– Принимается. Приедем, хорошенько поедим и выпьем, а то я что-то проголодался, бродя по этой лощине. Название ее произносить не хочется, – сказал Максим.

– Я тоже здорово проголодался и терпеть до утра не собираюсь. Отпразднуем наше возвращение по полной, – произнес Андреев.

Пройдя около ста метров, Петр вдруг почувствовал головокружение. Земля словно уходила из-под ног, его бросило в сторону, и он едва не сбил с ног друга.

– Извини, Максим, что-то у меня начала кружиться голова. Причем с каждым шагом сильнее и сильнее. Не понимаю, в чем дело. Раньше со мной такого не бывало, – удивленно сказал Андреев.

– Ты знаешь, у меня тоже кружится голова… И довольно сильно, – тяжело вздохнул писатель.

– Может, мы в кафе что-нибудь съели несвежее? Мы же заказывали одно и то же, – предположил программист.

– Не исключено… По крайней мере, это хоть какое-то объяснение. Не может ведь голова кружиться просто так и сразу у двоих.

– Точно, мы отравились. У меня появился какой-то вонючий, кисловатый привкус во рту, – сплюнул Андреев.

– И я этот привкус ощущаю уже несколько минут.

– Все вопросы отпали, сто процентов мы отравились. Надо же, как кружится голова, скорее бы добраться до машины и приехать в город. Не исключено, что нам понадобится медицинская помощь, – произнес Петр.

Левитов споткнулся о пень и упал на землю, выронив фонарь.

– У меня сильнейшее головокружение, – пытаясь подняться, сказал он.

Андреев бросился на помощь другу, но сам споткнулся и упал рядом. Фонарик Петр выпустил из левой руки, а вот пистолет удержал. Друзья лежали рядом на земле, переводя дыхание.

– Боюсь, что так мы можем и не добраться до машины, – как-то обреченно сказал Левитов.

Его лицо исказила гримаса дикого ужаса, он схватился руками за плечо Андреева.

– Петр, мне дико страшно! Так страшно, что, кажется, я сойду с ума.

– Держись за меня, попробуем подняться, – встав на правое колено и тоже ощутив сильнейший приступ страха, простонал программист.

Кое-как мужчины поднялись, забыв про упавший фонарик. Шатаясь, они пошли вперед.

– Черт, опять прилив страха! – схватился за голову Левитов.

– Давай постараемся успокоиться. Мне тоже невыносимо страшно, не пойму почему.

Левитов перевел дыхание.

– Петр, ты, случайно, не взял мобильный? Свой я оставил на столе.

– Сейчас гляну. По-моему, я его брал по привычке. Точно. Как я раньше о нем не подумал? – судорожными движениями левой рукой Андреев вытащил из кармана телефон.

– Звони в «скорую». Скажи, что у нас сильнейшее отравление, – голос Левитова дрожал от страха.

– Погоди, Максим, ты что, и вправду думаешь, что мы умираем?

– А ты еще не понял этого?

Андреев нервно закашлялся и набрал номер «Скорой помощи». Но сколько он ни пытался дозвониться, результат был нулевым. Затем Петр позвонил в полицию. Результат был тот же.

– Здесь мобильник бесполезен! Нет никакой связи! – в приступе ярости Петр с силой ударил телефоном о дерево несколько раз, пока не разбил его, поранив осколком руку.

– Слышишь? – нервно спросил Левитов.

Андреев повернул голову и услышал мощный звериный рык, от которого, как ему показалось, у него полопались барабанные перепонки.

– Бежим! – крикнул писатель и, сделав несколько шагов, упал на землю.

У Андреева перехватило дыхание от дикого, неописуемого ужаса. Он не мог сделать и шага. Обхватив дерево руками, Петр едва стоял на ногах. На земле, корчась от ужаса, орал Левитов.

И снова где-то позади раздался мощнейший рык, словно дьявол из-под земли вырвался наружу. Андреев, прижимаясь спиной к дереву, сел, выставив перед собой пистолет. Он сжимал в дрожащих руках оружие, готовый начать стрелять в любую секунду.

Левитов прекратил кричать. Наступила тяжелая, гнетущая тишина, заставившая сердце Андреева неистово забиться в груди. «Мы действительно сдохнем здесь, – обреченно подумал Петр, – только не от отравления. Нет, нас растерзает медведь. Недаром мне снился сон. Он вещий. Мы с Максимом – трупы». От страха он закричал.

Левитов тем временем приподнялся на руках и сел. Он забыл про видеокамеру, висевшую у него на груди, а думал только о том, как выбраться из проклятой лощины живым.

Когда Андреев перестал кричать, Максим сказал, едва не плача:

– Петр, надо как-то уходить отсюда.

– Но как? – крикнул Андреев. – У нас сильное головокружение.

– Надо идти как хочешь, надо идти, – призывал Левитов.

Неимоверным усилием воли он поднялся с земли. «Идти, идти», – стучало сердце в груди и у Андреева. Опираясь о дерево, он поднялся и, сделав несколько шагов, едва не упал, успев ухватиться за сосну. Где-то рядом, словно пьяный, шел Левитов. Он то и дело падал, однако находил в себе силы подняться.

Немного отдохнув под сосной, Андреев пошел вслед за другом и вскоре нагнал его. И в этот момент снова раздался леденящий душу рык.

– Нет! – закричал где-то рядом Левитов.

Андреев обернулся и увидел идущего на них медведя-монстра. Он был невероятно огромным, глаза горели неистовой яростью. Чудовище шло на задних лапах, оскалив пасть с огромными клыками. «Сейчас он нас разорвет!» – подумал Андреев, едва не выпустив от страха пистолет.

– Убегай, Петр! – завопил Левитов. – Монстр сожрет нас!

Программист попятился назад и тут вспомнил, что в его руках оружие. «Нужно стрелять! Только это может спасти нас!» – промелькнуло у него в мозгу. Голова страшно кружилась. Он нажал на курок один раз, затем второй. Левитов вскрикнул и, схватившись за грудь, повалился на землю. Петр видел приближающегося монстра, его окровавленную пасть. «Он точно растерзал Максима, а теперь убьет и меня», – подумал Андреев и представил, как огромные клыки монстра вгрызаются в его грудь. Он стал беспорядочно палить, пока не закончились патроны. Упав на землю, Петр дико закричал:

– Не надо! Не убивай меня!

Затем он по-бесовски расхохотался и пополз.

Глава 18

Сиверов поднимал пудовые гири, когда на столе завибрировал мобильник. Он поставил гири на пол, выдохнул и взял телефон.

– Здравствуй, Федор. Я не оторвала тебя от работы? – услышал он знакомый голос Оксаны.

– Ты меня опередила. Я собирался тебе позвонить. Как у тебя дела?

– У меня все в порядке. Только вот у нас снова трагедия. Ты слышал?

– В лощине Сатаны? – спросил Глеб и сел на стул.

– Да, видимо, там это стало закономерностью.

– Расскажи подробнее, что случилось.

– В общем, ты знаешь, что сейчас в Суздале ажиотаж. Приезжают и приезжают туристы, просто толпами. Многие из них хотят увидеть своими глазами медведя-монстра.

– Я в курсе. Интернет буквально загружен всякими рассказами о суздальском чудовище.

– И телевидение делает свое дело. Короче, приехали к нам на днях из Москвы два искателя приключений – писатель Максим Левитов и его друг программист Петр Андреев. Они путешественники.

– Я слыхал об этом писателе. Значит, они приехали специально, чтобы посмотреть на медведя, – задумчиво произнес Сиверов.

– И, надо сказать, им повезло с погодой. Вчера у нас после обеда начался сильный дождь, который шел всю ночь. Мне почему-то не спалось, я читала до трех ночи. Все это время дождь барабанил по стеклу. По всей видимости, они знали, что зверюга, как ты его называешь, обожает ненастную, дождливую погоду. Поехали они туда, в общем, на свою беду. Утром новый лесник обнаружил в лощине убитого писателя Левитова. В обеденный перерыв я по телевизору видела выступление представителя суздальской полиции. Так вот, по их версии, Андреев застрелил в лощине своего друга.

– Ничего себе дела, – выдохнул Сиверов и тут же спросил: – Андреева арестовали?

– Арестовывать, по сути, некого, Федор.

– А что случилось с программистом?

– Он сошел с ума. Говорит несвязно, хохочет. Ему как-то удалось выйти из лощины на дорогу. Там его обнаружили местные жители и вызвали «скорую». Он сейчас находится в городской больнице. Это все, что я узнала из новостей. Вот такие невеселые дела…

– Спасибо, что сообщила мне об этом.

– Думаю, Федор, твои статьи будут нарасхват.

– Я тебе позвоню вечером, – Сиверов положил мобильник на стол.

«Когда я был в Афгане, убили лесника Павла Корягина. Сейчас я отлучился в Москву – и снова смерть в лощине. Вот так совпадения», – подумал Глеб.

Он встал и прошелся по комнате, а спустя несколько минут позвонил Веремееву.

Полковник был уже в курсе случившегося. Он подтвердил слова Лаврентьевой, только еще добавил детали. Глеб узнал, что криминалисты доподлинно установили: писателя Максима Левитова застрелил его друг Петр Андреев. В лощине нашли его пистолет. Отпечатки пальцев и прочие улики со всей очевидностью указывают на убийцу. Когда местные жители нашли Петра, он был весь в грязи и безудержно хохотал, выкрикивая всякую чушь. В городской больнице его осмотрел психотерапевт Товаров и сказал, что Андреев невменяем. Проще говоря – сошел с ума. Его родители, которых вызвали из Москвы, приехали и не узнали сына. Темные волосы за ночь стали седыми! Они не верят в то, что Петр застрелил Левитова. Ведь мужчины дружили с детства и путешествовали по миру вместе, их объединяла страсть к таинственному, непознанному.

После разговора с Павлом Анатольевичем Сиверов, напряженно размышляя, принялся ходить по комнате взад-вперед. «Нет, Андреев не специально убил Левитова. Скорее всего, дело было так. Они испытали те же симптомы, что и я: головокружение, приступы дикого страха… А затем увидели медведя-монстра. Возможно, Петр уже сошел с ума, когда стрелял в Максима. Или же он пытался прикончить чудовище, но, так как у него сильно кружилась голова, случайно попал в друга», – заключил Глеб.

Глава 19

Через два дня Сиверову позвонил Потапчук и сообщил, что ему удалось выбить, как он выразился, пропуск на предприятие № 15. Они договорились встретиться вечером на даче у генерала.

На улице похолодало, моросил мелкий дождь. Потапчук и Сиверов сидели за столом на первом этаже и пили чай с вишневым вареньем.

– Никогда еще мне не было так тяжело заполучить необходимый пропуск. Пришлось провести очень много согласований, а уж про количество звонков, сделанных мной за эти дни, не буду и говорить, – генерал махнул рукой. – Но, слава богу, все не напрасно.

– Отлично. Когда я смогу поехать на завод? – спросил Сиверов.

– Завтра утром за тобой заедет наш человек, он покажет удостоверение сотрудника ФСБ. Словом, посвятит тебя во все детали, так что все узнаешь завтра.

– Хорошо, Федор Филиппович, – кивнул Глеб. – Только есть небольшая проблема.

– Какая? – насторожился генерал.

– Я бы хотел изменить свою внешность. Ведь завод находится неподалеку от Суздаля. Короче, мне это нужно во избежание всяких случайностей. Да и на заводе не хочу засвечивать свою физиономию.

– Приятно иметь дело с профессионалами, – улыбнулся Потапчук.

– Это вы к чему, Федор Филиппович?

– А к тому, Глеб, что мы с тобой думаем одинаково. Поверь, тебя не узнают.

– Тогда все вопросы отпадают, – развел руками Сиверов.

– Это хорошо. А то на работе постоянно приходится решать всевозможные проблемы. Думаешь, почему я сбегаю сюда из Москвы? – генерал сделал небольшую паузу и сам же ответил: – Карпы в пруду и пернатые на деревьях не задают вопросов. А это, скажу тебе по секрету, мне очень в них нравится. Понимаешь, уважаю я их за это. Наверное, постарел, брюзжать стал больше обычного. Тебе так не кажется? – Потапчук взглянул на Сиверова.

– Федор Филиппович, знаете пословицу о коне и борозде?

– Думаешь, не порчу пока борозды? – улыбнулся генерал.

– Однозначно.

Они рассмеялись. Отхлебнув горячего чая из чашки, Потапчук спросил:

– Глеб, ты уже снял швы?

– Вы как чувствуете, Федор Филиппович. Я это сделал как раз перед поездкой к вам. Очередная рана зажила на моем теле. Живучий я, как пес, – кашлянул Сиверов. – Если бы еще в душе так заживали раны… Но нет, не наложишь там швов, вот в чем проблема.

– Да, Глеб, отлично тебя понимаю, – тихо произнес генерал. – То, что ты уничтожил Доку Акирова, никто не забыл.

– И то хорошо, Федор Филиппович. Хотя в деле с Акировым я, как говорят сейчас, был мотивирован по максимуму. Стоило мне подумать только о двух чеченских войнах и о погибших там ребятах…

– Никто не узнает, что мы благодаря твоему профессионализму и мужеству предотвратили для России третью чеченскую кампанию. Но такова наша работа – вершить очень важные дела тихо и без огласки, – заметил генерал.

– Это точно, на рок-звезд мы с вами непохожи, Федор Филиппович, – пошутил Глеб и добавил: – В газетах и журналах о нас не напишут и по телевизору не покажут.

Генерал кивнул, а затем спросил:

– Ты слышал о гибели в лощине Сатаны писателя Левитова?

– Наслышан. Говорил с полковником Веремеевым об этом.

– Надо поднажать, Глеб, в этом деле. Левитов – довольно известный человек в Москве, да и не только. В общем, сверху, – Потапчук поднял указательный палец вверх, – стали требовать, чтобы мы побыстрее разобрались с тем, что происходит в окрестностях Суздаля. Хотя до случая с писателем никто не торопил.

– Хорошо, Федор Филиппович.

– У Левитова было несколько хороших знакомых в правительстве. Он был публичным человеком, часто мелькал на телевидении, писал популярные книги… В общем, его смерть в лощине Сатаны получила огромный резонанс. Определенно, там творится что-то странное. Что скажешь? – генерал пристально посмотрел в глаза Сиверову.

– Мысли у меня есть, но пока я только пытаюсь соединить все воедино, чтобы увидеть картину целиком. Чувствую, что разгадка тайны лощины где-то рядом.

– Это хорошо. Такой ответ меня обнадеживает. Словом, ситуацию я тебе рассказал, а ты уж постарайся, Глеб.

– Безусловно, Федор Филиппович.

Допив чай, Сиверов поблагодарил хозяина.

– Пора ехать, – вставая из-за стола, сказал он.

– Пойдем провожу тебя до машины.

– Не стоит, Федор Филиппович, погода сегодня неважная.

– Ладно, ступай. Удачи тебе, Глеб.

– Спасибо.

Сиверов вышел, сел в «БМВ» и уехал в Москву.

Утром в дверь его квартиры кто-то позвонил. Глеб тихо подошел и глянул в глазок. На пороге стоял худой мужчина среднего роста. Сиверов приоткрыл дверь. Вместо приветствия мужчина извлек из внутреннего кармана пиджака служебное удостоверение и, раскрыв его, показал Глебу. Это был полковник ФСБ Александр Васильевич Комаров.

– Проходите, – тихо сказал Глеб и, впустив полковника, закрыл за ним дверь.

– Я от Федора Филипповича, – сказал Комаров.

– Да, я понял.

– Спускайтесь вниз. Возле подъезда стоит черный джип, я буду ждать вас в нем. Все остальное объясню по пути.

– Хорошо. Через пару минут буду, – сказал Глеб.

Выпустив полковника, он быстро оделся и спустился вниз.

Джип с тонированными стеклами стоял рядом с подъездом, как и говорил Комаров. Сиверов быстро открыл дверцу и сел рядом с водителем. Джип тут же выехал со двора и, свернув налево, влился в транспортный поток.

– Мы заедем в одно место, там с вами поработают специалисты, – пояснил полковник.

Глеб не стал ничего уточнять. Они выехали из Москвы и через двадцать километров свернули направо, в лес. Попетляв по асфальтированной дороге, машина уперлась в железные ворота, которые через несколько секунд открылись, пропуская джип.

За воротами был длинный одноэтажный дом из красного кирпича. Джип остановился.

– Все, мы на месте, – взглянув на Сиверова, сказал полковник.

Пройдя по широкому коридору, Комаров остановился возле одной из дверей. Повернув ручку, вошел внутрь, Глеб последовал за ним. Посреди ярко освещенной, довольно просторной комнаты стоял стол с зеркалом, похожий на те, что есть в каждой театральной гримерной. Вдоль стены на стеллажах лежали различные парики и стояли какие-то многочисленные баночки.

Примерно через минуту в комнату вошел мужчина лет сорока, невысокого роста, с пивным брюшком.

– Можете приступать к работе, – кивнув в сторону Сиверова, произнес Комаров.

– Присаживайтесь, – сказал гример, указывая Глебу на кожаное кресло, которое стояло возле стола с зеркалом.

Сиверов сел и взглянул на свое отражение. «Да, я еще не пришел в норму после задания в Афганистане», – заключил Глеб.

Гример встал позади Сиверова, внимательно осмотрел его в зеркале и принялся за работу. Не прошло и часа, как все было готово. Гример добавил легкую горбинку на нос, слегка увеличил надбровные дуги, аккуратно приклеил усы под цвет волос Глеба. Небольшие, казалось бы, штрихи полностью изменили внешность Сиверова.

– Материалы, которые я использовал, сверхустойчивые. Однако не советую вам умывать лицо, – проинструктировал Глеба гример, – для подстраховки, так сказать.

– Спасибо за предупреждение.

– Пропуск у вас на завод на три дня, – произнес сидевший на диване у окна полковник Комаров.

– Насколько я понимаю, сверхустойчивый грим не подведет за это время? – Сиверов взглянул на гримера.

– Все верно. При правильной эксплуатации он может держаться на лице без изменений до трех недель, – улыбнулся мастер.

– Великолепно! Значит, неприятности мне не грозят, – Сиверов посмотрел в зеркало на свою новую внешность и остался доволен работой профессионала.

Комаров встал с дивана и, обращаясь к Глебу, сказал:

– А сейчас я попрошу вас пройти за мной в другую комнату.

– Конечно, – сдержанно произнес Сиверов.

Они прошли в конец коридора и зашли в фотолабораторию. Глеба сфотографировали, быстро напечатали фотографию и вклеили ее в удостоверение. Полковник Комаров здесь же собственноручно поставил необходимую печать, которую ему подал один из сотрудников спецотдела ФСБ.

– Замечательно, – посмотрев на «корочки», произнес Комаров, затем обратился к Сиверову: – А сейчас мы с вами отправимся в мой кабинет.

Покинув фотолабораторию, мужчины прошли вперед, повернули направо и остановились возле металлической двери шоколадного цвета. Полковник вынул из кармана брюк связку ключей и, открыв дверь, жестом руки пригласил Глеба войти. Кабинет Комарова был небольшим. Возле окна стоял массивный деревянный стол, справа у стены – два кожаных кресла, слева – небольшой компактный книжный шкаф, заваленный папками.

– Садитесь, – предложил полковник.

Сиверов присел в одно из кресел, Комаров устроился в соседнем.

– Итак, у вас будет документ, – Александр Васильевич открыл удостоверение, – на имя Валерия Владимировича Степанова, начальника специального отдела секретной службы России. Отдел подчиняется непосредственно президенту и выполняет особые поручения Совета безопасности России. Как видите, уровень самый высокий, отсюда и ваши большие полномочия. Все это означает одно: на предприятии № 15 перед вами открыты все двери. Вы можете задавать там любые вопросы, требовать предоставления всевозможной информации… Поверьте, вам никто ни в чем не откажет. – С этими словами полковник передал Глебу темно-синее удостоверение с золотистым гербом России.

– Это радует, – Сиверов раскрыл его и стал внимательно изучать.

«Значит, у меня появилось еще одно имя – Валерий Владимирович Степанов. Что ж, поздравляю тебя, Сиверов. Ты многолик», – подумал Глеб и спросил у полковника:

– Когда я могу приступить к выполнению задания?

– Завтра в восемь утра вас будет ждать в своем кабинете Валентин Сергеевич Мишуров, директор военного химического завода под Суздалем. А дальше действуйте по своему плану. Ваша командировка на завод, как вы уже знаете, займет три дня, и ни минуты более. Четко помните, каким временем вы располагаете. К сожалению, большего нам не удалось добиться.

– Я могу провести три дня на сверхсекретном заводе. Это неплохо, – заметил Сиверов.

– Согласен. Время для работы у вас есть. Там на месте вы будете и ночевать, – уточнил Комаров.

– Как я понимаю, в новом обличье до завтрашнего дня мне не следует нигде показываться, – Глеб плавным жестом руки указал на свое новое лицо.

– Это само собой разумеется, – подхватил полковник. – Вы же не отправитесь в свою квартиру в таком виде? Поэтому переночуете здесь. Кровать, телевизор, душ – все необходимое у нас есть.

– А на чем я завтра отправлюсь на завод? – поинтересовался Сиверов.

– На черном «мерседесе» класса люкс со спецномерами, все как полагается.

– Отлично.

– В комнате, где вы сегодня будете ночевать, в шкафу найдете специально сшитый для вас темный костюм, рубашку, галстук, туфли. Словом, все, что подобает носить серьезному человеку. Там же будет кожаный портфель с ежедневником, ручками, блокнотами и прочим. Может, и не в полном объеме, но что-то вам пригодится, – сказал Комаров.

– Вы провели основательную подготовку, полковник, – улыбнулся Сиверов.

– Иначе у нас и не бывает.

На несколько минут они замолчали, затем Сиверов спросил:

– А какова цель моего визита на завод?

– Директор предупрежден о том, что Совет безопасности России принял решение каждые три года проверять сверхсекретные объекты. Вы являетесь представителем Совета. И это будет плановая инспекция.

– Ясно, – кивнул Глеб.

– И еще один момент. Охрана завода должна будет изъять у вас телефон, таковы правила. Интернетом там тоже пользоваться категорически запрещено. Мы подготовили для вас другой мобильный телефон с номерами важных людей, которые могут входить в ваш круг с учетом нынешней должности. Мало ли, вдруг кто-то захочет проверить ваш аппарат?

– То есть все должно быть достоверно, – заметил Глеб.

– Вот именно. Завтра перед отъездом вы отдадите мне свой мобильник и получите новый.

– А сегодня я могу звонить отсюда? – поинтересовался Сиверов.

– Пожалуйста, без проблем.

– Тогда, Александр Васильевич, вопросов у меня больше нет, – пожал плечами Сиверов. – Думаю, чтобы успеть на завод к восьми утра, мне нужно выезжать не позднее пяти часов.

– Вы абсолютно правы, – согласился полковник и, достав из кармана пиджака небольшую карту, протянул ее Глебу.

– Что это? – спросил Сиверов.

– Карта. Завод ведь как бы не существует и нигде не значится. А по этой карте вы сможете быстро сориентироваться, как до него удобнее добраться. Только маленькое предупреждение: за сохранность этой карты вы отвечаете головой. В том смысле, что никто, кроме вас, не должен ее видеть.

– Это само собой разумеется.

– Я просто напоминаю, – сказал Комаров. – Когда отыщете завод, просто уничтожьте эту карту. Конкретнее – сожгите.

– У меня будет такая возможность?

– Будет. Там кругом лес, – сообщил полковник.

– Хорошо, с этим проблем не будет, – заверил Глеб.

– Вот, собственно, и все, что я должен был вам сказать, – встав с кресла, произнес Комаров. – А сейчас пойдемте, я покажу вашу комнату для ночлега.

Выйдя из кабинета, они прошли немного вперед по коридору и оказались перед дверью, на которой темной краской было написано «Кабинет № 17». Однако внутри комната была похожа на гостиничный номер. Широкая деревянная кровать, шкаф в углу, тумбочка с телевизором и прекрасный вид из окна на подмосковный лес. Справа в комнате была дверь.

– Там находится санузел, – указав на нее, пояснил Александр Васильевич.

– Неплохо здесь, – осмотревшись, произнес Сиверов.

– Отдыхайте. Завтра утром в половине пятого я зайду за вами.

– Понятно, – кивнул Глеб.

Полковник пожелал Сиверову хорошо выспаться и вышел.

Глеб подошел к шкафу и открыл его. На вешалке висел черный костюм, галстук и светлая рубашка. Внизу стояли новенькие черные итальянские туфли и стильный кожаный портфель. Сиверов примерил костюм и туфли и остался доволен. Костюм сидел безукоризненно, туфли были впору. Глянув в зеркало, висевшее на стене, Глеб присвистнул и произнес:

– Рад познакомиться с вами, Валерий Владимирович Степанов.

После примерки Сиверов заглянул в портфель. Ежедневник, несколько дорогих ручек, блокноты… Там он увидел все, о чем говорил полковник. Потом Глеб аккуратно принял душ, помня о том, что лицо мыть нельзя, и позвонил Оксане. Он сообщил ей, что несколько дней будет очень занят и не сможет ей звонить.

Когда рано утром Комаров постучал в дверь, Сиверов уже ждал его, облачившись в дорогой костюм. В правой руке он держал портфель.

– Вы хорошо смотритесь, – вместо приветствия сказал полковник.

– Спасибо, но это не моя заслуга.

– Вот вам новый мобильный телефон.

Александр Васильевич вручил Глебу мобильник, а Глеб в свою очередь отдал ему свой.

– Когда я смогу получить его обратно? – взглянув на Комарова, поинтересовался Сиверов.

– После завершения задания с вами свяжется наш человек.

– Все предельно ясно.

– Тогда пойдемте.

Они прошли по коридору и, повернув налево, вышли из здания. Перед крыльцом стоял шикарный черный «мерседес».

– Вот ключи от машины. И счастливого вам пути.

– Спасибо, полковник, – взяв ключи, произнес Сиверов.

Выехав за ворота, Глеб повернул направо, прибавил скорость и поехал в сторону шоссе. Накануне вечером он изучил карту, которую ему дал Комаров. Теперь Сиверов мог добраться до секретного завода едва ли не с завязанными глазами. Недалеко от выезда на шоссе Глеб остановился и, выйдя из машины, сжег карту. После этого Сиверов продолжил путь.

Он объехал Суздаль и вскоре нашел нужный поворот на дорогу, которая не значилась ни на одной автомобильной карте. Петляя по лесу, он проехал не более трех километров по отличной асфальтированной дороге, когда впереди увидел небольшое здание и шлагбаум.

Подъехав ближе, опытным глазом Сиверов заметил сверху здания бетонное укрытие для пулемета, которое явно не пустовало. Увидев приближающийся «мерседес», из здания вышли два человека в камуфляже и с автоматами.

Глеб остановился возле шлагбаума и, открыв стекло, протянул подошедшим охранникам удостоверение.

– Все нормально, можете проезжать, – возвращая удостоверение, сказал один из охранников.

Он повернулся и махнул рукой кому-то в окне. Шлагбаум сразу же стал подниматься вверх. «Сто процентов, пулеметчик наверху держал меня на прицеле, пока его коллеги проверяли документы», – подумал Глеб, проезжая шлагбаум.

Через два-три километра был точно такой же пост с пулеметным гнездом наверху. У Сиверова снова проверили удостоверение. «Интересно, сколько еще у них будет постов, пока я доберусь до завода?» – подумал Глеб. Он продолжил путь. Однако ехать пришлось недолго. Стена леса расступилась, и впереди Сиверов увидел секретный химический завод под названием «Предприятие № 15». Завод был окружен высоким дощатым забором и несколькими рядами колючей проволоки. По периметру располагались вышки, на которых дежурили охранники с автоматами.

У Глеба на КПП охранник в очередной раз проверил удостоверение личности и сказал, что свяжется с начальником. Сиверову велено было ждать перед высокими металлическими воротами.

Минут через пятнадцать подошел охранник.

– Машина будет стоять на стоянке перед заводом, а вас проведут к начальнику, – пояснил охранник Сиверову и добавил: – Следуйте за мной.

Заглушив двигатель и взяв портфель, Глеб вышел из «мерседеса» и прошел за вооруженным охранником. Они поднялись по ступенькам и вошли в здание справа от ворот. Сиверова провели в комнату, где его обыскали, проверили содержимое портфеля и забрали мобильный телефон. Затем Глеб в сопровождении двух человек наконец ступил на территорию секретного завода.

Лабиринты стальных труб опоясывали несколько больших зданий, связанных между собой переходами. В воздухе стоял тяжелый запах, как от протухшего мяса.

Один из охранников стал подниматься наверх по металлической лестнице. Сиверов последовал за ним. Другой охранник шел позади Глеба. Так они поднялись на бетонную площадку. Затем охранник, шедший впереди, открыл металлическую дверь. Они прошли по длинному, узкому коридору и остановились возле одной из многочисленных дверей. Охранник постучал.

– Входите, – послышался чей-то громкий голос.

Охранник открыл дверь и вошел внутрь, Глеб – за ним.

Они оказались в просторном кабинете, посреди которого стоял большой металлический стол. Высокий человек средних лет, в военной форме поднялся из-за стола и произнес:

– Добрый день.

Затем он представился громким командным голосом:

– Полковник Андрей Александрович Романчуков, начальник предприятия № 15. Мне звонили и предупредили, кто вы и откуда.

– Тогда дублировать мою должность и полномочия нет никакого смысла. Валерий Владимирович Степанов, – Глеб протянул полковнику руку.

– Приятно познакомиться. Присаживайтесь, – Романчуков указал Сиверову на стул, стоявший возле стола. Обращаясь к охранникам, он произнес: – Вы можете быть свободны.

Охранники развернулись и вышли из кабинета. Сиверов осмотрелся. Справа вдоль стены тянулись стеллажи с книгами и различными разноцветными папками. В углу, слева от стола, он увидел на подставке большой глобус.

Полковник сел в кожаное вращающееся кресло.

– Как добрались? – ради приличия осведомился у Глеба полковник.

– Спасибо, Андрей Александрович. В общем неплохо. Прорваться к вам, правда, – дело совсем непростое. Не думал, что завод настолько охраняется.

– Это не наша прихоть, это – необходимая безопасность. Ведь исследования, которые проводятся на заводе, уникальные и являются государственной тайной.

– Понятно, – кивнул Глеб.

Откинувшись в кресле, Романчуков сказал:

– Откровенно говоря, я не думал, что кто-нибудь будет нас инспектировать. Но я человек военный и поэтому приучен приказы не обсуждать, а выполнять.

– Надеюсь, я не создам вам больших неудобств, Андрей Александрович.

– Насколько я знаю, вы пробудете у нас три дня. Это так? – спросил Романчуков.

– Совершенно верно, – подтвердил Сиверов.

У полковника были большие, выразительные карие глаза. На фоне массивного подбородка его небольшой нос казался неуместным. Но в целом Романчуков производил впечатление порядочного и основательного человека.

«Можно представить, насколько тщательно подбиралась кандидатура начальника предприятия № 15», – взглянув на полковника, подумал Глеб и спросил:

– Вы возглавляете завод с момента его открытия?

– Нет, – отрицательно покачал головой Романчуков. – Я стал начальником три года назад.

– А куда делся ваш предшественник? Чем он не угодил начальству? – поинтересовался Сиверов.

– Сергей Степанович Лазарев умер от рака легких. Ему не исполнилось и сорока пяти. У нас ведь тут не курорт, Валерий Владимирович, а тяжелая и вредная для здоровья работа. Кстати, завод работает круглосуточно. У нас ходит даже такая шутка: мы химичим, чтобы гробить свое здоровье. Уж простите за прямоту.

– Да, запах на территории завода еще тот, словно на заброшенной свалке, – улыбнулся Сиверов.

– А мы ведь ежедневно дышим всем этим. К этому запаху привыкаешь долго, – задумчиво произнес полковник. – Однако не подумайте, что я жалуюсь. Вовсе нет. Как ни странно, моя работа мне нравится. У нас сплоченный, дружный коллектив. Мы выполняем сверхважную работу. Да и, в конце концов, кто-то же должен этим заниматься.

– Конечно, Андрей Александрович. Перед вами стоят важные ответственные задачи. Я все понимаю.

Немного помолчав, Романчуков сказал:

– Сейчас время завтрака. Так что давайте поедим прямо у меня в кабинете, а затем приступайте к вашей работе. Я готов ответить на все вопросы и предоставить вам любую информацию о заводе. Кроме того, вы можете его осмотреть.

– Непременно. А от завтрака не откажусь. По правде сказать, проголодался.

– Сейчас мы эту проблему решим, Валерий Владимирович.

Полковник снял трубку внутренней связи и кому-то сказал:

– Завтрак на двоих ко мне в кабинет.

Через несколько минут в кабинет вошла женщина лет тридцати, в военной форме и поставила поднос с едой на стол.

– Благодарю. Можете идти, – обращаясь к подчиненной, сказал полковник.

Еда была по-военному простой: гречневая каша с говяжьей тушенкой, галеты и крепкий черный чай.

– Прошу прощения, Валерий Владимирович, особых изысков у нас здесь нет. Завод военный, поэтому на первом месте – дело, – взяв с подноса тарелку с гречкой, сказал полковник. – Я понимаю, вы из Москвы и, конечно же, привыкли к другой пище.

– Не беспокойтесь, Андрей Александрович, все нормально. Мне такая еда нравится, – налегая на гречневую кашу, ответил Сиверов.

После того как они покончили с завтраком, Романчуков позвонил, и поднос с пустыми тарелками забрали.

– Ну, Валерий Владимирович, сейчас получше себя чувствуете? – полковник в первый раз улыбнулся за все время их разговора.

– Как говаривал Сталин, «жить стало лучше, жить стало веселее».

— Негодяй, — промолвила она. — Подлый негодяй. Будь моя воля…

– Что ж, тогда я готов ответить на все ваши вопросы, – подался вперед Романчуков.

– Андрей Александрович, вы наверняка слышали о лощине Сатаны, которая находится примерно в десяти километрах от вашего завода?

Не собиралась она ничего опровергать. Она просто ругалась, и этого было достаточно, чтобы я поняла: сказанное врагом — правда. А потом я поняла еще одну штуку. Кристине то, что меня обманывают, не нравилось, очень не нравилось, но предупредить меня она не могла, поскольку это было бы предательством интересов родной стаи. И теперь, когда все выползло наружу, она где-то в глубине души, даже не отдавая себе в этом отчета, была рада, поскольку отныне могла мне не врать.

– Конечно, слышал, – кивнул полковник, – о ней столько теперь говорят…

Вот этой, последней мысли хватило, чтобы прийти в себя, чтобы мир вокруг меня прекратил разваливаться и стекать. В общем, этого хватило для того, чтобы я пришла в себя.

– Недавно там погиб известный в Москве писатель Максим Левитов, у него влиятельные знакомые в правительстве.

Если я не одна, если есть кто-то, кто действительно стоит на моей стороне, значит, еще не все потеряно.

– А какое отношение это имеет к нашему заводу? – удивился Романчуков.

И все-таки я решила уточнить:

– В лощине в последнее время произошло несколько таинственных и загадочных смертей. Я хочу спросить напрямую, – Глеб взглянул полковнику в глаза, – вы, случайно, не проводите в лощине Сатаны какие-нибудь испытания?

— Значит, детеныша у меня нет и никогда не было?

– Ничего подобного. Никакие испытания там не проводились и не проводятся, – категорично ответил полковник. – Все, что мы производим либо пытаемся произвести, испытывается внутри завода. У нас есть для этого специально оборудованные помещения. Так что проведение каких-либо испытаний в лощине Сатаны под Суздалем – это абсурд. Простите, но меня бы за такое просто-напросто расстреляли прямо у ворот завода. Ведь Суздаль – старинный город, входящий в Золотое кольцо России. Сюда приезжает много туристов… Боже упаси, мы спрятаны в лесу, далеко от посторонних глаз. И, я повторюсь, на заводе созданы все условия для проведения наших испытаний на месте.

— Нет.

– Тогда будем считать этот вопрос закрытым, – спокойно сказал Глеб. Потом он продолжил: – Андрей Александрович, расскажите подробно о системе охраны завода.

— Зачем тогда меня обманывали? Зачем мне сделали память о нем? Чем это было выгодно?

– Завод охраняет спецподразделение в составе двухсот двадцати человек. Они осуществляют охрану подъездной дороги.