Уэйнберг Роберт
Ро Ерг
Роберт Уэйнберг
Ро Ерг
Когда Рональд Розенберг открыл дверь своего дома, часы в коридоре пробили ровно восемь. Он со слабой улыбкой кивнул сам себе. Как всегда, в обычное время. Он медленно снял шляпу и пальто, размотал с шеи шерстяной шарф и аккуратно повесил все это в стенной шкаф. В этот момент из кухни донесся голос Мардж, его жены:
- Это ты, дорогой?
Один и тот же вопрос день за днем, месяц за месяцем, год за годом. Заданный без мысли, без понимания, насколько это идиотская реплика. Как будто взломщик ответит иначе. Часть ежедневной рутины. Неизменной, размеренной, скучной, тусклой и предсказуемой совместной жизни.
- Да, дорогая, - ответил он, мысленно вздохнув. - Это я.
Раз в жизни, только раз ему захотелось ответить: \"Нет, я грабитель, дура ты, и пришел, тупая ты сука, забрать твои деньги и проломить тебе башку\". Но он знал, что этого делать не надо. Грубые слова расстроят Мардж, и весь вечер ему придется извиняться, повторяя снова и снова, что он не должен был быть таким грубым и допускать такие реплики. И слушать ее слова, как она трудится тяжким рабским трудом, обеспечивая плавный ход жизни, и как он этого не ценит. Опыт научил его подавлять такие ненужные мысли в зародыше.
- Ужин будет через пять минут, - объявила Мардж. - Я приготовила твое любимое: жаркое с картошкой.
Рон кивнул, сохраняя на лице отсутствующее выражение. По четвергам всегда было говяжье жаркое. А по вторникам - спагетти, а по пятницам цыплята. У Мардж все шло строго по заведенному порядку. Организация была сутью ее жизни. Установив меню, она держалась его месяцами. Единственное разнообразие вносило воскресенье, когда они обедали не дома. И даже тогда, в какой бы ресторан они ни ходили, Мардж всегда заказывала жареную индейку. С соусом, сладким картофелем и салатом. Бокал белого вина. На десерт - яблочный пирог.
В жизни Мардж все было запланировано, запрограммировано и доведено до совершенства. Она знала, что она любит и чего не любит. Отклонение от нормы - это неправильно, соблюдение расписания - правильно. Даже их сексуальная жизнь управлялась сводом сложных правил и установлении, предназначенных, по тайному убеждению Дона, для того, чтобы он не получал от этого акта более чем минутного удовольствия. И не раз он спрашивал себя, женщину или робота взял он себе в жены.
Пожав плечами, он взял почту, которую Мардж оставила возле лампы в холле. Как обычно, она вскрыла все конверты, но оставила их здесь, чтобы он их разобрал. Почта - это его работа. Для мужчин - бизнес, для женщин домашнее хозяйство. Мардж определенно не была феминисткой.
Большая часть писем - реклама, объявления, искренними словами написанные просьбы пожертвовать на благотворительность того или иного рода - отправилась в мусорную корзину. Короткую записку от брата с жалобой на возникшие денежные затруднения Рон перечитал дважды, при этом хмурясь. Крис был абсолютно неспособным бизнесменом и транжирой. Что он сидит в финансовой пропасти - неудивительно. Точно так же неудивительно, что он ожидает, чтобы Рон его оттуда вытащил. Записку Рон сунул в карман рубашки, дав себе слово позвонить брату после ужина.
Счета за газ и за свет отправились в тот же карман. Потом они лягут на стол и будут завтра утром оплачены. Рону не хотелось бы этого признавать, но во многих смыслах он был созданием порядка и привычки не менее своей жены.
Осталось одно письмо. Он посмотрел на него с любопытством. От компании кредитных карт. Насчет получения новой кредитной карточки, для чего достаточно лишь подписать приложенное заявление. У Рона уже были \"Виза\", \"Мастеркард\" и \"Америкэн Экспресс\". Новую карточку заводить он не видел смысла. Зачем они вообще к нему обратились?
Ища объяснений на лицевой стороне конверта, он заметил, что это вообще не ему. На конверте было написано: \"мистер РО ЕРГ\". Никакого РО ЕРГА в доме не было. Но тут Рона осенило.
РО ЕРГ - это был он. Каким-то образом компьютер компании кредитных карт взял первые две буквы его имени и последние три буквы фамилии, и появилась эта новая личность. Он усмехнулся, что было совсем не в его характере. В имени РО ЕРГ звенело что-то дикое, неукрощенное. Ему это понравилось. Очень понравилось. Не зная точно, почему, Рон Розенберг сунул заявление для Ро Ерга в карман рядом со счетами.
- Ужин готов, - объявила жена, прервав его блуждающие мысли. - Пойдем есть, пока горячее.
Заявление в этот вечер не покинуло кармана до тех пор, пока поздно ночью глубокое и мерное дыхание Мардж не указало, что она крепко спит. Рон тихо выскользнул из кровати. Хотя особой осторожности соблюдать не надо было - это он спал чутко, мелкие раздражители и тревоги не давали ему заснуть часами. Мардж отключалась от всего маловажного, что не представляло немедленной угрозы. Ее здорового сна не нарушило бы даже землетрясение.
Сидя в туалете, Рон открыл конверт и стал изучать вложенное в него заявление. Точно такое, как он думал. Стандартный бланк, заполненный безмозглой компьютерной программой. В трех местах к нему обращались как к \"м-ру Ергу\". Очень смешно было, что в письме м-ра Ро Ерга хвалили за выдающуюся кредитную историю. Хотя Рон гордился про себя тем, что никогда не превышал кредита ни по одной из своих карт, он не ожидал, что это даст ему когда-нибудь такой существенный кредитный лимит, как 10.000 долларов.
- Десять тысяч баксов, - шепнул он вслух, и цифры заплясали у него в голове. Это куча денег, настоящая куча денег. Он закрыл глаза, испытывая странное ощущение. Что-то вроде восторга. - Десять тысяч баксов.
Рон был в финансовых вопросах очень осмотрителен. Что ни говори, ему надо было содержать жену, платить взносы за дом и налоги за две машины. И на будущее тоже откладывать. От чека с зарплатой к концу месяца обычно оставалось немного. Хотя Мардж и не тратилась на развлечения в городе. Ее понятия о вечерней жизни сводились к просмотру взятой напрокат видеокассеты.
С горящим от подавляемого возбуждения лицом Рон вышел в кухню. Всю жизнь он делал то, что было правильно, то, что полагалось делать. А теперь он для разнообразия совершит дурацкий поступок, и никто об этом не будет знать. Пластиковая карточка - ерунда. Пользоваться ею он все равно не будет. Но послать заявление на нее - это маленький, но все равно важный бунт. Только в этом и дело.
Схватив с холодильника магнитный карандаш, он нацарапал на месте подписи \"Ро Ерг\" и быстро, пока не передумал, положил его в конверт для оплаченного ответа и сунул среди остальной почты.
- Вреда не будет, - сказал он про себя, укладываясь обратно в кровать. - Мне просто интересно, хватит ли у них глупости довести предложение до конца. Только в этом причина.
И хотя он продолжал твердить про себя последние слова, пока не погрузился в сон, глубоко в душе он все это время знал, что лжет.
Карта прибыла через две недели. С ней прибыло подтверждение кредитного лимита в десять тысяч долларов и обещание прислать через несколько дней идентификационный код, чтобы можно было снимать деньги в банкоматах. Рон небрежно засунул карту в бумажник, а страничку с условиями положил в папку со старыми счетами. Он не думал раньше об идентификационном коде. И о снятии денег в банкомате - тоже. Его микроскопический бунт вдруг зажил своей собственной жизнью.
Идентификационный код прибыл через три дня. Три длинных дня, один из которых вообще растянулся до бесконечности из-за ежемесячного посещения брата. В присутствии Криса, высокого, красивого, широкоплечего, Рону всегда бывало очень неуютно. Его брат был всем, чем не был сам Рон. Крис был небрежен, беспечен и бесконечно обаятелен. И еще он был туп как стена и этим гордился.
К деньгам Крис относился как предмету, который нужно как можно скорее спустить. От этого Рон бесился. Хотя они были братьями, Рон брата не выносил.
И это лишь усугублялось тем, что Мардж находила Криса симпатичным и считала, что ему нужно только время, чтобы \"повзрослеть\". Именно Мардж постоянно настаивала, чтобы Рон одалживал Крису деньги, которые исчезали без следа и даже без единого слова насчет возврата. Рон давно уже понял, что его жена - легкая жертва.
К счастью, Крис всегда приходил днем, когда Рон был еще на работе, и уходил сразу после ужина. Унося с собой очередную сотню из тяжело заработанных братом денег.
- Кровосос проклятый, - сказал Рон, когда брат отъехал на машине куда лучше той, что была у самого Рона.
- Рональд! - сказала Мардж резким голосом. - Он же твой брат. Дай Крису шанс. Будь терпелив; я уверена, что когда-нибудь он с тобой расплатится.
\"Ага. Когда ад замерзнет\", - подумал про себя Рон. Но он знал, что вслух этого говорить не надо. От этого только начнется спор, а Рональд стычки ненавидел. От них у Мардж начиналась головная боль, и после этого они не занимались сексом. Для Рона же секс был одной из немногих вещей, которые делали жизнь терпимой.
Все это забылось само собой на следующий день, когда в вечерней почте он нашел письмо на имя РО ЕРГА. Открыв конверт, он быстро просмотрел вложенное письмо и карту. Это был его Персональный Идентификационный Номер и инструкция к его использованию.
Рон хмыкнул, выражая смесь радости и облегчения. Визит брата оказался последней каплей. Есть предел в конце концов, сколько можно у него клянчить. До сих пор РО ЕРГ был всего лишь испытанием компании кредитных карт на разумность. Получение ПИНа дало всей игре новый поворот. В этот раз Рон сможет обставить Криса в его собственной игре. И именно это он и собирается сделать.
Ричард С. Пратер
- Хорошие новости, милый? - спросила Мардж из кухни.
Свидетелей не оставлять
- Да, дорогая, - ответил он. - Очень хорошие новости.
Глава 1
— Освободите меня от этого! — вопил я.
На следующий день он позвонил Мардж и печально ей сообщил, что опоздает к ужину. Сверхурочная работа, объяснил он, которую придется сделать до ухода. Рон был уверен, что жена ничего не заподозрит. Ему часто случалось задерживаться на работе. Нет причин, чтобы сегодня она усомнилась, что это правда.
Психиаторша с хорошей фигурой, два врача и два крепких охранника — все проигнорировали вопль. Смирительная рубашка крепко стягивала мои руки. Поврежденное плечо болело, спина болела. Будь оно проклято, болело все!
Мое тело, длиной в шесть футов и два дюйма, было распростерто горизонтально на носилках, но два здоровенных охранника легко несли двести пять фунтов по коридору. Я чувствовал себя запутанным, как современное искусство, а пребывание в этой дурацкой психушке не облегчало положения.
Она и не усомнилась.
Сознание только что вернулось ко мне, хотя как следует сосредоточиться все еще было трудно. С левой стороны носилок шли врачи — Вулф и Янсей.
Известив начальника, что ему нужно будет уйти с середины дня, чтобы навестить друга в больнице, Рон направился к ближайшему банкомату. Нервничая, он вставил карту РО ЕРГА в щель и набрал нужные цифры для снятия тысячи долларов. Вся операция заняла меньше минуты. С легким головокружением Рон неверным шагом вышел из банкомата с десятью сотенными бумажками в карманах.
— Какого черта, проклятые дураки? — крикнул я им. — Вы кто — медицинский персонал или здешние пациенты? Вы что, считаете меня сумасшедшим?
- Тысяча баксов, - бормотал он про себя, шагая по улице. - И все они мои, стоило только нажать пару кнопок!
Они даже не посмотрели в мою сторону. Наверное, не стоило задавать этот вопрос. Светлые волосы длиной всего лишь в дюйм, торчащие вверх, будто облизанные коровой, странно изогнутые белесые брови и слегка свернутый на сторону нос, разумеется, не прибавляли очарования моей внешности, но в то же время и не говорили о том, что серое вещество мозга стронулось с места.
Именно в этот момент он впервые осознал, что такое современная жизнь. Общество больше не интересуется, кто ты и откуда. Люди так часто переезжают с места на место, что не пускают корней в своем окружении. Ничего не значат родственники, школы, старые друзья. А имеет значение только имя на твоей кредитной карте. Эти кусочки пластика дают тебе всю биографию, которая тебе нужна.
Повернув голову, я взглянул направо. Тут в белом накрахмаленном медицинском облачении шла хорошенькая маленькая психиаторша, прелестную фигурку которой не могло скрыть даже такое одеяние. Мои глаза неприлично сосредоточились на ней.
Десятки людей на работе и по соседству знают его как Рона Розенберга. Но кассир банка, принимающий его расписку, клерк кредитных карт, ведущий его счет, почтовик, раскладывающий письма, знают его как Ро Ерга. Он уже более не одна личность. Он теперь две личности в одном и том же теле - Рон Розенберг и Ро Ерг.
Между тем носилки повернули влево, зажегся яркий свет, меня внесли в палату и бесцеремонно сбросили, орущего как дьявол, на узкую койку.
Доктор Вулф посмотрел на своего нового больного сверху вниз. В стеклах его очков без оправы, водруженных на нос в форме картошки, отражался свет лампы, делая его похожим на сову с серебряными глазами.
Потрясенный этим новым пониманием реальности, Рон постарался сосредоточиться на более близких вопросах. Надо было решить, что делать с деньгами. Если принести их домой, Мардж наверняка их обнаружит. И таким образом узнает про Ро Ерга.
— Он снова впадает в буйство, — заключил этот врач. Затем вышел, но быстро вернулся, держа в руках длинный шприц.
Игла вошла в мою шею, словно ужалила.
А этого Рон допустить не мог. Ро Ерг был его тайной, и эту тайну Рон хотел сохранить. Волнуясь, он подозвал такси. Надо было выпить. Но не здесь, вблизи офиса, где его могли заметить.
Спустя несколько секунд свет погас, все покинули комнату. Дверь захлопнулась, я остался один в темноте.
- Отвезите меня в аэропорт, - велел он таксисту чуть дрогнувшим голосом. - Там есть бар - забыл, как он называется. Вы знаете, какой я имею в виду. Такое тихое место. Где человек может выпить наедине со своими мыслями.
Все эти типы считали меня ненормальным. «Либо это действительно так, либо психушку захватили сумасшедшие», — со вздохом подумал я. Лекарство начало действовать почти мгновенно. Я боролся со сном как мог и все-таки вынужден был позволить векам сомкнуться.
- Конечно, друг, - ответил шофер с легким смешком. - Знаю я это место. \"У Макса\". Так?
Не знаю, сколько прошло времени. Открыть глаза меня заставил какой-то неясный шум. Кто-то вошел в палату и прикрыл за собою дверь. Затем возник тонкий луч света от маленького фонарика. Сверкая, он отразился от большого бриллиантового кольца на пальце другой руки вошедшего и от чего-то еще, что она сжимала, — какого-то длинного, остро отточенного лезвия, то ли ножа, то ли скальпеля.
- Верно, - ответил Рон, откидываясь на сиденье. - Именно он.
— Эй! — произнес я хрипло, удивившись собственному глухому голосу.
В ответ прозвучало ругательство, в лицо мне ударил луч. В его свете я увидел, как лезвие взметнулось вверх, и внезапно совершенно проснулся. Пронзила мысль: «Этот идиот собирается меня зарезать!»
Бар Макса был низкопробной помойкой. Тускло освещенный, с дюжиной деревянных кабинок у стены, одна радость - там не было музыкального автомата. Кроме какого-то старика, шептавшего что-то на ухо женщине намного его моложе у конца стойки, других клиентов не было. Именно то, чего Рону хотелось.
Дальше были только звуки и движения. Крики, которые я издавал до сих пор, не шли ни в какое сравнение с моими новыми воплями. Резким рывком я сдвинулся в сторону. Руки и ноги связывала смирительная рубашка. И все же мне удалось зацепиться каблуками за край кровати, покатиться. Лезвие полоснуло по моей спине. Я напряг мускулы и почувствовал, как соскользнул с койки, затем упал на пол. Тут же перекатился на спину и подтянул ноги, чтобы лягнуть стоящую передо мной фигуру, но фонарик, мигнув, погас, а фигура проскочила мимо. Послышался скрип, будто бы открылось окно.
- Скотч со льдом, - обратился Рон к скучающему бармену. - Двойной.
В коридоре раздались торопливые шаги. Дверь снова открылась, вспыхнул свет. В дверях, испуганно моргая, стояла незнакомая медицинская сестра. Затем снова послышался топот, и в палату вошли один из охранников, маленькая психиаторша и другой врач. Чьи-то руки подняли меня снова на кровать. Потом появился доктор Янсей, а за ним доктор Вулф и еще один человек. Все они что-то бормотали, а я, обращаясь к ним, говорил намного громче их:
Не думая, Рон заплатил за выпивку мятой сотней, которую извлек из кармана. Бармен минуту изучал купюру, потом громко прокашлялся, пожал плечами и дал сдачу. Кажется, он хотел привлечь к деньгам чье-то внимание.
— У вас здесь бегает сумасшедший! Он пытался меня зарезать. Снимите с меня эту проклятую рубашку!
Глубоко уйдя в мысли о том, что же определяет личность, Рон и не заметил, как через несколько минут старик у конца стойки чуть на свалился с табуретки и вышел из бара шатаясь и всю дорогу бормоча себе под нос ругательства. И на его спутницу Рон тоже особого внимания не обратил. Пока она не села на соседний стул.
Доктор Янсей произнес мягко, утешающим тоном:
- Угостишь девушку? - тихо спросила она.
— Среди наших пациентов нет убийц!
- Ради Бога, - ответил он, пожав плечами. От скотча у него чуть кружилась голова и появилось ощущение легкости. - Что хочешь.
- Джин, - сказала она бармену. - Чистый.
— Это вы так думаете! — Мысли мои путались, мускулы были свинцовыми от лекарства. — А я вам говорю, кто-то пытался меня убить! Он вылез в окно.
- А мне еще скотч, - добавил Рон, показав на все еще лежащую на стойке сдачу. - Возьмите отсюда.
Психиаторша положила мне на лоб прохладную руку.
- Меня зовут Джинджер, - сказала женщина, отпивая из своего бокала. - А тебя?
— Не возбуждайтесь, вам это, очевидно, приснилось.
— Черта с два приснилось!
Рон повернулся и подозрительно посмотрел на женщину. Ее профессия не вызывала сомнений. Она была одета в обтягивающее красное платье, не оставляющее места воображению. На ногах у нее были черные чулки в сеточку и черные сапоги на высоких каблуках. Край платья поднялся чуть ли не выше бедер, но она и не пыталась его одернуть.
Лицо у нее было довольно привлекательным, хотя избыток помады, теней и подводки придавали ему дешевый вид. А жесткий взгляд ее глаз ничто не могло скрыть.
Они отошли от кровати, свет снова погас, дверь закрылась, и я опять остался один, ощущая под собой влагу от крови, которая текла из пореза на спине.
Я чувствовал, как от злости у меня пульсируют виски, но понимал, что могу орать сколько угодно, — больше никто не придет. Слишком много невероятного произошло сегодняшним вечером. Возможно, меня пытался убить вовсе не маньяк. Может быть, из-за дела, которым я стал заниматься, может быть, из-за чего-то из прошлого, а может быть, кто-то вполне нормальный, но сильно напуганный хотел видеть меня мертвым.
Рон Розенберг сказал бы ей, чтобы оставила его в покое. Он был человек женатый, и для уличных шлюх у него времени не было. На случайные связи он не шел никогда, тем более с женщинами вроде Джинджер. Но ответил не Рон.
Мысленно я вернулся к утренним часам, когда все это началось. Глаза мои закрывались, приходилось заставлять их вновь открываться и оставаться широко открытыми в темноте.
- Ро меня зовут, - сказал он. - Ро Ерг.
- Рада познакомиться, Ро, - улыбнулась Джинджер, стараясь быть соблазнительной и в этом не преуспев. Имя у нее вопросов не вызвало. - У тебя одинокий вид, Ро. Тебе нужен кто-то, с кем можно поговорить?
Глава 2
- Я пытаюсь... - начал Рон и остановился, когда слова застряли у него в горле. Держа стакан в правой руке, Джинджер будто случайно опустила левую прямо ему на бедро. Улыбнулась, подмигнула и слегка сжала пальцы.
Это был один из редких, совершенно чистых от смога дней, когда Лос-Анджелес можно видеть в самом Лос-Анджелесе. Чаще бывает так, что разглядеть городскую ратушу можно, только находясь внутри ее. Но на сей раз выдалось именно такое утро, когда выскакиваешь из постели просто переполненным кислородом.
Рон Розенберг впал бы в панику. Его пугали напористые женщины. Но рука Джинджер лежала не на бедре Рона Розенберга, и за эту мысль он ухватился изо всех сил. Для проститутки он был Ро, а не Рон. Ро Ерг.
Я пропрыгал через всю мою трехкомнатную квартиру в «Спартан-Апартмент-отеле» в Голливуде до ванной комнаты. И чувствовал себя так хорошо, что даже не имел ничего против, когда неожиданно зазвонил телефон и пришлось разговаривать с клиентом, хотя был ранний час воскресного дня. Мой офис в деловой части Лос-Анджелеса был заперт, и предполагалось, что я должен отдыхать и набираться сил для понедельника.
- Ого, - проворковала она через секунду, когда ее блуждающие пальцы нащупали его растущую эрекцию. - И большой же у тебя! Как насчет пойти в кабинку там, позади, где нам никто не помешает разговаривать?
Звонившая женщина назвалась миссис Гиффорд. У нее пропала дочь, она очень обеспокоилась и спрашивала, не попытаюсь ли я ее найти. Конечно. Сегодня я был готов на что угодно. Поэтому охотно отправился в восточную часть Лос-Анджелеса. Однако веселье мое несколько поубавилось, когда я приехал по названному адресу и припарковал машину.
Это была запущенная, какая-то ненадежная часть города. Из дома неслись звуки включенного телевизора: «Желудок прихватило? Попробуйте „Гатболм“!» И все же я позвонил в дверь.
Облизнув губы, Ро кивнул. Он знал, что поступает как идиот, но ему было все равно. К тому же никто и не узнает. Это ведь не с Роном Розенбергом происходит, а с Ро Ергом.
Кто-то крикнул, приглашая меня войти. Все шторы в комнате оказались задернутыми, свет не горел, но, рассчитав направление и расстояние от мерцающего телеэкрана, я все-таки нашел миссис Гиффорд. Она валялась на кушетке, как мешок. Жирная, вылезающая из выцветшего домашнего халата, в заношенных шлепанцах на босых ногах. Лицо ее напоминало нечто изготовленное из густого теста. Пекарь ткнул в него два пальца и таким образом изобразил глаза, слегка защипнул кусочек, чтобы соорудить подобие носа, и шлепнул ребром ладони, проделав щель вместо рта. Под всем этим, ближе к толстой шее, свисало несколько подбородков.
Оставив пятерку для бармена, Ро собрал остаток денег и пошел за Джинджер в самую дальнюю кабинку. Она жестом пригласила его внутрь, так что они оказались спиной к бару.
Несмотря на то что половину своего внимания хозяйка дома уделяла телевизору, мне удалось узнать, что она развелась с мужем, когда Фелисити, их единственному ребенку, было около года, и получила опеку над дочерью, которой в настоящее время уже шестнадцать. Несколько минут миссис Гиффорд объясняла, как ей повезло, что удалось забрать маленькую дочку от «скопления дьяволов», которым, как она утверждала, был ее муж — большой потаскун. Он путался с разными женщинами. Намекнула даже, что поймала его за этим занятием. А пока миссис Гиффорд громко излагала свои переживания, я начал удивляться — зачем, собственно говоря, здесь нахожусь? Наконец она ввела меня в курс дела.
- Отсюда никто ничего не увидит, - шепнула она подсаживаясь к нему. Мы здесь одни.
В пятницу вечером, около девяти тридцати, кто-то позвонил Фелисити по телефону. Она ответила, коротко поговорила и нацарапала что-то на листке блокнота. Затем повесила трубку и тихо посидела некоторое время, рисуя что-то на столе. Потом пожелала матери спокойной ночи, ушла в свою комнату и предположительно легла спать. Однако утром оказалось, что девушка исчезла. На ее постели явно никто не лежал. И с тех пор миссис Гиффорд не видела дочь, ничего о ней не слышала.
- Но... но... - пытался возразить Рон, у которого остатки здравого смысла боролись с алкоголем, - мы же на открытом месте! Бармен может в любую минуту вернуться!
— Полиция уже знает об этом? — поинтересовался я.
- Гарри? - рассмеялась Джинджер. - Он знает, что здесь делается. И получит свою долю.
— Да. Я разговаривала с людьми из отдела, который занимается розыском пропавших. Но у них так много подобных случаев и так много в связи с этим дел, что я решила позвонить вам.
Не дав ему времени для дальнейших протестов, Джинджер быстро занялась его одеждой. В секунду она расстегнула ему крючок и молнию на брюках. Он застонал от возбуждения, когда она запустила руки внутрь и вытащила его уже стоящий член.
— Ясно.
- Вот и славно, - мурлыкнула она, ерзая на стуле. От этого движения платье у нее поднялось до пояса. Вряд ли стоило удивляться, что под ним ничего не было.
Значит, отдел розыска пропавших выполнит большую часть работы, которую предстояло выполнить мне. Вся эта история выглядела как дюжина подобных, с которыми мне приходилось сталкиваться прежде. Девчонкам просто надоело сидеть дома, или они убегали по одной из многочисленных причин. Некоторые действительно пропадали. Но чаще всего их находили через пару дней, если только беглянки сами не возвращались домой раньше, не повзрослев, но набравшись кое-какого опыта.
— До этого случая Фелисити когда-нибудь убегала? — задал я следующий вопрос.
- В рот - пятьдесят, - деловым тоном сказала она, опытными пальцами массируя твердый, как скала, орган. - Если хочешь трахаться, это сотня. Оба вместе - сто двадцать пять.
— О нет! Она и сейчас не убежала, я уверена. Фелисити никогда бы не убежала. По-видимому, случилось что-то ужасное! Я хочу сказать, что она ушла определенно против своей воли. Ее с трудом можно было заставить выйти из комнаты. — Миссис Гиффорд покачала головой и повторила: — Произошло что-то ужасное!
— Вы знаете, кто звонил ей в тот вечер?
- Этого не может быть, - проговорил Рон, тряся головой. - Не может быть.
— Нет. Полагаю, одна из подруг. Не могу себе представить, что это был кто-то другой. Вы думаете, звонок как-то связан с тем, что произошло?
— Не знаю.
- Поспорим, лапонька? - спросила Джинджер. И быстро наклонившись, слегка обхватила губами кончик члена. Мягко присосалась к головке. Раз, два, три раза лизнула. Потом посмотрела вверх и усмехнулась.
В отличие от миссис Гиффорд я вполне мог себе представить, что девушка сбежала с капитаном футбольной команды, но не хотел отягощать ее подобного рода предположениями.
- Это и есть секс. Настоящий. А сколько ты согласен заплатить?
— Если вы назовете имена ее подруг, я проверю их, только лучше перечислите мальчиков, которые могли позвонить.
— Это не мог быть мальчик, мистер Скотт.
И в этот момент, оглушенный виски и сексом, Рон испытал второе откровение. Все ерунда, кроме денег. Джинджер было плевать, зовут его Ро или Рон, или черт знает как. Она была проституткой, зарабатывающей быстрые баксы, удовлетворяя чужую похоть. Его имя, личность, биография для нее ничего не значили. Женатый, холостой, богатый, бедный, святой, грешный все равно. Все ерунда, кроме денег. Кусок пластика дал Ро Ергу личность. Деньги дали ему силу. И это была главная правда, единственно существенная в современном обществе.
— Поскольку дело происходило в пятницу вечером, может, какой-нибудь парнишка назначил ей свидание?
Миссис Гиффорд воздела глаза к потолку и тихо рассмеялась.
Рон Розенберг был бы слишком поглощен чувством вины и беспокойством, что Мардж как-нибудь узнает, чтобы продолжать. Но это ведь не Рон снял с карты тысячу наличными. Это были не его деньги. Они принадлежали Ро Ергу. Джинджер разговаривала не с Роном. Она сделала предложение Ро Ергу. И Ро ответил.
— О боже! — произнесла она тоном, каким говорят с идиотами. — Неужели вы могли подумать, что моя девочка встречается с мальчишками? Она же просто ребенок!
- И то, и другое, - объявил он хриплым от вожделения голосом. Вытащив из кармана ком бумажек, он протянул Джинджер сотню и две двадцатки. Сделай так, чтобы было долго, и сдачу можешь оставить себе.
Я ухмыльнулся:
Довольный тем, что сделал правильный выбор, Ро Ерг устроился на скамейке и предоставил Джинджер действовать.
— Простите. Мне показалось, вы сказали, что ей шестнадцать.
Рон Розенберг - человек предусмотрительный и осторожный - в ближайшем пункте проката абонировал сейф и почтовый адрес. Это обошлось ему в сотенную бумажку. Остаток денег Ро Ерга вместе с бумажником, содержащим кредитную карточку, отправился в этот сейф. Так куда лучше, чем дома, где их могла бы найти жена.
Тесто, из которого было сделано лицо миссис Гиффорд, застыло и стало твердым. Она заговорила спокойным, бесстрастным голосом, но с уверенностью человека, убежденного в своей правоте:
После знакомства с Джинджер Рон понял, что обратной дороги уже нет. Он теперь был человеком с двумя личностями - Рон Розенберг и Ро Ерг. Рон организовывал, а Ро наслаждался результатами. Это соглашение устраивало обоих.
— Фелисити шестнадцать лет, мистер Скотт. Ребенок этого возраста, возможно, не знает, как защититься от мужчин. Но я, как мать, не выполнила бы своего долга, если бы не смогла уберечь ее от зла, которое ей могли бы причинить. — И, глядя на меня несколько сердито, с хмурым выражением на тяжелом лице, повторила: — Она — ребенок!
Новый адрес для Ро оказался полезным. В мире компаний кредитных карт хорошие новости расходятся быстро. За несколько месяцев после активизации первой карты Ро Ерг получил предложения еще двух. И опять к каждой из них прилагался бланк согласия и идентификационный код, и требовалась только его подпись. Он отправил документы на обе.
Я вспомнил, как миссис Гиффорд рассказывала о бывшем муже. Ее негодование заставляло меня тогда усомниться, действительно ли она так его ненавидела, как это изображала, или просто у нее этим утром дурное настроение. Во всяком случае, ей была нанесена обида, и она хотела, чтобы ее дочери подобное не грозило. Черт побери, неужели считает, что может оградить ее от этого?
Тем временем Ро узнавал забавную правду о силе этого пластика. Используя кредитную карту как удостоверение личности, он мог получить пластиковую карту какой-нибудь сети магазинов. С помощью этих двух кусков пластика можно было получить новую библиотечную карту. Со всем этим и почтовым адресом можно было открыть банковский счет. За ним последовали карты других сетей магазинов, формирующих его новую личность. С каждым днем Ро Ерг становился все более реальным. К концу года мистер Ерг был обладателем дюжины кредитных карт с общей суммой кредита около 50.000 долларов.
Тут я впервые подумал о Фелисити не только как об участнице очередного дела. Мне стало интересно узнать, какая она, где находится и все ли с ней в порядке.
Всегда осторожный с деньгами Рон следил, чтобы Ро никогда слишком глубоко не залезал в долги. Он перебрасывал деньги с карты на карту. Снимая наличность с одной, он вносил минимальную оплату на другую. Потом с третьей вносил минимальную оплату на предыдущую. Всем компаниям он немного задолжал, но следил, чтобы не задолжать слишком много ни одной. Когда случался недостаток средств, он брал немного из зарплаты Рона Розенберга и вносил на счета Ро, чтобы сохранить баланс. Это была тщательно продуманная пирамида, но такая, про которую Рон знал, что ее можно поддерживать годами, если его второе я не будет тратить слишком много или не влезет в крупный долг у какой-нибудь из компаний.
— Ну конечно, — согласился я на всякий случай с ее матерью. — Вы упомянули, что Фелисити написала что-то в блокноте возле телефона. Можно на это взглянуть?
Тем временем Ро Ерг все более и более превращался в полноценную личность. Он был дикой половиной Рона, подавленной половиной, той, которая жаждала поглощать удовольствия жизни без оглядки на то, хорошо это или дурно. Это была та часть его характера, которая подавлялась и сдерживалась его властной супругой. Но для Ро Ерга Мардж Розенберг ничего не значила.
Миссис Гиффорд повернула голову в сторону маленького столика, на котором не было ничего, кроме телефона, и нахмурилась еще больше.
По ночам, лежа в постели без сна, две половины его личности, Рон и Ро, пускались в долгие серьезные споры. В основном они касались того, что делать дальше. Рон, основательный и осторожный, хотел продолжать такую жизнь, как была. Ро, отчаянный сорви-голова, ненавидел Мардж и ту стабильность, которую она олицетворяла. Он хотел порвать с прошлым полностью. Но Рон ему этого не позволял. И хотя Ро представлял серьезные основания для перемен, Рон отказывался передать контроль над собой своей темной стороне.
— Не помню точно, но, возможно, она взяла это с собой в спальню. — Помолчала некоторое время, потом вздохнула. — Пожалуй, лучше пойду взгляну. — И с большим усилием поднялась с кушетки.
Недели сливались в месяцы, и конфликт между двумя сторонами его личности становился интенсивнее. Ро Ерга уже не устраивало положение неукрощенной стороны личности Рона. Он хотел стать главным. День за днем Ро боролся за контроль над их общим телом.
Я последовал за женщиной через узкий холл в маленькую комнатку, которая, по ее словам, принадлежала дочери. Пока она искала блокнот, я огляделся. Все вокруг было приглажено, как редкие волосы лысеющего человека. Пока я не понял, как уютно и аккуратно в этой комнатке, совершенно не осознал, какой беспорядок и неубранность царили в остальном доме. Однако это сравнение только подготовило меня к шоку от неожиданно увиденного.
Убежищем им служила снятая дешевая квартира с помесячной оплатой. Туда Ро приводил шлюх, которых подбирал на улице или в барах. Джинджер была только первой в длинной очереди проституток, которые дарили ему сексуальное удовлетворение. Один вечер в неделю, когда ему приходилось допоздна задерживаться на работе, превратился в два, потом в три. Мардж не жаловалась. Казалось, она радуется даже, что он так поглощен работой. Это должно было бы вызвать у Рона подозрения, но не вызывало. Он представить себе не мог, что его тусклая и ординарная жена является чем-то большим, чем ему кажется. Глаза ему открыла проститутка.
- У тебя, я смотрю, обручальное кольцо, - заметила Кэнди, крашеная блондинка с огромными грудями и талантливым языком, получая поздно вечером сотню от Ро. - Так в чем же дело, зайчик? Женушка мало дает?
На туалетном столике из некрашеных сосновых досок лежало несколько расчесок, щеток, пара ножниц и стоял в картонной рамке рисованный от руки портрет. На нем была изображена девушка с лицом в форме сердечка, густыми темно-коричневыми бровями, изогнутыми над большими, широко расставленными глазами. Губы ее были слегка тронуты улыбкой. Это был портрет привлекательной молодой девушки на пороге превращения ее в прекрасную женщину. Вероятно, из-за того впечатления, которое произвела на меня миссис Гиффорд, я не подумал сразу, что на портрете изображена ее дочь.
- Холодная и глупая сука, - сказал Ро. - Для нее пять минут потрахаться - уже неимоверное усилие.
Однако это была именно Фелисити, как пояснила миссис Гиффорд, когда я бестактно задал вопрос: «Кто это?» Тогда, взяв портрет в руки, я начал его рассматривать. Большие темные глаза с длинными ресницами, по-мальчишески коротко подстриженные волосы и чуть кривоватые передние зубы, которые, однако, вовсе не портили милой улыбки.
Миссис Гиффорд закрыла за моей спиной какой-то ящик.
- Бывает, - согласилась Кэнди с мерзкой ухмылкой. - Только ты за ней присматривай. Часто все бывает совсем не так, как ты думаешь. Ты точно знаешь, что у нее нет жеребца на стороне? Сплошь и рядом мужик, бывает, шляется, а потом узнает, что его жена делает то же самое. У моих трахарей у многих жены свою долю любви получали от молочника.
— Вот этот блокнот. На нем ничего нет.
- Нам молоко не доставляют, - возмущенно ответил Рон. И вдруг глаза его сузились - его поразила неожиданная мысль. Дрожа от ярости, он сжал кулаки. Правда ударила его, как молот между глаз.
Я обернулся, она передала его мне. Верхняя часть первого листа была чистой, но, если держать блокнот так, чтобы свет падал на его поверхность под острым углом, можно было различить отпечаток трех слов, под которыми бумага была испещрена черточками, завитушками и кружками.
- Так это же, - зарычал Ро Ерг, - мой блинский брат!
— Посмотрите, — показал я матери. — Похоже, она написала «Диксон», а потом «Бэрч и Айви». Затем оторвала листок. Вам это что-нибудь говорит?
Кровь хлынула ему в лицо, он побагровел. Кэнди отступила, нервно лизнув губы.
Женщина качнула головой, при этом все ее подбородки затряслись.
- Я побежала, зайчик, - выдохнула она, схватила сумочку и выбежала из комнаты. Ро едва ли это заметил.
- Мой ленивый сукин сын брат! - рычал он. - Ему мало моих кровных денежек! Ему еще надо мою жену потрахивать!
— О, Бэрч и Айви?! Это перекресток недалеко отсюда. Один квартал вверх, — она показала рукой, — и один вниз.
Ро медленно качал головой, сам себе не веря. Марта годами ломала жизнь Рона своим фетишизмом порядка. Что она при этом все время трахалась с его братом - поверить было невозможно. Но инстинктивно он понимал, что это правда. Холодная, упрямая правда. От одного этого можно было сойти с ума.
По моей просьбе миссис Гиффорд просмотрела вещи, принадлежащие Фелисити. Девушка явно ничего с собой не взяла, кроме кошелька. Ушла в том, во что была одета в пятницу вечером, — белая блузка, серый свитер, юбка, черные туфли на низком каблуке.
- Я им покажу, - поклялся он хриплым от гнева голосом. - Они у меня скоро узнают, что значит иметь дело с Ро Ергом.
— Вам нужно здесь еще что-нибудь? — спросила миссис Гиффорд.
Двумя днями позже за завтраком Мардж сообщила, что Крис приедет к обеду. Рон кивнул и улыбнулся, будто вспомнил что-то смешное.
— Если не возражаете, я хотел бы еще посмотреть...
- Я буду к семи, - пообещал он, целуя жену на прощание в щеку. - Не скучай без меня.
- Постараюсь, - ответила она таким радостным тоном, который подтвердил самые болезненные подозрения.
— Пожалуйста, мистер Скотт! — кивнула она и вышла.
Рон Розенберг вышел из дому, пылая скрытой яростью. Но это Ро Ерг холодный, спокойный, собранный - зашел в бар на северной окраине города взять купленный на черном рынке пистолет, который заказал два дня назад.
Я пробыл в комнате девушки, обыскивая ее, еще несколько минут. Было немного неловко просматривать интимные вещи, принадлежавшие Фелисити, — книги, безделушки, сувениры. Но мне хотелось узнать о ней и о ее образе жизни как можно больше, Лос-Анджелес — большой город, маленькая девочка вполне может в нем затеряться.
- Полностью заряжен и готов к употреблению, - тихо произнес бармен крупный мужчина с кустистой бородой по имени Джексон, передавая ему оружие с коробкой патронов. - Умеете им пользоваться?
То немногое, что я выяснил о самой миссис Гиффорд, подсказало до некоторой степени, какой могла быть ее дочь. Уютная, чистая комнатка добавила еще немного. Одежда Фелисити оказалась однообразной, в основном темно-синего или серого цвета. Одна пара коричневых туфель на низком каблуке и коричневое легкое пальто. Единственные цветные пятна, которые попались мне на глаза, были две ленты для волос — желтая и красная. Я нашел четыре школьных учебника, Библию, довольно потертую книгу с текстами гимнов и шесть киножурналов. Случайно обнаружил почти полный пузырек яркого лака для ногтей, находящийся в странном месте — в нижнем ящике комода, под носовыми платками. Перебрал фотографии, среди которых были снимки самой Фелисити, ее вместе с подругами и просто портреты других девушек. Закончив осмотр, вернулся в гостиную.
- Я был два года в армии, - ответил Ро, тщательно осматривая пистолет. - Отлично умею им пользоваться.
Усевшись рядом с миссис Гиффорд, которая уже опять устроилась перед телевизором, предположил:
— А могла Фелисити остаться ночевать у какой-нибудь из своих подруг?
Потом он, словно пытаясь отвести от себя подозрения, добавил:
— Нет. Она бы этого не сделала.
— Были ли какие-нибудь признаки, указывающие на то, что она собиралась поступить так? Могла она думать о побеге? О поездке к друзьям за город или что-нибудь в этом роде?
- Мне приходится работать в опасном районе. Последнее время там много уличных нападений. Мне не надо, чтобы мне голову проломил какой-нибудь маньяк.
— Но зачем ей было убегать?
В течение нескольких секунд мне казалось, что я могу дать этой женщине прямой ответ на ее вопрос, но сдержался и вместо этого продолжил расспрашивать:
- А как же, - сказал Джексон тоном, не оставляющим сомнений, что ему все равно, на что Ро понадобился пистолет. - Будьте спокойны.
— Она выглядела вполне счастливой, нормальной, здоровой?
Миссис Гиффорд подумала.
- Спасибо, - ответил Ро. - Я постараюсь.
— Последнее время казалась несколько нервной, пугливой. И чувствовала себя большей частью не совсем хорошо. Ее немного беспокоил желудок.
Всю первую половину дня он прошатался от бара к бару. Стаканчик здесь, стаканчик там, сохраняя спокойствие и давая гневу кипеть лишь глубоко внутри. И только иногда Рон Розенберг приходил в сознание, задавая неизбежный вопрос:
Она странно произнесла последнее слово, как «жлудок».
- А ты уверен? Ты по-настоящему уверен, что мы поступаем правильно?
— И сколько времени это продолжалось?
- На все сто, - отвечал Ро.
— О, кажется, два или три месяца. Трудно сказать точно. Я сама себя так плохо чувствовала!
— Так. Она показывалась врачу?
В два часа, расправившись с ростбифом и жареной картошкой, он поехал домой. Как и следовало ожидать, машина брата стояла на дорожке. Сделав глубокий вдох, он оставил свою машину за квартал от дома и вернулся пешком.
— Нет, с ней не было ничего серьезного, просто возрастные явления.
— Понятно.
Входная дверь была заперта. Ро осторожно повернул в ней свой ключ, стараясь не шуметь. Но можно было из-за этого не волноваться. Ни в холле, ни в гостиной никого не было. Однако установить местонахождение брата было нетрудно. От рыков наслаждения, издаваемых Крисом в спальне, дрожал весь дом.
Я достал сигарету, хотел закурить, но передумал. В доме не было видно пепельниц, я готов был поспорить, что миссис Гиффорд не курит. Покрутив сигарету в пальцах, наконец выпалил:
— У меня мелькнула мысль, а не могла ли Фелисити быть беременной? — Последнее слово мне далось с трудом.
Ро хладнокровно вытащил пистолет и проверил последний раз\". В глубине его сознания начал всхлипывать Рон. Ро не обратил на него внимания. В нем не было жалости. Рон дал Мардж разрушить свою жизнь. Ро не собирался ей этого позволять.
— Какие ужасные вещи вы говорите! — ахнула миссис Гиффорд. Глаза ее расширились, а рот стал маленьким. Сквозь почти сжатые губы она добавила: — Это просто невозможно! Фелисити не имеет об этих вещах ни малейшего понятия. Я хочу сказать... о сексе! Невозможно даже предположить...
Проверив, что пистолет готов к бою, он на цыпочках прошел через холл к спальне. Дверь была полузакрыта, и Ро мог полностью видеть эту пару, не появляясь у них на виду. Хотя он и ожидал самого худшего, его замутило от злобы, когда он увидел эту сцену.
— Простите, я не хотел вас обидеть, но должен задать все вопросы, ведь ваши ответы могут как-то помочь. Нездоровье Фелисити и ее...
Голый Крис сидел на краю кровати. Лицо его было поднято к потолку, глаза крепко зажмурены.
— Ну, довольно! Она совсем не такая девушка. Я достаточно хорошо за ней следила.
- Да, да, да! - страстно кричал он, обхватив руками голову Мардж. Его пальцы вцеплялись ей в волосы, подталкивая. Ноги его были широко расставлены.
Мардж стояла перед ним на четвереньках, голая. Она упоен но сосала член своего деверя. Все ее тело сотрясалось от движений головы, и она все глубже засасывала в рот распухший орган. При каждом движении ее зад, обращенный к Ро, яростно раскачивался.
— Не сомневаюсь, миссис Гиффорд. Простите, что упомянул об этом. В моей работе привыкаешь к разного рода неожиданностям, вот подумал, может быть...
Голову Ро пронзило невероятной болью. Как будто череп был готов взорваться. За все время брака Мардж решительно отказывала Рону в оральном сексе. Неоднократно выражала свое абсолютное и решительное отвращение к подобному действию. И вот она сосет у Криса, охваченная всепоглощающей манией.
— Фелисити хорошая девушка, мистер Скотт. Она ведь траммелитка.
Глаза разъяренного Ро остановились на зеркале в полный рост, стоящем у стены напротив Мардж. Она каждые несколько секунд поднимала глаза на зеркало, видела там свою быстро дергающуюся голову, и возбужденная собственным видом, удваивала усилия. Этот двойной образ Мардж и ее изображения, сосущих два члена двух его братьев, стер всякую возможность милосердия из мыслей Ро.
— Она что?
— Траммелитка. Ходит слушать проповеди мистера Траммела почти каждый вечер.
- Кончаю! - завопил Крис, ударяя пахом в голову Мардж, и его орган полностью исчез у нее во рту. - Вот вот, вот!
Последняя фраза прозвучала как сигнал тревоги. Как дребезжащий звонок. Звук его мне очень не понравился. Траммелиты — члены секты, основанной на болтовне известного Артура Траммела.
Крис завопил в бессловесном экстазе. Его пальцы прижали голову Мардж, зажали ее неподвижно, а все его тело тряслось в оргазме.
Я знал немало о Траммеле, даже встречался с ним и считал, что если он будет продолжать действовать в том же направлении, то со временем смутит столько же голов, сколько и официальная религия. Начать с того, что большинство его последователей были весьма эксцентричными людьми. Послушав некоторое время его проповеди, они обычно становились такими же извращенцами, как он сам. Если Фелисити была связана с этой компанией, я хотел узнать об этом все.
— Ваша дочь проводила много времени на собраниях траммелитов?
- Кончаю, кончаю! - кричал он, и глаза Мардж расширились от внезапного шока, когда его член взорвался у нее во рту. Полустеная, полузадыхаясь, она пыталась проглотить его извержение.
— О да! Даже пела в хоре, который есть у мистера Траммела. В хоровую группу входит всего двадцать человек, Фелисити — одна из них. Они поют прекрасно.
— Вы слышали их сами на собраниях?
Охваченные похотью, они оба не заметили, как Ро шагнул в комнату. Крис еще стонал от удовольствия с закрытыми глазами, пока Мардж страстно высасывала остатки из его обмякшего члена. Он почуял неладное, лишь когда Ро приставил к его лбу холодную сталь ствола. Он только успел раскрыть глаза в паническом страхе, но рот раскрыть, чтобы просить прошения, не успел. Ро нажал на спуск.
— Много раз. Я ходила туда только для того, чтобы послушать хор. Мистер Траммел чудесный человек, не правда ли?
«Чудесный человек, — подумал я, — который прикинется кем угодно, чтобы при первой же возможности воспользоваться своим шансом».
Грохот пистолета наполнил спальню. Голова Криса разлетелась, как спелая тыква под топором. Выстрел в упор из сорок пятого калибра снес почти весь череп и фонтан мозгов и крови залил его тело, Мардж, простыни и ковер, как яркая красная краска.
— Полагаю, кое-кто из траммелитов сможет нам помочь. Возможно, кто-нибудь из них знает, где может находиться Фелисити, поскольку она проводила так много времени на собраниях...
Мардж подняла на Ро глаза, все еще затуманенные страстью. Завопила перемазанным спермой ртом. Но здесь не было никого, кто мог бы ее спасти.
- Рон, прости! - вопила она. - Ради Бога, прости меня!
Я просто нащупывал почву, чтобы получить побольше информации.
- Извини, Мардж, ты не к тому человеку обращаешься, - объявил Ро, наводя пистолет ей между глаз и нажимая на спуск. Он выстрелил три раза подряд, и то, что осталось от ее лица, уже нельзя было назвать лицом.
Миссис Гиффорд кивнула:
Ро улыбнулся. Ему было хорошо, по-настоящему хорошо. Они заслужили смерть. Справедливость свершилась. Теперь надо уходить, пока не явилась полиция.
— Я об этом не подумала, но, знаете, это действительно так. Если кому-то известно что-либо, то это им. Почти все ее друзья, люди, с которыми она знакома, — траммелиты. Это самые лучшие люди. И мистер Траммел... — Она замолчала.
Он тщательно осмотрел комнату. В ней не было ничего, что могло бы связать его с убийством. Мардж была женой Рона, а не его. Крис вообще был полностью чужой человек. Ро Ерг был чист. У него не было мотива для убийства. И ни одного свидетеля преступления.
— Да? — попытался я изобразить приятную улыбку. — Что мистер Траммел?
Она прикусила губу, затем понизила голос:
И тут он заметил лицо Рона все в том же зеркале. Он глубоко вгляделся в глаза Рона и увидел таящийся в них страх. Смотрел, как Рон взглянул на два изуродованных тела на полу и содрогнулся в отвращении. Именно тут Ро понял, что больше он Рону доверять не может. Пока он поблизости, Ро не будет в безопасности. Оставалось только одно.
— Он знает такое, чего не знают обычные люди...
Медленно и методично Ро стал поднимать пистолет, все еще зажатый в руке. Он поднимал его дюйм за дюймом, и лицо Рона исказилось ужасом - он понял, что, задумал Ро. Но Рон ничего не мог сделать, чтобы остановить Ро. С удовлетворенным кивком Ро прижал окровавленное дуло пистолета ко лбу Рона. И нажал на спуск.
— Неужели?
Миссис Гиффорд не ответила. Я подождал с минуту, но больше она не произнесла ничего. Мне это несколько не понравилось. Похоже, если я начну разговаривать с людьми, которых знала Фелисити, пытаясь ее обнаружить, придется иметь дело с одними траммелитами. Это может осложнить задачу, сделать ее труднее, чем она могла бы быть. Столкнувшись с компанией странных последователей Траммела, можно ожидать чего угодно. Возможно, даже на самого их лидера обрушится неожиданный удар.
Я закурил. К черту некурящую миссис Гиффорд! Мне стало не по себе от одной мысли, куда меня могут привести поиски.
В Лос-Анджелесе и его округе на каждую квадратную милю рехнувшихся больше, чем в любом другом месте. Действуют сотни различных сект — от Всемирной партии безопасности во главе с Джоном и его дьявольски хитрым девизом «Каждый человек представляет собою нечто» и до зумитов, возглавляемых Зумом, и всяких прочих.
Но секта Артура Траммела — самая большая, самая известная и наиболее процветающая. Траммел появился у нас всего лишь немногим больше двух лет назад, однако число его последователей за это время выросло до многих десятков человек. Это объяснялось тем, что он сумел собрать вокруг себя полдюжины довольно сильных личностей, которые именовались «наставниками» и помогали ему вести дело, но главным образом тем, что сам руководитель был удивительно сладкоголосым, хитрым и ловким человеком.
Я ненавидел Артура Траммела. Ненавидел его уродливое лицо, извращенный ум, практически все, за и против чего он выступал, ненавидел даже то, что имело к нему близкое отношение. Это был самоуверенный, самодовольный тип, способный придумать больше грехов, подлежащих искоренению, чем любой другой, с самым испорченным воображением. Такие люди мне уже были хорошо знакомы. Унылые существа, готовые заставить вас поступать так, как они считают правильным, даже если это вас убьет. Так что я знал о Траммеле достаточно для того, чтобы его возненавидеть еще до того, как пришлось с ним встретиться. Однако встреча с ним дала еще один повод.
Несколько месяцев назад он явился в мой офис и попытался меня нанять. Хотел, чтобы я разыскал его библиотеку порнографической литературы, которую он собирал вместе с «наставниками» и которая была похищена. Траммел сказал, что эта библиотека создавалась с единственной целью — «служить стандартом, с которым можно было бы сравнивать современную грязь в книжных магазинах и на их витринах». Вот почему, объяснил он, им хотелось бы вернуть это собрание. Исчез «стандарт». Кроме того, существует опасность, что книги попадут «не в те руки».
Я хохотал, пока, черт побери, чуть не сполз с кресла, а затем сказал Траммелу, что не стану искать его библиотеку и не брошу ему самому спасательный круг, если даже он будет тонуть в канализации. Более того, выразил надежду, что он свалится со ступенек, когда будет уходить из моего офиса. С тех пор его не видел и, честно говоря, не имел такого желания.
Однако, обращаясь к миссис Гиффорд, заметил:
— Возможно, я захочу поговорить и с самим мистером Траммелом. Не приходит ли вам в голову еще что-нибудь, что может мне помочь?
На конце сигареты вырос длинный столбик пепла, я стряхнул его в карман пальто.
Миссис Гиффорд дала мне несколько фотографий Фелисити, адрес ее школы и фамилии учителей, составила список подруг дочери.
Это был длинный перечень. Все ее друзья были девочками, но их было очень много.
Чуть не позабыв это сделать, я сообщил миссис Гиффорд, сколько стоит мой рабочий день, а она едва не свалилась с кушетки. Нет смысла рассказывать, какая сцена за этим последовала. У меня создалось впечатление, что эта расплывшаяся кошелка рассчитывала нанять меня за пять центов в день или предполагала, будто за все заплатит правительство из налогов.
Одну фразу она выкрикнула несколько раз:
— У меня нет ничего, кроме алиментов!
После этого мы договорились об оплате. Миссис Гиффорд заявила, что даст мне «самое большее сто долларов». Я сказал, что это превосходно, откланялся и ушел.
Мой черный «кадиллак» с откидным верхом стоял и поблескивал у обочины. Он мягко заурчал, и я отъехал. Небо было все еще голубым, воздух оставался свежим и чистым, а мне предстоял еще один паршивый день.
Глава 3