждый второй имел отношение к криминалу. Было понятно, что они не бизнесмены.
Государственный обвинитель Семененко:
– Темы для разговоров у Вас какие были, дружеские?
Свидетель Бутко:
– Да, дружеские.
Государственный обвинитель Семененко:
– А при Вас у Шерстобитова и Ивахно какие темы были?
Свидетель Бутко:
– Вот мы встретились. Это была вторая встреча. Алексей предупреждал ещё на первой встрече, он говорил: «Я думаю, что с Юрой всё может закончится печально». Он меня попросил ограничить контакты с Юрой, отказать ему в квартире и я последовал его совету. Я не был инициатором общения с Ивахно. И предупредил меня, чтобы я не лез в его отношения с потенциальными клиентами. На самом деле Алексей позвонил и хотел выяснить. Я звонил в Грецию, узнавал, какие там разговоры по поводу убийства Солоника. Как раз разговор с Юрой состоялся.
Подсудимый Шерстобитов к свидетелю:
– Хочу конкретизировать показания. По Вашим словам я предупреждал, что Юре грозит опасность?
Свидетель Бутко:
– Нет. Вы сказали, что может закончится чем угодно.
Подсудимый Шерстобитов:
– Я хотел предупредить?
Свидетель Будко:
– Да, однозначно! Алексей четко сказал, что Юра, это не предмет для разговора, чем ты будешь заниматься? Алексей не дал мне попасть в эту ситуацию.
* * *
На очередном допросе подозреваемого Пылёва Олега Александровича в марте 2006 года представитель прокуратуры сообщил об аресте Шерстобитова. Допрашиваемый приподнялся и недоверчиво сказал: «Не может быть!». Через несколько минут, успокоившись: «Ну, теперь и к окну подойти безопасно». (Выписка из докладной записки…).
Приложение
История «профсоюза»
1989 год – развал первичной бригады «медведковских» с основными участниками: «Удав», Костя «Чеснок», «Стас», Леня «Пантелей», Леня «Ус» (не путать с «Усатым» – Бачуриным Юрием), Гриша «Северный», братья Пылевы (Андрей «Малой», Олег «Саныч»), с образованием своих структур и разделом второстепенных членов из прежней.
1990 год – Выдвижение Пылевыми Григория Гусятинского на первые позиции, чтобы «загребать жар» его руками, где они не учли его дружбу с Ананьевским Сергеем, который познакомил его с «Сильвестром», у которого стал правой рукой. Точка базирования – спортивный зал в бомбоубежище, рядом с метро «Медведковская».
1991 год – Знакомство Гусятинского Григория, через «Культика» (Сергея Ананьевского), с «Сильвестром».
1991 год – Передача «Сильвестром» под крышу «медведковских» «Русского золота» и непосредственно Таранцева А. П. (основного актива на все времена существования «медведковских»).
1991 год – приращение и увеличение надежными кадрами за счет других группировок: «лианозовских», «климовских», «подольских», «Отрадное» («Африканцы»).
Дружественные связи с «Афганцами», Сашей «Злым», «одинцовскими», «ореховскими», «мазуткинскими», «коптевскими», «курганскими» и т. д.
1992 год – набор мощи и увеличение подвластных коммерческих структур и бизнесменов. Начало организации «империи» «профсоюза» прирастанием банка «Капитал-Экспресс», адвокатского бюро «Согласие», ЧОП «Согласие», «Великая держава», вещевого рынка «Зеленые горы», через два года еще четырьмя, кроме банка, все под эгидой «Русского золота».
1992 год – объединение разрозненной группировки в четкую организацию с оформившейся структурой. Выделение из общей массы наиболее способных людей, которым доверяется руководство несколькими участниками «профсоюза» и даются на «кормление» коммерческие точки. Подчинение централизованное – Григорию Гусятинскому.
Общее число членов – около ста человек, при вооружении, примерно один ствол на десять участников. Оружие, в основном требующее починки, старое, под редкие боеприпасы.
1992 год – крупные финансовые вливания позволяют улучшить состоятельность верхушки: в виде доли пятеро получают по квартире, разной площади, в районе «Капотня».
Аппетиты растут и они удовлетворяются. Также, существуют около десяти человек подчиняющиеся только Пылевым, и, лишь потом, «Грине».
Среди них: Юра «Мясной» (погиб, пропал без вести как отработанный материал – телохранитель Олега, по совместительству киллер), Рома «Москва» (аналогичная судьба и аналогичная профессия), Леша «Кондрат» (жив, отбыв срок, освободился, киллер), Эдик «Афганец» (телохранитель Андрея, на свободе), Дима «Харя» (телохранитель Андрея, на свободе), Вова «Булочник» (киллер – мясник, по совместительству телохранитель Олега. Освободился). В противовес им, Гусятинский пытается создать свой «спецназ» для чего привлекает «Солдата». Со временем он, создав свою законспирированную группу, начинает стоить всех вместе вышеперечисленных. «Лианозовские» держатся особнячком – единственная часть «бригады», где есть ранее осужденные, они больше тяготеют к Гусятинскому, и буквально лебезят перед ним. Необходимо отметить, что при таком положении дел, когда основные действенные силы были подчинены, в основном, Пылевым, главное общение с главными коммерческими структурами, основным из которых являлось «Русское золото», было за Гусятинским, как и связь с «Сильвестром» и его близкими. Здесь уточним, что голос Гриши перед «Сильвестром» перевешивал голоса Пылевых в разы, поскольку Тимофеев о братьях лишь слышал, но напрямую не общался. Такое положение позволяло находиться во взаимозависимости, поддерживая некоторый паритет. Почувствовав свою силу, Гусятинский осознал, что Пылевы в прямой зависимости от него, что обострилось после его освобождения.
1993 год – увеличение количества рынков «Русского золота», первые убийства, первые аресты.
1993 год – Григорий становится близким «Сильвестра», и приобретает независимость от братьев, что пугает Пылевых. «Солдат» «приводит» в «профсоюз» «Марвол», где свои интересы, в том числе, имеют и Сильвестр, и Ананьевский, и Буторин, образуется контора Александра Фишера» Союзметал», увеличивающая обороты продажи цветмета за рубеж в геометрической прогрессии.
1993 год – Григорий мстит – погибают «Удав» и «Стас», чудом уходит Костя «Чеснок»… Появляется доля в клубе «Арлекино».
1994 год – противоборство с Березовским, Квантришвили, последний гибнет, как и прежний товарищ Гусятинского – Леня «Пантелей» (работы «Солдата»).
1994 год – арест Григория, гибель на 3-ей Тверской-Ямской «Сильвестра», побег Солоника, начало войн между диадохами «Сильвестра», ранение «Аксена».
Освобождение Григория за выкуп в миллион долларов и его убытие в Киев, где происходит окончательный расход его с Пылевыми. Покупка домов на Канарских островах Пылевыми. Гусятинский забрав часть «общака», некоторую сумму вкладывает в непонятный нефтяной бизнес на Украине, почему-то не приносящий доходов, на остальную строит виллу, в которой будет жить жена и только родившаяся дочь, но не он. Тогда же и там же приобретается дом и для «Солдата», но известно это ему становится лишь после смерти Григория, по всей видимости лом покупался для других целей, но смерть последнего и заслуги перед братьями первого, поменяли ситуацию.
1995 год – «Солдат», пользуясь размолвкой Пылевых с Григорием, решает освободиться от оков последнего и закончить свою «карьеру». Он тайно выезжает в Киев, но банальная нехватка времени не позволяет сбыться задуманному. По приезду, на встрече с братьями выясняется, что планы с Пылевыми частично совпадают, усилия объединяются. 30 января констатируется смерть Гусятинского, моментально вызывающая гражданскую войну внутри «профсоюза».
1995 год – «Солдат», понимая, что уйти не получится, предупреждает Пылевых о грозящем покушении и подстраивает устранение их «лианозовских» конкурентов, за что становится «третьим братом» для Пылевых, со всеми выходящими отсюда льготами.
1995 год – смена власти влечет перестройку структуры на более организованную, при которой общение между звеньями сходит на нет, появляется понятие ответственности за проступки, пока наказываемые мягко. Происходит перевооружение с образующимся большим запасом, у боевиков в наличии не только пистолеты, но и автоматическое оружие, но в основном находящееся под замком у «звеньевых» (звеньевой – понятие несуществующее при «жизни профсоюза», появилось во время следственных действий), исключением были приближенные к братьям, «звеньевые», и люди специализирующиеся на убийствах. Особенное положение у «Солдата». Свои поставщики, связи, автономное существование позволили ему создать арсенал до ста единиц, куда, как и у Олега Пылева, входили следующие виды вооружения: гранатометы, огнеметы, автоматы, штурмовые винтовки, пистолеты – пулеметы, винтовки, снайперские комплексы, пистолеты, боеприпасы и ППБСы (прибор для бесшумной, беспламенной стрельбы) к ним в огромных количествах, а так же взрывчатые вещества, детонаторы, взрыватели, запалы и дистанционные устройства инициации к ним.
1995 год – Гибель Ананьевского («Культика»), заместившего «Сильвестра» после его смерти, на его место встает «Дракон», гибнущий через несколько месяцев, одновременно расстреляны, пытавшиеся его поддержать «Рыжий» и «Витоха». У «руля встает» «Ося», его косвенное подчинение признают братья Пылевы, из которых Олег отвечает за все силовые акции, контрразведку, контроль за «профсоюзом» и карательные мероприятия. Андрей тяготеет больше к общению с миром бизнеса, пытается наладить контроль над ним, уехав в Испанию, делает это оттуда. До, экстрадиции, в России он больше не появляется.
1996 год – «Золотой век» профсоюза – деньги текут рекой, «Союзметал» по настоянию Пылевых, вместо того, чтобы наращивать обороты, «кидает» «Barclays bank» – один из столпов Великой Британии, на 16 000 000$, сам Александр Фишер вынужден покинуть Россию и начать жить нелегально. Примерно в 2000 году, пытаясь забрать у него остатки от этой суммы, Пылев Олег выманит его в Москву, убьет, но денег в банке получить не сможет.
1997 год – убийство Солоника объединенными силами, сдача «курганских» МУРу, смерть. П. Зеленина, О. Нелюбина в «Матросской тишине», арест Колегова – человека «сдавшего» МУРу женщину «Солдата», через которую на того и выйдут, правда сам Колегов тем самым подпишет этим себе смертный приговор и «повесится» через пару месяцев в пересыльной тюрьме в Туле, но это будет в 2006 году.
1997–1998 года – продолжение противоборства с «измайловскими», убийства «Солдатом» «Юника» (Глоцера). Попытка увеличить долю в «Русском золоте», что повлекло появление на месте начальника безопасности Надара Гелашвили (бывшего полковника милиции, занимавшего в бытность службы высокий пост в МВД), которого убивает Алексей Кондратьев «Кондрат».
Люди, взрослея, становятся опытнее и мудрее, достаток приводит к появлению самоуважения, что в свою очередь влечет ослабление дисциплины. Начались убийства своих своими же в виде мер наказания, достигших к концу более трех десятков смертей, впоследствии преследующие еще две цели – экономию и уничтожения свидетелей.
1998 – разразившийся дефолт в экономике государства, отразился и на благополучии профсоюза. В «Русском золоте» долю увеличить все же удалось, что поправило благосостояние только Пылевых и «Оси». К этому моменту понятие «общак» исчезло, перекочевав на счета тех же самых братьев. Недовольство Таранцева росло, что и толкало его на всевозможные меры сокрытия доходов от Пылевых и другие мелкие «безобразия».
1999 год – По настоянию Олега и Андрея Пылевых, «Солдат» готовит акцию и, через несколько месяцев, исполняет покушение на Таранцева с помощью самодельного автоматического комплекса, управляемого дистанционно. Сам Таранцев остается жив, но уступает по всем пунктам требованиям Пылевых…
2000 год – Арест «Булочника» – Грибкова Владимира, который дает весь расклад группировки, в том числе несколько мест захоронения трупов. Милиционеры выходят на братьев с предложением работать под их контролем, с соответствующими последствиями и льготами. Вместо этого «Солдат» получает команду устранения Трушкина А. И. и Рядовского И. А., отчего Шерстобитов А. Л. не отказывается, но и не выполняет, постепенно разрывая все контакты с «профсоюзом», заодно не выполняя и затягивая заказы на женщину бизнесмена Гульназ Сотникову, А. Черкасова, В. Деменкова и еще ряд бизнесменов.
2001 год – развал «профсоюза», Пылевы добивают не успевших спрятаться членов …
Некоторые сдаются в МУР сами, не имея средств к жизни и опасаясь смерти от рук людей младшего из братьев. Арест под Барселоной «Оси» (Буторина), Марата Полянского – его телохранителя, друга и по совместительству киллера, и Дмитрия Баженова, их общего «друга», и по случаю, начальника одного из «убойных отделов» МУРа. Через несколько месяцев арест Андрея Пылева по обвинению в неуплате налогов (прямо так и напрашивается параллель с Аль Капоне), правда за недоказанностью через год с небольшим его отпускают, арестовывая вскоре по более серьезным статьям по просьбе прокуратуры РФ.
2003 год – экстрадиция Андрея Пылева в РФ. Тогда же и Буторина с Полянским на полгода сюда же, разумеется с возвратом в Королевство Испания, для отбытия оставшегося срока 8,6 лет за владение огнестрельным оружием. За это время основные члены «профсоюза» уже находятся в заключении и почти все дают исчерпывающие показания, исключением в которых является только Шерстобитов, так как подробностей о его персоне почти никто не знает.
2003 год – В Одессе задерживают Пылева Олега и Махалина Сергея. Пылев пишет явку с повинной, где указывает, кто является убийцей Квантришвили и Глоцера, при этом, пишет просьбу отпустить его под подписку о невыезде, для содействия органам милиции в розыске и поимке «Солдата». С этих пор начинается подробная работа над поисками Шерстобитова, которого и задерживают последним в 2006 году. К этому времени Пылев Олег уже осужден на 24 года строгого режима, Андрей Пылев уже судится и получит 22,5 лет с содержанием в колонии строгого режима (решением Верховного суда на поданную его адвокатами кассационную жалобу, срок снизили на год), как и всем кто уже находился, к тому времени, под стражей. «Солдату» же все это еще предстояло пройти …
На сегодняшний день среди сроков, на которые осуждены члены «профсоюза» семь пожизненных, масса загубленных жизней и покалеченных судеб, но для прочитавшего эти строки – богатейший опыт, который может позволить избежать подобной участи каждому, узнавшему о нас и наших жизнях.